Три мира одиночества

Рыжов В. А.

Р93 Три мира одиночества. - Калуга : ИД Манускрипт, 2015. - 264 с.

ISBN 978-5-94627-078-6

УДК

ББК

(c) Рыжов В.А., 2015

ISBN 978-5-94627-078-6 (c) ИД Манускрипт, 2015

ЧАСТЬ 1. ВСТРЕЧА

Алев И Эвин

Вековой лес шумел у излучины быстрой прозрачной реки. Огромные рыжие сосны поднимали к небу зеленые кроны. Веселые белки с любопытством смотрели на людей. Они совершенно не боялись их, потому что никогда не видели. Людей было двое. Первый, немного старше 30 лет, судя по осанке и дорогой одежде, был рыцарем, причем из столицы, а не из провинции. Русые волосы коротко подстрижены, глаза смотрят властно и строго. Этот человек явно привык распоряжаться чужими жизнями и считал, что имеет на это полное право. Сидевший напротив него высокий

и стройный светловолосый мужчина, почти юноша, был моложе на десять лет. Один из многих воинов, которыми командовал рыцарь, и последний, кто у него остался. Они очень устали, были голодны и с полным основанием подозревали, что приятные сюрпризы в их жизни уже кончились, а неприятности - только начинаются. Молодому воину к превратностям судьбы было, в общем-то, не привыкать, а вот старший казался подавленным. Ситуация, в которую он попал, просто не укладывалась в сознании. Алев был отпрыском древнего рода, прославленного в десятках сражений. О его прадеде в королевстве пели красивые песни и рассказывали глупые сказки. Его дед едва не стал королем. Отец был воспитателем короля. Того самого, что погиб несколько дней назад в страшной битве на Саговом поле. В которой он, Алев, не смог никого защитить и потерпел поражение. Рыцарь прикрыл глаза и снова увидел стройные ряды королевского войска, услышал протяжные звуки воинственных рогов и плачущих волынок. И перед ними - такая же огромная, блистающая мечами и шлемами армия мятежников. Это был чёрный день короля Шенила. Его люди, не в силах сдержать натиска, беспорядочно отступали. И младший брат короля, вероломный принц Лиир, сражался в первых рядах армии предателей. Он не замечал ударов, которыми осыпали его враги, и Алев не мог не восхищаться его мужеством. Человеком Лиир был плохим, но воином - первоклассным. Возможно, даже, он был сейчас сильнейшим рыцарем королевства. Отборный отряд принца неумолимо приближался к шесту, на котором развевалось королевское знамя, и Лиир сам подрубил его древко. Огромный и толстый король Шенил был ещё силён. Намотав на раненную руку плащ, он размахивал тяжёлым мечом и сбивал им каждого, вставшего на его пути, пытаясь пробиться к лесу. Он умер лишь после третьего удара копьем - и армия короля побежала. Ускоряя шаг, дружинники Лиира повернули к лесу, где все еще сражались последние вражеские воины. Охваченный злым и веселым куражом Лиир снова был впереди всех. На огромном вороном коне он подскакал к предводителю обреченного отряда.

- Сдавайся, Алев! Твой король мертв и я сегодня же займу его место! Встань на колени, и я, может быть, прощу тебя!

Брошенное Алевом копье ударило в ключицу Лиира и он медленно сполз с седла, но тут же поднялся на ноги, выдернул наконечник. Алая кровь хлынула из раны, слабея, с трудом прошёл принц несколько шагов и в бессильной ярости опустился на холодную землю.

- Убить всех! - прохрипел он, и потерял сознание.

Всех им убить все же не удалось. Алев вывел из боя полтора десятка солдат, но они повернули назад, когда узнали, куда командир ведет их. Они прошли с ним сотни миль, и готовы были пройти еще больше, но только не в запретный Лес страны магов и чернокнижников - Сааранда.

- Оттуда не возвращаются, - сказал сержант, который считался бывалым и опытным, когда Алев только пришел в эту часть, - У нас в Нарланде дома и семьи. На что они будут жить, если мы все погибнем?

Алеву и самому это не нравилось, но другого пути у него теперь уже не было. Он не боялся смерти, но и приносить свою голову Лииру на блюде тоже не собирался.

- Простите, за все что было, ребята, и не поминайте лихом. Удачи вам в Нарланде.

Алев так и не смог сделать один шаг и обнять на прощание этих надежных немногословных людей. Теперь он очень жалел об этом. Чертовы предрассудки! Конечно, это же ведь всего лишь его подчиненные. А друзьями были совсем другие люди - те, что оказались сейчас рядом с принцем Лииром. Изменники и предатели, лучше которых он так и не нашел в королевском дворце.

- А ты почему не идешь вместе с ними? - спросил он Эвина. Этого молодого воина он когда-то встретил на морском берегу, раненного и выбившегося из сил, взял в свой отряд и ни разу не пожалел об этом.

- У меня нет ни семьи, ни дома, ни родины, господин капитан, - спокойно ответил тот, - Некуда возвращаться.

- У меня теперь тоже ничего нет. Знаешь, Эвин, не надо больше вот этого - господин, граф, капитан. Ладно? Называй меня командир, или просто Алев.

Они пожали друг другу руки, и рыцарь вдруг почувствовал, что стало как-то легче на душе.

“Неужели я боялся, что Эвин откажется?” - с удивлением подумал он.

Собрали вещи и двинулись к границе. Это было четыре дня назад, но воспоминания все так же жгли сердце и душу. Сжав зубы, Алев чуть не застонал от стыда и отчаяния.

Мысли Эвина были не столь эпичными, но не менее мучительными. Он видел сейчас свой дом и совсем юную стройную девушку. Ему тогда было 18 лет, и недавно он вернулся из похода в Кинарию. Третьего похода. Первый был в 15 лет. А светловолосую девушку звали Эйтлен. Смеясь, она пробегала мимо,

и Эвин, презирая себя, шёл за ней, но не мог произнести и слова. Возможно, он так и не решился бы заговорить с ней, и уехал из дома, может быть, со временем, даже забыл ее. Но судьбе вздумалочь поиграть с ним, помнить несбывшимся счастьем - и разлучить навсегда. В тот день в их деревне появился собиравший дань отряд королевских дружинников. На свою беду, Эйтлен приглянулась Корнану, старшему из них. Просто отнять дочь у родителей он, опасаясь насмешек своих подчиненных и возможного недовольства начальства, конечно, не решился. Презирающий прозябающих в этой деревеньке обывателей и уверенный в себе и своих силах, он вспомнил о древнем обычае и потребовал, чтобы любой, кто пожелает и кому это по силам, отец или жених, защищал девушку с оружием в руках.

- Кто из вас, трусы, хочет сразиться со мной, великим воином, вышедшим живым из семи больших сражений? Выходите, поживее, умрете, как мужчины, - куражась и красуясь перед стоящими сзади товарищами, орал Корнан.

Навстречу ему шагнул Эвин. Корнан захохотал. Он совершенно не знал Эвина. Но это было его проблемой. А не подозревающий о том, что его жизнь уже заканчивается, Корнан решил поиграть на публику. Изображая боевую ярость, он поднёс щит ко рту и стал кусать его края.

В другое время Эвин, может быть, позволил бы себе чуточку благородства, но не сейчас, когда речь шла о его Эйтлен. Он легко прыгнул вперёд и ударил ногой по щиту так, что верхняя его часть, разорвав щёки и выбив зубы, вошла в рот Корнана. В следующее мгновение он уже схватил ошеломлённого противника за волосы левой рукой, правой достал меч и одним ударом отрубил ему голову. Потрясённые дружинники, молча, стояли у трупа. Их командир сам на виду у всех бросил вызов. Оснований для претензий и мести не было. Но один из них, побратим Корнана, все же вышел вперед. В руках у него было копье, но Эвин прекрасно знал, что делать

и не стал протестовать. Дождавшись удара, он быстро повернулся на пятке, копьё ударилось о камни, и он мечом перерубил его древко. Этот воин не собирался отнимать у него Эйтлен, поэтому Эвин позволил ему взять меч. Они снова сошлись в поединке. Приняв его меч на свой щит, Эвин пригнулся, и ударом по бедру почти отсёк ногу противника. Истекая кровью, тот упал на землю и, приподнявшись на локте, попросил о последнем - милосердном, избавляющем от мучений ударе. Эвин не держал на него зла и потому выполнил просьбу. Остальные дружинники, забрав тела, ушли из деревни. Но счастье было недолгим. Весной Эвину пришлось уехать в Лиарос, а через неделю дом его родителей, где жили они с Эйтлен, был снесён лавиной. Ему рассказали, что за день до этого мать Корнана, старая колдунья Клодэйг, долго ходила по деревне, обходила их дом против солнца, подняв голову, втягивала со всех сторон воздух носом. И погода стала меняться, поднялся сильный буран, а потом наступила оттепель, и снег на горе подмыло потоком. В доме погибло двенадцать человек, следы этого обвала были видны ещё и через три года… Эвин схватил ведьму и, набросив на её голову кожаный мешок (чтобы она никого не сглазила даже мёртвой), забил камнями. Всё было сделано правильно, но почему-то, когда Эвин ранен, она приходит к нему по ночам и тянет свои высохшие руки к его горлу. Неужели он все-таки в чём-то ошибся? Оставаться дома было нельзя, но Эвин и не хотел этого. Он встал у руля боевого корабля Унгида, бывшего рыбака с которым познакомился в Лиаросе. Несколько лет в тёплое время года они удачно пиратствовали в море, возвращаясь, домой на зиму.

К исходу третьего года у них было уже три корабля, и одним из них командовал Эвин. На четвертый год жестокая буря разлучила суда небольшой эскадры, а корабль Эвина выбросила на камни

у какого-то Кинарийского города. Его жители, ненавидевшие пиратов, как один, вышли к побережью и в жестокой битве были перебиты все люди Эвина, а сам он, оглушенный ударом тяжелого топора, без сознания, захвачен в плен. Его должны были торжественно казнить в ближайшее воскресенье, но в субботу он бежал. Пять дней Эвин шёл на юг, стараясь держаться ближе к побережью. Питался он ягодами и корнями трав, лишь иногда ему удавалось поймать рыбу, которую приходилось есть сырой. На шестой день он вышел к маленькой бухте, где, хищно изогнув шеи, стояли гребные корабли капитана королевской гвардии Алева.

Эвин вдруг взял в руки лежащий рядом с ним арбалет. Почти обрадованный Алев встал, сжимая в руках меч.

“Ну, вот и все, - мелькнула в его голове мысль, - Сейчас все кончится. С честью умереть, что еще мне остается?”

Но из-за деревьев вышли не воины принца, а одетый как лекарь мужчина лет шестидесяти и светловолосая девушка в неприметном скромном платье.

Талин И Кэллоин

Семь дней назад Кэллоин зашел в трактир небольшого городка близ границы. Он уже бывал здесь, но в этот раз обстановка в городе ему очень не понравилась. Казалось, что здесь давно уже никто не работает, улицы были замусорены донельзя, окна домов наглухо закрыты, некоторые двери обуглены. Вокруг много пьяных

и почти не видно женщин. Вот и в трактире, который сейчас назывался “Принц Лиир” (а всего неделю назад - “Король Шенил”) сидят несколько подозрительных компаний и за отдельным столиком - совсем молодая светловолосая девушка. Она уткнулась в свою тарелку, видно, что хочет побыстрее доесть и уйти, но вряд ли получится. Просто так ее не отпустят. Вот, подзуживаемый дружками, от одного из столиков к ней двинулся пьяный верзила. Все вокруг уставились на них в предвкушении интересного представления. Верзила сально улыбнулся, что-то зашептал на ухо. Девушка посмотрела строго, что-то ответила.

- Она не хочет посидеть с нами, - развязно закричал верзила, - Пойдем, красотка, не пожалеешь, вино здесь великолепное, а мужчины еще лучше.

- Вино здесь дрянное, с отваром бадяника, от него припадки с судорогами бывают, - вставая, спокойно ответила она, - А мужчин здесь я вообще не вижу.

Верзила побагровел, засучил рукава, стал открывать рот, но его опередил трактирщик:

- У меня лучшее вино в городе, - громко завопил он, - Сейчас ты ответишь мне за оскорбление.

- Я сам ее проучу, - взревел громила, занес руку, но вдруг упал, замычал, выгнулся, руки свела судорога, изо рта пошла кровавая пена.

- Я же говорила - с бадяником, - сказала девушка.

- Ведьма, - заорал трактирщик, - Что вы стоите, хватайте ее, пока на всех порчу не навела.

- Дайте железную ложку, он язык себе сейчас откусит, - сказала она, оглянулась вокруг, вытащила откуда-то нож, разжала им зубы и вставила его тупой стороной между ними. Трактирщик уже нависал над ней.

“Ну, хватит, и так уже чересчур”, - подумал Кэллоин, встал

и бросил на пол щепотку зеленого порошка. Трактирщик растерянно затоптался на месте, повернулся и вернулся за прилавок. Пьяные за столами потеряли интерес к происходящему, даже бьющийся в эпилептическом припадке верзила как-то затих. Кэллоин подошел

к склонившейся над ним девушке, положил руку на ее плечо.

- Пойдем отсюда, пока действие змеиной травы не кончилось, - негромко сказал он.

Девушка подняла на него глаза.

- Не волнуйся, у него все уже кончается, полчаса без сознания полежит и постепенно оклемается.

- Нож оставлять жалко.

- Жизнь дороже, идем.

Девушка вздохнула и пошла вслед за ним.

- Ну что за жизнь, поесть не дали, и даже без ножа осталась. И так ничего нет, - грустно сказала она на улице.

- Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем, у меня есть знакомые в этом городе. Пообедаем в другом месте.

Через пятнадцать минут они сидели в небольшой каморке за кухней большого каменного дома. Хозяин, похоже, выставил на стол все имеющиеся у него запасы.

- Ты маг? - спросила девушка, осторожно отламывая маленький кусочек хлеба.

- Да. Меня зовут Кэллоин.

- А я - Талин.

- Талин? А на каком это языке?

- Не знаю. Самой интересно, почему так назвали. И, самое главное, кто.

Кэллоин постеснялся расспрашивать дальше и попытался перевести разговор на другую тему:

- Ты ведь кое-что знаешь о медицине, - сказал он, - Училась где-нибудь?

- В монастыре храма богини Белин.

- Ты училась в монастырской школе?

- Ну, как тебе сказать. Я не знаю, кто я, и кто мои родители. Сколько себя помню, всегда жила в этом монастыре, получается, что и училась там немного.

- Вообще-то это очень богатая и известная обитель, - сказал Кэллоин, - Как же тебе удалось попасть туда?

- Понятия не имею, - пожала плечами Талин, - Мы просто жили там - я и еще восемь девочек-сирот примерно одного возраста.

- Почему же ты оказалась здесь и одна? Что-нибудь случилось?

- Случилось! Ты представляешь себе жизнь в монастыре, Кэллоин? Почти сто женщин от совсем молоденьких до пожилых. Строжайшая иерархия, нарушить которую невозможно. И бесконечные сплетни, интриги, доносительство. Над всеми стояла Сефин, мать-настоятельница, все знали, что она внебрачная дочь прежнего короля, отца убитого. Положение остальных зависело от величины вступительного дара, забрать который обратно уже невозможно. Многие из монашек хотели бы уйти, но пути назад не было. Родственники уже откупились от них вкладом в монастырь

и не приняли бы обратно. А другие отдали монастырю свой дом.

У нашего монастыря было десять таких домов в разных городах Нарланда. Девять сдавались внаем, а самый лучший, в столице, служил временной резиденцией настоятельницы. Знатные посетительницы умилялись, глядя на нас, скромно, но чисто одетых маленьких ангелочков и превозносили доброту Сефин, однако доброты-то мы как раз и не видели. Независимо от самочувствия, каждый день вставали в 6 часов утра и шли на службу, которая длилась полтора часа, потом завтракали и шли на занятия. Нас научили читать и писать, счету - и на этом занятия закончились. Потом мы учились только шить, вязать, готовить, ухаживать за больными и раненными. А после обеда нас посылали на работу - на кухню, в прачечную или в сад. Летом, правда, нас отправляли в лес за орехами, грибами и ягодами. Жили в одном из монастырских домов, недалеко отсюда, это было самое лучшее время, мы всегда с нетерпением ждали его. После вечерней службы у нас было немного свободного времени, мы должны были сообщать, чем собираемся заниматься и получать на это разрешение. Все проступки записывались, и перед сном провинившихся заставляли становиться коленями на рассыпанный горох. А в последний день месяца наказывали на заднем дворе. Эта ханжа Сефин говорила: “Я не знаю, за что вас сейчас накажут, но вы ведь - знаете”. Вот здесь я и обратила внимание, что при всей строгости ко мне относятся как-то по-особенному. Меня не били. Впрочем, вру, было, пару раз, но тогда я, скажу прямо, просто нарывалась. И наказали меня не столько больно, сколько обидно. Я даже думала, что у меня, быть может, богатые родственники есть, которые внесли большой вклад, мечтала, что когда-нибудь они заберут меня отсюда. Но никто за мной так и не пришел. Однако эти поблажки были мелочью по сравнению с главной: по вечерам мне разрешали ходить в библиотеку! Библиотека была просто великолепной, если бы не она, я сбежала бы гораздо раньше.

- Понятно. Значит, ты убежала, Талин?

- Скорее, все-таки, ушла. Когда прочитала все книги, некоторые - несколько раз, я решила, что мне нечего больше здесь делать. И, кажется, меня не слишком искали. Спрашивать обо мне ведь некому. Наверное, вздохнули с облегчением, что избавились от лишнего рта. Это было почти четыре года назад.

- И что же ты стала делать?

- Я вообще-то много чего умею делать руками, монастырские наставницы не зря старались, но предпочла пойти в домашние учителя к сыну одного богатого адвоката. Ты же знаешь, что в городских школах учителем не устроиться, платят очень хорошо, и уважают сильно.

- Естественно, - кивнул головой Кэллоин, - А разве может быть иначе?

- Но в городских школах учителя очень строгие, спрашивают со всех одинаково, без разбора. Форма у школьников одна, за сережки или колечко с урока выгоняют, а тех, кто накрасится, при всех водой обливают. Линейкой по спине или пальцам съездить могут. Богачам это не нравится, и они часто отдают своих детей

в частные школы или нанимают приходящих учителей.

- Ну, это дурные богачи, из новых, - сказал Кэллоин, - Настоящие, даже принцы, детей не балуют.

- Мой хозяин был из новых, - вздохнула Талин, - Я учила его оболтуса истории и географии. Да, истории и географии - в монастырской библиотеке было очень много таких книг. Платил этот жмот, конечно, мало, но выхода у меня не было, и тому была рада. Все бы ничего, но однажды этот папаша после урока за мной увязался, и лапать стал. Он не знал, что я в монастыре с двумя полными ведрами не ходила, а бегала - и воды ни капли не выливалось. Врезала ему так, что он к другой стенке отлетел. Думала, выгонит, а он только отворачиваться при встрече стал. Боялся, что его жене нажалуюсь. Она у него редкостная стерва была, уж, на что я в монастыре ко всяким привыкла, и то, противно. Весь день с купцами, портными и сапожниками трепалась. Одни уходят, другие заходят. Тряпок у нее было - в шкафы и сундуки не влезало. А ведь жирная, как свинья.

Девушка на секунду замолчала, посмотрела на мага.

- Знаешь, Кэллоин, я всегда удивлялась бесстыжести этих адвокатов. Знают прекрасно, что этот подонок человека убил, а тот многодетную вдову обокрал, и все равно за деньги их защищают. Как так можно? Мне кажется, что они еще хуже, чем эти преступники.

“Хорошая, чистая девочка, - подумал Кэллоин, - Как же тяжело ей жить будет”.

- Поэтому, наверное, справедливо, что у моего хозяина эта жена была, и такой сын вырос, не заслужил он других, - закончила свою мысль Талин.

- И долго ты у него продержалась?

- Несколько месяцев. А потом этот озабоченный придурок, сынок их, сзади ко мне подкрался и юбку поднял. Я его поймала, штаны спустила и поучила, тем, что под руки попалось. Ну, если родители сына не воспитывают и своих обязанностей не выполняют, должен же хоть кто-нибудь это за них делать? А он наябедничал. Представляешь, этот здоровенный, ростом с меня, недоумок не постеснялся рассказать, что его девчонка высекла. У нас в монастыре всякое бывало, но чтобы кто-нибудь из девочек рот при взрослых открыл! А этот! - Талин вздохнула и махнула рукой.

- А дальше что было?

- Выгнали и денег за последний месяц не заплатили. Но я как чувствовала, экономила на всем и скопила немного. Купила новое платье (старое истрепалось совсем) и стала искать работу. На этот раз удалось найти только место уборщицы в зале обучения фехтованию. Там много детей аристократов занималось, но я приходила на работу по вечерам и никого не видела. Больше всего мне нравился зал с фигурами фехтовальщиков: ученик с мечом шел по кругу, переходя от одной скульптуры к другой, и повторял положения их тела и рук. Так в отсутствие учителя изучались и доводились до автоматизма основные приемы. И я после работы брала учебный меч и развлекалась от нечего делать. Штаны себе сшила, чтобы свободнее себя чувствовать. Очень хотелось попробовать

с кем-нибудь пофехтовать, но я понимала, что это невозможно.

И вдруг однажды вечером в зал вошел какой-то мужчина - старый, лет 45, наверное.

Кэллоин улыбнулся, вспомнив, как удивлялся, когда преподаватели медицинской академии называли молодыми сорокалетних мужчин. Когда ему самому исполнилось 40 лет, он некоторое время считал молодыми всех, кто младше его. А теперь и этот критерий потерял свою актуальность.

- Нет, ничего, я просто вспомнил кое-что, продолжай дальше, - сказал он Талин.

- Я опустила меч, думала, сейчас ругаться будет, а он взял из стойки другой и, молча, показал на тренировочную площадку. Секунд через 20, ну, может, 30, он выбил мой меч из рук. Я думаю: “Ну, все, доказал мне, что ни на что не способна, теперь выгонит”. А он указывает на меч: “Поднимай, мол”. Целый час меня гонял, несколько раз плашмя ударил по плечам и руке,

я уже вся мокрая, в синяках, на ладони мозоли. Наконец, закончил, положил меч.

- Завтра снова приду, - пробурчал. Это, кстати, первые его слова за весь вечер. Вот так около трех месяцев он приходил и гонял меня, практически избивал - молча, без эмоций, только в конце недовольным тоном говорил несколько фраз: советы, замечания, и когда его ждать в следующий раз. Пока я, наконец, не провела атаку и не достала его. Долго готовилась, выбрала момент и ударила. Стою, смотрю на него и думаю: “Как он на такую дерзость отреагирует?”. А он вдруг улыбнулся в первый раз и говорит:

- Ну, вот, откуда в тебе все это? Почему в моих сыновьях такой упертости и такого таланта, как у тебя, нет? Завтра младшего приведу, покажешь ему, что умеешь.

И, действительно, привел. Такой высокий широкоплечий парень, я по сравнению с ним - пацанка совсем.

- Давай, - приказывает ему, - порази мечом девчонку.

Он, знаешь, аж передернулся, но оговариваться не решился. Сошлись мы с ним, и я за три минуты пять раз в его грудь попала. Дал ему старик подзатыльник и за дверь вытолкал. Смотрит на меня и говорит, как будто размышляет вслух.

- Что же мне делать с тобой? Был бы парень, к себе взял. Лет через пять, если бы не убили, ты дворянство себе выслужила. Ладно, подумаю немного.

И ушел. Три дня не приходил. Думала, что все, не вернется уже. Но потом пришел и принес сверток с одеждой.

- У одних моих знакомых дочери тринадцать лет скоро исполнится, - говорит, - Мужчины-телохранители для юных девиц не очень удобны, а вот ты - другое дело. Через два дня утром придешь к дворцу герцога Лид?инна, там решим все.

Позанимался со мной немного и ушел.

- И что же было дальше? - спросил заинтригованный Кэллоин.

- Дальше? Ты знаешь, дальше было все хорошо. Целых три года. Эта девчонка, Онель, графиня Энхейма, нормальная была. Родители ее, конечно, с приветом. Аристократы …

Кэллоин улыбнулся, услышав весьма точное, но не вполне приличное определение.

- На меня как на букашку сначала смотрели, - между тем продолжала Талин, - Если бы не герцог, который про меня иногда спрашивал, наверное, куда-нибудь на конюшню жить отправили. Но я быстро сориентировалась и поставила себя так, что подчиняюсь не им, а исключительно Онельке, а та мне с удовольствием подыграла - подросток ведь, самоутвердиться хочется. Пару раз с родителями поскандалила, те и отстали. Только приказали одному из своих громил-вассалов проучить меня. На этом все и кончилось. Нет, убивать я его не стала, но других желающих получить три раны - в плечо, бедро и грудь - не нашлось. Онель единолично стала мной командовать, но на самом деле это она у меня в руках была и в рот смотрела. Первым делом я научилась на лошади ездить, здесь сначала Онель командовала, но недолго, я уже через неделю лучше ее скакала. Потом она меня танцевать и краситься стала учить, вот здесь мои успехи были скромными, она просто в отчаяние приходила. Но в остальном Онель слушалась меня, как старшую сестру. Особенно после того, как увидела, как я с герцогом на мечах дерусь. Боялись они все Лид?инна и уважали очень.

Талин умолкла.

- Да, - сказала она, вздохнув, - Хорошее было время.

- А что случилось-то?

- Да ничего особенного. Просто замуж ее выдали, когда шестнадцать лет исполнилось. Очень хорошая партия, племянник короля островов Л?ерии. И я вроде как не нужна стала. Онель хотела, чтобы я с ней поехала, но родители сказали жениху, что я ее околдовала, и она из-за меня совсем их слушать перестала. Нашли все-таки возможность отомстить девчонке, аристократы …

Новая оценка моральных и умственных качеств представителей высшего света Нарланда носила характер афоризма - была краткой, очень емкой и чрезвычайно выразительной.

- Вообще-то я за Онель очень рада, - сказала, немного помолчав, Талин, - Вовремя очень она уехала и у нее, наверное, все нормально сейчас. Нет, правда, хорошая девчонка. Страшно даже подумать, что могло с ней случиться. Я потом видела их дом, он разграблен. И я, конечно, погибла бы там, защищая ее.

Кэллоин осторожно дотронулся до руки Талин.

- Она уехала и у нее все в порядке. А ты как жила тогда?

- А я снова одна осталась. Походила по городу с неделю и, хоть и неудобно было, решила пойти к Лид?инну, посоветоваться. Но герцог занят был. Оруженосец его вышел, передал, чтобы на следующий день зашла. А ночью начался мятеж принца Лиира.

И Лид?инн стал первым, кого он убил - предательски, в спину. Боялся принц герцога и ненавидел за то, что тот был единственным, кто победил его в поединке на турнире. Это было несколько лет назад, Лиир еще в полную силу не вошел, но уже большие надежды подавал. Подхалимы его “Безупречным рыцарем” называли. Ну и нарвался “Безупречный”. С тех пор ни одного поражения у него на турнирах не было, но Лид?инну второй раз вызов бросить он так и не решился. И вот теперь, сам видишь, что творится. Бандиты и разбойники вышли из лесов и подворотен, подняли знамя принца и изо всех сил борются с деспотией старой власти - убивают, грабят, насилуют. А у меня не то, что меча, чтобы защититься, нет, даже и ножа не осталось. Вот из столицы кое-как выбралась,

а дальше что делать не знаю.

- Тебе надо вернуться в монастырь, Талин, - серьезно сказал Кэллоин.

- Ты думаешь там теперь безопасно? При таких-то богатствах? Сомневаюсь. Но, даже если и так, туда я теперь не вернусь. Просто не смогу жить под замком.

“Ну, зачем ты мне встретилась, Талин? - с тоской подумал Кэллоин, - Я ведь теперь всю жизнь себя виноватым чувствовать буду”.

- В другое время я бы с удовольствием предложил тебе некоторое время поработать у меня, помогать кое в чем, пока вся эта кутерьма не уляжется. Но сейчас не могу. Понимаешь, я иду в Сааранд, и это может быть опасно. Еще опаснее, чем оставаться здесь.

- В Сааранд? - удивилась Талин, - Но туда же считается открытой и безопасной только одна дорога. Сейчас она забита беженцами, и граница, наверняка закрыта на той стороне. Морские порты контролируются войсками принца и до них не добраться.

- Мне не нужны корабли и дороги. Я иду в Лес. В одном из манускриптов я нашел описание чрезвычайно интересного цветка. Он растет только на берегах лесных ручьев и рек Сааранда, его корень может произвести революцию в некоторых областях практической магии. Конечно, возможно, это только миф, но попробовать его найти все же следует.

- В монастыре я читала о священном Лесе Сааранда. В нем нет ни дорог, ни тропинок. Жители приграничья никогда не заходят в него. Пятьдесят лет назад барон Пирн организовал экспедицию в Саарандский Лес и лишь один лучник из его отряда, раненный, приполз к людям и рассказал об огромных собаках, возникающих, словно из-под земли, и безжалостных охотниках - стражах Священного леса. Король приказал привезти раненного ко двору, но он умер в дороге.

- У вас в монастыре была книга профессора Г?илерна? - с уважением посмотрел на нее Кэллоин, - Ничего, я ведь тоже кое-что умею, подготовился, как мог. Возможно, удастся обмануть собак

и избежать встречи с их хозяевами. Время идет, я не молодею. Если не сейчас, то когда?

- Все дороги у меня, как у сиротки из сказки, ведут либо в хижину ведьмы, либо в дом людоеда. Или дикие звери в лесу - как вариант, - сказала Талин, - Собаки, если подумать, даже лучше, чем нынешние люди. Может быть, я все же пойду с тобой? Мне все равно где пропасть. Не сегодня, так завтра прибьет на дороге кто-нибудь. Хорошо если сразу, не унизят и мучиться не заставят.

Кэллоин покачал головой.

- А меня ты, значит, не боишься? Вдруг я тоже людоед? Или маньяк?

- Не смешно, - тихо сказала Талин.

- Хорошо, - сказал Кэллоин, понимая, что будет жалеть о своем решении всю жизнь, - Пойдем вместе. Ничего тебе не обещаю - только что умереть постараюсь раньше тебя.

- Я не привыкла к таким щедрым подаркам, Кэллоин. Если по-другому будет никак нельзя, мы умрем вместе, - ответила ему Талин.

На следующий день они вошли в Лес. Ничего страшного

и опасного не было в нем. Огромные деревья устремлялись к небу, пахло грибами и неспелыми орехами. Через несколько часов они остановились на небольшой поляне. Перекусив, Кэллоин отошел

в сторону и вернулся сдвумя срезанными и очищенными ветвями орешника.

- Покажи, чему научил тебя герцог Лид?инн, - улыбаясь, сказал он, кидая Талин одну из них.

Девушка скептически посмотрела на своего противника, встала в позицию - Кэллоин одобрительно кивнул. Он неожиданно легко отбил ее выпад и вдруг перешел в атаку - безрезультатно, сам чуть не пропустил один из ударов.

- Достаточно, - тяжело дыша, сказал он через две минуты, и виновато развел руками, - Силы уже не те.

Талин удивленно смотрела на своего спутника.

- Моторная память, - сказал он, - Невозможно разучиться плавать или ходить на лыжах. И мечом владеть - тоже. Вот только без тренировок долго им не помашешь.

- Кто ты, Кэллоин? - спросила Талин, - Пожалуйста, скажи правду.

- Я сын морского конунга, Талин, слышала о таких?

- Морской конунг - это потомок королей, у которого нет…

- Ни клочка земли, но есть корабли и дружина. Правильно. Я плавал на судах отца с 12 лет, а когда мне исполнилось 16, он подарил мне корабль и помог набрать опытную команду.

- Кто же так изменил твою судьбу, Кэллоин?

- Это длинная история, - вздохнул маг, - Впрочем, ты ведь была откровенна со мной, если хочешь, я расскажу тебе о себе.

- Да, конечно.

- Прошел год после первого моего самостоятельного похода, когда это случилось. Наш корабль попал в жесточайший шторм,

и целых три дня буря носила его в открытом море. А когда ветер утих, непроглядная чёрная ночь обступила нас и ни одной звезды не было видно на небе. Обессилившие от усталости и голода, мы молили всех известных нам богов направить корабль к земле. И утром увидели перед собой поросшие соснами неприветливые серые скалы и неказистые домики маленькой прибрежной деревушки. Мои люди хорошо знали, что делать, и отдавать приказы не было необходимости. Сжимая боевые топоры в своих, стёртых вёслами до крови, ладонях, мы прыгнули в воду, и, выбравшись на берег, не останавливаясь ни на миг, ворвались в дома. Взявшие в руки оружие мужчины были убиты, часть жителей бежала в лес, остальные молчаливой толпой стояли на берегу. Как хозяева ходили мы по домам, собирая шкуры куниц и белок, набивали мешки хлебом и наполняли бочонки пивом. Но главная добыча ждала меня впереди. Возвращаясь к кораблю, я увидел за старой лодкой чью-то сжавшуюся фигуру и за длинные тёмные волосы вытащил оттуда необычайно красивую девушку, которой не исполнилось

и 14 лет. Острыми зубами она до крови искусала мне руки, но

я притащил ее к кораблю и, связав руки кожаным ремнём, бросил возле мачты. Вечером из леса вышла сгорбленная старуха и потребовала показать воина, схватившего её внучку. Мои дружинники смеялись над ней, а один из них даже поднял топор, чтобы зарубить, но она коснулась своей палкой его плеча, и рука здоровенного парня повисла как плеть. Пришлось выйти и поговорить с ней. Чтобы выкупить девушку, ведьма пообещала отвести меня к волшебному источнику.

- Позади тебя я вижу много крови, - сказала она, - Но впереди - она течёт многоводными реками. Плохо, если эта кровь прольётся даром, и у потомков не останется о тебе памяти. Верни мне внучку, и я проведу тебя до этого ручья.

- Я освобожу её, только когда своими глазами увижу источник и живым вернусь назад, - ответил я, - Ты ведь не думаешь, что

я верю рассказам каждой встреченной мной бабки?

- Я всем показываю дорогу туда, но еще никто не возвратился обратно. За какую же плату я поведу тебя, если моя внучка останется рабыней? Хотя, - внимательно посмотрела на меня ведьма, - твоя смерть, похоже, бродит далеко отсюда. Если ты не боишься, завтра утром мы отправимся в путь.

Высокие сосны в глухом непроходимом лесу нависали над поросшими мхом валунами, мрачные ели иногда внезапно расступались, открывая зелёные поляны на которых красной росой сверкала клюква. Я только один шаг в сторону сделал от шагавшей впереди старухи, хотел сорвать ягоду - и земля словно расступилась под моими ногами. Не обращая внимания на мои крики, ведьма продолжала идти вперёд, и с каждой минутой я всё глубже погружался в дурно пахнущую вязкую жижу. Я уже готов был к смерти, но бабка вдруг повернула обратно.

- А ведь мы уже почти пришли, - сказала она, - Ты думаешь, я не слышала твоих воплей? Только ради внучки я возвратилась к тебе. Надеюсь, на твёрдой земле смелость не оставит тебя - иначе ты действительно не вернёшься обратно.

Привязав один конец толстой верёвки к стволу ближайшего дерева, другой конец она кинула мне. С трудом выбравшись из трясины, почти без чувств я повалился на землю.

- Собери свои силы, воин, - сказала колдунья, подавая деревянную чашу, наполненную горьким напитком, - сейчас ты увидишь неведомое!

Послушно глотая отвратительное зелье, я чувствовал, как бодрость и невиданная лёгкость входят в мое усталое тело. Чувства обострились, нос ощущал десятки незнакомых ему прежде запахов, до ушей долетал малейший шум, и глазам было больно от невыносимо ярких и сильных красок окружающих предметов. Словно маленького ребёнка, за руку, старуха подвела меня к огромному поросшему мхом дереву, из-под корней которого тонкой струйкой вытекала кристально чистая ледяная вода. Я успел сделать всего один глоток из него, когда услышал резкий голос старухи:

- Оглянись воин, - кричала она, - ты умрёшь, если не посмотришь назад!

Подняв голову, я увидел пробившийся сквозь бесконечные облака луч солнца, по которому на огромном коне спускалась на землю прекрасная дева, с сияющим копьём в руках. Резко выпрямившись, я отразил удар и, потрясённый его силой, без сознания рухнул на землю.

- “Копьё со звоном сердце задело. Ну что же, за дело!” - так, кажется, говорят ваши, умеющие мечом работать лучше, чем языком, поэты, - услышал я неприятный голос колдуньи, - Вставай, ты должен вернуть мне внучку!

Я не помню, как добрался до корабля. Волшебная вода едва не убила меня, всё время, проведённое в пути домой, и еще пять дней не спадала лихорадка.

- И что же было потом?

- Потом я закончил три университета и Тайную Академию магии. И никогда больше не ходил в море.

- А как же предсказания старухи о реках крови впереди тебя?

- Не знаю, может быть, она имела в виду мои занятия лечебной практикой? - смущенно сказал Кэллоин, - Но, уверяю тебя, Талин, число умерших по моей вине больных не больше, чем у любого другого врача. Плотник учится работать на деревяшках, кузнец - на кусках железа, а лекарь - на живых людях. По-другому не получится.

- А вода в источнике, действительно, была волшебной?

- Вряд ли. Я сейчас думаю, что мои видения были вызваны отваром из ядовитых грибов во фляге старухи. Бабка явно переборщила с дозой. Но болезнь заставила меня переосмыслить свою жизнь и начать ее сначала.

На следующий день они вышли к поляне у реки и увидели на ней двух мужчин. Талин остановилась и схватила Кэллоина за руку. Маг присмотрелся.

- Это люди из Нарланда и не разбойники, наоборот, я знаю старшего, - сказал он, - Лучше все же выйти, молодой воин увидел нас. Будем прятаться или попытаемся уйти - получим арбалетные болты в спину.

И теперь Алев внимательно смотрел на Талин и Кэллоина.

- Прошу извинить, - сказал Кэллоин, делая шаг вперед и закрывая девушку, - Если вы настолько не рады встрече с нами, мы не будем обременять вас своим обществом.

- Стойте на месте, - приказал Алев, - Кто вы такие?

- Я - Кэллоин, ранее был профессором университета

в Лиаросе. Мою спутницу зовут Талин.

- Я знаю такого, - сказал Эвин, - Известная в Лиаросе личность. Как называли студенты декана Файонгана?

- “Ученый крот”, - нахмурился Кэллоин, - Но мне никогда не нравилось это прозвище.

- И ты - маг?

- Да. Нужны доказательства?

- И что же понадобилось здесь уважаемому профессору? - спросил Алев.

- Научная экспедиция, - коротко ответил Кэллоин.

- Самое время, - со злостью сказал рыцарь, - Государство гибнет, а вам и заняться больше нечем.

- Оно гибнет не по нашей вине, - спокойно возразил Кэллоин, - И что мы можем поделать, если ничего не получилось даже у капитана королевских рыцарей Алева?

Алев покраснел и опустил голову.

- Да, Вы правы, простите меня. Проходите к костру, девушка пусть садится вон там, на моем месте.

Объединив свои не слишком большие запасы, они пообедали.

- Я не знаю, куда вы идете, но, если по пути, можете идти вместе с нами, - сказал Алев, - Однако, предупреждаю, мы пытаемся выйти к границе с Кинарией. Придется идти через весь лес, а потом еще и через горы. Может быть, у вас нет чересчур опасных врагов дома, и вам лучше будет держаться поближе к Нарланду?

- Сейчас никому не нужно иметь личных врагов в Нардланде. Чтобы попасть в неприятную историю достаточно хоть что-то иметь или быть симпатичной девушкой. Как, Талин, рискнем прогуляться в Кинарию?

- Я там, конечно, ни разу не была, но - с удовольствием, - ответила она, - Читала об этой стране кое-что.

- А Эвин ничего не читал, - улыбнулся рыцарь, - Но знает о ее побережье побольше некоторых географов.

- До побережья еще добраться надо, - спокойно ответил Эвин.

Собравшись, они пошли через лес уже вместе, и до вечера ничего не случилось с ними. Переночевали у ручья, доев при этом почти все запасы продовольствия, добавив к ним грибы, которые собрала Талин по дороге. Кэллоин весь вечер искал цветок, но так и не нашел его. На следующий день небольшой отряд вышел к невысокому холму, на вершине которого они увидели круг, сложенный из огромных камней разного размера и формы.

- Престолы Ха?йни, - сказал Эвин, - У нас говорят, что в незапамятные времена их поставили вышедшие из моря карлики. Правда, бывают еще и другие, как домики с крышей, их называют могилами великанов.

- Там, где я родился, есть целое поле похожих одиночных камней, - вздохнул Алев, - Перед тем как договариваться о свадьбе, родители посылают детей ночью считать их. Числа, называемые женихом и невестой, никогда не совпадают. Если они различаются на один или два - это ничего. Но если на три и больше - свадьба отменяется. А что написано в твоих книгах, Кэллоин?

- Много чего написано, но, сколько авторов, столько и мнений, - пожал плечами маг, - Понятно лишь, что построила их какая-то другая цивилизация, больше ничего не оставившая после себя. Как эти камни собирали, зачем - абсолютно непонятно. Вот такие группы камней, расположенных по кругу, обычно называют кромлехами.

- А я читала, что эти камни меняют судьбы людей, которые случайно, как мы, найдут их, - задумчиво сказала Талин, и, повернувшись, спросила Кэллоина, - Это правда?

- Суеверие, - уверенно сказал Кэллоин, подошел к одному из камней, дотронулся до него руками.

- Да, мощная была магия, но чужая. Говорят, что только адепты культа Ха?йни умели ей пользоваться. Но все их книги уничтожены, и невозможно проверить, так ли это на самом деле. Сейчас ощущаются лишь следы этой магической энергии, но лучше все же здесь не останавливаться.

- Ничего не имею против, - сказал Алев.

Они возобновили свой путь и через два часа встретились с Вериэном.

ВериЭН

Небольшой отряд снова вышел к реке и вид, который на этот раз открылся перед ними, просто завораживал. С высокой скалы, разбившись на несколько рукавов, с громким шумом ниспадали потоки прозрачной воды. Над скалой сияла большая радуга.

- Водопад, - зачарованно сказала Талин, - Никогда не видела.

- И не только, - напряженным голосом сказал Алев, указывая рукой направление. У подножия водопада стоял скромно, по-дорожному, одетый русоволосый юноша. Старше Эвина, но младше Алева. Их он пока не видел.

- Возьми его на прицел, Эвин, - прошептал Алев.

- В этом нет необходимости, - возразил Кэллоин, - Этот человек один и без оружия. Кто бы он ни был, нам выгоднее иметь его не врагом, а другом.

- Вряд ли у нас найдутся друзья здесь, в самом сердце Саарандского леса.

Юноша вдруг поднял руки и помахал ими.

- Видите? У меня ничего нет. Не бойтесь и идите сюда, если вы не разбойники, - крикнул он.

Алев недовольно покачал головой: “Услышал, все-таки. И как же он ухитрился при таком шуме?”

- А если - разбойники? - сказал он, выходя на открытое место.

Следом за ним вышли и остальные.

- Если разбойники - тем более, - улыбнулся юноша, - Самое время нападать, пока я не сбежал и не стал звать на помощь.

Эвин опустил арбалет, Талин улыбнулась в ответ.

“Какая хорошая у нее улыбка”, - юноша внимательно посмотрел на Талин: нет, не красавица, каких обычно рисуют на картинах. Обычная девушка, издали похожа на высокого подростка, светлые волосы завязаны в хвостик, но какое чистое и хорошее лицо с умными голубыми глазами. И теперь ему почему-то все время хочется в них посмотреть.

Он подошел ближе.

- Меня зовут Вериэн, - сказал он, старательно отводя взгляд от незнакомой девушки.

- Какое непростое саарандское имя, - пристально посмотрел на него Алев, - Очень немногие могут его носить.

- Пустяки, - пожал плечами юноша, - У нас нет прямых запретов, все зависит от воли родителей.

- Мне известны всего несколько человек с похожим именем.

О большинстве из них я читал в учебниках истории.

- Не воображай того, чего нет, рыцарь, - терпеливо ответил юноша, - Ты очень мало знаешь о нашей стране. И я не думаю, что у тебя много знакомых в Сааранде, чтобы ты мог судить о распространенности наших имен и делать какие-то выводы.

- Наверное, ты прав, - признал Алев.

- А могу ли я узнать ваши имена?

Они представились.

- Прости наше любопытство, Вериэн, - сказал Алев, - Кто ты и что делаешь один в этом лесу?

- Я студент и живу в Ленааре - это город неподалеку отсюда. Мне надо собрать некоторые травы для занятий, которые будут через неделю.

- Ты знаешь здешние травы? - быстро спросил его Кэллоин, - Скажи, не слышал ли ты о цветке под названием жалень, что растет у ручьев и рек?

- Неужели вы все, вчетвером, пришли сюда ради этого цветка? - удивился Вериэн, - Разве не знаете, что этот лес опасен для посторонних, а тем более - людей из Нарланда? Если дело только

в цветке, я прямо сейчас покажу вам его, и уходите, пока не появились охотники.

- Кэллоин и Талин будут рады твоей помощи, - со вздохом сказал рыцарь, - Нам же нельзя возвращаться обратно. Одна надежда - проскочить через этот лес в Кинарию.

- Не получится, Алев, - покачал головой юноша, - Вы и так слишком далеко зашли. И вряд ли уйдете отсюда.

Он еще раз посмотрел на них и вздохнул.

- Совсем там у вас плохо, наверное, раз по своей воле сюда пришли?

- Плохо, - сказала Талин, - Ты не возражаешь, если мы умрем в твоем лесу? Не очень сильно оскверним его своими трупами? Для нас-то разницы уже никакой, да и назад тащиться неохота.

- А, может быть, и пройдете, - сказал вдруг Вериэн, - Случайно. Ведь может и провезти кому-нибудь. В виде исключения.

- А почему этот лес Сааранда закрыт для нас? - спросил его Кэллоин.

Лицо юноши стало суровым.

- Ты задал вопрос, уместный для шпиона, а не для ученого, - жестко сказал он.

Талин взяла его за руку.

- Шпионы знают, о чем можно спрашивать, а о чем - нет, Вериэн. А мы - не знаем. И не хотим знать. Нам не нужны ваши тайны.

Вериэн вдруг смутился.

- Ладно, - отвернувшись, пробормотал он, - Знаю я, что не до шпионажа сейчас в Нарланде.

Они помолчали. Талин все еще держала его за руку, и юноша словно застыл, боясь пошевелиться.

- Я могу проводить кого-нибудь, - сказал он Кэллоину, стараясь не смотреть на Талин, - Вас с нужными цветами в Нарланд. Или вас в Кинарию, - повернулся он к Алеву и Эвину.

Кэллоин внимательно смотрел на Талин и Вериэна.

“Вот даже как? Это хорошо или плохо? Для нас, пожалуй, хорошо. А для Талин? Бедная неопытная девочка”.

- Тогда уж всех с цветами в Кинарию, - решился он, наконец, - Так можно?

- Так еще лучше, - ответил Вериэн, - По-крайней мере, буду уверен, что вы не натворите здесь ничего.

- Не натворим, - сказал Алев, - Можешь не сомневаться. Мне здесь, у вас, приключения не нужны. Лучше для Лиира силы поберегу. Кто знает, может быть, еще встретимся с безупречным рыцарем когда-нибудь. Вот только можем ли мы доверять тебе, Вериэн?

- Если хотите остаться живыми, придется поверить, - спокойно ответил он.

- Я думаю, мы можем верить ему, - сказал Кэллоин, - В любом случае, не зная дороги, мы рано или поздно встретимся со Стражами. А если Вериэн захочет нас предать, ему ведь совершенно не обязательно идти вместе с нами. Ты же не захочешь убить его просто так, на всякий случай? Я буду против, имей в виду.

- Не захочу, - ответил Алев, - Я не Лиир, чтобы убивать исподтишка и безоружного. Просто…

Он махнул рукой.

- Если бы не ты и Талин, я бы не стал и спрашивать.

- Тогда идем, - Вериэн указал на едва заметную тропинку, - Может быть, успеем проскользнуть… Впрочем, нет, не успеем.

На тропинке перед ними, закрывая дорогу, сидела огромная серая собака. От неожиданности все остановились, и только Эвин попытался шагнуть вперед, но его остановил Вериэн.

- Не надо, - сказал он, - Стойте спокойно и не делайте резких движений. Ничего не случилось, сейчас пойдем дальше.

Поднял руку, словно собираясь ударить, но всего лишь погладил подошедшего к нему пса.

- Уходи и не приводи сюда никого.

Пес сошел с тропинки и словно растворился в зарослях.

- Знакомая собачка? - спросил его Эвин.

- Нет, - ответил Вериэн.

- И он послушает тебя?

- Конечно. Я умею разговаривать с животными.

- Это тот самый пес, о котором я читала в книге? Из тех, что служат лесным Стражам Сааранда? - спросила его Талин.

- Да, - Вериэн неожиданно улыбнулся, - Хороший, правда? Он тебе понравился?

- Не успела разобраться в своих ощущениях, - зябко повела плечами Талин, - Он хотел напасть на нас?

- Нет, что ты. Он предлагал нам сесть на землю и ждать его хозяев. В этом случае он не напал бы и охотники не стали сразу убивать.

- А если бы я встретил его болтом из арбалета? - спросил Эвин.

- Ну, так он и даст тебе в него выстрелить, - хмыкнул Вериэн, - Мы все находились на очень комфортном для него расстоянии. И ничего опасного ни у кого в руках не было. Поэтому пес и показался нам. Если бы кто-нибудь попытался взять арбалет или другое оружие, он бы или прыгнул на него, или ушел. Вы ведь видели, как умеет он уходить? В любом случае, скрыться уже никому не удастся. Если человек побежит, пес проводит его в нужном направлении, направит прямо к хозяевам. Проявит агрессивность - убьет. Если силы, как сейчас, неравны, приведет охотников.

- Что же мы будем делать? - спросила Талин.

- Идти, конечно. Постараемся быть незаметными и держаться подальше от обычных маршрутов Стражи. Все еще поправимо, только, пожалуйста, теперь без недоверия, ладно?

Древняя традиция требовала от монархов Сааранда посещать Храм Светлой богини Священного леса раз в год тайно и в одиночестве, и этот обычай нравился Вериэну больше всех прочих. Заседания Государственного Совета и кабинета министров вовсе не тяготили его, но надоевшие еще с детских лет церемонии и назойливые придворные были просто невыносимы, две недели отдыха от них казались подарком судьбы. В принципе, Вериэн уже давно научился под различными благовидными предлогами игнорировать эти старые никому уже непонятные ритуалы, избегая личного участия, либо сводя его к минимуму. Но совсем отказаться от них, когда рядом мать и окружающие ее суровые сановники умершего отца, было невозможно. Вериэн всерьез подумывал, не стать ли ему основателем новой традиции, сделав обязательным еще одно такое путешествие, благо, что древних и почитаемых храмов в Сааранде хватало. Вот и сейчас возвращаться во дворец ему совсем не хотелось, и он легко убедил себя в том, что более детальное знакомство с этими по своей воле вошедшими в Священный лес магического королевства чужеземцами отвечает интересам государственной безопасности. И чем больше Вериэн присматривался к ним, тем большую симпатию испытывал. Тяжело переживающий поражение и страдающий от напрасных угрызений совести рыцарь. Никогда не устающий и всегда готовый помочь немногословный молодой воин. Интересный ученый старик, считающий себя сильным магом. Совершенно некапризная, самостоятельная

и независимая девушка, которая, казалось, и не слышала никогда

о кокетстве - раньше Вериэн никогда не видел таких. Они не представляли угрозы для Сааранда, и, значит, не могли быть врагами Вериэна. Более того, Вериэн был бы очень рад, если бы смог стать их другом. А девушка… Она могла бы стать больше, чем другом. Если бы он не был королем и не жил в Сааранде. Вериэн знал, что его присутствие защищает сейчас их всех от охотников лесной Стражи Сааранда, но совершенно забыл о своей анонимности. Именно поэтому атака, которой подвергся их небольшой отряд, стала для него полной неожиданностью.

СХВАТКА В СВЯЩЕННОМ ЛЕСУ

Сидя на коне, Руадх анализировал ауры пришельцев. Ничего интересного. Трое обыкновенных людей и слабенький маг. Аура пятого не просматривалась - просто какое-то размытое пятно (Вериэн умел маскироваться). Личное участие в охоте на чужаков председателю высшего Совета магов, главному распорядителю королевского двора и доверенному лицу самой Шаннин, королевы-матери, было, конечно, не к лицу. Но Стража священного леса Сааранда на этот раз продемонстрировала удивительную беспомощность, и проезжающий мимо Руадх снизошел до помощи. Он поднял руку и на пришельцев обрушился магический дождь, который должен был превратить их в живописные камни, которых так много в лесах Сааранда. Ничего не произошло. Руадх удивленно поднял брови.

- Великий мастер, ты видишь? Иноземцы хорошо защищены, - поклонившись, сказал стоящий рядом старший охотник Стражи, - Мы и близко не можем подойти к ним.

Интересно. Значит, чужеземный волшебник сильней, чем кажется? Маг нахмурился. Не хотите умереть легко? Так пусть же ваша смерть будет страшной и лютой! Собранные со всей округи волки не посмели приблизиться к странным пришельцам.

“Неужели я старею? - недовольно подумал он, слезая с коня, - А если вот так?”

Новые попытки оказались не успешнее прежних, но Руадх уже вычислил своего противника. Не маг, а другой, с размытой аурой. И это было уже серьезно.

- Идите сюда, Рут и Марий, мне нужна ваша помощь, - сказал он.

Друзья молодого короля, которым Совет приказал сопровождать гроссмейстера, встали рядом.

- Дайте руки, сейчас мы посмотрим, что это за неуязвимый чародей вошел в пределы Сааранда, - торжественным голосом сказал Руадх, и, собрав воедино силы трех сильнейших боевых магов королевства, ударил по Вериэну. Король Сааранда упал, большой красный камень на его перстне раскололся и два невидимых льва помчались на источник враждебной магии, неудержимые и неуязвимые, убивающие и сокрушающие всех на своем пути. Рут резко отдернул руки, магический круг силы разорвался.

- Трус и предатель, - зарычал Руадх, - Я уничтожу тебя!

- Вместе со мной, - встал рядом с Рутом Марий.

- Легко, сосунки!

- Великий магистр Руадх, мои люди гибнут и все умрут, если ты не разрешишь отступить, - возник перед ними бледный от волнения начальник лесной Стражи.

- Ты не узнал атрибуты короля? - спросил Рут, - Мы атаковали своего повелителя.

- Какая чушь! - воскликнул Руадх, - Зачем молодому королю сражаться с нами?

- Не знаю, - ответил ему Рут, - Но это он. Присмотрись повнимательнее.

Руадх на мгновение прикрыл глаза

- Да, - сквозь зубы процедил он, - Что он делает? Мальчишка… Я должен немедленно отправиться к королеве. Вы останетесь здесь и будете осторожно, со стороны, следить за тем, чтобы король не наделал глупостей. А ты, - повернулся он к начальнику Стражи, - уводи своих людей и до особого указания даже близко не подходи к этому месту.

Руадх взял коня под уздцы, и они исчезли из леса.

Когда Вериэн пришел в себя, Талин сидела рядом с ним, держа его голову на своих коленях. Это было очень приятно, но чувство стыда заставило Вериэна подняться и сесть рядом.

“Надо же, как нехорошо получилось, - подумал он, - Что она обо мне подумает”.

- Все в порядке Вериэн, - сказала Талин, - Кэллоин смог отразить это нападение.

Несмотря на слабость, Вериэн улыбнулся.

“Да уж, Кэллоин”.

Вериэн понимал, что вел себя глупо. Он, конечно, не мог позволить себе атаковать своих подданных и даже просто отвечать ударом на удар. Ему следовало открыться и приказать им отступить. А он решил сначала немного развлечься, поиграть. И если бы не приходилось прикрывать еще и своих спутников, пробить его защиту не удалось бы никому и ни при каких обстоятельствах. Пока ему противостоял только Руадх, он легко парировал удары и не сомневался, что они спокойно уйдут от преследователей. И вдруг…

“Не рассчитал, - с досадой подумал Вериэн, - Кто же мог подумать, что они вот так вместе ударят”.

Он посмотрел на расколотый перстень.

“И талисман зря потерял”.

- Уже пришел в себя? - спросил Талин Кэллоин, - Я же говорил, ничего страшного, а ты так за него испугалась.

Вериэн прикрыл глаза.

“Она за меня испугалась! Теперь я ни за что не оставлю их”.

Кэллоин сел рядом, пощупал пульс.

- Можешь идти?

- Да, конечно.

- Очень хорошо. Конечно, хорошо бы еще и знать, куда идти, теперь, когда нас обнаружили. Но не ждать ведь пока они снова на нас нападут.

Вериэн встал на ноги.

- Это не имеет значения, - сказал он, - Идем дальше,

в Кинарию.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО

- Вы посмели напасть на моего сына? - Шаннин посмотрела на Руадха, и старый маг согнулся под тяжестью этого взгляда, - И ты вот так спокойно говоришь мне об этом? Я давно замечаю, что некоторые во дворце стали вести себя подозрительно.

Королева прошлась по комнате и резко повернулась к Руадху.

- Ты, и другие, вы что, думаете, что я уже ни на что не способна? - уже не сдерживая своей ярости, закричала она.

Руадх посинел и рухнул на колени.

- Молодой король укрылся от нас, моя королева, - прохрипел он, - Ему достаточно было показаться, чтобы мы склонились перед ним. Пощади…

Шаннин ногой оттолкнула его в угол.

- Сиди тихо и не мешай мне. Так, все в порядке, Вериэн жив, немного оглушен, но уже приходит в себя, его силы быстро восстанавливаются. А ты, Руадх, становишься старым и ни на что не годным.

- Пощади, королева!

- Это была последняя твоя ошибка, смотри не разочаруй меня еще раз.

- Что нам делать дальше?

- И ты еще спрашиваешь? Я сама разберусь с сыном.

- Чужаки…

- Не о чем беспокоиться. Мой мальчик просто заскучал в нашем дворце, решил развлечься, а вы стали ломать его игрушки. Если они для него так важны, не будем трогать. Я просто на время уберу их в другие комнаты. Вот так, видишь, как это просто, Руадх? Чужеземцев уже нет в нашем мире, и никто, кроме меня, не вернет их обратно.

- Никто и никогда не сможет состязаться с тобой, моя королева, - подобострастно прошептал Руадх, и попытался поцеловать край ее платья.

- Иди и хорошо подумай о том, что произошло, - отодвинулась от него Шаннин, - И призови ко мне Рута и Мария. Живо!

Пятясь, Руадх вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

- Выжившая из ума старая стерва, - с чувством сказал он, и, спустившись по лестнице, вошел в большой зал Совета. Сидевшие за столом маги встали, приветствуя своего начальника. Это был неполный состав Совета. Повинуясь условному знаку, сюда пришли только члены Тайного магического ордена. На самом деле, Орден уже давно перестал быть тайным, и на протяжении трех поколений его представители занимали важнейшие посты в государстве, но прежнее название сохранилось. Руадх прошел к председательскому месту, сел на старинное резное кресло и мрачно осмотрел собравшихся.

- Королева Шаннин стала слишком подозрительной, - глухо сказал он, - Она уже не слушает моих советов. Ее муж знал силу Ордена и считался с ним, но она пренебрегает нами. А ее сын оскорбляет всех нас, нагло отказываясь от древних Ритуалов. Сотни лет короли Сааранда своим участием в них оберегали страну от бед и несчастий. А последний из них предал Сааранд, став на сторону вошедших в Священный лес врагов. Он погубит нас.

Собравшиеся маги зашумели.

- Да, - повысил голос Руадх, - Я сражался с ним сегодня. Эти молодые болваны, Рут и Марий, не сразу узнали его. А я - узнал. Собрав их и свои силы, я нанес страшный удар, однако он выжил. Мне не удалось убить его. Но молодой король лишился талисмана Защиты. Тысячу лет талисман хранился в королевской семье, переходил от отца к сыну. И все знали о его страшной непреодолимой силе. А я, великий магистр Руадх, лишил королей их талисмана! Вериэн теперь уязвим! Он далеко от столицы, но скоро вернется. А Шаннин заподозрила неладное и вызвала к себе друзей сына. Счет идет на часы и минуты. Вставайте, мы должны опередить всех.

- Ты с детства рос рядом с Вериэном, Рут, - устало сказала Шаннин, - Тебе и Марию я еще верю, может быть, последним

в этом дворце. Что-то случилось после того, как мой сын ушел

в храм Священного леса. Орден выходит из-под контроля, нити управления рвутся, мои приказы перевираются. Я жду мятежа со дня на день. Иди к Вериэну, поторопи его, охраняй, защити, хотя бы ценой жизни. Все еще можно предотвратить - если вы успеете вернуться до того, как они выступят. Я больше не буду терпеть своеволие Ордена, заговорщики ответят за все, и ты станешь главой Совета магов.

- Я слишком молод и не достоин такой чести, моя Госпожа, - почтительно склонив голову, ответил Рут, - Я сделаю все, что прикажешь из любви к тебе и Вериену, без награды.

Шаннин недовольно поморщилась.

- Оставь эти разговоры. Скажи лучше, я могу на тебя надеяться?

- Да, Госпожа.

- Иди Рут. Сделай все, что сможешь.

Рут вышел за дверь и лицом к лицу столкнулся с магами Ордена. В следующее мгновение, он был схвачен и связан старинной антимагической цепью. Слабенький маг, державший ее, на сутки лишился своих способностей, но это было сущей мелочью по сравнению с достигнутым результатом.

- В темницу его! - торжествующе воскликнул Руадх, - А теперь - вперед, поговорим с этой стервой!

Шаннин стояла у большого, отделанного мрамором, стола, посредине комнаты.

- Значит, ты все же решил посостязаться со мной в магии, гроссмейстер? - угрожающим тоном спросила она.

- Мы люди простые, моя Госпожа, - усмехнулся Руадх, - Никаких состязаний.

В комнате потемнело, воздух сгустился так, что его, казалось, можно было теперь резать ножом. Несколько человек опрометью выскочили за дверь, остальные, один за другим стали падать на пол. Стояли теперь лишь Руадх и магистр Нерглнин.

- Отвлеки ее, Нерглнин, - тихо прошептал Руадх, - Как договаривались. Атакуй изо всех сил. Мне нужно всего мгновение.

Подняв руку, Нерглнин шагнул вперед, произнося заклинание, и тоже неловко, лицом вниз, повалился на ковер, но, одновременно с ним,

у стола упала и королева. Не глядя на погибших, Руадх вышел в коридор.

- Трусы! - отрывисто бросил он бежавшим от Шаннин магам.

Они стояли перед ним бледные, не смея поднять голову и посмотреть на разгневанного гроссмейстера.

- Это была королева, - выдавил из себя один из них, - Особый случай. Мы не отступили бы ни перед кем. Но Шаннин…

- Позже я разберусь с вами. А сейчас - вперед! И горе тому, кто сегодня отступит еще раз.

Магистр Цениас со своими людьми вошел в приемную начальника охраны королевского дворца.

- Что вы здесь устроили, Цениас? - резко спросил тот, - Почему люди Ордена занимают коридоры, ведущие к нашим помещениям? Объяснись немедленно или я прикажу арестовать тебя.

- Не торопись, Киннит, - сказал магистр, загораживая ему дорогу, - Всего полчаса - и станет все ясно. Или погибнет Шаннин, и тогда ты со спокойной душой сможешь сложить свои полномочия, либо присоединиться к победителям, то есть, к нам. Или, если Руадх потерпит поражение, я сам перейду на вашу сторону. Никто не пострадает и все останутся живы.

- Предатель! - прорычал Киннит, - Я убью тебя!

- Проще сказать это, чем сделать, - неприятно усмехнулся Цениас.

Всполохи зеленого пламени осветили помещение, когда они погасли, на полу лежали два десятка магов обеих сторон.

- Болван, - сказал Цениас, склонившись над Киннитом, - Кому стало лучше от твоего геройства?

Он обеспокоенно посмотрел по сторонам.

- Отступать теперь некуда, только бы все получилось у гроссмейстера, - чуть слышно прошептал он.

Группе магистра Онсенгина было поручено нейтрализовать Мария. Они нашли его на втором этаже, в библиотеке.

- Я пришел, чтобы арестовать тебя, Марий, - сочувственно глядя на него, сказал Онсенгин. Ему было сорок восемь лет, и похож был магистр на вполне мирного университетского профессора. Но люди всегда умолкали, когда говорили Руадх, Онсенгин или Цениас. Цениаса откровенно боялись, Онсенгина уважали, Руадха боялись и уважали одновременно.

- Вообще-то, приказано убить, - продолжил Онсенгин, - Но ты останешься жив, если сдашься лично мне и прямо сейчас. Я обещаю, что никому не выдам тебя, и никто не причинит тебе зла. А через пару лет ты, возможно, даже будешь свободен. Не делай глупостей и следуй за мной.

- Я не нуждаюсь в твоей жалости, Онсенгин, - выпрямляясь, ответил Марий, - Убей меня, если сможешь.

- И зачем Руадх поручил это именно мне? - тяжело вздохнул Онсенгин и стал поднимать руку - очень неохотно и слишком медленно. Марий ударил первым, Онсенгин побледнел и схватился за стол руками, но все же успел произнести заклинание. Полуоглушенного Мария отбросило к стене и маги, пришедшие с магистром, тотчас же набросились на него.

- Не так все просто, ребята, - приходя в себя, сказал Марий, и нападавшие посыпались на пол. Бросив взгляд на лежащего без сознания Онсенгина, Марий медленно встал на ноги.

“Да, магистр, действительно, жалко, что ко мне послали именно тебя”.

Дверь библиотеки распахнулась и две стрелы, одна за другой, вошли в его грудь. Стремительно слабея, Марий разбил хрустальный шар кризисного портала и исчез не только из дворца, но даже из Верлэриса.

Магистр Лоан вошел в ратушу столицы Сааранда, Верлэриса, и без замедления проследовал в кабинет губернатора. Уже догадывающийся, что означает этот непредвиденный визит, губернатор стоял перед ним навытяжку и странно смотрелись эти потуги немолодого, полного и ужасно напуганного человека выглядеть молодцевато и подтянуто.

- Ты уже все понял, Х?омнес? - спросил Лоан, усаживаясь в его кресло, - Определяйся и не тяни с ответом. Ты с нами? Останешься жив. Настолько глуп, что сохраняешь верность королю и смеешь выступать против Ордена? Я тут же убью тебя. Решай быстрее.

- Я с Вами, господин Лоан, - пролепетал губернатор, не в силах отвести взгляда от черных глаз собеседника, - Я всегда уважал гроссмейстера Руадха и был верен Ордену.

Лоан встал с кресла и одобрительно похлопал предателя по плечу.

- Ну, вот и славно. И жив остался, и пост свой сохранил.

Он подошел к окну и посмотрел на высившийся неподалеку королевский дворец Сааранда. На флагшток его главной башни медленно поднимался красно-синий флаг Ордена.

- И ведь не прогадал, старый мошенник, - засмеялся магистр, подзывая к себе губернатора и указывая на дворец.

Алев, Эвин, Талин и Кэллоин пропали прямо на глазах изумленного Вериэна. Самым удивительным было то, что король не понимал, куда они могли деться. В Сааранде для Вериана не было тайн и единственным разумным объяснением их исчезновения было перемещение в другие миры. И случилось это по его вине. Хотел защитить, а вон что вышло. Но кто мог это сделать? Уж, конечно, не Руадх. Настолько тонкая магия была ему не по плечу. Тогда кто? Надо возвращаться домой и поговорить с матерью. Может быть, она знает о судьбе его неожиданных спутников больше, чем он.

А в это время истекающий кровью Марий ждал Вериэна в лесу у ручья. Поистине, только чудом ему удалось вырваться из дворца. Оказавшись в Священном лесу, он с трудом выдернул из ран наконечники стрел и кровотечение тут же усилилось. Марий чувствовал, что последние силы покидают его и мечтал только об одном: чтобы возвращающийся Вериэн успел придти на его зов и вовремя узнал о страшных событиях в столице Сааранда. Сознание на мгновение покинуло Мария, а когда он пришел в себя, на коленях перед ним сидел Вериэн, пытаясь остановить кровь и заговорить раны.

- Что случилось, Марий? Кто посмел напасть на тебя здесь, в Сааранде?

- В столице мятеж, Вериэн, - еле слышно прошептал раненый, - Твоя мать погибла, все верные ей и тебе маги убиты или брошены в подземелье.

- А Рут?

- Он был первым, кого схватили. Заговорщиков слишком много, силы неравны. Орден уже подчинил себе Сааранд и Руадх ищет тебя. Его власть нелегитимна, пока жив ты. Не возвращайся в столицу, Вериэн.

- Нет, я вернусь туда, - король встал и посмотрел на небо, - Вернусь, и они пожалеют о том, что когда-то родились. И ты вернешься вместе со мной.

- Я? - грустно улыбнулся Марий, - Боюсь, что это будет не скоро. Если вообще выживу.

- Выживешь. Сейчас я отправлю тебя в один из храмов. И, можешь поверить, пока я жив, о тебе будут заботиться, хорошо лечить и не посмеют выдать. А я очень постараюсь не умереть до тех пор, пока не отомщу всем. Особенно Руадху. Но сначала я найду и верну людей из Нарланда. Из-за меня они оказались в чужих мирах, и могут пропасть там. Не хочу погибнуть раньше, чем помогу им.

ЧАСТЬ 2. ДОРОГИ СУДЬБЫ

Талин. ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД (начало)

Талин стояла перед высоким замком, темно-серые стены которого обросли мхом, полуоткрытые бронзовые ворота были зелеными от времени, вода во рву перед ними безнадежно заросла ряской. Тем не менее, выглядело это строение вполне жилым, над некоторыми из многочисленных труб поднимался дым, а навстречу девушке двигалась повозка с какими-то ящиками. Один человек управлял лошадьми, другой сидел рядом. Увидев Талин, аборигены вдруг соскочили с телеги и упали на колени. Удивленная Талин обернулась, ожидая увидеть за своей спиной какого-то напыщенного местного лендлорда или затянутую в корсет надменную госпожу, никого не обнаружила и вполне вежливо попыталась задать пару вопросов о замке и его хозяевах. Аборигены отползли прочь и, не переставая кланяться, стали пятиться вслед за повозкой, пока не отошли шагов на десять. В полном недоумении Талин вошла во двор замка, где ее встретили два стражника. Отдав честь, они разделились: один остался у ворот, другой жестом предложил ей следовать за ним. Проводив Талин до центрального подъезда, он, молча, указал на гранитную лестницу перед высоким крыльцом, поклонился и быстрым шагом отправился к своему посту. Пожав плечами, девушка поднялась по лестнице и вошла в большой зал. Там ее, похоже, ждали. С нескрываемым удивлением оглядела Талин ряд одетых в темные платья молодых женщин и вооруженных короткими шпагами мужчин - их спутников. Те из них, на которых падал взгляд вошедшей девушки, прижимая руки к сердцу, кланялись ей, но, к сожалению, только этим их учтивость и ограничивалась. Все вопросы, адресованные им, также остались без ответа, что Талин, в общем-то, уже почти и не удивило. Став вполоборота к ним и деликатно отводя взгляд (дабы не вызывать все новые и новые волны поклонов), она попыталась осмотреться, но тут ее осторожно взял за руку какой-то старик в богатом, но показавшемся Талин старомодным камзоле, который, оказывается, умел говорить. Или имел на это право?

- Следуйте за мной, Ваше Высочество, - шелестящим вкрадчивым шепотом произнес он и направился к неприметной двери за тяжелой портьерой.

Поднявшись по узкой лестнице и несколько раз свернув в полутемных коридорах, проводник распахнул перед ней тяжелую деревянную дверь, с поклоном пригласил войти, после чего сразу же вышел прочь. Самое неприятное было в том, что Талин явственно услышала скрип ключа и поняла, что самостоятельно погулять по странному замку у нее в ближайшем будущем не получится.

“Стоило ли уходить из монастыря, чтобы попасть в тюрьму?” - осматриваясь, подумала Талин.

На столе перед ней стояли несколько старинных и тяжелых серебрянных тарелок с едой - большие куски мяса с подливой, порезанный хлеб, какие-то вареные овощи, яблоки, крупный виноград, мед, два кувшина - с водой и красным вином. Увидев угощение, Талин вспомнила, что в последний раз ела утром, почти восемь часов назад.

“Ну, что ж, попробуем. Травить меня здесь вряд ли собираются, потому что вроде бы и не за что”.

Устроившись за столом, она утолила голод и стала думать о будущем. Очень уж веселыми эти мысли назвать было трудно.

К счастью, излишне долго томить ее здесь все же не собирались, и через пару часов уже знакомый провожатый вежливо предложил ей перейти в другое помещение - с кроватью и небольшим закутком, который можно было бы назвать туалетной комнатой. Здесь рядом с кувшинами с водой лежало чистое платье какого-то необычного и, как ей показалось, даже нелепого покроя.

- Мы еще не решили и не знаем, что делать, - извиняющимся тоном сказал провожатый, - Надеюсь, Вы сможете меня простить - от меня зависит немногое. Отдохните здесь. Ее Величество примет Вас завтра.

На следующий день, проснувшись и умывшись, Талин еще раз осмотрела странное платье, хотела было, из вежливости, надеть его, но решила все же остаться верной старому. После завтрака она попала в другую часть замка, интерьеры и обстановка которой резко контрастировали с виденным ею до сих пор. Но изысканно отделанный кабинет, в который она попала в конце своей “экскурсии” выделялся даже на этом фоне. Сидящая перед зеркалом спиной к ней стройная темноволосая женщина в красном платье была настолько красива, что Талин вдруг почувствовала себя бедной замарашкой, прямо из грязного чулана попавшей в волшебный дворец прекрасной феи.

- Да это ведь так и задумано, - разозлившись, подумала она, - Держали в какой-то подсобке, платье дурацкое подложили. А теперь - добро пожаловать в сказку, деточка!

С независимым видом она подошла к хозяйке и остановилась у нее за спиной. Тяжело вздохнув, та встала и, повернувшись к ней, принялась рассматривать.

- Мало было мне забот, - сквозь зубы пробормотала она, и уже во весь голос спросила:

- Ну, и на фига ты приперлась к нам, сестренка?

Талин ошарашено всматривалась в ее лицо. Неужели они, действительно, похожи? Похожи.

- Мы что, правда, сестры?

- Мы близняшки. Не знала? А здесь все знают, и все сразу поняли. Так вот, значит, какие у меня некрашеные волосы. В этом что-то есть. Кожа у тебя загорелая, как у крестьянки. Даже вен на руках не видно. Не следишь ты за собой совсем. Брови, губы… Косметикой не пользуешься. Счастливая. А я три часа в день в общей сложности. А потом сестричка является, и - смотрите все, пожалуйста: Темная Госпожа и королева Беренора, хозяйка теней, вампиров и привидений, покровительница ведьм и алхимиков, оказывается, блондинка с ангельской внешностью. Прямо заколдованная принцесса в ожидании прекрасного принца.

- Подожди. Ты, значит, хозяйка теней. А я тогда кто?

- А ты в нашем мире - никто. Уж извини, сестричка. Сама посуди, не могли же родители оставить здесь девочку без магических способностей? И оставить где? Запереть в башне из слоновой кости? Уже смешно. Решили, что там, за черным зеркалом, тебе будет лучше. Тебе было лучше? Нет? Я-то уж в этом точно не виновата. Но остались какие-то легенды и слухи, что однажды скрытая принцесса вернется обратно и тогда что-то изменится в Береноре. Что изменится - никто не знает, но всем почему-то очень интересно. Слушай, Талин, тебе очень нужно здесь, у нас, что-то менять? Может быть, мы сможем как-то без этого обойтись?

- Честно говоря, я даже не представляю, что именно здесь можно изменить и каким образом.

- Вот этого я и боялась. Как можно бороться неизвестно с чем и непонятно когда? Проще устранить причину. Может быть, мне тебя аккуратно отравить? Или устроить несчастный случай? Упала в колодец во дворе, с кем не бывает.

- Веселые у тебя шуточки.

- Догадалась. Умная девочка. Ничего я с тобой не могу сделать. Видели тебя все и ждут перемен, сволочи.

- А обратно меня отправить, никак не получится?

- Обратно - нет. Не понимаю, как тебе это удалось, но ты вернулась другим путем и черное зеркало тебя здесь не видит. Ты для него еще там. А вот белое… Можно попробовать.

- Подожди, через черное зеркало меня когда-то отправили в Мир, ставший моим, а через белое куда?

- Нового Мира я тебе не предлагаю. Всего один город. Только в него есть выход из Беренора и лишь очень сильные маги могут выйти за его стены, не потеряв своих способностей, и добраться до других мест силы. Впрочем, если нет способностей, то и терять особо нечего. Правда? Тебе там, может быть, даже и понравится.

- Ну, спасибо, моя любимая сестра и единственная родственница. Тебя, кстати, как зовут? Или только по титулу обращаться можно?

- Талин, конечно. Как же еще?

Темная Талин нервно прошлась по комнате.

- Только классической злодейкой представлять меня не надо, ладно? Ты поставила меня в очень сложное положение, и я не знаю, что делать. Этот замок, он же, как банка с пауками, а я теперь лишилась половины легитимности. Мне, между прочим, при рождении было предсказано, что я умру из-за жалости. И потому в ближайшие лет сорок я не собираюсь никого жалеть, и тебя в том числе. К тому же… Может быть, ты думаешь, что тебе будет легко здесь? За тебя волновались и не могли защитить даже наши родители. А теперь ты станешь марионеткой в руках придворных интриганов, которые избавятся от тебя, как только убьют меня. Уйди через белое зеркало и затеряйся Мире без магии. Так будет лучше и тебе, и мне.

- Я хочу вернуться в мой Мир, - с тоской сказала Талин, - Раз меня не видит черное зеркало, значит я как бы и не совсем здесь,

и есть надежда. А если уйду отсюда, то надежды уже не будет. Я затеряюсь и никогда не вернусь обратно.

- Ты сможешь вернуться сюда. Когда-нибудь, может быть, что-то изменится и ты, действительно, сможешь вернуться в свой Мир. Но сейчас я не знаю, что делать и бессильна тебе помочь.

- А как же предсказание? Разве у вас что-нибудь изменится, если я уйду?

- Значит, не пришло время. Такова будет официальная версия. В которую, думаю, поверят не все. Но я умею убеждать. Я бы показала тебе свою коллекцию недоверчивых, но у нас слишком мало времени. Я распоряжусь, чтобы для тебя к утру подготовили все необходимое в новом мире. А вечером у нас будет торжественный ужин в честь твоего визита на родину. Очень жалко, что он был таким коротким, моя дорогая Талин!

Кэллоин. МИР БЕЗ МАГИИ (начало)

Кэллоин оказался на покрытом горячим белым песком морском берегу. Неяркое блеклое небо, метровые волны почти сбивают с ног упорно входящих в море практически обнаженных людей. Другие, тоже почти голые, лежали на деревянных топчанах, либо сидели за столиками у хлипких деревянных хижин, что тянулись вдоль побережья до самого горизонта. За ними виднелись высокие тонкие деревья с шапкой листвы на верхушке и маленькие белые домики из кирпича. Смуглые люди - одетые в какое-то подобие шаровар и широкие рубахи мужчины и закутанные в куски яркой ткани женщины, ходили вокруг, предлагая бусы, статуэтки и фрукты. Кэллоин заметил, что к воде они стараются не подходить, и на море смотрят с каким-то недоверием, если вообще не страхом. Но занимало Кэллоина совсем не это: каждой клеточкой своего тела он чувствовал: в этом месте нет магии! Совсем нет. Ощущение было непривычным и жутким. Он знал, что есть места, где его силы уменьшаются, или, наоборот, возрастают многократно. Но такого как сейчас с ним никогда не было, и он даже не подозревал, что это вообще возможно. Кэллоин запаниковал. Достав из кармана четки, на которых собрал тщательно отобранные и заряженные в местах силы камни, он стал торопливо перебирать их, прислушиваясь

к своим ощущениям. Камни молчали. Не отвечал берилл, который всегда помогал ему в занятиях алхимией и философией. Холодным и безжизненным выглядел камень ораторов оникс. Не желал откликаться помогавший ему во врачебной практике хризопраз. Традиционный талисман всех магов и чернокнижников гематит… Змеевик для отвода глаз… Позволяющий разговаривать с мертвыми морион… Минерал предсказаний флюорит… Здесь они были обыкновенными камнями.

- Классный прикид, - услышал он мужской голос за спиной, - Все еще хиппуешь, дедушка?

Маг обернулся. Перед ним стояли высокий мужчина и красивая девушка с длинными светлыми волосами.

- Интересная фенечка, - дружелюбно улыбнувшись, сказала она, - Камни большие, грубые, прямо как настоящие. Не то, что эта бижутерия.

- Маша, а давай ты меня рядом с ним сфотографируешь. Такие типажи, говорят, только в Анджуне встречаются. Ты, отец, как, не возражаешь?

- Я, между прочим, тоже хочу. Надо кого-нибудь попросить нас вместе сфоткать.

“Такие, как я, есть в Анджуне!”, - радостно подумал Кэллоин. И, умоляюще сложив руки, спросил:

- А я сейчас где?

- Все еще с психоделиками экспериментирует, - сочувственно посмотрев на мага, пояснил девушке ее спутник, - Отец, ты бы

с травкой, ЛСД и что там еще у вас, завязывал, что ли. Здоровье уже не то. Поколбасил в свое время, пора соскакивать.

- Я согласен … “сфоткаться”. Скажите только, где я.

- В Кандолиме, где же еще, - ответил мужчина, доставая из сумки небольшую черную коробочку, - Маша, становись рядом

с ним.

- Анджуна далеко?

-Да здесь все близко. На рикше рупий за 200 довезут. На такси дороже.

Кэллоин достал из кармана камень, который уже давно хотел вставить в четки, но руки не доходили.

- 200 рупий, - сказал он стоящей рядом с ним девушке.

- Да на фига нам твоя стекляшка! - сказал мужчина.

- Это шпинель, - запротестовал маг.

- Спасибо, что не рубин. Ты, дедушка, нас совсем уж за лохов не держи.

- Да ладно тебе пап, хороший камешек, я его на брелок с ключами повешу, будет как талисман, - заступилась за артефакт девушка.

- Очень верное решение, - одобрил ее слова Кэллоин, пристально посмотрел на нее, задумался на пару секунд и добавил:

- В твоем случае это был бы талисман любви и счастливой семейной жизни.

- Ну, ладно, батя, в память твоих былых заслуг перед рок-н-роллом…

Через несколько минут Кэллоин шагал к белым домикам, сжимая в ладони две мятые бумажки с портретом какого-то нищего старика.

- Вот видишь, Маша, прекрасно понимал тебя этот хиппи на пенсии. А ты по-английски говорить здесь стесняешься, - сказал, глядя ему вслед мужчина, - Как ты думаешь, он из Англии или США?

- Не знаю. Выговор интересный. Может быть, из Ирландии? Такой кельтский друид из фэнтези, - ответила девушка.

Алев. ЗОВ СУРОВОЙ СТРАНЫ (начало)

Алев очнулся от холода на склоне какой-то горы. Он не помнил, как попал сюда. Оружия при нем не было, что было просто удивительно - рыцарь всегда держал при себе хотя бы короткий кинжал. Солнце опускалось, и поднимался ветер. Нужно было найти место для ночлега, и он пошел по едва заметной тропинке. Через 15 минут опытный взгляд охотника обнаружил тщательно замаскированный вход в какую-то пещеру. Алев задумался. Люди

с честными намерениями не прячут вход в свое жилье. Но становилось все холоднее, и он понимал, что, оставшись снаружи, просто замерзнет. После некоторых колебаний, Алев, все же, решил положиться на законы гостеприимства, которые, насколько он знал, везде запрещали обижать беззащитных путников, попросивших убежища на ночь. В пещере сидели хмурые небритые люди,

в основном, молодежь, главным был смуглый чернобородый человек с откровенной неприязнью смотревший на него красными воспаленными глазами. Алев поздоровался и попросил разрешения переждать ночь у огня. Компания была настолько неприятной, что об ужине и сне он даже и не помышлял. Унести бы поутру ноги. Чернобородый сделал приглашающий жест и Алев подошел к очагу. Главарь осмотрел его, почему-то одобрительно кивнул и настроение у него явно улучшилось. Указал на грязный ковер, подозвал к себе одного из подчиненных и что-то зашептал ему на ухо. Через минуту Алеву подали железную миску с горячей похлебкой и куском плоского пресного хлеба, потом - какой-то непривычный напиток из молока. Усталость, видимо, брала свое и, несмотря на все старания рыцаря, глаза его неудержимо смыкались, пока не провалился он в тяжелый и мучительный сон. Пробуждение было не самым лучшим в его жизни. В напиток, видимо, подмешали наркотик, голова была тяжелой и пустой, к горлу подступала тошнота. Руки были скручены веревкой. Удар ногой под ребра окончательно привел его в чувства. Он открыл глаза и увидел мерзкое лицо главаря разбойников. Негодяй с видимым удовольствием еще раз пнул его ногой и отдал приказание своим подручным. Один из них облил лицо Алева ледяной водой и под смех окружающих стал понуждать его подняться. Такого унизительного плена рыцарь не мог себе даже представить, но решил немного подождать и осмотреться. Он, безусловно, попытается освободиться или, по-крайней мере, с честью умереть, но сейчас это вряд ли получится.

- Русский? Военный? - резким голосом спросил его главарь, - Не врать, вижу, что офицер. Вырядился, как клоун, думаешь, не узнаем? Спецназовец? Сколько вас, где остальная группа?

- Я один и не знаю, где нахожусь, - как можно спокойнее ответил Алев, - Заблудился в горах. Наверное, упал. Ничего не помню.

- Не помнишь? А выкуп за тебя дадут?

- У меня никого нет. Были друзья, но пропали. Может быть, погибли. Лучше сразу убейте.

Главарь брезгливо поморщился.

- Зачем убивать. Ты здоровый, сильный. Нам рабы нужны. Неверные собаки созданы Аллахом для того, чтобы служить нам, истинным воинам Ислама. Когда мы рассчитаемся с ренегатом и предателем Кадыровым, начнется настоящий Джихад. Только он воин. Остальные нам не помеха. Они дрожат от страха, когда мы приходим к ним в дом. Работать пойдешь прямо сейчас. Не будешь лениться, вечером покормим. Хасан, веди его за мной, остальные - знаете куда идти. Купите у Сидора взрывчатку и привезете ее сюда.

- У вас, жадных русских, можно купить все, что угодно, - противно смеясь, сказал он Алеву, - Я заплачу ему сто тысяч, а потом взорву автобус с его женой и детьми.

Рыцарь сжал зубы: “Еще не время”.

Они пришли в какую-то ложбину.

- Здесь начнем делать зимник, - сказал чернобородый, - До снега как раз управишься. Хасан, развяжи его и дай лопату. Сейчас покажу, где копать.

Алев растер затекшие руки и осмотрел маленькую саперную лопату.

“Молодцы, ребята, лезвие хорошо наточили”.

- Иди сюда! - вновь позвал его главарь шайки.

- Сейчас.

Алев взял лопату поудобнее, подошел и поставленным лучшими мастерами королевства, отточенным и доведенным до автоматизма ударом отрубил ему голову. Повернулся на месте, посмотрел на молодого бандита. Челюсть парня отвисла, руки дрожали, он лихорадочно наводил на него какое-то хищно и матово отливающее металлом оружие. Через мгновение Алев уже был рядом, перехватил ствол и ударом ногой в живот отправил разбойника отдохнуть прямо на разбросанные кругом камни. Незнакомое оружие неожиданно легко, охотно и правильно легло в его руки, даря восхитительное ощущение свободы, безопасности и силы. Алев усмехнулся.

- Плохо же вас учат, - спокойным и будничным тоном сказал он, - Я бы своих бойцов за такое разгильдяйство каждый день пороть на конюшню отправлял.

- Не стреляй, - жалобно прохрипел извивающийся на земле бандит.

- Конечно, не буду, - присел рядом с ним Алев, - Нам с тобой парень еще поговорить надо. Давай, расскажи мне, что это у вас за Старец Горы тут объявился.

Эвин. ЧУЖАЯ БИТВА (начало)

Эвин стоял по колено в воде у большой темной ладьи. В руках он держал тяжелую секиру. Незнакомые воины, молча, прыгали в воду и в полной тишине строились на берегу.

- Почему ты остановился, Эвин?

Подтолкнувший его в спину воин был настолько огромен, что большой топор в его руках казался игрушкой.

- Сестра просила присмотреть за тобой, вставай рядом со мной и ничего не бойся.

Эвин вспыхнул от оскорбления.

- Я никогда и ничего не боялся, - почти прошипел он и вышел на берег. Это было очень странно, но давно уже не чувствовал он себя так хорошо и уверенно. Кровь бурлила в его жилах, и все казалось возможным. Они пришли сюда, чтобы умереть, и Эвин почему-то знал, что каждый из незнакомых воинов будет сражаться за него как за брата, и он сам точно так же без раздумий будет защищать любого из них. Асмунд, который сейчас быстрым шагом вел их отряд через темный густой лес, считал его своим племянником.

- Потом, все потом, - твердил про себя Эвин, - А сейчас эти ребята увидят, на что я способен.

А за несколько верст отсюда у большого шатра стояли два человека.

- Ты уговорил меня начать эту битву, Эймунд, но киевляне стоят как стена, - нервно сжимая рукоятку плети, сказал молодой, в дорогой кольчуге, пожилому и суровому, одетому в грубый плащ из некрашеной ткани, - Ты тоже предал меня?

- Норманны Асмунда уже сошли с кораблей за лагерем твоего брата, конунг Ярицлейв. Печенеги еще в своем лагере за рекой

и опаздывают. Хольмгард победит в этой битве.

А брат конунга Ярицлейва стоял на холме в окружении советников, почтительно слушавших рассуждения господина о философии Аристотеля. Греческий язык князя был безупречен, десять юношей из самых знатных семей с украшенными серебром короткими топориками в руках и золотыми гривнами на шее стояли перед ним. Изредка князь бросал презрительный взгляд на поле боя, и усмешка искажала его красивое лицо. Когда-то Олег, Игорь, Святослав, Владимир дерзали выходить со своими дружинами против великой Византии, а эти ничтожные люди до сих пор не могут опрокинуть и утопить в реке новгородских мужиков и наёмников-варваров, северных бродяг, у которых нет ни дома, ни родины! Нет, конечно, они были недостойны такого князя, как он.

Асмунд и Эвин шли в первых рядах норманнского отряда, который врезался в задние ряды киевлян. Варяжский клин, как топор в полено, глубоко проник в строй противника и разорвал его. Слева и справа от Асмунда падали люди - варяги, русские. Меч оцарапал его плечо, он увидел, как упал, ударенный щитом в лицо, Эвин, но словно стена встала между ними - остановиться в бою было невозможно, и мощный поток битвы унёс Асмунда в сторону. А Эвин медленно поднялся навстречу надвигавшимся врагам. Что-то изменилось в его облике, и опустили глаза стоявшие против него киевляне - потому что не каждый может выдержать пустой взгляд смерти. Эвин прыгнул вперёд, и толпа расступилась перед ним - некоторые знали, а другие слышали, что случается с человеком, который окажется на пути берсерка в минуты, когда его охватывает слепая и священная ярость Одина. Шаг за шагом Эвин продвигался вперёд, железный круг, как змея, то смыкался вокруг него, то разжимал свои объятия, и тогда Эвин вновь бросался на стоявшую перед ним живую стену. И каждый раз несколько “кирпичиков” этой стены падали к его ногам. Секира сломалась в руке Эвина и, страшно зарычав, в бешенстве, с пеной у рта, прыгнул тогда он на стоявшего перед ним высокого воина в богатой кольчуге, ничего не видя, кроме его бледного напряженного лица.

Советники киевского князя уже не скрывали своей тревоги, но он все так же твердо и бесстрашно стоял на вершине холма. Отчаянные новгородцы, изрубившие лучших воинов Руси, замедляли шаг на подступах к этому месту, но уже близко были варяги, берсерки которых ради одной строчки скальда сразились бы даже

с Тором или Одином. Седой воин в окровавленной одежде с трудом опустился на одно колено перед князем, и тот, шагнув навстречу, изобразил внимание и приветливую улыбку на своём бесстрастном лице: это был воевода старшей дружины, любимец князя Владимира. С детства усвоил его сын, что мудрый правитель должен быть ласков с полезными людьми.

- Войска надо отвести в лес, - произнёс оставивший свои победы в прошлом полководец, - Не продержаться долго Ярославу без нашего хлеба в своих болотах. А мы… Мы снова придём сюда.

Сдержав снисходительную улыбку, князь, молча, кивнул в ответ. Повинуясь сигналу, остатки дружины подошли к нему, прикрывая его отступление. Остальные отряды прекратили всякое сопротивление и бежали, едва он сел в седло.

Талин. ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД (продолжение)

Талин стояла на площади перед огромным собором. Уродливые химеры и демоны на крыше скалили свои пасти, из которых во время дождя явно стекали на мостовую шумные потоки воды. Многоголосая толпа, состоящая из необычно одетых и очень странно причесанных людей, обтекала Талин, толкала ее и, наконец, куда-то понесла за собой

- Мама, смотри, невеста! - услышала Талин и, обернувшись, встретилась с восхищенным взглядом десятилетней девочки в коротких штанах, разноцветной майке и кепке, надетой, почему-то задом наперед. На этот раз сестра приготовила для нее по-настоящему красивое платье, такого у Талин никогда не было

и она, буквально с первого взгляда, влюбилась в него, но здесь так не одевались! Бальные туфли прекрасно сидели на ногах, однако по булыжной мостовой идти было неудобно. Великолепно уложенные волосы, наверное, тоже, смотрелись здесь достаточно странно и вызывающе. Не знала всего этого темная Талин или не удержалась от последней насмешки, но Талин светлая почувствовала себя неуютно и пожалела, что так легкомысленно доверилась заботам коварной сестры. Она взвесила в руках тяжелый мешочек с незнакомыми монетами и решила как можно быстрее купить себе что-нибудь более подходящее и менее заметное. Толпа вынесла ее на открытую площадку перед рекой, и взору Талин открылся вид на невыносимо прекрасный город, который иногда является людям во сне, но, конечно, не может существовать на самом деле. Сердце Талин застучало от счастья. Неужели она действительно сможет пройти на другой берег по этому мосту с его многочисленными статуями и вот эта башня не растает перед ней? И вот те домики с красными черепичными крышами не уйдут под землю? Талин спустилась вниз и ступила на мост. На нее по-прежнему обращали внимание, а некоторые из прохожих наводили на нее плоские черные коробочки. Молодой человек с одной из таких штучек в руках догнал ее, стал что-то говорить. Он, кажется, просил ее сказать ему какие-то цифры и уговаривал записать свои. Талин пожала плечами, улыбнулась и пошла дальше. Нужная ей лавка нашлась почти сразу. К этому времени Талин уже знала, что именно следует купить, чтобы не выглядеть чужой в незнакомом городе, и быстро выбрала себе штаны из синей плотной ткани, рубашку с короткими рукавами и закрытые туфли с очень понравившимися ей застежками-липучками. Глаза продавца, перед которым она высыпала кучу монеток, буквально полезли на лоб, но он быстро справился с собой и отсчитал нужную сумму. Талин покачала головой: она заметила, что цветные бумажные прямоугольнички ценятся здесь гораздо дороже монет и наполовину опустевший кошелек наводил на грустные мысли. Зато обновки показались ей настолько удобными, что она просто недоумевала, как могла обходиться без них раньше. Торговец потащил ее к другому прилавку, где лежали большие кошельки, которые он почему-то называл сумками. Скептически осмотрев их, Талин повернулась к настоящим сумкам, подняла одну из них, но заметив недоумение в глазах хозяина, выбрала поменьше, с удобными лямками через плечо. Сложив в нее платье, туфли, кошелек с оставшимися деньгами и странно шуршащий пакет из-под штанов, Талин вышла на улицу. Седоволосый человек в старинном камзоле и берете с совиным пером, подошел к ней

и бесцеремонно потянулся к ее волосам, явно намереваясь отрезать от них прядь большими железными ножницами. Ну, это уж слишком. Ее прическа, может быть, и выглядит несколько вызывающе, но не до такой же степени.

- Что тебе нужно? - резко отстранившись, спросила она.

- Ты видишь меня? - изумленно пробормотал старик и растаял в воздухе.

- Ты его видела! - воскликнул мужчина на другой стороне улице.

- Конечно, видела. А что, не должна была?

- Нет, - сказал незнакомец, переходя улицу, - Сумасшедшего алхимика обычный человек, конечно, может увидеть несколько раз в году, но не сегодня.

- А что он хотел от меня?

- Уже больше 400 лет он пытается делать золото из волос юных блондинок.

- Это возможно?

- А ты как думаешь?

Мужчина внимательно посмотрел на нее.

- А говорили, что скрытая принцесса не владеет магией. Кажется, мы в Береноре не все знаем об этом городе.

- Беренор? Так ты, значит, от моей сестры явился? Или ты из недоверчивых? Головы которых она коллекционирует и собиралась мне показать?

- Я не занимаюсь политикой. К тому же в этом Городе ты в относительной безопасности. Он не любит самоуправства и насильно отсюда тебя в Беренор не заберут. Но, ты права. Тебе надо быть осторожной даже здесь, где мы не имеем полной силы.

- Ты сказал, не любит самоуправства Город? Или…

- Да, Город. Именно Город.

Они вышли на площадь перед башней с часами. Взглянув на куранты, Талин поежилась, почувствовав, словно какое-то прикосновение и тревогу.

- Они же…

Девушка схватила своего спутника за рукав.

- Правда?

Мужчина уважительно посмотрел на нее.

- 603 года назад эти часы были созданы местными магами для того, чтобы притягивая к себе людей со всего мира, забирать у них часть жизненной энергии и передавать ее своей стране. Через 200 лет они остановились, и армия страны потерпела страшное поражение. Враги вошли в город и за двадцать семь дней, пока мастера чинили часы, повесили на мосту, через который ты проходила, двадцать семь человек - лучших полководцев и самых ярких политиков. А десять лет назад, в августе, часы остановились вновь

и реки вышли из берегов. Почти вся территория страны ушла под воду. А в местном зоопарке утонули даже бегемот и слон.

Талин поежилась.

- Ну, если по-другому никак нельзя… Я не хочу, чтобы что-нибудь еще случилось с этим городом.

Они миновали площадь и шли по другой улице.

- Как я сейчас выгляжу? - спросила Талин.

- Нормально, - ответил маг, - Студентка на каникулах. Здесь много таких.

Группа смеющихся молодых людей с маленькими рюкзаками через плечо и разноцветными банками в руках прошла мимо них. Один из юношей сунул в руку Талин гвоздику.

- Поразительно, - прокомментировал это происшествие гость из Беренора, - Ты понравилась Городу. Он принял тебя. А это уже серьезно. Может быть, ты пришла сюда не случайно? Еще один такой знак и ты можешь здесь вообще ничего не бояться.

- Даже моей сестры?

- Никого. Это особенный Город. Он пускает нас к себе, но никто и никогда не посмеет пойти против его воли. Потому что Город заберет себе всю его магию.

К ним подошла пожилая пара. Женщина держала в руках карту, а мужчина, обращаясь к Талин, повторял одну и ту же фразу с разными интонациями.

“Он говорит на разных языках”, - догадалась Талин, - Но они все мне понятны”.

- Ответь ему, быстро, не задумываясь, - толкнул ее в плечо маг.

Талин ответила, мужчина покачал головой и развел руками, и тогда она повторила сказанное на понятном ему языке: “Ратуша с курантами вон за тем домом направо”.

- Я все думал, откуда бы ты могла приехать в Город, если бы жила в этом мире - из России, Германии или Швеции? - задумчиво сказал маг, - А ты, оказывается, норвежка.

- Это хорошо или плохо?

- Скажем так - вполне удобно. Этот мир стар и болен, молодые, полные сил варвары уже вошли в него, и скоро одна цивилизация сменит другую. Но ты же не собираешься жить здесь 100 лет? А почему норвежка… Когда-то люди этой страны побеждали, сражаясь один против десяти. Великий русский ученый с именем Лев (странное имя для человека, не правда ли?) назвал это свойство пассионарностью. Сейчас носителями пассионарности являются другие народы, но ты ответила на древний зов именно норманнской крови.

Они сели за столик небольшого кафе.

- Ты не знаешь, как мне можно заработать вот таких денег?

- Если бы ты была обычной девушкой, я бы посоветовал тебе подойти к хозяину этого кафе.

- Всю жизнь мечтала мыть посуду на кухне, - усмехнулась Талин.

- Но скрытой принцессе, которую принял и признал Город за белым зеркалом беспокоиться не о чем. Этот цветок у тебя в руках: он не завянет и не потеряется. Тебе не нужны деньги и документы. Но только в этом городе. И еще в одном - в Толедо. Но он очень далеко и неизвестно, как примет тебя. Разные холмы и рощи, пещеры, менгиры и мегалиты тебя, наверное, не интересуют.

- Подожди, но я же, получается, буду обманывать и обкрадывать этих ни в чем неповинных честных людей.

- А чем еще, по-твоему, занимаются короли и принцы в свободное от угнетения подданных время? - искренне удивился маг, - Хорошо еще, если они этим и ограничиваются, управлять государством не лезут. Если перефразировать классика здешнего мира, который зарабатывал тем, что заставлял других людей испытывать внутренние страдания от его психопатии вперемешку с эпилепсией, можно сказать: Ты принцесса по крови, а не “тварь дрожащая”, и, значит, “право имеешь”.

- Еще немного поговорю с тобой и стану ре-с-пу-бли-кан-кой, - с трудом выговорила она какое-то незнакомое, но явно подходящее слово.

Маг рассмеялся.

- Интересно, а моя сестра, она у вас как, угнетает, или управляет?

- Она сравнительно безобидная. Занята дворцовыми интригами и работать никому сильно не мешает.

Лицо мага вдруг стало серьезным.

- Посмотри на этих девушек, Талин. Они вчера приехали из Ванкувера - это далеко, за океаном. Темненькая, Катрин, изучает философию, посветлее, Дженни - медицину. В Европе они в первый раз, и о Норвегии ничего не знают, кроме того, что это где-то на море и на севере и столица Осло. Но ты у нас… Откуда… Например, из Ставангера, и можешь рассказывать все, что угодно.

А тебе достаточно знать три слова: Канада, хоккей, Олимпиада. Большего никто не потребует. Они остановились в хостеле на Вышеграде. Хостел - это такая очень дешевая и непрестижная гостиница. Они пригласят тебя к себе. Погуляй с ними по городу, осмотрись. Может быть, появятся какие-то мысли и планы. Я уверен, что в этом Городе ты не пропадешь. Прощай, скрытая принцесса. Я больше ничем не могу и не имею права помочь тебе.

Кэллоин. МИР БЕЗ МАГИИ (продолжение)

Кэллоин стоял на верхней площадке лестницы белокаменного кафедрального собора Панаджи и с высоты холма, на котором был возведен этот храм, задумчиво смотрел на раскинувшийся перед ним город. Чудес и магии в этом мире не было. Все было обманкой. Он, разумеется, высоко оценил достижения этой крайне необычной техногенной цивилизации и, если бы у него было время, обязательно посвятил часть жизни ее изучению. Конечно, для того, чтобы пользоваться изделиями местных умельцев много ума не надо, и ребенок справится, но было бы очень интересно посмотреть чертежи и схемы. Однако времени не было. Анджуна разочаровала его, и нужно было продолжать поиски. И тут Кэллоин сообразил, как заработать деньги, не продавая камни. Желающих “сфоткаться” с ним было огромное количество, и все они были из далекой северной страны, в которой жила Маша. Наверное, в этой стране не было хиппи, по-крайней мере, таких колоритных, как он, Кэллоин. Вначале он просил 50 рупий, потом - 100, и очень скоро у него набралось почти две тысячи. Но становиться здешней достопримечательностью маг не собирался. Пообедав за столиком у одной из хижин, он решил посетить храмы этого мира - ведь должны же и здесь быть какие-то сакральные места. На более удобной закрытой белой колеснице он переехал через большую мутную реку и оказался в старом городе, где увидел памятник нищему старику, который красовался на всех купюрах этой страны и два стоящих неподалеку храма - белый

и коричнево-красный. Фигурка бога в коричневом храме была меньше и ниже изображения святого, когда-то, много веков назад, приехавшего в эту страну. Его мощи хранились в храме, но Кэллоин не почувствовал в них ни святости, ни Силы. Этого человека можно было бы назвать генералом, он был одним из создателей могущественной организации, которая до сих пор пыталась незримо править миром. Ее действия были иногда безнравственны, часто циничны и всегда чрезвычайно эффективны, но к магии не имели никакого отношения. Печальный бог с атрибутами перенесенных им страданий с сочувствием смотрел на Кэллоина, предлагая оставить неугодное ему колдовство и ступить на путь аскезы и самоотречения. Ночи были теплыми, и Кэллоин переночевал на улице. Здесь это никого не удивило. Денег на еду уже не оставалось, но Кэллоин привык во время медитаций по несколько дней обходиться без пищи. Утром он выпил стакан молочно-белого сока (многие удивились бы, узнав, что его только что приготовили из ананаса), и переехал в поселок с труднопроизносимым названием. Здесь он увидел огромный храм, построенный в честь многорукого бога, гигантская статуя которого возвышалась над морем. Потом посетил деревню Гокарна в маленьком храме которой хранилась небольшая древняя статуя бога с головой слона. Здесь что-то шевельнулось в душе Кэллоина. Но эта была другая, чуждая ему магия, пользоваться которой он еще не умел. Теперь он перебрался в Панаджи, где его внимание сразу привлекла статуя человека, склонившегося над лежащей перед ним молодой женщиной. Он владел некоторыми приемами самой примитивной магии, и девушка была в его власти.

- Аббат Фариа, он давно умер - в тюрьме, во Франции, - сказал магу проходивший мимо бородач в тюрбане и с кинжалом на поясе.

Кэллоин поднялся на высокий холм и зашел в храм Ханумана, бога-обезьяны. Там положил на алтарь, купленный на улице бутон лотоса, и попробовал собрать какие-то жалкие крупицы тлеющей где-то в самой глубине его сознания магии. Не получилось, и он, горестно покачав головой, признал очередное свое поражение. Но тут на его четках ожил кусочек бирюзы, заряженный им на удачу. Пользоваться камнем во всю его силу было еще нельзя, но обрадованный маг позволил себе небольшую порцию креветок и чашку горячего ароматного напитка, называемого здесь чаем. Когда он вышел к набережной, ветер принес к его ногам купюру в 500 рупий, и это было очень кстати: на самом крупном из остававшихся

у него бумажных листков красовалась цифра 20. Придя в храм печального бога, он просто так, не надеясь на помощь, купил и зажег для него свечку и теперь ожили камень целителей хризопраз

и флюорит. У мага появилась надежда, что он все-таки сможет привыкнуть к этому миру и постепенно восстановить свои силы. Ему казалось, что теперь есть смысл еще раз навестить слоноголового бога мудрости. А еще Кэллоин слышал зов бога, которого он уже видел здесь, но не смог понять. Он ждал его у подножия какой-то горы - в рогатом шлеме, с трезубцем в руках. Шива, Разрушитель, чья сила превыше всего. И рядом с ним - восседающая на льве черная женщина с алыми, как кровь губами, с ожерельем из 50 черепов на груди. Она выпивает жизнь, от взгляда на нее помрачается разум. Ее лицо - пламя Шивы, ее руки - мощь Вишну, ее пояс - сила Индры. В четырех руках она держит меч, ножницы, отсеченную голову и лотос. Голова черной богини упирается в небо, никто во Вселенной не может укротить ее до тех пор, пока она не упьется кровью врагов. Излучающая ярость, Кали. Шива - это огонь, но Кали - жар его. Дающая освобождение от иллюзии этого и других миров, Пожирательница времени, Устранительница всех несчастий, Уничтожающая зло, Дурга. Божественная мать, стоящая позади проявленных Миров. Кэллоину показалось, что печальный бог грустно улыбнулся и отстранился от него. Но подарка не отобрал.

“Мне нужна сила, я должен спасти людей, которые доверяли мне”, - попытался извиниться маг.

И теперь он стоял на ступенях лестницы, ведущей в католический храм, и, сжимая в руке флюорит, пытался найти следы потерянных друзей. Судьбы Талин и Вериэна пока не внушали ему тревоги, аура Эвина была окрашена кровью, но сложнее всего было

с Алевом: рыцарь был жив, но его не было, и маг никак не мог понять, что это может означать.

Алев. ЗОВ СУРОВОЙ СТРАНЫ (продолжение)

- Не убивай, - дрожащим голосом повторил лежащий на земле мальчишка.

- Да ты еще молодой совсем, - присмотрелся получше Алев, - Как же ты к разбойникам угодил? Делать больше ничего не умеешь?

- Я в университете учился, в Махачкале.

- Вот как? А почему ушел? За обучение заплатить было нечем?

Мальчишка отвернулся.

- Изучал что?

- Медицину.

Алев изумился.

- Лекари - уважаемые люди и денег у них гораздо больше, чем у уличных громил и лесных разбойников. Что-то ты темнишь, парень.

- У нас не так.

Да к каким же дикарям его занесло! Лекарей не ценят, гостям ночью руки вяжут. Может быть, у них еще и учителя голодными сидят? А детей они здесь, случайно, не едят?

Алев встал, сделал несколько шагов, вернулся обратно.

- Ну а меня вы, почему схватили? Ты же горец. Как можно гостя рабом делать? Если бы в бою взяли, я бы понял.

- Это все Омар. Он не здешний. Не горец. Саудит. Араб из пустыни.

Мальчишка сплюнул.

- Мы его не любили.

- И с каких это пор люди гор стали подчиняться людям пустыни?

- Он деньги платил. Мало. Жадный. Шейхи много присылают, но он все себе забирал.

Парень уже отдышался и теперь незаметно отползал в сторону. Внезапно он вскочил и бросился бежать. Алев вскинул автомат,

и палец уверенно лег на спусковой крючок. “Калашников” плюнул огнем, и мальчишка покатился под откос.

“Вот, значит, как это бывает”, - подумал Алев, - Жалко пацана, надо было его так догнать. Чего он побежал?”

В небе послышался какой-то гул. Алев осторожно вышел на пригорок и осмотрелся. Из-за вершины показался… Вертолет? Да, вертолет. Видавшая виды боевая вертушка. Машина приближалась к нему. Алев почему-то не испытывал ни страха, ни волнения. Вертушка опустилась совсем низко.

- А ну бросай автомат, мать твою! - заорали оттуда, - Бросай, чурка долбанный.

- Сам ты чурка, - ответил Алев, но автомат аккуратно положил рядом.

Из вертолета с автоматами наперевес посыпались бойцы в пятнистой форме, за ними на землю спрыгнул командир.

- Леха, живой! Мы же тебя месяц как похоронили, искать перестали!- бросился он к нему, - Вот жена твоя обрадуется. Она аж почернела вся.

- Володька! - капитан российской армии Алексей Виленкин обнял старлея Владимира Старова, с которым учился на одном курсе в Рязанском десантном училище.

- Ты стрелял?

- Я.

- Что случилось-то?

- Да так, разборки небольшие с несознательными товарищами.

- Покажь! Не фига себе! Ты что, Омара замочил?

- Ага. И еще одного, там, внизу валяется.

- Ну, ты, блин, крутой. Слушай, а где пропадал все это время?

- Не помню ничего. Контузило, наверное. Знаешь, какие-то видения. Маги, рыцари…

- Ну, ничего, тебе теперь отпуск и путевка в санаторий полагаются, подлечишься и снова к нам. Звездочку обмывать. Чего стоим, орлы? Грузим падаль на вертолет, а сами - в засаду. Поближе

с Омаркиными ребятами познакомимся.

Эвин. ЧУЖАЯ БИТВА (продолжение)

Вечером этого дня Ярослав и Эймунд выехали, чтобы осмотреть поле великой битвы. Потери с обеих сторон были ужасающими. Ярослав с тоской думал о том, что ему опять придется унижаться перед старшинами новгородцев, выпрашивая ратников

и серебро с мехами для оплаты новых варяжских отрядов. Эймунд хмурился, прикидывая и подсчитывая доли добычи своих воинов, не забывая включать в их число и погибших. Выходило совсем не так много, как он рассчитывал. Возвращаться домой с малой добычей не хотелось.

“Надо уговорить Ярицлейва сразу же идти на Кенугард”, - подумал он, - Там добра на всех хватит”.

- Битва закончена, но война только начинается, - снова обратился он к Ярославу, - Твой брат соберет своих воинов и еще раз придет сюда. Пока Вы оба живы, не будет конца раздорам.

Русский конунг ничего не отвечал, и его молчание сильно раздражало норманна. Внезапно Ярослав остановился. У подножия холма, где недавно стоял киевский князь, втоптанное копытами

в грязь лежало черное знамя - один из старых стягов, оставшихся еще от князя Владимира. Около сотни не успевших соединиться с основными силами киевлян были изрублены здесь окружившими их варягами. Эймунд поморщился.

“Я говорю правильные и умные слова, а Ярицлейв меня не слушает. Что он хочет найти здесь, среди мертвых”?

Лицо князя потемнело. Он сошел с коня и стал осматривать убитых. Ярослав знал почти всех и даже помнил имена некоторых из них.

“Варяг говорит дело, войну надо окончить и побыстрей”, - подумал он и с ужасом представил осаду Киева, резню на улицах города и ненавидящие взгляды оставшихся в живых горожан. Или - торжествующие толпы киевлян на улицах Новгорода, трупы, плывущие по Волхову в Ладожское озеро, и надменное лицо брата, к ногам которого бросят Ярослава - если не удастся бежать в Швецию…