Три мира одиночества

остальные дела на второй план. В этот день Ульвнин встретил в коридоре Цениаса.

- Теперь, на фоне проколов людей из Ольванса, твоя деятельность в Шайенне не кажется такой уж провальной, комтур, - по-свойски подмигнул ему магистр, - Ничего, в любой провинции есть свои секреты, о которых даже не подозревают здесь, в Верлерисе.

“Уж не имеешь ли ты в виду своих ручных к?алмитов? Или

в твоем шкафу еще и другие “скелеты” имеются?”, - подумал про себя Ульвнин.

- Но каков болван этот Белернин, - с досадой сказал между тем Цениас, - Нашел время заниматься разоблачениями. Губернатор Ольванса был полностью лояльным нам человеком. В конце то концов, каждый человек имеет право на свои маленькие слабости

и недостатки. Пусть бы он развлекался в свободное от работы время. Главное, чтобы дело не страдало. Не правда ли, Ульвнин?

Магистр с усмешкой посмотрел на немного растерявшегося комтура.

- Хватит сидеть здесь под присмотром гроссмейстера, - продолжил он после небольшой паузы, - Подай рапорт о переводе под мое подчинение. Сейчас наступает самое горячее время, а я не бросаю преданных мне людей. Что ты думаешь? Неужели не видишь, что Руадх уже не верит тебе? Тебя обязательно прикончат - или гроссмейстер, или сторонники Вериэна. А я, невзирая на твою ошибку, протягиваю тебе руку. Лишь рядом со мной у тебя есть шанс выжить, пойми это.

После работы с Онсенгином идти подчиненным к Цениасу Ульвнин не хотел, но прямо отказаться было невозможно: достаточно и того, что его в упор не замечает Руадх. А если и Цениас станет его врагом… Лучше тогда сразу пойти на задний двор и повеситься. Пообещав подумать, и, сказав еще несколько общих и ни к чему не обязывающих фраз, Ульвнин вернулся в отведенную ему комнату и, едва успел раздеться, как последовал вызов

к гроссмейстеру. Понимается, что решается его судьба, с трепетом в душе Ульвнин отправился на аудиенцию.

- Мне доложили, что ты посещал Рута, комтур, - по тону Руадха невозможно было определить направление дальнейшего разговора, но Ульвнин внутренне напрягся и его сердце сжалось.

“Вот, быть может, и конец моей жизни”, - подумал он и, стараясь хотя бы внешне выглядеть спокойным, ответил:

- Да, великий магистр.

- Как выглядит Рут? Какое впечатление оставил у тебя разговор с ним?

- Не очень хорошо, - облизнув пересохшие губы, ответил Ульвнин.

- Надо думать, - нетерпеливо махнул рукой Руадх, - Говори конкретнее.

- Он кажется подавленным.

- Но не смирился с поражением?

- Нет. Он готов сражаться и дальше - если, конечно, ему такая возможность когда-нибудь представится, - не счел возможным скрывать очевидного комтур.

- Он здоров?

- Да, насколько это возможно в этом подземелье, мой господин, - с удивлением ответил Ульвнин .

“Неужели до Руадха дошли слухи о планах Цениаса?” - подумал он.

Руадх задумался.

- О чем ты беседовал с ним? - спросил он, наконец.

- О Шайеннском Звере, - почти не солгал Ульвнин.

- Я так и думал, - пристально посмотрел на него великий магистр, - Все-таки хорошо, что восстание в Шайенне возглавил не Рут, а губернатор Лжрнан. Да, комтур?

Не знающий, что и думать Ульвнин, молча, кивнул головой.

- Что же мне делать с тобой? Каждый человек на счету. Сегодня я отправил в провинции лучших магов. Последних из тех, кому доверяю. Ты, наверное, понял, что к их числу уже не относишься?

- Да, я не справился в провинции Шайенн, - сказал Ульвнин, выпрямляясь перед гроссмейстером, - И просил любого наказания. Готов понести его и сейчас. Казните меня, посадите в тюрьму или дайте любое дело. Только, - немного замялся он, - Желательно не под руководством магистра Цениаса.

- Вот как? - усмехнулся Руадх, - Ты, еще и выбирать собираешься?

Ульвнин выдержал его взгляд.

- Ты не надежен комтур, - не терпящим возражения тоном сказал великий магистр, - И твое подчинение Цениасу служило бы некоторой гарантией твоего хорошего поведения. Не так ли? Но

в то же время у меня нет никаких оснований подозревать тебя

в измене Ордену. Поэтому ты отправишься в Нарланд, ко двору их нового короля Лиира. Посмотришь, что это за человек, какое у него окружение. И оценишь возможности сопротивления сторонников старой власти. Установишь связи и с теми, и с другими. Пообещаешь всем помощь, в разумных пределах пока, разумеется. По приезду доложишь, можно ли вообще с кем-нибудь иметь дело

в этой стране. Надеюсь, справишься?

- Справлюсь, великий магистр, - поклонился Ульвнин.

- Не обижайся, - сказал Руадх, - Мне будет жаль сажать тебя

в подземелье рядом с Рутом. Когда вернешься, все уже будет кончено, и не нужно будет делать выбор между благодарностью, дружбой и долгом.

- Я не подведу ни Вас, ни Сааранд, мой сеньор, - в порыве чувств, встав на колени, Ульвнин поцеловал руку гроссмейстера.

- Иди, комтур, - устало сказал Руадх, - Более подробные инструкции, людей и деньги получишь завтра утром у магистра Лоана. Не задерживайся здесь. В тот же день отправляйся в дорогу.

Еще раз поклонившись, Ульвнин вышел на улицу.

Алев. ЗОВ СУРОВОЙ СТРАНЫ (окончание)

В этой главе мы прощаемся с Алевом. Она не имеет большого значения для сюжета данного романа, но очень важна для понимания второй книги.

Глава доступна в печатной версии.

trimiraod@yandex.ru

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

Темная Талин и Бер шли по главной улице Ленаара - главного города примыкающей к Лесу провинции Сааранда.

- Смотри, Бер, за нами уже следят, - ухмыльнулась Талин, - Уинсинн, кажется, выполнил мое приказание. Вон тот, мужчина. Интересно, он сам попытается нас задержать или позовет на помощь? Давай остановимся и подождем.

Мужчина тоже остановился в десятке шагов от них.

- Желаете познакомиться? - приветливо улыбнулась ему Талин, - Не бойтесь, собачка не кусается.

Незнакомец затравленно оглянулся, наконец, решился и подошел.

- Быстрее уходите из города, светловолосую девушку с большим псом ищут, объявлена награда, вас схватят в любую минуту, - шепнул он и торопливо зашагал дальше.

- А тут, оказывается, не совсем безнадежно, Бер, - задумчиво сказала Талин, - Настроение испортил, теперь придется немного сдерживаться в своих развлечениях. Ладно, пойдем, может быть, не все здесь такие порядочные.

Они зашли в большой магазин.

- Сюда нельзя с собакой, - неприязненно сказал один из продавцов.

- Мой любезный друг, там, откуда я пришла, любят животных, - ласково улыбнулась Талин, - Детей как-то не очень, но от всевозможных собачек с ума сходят. Я этого не одобряю, считаю, что меру знать надо, и, вообще, мне больше нравятся кошечки. Но по дороге сюда ни одна киска не попалась, вот, пришлось песиком ограничиться. Не переживай, Бер, я тебя уже люблю. Так, что Вы хотели мне сказать?

- Нельзя с собаками, - отступая к стенке, повторил ошарашенный продавец.

Бер негромко зарычал.

- Еще раз это ему скажете?

- Н-н-н-е-е-е-т, - изо всех сил прижимаясь к стене, пробормотал продавец.

- Правильно делаете. У вас шампуни для собак продаются? Дикари. Ну, тогда, просто мыло. Куда пройти, покажете?

Продавец кивнул. Бер отошел в сторону, продавец осторожно вылез из угла, прошел пару шагов, и внезапно бросился в подсобку. В магазине раздался звон колокола, сквозь который доносились истошные вопли беглеца:

- Это они! Я нашел их! Держите, пока не сбежали!

- Размечтался! - сказала Талин.

Со всех сторон к ним уже мчались другие продавцы и некоторые из посетителей.

- Какие же вы все жадные!

Глиняные кувшины поднялись с полок и с веселым звоном одновременно разбились о головы любителей легкой наживы.

- Еще желающие награду получить есть?

Желающих не было. Несколько покупателей старательно прятались за полками.

- Если бы не тот, первый, мужчина, бросила бы в них, что потяжелее, и вон с теми тоже немного побаловалась, - объяснила Беру Талин, - Ладно, не будем забывать о том, зачем сюда пришли.

Она сделала легкое движение пальцами правой руки и дверь

в подсобку рассыпалась. Дрожащий от страха продавец сидел, согнувшись и закрывая голову руками. Талин за шкирку выволокла его наружу и швырнула к прилавку.

- Я, кажется, спрашивала про мыло, - сказала она.

Трясущимися руками он достал несколько кусков.

- Одного достаточно.

Талин кинула в медную тарелку монету, и они с Бером вышли на улицу.

- Тебе не идет этот ошейник, - сказала она ему, отстегнула и брезгливо бросила его на мостовую, - Пойдешь со мной? Не хочешь вернуться в Лес или остаться здесь?

Бер сел у ее ног.

- Тогда точно тебя мыть придется.

Через два часа за городом у реки тщательно вымытый Бер, поднимая фонтаны брызг, с лаем носился по мелководью.

- Как щенок, - улыбнулась темная Талин, - И мне, глядя на тебя, тоже вот так захотелось.

Завязав волосы, она скинула платье и вошла в воду. Пробежавший мимо Бер обдал ее водой. Убрав со лба мокрую прядь, Талин зашла в реку по пояс и поплыла к другому берегу. Громкое рычание Бера заставило ее обернуться. Пес уже стоял на берегу, не подпуская к ее одежде группу людей в какой-то незнакомой форме.

“Выследили, все-таки”.

- Спокойно, Бер, - крикнула она, - Не лезь к ним.

- Выходи из воды и убери собаку! - громко сказал старший из стражников, направляя на нее слабо мерцающий жезл.

- А если я стесняюсь?

Стражники самодовольно загоготали.

- Вот как? Ну, ладно, полюбуйтесь напоследок.

Талин поплыла обратно и, абсолютно обнаженная, вышла на берег.

- Что у вас обычно делают с гомосексуалистами? - спросила она.

- С кем? С этими, которые… что ли? На кол сажают. А что? - растерянно сказал почуявший неладное старший.

- Ну, тогда, свободны. Идите, девочки. Я же вам теперь все равно уже не интересна. А мы с Бером еще немного поплаваем.

Отбросив в сторону жезл, начальник стражников упал на колени. Следом за ним повалились его подчиненные.

- Храм какого-нибудь женского божества поблизости имеется? Поторопитесь, пока не понравилось.

Стражников как ветром сдуло. Талин подняла оставленный жезл.

- Примитив, - поморщилась и положила его на место - ведь искать придут.

- Что-то размякла я здесь как-то, не к добру, - сказала она, - Пошли купаться, Бер. Когда еще так с погодой повезет, и река рядом будет.

Рут и Руадх. ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

Небольшая низкая дверь открылась, и в камеру Рута вошел Руадх. Сопровождавший его охранник поставил перед гроссмейстером стул и, поклонившись, вышел. Несколько минут они в полной тишине сидели, рассматривая друг друга. Первому молчать надоело Руадху.

- Здравствуй, Рут, - низким глухим сказал он, - Не интересно узнать, почему я решил навестить тебя?

- Правды ведь все равно не скажешь, - пожал плечами пленник.

- Почему же? Как раз с тобой я могу позволить себе быть откровенным. Не совсем, конечно, но в большей степени, чем с другими. Ведь, находясь здесь, ты для меня совершенно не опасен. А выйти сможешь либо с моего позволения, либо после моей гибели.

- И о чем же ты хотел поговорить со мной?

- Не беспокойся, я не буду расспрашивать тебя о Вериэне. По двум причинам: первая - ты все равно, даже под пыткой, не скажешь ничего важного, вторая - в этом нет никакой необходимости. Все твои сведения давно устарели. И я не буду обманывать тебя, уверяя, будто твой король погиб или схвачен. Но мы ведь можем

с тобой просто поговорить?

- Допустим. Но зачем?

- Странный вопрос. Тебе же невероятно скучно здесь, не так ли?

- Ты бросил все и пришел, чтобы развлекать меня?

- Нет, я намерен извлечь из нашей взаимной откровенности некоторую пользу. Если Орден потерпит поражение, эта информация не будет иметь никакого значения. А если победит… Короли

и гроссмейстеры приходят и уходят, Рут, а государство и народ - остаются. Наш Орден готов управлять Саарандом и мы справимся с этой задачей. Но любая помощь будет кстати. И твоя тоже. Я понимаю, что об этом невозможно говорить, пока жив Вериэн. Но позже мы сможем вернуться к этому разговору. Я всегда жалел, что ты, один из самых способных молодых людей Сааранда, гордость и надежда нашей страны, вовремя не пришел к нам.

- А мне очень жаль, что Шаннин не успела вас всех уничтожить.

- Напрасно, Рут. Не надо представлять нас злодеями и повторять старые сплетни. Посмотри вокруг: в Ордене всего несколько тысяч человек, но семьдесят процентов высших и средних должностей в стране занимали наши люди. Как ты думаешь, почему?

- Именно потому, что они были членами Ордена. Ты, как и все гроссмейстеры, продвигал и проталкивал их.

- И они были абсолютно некомпетентны? Не справлялись со своими обязанностями?

Пленник молчал.

- Вслушайся в звучание имен: Вериэн, Рут, Марий, Арниан, Орингин! И десятки других. И я - великий магистр, глава Совета магов - Руадх. Наши с тобой имена имеют один корень, но ты аристократ в двенадцатом поколении, а я - сын кузнеца. И это сразу же и очень сильно заметно, не так ли? Людей из народа, таких, как я, у нас более половины. Мы не смотрим на происхождение. Нам важен человек, а не имя. Монархия, аристократия давно изжили себя. Ты и Марий - исключение. Вспомни, какие люди окружали Шаннин и Вериэна. Полные ничтожества, которые изо всех сил старались даже близко не допустить к власти способных людей не их круга. Сааранд еще сто лет назад пришел бы в упадок, возможно, даже, погиб, если бы его короли не заключили союз с Орденом. Мы привели к управлению страной людей, которых вы презирали и считали ни на что не способными. Через нас они вошли в правительства всех уровней и буквально спасли Сааранд.

Рут встал и нервно прошелся по камере.

- Да, ты прав, я не могу все это отрицать.

- Ну, еще бы! - снисходительно улыбнулся Руадх.

- Но Вериэн не такой, каким был его отец. Не говоря уже о деде, - продолжил Рут, - Да ты ведь и сам знаешь об этом. Мы же с самого начала его правления стремились изменить эту архаическую и нежизнеспособную систему, мы были готовы дать всем равные права, убрать сословные перегородки. Но нам постоянно и упорно мешали - придворная клика, о которой ты говорил, колеблющаяся королева Шаннин. Но был еще один человек, на мнение и авторитет которого они постоянно ссылались. Ты, Руадх!

И что я слышу теперь! Ты был нашим единомышленником, но стал врагом, а не союзником. Почему?

- Сейчас ты будешь поражен степенью моей откровенности, Рут, и поймешь, насколько я честен с тобой. Дело в том, что наш Орден - не меньший анахронизм, чем монархия. Нам было очень выгодно, что короли и их окружение цепляются за отжившие обычаи, находятся в плену нелепых предрассудков и свысока смотрят на людей из народа. Самые лучшие и талантливые люди страны шли к нам, зная, что только мы можем помочь им получить образование, профессию, возможность применить свои способности на благо Сааранда. А потом новый король Вериэн решил вдруг сломать все, дать людям то, что они получали только от нас. Но кому же тогда будет нужен наш Орден? Кучке полоумных мистиков? Поэтому Вериэн был для нас врагом, а не другом, и мы не желали реформ из рук короля. К тому же он собирался дать всем без исключения то, что по праву должно принадлежать лишь достойным и избранным. Мы не можем этого допустить и сами дадим народу Сааранда то, что ему требуется.

- То есть, опять элита, - поморщился Рут.

- Да, элита, но не крови, а духа. Люди не могут быть равными. Сильные и слабые, умные и глупые, хитрые и наивные. Кто-то готов идти по головам к своей цели, а кто-то - нет. Ты, например, очень сильный маг, другие - вообще не имеют магических способностей. Настоящего равенства не существует в этом мире, но наше общество можно устроить более справедливо и правильно. Разве нормально, Рут, что ты платишь такие же налоги, как едва сводящие концы с концами крестьяне и ремесленники? Мы заставим вас всех немного поделиться с ними.

- Ничего не имею против, - пожал плечами Рут, - Не умру с голоду.

Его ответ почему-то раздосадовал Руадха.

- Ты - да, - сказал он, - А другие?

- Которые откажутся платить налоги? А для чего же тогда нужны тюрьмы Сааранда? Неужели, только для того, чтобы сажать в них таких, как я?

- Я знал, что ты поймешь меня, Рут! Посадим, не волнуйся. А тебя выпустим. Потом. Когда все успокоится.

Рут чуть заметно усмехнулся. Гроссмейстер предпочел не обращать на это внимания.

- Сейчас графы и герцоги, банкиры, богатые купцы пристраивают бездарных родственников в лучшие университеты страны

и на самые престижные государственные должности, - повысив голос, продолжил он, - Мы прекратим это безобразие. Дома пусть распускают свои перья и едят хоть на золоте и золото, если им понравится его вкус. А в университетах будут учиться только лучшие из лучших, невзирая на происхождение. И на службе дети богачей и аристократов будут подчиняться доказавшим свои способности сыновьям прачек и мельников. Разве это не великая цель и не выход из тупика, в который завели страну ваши олигархи?

- Не мои, Руадх. Они всегда были отвратительны и мне,

и Вериэну. Если бы ты еще месяц назад пришел к нам! Вместе мы сломили бы любое сопротивление. Ах, да, забыл, ты не мог. Для тебя интересы Ордена важнее Сааранда.

- Интересы Ордена совпадают с интересами страны. Признай, что осуществление моих планов принесет пользу Сааранду.

- Конечно. Но это будет (если будет вообще) потом. А сейчас вы развязали гражданскую войну и организовали массовые репрессии.

- Это временная мера, на которую мы вынуждены были пойти. Ты не представляешь, Рут, как тяжело мне видеть тебя здесь, а не на заседании Совета магов. Но, до полной победы, придется проявлять твердость. И я не выпущу тебя сейчас, даже если бы ты вдруг поклялся мне в верности. Не могу позволить себе так рисковать. Что касается войны, то ее не будет, если умрет Вериэн.

- Слишком просто - вот так взял он и умер. Специально. Чтобы вас порадовать. Ты сам хоть веришь в то, о чем говоришь?

- Нет, - вздохнул Руадх, - Теперь твоя очередь быть откровенным, Рут. Ты ведь хорошо знаешь молодого короля, как ты думаешь, почему он до сих пор скрывается в Священном лесу и не объявился в Сааранде?

- А ты уверен, что он еще в лесу?

“Нет, конечно”, - подумал Руадх, но вслух твердо сказал:

- Да, уверен.

- А я - нет. Страшно об этом думать, гроссмейстер?

Руадх помрачнел.

- Еще один вопрос. Вериэн влюблялся когда-нибудь?

- Ничего об этом не знаю, - удивленно ответил Рут, - Неужели у него была девушка?

- Не было. А сейчас - есть. Ищет его и гуляет по Ленаару. А Вериэна нигде нет. Или - он везде есть? Очень интересная ситуация, да Рут?

Теперь уже Руадх встал и прошелся по камере. Вернулся к стулу, сел, пристально посмотрел на Рута.

- Тяжелое время. Но мы справимся. И тогда ты увидишь, каким станет Сааранд. И сам придешь к нам. Да, Рут, да, мы очень жестко действуем. Имея врагами таких людей, как ты и, особенно, Вериэн, по-другому нельзя. Наш Орден - не благотворительная организация.

- Ну, почему же не благотворительная, - усмехнулся Рут, - Пятьдесят лет назад вы ведь совершили очень громкую и совершенно бескорыстную акцию. Уничтожили храм и разгромили секту почитателей кровавого бога Ха?йни. Его адепты наводили ужас сначала на округу, потом - на страну, добрались даже до столицы. А вы решили справиться с ними своими силами, отказались от малейшей помощи со стороны государства. И справились. Но ваш великий магистр погиб тогда. И вместе с ним - почти вся верхушка Ордена. А вот молодой и никому не известный послушник Руадх, оруженосец гроссмейстера - выжил. Все думали, что тебя накажут за трусость, однако новый гроссмейстер лично посвятил тебя в рыцари и ты быстро пошел вверх. Что ты сделал в тот день для Ордена, Руадх? Еще десять лет потом вы охотились на поклонников Ха?йни, едва не превзойдя их в жестокости. Нашли и убили всех.

И ты, самый последовательный и непримиримый враг этой секты, стал самым молодым магистром в истории Ордена. А еще через тридцать лет ты был избран гроссмейстером.

- Не смей осквернять святую память о героях, Рут, - Руадх вскочил на ноги, - Что ты знаешь о трагедии в храме Ха?йни? Как можешь насмехаться над павшими?

- Мало что знаю, но очень хочу знать больше. А ты обещал быть откровенным. Не так ли?

- Хорошо, я сейчас расскажу тебе о том страшном дне, когда пали лучшие люди нашего Ордена.

- Правду, Руадх?

- Конечно, правду (“вернее, ту ее часть, которую можно и не опасно доверить непосвященному”). Нам нечего стыдиться операции, проведенной 50 лет назад на горе Таглас близ границы с Кинарией. Слушай, Рут.

С высокой скалы великий магистр Тайэрнин смотрел на стены и башни страшного храма. Казалось, что им удалось подойти незамеченными, все шло по плану, и стоявшие за его спиной сильнейшие боевые маги Сааранда уже несколько минут ждали сигнала. Но беспокойство не покидало гроссмейстера, и он медлил, тщательно просматривая храм и окрестности магическим зрением, пытался обнаружить скрытые ловушки и не находил их.

- Ты что-нибудь видишь, Э?нмир? - полуобернувшись, вполголоса спросил он.

- С моей точки зрения, здесь все совершенно спокойно, сеньор, - почтительно ответил ему отвечавший за силовые операции магистр Ордена, - Мои люди готовы, приказывайте.

Вздохнув, Тайэрнин неохотно поднял руку. Маги небольшого отряда сразу пришли в движение, один за другим спрыгнули вниз и неслышно, словно тени, двинулись к воротам.

- Пойдем и мы, Руадх, - обратился к своему оруженосцу великий магистр, - Не лезь на рожон и будь готов выполнить любое мое приказание. Большего от тебя не требуется, запомни это.

Руадх торопливо кивнул и поправил арбалет - любимое оружие, с которым он не расстался и, вступив в Орден.

Массивные ворота неохотно раскрылись перед ними, первый из магов вошел во двор, махнул рукой - и за ним последовали остальные. Чисто подметенный двор был пуст, казавшаяся неестественной тишина резала уши. Непонятная тревога, нараставшая

в душе гроссмейстера, передалась и нервно озирающемуся оруженосцу. Тайэрнин недовольно поморщился и положил легкую сухую руку на его плечо. Руадх сразу повеселел, успокоился

и пропустил момент, когда, ступив на порог храма, упал и не встал больше первый из магов. В то же мгновение остальные слаженно ударили по неизвестной цели, а двор храма осветился зеленым заревом, и, в страшных судорогах, повалились еще трое из них. Тайэрнин с неожиданной силой швырнул Руадха на землю, шагнул вперед, произнося какие-то незнакомо и жутко звучащие слова. Зеленое зарево погасло. Э?нмир с чувством выругался и повернулся к магистру. Его лицо было белым, как мел. Упавшие маги с трудом поднялись на ноги. Тайэрнин что-то зло выговаривал им и смущенному, виновато опустившему голову Э?нмиру. Наконец, властным движением головы, он приказал двигаться дальше. Вставший на ноги Руадх поспешил занять свое, определенное боевым уставом Ордена, место рядом с гроссмейстером.

- Не посмотрели толком и ударили по адскому зеркалу, - сказал ему Тайэрнин, - Как можно было? Если так и дальше пойдет, вообще перебьют друг друга.

Они вошли в большой высокий зал. Вершины массивных колонн терялись в темноте, нарочито грубо сделанный из больших, плохо обработанных камней, алтарь резко контрастировал с прекрасной мраморной статуей жестокого бога. Свирепый бородатый мужчина в рогатом шлеме и с огромным топором в руках мрачно смотрел на вошедших в его дом незваных гостей. Идущие первыми маги замедлили шаг, Э?нмир негромко отдал приказ, и они рассыпались по сторонам. К испачканному засохшей кровью алтарю теперь шел один Э?нмир. Остановившись в трех шагах от него, он внезапно повернулся к статуе и, выкрикнув короткое заклинание, вскинул руку. По белому мрамору пошли трещины, и в ту же минуту, повсюду вокруг медленно проявились фигуры адептов Ха?йни. Много, не меньше сорока человек. Магами были только половина из них, остальные - обычные громилы с тяжелыми топорами в руках. Один из них, оказавшийся рядом, сразу же разрубил голову Э?нмира, прочие с громкими криками бросились на других магов Ордена. Тайэрнин поднял руки, пол закачался под ногами нападавших, от стен и колонн полетели осколки камней и штукатурки. Ползком и на четвереньках фанатичные служители Ха?йни все же пытались добраться до боевых магов Ордена, они хватали их за ноги, старались повалить на пол, кусали и царапали. Один из жрецов прыгнул на кровавый алтарь, торжествующе поднял руки, и пол храма снова стал ровным. Упершись спиной в колонну, Руадх навел на него арбалет и сбил с алтаря, но слишком поздно, ситуация в храме резко ухудшилась. Более половины магов были убиты, остальные держались из последних сил. На Тайэрнина прыгнули сразу трое громил с топорами, два повалились буквально в сантиметрах от него, на третьем повис Руадх. Прилетела стрела и раненный в грудь гроссмейстер тяжело прислонился к стене. Громко закричав, оруженосец отбросил от себя полузадушенного противника и бросился вперед, закрывая господина от летевшего в него камня.

- Что же было потом? - спросил замолчавшего Руадха заинтригованный Рут.

- Потом я очнулся на холодном полу, вокруг меня повсюду были изуродованные трупы, и наш великий магистр лежал в луже собственной крови. Но был в сознании…

Руадх снова умолк. Дальше были поиски манускрипта, ради которого и отправились они в эту несчастную экспедицию. И который Руадх все же нашел в углублении под алтарем. Но это уже была другая часть правды.

- А магистр Эзнис тоже был там с вами?

- Ты знаешь об этом? - пристально посмотрел на него Руадх, - Понятно. Значит, этот предатель все же был именно королевским шпионом. Да, Рут?

Гроссмейстер тяжело встал со своего стула.

- Может быть, когда-нибудь, мы еще раз поговорим об этом. Прощай. Я распоряжусь, чтобы к тебе относились получше, хоть

и трудно будет облегчить условия содержания в твоей камере.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

Большой серо-бурый пес уверенно вошел в корчму и сел на стул перед прилавком.

- Свежего мяса и костей, - сказал он, - Побольше. И побыстрее, некогда мне тут рассиживаться.

Хозяин поначалу онемел от неожиданности, потом все же пришел в себя и замахнулся на наглую собаку.

- Больно укушу, - сказал пес, и поднятая рука опустилась.

- Это что же творится? - растерянно сказал хозяин и в смятении посмотрел вокруг. Посетители разделились на два лагеря. Часть громко возмущалась и требовала немедленно выгнать “взбесившуюся собаку”, но сами подойти не торопились. Другие, напротив, в предвкушении бесплатного представления, смеясь, предлагали выполнить заказ, угрожая пожаловаться на нерадивого хозяина в мэрию.

- А кто за него платить будет? - неуверенным голосом спросил, наконец, хозяин.

- Не твое собачье дело, милейший, - отрезал пес, - Подавай мясо, заплатит кто-нибудь.

Он посмотрел на дверь. Один из посетителей медленно вдоль стенки пробирался к выходу.

- А ну иди сюда. Куда направился?

- Это пес белой ведьмы, - завизжал тот, - Хватайте его.

- Ну, да, моя собачка, - возникла перед ним темная Талин, - А ты кто? Доносчик?

Посетители корчмы, толкая друг друга, побежали к двери. Некоторые бросились к окнам. Тот, к которому обращалась Талин, бледный как смерть, лихорадочно шарил по карманам.

- Талисман свой ищешь? - участливо спросила она, - Да вот же он. Возьми.

И положила причудливо сплетенный из серебряной проволоки цветок на стол. Догадливый потянулся к нему, взял в руки и тут же бросил, вопя и тряся обожженной кистью.

- Забыла предупредить: нельзя использовать против меня предмет, который я брала в руки.

Она осмотрела зал. Посетители все еще безуспешно пытались открыть дверь и окна.

- Куда же вы? Останьтесь, Бер угощает.

Талин положила перед хозяином тяжелый кошелек.

- Обслужи всех, и про собачку не забудь.

Низко кланяющийся псу хозяин уже ставил перед ним большую миску с вырезкой.

- Кушай, Бер, не стесняйся. А я отлучусь на пару минут, встречу незваных гостей на улице.

Талин распахнула дверь и вышла на крыльцо. Три средненьких боевых мага из городской коллегии остановились, будто уткнувшись в стену, уставились на нее.

- Ну, что, мальчики? Поиграем?

Маги вскинули руки, но тут же упали на землю.

- Какие вы недобрые, - сказала Талин, - Давайте посмотрим, что придумали. Так, одно заклятие слабости, одно судорог, одно безволия и безразличия. Да, не повезло. А вот кинули бы в меня кошельки с золотом, получили бы по десять точно таких же. Ладно, уж, лежите, болезные.

Она вернулась в корчму. Дармовое угощение примирило посетителей с действительностью и теперь здесь шел самый настоящий и весьма шумный пир.

- Как мало надо людям для счастья. Не то что нам с тобой, да, Беренор?

Талин, погладила пса по голове и обняла за шею. Никто в корчме не заметил их исчезновения.

Магистр Цениас. ГЛАВНАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ ОРДЕНА,

ГОРОД Верлэрис

В заваленный бумагами кабинет Бранмина осторожно протиснулся пожилой остроносый мужчина.

- Чего тебе, Гинлис? - не поднимая головы от одного из документов, спросил Бранмин.

- Я принес Вам смету на строительство дорог в Хебере, уважаемый господин, - с поклоном подал свиток Гинлис.

- А при чем здесь я? - усмехнувшись пожал плечами Бранмин, - И зачем надо было из Ано?ры ехать в Верлэрис? Просто отдай бумаги губернатору.

- Губернатор не сможет отказать, если на этих документах будет стоять подпись магистра Цениаса.

- Ну, так и ступай к магистру.

- Вы меня не поняли, господин Бранмин, - на стол лег большой лист украшенного гербами пергамента, - Это вексель на двадцать тысяч.

Бранмин не притронулся к векселю

- Я не решаю такие вопросы, - сказал он, пристально глядя на собеседника, - Ты ошибся дверью, Гинлис.

- Магистр Цениас - великий человек, - снова поклонился Гинлис, ловко кладя на стол еще один, точно такой же, лист пергамента, - Но разве может он позволить себе тратить свое драгоценное время на столь ничтожные дела? Даже и отвлекать неудобно.

Бранмин молчал.

- И разве я посмею беспокоить его по сущим пустякам, не требующим серьезного рассмотрения? - на стол лег еще один вексель.

- Такой суммой ты ставишь меня в неловкое положение, Гинлис.

- Это всего лишь знак моего безмерного уважения к Вам, господин Бранмин. Вы же не думаете, что столь ничтожной суммой надеюсь я повлиять на Ваше беспристрастное и справедливое решение?

- Ну что ж, иди Гинлис, - убирая в стол листы пергамента, сказал Бранмин, - Я подумаю над решением твоей проблемы.

Низко кланяясь, Гинлис неслышно выскользнул из кабинета. Немного погодя, Бранмин отправился на традиционную утреннюю аудиенцию к магистру.

- Ну, давай посмотрим, что у тебя - сказал Цениас, наклоняясь над поданными ему документами, - А это что такое?

Он вытащил из общей стопки бумаги, принесенные Гинлисом.

- Не слишком ли размахнулся этот деляга? - спросил он немного погодя, поднимая голову.

- Двадцать тысяч на Ваш секретный счет, господин магистр, - тихо сказал казначей.

Цениас внимательно посмотрел на него. Спокойно улыбаясь, Бранмин не отвел взгляда.

- Ну и мошенник, ты, Бранмин, - сказал магистр, подписывая смету, - И чего я тебя до сих пор держу при себе - сам не знаю. Твое счастье, что я никогда не бросаю преданных мне людей. Преданных. Ты понял?

- Мой магистр, разве у Вас был когда-нибудь повод сомневаться?

- В том-то и дело, что не было. Ищу такой повод изо всех сил - найти не могу. Ладно, докладывай, что в Сааранде.

- Белернин отправился в Хебер, инструкции нашим людям в Ано?ре высланы.

- Держи ситуацию под контролем, Бранмин. Что еще?

- Покидая Ольванс, Белернин оставил какую-то девочку в нашей орденской резиденции.

- Мальчик, как я посмотрю, времени даром не теряет, - снисходительно улыбнулся Цениас, - Что ж, я очень рад за него. Сколько лет девчонке? Четырнадцать? Пятнадцать? Или уже совсем взрослая?

- Семь.

Глаза магистра полезли на лоб.

- Выяснить, кто такая, и зачем она ему понадобилась. Срочно.

- Похитить ее? Или убить?

- Пока установить наблюдение. Если Белернин проявит интерес, другое дело.

- В Ленааре до сих пор не могут схватить Талин, девчонку из Нарланда, которая была с Вериэном.

- Прячется где-то?

- В том то и дело, что нет. Поставила на уши весь Ленаар и уходит из всех расставленных на нее сетей так, словно их не существует.

- Любопытно. Но не будем пока вмешиваться в дела магистра Лоана и позволим ему в полной мере продемонстрировать нашему гроссмейстеру свою некомпетентность. Однако держи меня в курсе. А что известно о самом Вериэне?

- Абсолютно ничего, мой магистр. У меня даже появляются мысли, что наши агитаторы, уверяющие народ в том, что Вериэн ушел из этого Мира, сами того не подозревая, говорят правду.

- Было бы слишком хорошо и просто, - задумчиво сказал Цениас, - Но эта девчонка… Каким образом она, вопреки воле Шаннин, смогла вернуться в Ленаар? И при этом оказалась отнюдь не беззащитна. Это Вериэн нашел ее. И король сейчас либо в нашем Мире, либо собирается вернуться в него. Есть ли какие-то известия от к?алмитов?

- Нет, магистр Цениас.

- А вот это уже зона нашей ответственности. Попытайся связаться с ними.

- Будет сделано.

Прикрыв глаза, Цениас потер виски руками. Снова посмотрел на Бранмина.

- Ладно, что дальше?

- Кураторы в Шайенн и Ольванс до сих пор не назначены. Гроссмейстер Руадх сам пока занимается делами этих провинций.

- И когда он только время находит… Кстати, какая провинция для нас перспективнее, Бранмин?

- По моему скромному мнению, интересней Шайенн. Но и от Ольванса я бы не стал отказываться.

- Что у соседей?

- Организованное сопротивление принцу Лииру в Нарланде подавлено, но страна погрузилась в хаос. Император Кинарии перестал делать вид, что он и его правительство здесь ни при чем

и глупые Нарландцы в безумном порыве сами разрушили свое государство. Кинари?йцы, наконец, сбросили маски и открыто вмешались в дела Нарланда. Лери?йцы, как обычно, выжидают. После гибели короля Шенила и начала погромов в столице, они отозвали своего посла, свернули все связи и наблюдают за событиями со стороны. Но, я предполагаю, что в ближайшем будущем им все же придется начать свою игру на континенте. Иначе нарушится столь трепетно охраняемый ими баланс сил и Кинария может стать более сильной, чем требуется Лерии.

- Ну что ж, все идет именно так, как мы с тобой и предполагали. Единственная зона напряженности сейчас - Ленаар. Но и это тоже нельзя назвать неожиданным. Назревают серьезные события, Бранмин. Наш гроссмейстер медлит, но все же вынужден будет отдать приказ… И тогда нам не страшен будет Вериэн.

- Какой приказ, мой магистр? - насторожился Бранмин.

- А вот этого я тебе сказать не могу, - усмехнулся Цениас, - Ты и так слишком много знаешь. Иди, сделай, все, что должно, и не подведи меня.

Поклонившись, Бранмин вышел из кабинета. А Цениас встал из-за стола, потянулся, и подошел к окну.

- Только бы Руадх не затянул со своим решением, - чуть слышно прошептал он, и, вызвав секретаря, распорядился подавать завтрак.

Гроссмейстер Руадх. РОКОВОЕ РЕШЕНИЕ

Великий магистр Руадх стоял у окна и смотрел на двор королевского замка, но ничего не видел перед собой. Тоска и тревога ни на минуту не отпускали его. А ведь все прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Им удалась убить королеву Шаннин, сопротивление в столице было подавлено, а заблаговременно назначенные на ключевые посты члены Ордена быстро подчинили провинции. Но покоя в душе не было. Только один человек еще угрожал делу всей его жизни. Всего один, но звали его Вериэн. Законный король и великий маг, сила которого была силой самого Сааранда. Его возможности почти безграничны до тех пор, пока существует Сааранд. Вериэн, как и другие короли, к счастью, пребывает в неведении, но об этом вот уже 10 лет знает Руадх. Вериэн пока никак не проявляет себя, однако он жив. И оказались тщетными все попытки обнаружить его. Никто не знает, где он, любой прохожий может оказаться исчезнувшим королем, возможно даже, что Вериэн уже в столице. А, может быть (Руадх содрогнулся при мысли об этом), он ходит сейчас по дворцу, и в любую минуту, неузнанный, может войти в эту дверь.

Руадх вытер со лба холодный пот, подошел к столу, склонился над раскрытым старинным манускриптом. Закрыл глаза и снова увидел алтарь и колонны полуразрушенного храма. И множество трупов на холодном каменном полу.

Мужчина в орденской мантии вошел в распахнутую дверь и, равнодушно переступая через мертвые тела, подошел к юноше, склонившемуся над седым стариком.

- Вы нашли книгу? - взяв его за плечо, спросил он.

Юноша дернулся, но, увидев кто перед ним, встал и почтительно поклонился.

- Мы не ждали тебя здесь, магистр Эзнис .

- Где книга, Руадх? - снова повторил тот.

Юноша показал на лежащую у его ног сумку.

- Гроссмейстер погиб?

- Он умирает, - печально ответил Руадх, - Потерял сознание полчаса назад и почти не дышит. Ты ведь поможешь нам?

Эзнис склонился над стариком.

- Его уже не спасти.

Он выпрямился и пристально посмотрел на оруженосца.

- Они знали, на что идут. И должны остаться здесь навечно. Все. И ты тоже, Руадх. Зря ты отправился сюда вместе с Тайэрнином. Потому что тайна, к которой ты невзначай прикоснулся, слишком велика, чтобы выйти с ней за пределы храма. Ты сделал все, что мог, но этого мало. Орден ждет от тебя еще одной, самой главной услуги. Умри здесь, рядом со своим господином. Мне не

в чем упрекнуть тебя и потому я даю тебе право самому убить себя. Во имя будущего и во имя Ордена. Я могу рассчитывать на тебя?

- Да, магистр Эзнис .

- Я знал, что не будет другого ответа.

- Можно ли мне выйти на несколько минут? Хочу в последний раз увидеть небо и солнце.

- А также лес и горы вокруг. Конечно, мой мальчик. Проводи меня.

Они вышли из храма.

- Твоя гибель не будет напрасной, Руадх, - сказал ему Эзнис , - Ступай назад и сделай, что должно. Не затягивай. С каждой минутой это будет все трудней.

Руадх поклонился и, вытаскивая на ходу короткий орденский меч, пошел к оставленному им гроссмейстеру. Глаза Тайэрнина были открыты.

- Где книга? - с трудом приподнимая голову, прошептал он.

- Ее взял магистр Эзнис, - в полной растерянности ответил Руадх.

Голова Тайэрнина упала на камень, он застонал.

- Откуда взялся здесь этот предатель? Столько предосторожностей было принято, чтобы он не узнал, и все напрасно. Где он сейчас?

- Я только что проводил его к выходу, Учитель.

- А почему остался ты?

- Он приказал мне убить себя в храме.

- Воспользовался старинным правом магистров! - Тайэрнин умолк, собираясь с силами, - Еще не поздно все исправить, Руадх. Я умираю и не смогу ничем тебе помочь. Но он ведь не знает, что ты остался жив. Сделай то, что не успел сделать я. Тайно иди следом за ним, догони, убей его и забери книгу. Не открывай ее. То, что там написано, не для твоих глаз. Передай манускрипт Ордену. И скажи всем, кто, подобно Эзнису, захочет тебе это приказать, что я запретил тебе умирать. Такова моя последняя воля.

- Я вернусь, чтобы забрать тебя отсюда.

- Не смей. Забудь дорогу. Этот храм будет нашим общим склепом. Иди.

Гроссмейстер замолчал. Руадх склонился над ним и закрыл мертвые веки.

- Ты за все заплатишь мне, Эзнис, - сказал он и, не пытаясь сдержать слез, вышел из храма.

Магистр Эзнис сидел у костра в лесу.

“Подумать только, - расслабленно думал он, щурясь на пламя, - Как хорошо все получилось”.

Манускрипт был в его руках, даже убивать никого самому не пришлось. Погибли гроссмейстер и один из магистров. Значит, еще на целых два шага он ближе к высшей ступени в Ордене. Ему казалось, что на много миль вокруг нет противников, и, слишком поздно он почувствовал чужую и враждебную ауру за своей спиной. Вскочил, готовый к отпору, но тут же повалился навзничь с арбалетным болтом в животе. Руадх вышел к костру и брезгливо, ногой, заставил повернуться к себе.

- Очень трудно с такой болью составлять заклинания, магистр Эзнис? - спокойно спросил он, - Я специально не стал стрелять в грудь или шею. Помучайся немного и вспомни преданного тобой гроссмейстера Тайэрнина.

- Почему… Ты… Не… Убил… Себя? - сквозь зубы прошипел Эзнис, - Проклятие… Ордена… Навечно…

- Тайэрнин разрешил мне обменять свою жизнь на твою смерть, предатель. Ради кого ты изменил Ордену? Скажи, и я позволю тебе умереть прямо сейчас.

Эзнис сжал зубы и отвернулся.

- Вот как?

Руадх поднял походную солонку и высыпал всю соль на рану. Эзнис взвыл, на его губах показались кровь и пена.

- Ты теряешь лицо перед оруженосцем, бывший магистр.

- Тебе… Не… Долго… Осталось… Быть… Оруженосцем…

Руадх сел у костра, снял с вертела кусочек мяса, положил его на хлеб.

- Позови, когда надоест мучиться.

Эзнис стонал и метался, потом перестал. Его лицо заострилось. Своих хозяев изменник так и не назвал.

- Что ж, бывший магистр, жил ты плохо, но умираешь хорошо, - сказал Руадх.

Вытащил меч и отрубил ему голову. Преемник Тайэрнина получил ее вместе с манускриптом. В следующий раз этот манускрипт Руадх увидел лишь через 40 лет, когда сам стал великим магистром.

Гроссмейстер с трудом оторвал глаза от потемневших строк. Есть, все-таки есть одна единственная возможность изменить магическое поле Сааранда и лишить его королей их неограниченных возможностей. Десять лет он втайне мечтал об этом, но не решался. И вот теперь настало время. Правда, в руках Руадха сейчас только одна половинка великой тайны. Но он знает, где искать вторую. Опасно, очень опасно, но выхода нет. Руадх бережно убрал манускрипт в железный ящик, закрыл хитрый замок. Вернувшись к столу, позвонил в маленький колокольчик.

- Пригласите сюда магистров, - приказал он вошедшему в кабинет секретарю.

Магистры Лоан и Цениас. ДОРОГА НА Ленаар

На следующее утро после разговора с Руадхом, магистры Лоан

и Цениас отправились в Ленаар. Десять боевых магов Ордена сопровождали их. Курировавший эту провинцию магистр Лоан был хмур

и неразговорчив. Цениас же, напротив, пребывал в приподнятом настроении и за время пути несколько раз пытался завести разговор с Лоаном, но тот отвечал односложно и поддерживать беседу был не настроен. Так продолжалось полдня, пока небольшой отряд не расположился на отдых в большом придорожном трактире. Оставив своих людей в общем зале, магистры поднялись на второй этаж и теперь, молча, сидели в тесном номере. Наполненные вином кубки еще ни разу не были пригублены, тарелки с едой - не тронуты.

- Историческое место, - нарушил молчание Цениас, - Говорят, что именно у этого трактира Руадх когда-то встретил гроссмейстера Тайэрнина.

- Вроде бы да, - ответил Лоан, потрогал свой кубок, но не поднял его, оставил на месте.

Снова наступила тишина.

- Мы давно знаем друг друга, Лоан, и мне не хотелось бы, чтобы ты думал, будто я претендую сейчас на контроль над твоей провинцией,- сказал после небольшой паузы Цениас, - Но дело, порученное нам, действительно, настолько исключительно и серьезно, что тут и наших с тобой совместных усилий может оказаться недостаточно. Руадх в данном случае прав. Надеюсь, ты понимаешь это.

- Понимаю, - кивнул головой Лоан, - Я думаю о другом. Получить Ключ - это ведь лишь малая часть большой проблемы. Ты уверен, что мы сможем правильно его использовать?

- И ты туда же? Хватит колебаний. Лучше давай подумаем, что будет в Сааранде через несколько лет. Революции устраивают идеалисты и фанатики типа Руадха, но плодами их всегда пользуются жесткие прагматики, вроде нас с тобой.

- Я не буду участвовать в заговоре против Руадха, - быстро сказал Лоан.

- Вот как? И почему же?

- Боюсь, - коротко ответил он.

- Вот за это я и ценю тебя, мой старый друг. Ты не говоришь красивые слова о долге и клятвах, не прячешь свои сомнения под рассуждениями об общественном благе и государственной целесообразности. Ты просто сказал правду и поэтому я полностью доверяю тебе. Я тоже буду откровенен с тобой. Никто не говорит

о свержении гроссмейстера в настоящий момент. Он силен и могуществен, но недовольство в народе будет нарастать с каждым днем, и мы умело повернем его против Руадха. Мы очерним его имя, на него одного спишем все наши ошибки и преступления. Да, преступления. Видишь, я называю вещи своими именами и совершенно не стесняюсь этого. Когда придет время, мы объявим Руадха тираном и “разоблачим” его, а себя выставим невинными овечками. Скажем, что только из-за страха быть репрессированными выполняли преступные приказы и поручения Руадха. Более того, я думаю, что нам стоит немного поторопить события и, чтобы поколебать позиции гроссмейстера, сразу, после победы, принять некоторые меры для дестабилизации обстановки в столице

и провинциях. Сейчас же необходимо воспользоваться ситуацией

и уничтожить всех, кто хоть как-то в будущем сможет помешать нам. Самое печальное, что такие люди есть не только среди сторонников Вериэна.

- Ты говоришь о Белернине? - спросил Лоан.

- О нем, о ком же еще, - усмехнулся Цениас, - Мальчишка не поддается чужому влиянию, самостоятелен и неуправляем. И при этом он пока еще всецело преданн Руадху. Очень опасное сочетание, особенно если учесть его способности и склонность к бескомпромиссным решительным действиям.

- Да, Белернин опасен. Но он неуязвим сейчас. Мы не сможем ничего открыто предпринять против него, а слухам и доносам гроссмейстер не поверит.

- Идеалистам не место в этом мире, Лоан. Без них всем будет лучше, тише и спокойнее.

- Полностью согласен.

- Значит, ты не будешь возражать против его нейтрализации?

- Конечно, нет. Но, предупреждаю, я ничего о твоих планах касательно Белернина не знаю и знать не хочу.

- Разумеется, - усмехнулся Цениас, и, откинувшись назад, наконец, поднял кубок, сделал глоток из него, - А теперь можно поговорить о деле, порученном нам гроссмейстером. Скажи, ты хорошо знаешь этого Лодина? Что ты думаешь о нем?

- С ним будет трудно, - поморщился Лоан, - Тяжелый человек. Очень независимый, знает себе цену. Надавить на него практически невозможно.

- Было невозможно, Лоан. Теперь же мы не ограничены в выборе методов воздействия. В том числе и очень эффективных, не так ли?

- Пытки? Этот способ ведения дел не идеален. В нашем случае, когда проверить истинность слов Лодина невозможно по другим источникам, он, скорее всего, попытается выиграть время и будет дурачить нас, сообщая, в лучшем случае, полуправду. Или, стараясь избежать боли, будет говорить именно то, что мы хотим от него услышать. Рано или поздно мы, конечно, добьемся нужного результата, но не слишком ли поздно?

- Да, ты прав, - задумчиво произнес Цениас.

Он сделал небольшой глоток и проглотил виноградинку. Лоан, глядя на него, тоже поднял свой кубок, потом придвинул к себе тарелку с тушеным мясом.

- Значит, у Лодина нет слабых мест? - спросил Цениас.

- Наверное, все-таки есть, - запивая мясо вином, сказал Лоан, - Ректора нужно попробовать убедить в том, что его молчание принесет вред не только ему, но и многим другим людям. Если он поймет и осознает, что мы, действительно, собираемся и сможем разрушить дело всей его жизни, то, возможно, станет более покладистым.

- Именно так мы и поступим, - снова повеселел Цениас, -

У меня всегда хорошо получалось убеждать и запугивать. Не возражаешь, если именно я поведу с ним беседу?

- Сколько угодно, - усмехнулся Лоан.

- Договорились, - подмигнул ему Цениас, и тоже придвинул

к себе тарелки с едой.

Марий. КЛЮЧ СААРАНДА (начало)

Несколько дней шел дождь, но этим утром облака разошлись, выглянуло солнце, и Марий, наконец, смог выйти погулять в ухоженный сад Ленаарского монастыря. Голова Мария еще кружилась, и его слегка пошатывало от слабости. Раны зажили быстро

и уже давно, но тайный яд оружия Ордена, существование которого всегда отрицалось гроссмейстерами, судя по всему, не был легендой. Его образцов, несмотря на все старания, добыть никому так и не удалось, и потому методов лечения раненных не существовало. Опытные монастырские профессора действовали наугад, поддерживая жизнь и устраняя возникающие одно за другим непредсказуемые последствия. Лишь неделю назад они объявили, что болезнь отступила и за жизнь пациента они уже не опасаются. Проходя мимо конюшни, Марий увидел лошадей в слишком хорошо знакомой ему орденской сбруе и насторожился. Вполне могло оказаться, что гости прибыли именно за ним. Марий был уверен в порядочности хозяев, но если ищейки Руадха о чем-то догадываются, лучше уйти, чтобы не стать причиной несчастий монастыря и его обитателей. Орден, безусловно, жестоко отомстит за оказанное ему гостеприимство. Сторож сказал, что прибывшие незнакомы ему и раньше он их никогда не видел. Еще через пару минут, получив обещание высокой награды, он сообщил, что гости отправились в малый, примыкающий к покоям ректора, зал библиотеки, а прибывшие с ними боевые маги обедают в столовой. Марий удвоил сумму вознаграждения, и сторож через подвал вывел его

к подсобным помещениям, находящимся рядом с библиотекой. В глухой стене он показал ему едва заметную со стороны, но весьма широкую щель между кирпичами.

- Здесь везде пора ремонт делать, - сказал он, - Но ректор никак насчет цены с городскими мастерами договориться не может. Знают, что монастырь и школа богатые, вот цену и задирают. А наш из принципа больше положенного платить не хочет.

Поблагодарив проводника, и заверив его в нерушимости данного ему обещания, Мария прильнул к отверстию. Зал был довольно хорошо освещен, у стола с книгами сидели Лодин, ректор лекарской школы, и два пожилых мага. Он узнал их - Лоан и Цениас. Постоянные члены Совета и магистры, очень значительные люди

в орденской иерархии, лишь на одну ступень стоящие ниже Руадха. Цениас так и вовсе считается заместителем гроссмейстера. Еще совсем недавно магистров было четверо. Марий уже знал, что один из них погиб при покушении на королеву Шаннин. Другой же не сумел оправиться от магического удара, полученного в схватке с ним, Марием - они обменялись смертельными ранениями. Марий ведь тоже должен был умереть, ему просто невероятно повезло. Магическое искусство Вериэна и непревзойденное мастерство местных врачей спасли его. Но вот сейчас оба действующих магистра, одновременно, оказались в монастыре, где скрывается Марий. Что же привело сюда столь важных персон? Неужели они здесь только из-за его присутствия?

- Прекрати нас дурачить, мы знаем, что Ключ хранится именно здесь, - раздраженно выговаривал ректору Цениас, - Власть

в стране принадлежит сейчас Ордену, имей в виду - если тебе это до сих пор неизвестно. И наше терпение уже на исходе. Ты добиваешься, чтобы мы закрыли все ваши больницы? Не жалко себя? Так хоть больных пожалей.

- Это просто легенда, - глухо сказал Лодин, - Старая сказка -

и только. Нет никакого Ключа Сааранда.

- Лжешь, - вскочив, заорал на него Цениас, - Это другие могут верить или не верить тебе. Даже короли. А мы никогда ничему не верим, мы - знаем. Уже больше ста лет нам известно об этом Ключе. И о том, что хранится он здесь, передается из поколения в поколение. Отдай нам его. Молчишь? Смотри, старик. Пострадаешь не только ты, но и многие невинные.

Он снова сел на кресло. Сказал уже спокойно:

- Через два дня Лоан снова навестит тебя. Расскажи ему все, или готовься к пыткам. И не надейся сбежать - здесь останутся маги Ордена. Не пытайся убить себя - тебе ведь известно, что Орден владеет тайной ритуалов, благодаря которым можно заставить говорить и мертвых.

Кровь ударила в лицо Мария. Цениас признался сейчас в том, что орден до сих пор практикует запретные ритуалы, использование которых вот уже на протяжение 200 лет карается смертью. По сравнению с этим даже использование подлого оружия с убивающим через несколько суток ядом, кажется детской шалостью.

И много у них некромантов?

Подручные Руадха вышли из зала, и ректор остался один. Он сидел неподвижно, опустив голову на руки. Марий осторожно вышел в коридор, огляделся, и быстрым шагом вошел в библиотеку.

- Марий? - поднял голову Лодин, - Как ты себя чувствуешь?

- Уже намного лучше.

Он сел рядом.

- Скажи, Отец, что такое Ключ Сааранда?

Ректор вздрогнул.

- Откуда ты знаешь о нем? Подслушивал? Зря. Изменить ничего невозможно. Я или не выдержу пыток, или все расскажу уже мертвым.

- Кто-нибудь еще знает об этом Ключе?

- Нет, только я.

- Тогда не о чем беспокоиться. Ты уйдешь и спрячешься где-нибудь, пока мы не уничтожим Орден. На этот раз никто не уйдет от расплаты.

- Десять боевых магов сидят в столовой…

- Они там и останутся.

- Лоан разрушит монастырь, в котором погибли маги Ордена. И вместе с ним погибнет наша школа.

- Скажи честно: эта тайна стоит одного разрушенного монастыря? Если нет - я уйду.

- Стоит, - вздохнул ректор, - Ты и в самом деле надеешься справиться с ними сейчас, после такого ранения?

- Придется постараться. Только скажи, что ищет Руадх? Если об этом знает Орден, должен знать и Вериэн.

Ректор задумался.

- Не стоит тебе ничего знать. Очень опасно. Можешь выдать тайну, сам того не желая.

- Откуда они узнают, что мне что-то известно? Просто увидел врагов, вступил с ними в схватку. И в голову не придет спрашивать.

- Я скажу только то, что считаю нужным. Ты видишь эту гору, Марий? На одном из ее склонов находится грот с кристаллами - их там много, белые и синие, несколько черных. Я не знаю, что это такое. И никто не знает. С давних пор существует запрет: не входить в грот, не разрушать кристаллы. Некоторые, полагают, что с каждым из разбитых кристаллов из нашего Мира уйдет частичка магии. Другие считают, что магия сохранится, но нарушится ее баланс. Возможно, Орден нашел какие-то старые книги, указывающие, как изменить этот баланс в свою пользу. Но трогать ничего нельзя. Любое вмешательство погубит наш мир. Поэтому знать, где находится грот и ключ, пароль который его откроет, не нужно ни тебе, ни Вериэну. Ключ я унесу с собой в могилу. И прошу тебя о помощи: меня надо убить и спрятать труп так, чтобы его не нашли маги Ордена. Хотя бы сорок дней. Потом уже будет не важно.

- Нет, подожди умирать, Отец. Еще жив Вериэн и не все потеряно в Сааранде. Побудь здесь. Даже если я не вернусь - их останется мало, два или три, не больше. Постарайтесь добить выживших. И уходи. Все должно получиться.

Марий встал и, медленно крадясь вдоль стены, направился к столовой. Если бы не слабость после ранения, можно было бы

и не прятаться, но сейчас требовалось соблюдать осторожность. Никем не замеченный, он проскользнул внутрь, осмотрелся. В помещении было только три мага.

“Расползлись уже, как тараканы”, - неприязненно подумал он, и мысленно сжал горло первого из них. Никого щадить он теперь не собирался. Маг посинел и рухнул на пол. Второй наклонился над ним и тоже упал - Марий перебил ему спинной мозг между первым и вторым шейными позвонками. Третий заметался, высматривая невидимого противника, увидел, попытался атаковать - слишком поздно. Следующего противника Марий нашел в конюшне, еще двух - у ворот. Осталось четверо. Один закончил свою жизнь на заднем дворе, с последними возиться почти не пришлось - один из профессоров к этому времени вошел в отведенные им комнаты и разбил у их ног стеклянные пробирки с сильнодействующим наркотиком. Все.

- Не хочется, чтобы из-за меня разрушили монастырь и школу, - сказал Марий собирающемуся в дорогу ректору, - Я останусь здесь и дождусь мастера Лоана. Посмотрю на выражение его лица - вряд ли он ожидает меня увидеть.

Лодин и Белернин. АнорА, ПРОВИНЦИЯ Хебер

Покинувший свой монастырь Лодин через несколько дней пришел в большой город, над воротами которого висел щит с изображением стоящего у мишени лучника. Здесь тоже находился один из госпиталей Ленаарского монастыря, но зайти в него Лодин не мог, только прошел мимо, чтобы удостовериться: больница еще работает и ее двери открыты. Люди на улицах были угрюмы и злы, на одинокого путника никто не обращал внимания. Впрочем, пара подозрительного вида мужчин все же зацепилась за него цепкими и неприятными взглядами, но, оценив поношенную одежду и знавшую лучшие времена старую сумку, потеряла интерес. Лодин порадовался своей предусмотрительности. Во дворе одного из больших красивых домов слышался шум, крепкие деревянные ворота вдруг распахнулись, и стражники вывели оттуда упирающегося человечка, низкого роста, толстого и в очень богатой одежде. Арестованный громко визжал, проклиная своих конвоиров и обещая им жесточайшие кары на том и на этом свете. Высыпавшая следом толпа домочадцев тоже не молчала и осыпала представителей власти самыми непристойными проклятиями.

“И здесь несправедливость и произвол”, - с горечью подумал Лодин, отвернулся и в ту же минуту полетел на землю, сбитый

с ног выскочившим из ворот огромным черным жеребцом. Молодой мужчина, почти юноша, спрыгнул с коня и склонился перед лежащим на мостовой лекарем.

- Простите, пожалуйста, - виноватым тоном сказал он, - Не посмотрел на дорогу. Эти, кого хочешь, из себя выведут. Позвольте, я помогу. Стоять можете? Здесь недалеко есть госпиталь, я распоряжусь, чтобы Вас туда отвезли. А потом приходите в мэрию Ано?ры. Спросите командора Белернина, я постараюсь помочь.

Только сейчас Лодин рассмотрел знаки орденского отличия на груди стоящего перед ним человека.

“Примерно 22 года, - наметанным глазом врача определил он возраст собеседника, - А уже командор, без пяти минут магистр. Это, за какие же, интересно, заслуги”?

Лекарь присмотрелся к нему внимательнее.

- Не надо в госпиталь, - сказал он, осторожно вставая, - Кости целы, синяки заживут как-нибудь.

- Разрешите, я хотя бы провожу Вас до дома. Или Вы остановились в гостинице?

- Какая забота, - не удержался от усмешки Лодин, - Не проще ли и меня, как этого несчастного, в тюрьму посадить, чтобы глаза не мозолил и языком лишнего не болтал?

- Этот - несчастный? - Белернин презрительно дернул плечами, - Вы, видимо, не здешний. Из-за таких, как он, в Ано?ре чуть не начался голод. Решили нагреть руки в смутное время. Часть продуктов убрали в склады, часть - даже уничтожили. Цены взвинтили. Пытался по-хорошему поговорить - не слушают. Мол, покупали всё за свои деньги, теперь хотят получить выгоду.

- Ну, конечно, “священное право собственности” - опять, удивляясь сам себе, съязвил Лодин.

- Право, - вздохнул Белернин, - Но ведь не обязанность быть подлецами и мерзавцами. Есть люди, которые, в стремлении стать еще богаче, находят для себя только один единственный путь - ограбить бедных и сделать их нищими. А мне такой способ обогащения очень не нравится. Вот, посажу этого урода в подвал на хлеб и воду, а склады его сегодня же прикажу вскрыть. Возможно, другие сделают правильные выводы.

- А если - не сделают?

- Будут сидеть по соседству. Пока я здесь, ни один ребенок

в Ано?ре не умрет от голода.

Лодин с удивлением посмотрел на стоявшего перед ним юношу.

- А Вы тоже осуждаете меня? И на моем месте поступили бы по-другому? - спросил тот.

- Да, по-другому, командор Белернин. Я бы постарался быть терпеливей и терпимее, действовать в рамках закона и без привлечения стражников. Но не осуждаю. Я с грустью вижу, что избранный тобой путь и честней, и правильней. И моя никчемная бесплодная мудрость склоняется перед твоей правдой. Скажи, а ваш Орден одобряет твои усилия?

Лодин и не заметил, как перешел на “ты” в разговоре с этим, безусловно, могущественным и облеченным самой высокой властью человеком. Но Белернин тоже не обратил на это внимания.

- Магистру Лоану теперь не до меня, - ответил он, - Под ногами его людей сейчас, непонятно почему, начинает гореть земля

в Ленааре. Цениасу, который уже давно негласно курирует Хебер, мое самоуправство точно не понравится. Плевать. Я буду держать ответ только перед Руадхом. Он приказал мне успокоить эту провинцию и навести здесь порядок, я выполню приказ. Самое печальное, что какую-то непонятную мне странную игру ведет и губернатор Хебера. В ближайшее время я собираюсь побеседовать

с ним начистоту.

Белернин жестом подозвал стоявшего неподалеку мага в орденской мантии.

- Позвольте, я все же хоть как-то помогу Вам. Этот человек проводит Вас в любую гостиницу и поможет разместиться там.

С ним Вас не обманут и не возьмут лишних денег.

А магистр Цениас, действительно, был очень недоволен.

- Что возомнил о себе этот выскочка? - сидя в высоком кресле, раздраженно выговаривал он стоявшему перед ним человеку, - На каком основании он подчиняет себе наших людей? И почему они так безропотно выполняют его волю?

- Белернин прибыл в Хебер с широчайшими полномочиями, полученными от великого магистра, - почтительно склонил голову его собеседник.

- Руадх всюду продвигает мальчишку, - со злостью сказал Цениас, - Если бы не возраст, он, наверное, сделал бы его и магистром. Признаюсь честно, Бранмин, меня уже начинает утомлять наш гроссмейстер. У него слишком старомодные представления о жизни и он, безусловно, будет мешать выполнению потрясающих задач, встающих сейчас перед нами. Да, Бранмин, я знаю, Руадх имеет огромные заслуги перед Орденом. Под его руководством мы прошли большой путь, и заговор против Шаннин был осуществлен великолепно. И глазом никто из членов Ордена не успел моргнуть, как все, без исключения, оказались связанными общей виной перед королем, и пути назад у них теперь нет. Но Руадх идеалист, он по рукам и ногам связан своими дурацкими принципами. И это мешает ему эффективно действовать. Сейчас, когда ситуация критическая, он тратит наши силы на поддержание жизненного уровня жителей столицы и провинций. Можно подумать, что неблагодарное простонародье оценит его усилия! И, самое главное, он до последнего медлил, принимая крайне важное и необходимое решение…

Цениас осекся и пристально посмотрел на Бранмина. Тот был или казался невозмутимым.

- С Руадхом мы бороться не можем, - сказал магистр уже спокойнее, - Пока не можем. Но ведь никто не знает: что внезапно может случиться с нашим гроссмейстером? Ты понимаешь меня, Бранмин?

Маг в темной мантии кивнул.

- А вот этого мальчишку Белернина я терпеть в Хебере не намерен. Маги этой провинции уже под его контролем и ненадежны. У нас есть человек, которому можно поручить деликатное дело

в Ано?ре?

- Есть, магистр Цениас, - склонил голову Бранмин, - И он как раз свободен сейчас.

- Отлично. Пусть сегодня же отправляется в Хебер. Цена вопроса не имеет значения.

Лодин проснулся ночью от странного беспокойства. Что-то было не так, какое-то напряжение висело в воздухе, было душно

и муторно. Он быстро оценил свое состояние и убедился, что все органы и системы работают достаточно сносно для его возраста. По-крайней мере, не хуже, чем обычно. Душившая его дурнота шла откуда-то извне, накатывала волнами, повинуясь странному искусственному ритму. Быстро одевшись, он вышел из своего номера в коридор, спустился вниз по лестнице. Портье сидел у стойки с мученическим выражением лица, непрерывно вытирая пот

со лба.

- Что с Вами? - спросил Лодин, и не узнал своего голоса.

- Нехорошо что-то, - с трудом сказал тот, - Как будто и не болит ничего, но мутит страшно. Может быть, отравился чем?

- А еще кому-нибудь было плохо?

- Да, горничная слегла, подняться не может.

Лодин покачал головой. Он уже знал, что это такое.

- Кто заселился в гостиницу этим вечером?

- Старик какой-то. Противный. Неприятно с ним. Посмотрит,

и состояние у тебя такое несколько минут, будто с похмелья встал.

- В каком он номере?

- Второй за лестницей направо.

Лодин осторожно прошел в указанном направлении. Да, это точно здесь. Сосредоточившись, он толкнул воздух перед собой

и дверь беззвучно открылась. Несколько дешевых свечей освещали небольшую комнату. Неопрятный старик сидел у стола, на котором лежала сплетенная из соломы косичка. Сейчас старик торопливо писал что-то на грязном клочке бумаги. Он был так сосредоточен на своем занятии, что не обратил внимания дуновение свежего воздуха, заставившего заплясать языки пламени на свечах. Дописав, несколько раз провел листок над пламенем самой ближней свечи. Бумага пожелтела.

- Вместе с бумагой, сейчас сгорит и твоя жизнь, - прошамкал старик и противно захихикал, а Лодин, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони и оцарапали их до крови, представил, как опускает на колдуна стеклянную банку, потом еще одну, еще и еще. Старик резко побледнел, бумага выпала из его рук и плавно слетела на пол. Лодин сжал кулаки еще крепче. Бледность колдуна перешла в синеву, старик, захрипев, упал на пол, несколько раз дернулся и затих. Лодин вошел в комнату и осторожно поднял бумажный лист.

- Белернин, сын Ривенина из Верлэриса, - прочитал он написанное на ней имя. Покачал головой.

- На этот раз тебе повезло, молодой командор. Но каких опасных и страшных врагов ты уже успел нажить себе в Ано?ре!

Лодин вернулся к портье. Мужчина уже пришел в себя. Рядом стояла немного бледная пожилая женщина. Лодин попросил каминные щипцы и вернулся в номер колдуна. Аккуратно взяв ими колдовскую косичку, он поднес ее поближе к свече. Так и есть, вот он, вплетен в нее темный волос Белернина. Лодин осторожно, стараясь не касаться пальцами страшного амулета, вытащил волос,

а потом сжег косичку на огне поставленных рядом свеч.

В нескольких милях отсюда вздохнул свободно и, наконец, спокойно уснул, заболевший было, Белернин. А Лодин рано утром собрал свои нехитрые пожитки и, не попрощавшись ни с кем, ушел из Ано?ры.

Марий. КЛЮЧ СААРАНДА (окончание)

Телепортироваться на территорию монастырей Сааранда было невозможно, и потому Лоан посетил вначале Ленаар. С неудовольствием узнал, что объявившаяся там девчонка еще не поймана, наорал на губернатора провинции и в плохом настроении в полном одиночестве, верхом, направился на встречу с Лодином.

“Если хочешь, чтобы что-то было сделано - сделай сам, - думал он, - Придется остаться на день или два и помочь неумехам”.

В глубокой задумчивости он проехал мимо светловолосой девушки с собакой, не обратив на них никакого внимания.

- Мне тоже захотелось убить его, - сказала темная Талин ощетинившемуся Беру, - Сама не знаю почему. Неделю назад я так бы и поступила. А сейчас не уверена, что это будет правильно.

Еще раз, посмотрев вслед удаляющемуся магистру, она покачала головой и чуть слышно добавила:

- Надеюсь, что моя сегодняшняя неуверенность не является жалостью…

А Лоан уже подъезжал к воротам монастыря. Мельком посмотрев на дежурившего у них мага, он на мгновение задержал взгляд: лицо было абсолютно незнакомо. Впрочем, Лоан тут же выбросил это из головы. Мало ли в ордене рядовых магов, он вовсе не обязан помнить каждого из них. Он слез с коня. Пожилой профессор ожидал его у крыльца.

- Ректор Лодин ждет Вас в библиотеке, - сказал он.

- А где Л?ентнин, старший из назначенных вам магов охраны? Почему он не встречает меня? - нахмурился Лоан.

- Он заболел, - ответил профессор.

- А Ниг?еин, его заместитель? Тоже болен? - настороженно озираясь, спросил магистр.

- Тоже, - сказал переставший скрываться Марий, и вскинул руку. Лоан упал навзничь, словно гранитная плита легла сейчас на его грудь, прижимая к земле, мешая вдохнуть и выдохнуть.

- Я задыхаюсь, сделай полегче, - сдавленно прохрипел он.

- Ничего, потерпишь, недолго осталось, - ответил Марий.

- Я чувствовал что-то в первый раз, но не поверил, дурак!

- Не поверил потому, что ваше подленькое оружие действует наверняка, так магистр Лоан? Местные профессора получили образцы яда и сейчас изучают его. Он больше не будет смертельным.

- Глупцы. Теперь придется убить их всех.

- Подумай о себе, Лоан. Я ведь уважал и тебя, и Руадха. А вы оказались мерзавцами. Зачем ты искал ректора Лодина? Что именно нужно Ордену? Будешь отвечать? Или…

- Или ты подвергнешь меня той же участи, какую я уготовил для Лодина? Да, Марий?

- Я не говорил этого. Неплохая идея, но я не собираюсь пытать тебя. Просто убью.

- Правильно, мой мальчик. Высокое искусство пыток не для таких дилетантов, как ты. Скажу больше: убить меня у тебя тоже не получится.

Лоан быстро встал на ноги. Марий отвел выжигающий глаза удар, но это был всего лишь отвлекающий маневр: в следующий миг он уже согнулся от острой боли в солнечном сплетении, но невероятным усилием погасил ее и отразил последнее, решающее воздействие на каротидные синусы. Магистр бросился к воротам, опрокинул стоявшего у них молодого преподавателя и, выскочив наружу, исчез, чтобы появиться в приемной Руадха. Марий подошел к профессору, помог ему подняться.

- Лоан активировал кризисный портал и скрылся, - с тревогой сказал тот.

- Ничего, доктор, - стряхивая пыль с его мантии, ответил Марий, - Руадху сейчас будет не до монастыря, потому что очень скоро в Сааранд вернется Вериэн. Его прадед совершил ошибку, заключив договор с Орденом. Мы исправим ее и навсегда уничтожим этот рассадник выродков и моральных уродов.

- Если бы все было так просто, Марий, - вздохнув, сказал подошедший к ним Лиэрнин, самый авторитетный лекарь школы и заместитель Лодина, - Черное и Белое. Плохие маги Ордена

и замечательные кавалеры Двора. Этих кавалеров и рыцарей ты знал, скажи, они были замечательными?

- Банка с пауками и скорпионами по сравнению с королевским дворцом выглядела бы как вполне приличное место.

- Но в этом дворце с детства жили ты, Рут и Вериэн. И в Ордене тоже есть честные и порядочные люди. Просто…

Лиэрнин помолчал.

- Ладно, расскажу все-таки. Послушай, Марий. Уже более тридцати лет я являюсь врачом Руадха и знаю его лучше всех в Сааранде. И я видел, как менялся он с каждым шагом вверх в иерархии Ордена. Руадху нельзя было становиться гроссмейстером. Ты знаешь, он ведь потерял все в результате мятежа, устроенного этим проходимцем Нэллианом - родителей, дом, средства к существованию. А было ему в то время 14 лет. И он остался один, голодал, ночевал на улице. Но мальчику все же повезло, он встретился

с великим магистром Тайэ?рнином, наверное, лучшим из всех гроссмейстеров. Резиденция Ордена заменила сироте дом, а маги Ордена стали его семьей. Руадх был беззаветно предан Тайэрнину и после его гибели не мог простить себя за то, что не умер вместе

с ним. Больше он ни с кем так и не сблизился. Правда, потом появился Белернин. Но, согласись, трудно найти человека, который бы не стал выделять этого юношу. Так или иначе, в любую минуту Руадх был готов умереть, защищая своих братьев по Ордену.

И никогда ничего не просил и не требовал лично для себя. Ему поручали самые опасные или грязные дела, он выполнял их безупречно, всем стало казаться, что для него нет ничего невозможного. И его, наконец, избрали гроссмейстером. Пока Руадх был частью Ордена, он не особо интересовался политикой. Став его главой, он, как всегда, добросовестно, изучил ситуацию, и встревожился, решив, что положение Ордена в Сааранде вовсе не так прочно и устойчиво, как кажется. И Руадх сильно изменился тогда. Раньше он старался прикрывать собой других, принимать на себя все удары и несколько раз был на краю смерти. Теперь же рассматривал подчиненных как фигуры на игровой доске и, в зависимости от ситуации, двигал их вперед, либо жертвовал ими. Политика Ордена всегда была темной, малопонятной и со стороны казалась непредсказуемой. При Руадхе она обрела четкие очертания - Орден шел к власти в Сааранде, перехватывая рычаги управления и присваивая себе государственные функции. Я удивляюсь, как не замечали этого во Дворце.

- Замечали, - сквозь зубы сказал Марий, - Просто удобно это было. Дошло до того, что многие дела стали поручать не королевским чиновникам, а Ордену - знали, что люди Руадха сделают все быстро, добросовестно, и взяток не возьмут. Хотя вот как раз это кое-кому очень не нравилось. Но прежний король, отец Вериэна, был доволен.

- А примерно два с половиной года назад ситуация, по мнению Руадха, стала чуть ли не критической. Ордену теперь угрожала серьезная опасность. Как ты думаешь, кто являлся источником этой угрозы?

- Неужели Вериэн? - изумился Марий.

- Король Вериэн. Именно король, а не человек. Сам по себе Вериэн всегда нравился Руадху. Но, интересы Ордена оказались выше личных симпатий. К тому времени Руадх уже реформировал структуру Ордена, а магистрами назначил людей особого склада - из тех, что без раздумий придушат плачущего ребенка, если для выполнения порученного им дела нужна тишина. И они гораздо хуже Руадха. Гроссмейстер - человек идеи, фанатик, бессеребренник, который и власть захватил не для себя, а для Ордена. Но его магистры и их ближайшее окружение - лицемеры и карьеристы. И вовсе не Руадх, а его преемник своим правлением погубит Сааранд. Однако среди рядовых членов Ордена много порядочных честных людей.

- Спасибо, профессор Лиэрнин, - поклонился Марий, - Ваша информация просто бесценна. Но от занесенного над головой клинка защищаются другим клинком, а не веером. Поэтому погибнет любой, кто встанет у меня на пути и поднимет оружие.

Этан. ОРДЕНСКИЙ ЗАМОК, ПРОВИНЦИЯ Ольванс

Первые два дня Этан все время плакала и почти не выходила из отведенной ей комнаты. Увидев за обедом ее бледное лицо и красные глаза, комтур нахмурился и запретил девочке находиться в своей комнате с семи часов утра до девяти вечера. Ему и в голову не приходило, что кто-нибудь на территории резиденции, да и во всем Ольвансе, может ослушаться его и не выполнить приказа. Подчинилась и Этан. Теперь она весь день была на ногах, бегая

с поручениями, то на кузницу, то в конюшню, то в кабинет лекаря. По существу, она оказалась в положении мальчика, готовящегося стать оруженосцем, и на своем опыте поняла, что если у слабого и одинокого человека нет господина, ему все люди господа. Только чисто женской работой - уборкой, стиркой, приготовлением пищи - она не занималась, потому что была для всех обитателей замка не прислугой, а хоть и неполноценным, неполноправным, но все же членом Ордена, имеющим не только обязанности, но и права. Она свободно ходила везде, где хотела, и только за территорию орденской резиденции ей было запрещено выходить, но вот этого как раз она хотела меньше всего. комтур же, не будучи ни педагогом, ни психологом, принял единственно верное решение. Почувствовав себя частью большого и могущественного коллектива, Этан плакала гораздо реже и только по ночам, днем же и вовсе было не до слез. Теперь она обратила внимание, что каждый день

в замке появляются новые хмурые и выглядящие чрезвычайно озабоченными люди. Проведя в нем несколько дней, они уходили и на их место приходили другие. Все относились к ней одинаково ровно и равнодушно, не было никого, кому бы осиротевшая девочка могла подарить свою любовь. Где-то далеко отсюда был Белернин, и по ночам Этан мечтала, что очень скоро он приедет за ней. Много раз она обещала себе никогда не баловаться и не капризничать, заботиться о нем, быть рядом во время болезни или ранения, и, если понадобится, умереть вместе с ним. Но Белернин не приходил. В свободные минуты Этан нравилось заходить в библиотеку. Там всегда находилось какое-нибудь необременительное занятие для нее. Она помогала словоохотливому старичку-библиотекарю вытирать пыль с полок, чинила и подклеивала старые, рассыпающиеся на части книги. Одна из них очень заинтересовала ее. На выпавшем листе была старинная гравюра с изображением каких-то маленьких уродливых людей в красных шляпах и с окровавленными руками.

- Ты умеешь читать, Этан? - спросил ее библиотекарь.

- Умею, по слогам, - ответила она.

- Тогда можешь немного почитать эту книгу.

Через два часа она прочитала одну главу и очень испугалась. Речь в ней шла о карликах, живших в Шайеннских лесах. Они считали, что умрут, если не будут, каждый день, смачивать свои шляпы свежей кровью. И были уверены, что потеряют способность

к магии, если хотя бы один раз в месяц эта кровь не будет человеческой.

- Этих карликов давно уже нет, - успокоил Этан библиотекарь, - Почти семьдесят лет назад их уничтожил наш великий магистр Тайэрнин. Сейчас люди уже начали забывать его заслуги

и не все понимают, насколько велик был этот человек. Но я помню. Его оруженосцем был нынешний гроссмейстер, Руадх.

- А я могла бы стать оруженосцем Белернина? - спросила Этан.

- Ты? - удивился библиотекарь, - Нет, оруженосцем не может быть девушка. Да и желающих знаешь сколько?

На глазах Этан появились слезы.

- Кем же тогда я могу стать для него? - прошептала она.

- Через несколько лет ты сможешь стать его невестой, - пошутил старик, - Только плакать не надо, а то на щеках следы останутся.

Слезы моментально высохли на лице Этан. Этим вечером она долго смотрелась в зеркало, пытаясь понять, станет ли красивой, когда вырастет. Не стыдно ли будет Белернину стоять рядом

с ней?

“Конечно, стать его женой все захотят - и богатые, и очень красивые, - думала она, - А мне что делать?”

Но в глубине души все же верила, что Белернин выберет именно ее.

“Я ведь никогда не предам и в беде не оставлю. Не то, что другие”.

Теперь жить стало легче. Она еще быстрее бегала по замку и старалась помочь всем в надежде, что ее похвалят перед Белернином. Чтобы он мог гордиться ей, Этан научилась хорошо читать и прочитала всю книгу

Но наступил вдруг черный день, когда во время обеда комтур сказал:

- Мы едем в приют, Этан. Собирай вещи.

Приют! Она уже почти забыла это страшное слово. Слезы снова брызнули из ее глаз, не глядя ни на кого, она вскочила из-за стола и выбежала из зала.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

Дорога вывела темную Талин к реке, за которой она увидела ухоженное поле и аккуратные дома большой деревни, а, может быть, даже и небольшого городка. Пройдя по широкому деревянному мосту до середины, она остановилась и посмотрела вокруг. Пейзаж по обе его стороны разительно отличался. Позади, остался вековой лес, упирающийся в подножие величественных гор, впереди - лежала равнина с бескрайними полями.

- Ну, что ж, Бер, ты, наверное, как и я, здесь в первый раз. Давай посмотрим, как живут люди за пределами леса.

В городке, похоже, был базарный день, всюду вокруг шумела праздничная толпа. Не обращая внимания на громко кричащих торговцев, Талин подошла к стоявшим прямо на улице у небольшой корчмы накрытым полотняным навесом столам.

- Сначала, перекусим немного.

Темноволосый молодой человек, почти ровесник королевы, встал прямо перед ними.

- Добро пожаловать в провинцию Хебер, Талин, - слегка поклонившись, сказал он, - Не желаешь познакомиться с ее губернатором?

Она огляделась и снова повернулась к нему.

- Ну и куда же ваш губернатор от меня спрятался?

- Это я, - развел руками незнакомец, - Не похож? Был другой, по имени С?элнин, пожилой и представительный. Но он зачем-то начал скупать и прятать в склады продукты, спровоцировал невероятный рост цен и довел ситуацию чуть ли не до голодного бунта. Ты, не поверишь, но когда я уличил его и пришел с доказательствами, он стал утверждать, что выражает этим свое несогласие

с политикой, проводимой нашим Орденом. Не понимаю. Неужели умирающие от голода люди - это то, что больше всего требуется сейчас Вериэну?

- Ну, почему же не поверю? - ответила Талин, - Схваченный за руку вор или казнокрад стремится объявить себя жертвой государственного произвола и чуть ли не узником совести - картина более, чем знакомая. К политике деятельность этого мошенника, разумеется, не имеет никакого отношения. Надеюсь, ты отрубил ему голову? Нет? Напрасно. Вот увидишь, он еще как-нибудь выкрутится. Что было дальше?

- Пришлось посадить этого, то ли спекулянта, то ли сумасшедшего под замок и взять управление в свои руки. Опыта нет, но стараюсь, как могу.

- Значит, ты рыцарь Ордена?

- Командор, Талин. Меня зовут Белернин.

- Я представляла себе вас как-то иначе.

- Люди везде разные. Здесь, например, распоряжались всем доверенные лица магистра Цениаса. Вижу, что не лучшим образом. Часть из них я подчинил себе, часть - выслал из Хебера. Ленаар, откуда ты пришла, традиционная вотчина людей из окружения другого нашего магистра - Лоана. Допускаю, что и там не обходится без злоупотреблений. Есть провинции, которые курировали погибшие магистры. Сейчас они напрямую подчинены гроссмейстеру. Людей не хватает, а те, что есть, к сожалению, не всегда справляются, а бывает, что и вредят нам своей деятельностью.

- А ты откуда здесь взялся?

- Я по приказу великого магистра Руадха прибыл сюда из столицы страны - Верлэриса. А до этого был в одном из графств провинции Ольванс - это на востоке отсюда. Охотился там на членов секты каких-то маньяков, вообразивших себя вампирами.

- Удачно?

- Надеюсь, что да. Похищения и убийства прекратились, следов тайных ритуалов не обнаруживается.

- Интересная у тебя была работа.

- Да уж, поинтереснее, чем здесь, - вздохнул Белернин, - Ты, кстати, не голодна?

Он сделал нетерпеливый жест рукой, и какие-то люди поставили перед ними стол, другие быстро накрыли его и расставили приборы. Уже через минуту вокруг никого не было.

Усмехнувшись, Талин села на стул и стала искать на столе то, что можно дать Беру.

- Что тебе нужно от меня? - спросила она, накладывая в большую красивую тарелку куски мяса.

- Ничего. Много слышал и решил встретить, чтобы ты и у меня не натворила чего-нибудь. Ну, и познакомиться заодно.

- А если бы натворила?

- Не будем о грустном. Мне сейчас совсем не хочется сражаться с тобой.

- Но будешь, не так ли?

- Буду, - вздохнул Белернин, - Возвращайся в Ленаар, Талин. Я не знаю, одна ты, или у тебя есть союзники, но обещаю, что не атакую тебя за пределами Хебера. И, если не последует прямого приказа Руадха, сам не приду в Ленаар. Но сюда не суйтесь. Свою провинцию я уступлю только Вериэну. Уйду, оставив все дела

в порядке, как только он сам придет сюда. Он ведь придет?

- Придет, не сомневайся.

Талин задумалась.

- Значит, ты признаёшь Вериэна законным королем? - спросила она.

- Как и все граждане Ленаара.

- Тогда зачем же тебе уходить?

- Так получилось, что Вериэну мы уже все изменили. И никто не будет разбираться: сознательно или были поставлены перед фактом? Так не изменять же мне теперь еще и своему Ордену? И великому магистру, которого я всегда считал самым мудрым

и порядочным человеком из всех знакомых мне людей. Я не могу сражаться с королем, этот бой будет бесполезным, а результат - предсказуемым. Пусть против него выходят гроссмейстер и магистры. А я буду делать, что могу и то, что в моих силах. И, если Вериэн победит, а я каким-то чудом останусь жив, отправлюсь в изгнание.

- Не торопись, - сказала ему Талин, - И, знаешь что, постарайся все-таки остаться живым после вашего поражения.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (продолжение)

Этой ночью в Калькутте шел сильный дождь, и вода залила почти все улицы. Его шум был слышен даже сквозь толстые стены храма Черной богини. Пропитанные смолой дерева джигат, ароматические палочки типа “масала” тлели в каждом углу опустевшего храма. У алтаря горели несколько светильников.

- Только мысли мешают тебе сейчас стать сильным, Кэллоин, - сказала Кали.

- Я убил неповинного человека и не могу простить себя, - тяжело вздохнул маг.

- Какой вздор! Ты не убил никого, неужели не понимаешь? Разве ты ударил его? Нанес ему хоть малейшую рану?

- Но я выбрал именно его.

- Посмотри на эти стены, маг, - встала перед ним Кали, - Они испачканы кровью, и эта кровь принадлежит не только животным. Люди считают, что, если я - Вечность, то в жертву мне нужно приносить смертную природу живых существ. И надеются получить от меня за это награду. Но нет силы, способной сломать и изменить карму. Поэтому хорошие люди бывают несчастны, а недостойные - преуспевают и кажутся успешными. И лишь при новом рождении человек получит воздаяние за заслуги или преступления прошлой жизни. Заслуга будет больше, если добрые дела остались незамеченными. И кара будет более суровой, если преступление осталось безнаказанным. На один краткий миг ты стал орудием судьбы и попытался выбрать меньшее из зол - и только.

Кэллоин вздохнул.

- А если я ошибся?

- Ты не ошибся, маг. Перестань ныть и послушай, что я скажу. Говоривший с тобой Будда Шакьямуни в одном из своих предыдущих рождений был торговцем. Однажды он оказался на корабле с разбойником, который собирался ограбить и убить его. Будущий Будда понял замысел и увидел, какая карма ждет убийцу, если тот исполнит задуманное. И потому он сам убил разбойника - из чувства великого сострадания к нему и желания помочь в будущем рождении. Как ты оценишь его поступок, Кэллоин?

Потрясенный маг не произнес ни слова.

- Разбойник убил бы не только его, но и многих других людей и совершил тягчайшие преступления, - продолжила свой рассказ Кали, - Поэтому, своим поступком грядущий Будда накопил столько добродетелей, сколько невозможно собрать в течение многих жизней. Но негативная карма убийства осталась с ним, и после смерти он попал в мир адских существ, страдал там, хоть его пребывание в нем и было очень кратким. Ты понимаешь, что я хочу сказать тебе? Человек, которому суждено было стать Просветленным, Буддой, сознательно сошел в ад, чтобы облегчить карму собиравшегося убить его грешника. И тебе тоже придется убивать Кэллоин - чтобы в твоем мире не померк свет, и не сгустилась тьма, и надежда не умерла в сердцах, живущих в нем людей. Ты отказался от служения Будде, но тебе предстоит путь, о котором он умолчал в разговоре с тобой.

Лодин. В ВерлэрисЕ

Уйдя из Ано?ры, Лодин некоторое время раздумывал, куда пойти дальше. Инстинкт самосохранения предлагал спрятаться в какой-нибудь из окрестных деревень, голос разума возражал, что как раз там незнакомый человек сразу же привлечет к себе внимание

и затеряться проще всего в большом городе. В конце концов, Лодин решил пойти в Верлэрис: крупнее города в стране не было, кроме того, он не посещал столицу уже несколько лет, и было очень интересно посмотреть, что там изменилось. Конечно, был небольшой риск того, что его узнает там кто-то из старых знакомых, но Лодин рассудил, что в дорогих и престижных местах и заведениях он показываться не будет, да и маловероятно, что знающим его людям придет в голову всматриваться в лица бедно одетых путников. К его удивлению, Верлэрис выглядел вполне мирно и обыденно. Конечно, немного странно было всюду видеть вместо королевских флагов красно-синие знамена Ордена, чувствовалась какая-то напряженность в лицах прохожих, немного больше обычного было стражников на улицах, но все учреждения и магазины работали, цены, если и поднялись, то незначительно. А вот гостиницы были переполнены людьми, спешно уехавшими из провинций, и Лодина это даже порадовало. Уж в таком муравейнике на него вряд ли обратят внимание. Однако все пошло не по плану и уже на второй день на рынке его окликнул какой-то мужчина.

- Доктор Лодин, - удивленно сказал он, снимая шляпу и кланяясь, - Какими судьбами Вы здесь? И в таком виде? Нет, не надо, не говорите, сам понимаю. Время такое, что никто не застрахован

и возможно всякое. Надеюсь, не откажетесь переночевать в моем доме? После того, что Вы сделали для моей дочери, я не могу позволить Вам…

Лодин досадливо поморщился и приложил палец к губам.

- Совершенно не обязательно называть здесь мое имя, профессор Денар.

- Да, конечно, извините меня. Следуйте за мной, здесь есть место, где можно спокойно поговорить.

Этим местом оказалась малая лаборатория столичного университета.

- Вот здесь я работаю, - предлагая гостю стул, сказал Де?нар, декан и профессор химии университета Верлэриса.

- Значит, ваш университет не закрыт? - спросил его Лодин.

- Теперь уже нет. Вы, наверное, слышали, что студенты Университета и Академии после переворота вышли было на улицы. Но великий магистр Руадх объявил, что те из них, что завтра же вернутся к занятиям, будут освобождены от всех расходов на свое обучение, при условии хорошей успеваемости, конечно. И очень многие воспользовались его предложением. На улицах остались люди двух категорий: золотая молодежь, которая этот бунт воспринимала как баловство и развлечение, и абсолютно неуправляемые и неадекватные маргиналы. Первые надеялись на заступничество родителей, вторым - было все равно, из-за чего и по какому поводу жечь окрестные дома и грабить магазины. Руадх приказал своим людям оттеснить их к городской стене у Хеберских ворот,

и там они все были арестованы. Кстати, горожане, которые уже устали от их бесчинств, полностью поддержали гроссмейстера. Аристократы тогда на коленях приползли к Руадху просить пощады для своих детей, он простил и теперь все эти маркизы, графы и герцоги даже дышать боятся в его присутствии. Отморозки же отправлены на каторжные работы. Потом вдруг резко подорожали все продукты в магазинах и на рынках, но Руадх приказал открыть королевские хранилища и склады. Купцы, вступившие в сговор между собой, понесли большие убытки и вынуждены были тоже снизить цены. И только потом их навестили люди в мантиях, они вежливо задали несколько вопросов и ушли. А утром во дворец выстроилась очередь из спекулянтов, которые умоляли разрешить им полностью и добровольно возместить государству нанесенный ему ущерб. Были и абсолютно анекдотические ситуации. Так, например, три распутные девицы ворвались в один из храмов и взобрались на его алтарь. Верующие требовали посадить их в тюрьму, но Руадх распорядился отправить их в зоопарк - в клетку с обезьянами. Через три дня выпустил.

- И как им там, понравилось? - невольно засмеявшись, спросил Лодин.

- Не знаю, я туда не ходил - очередь в зоопарк в эти дни очень уж большая была. На нашем факультете, кстати, половина студентов тогда с занятий сбежала. В общем, можно сказать, что Орден сейчас полностью контролирует столицу. Недовольных, конечно, достаточно, но все они предпочитают помалкивать. Рука у гроссмейстера тяжелая, наказание за любые проступки следует сразу - очень тяжелое, и, главное, неотвратимое. А что же происходит в провинциях?

Лодин коротко рассказал о том, что видел в Ленааре и Хебере.

- Вот как? - задумчиво произнес Денар, - А что же все-таки случилось с Вами и с Вашей школой?

- Я бы не хотел говорить об этом, - ответил Лодин.

- Да, конечно, простите еще раз, - смутился профессор, - Вы можете сколько угодно жить у меня дома. Или, если хотите, оставайтесь здесь, я принесу стол и кровать в подсобное помещение. Туда кроме меня никто не заходит.

- Не стоит, Денар. Я здесь проездом. В ближайшее время собираюсь отправиться к морскому побережью и постараюсь перебраться в Кинарию, - солгал он.

Попрощавшись с ним, Лодин отправился за вещами в свою гостиницу. Как это ни печально, но ему придется искать место для укрытия в другом городе.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(окончание)

Внезапное бегство Лоана и неожиданное возвращение в Ленаар Мария произвели на всех потрясающее впечатление. Должностные лица, назначенные Орденом, наглухо закрылись в официальных резиденциях, не предпринимая никаких попыток арестовать его и ожидая инструкций из столицы. Горожане, собираясь на улицах и в кухнях домов, строили всевозможные и самые фантастические предположения о дальнейшем ходе событий. Мало кто верил, что Марий пришел один и некоторые на полном серьезе уверяли, что своими глазами видели Вериэна и даже разговаривали с ним. Марий тоже выжидал и все никак не мог определиться с дальнейшими действиями. После долгих раздумий он все же решил отправиться навстречу Вериэну в Священный Лес

и уже стал собираться туда, когда к воротам монастыря пришла незнакомая девушка с огромной собакой. Не обращая ни на кого внимания, она вошла во двор.

- Значит, это ты прогнал магистра? - спросила она.

- Не то чтобы прогнал, - поморщился Марий, - Он от меня убежал. А не должен был.

- Сочувствую и понимаю. Врагов надо держать поблизости от себя - где-нибудь в тюрьме, подземелье, башне, но лучше всего - устроить для них небольшое личное кладбище. Не понимаю другого: почему ты до сих пор не стал правителем Ленаара? Мешает кто-то еще? Или боишься?

Марий с удивлением посмотрел на нее.

- Можно сразиться с десятком не ожидающих нападения магов или даже магистром Ордена, но для того, чтобы бросить вызов властям целой провинции, одного человека мало.

- Ты преувеличиваешь степень их готовности сопротивляться тебе. Сейчас они трясутся от страха, но скоро придут в себя и тогда, действительно, будет поздно.

- Уж не хочешь ли ты обвинить меня в трусости? - усмехнулся он, - Не собираюсь оправдываться перед тобой. И, вообще, кто ты такая? Что тебе нужно от меня и Ленаара?

- Меня зовут Талин, я королева Беренора, и мне-то как раз здесь ничего не надо, - вздохнула гостья, - Но Ленаар, безусловно, очень скоро понадобится Вериэну.

- Так ты пришла ко мне от него?

- От него я пришла в Ленаар, а к тебе - по собственной инициативе. Меня здесь уже начали бояться, ты так и вовсе всех напугал чуть не до смерти. Мне стало скучно и неинтересно. Предлагаю тебе пойти в город и вернуть его Вериэну. Надеюсь, это хоть немного приблизит мое возвращение домой.

- Я совсем не знаю тебя…

- Представь себе: я тебя тоже! Дикое совпадение, не правда ли? Ну, так что, будем освобождать твою родину, или пусть остается

в руках Руадха?

- Будем, - улыбнулся Марий, - По-крайней мере, попробуем. Может и справимся.

- В таком случае, надо позаботиться о достойном въезде в Ленаар. Все должны сразу понять: в город входят победители. Уступаю тебе право принять капитуляцию местных властей. Веди переговоры, требуй, угрожай, запугивай, а я буду стоять рядом, смотреть по сторонам и подстрахую, если что.

- Боюсь, что очень пышного въезда все же не получится. У монастыря неплохие лошади и вполне добротные кареты, но, сделаны они, подчеркнуто скромно и непритязательно.

- Ладно, что поделаешь. А, какую-никакую, свиту ты сможешь организовать?

- Можно попросить кого-нибудь из профессоров лекарской школы. Правда, неудобно отвлекать занятых людей. И, боюсь все же, что это будет опасно. Гибель каждого из них будет большой потерей для Сааранда.

- Значит, нужно сделать так, чтобы они не погибли. С представителями Руадха веди себя как можно наглее, и, если что, убивай сразу, а не выжидай и не раздумывай.

- Это у меня стало получаться почти автоматически.

- Всегда приятно иметь дело с разумными людьми. Поэтому, я очень надеюсь, что ты не желаешь казаться лучше, чем есть,

и меня не обманываешь.

Губернатор Ленаара смотрел на незваных гостей как кролик на удава. На двух удавов, если быть совсем точным.

- Ты ведь был назначен сюда Вериэном, - сказал Марий, - Почему не сопротивлялся, когда узнал о перевороте в столице? Почему не объявил местную ячейку Ордена вне закона? Почему не арестовал изменников?

- Светлый Марий, но ты же знаешь, что Орден уже давно, еще при Вериэне, забрал всю власть в Ленааре, - умоляюще сложил руки губернатор.

- Первый раз слышу, - нахмурился Марий, - Это с какой же стати? Хватит лгать, трус!

- Я говорю правду. Суди сам: все мои заместители - члены Ордена. Ими были рекомендованы начальники гарнизона

и Стражи Священного Леса. Понимаю теперь, что это было опасно. Но ведь никто не ждал от Ордена предательства. А когда началось… Меня ведь самого арестовали бы, попытайся я сказать хоть слово против.

- Почему же никто даже и не пытается сейчас арестовать меня или Мария? - с презрением спросила Талин, - Мы ведь пришли одни и совершенно открыто. Может быть, потому, что ты лжешь? И перешел на сторону Ордена добровольно?

Губернатор повалился на колени.

- Вас страшно боятся в Ленааре, - прошептал он, - Про тебя, Госпожа, ходят удивительные слухи. Никто не знает, кто ты, но

у нас не осталось ни одного человека, который бы решился встать у тебя на пути. А ты, Марий, после победы над Лоаном…

- Довольно, - поднявшись с кресла, сказал Марий, - Дурак ты или предатель, решит Вериэн. В любом случае, с управлением провинции ты не справился, и я снимаю тебя с должности губернатора. Где твои подчиненные?

- Они бежали все, узнав о том, что вы приближаетесь к городу.

- Я же тебе говорила, - засмеялась Талин, - А ты почему не сбежал? - повернулась она к губернатору.

- Не посмел без приказа оставить свой пост и порученный мне для управлению город.

- Все-таки, дурак, - поморщился Марий, - Отправляйся домой и сиди там, считай, что ты арестован.

Низко кланяясь, губернатор буквально выполз из зала.

- Что будем делать теперь, Талин?

- А вот теперь придется ждать. За пределами Ленаара мы бессильны без помощи Вериэна. Бери управление в свои руки.

А я еще немного погуляю по окрестностям.

Талин. ГОЛОС НОРМАННСКОЙ КРОВИ (продолжение)

Уже больше десяти дней Талин и Хельги обыскивали берег Лох-Лейн. Работа продвигалась медленно, так как оба боялись пропустить нужный камень - ведь тогда придется начинать все с начала. В принципе это время можно было бы назвать счастливым. Остро и свежо пахла густая зеленая трава, шумели вековые деревья, ярко светило солнце, а они были молоды и полны сил. Чистая вода

и самодельные (фаст-фуд Хельги не нравился) бутерброды казались лучшей пищей на свете. Волнение, которое они испытывали от случайных касаний плеч и рук многоопытным, циничным, раскованным людям по обе стороны океана было незнакомо. Несчастные, они даже и представить не могли, что это такое. На двенадцатый день Талин наткнулась на очередной обросший мхом валун. Осторожно сняв ножом небольшой кусочек мха с одной из сторон, она увидела едва заметные черточки и позвала Хельги.

- Это руны, Талин, - сказал он, - Смотри: raidu - путешествие, lagur - вода, fehu - богатство.

Хельги освободил от мха еще один участок камня.

- Руна kauna - рана. А рядом - молот Тора. Похоже, это именно то, что нам нужно.

Вместе они очистили камень и теперь внимательно осматривали полустертые знаки на одной из сторон.

- Это что, надгробный камень? - спросила Талин.

- Нет, это памятный знак. Здесь написано, что летом 844 года норманны Эрик и Харальд, братья, родом из Нидароса, вернулись из похода на землю мавров и принесли на этом месте жертвы Тору и Одину. А заканчивается надпись знаком Эгисхъяльм - шлем ужаса, или, как его стали называть христиане, крест непобедимости: каждый луч восьмиконечного креста заменен на руну algir. Его часто рисовали на лбу перед битвой, он символизирует силу Змея, парализующего своих противников. Потому что настоящий шлем был в числе сокровищ Фафнира - дракона, которого убил мой брат Сигурд.

- Это тот камень, что нам нужен?

- Думаю, да. А вон и холм неподалеку. Ну, что ж, Талин, пришло время действовать.

В одно мгновение и прямо у нее глазах оттаявший было Хельги превратился в прежнего викинга из Вальхаллы.

Талин сдержала вздох. Она ведь и не надеялась, что это будет продолжаться вечно.

- Я готова, - спокойно сказала она, - Мы сразу пойдем в курган или нужно как-то готовиться?

- А чего тянуть?

Он улыбнулся и на мгновение перестал быть викингом.

- Не волнуйся, Талин. Я знаю, в первый раз всегда страшно и не по себе. Я буду рядом, и помогу в любую минуту.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (окончание)

Кэллоин стоял на берегу реки Хугли, что является одним из рукавов дельты великого Ганга и смотрел на раскинувшийся перед ним прекрасный и страшный город. Жемчужина Востока, Кладбище Британской империи, Город веселья, Черная дыра, Место Кали. Калькутта или Кольката, как произносят его имя сами индийцы. Клод Леви Стросс назвал Калькутту местом всего, что стоит ненавидеть в мире, Гюнтер Грасс - кучей мусора, выброшенной богом, а Раджив Ганди как-то пожелал, чтобы она просто исчезла с лица земли. Мария Терезия для своей деятельности вряд ли могла найти более подходящий город и в нескольких шагах от залитого кровью храма Кали находится сейчас здание монашеской конгрегации Сестер Миссионерок Любви - всего лишь слабый и бессильный символ самоотверженности и добрых намерений. Еще в начале ХХ века центр Калькутты казался вполне европейским городом,

и только удушающая жара летом и потоки воды, заливающие улицы во время дождей напоминали об Индии. Однако после ухода англичан и распада их колонии на Индию и Пакистан четыре миллиона беженцев наводнили улицы несчастного города, и сотни, а порой - и тысячи людей ежедневно умирали тогда на них от болезней и голода. Вторая волна беженцев, захлестнувшая столицу Западной Бенгалии в 1971 году, еще более усугубила ее проблемы. С тех пор Калькутта стала для индийцев символом нищеты, грязи

и запустения, и заслужила репутацию города, абсолютно непригодного для существования. Заросшие мхом, а кое-где - даже

и деревьями, величественные викторианские дома с покоробившимися окнами, изможденные рикши, последние в Индии. Правительство много раз пыталось запретить их и в Калькутте, в 1982 году даже были уничтожены двенадцать тысяч повозок, но власти оказались бессильны дать другую работу десяткам тысяч голодных людей. Уходящие в небо небоскребы делового центра и женщины, стирающие белье в прудах возле мемориала королевы Виктории, тощие коровы, пасущиеся рядом с ними. Безмолвный и отчаянный крик протеста улиц Ленина, Маркса и Хошимина, многочисленных красных флагов и изображений серпа и молота на стенах домов.

- А с неба на вой человечьей орды

Глядит обезумевший бог.

И руки, в отрепьях его бороды,

Изъеденных пылью дорог, - продекламировала вдруг Кали.

Кэллоин резко повернулся на ее голос

- Все еще ищешь справедливости, маг? И уверен, что уж ты, в отличие от других, сможешь сделать мир лучше? - с насмешкой спросила Кали, - Но способен ли ты предвидеть последствия своих действий? Найти правду даже в своей душе?

- Думаю, что да, - твердо ответил он.

- Прекрасно. Отчего бы и не попробовать? Не в этом, современном, насквозь лицемерном и лживом мире, где за красивыми словами о равенстве возможностей, свободе и демократии неизменно прячутся самые грязные намерения и под предлогом защиты вечных ценностей ежедневно вершатся самые страшные и гнусные преступления. Царство мелких и пошлых людей, думающих лишь о своей выгоде и наслаждениях. Здесь и сейчас у тебя нет соперников, Кэллоин. К тому же я думаю, что тебе будут отвратительны грязные игры бесчестных политиков и Запада, и Востока. Испытай себя в другом мире, полном безумной силы и жестоких страстей. Иди туда и выбери для себя идеального героя, помоги ему и посмотрим, что у тебя получится.

- Где же находится этот мир?

- Здесь - и не здесь. Разгадаешь ли ты эту нехитрую загадку, маг?

- Значит, в прошлом? Разве это возможно, Госпожа?

- Для меня нет ничего невозможного. Время - как змея, кусающая свой хвост. Новые народы рождаются, чтобы вытеснить

и сменить старые. В заросших травой курганах и полуразрушенных мавзолеях истлели кости всеми забытых великих владык прошлых эпох. И новые властители новых народов опять ведут людей по прежней заезженной колее старого как мир пути, и нет конца этой вечной цепи ошибок и заблуждений. Я чувствую, что ты уже выбрал Его. Иди, Кэллоин.

Исхудавший узник был хорошо сложен, высок ростом, рыжебород, с белым румяным лицом и открытым высоким лбом.

- Они распространяют глупые слухи и называют меня каранаусом, полукровкой, и джете, разбойником, который сегодня отнимет у соседа овцу, а завтра - корову, - говорил он Кэллоину, - Чушь. Я сын барласского бека. А они только на словах исповедуют Ислам, и мы считаем степняков кяфирами. Их хан приказал туркменам схватить меня и мою жену, и вот уже шестьдесят два дня я непонятно за что сижу здесь. Вчера я дал слово Аллаху, что сам никого не посажу в тюрьму, не разобрав дела. И я ни о чем не прошу тебя - только меч. Я разгоню ленивых и никчемных сторожей и выйду на свободу.

- Неплохое начало, - сказала Кали, - А твой избранник ведь не бежал, выйдя из своей темницы. С мечом в руках он вошел в дом арестовавшего его Али-бека Джаны-Курбаны и тот в ужасе дал ему коней, оружие, припасы - все, что он потребовал. Какой сильный характер, и какие задатки вождя у этого почти никому не известного человека. Посмотрим, что будет дальше. Ну, хотя бы три года спустя. Смотри, как он изменился, Кэллоин.

Сошедший с коня высокий рыжебородый мужчина явственно припадал на правую ногу, левое плечо было выше правого, но это никак не отразилось на гордой посадке его головы.

- Все потеряно, Кэллоин, - печально сказал он, - Не Ильясу-Ходже проиграл я эту битву, а самому Аллаху. Всевышний не захотел моей победы, он послал сильный ливень и наша конница, которой нет равной во всем мире, увязла в грязи. Дорога на Самарканд открыта, а в городе нет ни стен, ни гарнизона, ни военачальников. Великий Самарканд снова, как во времена яростного и неистового Чингисхана, обратится в пепел и прах, и неизвестно, сможет ли он возродиться на этот раз.

- Все может быть, - задумчиво произнес Кэллоин и вышел из юрты. Вокруг него шумел восточный базар.

- Великий хан Моголистана идет сюда, - кликушествовал старый седой дервиш, - Бросайте свои дома и бегите, жители славного Самарканда, потому что в нашем городе не уцелеет ни один человек.

Собравшиеся вокруг люди горестно вздыхали, внимая пророчествам божьего человека.

- А мы и не желаем уцелеть, - сказал Кэллоин устами студента медресе Маулана-Заде, стоявшего неподалеку, - Лучше погибнуть в бою или закончить жизнь на виселице, чем гнуть спину перед дикими монголами, ложными мусульманами. Как скот продаем мы этих кяфиров-язычников на рынках Дамаска и Багдада. И если они, действительно, идут сюда, я заранее объявляю себя себардаром - висельником. Кто будет защищать этот город вместе со мной

и моими друзьями?

- И ведь это, действительно, сработало, - задумчиво сказала Кали, - Они повсюду возвели баррикады, оставив свободной для прохода лишь одну, главную улицу. Когда монголы вошли в город, на них со всех сторон посыпались стрелы и камни. Понеся большие потери Ильяс-Ходжа вынужден был сначала отступить, а потом и вовсе уйти от Самарканда не получив ни добычи, ни выкупа. Но руководители себардаров, кроме Маулана-Заде, были казнены, едва в Самарканд вернулся твой подопечный, Кэллоин.

- Почему он хромает сейчас?

- После первой вашей встречи он был ранен в Сеистане - двумя стрелами, в битве с туркменами, и теперь жестоко страдает от последствий этого ранения. Через двадцать лет он прикажет расстрелять из луков взятого в плен правителя Сеистана. Не самая жестокая расплата за свои многолетние мучения, не так ли? Но не слишком ли часто ты помогаешь Ему? Давай оставим его на тридцать лет и посмотрим, чего он сможет добиться за это время. Смотри, вот он уже на берегу реки Сосна, притока Дона. Ты хочешь поговорить с ним?

- Ты думаешь, мной движет честолюбие, Кэллоин? Ерунда, - подавая ему новую чашу с кумысом, говорил Тамерлан, - Какой

я хан? Хан сидит в другой юрте. От его имени я составляю свои указы и чеканю монеты. Он не мешает мне. Пусть пользуется почетом и живет в свое удовольствие. А я никогда не имею достаточно времени, чтобы царствовать, и принужден трудиться в пользу подданных, которых Всевышний поручил мне, как священный залог. Это всегда было и будет моим главным занятием. Жизнь человека коротка, а сделать следует многое. Ты не представляешь, какие богатства захватил я со своими воинами. Но что мне они? Все деньги идут на строительство и украшение городов, благоустройство дорог, помощь бедным и содержание армии. Бог оказал мне милость, дав возможность установить столь хорошие законы, что теперь во всех государствах Ирана и Турана никто не смеет сделать что-либо дурное своему ближнему, знатные не смеют притеснять бедных. Я ведь не хочу, чтобы в день страшного суда бедные тянули меня за край одежды, прося мщения против меня. Я ко всем отношусь одинаково строго и справедливо, не делаю никакого различия и не выказываю предпочтения богатому перед бедным. Мой сын Мираншах, наместник бывшего улуса Хулагу, не справился со своими обязанностями и встречал меня на коленях и с арканом на шее. Я бросил его в тюрьму и описал все имущество, включая наложниц. Драгоценности проворовавшихся сановников описывать не пришлось - они принесли их сами. Мои внуки Искендер и Пир-Мухаммед, не оправдавшие оказанного им доверия, были лишены должностей правителей в Фергане и Фарсе и наказаны палками. А для простых людей я строю больницы и во всех завоеванных провинциях бедняки обязаны явиться к назначенным мной людям, которые выдают им специальные знаки на получение бесплатного питания. Я терпеливо разбираю каждое дело и никогда не даю обещания, которого не в состоянии исполнить. Я равнодушен

к вере других людей, и в завоеванных государствах поддерживаю то направление, которого придерживается большинство. В Сирии меня считают ревностным шиитом, а в Хорасанне я восстановил суннитское правоверие. Христиане, живущие в моей стране или приезжающие к нам по торговым делам, могут рассчитывать на покровительство закона и защиту наравне с правоверными. Одинокий безоружный странник может не опасаться за свою жизнь и имущество, путешествуя по землям, на которые распространяется моя власть. Но, скажи мне Кэллоин, разве справедливо, что только люди, живущие в Хорезме, Хорасанне и в других наших провинциях, единственные в этом мире, пользуются благами моего правления? Разве не величайшим счастьем для всех остальных будет право стать равноправными и свободными гражданами моей великой империи?