Точка бифуркации

Часть четвёртая. ВСЕЛЕННАЯ

Лена заснула сразу, едва дотронувшись до подушки, а Проквусту не спалось. И дело было не в нескольких бокалах прекрасного вина, а беспокойных мыслях, нахлынувших вдруг в ночной тиши. За последние годы он так свыкся с ролью беглеца, что сейчас пребывал в некоторой растерянности, а что, собственно, теперь делать дальше? Если он перестал быть отныне угрозой вселенского масштаба, как носитель смертельного вируса, то, став безопасным, он вернулся в статус обыкновенного человека?! Готов ли он вновь быть одним из многих? Неужели все что он пережил сведено к этому мигу? Да, теперь он может почувствовать себя счастливым, да, хотя бы здесь, на Земле рядом с любимой женой. Он сможет получить то, что не имел ни в прежней, ни в этой жизни: любовь и дружбу, покой и благополучие… А готов ли он к этому?! С прискорбием Георг вынужден был признаться самому себе, что не готов. Не мог он так сразу сбросить с себя одеяние спасителя вселенной, не мог расстаться с глубинным ощущением собственной исключительности. Как не хлопотно было с ними, зато как интересно! Проквуст испугался: а вдруг он заболел страшным душевным недугом — гордыней? Как же ему с этим жить?!

Он заворочался на кровати, ему, курившему несколько раз в год, вдруг нестерпимо захотелось закурить, а где взять? Стоп, так ведь в гостиной на столике стоит коробка с сигарами, может быть, там и сигарета найдется? Георг тихо встал, зачем-то накинул на себя тонкий гостиничный халат и выскользнул из спальни. Странно, но в гостиной горел свет, он же, кажется, его выключал? А, впрочем, какая разница? Проквуст сел на холодную кожу кресла и только теперь похвалил себя за предусмотрительно надетый халат. Ему повезло, в деревянной резной шкатулке лежала пачка тонких сигарет с золотистыми ободочками. Дамские, наверное, ну, и пусть. Он с наслаждением закурил. Внезапно открылась дверь спальни Пилевича, и оттуда вышел он собственной персоной. Георг аж рот раскрыл от изумления. Их гостеприимный хозяин тоже был в халате и сонно щурился на Проквуста.

— Что, не спиться?

— Да, я, вот…

— Правильно, я на запах и вышел, самому захотелось покурить.

— Станислав Львович!, — Проквуст радостно вскочил. — Я так рад вас видеть!

— Тихо, Георг!, — Пилевич приложил палец к губам. — Леночка ведь спит?

— Ой, да. — Проквуст сел обратно в кресло. — Так может ее разбудить?

— Еще чего не хватало, утро вечера мудренее.

Они молча посидели пару минут.

— Нет, ну, так нельзя!, — Не выдержал Проквуст. — Вы появились так неожиданно, на много раньше, чем собирались, и молчите!

— Георг, вы расстроены, что я приехал раньше?, — Заулыбался Пилевич.

— Ну, как вы такое могли подумать, Станислав Львович! Просто я хочу спросить, как вы себя чувствуете?

— Превосходно.

— Что значит, превосходно?

— То и значит: дорогой Георг, я здоров как бык. — Пилевич сладко потянулся, так что суставы хрустнули. — Ну, положим, бык не совсем молодой, но ведь преклонный возраст не болезнь!

— Не понимаю. Вы что, больше не больны?!

— Да! О, как жаль, что я не могу передать во всех красках круглые глаза десятка медицинских светил!

— То есть вы вылечились?

— Нет, Георг, не я вылечился, а вы меня вылечили.

— Мы-ы?!, — Дверь спальни открылась настежь и в темном дверном проеме появилась точеная фигурка Елены.

Пилевич хмыкнул.

— Леночка, так ты не спишь?!

— Да, не сплю, и все жду, когда ты вспомнишь обо мне!, — Она обиженно поджала губки.

— Елена, не сердитесь!, — Пилевич подошел к ней и грациозно поцеловал руку. — Это я запретил вас будить.

— И очень зря! Я не могу спать, когда столько новостей!

Взаимные рассказы затянулись на всю ночь. Елену укутали в плед, напоили кофе, а мужчины, кроме кофе, незаметно усидели полбутылки коньяка. Оказывается, Пилевич болел спидом, а во время последней поездки, диагноз не подтвердился. Врачи так и написали в истории его болезни: ошибочный диагноз. С ним даже никто не поговорил, до того все врачи были напуганы, вдруг в суд на них подаст?! А ему было не до суда. Первые дни он заново рождался, его глаза по-другому стали смотреть вокруг, он не то что видеть, чувствовать стал иначе. Узнав, что у Проквуста все тоже хорошо, Станислав Львович вдруг заплакал, молча, без надрывов, просто из глаз у него непроизвольно потекли слезы.

— Что с вами?, — Испугалась Елена.

— Ничего, Леночка, просто меня коснулось чудо. — Пилевич всхлипнул. — Я когда в бога верил, думал, что он далеко, а благодаря вам понял, что он от нас на расстоянии протянутой руки, а может и ближе.

Вконец обессиленные они разбрелись по спальням в пятом часу утра. Проквуст после второй дозы спиртного (ему, употребляющему алкоголь в редких случаях, и первой дозы было вполне достаточно) провалился в сон. Вернее, он так подумал, а затем вдруг обнаружил, что он парит над землей, а внизу медленно проплывают леса, горы, реки. Ни городов, ни дорог, ни самолетов. Это было здорово, вот так плыть и ни о чем не думать.

— Господи, куда это меня занесло?, — Подумал вдруг он и попытался попристальнее разглядеть окружающие его картины. Но картинки тут же смазывались в беспорядочные цветные полосы. — Нет, наверное, я все-таки сплю. Лена такое состояние называет «космосом»: перепил, и ты уже космонавт. Главное, не переборщить, от космонавта до свиньи очень близко.

Георг перестал всматриваться и вновь почувствовал себя парящим в небесах. Интересно, а повыше нельзя подняться? Стоило ему подумать об этом и вокруг тут же затуманило, поверхность земли стала далекой цветастой географической картой. Вверху густой синью манил космос, он был в двух шагах. Проквуст потянулся к нему и вот под ним виден весь земной шар. Плохо видно, чуть отодвинуться… Отлично, теперь Земля, словно на ладони.

Еще несколько дней назад, то, что проделывал сейчас Проквуст, иначе, как безрассудством назвать было нельзя. Но теперь-то он свободен!

— Кстати, а почему здесь так пустынно? Коринни говорил, что вокруг Земли вьются сонмы иномерцев?

Не успел он это подумать, как пространство вокруг него вздулось серым пузырем, лопнуло, и оттуда вылетела стая темных клякс с колючками. Черные ежики окружили Проквуста со всех сторон и медленно приближались к нему, удлиняя свои гибкие колючки, стремясь дотронуться до него. Прикосновения их были неприятно холодны и навязчивы, словно липкая грязь. Некоторое время Георг с удивительным внутренним спокойствием и легким любопытством терпел эти посягательства.

— Понятно теперь, почему этих тварей не было здесь, здесь же нет людей!

Он пошевелился и сказал «кыш, пиявки». В ту же секунду из него волной вырвалось золотистое свечение, прошлось по скопищам иномерцев, круша и растворяя их в тающую пыль. Кажется, ему послышался даже писк боли, или нет? Это уже было неважно, главное, он понял, что делать дальше. «Коринни!», — мысленно позвал он и мгновенно оказался в одном из больших залов корабля хоравов. Пара десятков хоравов толпились возле одной из стен, а перед ними, посредине зала стояли четыре фигуры. Двумя, со стороны хоравов, оказались командор и канцлер, а две других, стоящих напротив, и укутанные по самую макушку в серые плащи с капюшонами, были арианцами. Проквуст их сразу узнал. Видимо, разговор только что начался. Говорил один из арианцев и Гариль.

— Мы требуем возмездия.

— Кому и за что, уважаемые послы?

— Человек, известный вам как Гора, недавно уничтожил наш крейсер!

— Что?!, — Канцлер и командор переглянулись. — Вы хотите убедить нас, что один человек смог уничтожить ваш могучий корабль?!

— Именно так.

— Как он мог такое совершить?

— Мы не знаем, но он это сделал.

— Хорошо, допустим, что Гора способен на такое, но тогда объясните, почему он это сделал?

— Мы преследовали его.

— Зачем?

— Это касается только Арина!

— Тогда почему вы говорите о возмездии нам, хоравам?

— Он прилетал к нам на вашем корабле.

— Но это не значит, что мы несем за него ответственность.

— Мы знаем это.

— Тогда чего вы хотите?

— Он придет к вам рано или поздно, отдайте его нам.

— Между нами нет договора о выдаче преступников.

— Да, но все равно отдайте, нам нужен только он.

Проквуст ощутил внутри себя нарастающий гнев: арианцы совсем обнаглели! Он опустился из-под потолка зала к полу и налил себя светом. Георг понял, что его интуитивные действия увенчались успехом. Первым отреагировал канцлер.

— Святой Гора!, — Вырвалось из него.

— Да, это я!, — Мысленно ответил Проквуст, говорить вслух он не мог. — Вы, послы Ариана, пришли к хоравам за мной?

— Да. — Прозвучало у него в голове.

— Напрасно, я больше не живу с хоравами.

— Но жил.

— Ваши измышления обсуждать не намерен, чего вы хотите?

— Тебя, Гора!

— Зачем?

— Ты носишь в себе то, что нам нужно!

— Уже не ношу. Я вывел пятно дьявола.

— Это невозможно!

— Тогда найдите его!, — Георг засиял словно солнце, демонстрируя безупречность своей ауры. — Смотрите внимательно, есть ли следы тьмы, которую вы столь жаждете. Кстати, ваш крейсер погубил не я, а хозяин этого пятна. Вы так глубоко загнали меня, что я чуть не выпал из этой вселенной прямо к нему в объятья. Это он швырнул сквозь меня порцию хаоса, так что с сатаны и спрашивайте за смерть своих товарищей, моей вины в этом нет!

— Мы простим тебя, если дашь нам то, что мы ищем.

— Господи!, — Вскипел Проквуст. — Да, на что вам дыра в пространстве, годная только для разрушения?!

— Ею можно творить!

— Чушь! На своей первой планете я был свидетелем того, как оно может творить! Вы погубите свою цивилизацию и полвселенной в придачу, одумайтесь!

— Ты ошибаешься, Гора, мы знаем, чего хотим, отдай нам след тьмы!

— Да, нет его у меня!

— Ты скрываешь пятно!, — Сказал вдруг арианец, до сих пор молчавший.

— Аор?!, — Проквуст сразу узнал своего бывшего хозяина. — Не ожидал встретить тебя здесь.

— Гора, отдай нам след тьмы, и мы уйдем.

— Ничего не выйдет, Аор, у меня его больше нет, я еще раз говорю, я уничтожил пятно!

— Это невозможно, ты спрятал его!

— Вы мне надоели! Уходите прочь!

К неожиданности всех присутствующих, да и самого Проквуста, арианцы вдруг синхронно повернулись, и, не попрощавшись, удалились. Георг повернулся к обступившим его хоравам.

— Святой Гора, ваше появление на грани естественного!

— Канцлер, я рад вас видеть.

— Святой Гора, вы не могли бы нам разъяснить, что здесь произошло?

— От вас, командор, и от канцлера у меня секретов нет, но остальных прошу удалиться.

Пол Коринни повернулся к остальным хоравам и строго приказал покинуть помещение, что немедленно и было исполнено.

— Я вижу, Пол, у экипажа вы пользуетесь авторитетом.

Коринни скромно уставился в пол.

— Георг, расскажите нам все-таки о сути разговора с арианцами.

— Что ж, теперь охотно.

И Проквуст коротко рассказал о дьявольской заразе, которую подцепил в своем послесмертии. О том, что, как оказалась, этот отпечаток тьмы нес в себе опасность вселенского масштаба.

— А теперь, дорогие мои друзья, моя миссия на Земле успешно завершена и мне нужен межзвездный дисколет. Командор?

— Нет проблем, Святой Гора, куда направить?

— В Израиль, город Иерусалим.

— Отлично! Завтра в шесть вечера по местному времени корабль будет… Где?

— На Голгофе. Вы знаете это место?

— Знаем. Мы с канцлером, — Люций при этих словах Пола слегка поклонился, — очень внимательно изучаем историю основных религий Земли.

— Зачем?!, — Опять удивился Проквуст.

— Ищем ключ к пониманию людей.

— Понятно, желаю успехов, но мне пора возвращаться. Моя миссия инспектора также закончена, и я отвезу Чару самые благожелательные отзывы о вас.

— Простите, Георг!, — Шагнул вперед канцлер. — Но я прошу вас задержаться.

— Слушаю вас, Люций.

— Георг, а для хоравов вы можете что-нибудь посоветовать?

— Вы о проблеме восстановления репродукции?

— Да.

— Хм. Рецепта у меня, к сожалению, нет, могу лишь предложить вам больше молиться.

— И все?, — В мыслеголосе Гариля звучало разочарование.

— Напрасно, канцлер, пренебрегаете этим советом. Я спасся только молитвой.

— И вы за этим летели на Землю?

— Да, командор, именно за этим. Поэтому я уверен, что и решение вашей проблемы будет найдено на Земле. Только не в лабораториях, а в храмах.

— Гора, в таком случае, научите нам этим молитвам!

— Я не знаток молитв, Пол, но я знаю того, кто вам поможет.

— Человек?, — Несколько брезгливо спросил канцлер.

— Люций, гордыня — качество непродуктивное, поверьте мне. Мой бывший духовный учитель, а ныне друг, Джон Смит, тысячи лет является на Земле наблюдателем одной очень могущественной и древней цивилизации. Каким-то образом, он включен в цикл перерождений, может быть, он вам поможет? Но молиться все равно надо, подумайте об этом.

— Ну, хорошо, Георг, признаю вашу правоту, что делать, есть во мне это. А как нам все-таки связаться с этим человеком?

— Я расскажу ему о вас, если он сочтет нужным, он сам найдет способ. Я так думаю.

— Святой Гора, а вы можете передать ему мой личный позывной?

— Передать?! Пол, как я могу в таком состоянии что-нибудь передать?

— О, это как раз можно! Вот, смотрите.

Коринни прислонил руку к груди, чуть напрягся, и вдруг на кончике его щупальца засветилось яркое пятнышко. Он осторожно протянул руку к Проквусту.

— Это наше новое изобретение, Гора, правда, действует на небольших расстояниях, но от Земли до нас достанет.

— А что мне делать, Пол?

— Просто накройте своей ладонью мою руку и мысленно заберите… Вот, видите, как просто! Кстати, и передавать также легко.

— Молодцы, а можно я себе этот код тоже оставлю? На всякий случай.

— Конечно! Это огромная честь для меня!

— Люций, а у вас есть такой код?

— Нет, Георг, я уже стар и не хочу новых игрушек.

— Канцлер, это не игрушки!

— Ну, прости Пол, я не хотел обидеть. Мы ведь пока и так можем друг друга найти в любой момент, не так ли?

— Так, но…

— Друзья мои!, — Прервал их перепалку Проквуст. — Мне пора, я вынужден уходить.

— Спасибо, Святой Гора, мы всегда будем чтить тебя и ждать.

— Что меня ждать, канцлер? Я ведь только мимолетный гость, обласканный господом, просите у бога милости и получите. Прощайте. Господь даст, еще свидимся.

Вселенная.

1.

Проквуст открыл глаза и уставился в потолок. Из-за окна уже слышался приглушенный звук просыпающегося города.

— Интересно, будет завтра дисколет, или мне все приснилось?, — Он сладко потянулся и наткнулся на теплое плечо жены. — Господи, так я ведь завтра ее надолго покину!

Настроение сразу испортилось. Он сел на краю огромной кровати и задумчиво подпер голову руками. Как легко у него во сне все решилось! Ведь даже краем души о жене не вспомнил! Проквусту стало стыдно и горько. Может отменить? Он нежно посмотрел на спящую Елену. А с другой стороны, так или иначе, он должен обо всем рассказать дракону. Кроме того, что-то коробило его при воспоминании о разговоре с арианцами. Они своих попыток не оставят, это ясно, но он их теперь не боялся.

— Все, решено!, — Сказал Проквуст вслух и хлопнул ладонями по голым коленкам. Получилось довольно таки громко. Елена зашевелилась и открыла глаза.

— Ты чего шумишь?, — Она посмотрела на часы. — Господи, всего девять утра!

Проквуст молча смотрел на нее и улыбался, никак не реагируя на ее возмущение.

— Георг! Ну, в чем дело?!, — Женским чутьем она ощутила что-то нехорошее, поэтому сон тут же прошел и она села в постели. — Милый, ты чего придумал?!

— Леночка, любимая моя, я завтра должен буду улететь.

— Что?!

— Да, погоди ты расстраиваться, на время.

— На какое время?

— На короткое, месяцев на семь-восемь.

— Что?! Ты это называешь коротким временем?! Я тебя сейчас убью!

Елена выхватила подушку и запустила ею в мужа, а потом прижала ладошки к глазам и зарыдала. Георг беспомощно прыгал вокруг нее по кровати, пытался обнять, поцеловать ее мокрые глаза, но она дергала плечиками и отворачивалась.

— Лена!, — Не выдержал Проквуст. — Ну, ты же понимаешь, что я должен это сделать!

— Да, понимаю, но я боюсь, что ты меня бросишь!

— Я?! Тебя?! Мы же венчаны с тобой, жена моя! Я навеки твой!

— Правда?, — Слезы вдруг мгновенно высохли. — Ты действительно не бросишь меня?

— А ты?

— Я?, — Елена улыбнулась. — А вот если долго тебя не будет, найду себе богатого и красивого…

— Как Пилевич.

— А что, Станислав Львович весьма обаятелен. — Елена кокетливо засмеялась. — Да и господин Смит хорош. Ты поезжай, муженек, поезжай, я тут тебя подожду…

— Ну, все, теперь я тебя убью!

Они шумно и весело закопошились в постели.

Завтрак был назначена двенадцать дня. Проквуст успел уже сбегать к Смиту, поговорить с Пилевичем, и теперь они сидели вдвоем с Еленой за накрытым столом и ожидали обоих. Дух явился за две минуты до двенадцати, в ослепительно белом летнем костюме и новой тростью с белым резным набалдашником. Он вышел на середину гостиной и, приняв байроновскую позу, картинно произнес:

— Здравствуйте, господа.

— Ну, Смит, вы, даете!, — Вырвалось у Проквуста.

— Джон!, — Елена выскочила из-за стола подбежала к нему и поцеловала. — Вы сегодня ослепительны!

У Георга внутри что-то кольнуло, чувства ревности он еще не знал, и его первые ростки ему не понравились. Тем более, что по насмешливым глазам Духа было ясно, он видит все переживания Проквуста насквозь. Смит наклонился, поцеловал руку Елены и ехидно качнул тростью в сторону ее мужа.

— Леночка, свет мой, а ведь ваш друг ревнует!

— Да?!, — Елена сверкнула глазками. — Ну, и пусть!

— Это почему же вы его так наказываете?, — Удивленно посмотрел на нее Смит. — Кроме появления господина Пилевича, ночью еще что-то произошло?

— Доброе утро, господа!, — Раздалось у них за спиной. — Я не опоздал?

Часы принялись бить полдень. Станислав Львович был одет в тонкий летний костюм черного цвета. Он подошел и остановился перед одетым в белое Смитом. Оба были примерно одного роста и возраста, худощавые, с благородными лицами, разве что Пилевич выглядел чуть сутулым. Контраст белого и черного бросался в глаза. Проквуст подскочил к ним и представил друг другу, после чего все церемонно расселись за столом.

— Я, кажется, прервал вашу беседу?, — Первым нарушил молчание хозяин номера.

— Да, действительно!, — Смит многозначительно посмотрел на Проквуста. — Георг, я думаю, вам все же следует ответить на мой вопрос. Здесь ведь все свои, как я понимаю?, — Дух коротко взглянул на Пилевича и тот ответил легким поклоном.

Проквуст посмотрел на них, потом улыбнулся.

— Вы знаете, друзья мои, я вдруг только что подумал: самые дорогие и любимые люди сидят передо мной. Со мной нет моих прежних друзей, но жизнь послала мне вас. Это так здорово! Наверное, именно такие моменты и называются счастьем.

— Георг, судя по тому, как недолговечно счастье, — заговорил Пилевич, вы нам сейчас объявите о предстоящей разлуке.

— Вы очень проницательны, Станислав Львович. Да, я сегодня улетаю, если, конечно, мне не приснилось.

И Проквуст подробно рассказал о своих ночных приключениях, упустил только упоминание о Смите. Все слушали, затаив дыхание. К концу рассказа глаза у Елены были круглые и мокрые, Смит сидел с непроницаемым лицом, постукивая неслышно пальцами по столу, а Пилевич то и дело удивленно подергивал головой.

— Выходит, у нас прощальный завтрак?

— Скорее обед, Станислав Львович.

— Совершенно верно, Джон.

— Слушайте, что вы тут реверансы друг перед другом выписываете, ведь Георг меня покидает!

Елена вскочила и, зарыдав, скрылась в спальне. Проквуст дернулся за ней, но Пилевич остановил его, накрыв ладонью его руку.

— Не торопитесь, Георг. — Станислав Львович похлопал его по руке. — Поверьте, ей надо выплакаться, а нам надо поговорить, ведь если вы действительно улетаете, то у нас совсем мало времени. Джон, вы согласны со мной.

— Абсолютно. Что ж, не будем терять драгоценного времени. Как я вижу, господин Пилевич уже весьма осведомлен о том кто вы, Георг, и что вы делали на Земле?

— Да, и я хочу подчеркнуть, что без Станислава Львовича у меня бы ничего не получилось!

— Да, это весомый аргумент. Георг, а о моей миссии вы что-нибудь говорили Станиславу Львовичу?

— Нет, ну, что вы, Смит?!

— Тогда расскажу я сам. Я очень давно живу на Земле. Я рождаюсь человеком, живу, как обычный человек, а потом вдруг вспоминаю и свои прошлые жизни, и свое назначение.

— Назначение?, — Переспросил Пилевич, не удержавшись.

— Да, именно. Мои создатели направили меня сюда в качестве наблюдателя.

— За жизнью землян?

— Нет, Станислав Львович, к сожалению, это в прямые мои обязанности не входит. Ваша цивилизация не представляется мне уникальной, за исключение того, что живет на планете, где очень высока концентрация божественного внимания, или участия, если хотите. Такие моменты я и вылавливаю из текущей истории по мере сил и возможностей.

— Странно. — Пожал плечами Пилевич. — Следить за господом, когда без него и так ничего не происходит, есть ли в этом смысл?

— Есть, Станислав Львович, и еще какой! Вот, Георг… Леночка, мы так рады снова вас видеть! Налить вам вина?

— Лучше воды. — Елена взяла протянутый бокал. — Господа, я больше не буду плакать, продолжайте, пожалуйста.

— Спасибо. Итак, о смысле моей работы. Георг еще по жизни на Ирии ознакомился с теорией божественных коррекций. Именно их следы я и отлавливаю на Земле.

— Джон, а нельзя ли поподробнее, я не совсем понимаю смысл.

— Охотно. Наша вселенная, обладая пространством и временем, является конечной и не вечной. Мы называем ее вторичным миром, а мир, в котором обитает бог, вернее, который и является этим миром, называем первичным миром. Так вот, только Господь, стоящий вне, а вернее над, а еще вернее и над, и вне, и внутри, может охватить все многообразие системно-временных связей вторичного мира. Для него не существует прошлого, настоящего и будущего, он всю картину зрит одновременно, если так можно выразиться. Более того, Господь способен вмешиваться в эти связи на любом этапе, в смысле места и времени. Иначе и быть не может, ведь наш Бог всемогущ и всеведущ. Что же получается? Получается, что история человечества, как и история любой другой цивилизации, не является однозначной, то есть она не прибита намертво по всему спектру от прошлого до настоящего. В свою очередь, и будущее не является неопределенным, а, напротив, совершенно определено продолжает шкалу прошлого-настоящего. Впрочем, как я это уже говорил, все это допустимо исключительно для наблюдателя, стоящего вне всей шкалы прошлого — настоящего — будущего, то есть вне времени. Кстати, для такого наблюдателя нет прошлого или будущего, так как шкала времен действует одновременно по всему своему спектру. Для наблюдателя есть только последовательность определенных процессов, вмешиваясь в который, он вызывает изменения, проецируемые в одну из сторон. Это понятно?

— В общих чертах, да. — Кивнул головой Пилевич.

— Итак, неоднозначность истории человека и всей планеты в целом заключается в логической возможности наблюдателя, стоящего вне времени, вносить коррективы в те или иные времена. При этом немедленные последствия коррекции проецируются от точки перемен по всей шкале вверх (если принять течение времени в будущее как плюс) вплоть до их затухания или до последнего мига «конца времен». То есть, изменения (коррекции) логически допустимы и их вектор направлен в сторону будущего и в соответствии с законами вторичного мира, есть начало и конец (даже если это «конец всех времен»). Но вторичный мир, в котором «абсолютно» исключены абсолюты, должен диктовать определенные правила игры даже собственным всемогущим создателям и властителям. Например, коррекция не должна превышать некий допустимый порог эффективности, то есть нужного корректору эффекта придется добиваться несколькими или целыми сериями вмешательств. В противном случае вторичный мир просто развалится и Богу придется создавать его заново. А это неэкономично. Если отойти от упрощения данного процесса, то следует напомнить, что цели всех коррекций (от Бога, конечно) направлены к единому стратегическому замыслу: максимальное повышение эффективности закона отражения. В этом случае, все они должны быть прямо или косвенно связаны друг с другом, дополняя или подготавливая параллельные или последующие коррекции.

— Простите, Джон, а что такое, закон отражения?

— Станислав Львович, я как-нибудь расскажу вам об этом подробно, а коротко, закон отражения это объективная необходимость существования нашего вторичного мира. Все мы здесь выполняем вполне определенную работу, востребованную господом.

— То есть вторичный мир нужен богу, а не является следствием его игр или капризов?

— Браво, Станислав Львович, просто в точку. Я, с вашего позволения, продолжу. Следуя логической дедукции, изолированных, полностью локальных коррекций быть, не может. Кроме того, скорее всего, цели коррекций очень редко достигаются одним касанием исторической ткани Вторичного мира. Коррекции должны иметь начало (начальные точки приложения), сценарий (заданную последовательность включения) и цель конкретной коррекции. Цели коррекций должны иметь двоякую природу: то есть с одной стороны, они конечны при завершении конкретной коррекции, с другой, ее последствия должны прямо или косвенно служить стратегическому замыслу вмешательства извне. Для нас, живущих внутри шкалы времен, коррекции практически не ощутимы, хотя в любой момент могут затронуть нас или наших близких. Возможно, отчасти именно подобные вмешательства прерывают чьи-то жизненные линии, резко изменяют судьбы, кого-то возносят, кого-то убивают. Человек, изначально обладающий определенной мерой свободы личности, располагает в той же мере автономностью собственного бытия и памяти. Поэтому, находясь вблизи от точки коррекции (и в пространстве, и во времени), он может и способен сохранить память, например, о внезапно погибших людях. Следовательно, коррекция не должна быть слишком явной. Впрочем, чаще всего такое впечатление вызывает у людей недоумение и досаду из-за пугающей необъяснимости, непредсказуемости и даже глупости происходящих событий. Особые нарекания вызывает так называемая несправедливость, хотя это всего лишь дополнительное свидетельство о том, что если коррекции имеют место, то они проводятся с максимальной долей достоверности и естественности. Законы вторичного мира диктуют определенные правила коррекций. Например, должен работать принцип разумной достаточности и оптимального минимума. Логика подсказывает, что чем проще и реже проводятся коррекции, тем выше эффект закона отражения. Наивысшая его эффективность может быть достигнута в случае полного отсутствия коррекций. Это, так сказать, идеал, к которому любая цивилизация должна стремится: отвечать всем божьим чаяньям самостоятельно. Но для этого людям требуются некоторые точки отсчета, по которым они вначале на уровне интуиции, а затем и вполне осознанно могли бы сверять цели своего развития и тем самым осуществлять самокоррекции. Следовательно, внутри человеческой истории господом заранее должны были быть заложены некие принципы, которые определяли бы стратегию и тактику самокоррекций. Эти принципы должны соответствовать коррекциям, производимым господом. Более того, так как господь всеведущ, то заложенные им в человечество принципы изначально соответствуют его воле и целям, то есть сами они изменению не подлежат и лежат вне зоны коррекций. И еще более того: принципы самокоррекции являются как бы первичными по отношению к коррекциям. Это связано с тем, что коррекции — это вмешательство господа, вызванное отступлением человека от божественных принципов самокоррекции. Отсюда следует, что принципы самокоррекций были и есть сейчас, и они должны быть распознаваемы! К сожалению, человечество еще не располагает цельным понятием принципов самокоррекции, следовательно, оно находится пока на стадии интуитивных самокоррекций, который неизбежно сопровождается коррекциями. Кроме того, этот этап усложняется еще и присутствием, антикоррекций, назову их так. То есть это попытки вмешательства извне не только бога и его присных, но и сатаны со всеми своими слугами тьмы. И цели антикоррекций противоположны: увести как можно дальше от принципов самокоррекции.

Смит замолчал и пригубил вино. Некоторое время все сидели словно завороженные.

— И у вас есть реальные факты проведения коррекций?!

— Да, Станислав Львович, есть.

— Господи, как же это интересно! Джон, я вас умоляю, возьмите меня в свою команду. Ведь есть же у вас своя команда?

— Есть, конечно, есть. — Смит улыбнулся. — И я с удовольствием включу вас в нее, так как рекомендация Георга дорогого стоит.

— Георг, вы просили за меня?!

— Да, Станислав Львович, я посчитал, что…

— Спасибо, дорогой друг!, — Пилевич горячо пожал руку Проквусту. — Я благодарю господа, что он послал вас на моем пути, вы не только излечили меня, но и подарили мне сегодня новый смысл жизни. Спасибо!, — Пилевич повернулся к Смиту. — Джон, поверьте, я все силы приложу для столь благородного дела, не пожалею ни сил, ни средств, ни здоровья!

— Хорошо, мы еще обсудим детали. А теперь, Георг, рассказывай то, что не договорил.

— Почему вы решили, что я что-то не договорил?

— Да, стоит посмотреть внимательно в твои хитрющие глаза, и все становится сразу ясным!

— Ой, Смит, нехорошо подглядывать!, — Проквуст погрозил ему пальцем. — Только я чуть расслабился, как вы за старое.

— А ты не расслабляйся. — Заулыбался Дух.

Георг коротко рассказал о чаяньях хоравов и о странном способе связи, переданном Полом Коринни.

— Отлично, Георг!, — Смит протянул к нему руку. — Передай мне то, что у тебя есть для меня и сразу узнаешь, будет для тебя дисколет или нет.

— Точно!, — Проквуст стукнул себя по лбу.

Он слегка напрягся, глядя на кончики пальцев правой руки. Почти сразу там засветился крохотный огонечек, он медленно набирал силу и размер. Георг медленно поднес руку к руке Духа и огонечек, словно ручной зверек, перебрался на его пальцы, и через мгновение угас в недрах ладони. Смит закрыл глаза и посидел пару минут неподвижно, словно всматриваясь в самого себя.

— Поздравляю, Георг!, — Сказал Смит и открыл глаза. — Вы не спали этой ночью.

Елена тихо всхлипнула.

— Георг!, — Воскликнул Пилевич. — Да, что вы так мучаете свою супругу, возьмите ее с собой, да, и дело с концом!

— Да, действительно, — поддержал его Смит, — а почему бы и нет?!

— Я не могу лететь. — Тихо, но твердо объявила Елена.

— Почему!!!, — Воскликнули хором трое мужчин.

— Я беременна.

Проквуст сначала застыл как изваяние. Потом подскочил и мгновенно рухнул на колени перед женой.

— Леночка, любимая, какая радость, как же я счастлив!

Он целовал ее мокрые от слез глаза, влажные, уже от его слез радости, руки. Пилевич умиленно смотрел на влюбленную пару, а Смит сидел мрачный, как грозовая туча. Его состояние заметили все и веселье тихо сошло не нет.

— Смит, в чем дело?!

— Георг, помолчи!, — Махнул на него рукой Дух. — Леночка, когда вы узнали о беременности?

— Сегодня утром.

— Тест на беременность?

— Да.

— И ты молчала!

— А когда бы я тебе сказала, если все мои мысли связаны с твоим отлетом?!

— Простите, — прервал их Смит, — но я бы хотел уточнить срок.

— Недели две, не меньше. — Со знанием дела подсказал Пилевич.

— Ох!, — Вырвалось у Смита.

Все замолчали и испуганно на него посмотрели.

— Ну, чего вы испугались? Я просто вздохнул. Рад за вас, очень рад. Георг, смело можешь оставлять свою драгоценную супругу на мое попечение.

— И на мое!

— Да, мы со Станиславом Львовичем обеспечим Леночке самый лучший климат и самые комфортные условия. Улетай спокойно, и поскорее возвращайся.

— Ой, а я вчера напилась, дура!, — Елена себя ругала, а глаза радостно сияли.

— Леночка!, — Пилевич наклонился и поцеловал ей руку. — Хорошее вино вреда не наделает, будьте уверены. Знаете, что, господа, а давайте-ка, отметим это событие. Поднимайте бокалы, Леночка, а вы свой, с водой. Ну, чокнулись?!

Ирия.

Около шести они все собрались в углу одного из коридоров Храма Господня. Елена никак не могла отпустить мужа и, сдерживая слезы, уткнулась ему в грудь. Смит и Пилевич стояли рядом, загораживая их от случайных туристов.

— Леночка!, — Смит положил руку ей на плечо. — Георгу пора, время.

— Да, я понимаю. — Елена поднялась на носки, поцеловала мужа в губы, потом перекрестила. — Господь тебе в помощь, любимый, я буду молиться за тебя.

— Мы тоже.

— Спасибо друзья. — Проквуст обнял их всех, а потом медленно истаял.

Раньше Георг мог прыгать из одного измерения в другое, а теперь, после бегства от арианского крейсера он навсегда усвоил, как можно переходить из одного слоя данного пространства в следующий. Он словно плыл в кривом зеркале, линии и краски вокруг то и дело плыли, рассыпались. Вдруг мимо него мелькнул смутный образ креста. Кажется, на нем даже было чье-то тело. Проквуст помотал головой, только галлюцинаций ему не хватало. Пейзаж между тем постепенно менялся, стены храма и так зашли слишком далеко в иные измерения, что не свойственно для творений рук человеческих, но постепенно и они сдавались иному пространству, становились все тоньше, все призрачнее. Он почувствовал, дисколет рядом. Небольшое усилие и ноги нащупали твердую почву, а легкие жадно втянули в себя сухой и горячий воздух. Солнце немилосердно палило с небес, вокруг, насколько хватало глаз, тянулись унылые и голые каменные холмы. Георг непроизвольно спрятался в тени дисколета, благо, что он размером был с десятиэтажный дом.

— Господи, куда это меня занесло, вроде бы цириане не описывали такую ипостась Земли?

Впрочем, думалось на жгучей жаре лениво. Проквуст приложил к холодному боку дисколета ладонь и нырнул в образовавшийся перед ним люк. Он вывел корабль за пределы планеты и, оглянувшись, увидел на ее поверхности обширные зеленые пятна. Слава богу, жива планета. Просто в этом месте слишком жарко. Георг рванулся вверх, в звездную россыпь над головой, подальше от кишащей космитами системы и облегченно вздохнул, когда солнце превратилось в яркое пятнышко.

Как будто дождавшись именно этого вздоха, фортуна от него отвернулась, а вместе с нею и спокойствие. Дисколет затормозил так стремительно, что гравитационные компенсаторы едва справились со своей задачей, и Проквуст почувствовал нечто подобное перегрузке. Приборы показывали, что пространство вокруг пусто, и только пси-экран указывал на нечто, клубящееся вокруг.

— Господи, это еще что, на мою бедную голову?!

Но в глубине души Проквуст уже зрела уверенность: без арианцев здесь не обошлось. Дисколет висел, словно впаянный в пространство, мощности двигателя хватало лишь на создание легкой вибрации. Удивительное дело! Георг до сих пор думал, что техника хоравов находится на высоком уровне, а тут с ней обращаются, как с детской игрушкой. Он прекратил мучить свой корабль и стал наблюдать за изменениями окружающего пространства. Еще минуту назад оно было прозрачным и необъятным, а сейчас звезды принялись тускнеть и туманиться. Дисколет стал снова мелко вибрировать. Проквуст вспомнил о первом появлении гигантского корабля Чара. Очень похоже, может это он? Надежда мелькнула и тут же пропала. Дисколет Георга висел в середине дырки гигантского звездного корабля-бублика, светящегося бисером тысяч иллюминаторов.

— Ничего себе?!, — Присвистнул Проквуст.

Дисколет дернулся и плавно пошел влево, к открывшемуся зеву шлюза. Георг от такой бесцеремонности рассвирепел. Он положил ладонь на пульт ввода команд и приказал обнаружить и нейтрализовать захватившее корабль энергетическое поле. С минуту ничего не происходило, потом дисколет дернулся, замедлил движение и вдруг встал. Проквуст облегченно вздохнул и дал команду немедленного старта, но ничего не произошло. Он растерянно смотрел на пульт управления с многочисленными огоньками, ведь он в нем ничего не понимал, управляя кораблем мысленными командами. Что делать в таких случаях и есть ли у дисколета какие-нибудь резервы, он не знал. Его утешало лишь прекращение движения в сторону неведомого захватчика, хотя ощущение мышки в лапах у кошки, не проходило. На пульте пискнул зуммер постороннего сигнала.

— Принять!, — Скомандовал Проквуст.

На маленьком экране показалось лицо арианца, ошибиться было невозможно, это был Аор. Обычного капюшона на голове не было, поэтому он свободно сверкал своими красными глазами.

— Напрасно сопротивляешься, Гора, твой корабль слишком мал.

— Как вы меня нашли, Аор?

— О, очень просто. После нашего последнего общения на борту корабля хоравов, мне удалось снять параметры твоей ауры, а так как она светится на Земле словно прожектор в ночи, то найти тебя вовсе нетрудно.

— Понятно. Ну, и зачем я вам нужен, ведь то, чего вы ищете, у меня нет?!

— Это верно. — Спокойно согласился арианец. — Мы проверили твою ауру, ты говоришь правду, пятно тьмы исчезло.

— Ну, так отпустите меня!

— Нет. Ты, непрошеный пришелец, лазутчик Совета Цивилизаций, ты погубил на нашем крейсере семь арианцев!

— Семь?! А я думал, что несколько тысяч!

— Да, экипаж крейсера был многочислен, но арианцев на нем было семеро. Из-за тебя мы их потеряли! И ты должен ответить, за это!

— Но я же объяснял, что я не хотел никого убивать, и что не я виноват в гибели корабля!

— Мы знаем, что ты говоришь правду, но гибель даже одного арианца ведет к мести, а тут сразу семеро! Ты будешь умерщвлен самой торжественной казнью в столице Ариана.

— Спасибо, но не могу принять ваше приглашение, я уже запланировал более важные дела, чем собственная смерть.

— Нет, Гора, придется все отменить. Соглашайся быть нашим почетным гостем, вся Темная Империя будет провожать тебя в последний путь.

— Ну, нет!

Хитрый и насмешливый взгляд арианца налил Проквуста жгучей яростью. Руки сдавили подлокотники кресла мертвой хваткой, в груди всколыхнулся вал огненной мощи, рванувшейся во все стороны сокрушительной волной. Его дисколет вздрогнул от холодной энергии, наполняющей его, льющейся сквозь его борта, грубо рвущей пространство вокруг. Мгновение и он провалился в эту дыру.

Георг смахнул с глаз пот и унял бешено колотящееся сердце, выровнял клокочущее дыхание и взглянул на экраны. Дисколет одиноко висел в незнакомом пространстве, недалеко от желтой звезды. Чем больше Проквуст смотрел на нее, тем невыносимее щемило сердце. Не задумываясь, он направил дисколет к ней и, затаив дыхание, изумленно смотрел, как пятнышко золотистого света превращается в огненный шар Солнца. Его Солнца! Это была его родная солнечная система. Проквуст никогда не видел ее со стороны, но неведомое узнавание наполняло его восторгом и надеждой. Вот она, Ирия! Ее невозможно не узнать!

Дисколет завис на расстоянии, на котором уже просматривались океаны планеты. Георг не сдержался, метнул в стороны Ирии свой взгляд. Сначала он увидел множество ажурных конструкций на орбитах вокруг планеты. Медлу которыми мелькали искорки кораблей, потом поплыл среди сонма пушистых облаков, а под ним раскрылся материк, расчерченный линиями дорог, квадратами полей и массивами лесов.

— Значит, у них получилось!, — шептал он пересохшими губами. — Они спасли планету!

Внизу мелькнул горный массив, увенчанный снежными вершинами, яркими пятнами голубых озер между ними, лентой извилистой реки в ущелье. Горная страна! Никакого сомнения, это она! Проквуст едва сдержался от стремления тут же перенестись туда и очнулся борту дисколета. Медленно и торжественно он направил его к Ирии.

Его обнаружили на подлете и тут же окружили несколькими большими космическими аппаратами. Георг прекратил движение и завис перед ними, с интересом всматриваясь в творения своей родной планеты. Корабли имели стремительные формы из-за стреловидной, с небольшим окрылением формы. Под короткими крыльями виднелось навесное оборудование: может пушки, а может ракеты. Зуммер внешнего вызова прозвучал долгожданной небесной музыкой.

— Ваш аппарат не зарегистрирован в нашем секторе, прошу назвать позывные или идентификационный номер. — Произнес строгий мужской голос на ирийском языке.

Проквуст почувствовал, как пересохло у него в горле, слова, которые он готовил всю свою вторую жизнь на этот случай, куда то вылетели.

— Мой дисколет не значится в Ирийских реестрах. Я прилетел к вам от имени Совета Цивилизаций и хочу установить контакт с вашим правительством.

На том конце повисла тишина. Только через тридцать минут, показавшиеся Георгу вечностью, послышался тот же голос, но запинающийся от волнения.

— Мы приветствуем вас от имени нашей планеты, и если вы тот, за кого себя выдаете, правительство нашей планеты примет вас незамедлительно, после прохождения карантина.

— Карантин не потребуется, наши корабли не несут болезнетворных организмов.

— Извините, но у нас предусмотрен порядок…

— Хорошо, я согласен, готов выполнять ваши указания.

— Следуйте за нами.

Дисколет в окружении десятка вновь прибывших кораблей двинулся к одной из орбитальных станций. Его подвели к одному из шаров, окружающих цилиндрическое тело станции словно гирлянда. В нем открылся люк.

— Просим вас войти в карантинный шлюз, желаем успеха.

Проквуст влетел внутрь и опустил дисколет. За бортом росло давление воздуха. Анализы показывали, что он вполне пригоден для дыхания.

— Надо же, — подумал Георг, — у них здесь даже искусственная гравитация есть! Молодцы.

Он посмотрел вокруг себя и понял, что брать с собой ему совершенно нечего. Проквуст подержал скафандр в руках и, пожав плечами, отложил в сторону. Поставив корабль в режим автономной защиты, вышел наружу. Ангар, как он назвал про себя это помещение, был совершенно пуст. Размеры его впечатляли, сюда бы без труда вместилась целая флотилия хоравских дисколетов. Судя по всему, выход должен был быть в той стороне, где шар надет на свою ажурную спицу.

Георг шел и вдыхал в себя родной воздух, пусть он искусственен, многократно очищен, все равно он родной. Хотя надо было признать, что кислорода в нем было меньше, чем на Земле. На дальней стене замигала красная лампочка, обозначая ворота или громадную дверь. Он тут же с ужасом вспомнил, что средний рост ирийца не меньше четырех метров, и представил, как на него, коротышку, посматривает местный персонал. Но радость предстоящей встречи стерла все опасения: он вернулся на родину, и все будет хорошо.

Дверь открылась, и в нее вошли два ирийца в синих комбинезонах с многочисленными карманами и прозрачных шлемах на головах. Один из них призывно махнул рукой.

— Да, иду, иду!, — Пробормотал Проквуст, видя мысленно себя со стороны, смешно семенящего коротенькими ножками.

Он остановился в десяти метров от них и выжидательно посмотрел на большие лица ирийцев. Выглядели они вполне мирно и даже изображали радушие. Впрочем, на их лицах Георг уловил и легкую тень растерянности, видимо, они не ожидали гостя столь маленького роста. О чем-то посовещавшись, они расступились, давая между собой проход. В длинном тоннеле их ожидала платформа с поручнями, которая с ветерком перенесла их на противоположный конец. Во время пути гравитация пропала, и Проквуст почувствовал на своих плечах две тяжелые ладони. За створками ворот их ожидало помещение с прозрачными полукруглыми сводами. Ириец подвел Проквуста к небольшому аппарату с гибким раструбом.

— Уважаемый гость, просим вас подышать в аппарат.

Георг добросовестно подышал в отверстие. Почти сразу прежний голос удовлетворенно сообщил, что его организм для экологии планеты не опасен. Потом его вместе с его двумя сопровождающими обдали пахучими парами и выпустили наружу. Георг потер глаза и увидел перед собой толпу великанов, в основном преклонного возраста, в тех же синих комбинезонах, но с многочисленными нашивками и блестящими значками. Начальство, подумал он и усилием воли прогнал прочь проклюнувшуюся робость. Вперед выступил седой ириец с золотой стрелой на груди.

— От имени правительства нашей планеты мне поручено организовать вашу торжественную встречу.

— Спасибо.

— Меня зовут адмирал Хельсон. Роберт Хельсон. К вашим услугам, э-э…

— Георг Проквуст.

Члены делегации растерянно переглянулись.

— Простите, вы уверены, что вас зовут именно так?

— Да, уверен. Когда-то очень давно меня так назвала моя мама.

— Но это ирийское имя!

— Совершенно верно, я родился на этой планете.

Среди присутствующих возник ропот, кто-то даже крикнул с задних рядов: святотатство!

— Требую тишины, господа!, — Рявкнул адмирал. — Извините Георг, но все так неожиданно…

— Мое появление?, — Проквуст лукавил, он уже догадался, что на Ирии до сих пор знают его имя!

— Нет. То есть да. — Адмирал растерянно прокашлялся. — Скажите, вы действительно космический пришелец?

— Да. Вы же видели, в ангаре за моей спиной стоит дисколет явно не вашего производства, мой рост в два с лишнем раза ниже роста среднего ирийца. Какие могут быть сомнения?

— Ну. Посудите сами: прилетает человек — маленькая копия ирийца, разговаривает на нашем родном языке, говорит, что родился на Ирии и называет себя Георгом Проквустом!

— Но это действительно мои имя и фамилия!

— Уж не хотите ли вы сказать, что вы и есть тот самый святой Проквуст, которого мы чтим несколько тысячелетий?!

— Именно это, я и хочу сказать.

Наступила мертвая тишина. Проквуст огляделся. В дальнем правом углу зала заметил человека с видеокамерой. Выходит, они его встречу на всю планету транслируют, а он тут забавляется, как мальчишка! Он шагнул вперед.

— Да, господа, меня действительно зовут от рождения Георгом Проквустом, и я действительно жил на Ирии несколько тысяч лет назад. Сейчас я не похож на вас, потому что мое тело погибло при соприкосновении с Черным кристаллом. Теперь я человек с планеты Земля, население которой являются вашими дальними родственниками. Одновременно я являюсь представителем Совета Цивилизаций и приглашаю вас вступить в это галактическое сообщество.

После секундной паузы началось что-то невообразимое, люди аплодировали, что-то радостно кричали, подпрыгивали. Георг растерянно улыбался. Седой адмирал стряхнул с себя худощавого ирийца с морщинистым багровым лицом, непрерывно обнимающего его и хлопающего по спине, согнал с губ улыбку и поднял вверх руку. Мгновенно наступила тишина.

— Святой Проквуст, мы рады приветствовать твое возвращение.

Все присутствующие прижали к груди кулак правой руки и поклонились. Георг поспешил сделать то же самое.

— Прошу вас следовать за нами, корабль ждет.

Большая крылатая сигара плавно отчалила от орбитальной станции и, набирая скорость, резво рванулась вниз. Проквуст жадно смотрел в иллюминатор, но через минуту снаружи бушевал яркий пламень от горящего воздуха. Он предполагал, что его препроводят в столицу Ирии, но когда огонь за иллюминатором стих, он с удивлением и восторгом увидел под спускающимся кораблем знакомые горные пики. Они непоколебимо упирались в небо своими белыми головами, игнорируя прошедшие тысячелетия.

— Вам знакома эта местность?, — Обратился к нему Хельсон, деликатно склонившись с высоты своего роста.

— Да, — прошептал Георг, — это Горная страна!

— Верно, когда-то эти горы так и назывались.

Проквуст ждал еще вопросов, но адмирал выпрямился и превратился в невозмутимую сидящую статую. Посадка была произведена недалеко от Белой Горы на идеально ровное бетонное поле. Георг успел заметить вдали стеклянное здание космопорта и вереницу машин, направляющихся в их сторону. Он поднялся с кресла, собираясь последовать вслед за остальными, но Хельсон сказал, что им нужно подождать. Они остались одни.

— Господин Хельсон, почему мы прибыли сюда, а не в столицу Ирии?

— Скажу. — Адмирал повернул к нему свое большое лицо. — Назвавшись святым для всей планеты именем, вы включили механизм обряда.

— Обряда?

— Да. Святой Адамс оставил нам предание, миф, который вы сегодня сделали былью. Вот уж никогда бы не подумал, что на старости лет стану участником древней легенды.

— Бенни Адамс святой?!

— Да. Последний долгожитель канонизирован Церковью Рока две с половиной тысячи лет назад.

— Значит, он умер. — Грустно прошептал Георг.

— Нам пора, Святой Проквуст. — Хельсон встал.

— А что я должен делать?

— Этого я не знаю. И никто не знает. Идемте, нас ждут.

Трап корабля был застелен длинной ковровой дорожкой, на конце которой полукругом стояла многочисленная группа ирийцев. В середине стояло одинокое кресло с высокой спинкой, на котором восседал молодой человек в блестящем золотом одеянии. Экипаж, сопровождающий Георга, выстроился почетным караулом вдоль дорожки. В оглушительной тишине Проквуст спустился по большим ступеням и одиноко двинулся к представителям планеты. Адмирал остался наверху. Ковровая дорожка кончилась. Молодой ириец встал с кресла и сделал шаг навстречу.

— Святой Проквуст, мы приветствуем твое возвращение. — Он прижал кулак к груди и наклонился.

Георг поспешил ответить тем же.

— Я потомок Лезурье Великого, Конрад третий, почетный монарх Ирии, рад возвестить своему народу, наблюдающему за нами из любой точки планеты, что великое пришествие свершилось! Приветствую тебя, святой Проквуст.

— Спасибо, я очень признателен народной памяти. Я не могу передать своего восторга и благодарю господа за это счастливое мгновение.

— А теперь нам надо довершить ритуал. Прошу, Святой Проквуст. — Потомок Лезурье выжидательно уставился на Георга.

Ну, конечно же! Проквуст едва не удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. — Бенни обещал сделать вещественное доказательство и наверняка так и сделал! Что ж, в таком случае, надо действовать.

— Господа! Есть ли от космодрома дорога к Белой Горе?

Из толпы к трону степенно вышел толстый и важный господин с длинной золотой цепью на могучей шее.

— Да, дорога есть. Скажи, Святой Проквуст, куда ты собираешься, и мы доставим тебя.

— Мне нужно к подножью Белой Горы.

Ноги бить не пришлось. Георгу подали лимузин и длинная вереница таких же машин выстроилась следом. Они ехали медленно и торжественно, машину то и дело обгонял телерепортер на мотоцикле, сверху колонну бесшумно сопровождал круглый блестящий металлом летательный аппарат. Сначала Георг жадно смотрел в окно, с замиранием сердца узнавая знакомые пейзажи, а потом в его сердце вдруг вполз страх. А вдруг он ничего не найдет?! Какой же тогда позор ему предстоит пережить!

— Стоп!, — Крикнул Проквуст.

Огромная площадь простиралась вокруг, до неузнаваемости меняя прежний вид. Но ошибиться все равно было невозможно. Вот они ступени лестницы Безымянных, стремятся ввысь тонким пунктиром, где-то рядом должен быть заветный грот. Проквуст вышел из машины и внимательно осмотрел изгиб дороги. Ну, он точно помнил, грот должен быть здесь! Но скала в этом месте была целой, без изъянов. Георг ходил перед замершей неподалеку толпой ирийцев и высматривал с разных углов ландшафт, сверяя его со своей памятью. Сомнений не могло быть, вот здесь он тяжко поднимался вслед неутомимому стражу… Проквуст подошел к краю бетонной площадки и глянул вниз. Так вот в чем дело, все это построено! Вон недалеко видна тропинка, наверное по ней до сих пор стражи водят студентов? Он вернулся толпе ирийцев и их молодому монарху, опять восседающему на троне.

— Скажите, а когда построили эту платформу?

— Она всегда здесь была. — Важно ответил Конрад Третий.

— Простите, ваше величество, — упрямо покачал головой Проквуст, — но в мое время, здесь был крутой подъем и высокие деревья.

Толстый господин с цепью на шее наклонился к королю, и что-то прошептал на ухо.

— Да, признаю. Мой добрый Фабио подсказывает, что эта платформа была построена еще при Святом Адамсе, по его прямому указанию.

— Спасибо, ваше величество. — Георг поклонился. — В таком случае, я проследую вон к той скале, она примерно в полукилометре от нас.

После легкой суеты вся процессия переместилась вместе с троном к подножью скалы, туда, где древняя дорога до сих пор огибала ее каменистые бока. Проквуст ступил на древнюю дорогу, которая хранила под песком времени и его следы, и прислонил ладони к скале. От нагретого Солнцем камня тянуло теплом… Он закрыл глаза. Надо было сосредоточиться и найти самому этот грот. Георг напрягся, по спине растекался благодатный свет родного солнца, он впитывал его и шептал:

— Я пришел к тебе, мое светило, я прошел круг и вновь ловлю твои лучи, напои меня своим светом, дай силы.

Весь окружающий мир исчез, остались только он и Солнце. Проквуст чувствовал, как растекается в нем сверкающая энергия, заполняет самые потаенные закоулки души, и вот уже рвется наружу, стекая с ладоней, протекая внутрь каменного массива. Георг вдруг ощутил всю эту колоссальную гору, как самого себя. Далеко в выси висел купол зала солнечного зала, от него бежали тонкие струйки ходов и тоннелей, с повисшими на них гроздьями комнат и залов. А вот бледно-желтым следом тянется вверх лестница Безымянных, туда в верхние тоннели, ведущие на площадку перед воротами в недра древней научно-исследовательской базы темнокожих. Проквуст повел свои ощущения обратно, к подножью, чтобы найти грот, как вдруг вздрогнул, словно от электрического разряда. У самого края тоннеля в толще скалы лежала окаменевшая фигура человека с вытянутой вперед правой рукой. Кончики трех пальцев торчали из стены. Одни из безымянных! Неужели легенда о братьях истинная правда?! Но он еще вернется к этому, Георг чувствовал, как внутри него внутри зрело какое-то решение, а пока надо найти грот… Да, что его искать?! Вот же он!

Проквуст не открывая глаз и не отрывая ладоней от поверхности скалы медленно двинулся вверх по дороге. Примерно через десять метров остановился. Вот он, грот, под его руками, наполовину завален глыбами и замурован столь тщательно, что не единой трещинки не образовалось… Георг неожиданно для самого себя резко дернул вперед ладонями. Вернее это он думал, что ладонями, на самом деле из них рванулась волна энергии, качнувшей завал и потрясшей окружающую почву. Проквуст сделал шаг назад и полюбовался на дело рук своих. По периметру грота зияла огромная трещина, от которой паутинкой разбегались в разные стороны мелкие трещинки. Георг повернулся к ирийцам. Они давно уже стояли, чуть ли не за его спиной и первый среди них король, напрочь, забывший о своем троне.

— Ваше величество, не прикажете ли расчистить завал?

— Сию минуту!, — Ответил тот поспешно и, смешавшись, громко и надменно произнес. — Фабио, организуйте расистку завала!

Толстощекий служака растерянно крякнул.

— Ваше величество, извините, но это невозможно. Здесь только члены планетарного совета и почетные гости, мы не предусматривали технику. Придется подождать.

Сзади послышался разноголосый гул толпы. Конрад третий поднял руку, шум стих.

— Святой Проквуст, придется подождать. Когда придет строительная техника.

— Ждать?!, — Озорно переспросил Георг. — Ну, уж нет! Прошу вас, господа, посторонитесь. Отойдите метров на двадцать. Спасибо.

Проквуст повернулся к гроту и протянул к нему руки. Почему то он был уверен, что у него все получиться. Он представил. Как его ладони, налитые могучим светом входят в щель, обхватывают эту каменную мешанину… Усилие, и она пошла наружу. С грохотом и лязгом каменные глыбы вылезали на дорогу. Георг выставил перед собой ладони и толкнул их, и каменное нагромождение послушно передвинулось прочь. Он еще раз толкнул. Потом еще. Камни докатились до края дороги и покатились вниз под откос. Не оглядываясь и не теряя из рук жгучую силу, Проквуст вошел внутрь грота, повернул налево и под самым потолком увидел то, что искал: улыбающийся знак Бенни Адамса. Кажется, он до сих пор светился. Георг резко вздернул руки, участок каменной плиты дрогнул и рассыпался мелким бисером, а ему в руки упал увесистая коробка из черного пластика. Он бережно вынес ее наружу и открыл.

— Золотая книга!, — Разнеслось над толпой.

Проквуст достал ее и протянул королю.

— Ваше величество, прошу принять послание Святого Адамса, моего друга Бенни. Здесь подробно должна быть описана история наших приключений.

Конрад третий встал перед книгой на колено и торжественно принял драгоценный подарок. Сзади послышался шум, это все присутствующие опустились перед Проквустом на колени. Какой-то ириец, в черном глухом комбинезоне, громко заголосил.

— Слава святому Проквусту!

— Слава!, — Глухо вторили ему все.

— Слава святому Адамсу!

— Слава!

— Слава великому господу и его року, да пребудет он в Церкви рока до веку!

— Слава!

Все встали и выжидающе смотрели на Георга.

— Господа! Я не всемогущ, и не свят. Я родился простым человеком, им и умру.

— Святой Проквуст, ты свят для нас тем, что сделал. Мы гордимся тобой и мы готовы идти за тобой. Укажи путь.

— Путь?, — Задумчиво переспросил Георг. — Возможно. Но сначала мне надо сделать одно дело. Ваше величество, сохранилась ли дорога к Белой Горе?

— Да, она в порядке, я каждый год езжу по ней вместе с паломниками.

— Очень хорошо. Прошу вас, садитесь на машины и поезжайте наверх, а меня оставьте здесь.

— Но почему, мы тебя чем-то обидели?! И потом, теперь, когда твоя святость бесспорна, твое право обращаться с каждым из ирийцев, в том числе и со мной, на «ты».

— Спасибо за честь, и ни чем вы меня не обидели, просто я должен сделать то, что мне не было дано в прошлой жизни: пройти лестницу Безымянных.

— Что?!, — Король нахмурился, а отовсюду послышались возгласы: — Это же самоубийство! Мы не должны допустить! Это сумасбродство!

Георг поднял руку, все стихло.

— Господа, не перечьте мне. Поверьте, я должен это сделать.

— Но без специального снаряжения это невозможно!

— Пусть так!, — Упрямо качнул головой Проквуст. — Я все равно пойду! И потом, разве не вправе я требовать от вас повиновения в данной ситуации?!

— Вправе!, — Коротко резюмировал король и, повернувшись к свите, коротко скомандовал. — По машинам.

Машины уехали, лишь одна, с телеоператором, не сводящего с Проквуста зрачка камеры, затаилась неподалеку. Георг не обратил на него внимания, понимая, что вся планета сейчас следит за ним, и с этим он ничего поделать не мог. Ему стало страшно, но отступать уже было поздно. Он встал и медленно двинулся к цепочке неровных уступов в вертикальной скале. По пути он вновь вспомнил одинокую окаменевшую фигуру, вот где ужас, вот где судьба! Безымянный, помоги мне, ответь, очистился ли я? Проквуст встал перед началом лестницы и взглянул вверх. В глазах помутилось от глубокой и бесконечной голубизны неба, только теперь он осознал, как тяжело ему придется, ведь ступени рассчитаны на ирийца, а не на недоростка землянина!

Он поставил ногу на первую ступень, подтянулся и ухватился за следующую. А впереди их было… Вдруг неведомая сила подхватила его под локти и мягко понесла вдоль скалы вверх. Георг замер от восторга, высохли все мысли от изумления, и лишь ощущение легкого ветерка, треплющего волосы, оставалось на грани осознания. Сколько это продолжалось, мгновение или вечность? Георг ответить не мог, только в себя он пришел лежащим в темном тоннеле, а сзади манила пустотой высота и даль. Он отпрянул подальше от края, потом встал на колени и сотворил молитву господу, за явленное с ним чудо. Пора было идти, но оставалось еще одно дело. Проквуст закрыл глаза и тут же ощутил его рядом: в сером тумане камня Безымянный висел багряным силуэтом. Георг нащупал выступающие из стены пальцы древнего героя.

— Спасибо тебе, далекий друг! Покоя тебя, а забвения больше не будет, я обещаю тебе!, — Ему показалось, что пальцы шевельнулись. Что это? Нет, показалось. — Прощай, увидимся в вечности.

Ирия.

1.

Древние железные створки тоннеля сгнили, поэтому Георг издали увидел молчаливую толпу, стоящую на коленях. Ему это стало надоедать.

— Господа! Я не бог, не мессия, встаньте немедленно!, — Проквуст подошел к королю, оказавшись с ним глаза в глаза. — Ваше величество, встаньте.

— Нет, святой Проквуст!, — Конрад третий истово замотал головой. — Мы не можем. Нам только что сообщили о твоем чудесном вознесении.

— Вот уж воистину, святым может быть только мертвый!, — Георг взял короля под локоть и неожиданно легко поставил его на ноги.

Тот растерянно смотрел с высоты своего роста на Проквуста.

— Ваше величество, я совершил бестактность?

— Нет, что ты, святой… — Потомок клана Лезурье запнулся. — Ты знаешь, сколько я вешу?

— Килограмм двести, наверное?

— Ну, не будем уточнять, но все равно я тяжел для тебя, Святой Проквуст!, — Конрад третий повернулся к свите. — Друзья мои, Святой Проквуст вновь явил чудо, проявив могучую силу. Слава ему!

— Слава-а-а!, — Разнеслось эхом рык десяток глоток.

Внезапно над толпой раздался ржавый скрип застарелого механизма. Это приоткрылась левая створка огромных ворот. Из-за нее медленно вышла процессия монахов в черных накидках с белыми капюшонами. В торжественной тишине монахи прошли сквозь расступившуюся королевскую свиту. Впереди шел худой старик со строгим взглядом под седыми бровями. Крепкие жилистые пальцы цепко сжимали посох и отмеряли им шаги. Старик подошел вплотную к Георгу и смерил его взглядом с головы до ног.

— Это ты Георг Проквуст?, — Холодно спросил он.

— Да, я.

— Ты свят.

— Нет.

— А как же нашел священную золотую книгу?

— Я знал, где она будет спрятана от Бенни Адамса.

Старик повернулся к своим спутникам.

— Сомнений нет, братья мои, это он!, — Тяжело покряхтев старик опустился на колено и склонил голову. Вслед за ним то же самое сделали остальные монахи. — Благослови, Святой Проквуст, служителей Церкви Рока.

— Благословляю и умоляю, встаньте с колен!

Монахи поднялись и отошли в сторону, за спину королю. Тот оглянулся.

— Отец Феодор, что будем делать дальше?

— Праздник, сын мой.

— Отлично! Святой Проквуст! Объявляю тебя почетным гостем Ирии. Будет ликование и торжественные встречи в самых крупных городах. Надеюсь, Совет планеты не откажет мне в недельном всенародном гулянии?!, — Конрад третий лукаво посмотрел вправо на маленького худого ирийца с большой блестящей медалью на комбинезоне. — Господин Председатель, пойдет совет навстречу королю?

— Пойдет. — Сухо ответил Председатель и отвернулся.

— Ну, спасибо, господин Данбар. — Язвительно, но не злобно отозвался на это король, потом поднял вверх руки и громко объявил. — Итак, праздник!

— Подождите, Ваше величество.

— Что?, — Конрад третий растерянно посмотрел вниз на Проквуста. — ты не хочешь праздника?

— Почему, не хочу? Я люблю праздники, только прежде я бы хотел кое-что показать.

— Где?

— Там, — Георг махнул рукой за спину, — в этом тоннеле.

К нему тут же подошел взволнованный Феодор.

— Святой Проквуст, что вы там нашли?!

— Одного из братьев Безымянных.

Над площадью повисла глухая тишина.

— Невероятно!, — Произнес старый монах и утер вдруг слезу. — Покажите.

Кто-то, кажется, все те же вездесущие телевизионщики притащили в тоннель светильников. Проквуст показал королю и монаху три выступа на стене.

— Это пальцы Безымянного.

— А ты уверен, Святой Проквуст?

— Я не уверен, Ваше величество, я видел.

— Что значит видел?, — Переспросил Феодор.

Вместо ответа Георг попросил выключить свет, потом подошел к стене, чуть правее от застывшей в ней фигуры, и приложил к камню ладони. Из них полился золотистый свет. Он как вода в губку въедался в камень и тот становился все более и более прозрачным. Скоро хорошо стало заметно, как в сером полупрозрачном мареве плавает красноватая фигура человека с вытянутой вперед рукой. Видение длилось с полминуты, потом Проквуст оторвался от стены, и вновь наступила темнота. Кто-то включил свет. Георг тяжело дышал, руки чуть подрагивали. Все присутствующие не проронив ни звука, не сговариваясь, опустились на колени. И Георг тоже. Кто-то чуть слышно молился, но большинство молчали. Также молча все встали и тихо вышли наружу. Так получилось, что Проквуст шел последним, к тому же из-за усталости поотстал от длинноногих ирийцев, поэтому, когда он вышел из тоннеля, то увидел устремленные на него глаза, полные ожидания.

— Господа, я хочу, чтобы Безыменного вспомнили и чтили. Он настоящий святой. А теперь, я должен сказать, что здесь на Ирии путь мой замыкается и я чувствую, что рок мой исчерпан. У меня осталась только одна просьба, и я весь в вашем распоряжении: отведите меня к могиле Бенни Адамса.

— Могиле?, — Король шагнул к Георгу. — Но Святой Адамс не в могиле!

— А где?!, — У Проквуста бешено забилось сердце.

— Он в камере анабиоза, спит уже две с половиной тысячи лет.

— А его можно разбудить?!

— А как же! Теперь то его и надо будить. В своем завещании он строго оговорил, чтобы его разбудили только в том случае, когда будет найдена золотая книга. Она найдена, значит вперед!

— А можно прямо сейчас?

— Конечно, Святой Проквуст! Мы пройдем сквозь Белую гору, а там, в тоннеле всегда есть дежурные машины. Через час будем на базе.

Машин оказалось всего три, поэтому основная масса знатных ирийцев двинулись в обход, а это был путь через горный перевал. Проквуст ехал в одной машине с королем и сидел рядом с ним на заднем сидении. Вблизи он оказался вполне нормальным человеком, разве что слегка взбалмошным.

— Святой Проквуст, разреши мне тебя называть по имени.

— Ваше величество, сочту за честь!

— Нет, но ты меня тоже должен называть по имени и на «ты».

— Не могу, ваше величество! Вы же король, как можно?!

— Тебе можно. Говорят, ты моего предка знавал?

— Даймон Лезурье был великим человеком, Конрад. — Проквуст все же решился назвать короля по имени, только сейчас, после его вопроса, осознав, каким древним он кажется современным ирийцам. — Если бы не твой предок, мы никогда бы не нашли способа спасти планету от Черного кристалла.

— Да, Георг, у нас в роду про него легенды ходят, например, что он общался с духом планеты.

— Не планеты, с духом камня. Во всяком случае, Бенни мне успел об этом сказать во время одной из последних наших встреч.

— Да? Как интересно! Георг, а ты мне расскажешь свою историю?

— Какую историю?

— Жизнь, которую ты жил после жизни.

— Жизнь?, — Проквуст озадачено потер нос, вопрос короля поставил его в тупик: в праве ли он рассказывать все, что с ним происходило на просторах космоса?, — знаешь, Конрад, не могу обещать откровенного рассказа в ближайшее время…

— Это еще почему?!, — Обиженно перебил король.

— Потому что это не только моя история… Ну, не обижайся Конрад! Постарайся меня понять.

— Хорошо, — махнул рукой король, — прощаю. — Он многозначительно поднял вверх палец. — Прощаю, потому что понимаю!

— Спасибо, ваше величество. — Проквуст был искренне благодарен королю за такую сговорчивость. — А я могу предложить компромисс.

— Какой?

— Лети со мной в составе делегации. Не побоишься оставить трон?

— Трон? Да кому он нужен?! У меня ведь и власти то нет, так, живой портрет клана Лезурье, и только.

— А вдруг кто-нибудь покусится?

— Невозможно. Совет планеты еще тысячу лет назад постановил, что за особые заслуги Даймона Лезурье, только его прямые потомки могут быть монархами. Пока еще наш род не прерывался.

— У тебя есть дети?

— А как же! Сын и младшенькая дочь, наследники. Скучаю по ним, просто ужас!

— Я тоже. — Тихо сказал Проквуст, почувствовав, как сердце остро стиснула боль и волнение за Елену.

— А знаешь, Георг!, — Неожиданно громко заговорил король. — А я, пожалуй, приму твое предложение! Ну, чем я не посол от целой планеты?! Хоть что-то стоящее в своей жизни сделаю! Все решено… Георг, а скольких ирийцев может принять на борт твой корабль? Мы же вон, какие большие.

— Думаю, человек десять, осилит.

— Так в нем, наверное, коридоры маленькие?

— Да, часть дисколета останется для вас недоступна, но на этой модели есть помещения для крупногабаритной техники или больших животных. Есть там и туалет. Надеюсь, с вашими технарями мы все это легко переоборудуем в приличные жилые каюты.

Проквуст шел по коридорам базы и удивлялся, она внутри нисколько не изменилась, а ведь ей уже больше восьми тысяч лет! С замиранием сердца он перешагнул порог того самого зала, в котором они все вместе обсуждали план действий. Теперь здесь не было круглого стола. Вместо него все пространство занимали ряды кресел перед небольшим возвышением.

— Конрад, что это?, — Тихо спросил короля Проквуст, когда все расселись.

— Ну, это такое большое видео.

— Экрон?

— Экрон? Я не знаю такого слова. Мы это всегда зовем видео.

— А что смотреть будем?

— Будем смотреть за пробуждением Святого Адамса…

После этих слов все окружающее для Георга исчезло, он, затаив дыхание, смотрел на пока еще пустую площадку. Ему так хотелось взглянуть на своего друга! В середине площадки что-то блеснуло, искорка вспухла до размера мячика, а потом рванулась в стороны, повиснув над полом в виде изображения. Это был длинный скальный грот, в котором стояли с полсотни запыленных саркофагов. Они тускло и обреченно покоились в горных глубинах, и лишь малая их часть подмигивала красноватыми огоньками. Вот один из таких аппаратов вздрогнул, от него с глубоким беззвучным вздохом отскочили какие-то шланги, трубочки, а сам он двинулся вдоль стен. Метров через двести он выехал в шлюз, который обдал его водой и какими-то жидкостями, а потом попал в большое помещение. Оно было светлое, белое и просторное. Саркофаг въехал и остановился, в него тут же опять воткнулись трубки и шланги. После этого в зал вошли четыре ирийца в голубоватых комбинезонах и с масками на лицах. Один из них склонился над саркофагом, рассматривая показания компьютера. Все это время видео шло почему-то без звука, но тут вдруг все услышали одно слово, облегченно произнесенное врачом: Жив!

— Конрад, а почему нет звука?, — Повернулся Георг к королю, и тут же видео пропало.

Король встал.

— В чем дело, господа?! Мне стыдно за нашу технику!

— Но Ваше величество, — раздался из дальнего угла растерянный голос, — трансляция еще не начиналась! Я понятия не имею, откуда это изображение!

В зале повисла тишина, а все глаза устремились на Проквуста. Тот вдруг почувствовал, что предательская краска заливает лицо.

— Святой Проквуст, как ты это делаешь?

— Я не знаю, Ваше величество.

— Конрад, Георг! Можно просто Конрад. Мы же договорились!

— Да, простите, ваше… Извини Конрад.

— Господа, — раздался тот же голос из угла, — я начинаю трансляцию.

Все расселись по местам. Появилась объемная картинка уже знакомой комнаты, только ракурс был совершенно иной. Саркофаг стоял открытым, а рядом на мобильных носилках лежал человек. Из-под простыни выглядывала только голова с редкими, но длинными прядями волос, даже лицо было наполовину закрыто, виднелись лишь прикрытые морщинистыми веками глаза. Проквуст вскочил с огромного кресла. Неужели Бенни умер?! Почему его лицо прикрыто простынею?! Один из врачей повернулся к Адамсу и вдруг увидел, как простынь медленно сползает с его пациента, он отскочил от неожиданности. Открылось худое, изнеможенное старостью лицо. Веки дрогнули, приоткрылись, прищурились от хлынувшего в них света, опять открылись. Георгу показалось, что зрачки Бенни смотрели сквозь камень и стены и нашли именно его. Слабая улыбка мелькнула по губам, глаза опять закрылись.

— Ваше величество!, — Заговорил опомнившийся врач. — Больной пришел в себя, но очень слаб.

— С ним точно все в порядке?!

— Да, Ваше величество, не сомневайтесь, скоро мы поставим Святого Адамса на ноги.

— Скоро, это когда?

— Дней через десять.

— Десять?, — Король вопросительно посмотрел на Проквуста.

— Конрад, мне все равно, лишь бы был жив и здоров.

— Хорошо, через десять дней я лично приеду за последним Монахом.

Уже в машине Проквуст молчал, погруженный в воспоминания и думы о Бенни Адамсе. Какой подарок тот сделал для него: остался жить!!! Георг чувствовал бы себя совсем счастливым, если бы не мысли о Елене. Король тоже помалкивал, как оказалось, он, утомленный обилием событий, уснул. На площади перед Белой Горой уже стоял огромный летательный аппарат, похожий на огурец с коротенькими крыльями, ни винтов, ни турбин на нем Проквуст не заметил. Конрад третий и его поредевшая свита забрались внутрь, и расселись по удобным креслам.

С этой минуты жизнь Георга Проквуста приостановилась, и началось стремительное существование Святого Проквуста. Едва поспав несколько часов в большом королевском особняке, он был разбужен, и тут же утянут водоворотом церемоний. С утра пораньше к нему явился отец Феодор. Оказывается, он лишь исполнял обязанности главного Монаха, ведь формально Бенни Адамс был жив. Проквуст тер глаза и мечтал о чашке кофе, которого на Ирии не было. Голос старика звучал расслабляющее, смысл ускользал, Георг вдруг подумал, что это неудобно, заснуть во время беседы со столь важным ирийцем. Он потянулся и резко вскочил на ноги. Феодор от неожиданности замолчал. Похоже, он не очень то ожидал от меня такой прыти, подумал Проквуст. А вдруг он меня специально усыплял?! Нет, тут нельзя расслабляться, надо держать ухо востро! Он прошел мимо сидящего на невысоком кресле монаха, и здесь не выпускающего из рук затертого руками и временем посоха, и выглянул за дверь. Как и ожидал, увидел красивую девушку, сидящую за письменным столом. Напротив нее в кресле сидел маленький и хмурый Ян Данбар, а из-за приоткрытой входной двери слышался приглушенный гул множества голосов. Ничего себе, это они все ко мне?! Ужаснулся Георг. При его появлении девушка встала, а председатель планетарного Совета остался сидеть, только еще больше напрягся.

— Простите, а как вас зовут?, — Обратился Проквуст к девушке.

— Елена.

Георг вздрогнул, улыбка сбежала с его губ.

— Э-э, — замялся он, — будьте любезны Елена, организуйте мне горячего чая.

— Завтрак уже ждет вас в соседней комнате, Святой Проквуст. — Девушка сделала нечто подобное реверансу.

— Спасибо.

Он вернулся к невозмутимо сидящему отцу Феодору.

— Вы не откажетесь со мной позавтракать?

— Откажусь. — Хмуро отозвался тот.

— В таком случае, давайте договорим и я сделаю перерыв. На чем мы остановились?

— На вере. Я говорил, что вы, как святой Церкви Рока, должны всячески поддерживать нашу церковь.

— Я с удовольствием, только не совсем понимаю, как я это могу делать.

— О, здесь нет ничего сложного. — Оживился старик. — После тех чудес, которые вы явили миру, каждый ириец боготворит вас. Вам, Святой Проквуст, всего лишь не следует отрицать свою святость. Не надо разочаровывать народ.

— Хорошо, я постараюсь, хотя совсем не представляю себя в роли живого святого. Вам то я могу честно сказать, что я обычный человек, просто обладаю некоторым набором уникальных качеств, подаренных мне господом, а не заслуженных или выстраданных, как это может показаться со стороны.

— Пусть так, это внутреннее, а в вере важно внешнее.

— Что-что? Простите, отец Феодор, но я не понял.

— Все просто, сын мой, дело любой церкви часто рисуется для верующих мазками обрядов и традиций, и уже после этого проникает в глубь души. Возможно, это звучит несколько цинично из уст старого монаха, но такова наша жизнь. Люди погружены в каждодневные заботы, быт, работу, семью и вспоминают о боге не часто. Многие посещают храмы редко, а то и вовсе мимо них проходят, но каждый раз в такие редкие моменты его душа невольно соприкасается с вечным! Пусть кто-то из них думает, что он, заходя в храм ради дани обряду или событию, выходя из него, остается тем же, но на самом то деле это не так! Неверие теснит душу, а в храме она дышит свободно, вбирает в грудь силы на последующую борьбу за вверенного ей человека! Поэтому даже если с неверием, но с любопытством в сердце человек потянется вслед за новоявленным живым святым, то он подспудно потянется к богу, хочет он этого или не хочет, осознает это или не осознает.

Монах закашлялся и замолчал. Проквуст увидел, как набухли жилы у него на шее, видимо он сдерживался. Георг быстро подбежал к нему и стукнул своей крохотной ладонью по костлявой спине старца. Он словно на железо наткнулся и машинально провел по этим корявым и острым граням, сглаживая их. Старик затих.

— Что с вами, отец Феодор?, — Испугался Георг.

— Уже ничего, сын мой. — Монах встал, поклонился в пояс и озадаченно покачал головой. — Удивляюсь я, насколько замысловаты, бывают промыслы божьи. Ведь вижу, простой ты человек, Святой Проквуст, а какая же силища внутри тебя бродит! Ведь ты мне снял сильнейший приступ и даже не заметил. Оставайся же таким всегда и бог никогда тебя не разлюбит. До свидания. Во время праздничной недели я буду рядом с тобой, сын мой, всегда помогу, коли нужда встанет.

Монах вышел, а Проквуст прошел в соседнюю комнату, в которой был накрыт завтрак. Посуда и мебель были подобраны под его рост, а все большое убрали, дабы он не ощущал себя недорослем. А он и не ощущал. Он как-то легко воспринял бродящих вокруг него великанов, наверное, потому, что уже не планировал оставаться здесь. Его место на Земле, рядом с Еленой и его будущим ребенком. Он машинально что-то жевал, а мысли все время возвращались к беседе с монахом. Когда тот говорил: «сын мой», поначалу у Проквуста внутри все коробилось, ведь он был старше Феодора на многие тысячи лет, но после того, как он его послушал, он вдруг понял, что тот ему действительно в отцы годиться. По своему жизненному опыту, по глубине мысли, по мудрости, наконец. Конечно, он и сам пережил невероятные события, такие, о которых этот старик и понятия не имеет, но все равно рядом с отцом Феодором он ощущал себя мальчишкой.

— Ну, что ж, святой, так святой. — Проквуст встал и направился проводить дальше прием населения.

В комнате приема уже восседал председатель планетарного Совета Ян Данбар. Он держал на коленях папку, и нетерпеливо постукивая ногой, перелистывал какие-то бумаги.

— Здравствуйте. — Поприветствовал его Проквуст.

— Что?

Данбар сделал вид, что не заметил появления Георга, он важничал и трусил одновременно, и все это Проквуст понял мгновенно. Вот только как на это реагировать: разозлиться или посмеяться? Ни то и ни другое. Святой, так святой, повторял он про себя, как заклинание и оно помогало, на свое место Георг уселся спокойным и невозмутимым.

— Слушаю вас, председатель.

— Вы меня знаете?

— Вчера на церемонии вас косвенно представил король.

— Ах, да, король. — Данбар закрыл папку и положил ногу на ногу. — Собственно, э-э, господин Проквуст, у меня нет особых дел. Я пришел засвидетельствовать свое почтение и заодно узнать о ваших дальнейших планах. Меня так сказать интересует экономика и финансы.

— За почтение спасибо. — Усмехнулся Георг. — Только хочу ТЕБЕ напомнить Ян, что я святой, а не господин. Ты веруешь в единого господа?

— Я?!, — Председатель растерялся. — Ну, как вам сказать, конечно, особенно в науку и разум, вот… — Данбара от усилия даже пот прошиб.

— Понятно. В храм ходишь?

— А как же, регулярно!

— Ну, тогда благословляю. Иди Ян, служи Ирии, и не волнуйся, я не принесу твоей казне разорения.

— Но понимаете, праздник…

— Не я праздник придумал, иди, разбирайся с королем. От меня если чего хочешь, то только для души. Что тебе для души надо?

— Извините, Святой Проквуст, — Данбар встал и, сунув папку в подмышку, слегка изогнулся, — я все что хотел, выяснил, разрешите удалиться.

Дальше было проще. Елена зашла, мило улыбнулась, и предложила отодвинуть кресло для посетителей в сторону. Нет проблем, сказал ей Георг. Не вставая со своего стула он протянул руку, тяжелое кресло оторвалось от пола и слегка покачиваясь перелетело к дальней стене, где и успокоилось. Девушка смотрела широко раскрыв глаза, потом вдруг прижала руки к груди, шагнула к Георгу и встала перед ним на колени.

— Святой Проквуст! Благослови меня.

— На что тебя благословить, Елена. — Ласково спросил Георг.

— Я беременна, попроси у бога здоровья для моего дитя, а мне сил и терпения.

Проквуст встал и, подойдя к девушке, поцеловал ее в душистые волосы, потом поднял к себе ее голову и, глядя прямо в глаза, сказал:

— У тебя все будет хорошо, верь в это! А еще я сегодня помолюсь за тебя. Но ты и сама молись, господь любит молитвы.

— Прости, Святой Проквуст, но я грешна.

— Чем же?, — Удивился Георг.

— Я молитв не знаю.

— Как же не знаешь?! Ну-ка, повторяй за мной: господи не оставь меня, помоги мне в добрых делах. Повторяй, повторяй. Так, хорошо. А теперь ответь, ты что, этих молитв раньше не знала?

— Но это же не молитвы…

— Все что из сердца, это все молитвы, а причитания без души, все равно, что черствый хлеб. Иди, Елена, носи своего ребенка, а мне принеси тетрадь и ручку, а то ведь не запомню, за кого молиться придется.

Люди шли и шли, мало, кто осмеливался просить что-нибудь кроме благословения. Кто-то просил за здоровье родных, кто-то признавался, что грешен, каялся. Таких Проквуст тайком записывал в свою тетрадь. Через четыре часа он еле держался на ногах, спасибо пришел король и забрал его на торжественный обед, где опять было много народа, но зато можно было отдохнуть. После обеда Георг вылетел в другой город. Их встречали толпы ликующего народа, стоящие вдоль дороги и Проквуст опять щедро и искренне дарил им свое благословение, наполняя его всей своей внутренней энергией. После ужина в кругу важных горожан, а таких набралось не менее двух сотен, Георг наконец-то остался один рядом с постелью. Но лечь он не мог, предстояло еще помолиться за тех, кому обещал. Он достал тетрадку, взял в руки нательный крестик и принялся творить молитву, стараясь не пропустить ни одной человека, который вспоминался ему на основе записи. Полночи молитв, потом сон без сновидений и снова прием людей. Все началось и продолжилось по вчерашнему сценарию: прием, обед, перелет в следующий город, торжественная встреча с народом, не менее торжественный ужин, полночи молитв и потом все сначала.

Для Проквуста все дни перемешались, он втянулся в свою роль и судя по сияющим глазам отца Феодора, исполнял ее безупречно. В короткие минуты передышки он думал о своей далекой жене и молился за своего друга Бенни. Конрад третий, который при народе постоянно держался возле Проквуста, каждый день терпеливо отвечал на вопросы Георга о состоянии здоровья Адамса. Тот постепенно приходил в себя, но был еще, очень слаб, сказывался возраст. Проквуст каждую ночь давал себе слово навестить во время сна своего друга, но после ночных молитв сил на это не оставалось. Где-то на пятый день этого бесконечного турне Адамс сам явился к Георгу. Тот спал глубоким сном, когда чернота и бесчувствие вдруг треснули, пронизанные ярким голубым сиянием, в свете которого вплыл Бенни. Он был энергичен и весел, правда волосы седые, и лицо в морщинах. Проквуст поднял голову и увидел, что лежит на зеленом лугу, простирающемся от горизонта до горизонта и утопающем с одного края в розовом сиянии.

— Ну, что же ты, друг мой, никак не навестишь меня?, — Мягко укорил Георга Адамс.

— Легко сказать. — Проквуст сел и потянулся, потом зевнул. — Это что, скоро уже утро?

— Это здесь утро. Не переживай, в миру сейчас глубокая ночь.

— Очень хорошо. — Проквуст встал и легким взмахом руки сотворил два кресла. — Бенни, родной, ну, давай обнимемся что ли!

Они обнялись, потом сели друг против друга.

— Ну, а теперь расскажи, почему ты даже во сне хочешь спать?

Георг коротко пересказал события последних дней. Бенни слушал внимательно, не перебивая.

— Значит, Церковь Рока не увяла, это хорошо. Честно говоря, я опасался, что такое могло случиться. А то что ты нашел безымянного, великое тебе спасибо, почему я сам не сообразил сделать тоже самое?

— А может быть, всему свое время, Бенни?

— В каком смысле?

— Мы же с тобой улетим, что Ирии тогда останется? Безымянный!

— Ты хочешь, чтобы я улетел?!

— Конечно! Ты знаешь, сколько дел ждет нас?! А сколько мне еще нужно тебе рассказать!

— Что, попутешествовал по вселенной?

— Не то слово, но дело даже не в этом.

И Проквуст очень коротко рассказал о своем пятне тьмы, об арианцах, охотящихся за ним, о своей жене, о святом городе на периферийной планете, где каждый камень излечивает душу. Адамс долго молчал, обдумывая услышанное.

— Да, приключения твои невероятны, честно скажу, ты меня страшно заинтриговал. Особенно теорией бифуркации. Заметь, этого в нашем Конструкторе нет!

— Значит, ты согласен?!

— Да, я бы с радостью, но тело мое изношено до крайности. Я ведь прибег к анабиозу не только оттого, что тебя дождаться хотел, это само собой. Я ведь от смерти бежал, знаешь, так не хотелось умирать, хотя чего бога гневить, пожил долго, давно в могилу пора!

— Бенни, говори честно, сколько тебе осталось?

— Пару месяцев, не больше. Врачи мне тут поют о чудесных перспективах, а я то знаю, что смертюга рядом, заждалась, не терпится ей.

— Бенни, тем более надо скорее лететь! Я попрошу хоравов. Они слепят тебе такое же тело, лет на сто хватит, а там видно будет! Бенни, да, и монахом тебе умирать не стоит.

— Ты, в каком смысле?

— А в прямом! Найдешь себе на Земле подругу и родишь ребенка!

— Ну, размечтался! Долгоживущие не могут иметь детей.

— Но человеческое тело, — Проквуст похлопал по своим коленкам, — не долгоживущее! Оно молодое и очень удобное. Знаешь, вот я побывал на Ирии, и вдруг ясно понял, я на Землю хочу.

— К жене?

— Не только. Там все вместе: и буйство природы, и загадки бифуркации, и молодой мир, и кофе! Там чудесный кофе, напиток такой. Там вообще всего очень много вкусного и красивого.

— Смотри, Георг!, — Строго покачал пальцем Адамс. — Не скажи, что там рай.

— Какой рай?! Там столько проблем! А сколько еще будет?! В конце концов, Бенни, это же потомки Ирийцев!

— Все, уговорил, согласен!, — Бенни встал. — Вези в космос, на землю, хоть куда. Не хочу больше с тобой расставаться!

Они опять обнялись.

— До встречи, друг.

— До встречи, ты главное держись, не умирай! Подожди-ка. — Проквуст обхватил кисти рук Адамса. — Говорят, я стал обладать лечебным даром. Ну. Я точно не знаю, но хуже тебе не будет.

Георг напрягся и увидел, как его золотистый свет вливается в глубину рук его друга, как чернеют его волосы, разглаживаются морщины на лице. Он аж рот открыл от удивления, глядя на дело рук своих. Адамс сердито вырвал свои руки, а Проквуст от неожиданности сел на траву.

— Ты что, сдурел?!

— А что такое?, — Проквуст почувствовал, что язык еле ворочается.

— А то, ты на себя посмотри.

У Бенни в руках оказалось большое зеркало, которое он и сунул в нос Проквусту. Тот, посмотрев в него, потряс головой и потер глаза: там сидел полупрозрачный, изнеможенный тип с синяками под глазами.

— Ты видишь, до чего себя довел?!

— Ну, ничего, ты главное, иди, а мне надо поспать, и все будет хорошо.

Проквуст лег на траву и свернулся калачиком. Бенни усмехнулся, присел рядом, погладил его по плечу.

— Ты стал совсем взрослым, Георг. Я горд, что у меня есть такой друг. Спи, набирайся сил и до встречи.

Совет Цивилизаций.

До двух звездной системы Фетанис, где находился Совет Цивилизаций, предстояло лететь почти месяц. Дисколет шел под управлением автопилота и как понял Проквуст, не мог достичь цели полета за один подпространственный мах. Поэтому полет представлял собой некий ломаный маршоут, рассчитанный компьютером по собственному разумению. Ирийцы разместились вполне сносно, учитывая, что этот корабль был им явно не по росту. Делегация состояла из короля Конрада третьего, категорически возжелавшего собственным участием вписать Ирию в галактическое братство и шести сопровождающих лиц. Судя по звездам на комбинезонах и слишком серьезным лицам, все они были персоны важные. Король их отбирал лично.

Когда Георг рассказал об этом Адамсу, лежащему в отдельном ангаре дисколета, тот долго смеялся.

— Признайся, твоя работа?

— Ты о чем, Бенни?, — Невинно переспросил Проквуст.

— Георг, этот король сам бы до такого не додумался, я уверен.

— Ты же его совсем не знаешь!

— Этого не знаю, зато знаю клан Лезурье, они все там с чудиной. Представляю, сколько своих шпионов напихал ему в свиту Данбар.

— Бенни, а ты и с ним успел познакомиться?

— А как же! Я еще и рот раскрыть не мог от слабости, а он уже прискакал. Все мне о структуре власти рассказывал, о ее оптимальности и стабильности. Был бы сил побольше, я бы ему рассказал, куда стабильность приводит! Главное понять не могу, Георг, ну почему все председатели советов, которых я встречал на своем пути, такие противные зануды, а?

— Это выше моего понимания.

Они посмеялись.

Проквуст почти все свободное время проводил рядом с другом. Слава богу, что самый трудный участок пути: взлет с Ирии, Адамс пережил благополучно. Но состояние его было плачевным, организм, постепенно умирал, это было ясно всем. Только глаза у Адамса оставались прежними. Проквуст периодически пытался его подкармливать своей энергетикой, но Бенни ругал его за это, говорил, чтобы тот не разбазаривал дар божий, что он и так продержится. Одно было хорошо: теперь они могли разговаривать вволю. К ним правда повадился заглядывать Конрад третий, но управу на него нашли быстро: стоило ему зайти во время их беседы, король тут же засыпал сладким сном. Он даже пробовал не садиться, но умудрялся спать и стоя. В конце концов, он понял, что лучше заниматься обсуждением будущей дипломатической работы, чем спать все дни напролет.

Бенни из-за слабости не мог долго разговаривать, поэтому основным рассказчиком был Георг. Он рассказал о себе все, что смог вспомнить. Как он мечтал об этом! Даже Чару он не мог раскрыться весь, а Адамс был другом, который не только знал все о его прошлом, он еще и все понимал! Проквуст был почти счастлив. А каким Бенни был слушателем! Для него не было мелочей, во всем его живой ум изыскивал следы божественного промысла. Глядя в его глаза, хотелось говорить и говорить.

Когда, наконец, Проквуст иссяк, Адамс надолго задумался. Георг даже подумал, что он уснул.

— Знаешь, друг мой, — внезапно заговорил Бенни, — раньше я думал, что наши прошлые приключения, когда рок сводил нас к Черному кристаллу, являются идеальной иллюстрацией сцепки, казалось бы, случайных событий в единую закономерность. Но то, как сложилась твоя вторая жизнь, меня поразило своей целеустремленностью. Посуди сам, можно ли из твоего бытия изъять хоть один эпизод? Ну?

— Я не знаю, Бенни, мне трудно судить.

— Это, верно, себя судить трудно. Хорошо, я за тебя скажу: нельзя! Ни единого часа невозможно убрать, потому что твой путь изменился бы. Ты можешь себе представить труд автора всей этой цепочки, сколь искусен он?! Я поражен! А мне какая наука! Я то думал грешным делом, что познал глубину божьих замыслов, а, оказывается, я едва копнул. Какое же счастье для нас с тобой, что мы участвуем на самом острие событий. Я вот слушал тебя, и ловил себя зависти, что не я, а ты сыграл в этом акте главную роль. Признаюсь в этом и каюсь.

— Брось, Бенни, мы еще с тобой повоюем!, — Проквуст сжал руку друга, тот ответил слабым пожатием.

— Да, конечно, боюсь только, что я свой срок рассчитал слишком оптимистично.

Слова друга напугали Георга, и он в ту же ночь позвал Чара. Он прекрасно понимал, какие звездные дали разделяют их, но он ему был нужен, как никогда. У него долго ничего не получалось, он совсем было, отчаялся, но все же зацепился за еле слышное эхо сознания дракона. Оказывается, он мирно спал и поэтому не сразу сообразил, кто вторгся в его епархию.

— О! Объявился!, — Рыкнул он.

Проквуст пытался разглядеть в окружающем его тумане Чара, но слышал только его голос.

— Георг, не трать понапрасну силы, говори, где ты и какая нужна помощь.

— Чар, со мной все в порядке, я лечу к тебе.

— Да? Приятное известие, рад буду тебя видеть. Но ведь ты не за этим меня будил?

— Я везу делегацию Ирии.

— К чему это?

— Так получилось, что я непонятным образом оказался рядом с планетой и представился как посол СЦ.

— Хм, нехорошо, Гора, злоупотреблять дружбой, я ведь тебе таких полномочий не давал!

— Пусть так, можешь опозорить меня перед всем Советом, можешь изгнать меня, но прежде выполни одну мою просьбу.

— Даже так? Ну, что ж, говори.

— Попроси хоравов найти еще одно человеческое тело.

— Твое что, испортилось?

— Не издевайся, Чар! Тело нужно не мне, а моему другу Бенни Адамсу!

— Тому самому?

— Да!

— Он до сих пор жив?!

— Да, но очень стар. Спаси его, Чар, умоляю!

— Так-так. Хорошо, я готов помочь. Судя из твоих рассказов, Бенни нимало потрудился во славу господа. Тело я найду… Вам какое надо, женское или мужское?, — Проквусту показалось, что до него донеслось хихиканье.

— Чар, ты циник!

— Еще какой! Впрочем, ты вот что мне расскажи: как это ты, не имея координат, оказался рядом со своей планетой?

Георг коротко рассказал о встрече с неизвестным арианским кораблем и о своем бегстве от него.

— Я и сам не знаю, как все получилось, вроде бы я об Ирии в этот момент не думал, а оказался рядом с ней.

— В том то все и дело!, — Задумчиво произнес Чар. — такие чудеса просто так не происходят… А что, ирийцы твои летают в космос?

— Да, у них там на орбитах всякого понастроено. Да, и они едины, нет у них там государств. — Радостно выпалил Проквуст.

— Понятное дело, — проворчал дракон, — чего делить, если материк один единственный, ты возьми Землю, попробуй их соедини.

— Это верно, Чар, но мы с Бенни постараемся в этом помочь землянам.

— Вы? Ха, ты никак службу мне свою предлагаешь?

— Да.

— Что ж, на этих условиях я готов помочь. Тело будет. Кстати, я подтверждаю твой статус посла, вези своих ирийцев, примем в младшую детскую группу. — Голос дракона хихикнул и исчез.

После этого состояние Бенни резко ухудшилось. О разговорах пришлось забыть, не до них было, Адамс угасал на глазах. Проквуст не отходил от него, поддерживая всеми своими силами уходящую жизнь прежде могучего тела. И еще он непрерывно молился за жизнь друга, вымаливал у бога оставить его рядом с ним. К исходу четвертой недели состояние Адамса стабилизировалось, он стал иногда приходить в себя.

Техника хоравов не подвела, когда они вынырнули в пространство, гигантский корабль Чара уже поджидал их. Он быстро втянул в себя дисколет, и опустил его в необъятном зале, с синим небом и облаками. Все вышли наружу. Конрад третий в парадном облачении и с верительными грамотами смотрел раскрыв рот вокруг и впервые за свою жизнь, не мог произнести ни слова. Его свита находилась в том же состоянии. Позади них стоял Проквуст, держась рукой за антигравитационный погрузчик, на котором беспомощно лежал Адамс. Он был в сознании, но говорить не мог, только моргал глазами. Пространство перед ними задрожало и из него вынырнуло зубастое чудище, размером с дисколет, в золотой чешуе которого отражались белые облака. Делегация ирийцев от страха и неожиданности рухнула на пол, и лишь король с дрожащими коленками устоял.

— Молодец. — Дракон наклонил голову. — Рад приветствовать гостей.

— Георг, что оно говорит?, — Дрожащим голосом спросил Конрад третий.

— Дракон Чар, председатель Совета Цивилизаций, приветствует нас.

— О!, — Король принял торжественную осанку. — Переведи, мы тоже его приветствуем. А вы вставайте, олухи, не позорьте планету!, — Конрад вытянул вверх руку с конвертом. — Позвольте передать верительную грамоту и заявку на вступление в члены Совета.

Проквуст перевел на межгалактический.

— Достойная речь. — Кивнул громадной головой дракон. — Вашим делом займемся чуть позже, а пока пообщайтесь с моими секретарями.

Чар шевельнул когтем и площадка под ирийцами приподнялась и нырнула в прозрачную линзу, возникшую перед ними. Делегация исчезла.

— Ну, здравствуй, Гора. — Перешел дракон на мыслеголос.

— Здравствуй, Чар.

— Твой друг в сознании?

— Да, я в сознании, откликнулся Адамс. Я безмерно рад видеть вас, Чар.

— О, он слышит?! Это упрощает дело. Бенни, твой друг попросил для тебя найти тело. Вот оно. — Дракон поставил перед ними черный металлический ящик, неведомо откуда взявшийся у него в лапах. Крышка открылась. Внутри лежал голый мужчина. В отличии от Георга, черноволосого, со слегка смуглой кожей, этот экземпляр был классическим блондином. — Извините, друзья мои, но брюнетов у меня в запасе не было.

— Так это из твоих запасов?

— А откуда же, разве можно слепить живое тело за неделю? Я этого давно держу, с тех пор, как тебе понадобилось. Вдруг, думаю, тебе придет в голову идея сменить костюмчик.

— Опять шутишь?

— Я люблю юмор, Георг, он украшает нашу жизнь. Итак, время не ждет, приступайте.

Проквуст склонился над Адамсом.

— Друг мой, ты должен навсегда покинуть это тело.

— Я понимаю, Георг, но у меня нет сил.

— Ничего, я тебе помогу.

Проквуст залез на транспортер и улегся рядом с Бенни. Взял его за руку и закрыл глаза. Он должен найти к нему дорогу. Привычным усилием он выдернул себя из своего тела и огляделся. Окружающий мир не исчез, но подернулся легкой дымкой, Георг ощущал, что очень близко, за тонкой гранью плещется другая реальность, она будет тянуть к себе Адамса. Проквуст взглянул на друга. Его полупрозрачное тело светилось голубым мерцающим светом. Георг спустился к нему и аккуратно обхватил этот свет руками. Потянул. Свет поддался неожиданно легко, в одно мгновение у него на руках оказался призрак Адамса, от которого к телу шла тонкая голубоватая ниточка. Его глаза были закрыты.

— Подожди, не дергай, не удержишь!, — Раздался голос Чара.

Его здесь не было, только ощущался взгляд. Недалеко засветился рассеянным светом контур нового тела.

— А почему оно светиться?, — Машинально спросил Проквуст.

— Потому что живое! Тяни своего друга поближе.

Георг потянул, но Адамс не сдвинулся ни на миллиметр.

— Чар!

— Что?

— Он не сдвигается!

— Странно. Похоже, в нем есть что-то, что тебе не по силам!

— Чар, помоги!

— Не могу. Правда не могу! Только ты можешь сейчас изменить судьбу своего друга, я не имею права вмешиваться.

— Не можешь! Ну, и ладно!, — Георг почувствовал, как всколыхнулась в нем волна ярости. — Не по силам, говоришь?! Ну, уж нет!

Проквуст, удерживая одной рукой беспомощное астральное тело Адамса, другой рукой дернул свою золотую нить. Она с трудом, ну удлинилась. Георг принялся тянуть дальше и дальше…

— Ты что делаешь, безумец?!, — Раздалось у него над ухом. — Порвешь свою нить, вылетишь вон вместе с другом!

— Ну, и пусть, я не дам его смерти, а нами двоими, может быть, она подавиться! Не мешай Чар!

Золотая нить опадала вниз, повинуясь усилиям Проквуста. Он прикинул расстояние до нового тела. Вроде бы хватит. По его мысленной команде нить стала разматываться в сторону рассеянного мерцания. Еще немного, есть! Георг потянул на себя ниточку, зацепилась! Что там, и как происходит, он не представлял, главное, что теперь он что есть силы стал тянуть себя вдоль своей золотой нити. И Бенни сдвинулся! Медленно, с огромными усилиями Проквуст полз по своему золотому пути и со страхом смотрел назад, видя, как натягивается голубая нить Адамса. Вот она вытянулась вся, еще чуть поддалась усилиям… Все, стопор. Георг и Бенни висели посредине. Адамс вдруг открыл глаза.

— Георг, брось меня, не вытянешь!

— Вытяну!

— Я слишком тяжел для тебя!

— Неправда! Я справлюсь! Лучше помоги мне.

— Что я должен сделать?

— Дергай свою нить вместе со мной.

Адамс пошевелил рукой, взялся за голубую нить и неожиданно сильно дернул. Нить с громким звоном лопнула. И тут же. Словно сквозняком потянуло, ветер усиливался, рвал Адамса из рук Проквуста, но тот держал его мертвой хваткой, только упрямо мотал головой и что-то шептал. Золотая нить угрожающе раскачивалась, держа двойную нагрузку, того и гляди лопнет.

— Георг!

— Что?, — Проквуст открыл глаза и увидел рядом молодые глаза Адамса.

— Я могу помочь, что нужно делать?

— Берись за мою нить, тяни нас к новому телу.

— Не могу, уже пробовал, руки жжет!

— Тогда обхватывай меня, да держись крепче!

Бенни все понял. Он обхватил Проквуста железными объятиями. Теперь, когда он порвал нить со своим старым телом, силы к нему вернулись, а вместе с ними и страстное желание жить. Георг ухватился за свою нить обеими руками и судорожно тянул их к спасительной гавани. Надо было спешить, потому что ветер уже превращался в ураган, если они не успеют, их унесет обоих. Как же можно еще ускорить…

— Бенни!, — Закричал Георг, перекрикивая рев ветра.

— Да, я здесь!

— Молись!

— Что?!

— Молись, говорю!

— Понял!

Едва Георг вспомнил о боге, нить пошла через руки легче. Он ликуя славил и благодарил господа за возможность жить, за желание служить ему, и с каждым словом желанная цель становилась все ближе. Они приблизились вплотную. Проквуст обмотал себя золотой нитью и молча, на слова не оставалось ни сил, ни времени, впихнул в рассеянный свет под собой Адамса. Тот мгновенно утонул в нем и тут же все стихло. Георг дернул свою ниточку. Она легко вышла из чужого теперь тела, и сама потянула его обратно.

Проквуст открыл глаза. Над ним стоял улыбающийся блондин и бил его по щекам.

— Бенни, прекрати, больно!, — Георг сел.

— Больно ему! Дорогой ты мой!, — Адамс навалился на него, обхватил руками.

— Да, хватит, задушишь. Вон, Чару скажи спасибо, без него ты бы точно умер.

— Уважаемый Чар, спасибо вам!, — Бенни низко поклонился дракону. — Скажите, чем я могу отплатить вам за вашу помощь и участие.

— Известно чем. — Дракон зубасто улыбнулся. — Службой. Мы так с Горой и договорились. Так ведь, Георг?

— Так. Условие было, служить Совету.

— Совету Цивилизаций?

— Да.

— Так я с удовольствием!

— Отлично. А чем служить будешь, Бенни?

— Всем, чем владею от бога.

— А ты дары не растерял?

— Не знаю. — В голосе Адамса послышалась неуверенность.

— Так попробуй.

— Боюсь.

— Что, страшно стать обыкновенным?

— Если честно, то страшно.

— Ну, тогда пробуй, чего тянуть.

Бенни вытянул руки и накрыл правой ладонью левую. Напрягся. Ничего не происходило. Он беспомощно опустил руки.

— Кажется, господа не обманешь. — Грустно констатировал он, опустив голову.

— Дурак. — Коротко объявил дракон. — Слишком рано сдаешься.

Проквуст молча подошел к Бенни и вдруг отвесил ему пощечину.

— Ты, чего?!, — Отскочил Адамс, держась за покрасневшую щеку.

— А то! Дар не телу принадлежит, а тебе! Ищи, он внутри тебя!

Бенни молча отвернулся и вновь вытянул руки. Почти сразу между ладонями засветилось голубое пламя. Адамс громко засмеялся, раздвинул руки в стороны. Между ними образовалась ослепительная искрящаяся дуга, потом вдруг он подпрыгнул и повис в воздухе, тут же рванулся ввысь, сделал пару кульбитов и вернулся вниз.

— Ну, вот и чудесно!, — Умиротворенно сказал дракон, глядя на вновь обнимающихся друзей. — Эй, Бенни, между прочим, Георг женат, так что ты особо не усердствуй, можешь разбить семью!

— Да ну тебя, Чар!, — Проквуст оглянулся. — Твой юмор иногда не смешит.

— А я и не собирался вас смешить. Я когда шучу, себя веселю. А если без шуток, я вас поздравляю, друзья мои, и предлагаю перейти ко мне в кабинет. Нам есть, о чем поговорить.