Третий шанс

Глава 24

— Их много меньше, чем доносили — едва полтора десятка транспортов, и многие уже разгрузились!

Вице-адмирал Макаров не мог поверить собственным глазам — куда девался огромный транспортный флот, о котором ему говорил наместник. А ведь адмирал Алексеев чуть ли не клятвенно уверял, что больше полусотни транспортов собрались у Дагушаня, и на берег идет высадка десанта, не менее чем несколько полнокровных пехотных дивизий. Да и «Новик» мотался сюда позавчера, с трудом уйдя от «собачек» — капитан 2 ранга Шульц уверял, что транспортов очень много, буквально все забито, а на них массы людей.Хотя и было далеко, но мощная германская оптика ему и офицерам крейсера позволила многое увидеть. И подробные рапорта написаны — он их сам внимательно изучил, и с моряками беседовал.

Словно таинственная «морская корова» языком слизнула несколько десятков транспортов!

Ведь миноносцы едва потопили полдесятка судов, не больше, следы ожесточенного ночного сражения были видны повсеместно — из воды торчали трубы и мачты, два «купца», похожие на огромных дохлых китов, выбросились на берег, возле которого приткнулся носом, и сильно накренился четырех трубный миноносец, в котором узнавался «сокол».

Нет, на берегу уже были высажены войска, может быть с десяток батальонов, но никак не больше, и это за три дня высадки, считая с подхода авангарда и мелких канонерских лодок, что обстреляли побережье, где кроме казачьих разъездов никаких русских частей не имелось. Так что японцы уже все сошли на берег, транспорта в балласте — успели разгрузить.

— Японцы отвели суда с десантом, Степан Осипович, миноносцы потопили не больше полудюжины, — стоявший рядом с ним на мостике «Пересвета» начальник штаба флота контр-адмирал Молас был не менее огорошен, чем командующий, и взирал на все растерянно.

— Топите все, что видите, потом разбираться будем, а то расползутся в разные стороны! Всех отправить на дно, нечего им небо коптить. Крейсерам заняться миноносцами и канонерками. Открыть огонь!

И не успели отзвучать его слова, как с броненосца отчаянно замолотили средним и противоминным калибром — капитан 1 ранга Бойсман отлично подготовил команду, и на ближайший транспорт обрушился шквал огня. От такого числа попаданий вражеское судно недолго останется на плаву, в нем дыр понаделают больше, чем в швейцарском сыре.

— Ваше превосходительство, старый корвет «Фузо» с канонеркой, вон там, где из воды трубы торчат!

Макаров пригляделся, и, разобрав в туманной серости силуэт корабля, коротко бросил, не скрывая раздражения:

— Ближе к нему «Победа» — пусть разрядит главный калибр, займется этим корытом. Далеко тот не уйдет, деваться японцам некуда. Но дерутся храбро, труса не празднуют. Вот только от нас уже не убегут…

Пять русских кораблей, вывалившихся из туманной дымки, навели ужас на японцев — транспорты снялись с якорей и некоторые счастливцы стали выползать на мелководье, тихо радуясь, что сейчас прилив и они не затонут, останутся на поверхности моря.

— Степан Осипович, но если транспортов тут мало, и к тому же в балласте, то их большая часть…

— Ушла или к устью Ялу, где будет проведена высадка, или к Бицзыво, скорее именно туда. Это отвлекающий маневр, я должен был вчера догадаться, когда японцы крутились у Дальнего с утра до вечера. Нас провели, Михаил Павлович — нашему противнику не откажешь в ловкости и хитрости. Зело коварен адмирал Хейхатиро Того — хотели его обмануть, а он нас ловко вокруг пальца обвел. Радио на «Богатырь» — пусть Рейценштейн сбегает к Бицзыво, с «Баяном» и «Новиком». Эссен на «Аскольде» сходит к устью Ялу. Транспорты за вчерашний день могли только туда уйти, больше некуда. И куда пропали броненосцы Того, я думал, что они здесь собраны⁈

Макаров говорил глухо, лицо нахмуренное — повода для радости у него не имелось, а это терзало душу. Вчера весь Объединенный Флот потому и заблокировал Дальний, чтобы русские не поняли, куда на самом деле направился десантный отряд. Но прекрасно понимал старый хитрый японец, что ночью будет нанесен удар миноносцами, их ждала «горячая встреча» и суда с пустыми трюмами в качестве приманки. Недаром Рейценштейн с утра спас десяток русских миноносцев, что возвращались с набега, за которыми гнались авизо и дестройеры. Едва половина уцелела, впору расформировывать один отряд — слишком огромные и напрасные потери.

Да и сообщениям верить нельзя, в темноте легко ошибиться — а потому не взял в расчет потопление двух десятков транспортов, и с ними заодно эскадренный броненосец, крейсер, парочку канонерок и всяких малых миноносцев. Каких только побед в темноте не припишут, особенно когда стрельба вокруг. Лучи прожекторов и вспышки взрывов от попавших торпед.

Минуты текли, и всем казалось, что адмирал не замечает того, что происходило вокруг, но это было не так — после минутных размышлений, Степан Осипович начал отдавать приказы:

— Сигнал на «Победу» — заняться «Фузо», а «Диане» с «Палладой» миноносцами. По японским транспортам, что выбрасываются на берег — прекратить стрельбу. Сейчас прилив — японцы их не снимут с мели, а там наши войска подойдут. Топить только тех, кто уходит!

После отдачи приказов командующий флотом задумался, но спустя пару минут его оторвал от размышлений громкий крик сигнальщика:

— Крейсера Камимуры с оста! «Идзумо», «Асама», «Токива», замыкающим «Якумо». С ними все четыре «собачки»!

И тут же последовала не менее громкая новость от одного из флаг-офицеров. У лейтенанта Дукельского голос задрожал от едва сдерживаемого и вполне понятного волнения:

— «Ниссин» с «Касугой» — оба «гарибальдийца» с зюйд-оста. Пара малых крейсеров сопровождения — трех трубный «Нийтака», за ним или «Акаси», либо «Сума», трудно разобрать, очень далеко, но две трубы.

Степан Осипович стремительно развернулся и поднял к глазам бинокль — долго всматривался и затем негромко сказал:

— Бой так бой — возвращаемся в Дальний. Поднять сигнал — «атаковать неприятеля с оста».

— Их четверо, Степан Осипович — может быть лучше начать с 'итальянцев, — осторожно произнес Молас. — У них меньше скорость…

— Потому их можно оставить на «потом». Намного важнее Камимура — он сам лезет в драку, так не будем и мы ее избегать. У нас два броненосца и «Громобой» — силы почти равные. Иессен с «богинями» займется крейсерами. А там к нам «Баян» с «Богатырем» подойдет, да Эссен прибежит. Дать радио Рейценштейну — пусть немедленно возвращается, к Бицзыво идет один «Новик», Шульц все, что надобно разглядит.

Боя с двумя неприятельскими отрядами Макаров не опасался, наоборот, обрадовался. Полуторное превосходство японцев в кораблях линии не пугало — у него два броненосца, пусть и с десятидюймовыми пушками. А бой с такими кораблями, да еще с «Громобоем», для противника станет серьезным испытанием — превосходство по весу залпа на стороне русских, русские 254 мм пушки посылают снаряды в 14 пудов, тогда как японские 203 мм снаряды ровно вдвое легче по весу. Правда, у Камимуры 16 стволов главного калибра, у него только восемь, но зато есть «Громобой» с двумя 203 мм орудиями в бортовом залпе, пусть русские снаряды полегче будут — по пять с половиной пуда. В шестидюймовых пушках небольшой перевес у Камимуры — 27 против 22 стволов. Зато на русских кораблях, кроме двух орудий, все остальные упрятаны под броню казематов, а у японцев треть на палубе, прикрытые только щитами. «Гарибальдийцы» пока не опасны — им догонять еще и догонять, а там и крейсера Вирена подойдут.

Наместник прогуляется к островам Эллиота, Алексеев не струхнет, не тот человек адмирал. Японцам нужно воспрепятствовать создать там базу под самым боком у Дальнего. И лишь одно обстоятельство не на шутку озадачивало сейчас адмирала Макарова — он не знал, где сейчас находятся броненосцы Того. Потому что встреча с ними для обоих русских отрядов не сулила ничего хорошего…

Они могли бы быть втроем в Порт-Артурской эскадре, три высокобортных красавца, словно братья-близнецы, не таких уж и плохих, если присмотреться к ним без предвзятости. Однако просчеты русского Адмиралтейства эти необычные броненосцы, похожие на огромные океанские крейсера, их разделили, и гибли они уже в одиночку. Но кто знает как может распорядится судьба, если дает другой шанс — и людям, и кораблям…