Три мира одиночества

- Это воины, Ярицлейв, - неодобрительно глядя на него, сказал Эймунд, - И мое тело, быть может, завтра будет вот так же лежать на этой земле. Только тело, но не дух, который с радостью уйдет в Вальхаллу.

Конунг к его удивлению вдруг опустился на колени перед лежащими рядом воинами. Один из них, молодой светловолосый норманн в окровавленной рубахе и с разбитым лицом, казался мертвым, но слабо застонал, когда Ярослав грубо оттолкнул его от русоволосого киевлянина, между колец кольчуги которого торчал обломок древка секиры. Было совершенно непонятно, каким образом он прошел сквозь нее, и с какой нечеловеческой силой был нанесен этот удар, пробивший закаленное железо. Киевский витязь тяжело дышал, и при каждом вдохе розовая пена выступала из раны.

- Вышата, - простонал Ярицлейв, - Вышата…

- Бьяртмар может попробовать вылечить его, - оторвался от своих размышлений Эймунд, - но он возьмет за это много серебра.

Ярослав, молча, кивнул головой. Через час они вернулись в шатер Ярослава. Предстояло продолжение тяжелого разговора.

Асмунд же в это время с тревогой смотрел на тяжело дышащего Эвина. Бьяртмар только что напоил раненного отваром из каких-то трав и грибов, и жар, похоже, спал, ушло беспокойство и возбуждение. Совсем недавно он кричал и звал каких-то незнакомых людей, и эти странные имена больше всего обеспокоили Бьяртмара.

- Эйнхерии Вальхаллы зовут твоего племянника, - сурово сказал он, - Валькирии выбирают для Одина самых лучших из нас. Что ж поделать? Мудрый человек просит у богов не долгой, но славной жизни, и боится не смерти, а увечья или болезни, из-за которых он станет в тягость родичам.

- Значит, Эвин умрет?

- Если мы постоим здесь, хотя бы неделю, может и выживет. Двинемся дальше - наверное, погибнет.

- А нам ведь сейчас лучше продолжать наступление…

- Эймунд и Ярицлейв до сих пор спорят об этом. Ты не хочешь пойти в шатер конунга и сказать там свое слово?

- Общее дело выше и важнее моего горя, Бьяртмар. Наша армия должна наступать. Промедление приведет к еще большим потерям. А, может быть, и к поражению. Ты помнишь, что говорится в “Речах Высокого”, в “Эдде”?

- Гибнут стада,

родня умирает,

и смертен ты сам;

но знаю одно,

что вечно бессмертно:

умершего слава.

- Сделай, что можно, Бьяртмар. И будь, что будет.

- Нельзя больше колебаться, Ярицлейв, - Эймунд уже два часа не выходил из шатра конунга, - Стоя на месте, мы упускаем победу.

- Киев больше и мощнее Новгорода. Его силы и богатство неистощимы. Если мы потерпим поражение, у меня останется только один путь - с тобой, за море.

- Побеждает не тот, у кого много денег и войска. Не больно то помогают они трусливым. Ты ведь знаешь и видел Асмунда? Это он вчера со своими людьми опрокинул строй воинов Кенугарда. А десять лет назад Асмунд со своей дружиной - а было в ней всего четыреста человек - сжёг три города и двадцать деревень в стране франков. Его драккары были так нагружены добычей, что едва добрались до берегов Норвегии. Там с выгодой продал он добычу и с великой славой вернулся домой, в Швецию. Мой побратим Рунольв, которого сейчас нет с нами, имея всего девять кораблей, не побоялся вступить в битву с флотом всей Северной Ирландии. Два дня сражался он у Гебридских островов и привёл домой три корабля противника, а ещё два из-за недостатка людей ему пришлось утопить. Ты не веришь мне? Давай спросим совета

у моего скальда - Торгнира. Странная история случилась с ним

в Исландии. Послушай, конунг. По соседству с его семьёй восемь лет назад поселился бывший викинг Гуннар со своей женой Унн, которая была колдуньей. Она умела заговаривать раны, предсказывала будущее и говорили, что люди, не ладившие с ней, пропадают бесследно. Торгнир и Гуннар не ладили между собой и часто спорили из-за леса, росшего на границе их владений. Однажды Торгнир схватился с соседом и ударом шеста разбил ему голову, а на следующий день под его конём разверзлась земля. Торгнир едва успел соскочить с него и прыгнуть на край пропасти, а коня со всем, что на нём было, засыпало камнями. Торгнир собрал в своем доме мудрых людей всей округи, целый день сидели они за столом, и, в конце концов, единодушно пришли к выводу, что дело не обошлось без ведьмы - жены Гуннара. На следующий день во главе десятка человек Торгнир отправился на соседскую усадьбу, чтобы потребовать возмещения ущерба. Когда они вошли в ущелье, за которым находился дом Гуннара, из земли вырвался и окутал их столб белого сладковатого дыма. Странное веселье охватило вдруг всех спутников Торгнира, громко крича, вошли они на усадьбу колдуньи, но не нашли там никого из людей. Походив вокруг дома, наиболее разумные ушли прочь, два человека уснули на траве,

а оставшийся в одиночестве Торгнир вдруг увидел, как с копьями наперевес, приближаются к нему больше десятка чёрных воинов, а впереди всех идёт, направляясь прямо на него, огромная белая собака. В ярости Торгнир поднял с земли и бросил в надвигавшихся врагов большой камень, и увидел, как вместо пса на землю упала жена Гуннара, а вооружённые люди превратились в стадо коров. У Торгнира не было денег на выплату виры, и Тинг острова объявил его вне закона, осудил на изгнание. С тех пор часть силы колдуньи перешла на него, и в своих стихах он прозревает будущее. Ты хочешь говорить с ним?

Эймунд встал и откинул полог шатра.

- Эй, вы, приведите сюда Торгнира! - крикнул он в темноту.

- Он не знает о нашем разговоре, Ярицлейв. И тебе ведь хорошо известно, что скальд не может лгать в минуты, когда его охватывает священное вдохновение, ниспосланное Одином. Выслушай его и прими правильное решение. А вот и Торгнир. Проходи, друг. Скажи, что ты видишь впереди нас? Какова судьба конунгов - братьев Ярицлейва?

Лицо скальда стало отрешённым и злым. Закрыв глаза, он молчал несколько минут, потом из его губ вылетели отрывистые слова висы:

- Соткана ткань, большая как туча,

Чтоб возвестить конунгам гибель.

Будут землёю люди владеть,

Жившие раньше на мысах далёких.

Соткана ткань. Берег в крови.

Страшно теперь оглянуться. Смотри:

По небу мчатся багровые тучи -

Конунгов кровь окрасила воздух.

- Все верно, - сказал Эймунд, - Боги Асгарда с нами, Ярицлейв. Мы не должны идти против их воли.

Гроссмейстер Руадх.

ПРОВИНЦИЯ ШАЙ???ЕНН И ХРАМ ЗАБЫТОГО БОГА

Семь тысяч триста шестьдесят два человека числилось в различных структурах Тайного магического Ордена Сааранда неделю назад. Полноценными и полноправными членами Ордена являлись тысяча семьсот двадцать четыре из них. За время, прошедшее

с начала мятежа, погибли сто двадцать восемь рыцарей-магов. Человеку со стороны эти цифры показались бы не слишком значительными и вполне допустимыми, но Руадх знал, что многие из убитых стоили десятка рядовых, а некоторые - и сотни. Потери среди руководящего звена были пугающими и беспрецедентными. Целых две провинции лишились своих опытных и могущественных кураторов, полноценной замены им не было и, в общем-то, не предвиделось. Ситуация в Ольвансе была стабильной, его губернатор демонстрировал лояльность и готовность подчиняться приказам, но из провинции Шайенн одно за другим шли тревожные сообщения. Явных доказательств измены пока не было, но губернатор вежливо отклонил направленное ему приглашение в Верлэрис, обосновывая свой отказ сложной обстановкой в провинции. комтур Ордена Ульвнин уклонялся от прямого участия в управлении Шайенном, сообщая, что излишне активное вмешательство

в дела гражданской администрации приведет к росту напряженности в обществе и заверял, что полностью контролирует ситуацию. Его рассуждения были логичными, а доводы - вполне разумными, но Руадх чувствовал, что дела в Шайенне далеко не в порядке и в провинции творится неладное. Медлить было нельзя. С небольшой свитой Руадх лично отправился в эту неспокойную северо-западную окраину Сааранда. В пути гроссмейстер впал в несвойственную ему глубокую задумчивость и даже пару раз невпопад ответил на задаваемые вопросы. Утром после привала он вдруг приказал своим спутникам двигаться дальше одним и ждать его в Орденской резиденции столицы Шайенна. Объяснить причину своего странного поведения он не смог или не захотел и просто свернул в сторону, оставив своих людей в состоянии тревоги и в недоумении.

- Как будто на свидание наш гроссмейстер торопится! - счел нужным пошутить, чтобы нарушить воцарившуюся унылую тишину и хоть как-то разрядить обстановку оставленный за старшего опытный боевой маг. Он даже и не предполагал, насколько близок был к истине. По его команде начались работы по сворачиванию лагеря, и никто не заметил десяток почти прозрачных белых шаров, которые медленно опустились с неба и взорвались с едва слышным легким хлопком, распространяя вокруг приятный запах свежескошенной травы. Движения людей замедлились, некоторые из них сели на землю, другие - выронили все из рук и теперь стояли, покачиваясь, словно не понимая, где находятся и что происходит. В эту же минуту из леса выбежали люди с мечами в руках

и замотанными шарфами лицами. Не останавливаясь ни на мгновение, они перебили всю свиту гроссмейстера и только потом двое из них стали всматриваться в их лица.

- Его здесь нет, - с тревогой сказал тот, что помоложе.

- Немедленно уходим в город, - отдал команду его не менее обеспокоенный пожилой спутник.

А Руадх в это время стоял на потрескавшихся ступенях мрачного полуразрушенного здания и, не решаясь войти в него, смотрел на траву, которая кое-где уже почти полностью закрыла гладкие плиты большого двора и деревья, выросшие на его крыше. Глубоко вздохнув, он, наконец, вступил в полутемный зал, остановился, привыкая к освещению и осматриваясь вокруг. Сердце сразу заныло от тяжелых воспоминаний. Алтарь в конце зала, был точно таким же, как и пятьдесят лет назад. Высокая мраморная статуя была лишена головы и правой руки, ее торс и ноги покрывали глубокие трещины. Десятки скелетов, на которых еще угадывались остатки истлевшей одежды, лежали на темном, отливающим красным полу. Руадх осторожно подошел к одному из них, тяжело опустился перед ним на колени.

- Я все-таки не выполнил твой приказ и пришел, Учитель, - прошептал он, - Прости меня. И я прочитал ту Книгу. Не потому что хотел. Мне пришлось, когда меня избрали гроссмейстером. И теперь я понимаю, как тяжела ноша власти и знания. Если бы

я мог посоветоваться с тобой! Многое я бы отдал сейчас за пять минут этой беседы. Я отомстил за тебя. Но они тоже не знали второй части великой тайны. А я сейчас знаю, где можно все узнать

о Ключе Сааранда. Я сделал первый шаг и не могу решиться на второй. Помоги мне, Учитель.

Руадх умолк и затих, склонившись, над скелетом.

- Прощай, мой Учитель, - поднимаясь, сказал он, - Я снова вернусь сюда, если смогу победить. И тогда ты, наконец, обретешь достойное место упокоения.

Опустив голову и сгорбившись, он медленно вышел из храма. И снова, как и пятьдесят лет назад, его лицо заливали слезы. А на следующий день гроссмейстер Руадх - прежний, уверенный в себе, жесткий и непреклонный, вошел в здание Шайеннской резиденции Ордена.

- Где мои люди, Ульвнин? - спросил он встретившего его человека.

- Никто до сих пор не явился сюда, - ответил побледневший комтур.

- На твоей территории пропадают маги Ордена, и ты ничего не знаешь об этом? - взгляд Руадха мог прожечь даже стену.

- Позвольте мне сейчас же лично возглавить их поиски, великий магистр, - склонился перед ним Ульвнин, - А потом - казните за халатное отношение к своим обязанностям.

Отдельные части головоломки встали на свое место и Руадх сжал зубы.

“Еще неделю назад я бы прямо сейчас убил тебя и всех твоих заместителей”, - глядя на Ульвнина, подумал он и, с трудом сдерживая ярость, сказал:

- Ты не найдешь убийц, комтур, потому что искать будешь в лесу, а не в Городе. Поэтому отыщи хотя бы трупы. И привези их в Верлэрис. Там ожидай моего возвращения и назначения на новую должность. А здесь я сам проведу расследование и накажу виновных.

Резко повернувшись, гроссмейстер вышел из кабинета и направился во дворец губернатора.

- Мне очень жаль, что Ваши люди погибли, великий магистр, - встал навстречу ему губернатор, - Примите мои самые глубокие соболезнования.

Руадх не стал тратить время на лишние разговоры.

- Думал, что можно столовым ножом срезать тысячелетнее дерево, Лжрнан? Отвечай: заговор только в Шайенне или ты успел вовлечь в него другие провинции?

- Не успел, - презрительно ответил губернатор.

- Тогда на что же ты надеялся? Что изменилось бы, если бы произошло чудо и тебе удалось от меня избавиться? Думаешь, мои подчиненные не нашли бы замену?

- Другие провинции тоже должны были восстать, узнав о нашем выступлении, Руадх, - гордо ответил Лжрнан.

- Восстание не управляемое из единого центра и возглавляемое разными политическими силами… Ты хоть понимаешь, что из этого могло выйти? Наш Орден сейчас - последнее, что скрепляет государство. Если он падет, то после вашей победы Ленаар откажется подчиняться людям из Шайенна, а Хебер начнет войну с Ольвансом.

- Я верю в человеческий разум.

- А я - в разумную силу. Сам выдашь сообщников? Или мне придется отдать приказ пытать тебя перед тем, как убить?

- Все мои друзья здесь, гроссмейстер. И сейчас мы попытаемся закончить дело, начатое в лесу.

Яркая вспышка на мгновение ослепила великого магистра

и прямо из стен стали выходить все новые и новые люди. Крепко сжав соединенные руки, Руадх произнес заклинание. Кабинет наполнился холодом и моментально замерзшие люди стояли теперь перед ним, словно статуи. Осторожно ступая по покрытому инеем ковру, Руадх подошел к губернатору и толкнул его ногой. С деревянным стуком тело упало на пол и раскололось на несколько частей. Усмехнувшись, Руадх вышел из комнаты.

Магистр Цениас.

ПРОВИНЦИЯ Хебер, ЗАМОК К?АЛМИТОВ

Через семь дней после переворота, ранним утром, магистр Цениас отправился в Хебер. Ему очень нравилась эта прилегающая к Ленаару и Священному лесу провинция, и он всегда с удовольствием принимал участие в ее делах. Нынешний визит, однако, был тайным и направился магистр не в столичный город Ано?ру, а к неприметной горе, что стояла на границе с Ленааром. Цениас был одним из тех немногих, кто знали о местонахождении летней резиденции главы древней организации к?алмитов. Когда-то, очень давно, к?алмиты были серьезной силой и даже конкурировали с Орденом. Сын небогатого купца Со?лсвен, основатель этой организации, вмешивался в дела не только Сааранда, но также Нарланда

и Кинарии, и неугодные ему политики быстро погибали под ударами виртуозных мастеров тайных дел, для подготовки которых была создана настоящая школа. Но он совершил ошибку, сделав свою должность наследственной, и его преемники оказались слишком глупыми и жадными для больших дел, так что очень скоро к?алмиты выродились в организацию банальных наемных убийц. Молодой магистр Руадх много лет назад порывался уничтожить их, и мало кто сомневался, что он сможет сделать это. Но Цениас сумел тогда убедить гроссмейстера в том, что к?алмиты могут быть полезны в некоторых делах, которые неудобно поручать членам Ордена. И именно Цениас стал связующим звеном между Орденом и к?алмитами. Более того, очень скоро он фактически подчинил их себе и мало кто представлял истинные масштабы могущества этого человека. Безобразно растолстевший лысый мужчина, все свое время проводивший в пьянках с продажными женщинами, встретил его у ворот. Цениас неодобрительно осмотрел стены и двор когда-то неприступной крепости. От прежней мощи не осталось

и следа. Сейчас он видел новомодный дворец с вычурными украшениями, а крепостные башни напоминали изящные садовые беседки. Выродившийся потомок великого Со?лсвена хотел сразу же пригласить Цениаса на обед, однако магистр отказался.

- Сначала дело, Х?уснин, - сказал он.

От услышанного Х?уснин протрезвел впервые за много лет

и данное состояние ему очень не понравилось. Дрожащими руками он попытался донести до рта украшенный сапфирами кубок с вином, но, наполовину расплескав, поставил обратно. Цениас с усмешкой наблюдал за ним.

- Хватит трястись, Х?уснин, - с презрением сказал он, - Неужели у тебя не осталось десятка людей, способных войти в Священный лес и обмануть его стражей?

- Стражей они обманут, но Вериэн…

- Какая этим наркоманам разница - король перед ними или кто-то еще? Когда они смогут отправиться в путь?

- Сегодня ночью, - пробормотал вождь к?алмитов, делая вторую попытку донести до рта кубок.

- Смотри, не разочаруй меня, Х?уснин, - пристально посмотрел на него Цениас, - Но тут же успокоительно похлопал по плечу.

- Пойдем, выпьем хорошенько и полюбуемся твоими красавицами.

- Зачем же просто любоваться? - приободрился Х?уснин, и они отправились в большой обеденный зал, где их давно уже ждали.

Лодин и Марий. МОНАСТЫРЬ У СВЯЩЕННОГО ЛЕСА, ПРОВИНЦИЯ Ленаар

А в это время, приблизительно в двадцати милях отсюда, в полутемной комнате два врача склонились над лежащим на низкой жесткой кровати человеком. Раненый не приходил в себя уже сутки, постоянно бредил и метался, кусая губы и сбивая повязки.

- Что ты скажешь об этом случае, Лиэрнин? - спросил один из них.

- Признаков повреждения внутренних органов нет. Раны закрыты и заживают первичным натяжением. Воспаление отсутствует. Данные симптомы не могут быть вызваны ранением, профессор Лодин, - коротко ответил ему седой и очень старый лекарь.

- Доктор ?Энлин весьма опытен, но он в смятении и явно не справляется с заболеванием. Не мог бы ты помогать ему в лечении? У меня много дел и я, к сожалению, не могу уделять достаточного внимания этому юноше.

- Ко мне большая очередь, но если ты прикажешь мне…

- Я попрошу тебя, Ли?эрнин.

Вот уже двенадцать лет Лодин был ректором знаменитой школы лекарей загородного Ленаарского монастыря. Собственно говоря, монастырь давно уже был придатком этой школы, которой принадлежала целая сеть собственных госпиталей. Работали в них выпускники этой школы, лечение оплачивалось из государственной казны Сааранда, но никому из выписывающихся больных не возбранялось делать и собственные пожертвования. Поэтому монастырь и школа процветали и недостатка в средствах никогда не испытывали. Неделю назад сюда неожиданно явился король Вериэн, который попросил позаботиться о его раненном друге. Он честно рассказал о событиях в столице и Лодин, конечно же, понял, как опасно принимать столь опасного пациента, но отказать не смог. Более того, он фактически вступил в противостояние с нынешними властями Сааранда, приказав поместить Мария в отдельный корпус и резко ограничив доступ к нему. Имени раненного не знал никто, кроме Лодина, и ректор надеялся, что в самом крайнем случае пострадает только он один. Вздохнув, ректор встал и, отодвинув край шторы, посмотрел на улицу. По выложенной мелкими камешками узкой дорожке к их отдельно стоящему домику торопливо шел один из студентов. Лодин поспешил выйти навстречу ему.

- Вас срочно просят придти к воротам, - поклонившись, сказал тот.

- К воротам? - удивился ректор, - Кто там еще?

- Не знаю, - ответил студент, и понизив голос, добавил, - По-моему, из Ордена.

Лодин нахмурился. Попрощавшись с Лиэрнином и еще раз повторив свою просьбу, он направился ко входу в монастырь и увидел там двух человек, яростно споривших с привратником. Один из них, совсем молодой мужчина не старше тридцати лет, даже вытащил меч и недвусмысленно размахивал им.

- Это еще что такое? - строго спросил Лодин, - Убрать меч!

Молодой маг сверкнул глазами, но спутник удержал его.

- Спрячь меч, - властным голосом приказал он.

Мужчина подчинился, но меч убирал демонстративно медленно.

- Ты заболел, Т?арквин? - обратился к его начальнику Лодин.

- Нет, ректор, - достаточно почтительно ответил тот, - Но у меня есть приказ проверить все места, где мог бы скрываться Вериэн.

- Я бы с удовольствием впустил вас сюда, если бы у меня сейчас гостил Вериэн, - не скрывая сарказма, усмехнулся Лодин, - Скажи, Тарквин, а ты уверен, что, действительно, посмел бы войти в эти ворота? Ты же понимаешь, что обратно бы уже никогда не вышел? Или нет? В таком случае, заходи, я прикажу приготовить для тебя отдельную палату.

Т?арквин покраснел.

- Что поделаешь. Приказ есть приказ, - глядя в землю, пробормотал он.

- Иди, Т?арквин, - сказал Лодин, - Незачем по пустякам отвлекать занятых людей от работы.

Маг поклонился и, повернувшись, пошел прочь. Его товарищ затоптался на месте.

- За мной, ?Эмин, - обернувшись, приказал он.

- Почему мы так просто уходим? - спросил его Эмин.

- Потому что здесь нет Вериэна, - коротко ответил Т?арквин.

- А этот наглый старик? - не унимался его подчиненный, - Почему ты не позволил мне наказать его за дерзость?

- Я завидую твоему здоровью, ?Эмин, - начальник обернулся

и презрительно сплюнул ему под ноги, - Потому что только абсолютно здоровый или непроходимо глупый человек может вот так взять и нахамить одному из лучших докторов Сааранда. Не отставай, придурок!

Талин. ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД (продолжение)

Цветок помог Талин или она действительно понравилась Дженни и Кэтрин, но очень скоро она стала лучшей подружкой молодых канадок, которые через неделю искренне плакали, прощаясь с ней. Вместе с утра до вечера пропадали они на старых улицах Города и только ночью совсем без сил возвращались в хостел, который совсем не показался Талин плохим и неудобным. В ее Мире о таких комфортных и уютных гостиницах даже и не помышляли. Этот Мир вообще был безопасным настолько, насколько это можно было себе вообразить. Здесь, конечно, обворовывали прохожих говорящие на одном из восточных языков хамоватые юнцы из приезжих, норовили обмануть торговцы и менялы, но стражники не собирали на улицах трупы по утрам. Город заботливо предлагал Талин и ее спутницам свободные столики в переполненных кафе, распахивал прямо перед ними двери трамваев, разгонял облака, чтобы они могли полюбоваться золотыми шпилями

в лучах заходящего солнца. Даже традиционные очереди перед кассами музеев вдруг исчезали на несколько минут, чтобы тут же возникнуть снова, за спинами покупающих билеты подружек. Иногда Талин казалось, что город, как большая черная кошка, выгибает спину и мурлычет от удовольствия, когда она касается рукой его древних камней. В сумерках из стены какого-нибудь старого дома выходили рыцарь с обрывком веревки на шее, бледная дама в окровавленном платье, либо карлик с мешком на плечах, и непонятно было: это Город демонстрирует ей свое доверие и открывает все тайны, или привидения сами приходят посмотреть на гостью из другого, чужого даже для них Мира. Почувствовав ее нежелание пользоваться подаренным цветком, Город прямо в карман джинсов положил ей расшитый бисером кошелек с бумажными деньгами, вернуть который не удалось из-за явного отсутствия хозяина. Город источал мистику и купался в ней. Он словно любовался бесчисленными и совсем не страшными, “домашними” и привычными, черепами и скелетами, играл названиями - реки, улиц, столбов и камней, даже свои сардельки называл “утопленниками”. Но Талин знала: все это понарошку. Город никогда не причинит вреда своим гостям и жителям, и даже волшебные куранты Орлой забирают у них совсем чуть-чуть, щедро отдавая в других местах. Но иногда попадались Талин места, которые были подобны кровоточащим царапинам. Нелепый памятник полусумасшедшему писателю и невыразимо пошлая “непристойная лавочка” были вызывающе чужими и ненужными в этом прекрасном Городе. Прислушавшись к своим ощущениям, Талин вдруг поняла, что Город жалуется ей на них и, словно кошка, протягивает свою раненную лапку. И она стала осторожно “гладить” свой Город в этих местах, успокаивать его, испытывая жгучее желание взять меч из рук молчаливо стоящего перед мостом рыцаря и сходить с ним в мэрию, поговорить с людьми, которые позволяют так уродовать свой, а теперь уже и ее Город. Ей было хорошо и спокойно, но она чувствовала, что долго это продолжаться не может и рано или поздно ей придется навсегда уйти из Города, чтобы потом вспоминать о нем всю жизнь.

Алев. ЗОВ СУРОВОЙ СТРАНЫ (продолжение)

Медицинский осмотр показал, что перенесший контузию капитан российской армии Алексей Васильевич Виленкин полностью здоров, но нуждается в реабилитации в связи с неустойчивым психологическим состоянием. Приказ на дополнительный отпуск был подписан, путевка в подмосковный санаторий предложена, но решивший провести побольше времени с женой Алексей от нее отказался.

- Тебе надо уйти из армии, - сказала ему Светлана, - Я не переживу, если с тобой что-то случится еще раз.

- Я же ничего больше делать не умею, - вздохнул он, - Жить, на что будем?

- На какие-нибудь обучающие курсы поступишь. Выкрутимся как-нибудь.

- Нет, Свет, не могу. Не волнуйся, все будет хорошо. Из такой вот переделки и то живым вышел.

Они помолчали.

- Надо ребенка рожать, - тихо сказала жена, - Бог с ней, с квартирой, перебьемся. А то поздно будет.

- Надо, - так же тихо ответил он.

- Давай уедем отсюда? А то мне тревожно что-то. Отдохнем, сменим обстановку. Тебе куда хочется?

- Не знаю. Может быть, в Сааранд? Ты не знаешь, где это?

- Никогда не слышала. Сейчас в интернете посмотрю.

Она быстро включила ноутбук, открыла поисковик, ввела название.

- Ничего нет, - удивленно сказала чуть погодя.

- А Нарланд можешь посмотреть?

- Норланд, наверное? Плоскогорье на границе Швеции и Финляндии, тайга, пороги на реках. Тебе, действительно, туда хочется?

- Нет, никакого плоскогорья с тайгой у нас не было, - задумчиво произнес Алексей.

- Что?!

- Нет, ничего, - смутился он, - Слушай, а давай ты выберешь? Мне все равно, лишь бы с тобой.

- Мне хочется, чтобы было море, голубое, как на картинках, и очень теплое, безоблачное небо, пальмы и горячий чистый песок на пляже, - мечтательно произнесла она, - И побыстрее. Никаких виз. Я, наверное, прямо сейчас схожу. Не хочешь со мной прогуляться?

Опасаясь и в турагенстве назвать какую-нибудь несуществующую страну, Алексей покачал головой.

- Ну, ладно, жди тогда. Тебе на карточку деньги пришли? Давай ее сюда.

Оставшись один, Алексей от нечего делать, включил телевизор. В передаче шла речь о несчастной судьбе жены наследного принца Великобритании, которую медоточивая ведущая называла “народной принцессой” и золушкой. По данным опроса, проведённого в 2002 году вещательной компанией Би-би-си, она, оказывается, заняла третье место в списке ста величайших британцев в истории. Заинтересовавшийся Алексей уселся у экрана и узнал, что предки Дианы по отцовской линии вели свое происхождение от незаконнорожденных сыновей короля Карла II и незаконнорожденной дочери его брата и преемника, короля Якова II. Ее отец стал восьмым графом Спенсером, и она получила титул “леди”, предназначенный для дочерей высших пэров.

“Ну, ничего себе, золушка!”, - подумал Алексей, и тут же услышал, что Диана “великолепно умела подкрадываться к двери и подслушивать, о чем сплетничают слуги”, а еще неделями с этими слугами не разговаривала, оставляя распоряжения в виде записок.

“Ни фига себе, народная принцесса, - развеселился Алексей, - Какие же у них тогда антинародные”?

Далее пошел рассказ о любви ее мужа к другой женщине, но тут же сообщалось, что “страдающая от одиночества и непонимания Диана некоторое время была в близких отношениях со своим инструктором по верховой езде Джеймсом Хьюиттом, имела романы

с антикваром Оливером Хором, регбистом Уиллом Карлингом, доктором Хаснат Ханом, капитаном кавалерии Джеймсом Хьюитом”.

“Ну, это в королевских семьях порядке вещей, - сказал какой-то голос в голове Алексея, - Главное, чтобы все было тихо и под одеялом”.

Однако тихо у Дианы почему-то не получалось. Если верить ведущей, королевскую семью сотрясали постоянные скандалы, в которых ее муж и правящая королева выглядели настоящими деспотами и моральными уродами. Они непрерывно и изо всех тиранили бедную Диану, которая заявляла: “Я хочу путешествовать, делать то, что мне нравится, а не то, чего от меня ожидают другие. Я хочу делать то, что хочу”.

“Интересно, а она понимала, что жена наследника престола - это государственная должность, на которую тяжело устроиться,

а уволиться - еще тяжелей? И что у нее в этой должности будут не только права, но и обязанности”? - подумал Алексей.

В конце концов, Диана вообще наплевала на все приличия, ушла от мужа, бросила детей и стала жить с богатым любовником по имени Доди Аль-Файед. Он был мусульманином, и Диана тоже собиралась принять Ислам, чтобы выйти за него замуж.

“Мусульманин, - подумал Алексей, - А что у них там, в Британии, с мусульманами”?

Он бросил взгляд на стол: жена не выключила ноутбук и не вышла из интернета.

“Попробуем”.

Так, на долю Британии приходится 16,8 процентов мусульман Западной Европы. После христианской, исламская община - самая большая в Соединенном королевстве. Лондон считается интеллектуальной столицей арабского мира и “Бейрутом на Темзе”. Именно в Лондоне возникла компания по реализации финансовых операций в Интернете в строгом соответствии с принципами шариата. Возглавили её богословы из Пакистана, Саудовской Аравии, Сирии и Малайзии. Они контролируют исламские банки с общим капиталом в 150 миллиардов долларов. И этот капитал ежегодно возрастает на 25 процентов. Во время опроса, проведенного в мае 2009 года, 36 процентов мусульман Британии ответили, что не подчиняются законам этой страны и 40 процентов высказалось за введение в стране норм шариата. В 1998 году в Бирмингеме объявили, что вместо рождества теперь будет отмечаться праздник Winterval - “зимнее празднество”, что ли? Анджем Чоудари, радикальный проповедник, проживающий в Англии, в 2009 году заявил, что если королева не примет ислам, ей придется покинуть страну. Организация “Мусульмане против крестоносцев” в июле 2011 года объявила города Брэдфорд и Дьюсберри в Йоркшире, а также жилой массив Тауэр Хэмлетс в восточном Лондоне анклавами, которые следует провозгласить халифатами (британская газета Daily Mail). В апреле 2012 года первый в истории Британии лорд-мусульманин пообещал награду в 10 миллионов фунтов стерлингов (около 16 миллионов долларов) за поимку Барака Обамы или Джорджа Буша-младшего.

“И жена, пусть даже бывшая, наследника престола Великобритании собирается выйти замуж за мусульманина. Что дальше? Она рожает ребенка. Или ей готового приносят. И за пределами Великобритании появляется новый претендент на престол - араб и мусульманин! Просто аплодировать хочется тому, кто все это придумал”.

- После замужества, Диана планировала забрать из Англии своих сыновей, - радостно сообщила ведущая.

“И, там, за пределами Англии, происходит какая-нибудь трагическая случайность. Старший из наследников, что посерьезней, предположим, утонет в море, а другой, который непутевый, отравится какой-нибудь гадостью в ночном клубе - никто даже и не удивится, - продолжил логическую цепочку Алексей, - А безмерно любящие Диану британцы, когда придет время, потребуют, чтобы именно ее сын стал новым королем. Мне, в общем-то, все равно, и против этих самых мусульман я лично ничего не имею. Просто интересно, секретные службы у них, в Британии, есть? И куда они смотрят”?

Оказалось, что все-таки есть и смотрят, куда надо.

“Поздно спохватились, конечно”, - поморщился Алексей, выключил телевизор, прилег на диван и неожиданно для себя задремал. Во сне он увидел узкую улочку какого-то старинного города. Две девушки стоят и разговаривают на ней. Непередаваемая аура уверенной в себе, радостной, полной сил и надежд молодости.

У девушек длинные светлые волосы, у той, что немного повыше, они соломенного оттенка и распущены по плечам, у другой - льняные, такие бывают у некоторых кукол, и завязаны в хвостик. Только что закончился короткий летний дождь и теперь ярко и весело светит солнце, отражаясь от чистых стекол кажущихся игрушечными домов. Девушка с льняными волосами как магнит, его неудержимо тянет к ней - встать рядом, защитить, чтобы она могла пойти дальше. Девушка оглянулась и посмотрела на него.

“Нет, не надо к девушкам… Светлана… Что она обо мне подумает”? - молнией мелькнула мысль в голове наполовину проснувшегося Алексея, он повернулся на другой бок и увидел себя уже в каком-то другом, шумном и душном южном городе. Молодая смуглая женщина сидела у груды сваленных на неровную мостовую фруктов, рядом с ней на старом одеяле спал голый трехлетний мальчик. Поток непрерывно сигналящих разномастных машин несся по улице. Было абсолютно непонятно, кому предназначались эти гудки - видимо всем сразу. Но никто, включая и двух черных коров, куда-то меланхолично бредущих по обочине, не обращал на эти сигналы даже и малейшего внимания. Старенький автобус неизвестной марки с правым рулем остановился в десятке метров от Алексея, из открытой передней двери стали выходить люди с фотоаппаратами в руках. Один из них, начинающий седеть высокий мужчина в бриджах бежевого цвета и белой рубашке с короткими рукавами остановился неподалеку и как-то странно, словно пытаясь что-то вспомнить, посмотрел на него. Алексей поднял ногу, чтобы шагнуть навстречу, но тут щелкнул замок, и в комнату вошла жена.

- Ты что, спишь? - весело спросила она, - А я уже все купила. Послезавтра из Шереметьево Д в 10.30 вылетаем.

Кэллоин. МИР БЕЗ МАГИИ (продолжение)

- А я и не знала, что в Индии есть православные храмы, - сказала пожилая женщина.

- Это храм богини Кали, - улыбнувшись, пояснила молодая девушка-экскурсовод, - Вообще-то, он построен в традициях бенгальской архитектуры, но купола делают его похожим на наши церкви. Здесь до сих пор приносят кровавые жертвы. Жрецы рубят головы петухам и черным козлам, читая особые мантры - считается, что это позволит жертвенным животным в следующей жизни родиться человеком. Калькутта - общеиндийский центр поклонения этой черной богине, название так и переводится - Место Кали. Ее днями считаются вторник и суббота, особенно ночь на убывающей луне. Ей посвящали убийства тхаги из секты душителей. Говорят, что за три века, с ХVI по XIX, они убили два миллиона человек.

- И они до сих пор есть в Индии? - поежился кто-то из группы.

- Нет, их уничтожили британские колонизаторы. Не поняли англичане широты загадочной индийской души. Но, вообще-то, культ Кали существует уже несколько тысяч лет, а эти сектанты - всего три века. Так что к настоящему культу Кали они имеют такое же отношение, как наши хлысты к христианству.

Кэллоин незаметно отошел от группы, направлявшейся в парк Майдан к мемориалу королевы Виктории. Сегодня была суббота

и Луна убывала. Он вошел во двор храма.

- Даже скудоумный становится поэтом, размышляя о Тебе, чьим одеянием является Космос, Трехглазой Свидетельнице Трех миров, Чью талию украшает пояс, сделанный из человеческих рук, Стоящей на груди трупа, Доставляющей наслаждение самому Махакале, Пребывающей в местах сожжения трупов, - услышал он пение паломников.

Кэллоин разулся и, обогнув группу молящихся, вошел в темные своды храма. На алтаре он увидел изображение богини. Три кроваво-красных глаза на черном лице, белые зубы, свисающий красный язык. На шее - гирлянды цветов и ожерелье из человеческих голов. Склонившись перед алтарем, он бросил в бронзовую чашу крупный красный цветок и услышал далекий голос:

“Через меня человек существует, во мне он удовлетворяет свои потребности: любой, кто видит, дышит, слышит, говорит, делает это благодаря мне”.

- Падите люди Калькутты ниц, ибо сходит на грязные многолюдные улицы вашего города Тьма. Не Тьма ночи - Тьма погибели. Склонитесь, люди Калькутты пред силой, страшнее которой нет ни на земле, ни в небе, ни в пламени ада. Склонитесь перед грозным ликом Кали, Госпожи смерти. Ибо кровь на деснице ее - кровью обагрены руки тех, кто служит ей, отнимая чужие жизни. Слушайте, люди Калькутты, песнь Кали. Песнь боли. Песнь убийства, - снова донеслось до него пение паломников.

“Мое мужское воплощение - черный бог Кришна. Кали-Юга - мой век, он начался 5000 лет назад и продлится 432 000 лет. Вера, подкрепленная знанием, помогает видеть меня. Благодаря своей вере Рудра получил стрелы, метко убивающие врагов, Брахма стал могущественным провидцем и мудрецом. Я проникаю во все сферы Земли и Неба. Моя власть распространяется на все миры. Я, подобно бестелесному ветру, пронизываю все. Мое величие превосходит земную и небесную сферы”.

- О, Богиня, о Мать миров, несущая в своих руках отсеченную голову, разящий меч и цветок лотоса, позволь мне найти прибежище у Твоих божественных стоп.

“Восемь змей, опоясывающих меня - знак восьми способностей, дающих возможность принимать любую форму и величину, а также исполнять любое желание. Ножницы указывают на способность отсекать любые привязанности. Лотос в руке символизирует открытое сердце”.

Кэллоин опустился на колени.

- Я пришел, чтобы стать навеки твоим, богиня. Возьми мою жизнь, но помоги спасти друзей.

- Верхней правой рукой Кали делает мудру бесстрашия, означающую “Вам нечего бояться”, нижней правой - мудру благословения, - раздался позади громкий мужской него голос.

Кэллоин резко обернулся. Группа индийских школьников в бело-голубой форме слушала рассказ своего учителя.

Талин. ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД (продолжение)

Маша стояла на мосту через реку Чертовка и смотрела на большое колесо водяной мельницы перед белыми, с красными крышами, домиками, которые, казалось, вырастали из тихой и темной воды. Командировка в Прагу была более чем неожиданной. Маша работала в фирме совсем недавно и должность, которую она занимала, вовсе не предполагала такие подарки судьбы. Но дело было срочным, у нее, единственной, была открытая Шенгенская виза, полученная ради майского круиза по Скандинавии. Щедрые, а, может быть, наоборот, жадные (до денег русских туристов) финны дали ее аж на полгода. За два дня она встретилась с нужными людьми, подписала бумаги и теперь наслаждалась прогулкой по любимому городу. Она была здесь всего один раз, еще когда училась в школе, и всего один день - проездом в Париж. Март 2008 года был необычайно холодным и жители избалованной теплым Гольфстримом Европы мерзли и кутались во всевозможные тряпки, как французы под Москвой. В Калуге светило солнце и вылезли из-под земли желтые цветки мать-и-мачехи, а в Польше в это время лежали полуметровые сугробы. В Праге сугробов не было, но снег, то и дело, начинал сыпать с затянутого облаками свинцового неба. И все равно Прага сразу и навсегда покорила ее. Перед поездкой, она, конечно, залезла в интернет и много читала о столице Чехии, но оказавшись в Праге, поняла, что правильное представление о ней дают не фотографии путеводителей, а иллюстрации к сказкам Шарля Перро и братьев Гримм. Первая встреча превзошла все ожидания. Более того, после Праги Париж показался ей серым и каким-то очень уж обыкновенным городом. Маша решила тогда, что его символом следует сделать взметнувшуюся в отчаянном и безнадежном порыве башню Сен-Жак - такую печальную

и одинокую среди кварталов симпатичных, но достаточно ординарных зданий и построек XIX-XX веков. Проклятый барон Осман в безумном стремлении сделать Париж самой современной столицей Европы преуспел гораздо больше Сталина с его Генеральным планом развития и реконструкции Москвы. Ну а разными там железными башнями, уродливым кварталом Дефанс и китчевым Диснейлендом разве кого-нибудь удивишь? Вот центром Помпиду

и фонтаном на площади Стравинского удивить, пожалуй, можно, но Маша предпочла бы так не удивляться. И без современного авангардистского алтаря в Соборе Парижской Богоматери она бы тоже прекрасно обошлась. Сейчас в Праге светило яркое летнее солнце и впереди был целый день. Оправленный в серебро и прицепленный к ключу красный камешек, купленный три недели назад в Гоа, словно проснулся в Праге. Маша постоянно ощущала какое-то тепло, идущее от него, и не только не убрала ключи из сумки, но старалась почаще брать в руки. Она и сейчас крутила их в руке, не обращая внимания на стройную девушку с волосами, как у старых советских кукол, которая словно застыла в нескольких шагах от нее.

Это была Талин. Уже два дня она ощущала какое-то странное беспокойство. Что-то изменилось вокруг, и вот теперь она нашла причину этой перемены. Она вдруг поняла, что сегодня ей придется оставить свой Город и испугалась. Захотелось броситься прочь, убежать от судьбы, спрятаться, но худенькая светловолосая девушка что-то держала в своей руке, и этот предмет был крайне необходим Талин. Незнакомка положила его в маленькую сумочку и по Карлову мосту пошла на другой берег, в Старый Город. Талин двинулась следом. Девушка свернула в один из узких переулков, остановилась у витрины сувенирной лавки и стала рассматривать кукольных ведьм. Талин подошла и встала рядом. С улыбкой она вспомнила, что Кэтрин купила себе куклу с красной свечой в руках, которая якобы помогала в любовных делах, а Дженни, как будущий врач, выбрала себе ведьму с пузырьком эликсира “от всех болезней”. Незнакомка взяла куклу с магической книгой в руках.

В книге была одна чистая страница - для одного желания.

“Как же заговорить с ней, ведь нельзя просто так взять и спросить, что у нее в сумке?” - лихорадочно думала Талин.

С практически ясного неба вдруг упали капли воды. Незнакомка удивленно посмотрела вверх: внезапно набежавшая тучка закрыла солнце и сразу же ощутимо похолодало. Дождь усилился. Зябко поведя плечами, она зашла в маленькое кафе напротив. Талин бросилась следом и с радостью увидела, что девушка сидит за единственным свободным столиком и рядом стоит еще один (только один!) стул. А в правой руке Талин оказалась неувядаемая гвоздика. “Спасибо”, - мысленно поблагодарила она свой Город, и, приветливо улыбнувшись, попросила разрешение сесть рядом. Девушка была из России и сегодня вечером она возвращалась обратно. Она увезет предмет в своей сумке и Талин больше никогда не встретит ее.

“Может быть, это и к лучшему? - подумала она, - Нет, я должна все узнать”.

Нежданный дождик уже кончился и русская девушка Маша сейчас встанет и уйдет навсегда. Рассеянно опустив руку в карман, Талин нащупала там какой-то небольшой камень, вытащила его, покрутила в руках. Шпинель, довольно высокого качества и необычной формы.

“Последний подарок моего Города”, - поняла вдруг Талин.

Девушка напротив удивленно смотрела на нее.

- Что это? - спросила она.

- Шпинель. Камень такой, полудрагоценный. Похож на рубин, но крупнее. И встречается чаще.

- Можно я потрогаю?

Она осторожно взвесила его в руках.

- Точно такой же. Значит, старик не обманул. Слушай, Талин, а она, шпинель, дорогая? Мы ведь у него ее всего за 200 рупий купили. Неудобно даже.

- Что купили, Маша? Покажи, пожалуйста.

Девушка вытащила из сумки ключ с прицепленным к нему красным камешком. Немного поменьше, но похожий. Талин дотронулась до него рукой, и горячая волна вошла в нее, пробежала, достав до сердца.

- Где ты его купила, Маша?

- В Индии. На пляже в Кандолиме мы встретили такого прикольного старого хиппи. Он, похоже, с наркотиками перебрал и не мог понять, где находится.

“Кэллоин!”

- Просил объяснить, как до Анджуны добраться.

- До Анджуны? - удивилась Талин, - А зачем ему в Анджуну?

- Ну, они же теперь в основном там тусуются. Молодость вспоминают. Это сейчас Гоа практически семейный курорт.

А раньше! ЛСД, героин и марихуана, расширение сознания, трансцендентальная музыка, Харе Кришна, Харе Рама, “делай любовь, не делай войну”. Португальцы в Гоа из Европы католичество привезли, а хиппи оттуда в Штаты травку и моду на все восточное. Кстати, у меня же его фотография здесь есть. Скачала в планшетник, чтобы на работе показать. Хочешь посмотреть?

Маша достала из сумки планшет, открыла галерею и выбрала фотографию.

Да, Кэллоин!!!

“Мне очень нужен этот камень”.

- Маша, я знаю этого человека и ищу его.

- Правда? А откуда он?

“Что же сказать-то?”

- Из Норвегии. Знаешь, Ставангер, город такой.

- Знаю.

“Опа!”

- Ты живешь в Норвегии? Мне так понравились ваши фьорды. Особенно около Бергена.

“Вот этого не надо”.

- Маша, подари мне этот камень. А я тебе свой отдам. Смотри, он даже больше немного. Настоящий. Сейчас мы к ювелиру зайдем и за пять минут оправу переделаем.

- Этот человек твой родственник?

- Нет. Он очень хороший друг моих родителей. Они умерли. И мне нужно связаться с ним, это очень важно. Мне кажется, что камень поможет его найти.

- Жалко немного, но раз он тебе так нужен… Ты знаешь, он сейчас какой-то теплый стал.

- Это только здесь, в этом Городе, - серьезно сказала Талин, - Дома он снова станет обыкновенным.

И Маша почему-то сразу поверила ей.

Кэллоин. МИР БЕЗ МАГИИ (окончание)

Кэллоин вышел во двор за школьниками и их учителем. Преисполненный внимания, он слушал продолжение его рассказа.

- Кали - олицетворение шакти - губительной энергии Шивы, - говорил он, - В “Маханирване-Тантре” сказано: “Черный цвет заключает в себе белый, желтый и все остальные цвета. Так же

и Кали заключает в себе все остальные существа”. Проявляет же себя она в качестве Десяти Великих Форм Знания. Сама Кали является первой и изначальной из них, из других наиболее известна Тара, которая дарует знание, ведущее к спасению. Кали руководит жизнью человека с момента зачатия до его смерти и символизирует не только ужас и уничтожение, но также и недосягаемую красоту, невознагражденную любовь. В человеческом теле Кали существует в форме дыхания или силы жизни (праны). Гирлянда черепов, которых 50 - по числу букв санскрита, означает череду человеческих воплощений. Кроваво-красный язык символизирует гунну раджас - кинетическую энергию Вселенной. Кали, как и Дурга - ипостаси жены Шивы, Парвати. Дурга олицетворяет силу, которая преодолевает или устраняет препятствия. Служение Шиве и Дурге - традиция, восходящая еще к ведическим временам. А что означает имя Шива? - спросил он, повернувшись

к стесняющейся общего внимания девочке.

- “Благосклонный”, “Благой”, “Добрый”, - без запинок перечислила она, и смущенно улыбнувшись, добавила: Шива имеет еще 48 имен.

- Правильно, одно из них - Тръямбак, сын трех Матерей: Земли, Воздуха и Неба. Некоторые считают, что Шива был человеком и жил 5 или 7 тысяч лет назад. Достигнув полного совершенства, он трансформировал свое физическое тело в состояние бессмертного золотого света. В даосизме этот свет называется алмазным телом, а в тибетском буддизме - радужным телом. Два глаза Шивы - Солнце и Луна, третий, главный, во лбу - Огонь. Именно медитирующий на вершине горы Кайлас Шива создал Йогу, он является покровителем людей, ее практикующих. Еще Шиву считают “владыкой танца”- он изобрёл 108 танцев, и изображают его чаще всего танцующим - пока он танцует, существует мир.

“Отправляйся к священной горе свастики, где обитает Шива,

и обойди ее, - снова услышал маг далекий женский голос, - Потом ты увидишь священное озеро Манасаровар, первый объект этого мира, созданный Брахмой. Узким перешейком оно связано с другим озером - Ракшас Тал. Оно соленое, и потому считается мертвым. Сверху эти озера похожи на Солнце и Луну. Баланс воды

в них символизирует баланс энергии во всём мире. Иногда воды Живого озера стекают в Мертвое, и тибетцы радуются, считая это хорошим знаком. Если Шива увидит и услышит тебя во время коры, то в воде озера Ракшас Тал твоя старая никчемная плоть истает, чтобы замениться новой в водах Манасаровара. Только после этого ты будешь готов к служению и сможешь стать моим учеником”.

Талин. ВОЛШЕБНЫЙ ГОРОД (окончание)

Талин шла между старыми, заросшими мхом плитами. Это было кладбище. Очень старое. Древняя жуткая сила исходила из-под земли, сердце трепетало. Около одной из могил мужчина с флажком рассказывал обступившим его людям.

- Здесь похоронен Рабби Иегуда Лев бен Бецалель - тот самый, который, если верить легендам, в 1580 г. создал Голема. Бытует поверье, что если, загадав желание, по древнему еврейскому обычаю положить на могилу камешек, оно обязательно исполнится, - услышала Талин, - Но будьте осторожны с формулировками: ничего в мире не дается даром и незаслуженные подарки судьбы стоят очень дорого. Одна наша молодая соотечественница в 80-х годах пожелала остаться в Праге любой ценой. В результате она получила назначение в пражскую редакцию журнала “Проблемы мира и социализма”, но через 3 месяца умерла от рака.

“К такому прохиндею за помощью лучше не обращаться”, - усмехнулась про себя Талин, и мысленно попросила Город еще раз помочь ей. Теперь она шла куда-то, чувствуя, как с каждым шагом магия Города вливается в кровь и пьянит ее. Еще немного и она сможет взглядом остановить птицу в небе или передвинуть дом. Раньше Город не показывал ей эти места. Она остановилась у симпатичного, но, в общем-то, ничем не примечательного дома.

- Это Дом “У последнего фонаря” - последний дом по “Золотой” улочке, - услышала она голос за своей спиной и обернулась назад.

На опустевшей улице перед ней сидела большая, в рост человека, черная кошка.

- Мое название происходит от древнего славянского слова Порог и этот порог, отделяющий Прагу земную и Прагу небесную, находится за этой дверью. Пройти его могут не все и только ночью, да и то не каждой. Но ты пройдешь через него сейчас, днем,

и окажешься там, где нужна твоя помощь.

- Прости меня за то, что я не наказала людей, обижающих тебя.

Талин зарылась лицом в мягкую теплую шерсть.

- Ты не можешь ничего изменить, Талин. Эти люди когда-то создали меня такой, какая я есть. Теперь они постепенно уходят из этого мира, и вместе с ними умру я. Останутся только стены. Если бы среди потомков моих строителей была хоть десятая часть людей с такой кровью, как у тебя… Прощай, и, не забывая меня.

Сжав в руке ставшую обжигающе горячей шпинель Кэллоина, и закрыв глаза, она открыла дверь и шагнула вперед. Открыв глаза, она ожидала увидеть перед собой море и пляж неведомой Анджуны, но оказалась совсем в другом месте.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ (начало)

Темная Талин шла в свою спальню. Жизнь в королевстве Беренор вошла в свое русло, и она уже почти не вспоминала сестру. Жили друг без друга столько лет и проживут еще больше. Обошлось без особых потерь - и ладно. Она открыла дверь и увидела перед собой лесную поляну с вековыми дубами по сторонам.

В смятении, сделала шаг назад и наступила на большой муравейник. Отпрыгнув от него, она выругалась и осмотрелась. Наваждение не исчезло.

- Ты дома, Талин, ничего не бойся, - сказал ей стройный и высокий юноша. Очень опасный. Сильный настолько, что затрещали волосы, и тысячью иголок закололо кожу.

Юноша протянул ей руку, она отшатнулась.

- Что с тобой? И почему у тебя черные волосы?

Темная королева медленно осела на землю. Пророчество сбылось!

- Ну, спасибо тебе, сестричка, - тихо простонала она.

Вериэн подошел к ней и помог встать. Теперь он внимательно смотрел на стоявшую перед ним девушку. Похожую на его Талин, но совершенно другую. И дело было вовсе не в цвете волос.

- Рассказывай, - со вздохом сказал он, помогая сесть на кресло из парадного зала Совета магов и подавая бокал вина, бутылку которого только что, у нее на глазах, достал из королевского погреба.

Темная Талин рассказала.

- Значит, ты ее сестра, - внимательно посмотрел на нее Вериэн, - А где же тогда другая Талин?

- Не знаю. У нее удивительный талант появляться из ниоткуда

и исчезать в никуда. Ее сейчас нет в Городе за белым зеркалом, и я понятия не имею, куда она могла подеваться. Ну, что, все, разобрались? Я готова к возвращению в Беренор. Намек достаточно прозрачный?

- Мне очень жаль, коллега, но тебе придется немного задержаться здесь, - жестко сказал Вериэн, - Ты - моя единственная надежда отыскать Талин и остальных. И нечего обиженную изображать. Тебя ведь никто не заставлял избавляться от сестры, не правда ли? Могла ее рядом с собой потерпеть немного? А теперь… Теперь, если хочешь вернуться, помоги мне. Меня ищут. Лесная Стража, охотники за чужаками, мелкие маги провинции, даже к?алмиты - не опасны, но они отвлекают и мешают свободно действовать. А мне нужно время, чтобы выяснить, что случилось и как это могло произойти, осмотреться, подготовиться. И все-таки найти в других мирах Талин и ее спутников. Руадх знает, что со мной была твоя сестра, он захочет захватить тебя, чтобы узнать обо мне и использовать в качестве приманки. Они ничего не знают о твоих способностях и встреча с достойным соперником тебе не грозит. Примыкающая к Священному лесу провинция и главный город ее называются Ленаар. Погуляй по окрестностям, привлеки к себе внимание, покажись в деревнях, сходи в ближайшие города. Только с Руадхом и теми, кто с ним рядом, не связывайся, сразу укрывайся и уходи. С остальными - развлекайся, как хочешь и ни в чем себе не отказывай. Договорились?

- Еще бы знать, как этот Руадх выглядит, - пробормотала она.

- Не волнуйся, Талин, его ты ни с кем не спутаешь. Твое платье не годится для прогулок по лесу, возьми это, переоденешься немного погодя. Кстати, тебе будут к лицу светлые волосы. А с черными - могут и не узнать.

Он подошел и провел рукой над ее головой.

- Вот так, совсем другое дело. И можешь меня не благодарить.

Алев. ЗОВ СУРОВОЙ СТРАНЫ (продолжение)

Регистрация на рейс была объявлена вовремя и до отказа заполненный туристами чартерный “Аэробус” лишь с небольшим опозданием вылетел в Шарм эль Шейх. Непонятно на что надеющиеся сотрудники авиакомпании, как обычно, безропотно пропустили на борт несколько уже абсолютно неадекватных мужичков, следующих на посадку в обнимку с женщинами, которые в зале ожидания тоже времени даром не теряли и пили отнюдь не кефир. В самолете и те, и другие, разумеется, немедленно начали “догоняться” виски из “дьюти фри”. Через час они поставили на уши сначала всех стюардесс, а потом добрались и до других пассажиров, отдавая предпочтение женщинам с детьми и пожилым семейным парам. Светлана умоляюще посмотрела на Алексея, но тот все же встал и двинул пару раз под ребра наиболее активному попрыгунчику, а потом съездил по ушам его собутыльникам, которые привычно начали вякать про разборки, которые они устроят по прилету в аэропорт. Получив именно то, что им сейчас требовалось, мужички немедленно успокоились и дружно захрапели на своих местах, а жена предложила Алексею посмотреть на планшете какое-то историческое кино под названием “Гладиатор”. Этот фильм сильно озадачил Алексея, но высказывать свое мнение он не стал, потому что мало ли что - может это комедия такая. Светлана, правда, не смеялась, но, с другой стороны, не мешать же ей своим смехом соседям, мирно дремлющим в своих креслах. Тем временем искатели приключений пробудились и отправились курить в туалет, попутно забив использованной бумагой фильтры унитаза. В результате после посадки пришлось минут двадцать сидеть в самолете, ожидая полицию. Было стыдно смотреть, как утратившие всякую гордость мордовороты покорно шли за напоминающими подростков щупленькими и низкорослыми египетскими полицейскими.

- Приказали бы они им на карачках за ними ползти - поползли бы, - сказал жене Алексей, неприязненно глядя на позорящих страну недоумков.

Но дальше все пошло как по маслу, египетские таможенники, с улыбками и не глядя, штамповали визы на паспортах, и очередь редела прямо на глазах. Багаж уже крутился на транспортере, на улице жадно тянулись к чемоданам носильщики и безостановочно называли номера автобусов представители турфирм. Им предстояло ехать еще три часа.

- На данное число в самом Шарме ничего приличного не было, - виновато сказала жена.

- Ничего, Свет, - улыбнулся он ей, - Мы молодые, прокатимся немного, на пустыню посмотрим.

В автобусе работал кондиционер, и после горячего сухого воздуха улицы было даже немного прохладно. Жена накинула куртку и скоро задремала. Алексей некоторое время смотрел в окно, но унылые и однообразные, практически “лунные”, пейзажи синайской пустыни быстро утомили его и он тоже уснул. Во сне он увидел какой-то большой и очень знакомый зал. Настолько знакомый, что сжалось и заныло сердце. На высоком кресле, которое хотелось назвать троном, сидел красивый молодой юноша с перевязанным плечом.

- Как заживает Ваша рана, принц? - лицо стоявшего напротив трона мужчины в строгом черном камзоле не выражало даже и тени сочувствия.

- Вы, видимо, забыли, что вчера присутствовали на моей коронации, господин посол, - скривившись, ответил Лиир.

- Прошу простить, - преувеличенно низко поклонился мужчина в черном, - Но если я имею дело с королем, то не пора ли вашему величеству выполнить некоторые пустяковые обязательства

в отношении своих верных друзей?

- Не торопите меня, посол, - высокомерно произнес Лиир, - Казна Нарланда истощена и финансы находятся в гораздо худшем состоянии, чем можно было предположить. Я не буду скрывать, что сейчас к тому же имеются определенные проблемы с налогами и управлением отдельных провинций. Некоторые из командиров отрядов, поддерживавших меня во время недавней войны, вышли из-под контроля, нужны время и силы, чтобы восстановить единство страны.

- Времени у нас нет, мой король, - усмехнулся посол, - Зато сил вполне достаточно. Наши боевые корабли стоят в двух портах Нарланда. Не возражаете, если до уплаты долга мы временно заберем еще и несколько других прибрежных городов с прилегающими территориями? Список прилагается.

Посол протянул Лииру запечатанный сургучом пергаментный свиток.

- Это неслыханная дерзость, - лицо Лиира побледнело от ярости, - Вы забываете, что находитесь в великом Нарланде и разговариваете с его королем.

- Нарланд был великим до гражданской войны, принц, - спокойно ответил посол, - А сейчас мы имеем дело с конгломератом мелких княжеств и ваша власть носит лишь номинальный характер. Да и от нее, очень может быть, скоро не останется и следа. Кинария служит единственным гарантом сохранения этой власти, но мы можем передумать и начать переговоры с сепаратистами. Или сделать ставку на движение лоялистов. Они сейчас слабы и разрозненны, но при нашей поддержке способны превратиться

в серьезную силу. Л?ерия не готова вмешаться в ваши дела, а Сааранд никогда не интересовался соседями. Поэтому придется иметь дело именно с нами. Выбор за Вами, мой прекрасный принц.

- Я думаю, что мы можем обсудить вопросы нашего сотрудничества, - сошел со своего трона Лиир, - И готов к разумным уступкам. В обмен на вашу помощь, разумеется.

- Я рад, что король великого Нарланда остается другом Кинарии, - одними губами улыбнулся посол, - Когда мы сможем приступить к обмену мнениями?

- Значит, все-таки кинари?йцы, - с тоской подумал Алев, вспомнив разговор с королем Шенилом и последнюю попытку повлиять на него. Разговаривал вообще-то в основном герцог Лид?инн, он же тогда больше молчал, лишь изредка вставляя некоторые замечания. Ситуация была крайне серьезной и чрезвычайно неприятной. Мало того, что активизировались вдруг исконные враги Нарланда - кинари?йцы. В этом-то как раз не было ничего необычного и неожиданного. Хуже было то, что, по некоторым данным, с кинари?йцами вступил в контакт наследник престола - принц Лиир. Чтобы выяснить все обстоятельства, Лид?инн предлагал организовать разбойное нападение на посла Кинарии или даже похищение его со всеми документами - с последующими извинениями и компенсациями, разумеется. Герцог, впрочем, был уверен в своей правоте и считал, что если и придется кому-то извиняться, то именно Кинарии. Алев же поставил в укромной бухте три корабля и ждал лишь приказа атаковать регулярно доставляющее дипломатическую почту посыльное кинари?йское судно. Король приказа не отдал.

- Если это все - правда, то это же война, - тихо сказал он.

Лид?инн и Алев удивленно переглянулись.

- Ну, война, - сказал королю герцог, - В первый раз, что ли? Лучше воевать в Кинарии и с чужими сейчас, чем завтра неизвестно с кем и здесь.

- Принц Лиир - наследник престола, - вздохнул король, - Его же дурака казнить придется. Что будет, если я вдруг умру? Нестабильность, волнения, гражданская война многочисленных претендентов.

- Объявим наследницей твою дочь. Или ее будущего мужа, - предложил Лид?инн, - Поручим юристам заранее разработать соответствующие поправки в законодательстве…

- Нет, - покачал головой король, - Не надо. С братом я поговорю.

Лид?инн и Алев вышли из дворца в подавленном настроении. Говорить ни о чем не хотелось.

“Если бы можно было раз в несколько лет выбирать правителей, - покачав головой, подумал Алев, - А то куда ни глянешь, или король уже из ума выжил и не соображает, что делает, или наследник дурак. Или даже предатель, как в нашем случае. И, попробуй, устрани их на законном основании”.

- Я, пожалуй, тоже с принцем побеседую, - усмехнувшись, сказал на прощание герцог, - Более доходчиво, чем Шенил.

Через две недели Лид?инн был предательски убит в королевском дворце. А еще через месяц Алев встретился с принцем в битве на Саговом поле и ранил его, но потерпел поражение.

“Что же теперь делать? - с тоской подумал Алев, понимая, что сделать уже ничего невозможно, - Если бы в моих силах было спасти эту страну и помочь хоть кому-нибудь”.

- Мы уже приехали, - тронула его за плечо жена, и Алексей, открыв глаза, поднялся и вышел из автобуса, с трудом возвращаясь к действительности. Сон был настолько реалистичным и события, происходящие в нем, были так близки его сердцу, что Алексей снова испугался за свой рассудок. Вытащив из багажного отделения сумки, они прошли на рецепшн. Светлана взялась заполнять анкеты, он же вышел на террасу и увидел прямо перед собой огромный открытый бассейн, изумрудно-зеленый газон, цветущие кустарники, пальмы с гроздьями еще незрелых фиников и ласковое синее море, что неслышно плескалось вдали. Резчайший контраст

с безжизненными пустынными пейзажами, увиденными по дороге сюда, лишь усиливал ощущение нереальности происходящего. В паре метров от него курили два тридцатилетних мужика, и Алексей невольно прислушался к их беседе. Один из них, сутулый

и узкогрудый, называя Россию Рашкой, жаловался на чьи-то отвратительные рожи в зомбоящике и говорил, что в Москве ему даже и жить не хочется. Другой, с выпирающим пузом, уверял, что в этой рабской стране жить вообще невозможно - можно только гнить и задыхаться среди равнодушного быдла. Дальше пошло еще интереснее. Сутулый на полном серьезе стал сокрушаться о пассивности мирового сообщества, которое до сих пор не ввело в отношении России экономические санкции, а пузатый выражал надежду на то, что благоразумие все же победит, и в Белом доме, наконец, примут решение

о полномасштабной поддержке борцов с преступным режимом.

- Ты что же, хочешь, чтобы у нас дома было, как в Нарланде? Или в этой, как ее там, Ливии? - поинтересовался у пузатого Алексей, - А не перебьешься как-нибудь?

Тот бросил было на него пренебрежительный взгляд, но встретившись с его глазами, стушевался, побледнел и стал нести что-то уже совершенно невразумительное. Его бывший собеседник старательно отворачивался, и делал вид, что больше всего на свете его интересует докуренная до фильтра тонкая сигарета.

- Плохая страна Россия или хорошая - неважно. Она моя, - широко улыбнулся пузану Алексей, и от этой улыбки тот скис окончательно, - Всяким там кинари?йцам, или, кто там еще, делать в ней нечего. Понятно? И твои янки тоже адрес знают: go home - им не привыкать.

- Сейчас переоденемся и сразу купаться пойдем, - подошедшая жена показала ему пластиковую карточку электронного ключа.

“Да, - подумал Алексей, - Правильно. Войти прямо сейчас в это море, уплыть далеко, насколько хватит сил, смыть с себя дорожную пыль и выбросить, наконец, из головы эти странные чужие воспоминания”.

Улыбнувшись друг другу, они пошли в свой номер. Впереди у них было целых десять дней отдыха на Красном море.

Эвин. ЧУЖАЯ БИТВА (окончание)

Эвин увидел себя на высокой скале. Нестерпимо яркое солнце слепило и заставляло прикрывать глаза. Сильный северо-западный ветер рвал облака в клочья, бил в лицо, заставлял развеваться полы широкого плаща. Было легко и впервые за несколько дней не болели многочисленные раны. Голова Эвина вдруг закружилась, и он увидел незнакомый замок, за рвом, полным заросшей ряской воды. Окруженный многочисленной свитой, мрачный старик шел по огромному залу и вдруг упал, сраженный ударом, который нанес ему ножом в спину один из шедших следом пажей. Темноволосый мужчина вышел из толпы и встал у высокого, в рост человека, окна. Подняв руку, он начал что-то говорить, но какая-то сила отбросила его назад, и он полетел вниз, чтобы упасть на острые камни.

В толпе сверкнули клинки, на драгоценный яшмовый пол упали яркие капли алой крови…

Голова Эвина снова закружилась, и он увидел двух молодых мужчин, очень похожих, но совершенно разных - это были враги, готовые убить друг друга. Один из них, русоволосый, с измученным бледным лицом лежал в маленькой затемненной комнате, рядом с ним сидел пожилой мужчина в монашеской рясе. Другой,

с более темными волосами и гораздо моложе, в командорской мантии неизвестного Эвину Ордена, шел по пыльной центральной улице какой-то деревни. Прижимавшиеся к заборам своих домов люди испуганно смотрели на него, крепко держа своих детей за руки. Юноша подошел к большому и резко выделяющемуся на общем фоне дому, без стука открыл дверь, прошел в зашторенную комнату. Одетый в темный сюртук пожилой мужчина с неприятным бледным лицом и очень красивая юная девушка в легком открытом платье и с лицом невыразимо порочным встретили его здесь, заговорили разом, пытаясь преградить путь. Юноша негромко произнес какое-то странно звучащее слово, и они остановились в полушаге, тщетно пытаясь дотянуться руками, хоть пальцами ухватить за край мантии. Юноша рывком распахнул следующую дверь и вошел в маленький тесный чулан. Здесь остро пахло свежей кровью и на невысоком топчане лежало что-то, прикрытое куском старого холста. Юноша откинул покрывало и Эвин увидел обнаженное женское тело с рваной раной на беззащитной тонкой шее. В ту же минуту мужчина за его спиной рванул из-за пояса кривой нож, занес его и, страшно закричав, выронил раскалившийся докрасна клинок. Обернувшийся юноша спокойно смотрел на него. Девушка зашипела, потянула вперед руки с длинными, выкрашенными кроваво-красным лаком, ногтями, но яркое пламя охватило ее и, пытаясь сбить его, с громким воем покатилась она по грязному полу.

Голова Эвина закружилась вновь, и он увидел теперь высокого светловолосого человека в странной одежде, сделанной, словно из одного куска блестящей немнущейся ткани. Уверенный в своей силе и власти, он шел по широкой серой дороге вдоль ряда больших серебряных птиц. В конце этой дороги его ожидал рыжебородый богатырь с молотом в правой руке, стоявший во главе дружины суровых воинов. Идущий к ним конунг вдруг остановился

и посмотрел прямо в глаза Эвина. Сердце сжалось и чуть не остановилось от этого спокойного, пронзающего душу, взгляда.

- Я увидел тебя, - сказал неизвестный воитель, - Перестань цепляться за жизнь и приходи к нам. Посмотри на этих воинов: они станут твоими друзьями и с нетерпением ждут тебя здесь.

- Эвин! - раздался за спиной негромкий женский голос.

Он открыл глаза и увидел себя лежащим на небольшой ладье, что плыла по широкой спокойной реке. Снова болели раны, и с мученическим стоном провалился Эвин в тяжелое, лишенное всяких видений забытье.

Воины Ярослава и Эймунда шли на юг и ярко горящие церкви, как свечи, освещали их путь: торжествующие новгородцы мстили за насильственное и жестокое крещение своего города. Ярослав мудро не мешал их невинным забавам. А они снисходительно улыбались причудам своего князя, который почему-то время от времени мешал им пытать и вешать избитых и оборванных священников, что стекались к нему со всех сторон. Через месяц наполовину опустевший, притихший и напуганный Киев открыл ворота перед новым повелителем. Люди прятались по домам, купцы закрыли свои лавки, случайные прохожие испуганно прижимались к стенам домов.

- Здесь не любят тебя, Ярицлейв, - сказал князю Эймунд.

- Пока не любят, - коротко ответил князь.

- Они предадут тебя и очень скоро.

- Я знаю.

- Приятно иметь дело с умным человеком, - усмехнувшись, продолжил варяг, - И не надо любви, пусть боятся. Толпа переменчива и только страх способен заставить людей раз и навсегда покориться правителю. Хочешь, я и мои люди наведем здесь порядок? Мы, норманны, умеем. Ты и твои потомки вечно будете править Кенугардом. А за это ты отдашь мне Хольмгард. Я буду платить тебе дань, и защищать границу.

- Я полностью расплачусь с тобой, и ты с великой славой возвратишься в Швецию, Эймунд. И будешь рассказывать там, что конунг Гардарики честен в делах и друг всех храбрых людей с Севера.

- Тебя еще когда-нибудь назовут мудрым, конунг, - сказал ему Эймунд.

Асмунд же в это время, молча, стоял у небольшой ладьи и смотрел, как жадно охватывает огонь истекающие смолой доски. Этот корабль был его последним подарком Эвину, который так

и не оправился от ран, полученных в страшной битве на берегу Альты. На нем он сейчас отправился к Одину и на пиру в Вальхалле, несомненно, будет по достоинству оценен подвиг молодого воителя. Левая рука старого викинга бессильно повисла и никак не хотела заживать, бесчисленные шрамы ныли перед дождем, и болело сердце. Он завидовал Эвину и жалел, что сам уцелел в недавнем бою. Сможет ли он еще раз поднять меч, чтобы с честью погибнуть и в блеске славы предстать перед Одином? Или ему придется доживать свой век беспомощным инвалидом, стыдясь за себя перед вступающими на уходящие в море боевые корабли товарищами и молодыми воинами?

Да помогут тебе твои боги встретить смерть с оружием в руках, Асмунд.

Талин. ГОЛОС НОРМАННСКОЙ КРОВИ (начало)

Талин стояла на покрытом сочной зеленой травой высоком холме, внизу - синий язык холодной морской воды, на другом берегу - серо-зеленые горы с белыми ниточками водопадов. Прямо под ее ногами проплывал сейчас казавшийся игрушечным красивый белый корабль. Свежий ветер весело играл с ее волосами.

- Я решил показать тебе один из наших фьордов, Талин, - услышала она чей-то голос. Рядом с ней стоял высокий старик

в плаще до пят. Его левый глаз был закрыт повязкой.

- Тебе нравится? Скажи, разве справедливы были испанские и итальянские писатели, когда называли ад “подземной Норвегией”?

- Нет, - ответила Талин, - Я никогда в жизни не видела моря и гор красивей.

- Закрой глаза и попытайся представить на этих волнах деревянные корабли с головами змей и драконов. Их давно уже нет, последние догнивают в музеях. А когда-то, много веков назад, мы незримо стояли на их палубах. Я покровительствовал героям

и скальдам, Тюр был богом военных дружин, а Тор… Тор олицетворял вооруженный народ. Его любили больше всех нас. Викингов называли Народом Тора. Тысяча викингов однажды изрубила сорокатысячную французскую армию, набранную из крестьян. Но ярость норманнов навсегда ушла из этого мира. В 1066 году, в Англии, я стоял за спиной последнего викинга Норвегии. Вот что написано в английской хронике тех лет: “Норвежцы бежали от англов, но некий норвежец стоял один против всего английского войска, так что англичане не могли перейти мост и победить. Тогда кто-то забрался под мост и ударил норвежца снизу, там, где его не прикрывала кольчуга”.

- Почему же ты снова не помог им?

- Я не сражаюсь за героев или вместо героев, Талин. Я только помогаю им. А если героев нет…

- И что же было потом?

- А потом кто-то догадался, что для общения с богами вовсе не обязательно привязывать к руке секиру - достаточно один раз

в неделю сходить в церковь. Всеми презираемые трусы превратились в добропорядочных граждан, стали издавать свои законы

и судить обо всех по своим жалким стандартам и правилам. А теперь они дошли и до маразма. Год назад некий Брейвик хладнокровно расстрелял три сотни детей на острове близ Осло, убил 77 из них, в два раза больше ранил. Как ты думаешь, они казнили его? Или отправили в кандалах на каторгу? Мне трудно говорить об этом.

- Кто ты?

- В сагах меня называли Имеющий много имён. Дарующий победу. Ужасный странник. Сеятель раздоров. Отец повешенных. В Старшей Эдде я - Высокий. В Германии меня называли Вотаном. Адам Бременский написал: “Вотан - это ярость”. Ярость, граничащая с вдохновением, и поэтическое вдохновение, переходящее в боевую ярость. Но здесь я - Один.

- Город сказал, что я окажусь там, где нужна моя помощь. Неужели я могу чем-то помочь тебе, великому богу войны и героев?

- Нет, не можешь, Талин. Знаешь, я даже рад, что ты попала в Прагу, а не к нам. В тебе и в Эвине течет древняя кровь норманнских героев. Твоя кровь выбрала Норвегию, а его - Швецию. Но вы оказались не нужны Скандинавии. Эвин - мужчина и воин, поэтому он отправился в другое время на битву, из которой не мог вернуться живым. А тебя приютил древний Город. И это хорошо. Потому что у нас бы тебе, наверное, пришлось заниматься биатлоном. Как Бьорндалену. Последнему из “великих и ужасных” норвежцев - так называли его соперники. Но он родился и вырос в нашем мире, и у него не было выбора. А ты… Ты ведь, наверное, не захочешь стать олимпийской чемпионкой? Забыть друзей, чтобы жить богатой, знаменитой, победив всех в безопасной игрушечной войне.

- Боюсь, что меня ожидает настоящая война, - вздохнула Талин, - И я, действительно, должна быть вместе с друзьями. Погибнуть с ними - или победить. Как получится.

- Я знал, что ты скажешь мне это, Талин.

- Значит, Эвин погиб?

- Да. Уже почти тысячу лет в моих чертогах он ждет начала Последней битвы.

- Я могу увидеться с ним?

- Живые не могут войти в Вальхаллу, Талин. Мне очень жаль.

- А Кэллоин и Алев? Они живы?

- Алева позвала другая страна. Суровая, несправедливая, и неблагодарная. Но он уже полюбил ее и останется там навсегда. А Кэллоин… Ты шла к нему, но я призвал тебя, чтобы избавить от встречи с древними прабогами человечества в том их воплощении, в котором они вдыхают жизнь и выдыхают смерть. Берут жизнь,

а не дают ее. Не созидают мир, а разрушают его. Тебе не надо идти туда, где сейчас Кэллоин. Это его путь и его выбор. И ты, услышав мой зов, тоже сделала свой выбор. Ты встретишься с Вериэном, Кэллоином и сестрой, но всему свое время.

- Мне говорили, что в этом мире нет магии. Но я стою рядом с тобой, а Кэллоин ушел к этим страшным богам.

- Переступив Порог, ты оказалась между мирами. И балансируешь на тонкой грани, а я помогаю тебе. И Кэллоин вступил на эту грань. Я хочу кое-что показать тебе. Не здесь. Как ты относишься к восьминогим коням, Талин?

Девушка уставилась на возникшего перед ней жеребца.

- Таких не бывает.

Один улыбнулся.

- Это ведь просто символ?

- Да, конечно.

- Тогда давай не будем тратить время.

Один взмахнул рукой. Теперь они стояли в большом зале

у стола, на котором лежали грубо сделанное массивное золотое кольцо и невзрачный бронзовый кубок.

- На самом деле этих предметов не существует, они придуманы людьми, но ты можешь взять один из них.

Талин потянулась было к кольцу, но, не дотронувшись, убрала руку.

- Кольцо Нибелунгов, - сказал Один, - Оно символизирует мир насилия и темную власть над миром. И волю к власти, которая выбирает вместилищем для себя лишь особое человеческое существо. Придуманная история, которая через тысячу лет породила философию Ницше, оперы Вагнера, а потом - сказку Толкина.

- А вот это, - он осторожно поднял кубок, - противоположный, зеркальный атрибут, который “материализовался” в чаше Грааля. Грааль нельзя завоевать и взять силой, но его может найти достойный. И вечная дилемма: завоевать мир или обрести его?

- Ты ошибся во мне, Один, - тихо сказала Талин, - Я не хочу брать кольцо, но не могу взять и кубок. Мне нельзя его давать. Слишком большая ответственность. Не мне думать о судьбах людей и мира. Я не особое существо и не сверхчеловек. Но я и не праведник, не подвижник. Обычная девушка, пусть даже и с редкой кровью.

Один взмахнул рукой, и они снова оказались на берегу фьорда. Круизный лайнер уплывал от них, торопясь уйти в открытое море.

- Возможно, ты будешь жалеть о своем решении всю жизнь, Талин.

- Я почти уверена в этом.

- Сколько было желающих взять Кольцо власти, - со вздохом сказала молодая девушка, возникшая рядом с ней, - И никому не нужен Грааль. Это только в легендах рыцари вечно ищут его. А на самом деле… Вот и тебе не удалось его подсунуть. Да, ты не лучший и не самый подходящий экземпляр, Талин. Но попробовать стоило. А вдруг бы у тебя получилось?

- Нет, Фрейя, она права. У нее другой путь. Я вижу… Хорошо, что ты не взяла кольцо, Талин. Без него ты не победишь, даже когда выиграешь битву, но зато умрешь не существом, а человеком.

Кэллоин. ОБРЕТЕНИЕ СИЛЫ (начало)

В переполненной туристами Лхасе Кэллоин задерживаться не стал. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: ничего для него интересного здесь нет, и никогда не было. Терять время на осмотр зимнего дворца бессильных далай-лам он не стал. Не заинтересовали его храм Джоканг, монастыри Сэра, Дрэпунг, и пещерный комплекс Драк Йерпа. Дело было вовсе не в отсутствии природной любознательности. Кэллоин слышал теперь зов бога с нанесенными красной краской тремя горизонтальными полосками на лбу и торопился, боясь, что этот голос в его голове затихнет навсегда. А потому - вперед, только он и проводник на арендованном джипе, обгоняя толпы жаждущих неведомо чего туристов. Кэллоин прекрасно понимал родной язык своего спутника, но, чтобы не удивлять его и избежать ненужных расспросов, разговаривал с ним по-английски.

- У подножия Кайласа народу будет еще больше, - рассказывал проводник, - Там мы встретимся с группами, идущими от Катманду. Но по-настоящему много людей будет через два года. Потому что кора, совершенная в год лошади, приносит больше заслуг

и засчитывается за тринадцать.

Следуя привычным маршрутом, он то и дело останавливался, указывал на стандартные, интересующие всех достопримечательности. Но Кэллоин лишь издали посмотрел на озеро Ямдрок-цхо и водохранилище Маньла, равнодушно миновал вполне современный, весь застроенный отелями город Шигадзе и монастырь Шалу, в котором находится знаменитый Кумбум - ступа 1000 будд. Рассказам о летающих монахах этого монастыря он не поверил, да и в любом случае, он пришел сюда не за этими фокусами. Переночевав в городке Сага, они направились к подножию Кайласа, в Дарчен. На высоте 4600 метров Кэллоин впервые увидел Манасаровар и Кайлас.

- Гососо! Лачжало! (боги победят), - воскликнул проводник, с удивлением узрев ясное небо над снежной шапкой горы. Скоро они прибыли в Хору, откуда открывался вид на священное озеро

и две горы - похожий на пирамиду Кайлас и более высокую Намунани. Остановились у белого чортена - духовных ворот коры.

- Здесь мы повесим первые молитвенные флажки - для укрепления позитивной энергии и обретения счастья, - сказал проводник, - Это давняя традиция, существовавшая еще до того, как сюда пришли первые ученики Будды.

- А во что здесь верили люди до того, как узнали желтую веру и стали буддистами?

- Почему только раньше? И сейчас многие остаются верны старой религии Бон. Кайлас в Бон считается хозяйкой местности, священной горой, лестницей, связующей Небо и Землю. И в человеческом теле обитает такой хозяин, божество, угнездившееся

в его темени. Кстати, посмотри на этих людей. Они обходят чортен против часовой стрелки. Кору бонцы тоже совершают против движения солнца. И боннская свастика закручивается в противоположную сторону.

- Почему? - удивился Кэллоин.

- Потому что это символизирует противопоставление людей силам природы и несгибаемость их воли, - сказал старый тибетец - они и не заметили, как один из бонцев подошел к ним, - Наше учение появилось в те времена, когда на планете еще жили наги из царства великих Змеев. Силы Земли и Неба были тогда враждебны людям, и жизнь человека находилась в постоянной опасности. Но потом великий учитель Шенраб одолел в поединке властителя демонов и подчинил себе злых духов. В качестве гарантии своей покорности демоны признались, какие заклинания и предметы служат источником их силы. И теперь наши священники могут наводить порчу, делать предсказания и разговаривать с умершими. Но могут и давать защиту от злых духов, привлекать помощь добрых божеств, лечить, управлять погодой. Нам не нужно связывать себя условностями служения Добру и Злу. Главное - польза, которую можно получить с помощью магии. Ты хочешь узнать больше? Приходи, если не найдешь нужных ответов в конце своего пути. Твой проводник знает, куда идти.

Старик отошел от них, проводник поежился, тихо шепнул Кэллоину:

- Не нужно туда идти. Если захочешь, чтобы показал дорогу, много денег возьму.

- Нам туда идти не понадобится, - сказал Кэллоин, искренне надеясь, что это правда.

Трижды обойдя чортен, они вошли внутрь, чтобы, ударив в колокол, возвестить всем о своем прибытии и начале Пути. Кэллоин осмотрелся: флажки, предметы одежды, черепа баранов, даже волосы и зубы. Выйдя наружу, Кэллоин вдруг обратил внимание на труп собаки, лежащей прямо на куче молитвенных флажков.

- Здесь много собак, - сказал ему проводник, - Худшие из грешников воплощаются в них, чтобы всю жизнь сопровождать паломников на коре.

- Они становятся так благочестивы в теле собаки? - удивился Кэллоин.

- Нет, просто многие пытаются свернуть с дороги, чтобы совершить кору в одиночестве, это полезно для изменения кармы и выхода из сансары. И погибают. Собаки - падальщики.

Первый день их коры был солнечным и достаточно теплым, умеренный ветер дул в спину. Западное, называемое рубиновым, лицо Кайласа было открыто для них сейчас. Напротив него высились три горы: Тара, Амитаюсь и Веджая, которые известны также как Три Богини Долголетия. Водопад Хвост Лошади белел между первыми из них. В полуметре от тропы Кэллоин увидел похожий на кресло камень.

- Это трон Счастья. Он поставлен сюда Миларепой. На него может садиться только тот, кто проходит свою тринадцатую кору, - отрабатывая деньги, дал очередные пояснения проводник.

- Миларепа? - спросил уже начинающий задыхаться от недостатка кислорода Кэллоин, - Кто это?

- Он стал магом, чтобы отомстить родственникам, и убил тридцать пять человек, - сказал проводник, - Потом, раскаявшись, ступил на путь, указанный нам Буддой, и стал первым, кто достиг просветления за одну жизнь, не имея заслуг в предыдущих рождениях. А вон там, наверху - кладбище восьмидесяти четырех бонских лам, махасиддхов, побежденных когда-то Миларепой и Падмасамбхавой. Их тел там нет - после смерти они превратились в свет.

Они поднялись на плато и, во всей своей грозной красе, каньон реки Лха Чу предстал перед ними.

- Маршрут нашей коры, - указал на него проводник, - Пятьдесят три километра, символический путь от рождения до смерти

и обретения нового тела. Тибетцы обычно проходят его за один день, туристы - за три. Основная тропа проходит слева. Видишь мостик через реку? За ним - монастырь Чуку Гомпа, его монахи следят за тем, чтобы сюда снова не пришли бонские духи. Ракушка, принадлежащая Будде, сейчас используется для благословения паломников. Многие верят, что человек, после этого точно не попадет в ад. А тринадцать кор вокруг этого монастыря засчитываются как одна кора вокруг Кайласа.

- Не будем искать легких путей, - ответил страдающий от горной болезни и ставший уже почти зеленым Кэллоин.

- Если идти направо от этого монастыря еще час, можно увидеть Дом счастливого камня - одно из каменных зеркал Кайласа. Некоторые верят, что здесь находятся ворота в Шамбалу. А в долине между горами Ченрези на западе и Джампеньянг на востоке находится Зеркало царя смерти Ямы. Туристам рассказывают, что оно способно сжимать время.

- Правда? - удивился Кэллоин.

- Конечно, нет, - снисходительно ответил проводник, - Но человек здесь может лечь между двумя валунами, закрыть глаза и предстать перед судом Ямы - судом собственной совести. Если небо не закрыто облаками, на обратном пути солнце прогревает воздух так, что лед тает и река наполняется водой, иногда так сильно, что скрываются камни, по которым люди через нее переходили. Они не могут выбраться из долины и остаются в ней навсегда. Говорят, что они не прошли суд бога смерти и Яма оставляет их у себя.

Они пообедали в лагере Чаксалганг в 100 метрах от которого стоял большой камень - трехлицый Будда с головой лошади, Тамдрин Дроканг. Люди обходили его, окунали палец в разлитое на камне масло и наносили его себе на лоб, рисуя “третий глаз”.

- Желают получить защиту Тамдрина на прохождение коры, - пояснил проводник.

Слышащий Шиву Кэллоин не пожелал другой защиты.

Эту ночь они провели в монастыре Дирапук.

- Завтра будет самый сложный день, - сообщил проводник, - Восемнадцать километров и перевал Дорма-лана на высоте пять

с половиной тысяч метров. Здесь паломники оставляют свои одежды в знак отказа от прошлой жизни. И в первый раз видят Мертвое озеро. Далее - монастырь Зутул Пук с пещерой Миларепы. В ней Учитель провел три года три месяца и три дня, питаясь камнями

с гор. Давно, почти тысячу лет назад.

- Пожалуй, я зайду в нее, - сказал ему Кэллоин.

Талин. ГОЛОС НОРМАННСКОЙ КРОВИ (продолжение)

Они по-прежнему стояли на берегу фьорда. Один задумчиво смотрел стоявших рядом Талин и Фрейю.

- Ты не решилась принять Кольцо или Грааль, Талин, - сказал он, помолчав, - Но в одном из курганов Ирландии есть предмет, от которого ты не откажешься. Умирающий от ран Олав Хаконсон, викинг из Мера, приказал положить свой меч в свою могилу вместе со всеми сокровищами, потому что хотел, чтобы его сыновья сами добыли себе богатство и славу. Так принято было в то время. Не удивляйся. Добыть оружие из кургана, клада, никогда не считалось зазорным. У наших соседей, воинственных славянских племен, такие мечи назывались кладенцами. Но мало кто решался встретиться с духом павшего героя. Меч будет таким, каким ты захочешь его увидеть. Размеры, форма, вес не имеют значения. Раны, нанесенные им, не заживают. От него нет спасения.

- Отпусти вместе с ней Хельги, - сказала Фрейя.

- Я тоже думал об этом, - кивнул Один.

- А почему не Эвина? - спросила Талин.

- Будет лучше, если с тобой в это путешествие отправится герой, а не обычный воин, - ответил Один.

- Великий герой, - уточнила Фрейя.

- Будь там осторожнее, Талин. Хельги уже не может умереть. А ты - можешь.

- Кто такой Хельги? - тихо спросила Талин Фрейю.

- Любимый герой отца. Брат Сигурда или Зигфрида, как называют его германцы - того, кто убил дракона и искупался в его крови. Хельги и Сигрун, валькирия Хильд, то есть, битвы, любили друг друга. Она умерла от горя после его смерти. Знаешь, Талин, если боги хотят наказать человека, они дают ему много золота, как Сигурду. А если желают наградить его - дают много преданной женской любви, как Хельги.

Фрейя помолчала.

- Имя Хельги теперь стало нарицательным и означает “Вещий вождь”, “Вождь, ведомый духами”. И многие герои, известные как Хельги, на самом деле, носили другое имя. А один из очень известных конунгов был назван Хельги дважды. Жители Гардарики перевели это имя на свой язык, получилось Вещий Олег.

- И как же погиб этот великий воин?

- Он был убит копьем Одина.

Талин вопросительно посмотрела на Фрейю.

- Его враг принес отцу большую жертву, и он дал ему свое копье, - пояснила богиня.

- Подожди. Хельги - любимец Одина, правильно? И Один помогает убить его? Зачем он принял эту жертву?

- Таковы правила. Изменить их не могут даже боги. Но когда Хельги пришел в Вальхаллу, отец предложил ему вместе с ним править Асгардом. Хельги отказался.

- Почему?

- Чтобы умирая ежедневно, научиться достойно умереть в последний раз, в час Рагнарека. Тебе повезло, Талин. Твоим спутником станет самый благородный герой Скандинавии.

Темная Талин. В МИРЕ ЗА ЧЕРНЫМ ЗЕРКАЛОМ

(продолжение)

Темная Талин три часа провела в большой деревне у леса, изо всех сил пытаясь быть очень заметной. Она прошлась по рынку, заглянула в кузницу и гончарную мастерскую, даже немного поскандалила в корчме. Прихвостни Руадха ее стараний, казалось, не оценили и немного разочарованная Талин отправилась дальше. Однако лесная стража и следопыты Сааранда все-таки недаром ели свой хлеб. На поляну перед ней вдруг выскочил огромный пес, серый, в бурых подпалинах, за ним вышли два воина.

- Попалась, - сказал один из них, - Нашли все-таки.

- О ком вы говорите, господа рыцари? - тоненьким противным голоском спросила она, - Я совершенно беспомощная беззащитная девушка и вы меня с кем-то спутали.

- Давай, живо, иди к нам!

- Мама не разрешает мне подходить к незнакомым мужчинам.

- Возьми ее, А?тис, - скомандовал второй.

Пес заскулил и, прижав уши, лег на землю. Воин выругался и посмотрел на товарища.

- А врали, что она ничего не умеет.

- Мы ведь не обязаны брать ее живьем, - сказал тот, и стал вытаскивать арбалет, - Скажем, что убегала.

- Иди сюда собачка, - обычным голосом сказала Талин, - Тебе опасно лежать рядом с ними.

Тихо поскуливая, пес на брюхе подполз к ней.

Воин поднял арбалет.

- Я удобно стою? - поинтересовалась Талин.

Болт ушел высоко в небо. Теперь выругались оба воина.

- А у вас здесь интересно, - сказала псу Талин и, потрогав шерсть на его голове, брезгливо поморщилась, - Ты с шампунем когда мылся в последний раз?

Солдаты вытащили мечи.

- Правильно, давно пора, - поощрительно улыбнулась Талин и хлопнула в ладоши.

Солдаты бросились друг на друга.

- Ну вот, - сказала псу Талин, - Всегда так: болеешь за одного, а побеждает другой.

Убивший своего спутника воин непонимающе смотрел на нее.

- Я бы взяла тебя с собой, но ты не собачка, - сказала ему Талин, сжала кулак - и у него остановилось сердце.

Талин снова погладила пса по голове.

- Значит, раньше тебя звали А?тис? Забудь. Ты Беренор. Бер. Будешь напоминать мне о родине. Откуда ты пришел? Покажи дорогу.

Пес вскочил и побежал вперед.

- Не так быстро!

Пес остановился, виновато посмотрел на свою хозяйку и, дождавшись ее, пошел медленнее.

Рут. ГОСТЬ ИЗ ПРОВИНЦИИ Шайенн

Начинающий седеть мужчина открыл дверь и, пригнувшись, вошел в небольшую полутемную камеру.

- Один из наших магистров вчера был вне себя от ярости, когда узнал, что гроссмейстер не собирается казнить тебя, Рут, - сказал он сидевшему на деревянной скамье человеку.

- Действительно, кто же мог ожидать такого от Руадха, - усмехнулся пленник.

- Да, великий магистр хочет сохранить тебе жизнь, но я пока еще не слышал ни об одном человеке, который бы не умер, если этого хочет и добивается Цениас.

- Я и так прожил здесь больше, чем рассчитывал. И, скажу честно, лучше смерть, чем такая жизнь.

Гость со вздохом сел рядом.

- Куда и зачем торопиться, Рут?

- Почему ты пришел сюда, комтур Ульвнин? И что это за откровения с обреченным на смерть узником? Опасаешься, что гроссмейстер узнает о нарушении приказа?

- Не узнает. Ты ведь должен умереть без видимого постороннего вмешательства. И не будет никакого разбирательства. Некогда сейчас. Да и потом, сам понимаешь, должен ведь Руадх доверять хоть кому-нибудь? Тем более, своим магистрам. Которых, кстати, осталось всего двое.

- Правда? И кто же погиб?

- Онсенгин был смертельно ранен при попытке схватить твоего друга Мария. Он тоже, наверное, уже мертв, не надейся на чудо, Рут. И при покушении на королеву Шаннин был убит Нерглнин. У нас все очень жалеют о потере Онсенгина. И надеются, что новым магистром теперь станет Белернин. Но я думаю, что Руадх не пойдет на это. Не потому, что не хочет. И не потому, что Белернин не достоин этой чести. Просто молод еще он - даже и для звания командора, которым уже обладает.

- Целый год я только и слышу это имя - Белернин! - усмехнулся Рут.

- Неужели ты завидуешь ему?

- Может быть, назовешь пару поводов для моей зависти, Ульвнин?

- Не назову. Но думаю, что ты, как и остальные, до сих пор не можешь смириться с тем, что именно к нам пришел десять лет назад этот гениальный ребенок.

- Да, конечно, вот именно это мне очень интересно. Какие слова сказал ему тогда новоиспеченный гроссмейстер Руадх? Что пообещал? При королевском Дворе все пути были открыты для Белернина. У него было почти всё и могло быть еще больше.

- Не всё, Рут. Что видел Белернин в этой вашей школе сопливых пажей? А Руадх не пообещал, он дал этому мальчику то, что было ему нужно. Вначале - место рядом с собой и должность своего оруженосца. Звание рыцаря, как только Белернину исполнилось шестнадцать лет, а вместе с ним - доверие и самостоятельные поручения. И вообще, наш великий магистр очень многому научил его.

- Скажи, а Белернин был тогда во дворце вместе с вами?

- Его сейчас нет в Верлэрисе. Но он скоро придет сюда, на зов своего Ордена.

Ульвнин немного помялся.

- Моя семья родом из Шайенна, Рут, - сказал он, наконец, - Деревня Изен. Помнишь такую?

- Это та, в которой впервые появился ваш Зверь?

- Да. Впервые появился три года назад и потом приходил еще пять раз за полгода. Убил четырех детей, двух других, раненных, удалось спасти. А всего в тех местах было зафиксировано сто шестнадцать случаев нападения на людей. Почти каждый день, в разных местах - в поле, в лесу, даже на улицах маленьких деревень. Люди боялись выходить из дома поодиночке.

Рут молчал.

- Он не проявлял никакого интереса к скоту и домашним животным и нападал исключительно на людей. Странно вел себя и,

в отличие от других хищников, не стремился перегрызть жертве горло, а наносил укусы в голову и лицо, либо поднимался на дыбы и сбивал человека с ног ударами передних лап. Игнорировал все расставленные в лесах ловушки, не трогал отравленные приманки и с легкостью уходил от многочисленных облав. В него много раз стреляли, даже ранили, но он уходил от погони, чтобы придти вновь. Я лично убил тогда двадцать восемь волков.

- Надо было искать не Зверя, а его хозяина. Настоящим Зверем был он, а не это животное.

- Да, теперь я понимаю это. Кстати, люди, выжившие после нападения Зверя, уверяли, будто он понимает человеческую речь. Это правда?

- Вряд ли. Думаю, он просто выполнял приказы своего хозяина, который выпускал его на охоту и всегда находился поблизости, когда тот нападал на людей.

- Ты убил Зверя и его хозяина. И видел Зверя ближе всех. Скажи, как он выглядел?

- Размером с большого теленка, шерсть желтовато-бурая, морда, вытянутая, как у борзой, очень широкая грудь, длинный хвост

с кисточкой и большие клыки.

Теперь замолчал Ульвинн.

- В Шайенне помнят тебя, Рут, - сказал он, наконец, - И, если бы в самом начале переворота тебе удалось бежать из дворца, у Ордена, наверное, были бы большие проблемы. Возможно, и я присоединился бы к тебе со всеми подчиненными мне магами и воинами.

- Разве я собирался бежать? Хоть в Шайенн, хоть куда-то еще? Мое место было здесь, во дворце. Или рядом с Вериэном.

Ульвнин поднялся со скамьи.

- Я не могу освободить тебя, Рут, но принес это.

Он протянул небольшой пузырек с жидкостью вишневого цвета.

- Выпей прямо сейчас. И не торопись умирать.

- Что это?

- Неважно. Ты не представляешь, как рисковал я, чтобы его тебе принести. Если бы при мне нашли этот пузырек - убили бы на месте. А если бы меня схватили с ним по пути сюда… Казнили бы не только меня - всю семью, и здесь, и в Шайенне.

Рут открыл плотно пригнанную крышку, понюхал. Хотел вылить, но все же не стал.

- Ты ведь, действительно, из Шайенна, Ульвнин, - негромко сказал он, - И если именно ты принес мне яд, значит, так тому

и быть.

Рут выпил зелье и, закрыв пузырек крышкой, отдал его гостю.

- Прощай, Рут. Надеюсь, мы с тобой больше не увидимся. Потому что иначе… Придется…

Ульвнин замолчал и быстро вышел из камеры. Дверь закрылась.

Магистр Цениас. ГОРОД АнорА, ПРОВИНЦИЯ Хебер

Высокий пожилой мужчина в орденской мантии смотрел в окно. Люди, собравшиеся в зале, почтительно молчали.

- Сколько виселиц стоит сейчас на площади? - обратился он

к полному господину в форменном сюртуке, расшитом золотом.

- Пятнадцать, мастер, - склонив голову, ответил ему губернатор провинции Хебер.

- А сколько человек повешено?

- Четырнадцать.

- Для кого же оставлена пятнадцатая? Может быть, для тебя, Терлин? - взгляд человека в мантии упал на одного из стоявших рядом с губернатором людей, - Народ любит, когда власти вешают таких богатых мошенников, как ты. И, опять же, для казны полезно.

Вокруг испуганного Терлина моментально образовался вакуум.

- Что Вы, магистр Цениас! - умоляюще сложил он руки, - Я же всегда был лоялен Вам и Ордену и, абсолютно добровольно, точно в срок вносил пожертвования в установленном размере. Вы ведь подтвердите это, господин Бранмин?

Стоявший в стороне человек в обманчиво скромной темной мантии кивнул головой.

- Сегодня же, в знак доброй воли и самых лучших намерений

я вручу Вашему казначею новый вклад и увеличу его на десять процентов.

- Значит, цены ты поднял в два раза, а мою благосклонность оцениваешь в десять процентов?

Терлин побледнел.

- Хорошо, в два, в два с половиной раза, как скажете, господин магистр, - низко кланяясь, пролепетал он.

- Остальных это тоже касается, - негромко сказал Цениас.

Все дружно закивали.

- Идите.

Через минуту в зале остались лишь Цениас, Бранмин и губернатор.

- Что в Ано?ре, С?элнин? - коротко спросил магистр.

- Сопротивление подавлено, смутьяны казнены или арестованы, - нервно переминаясь с ноги на ногу, ответил губернатор.

- Но недовольные на свободе все же есть, не так ли?

- Недовольные есть всегда, - с жаром ответил тот, - Народу, сколько ни дай, все мало будет.

- И поэтому вы решили вообще ничего ему не давать. Так С?элнин? Не трясись. Меня сейчас интересует только лояльность. Сможешь удержать Хебер до тех пор, пока мы решим все наши проблемы и разберемся с Вериэном?

- Смогу, господин магистр, - сказал губернатор и, понизив голос, добавил, - Очень скоро Вы сможете убедиться в том, насколько лучше иметь дело не этим быдлом из плебса, - последовал пренебрежительный жест в сторону двери, - А с по-настоящему серьезными людьми. Такими, как Ваш покорный слуга и некоторые мои друзья.

Цениас усмехнулся.

- Посмотрим, - снисходительно произнес он, и указал рукой на дверь.

Низко поклонившись, губернатор вышел из комнаты.

- Этот дурак С?элнин опасен, - сказал Бранмин, - Своей жадностью и глупостью он точно доведет Хебер до мятежа и открытого бунта.

- Скоро нам понадобится козел отпущения, - засмеялся магистр, - Кто лучше исполнит эту роль, чем назначенный еще прежней властью насквозь коррумпированный губернатор? Пусть посидит на своем месте еще немного. Когда он окончательно проворуется и станет ненавистным народу, мы придем и восстановим справедливость.

- Главное, чтобы мы не пришли слишком поздно.

- Это уже моя забота. Ты хочешь сказать что-то еще?

- Да, магистр. Эти, так называемые коммерсанты… Они раскручивают инфляцию и деньги теряют свой вес. Они могут платить нам хоть в десять раз больше прежнего - и все равно останутся

в прибыли, а мы получим кукиш с маслом. Богатеют сейчас лишь те, в чьих руках находятся реальные ценности.

- Ты думаешь, я не понимаю этого? Деньги теряют свою ценность и привлекательность? Прекрасно. Значит, скоро потребуется реформа финансовой системы. Мне ли тебе это объяснять, Бранмин? Тем более, что для нее есть не только экономический повод, но

и политический. Пока еще в ходу монеты, отчеканенные при королях, но скоро они будут объявлены недействительными. Как ты думаешь, кто будет определять условия их обмена на новые? Свои деньги мы обменяем по курсу один к одному, народу к тому времени терять будет уже почти нечего, а вот спекулянты потеряют все, что сейчас нажили. А, может быть, еще и должны нам останутся.

- Великолепный план, магистр Цениас. Я преклоняюсь перед Вашей непревзойденной мудростью.

- Заранее подготовь проект реформы. Пусть он лежит у меня, в нужный момент я покажу его гроссмейстеру. Что еще?

- А если обо всем этом узнает великий магистр? - тихо прошептал Бранмин.

- От кого? От этих жалких недоумков? Я знаю их почти двадцать лет. Они глупы, бездарны и не умеют работать в условиях честной конкуренции. И только под нашей защитой и покровительством чувствуют себя уверенно и комфортно. Они будут молчать и платить. Собирайся в Верлэрис, Бранмин. Здесь нам больше делать нечего.

Белернин. ПРОВИНЦИЯ Ольванс. ВСТРЕЧА С Этан

Впереди, на дороге, безутешно и тихо плакал ребенок. Одетый

в дорожный плащ юноша вышел из-за деревьев и увидел худенькую темноволосую девочку лет семи в испачканном травой простеньком платьице. На земле перед ней лежали окровавленные тела мужчины и женщины. Не его случай. Никаких следов ритуала, простое и банальное убийство с целью ограбления. И эта невыносимая банальность, обычность, обыденность произошедшего, показалась ему сейчас отвратительнее самых изощренных зверств секты Слэан.

Юноша подошел и осторожно взял девочку за плечо.

- Не бойся, я хочу тебе помочь.

“Что я говорю! Как и кому можно по-настоящему помочь в такой ситуации?” - подумал он, но все же продолжил:

- Меня зовут Белернин. А тебя как?

- Этан, - робко сказала она.

- Это твои родители?

- Да.

Белернин посмотрел на исполосованные ножом трупы и покачал головой.

- Как же ты сама жива осталась? Неужели пожалел?

- Нет, я в лес убежала.

Мог бы и не спрашивать. Белернин прикрыл глаза. След кровавой ауры прослеживался более чем отчетливо.

- Я скоро вернусь. Никуда не уходи, ладно?

- Нет, - быстро вскочила на ноги девочка, даже слезы высохли на ее глазах, - Не верю. Ты не вернешься за мной! А я боюсь оставаться здесь одна.

Она вцепилась в его руку.

- Ну, хорошо, пойдем вместе. Это недалеко.

Через полчаса они вошли во двор дома, стоявшего на окраине какой-то деревни.

- Это он, - испуганно прошептала девочка, указывая на здоровенного тридцатилетнего мужика, сидевшего на лавке перед крыльцом, - А вон там наши вещи.

- Вижу, - сказал Белернин.

- Что вам нужно? - неприветливо спросила вышедшая на крыльцо толстая женщина.

- Твой сын? - указывая на убийцу, коротко спросил Белернин.

- Сын. Убогий он у меня и за себя не отвечает, идите отсюда, куда шли.

За изгородью уже собирались любопытнее соседи.

- У меня все отвечают, - недобро улыбнулся Белернин, - Никому еще отмолчаться не удалось.

- Не позволю, - схватила вилы женщина, - Мой сын не понимает, что делает.

- Понимает, - спокойно сказал Белернин.

Мужчина на лавке побледнел.

- Его лечить надо, - загораживала дорогу женщина.

- Бешеных животных не лечат, а пристреливают.

Мужчина вскочил с лавки и побежал, его мать попыталась ударить Белернина вилами, легким отстраняющим жестом он отбросил ее назад и посмотрел на убийцу. Бесформенным мешком тот упал на землю. Поднявшаяся с земли женщина завыла дурным голосом, закричала, явно играя на публику и обращаясь к стоявшим за забором зрителям.

- Я бы отдал его тебе, Этан, - сказал Белернин, - Но ты ведь еще ребенок. Не возражаешь, если я сам, от твоего имени, убью его?

В глазах девчонки полыхнуло пламя.

- Убей, но не сразу, - негромко сказала она, - Я хочу, чтобы он мучился. Долго. Целый день.

Белернин покачал головой.

- Да, это твое право, требовать возмездия и справедливости, - сказал он, - Но пусть он просто умрет. Этого достаточно.

Тело убийцы обмякло.

- Вот и все.

Женщина выла и каталась по земле.

- Лучше бы ты родила его мертвым, - сказал Белернин, и повернулся к стоявшим за изгородью соседям, - У вас есть какие-то вопросы или вы сомневаетесь в праве командора Ордена вершить правосудие?

Людей как ветром сдуло.

- Где живут твои родственники, Этан? - устало спросил Белернин, когда они ушли из деревни.

- У меня никого нет, - тихо ответила она, - От чумы все умерли в прошлом году. А бабушка - в этом, от старости.

- Ладно, подыщем тебе хороший приют, - вздохнул он, - Может быть, даже не здесь, а в Верлэрисе.

- Не надо в приют, - снова заплакала она, - Там обижают…

“А где не обижают? - подумал Белернин, - Делом и словом, равнодушием и невниманием. И чем ближе тебе человек, тем легче его обидеть”. А вслух сказал:

- Ничего, Этан, ты привыкнешь. Другой судьбы ведь у тебя уже нет и не будет. Надо как-то жить, все будет нормально.

Девочка рыдала, уткнувшись в его плечо, он не мешал и только осторожно гладил по волосам.

“Постараюсь сделать для нее все, что смогу”, - подумал он,

и сказал:

- Сейчас мы пойдем с тобой в город. Оттуда я пошлю людей за телами твоих родителей.

Она зарыдала еще громче.

- И для тебя там что-нибудь придумаем.

“Совсем чужая и ладно бы красивая, как ангелочек - нет, самая обыкновенная девчонка, наверное, непослушная и капризничает все время. А ведь опутала меня по рукам и ногам, как будто я виноват в чем-то. И как это у них получается?”

- Хватит реветь, а то в лесу ночевать придется.

Девочка всхлипнула и кивнула головой.

Уже ближе к вечеру они вошли в здание резиденции Ордена в провинции Ольванс.

- Ребенка умыть, накормить, переодеть и определить в лучший приют, - сказал Белернин комтуру.

- Ладно, сделаем, - хмуро ответил тот с нескрываемой неприязнью глядя на сжавшуюся Этен.

“Мало мне с этим мальчишкой-командором забот, так он еще какую-то сопливку с собой притащил”, - с раздражением подумал он.

- Что? - тихо спросил Белернин, и у комтура похолодело в груди.

- Все будет сделано, - выпрямляясь и становясь по стойке смирно, сказал он.

- Сделаешь все сам. Лично. Проверю. Понял?

- Так точно, - подтвердил комтур, чувствуя, как его рубаха становится мокрой от пота. О посланнике Руадха, оказывается, говорили правду: мало кто в Сааранде сможет противостоять ему.

А в Ольвансе, видимо, с ним соперничать и вовсе некому, - Ни о чем не беспокойтесь, командор.

- Я постараюсь навестить тебя, Этан, - сказал Белернин, отвернувшись от него, - Но не обещаю, что это случится в самое ближайшее время. До свидания.

- До свидания, - глядя в пол, тихо прошептала девочка.

Посмотрев на нее в последний раз, Белернин вышел на улицу. Нет, он, конечно, не ждал, что она сейчас кинется ему на шею со словами благодарности. Но ведь могла бы хоть спасибо сказать

и не стоять перед ним, как деревянная кукла. В первый раз в жизни он вдруг попытался представить, как бы могла выглядеть его дочь. Получилась вылитая Этан.

“Глупость, какая. Она же совершенно на меня не похожа. Лицо, глаза, волосы - все другое, - разозлился он на себя, - И вообще,

я ведь шел на новую поляну Ритуалов”.

Белернин не знал, что в это время Этан беззвучно плакала, уткнувшись лицом в подушку. Единственный близкий человек ушел, оставив ее одну с неприветливыми грубыми людьми. И она побоялась обнять его на прощание. Теперь он, наверное, никогда уже не придет обратно.

А Белернин все-таки опоздал. У большого костра мелькали темные тени, на выполняющем роль алтаря большом белом камне лежало чье-то обнаженное тело. Нервы командора не выдержали напряжения последних дней, и поэтому труп девушки сел на камне, открыл глаза и, протянув к своим недавним мучителям руки, глухо сказал: Хочу мяса!

Вопль ужаса пронесся по поляне. Обезумевшие от страха сектанты бросились бежать, пять человек выскочили прямо на Белернина и были убиты им. Шестой, мелко дрожа, стоял на коленях между жадно облизывающим губы трупом и командором.

- Кто ваш Наставник? - спросил Белернин, - Говори, или я отдам тебя ей. Ты ведь знаешь, что тогда будет с тобой после смерти?

- Все скажу, - отползая от жуткого создания, прошептал он.

Белернин махнул рукой, и рассыпающийся на части труп повалился на землю.

- Рассказывай.

Услышанное поразило его. Еще час назад такое и представить было невозможно, но доказательства, приведенные сектантом, не оставляли места для сомнений. Главой жестокой и кровавой секты Слэан был губернатор провинции Ольванс. Более того, сразу же и открыто поддержав Орден, он теперь надеялся на снисходительность гроссмейстера и был уверен в своей безнаказанности.

“Срочно арестовать его, а свидетеля под охраной отправить к Руадху, - подумал Белернин, - Да, Этан, не скоро же мы с тобой теперь увидимся”.

Вериэн. МИР ЗА БЕЛЫМ ЗЕРКАЛОМ

Вериэн стоял у реки, снова и снова пытаясь нащупать ауры исчезнувших на его глазах людей из Нарланда. Он ошибся и из соседнего мира, который его обитатели называли Беренором, вызвал не ту девушку, но зато теперь знал, где искать настоящую. Что-то угадывалось в указанном Темной Талин Мире, но даже его немалых сил не хватало, чтобы зацепиться, установить контакт. Что ж, значит, придется и ему навестить незнакомый Мир за белым зеркалом. Это, безусловно, будет любопытно и познавательно. Интересно, куда он попадет сейчас? Зов какого города услышит? На какой континент и в какую страну его вынесет?