Тропы зазеркалья

Глава 11

Глава 11

На этот раз тот окружал его полностью, никакой серебристой тропы и другого зеркала через сорок два шага, только плотный туман. И невероятной силы ментальная атака, которая швырнула его на колени. Схватившись за разрываемую чужими голосами голову, Радим завалился на бок, сжав виски, и пытаясь сотворить руну ментальной защиты. Вот только не получилось, вместо этого он увидел кабинет генерала Гладких, с которым свел знакомство в мэрии, Ольга стояла раком у стола, опершись на него локтями, а ее начальник пользовал ее сзади. Вот он финишировал, спустив внутрь, женщина застонала, рухнув грудью на стол.

— Нет! — заорал, что есть силы Радим, но его никто не услышал, только голоса в голове издевательски расхохотались.

— Молодец, как всегда отлично отработала, — хлопнув партнершу по оттопыренному заду, лениво похвалил ее Гладких. — Одевайся и проваливай.

Ольга натянула спущенные до колен трусы, затем опустила задаренную юбку, застегнула пуговицы на форменной рубашке и моча вышла. Но перед этим она остановилась и, посмотрев Вяземскому прямо в глаза, тихо произнесла:

— Ты виноват в этом. Ты исчез, я была разбита, я сломалась, это твоя вина.

Радим протянул к ней руку, но Бушуева оттолкнула ее и вышла из кабинета генерала.

Картинка сменилась. Влада стояла на коленях, руки заведены за спину и связаны веревкой, на ее шее был собачий ошейник, цепь от которого тянулась к кольцу в стене. Перед ней миска, полная корма, на животе свежий ожог с клеймом, всего шесть букв — «рабыня». Ее зеленые глаза поедают мужчину, стоящего перед ней, в них фанатизм и обожание, готовность выполнить все, что прикажут. Мужчина стоял так, что Радим не видел его лица. Но вот он обернулся, это был он сам, только другой, жестокий, холодный, сломавший женщину, которая его любила и боготворила.

— Я сломал ее, — произнес двойник, обращаясь к Радиму. — Ты даже не понял, что потерял, когда пытался вернуть этой сучке разум. Но ничего, я поработал за тебя, — он поднял руку и наотмашь, с силой ударил стоящую перед ним на коленях Владу. Ее голова мотнулась в сторону, но на лице девушки по-прежнему сияла счастливая улыбка. Сломанная, покорная женщина.

— Ты трус, ты не смог сделать меня счастливой, — произнесла Влада, глядя на Вяземского, — а он смог.

— Нет! — заорал Радим и создал руну защиты.

Почему именно ее, он так и не смог себе объяснить, ведь хотел руну огня, хотел сжечь их обоих, сжечь то, что его напугало до дрожи, то, к чему он испытывал отвращение.

И голоса затихли. Они не исчезли, просто Радим перестал на них реагировать, хотя гудели они, куда как серьезней, чем при обычных переходах междумирья.

Он обнаружил, что лежит на чем-то холодном и слегка светящемся. Это была серебристая тропа, вокруг него по-прежнему белый туман, но уже не такой густой, видимость — шагов пять. Радим с трудом поднялся, понял, что его лицо мокрое от слез, а на губах вкус соли. Да, то, что его атаковало, показало ему то, что он больше всего боялся. И это его и подвело, страх был настолько велик, что Радим решил бороться, придавили его, но сломать не сломили.

— Хрен тебе, — прохрипел он и понял, что сипит, каким-то образом он сорвал горло.

Глянув на часы, Радим понял, что валялся минут пять, не больше.

— К черту Фабера, не судьба его вытащить, — мысленно прошептал Радим.

Голова раскалывалась и была тяжеленой, недавнее похмелье было детским лепетом, так что, пора обратно, не срослось. Развернувшись, он собирался шагнуть в зеркало, вот только его не было, а ведь он сделал всего один шаг, когда его прессанули. Теперь дороги назад не было, только вперед, в надежде, что с другой стороны будет выход. Светящаяся серебром дорожка все же была, такая же, как в обычном междумирье, вот только терялась в тумане. Оставалось только идти по ней, что Вяземский и сделал. Кое-как, спотыкаясь через каждые пару метров, волоча не слушающиеся ноги, он двинулся вперед. Шаг, еще шаг, и еще… Время утекало, ни о каких сорока двух метрах и речи не шло… Сотня, другая… Пять минут, десять… Усталость наваливалась, голоса в голове становились все четче, Вяземский прекрасно осознавал, что ещё немного, и они сомнут ментальную защиту, и снова швырнут его в пучину жутких видений. И на этот раз ему из них вырваться не удастся. Он не мог видеть свой резерв, но чувствовал, что скоро его не хватит на простейшую руну силы.

Серебристый овал выхода возник из тумана, когда Радим был уже готов рухнуть. Он был едва виден, до него осталось метров семь. И эти семь метров были, пожалуй, самыми сложными в его жизни.

— Шаг, — скомандовал себе Дикий, — еще шаг!

Он вывалился из зеркала прямо на пол, приложившись от души о дикий камень. Вокруг была непроглядная тьма, с потолка на лицо упала холодная капля, но Радим даже не дернулся, просто лежал и смотрел во тьму. Новая капля, затем еще одна. Примерно десять минут спустя он смог сесть. Достав из кармана пачку обычных сигарет, он дрожащей рукой сорвал пленку и, сунув в рот, с третьего раза все же смог зажечь зажигалку. То, что он пережил, не упоминалось ни в одном из дневников, а значит, он угодил в какое-то жуткое непонятное дерьмо. Сомнительно, что кроме него в подобное не вляпывался ни один ходок, а значит, расклад куда как дермовей. Если вляпывались, но не рассказали, значит, просто не выжили.

Радим вытер с лица капли, сделал новую затяжку и все же запалил руну света. Что сказать? Подземелье старое, дикий камень, потолок высокий — метра четыре, зеркало на месте, прямо перед ним, точная копия того, через которое он прошел. Принюхавшись, он уловил только запах плесени и влаги, ничем другим тут не пахло. За спиной снова упала капля, чуть дальше еще одна, но это были единственные звуки.

Радим вытащил из рюкзака флягу и сделал пару глотков. Его очень радовало, что тут есть вода, поскольку, пока он подыхал в междумирье, умудрился выхлебать почти весь литр. Из рюкзака на свет появился кусок вяленого мяса, к счастью, слабосоленого. Он закинул его себе в рот и начал медленно жевать. Что сказать? Он прорвался. Вопрос только — куда, и как тут найти Фабера? Не зря же он сюда топал. Кое-как поднявшись на ноги, Радим подошел к зеркалу и, коснувшись его, глянул на свой резерв. Через три секунды он останется в темноте, переход выжал его досуха. Он ошибся, шар света погас через пять секунд. Тьма окутала его, густая, вязкая, сразу стало как-то тяжелее дышать, виски стали ломить сильнее. В подвале не было ни единого источника света, идти вдоль стены на ощупь — тупее не придумать, так что ему больше ничего не оставалось, как найти на полу место по суше и ждать, когда его копилка наполнится хотя бы для того, чтобы зажечь светляк.

Через двадцать минут Вяземский выяснил, что с энергией тут туго, резерв пополнялся в час по чайной ложке. Светляк он все же смог зажечь через полчаса, но тут же выяснилось, что там, куда он угодил, простейшая руна жрет, как средняя, так что, его хватит ненадолго. Быстрым шагом он обследовал тупик, нашел ручеек, сбегающий с потолка, и небольшую лужу чистейшей воды, наполнил флягу и, снова вернувшись к зеркалу, погасил свет. Двигаться дальше без запаса, надеясь только на клинок и рискуя в любой момент снова оказаться во тьме, было крайне безрассудно. Так прошел час, за ним еще один. Единственное, что Радим смог сделать — это начать медитировать, так все же кубышка наполнялась чуть быстрее.

Чужое присутствие он ощутил через пять часов, когда его резерв был заполнен едва ли наполовину. По спине табуном промчались мурашки, осыпав ее легким морозом. Вяземский, не открывая глаз, медленно запустил руку под свитер, обхватив трофейный амулет. Он нащупал выпуклую руну поиска гостей и слегка подал на нее каплю силы. Ответ пришел мгновенно, там, где капала вода, был кто-то, связанный с зеркальным миром. Осталось только определить, кто к нему пожаловал. Разжав пальцы, Дикий выпустил амулет и, вытащив руку из-под свитера, медленно и настороженно вытянул из кобуры кукри. Слегка надрезав палец шипом Шивы, он измазал кровью руну поиска гостей на рукояти, и та мгновенно отозвалась. По клинку в сторону гостя скользнула видимая только для Вяземского искорка, она пронзила тьму, и уже через пару секунд натолкнулась на объект, который требовалось обнаружить. Радим, естественно, его увидеть не смог, но получил представление о четком расстоянии, их разделяло десять метров.

Медленно поднявшись на ноги, Дикий перехватил кукри обратным хватом и тронулся навстречу. Теперь, когда на противнике была метка, он прекрасно чувствовал врага. Он знал, что тот очень не высок, едва ему по пояс, зол, голоден. Скорее всего, к нему в гости заглянул какой-то зверь, в зеркальном мире встречались несколько видов, на них охотились местные и потеряшки с двойниками. Но в города они не совались, так что Радим своими глазами еще ни одного не видел. Только рисунки в некоторых дневниках зеркальщиков. Хотя нет, вранье, на банкете в его честь Стреф выставлял на стол запеченного целиком тироса, этакий вариант оленя, наверное, все же ближе к лосю, правда, рога у него тонкие и прямые, длины не великой, но если протаранит на скорости, человека насквозь проткнет. Кстати, мясо было вкусным, сочное, правда, слегка жестковатое. Все это пронеслось в голове Вяземского за считанные мгновения, обычный человек даже не успел бы сказать — раз.

Зверь замер, не решаясь тронуться вперед. Радим тоже. Дистанция плевая — метра три, один прыжок, и его атакуют в лоб. Не угадал, противник отпрыгнул, разрывая дистанцию, и словно прикрылся от навязчивого внимания ходока. Он стал определяться, куда как хуже, словно он удалялся. Но если свое местоположение противник и прикрыл, то вот чувства нет, яркие, нетерпеливые, примитивные мысли выдавали врага с головой, он хотел только одного — убить, поглотить, душу и сожрать мясо.

Вяземский замер, решая, что делать. Зажечь свет, разогнав тьму, можно без проблем, но он сам привык ко тьме, и на пару мгновений они будут в одинаковом положении, оба слепы, и еще не ясно, кто первым в себя придет. Но тут противник резко сместился из центра влево, оттуда послышался неприятный звук, словно проскрежетало что-то, потом еще раз.

— Да эта сука по стенам и потолку бегает, — пришло осознание.

И тогда Радим решился. Прикрыв глаза, он активировал руну света и швырнул светляка минимальной мощности в сторону, где сейчас ощущался незваный гость. Тот без проблем преодолел разделяющие их восемь метров и ярко полыхнул, и прежде, чем вспышка рассеялась, Дикий приоткрыл веки и смог увидеть своего врага.

Внешне это напоминало крупную обезьяну, четыре лапы, почти прямоходящее, мощные челюсти с клыками, когти и шипы, а еще это было тенью. Во всяком случае, вспыхнувший светляк развеял ее, как обычную черную тень, хотя не совсем, стоило ему погаснуть, как то, что уцелело и не истаяло, снова собралось вместе. Радим ощутил боль, и ненависть, а еще страх, он рванул вперед, прямо на врага, не давая тому опомниться и уйти. Хотя убить тоже плохо, на место, где погибает черная тень, всегда являются другие, чтобы либо поглотить то, что осталось от незадачливого товарища, либо убить того, кто расправился с незадачливой товаркой. Вот только, если дать тени уйти, она приведет других, и это совершенно верно. Придут ли за нее мстить — не факт, а вот, если уйдет, то гости гарантированы. Он не видел врага, но прекрасно ощущал его перед собой, всего каких-то полметра, тот пятится, не рискуя поворачиваться к Радиму спиной, черный все еще ошеломлен атакой светляка. А ведь силен, падла, обычную тень такая вспышка развеяла бы без остатка, а эта уцелела. Удар снизу вверх, но клинок встречает пустоту, в последний момент тварь скакнула вверх. Скрежет когтей по камню, но зацепиться за потолок ей не удалось, Радим снова создал руну света, на этот раз за своей спиной. Тусклого светляка как раз хватило, чтобы увидеть, как прямо под его нож с потолка падает нечто почти бесформенное, с какими-то отростками, которые еще недавно были конечностями. Удар кукри наотмашь на отличной скорости поставил точку в жизни этой странной черной тени. Мгновение, и вот она осыпается на пол черными жирными хлопьями, вот тут был порядок, подохла так же, как и обычные, к которым он привык. Вот только не совсем, что-то едва слышно стукнуло о камень, нечто плотное и вполне материальное.

Радим призвал светляк и внимательно посмотрел себе под ноги. Хотя свет и не понадобился бы, прямо перед ним на диком камне, едва светясь алым, лежала каменная плоская табличка, размером она была с половину большого пальца. Вяземский присел, разглядывая незнакомый предмет, не спеша подбирать его. Оказалось, что светился не сам камень, а незнакомая руна, выбитая на нем. И это было очень странно, о подобном Радим не слышал. Во-первых то, что в черных тенях бывают какие-то трофеи, во-вторых, все руны известны, ровно девяносто одна, и он знал их все, и этой в списке, переданным ему подполковником Пряхиным, не было.

Несколько секунд Вяземский раздумывал, что ему делать, потом плюнул и осторожно коснулся руны рукой в перчатке, готовясь отдернуть ее в любой момент. Но ничего не произошло, та спокойно лежала на каменном полу и никак не реагировала на человека. Дикий достал из кармана обычный полиэтиленовый пакет, запустил в него руку и, взяв им неизвестную руну, вывернул пакет и плотно завязал. Еще несколько секунд он разглядывал ее, после чего, свернув, убрал добычу в карман. С минуту он стоял, смотрел в сторону, откуда явился незваный гость, но все было спокойно и тихо, никто не спешил покарать убийцу собрата. Погасив светляк, Вяземский вернулся к зеркалу и снова уселся медитировать.

На то, чтобы наскрести хотя бы половину от его резерва, ушло еще шесть часов. Больше его никто не беспокоил, ни тени, никто другой. Потянувшись и сделав разминочный комплекс, разгоняя кровь по телу, Радим пришел к выводу, что смысла торчать возле зеркала больше нет, требуется быстро найти Фабера и рвать отсюда когти. Вынув из рюкзака ручное зеркало фрейлины, он вытащил из кармана прихваченный в кабинете антиквара окурок сигариллы, вполне себе личная вещь, носящая след того, кто ее курил. Небольшая и не тяжелая, не посылать же было Ирину Арнольдовну за несвежими трусами мужа. Руна поиска на этот раз жрала резерв, как не в себя, словно относилась не к простейшим, а к средним. Но сработала она, как надо, спустя три минуты и четверти кубышки, показала Фабера. Тот валялся на полу в какой-то комнате с деревянными полами, грубой самодельной мебелью и тусклой лампой, причем Вяземский был готов поклясться, что она жутко старая и явно керосиновая. А еще он знал, что тот недалеко, где-то рядом с ним в огромном доме. Вот только пути он не увидел, что наводило на нехорошие мысли. Теперь нужно было выбраться на поверхность и выяснить, куда же он угодил.

Тусклый светляк летел у него над головой, освещая, дай бог, три-четыре шага впереди. При этом он жрал накопленное, словно Радим освещал стадион. Каземат оказался довольно длинным, метров двадцать пять. При прохождении обнаружилось еще одно ответвление, забранное ржавой толстой решеткой, запертой на такой же ржавый замок. Все закончилось приоткрытой на полметра трухлявой дверью, которая, с жалобным скрипом ржавых петель, все же открылась. Дикий завертел головой, он попал в довольно широкий коридор, тянущийся и в правую, и в левую сторону. При этом он плавно загибался. Такое ощущение, что он был кольцевым. Выбрав направление, Вяземский неспешно тронулся вперед. Исключительно по левую руку встречались точно такие же казематы, из которых он вышел. Что это такое, Радим представлял себе плохо, их давно не использовали, все они были пустыми. Вообще было неясно, зачем тут разместили зеркало, но он давно перестал задавать риторические вопросы, зеркальный мир жил по каким-то непонятным законам. Если бы тут воняло тухлятиной и было много костей, вопрос бы снялся сам собой — стрижига. Но здесь было чисто и пахло только плесенью со стен, которая образовывалась в особо влажных местах. Наконец, коридор привел его в большой квадратный зал, метров двадцать в длину и ширину. Ради интереса Вяземский прошелся вперед, слегка увеличив яркость, и обнаружил точно такой же коридор, из которого он явился. Похоже, он все же угадал, и тот был радиальным. А еще он нашел лестницу, что вела наверх, приличная такая, три человека в ряд спокойно могли спуститься, не соприкасаясь плечами.

Дикий несколько секунд стоял, прислушиваясь, мертвая тишина, ни единого звука, кроме его собственного дыхания и слабого стука сердца. В обычной жизни он бы его не расслышал. Но эта тьма в подземелье обостряла слух.

Радим погасил светляк и, присев на ступеньку, достав обычную сигарету, прикурил. После айкоса они теперь имели вкус соломы, но курить хотелось, и сейчас был, наверное, последний шанс получить привычную дозу никотина, дальше будет не до этого. Огонек зажигалки на секунду вырвал его из кромешной густой тьмы, Радим сделал затяжку и опустился на довольно высокую ступеньку.

— Может, черт с ним, с Фабером? — спросил он у самого себя. — Ну, пропал мужик. Многое он для меня сделал, ну судьба у него такая, потеряться в зазеркалье. Мне с чего шкурой рисковать?

Еще не факт, что удастся вырваться. Дмитрия Семеновича не просто так увели, он зачем-то нужен, скорее всего, для ритуала. И как вообще отсюда с ним на закорках выбираться, если Вяземский сюда еле дошел? А ведь его так просто не отдадут. Так с чего такой риск?

— Деньги, — ответил Радим сам себе. — Если его вытащишь, то помимо долга можно ляма три сшибить. Кроме того, он неплохой мужик с полезными связями, так что, попытаться все же стоит.

Был бы это незнакомый человек, Дикий, наверное, глянул бы краем глаза на обстановку и, плюнув, ушел бы, но тут все же деловой партнер, хотя скорее уже приятель. Добив сигарету в две затяжки, он отшвырнул окурок и стал медленно подниматься. Светляка не зажигал, нечего расходовать дефицитную энергию. Только изредка он чиркал колесиком зажигалки, проверяя, нет ли впереди провала. Наконец, он вышел на небольшую площадку, заканчивающуюся закрытой деревянной дверью, которая была куда как массивней и новей тех, что он видел в этом странном подземелье. На этот раз светляк был необходим, и Радим, активировав руну, принялся изучать препятствие. Свежие, добротные, хорошо пригнанные друг к другу доски, окованные железом, ручка массивная, тоже из железа, ни засова, ни замочной скважины. Если заперто снаружи, например, на висячий замок, все, тупик, он ее без руны не откроет. А шуметь, ох, как не хотелось, и силы невеликие тратить тоже.

Мысленно попросив у бога помощи, Радим толкнул дверь сначала легонько, потом подналег на нее всем телом, но та даже не шелохнулась. Вздохнув, он активировал руну силы, и саданул ногой со всей дури. С другой стороны что-то хрустнуло, потом звякнуло, доска пошла трещиной, появилась щель, в которую пробивался тусклый свет, больше усилий прилагать не требовалось. Так что, деактивировав обе руны, Дикий подлег плечом на створку, и дверь, скрипнув металлом, пошла вперед. Радим плотно зажмурился, после чего медленно приоткрыл веки, привыкая к яркому свету, ломиться вперед Вяземский, не спешил. Привыкнув к освещению, он взглянул на мир за дверью, и только рот открыл от удивления, это было не зазеркалье, уже такое привычное и вполне себе родное, это было нечто. Радим смотрел на расколотый мир. За дверью была узкая полоска земли, метров пять всего, дальше начиналась пустота. А метрах в сорока перед ним и чуть выше прямо в небе висел приличных размеров остров, на котором какие-то полуразрушенные строения, очень напоминающие заводские цеха, во всяком случае, заводские трубы, кусок железной дороги с электровозом. Чуть справа от него висел другой остров, на котором располагался торговый центр, вернее, его кусок, примерно половина, остальное исчезло вместе с другим куском острова. И таких арт-объектов в поле зрения с два десятка. А еще тут была жизнь, не та имитация в виде зеркальных фантомов, куда-то спешащих по своим делам. На одном из дальних островов передвигалась группа людей, укутанная во все черное, отряд человек в семь с какими-то копьями и мечами в руках. Но видно было плохо, все же их разделяло почти метров триста. А еще Радим увидел старых знакомых — черных теней. Не сказать, что дофига, но десяток в поле зрения нашелся, и на этот раз это были не просто человеческие фигуры, скрывающиеся от света в темных подворотнях и подъездах зазеркалья, это были существа самых различных форм, шесть лап, две, четыре, клыки, когти, шипы, размером с кошку, собаку, лошадь. Метрах в двухстах висел какой-то поселок. По улице там шел настоящий исполин высотой в два-три человеческих роста, напоминающий носорога, вставшего за задние лапы, но это утрировано, хотя морда была похожа.

Радим сделал первый очень осторожный шаг наружу. Повертев головой, обнаружил, что справа и слева такие же острова, причем их настолько много, что просто невероятно. Они были везде, и далеко в вышине угадываясь небольшими черными точками, и далеко внизу. Никаких облаков никакого солнца, весь этот мир был залит каким-то слегка бледным холодным светом, крайне неприятным, хотелось надеть солнечные очки, чтобы он так не раздражал, но чего у Радима не было, того не было. Радим обошел остров по кругу. Надо сказать, это было очень интересное место, тридцать шагов в диаметре, посредине каменная надстройка, откуда он вышел, два чахлых деревца, и все. Никакого подземелья, откуда он явился, и быть не могло, а еще тут не было никакого деревянного дома, где могли держать Фабера. Он обнаружился в двух островах справа и выше на полсотни метров. Двухэтажный, бревенчатый, совсем древнего вида, напоминающий маленькую крепость. А еще там были люди, всего двое, только вот закутаны они во все красное.

— Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели, — развеселившись, произнес вслух Дикий, припомнив старый фильм Данелии.

Лица у людей были закрыты, на головах подобие чалмы или арафатки. Одежды напоминали халаты. В руках холодняк, причем, серьезный такой, длинные мечи, метра по полтора длинной. Они стояли и с интересом наблюдали за Радимом.

Один что-то сказал другому, и тот убежал в дом, второй же поднял руку, указал на Вяземского, после чего провел рукой себе по горлу. Что ж, жест в толковании не нуждался, Дикий понял, что сейчас его будут убивать.