Тропы зазеркалья

Глава 22 Эпилог

Глава 22

Зачистка острова заняла еще два часа. Наконец, твари либо попрятались, либо кончились. Всего Радим собрал сорок четыре руны. Большинство из них слились. Сильных было всего несколько — две на здоровье, одна — на сокрытие, и три — на ментальную защиту, еще одна незнакомая, с того самого черного, что швырнул в него тьмой. Ее он убрал в отдельный пакет, в надежде побеседовать со Стефаном, или с кем подобным ему. Дальше шли руны полезные, но сильно попроще. Энергетический резерв с десяток, он их сгруппировал по пять и тоже в разные пакеты разложил, чтобы они не чересчур разрослись и не прилетел откат. Остальное — сплошь физические — скорость, сила, ловкость, удар.

Пока Радим чистил остров, нашел двадцать четыре перехода, а еще останки четырех человек, не сказать что свежие, но парни с мечами и самострелами тут круто вляпались, от них остались обрывки одежды, предположительно желтого цвета, и оружие. Видимо, они влетели к черным, и те их положили, задавив массой. В принципе, не будь у Радима соли, ему бы оставалось только ждать, пока не пополнится резерв, и уходить через зеркало, в рукопашку или с помощью арбалета ему их было не вальнуть. Тяжелые мечи, почти двуручники, он брать не стал, спрятал их рядом с зеркалом, как и пару кинжалов. Самострелы вообще бросил валяться там, где нашел, а вот наконечники с болтов снял, еще одиннадцать штук точно лишними не будут.

Радим быстро обошел ближайшие десять переходов, изучая каждый через руну пути. Резерв он сжег, но теперь у него были усилители, и одни из них он использовал тут же. Прилетело, до звезд в глазах, не сиди он на земле, рухнул бы. Ноги, как ватные, в башке звон, в глазах искры, но копилка была полна снова.

Минуты три он отходил от подзарядки. Да, в бою такое делать нельзя ни в коем случае. Надо будет попробовать с одной плашкой, без слияния. Глянуть, сколько она сможет восполнить, и как сильно ему прилетит. Вообще у него была уже теория, все плашки по размеру одинаковые, но вот руны на них светились по-разному, и чем сильнее был заряд энергии в них, тем ярче, а когда они сливались, свечение усиливалось.

Оставив на переходе маяк, чтобы вернуться на этот остров напрямую, Радим шагнул в него. Перед ним раскинулась городская застройка, шесть или семь домов, тени любили такие места, торчать на улице — не для них, так что, выбор Вяземского был вполне обдуманным. Он пришел сюда качаться, а значит, если убрать охоту на людей, во всяком случае, пока они сами на него не полезут, ему нужны тени. Хотя, если честно, приварка с них не густо, он бы предпочел стихийные руны, в прошлый раз они из черных выпадали, а сейчас вообще ни одной. Это было очень странно, и наводило на определенные мысли, чем эти тени отличались от тех? Черт, все же он слишком мало знает об этом мире.

Вот и сейчас он ошибся, застройка себя не оправдала, он нашел одиннадцать переходов, и ни одной твари. Зато были следы недавнего боя, и трех часов, наверное, не прошло. Крови тут было пролито немало, но ни тел, ни оружия, и рубились тут, похоже, люди с людьми, поскольку черных жирных пятен вокруг места стычки не обнаружилось.

— На удачу, — произнес Радим и шагнул в первый же попавшийся переход.

Вот тут его ждал сюрприз, его вышвырнуло на высоте трех метров над каким-то болотцем, в которое он ушел по пояс. Затхлое, вонючее, воды мало, а вот грязи до хрена, и самым плохим было то, что он оказался в окружении, на него смотрело три арбалетных болта, двое мечников и копейщик. Одеты они были так же, как лягушатники, только цвета другие, вся одежда у них была темно-синяя.

Радим молча, игнорируя направленные на него болты, медленно двинулся к берегу. Его никто не остановил, никто ничего не сказал, просто стояли и наблюдали. Местные пришли этим же переходом, и совсем недавно, стояли грязные и злые. Но человеку, попавшему в туже ловушку, покинуть ее мешать не стали.

Выбравшись из болотца, он уселся на зеленую траву и принялся стягивать берцы.

— Кто ты? — на хреновом английском поинтересовался один из мечников.

— Просто путник, иду себе, вот, правда, незадача вышла, — ответил Радим по-русски, он был уверен, что его поймут. — Ша, братва, я не враг вам, топаю по своим делам.

— О-па, — воскликнул один из стрелков и опустил арбалет, — так он наш.

— Но не из общины, — заметил второй, продолжая держать Радима на мушке, — а диких русских мало. Новичок?

Радим кивнул.

— Можно и так сказать, какое-то время брожу тут. Но сам по себе. А вы, я так понимаю, с русского острова?

— Верно, — кивнул мечник, высокий седой мужик со шрамом через всю щеку. — Мы тут немного с дойчами зарубились, они троих потеряли, мы одного.

— В городке с шестью пятиэтажками?

— Он самый, — кивнул мужик. — Я — Панкрат.

— Дикий, — представился Вяземский в ответ и улыбнулся, его прозвище полностью советовало тому, что подумали о нем эти люди.

— Чем живешь, Дикий? — поинтересовался мечник. — Прикинут ты хорошо.

— Бью черных и тех, кто хочет моей кровушки, продаю плашки, ищу миродит. Иногда работенку выполняю, если она мне по душе. Беру дорого, так что, не жалуюсь.

— Наемник, — неодобрительно протянул один из арбалетчиков, тот самый, что говорил про чужака не из общины.

— Наемник, — легко согласился Радим. — Не вижу в этом ничего плохого, чтобы люди, нуждающиеся в моей помощи, наняли меня решить их проблему, если они сами не могут.

— Хворь, не нуди, — одернул арбалетчика Панкрат, — его образ жизни имеет право на существование. Расколотый мир, слишком расколот, он необъятен, и там, до куда мы не можем дотянуться, людям тоже нужна помощь.

Арбалетчик пожал плечами, но заткнулся, видно, что слова старшего группы его не убедили, и он остался при своем, но Радиму было плевать.

— Прости, — повернулся к нему Панкрат, — он всегда категоричен, у него, как у ребенка, только черное и белое. Если не из общины, значит, чужак.

Радим отмахнулся, сейчас его больше интересовал промокший костюм и берцы. Радовало то, что соль он держал в завернутом плотном пакете так, что она как раз не пострадала. А то остаться без боеприпасов, которых и так немного, было совершенно не комильфо.

— Не хочешь с нами пойти? — продолжил Панкрат. — Познакомим с главой общины, он у нас цельный боевой генерал, может, найдете совместный интерес?

— Сейчас не могу, дело у меня, — начал врать Радим. — Какая-то шваль ребенка уперла, вот и ищу их нору. Сам понимаешь, время дорого. У вас есть маяк, чтобы добраться к вам без провожатого?

Панкрат покачал головой.

— Но можем показать остров с нашим форпостом, он в трех скачках отсюда. Запомнишь, и будешь искать уже привычно, а если ключ к переходам есть, то вообще проблем не составит добраться. Дорога спокойная, дойдем минут за двадцать. Это не сильно тебя задержит?

Радим быстро все взвесил, выгода от этого предложения была, он не последний раз в расколотом мире, и знать дорогу к соотечественникам, может быть полезно.

— Не задержит, — сообщил он Панкрату, натягивая сырые берцы. — Но я, как уже сказал, тороплюсь.

— Это к тому, что нам тоже надо спешить, под тебя подстраиваться, — подал голос нудный Хворь.

— Типа того, — согласился Вяземский. — Ждать, пока ты обсохнешь, я не буду. Если идем, то идем, нет, я дальше по своим делам. Может, потом сам найду вашу общину.

Арбалетчик стрельнул в него неприязненным взглядом, но промолчал.

— Подъем, — скомандовал Панкрат. — Никита, бери тело Шрама. Ты у нас силач, так что, тебе друга тащить.

Кивнул боец воткнул в землю свое копье, с легкостью подхватил с земли сверток с телом погибшего. Тот был не особо великих габаритов, так что, крепкий мужик без проблем закинул мешок с трупом себе на плечо. После чего вытащил копье, немного подвигал плечами, поудобнее устраивая покойника, и посмотрел на Панкрата, мол, все, готов к движению.

— Хворь, Ронин — головной дозор, Тезка и Иван — тылы, я, Никита, и наш гость — в центре. Все, пошли к третьему переходу.

И они пошли. Панкрат оказался прав, три острова, абсолютно чистые, прошли быстро, видимо, они на них регулярно истребляли теней, чтобы иметь поблизости от базы спокойные земли.

Форпостом русов, как они себя называли, оказался крохотный остров, сто на пятьдесят метров, причем он был на приличной высоте, поскольку ни выше, ни по сторонам больше не было видно никаких других. А еще тут было холодно, словно на под самые облака забрались, а на кустарнике лежал иней. Щеки Радима сразу защипала морозом, тут же дали о себе знать промокшие шмотки, их быстро прихватило, и они превратились в фанеру.

Сам форпост выглядел как большая изба с приличным частоколом, даже выше, чем у лягушатников, метра четыре с половиной, по углам две вышки, на которых засели стрелки.

— Извини, внутрь не зову, пока к общине не примкнешь, не пустят, но получить право прохода можно. Тут всего три точки перехода, одна ведет к нашему острову, одна — откуда мы пришли, другая — очень далеко, на север. Сам понимаешь, тут с расстояниями туго, так что, очень далеко. Но там горы, и живут такие черные твари, что мы туда не суемся, потеряли два отряда, и больше не лезли.

Радим вытащил из кармана, полного болотной жижи, артефактный монокль и, вставив в левый глаз, быстро осмотрелся.

— Дальний рядом с фортом, я так понимаю, ведет на ваш остров? А эти два? — он указал в сторону, где переходы были расположены совсем рядом, и пары метров между ними не было. — Один далеко, второй обратно?

— Верно, — кивнул Панкрат. — Правый приведет тебя назад, откуда мы сюда шли, левый, который ближе к частоколу, отправит далеко-далеко.

Радим кивнул.

— Ну, тогда прощай, Панкрат, в дальнюю даль мне не нужно, мне ребятенка искать, потом, может, гляну на те горы с крутыми тварями.

Мечник кивнул и, пожав протянутую Радимом руку, дал своим приказ двигать дальше, а Вяземский тронулся в сторону порталов. Он достиг их, когда отряд скрылся за частоколом. Стрелок на вышке за ним наблюдал. Вяземский решил не рисковать, хотя в горы его тянуло, история про сильных монстров ему понравилась. Но это не сейчас, сейчас нужно попрыгать там, где попроще, найти лежку, чтобы вскрыть хранилище лягушатников, и домой. Да и лезть в холодные горы в мокрой одежде — это приговор, тут-то холодно, не меньше минус пяти. Так что, пора обратно, греться.

Под пристальным взглядом арбалетчика на вышке Радим шагнул в правый портал, и уже через секунду, получив легкий укол морозцем, вышел почти в самом центре заброшенной деревушки. Поскольку тут было тихо, Вяземский разломал ближайший забор и, уйдя за дома, принялся за разведение костра, требовалось срочно обсушиться, почиститься, да и перекусить не помешает. Так он провел следующие два часа, берцы сохли неподалеку от огня, надетые на палки и набитые газетами, куртка и штаны развешаны на жердях? вбитых в землю. Кольчугу и поддоспешник Радим не стал снимать. Кстати, Гефес отлично постарался и сделал даже больше, чем обещал. Теперь броня была насыщенного черного цвета, отдельский кузнец заверил, что краска самая лучшая из того, что есть на рынке, и пару лет должна свободно продержаться. Ради интереса, Вяземский попробовал одно кольцо поскрести, но краска держалась хорошо.

Вскрыв подогретую банку тушенки с картошкой, он быстро спорол ее, тут приходилось экономить, много с собой жратвы не потаскаешь, в основном его рационом будет вяленое мясо и сухари, все легкое и небольшого объема. Горячее только чай утром, еще пару банок каш с говядиной про запас. Денька на три хватит, а больше он не собирался тут задерживаться.

Через час одежда была высушена. Радим выкурил сигарету и, кое-как почистившись, принялся облачаться обратно. Единственное, что Вяземский сделал, это прошелся по деревенским домам, и сразу же обнаружил несколько зеркал, вполне подходящих для перехода. Поставив на одно из них маяк, он покинул дом, теперь он в любое время сможет прийти почти к самому форпосту русов. Поскольку мифического ребенка, которого он ищет, в природе не существовало, то ему было все равно, куда прыгать. Выбрав ближайший переход, он смело шагнул в него, тот вел в какую-то сельскую местность. Еще одна деревенька, и тоже пустая. Так он прыгнул еще на четыре острова, и только на пятом удалось обнаружить жизнь, вернее нежить. Черные тени там водились, хоть и мало. За десять минут Дикий зачистил островок, убив четыре твари, все небольшие и довольно хилые. Плашки стандартные, одна на энергию, две на силу и одна на ловкость, причем руна на ней едва светилась, что говорило о том, что та почти не заряжена.

Для эксперимента он убрал плашку пополнения резерва в отдельный пакет, вечерком, если будет возможно, он проведет необходимый опыт по изучению наполняемости резерва объемов самого подзарядка.

А потом началось веселье. Чем дальше от базов русов, тем острова становились оживленнее. Трижды он видел людей, и трижды расходились раньше, чем дистанция сокращалась до прямого выстрела из арбалета. Еще он нашел довольно внушительный кусок миродита, грамм на сто тридцать, зеленоватый шершавый камень неправильной формы, неплохая добыча для первого раза.

Нарвался Радим, когда начали сгущаться сумерки. Он уже стал приглядывать себе убежище и, шагнув в очередной портал, вывалился в центре странного города, вернее руин города. Все, что он видел, говорило о том, что его занесло из средневековья, мостовая из брусчатки, стены домов из дикого камня, полуразвалившиеся лачуги, какой-то полуразрушенный собор, похожий на костел. Вот он впечатлял — метров сорок, а то и пятьдесят в высоту, но у него уцелел только фасад. И вот тут Вяземский вляпался. Метрах в двадцати хлопнула тетива, свистнула стрела, от которой он легко уклонился, но выстрел был только началом. Отовсюду из руин полезли какие-то бородатые неопрятные мужики с ножами, копьями, мечами и луками. Было их человек пятнадцать, у двоих даже имелись щиты. Радим выхватил рогатку и, вскинув, засандалил солевым шариком точно в переносицу набегающему на него копейщику. Вот только результат оказался посредственный, соль на него совершенно не подействовала, но мощный удар в такое место опрокинул его на спину, и встанет здоровяк, скорее всего, не скоро, башка будет гудеть от души.

Радим развернулся и бросился на прорыв, выбрав наиболее удачное направление. Он сунул рогатку в карман и взялся за кукри. А дальше? Дальше начался негатив. Ну, что тут сказать? «Невиноватая я, он сам пришел». Вот и эти бородачи сами пришли. Срубив выставленную вперед руку с зажатым в ней кинжалом, Вяземский сбил на полном ходу подранка, вогнав кукри ему в брюхо и отшвырнув заоравшего мужика в сторону. Затем настало время стрелка с каким-то сильно современным блочным луком, которым он пользоваться не умел. Его он убил сходу. Снова свистнули стрелы, одна прошла над левым плечом, а вот вторая угодила между лопаток. Вот только широкий бронебойный наконечник застрял в кольчуге. Сила удара была впечатляющей, и Радим с трудом устоял на ногах и не пропахал носом брусчатку, но поддоспешник выдержал испытание, не будь его, и удар был бы куда сильнее. Дальше начались салочки в руинах. У противника было единственное преимущество — они знали местность. Но их бестолковость и неумение учиться на ошибках, свело его на нет. Радим действовал на скорости, без зазрения используя руну сокрытия, заходил в тыл и, перерубив шею одному, всаживал кукри в брюхо другого. Ходили они парами, но это им мало помогало. Правда, сокрытие при таких прятках жрало резерв, как не в себя, и скоро кубышка показала дно, но к этому моменту врагов осталось не больше трех-четырех, ну, на крайняк пять. А вообще все эти салочки были примитивными, за исключением того, что в него дважды швырялись магией, один раз огнем, второй молнией. С этих кадров Радим поднял соответствующие умениям плашки с рунами, и светились они хорошо. Уроды кончились минут через двадцать. Последним был здоровяк, который дрожал от страха. Оно и понятно, был мужик один, вооружен странным ножом, их было семнадцать человек, а теперь он остался в гордом одиночестве.

Радим вышел к нему, стянув рюкзак и пристроив его у стены. Выглядел бугай хорошо, метра два, шириной плеч не обижен, меч двуручный больше напоминал оглоблю, которой он довольно споро размахивал.

Все случилось очень быстро. Видимо, окончательно сбредив от страха, разбойник побежал на него, размахивая своей железкой. Радим с огромным трудом увернулся от широкого и мощного горизонтального удара. Если бы не руна скорости, которая еще действовала, и ловкость, то он был бы разрублен на две неравные половинки, и кольчуга бы не спасла. Но это был единственный удар, который он дал разбойнику. Скользнув под левую руку, он вогнал кукри бугаю под подмышку. Клинок с рунами, пробив мышечный каркас, сокрушив ребра, вошел в сердце. Детина пошатнулся и, выдав по-русски: «Сука», рухнул плашмя, приложившись мордой о брусчатку. Дикий сплюнул и, вытерев клинок об лохмотья, в которые тот был обряжен, сделал шаг, выходя из лужи крови, натекшей из раны. Нагнувшись, Вяземский поднял плашку с руной силы. Причем поднял сразу рукой. Надо сказать, накоплено было немало, тряхнуло меньше, чем от руны резерва, но на пару секунд в глазах потемнело, но дальше дело не пошло.

И снова всякая мелочь, из ценного — одна руна ментальной защиты, две здоровья, пара льда, ну и, молния с огнем, остальное стандарт — четыре резерва, сила, ловкость, скорость, выносливость (это было чем-то новеньким), ах да, и два щита… Вот с одним из владельцев чуть осечка не вышла, не ждал Вяземский, что у того окажется защита, и удар пришелся по ней. Да, она разлетелась вдребезги, так как любой щит выдерживает только один серьезный удар, но эффект неожиданности истрачен, противник был вооружен арбалетом, он резко развернулся и с метра вогнал Дикому стрелу в брюхо. И снова кольчуга спасла жизнь, боль была адская, там наверняка один большой синяк. Напарник везунчика бросился добить, но не успел. Радим резко, через боль в животе, разогнулся и ударом снизу вверх располосовал разбойника наискось от левого бедра до правого плеча. Стрелок отправился в ад секундой позже, он занервничал и вместо того, чтобы взяться за топорик на поясе, хотя это тоже ничего бы не дало, судорожно принялся взводить арбалет. В общем, так и умер дураком.

Закончив сбор рун, Радим осмотрел все трофейное оружие. Пара кинжалов отправилась в рюкзак, топорик щитовика на пояс. Сделан он был отлично, тяжелый, можно метнуть, можно рубануть. Топорище, правда, длинновато, ну да ничего. Осмотрев мечи, Вяземский скривился. За исключением «оглобли» здоровяка, умершего последним, все они барахло. Конечно, у него не было артефакта Гефеста, которым тот определял точное количество миродита в стали, но видно, что его немного, уж больно слабая зелень. Нет, конечно, все это добро тянуло на пару миллионов, но Радим не видел возможности уволочь связку из шести мечей, так как весила она прилично. Вот оглобля была стоящей, артефактного металла в ней, если не половина, то треть точно. Вот только размеры — длиной метр семьдесят и весил больше трех кило. Радим уставился на железяку, борясь с жабой, та велела тащить двуручник, хоть волоком, Вяземский же сопротивлялся, понимая, что это сильно снизит его возможности к передвижению. Хотя… Радим улыбнулся, положил клинок на два камня и нанес удар руной силы точно по центру лезвия. Все вышло, меч разлетелся на осколки в месте удара, которые Вяземский тоже собрал. Так он получил два обломка, один длиной в метр, другой — в сорок сантиметров. Стянув с одного из трупов плотную куртку, он упаковал оружие в нее и, добавив к ним еще один кинжал, выглядевший перспективным, привязал сверток к рюкзаку.

На ночлег встал тут же, устроившись в одном из домов в глубине руин, и крыша над частью комнаты уцелела, и очаг, в который пошли ближайшие кусты и какие-то деревяшки. Надо сказать, было прохладно, и костер сильно выручил. Так закончился первый день Вяземского на сафари расколотого мира.

Эксперимент со слабой плашкой руны резерва дал вполне приемлемый результат, та легко восстановила половину его кубышки, и прошло это без какого-либо отката. Так что, Радим не зря рассовал все подобные трофеи с разбойников по разным пакетам. Теперь у него был резерв. Он быстро поглотил руны здоровья, ментальную защиту, стихийные, щита, но дальше стало тяжко, начала кружиться голова, так что, он решил остановиться. Закурив, он уставился в темное небо, как и зазеркалье звезд тут не было, так что, любоваться было особо нечем, поэтому Вяземский стал следить за пляской огня в камине, его она настолько заворожила, что он заметил, как уснул.

Следующие дни были похожими друг на друга, скачки по переходам, зачистка тварей. С людьми больше не сталкивался, во всяком случае, в бою, видел один раз, даже пообщался, но это все.

На третий день Радим вернулся к зеркалу, через которое пришел. Заблокировав дверь, он достал хранилище французов, пора было попробовать увеличить собственные силы. За эти дни он прилично раскачал резерв, и если глаза его не обманывали, он обошел своего наставника по рунам, подполковника Пряхина, и теперь его кубышка равнялась девяти и трем люменов. Да уж, любой зеркальщик отдал бы многое, чтобы покачаться на черных тенях расколотого мира. За три дня Радим выбился в топ зеркальщиков не только России, но и мира. А еще он понял, что теперь может использовать руну гибели, просто потому, что может. Да, она сожрет все, что у него есть, но имея небольшой запас плашек, он восстановит это очень быстро.

Радим порезал палец и смочил кровью руну на хранилище, затем кровью вывел на правой ладони руну поглощения, аккуратно взялся за рукоять, чтобы не свезти рисунок, вздохнул и принялся творить руну гибели. Это было тяжело, она поддавалась крайне плохо, энергию жрала с невероятной скоростью. Он почти сразу пожалел, что решил это делать здесь, в расколотом мире, где расход силы куда больше, чем в обычном зазеркалье. Даже испугался, что не хватит, но обошлось, рука окуталась багровым светом, сейчас он бы смог без проблем и последствий пробить кулаком полуметровую кирпичную стену, но ему это было не нужно. Радим размахнулся и вонзил ритуальный нож точно в центр руны, клинок прошел через плашку из миродита, как сквозь брикет подтаявшего масла. Невероятная сила потекла через него в руку Вяземского, а от нее куда-то в центр груди, стало жарко.

Именно в этот момент окно под потолком разлетелось осколками, и внутрь стал проникать черные плотный туман, который медленно сформировался в висящий получеловеческий силуэт в бесформенном балахоне и накинутом на глаза капюшоне. Вяземский ощутил липкий страх, хотелось вскочить и бежать прочь, но он словно примерз к ножу, а тот, в свою очередь, застрял в хранилище, которое стало неподъемным. Левая рука потянулась к арбалету, который лежал на лавке перед ним, тот был небольшим, а дистанция в три метра смешной, можно и одной рукой управится. Но Дикий не успел, незваный гость ударил уже знакомыми ему лентами, которые устремились к нему, да так быстро, что даже глазом моргнуть не успел, как они оказались прямо перед ним. И именно в этот момент мир замер…

Эпилог

Один из стационарных телефонов на столе подполковника Ольги Ивановны Бушуевой выдал короткую трель.

— Подполковник Бушуева, — назвалась она подняв трубку.

— Здравия желаю, Ольга Ивановна, — раздался оттуда уже такой знакомой голос.

— Здравия желаю, Сергей Витальевич, — ответила женщина, бросив взгляд в зеркало, вделанное в шкаф напротив ее стола, оттуда на Ольгу смотрела уставшая женщина, на лице которой не осталось ни следа недавнего счастья, только равнодушие и боль потери.

— Он не объявился? — поинтересовался Старостин.

— Вы звоните мне каждый день, товщ полковник, — устало произнесла Ольга, — и каждый день на протяжении почти двух месяцев я вам отвечаю одно и то же — нет, он не вернулся. Может, хватит? — не выдержав, прорычала в трубку Бушуева, соскочив с уставного языка. — Хватит спрашивать, хватит мне душу рвать. Он мертв, его больше нет. — Она со злостью саданула трубкой по аппарату, едва не разбив его.

Устало потерев лицо, Ольга встала и подошла к окну. Она оперлась руками на подоконник и прислонилась лбом к прохладному стеклу. Заканчивался март, весна выдалась ранняя, снег почти сошел, а кое-где уже пробивалась зеленая травка. Только ее это не радовало. Уже как два месяца ее ничего не радовало. Три дня, про которые Радим говорил, прежде чем уйти, истекли, но его телефон так и не объявился в сети. Потом прошла неделя, она все равно ждала. Следуя инструкции, она связалась с Москвой. Приехали зеркальщики, и хоть с трудом, но вошли в его квартиру. Ни следов борьбы, ни следов бегства, все было так, словно хозяин вышел в магазин. Только вот его машину так и не удалось обнаружить. Подняли всех, но вранглер словно растворился. Полиция обыскала все стоянки и паркинги, ничего. Были отсмотрены тысячи часов записей с дорожных камер, джип Вяземского город не покидал. Через месяц она прекратила ждать, коллеги ее не узнавали, огонь, который горел в Ольге Бушуевой, погас. Как оказалось, для огня нужен всего лишь один любящий человек, а когда он исчезает, пламя гаснет. Москвичи уже давно вернулись в столицу, и только тревожили ее такими звонками. Это была очень извращенная пытка, и полковник Старостин не собирался ее прекращать. Ольга прикрыла глаза, не желая смотреть на долгожданную весну, в мыслях она вернулась в то январское утро, когда Радим купил дом. Он был так счастлив, и она вместе с ним. И что с того, что он через полгода станет ее? Зачем он ей без него? Как оказывается нужно мало времени, чтобы полюбить человека, месяц, всего месяц они были вместе, но, сколько он им подарил? А ведь там, в зазеркалье, страдает еще одна девчонка, которая носит под сердцем его ребенка. Об этом она узнала случайно, услышала разговор оперативника и московского ходока. Но как же она завидовала этой Лирее, она даже не сердилась на Радима. Она жалела только о том, что беременна не она…

Снова зазвонил телефон. Ольга обреченно вздохнула и, развернувшись, подняла трубку.

— Подполковник Бушуева слушает.

— Ольга Ивановна, — раздался оттуда голос Старостина, — простите, я понимаю, какую боль причиняю вам этими звонками, я больше не буду, но прошу вас, если Радим появится, наберите меня сразу же.

— Я позвоню, — согласилась Ольга, она была готова на все, только бы эта пытка прекратилась. — Но он не вернется, он оставил меня.

Она повесила трубку и направилась к шкафу. Достав изящный плащ, она накинула его на руку и, прихватив портфель, вышла из кабинета, ее ждала пустая квартира, которая причиняла ей не меньшую боль, чем полковник Старостин.

Конец второй книги.

Владимир ноябрь — февраль 2025 г.