Точка отправления

Глава 11 Что скрывает наша память?

Наташа шла домой после уроков. Школа находилась через квартал от ее дома, и поэтому девочка шла, замедляя шаг перед открытыми окнами, или останавливалась чтобы покачаться на качелях. Она не торопилась домой, а иногда и вовсе проходила мимо дома и шла сразу же к речке. У нее было свое любимое место, где ей казалось живут сказочные существа: голубоглазые эльфы, коренастые гномы или зеленоволосые русалки. Так она сделала и в этот раз. Подойдя к подъезду, девочка немного постояла прислушиваясь. Стены были тонкие, а деревянные перекрытия, не скрывали не единого звука. Родители снова ссорились. Высокий голос матери и звон бьющейся посуды раздавался на весь подъезд. Ее всегда начинало трясти, когда родители ругались, вот и сейчас сжав кулаки, чтобы хоть как-то прийти в себя. Девочка с минуту постояла около подъезда, и быстрым шагом направилась прочь к черте города. Так они называли речку, которая делила город на благоустроенный район и тот, где жила она.

Речка тихо текла вдоль дороги, поросшая осокой, а кое-где и камышом, но на середине реки течение было сильное и сносило горе пловцов на несколько километров. Плавать тут не решались, по крайней мере рядом с местом, где Наташа любила бывать.

Идя по знакомой дороге, она даже не обращала внимание на происходившее вокруг. Девочка уже была в своем мире и придумывала очередной сюжет для своей картины. Как вдруг увидела незнакомую девочку, стоящую около наклонившегося дуба.

Незнакомка почувствовала чей-то взгляд и резко развернулась, увидев остановившуюся в нескольких шагах девочку, где-то ее возраста.

— Привет.

— Привет, — ответила Наташа, но ей было не до улыбок. Ей хотелось прогнать незваную гостью, и ее лицо это выражало красноречиво.

— Это твое место?

— Да.

— Хорошее. Я бы тоже тут пряталась.

— Я тут не прячусь, — обиженно буркнула Наташа.

— А я бы пряталась.

Девочка развернулась к Наташе, и посмотрела ей в глаза.

— Меня зовут Лара, а тебя?

— Наташа.

— Ты здешняя?

— Да, а ты что, нет?

Лара покачала головой. И устало вздохнув, села на примятую траву.

— Мы живем в центре, но когда маму отправляют в далекие рейсы, меня привозит сюда. Это редкость, чтобы кто-то из центра города переезжал сюда на окраину. И все же иногда такое случалось. Мать Ларисы сумела выбраться из этой ужасной дыры, выйдя за муж за механика Станислава Гуркина, но из-за несчастного случая на работе лишилась мужа, а Лара отца, а вместе с этим и большую долю дохода. Вот тогда-то она и пошла подрабатывать на «линии», где приходилось ездить не только по городу, но выезжать и в Москву, и в Ярославль и куда подальше. Девочку оставить было не кому и тогда, пришлось согласиться на помощь тетки. Вот так несколько раз в год, Лара стала жить в районе за речкой. И вскоре перестала его бояться.

Наташа удивленно посмотрела на девочку. Худенькая с копной рыжих волос и веснушками рассыпанными о лицу, должна была несколько раз в год выживать на улицах этого гиблого места. Наташе она сразу же показалась странной, не вписывающейся в здешний колорит. То ли у нее была другая осанка, то ли слишком выглаженное платье, не понятно, но с первых же секунд, было ясно, что Лара чужая для этого района. И ей можно лишь посочувствовать. Ведь Наташа уже привыкла к здешним правилам выживания. А какого же тут будет тринадцатилетней девчонке? Наташа медленно стала подходить к речке, прижимая к груди альбом.

— Это, наверное, ужасно, уезжать из города, сюда.

— Ну не так страшно, как тебе это представляется, — ответила Лара, и кокетливо улыбнулась, — ты не возражаешь если я с тобой посижу.

Наташ пожала плечами и кивнула.

— А ты тут всегда одна?

— Да. А что?

— А друзья у тебя есть? — спросила Лара, когда наблюдала за тем, как Наташа садится на траву, и раскладывает на камнях альбом и карандаш.

— А что? — хмуро переспросила Наташа.

— Значит нет, — ответила Лара и сорвав травинку стала ее ломать, придавая форму многоугольника.

— Нет, — уныло согласилась та.

— Тебе, наверное, тяжело, потому что там, дома, у меня две подружки, Катя и Оля. Хочешь я буду твоей подругой?

Наташа посмотрела через плечо на девочку. Солнце как раз светило ей в глаза, так что, щурясь, она не могла разглядеть ее лица. Отвернувшись, девочка ответила:

— Я привыкла быть одна.

— Ой, это так скучно. Мы могли бы вместе ходить купаться, или в библиотеку, или ловить бабочек. А что ты делаешь?

— Я рисую.

Лара встала, подошла к Наташе и заглянула через плечо к ней в альбом. Там, из-под ее карандаша, уже стал проступать маленький человечек, сидящей на камне и внимательно смотрящий в воду, где из глубины на него смотрела русалка.

— Как красиво. А они тут есть?

— Кто? — удивленно спросила Наташа.

— Как кто, русалки? — ответила Лара, как будто говорила о воробье или еще о каком-нибудь обыденном животном.

— Их не существует, — серьезно сказала Наташа. Это она уже уяснила, а то бы давно сбежала бы в сказочную страну от своих родителей.

— Но ты же их рисуешь?

— Они у меня вот здесь, — пояснила Наташа, и пальцев показала на голову.

— Аааааа, — протянула Лара и присела на корточки рядом, девочка смотрела как перетекает вода, через небольшое бревно лежащее прямо около берега, — а я их видела, — наконец, нарушив молчание ответила та.

Наташа перестала рисовать и посмотрела на Лару. Это не возможно. Все это сказки и только. Но голос ее новой подруги был серьезный, даже слишком. Взгляд стал печальный, и поднявшись, девочка подошла к самой кромки воды.

— Ты мне не веришь?

— А ты говоришь правду?

— Да. Я не знаю, но я вижу их. Они прячутся, но все же я их вижу, иногда только мгновение, только раз, они пролетели, и все их уже нет. Но я знаю, это мне не показалось.

Наташа не понимала почему, но она ей верила. По крайней мере, ей этого очень хотелось.

— Ладно, я пойду домой, а то тетя меня, наверное, заждалась, — сказала Лара и стала подыматься, вверх по берегу.

— Ты завра сюда придешь?

— Приду, — улыбаясь, ответила Лара, — мы ведь подруги.

Так у Наташи появилась подруга, с которой они гуляли вдоль реки и купались в небольшой запруде вверх по течению, около старого моста. Лара рассказывала ей о сказочных существах, а Наташа зарисовывала их приключения. Несколько набросков, она подарила Ларе, в знак их дружбы. А через три дня та уехала.

— Я скоро приеду, — сказала Лара, и обняла Наташу.

Для той, это было совсем неожиданно, никогда ее еще не обнимали, не прижимали так к сердцу.

— Я буду ждать, — ответила она, но все еще была обескуражена таким поступком.

Лара приехала через четыре месяца и всего на несколько дней. Но Наташа была счастлива. Наконец-то не одна. Можно поделиться своими мыслями, переживаниями, хотя многое и скрывала девочка, и все же Лара была ее отдушиной.

Девочки сами не ожидали, что так сильно сдружились. Теперь, зимами они переписывались. Лара писала, как хорошо в городе, как украшают новогодними огнями фонарные столбы и вывески кафе. А Наташа больше рисовала, хороших новостей у нее почти не было. Разве только успехи в школе, но и их никто не замечал, кроме учителей, и девочка сама перестала на их обращать внимание. Она бы и забросила учебу, но вот только понимала, без образования она навсегда застрянет в этой дыре. И стиснув зубы, одна разбиралась в трудных формулах и делала уроки.

Последнее письмо Наташа получила перед майскими праздниками. В нем Лара сообщала, что приедет в конце мая на целых две недели, так как мама поменялась сменами из-за ее болезни и пока не работает. Письмо было небольшое и ничего толком в нем не было написано. Наташа написала ответ. Но больше писем не приходило. Тогда девочка написала еще и еще. И вот наконец пришло. Вот только почерк был совсем другой. Не пузатые буквы сильно наклоненные вправо, а мелкий витиеватый почерк. В нем было несколько строк, из которых следовало: Лара сильно болела и умерла месяц назад, так что больше не стоит писать на этот адрес. Это было словно гром среди ясного неба.

Умерла!

Наташа сидела на постели и держала в одной руке конверт, в другой письмо. Девочка потерялась. Перед глазами отчетливо нарисовалась худенькая вытянутая фигурка подруги и ее улыбающееся лицо. Она во всем видела что-то хорошее. Чего так не хватало Наташе, которая была реалистом, и только там, на берегу реки, могла хоть не надолго, в своих фантазиях окунуться в желанный мир сказок. Лара же в нем жила. Она сама была частью сказки. Маленькой феей помогающей Наташе, творящей для нее волшебство. И как нелепо умереть, когда перед тобой только открывается мир.

Но вместе с болью от потери, пришло чувство одиночества. Она снова одна. И если раньше Наташа не знала, что значит иметь друзей, то сейчас она потеряла друга и это пространство в сердце не чем заполнить. У нее был единственный человек с кем она могла поговорить, кому доверить свои мысли, показать свои работы. Просто с кем можно было посидеть и молчать, но чувствовать присутствие этого человека, с кем тебе не скучно и всегда интересно.

Именно она настаивала на том, чтобы Наташа показала свои рисунки учителям, и поддерживала когда происходила очередная ссора с родителями.

И вот ее больше нет.

У Наташи даже не было слез, чтобы оплакать свою единственную подругу. Девочка просто сидела на углу кровати и смотрела перед собой. Перед глазами как туман проплывали сцены из жизни, только вот в обратном порядке: последняя встреча, совместный поход к классному руководителю, прогулки по реке, знакомство… для Наташи это были самый счастливый год. И вот больше такого времени не будет.

Неизвестно сколько бы она так просидела, как в вдруг дверь открылась и на пороге показалась ее мать, в халате и засаленном переднике, но с уложенной прической.

— Ты ужинать пойдешь? — спросила мать в дверях.

В ответ получила только кивок головы.

— Что-то случилось? — настороженно спросила мать.

— Умерла Лариса.

— Кто? Лариса? Не знаю такую, — пожав плечами ответила мать, — так я готовлю на тебя, подходи через двадцать минут. Слышишь.

Наташа снова кивнула, чтобы поскорее ушла мама. Девочка надеялась, что хоть сейчас получит поддержку, но нет. Мать даже не услышала ее слов. И тут упав на кровать Наташа зарыдала, прижимая к груди письмо и растирая слезы по щекам. Когда плакать не было сил, тогда девочка села и достала коробку из под туфель, где хранила все письма. Усевшись на полу около кровати, стала их перечитывать. Лара умела писать интересно. Девочке приходилось постоянно останавливаться из-за слез, которые текли превращая текст в расплывчатое синее пятно. Откладывая письмо, Наташа давала себе время успокоиться, а затем продолжала. Девочка забыла о еде. Спать тоже не хотелось.

Самое ужасное было то, что теперь она снова одна. И как она могла привязаться к человеку! Теперь Наташа себя ругала, что пустила Лару в свою жизнь. Ей было очень больно, очень одиноко. В ту ночь, над письмами подруги, она поклялась, что не будет привязываться к людям. Она будет жить сама по себе, а они пусть просто проходят мимо.

Прошло около двух месяцев, а Наташа все еще скучала по Ларисе. Теперь она чаще приходила к старому мосту, где ее подруга рассказывала о русалках, о том как они завидуют людям, которые могут гулять по траве, нюхать цветы и только изредка купаться. Наташа навсегда запомнила последнюю историю.

Она шла обратно домой и снова заметила высокого симпатичного парня, который шел навстречу. Расстегнутая рубашка развевалась от летнего ветерка и показывала его не по годам накаченный пресс и грудь. Наташа потупила взгляд и опустила голову, прибавила шагу. Но поравнявшись с ним, все равно чуть ли не упала. Ноги заплелись, и девочка споткнулась. Реакция у парня была отменная и он выставив руку, помог Наташе не упасть.

— Спасибо, — промямлила, она и уже собиралась сделать шаг, как почувствовала железную хватку на своем запястье.

— Подожди. Я тебя уже несколько раз видел, но ты как тень тут же исчезаешь. Как тебя зовут?

В горле у Наташи пересохло и она с трудом выдавила из себя свое имя:

— Наташа.

— Очень приятно. Меня можешь называть Барс. Что смешного? — спросил он, увидев как губы девочки расплываются в улыбке.

— Ничего. Странное имя.

— Это кликуха. Ты не хочешь вечерком погулять?

— Нет. Нет, — испугалась девочка, и попыталась освободить руку, но ничего не получилось.

— Да, ты не бойся. Не обижу. Выходи вечерком на лавочку, около седьмого дома. Ты где живешь?

— В двенадцатом.

— Ого, так это же рядом. Выходи. Посидим, поболтаем. Хорошо?

Наташа кивнула, но только для того, чтобы освободить запястье, которые уже ныло от боли, так сильно сжимали его пальцы.

— Пока, красавица.

От этих слов девочка покраснела и чуть ли не бегом добралась до дома. Забежав на второй этаж, она быстро открыла дверь и только оказавшись в своей комнате смогла отдышаться. Она вообще не любила заводить разговоры с посторонними, а тут еще с таким красавцем.

Когда сердце немного успокоилось, Наташа села за стол и достала карандаши. Нет, ей не нужны друзья. Довольно с нее одной подруги. Уж лучше так. А если посмотреть с другой стороны, то у нее куча друзей, вот смотрят с ее рисунков. Жаль, только они с ней поговорить не могут.

Прошло две недели, как Наташа гуляла в компании с Барсом. До сегодняшнего дня они и правда сидели на лавочке и разговаривали, иногда парни пили пивко, но это же сейчас везде так. Но сегодня Барс угостил всех (и ее в том числе) какой-то таблеткой. Наташа понимала, что это наркотик, но отказать ему не могла, может потому, что сильно любила, может потому, что боялась (а было кого!), а может потому, что не могла говорить «нет», тем кто ей нравится.

Парни радовались и хихикали, перебивая друг друга, взахлеб рассказывали о своих впечатлениях. А Наташа стояла немного в стороне и не принимала участие в разговоре. Для нее это был первый раз, и с ужасом осознавая это, девочка уже ждала, когда все закончиться. Незаметно для себя она обратила внимание на лавочку, на которой сидели Барс и Длинный и ехидно улыбались, пока остальные ребята, прыгая и одергивая за рукав друга, пытались поделиться только что увиденным. Лавочка, казалась на первый взгляд обычной, в прочем, как и липа, к которой прислонилась деревянная спинка, но они приобрели новые краски. Будто это макеты, но не обычные, а с фосфорическим свечением льющимся изнутри. Сейчас Наташа понимала, что значит «ужасно интересно». Когда хочется все посмотреть, потрогать и понять. Смотря на мир детским наивным взглядом девочка вдруг очутилась в другом мире, наполненном яркими красками и какофонией звуков. Оставаясь стоять на том же самом месте, Наташа уже не обращала внимания на свою компанию, а смотрела на серых человечков. Они были чуть ниже колен и сновали между ногами, что-то ища; из-за распушенных цветков липы выглядывали остроконечные личики с удивительно большими глазами; а к стволу липы прислонился пузатый тролль. Он пристально смотрел себе под ноги (наверное, что-то потерял — пронеслось в голове девочки), а потом медленно побрел за угол дома.

Мир наполнился новыми звуками, мелодичными и похожими на пение, но в чью-то песню вплетался и шепот. А может быть это шелестение листвы от летнего ветерка, которое напоминало шушуканье сказочных существ.

Наташа не знала, как долго стоит и разглядывает этот неизведанный мир, который открылся ей. Наверное, достаточно, чтобы эти сказочные существа смогли к ней привыкнуть, так как один из них, наверное, более отважный, высунулся из листвы. Сначала показалось остроконечное лицо с изумительными неестественно голубыми глазами и маленьким треугольным носиком, потом хрупкие плечи и руки с длинными изящными пальцами, которыми он перебирал листву, немного нервничая. И вот спрыгнул с ветки, представ полностью перед девочкой. Именно так себе Наташа и представляла эльфа — высокий статный, хотя руки и ноги были непропорционально длинными, что делало его немного комичным. Но в нем чувствовалась утонченность, которая завораживала. Эльф легонько подул на свою ладонь и вихорь пыли и маленьких листочков закружился вокруг, исполняя неведомый танец. Наташе казалось, что вихрь захватил и ее, и то существо, и множество другого неизведанного, и она танцует с эльфов среди золотистых цветков липы, изумрудной листвы и белоснежных облаков. Но все тут же исчезло, как раздался хрипловатый голос, не свойственный восемнадцатилетнему парню:

— Пойдемте в парк, что тут сидеть. А то, чьи-нибудь мамочки повыскакивают, — и он невольно глянул на Наташу. Девочка привыкла к таким едким шуточкам, и ничего не говорила, просто отводила взгляд.

Ребята медленно двинулись в сторону парка. Парком они называли небольшой лес, который находился на окраине города. В давние времена там и, правда, был парк, когда только отстроили город, деревья ровными рядами росли вдоль дорожек с фонарями и скамейками. Но это было очень давно. Так давно, что об этом не помнят и старухи, которые по вечерам сидят на скамейке, у самой кромки леса. Но напоминания все же остались. Туда куда направлялась шумная компания, стояли две лавочки, друг напротив друга, а немного в стороне покосился фонарь. Он уже не работал, но создавал атмосферу «парка». Да еще улица, которая вела от моста к лесу, давно носила название Парковая.

Впереди шел Барс, вальяжно положив руку на плечо Наташи, в другой руке была сигарета, которую часто подносил к губам, тут же выдыхая тонкую струйку дыма.

Стемнело, когда они вышли на дорогу. На улице не было ни души, только небольшая компания ребят шла по мостовой, через несколько метров превратившуюся в колею, к которой уже добирались пушистые ели.

Наташа с опаской оглядывалась. Она еще ни разу не была в этой части города, да еще ночью. Пытаясь себе внушить, что рядом с ней находится человек, который за нее заступиться, девочка смотрела вперед. И все же ее начинало трясти. Чтобы хоть как-то успокоиться, она прижалась сильнее к Барсу.

— Тебе холодно? — спросил он. Голос был чужой, в нем не было ни нежности, ни заботы, которую так искала Наташа.

— Нет. Все хорошо.

— Ладно, скоро придем, там костер разведем, согреемся.

Компания растянулась на всю дорогу и тем яростнее были крики, когда из-за угла заброшенного склада показалась машина. Автомобиль свернул с объездной дороги на Парковую улицу. Фары осветили ребят, которые быстро отпрыгнули влево. Несколько парней тут же с обочины подобрали горсть камней и метнули в автомобиль. Водитель явно был напуган и нажал до предела на педаль газа, стрелой умчался и растворился во мраке, под улюлюканье ребят.

Заезжих тут не любили. И не, потому что они приехали. Они другие. «Приезжие» — было имя нарицательное. Уже тем, что у них есть машина и квартира в респектабельном районе. Они сильно отличались от здешних горожан, которых даже горожанами нельзя было назвать — жители Заречья, вот как они себя называли.

Этот район находился на окраине города. И редко тут можно встретить жителя центрального района. Даже «южане» как себя называли люди, жившие в южной части города не ходили дальше речки Лесуня, которая извиваясь текла на восток. Район от речки до леса считался неблагополучным, и туда совались разве что заядлые грибники в сезон, да любители подраться.

Но подростки выросшие тут, казалось, ничего не боялись. Они могли ночью гулять по лесу, играть в прятки; или лазить на заброшенную фабрику, про которую ходят дурные слухи. А могли всю ночь просидеть на песчаном берегу речки, слушая, как квакают лягушки, и только под утро прийти домой. Такие у них были забавы, пока не приехал в этот район Барс. Мало кто знал его настоящего имени. А кто не знал, то и не пытался. Слишком наглый и дерзкий он был, чтобы отвечать на подобные вопросы.

Барс быстро стал главным во дворе, и тогда у ребят стали иные развлечения: угнать машину или стрелять из пневматического оружия по собакам, стало их почти любимым занятием. Парни боялись спрашивать откуда у него пистолет, ведь о их друге и его семье ходило много небылиц. И то, что все мужчины в их семье побывали в тюрьме, и что его отец убил милиционера и поэтому сейчас он живет у тети, которая тоже не святая.

Теперь когда шутки стали жестокими, не все парни соглашались принимать в этом участие и рядом с Барсом остались только те, кому это было по душе. За несколько месяцев в районе появилась настоящая банда подростков, которых боялись не только сверстники.

И как же сильно удивились соседи, когда Наташа появилась в этой компании. Многие учителя пытались вразумить девочку, видя как на каждой перемене Барс и Наташа общаются. Но она не верила в те ужасные истории. Ведь для нее он был простым парнем, который ходил вместе с ней в школу, провожал до дома, рассказывал веселые случаи из жизни. Он для нее был просто, Боря.

В этот вечер Барс первый раз взял Наташу с собой на ночную прогулку. Она считала это романтичным, но Барс преследовал другие цели. Как только он увидел симпатичную кудрявую девчонку, с обворожительной улыбкой, то тут же захотел затащить ее в постель. Ради этого бросил свою подругу, о которой всегда говорил, что во всем его устраивает. Барс прекрасно исполнял роль хорошего и немного взбалмашнего мальчика. Но чем больше он общался с Наташей, тем сильнее его влекла невинность и наивность этой девочки. Барс презирал эти качества, считая их уделом слабых. Он хотел показать, что мир не такой прекрасный каким отражался в ее глазах. И он даже не догадывался, что Наташа тоже хорошая актриса, и научилась прятать глубоко в себя то плохое, которым наполнена ее жизнь. Что только ради него она решила выбраться из своей скорлупы и стать ближе, общительнее. Просто гулять и общаться с ребятами. После потери близкого человека Барс был первым, кому она решила довериться. Если бы она знала, что творилось у него в голове. Для чего они съели по LSD и сейчас в лес несут целый арсенал спирного.

Ребята зашли в лес, где их сразу же окутал таинственный мрак. Действие наркотика придавало темноте формы то чудовищ с раскрытыми пастями, то добрых существ с распростертыми объятьями. Но вскоре они на это перестали обращать внимание. По команде Барса зажгли три фонаря, словно световые мечи, которые разрезают темноту. Нужная тропа быстро отыскалась. Мягко ступая по толстому ковру из жухлой прошлогодней травы и иголкам, которые щедро рассыпали ели, ребята шли к поляне.

Когда они пришли на место, то Длинный привязал свой фонарик к дереву. После чего все засуетились: таскали ветки, разжигали костер. Попозже подошли те, кто нес спиртное и пакет с закуской, где оказался только батон и несколько пакетов чипсов и сухариков.

Костер разгорался все сильнее и сильнее, от сухих веток елей, которые трещали и стреляли от смолы. Парни расселись на лавочках и сваленном дереве и смотрели, как языки пламени прыгают с ветки на ветку, поедая мрак.

Барс достал бутылку водки и встретил одобрительные возгласы. Ловко открыв, он стал разливать по стаканам. Алла, единственная девушка (кроме Наташи), которая была в этой компании, подсела поближе, и улыбаясь, тоже подала стакан.

Наташа сидела на краю лавочки и не обращала никакого внимания на радостные возгласы ребят. Не шевелясь, она смотрела в темноту. Ее внимание давно было приковано к другому. Недалеко кто-то звал на помощь. Слов она не разбирала, но интонацию непонятного то ли шороха, то ли журчания девочка понимала правильно. А еще у нее было странное чувство тревоги. Наташа не могла понять за кого? То ли за то существо, которое стонет совсем рядом, то ли за себя. А вдруг с ней что-то должно случиться? Наташа пыталась гнать от себя плохие мысли, но они как назойливые мухи, все время кружились рядом. Волнение не проходило, а наоборот усиливалось. Будто кто-то проник в ее сознание и сейчас упорно манит к себе.

Все это время Наташа вглядывалась в темноту. Внутренний голос говорил: «надо помочь. Неужели ты пройдешь мимо». Из-за наркотика, казалось, что с ней говорят не ее мысли, а совершенно другой человек. И он имеет над ней власть. Даже если Наташа и боялась темноты и глуши, в которую ее привел Барс, все же идти решилась. Тот человек, который сейчас был внутри нее, заглушал все инстинкты самосохранения.

Ничего, не говоря, Наташа встала и направилась вглубь леса, туда, где по ее мнению находилось это бедное существо.

— Ты куда? — спросил Барс, тут же отвлекаясь от разлитой по стаканам водки.

— Сейчас приду.

Но такой ответ его не устроил и кивком головы парень приказал Алле следовать за ней. Та покорно встала. Все ребята без исключения думали, что девушка просто снова хочет вернуть любовь Барса, поэтому выполняет все его требования. И только она одна знала, каким жестоким может быть этот человек. В свои восемнадцать он легко мог подавить волю другого, а если не получается, то прекрасно дрался для своих лет. Алла на своей шкуре ощутила несколько приемов и всего лишь боялась, что это повторится. Про свою любовь она давно забыла, вот поэтому Наташе только сочувствовала, но гордость не давала ей это показать.

На первый взгляд Наташа просто гуляла по лесу, но на самом деле девочка целенаправленно шла. Зрение под действием наркотиков стало как у кошки. Она прекрасно видела, что происходит за несколько метров: видела красивую бабочку, бьющуюся в паутине, видела огромного паука. Наташа побежала, спотыкаясь об извилистые корни огромных деревьев. Не раздумывая легким движением порвала паутину, освободила бабочку и положила к себе на ладонь. Только сейчас стало ясно, что это на самом деле маленький человечек. Вытянутое личико с острым подбородком, выразительные глаза, золотистый костюмчик и колпачок, даже маленькая шпажка на боку, а то, что она приняла за крылья, был золотисто-зеленый плащ…

— Так ведь это же эльф! — не удержалась Наташа и вскрикнула, сама, поражаясь такой находке. Наконец-то она увидела то, что так долго рисовала. Так значит тот волшебный мир, который до этой минуты присутствовал только в ее фантазиях, есть на самом деле. От такого открытия закружилась голова.

Поднеся ладонь ближе к лицу, девочка стала внимательнее разглядывать, заглядывая то с одной стороны то с другой. Ей казалось, что он пытается что-то сказать, но вдруг задрожал и сжался в комочек.

— Что ты ту делаешь? — сзади раздался напряженный голос Аллы.

Наташа резко обернулась, пряча руку за спину. Перед ней стояла девушка в майке, короткой юбке и кричаще розовой куртке. Наташа не понимала, как можно так одеваться. Но большинство девчонок во дворе носили похожие наряды, и лишь она предпочитала джинсы, футболки и свитера.

Наташа испуганно смотрела на Аллу, которая появилась тут из неоткуда. Сухих листьев и веток на земле хватало, но все же ей удалось подойти незамеченной. А может Наташа так увлеклась сказочным существом, что снова потеряла ощущение реальности. Или наркотики периодически вытаскивали ее в иной, неведомый ранее, мир.

— Ты что-то прячешь?

Наташе не хотелось никому показывать, свою удивительную находку, но было поздно.

Ухмыляясь, Алла смотрела на девочку, переводя взгляд с испуганного лица на заведенную назад левую руку. Она более настойчиво повторила свой вопрос.

— Что у тебя там? Покажи.

— Ничего.

— Да ладно, тебе.

Наташа замотала головой и отступила назад.

— Все равно же узнаем, — процедила Алла, разворачиваясь назад, и крикнула в сторону костра, — Эй! Наташа тут что-то нашла!

Сразу же послышалось, как ребята сорвались с места и побежали к девчонкам. Наташа с замиранием сердца смотрела, как приближается темные тени, и снова услышала крики о помощи, или это просто ветер играл листвой.

Помоги! — звенело у нее в мозгу.

Сердце заколотилось еще сильнее, а ладони вспотели. Девочка вздрогнула когда раздался голос Барса.

— Что случилось? — он посмотрел сначала на Аллу, а потом перевел взгляд на Наташу, — Что у тебя там?

Помоги…

Наташа сжалась, втянув голову в плечи. Ее взгляд бегал по лицам искаженным злорадством. А сама она, словно, загнанный зверек, взирала на эту компанию.

— Покажи, — приказал он.

— У меня ничего… — стала сопротивляться Наташа.

— Я сказал, покажи, — повысил голос Барс, и дернул ее за руку. На ладони дрожа, сидело существо, — Ух-ты. Что это за фигня?

Наташа почувствовала как существо вздрогнуло от хриплого голоса. В его и без того больших голубых глазах читался ужас происходящего. Шуршание становилось все сильнее и все настойчивее. Среди листьев деревьев она увидела остроконечные лица, которые также просили помочи, чтобы пощадили их брата.

Помоги!

Девочка не отдавала отчета в том, что делает. Но как только Барс потянулся к существу, она закричала и вскинула руку. Эльф нелепо взмахнул в воздухе руками и ногами. Но тут подлетели маленькие существа и подхватили его. На секунду они замерли и посмотрели на ребят, на Наташу, и стрелой полетели прочь, затерявшись в темно-зеленой листве.

— Дура, — дав звонкую пощечину, рявкнул Барс и побрел обратно к костру, а за ним и все остальные. Каждый счет необходимостью презрительно посмотреть на Наташу. Алла похлопала ее по плечу и быстро догнала ребят. В ее жесте не было никакого злорадства, наоборот, как никто другой Алла понимала эту бедняжку, и только страх останавливал ее перед тем, чтобы успокоить девочку.

Наташа осталась одна. Облокотилось о раскидистый клен и села на корточки. Действие наркотика проходило и реальность возвращалась. Девочка дернула скулой — щека горела и легонько дотронувшись до нее тыльной стороной ладони, она заплакала. Ноющая боль разливалась по всей левой части лица начиная от виска и заканчивая подбородком. Но с физической болью еще можно смириться. Другое дело душевная. Барс нанес ей рану по серьезнее и сейчас она кровоточила, причиняя ей ужасную боль, от которой она задыхалась. Ей было обидно, но не оттого, что ее ударили. От родителей ей и не так доставалось, но одно дело дома, к чему она сумела привыкнуть и научиться не обращать на это внимание. Наташа давно для себя решила, как только доучиться в школе, поедет в центр, или в другой какой-нибудь город, главное чтобы никогда не слышать о своей семье. Но ее ударил человек, в которого она влюблена. Герои в ее любимых книгах никогда не позволяли себе поднимать руку на девушку, тем более на любимую. В чем же дело? Может она этого заслуживает. Может с ней только так и надо. Ей было тяжело это понять, тем более смириться. Слезы сами собой потекли из глаз, затмевая взгляд сероватой пеленой. Она не знала сколько времени провела сидя под деревом, когда увидела чью-то фигуру. Быстро вытерев глаза, Наташа уже приготовилась бежать, но вовремя признала Барса. Прихмелевший, шатаясь, парень подошел к ней и встал на колени. Он держал ее руки в своих, и смотрел в лицо девочки, не отводя глаз.

— Ты меня прощаешь, — спросил он, целуя Наташе руку.

Она была уверена, что никогда не простит побоев. Никогда в ее отношениях не будет так как в ее семье. Никогда она не будет такой как мама! Но смотря в сияющие глаза Барса, девочка не могла сказать «нет», она боялась. Ведь она не представляла без него жизнь. Но в сладких словах, он не раз не обмолвился об пощечине, и она не спросила. Наташа думала что такое больше не повториться. Но тот удар в лесу был далеко не последний.

Наташа проснулась ото сна в холодном поту. Ей так давно не снилось ее прошлое. То далекое, как будто случившиеся не с ней. Она уже давно забыла, как жила родной семье. И сейчас глубоко и облегченно вздохнула. Радостная улыбка играла на лице оттого, что находится в другом месте. Ей было легко на душе, что это все в прошлом. Но то что она вспомнила, тяжелым грузом лежало на сердце. Никогда не сможет забыть первую потерю друга. Тогда маленькая девочка, у которой было столько много вопросов, осталась одна, наедине со своим горем, с той болью, которую залечивают только близкие люди. Эта боль не прошла, она ее просто похоронила у себя внутри. Эта боль клохчет, усаживается, расправляет свои крылья, готовиться высиживать яйца.

Ира Джин плохо спала. Ей снился рой бабочек, который уносил ее подругу далеко-далеко. А она просто стояла и смотрела. Что она могла сделать? Да, ничего. Все происходило на картине, которую недавно принесла похвастать Наташа.

Проснувшись, девушка решила обязательно сегодня сходить в больницу. И не стало это надолго откладывать. Пары в институте были не интересные, и она сбежала после второй.

В палате было тихо. Монотонно пикали датчики, как вдруг. Кривая линия на мониторе подскочила, красная кнопка на большом аппарате, стоявшем у стены замигала.

— О, Господи, что происходит! — взмолилась Ира, подбегая к подруге и заглядывая к ней в лицо.

Ира отшатнулась в тот же миг. Веки Наташи дрогнули. Брови еле заметно дернулись, но складки на лбу не образовали. Видение. И все вернулось на свои места. Кривая линия и показатели пульса и давления пришли в норму. Вот только красная кнопка…

«Значит, нет, не показалось» — пролетела в голове у Иры.

— Что? Случилось? Кто вы? — в палату влетел доктор.

— Э-э. не знаю тут уже…

Но доктор не слушал объяснения Иры, а осматривал Наташу: поднимал веки, трогал пульс, прикладывал стоноскоп.

— Что? — спросила Ира, когда доктор устало вздохнул.

— Ничего. Хотя что-то же было. Мозг работает, ей что-то привиделось…что-то что вызвало сильное волнение. Вы точно ничего не трогали?

Ира покачала головой.

Эдуард смотрел на Наташу, на ее бледное лицо, которое словно маска было неподвижно.

«Что же с тобой происходит?» И как ответ на его вопрос в голове прозвучал голос его давней знакомой: «А что если, и правда, она сейчас в ином мире, в мире иллюзий, миражей.»