Точка контроля

Глава 16. Пена

9 декабря

Мила рыдала, размазывая по лицу макияж, а Кира не могла отделаться от впечатления, что, несмотря на разводы консилера, девчонка очень хорошо смотрится. Огромные глазищи, полные слез, тонкая линия носа, искусанные алые губы. Мила определенно была из тех, кто умеет плакать красиво. Впечатление можно было бы списать на видеосвязь, но Кира наблюдала процесс и лично — эффект был тот же. Из хорошенькой улыбчивой девушки Мила превращалась в раненую лань, гладящую с укором и болью на жестокий мир людей и вампиров. Уровень драматичности процесса соперничал с шекспировской трагедией в исполнении труппы британской королевской академии. Единственной, на которой Кира не умирала от скуки. Причиной тому, что она получила некоторое удовольствие от визита в театр стал не талант актеров, а импозантный мужчина в ложе напротив, задорно дравший спутницу весь первый акт. Арина, которая и затащила Киру на эти спектакли, комментировала оба процесса с одинаковой утонченностью и достаточно громко, чтобы привлечь внимание присутствующих в театре вампиров.

Причина рыданий Милы звалась Уна Ван Пирр. Красавица вампирша осела не только в галерее искусства Арины, но и в ее постели. Что стало ясно, когда королева Нидерландских вампиров явилась в Болгарию сопровождать свою коллекцию малых голландцев. Увы, голос разума Милы, был безжалостно заглушен голосом ревности, с визгливыми нотами обиды на весь мир и на Киру в частности. За то, что не предупредила.

Два брутальных мужика, волей судьбы и разницы во времени ставшие свидетелями концерта, держались стоически, но на исходе пятнадцатой минуты непрерывного потока слез, обвинений и упреков, Рейф знаками показал, что пора завершаться. Кира честно попыталась. Ее робкая реплика была сметена рыданиями. Утирая слезы Мила становилась хрупкой Мадонной с полотна Боттичелли. Кира украдкой сделала скрин экрана.

— Заканчивай, — одними губами велел Рейф.

Кира пристроила телефон так, чтобы федерал и маршал не попадали в кадр, нацепила на лицо выражение вселенского сочувствия, и вернулась к прерванному звонком занятию.

Занятие заключалось в чтении Твиттера Терезы Вайс — рупора вампирской пропаганды из числа сотрудников отдела по связям с общественностью фонда «Чистое доверие». Фонд компенсировал висконсинским вампирам (неочевидными способами, филигранно обходя все острые углы законодательства обоих штатов и заключая получателей в долговую кабалу) первый взнос по жилищной программе «Нет Границ», раздающей новые апартаменты в Антиоке. Такое поведение мало соответствовало подходу деловой организации, сверкающей своими успехами на социальном поприще в каждом, хоть сколько-нибудь заметном инфополе. Однако твиттер рыжей бестии от прессы на этот счет безмолствовал. Из чистого упрямства Кира пролистала публикации за весь четвертый квартал. Имелись фотки с благотворительного ужина в Арт-Институте, организованного фондом совместно с Национальным обществом имени Одюбона; предельно лаконичный отчет об успехах Мусорной программы; фотографии вампиров, ставших победителями конкурса лесорубов в Твин-Лейк; фотографии вампиров-охотников, нещадно отстреливающих койтов в Аризоне; итоги встречи главы фонда и Эммы Мэтисон со студентами Университета Чикаго и Колумбийского колледжа; анонс рождественской крафт-ярмарки для вампиров-рукодельников. О раздаче вампирам-ветеранам квартир в Антиоке не было ни слова.

Кивнув в очередной раз на упреки в адрес Арины, Кира вспомнила и о том, что еще до того, как события покатились чертовым колесом в неизвестном направлении, обещала зайти в инстаграм и лайкнуть все фотографии во всех аккаунтах, открыла ленту и замерла потрясенная сотней высыпавшихся на нее анимированных сердечек. Выглядело это так, будто День Святого Валентина наступил раньше срока, причем именно на ее личной страничке, прежде сонной, как болгарская глубинка. Новую подписчицу звали EmsyKiss. С аватарки весело и открыто улыбалась зеленоглазая, слегка веснушчатая девчонка. Кира на мгновение утратила концентрацию и растаяла в умильной улыбке.

— По-твоему это смешно? — болезненной шпилькой порицания вонзился в мозг голос Милы.

Кира прокляла привычку поддерживать дружеские отношения с любовницами Арины.

— Прости, котенце, я…

— Стерва! — припечатала Мила и бросила трубку.

Почувствовав себя именно так, Кира с облегчением вздохнула и даже позволила себе надежду на то, что Мила не перезвонит минут через тридцать, допив пару бокалов вина.

— Я уж думал, она никогда не заткнется, — буркнул Рейф. — Что там у тебя?

— На меня подписалась Эмма, — доложила Кира с улыбкой. — И лайкнула сто восемь фоток, то есть все за последний год.

— У нее дохрена свободного времени. Кто это? Подружка Клэр?

— Дочка губернатора штата.

— И почему она тебя лайкает?

Кира листала аккаунт картинной галереи в Пловдиве, куда Стефка загрузила фотографии с открытия и соглашалась с Рейфом. За два дня, прошедшие с момента выкладки, Эмма успела пообщаться со Стефкой, ведущей этот аккаунт, с Ариной и даже с Уной. Три девицы обсуждали живопись с таким жаром и азартом, который Кира не всегда в залах казино наблюдала. Под мазней в стиле “авангардист косплеит раннего Пикассо” развернулось обсуждение глубины красок и невероятной экспрессии картины, говорящей о дерзости автора. С точки зрения Киры автору стоило бы поумерить дерзость и попробовать себя в чем-то другом, например, в уборке помещений, но лента обсуждения тянулась на сорок девять комментариев и Кира побоялась читать их все.

Кликнула по цифре «восемь» в личных сообщениях. Арина хвалила за бойкую подписчицу и прислала фотографию с афте-пати, весьма заинтересовавшую мужчин. Холл присвистнул и отвесил грубоватых комплиментов ариным формам и “этой шикарной заднице”. Задница принадлежала Уне и была опознана по необычной татуировке. Чем руководствовалась Уна решив украсить именно эту часть тела гербом Нассау, да еще в таком оригинальном исполнении — он разделялся на две половинки, выбитые на левой и правой ягодицах — Кира не знала, но это было единственное, что казалось ей привлекательным в голландской подружке Арины.

Три сообщения были от Эммы. Она написала, что рада найтись в сети, что не смогла дозвониться и что приглашает Киру на оригинальное арт-мероприятие. Адрес и телефон для связи тоже имелись.

— Так с каких пор ты дружишь с дочерью Мэтисона? — вернулся к допросу Рейф.

— С тех пор, как нас краской облили на выходе из Арт Института.

— А она что там делала?

— То же, что и я — пришла посмотреть на искусство.

Кира написала Эмме свой новый номер и ответила согласием, поблагодарив за приглашение.

— Она живет в Чикаго, — тон Рейфа был полон недоверия.

— Как и ты.

— Я ни разу там не был.

— Может и она в первый раз пришла.

— И встретила тебя. Какое удивительное совпадение, учитывая обстоятельства твоего появления и…

— Хватит подозревать меня на каждом шагу! Я пошла туда просто отвлечься.

— Именно в тот день…

— Так! Заткнись.

Холл сдавленно хихикнул и поинтересовался, с видом подростка, покупающего свой первый Плейбой, можно ли еще раз посмотреть на «те шикарные буфера». Кира демонстративно перевернула телефон экраном вниз.

После встречи с доктором Нельсон самочувствие заметно улучшилось. Она нехотя признала, что в медицине есть много плюсов, особенно, если доктор дружески расположен и не слишком амбициозен. Что, впрочем, не исключало минусов. В который раз удивившись тому, как простенькое воспаление влияет на общее состояние Кира пружинисто поднялась.

— Кто хочет кофе?

— Кофеварка сломана, — напомнил Рейф.

— Схожу до ближайшей кофейни, — Кира пожала плечами, порадовавшись тому, как здорово, когда ничего не болит.

— Она в трех кварталах. Сядь, сам схожу, — сказал он, надевая куртку. — Пошли покурим.

Кира сделала шаг, но завершить его не успела.

— Сядь, я сказал.

— Еще наручниками к батарее пристегни, — буркнула она обиженно, но села.

— Не подавай мне идеи.

Холл вышел первым, поразив ее тем, что не вступил в перепалку и никак ее не прокомментировал. Скрипнула и хлопнула дверь. Кухня сразу сделалась просторнее. Рейф подошел очень близко и посмотрел на Киру сверху вниз.

— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

— Ты же не можешь посадить меня в вакуумную упаковку безопасности, — от его тона весь запал на ссору испарился. — Это жизнь, она такая. В ней все время что-то случается.

— Просто побудь здесь, ладно?

Кира уткнулась лбом ему в грудь и вздохнула.

— Хорошо.

Сидеть без дела было скучно. Кира побродила по дому, изучила все фотографии на стене вдоль лестницы и коллекцию статуэток на каминной полке. Среди маленьких фигурок было несколько балерин, изящная пара, танцующая вальс, дама под зонтиком и сельская девушка с корзиной цветов в руках. Фигурки отличались и стилем, и материалом и качеством. Единственным, кроме полки, что их объединяло была гирлянда в форме крохотных шариков. Из интереса Кира воткнула ее в розетку и некоторое время бесцельно смотрела как отражаются в глянцевых боках статуэток цветные диоды. Блики скользили по фигуркам, создавая иллюзию движения. Танцующая пара, прежде заставшая в статичной позе, вдруг обрела подвижность. Кира даже показалось что она слышит звуки музыки. Что-то очень узнаваемое, слышанное ею прежде, но так давно, что воспоминание стерлось и остался только легкий след в памяти. Как сон о сне. Музыка вилась в сознании, вызывая теплое ощущение в груди. Давая импульс к движению

— Что ты делаешь? — бухнуло за спиной басом Холла.

Кира замерла, обнаружив себя подхваченную волной воспоминания и унесенную в вальс.

— Проверяю качество лечения, — она опустила руки, не иначе как чудом принявшие нужное положение.

— А я подумал, что танцуешь, — хмыкнул Холл.

— Напрасно глумишься. Танцы одна из лучших кардио нагрузок, кроме того работают почти все группы мышц, — заметил Рейф появляясь в дверном проеме.

Заметил включенную гирлянду, едва уловимо нахмурился.

— Извини, — смутилась Кира и шагнула к розетке.

— Оставь, пусть горит. Клэр нравится. Говорит статуэтки как будто оживают, — он скрылся за стеной.

Кира прикусила язык и под веселым взглядом Холла вернулась на кухню. Рейф выставлял на стол стаканы с кофе, пакет с картошкой фри, бургеры в бумажной упаковке и картонный ящичек пива на шесть бутылок.

— Итак, что у тебя? — спросил он, высыпая в эспрессо сразу три пакетика сахара.

Кира уставилась на Холла, снявшего куртку и с видом “давно хотел пожрать” устроившегося за столом.

— Что? — не выдержал Рейф через минуту.

— В Милане ждут только тебя с Клэр.

— И что, мне его выставить?

— Попробуй, — гоготнул маршал, вскрывая соус чили.

— Рейф…

— Я считаю, он имеет право знать может ли доверять своему боссу.

— Вас всех убьют, — обреченно вздохнула Кира.

— Ты это уже говорила. Теперь скажи почему.

— Я и это уже говорила.

— Повтори.

— Потому что вы, с присущим федералам изяществом кувалды вмешаетесь в процесс торговли оружием и документами и сломаете налаженную схему.

— Что в этом плохого? — с набитым ртом спросил Холл.

— А ты думаешь, что сенатор, губернатор и черт знает кто еще будут вам благодарны за перекрытый канал пассивного дохода? Что-то я сомневаюсь.

— Чем, говоришь, дочь Мэтисона занимается? — уточнил Рейф.

— Мне ее представили как искусствоведа. Она оправдала это звание на первой же минуте разговора загрузив меня специфической терминологией, как баржу утюгами.

— Контрабанда предметов искусства занимает первое место в тройке оружие-искусство-наркотики.

— Я знаю, но едва ли папа обсуждает с ней свои дела. Ты же не показываешь Клэр фотки трупов с мест преступления.

— Это неэтично и бессмысленно. Кто вас представил?

— Лерой.

— Думаешь он замешан?

— Не знаю, — вздохнула Кира. — Может косвенно или не предполагает в чем.

— Ну, на счёт “не предполагает” это вряд ли. Он любит разбираться в подробностях, — заметил Холл.

Кира вопросительно посмотрела на маршала, в котором из-под личины кретина опять вылез внимательный профи.

— Он владелец галереи старинных музыкальных инструментов. Вбухал в рекламу огромные деньги, чтоб раскрутить исследовательский центр при ней. Изучают лак скрипках Страдивари. Говорят, у него есть парочка таких в личной коллекции. Это не считая спонсирования целой лаборатории при Университете Чикаго изучающей V-ген и все вампирское. А ещё этот пижон завсегдатай в Опере Чикаго, и не только. Летал в Нью-Йорк на «Мнимую садовницу» и «Школу влюбленных», эта итальянская труппа здесь не выступала.

Холл умолк, занявшись поеданием бургера. Рейф задумчиво сверлил взглядом столешницу, Кира возвращалась из глубин потрясения. Ей было сложно предположить в маршале знание, что в мире существует опера, не говоря уж о том, чтобы различать репертуар двух театров и догадываться кто такой Страдивари.

— Узнаю тебя с новых, неожиданных сторон, — протянула она, запив шокирующие открытия большим глотком кофе.

— С ним то ты хорошо знакома, — отозвался Холл с набитым ртом. — Или он с тобой, не знаю кто из вас был сверху.

— Никто, — Кира мужественно подавила тягу к членовредительству.

Покосилась на Рейфа ожидая вспышки негодования и удивилась — он улыбался. Очень выразительно поглядывая то на Холла, затеявшего очередную провокацию, то на Киру, купившуюся на старый трюк. Это выражение веселья делало его лицо теплым и летним, как если бы через хмурые грозовые тучи пробились задорные лучи, подсветившие яркие декорации. В саду, где собрались отмечать семейный праздник. Ей почему-то представился садик в доме Арины в Старом городе. Украшенный цветными шарами старинный колодец. Ленточки на стенах, счастливый смех. Ощущение дома. Кира поймала себя на том, что любуется его улыбкой, и заметила повисшую над столом тишину только когда Рейф встал и, взяв со стола пиво, пошел к холодильнику.

— Что? — Ее вопрос прозвучал растерянно.

— Ты на него пялишься.

— Это не преступление, — ощетинилась она, привычно маскируя агрессией смущение и вспышку несвоевременных фантазий.

— Уверена, что он также считает?

— Это свободная страна, могу смотреть как хочу.

— Укрепляюсь в мысли, что ты дура, — без тени иронии сказал Холл.

— В морду хочешь?

— Обойдусь.

— Тогда заткнись.

— Прекратили оба, — велел Рейф, возвращаясь за стол. — Что у тебя есть и как ты собираешься этим распорядиться?

Резкие, отрывистые слова, приказные интонации и общий суровый вид неприятно контрастировали с недавней улыбкой и тепло, вызванное ею, погасло под всплеском кислого чувства обиды.

— Никому ничего не сказать, — набычилась Кира.

— Зачем тогда пришла?

— Я это уже говорила.

— Я не слышал, — заметил Холл.

Кира вздохнула. Потерла лоб пальцами, заправила волосы за ухо и неожиданно поймала себя на том, что повторяет за Ариной. Пальцы коснулись правого запястья сами собой, Кира не успела остановить это движение, настолько привычным и неосознанным оно было. Голое запястье кольнуло в солнечное сплетение беспокойством. Осталось ли у нее время играть в шпионские игры? Сколько его осталось перед следующей попыткой исполнить заказ?

— У меня есть тридцать паспортов, прибывших из Эрбиля в контейнере с личными вещами погибших солдат. Все однотипной внешности, примерно одного возраста. Еще у меня есть список вампиров штата. Я хотела сравнить одно с другим, но это больше ста двадцати тысяч имен. Даже если отбросить всех женщин, азиатов, скандинавов и кто там еще не попадает под критерии, все равно получается дохрена. Я сделала таблицу по совпадениям, но в ней много однофамильцев, а некоторые вообще только заготовки. Вампир в штате зарегистрирован — вы кстати знаете, что округ Маклейн регистрирует максимальное количество вампиров по минимальному набору документов? — но фактически не существует. По трем адресам пустырь, четыре на свалке. У всех несуществующие номера банковских карт и страховки умерших. В таблице восемьдесят шесть строчек, но у меня нет доступа ни к одной базе, я буду обрабатывать это вечность. С вами получится быстрее.

Некоторое время молчали. Холл сделался непривычно задумчив и пялился в телефон, Рейф наоборот расслабился, словно получив ответ на вопрос закрыл какой-то внутренний гештальт. Кире есть не хотелось, но она притворялась, что занята тщательным пережевыванием бургера.

— Как ты проверила карты? — поинтересовался Рейф так нейтрально, как будто спрашивал какая завтра погода.

— Куртку попыталась купить на сайте Зары. Форма онлайн оплаты проверяет валидность данных.

— Может у них форма сломана.

— Я посмотрела два других магазина.

— А страховку?

— На сайтах кладбищ. У них есть поиск захоронений по разным данным, в том числе по страховке.

— Убил бы того, кто придумал интернет, — буркнул Рейф выражая типичное для себя недовольство общедоступностью частной информации. — Список вампиров штата тоже на каком-нибудь сайте нашла?

— На сайтах округов в открытом доступе есть некоторые данные, в том числе адреса и фотографии, но общий реестр Иллинойса пришлось добывать, используя личные связи.

— Через Лероя, значит, — хмыкнул Рейф.

— Мне нужно было найти совпадения с паспортами, не зря же их сюда привезли. Они не все зарегистрированы как вампиры, значит есть еще простор для маневра и в ближайшее время у вас не будет клыкастого приплода в размере квартальной болгарской квоты.

— Как будто их кто-то соблюдает, — фыркнул Холл, влезая разговор и разом занимая в нем все свободное место.

— Представь себе, — огрызнулась Кира. — Брюссельское соглашение обязывает Болгарию легализовать всех обращенных по своим квотам. А у нас в первый же месяц из Кыркларели полсотни желающих оклыкачиться наползает. В гости к родственникам. И начинается!

— Что начинается?

— Работа моя начинается. Когда Арина это соглашение подписывала, был расчет единой квотой сдержать прирост у соседей. Всех подписантов уравняли в количестве на квартал. Теперь у Мирчи плюс десять селян в месяц, а у нас плюс пятьдесят турков, потому что этот цыган свои двадцать им продал.

— Почему сам не легализует, если ему для граждан не надо?

— Потому что квоты, вообще-то, не продаются. Если это придать широкой огласке случится какое-нибудь расследование, вести его будет какой-нибудь дисциплинарный комитет, короче налоги опять пойдут на евробюрократию. И когда румыны, возмущенные закрытием единственной больницы на район, спросят у власти кто виноват пальцем покажут на меня. А меня и так половина приграничного района Турции ненавидит. Что, собственно, меня сюда и привело.

— Турецкая ненависть? Я-то думал латинская любовь.

— Закрой пасть, — посоветовал Рейф, недобро зыркнув на Холла.

— Турецкая ненависть, надо сказать взаимная, распространяется и на Арину. Убить ее равно расшатать ситуацию на Балканах, которая и так тлеет со времен Сараевского выстрела. Думаешь Карим упустит шанс отъесть территории Болгарии, которые до сих пор своим эялетом считает?

— Что это такое?

— Административно-территориальная единица в Османской империи.

— Штат, ясно.

— Не совсем. В каждом штате своя конституция, а это одно из старейших бейлербейств, его еще первый султан Османов завоевал в лохматых годах четырнадцатого века. Нынешняя верхушка вампиров себя считает его потомками, их очень бесит, что великих завоевателей отовсюду вышибли, и не приняли ни в Евросоюз, ни в Ассамблею.

— Как это все связано с вампирами Иллинойса?

— Среди них есть тот, кто в Арину стрелял.

— И ты его хочешь найти.

— Да, я сказала это в день, когда приехала, — отмахнулась Кира.

— Кстати давно хотел тебя спросить, что это был за день, — едко напомнил Рейф. — На меня ты свалилась ночью, голая и обдолбаная.

— Я была не голая, — отмахнулась Кира, запоздало поняв, что опять упомянула события из неслучившегося. — Ты поможешь или нет?

— Я помогаю.

Она тяжело вздохнула и сложила руки на столе уткнулась в них лбом.

— Я уверена, что это происки Карима, — отражаясь от столешницы ее голос звучал гулко, как в пещере. — Мне нечем это доказать, но, если бы у меня в руках был снайпер, нам было бы о чем поговорить.

— Умный исполнитель обычно не знает заказчика или долго не живет.

— Его все считают погибшим в Сербии. Он там очень убедительно умер и выехал из страны по документам другого человека. Мне надо понять под чьими еще документами и где живет этот неуловимый Джо, его я хотя бы опознать могу.

— Для начала я бы прогнал все данные по таможенной базе — узнать, кто и когда пересекал границу США и куда ездил, — сказал Холл тем тоном, каким с женой обсуждают список покупок в супермаркете.

— Я бы тоже, но у меня нет доступа.

— Значит хорошо, что ты мне нравишься, а пиявка? — хохотнул маршал, сверкая ослепительно белыми на фоне темных губ зубами.

Рейф ловко спрятал улыбку за бургером, но Кира успела заметить ее краешек и вновь испытала теплое таяние в груди.

С помощью федеральных и таможенных баз дело пошло быстрее. Благодаря последней Кира узнала, что Габриэль Деверо трижды за год летал в Фес. Все поездки длились шесть-семь дней и числились туристическими. Мысленно она записала его в вербовщики, но держала в голове, что из Феса легко можно долететь до Мадрида и вернуться обратно, не потратив на это больше трех суток. Даты поездок, впрочем, с временем смерти испанской вампирши не совпадали. Доказать, что Деверо возил с собой дополнительные документы, как и опровергнуть, можно было только допросив его самого и эту опцию Кира отложила до лучших времен.

Табличка сокращала строчки несовпадений, но наполняясь неподтвержденными данными. В процессе обработки списка выяснилось, что Доминик подсунул ей устаревшие сведения. Несколько вампиров из тех, что были зарегистрированы давно и обитали в Чикаго много лет, покинули этот суетный мир, найдя последний приют на кладбище святого Адальберта. Других обнаружили зарегистрированными сразу в двух штатах и после нескольких звонков Холл уверенно постановил, что они действительно переехали и ни в каком криминале не замешаны. Спустя несколько часов проверок и уточнений список Миллеров, Вильямсов и Гринов ужался до рабочего минимума, лишь немногим превышая золотую тридцатку.

За окнами кухни, где проходила основная часть работы набух и лопнул темнотой вечер. Загорелись гирлянды и декорации. Кира глядела в окно, неожиданно заскучав по возможности украсить дом. Поставить елку в большой комнате своей квартиры. Последние несколько лет новогоднее деревце пылилось в чулане, в обществе стингера и небольшого запаса патронов. Спонтанное желание привнести в свою жизнь немного праздника вызвало и желание поделиться этой радостью с другими.

— Ты на машине? — спросила Кира у Холла и получив утвердительный ответ добавила: — Съезди со мной кое-куда.

— В Антиок?

— В DL Corp.

— Если ты хочешь нагнуть Лероя, нужно что-то посерьезнее личного знакомства.

— У меня бумажка есть.

— Какая?

— Ордер от Международной службы надзора.

— Фигня, — усмехнулся Холл. — Он в США к исполнению не обязателен. Лерой это знает.

— Поэтому ты поедешь со мной, — нехорошо улыбнулась Кира. — Для солидности.

На стенах приемной висели фотографии. В основном за последние десятилетия, но попадались и совсем старые. Перед одной Кира стояла довольно долго. Рассматривала группу мужчин в старомодных костюмах конца девятнадцатого века. Доминик заметно выделялся на общем фоне респектабельных джентльменов в цилиндрах молодостью и шармом, но в то же время казался неотъемлемой частью собравшегося общества. Однако привлекло ее не это, а двое вчерашних мальчишек. Похожие друг на друга, как братья, они при этом удивительно походили и на Доминика. Две его юные копии, против серьезности взрослого собрания, чуть задорные и улыбчивые. Стояли они, правда, рядом с пожилым сухеньким дядькой, по правилам того времени ближайшим родственником, хотя истинное родство бросалось в глаза даже с разных краев снимка. Кира потянулась за телефоном, чтобы поизучать на досуге, кому именно из высшего общества Филадельфии наставил рога Доминик Лерой.

— Добрый вечер, Кира, — прозвучал за спиной голос Алессандро. — Решили снова к нам заглянуть?

— Привет, — отозвалась она. — Работа такая.

— Неужели в списках оказались балканские нарушители?

— К счастью для вас — нет. Только восемь мертвых и двенадцать сменивших место жительства. И пока у представителя штата нет времени со мной поговорить, расскажи мне кто это? — она кивком указала на фотографию.

— Доминик, — весело улыбнулся Алессандро, вставая рядом с ней.

— Его я и сама узнала, а вот эти два молодых человека?

— В то время я был в Европе и не имел удовольствия лично их знать.

— Ну, разумеется, — она достала телефон и сделала фотографию.

— Это Артур и Генри Кани, — сказал Алессандро после непродолжительной паузы. — Внуки Рембрандта Пила.

— Рембрандт, какое необычное имя.

— Его родители питали большое уважение к живописцам.

— Я так и подумала. Это он рядом?

— Нет, это их дядя Колин Кани.

— Сестру, значит, обесчестил, — усмехнулась Кира.

— Не судите поспешно, — ровно посоветовал Алессандро. — Вам это не к лицу, да и репутацию Арины может испортить.

— Ее даже интрижка с тобой не испортила, я могу делать все, что душе угодно.

— Душа женщины интересная загадка, — мурлыкнул Алессандро, взял ее за руку и поцеловал. — Доминик знает о вашем визите?

— Он невероятно занят в последнее время. Особенно для разговоров со мной.

— Кира, — окликнул ее Холл, появляясь на пороге переговорной и приглашающе махнул рукой.

— О, похоже все-таки нашлась минутка.

— Я вас провожу, — навязал свое общество Алессандро.

— Боишься, что я заблужусь?

— Кто ваш спутник?

— Джеймс Холл, служба федеральных маршалов.

— Кира, — в его тоне отчётливо прозвучало порицание. — Мне казалось наша готовность сотрудничать очевидна.

— О, да. Она хорошо проиллюстрирована устаревшими данными по вампирам штата. Кстати, почему ты здесь? У тебя разве не свой бизнес?

— Я здесь для того, — Алессандро сделал торжественную паузу, открывая перед ней дверь переговорной и закрывая ее за собой. — Чтобы сообщить, что мисс Эвелин пришла в себя. Вам, полагаю, отрадно будет знать, что она не намерена подавать иск против вас.

— Против меня? — Кира так изумилась, что отодвинутого для нее стула не заметила. — После того, как пыталась мне мозги вскрыть?

— Насколько мне известно, имеется подписанное вами соглашение на скрининг, — холодно заметил Доминик.

— С ФБР.

— Мисс Эвелин официально в составе группы, под началом…

— Все, хватит! — резко оборвала его Кира. — Мне некогда заниматься этой херней.

— Давайте вернемся к нашему вопросу, — ловко встрял Холл с добродушной улыбкой доверчивого идиота.

— Какому именно? — Доминик тоже улыбнулся.

Бледненько. Концентрация обаяния в этой улыбке была не больше капли сливок в тройном эспрессо.

— Ветераны.

— Вампиры, — в унисон с ней сказал Холл.

В этот раз улыбка Доминика была ярче и чуть подсвеченна иронией.

— На какой же вопрос ответить? — задумчиво протянул он, открыто забавляясь.

— На мой, — Кира постучала пальцами по столу.

На секунду виски кольнуло, но ощущение было очень мимолётно и не похоже на типичное вампирское пожатие. Кто-то из двух присутствующих вампиров использовал силу, но не ради влияния на сознание людей. Кира бросила короткий вопросительный взгляд на Холла. Он слегка нахмурился, покачал головой то ли не поняв ее вопроса, то ли отрицая попытку внушения.

— На счет бюджета Албании вы несколько преувеличили, тем не менее движение средств оказалось действительно нетипичным, — выдал Доминик весьма расплывчатую формулировку. — В любом случае спасибо за интерес к делам вампиров Иллинойса. Не думал, что вы так внимательно следите за их жизнью.

— Неделю назад она меня не интересовала.

— Какое же событие заставило вас так изменить мнение? Хотите, чтобы я поверил, что Арина интересуется десятком музыкальных коллективов, о которых даже в США пока мало кому известно?

— Вы полгода кричали о них со всех углов и вели обратный отсчет в соцсетях, — заметила Кира. — Билеты давно выкуплены. Не сказала бы, что это типично для никому не известных исполнителей.

— Вам оставить местечко в ложе? — иронично поинтересовался Доминик.

— Два. И дай документы которые я просила.

По лицу Доминика скользнуло выражение, какое она часто наблюдала у русских туристов, приехавших в недорогие отели Солнечного берега и обнаруживших, что шезлонги на пляже платные. Досадливое разочарование и лёгкая гадливость.

— Если вы интересуетесь фестивалем, зачем вам они?

— Для общего развития, — Кира почувствовала укол раздражения.

— Горько в этом сознаваться, но моя симпатия к вам недостаточно сильна для такой откровенности, — Доминик улыбался, но неискренне, взгляд его сделался далёким.

Кира покосилась на Холла. Его виду очень не хватало ведерка с попкорном. Он забавлялся, наблюдая за разговором, но теперь Кира была уверена, что под этим глуповатым образом прятался внимательный, проницательный профи. Представив законный путь к информации частной корпорации, полный бюрократических проволочек, бесконечных согласований и распределения областей юрисдикции, Кира едва не застонала.

— Я подпишу NDA.

— Полагаете, в случае нарушения, я смогу призвать вас к ответу, учитывая ваш дипломатический статус? — спросил Доминик с неуместной дозой веселья в голосе.

Снова мелькнула сила, будто дуновение ветра в знойный день. Она струилась мимо, намерено огибая человеческое сознание и Кира с некоторым уважением подумала о вампирах в переговорке. Они взаимодействовали только между собой, что означало если не симбионический контакт, то очень близкий к тому, что имелся у нее с Ариной. Прислушиваясь к тонким вибрациям силы, Кира впервые задумалась о том, кто были их вампирские родители. Разговор завяз в нежелании Доминика уступать и ее стремлении сократить путь к такой нужной информации. Время густело в точке контроля, собираясь в нечто упругое, плотное, многослойное. Интуитивно Кира чувствовала — секунды промедления прессуются в монолит важного события. Время растянулось тонкой стрункой и обвило пальцы несколькими кольцами, покалывая под кожей…

…Вокруг сколько хватало глаз простирался лед. Толстый, промерзший далеко в глубину и плотный, как камни гор, окружающие озеро. Тьма поднималась из кристальных ледяных глубин. Нефтяно-черная, густая, поглощающая сознание и время. Смертельная необратимость. Кира отпрянула…

Ее резкое движение мужчины истолковали по-разному, но забеспокоился только Холл.

— Все в порядке?

— Голова закружилась, — выдала она привычную отговорку, восстанавливая сразу дыхание, самообладание и контроль над временем.

Оно подчиняться не желало. Волна плясала уворачиваясь и тянулась к рукам, будто просилась в поворот. Хмурясь, Кира достала из сумки перстень Софи и положила его на стол перед Домиником. В переговорной повисла тишина. Доминик взял кольцо и взглянул на камень с внутренней стороны.

— Подлинник? — настороженно спросил Алессандро.

— Oui.

Некоторое время Доминик рассматривал сапфир в ярком искусственном свете, потом положил на стол и Кире показалось, что он с трудом подавил желание вытереть руку.

— Господа, могу я попросить оставить нас? — его тон был предельно вежливым и отстраненным.

— На территории США она не имеет права вести расследование без официального представителя местной власти, — напомнил Холл.

— Это личная беседа, не имеющая отношения к расследованию, — тем же тоном пояснил Доминик. — Мистер Ди Френце с удовольствием ответит на оставшиеся вопросы о вампирах штата.

Холл бросил на Киру вопросительный взгляд. Она скупо улыбнулась и слегка кивнула, представляя себе глубину удовольствия Алессандро от беседы с маршалом.

Когда двери за ними закрылись с Доминика слетел деликатный слой, обнажая холодный гнев.

— Мне показалось, в прошлый раз мы друг друга поняли, — его голос соперничал с температурой айсберга, не меньше того, который отправил на дно Титаник.

— Да, а потом ты меня кинул.

Доминик посмотрел ей в глаза. По позвоночнику прошелся парад ледяных мурашек. Кира невольно поежилась.

— Вы просили список, вы его получили.

— Устаревший и куцый.

— Я не обязан раскрывать личные данные вампиров.

— Если понадобится — ордером обяжу.

— Что вам нужно на самом деле?

— Я уже говорила. Документы по «Сынам отечества», имена сотрудников, задействованных в социалке с ветеранами и доступ к бухгалтерии твоего фонда.

— Нет.

— Я все равно получу, с твоей помощью или без, но, если поспособствуешь получится быстрее.

— Мои выгоды не очевидны.

— Быстрее от тебя отстану и уеду домой.

Пальцы скользнули по запястью, до того, как Кира осознала это движение.

— Вы часто так делаете, — заметил Доминик.

— Привычка.

Снова стало тихо. Кира ждала пока он взвесит все «за» и «против», блуждая взглядом по переговорной комнате. На полках правее проектора, висящего на стене, лежали брошюры по вампирским правам и стопка путеводителей по Чикаго. Дальше — журналы с белым парусом на обложке. «Люди и ветра» гласило название, выведенное летящим шрифтом. Кира пробежалась взглядом по заголовкам, и найдя для себя пару интересных тем встала, чтобы взять журнал.

— Хорошо, — решил наконец Доминик. — Вы оплатите пребывание мисс Эвелин в реабилитационном центре. Подпишете обязательство не передавать информацию третьим лицам, в том числе маршалу и агенту Камеро. В качестве залога сделаете взнос в «Чистое доверие». Если не нарушите условий соглашения, через полгода получите его обратно.

— Каким, интересно, образом ты собираешься возвращать благотворительное пожертвование? — осведомилась Кира.

— Это мои задачи. Ваш другие. У меня сложилось впечатление, что вам необходимо решить их быстро. Любыми средствами, — он мазнул неприязненным взглядом по перстню.

Кира взяла его и надела.

— Сколько хочешь в залог?

— Полмиллиона.

— Ты охренел?! — ее возмущенный вопль облетел переговорную дважды и, не найдя выхода, шлепнулся на пол.

— Не смею настаивать, — холодно бросил Доминик, откидываясь на спинку стула. — И задерживать вас.

— Я все равно разворошу этот гадюшник, — прищурившись сказала Кира. — Не лучше ли сотрудничать?

— Вы представляете интересы той, с кем я предпочитаю не сотрудничать.

— Как ты это говоришь после всего, что Арина для тебя сделала? — изумилась Кира.

Доминик сжато вздохнул.

— Вы здесь от имени Софи Аквитанской, с ее печатью на руке. Хоть я и француз, но в этот раз откажу даме, — его голос был сух и колюч, как ветер из пустыни.

Неприятно поскребло ощущение, что она совершила большую ошибку, использовав кольцо как козырь. Несколько мгновений Кира колебалась, думая стоит ли заворачивать очередной виток, едва оправившись после недавних, но “Сыны отечества” сильно сокращали путь до искомого посредника. Игра стоила свеч.

Она встряхнула ладонями. Присмотрелась к кружевной волне времени, ухватилась за краешек и слегка потянула на себя. Ничего не произошло. Время рассеялось под пальцами, как утренний туман под солнцем. Следующие две попытки принесли только царапины на подушечках. Точка контроля сияла, близкая, но совершенно недоступная. Событие, заключенное в ней, было необратимо.

— Что вы делаете? — поинтересовался Доминик, внимательно наблюдавший за ней.

— Медитирую, — прошипела Кира, взбешенная сразу двумя прямыми отказами. — Чтоб успокоиться и голову тебе не оторвать, до того, как убедилась в причастности.

— Pardon?

— И, если ты хоть каким-то боком замешан в покушении, тебе лучше до моего следующего визита не дожить. Расчленю.

— Вы не слишком много на себя берете?

— По силам.

Взяв сумку со стула и бросив в нее журнал Кира распахнула дверь переговорной с такой силой, словно хотела оторвать. Махнув рукой Холлу, стремительно миновала приемную и вдавила кнопку лифта, представляя, что это синий глаз Доминика.

— Здорово он тебя выбесил личным разговором, — заметил подошедший маршал.

— Мудак, — процедила она на русском. — Ничего, еще рассчитаемся.

— Буду рад новой встрече, Кира, — толкнулся в спину томный баритон Доминика.

К себе в номер Кира ворвалась как викинг в завоеванную деревню — стремительно и яростно. День выдался бесконечно длинный. Очень продуктивный. Наполненный сложными чувствами. Требующий быстрых, но непростых решений. Хотелось стряхнуть его с себя, как налипший на тело песок. История отношений, казавшаяся давно прожитой, внезапно плескалась на поверхности как легкие морские водоросли. Билась вместе с прибоем событий о берег жизни, размывала рамки “было-стало”. Подворовывало камни утеса “это все в прошлом”. Слишком близко оказалось прошлое, слишком хрупким барьер между ним и настоящим.

Красок в этот аляповатый, несколько неумелый пейзаж “второй раз на те же грабли” добавляла французская цыганочка с выходом. Кира обругала Доминика еще раз, пообещав ему небо в алмазах и море крови, но договаривая поняла, что удачно совместила его страстишку к пафосу с биологической потребностью, и пришла к выводу, что угроза его скорее возбудит, чем напугает. Продолжая изобретать ему кары, Кира злобно заказала в номер ужин и пошла в спальню переодеваться. Одежду тоже хотелось снять.

Из дома Рейфа она уехала в темном неприметном наряде, забыв, что явилась в платье. Сняв удобную темную водолазку и темные же штаны из теплого футера, она раскрыла шкаф убрать их и застыла в недоумении. Брюки, жакеты, юбки в пол и кокетливые до колена, несколько пар сапог, туфли, меховой (эко-мех, гимн борьбе за право животных линять) палантин, шарфы Эрмес (настояла Ваня), два тренча, пальто, внезапный в таком наборе бомбер, несколько предельно откровенных платьев (Ваня и Дольче Габбана — бурная история любви). Сразу за платьями висели на плечиках трогательно голенькие ночные сорочки, взывающие к совести хозяйки до сих пор не срезавшей с них ценники. Кира в который раз ужаснулась стоимости тряпок, пусть и красивых шелковых. Соблазнять эротичными кружевами ей было решительно некого, а спать она предпочитала в удобном. На кровати лежала ее любимая зеленая футболка, застиранная чуть ли не до дыр. Привезенная с Солнечного берега в первый осознанный отпуск.

— Твою ж мать, — удрученно прокомментировала она гардероб, начисто лишенный спортивной немаркой одежды, в которой было бы удобно не привлекая внимания совершать разнообразные правонарушения.

Аккуратно сложила на полку свое свежее приобретение и решила беречь его, как редкий, исчезающий вид.

В ванной оказалось прохладно. Кожу обсыпало мурашками, и пока Кира взбивала пену горячей водой, она стояла, поджав ногу, напоминая себе цаплю. В зеркале, впрочем, отражалась не грациозная птица, а пьяненький знак вопроса, подкованный слишком длинной запятой. Пока наполнялась ванна Кира кривлялась перед своим отражением, находя это занятие забавным.

В гостиной зазвонил телефон. Сначала тот, который был в номере, потом мобильный.

По отельному телефону интересовались как подавать ужин — сразу весь или по мере готовности. Выбрав первый вариант, она услышала, что придется подождать, согласилась, и предупредив заранее, что дверь может открыть румсервис закончила разговор. Мобильный надрывался бодрой песней Цецы, установленной на звонок

— Да! — рявкнула Кира в трубку, приняв вызов.

— Ты чего так кричишь? — изумилась Арина.

— Извини, — вздохнула она, плюхаясь голой задницей на диван в гостиной. — Ухайдокалась. Привет.

— Привет. Хочешь что-то расскажу? — хитро спросила Арина.

— Длинное?

— Зависит. Включи видеосвязь.

— Значит длинное, — резюмировала Кира, выполняя просьбу подруги.

— Почему ты голая?

— В ванну собиралась. Рассказывай.

— Доминик прислал письмо, — сказала Арина, накручивая на палец прядь волос.

— Надо же, он грамотный.

Подруга ярко улыбнулась. Изображение дрогнуло, мелькнули пальцы, стена, потолок. На секунду показалась дверь и весь экран занял угол темно-синей подушки с золотой кисточкой. Когда Арина вновь появилась в кадре, то курила тонкую сигарету в длинном мундштуке.

— Он обижен, — ей было весело. — Сообщил, что ты переходишь границы культурного визита, используешь агрессивную риторику и полномочия в личных целях, а кроме того…

— Пожаловался значит, — саркастически перебила Кира. — Ябеда.

— Тебе надо с ним переспать.

— У него есть невеста.

— Ну, пригласите ее тоже, — Арина изящно пожала плечиком. — Втроем веселее.

— Я, в основном, хочу его придушить.

— Он не будет возражать. Асфиксия усиливает ощущения.

— Умерла бы без этих сведений.

— Почему ты злишься? — вопрос Арины прозвучал задорно.

— Устала. Хочу есть, хочу спать, хочу домой.

— Секс хороший способ снять стресс.

— Ты мне его подсовываешь, потому что от этого может быть практическая польза?

— Он ведёт себя как обиженный любовник. Получив сатисфакцию, он станет довольным, а следовательно, покладистым и щедрым. Это полезнее спора за первенство.

— Ты советовала с ним не играть.

— Баничек, вы уже играете, — с оттенком снисходительности сказала Арина.

Кира мрачно подумала, что не заметила, как вовлеклась в игры Доминика, полагая что ведёт собственную.

— Гандон штопаный, — буркнула с досадой признавая правоту подруги.

— Подыграй ему. Стань податливой женщиной во власти мужчины.

Кира закатила глаза, представив себя в роли наивной жертвы, павшей к ногам рокового соблазнителя. Небрежно поставила телефон на стол и устало потерла переносицу.

— О, теперь понятно, почему между жалоб на твой склочный характер он намекает на мой визит, — весело сказала Арина, заметив сапфир на пальце.

Кира усмехнулась. При всей своей надменности, слова о тех, кто имеет на нее влияние Доминик мимо ушей не пропустил.

— Приезжай. Ты сможешь выжать из него больше меня.

— Не хочу оставлять Уну без присмотра. Она имеет виды на моих фламандцев.

— Возьми с собой, втроём веселее.

— Слишком много внимания к этому вампиру вызовет толки и всплеск интереса в кулуарах. Без серьезного повода не стоит давать новые темы для пересудов.

— Выставка?

— Организация перевозки предметов искусства долгое дело.

— Можно Даро привлечь. Сделают быстро.

— И незаконно.

— А мы прям такие законопослушные? — усмехнулась Кира.

— Мы под пристальным вниманием, следует быть осмотрительнее.

— Тогда фестиваль. Иллинойс рядом с Канадой, можно пригласить Киана, все знают, что вы друзья.

— Доминик будет в восторге, — в голосе Арины послышался смех. — Едва ли он забыл свой последний визит Торонто.

— Это было так давно, что помнят только пенсионеры.

— Это было двести лет назад. Поверь мне, баничек, помнят все, как и причину, по которой он там оказался.

— Так, может, и хорошо? Отвлечем внимание, пусть за нас отдувается.

— Я подумаю, — посерьезнела Арина. — Софи злопамятна. Не хотелось бы портить отношения, момент неподходящий.

— Ну подаришь ей какой-нибудь булыжник на тридцать карат, — пожала плечом Кира.

— Для этого его нужно иметь.

— Могу украсть. По статистике в США большая плотность миллионеров, наверняка у кого-нибудь лишний завалялся.

— Разберись с Домиником. Дай почувствовать себя хозяином положения, тогда он сам будет добавлять тебе полномочия, думая, что играет.

— Просто поразительно, как член влияет на политику.

— Баничек, самая тонкая политика во все времена делалась в постелях.

— Сластолюбцы.

— Власть значительно приятнее строить на любви, чем на страхе.

— Одержимые властью сластолюбцы.

— Ты напрасно вредничаешь. Он чуткий и талантливый мальчик, получишь большое удовольствие.

— Насколько большое? — спросила Кира, ощутив укол любопытства.

— Достаточное, чтобы хотелось время от времени освежать воспоминания, — лукаво улыбнулась Арина.