Tomorrow

Глава 12. Плохие вести

19 00. Гримерная Алисы.

— За тебя, моя дорогая! — Мамору поднял вверх бокал с шампанским.

— Кампай! — закричали все в комнате, и мгновением спустя раздался звон стекла.

— Ты произвела фурор, — похвалил меня Хикару. — Давно я не видел таких оваций от фанатов.

— Да ты что! — притворно удивилась я. — А я думала, что когда ты выходишь на сцену, то все фанатки тряпочками стелятся, лишь бы дорогой и любимый Хик на них взглянул.

— Как ты меня назвала? — свел брови к переносице друг.

— Хик, — я отпила со стакана с соком. — Ты что не знал, что здесь тебя так зовут?

— Мда, — протянул ядовито Акира, вытягивая ноги и откидываясь на спинку дивана. — Братец, ты разве не знал, что фанатам свойственно давать вам клички?

— Но не также по-свински сокращать имя, — надулся Хикару. — Хик? Что это вообще за Хик? Я Хикару. Светлый, светящийся.

— Еще бы в святые себя произвел, — подколол снова Акира.

— Успокойтесь, — я взглянула на старшего, и тот сразу поник, а младшего урезонила Таня, попросту положив свою руку поверх его ладони. — Как маленькие, ей богу.

— Вы только на три дня сюда приехали? — спросила Татьяна, вздыхая и теснее прижимаясь к Акире.

— Планировали на неделю, — ответила я. — Я бы хотела навестить школу и детский сад, подарить подарки. Парни думали посмотреть город, сходить в клубы. Акира вон хотел похвастаться и найти здесь секцию тейквандо.

— Зачем? — тут же перевела на него заинтересованный взгляд девушка, но парень смутился и отвел глаза.

— А он тебе не говорил? — удивился Мамору. — Я думал Акира будет на каждом углу это кричать. У него черный пояс по тейквандо. Как и у каждого из нас.

— Я думала вы певцы, — захлопала глазами Таня.

— Угу. Мы певцы, — захохотал Такеру. — Только Татьяна каждый из нас наследник своей корпорации и с детства нас учили защищаться и не надеяться на охрану.

— Корпорации? Наследники? — совсем уже растерялась девушка. — Как это?

— Очень просто, Тань, — я шикнула на друзей и объяснила, — я, Мамору, Шиндо, Такеру и Хикару — первенцы в наших семьях. Ну, за исключением Мамору. У него есть старшая сестра Юми, кстати, клевая девчонка, — здесь раздался дружное фырканье со стороны парней. — Поэтому бизнес достанется Мамору, так как Юми выйдет за другого. Я — исключение, так как единственный ребенок. Поэтому когда мы с Мамору сыграем свадьбу, то наши корпорации сольются в большой конгломерат. Самый крупный в Японии.

— Значит ваша карьера как поп-идолов…

— Не более чем хобби, — подтвердил Хикару. — В будущем каждый из нас станет во главе большой компании. Шоу-бизнес уйдет в прошлое, так что пока мы молодые, мы можем так развлекаться.

— Но у вас же куча поклонников по всему миру. Концерты. Вас любят и ждут, — недоумевала Таня. — Это известность.

— Мы и так известны, — вздохнул Шиндо. — Более чем надо.

— Вы странные, — заключила Таня, вызвал общий смех.

— Ладно, теперь о деле. Завтра я должна съездить в сто двадцатую школу и подарить набор инструментов. Послезавтра день отдыха, то есть вы по городу, мы в магазины. Встречаемся в лунапарке. В четверг едем в детский сад "Капелька" с благотворительной акцией. Там много детей из малообеспеченных семей, притом детсад с музыкальным направлением. После него детская больница, онкологическое отделение. Менеджер уже закупил игрушки. В пятницу второй концерт, в субботу пресс-конференция, в воскресенье в девять утра вылет. На месте будем в три ночи.

— У вас все так расписано, кто куда, какие-то благотворительные акции, все путано, сложно. Я, наверное, не сумела бы так жить, — рассуждала Таня. — Ощущение, что шаг влево, шаг вправо — расстрел.

— Это сначала так кажется, — улыбнулась я. — На самом деле это довольно весело, дарить радость. А пойдем со мной, а? Парни не любят эти мероприятия, а мы бы с тобой навестили детишек.

— Там будет пресса?

— Наверное, нет. На такое допускается один или два корреспондента, не больше. Я не люблю, когда вокруг этого разгорается шумиха. Да не бойся ты так, ну напишут пару заметок в газетах, засветишься, польза и тебе и Акире.

— Так, ладно, ребят, — Мамору взглянул на часы, — антракт закончился и девчонки скоро прекратят всех развлекать. Так что ноги в руки и переодеваться.

Так все сидели у меня в гримерке, то парни ушли по своим, а я нагло выгнала Акиру принести нам еще сок.

— Ну и как тебе Акира? — я забросила на край ширмы неудобное платье и высунула голову, смотря на реакцию Тани. — Подай мне, пожалуйста, свитер и джинсы.

— Акира? — задумчиво произнесла девушка, передавая мне вещи. — Он необычный. Не как другие парни. С ним не бывает скучно. У него всегда много идей, как развлечься, развеселить меня. С ним я забыла о…

— Понятно, — перебила я уже ставшую мне подругой Таню. — Не стоит говорить о том, кто не стоит наших слов. Тань, тебе он нравится? Ты любишь его?

— Я не знаю, — покачала головой она. — Мне с ним тепло и уютно. Словно под мягким одеялом.

— Хи, — рассмеялась я. — Мда, ты первая кто сказал, что Акира уютный, да еще и на одеяло похож. Знаешь, до приезда сюда, он был взбалмошным, совершенно неуправляемым, а еще он буквально каждой своей клеточкой ненавидел девушек, за их чрезвычайное кокетство, флирт и так далее. Ты меня поняла. Я впервые вижу, чтобы он о ком-то так заботился. Тут все немножко в шоке от этого.

Я вышла из ширмы, собрала перед зеркалом волосы в хвост и присела на диван, закинув ногу на ногу.

— А разве Акира не всегда был таким? — искренне удивилась Таня.

— Как тебе сказать. Если честно до этих дней его интересовали всего две вещи — мотоциклы и драки. Как видишь, девушки в эти понятия не входят. А сейчас, даже то, что он привез тебя из бара, спящую, а перед этим еще и напоил, чтобы заставить тебя уснуть. Когда ты оказалась здесь скажу честно, я подумала, что Акира хочет сбросить очередную свою фанатку на нас, поэтому была против. Уж поверь, девушки на него вешаются гроздьями, поэтому я так и восприняла

— Понятно теперь почему первое время ты сверлила меня взглядом, — хмыкнула Таня. — А я глупая думала, что ревнуешь.

— Мда, у меня тут гарем, — рассмеялись мы обе.

— Милая, — преравал нас звук открывшейся двери, в проме показала голова Мамору. — Можно тебя на секунду?

Я кивнула покрасневшей Тане и выскочила к жениху.

— Что случилось? — мои брови непроизвольно взметнулись вверх.

— Ничего важного, просто я соскучился.

— Нелепая отговорка! Говори, что случилось? — занервничала я.

— Элисс, дорогая, — мялся мужчина.

— А если короче и по делу. Мори, давай ты не будешь ходить вокруг да около и выложишь все карты на стол — фыркнула я, в упор взглянув на жениха.

— Элисс, если что-то случится со мной ты займешь место наследницы конгломерата. Ты поняла? — по лицу было видно, что Мамору не шутил.

— Ты заставляешь меня волноваться, — вздрогнула я, отшатнувшись. — Случилось что-то серьезное? Пожалуйста, скажи мне.

— Ничего не случилось, просто я говорю тебе, если что-то произойдет,

— Не повторяй эти слова снова! — я зажала уши руками, закрыла глаза и затопала ногами. — Ничего не говори! Думаешь, мне приятно слышать такое от тебя? Думаешь, я стальная, что вообще ничего не чувствую?

— Тише, тише, Кими! Извини! — он прижал меня к себе, не в силах смотреть, как по моим щекам одна за одной покатились слезинки. — Ты неправильно меня поняла. Я хочу чтобы ты при любых обстоятельствах была сильной. Именно такую женщину я вижу в тебе. Скоро я стану главой крупнейшего японского конгломерата и перестану быть просто Мамору Накамура. Поэтому, Кими, если что-то произойдет, то ты никому, ты слышишь, никому из прессы не должна показывать, что наша семья слаба. Пожалуйста, запомни, — он поднял мою голову, — доверять в бизнесе можно самым близким. Другие просто стая акул. Одна твоя слабость и тебя слопают без остатка. Если будут планы, ты должна будешь их выполнить, несмотря ни на что. Это самое главное — утвердить себя в руководящей роли и не отдать другим на поживу.

— Мамору, — от этой его речи в сердце закололо, — я люблю тебя. Я всегда буду с тобой. Как бы не шли наши дороги. И нет смысла рассказывать мне, как это быть сильной. Если бы я не была такой, меня бы сейчас не было бы с тобой здесь. И прекрати пугать меня такими похоронными речами. Лучше поцелуй, это будет гораздо приятнее.

И в правду, стоило Мамору наклониться и прижаться к моим губам, как дыхание перехватило. Да и его тоже коснулась эта волна, на мгновение открыв глаза я встретилась с его взглядом и поняла, что он так же пьян от страсти, как и я. Кое-как по стенке, не прекращая целоваться, мы, наконец, набрели на укромный уголок. Я уже чувствовала руки, скользившие по обнаженной спине, и каждое его прикосновение подбрасывало еще больше дров в пожар, разгоравшийся по всему телу. Я тоже не оставалась в долгу, ероша его волосы, исследуя грудь под рубашкой. Именно сейчас мы были единым целым и наши сердца бились синхронно. Но стук захлопнувшейся двери привел нас обоих в чувство.

— Родной, — я прижалась к жениху. — Тебе пора, а у нас впереди еще целая ночь.

— Это так мало, — выдохнул Мамору и обернулся, чтобы уйти, но в последний момент, снова резко развернулся и опять коснулся моих губ, а потом зашагал в сторону гримерной. А на моем лице блуждала улыбка, пока я смотрела на его выпрямленную спину в темной рубашке. В такие моменты известный певец напоминал мне сущего ребенка.

18 25 Лена.

— Мы не найдем их здесь, — девушка нервничала, осматриваясь, но никого кроме толпы ревущих фанатов не видела. Она хотела было пробиться к сцене, но её не пустили. На пути возник дядя в ярко-оранжевой футболке с надписью "Stuff" и что-то быстро проговорил, но в этом шуме она даже не расслышала слов. Вскоре выступление прекратилось. Кстати вместо парней, на сцене под мелодичную мелодию танцевали несколько девушек. А когда сцена вновь осталась пустой и была объявлена пятиминутная пауза, то она расслышала, что тут и там народ обсуждал Арису. Лена подошла к одной такой группе.

— Приветик, — поздоровалась она. — А Арису уже выступала?

— Нет еще, говорят, что после этого перерыва её песня, — тут же сообщила одна из девушек, очаровательная рыженькая с огромными карими глазами. — Но я видела её, когда они выходили из машины. Она просто красавица. Улыбается всем, мне подписала открытку и несколько листовок, а Арину вон обняла даже.

— Ага, — подтвердила стоявшая рядом брюнетка. — Я сама в шоке была, когда она помогла мне поднять открытку, там же толкучка была, когда они приехали, вот она и выпала, а Арису даже остановила Эппла, чтобы поднять её и подать мне. Еще и расписалась. И совершенно не скажешь по ней, что страдает звездной болезнью. Вся такая яркая, словно солнышко, улыбка у неё очень теплая.

— Точно, — кивнула еще одна брюнетка. — Она вся такая была, как ангел, вся в белом. Кстати говорят, что она и песню будет в свадебном платье петь. Я слышала, что она её уже пела на собственной помолвке.

— Да, Арису клевая, я впервые звезд так близко вижу, но точно она без всякого высокомерия общается с фанатами. Не каждый так поступит, — гламурная блондинка, которая непонятно как затесалась на этот концерт была последней в этом квартете.

Они еще минуты три мило поболтали, а Лена задумалась. С одной стороны, помогать так было похожу на прежнюю Алису, но за эти годы Алиса изменилась. Сильно изменилась. Она бы не стала обнимать незнакомых, а тем более улыбаться. Она привыкла к своему статусу, привыкла быть всегда напряженной как струна, и эти улыбки и автограф-сессии мало вписывались в её образ. Притом могла ли её подруга полюбить кого-то еще, кроме Лекса?

— Леночка, — её талию обхватила знакомая рука, — ты не против прогуляться а кулисы с Пашкой, а? А то мы с Милом и Серегой в толпе поищем Лекса. Я боюсь как бы он не натворил дел.

— Ром, так ты мне веришь? — Лена подняла глаза на супруга.

— Малыш, — актер вздохнул, — я бы очень хотел, чтобы Алиса была тут, но если это и она, то Лексу это причинит еще большую боль, знать что твоя любимая по собственной воле ушла к другому, а при этом еще и самоубийство подстроила свое. Знаешь, это вдвойне больно, чем просто хоронить дорогого сердцу человека. Лекс и так настрадался, это бы в конец доканало его. Притом, думаешь такая мать как Алиса бросила бы дочь? Заставила бы страдать собственных родителей? Алиса конечно та еще девушка, но она не изверг. Ты знаешь её дольше, поэтому прошу не строй иллюзий. Я на девяносто процентов уверен что та девушка просто очень похожа на нашу Алису.

Роман сдержал слово, через две минуты перед ними появился один из менеджеров группы, представившийся мистером Очияма и повел их за кулисы. Он был высоким статным шатеном и искрой в карих глазах, а когда Лена спросила его об Арису, то он весь засветился и принялся нахваливать певицу. По его словам она выходила святой, и благотворительностью занималась, и со всеми была дружелюбна, а как уж любила жениха, словно он был для неё всем.

— А ведь знаете, что Арису-сан и Мамору-сан это современные Ромео и Джульетта?

— Как это? — не поняла Лена.

— Ой, вы не слышали? Я думал, об этом весь интернет говорит, — тут же продолжил менеджер. — Мамору-сан и Арису-сан из двух противоборствующих семей, в прошлом, когда они полюбили друг друга, то не смогли быть вместе, а, в конце концов, Арису-сан устав скрывать свои чувства ото всех призналась в этом родителям. Те запретили ей всякое общение и она сбежала. Так как Арису-сан единственная дочь, то её родители были просто потрясены таким событием и объявили награду тому, кто доставит непутевую дочь домой.

— А что за награда? — тут же спросила Лена.

— Конечно же, её рука, — объяснил мистер Очияма, как само собой разумеющееся. — Так вот справиться с этим заданием смог только Мамору-сан. Он два года колесил по миру в перерывах между концертами и говорят, что однажды увидел её на одном из них. В тот же вечер он сделал ей предложение руки и сердца, а родители помирились, когда он привез Арису-сан домой. С тех пор они не расстаются надолго и даже когда Арису-сан нужно было учиться, когда Мамору-сан уезжал, она без спроса следовала за ним. Вот такая вот история.

— Напоминает сказку, — фыркнула девушка.

— О, это настоящая сказка современных дней. Я же говорю, они счастливые Ромео и Джульетта, — закивал головой менеджер. — Мамору-сан настоящий рыцарь, а Арису-сан его прекрасная дама. Вот увидите, Арису-сан просто восхитительна. Я давно в шоу-бизнесе, но никогда не видел столь открытого и доброго человека.

Менеджер то и дело восхищался певицей, пока вел их по длинному коридору. Но прервало его только одно. Одна из дверей распахнулась прямо у него под носом, чуть не впечатав менеджера в стену. И оттуда вылетел черноволосый парень, одетый в поношенные черные джинсы и порванную белую футболку. На одном из предплечий у него был повязан красный платок. Он что-то выкрикивал по-японски в сторону комнаты. Когда, несколькими мгновениями спустя, оттуда вышел невысокий шатен, одетый в строгий костюм, он на мгновение притих, а потом снова разразился бурной тирадой в его сторону. В этот момент опомнился менеджер, который одним громким выкриком пресек разногласия. Парни стушевались. Неужели это и есть та самая группа? Лена присмотрелась, вроде не похожи.

— Извините, что застали эту неприятную стычку, — заговорил тут же парень в костюме. — Иногда мы с братом не можем сдержать свои чувства. Мы рады видеть друзей Ильи.

— Ильи? — шепнула Лена на ухо Паше.

— Хозяин клуба, — одними губами ответил друг.

— Елена пришла увидеться с нашей Арису, — просиял менеджер. — Она поклонница её творчества.

— Извините, — в глазах второго парня горел стыд, — за эту сцену. Но Арису-чан сейчас готовится к выступлению, она не может выйти к фанатам. Если хотите, я могу привести вам Такеру и Шиндо.

— Нет, нет, — замотала головой Лена, но подумав, ответила, — а можно мне посмотреть выступление Арису из-за кулис?

— Конечно, — просиял менеджер.

— Любой каприз за ваши деньги, — недовольно проворчал Павел на это. Идея Лены ему категорически не нравилась.

Через минуту они и правда выглядывали из-за бархатного занавеса на сцену. Лену рвало на части от этого зрелища. Её подруга, это точно её подруга. Но как она может быть с другим кроме Лекса? Как может любить кого-то кроме него? Как она вообще могла уехать не сказав никому ни слова? Алиса на сцене была похожа на невесту. Но только замуж она выходила не за Лекса, а за высокого красивого азиата рядом с ней.

Когда песня закончилась раздался гул аплодисментов. Зрелище действительно было достойное. Эти двое потрясающе пели дуэтом. Но стоило Арису зайти за кулисы, как Лена тут же бросилась к ней.

— Алиса! — прошептала девушка, но певица смерила её недовольным взглядом.

— Вам дать автограф? — лицо её разгладилось, приняв милое, даже очаровательное выражение. Говорила Алиса по-английски.

— Алиса, вспомни меня, — чуть ли не закричала Лена.

— Извините, — она рукой остановила охрану, цепными псами бросившуюся на защиту своей госпожи, — но мы не знакомы. Ноя могу дать вам автограф. На память. Милый, ты не принесешь мне открытку?

Она взглянула на держащего её руку парня, тот с недоверием смерил стоявших Лену и Павла и что-то заговорил по-японски. В ответ на это певица надулась и что-то с ехидством ответила на особо большую реплику парня. Тот пожал плечами, покачал головой и пошел, видимо за открыткой.

— Ты что совсем-совсем меня не помнишь? — с отчаянием спросила Лена.

— Извините, нет, — девушка хотела что-то сказать, но тут к ней подошел один из охраны и что-то шепнул. Та кивнула, побледнев. — Еще раз извините, но мне нужно идти. Зайдите чуть позже в фанатскую, эта та комната в конце коридора. Спросите Ючиро, я его предупрежу.

И девушка, тряхнув волосами убежала куда-то вглубь помещений, охрана хвостом увязалась за ней, оставив Лену и Павла одних.

— Я на сто процентов уверена, что это Алиса, — упрямо сказала Лена.

— Мне кажется, что тебе просто хочется это верить, — вздохнул мужчина. — Если бы это была Алиса, ты думаешь она поступила бы так? Вы же лучшие подруги были. А теперь даже проблеска узнавания в глазах не было. Притом она говорила только на английском и японском, а японский Алиса не знала.

— Но Лекс говорил что-то про потерю памяти, — пожевала губу девушка.

— Если теряют память, то всегда вспоминают близких. Тебя бы она точно вспомнила, притом как ты объяснишь ту девушку на обочине? Лена это все твоя буйная фантазия, — вздохнула Павел. — Ну и беременность конечно тоже играет роль. Хотя не могу отрицать, что девушка очень похожа на Алису.

После концерта. 20 05.

Я накрывала стол в гримерной, концерт закончился, мальчики вышли на поклон, а я решила встретить их сразу за кулисами. Я поставила две свечки в центр и сразу же побежала по коридору к сцене. Они выходили раскрасневшиеся и довольные. Я улыбнулась, Мори уловил мой взгляд и притянул меня к себе.

— Ты пахнешь лугом, — еле слышно прошептал он.

— То есть навозом и землей, — фыркнула я.

— Нет, свежестью и жарким днем, — ухмыльнулся жених.

— Почему ты не пошла с нами? — спросил Такеру.

— Ты же знаешь, я не очень люблю шумиху, — покачала головой я.

— Однако с фанатами ты очень доброжелательна, — подколол Хикару.

— А что делать, — пожала плечами я. — Лучше так, чем никак.

Неожиданно я почувствовала, как рука Мамору на моей талии сжалась, делая мне больно. Я обернулась, как раз заметив, как его глаза начали закатываться и любимый начал оседать на пол, сотрясаясь в конвульсиях, заодно сжав в руке и мой свитер, тем самым тяня меня за собой. Наверное, было что-то такое в тот момент, что затормозило всех, но ускорило мое восприятие реальности.

— Ложку, — закричала я. — Быстрее Акира.

На мой крик распахнулась дверь гримерки и оттуда выбежала Татьяна и менеджер.

— О, Господи, — задохнулась она, вновь метнувшись в комнату и вылетев оттуда уже с телефонов около уха. — Скорая? Это из клуба "Точка". Здесь у человека эпилептический припадок.

Спустя два часа.

— Господи, помоги! — ярость и апатия уже схлынули, теперь на смену им пришло смирение. Я сидела в комнате для родственников и тихо молилась всем богам, которые есть на этом свете. Таня и парни тоже были здесь. Девушка пыталась успокаивать меня, когда меня трясло, и я рыдала навзрыд. Но ничего не помогало. Принесенные медсестрой успокоительные были отвергнуты Хикару на раз.

— Пускай проплачется, ей станет легче, — он отодвинул стакан и листочек с таблетками подальше и просто прижал меня к себе. Я зарылась в пиджак друга и разрыдалась по новой.

С тех пор как Мамору упал за кулисами, я помнила все смутно. Словно была в неком тумане. Внутри все сжалось от предчувствия беды. И я подсознательно искала утешения. Маски спали, больше не было улыбающейся Арису. Во мне смешались все чувства к любимому, и образовавшийся коктейль сейчас я выплескивала плачем. Я сама себе напоминала потерявшуюся девочку, которую родители оставили в темном и страшном лесу, и не объяснили как добраться домой. Однако, стоило двери тихо скрипнуть, открываясь, как я оторвала лицо от пиджака Хикару и подняла голову.

— Мисс Накахара? — высокий мужчина в белом халате и сединой в волосах прямо посмотрел мне в глаза, когда я встала.

— Что с Мамору? — еле сдержав панические нотки в голосе, спросила я.

— Присядьте, — значит что-то плохое, точно! — У меня не очень хорошие новости.

— Что с ним? Говорите прямо.

— Он в коме, — выложил врач, а Хикару еле успел подхватить меня, когда у меня подкосились ноги от такой новости.

— Это ведь очень плохо?

— Сейчас для него это лучшее, что может быть. Мистер Накамура находится в искусственно вызванной коме. Припадок произошел из-за опухоли головного мозга. Но на наше счастье она расположена так, что можно прооперировать и у нас есть необходимое оборудование. Но мы не знаем, будут ли осложнения после вмешательства.

— Что будет, если не удалять опухоль?

— Внутричерепное будет нарастать, потом скорее всего появится аневризма и в итоге инсульт и скорее всего быстрая смерть. Это возможно даже при коме — хотя в этом состоянии все будет происходить как в замедленной съемке.

— Значит вариантов нет, — я порылась в сумке, доставая оттуда влажные салфетки, и утерла слезы. — Сколько у меня есть времени, чтобы подумать?

— Несколько часов, — честно признался хирург. — Дальше ждать мы не можем.

— Хорошо, — я поднялась с дивана, осторожно, освободясь из объятий Хикару, и молча вышла за дверь, остановив жестом рванувшихся за мной друзей.

Опять больница… Это какой — то рок. Еще в Токио я возненавидела клиники. Две жутких недели я провела в одном из лучших токийских госпиталей — а в итоге самым лучшим лекарством оказалось время. Но сейчас мой союзник превратился во врага, который неумолимо наступал мне на пятки, подгоняя с решением. Но как я могла принять его? Только теперь я поняла, до какой степени могла опереться на выбор Мамору. Именно он придавал мне храбрости. А еще, где-то внутри, сидел панический, животный страх, нежданно-негаданно откуда-то взявшийся. Все это — белые стены, белые халаты, запах лекарств и дезинфектора, заставляли голову невыносимо болеть и колени подгибаться. Я оперлась на подоконник, задыхаясь. Воздух вырывался из груди толчками, по щекам побежали слезы, безысходность, а потом словно прозрение, накатила злость.

— Элисс, — раздался позади знакомый голос.

— Что, Элисс? Что ты еще хочешь от меня? Чтобы я улыбалась всем, смеялась на приемах и позировала фотографу? Делала все это, когда… когда дорогой мне человек погибает? Хикару ты сволочь! Мерзавец! Ты всегда говорил, что если я родилась Накахара, то должна быть стойкой… какая к черту стойкость, когда вокруг творится такое. Никто не думает обо мне как о девушке, как о слабой безвольной девушке, я вам что оловянный солдатик? Я ДЕ_ВУШ_КА!!!!! Запомните, черт побери, это! Я не могу быть железной! Мне надо плакать, хоть раз в неделю. Ты… вы не понимаете ни черта… — распалялась я все больше, повышая голос чуть ли не до визга.

Но вдруг все закончилось, Хикару сделал большой шаг, крепко сжал в руках мое лицо и насильно поцеловал, прижимая один рукой затылок, а другой держа за талию, чтобы я не упала.

— Придурок, — наконец вырвалась я, залепив ему пощечину. — Просто идиот!

Я уперлась руками ему в грудь и разомкнула объятия, а потом, развернувшись на каблуках, помчалась к туалетам. Истерика прошла, теперь душили обидные и горькие слезы. Как он посмел? Я заперлась в кабинке и где-то час прорыдала, забравшись с ногами на опущенную крышку унитаза и спрятав лицо в коленях. Вдоволь наплакавшись я открыла створку и вышла к нескольким зеркалам, висевшим около умывальника. Так и есть, вместо туши остались черные разводы по щекам, лицо красное, под глазами мешки. Красавица, вашу мать! Поп-дива. Я умылась, постаравшись смыть следы слез и вдруг вспомнился одно четворостишие, незнамо откуда всплывшее в памяти:

— Ты очень сильная, сама сила, девочка моя милая, оставайся такой же милой.

Стих конечно так себе, но почему-то он был произнесем донельзя знакомым голосом, а оторвавшись от созерцания умывальника и подняв глаза вверх я вновь увидела вместо своего лица жуткую хрустальную маску.

Шиндо. Через 15 минут после случившейся у Арису истерики.

Она вошла как всегда твердо и смело, распахнув дверь, цепким взглядом оббежав всех, с яростью остановилась на Хикару, а потом приветливо кивнула новой девушке в компании — Татиане. Он пару раз называл девушку Тиана, но она исправляла на какую-то Тьяню, что выговорить было практически нереально.

— Я хочу чтобы Мамору сделали операцию. Он бы хотел этого, — четко произнесла девушка

— Эл… — начал было Хикару.

— А ты вообще молчи, — от её голоса повеяло арктическим холодом. — Итак, завтра у меня посещение детского отделения этой клиники. Вы можете мне выделить палату, чтобы я могла поспать? Или мне ехать в гостиницу? Я бы не хотела жениха оставлять одного, но обстоятельства.

— Вы можете поспать в комнате отдыха для гостей в правом крыле, там несколько таких комнат с кроватями, типа гостиничных номеров, — ответил врач.

— Очень хорошо, — кивнула девушка. — Ребята, вы не могли бы предупредить гримера что с утра я буду тут. Еще раз спасибо большое, — обратилась она к врачу.

— Вы будете ждать окнчания операции?

— Нет, но если он придет в себя раньше, разбудите меня. Нет смысла ждать того, что и так неизбежно. Притом только после прихода в сознание будет заметно какой урон нанесен мозгу.

Она вышла твердым шагом вместе с врачом и лишь один Шиндо заметила, как она слегка прикусывала уголок губы, чтобы сдержать слезы, как подрагивали плечи, как наверняка автоматически взятый бумажный платок превратился в мелкую труху в её руках и как в глубине её глаз, очень глубоко затаился детский, панический страх потерять кого-то…

Через полчаса. Комната для гостей.

Я свернулась калачиком на полутороспальной кровати, здесь уже не надо было играть супер-женщину без эмоций, но слез не было, наверное я выплакала все в туалетной кабинке, поэтому я просто лежала и сверлила взглядом противоположную стену, раскрашенную бабочками, цветами, двумя оленями и русоволосой розовощекой девочкой, сидящей на пеньке. Я вспомнила, как Мамору мечтал о дочери, о том, что он будет отгонять от неё всех кавалеров, что она поступит в лучшую школу, что у неё будут самые лучшие вещи, какие она захочет, что она получит самое лучшее образование какое возможно, что она будет его принцессой сердца. А Королевой его сердца буду я. Но что будут делать принцесса и королева, если нет Короля? Я совершенно не хотела об этом думать, но по закону подлости, эта дикая, кощунственная мысль билась птицей о черепную коробку. Я перевернулась на другой бок, подтянув повыше покрывало и закрыла глаза. Но вновь и вновь в мозгу возникали такие родные картины с Мамору. В конце концов, мозг отключился от реальности и воображения, и я уснула.

Меня разбудил тихий стук в дверь. Пробуждение вышло слишком неожиданное, я даже чуть не столкнула часы с прикроватной тумбочки вместе с мобильным на пол.

— Кто там? — подняла голову с подушки.

— Эллис это Шиндо. Можно войти?

— Входи, — я рукой стерла следы сна с лица и села на кровати, словно в тогу закутавшись в одеяло.

— Выглядишь лучше, — певец, закрыл за собой дверь, оглядев меня с ног до головы.

— Ты это говоришь как врач или как друг? — хмуро отозвалась я.

— И как тот, и другой. Ты на самом деле лучше выглядишь, — парень присел на кончик кровати и погладил меня по волосам. Я дернулась. Мне был не очень приятен этот жест. Тот убрал руку. — Извини.

— Никак не привыкну к мысли что Мамору может уже не быть с нами. Со мной. Внутри что-то не хочет верить. Знаешь, у тебя бывает чувство, что тебя двое? — я подняла глаза на друга.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился тот.

— Я? Я имею в виду совершенно разных людей у которых одно тело. Одна я такая. Арису Накахара — умная, интеллигентная, где-то резкая, но вообьще крайне положительный персонаж. Ей сейчас хочется сидеть и тихонько плакать в одеяло. Другая "я". Я не знаю, как ту "я" зовут. Но она буйная. Шиндо, я на самом деле говорю. Ей сейчас хочется бить посуду, дергать врачей за лацканы пиджаков, крушить все, что попадется на пути. Метать и рушить. Это нормально?

— Для твоего состояния это вполне нормально. Вторую сдерживает первая, как инстинкты сдерживают нормы морали, — успокоил меня друг. — Кошмары снова не появлялись?

— Нет, все нормально. Сеансы помогают. Но думаю ненадолго.

— Эллис я понимаю, как это трудно ждать, но еще больше меня беспокоит твое отношение ко всему этому. Ты закрываешься в себе?

— Нет. Просто мыслей и чувств уже не осталось. Все уже выплакано. Давно. Еще вчера. Кстати как прошла операция? Я почти не помню вчерашний вечер.

— Нормально, он спит. Опухоль вырезали, но последствия операции будет заметны только после того, как он проснется.

— Знаешь, такое ощущение что мир вокруг остановился и все идут, как в замедленной съемке. И все черно-белое. Как будто кто-то навел резкость и смыл цвета.

— Ты хочешь посмотреть как он?

— Да, если можно — я вздохнула, сон не выветрил усталость.

Через пятнадцать минут я уже заглядывала в палату. Все белоснежно-белое и этот звук работающих приборов заставил меня замереть в дверях, а мертвенно-бледное лицо любимого, сравнимое по цвету с простынями — сделать шаг назад. Я не хотела верить в реальность.

— За что это мне? — совалось с моих губ против воли.

— Элисс, если ты не готова… — раздался сзади голос Шиндо, но отступать было поздно.

Вновь откуда-то появились слезы. На негнущихся ногах я подошла к кровати и с облегчением села на стул рядом. Мой любимый дышал самостоятельно, но его бледность, холодность рук напоминали мне, что смерть все еще близко и я трусливо не хотела с ней соприкасаться. Тот, кого я любила был веселым и улыбчивым, а этот "живой труп" не был им. Голова вновь разболелась, где-то изнутри всплывали неясные образы о такой же палате и о тиканье часов, падении капель в капельницы, ровном пиканье монитора.

— Элисс это хороший признак, что есть самостоятельное дыхание, значит дыхательный центр не поврежден. Все в порядке. Вот увидишь, он придет в себя, — утешил меня друг и, похлопав по плечу, вышел из палаты.

Я осторожно подоткнула одеяло и так же коснулась его прохладной руки.

— За что нам это с тобой, милый? Каких богов мы обидели, а?

Я отвела прядь волос с его лба. Все что мне оставалось это только ждать.

Мамору.

Мужчина проснулся от жуткого холода. Что же так холодно? Последнее что он помнил это счастливые сияющие глаза Кими, полные восторга. А потом все терялось в какой-то серой каше из отрывочных картинок, да и те выглядели смазанными. Да что такое-то! Мамору передернулся и открыл глаза, что далось ему немалым трудом — голова немного, но болела. И первое, за что зацепился его взгляд, это за разметанную по постели светлую гриву волос.

— Кими? — не веря глазам произнес вслух певец. Но девушка не услышала, лишь сонно что-то пробормотала, покрепче ухватив его руку, которую не отпускала даже во сне. — Где это я? Госпиталь?

Мужчина потрогал повязку на голове и нахмурился, но лицо почти сразу разгладилось — хмурить брови тоже было больно. Думать что случилось, не хотелось, а вот закатить скандал тому, кто оставил его Кими спать здесь в одной легкой кофточке, очень чесались руки. Она же беременная — еще простудится! Вот идиоты! Бедная его девочка, она ведь наверняка перепугалась, что бы ни случилось с ним. Мамору осторожно приподнялся, стараясь не потревожить ту руку, которую держала его невеста. Но неожиданно сама девушка зашевелилась и открыла глаза. Дымка сна постепенно рассеивалась, и вот в её глазах засверкали искры радости, а по щекам покатились хрустальные слезы.

— Дорогой, — она еще крепче сжала его ладонь, а второй рукой прикрыла рот в изумлении.

— Все хорошо. Все хорошо, — тут же зашептал он, когда она беспомощно прижалась к его плечу. — Что бы там ни было — все позади.

— Юкатта! Аригато за то что ты жив! Айренай цуно, — она вся дрожала, путала японские слова с русскими, и вдруг неожиданно замолчала.

— Что случилось? — испугался мужчина.

— Ребенок, — Кими подняла глаза на него. — Он толкнулся.