Три дня в Шадизаре

* * *

Полчаса спустя они сидели за столом в удобных креслах у камина, в комнате, служившей хозяину дома библиотекой: шкафы во всю стену и до потолка, забитые по меньшей мере несколькими сотнями фолиантов, красноречиво свидетельствовали, что владелец дома, во–первых, достаточно богат, во–вторых — наверняка маг. Ибо учёным мужам такое количество книг обычно не по карману. Сам хозяин, темноволосый бородатый человек лет сорока пяти, в домашнем халате и с кольцом на пальце, свидетельствующим о принадлежности к гильдии магов, развалился в шикарном кресле стигийской работы с противоположного конца стола. Звали его Геглаш.

— Ты, естественно, имеешь кучу вопросов, варвар. Резонно. Но сначала я должен рассказать тебе кое‑что, а потом отвечу на твои вопросы… Если они у тебя останутся.

Маг пригубил вино из бокала. Ксардас сделал то же, а Даркл взял из вазы с фруктами яблоко.

— Я не варвар.

— Итак, по порядку, — проигнорировал Геглаш возражение гостя, — Ксардаса ты знаешь. Он был учеником Моллариса, моего давнего приятеля. Несколько дней назад Молларис спросил меня, не соглашусь ли я взять к себе Ксардаса, если с ним что‑то случится. Я согласился, хотя и предположить не мог, что произойдёт. Вчера Молларис был убит демоном — за несколько часов до твоего прибытия. Мы с Ксардасом решили отомстить, но не можем этого сделать напрямую. Да и не умеем — мы не эдилы. А сами эдилы тем более ничего не смыслят в…

— Стоп! Отомстить? Демону, что ли?! Ваш Молларис попросту доигрался…

— Нет! — вскочил Ксардас, — нет! Мой учитель никогда, понимаешь, никогда не вызывал демонов!! Это разные кре…

— Спокойно, Ксардас, — сказал Геглаш, — твой друг не разбирается ни в магии, ни в демонологии, и потому не знает, что это абсолютно разные вещи. Магия — сложнейшая наука, к которой требуется иметь врождённый талант. И способны заниматься магией лишь единицы. Из этих единиц необходимые ум, терпение и настойчивость имеют немногие. Потому магов на белом свете очень мало, относительно общего числа людей, конечно. Демона же может вызвать кто угодно: для этого не нужен ни талант, ни ум, ни усилия. Надо только иметь инструкцию, как проводить ритуал. Поэтому демонов вызывают обычно люди недалёкие, чьи глупость, жадность и корыстность напрочь заглушают слабые стоны здравомыслия, если таковое у них вообще есть. Маг же не станет этого делать, поскольку свои проблемы может решить без помощи потусторонних сил. Пойми, вызов демонов — удел фанатиков и идиотов. Среди магов идиотов не бывает, и любой из них очень хорошо себе представляет, чем чревата сама попытка вызова. К тому же, за это приходится платить — и не золотом, заметь. Добавлю также, что, во–первых, Молларис особенно сильно не любил людей, вызывающих демонов, а во–вторых, Великая гильдия магов Шадизара, в которую входят все маги на две тысячи маршей вокруг и центр которой находится в нашем городе, запрещает своим членам заниматься призыванием под страхом изгнания. Это прискорбное событие — не просто смерть одного мага. Тень брошена на всю гильдию.

— Значит, не такое уж это дело и личное?

— Очень личное, но не только. Нам нужен кто‑то, кто смог бы расследовать случившееся. Когда вчера пришло известие о твоём расследовании в постоялом дворе, я послал свои глаза посмотреть на тебя, — Геглаш кивнул в сторону клетки с ястребом внутри, — и очень удивился, увидев у тебя археронский меч. Дело в том, что я немного разбираюсь в этих мечах, а Молларис буквально за десять дней до смерти меня о них расспрашивал.

— Мне тоже как раз советовали расспросить тебя относительно этого меча. Но сначала — почему Молларис завещал мне что‑то там?

— Он завещал свой дом мне, а все свои магические принадлежности — Ксардасу. Но это завещание бросало тень на нас. Дом его мне не нужен. Поэтому я подделал завещание, неважно каким способом, чтобы оно указало на тебя, поскольку у тебя на момент преступления железное алиби. Теперь это всё твоё. Правда, у меня остался оригинал. Так что предлагаю сделку. Ты находишь того, кто вызвал демона. Даришь Ксардасу все магические вещи и компоненты: тебе они всё равно не нужны, а для практикующего мага могут быть весьма ценными. Я отдаю оригинал завещания тебе и ты делаешь с ним что хочешь. Например, сжигаешь. Нравится?

Даркл презрительно усмехнулся и поднялся из‑за стола.

— Знаешь что, колдун? Ты слишком хитрый. Ты надеешься разгрести золу чужими руками. Но это неважно. Хуже то, что ты меряешь всех своей меркой. Мне не нужен дом, ведь он не будет бегать за мной по свету. Мне не нужно богатство. Я уже был богат. Точнее, был бы, если б трясся над золотом. Я всё спускал, прокутил и проиграл, и не жалею. Потому что деньги ничего не стоят, а у меня есть одно дело поважнее всех денег в мире. Я оставил себе на еду и на дорогу. Все остальные деньги были лишними для меня. Груз. И я от него избавился. Вот так. Я ухожу, а ты потри свой магический кристалл и спроси у него, почему, не все люди ценят золото.

— Ну нет так нет, — улыбнулся Геглаш, — но ты ещё хотел спросить что‑то о мече? Не доставай его из ножен. Просто покажи мне рукоятку.

Даркл заколебался, но вернулся и положил меч на стол. Геглаш некоторое время задумчиво молчал, потом тихо проговорил:

— Да, я и не думал, что увижу этот меч своими глазами. Это археронский меч. Один из многих сохранившихся на сегодня мечей из археронской стали. И вместе с тем этот рунный археронский меч — один из последних рунных, полагаю…

— Так были ещё и рунные археронские мечи, кроме обычных? А как ты узнал про руны, не вынимая его?

— Обрати внимание на глиф, заменяющий навершие рукояти. Только у рунных мечей есть такая особенность. На лезвии твоего начертаны такие вот руны… — Геглаш намочил палец в вине и быстро нарисовал на столе несколько знаков. Даркл удивился: на его мече были именно такие руны!

— Как ты?..

— О, это просто. Что хорошо сохранилось после падения Архерона, так это описание ста двадцати четырёх рунных мечей. Все они уникальны. Уж я‑то знаю. Как знаю и то, что это за меч и где ты его взял.

— Ну, положим, я и сам рассказывал, кто мне его подарил…

— Тебе дал его умерший человек. Но ты не знаешь ничего более. А я знаю все. Кто был тот, кто его создал. Кто ним владел. И главное — что это за меч и зачем тебе его дали, — и маг откинулся на спинку кресла.

— Ну и..?

— Золото ты не ценишь… А знания? Сделка остаётся в силе, варвар, плюс знания. И ещё вот что. Ксардас говорил, что у тебя был хороший учитель. И родители. И друзья. А теперь ты обычный бродяга без роду и племени.

— Куда ты клонишь, колдун?!!

— Дай‑ка я тебе кое‑что объясню. В твоём краю начался мор, дотоле невиданный. Как человек, немного смыслящий в проклятиях, я могу тебя уверить, что наслать чуму на целое племя, да ещё так, чтобы заболели все и сразу, дело очень непростое. Мне, положим, это не по силам. Рискну предположить, что кто‑то просто… тренировался. Возможно, отрабатывал коллективную работу над заклинанием — так как я не верю в то, что это дело рук одного мага. А теперь, несколько лет спустя, здесь кто‑то пытается дискредитировать гильдию, и особенно — чернокнижников и некромантов. Тут есть ещё одна деталь. Демон был вызван прямиком в дом погибшего, при том что ритуал призыва там не проводился. Понимаешь, о чем я? Вызвать демона не туда, где проводится ритуал — это вообще за пределами моего понимания. К этому приложил руку кто‑то, невероятно искусный и сильный. И знаешь, в чем мотив всего? Противодействовать чернокнижнику эффективнее всего может другой чернокнижник. Лучшее средство против меча — меч. Или несколько их. Где мотив убийства Моллариса? Для чего действовать против гильдии? У нас пока не вся мозаика, но картина начинает обретать форму. Ухвати за горло того, кто вызвал демона — и вполне вероятно, что ты найдёшь тех, с кем должен расплатиться. Да, кстати, весь твой род, позволь тебе напомнить, сейчас не лежит спокойно в могиле. Никто из них не знает покоя и не найдёт его до тех пор, пока не будет мёртв тот, кто погубил их. Их души, вполне возможно, во власти мага, наславшего мор: дополнительная выгода, так сказать. Так что перед тобой стоит поистине титаническая задача, и для успешного выполнения этой задачи тебе понадобится вся помощь, которую ты сможешь найти, в том числе и моя. Итак?

— С чего ты взял, что убийцы твоего друга имеют отношение к мору за полмира отсюда?

— Повторяю. Общая всего одна деталь. Невозможность как одного события, так и другого. Ты же рассказывал Ксардасу, что всё твоё племя умерло в течение нескольких дней?

— Да. За два дня, если быть точным. Мы выдали девушку за человека из соседнего племени. Я уехал из деревни, чтобы сопроводить её. День туда, добрались к вечеру, всю ночь там я гулял на свадьбе, наутро отправился домой, время было жаркое, три новых дома строили. Когда я вернулся вечером второго дня, в живых из более чем тысячи оставались ещё несколько десятков моих родичей, если верить старику Гаррану, старому другу отца. К тому времени умерла вся семья Гаррана и моя тоже. В тот страшный час только старик ещё помнил обо мне, и выполз за ворота, чтобы встретить. Он‑то и рассказал мне, что вся деревня проклята и вымерла, и передал завет отца: отыскать тех, кто наслал мор, и расквитаться за весь род. Я, стоя в сотне шагов от ворот, слышал плач и молитвы умирающих…

Геглаш отхлебнул из бокала и сказал:

— Истребить племя в тысячу с лишним за два дня… Я не знаю, как такое возможно. Как именно происходила смерть?

— Старый Гарран весь был синий, словно утопленник, он кашлял, его рвало кровью. И умер у меня на глазах, едва успев рассказать о случившемся.

— Я бы подумал о яде, но плохо представляю себе, как можно отравить тысячу людей. У вас обычаи, ну, скажем, пить или есть из одного большого сосуда, были? Священный напиток, изготовляющийся для всех сразу на праздники? Колодец один на всю деревню?

— Нет. То есть, на пирах мы частенько передавали ковш с вином по кругу, но если пировала вся деревня, то выкатывалась не одна бочка с вином, да и пирующие не умещались все в одном месте. Но то была пора для труда, пировать мы позже собирались. И самое главное — дети, совсем малые или младенцы, на пирах у нас не сидели. А они, если верить Гаррану, умирать начали одними из первых. А колодцы — у каждого дома свой был.

Маг кивнул:

— Вот видишь, версия с ядом не выдерживает критики. Я не знаю такой болезни, которая могла бы выкосить целую деревню за два дня поголовно. Опять же, если страшная болезнь — отчего погибло только твоё селение? Получается — и правда проклятие, но как наложить настолько могучие чары, я тоже себе не представляю. Это неосуществимо, ты понимаешь меня? Так вот. Вызвать демона в одном месте, проводя ритуал в другом — тоже невозможно. Мне неизвестна даже теоретическая возможность такого. Но я допускаю, что подобные вещи по плечу группе сильных колдунов, обладающих некими знаниями, недоступными другим магам. А теперь скажи мне, что более правдоподобно: что существует некая очень могучая и не известная никому группа колдунов, или что таких фантастически могучих групп существует сразу две?! Всё это — дело рук одних и тех же злодеев.

Даркл молча обдумывал услышанное. Месть… Неужели скоро он заплатит долг рода и будет жить беззаботно, одним днём, как раньше? Не заботясь ни о чем, даже о своей жизни. Весь его род будет отмщен, честь восстановлена… Ради этого можно не только отыскать убийцу…

— А зачем колдуну души?

Геглаш кивнул в сторону клетки с соколом:

— Ну вот перед тобой пример. В соколе — душа моего врага, помещённая в него магическим способом. И теперь я способен видеть глазами этой птицы. Души — весьма полезный компонент множества сильнейших заклинаний. Я уже говорил, что, предположительно, гибель твоего племени всего лишь жатва душ. С чего бы ещё могучим магам тратить воистину бездну сил на истребление племени варваров где‑то на краю мира?

— Будь по твоему, чернокнижник, ты меня убедил! А про меч — скажи, насколько он ценен? На что могут пойти ради обладания им? Он дорого стоит?

— Дорого? Любой рунный меч ценнее любых сокровищ. Любой, только не этот. В виде задатка скажу тебе: это меч–убийца. Да–да. Среди прочих его свойств — способность приносить смерть тому, кто владеет ним, так сказать, не по праву. Но ты не волнуйся — ведь он тебе подарен, верно?