Точка бифуркации

Часть вторая. ХОРАВЫ

После памятного суда над напавшими на Проквуста хоравами, прошел год. Он был наполнен однообразием и скукой. Каждый новый день Георга начинался с визита в рубку, а затем он был предоставлен сам себе. Канцлер был чем-то занят или делал вид, что завален работой. Во всяком случае, разговоры с ним были редкими и малосодержательными. Иногда удавалось поговорить с капитаном Халом, но он был слишком немногословен, чтобы назвать его настоящим собеседником. Святость Проквуста еще более укрепилась в глазах народа Медины, но она же еще больше отдалила его от него. Георг смирился со своей участью и безропотно играл свою роль. В свободное время он по-прежнему бродил по лабиринтам внутренних гор или сидел в библиотеке. Это канцлер надоумил его посещать библиотеку. Чтобы скоротать свое одиночество, Проквуст с энтузиазмом принял предложение Гариля «почаще ходить в библиотеку». Там были огромные коллекции пси-фильмов, в которых по выбору можно было участвовать или наблюдать со стороны. Там были и приключения, и любовь, и история, изредка попадались и учебные фильмы. Поначалу Георг сломя голову бросился в это изобилие, как казалось, новой и доступной информации, до того момента, пока ему не попался фильм, в котором героем был хорав, сражающийся со взбесившемся компьютером, предназначение которого было производить фильмы. Проквуст спросил канцлера, кто автор фильмов, и тот честно подтвердил, что компьютеры. Георг себя словно в грязи почувствовал: тратить свою, чудом возвращенную, жизнь на выдумки компьютера?! Неужели цивилизация хоравов, будучи на миллион лет старше ирийской, не придумала для развлечения ничего другого, кроме усовершенствованного «Ха-шоу»?!

После этого словно отрезало, он просто не мог заставить себя подключиться к аппарату проката фильмов. Проквуст не стал ничего говорить канцлеру и продолжал ходить в библиотеку, но только в ее книжный отдел. Он вдруг загорелся невозможной идеей: научиться читать книги хоравов! Он принципиально не просил и не ждал помощи, во всяком случае, до тех пор, пока не сдастся. В качестве ключа он решил использовать собственную книгу, которую чудесным образом читал. У Георга было очень много времени впереди, поэтому самостоятельное изучение древнего языка хоравов самое подходящее занятие для того, кто желает заполнить интересным делом бесконечные и тягучие дни. После многомесячных бдений над книгами и хоравскими словарями, Проквуст понял логику их языка, она строилась не на словах, а на образах. Например, ты начинал читать некое предложение, обычно очень длинное, и оно постепенно втягивало тебя в свое содержание. Сначала обозначало общую тему (движение, размножение, медицина, философия, космос и т.д.), затем рисовало действующих лиц или описывало упоминаемые явления, вещи, и только потом завершало их обильными пояснениями. Получалось, что такое предложение, вне зависимости от его длины, необходимо было уяснить целиком, сразу, только в этом случае в голове прорисовывался четкий образ или мысль, заложенное в нем. Видимо, отчасти поэтому Проквуст смог читать свою книгу, хотя до конца объяснить эту способность кроме как чудом, было нельзя. Он скрывал эту способность ото всех, боясь, что еще больше оттолкнет от себя хоравов. К исходу года он стал понимать некоторые хоравские тексты. Это наполняло его душу восторгом и чувством личной тайны. Он открывал древние книги, отпечатанные на странных листах, совершенно не боящихся времени, и погружался в мир чужой мысли. Чем древнее были книги, тем больше в них было чувств и свежих мыслей. В его мозгу возникали их цветные картины, местами смазанные непониманием, но все равно чудесные и красивые. Теперь он с удовольствием бродил по планете и читал вывески, предупреждения, надписи над некоторыми приборами в рубке. Ему внутренне было весело и гордо.

Однажды он спросил Хала, почему они так долго летят, почему не воспользуются подпространственным переходом. Капитан долго молчал, потом произнес:

— Недостаточно координат.

— Но почему, ведь Белый камень…

— Все равно мало. Координатор выдает только направление. В этой точке, — он кивнул в верхнюю часть голограммы, — не звезда, а громадный район. Если проколем пространство, можем заблудиться.

— Сколько же мы так будем лететь?!

— Пару сотен лет, я думаю, хватит.

— Сколько?!

Хал недовольно посмотрел на Георга, мол, чего переспрашивать, и так все понятно. А Проквуст с тех пор нашел себе третье занятие: думать, как сократить путешествие. Этот вопрос крутился в нем непрерывно, то, ныряя в глубины подсознания, то, захватывая его сознание целиком. Почему-то Георгу казалось, что решение есть и оно лежит на поверхности, но что он мог посоветовать?

Сегодня, роясь в библиотеке, он наткнулся на небольшую книгу, в которой описывался прилет посланцев совета цивилизаций. Проквуст не понял жанр книги, для статьи много, для книги мало, может быть, это было некое донесение, отчет? Впрочем, это неважно, главное красочность и простота изложения. Когда он читал эту книгу, то будто видел события своими собственными глазами.

Хорав по имени Ламмер, писавший отчет, работал в канцелярии Совета Недины, во всяком случае, он обозначил себя, как дежурный начальник. Видимо, в его обязанности входил контроль над всеми службами планеты, в том числе и над службой наблюдения за космическим пространством. Именно ему поступил доклад о появлении в районе большой планеты аномального святящегося пятна. Время было неурочное, поэтому докладывать было некому. Ламмер аккуратно зафиксировал сообщение и занялся текущими делами. Только после второго доклада о том, что пятно света перемещается вокруг солнца и в скором времени может опасно приблизиться к Недине, он встревожился. Не оставалось сомнений, что в их систему вторгся чужак. Ламмер доложил о происшествии канцлеру, а затем отправился на наблюдательный пункт где ему показали все материалы и ломанную траекторию движения пришельца. Скоро туда же прибыл и канцлер. По его команде навстречу были высланы боевые корабли, которые выстроились в боевой порядок и выставили перед чужаком энергетическое поле. Тот остановился. Через некоторое время в сторону Недины из него вырвался тонкий луч, почти тут же оторвавшийся от своего корабля. Луч летел в виде длинного пунктира быстро, но слишком медленно для обычного луча света. Он спокойно преодолел защитное поле, без помех дошел до планеты и, дотронувшись до ее поверхности, исчез. Почти два дня больше ничего не происходило. Хоравы не решались атаковать чужака, а он невозмутимо висел перед их боевыми кораблями. А на третий день от чужака отделилась крохотная светлая искорка, очень медленно дрейфовавшая к кораблям Недины. Сам же чужой корабль, до этого бывший светло-голубоватым пятном, налился вдруг розовым свечением и рванулся из их системы с огромной скоростью в открытый космос. Уже через пару секунд он исчез из поля зрения всех приборов наблюдения. Перед внутренним взором Проквуста как в яви встала картина застывших в унизительной растерянности хоравов. О, как болезненно для их самолюбия обошлись с ними неведомые гости, они даже не снизошли до общения с ними!

В оставленной чужаками капсуле было два одинаковых полупрозрачных кубика, они отличались только внутренним окрасом: один был белым, второй синим. Белый, как оказалось в дальнейшем, был координатором, а синий пособием для изучения языка межгалактического общения. Как он был устроен, автор не описывал, зато он упомянул, что в капсуле находились два документа на хоравском языке! Один — некая инструкция по пользованию кристаллами, а второй — лаконичное приглашение вступить в члены Совета Цивилизаций, для этого надо следовать по координатам белого кристалла.

Проквуст дойдя до этого известия, удивленно покачал головой. Он уже достаточно просмотрел самых разных книг по истории Недины, но нигде не упоминалось о пришельцах! Теперь для него становилось ясным, почему хоравы умолчали о контакте, спрятали сведения о нем среди пыльных фолиантов. Только счастливый случай дал ему возможность Георгу наткнуться на отчет Ламмера. Он опять покачал головой и усмехнулся: счастливый случай?

— Понятно!, — Горько подумал Георг. — Выходит у хоравов есть даже ключ к межгалактическому языку! А мне ничего не сказали, почему? Скрывают или забыли? Скорее всего, скрывают, — размышлял он дальше, — ведь скрыли же они от него наличие координатора, просто сказали, что им известны координаты совета, и все.

Проквуст попутно подумал, что раньше бы его, наверное, это задело, а сейчас вот, совершенно не трогает. Я меняюсь, констатировал он, но и это его не взволновало.

Георг положил книгу на место и в задумчивости уставился перед собой невидящим взглядом. В недрах сознания зрела какая-то догадка. Или наоборот, вопрос? Сзади раздался легкий шум.

— Святой Гора!

— Да, канцлер.

— Все время хотел вас спросить, почему вы столько времени проводите в библиотеке?

— А что, это запрещено?

— Нет, ну, то вы, Георг. Просто язык хоравов очень сложен…

— Да, я заметил, я просто рассматриваю картинки.

— Какие картинки?!, — опешил Гариль. — В наших книгах нет картинок!

— Вы ошибаетесь, Люций, — Георг показал на дальний ряд шкафов с книгами, — там есть много книг с картинками.

— А, это. — Канцлер снисходительно улыбнулся. — Это детские книги, их давно никто не читает.

— Жаль.

— Да, жаль. Теперь мы это ясно понимаем. — Гариль присел на кресло напротив Проквуста. — Гора, может быть вам нужна какая-то помощь?

Георг сначала хотел попросить помощи в освоении межгалактического языка, но тут же отказался от этой идеи. Он все больше убеждался, что хоравы не хотят обучать его своим премудростям. Например, зная, что он днюет и ночует в библиотеке, они так и не предложили помощь в изучении их языка. Значит и межгалактическому обучать не будут.

— Да, нужна. Люций, ответьте мне на вопрос, почему оставшаяся нетронутой половина планеты испещрена ходами и лабиринтами?

— Хм. — Вопрос Проквуста застал канцлера врасплох, но в нем не было ничего запретного. — Не половина, Георг, а треть.

— Хорошо, спасибо, буду знать, что треть, но почему она вся изрыта?

— Ответ не может быть однозначным, Гора. Большинство ходов древнее нашей истории.

— Как это?!, — Удивился Проквуст.

— Ну, в смысле старше тех достоверных хроник, которыми мы располагаем. Мы предполагаем, что наши очень древние предки жили в земле. Почему они это делали, мы не знаем, тем более что больше всего тоннелей прорыто в самых твердых скальных грунтах планеты.

— То есть вы не проводили археологических раскопок, не анализировали мифы, сказания?

— У нас нет мифов, Гора, мы оперируем только фактами.

— А вдруг там есть нечто интересное или опасное?

— Нет там ничего, Георг, поверьте мне. Это уже относится к вопросу безопасности, а, следовательно, к моей компетенции. Что касается древних мифов и легенд, то они собраны и изучены еще нашими предками. Считается, что более поздние, но самые глубокие ходы сделаны племенем планетопоклонников. Якобы, они искали сердце Недины, чтобы поклонится ему. В своих мифах они утверждали, что нашли его.

— Сердце?

— Да.

— И что дальше?

— А дальше ничего. Они бесследно растворились в истории. Потом планету рыли еще многие тысячи лет, нам для жизни нужна была материя, а брать ее из космоса мы научились, сами понимаете, не сразу. — Канцлер встал. — Так что, будете там опять бродить, не заблудитесь.

— Постараюсь.

Действительно, а чего ради он сидит здесь, среди древних фолиантов, когда давно пора развеяться?

На этот раз Проквуст забрел в такие глубины, где прежде никогда не бывал. Он шел внутрь планеты и не переставал удивляться той густой сети тоннелей, которые прошили эти твердые скальные породы. Нет, потеряться он не боялся, странным образом он чувствовал направление, сколь бы не петлял его маршрут. Георг не раз уже проверял правильность своих ощущений, поэтому смело шел вглубь планеты. Еще в библиотеке он прочитал, что Недина — планета без горячего ядра. По одной из теорий она была слишком мала, чтобы обеспечить своим глубинам необходимое давление, а по другой, которую проповедовали планетопоклонники, господь остудил Недину, чтобы хоравам было на ней комфортно жить. По первой теории Проквуст ничего не понимал, а вторая показалась ему слишком самонадеянной и наивной. Впрочем, так или иначе, но Недина была холодна и тверда, и только такую планету хоравы могли переделать в огромный космический корабль. Георг часто замечал теперь странные мелочи, на которые прежде он бы не обратил никакого внимания, так и теперь, сочетание «планета — корабль», не казалось ему случайным. В школе Рока его учили, что случайностей не бывает, а тем более таких. Что ж, размышлял он, выходит, и мое появление здесь было предопределено? И сам же себе отвечал: и да, и нет. Человек, как правило, не знает своего Рока, он его только ощущает, кто-то ясно, а кто-то смутно, поэтому и совершаются человеком ошибки, меняющие его судьбу.

Проквуст усмехнулся, представив переполох среди руководства хоравов, когда он не пришел вчера утром, а теперь уже и сегодня, к Белому камню. Он пропал, и они остались без координат, почему-то это его веселило, наверное, он на них обиделся. За то, что не обманывают, но скрывают, за то, что используют, но не учат, как обещали. Пусть теперь немного поволнуются, это им не повредит. Георг взял с собой флягу с водой и банку консервированной кашицы из пайка скафандра, поэтому мог бродить в глубинах планеты пару месяцев и найти его в этом лабиринте никому не по силам. Он наслаждался свалившимся на него одиночеством, покоем и тишиной. Они были иными, чем в открытом космосе и эти новые ощущения были ему интересны.

Вообще-то, по большому счету он не понимал, зачем потащился в эти нединские недра. Что он там надеялся найти? Следы их древней хоравской цивилизации? Даже если он что-то и найдет подобное, зачем это ему, если самим хоравам это не нужно? Он много раз спрашивал себя о цели своего путешествия, и каждый раз не мог внятно себе ничего объяснить, он лишь шел и шел вниз, стараясь не думать, как тяжело ему будет подниматься обратно.

По прикидкам Проквуста, от того места, с которого он начал спуск в недра Недины, до ее центра около тысячи двухсот километров. При колоссальной выносливости и неприхотливости биорганизма, он мог пройти это расстояние дней за десять. Сегодня пошел двенадцатый день, а конца пути все еще не предвиделось. В душе шевельнулся страх, но Георг тут же его отмел прочь: что ему однажды умершему станется? Воды во фляге оставалось еще больше половины, а запас питательной каши вообще почти не был тронут, поэтому он шел, и шел. Георгу порою казалось, что он вдруг переместился в прошлое и шагает по тоннелям Горной страны, только вот спин товарищей впереди не было. У него вдруг защемило там, где раньше билось человеческое сердце. Потом на память пришел жуткий взгляд из бездонной пропасти, который за одно мгновение просветил его насквозь и отпустил, слабого, грешного, но как оказалось обремененного своим роком. Кого же он ищет здесь, в глубинах Недины, холодных и твердых, изъеденных бесчисленными тоннелями? Духа планеты? Проквуст остановился, осененный этой простой догадкой. Как ему эта мысль раньше в голову не приходила?! Ведь насколько он понял из дневников первого контакта, пришелец узнал многое о хоравах, ни о чем их не спрашивая. Значит луч, посланный в планету, не был случайным! Да, все сходится, других контактов с хоравами или Нединой у посланцев совета цивилизаций не было. Но если контактов с хоравами не было, то от кого же получили информацию пришельцы?! И канцлер говорил о сердце Недины! Выходит, он, сам того не осознавая, ищет Дух Недины? Да! И Проквуст быстро зашагал дальше, туда, где что-то так загадочно и настойчиво манило его душу.

К исходу двенадцатого дня тоннель вывел Георга в большую пещеру, с высокими стенами и теряющимися вдали боковыми стенами. Примерно в километре от Проквуста в серую высь вздымалась гладкая, чуть округлая стена. Похоже, он был у цели. Чем ближе Георг подходил к этой стене, тем выше и величественнее она становилась, и тем короче становился его шаг. Когда он, наконец, достиг ее, то долгое время просто стоял, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, откуда идет еле сдерживаемый восторг: от его фантазий или от этого каменного зеркала, в котором ничего не отражалось? Проквуст вздохнул и медленно приложил к каменной поверхности ладони. Ничего не произошло. Не открылись скрытые врата, не раздвинулись в стороны каменные глыбы, никто не вышел его встретить, чуда не произошло.

Георг опустил руки, повернулся, и устало сполз спиной по гладкому камню вниз. Разочарование разлилось по могучему искусственному телу тягучей усталостью, он даже видеть стал хуже, и вокруг загустилась кромешная темнота.

— Может, я разрядился?!, — Испугался Провкуст.

И тут же равнодушно усмехнулся. Такой вариант его бы даже устроил, бросил бы свою оболочку здесь и легко вернулся бы к хоравам. Наверное, они бы сделали ему второе тело, хотя бы ради координатора. Но это бы означало поражение, которое, как ему казалось, станет для его судьбы сокрушительным, да, и тело свое ему было жалко, сросся с ним, привык. Бросить его, значит, предать. Вот если бы из него можно было выйти, как это делал когда-то Бенни. Хоравы не предусмотрели такой возможности или просто не смогли этого сделать. Как-то Проквуст спросил об этом канцлера, а тот вместо обычно пространственного ответа уклончиво пробормотал, что биоорганизм покидать нельзя, пока он функционирует. Георг стал тормошить Люция, мол, как же так, ведь вы же что-то придумали, чтобы связать душу с искусственным телом, почему же из него нельзя выйти? А тот произнес: «Покинув, нельзя вернуться», и сразу же заторопился, сославшись на дела. Больше они к этой теме не возвращались, а, выходит, зря. Тогда возможно сейчас он знал бы, как ненадолго нырнуть сквозь эту непреодолимую стену.

Проквуст расслабился и постарался посмотреть на самого себя изнутри. Сначала ничего не получалось: внутренний взор был темен, в нем даже цветных пятен, как у обычного человека, не было. Георг вдруг вспомнил своего юного учителя Яна, как он старался образцово выполнить свою роль! Именно его стараниями Проквуст обрел незримую связь с родным светилом… Где оно сейчас? Где-то в левом глазу сверкнула искорка, ласково и призывно. Георг повернулся к ней все своей душой, потянулся, позвал, и искорка бросила в его жаждущие руки тоненькую ниточку. Она согрела его ладони, проскочила сквозь сомкнутые пальцы и жарким поцелуем впилась в солнечное сплетение. Не раздумывая, Проквуст потянулся наружу вдоль этой золотой ниточки, медленно, словно боясь ее спугнуть или порвать, он перебирал ее своими призрачными пальцами. И вдруг его окружил голубой свет, вернее не окружил, он щедрой волной лился из гладкой стены, у подножья которой недвижимо лежало его искусственное тело. Он оглянулся и поразился перемене. Противоположная стена оказалась усеянной дырами множества тоннелей. По огромной пещере величественно плавали сгустки голубого сияния, они подлетали к этим черным пятнам и ныряли в них, а потом выныривали из соседних. Георг зябко передернул плечами и машинально подтянул на себя тоненькую нить. Сделав из нее маленькую петельку, он продел в нее правую кисть и затянул. Так ему казалось надежнее, почему-то ему очень не хотелось остаться здесь один на один с голубым светом. Не теряя времени, Георг подплыл к стене и просунул в нее левую руку. Словно легким ветром подхватило ее, втягивая в глубину камня, ставшего вдруг мягким, густым, словно трясина. Проквуст уперся правой рукой в стену и сразу же остановился.

Он висел перед стеной очень долгое время и никак не мог себя заставить нырнуть внутрь. Время от времени Георг дергал свою светящуюся нить, проверяя, не теряет ли она прочности. Нет, не теряла, но все равно в душе росла странная тревога, не дающая ему, безоглядно бросится в это податливое мягкое пространство. Да, наверное, там было то, что он искал, а может быть, и нечто другое, но там все же была некая цель. Что же тогда его сдерживает, не пускает сделать последний шаг? Последний? А может быть потому и не дает, что последний?! Проквуст беспомощно оглянулся, как бы ища поддержки или совета, но ничего не нашел, да, и кого здесь можно было найти?!

— Ну, почему я не вижу, что там, за стеной!, — Вспыхнула в сознании обида, вызванная непонятным препятствием, исходящим из него самого.

Георг машинально протянул правую рук к стене и повел по ней. Словно вытирая запотевшее стекло. И перед его изумленным взором из-под ладони потянулась полоса зеркала. Он остервенело провел еще раз, потом еще, и еще… И вот, перед ним заблестело огромное зеркало, в котором отражалась пещера, сгустки света, но не отражался он сам! Проквуст подвигался, меняя угол свое взгляда, но ничего не менялось: его в зеркале не было. Он медленно, с готовность мгновенно отдернуть руку, потянулся к зеркальной поверхности. Вот пальцы дотронулись и свободно проникли внутрь отражений. И тут же он увидел собственные пальцы, словно они выглядывали из-за некой двери. Так вот в чем дело! Это не зеркало, это вход!

— Надо идти. — Решил Георг. — Буду надеяться, что вход окажется и выходом. Не оставь меня, господи.

И он двинулся к зеркалу.

Оно мягко обхватило его легким прикосновением тонкой грани, не препятствуя движению, а лишь обозначая свое присутствие. Проквуст вплыл в новый мир. Это он сразу понял. Здесь все было таким же, и в тоже время, другим. Георг оглянулся и увидел, что его золотая нить выходит из гладкой стены, которую он только что видел перед собой. А перед ним длилось огромное пространство, где своды и противоположенные стены лишь угадывались в туманной дали. Сгустки света здесь не плавали, они безмятежно лежали внизу, чуть колеблясь и подрагивая, словно на волнах. Их было так много, что скалистый пол лишь изредка показывался из-под них. Но самое главное, в центре этой нереально огромной пещеры высился хрустальный купол, весь в гранях, испускающих ослепительные блики. Он как будто играл в лучах невидимого Проквусту солнца.

— Это оно, сердце Недины!, — Вспыхнуло восторгом озарение в его сознании.

Он чуть продвинулся, посматривая за своей путеводной нитью. Все было в порядке, она свободно тянулась за ним. И Георг медленно полетел к хрустальному куполу. По мере его приближения, он все рос и рос. На взгляд до него было не очень далеко, а полет все продолжался и продолжался. Проквуст оглянулся. Вот это, да: стена за его спиной не удалялась! Выходит он стоит на месте, а растет купол, заслоняя собой окружающее пространство? Георг взглянул вниз и изумленно остановился, поверхность под ним заметно уплывали назад! Значит, он двигается?! Он оглянулся: стена за спиной была все там же, в нескольких метрах.

— Бог мой, непостижимы творения твои!, — Прошептал он и остановился. — Здесь координаты независимы друг от друга, как такое возможно?!

Между тем остановился и рост купола. Проквуст двинулся к нему, и тот снова стал расти. Он мысленно махнул рукой и больше ни на что не оглядываясь, двинулся к своей цели. Правое запястье ощущало натяжение золотистой нити, и это ощущение вселяло уверенность, придавало сил. Купол заслонил собой почти все пространство. Теперь в его гранях Георг заметил собственное отражение — отражение человека! Оно было четким и быстро увеличивалось, гораздо быстрее, чем он приближался к куполу. Проквуст остановился. Что-то было не так с его отражением. Во-первых, даже сейчас оно росло, когда он больше не двигался; во-вторых, в его руках не было светящейся нити. Георг оглянулся. Слава Богу, все на месте, вот она, золотистая ниточка.

Купол расти перестал. Его грани оказались огромными, величиной с хороший стадион, и в каждом из них был он. Вернее он, и не он, потому что, золотой нити в руках у них не было. Вот отражения застыли и внимательно посмотрели на Проквуста.

— Ты не хорав, пришелец. — Раздалось мощным рыком в сознании Георга.

— Да, я не хорав. Я человек.

— Зачем пришел, человек?

— Не знаю.

— Хм. — Отражения Георга приняли озадаченный вид. — Ты нашел сюда дорогу и не знаешь цели?

— Вообще-то я искал сердце Недины.

— Зачем?

— Не знаю. Может быть ради истины? А разве вы не дух планеты?

— Очень много вопросов, человек. Но ты мне интересен, я отвечу. Я не сердце Недины, но оно здесь есть, оно спит, и будить его нельзя.

— Почему?

— Потому что нельзя!, — Голос звучал сердито, но потом миролюбиво добавил. — Лучше спать, чем видеть, во что планету превратили.

— Извините, тогда может быть, скажете, кто вы?

— Я дух хоравов.

— Дух хоравов?!

— Да! Что за глупая привычка, переспрашивать!

— Простите, я волнуюсь.

— Ладно, пустяки. Позволь мне дотронуться до тебя, человек, и мы квиты.

— А вы не заберете меня в плен, не растворите в себе?

— Боишься?

— Да, боюсь.

— Правильно. Но ты мне не нужен, мне интересна история твоей жизни.

— Хорошо, я верю вам.

От отражения Проквуста в ближайшей грани вытянулась рука и легла на его лоб. Все остальные отражения с интересом смотрели за этой операцией. Георг чувствовал себя словно во сне. Призрачная ладонь веяла холодом, и сквозняк от нее проник в глубины его памяти, прошелся легким прикосновением по ее дальним уголкам, собирая крохотные кусочки пережитого им в единое целое. Прошло длительное время, Георгу стало неприятно присутствие чужеродного гостя, и он вдруг легким движением неожиданно для самого себя отодвинулся чуть в сторону. Холод со лба исчез.

— А ты сильный, Гора. — Добродушно прозвучало в его голове. — Теперь я вспомнил тебя. Твоя жизнь достойна и поучительна, она полна служения, хотя по натуре ты не герой, и тем более, не святой.

— Да, это так. Я говорил канцлеру, а он…

— Да, я знаю этого зануду.

— Но как вы здесь…

— Не спрашивай, Гора, не отвечу. Я всего лишь коллективное индивидуальное моего народа, я его часть.

— То есть вы им не бог?

— Нет, конечно. Я то, чем они когда-нибудь станут. — Голос замолчал, потом грустно добавил. — Если, конечно, кто-нибудь из нас не покинет друг друга.

— Как это?

— Не знаю, я же говорю, не спрашивай.

— Хорошо, а о чем можно спрашивать?

— Ну, например, о межгалактическом языке.

— А вы его знаете?!

— А как же! Если кто-то из хоравов знал, значит, и я знаю.

— И вы можете меня научить?!

— Учить? Зачем? Я тебе просто дам это знание, а ты его примешь.

— Значит, свет от посланцев совета цивилизаций с вами общался?

— А с кем же еще? Так дать тебе то, что могу дать?

— Да, но как же я с этим справлюсь?

— А как ты справился с письменностью хоравов? Я тебе и их язык подарю, ты заслужил.

— Но…

— Никаких, но! Ты напрасно удивляешься, Гора, ты еще до конца себя не познал, в тебе есть нечто, пока спящее.

— Это, наверное, частица Друга.

— Ха, — усмехнулся собеседник Проквуста, — не только. В тебе много всяких частиц.

— Я не совсем понимаю…

— Брось, Гора, не надо все понимать, надо принимать.

— Не понимаю.

— Вот именно. Ладно, тебе пора, а то ниточку порвешь, она тоже предел прочности ведает. Получи обещанное.

Каждое из отражений вдруг вытянуло руку и одновременно наложило ему на голову. С этой тысячекратной длани сорвался сгусток огня и опустился в глубину сознания Проквуста. Он вздрогнул, ощутив вдруг усталость, нить в его руках задрожала, как бы маня обратно.

— Спасибо, дух хоравов.

— И тебе спасибо, пришелец, мне будет над чем, поразмыслить. Уходи.

— Я хотел еще спросить.

— Не надо. Нет у меня ответов на вопросы об истине. Ты ведь это хочешь спросить?

— Да.

— Вот видишь. Попадешь на свою планету или на другую, может быть там знают больше, чем я и мои хоравы. Прощай.

Купол невероятно быстро стал уменьшаться, убегая вдаль, а на Георга нахлынула усталость. Он с усилием повернулся и двинулся вдоль своей путеводной нити. В том месте, где она выходила из стены, он слился с ее золотистым сиянием и, преодолев легкое сопротивление неведомой границы, вновь очутился в пещере над свои биоорганизмом. Сознание стало туманиться, руки ослабели, он с трудом тянул себя, внезапно отяжелевшего, к уютному пристанищу. Вот последний бросок и приятная темнота окутала голову, только перед глазами все еще билась крохотной точкой золотистая искорка. Проквуст закрыл глаза и провалился в глубокий и сладостный сон.

Он очнулся от мерного покачивания. Это было приятно. Георг приоткрыл глаза и огляделся. Он возлежал на маленькой платформе, которая быстро двигалась по темному тоннелю. Впереди него темнела спина хорава, сидящего у небольшого пульта управления. В ней было что-то знакомое. Впрочем, не в спине… Нет, определенно он этого хорава знает.

— Простите, как вы меня нашли?

— А, очнулся!, — В голове Проквуста зазвучал знакомый голос капитана Хала, спутать его с кем-либо было невозможно. — Очень хорошо.

— Греон! Это вы?!

— Да, я.

— Для меня такая честь, что вы…

— Да, ладно, пустяки. Канцлер попросил вас найти, когда вы двигаться перестали. Не хотел предавать вашу прогулку широкой огласке.

— Значит, в биоорганизме есть маячок?

— А вы разве не знали?

— Мне об этом никто не рассказывал.

— Понятно. Канцлер любит темнить. — Капитан Хал вдруг запнулся и чуть поспешно добавил. — Впрочем, я думаю, вы на него не в обиде?

— Нет, конечно.

— Хорошо. Скажите, святой Гора, а что вы искали в глубинах Недины?

— Сам не знаю. Канцлер мне рассказывал о планетопоклонниках. Когда-то они искали сердце Недины.

— А вам то оно зачем?

— Не знаю. Знаете, Греон, я просто не мог усидеть на месте, так хотелось залезть в недра планеты, найти там что-нибудь загадочное.

— Ну, и что, нашли?

— Нет, капитан, сердце Недины я не обнаружил.

— Святой Гора, что-то ваш голос звучит неуверенно. Наверное, на что-то необычное в наших недрах вы все-таки набрели?

— Не знаю, что вам сказать, капитан. У меня были странные ведения, но они могли быть лишь следствием истощения сил.

— Вряд ли. Биоорганизм рассчитан на колоссальные нагрузки. Тут что-то другое, может быть, какое-нибудь излучение?

— Да, наверное, так и есть. — Проквуст охотно подхватил идею, подброшенную ему Халом специально или случайно.

Больше они тему путешествия Георга не затрагивали. Проквуст расспрашивал о новостях, но их почти не было, за исключением того, что давно уже было пора проверить на координаторе местоположение Недины и наметить новый маршрут. Слушая Греона, Георг вдруг подумал о том, что не могли умные и предусмотрительные посланники совета цивилизаций оставить координатор, который не давал конечной точки маршрута.

— Что-то здесь не так, — рассуждал он, — конечная точка, безусловно, есть в координаторе, но он выдает путь к ней каким-то пунктиром. Надо залезть в него и вытащить то, что нам нужно!, — Решил Георг. — А может быть, не хватает мощности координатной машины хоравов?

Люций стоял перед громадным плоским экраном, на котором электронными символами отражалась вся текущая жизнь хоравов. Он как никто другой знал скрытую мощь сидящего перед дисплеем хорава. Канцлер непрерывно правил Нединой, а светлейший Бруно Коринни Фа, единственный на планете хорав с тройным именем, тихо и незаметно наблюдал за ним, и за всеми остальными тоже. Ему не нужны были сотрудники, он справлялся со всем сам, зато и пользовался добытой информацией только по своему усмотрению. Бруно редко вмешивался в чужие дела, но уж если это случалось, то причина всегда была важная. Канцлер уважал светлейшего, но не любил. А за что его любить?

— Давно с вами не виделся, Гариль.

— Почему же, два дня назад и вы, и я были на совете.

— Это другое. — Бруно, наконец, оторвался от созерцания экрана и поднял глаза на своего гостя. — Да вы стоите, мой друг! Что ж вы не присели?

Канцлер вздохнул и молча присел на появившееся рядом кресло. Ох, и противный же был этот желчный и вредный старик!

— Вы не устали от власти, Люций?

Гариль вздрогнул, внутри все напряглось. Формально они с Бруно были равными, поэтому такой вопрос был не просто бестактным, он был прямым оскорблением! Канцлер резко встал. Можно было молча повернуться и уйти. Это означало бы скрытую войну со светлейшим, а кто его знает, что у него припасено? Поэтому Гариль сделал короткую паузу, совсем небольшую, но достаточную, чтобы собеседник смог пояснить свое поведение. Бруно еле заметно улыбнулся.

— Вы умный хорав, Люций, и понимаете, что не я вас назначал на вашу должность, не мне и снимать. Может быть, все-таки сядете и выслушаете?

Канцлер, чуть замешкавшись, сел в кресло.

— Очень хорошо. Поверьте, Гариль, я не собирался вас обидеть, а тем более, оскорбить, напротив, я вас искренне уважаю. Но настало время поговорить серьезно, игры заканчиваются, друг мой.

— Я готов говорить, но не совсем понимаю проблему.

— Святой Гора! Разве у нас есть иная проблема?

— Не вижу причин для беспокойства. Георг очень корректен, скромен, никуда не лезет.

— Да? А что он делал во внутренних горах?

— Гулял.

— И при этом так устал, что несколько часов лежал без движения?

— Ну, и что?

— Наш биоорганизм обладает огромным запасом прочности, он не мог разрядиться и превратиться в безвольную куклу, которую нашел капитан Хал.

— Хорошо, вынужден согласиться, тем более я и сам над этим много думал, но что из этого вытекает?

— Я думаю, Гора выходил.

— Что значит, выходил?

— А значит то, Люций, что пришелец покидал тело, отсутствовал несколько часов, а затем вернулся!

— Но это исключено конструктивно!

— Да. У всех исключено, а у него видимо разрешено.

— Но каким образом…

— Никто не знает, даже эксперты дали только предположительный вывод. Они обнаружили у Горы дополнительный энергетический центр. — Бруно достал из ящика стола несколько листов и протянул их канцлеру. — Это заключение наших экспертов. Нет никаких сомнений, Гора изменил конструкцию своего искусственного организма.

Гариль прочел бумаги.

— Вообщем-то, вы меня не сильно удивили, Бруно. С ним и раньше случались необъяснимые вещи…

— Но я не верю в чудеса, Гариль!

— Хм, я тоже не верил, только, похоже, чудесам нет никакого дела до того, верим мы в них или нет.

— Вы хотите сказать, что верите в чудеса?!, — Светлейший Бруно от изумления даже привстал.

— А что мне прикажете делать, если они происходили при мне?

— Но это глупости! Любое явление имеет объяснение, просто иногда не хватает знаний.

— Бруно, я с вами не буду спорить. Возможно чудеса, это то, что мы не можем объяснить, но почему их источником является существо, стоящее несоизмеримо ниже хоравов по развитию?!

— Хм. Объяснить трудно. Во всяком случае, пока. А что, Люций, у вас есть на этот счет своя теория?

— Да, есть. Пришелец действительно является неким орудием в руках господа…

— Или в руках иного разума!, — Торжествующе перебил его Коринни Фа. Заметив удивление канцлера, он спросил: — Люций, а разве вы не рассматривали такую простую версию?!

— Честно говоря, нет. — Голос Гариля звучал удрученно. Кажется, он начал понимать логику Бруно, но до конца согласиться с ней не мог. — Вы хотите сказать, что пришелец выполняет некую миссию?

— Да, именно это я имею ввиду.

— Но что за смысл в этом?

— Я думал над этим. Есть множество предположений, но ни одно не может быть исчерпывающим объяснением.

— Позвольте, Светлейший, я все же выскажу свое мнение.

— Слушаю внимательно, коллега.

— Во-первых, я не понимаю, что иной разум может искать в нас. Если он хочет нас завлечь в ловушку, то, что он от нас при этом желает получить: пустую планету, технологии, наши знания? …

— А если он хочет получить наши жизни?, — Перебил его Коринни Фа. — Вы напрасно думаете, что они не могут быть интересны…

— И чем же?

— Мы долгожители, я уверен в этом, это уникальный опыт, потом наши…

— Нет, Бруно, кому могут быть интересны древние души, от которых отвернулся бог?!

— Пусть отвернулся! Но мы без него жили тысячи лет, зачем он теперь вмешивается в наши дела?!

— Так выходит, что все-таки бог вмешивается, а не иной разум?!

— Ну, хорошо!, — Бруно откинулся в кресле, и некоторое время задумчиво перебирал щупальца. — Возможно, именно бог направляет пришельца, но тогда для чего: для помощи или ради наказания?

— Конечно, первое! Если бы он хотел наказать нас еще больше, то давно бы это сделал. Кстати, Бруно, а разве вы не читали прошлогодний прогноз экспертов совета?

— Читал, только не увидел в нем ничего нового.

— А оно там есть!

— Да, о чем вы говорите, Люций! Нет там ничего нового, пережевывают каждый раз старую жвачку…

— А вывод о старении?

— Чушь, с чего они это взяли?! Я внимания на эту чепуху не обратил.

— Напрасно. Вы же знаете, что в нашем мире ничего бесконечного не может быть. Поэтому и вечно бессмертными мы не можем остаться даже теоретически. Весь вопрос о сроке, и теперь он, кажется, определен, нам осталось не больше ста — ста пятидесяти тысяч лет!

— А что потом?

— Не знаю. Наверное, старость.

— Понятно, в новехоньких биорганизмах будут расхаживать старые маразматики.

— Да, возможно.

— То есть, канцлер, вы твердо уверены, что мы идем вслед за Святым Горой правильно?

— Да, светлейший, альтернативы, кроме угасания, нет.

— Что ж, будем считать, что мы пришли к общему мнению…

— Извините, Бруно, но я бы хотел спросить вас, что вы имели ввиду, спрашивая меня о власти?

— А, вы об этом? Я имел ввиду, что грядут перемены, и возможно вам, Люций, придется брать все полноту власти в свои руки. Теперь вижу, вы с этим справитесь, а я вас всячески поддержу.

Канцлер поднялся и поклонился. Он все понял, разъяснений больше не требовалось. Бруно тоже встал и многозначительно произнес:

— А с пришельца все-таки глаз не спускайте!, — И поклонился.

Канцлер участливо посматривал на лежащего на кровати Проквуста.

— Как себя чувствуете, Гора?

— Спасибо, уже неплохо. — Георг поднял руки, как бы проверяя их работоспособность. — Слабость почти прошла, теперь мне хочется есть.

— Я уже об этом позаботился, в соседней комнате накрыт стол. Если не возражаете, я с удовольствием посижу с вами.

— Канцлер, о чем вы говорите?!, — Проквуст энергично встал с кровати. — Ваше присутствие всегда честь для меня. Через пару минут я присоединюсь к вам.

Помытый, в новом халате, Георг с наслаждением отхлебывал теплую густую жидкость, странного синего цвета. Гариль сообщил ему, что это специальный энергетический напиток, способствующий быстрому восстановлению биорганизмов. Что ж, пусть это лекарство, но очень вкусное, от него по телу разливались тепло и силы.

— Скажите, Георг, что с вами произошло в большой пещере?

— Так вы про нее знаете?

— Конечно, мы знаем все о своей планете.

Проквуст мысленно усмехнулся, но разубеждать канцлера не стал.

— Думаю, что ничего особенного со мной не произошло, просто от длительного перехода биорганизм переутомился, и у меня начались галлюцинации.

— И что вы видели?

— Что видел? Трудно объяснить. — Проквуст задумался, придумывая правдоподобную версию. — Перед глазами плавали цветные пятна. Очень красивые. Я пытался с ними разговаривать, но они молчали, только все кружились и кружились, а потом я потерял сознание.

— Странно.

— Что странно?

— Все странно, Георг. Биоорганизм рассчитан на гораздо более существенные нагрузки, он не должен был разрядиться так быстро.

— Может быть, в пещере есть какие-нибудь испарения?

— Не могу этого исключить, но пробы, собранные капитаном Халом, ничего неординарного не выявили. Впрочем, это уже не важно, медики вас обследовали и считают, что теперь вы в полном порядке.

— Хорошо. Наверное, мне пора посетить координатор?

— Да, это очень важная работа, я рад, что вы помните о ней, Святой Гора. — В голосе Гариля прозвучали нотки укоризны, но Проквуст на них не стал обращать внимания. Пусть немножко сердится.

— Что ж, я готов, Люций.

В рубке все было как раньше, если не считать четыре молчаливых фигуры в цветных плащах. Канцлер шепнул Георгу, что это члены совета решили поприсутствовать при контакте Горы с Белым камнем. Проквуст слегка пожал плечами и, поприветствовав всех поклоном, прошел к координатору. Не мешкая, он взял кристалл в руки и отошел в сторону от координатной машины. Раньше он этого никогда не делал и поэтому почувствовал, как напряглись все присутствующие здесь хоравы. За спиной раздался голос одного из членов совета. Это не была мыслепередача, это был именно голос. Речь хоравов Георг слышал очень редко, и всегда она звучала для него как скрипучий шорох перекатывающихся камней, в котором невозможно было расслышать ничего связного, кроме разной длины пауз. Но так было прежде, а сейчас он улавливал не только мелодию языка, но даже особенности говорящего хорава. Вот сейчас говорит престарелый хорав, немножко капризный и очень властный. Проквуст оглянулся, хорав в роскошном плаще расспрашивал капитана, строго посматривая в его сторону.

— Греон Хал, пришелец всегда брал камень таким образом?

— Нет, светлейший Бруно, он просто несколько раз поглаживал координатор и машина считывала новые данные.

— Может быть, помешать пришельцу, вдруг он хочет испортить камень?

— Испортить? Нет, светлейший, это невозможно, Святой Гора на это не способен, даже если бы и мог это сделать.

— Значит надо ждать?

— Да, надо довериться.

«Спасибо, Греон», — мысленно поблагодарил капитана Проквуст. Холодок, звучащий по отношению к нему со стороны высокопоставленного хорава, не был для него неожиданностью, он давно предполагал нечто подобное, только доказательств этому не было. Теперь все стало ясно. Георг вспомнил духа хоравов и почему-то посочувствовал ему, представив его одиночество и непохожесть на теперешних хоравов. Но пора за дело. Проквуст раскрыл ладонь и посмотрел внутрь камня. Тот с готовностью раскрылся перед его взглядом, замигав очередной звездочкой, к которой им предстояло лететь.

— Нет!, — Мысленно заявил Георг неведомому собеседнику на языке межгалактического общения. — Этого мало, покажи звезду Совета Цивилизаций!

Координатор замерцал, словно раздумывая над неожиданно поступившей информацией, потом вдруг ответил.

— Уточните уровень вашего доступа, ищущий!

«Вот тебе, на, опять Ищущий!», — Всколыхнулось внутри Проквуста. Он поспешно подавил свои некстати хлынувшие воспоминания, и сосредоточился на диалоге с координатором.

— Мой уровень доступа, полный!, — Нагло заявил он, твердо веря в то, что так оно и есть. И камень тоже поверил!

— Право доступа принимаю.

Перед взором Георга привычная прежде картина межзвездного пространства вдруг загустилась, уменьшилась и одновременно растянулась, явив конечную цель их путешествия. Боясь спугнуть удачу, Проквуст медленно вернулся к машине хоравов и возложил на место координатор. Тут же над ним загустела россыпь звезд, ведущих к совету цивилизаций. Проквуст повернулся к Греону, и принципиально не обращая внимания на застывших рядом членов совета Недины, спросил:

— Капитан Хал, проверьте, видит ваша машина звезду совета цивилизаций?

— Да. — Чуть запоздало подтвердил капитан и немедленно двинулся к пульту управления.

Проквуст повернулся к по-прежнему безмолвным членам совета Недины, слегка поклонился и вышел из рубки. Его никто не догонял и он никого не ждал. Он хотел поскорее добраться до своей комнаты и вновь оказаться в кровати. После визита в недра Недины он стал видеть сны! Сегодня ему снилась Ирия, тихое озеро, березы и хмурое лицо Белоуса, опять недовольного каким-то его промахом. Интересно, подумал Георг, а сможет он вспомнить танец огня? Он остановился, спать вдруг расхотелось. Проводя множество часов в библиотеке, он ни разу не встречал информации о наличии у хоравов спортивных состязаний, каких-либо видов спорта, единоборств. Какие же они скучные! Откладывать не стоит, ведь сейчас его никто не ищет… Проквуст вспомнил формулу перехода и шагнул в задрожавшую перед ним прозрачность. Он не знал, как у него это получается. Но он легко запоминал не только звезды, но и места, где однажды приходилось побывать. Представив себе место, он пускал вход формулу и оказывался на месте.

Большая пещера, в которой он вновь очутился, теперь выглядела по-другому. Да, это была большая пещера, но километровых пространств в ней не было. Ну, метров сто пятьдесят — двести, в высоту метров тридцать, не больше. Георг растерянно огляделся. И гладкой стены не было. Он озадаченно прошелся вдоль корявых стен. Где же он тогда был, а главное, как попал туда, где с ним произошли эти невероятные события?! Он постучал кулаком по монолитной тверди скалы. А стоит ли ему докапываться до истины? Разве он еще раз хочет встретиться с духом хоравов? Нет, не хочет, и пришел он сюда не за этим. Проквуст выбрал среди россыпи камней более-менее свободную и ровную площадку. Закрыл глаза и терпеливо подтянул к себе давний опыт огненного танца. Он послушно пришел и, минуя сознание, стал сразу давать указания его конечностям. Биоорганизм послушно начал двигаться в каскаде движений. Их темп был невысокий, Георг хотел не просто воспроизвести танец, но и запомнить его. Однако после нескольких элементов он понял, что биоорганизм двигается иначе, чем должен бы был. Разминочные и промежуточные движения были похожи, а вот выпады и их последовательность строились совершенно по-другому. Он не стал мешать самому себе, и после окончания танца тут же начал все заново. И опять все повторилось. После пятого раза Проквуст не теряя темпа, вдруг рванулся к ближайшей скале и легко взбежал по вертикальной стене метра на три. Сделав сальто, он благополучно приземлился. В мышцах ощущался приятный зуд, тело было легким и послушным. Немного поразмыслив, он понял, что анатомия биоорганизма не была человеческой и не могла в точности повторить танец огня. Но тогда откуда такая слаженность этого нового танца? Похоже, дух горы подарил ему не только язык хоравов, но и кое-какие их древние навыки.

— Спасибо, одинокий дух. — Сказал Георг вслух и покинул пещеру.

Проквуст теперь каждый день по утрам делал комплекс упражнений. Они всплывали в нем с неоскудевающей последовательностью. Он нанизывал их на свою память как драгоценную коллекцию и радовался каждому новому приобретению. Оказывается, биоорганизм не был машиной, он также как живое тело поддавался тренировке. Его мышцы наливались дополнительной мощью, реакция становилась молниеносной. О, если бы теперь Георг встретил своих врагов, им бы не поздоровилось! Древнее боевое учение хоравов помноженное на возможности искусственного организма становилось разящим оружием. Усвоив порцию приемов, Проквуст несколько корректировал их, исходя из особенностей биоорганизма. Для этого он специально просидел в библиотеке немало дней, прежде чем нашел на ее пыльных полках описание искусственного организма и хорошенько его изучил. У него тоже были уязвимые места, например, его сердце располагалось неглубоко и при хорошем ударе могло запросто остановится. Не говоря уже об огромных глазах, требующих тщательной защиты, и суставах, которые могли быть достаточно легко повреждены. Уязвима была и голова биоорганизма, в которой располагался мозг и некая система скрепления души и тела. Георг долго в ней разбирался, но толком так ничего и не понял, не помогло в этом даже его безукоризненное знание языка хоравов. Он не знал, зачем ему это неведомо как попавшее к нему знание. Он не собирался убивать хоравов, к которым, несмотря на их скрытое высокомерие и хитрое лицемерие, относился искренне по-доброму. Сегодня они были его семьей. Георг слегка взгрустнул, пока он не мог даже надеяться вернуться на Ирию, кем бы его там тогда восприняли?

Канцлер теперь заходил к Проквусту редко. Правда, при встречах он неизменно оправдывался, что очень занят и не может уделять ему прежнего внимания, но Георг то знал, что это не занятость, а присущий всем хоравам рационализм оставляет его в одиночестве. Особенно редкими визиты Люция стали после неудачи Горы в попытке дальнего видения. Искомая звезда лежала в центре звездных скоплений, и как Георг ни старался, он не мог на нее настроиться. Она, словно дразнясь и насмехаясь, то притягивала его к себе, кружа голову, то странным образом пряталась за густо окружающими ее созвездиями. Нет худа без добра, перестав быть нужным, он приобрел свободу и это его вполне устраивало. При каждом, все более редком визите, канцлер с озабоченностью сетовал на обилие дел, а Георг с готовностью выражал свое понимание.

Недина все ближе продвигалась к конечной цели своего путешествия. Полет длился уже более года. По скупым рассказам капитана Хала, существовали какие-то нюансы, заставляющие время от времени выныривать в обычное пространство и сверять полет с маршрутом. К тому же по пути хоравы обследовали попадающиеся планеты, но Георга больше не приглашали. Он глушил готовую вспыхнуть обиду и старался пореже заходить в рубку, хотя это была единственная возможность пообщаться с Греоном. Этот бывалый и молчаливый хорав, похоже, симпатизировал Георгу, во всяком случае, Проквусту очень хотелось в это верить. Общение с ним давало заряд бодрости, отодвигало в сторону щемящее чувство одиночества.

Сегодня был особый день, сегодня совет Недины вспомнил Святого Гору и пригласил в рубку. Канцлер лично принес это известие. Он даже не торопился как обычно, а остановился посредине комнаты, как бы ожидая приглашения присесть. Георг еле успел спрятать книгу, тайком взятую в библиотеке, поэтому с готовностью усадил гостя в кресло.

— Святой Гора!, — Начал торжественно Гариль. — Вы приглашены в рубку. Сегодня Недина входит в созвездие Совета цивилизаций, мы решили, что вы должны это видеть!

— Спасибо. — Голос Проквуста дрогнул, он был благодарен, что о нем все-таки вспомнили.

Канцлер торжественно посмотрел на него и в этом взгляде, сквозь торжествующее высокомерие мелькнула тень искреннего участия, Георг это явственно почувствовал, и это его тоже порадовало, даже больше, чем само приглашение.

— Ваш плащ в порядке?

— Да, вполне.

— Что ж, буду рад вас видеть… — Люций встал и направился к выходу. Перед дверью он оглянулся на провожающего его Проквуста.

— Послушайте, Гора, с вами все в порядке?

— В каком смысле, канцлер?, — Насторожился Георг.

— Ваш биоорганизм выглядит несколько… — Гариль запнулся, подбирая подходящее слово, — несколько опухшим, что ли.

— Да?, — Георг смущенно осмотрел себя. — А я ничего не замечаю и чувствую себя отлично.

— Что ж, значит, мне показалось. — Канцлер гордо поднял голову и степенно удалился.

После его ухода Проквуст растерянно разглядывал себя в зеркале и понял, что канцлер прав. Он стал бугристее, шире от набухших мышц. Для хоравов такой вид вполне мог быть воспринят как отклонение от нормы. Придется теперь прятать себя под плащом, благо он такой большой, что можно было два раза им закутаться.

В обычно полупустой рубке царило непривычное оживление от десятков снующих туда-сюда хоравов в разноцветных плащах. Весь совет явился на встречу с целью длительного путешествия. У дальней стены рубке стояло несколько рядов кресел, почти все они были пусты. Воспользовавшись суматохой, Георг протиснулся к капитану Халу.

— Здравствуйте, Греон.

— А, Святой Гора, рад, что вы здесь, очень рад.

— Скажите, по Недине будет трансляция нашего прилета?

— Трансляция? Нет, совет вообще запретил оповещать народ раньше времени. Извините, Гора, но мне надо идти.

Проквусту стало все понятно. Хоравы, как всегда оставляют себе возможность отступления, в случае чего, объявят, что координатор сломался, и рванут в сторону. На пульте что-то громко звякнуло и вся почтенная публика принялась рассаживаться по местам. А из динамиков вдруг полилась хоравская речь. Говорил капитан Хал. Он отсчитывал минутную готовность к выходу из подпространства.

Проквуст вздрогнул от легкого прикосновения. Рядом стоял хорав в форме пилота Недины. Георг сразу его узнал, так как нередко с ним разговаривал. Это был Фэйл Ли, очень приятный и доброжелательный хорав, аура у него была светлая, с особым оттенком.

— Извините, Святой Гора. — Быстрым шепотом заговорил пилот. — Пройдите со мной, капитан пригласил всех сесть. Он попросил позаботиться о вас.

У Проквуста в душе потеплело от щемящего чувства благодарности. Он прошел вслед за Фэйлом и уселся с краю на последнем ряду кресел. Повинуясь голосу капитана, в рубке мгновенно воцарилась тишина, хоравы были очень дисциплинированы. Хриплый голос Хала сухо и невозмутимо отсчитал до ноля. Корабль-планета слегка вздрогнула и в экраны внешнего обзора полился свет чужого пространства. Оно было густо усеяно звездами, так густо, что кое-где они сливались в яркие пятна и жгуты. В душе Проквуста что-то словно сработало, ему вдруг эта картина показалась такой знакомой. Но он не мог это видеть! Его зрение вдруг стало размытым и зорким одновременно. Он еще с Земли боялся этих приступов, грозящих провалом в неведомые иномерные дали. Он резко встряхнул головой, стало легче, но Георг успел заметить таявшую ячеистую структуру пространства. Он почему-то знал, что это тень иных, многомерных пространств, но пока ему не хотелось знать, насколько они глубоки и многообразны.

Звездная система Совета Цивилизаций состояла из двух солнц, ярко-золотого и сонно-багряного. Светила кружились вокруг друг друга в бесконечном танце, а их зрителями были четыре планеты. Аппаратура наблюдения максимально приблизила планету со второй орбиты. На ней компьютер сразу отметил присутствие разумной деятельности. И буйству этой деятельности можно было только подивиться. Планета искрилась огнями, вокруг нее густой черной искрящейся пылью носились десятки тысяч кораблей, спутников, массивных ажурных сооружений, видимо космических станций, если не городов. Следы разумной деятельности виднелись и на других планетах, но не в такой степени. Внезапно тишину прервал голос светлейшего Бруно, сидящий рядом Фэйл даже вздрогнул от неожиданности.

— Капитан Хал, что дальше?

— А ведь они, наверное, из-за меня не используют мыслеголос. — Усмехнулся внутренне Проквуст. — Что ж, хитрецы, я открывать вам глаза не собираюсь.

— Думаю, надо подождать, нас наверняка заметят. — Откликнулся Греон. — Я…

— Не уверен, что это будет скоро!, — Прервал его канцлер и вышел на середину рубки. — Если Совет Цивилизаций могуч, то к нему могут прилетать множество кораблей. Я считаю, что надо дать сигнал.

— Какой сигнал, Люций, может фонариком помигать?!, — Ворчливо проскрипел Бруно.

— Зачем фонариком?, — Гариль повернулся к Проквусту, видимо заранее посмотрел, где тот сидел. — Давайте попросим нашего святого.

Не давая никому больше говорить, канцлер быстрым шагом направился к Георгу, по пути сообщив ему, что хоравы просят у него помощи в установлении контакта с Советом Цивилизаций. Проквуст, не отвечая, встал и, пройдя мимо несколько опешившего канцлера, подошел к координатной машине. В рубке присутствовали десятки хоравов, но они опять мгновенно затихли. Георг взял Белый камень и положил на левую ладонь. Он понятие не имел, поможет ли ему координатор, а если и поможет, то, что с ним делать?! Или что он мог сделать? Времени на размышление совсем не было, поэтому Проквуст сделал первое, что пришло в голову. Он приблизил координатор к глазам, накрыл его другой ладонью и прошептал на межгалактическом языке: «Мы прибыли, встретьте нас», вернул его на место и пошел к креслу.

— Святой Гора, — обратился к нему обескураженный скоротечностью происшедшего, канцлер, — что все это значит?

— Я попросил нас встретить, Гариль Люций. Думаю, что надо ждать.

Сам он вовсе не был уверен, что он что-то сообщил, но что еще ему оставалось делать, признаться в своем бессилии? Если так, то это выяснится само и очень скоро.

— Сколько же мы должны ждать, Святой Гора?

— Шесть часов. — Почему шесть? Откуда Георгу знать, взял, да, и сказал.

Канцлер кивнул и вернулся к своему креслу. Никто не расходился, хоравы ждали. Они были не только дисциплинированны, но и очень терпеливы.

Для Проквуста эти шесть часов стали мукой. Сначала он растерянно вспоминал, то, что сделал и размышлял, почему просто не отказался от провокационного вызова канцлера? Сказал бы, что не знает, как это сделать, и все. Если хоравы не знают, как известить о своем прибытии, то почему он должен знать? Так, нет, поддался на уловку, пошел на поводу собственной гордости, как же, ведь он дважды святой! Потом Георг наткнулся на хорошую идею, которая вселила в него надежду. Недина, это пусть не очень большая, но планета, не может быть, чтобы представители Совета Цивилизаций не заметили ее прибытия. Следовательно, они ею заинтересуются и прибудут сюда, или хотя бы как-то проявят себя. Часы шли, надежды таяли. Спасительная идея тоже таяла. В самом деле, зачем Совету рассматривать небо, если у них наверняка есть автоматические системы безопасности. Недина даже в их звездную систему еще не вошла, осторожные хоравы подвесили планету-корабль на расстоянии, с которого могли наблюдать, не привлекая внимания. Даже если Недину заметят, то за шесть часов никто не среагирует. И почему он назвал этот срок?! Сказал бы три дня и спокойно пошел спать, что ему в голову стукнуло?! Последний час стал особенно мучительным, потому что Георг стал представлять насмешливо — укоризненные взгляды хоравов, снисходительные улыбки и лживые утешения. Кажется, они все здесь украдкой посматривают на него, предвкушая миг, когда смогут сбросить его с пьедестала, на который сами и возвели. И не просто сбросить, а еще и потоптать в пыли.

От нервного рассматривания собственных пальцев Проквуста отвлек шум. Все, началось, подумал он. Но оказалось, что дело не в нем. На обзорных экранах появилось призрачное светлое пятно. Пилоты во главе с капитаном Халом суетились вокруг пульта, видимо предполагая, что это сбой электроники, но потом они застыли, наблюдая за происходящим. Пятно света наливалось сполохами ослепительного белого огня, они вспыхивали и, цепляясь друг за друга, складывались в сложную конструкцию. Неопределенность формы не могла позволить определить расстояние до пятна, поэтому и его размеры оценить было очень трудно. Канцлер уже крутился рядом с пультом и что-то возбужденно обсуждал с капитаном. Проквуст прислушался и неожиданно из общего шумного фона уловил их негромкую перепалку.

— Капитан, — зло шипел Гариль, — я требую принять немедленные меры защиты!

— Уже приняты, канцлер, защитное поле выйдет на полную мощность в течение минуты.

— Хорошо, а какая угроза может исходить от этого объекта, и что это такое, наконец!

— Знаете, Люций, — неожиданно резко пробасил капитан в ответ, — не стройте из себя начальника, я подотчетен только совету Недины! Думаете, ваши окрики помогут разобраться в проблеме?!

— Не надо сердится, Греон, — примирительно зашептал канцлер (чем не мало удивил Проквуста), — я просто волнуюсь.

— Все волнуются. — Буркнул в ответ, сразу остывший от кратковременных эмоций капитан.

— Ну, может быть, у вас есть какие-то версии об этом объекте?

— Да, не объект это!

— Не понял.

— Видите, ни один радар его не видит!

— А пси-экран?

— Пси-радар один и работает, именно от него поступает сигнал на обзорный экран, но если его отключить, то перед нами будет обычное… Стоп, что-то меняется!

Изображение на экране начало наливаться материальной плотью. Его величина оказалась раза в два больше Недины, бедная планета хоравов начала мелко дрожать от слишком близкого гравитационного возмущения, но Хал и его команда поколдовали над пультом, и вибрация прекратилась. К концу шестого часа перед взорами хоравов предстал громадный корабль хозяев системы. Он был в диаметре больше Недины, к тому же еще и вытянут на три — четыре ее диаметра. На нем виднелось множество надстроек, переливающихся огоньками. Корабль навис над Нединой и казалось, приготовился ее проглотить.

— Братья, свершилось!, — Внезапно раздался голос канцлера. — Мы благодарим Святого Гору, за то, что он привел нас к цели.

Проквуст почувствовал, как десятки пар глаз обратились на него. Он встал и неуклюже поклонился.

— Теперь нам надо решить, что будем делать дальше. — Продолжил Гариль, но его тут же прервал капитан Хал.

— Канцлер!

Тот резко и явно сердито обернулся. Рядом с ним стоял один из пилотов и протягивал лист.

— Прочтите это. Это только что пришло по всем нашим каналам связи.

Послание было на межгалактическом языке, компьютер перевел. Люций взял листок и повернулся к остальным хоравам.

— Здесь написано, что ждут нашу делегацию, не более трех представителей.

При этих словах поднялся светлейший Бруно.

— Я пойду.

— Но светлейший!

— Что еще?!, — Сурово спросил тот.

— Я не дочитал еще одну фразу!

— Зачитайте, канцлер, и извините за мою торопливость.

— Здесь написано, что мы должны взять с собой координатор!

Воцарилась молчаливая пауза. Каждый понимал, что кристалл может нести только Проквуст. Бруно раздраженно расправил складки плаща, видимо, в состав делегации включать Георга никто не собирался.

— Что ж, в таком случае, второй член делегации тоже определился. Кто третий? Молчите, канцлер, ни слова о том, что вы хотите присоединиться! Вы же знаете правила! Итак, кто?

Странно, думал Георг, у нас на Ирии в такой ситуации отбоя бы от желающих не было!

— Разрешите мне, братья. — С заднего ряда поднялся молодой хорав.

Это был Пол Коринни, так сообщил ему опознаватель, встроенный после покушения на него в каждый биоорганизм. Почему Георг решил, что он молодой? А потому, что Проквуст так его видел. Он давно уже воспринимал хоравов не только зрением, а еще и неким внутренним взглядом, которому открывались оттенки их ауры. В основном это были оттенки голубого цвета. Георг не знал, что они означают, просто у каждого хорава сочетание оттенков было особым, как отпечатки пальцев у человека, кроме того, в них еще были заложены черты их характера, возраста. Особенно ярко они всплывали внутри него при первом знакомстве. Вот и сейчас он заметил, как прозрачная голубизна Бруно на миг подернулась багряной тенью. Сердится, наверное, старик, подумал Проквуст. Его размышления прервал канцлер.

— Друзья!, — Возвестил он торжественно. — Я думаю, Совет Недины поддержит нашего брата и доверит судьбу планеты и в его крепкие руки!

Ответом прозвучало дружное одобрение. Все, вопрос был решен. Делегация собралась в центре рубки, Проквуст зажал в ладони координатор. Напутственных слов не было, они покинули рубку под напряженными взглядами остальных хоравов. Их никто не провожал, хотя для Георга это было бы вполне естественным. Наверное, решил он, боятся пропустить что-то важное, потому от экранов оторваться не могут. Делегация молча дошла до ближайшего ангара с дисколетом. Такие Проквуст еще не видел, он был раза в три больше обычных, в нем было просторно, в рубке вместо трех кресел было восемь кресел в два ряда. По пути Георг несколько раз ловил на себе настороженный взгляд Бруно, поэтому внутри дисколета сразу же уселся подальше.

Бруно что-то пощелкал на пульте, и управление кораблем взяла на себя автоматика. Проквуст заворожено смотрел на приближающуюся громаду чужого корабля. Он размышлял, сколько же труда вложено в него, и каков же уровень технического развития его строителей, но от дум его отвлекли голоса.

— Пол, — приглушенно отчитывал светлейший сидящего рядом хорава, — что за глупая шутка?! Ты мой племянник, последний близкий родственник, более того, ты мой преемник, разве можно так рисковать, напрашиваясь в состав делегации?!

— Но дядя, — оправдывался молодой хорав, — участие в такой важной миссии дает мне в будущем право на особое положение в Совете!

— Вот как, у тебя есть амбиции?! Ты что, хочешь власти?!

— А почему бы и нет?! Почему должность канцлера тысячи лет бессменно занимает один и тот же хорав?!

— И что в этом плохого?

— То, что во власти отсутствует свежая кровь! Надо систематически обновлять состав Совета, это…

— Где ты узрел в нас свежую кровь?!, — Перебил племянника Бруно с горькой усмешкой. — И зачем лично тебе это нужно, если ты, благодаря моей протекции, тоже сидишь в Совете ни одну тысячу лет?!

— Ну, — замешкался Коринни, — это требует логика политического развития, и я…

— Прости, Пол, — опять перебил его Коринни Фа, — но на Недине слово «развитие» не очень то популярное. Ты то его где подобрал?!

— Неважно! Главное, что Недина движется к серьезным изменениям, и я бы хотел быть в гуще этих событий!

— В гуще?, — Бруно усмехнулся. — А может быть, во главе?

— А почему бы и нет?!, — С вызовом и мальчишеским задором ответил Пол.

— Понятно, моя должность тебя не устраивает. На канцлера метишь?

Ответа Проквуст расслышать не смог, так как дисколет вдруг мелко завибрировал и стал подвывать низким басом. Огромный корабль на экране перестал приближаться, Проквусту показалось, что их дисколет уперся в прозрачную стену, беспомощно тыкался в нее, но не мог сдвинуться ни на сантиметр. Дядя и племянник суетились возле пульта. Сначала они внимательно всматривались в приборы, а затем вдруг стали яростно спорить. Сквозь окружающий гул до Георга доносились лишь отдельные возгласы, но и их было вполне достаточно, чтобы понять суть спора. Коринни Фа требовал выключить двигатели, а Пол яростно его от этого отговаривал. Наконец авторитет дяди видимо сыграл свою роль, и он сердито махнув рукой в сторону племянника, нажал красную клавишу. И тут же все стихло.

— Вот видишь!, — Зло зашипел на своего молодого родственника Бруно, — Это же элементарная политическая задачка: если ты напросился в гости к сильному, то лучшее оружие, это демонстрация доверия! Ясно тебе?!

— Пока ты прав, дядя. — Нехотя согласился младший Коринни.

— Пока?!, — Рассердился светлейший и бросил настороженный взгляд в сторону Проквуста, но тот все свое внимание уделял экрану. — Ты ведешь себя как мальчишка! Откуда у тебя столько эмоций и страстей осталось?!

— Я их хранил сотни тысяч лет, чтобы окончательно не превратиться в безвольных стариков, плетущихся вслед примитивному пришельцу!

— Значит, тебе не нравится наш выбор! А что бы ты предложил?

— Я бы вел Недину по просторам вселенной, наслаждаясь собственной мощью и свободой, и не гонялся бы за призраками истин, возможно ведущих нас всех, — Пол кивнул в сторону экрана, — в рабство!

— Ах, вот как! А не твои ли друзья…

Дискуссия мгновенно прекратилась, потому что дисколет слегка дернулся и словно подхваченный легким течением реки, двинулся к кораблю Совета цивилизаций. Скорость дисколета росла так стремительно, что казалось столкновение с гигантским корпусом, мгновенно заслонившего собой на экране весь окружающий космос, было неизбежно. Проквуст машинально так сжал подлокотники кресла, что они затрещали под его железной хваткой. Дисколет не снижая скорости, несся вперед, до корабля оставались считанные километры, когда впереди разверзлось огромное отверстие, сияющее ослепительной синевой. Они влетели в него и тут же остановились. Не было ни торможения, ни перегрузок. Судя потому, как озадаченно переглянулись дядя с племянником, даже на них это произвело впечатление.

Бруно что-то нажал на пульте, и вся куполообразная крыша дисколета стала прозрачной. Они находились в помещении невероятных размеров, в которое, наверное, можно было бы поместить весь имеющийся космический флот Недины. Его и помещением то назвать можно было с натяжкой. Во-первых, здесь была атмосфера. Во-вторых, мысль о помещении возникла у Проквуста только исходя из того, что они влетели внутрь гигантского корабля, так или иначе, но стены, потолок здесь должны были быть. Но их не было! Дисколет стоял на идеально ровной серой поверхности, расходящейся во все стороны и уходящей за горизонт. Вверху синевой раскинулось настоящее небо, с легкими облачками, медленно плывущими вдаль.

— Иллюзия, наверное. — Донесся до Георга мыслеголос Пола.

— Какая иллюзия, посмотри на приборы!, — Бруно встал. — Все, мы прибыли, значит, нас ждут. — Он впервые за весь совместный перелет открыто посмотрел на Проквуста. — Святой Гора, вы готовы?

— Да, светлейший, конечно.

Делегация осторожно спустилась по трапу и отошла на несколько шагов от дисколета. Каждый невольно держался друг друга. Проквусту не было страшно, ему было страшно интересно. Поэтому он первый обнаружил, что снаружи скафандров находится вполне нормальная атмосфера. Он убрал шлем, вдохнул воздух и с удивлением обнаружил, что он свеж и приятно пахнет. Рядом с тихим шелестом сработали шлемы Бруно и Пола.

— И что дальше теперь?

Вопрос, судя по вопросительному взгляду Коринни Фа, направленного на Георга, адресовался именно к нему. Что Проквуст мог предложить? Он машинально поднял координатор на уровень глаз и, смотря в него, мысленно сообщил, что делегация народа Недины ждет встречи. Тотчас участок пола под ними двинулся. Не было ни границ, ни черты, ничего такого, чтобы свидетельствовало об особом участке пола, на который они случайно встали. Нет, просто пол, словно морская волна, только совершенно плоская, нес их куда-то вдаль. Впереди возникло легкое марево.

— Сейчас будет переход. — Услышал Георг от Бруно и они пересекли призрачную границу.

Необъятный зал исчез, они очутились в просторной продолговатой комнате с очень высокими потолками. В дальних ее стенах виднелись арки закрытых дверей. Они были высотой почти под потолок. «Господи! Великаны здесь, что ли живут?», — Подумал Проквуст и вдруг почувствовал, что не один в собственной голове.

— Это как посмотреть!, — Прозвучало у него в голове. — Может быть, вы сами слишком мелки? Проходите.

Дальняя дверь уехала в стену. Приглашение услышали сразу все, поэтому все трое одновременно шагнули навстречу неведомому будущему.

За гигантской дверью, вопреки ожиданиям, гигантских помещений не было, там располагался круглый, вполне обычных размеров, зал. Слева от входа стоял массивный стол, за которым восседало чудовище. Именно так о нем Проквуст и подумал. А что еще можно было подумать, глядя на большую голову, увенчанную тремя массивными костяными темно-бордовыми наростами? Картину дополняла длинная зубастая пасть и два больших пронзительных желтых глаза. Чем не чудовище? Оно сидело, вальяжно развалившись в огромном кожаном кресле, поблескивая золотистой чешуей. На Ирии в сказках таких называли драконами, только они были очень большими. Подумав об этом, Георг поймал на себе мимолетный взгляд дракона.

— Он меня слышит!, — Проквусту это очень не понравилось.

Делегация хоравов растерянно топталась, не зная, что делать дальше. Затянувшуюся паузу прервал Бруно. Он шагнул вперед и торжественно произнес:

— Мы посланники народа хоравов, планеты Недины, приветствуем представителя Совета Цивилизаций.

Дракон склонил голову набок.

— И вам привет, путники. Только я не представитель, я глава Совета.

Хоравы растерянно переглянулись.

— Вы один?, — Не сдержался Пол Коринни.

— А что в этом странного?

— Ну, смысл совета сам по себе подразумевает демократию…

— А я разве против?, — Кожаная спинка кресла завибрировала за драконом. — Ты вот что, помолчи.

Дракон приподнял громадную лапу и ткнул в сторону Пола изогнутым когтем. Молодой хорав словно поперхнулся и остекленело застыл. Нет, он не отключился, Георг продолжал ощущать его сознание, просто он был обездвижен, даже мысли в нем застыли, осталась только память, впитывающая в себя окружающую информацию. Неважно, как дракон это сделал, в любом случае, это было насилие. И это Проквусту тоже не понравилось. А дракон перевел взгляд на Бруно.

— Ты старший?

— Да, я представляю совет нашей планеты и полномочен…

— А координатор, почему не у тебя тогда, а?, — Дракон опять повел когтем. — Помолчи-ка и ты. — Потом он посмотрел в глаза Георгу. — Глаза у вас, хоравы, странные. — Проворчал он еле слышно. — Ну, что стоишь, давай координатор.

— Не дам!, — Вырвалось вдруг помимо воли из недр обиженной души Проквуста.

— Это почему?!, — Искренне удивился дракон.

— Потому что вы хам!

— Совершенно верно, я хам, и что это меняет?

— Многое. Мы искали Совет Цивилизаций, надеясь на взаимопонимание, уважение, помощь и мудрость. А нашли…

— Погоди-ка, дружок!, — Прервал его дракон. — А разве я вам в этом отказываю?

— Но вы ведете себя неуважительно по отношению к представителям целой цивилизации!

— А вас есть за что уважать?

— Я считаю, что, уважая других, прежде всего, уважаешь самого себя!

— Да? Никогда об этом не думал. Очень интересная мысль. Зовут то тебя как, хорав?

— У меня много имен, дракон, но они не про тебя!

— Дерзишь, пришелец! Да ты знаешь, с кем споришь?!

— Знаю! С надутым спесью хамом!

— Нет, ты ошибаешься! Смотри же!

Дракон что-то нажал на столе, и комната вдруг мгновенно преобразилась. Перед делегацией хоравов словно пелена спала, стены и потолок комнаты рванулись в разные стороны, стол вырос до размеров двухэтажного дома, а над ним поднялась гигантская туша чудовища. Его дышащая жаром пасть нависла прямо над Проквустом, а из-за спины дракона вдруг выплеснулись в разные стороны громадные перепончатые крылья. Оказывается, никакого кресла не было.

— Дерзкий хорав, не перекусить ли мне тобой?!, — Загремело у него в голове.

— Подавишься!, — Крикнул Георг на межгалактическом языке. Нет, страшно ему не было, скорее ему было не по себе, но он чувствовал внутри себя неведомую силу, вызванную беспардонным поведением дракона, и совсем не боялся его.

Дракон повел громадным когтем и Проквуст вдруг почувствовал, как поднимается вверх. Он поднялся и мягко опустился на поверхность стола. Огромные звериные глаза уставились на него почти вплотную. Но из Георга фонтаном били безрассудство и необъяснимое озорство, он яростно кричал в эти желтые зрачки, в каждом из которых мог бы утонуть:

— Что, чудовище, вырос? Молодец! Только чем больше ты становишься, тем большим хамом выглядишь!

— Хм. — Зазвучало у него в голове недоумение чудовища. — Хорав, ты смел от глупости?

— Нет, от силы!

— Ты?!, — Дракон усмехнулся и опять повел когтем в сторону Проквуста.

На того словно липкую паутину накинули. Но только на мгновение! Георг легко вспомнил огонь своего солнца, хранящегося в душе, он всколыхнул его одним только бликом и тут же обрел свободу. Но свет уже было не остановить, он все прибывал и прибывал из неведомых кладовых, Георг наливался им, переполнялся, проливал вокруг, наполнял им окружающее пространство… Дракон вдруг мигнул, потом зажмурился.

— Ух, ты! А ты не простой хорав.

В ту же секунду Георг оказался рядом со своими застывшими товарищами, а комната и сам дракон приняли прежние размеры.

— Хорошо, хорав, с тобой я буду говорить уважительно. Отдай мне, пожалуйста, координатор.

Проквуст посмотрел на дракона и вдруг понял, что совсем на него не сердится. Он протянул руку вперед и раскрыл ладонь. Белый камень вздрогнул и медленно всплыл. Он как бы дополнительно испрашивал у своего хозяина разрешения. «Лети, тебя ждут!», — сказал ему Георг, и координатор, набирая скорость, двинулся к дракону. По пути он пересек некую границу, на которой на какое-то мгновение его грани расплылись, а потом вновь стали твердыми и осязаемыми. Проквуст подумал, что, наверное, кристалл увеличил свой объем, иначе зубастый гигант просто его не заметил бы.

Дракон бережно подставил когтистую лапу под координатор, и когда тот опустился, накрыл его другой лапой. Видимо, он углубился в изучение его содержимого, потому что прикрыл свои желтые глаза морщинистыми веками, под которыми возбужденно подрагивали зрачки. Возникла пауза. Георг огляделся и, не зная чем себя занять, подошел к своим плененным чужой волей спутникам. Он опять позвал изнутри себя солнечный свет, вобрал его в ладони и плеснул им в хоравов. Ничего не произошло. Проквуст не поверил. Он толкнул Пола рукой и тот чуть не упал, но, переступив ногами, остановился.

— Это возмутительно!, — Завозмущался младший Коринни, обретя дар речи. — Разве можно так обращаться с парламентерами целой цивилизации?! Я….

Георг ему не ответил. Светлейшего Бруно он на всякий случай не толкнул, а встряхнул, придерживая руками.

— Спасибо, Святой Гора. Да, помолчи ты, наконец, Пол! Знаете, Георг, я скептично относился к рассказам Люция о вас, более того, даже в том, что сам видел, сомневался, но теперь я увидел чудо и…

— Не надо, светлейший, я не чудотворец, просто мир несколько сложнее того, что мы о нем знаем.

— Да, — согласно кивнул головой Коринни Фа, — наверное, вы правы, Георг. Мы, хоравы, слишком уверовали в себя, слишком опрометчиво прекратили процесс познания, решив, что он исчерпан. Теперь расплачиваемся за это. — Он кивнул в сторону дракона. — Как вы думаете, это надолго?

— Нет, вряд ли, иначе он бы…

— Послушай, дядя!, — Громогласно напомнил о своем существовании племянник. — Я считаю, что наша миссия зашла в тупик! Давайте уйдем отсюда, пока это чу…

— Лучше ты меня послушай, Пол!, — Не выдержал Бруно. — Я уже начинаю сильно сожалеть… — Он запнулся. — А впрочем, это не имеет значения. Давай обсудим твое предложение…

— Это не предложение, это мое требование!

Проквуст внутренне улыбаясь, смотрел, как ауру святейшего захлестнула темно-багряная волна гнева. Он хорошо понимал чувства этого властного, резкого, но в целом мудрого хорава, рядом с которым его племянник выглядел сопливым мальчишкой. Видимо стыдясь за него, Бруно перешел на вербальную речь.

— Пол! Ты меня позоришь своими трусливыми и глупыми суждениями!

— Дядя! Ты меня назвал трусом?! Это просто возмутительно! Моя позиция основывается не на страхе, а на политическом суждении…

— Пол, перестань меня смешить: ты — политик?! Я тебе просто приказываю заткнуться! Или в совете откроется новая вакансия!

— Дядя, но это не честно!

— Зато, действенно! Молчи и слушай!

Коринни Фа вновь перешел на мыслеголос.

— Вы нас извините, Святой Гора. — Обернулся он к Проквусту. — Я просто вынужден был поговорить с племянником, как бы это сказать, наедине.

— Ничего страшного, светлейший, я все понимаю.

— Зато теперь Пол готов трезво обсуждать свою, как он сказал, политическую позицию. Правда, Пол?

— Правда. — Нехотя буркнул тот в ответ.

— Итак, Пол считает, что наша миссия не удалась, и надо, признав это, уходить. Так, Пол?

— Так.

— Что скажете на это, Георг?

— Думаю, что рано судить и делать выводы. — Проквуст задумался. — Впрочем, если мы решим уйти, то я, думаю, нас никто задерживать не станет.

— Святой Гора, а вы уверены в этом?

— Что вам сказать, Пол? Скорее уверен, чем, неуверен. Но я думаю, надо и вашему дяде дать слово.

— Я считаю, что надо оставаться. Раз мы начали путь, надо его пройти до конца.

— До какого конца, дядя?, — Мрачно переспросил Пол.

— До логического!, — Прозвучала вдруг у них у всех в головах ироническое драконье слово.

Оказывается, дракон с интересом прислушивался к их дискуссии. Возникла пауза.

— Что же вы замолчали? Мне очень интересно.

— Подслушивать нехорошо. — Заметил Георг.

— А я не подслушиваю, Гора, я слушаю.

— Я не называл тебе своего имени, дракон.

— Ну, так назови.

— Хорошо, я Гора, идущий к солнцу. Мои спутники, это доверенные представители народа Недины. Это Бруно, а это Пол. Назови и себя, дракон.

— Зовите меня Чаром. — Дракон приподнял блестевший гранями координатор. — Я тут ознакомился и у меня есть вопросы к претендентам на членство в Совете. Готовы отвечать? Очень хорошо. Тогда первый вопрос к уважаемому Горе. Скажи, идущий к солнцу, разве ты хорав?

— Нет, я человек.

— Человек? А как же ты оказался в этой компании?

— Я умер на своей планете и, как я понимаю, застрял между мирами.

— Хм, иногда это наказание, а иногда великая честь. Ну, продолжай.

— Что продолжать?

— Рассказ, как ты стал хоравом.

— Все очень просто, я был один, случайно нашел их, пришел к ним, и они меня радушно приняли.

— Вот так вот, все просто?

— Да. Теперь хоравы, мой народ.

— А почему ты не вернулся на свою родную планету?

— На это были и есть причины.

— Ты о них не скажешь?

— Нет.

— Но они очень важные?

— Да.

— Хорошо, опустим это. Тогда скажи мне Гора, а как тебя звали, когда ты был человеком?

— Зачем это тебе, Чара?

— У меня на это есть причины, человек!

— Хорошо, меня звали Георг Проквуст.

— Позвольте!, — Дракон взволнованно подался вперед. — Так ты тот Георг, который принес себя в жертву ради спасения целой планеты?

Проквуст изумленно уставился на дракона, откуда он это мог знать, здесь за тысячи световых лет от родной Ирии?! Что за чудеса!

— Чар, я не считаю, что принес себя в жертву, я просто исполнял свой рок.

— Вот как?! А что же тогда, по-твоему, жертва?

— Я не знаю.

— Не скромничай, слух о тебе по всей вселенной прокатился. Такие жертвы редки и достойны уважения. Вот, например, твои друзья, хоравы. Посмотри на них Гора, они принесли в жертву не свои тела, они отдали на заклание свое будущее поколение. Кинули их всех на жертвенный алтарь, а ради чего? Ради себя самих! Они решили обмануть бога! И вот результат: они очнулись, и расхаживают теперь в искусственных биологических организмах, рассчитывая при этом попасть в сонм полноправных членов Совета цивилизаций. Справедливо ли это?, — Дракон умолк, как бы приглашая к разговору, но все молчали. — Молчите? Правильно.

— Простите, уважаемый Чар, — заговорил Бруно, — но мы осознали свои ошибки, мы пытаемся их исправить, с божьей помощью.

— Да, вижу, господь вам Гору прислал.

— Мы это тоже поняли и объявили его святым!, — Выкрикнул Пол.

— Объявили святым? То есть непогрешимым?!

— Чар, зачем заострять внимание на титулах? Я наделал в своей жизни массу глупостей, никакой я не святой, но если от меня зависит судьба хоравов, я готов сделать все, что от меня зависит, чтобы они нашли дорогу к богу.

— А чего они, собственно, хотят? Хоравы, вы чего хотите? Вы зачем совет искали, не затем же, чтобы заседать в нем?

Слово взял Коринни Фа, видимо, он заранее подготовился к подобному вопросу.

— Уважаемый Чар, мы пришли за знаниями. — Бруно сделал паузу, но дракон выжидательно молчал, и он продолжил. — Знаниями о смысле и способе жизни, потому, что наши знания об этих понятиях оказались ложными. Мы просим помощи.

— Все?

— Если кратко, то все.

— Что ж, заявление от претендента принято. — Дракон наклонил голову над столом и постучал несколько раз по столешнице когтем. То ли он размышлял, то ли нажимал клавиши? Он вновь взглянул на делегацию. — Однако потребуются некоторые уточнения. Вы готовы дать пояснения?

— Да. — Важно ответил светлейший, кажется, он наконец-то вновь почувствовал себя персоной.

— Хорошо. Со смыслом жизни, я думаю, наши мнения совпадают. Он заключается во взаимоуважении между членами Совета Цивилизаций, и в точном следовании общим целям. Хоравы, вы готовы разделить нашу судьбу, сделать ее своею?

Проквуст стоял невозмутимой статуей, сейчас решался не его вопрос, зато дядя с племянником озадаченно переглянулись. Наверное, только сейчас они поняли, какую ношу взвалили на себя, ведь от их слова зависела судьба целой планеты! Пауза опять затягивалась, но грубоватый дракон и на этот раз терпеливо ждал.

— Да!, — Твердо сказал Бруно.

— Да. — Вторил ему Пол.

— Отлично! Внесем в протокол. — Чар опять застучал когтями по столу. — А теперь поясните, что вы имели ввиду под «способом жизни»?

— Уважаемый Чар. — Взялся отвечать Коринни Фа. — Из-за собственной глупости, мы потеряли репродуктивную способность, и очень надеемся, что Совет цивилизаций поможет нам.

— В чем же мы можем вам помочь?, — Искренне удивился дракон. — Разве вы не можете осуществить искусственное зачатие или просто вырастить дитя в пробирке?

— Можем.

— Тогда в чем дело?!

— У нас рождаются бездушные куклы.

— Ах, вот в чем дело. — Чар задумался. — Выходит, вы прервали движение искр божьих, а господь всего на всего утвердил ваш выбор. Ну, и задачку вы нам задали, хоравы. У нас в Совете таких нет! Сразу скажу, что во вселенной хитрецов, подобных вам великое множество, но никогда еще они не претендовали на место в Совете Цивилизаций.

— Значит, вы нам отказываете?!, — Не сдержался Пол.

— Почему же, я еще не сказал, нет. Правда, и да, я еще не сказал.

— У нас еще есть шансы?, — Хмуро спросил Бруно.

— Есть. Только я вас должен предупредить, даже если Совет удовлетворит вашу заявку, он не сможет вам помочь.

— Но почему?, — опять влез Пол.

Дракон молча повел когтем, и младший Коринни вновь неподвижно застыл.

— Я тебя попрошу, Гора, не распаковывай пока этого хорава, ему будет полезно немного помолчать.

— Извините, Чар, — вмешался Бруно, — но я вынужден подтвердить вопрос Пола: почему?

— Потому что мы не можем заменить бога! Теперь ясно?!

— Да. — Светлейший запнулся. — Но неужели нет никакой надежды?

— Почему же? Надежда всегда есть. Жить надо ради бога, а не ради себя. Господь заметит и поможет. Ну, а Совет Цивилизаций поможет советом.

— Могу ли я ваши слова считать согласием на прием хоравов в Совет Цивилизаций?

— Нет, Бруно, не можешь. Член Совета звание очень высокое, его заслужить надо. А вам, хоравам, надо еще и вернуть утраченное!

— Мы готовы, Чар, мы все силы приложим, чтобы заслужить это право!

— Хорошо, хоравы, Совет Цивилизаций дает вам шанс, но только при соблюдении нескольких условий. Я их вам сейчас передам и дам время подумать.

Дракон громыхнул ящиком стола и достал из него свиток. Положив его на ладонь, он смешно вытянув губы, дунул на него и тот, медленно поднявшись, поплыл в сторону делегации Недины. На невидимой границе свиток, также как координатор на мгновение расплылся, потом тут же собрался и еще через несколько секунд оказался в руках светлейшего. Он вместе с Полом заворожено смотрели на плотный материал, явно хоравам незнакомый, Проквуст тоже не мог оторвать от него взгляда, но материал, из которого был сделан свиток, он узнал. Это была кожа.

Проквуст аккуратно потер пальцами свиток и облегченно вздохнул, нет, это была не кожа, а всего лишь искусная подделка под нее. Наверняка этот материал и прочнее и долговечнее кожи. Бруно принялся медленно разматывать послание. Вот появились первые строчки, и тут же вздох разочарования вырвался из уст хоравов: текст был написан на межгалактическом языке. Коринни Фа растерянно поднял глаза, ища дракона, но его уже в зале не было, зато рядом с ними стояли три кресла и небольшой столик.

— Этот свиток написан на межгалактическом языке!, — Горестно констатировал Бруно.

— По-моему, над нами здесь просто издеваются. — Подлил масла в огонь Пол.

— Не надо нервничать. — Успокоил их Проквуст. — давайте присядем и я переведу вам текст.

— Гора, вы владеете их языком?!

— Да, светлейший.

— Но каким образом, когда?

— Выучил в библиотеке. Может быть, все-таки начнем?

— Да, Гора, удивляться будем потом.

Они расселись. Бруно разложил свиток, и он свободно лег на поверхности столика, хотя в руках все время норовил свернуться. Георг подвинул его к себе и принялся переводить.

— Настоящие условия выданы цивилизации хоравов, планета Недина, в скобках: блуждающая, для подготовки их к вступлению в Совет Цивилизаций, в скобках: далее по тексту: СЦ, и проверки их совместимости с СЦ. — Проквуст оторвался от текста. — Бруно, если будут вопросы, вы их задавайте по ходу. Хорошо?

— Да, Святой Гора. Продолжайте, пожалуйста.

— Святой Гора, а мне можно вопрос?

— Конечно, Пол.

— Когда они успели это подготовить?

Они озадаченно переглянулись. Действительно, документ явно был предназначен персонально для хоравов, не могли же они сделать его до встречи? Проквуст пожал плечами, на этот вопрос ответа не было, и опять склонился над свитком.

— Планете Недине будет выделено место в звездной системе Веганис, в скобках: координаты указаны в приложении. — Георг остановился и перевернул свиток, пусто. — Наверное, потом дадут. — И продолжил чтение. — Для служения хоравов выделяется одна из точек напряжения (близкая к бифуркации), по усмотрению Председателя СЦ Чара.

— Извините, Гора, а что такое, бифуркация?

— Насколько мне известно, это точка максимального неравновесия, Пол. Я не ошибаюсь, светлейший?

— Скорее это точка минимального равновесия, но можно сказать и так, Георг.

— Что ж, тогда продолжаю. Хоравы должны выделить самый большой корабль своего флота…

— Слава богу, у нас их три. — Услышал Проквуст шепот Бруно.

— …с полным комплектом экипажа и малых кораблей, и направить его в точку бифуркации. Задача: наблюдать за растущей на планете в точке бифуркации расой гуманоидов, по возможности изучать их, защищать их от несанкционированного вмешательства цивилизаций, не являющихся членами СЦ. Цивилизации — члены СЦ допускать к точке бифуркации только при наличии соответствующего пропуска, в скобках: образец прилагается. Способы и средства выполнения поставленной задачи хоравы определяют самостоятельно. Любые акции, даже военные должны быть скрытны для цивилизации гуманоидов. Вмешательство в ход их исторического развития категорически запрещается без исключений. Санкции за нарушение не имеют ограничений.

— Позвольте, Георг. — Остановил Проквуста Бруно. — Что значит, санкции неопределенны? А главное, кто их должен применять?

— Да, формулировка неясная, но здесь так написано. Георг еще раз склонился над текстом. — Да, по-другому и не переведешь.

Проквуст выжидательно посмотрел на своих спутников и пожал плечами.

— А может быть, это и к лучшему, светлейший?

— Почему?

— Раз четко не указано, кто и какие санкции применяет, значит, это прерогативы обеих сторон?

— Да?! Это меняет дело. Читайте дальше, Гора.

— Собственно, тут немного осталось. Время испытательного срока хоравов не ограничивается. Окончание испытательного срока определяют хоравы или Председатель СЦ или полномочные лица СЦ, в скобках: образец кода их полномочий прилагается. — Проквуст оторвался от свитка. — Это все.

Повисла пауза, присутствующие обдумывали услышанное. Первый не выдержал Пол.

— Дядя, как мне кажется, условия не очень жесткие, только я не могу понять, как же так они направляют нас, фактически чужаков, в какие-то точки, важные для них?

— Да, племянник, твой вопрос закономерен, я сам над этим думаю. Боюсь, мы со своей нерешительностью можем что-нибудь проморгать или наоборот, совершить что-либо поспешное, непродуманное. А вы что думаете, Георг?

— Бруно, а почему вы решили, что точка бифуркации для СЦ важна?

— Ну, это просто логические выводы: раз точка минимального равновесия, значит за ней надо присматривать. А разве есть другие варианты?

— Ну, например, версия, что цивилизация хоравов для Чара интересна и важна, и он не боится, что вы что-то напортачите, зато в сложных условиях легче вас узнать.

— Это, конечно, было бы лестно, но в этот раз, скорее всего, прав я.

— Молодец, хорав Бруно. — Неожиданно загремел у них в головах драконий мыслеголос. — Трезво рассуждаешь и в целом правильно. Ну, так что вы решили, принимаете условия?

— Простите, Чар, а не могли бы мы вернуться на Недину, чтобы принять решение на нашем Совете?

— Исключено. Решать надо здесь и сейчас. Никаких оттяжек или обжалований не будет.

Пол украдкой подтолкнул дядю в локоть и попытался ему что-то сказать, Коринни Фа сердито махнул на него рукой, но племянник не отставал. Проквуст никак не мог понять, чего хочет Пол добиться.

— Уважаемый, Чар!, — Не выдержал Бруно. — Дайте нам немного времени, мы посовещаемся здесь, в своем кругу.

— Хорошо, пять минут.

Младший Коринни возбужденно развернулся к Бруно и торопливо заговорил с ним на хоравском языке .

— Дядя, соглашайся.

— Ты же собирался отсюда бежать?, — Светлейший взглянул на дракона, тот смотрел куда-то в сторону. — Ты представляешь, что назад дороги не будет!

— И очень хорошо, дядя! Ведь ты же сам говорил, что через 150-200 тысяч лет мы вымрем от старости, разве у нас есть альтернатива?

— Есть Пол. Мы можем поблагодарить дракона и уйти. Теперь я согласен с Горой, нас, скорее всего, выпустят и дадут улететь.

— Но что мы тогда будем делать?!

— Доживать свой век, мальчик мой, жить и молиться.

— Но мне и моим друзьям, да, всем, кого я знаю, такая перспектива не устраивает!

— Значит, ты за то, чтобы принять эти условия?, — Бруно кивнул на свиток.

— Да, я же сразу сказал.

— А ты подумал, Пол, что будет с нами и с Нединой, если Совет планеты не примет наше с тобой решение?!

— Нет. — Младший Коринни озадаченно почесал голову. — Дядя, но разве такое возможно?!

— А почему бы и нет? Что у нас мало с тобой врагов, желающих дорваться до моей должности? Ты что же, думаешь, что всем нравиться, что одна из главных ролей в Совете предназначена тебе?! Разве на Недине есть право наследования должностей?

— Нет. И что же тогда нам делать?

— Я думал об этом и принял решение, которое, возможно, станет и твоим. Я хочу, чтобы ты свой выбор сделал осознанно.

— Хорошо, дядя, какое решение?!

— Надо поступить по совести, даже если мы рискуем собой.

— Я согласен.

— Тогда мы принимаем условия СЦ.

— Ну?

— Что, ну?

— А риск то в чем?

— Если наше решение Совет планеты отвергнет, то это равносильно моему низложению, а Недина станет вечным изгоем Вселенной!

— Все равно я согласен.

— Вообще-то я и не сомневался. — Светлейший вздохнул. — Эх, молодость.

Он повернулся к Проквусту.

— Святой Гора, мы принимаем условия Совета Цивилизаций.

— Очень хорошо, я думаю, это правильное решение.

— Уважаемый, Чара!, — Каринни Фа встал и поднял свиток, который тут же свернулся в трубочку.

— Да, я вас слушаю.

— Мы согласны!

— Прекрасно. Теперь положите свиток на стол и, приложив к нему свои руки, повторите свое согласие.

Бруно выполнил, то, что просил дракон. Они с Полом торжественно возложили на текст ладони. Через несколько секунд текст на свитке мигнул красным светом, и отпечатки их ладоней остались фотографическим оттиском. Внизу под текстом появилась печать с мелкой вязью иероглифов.

— Поздравляю. — Забасил дракон. — А теперь выслушайте дополнительные условия.

— Как дополнительные, разве это правильно?!

— Хорав Пол, в рамках нашего договора, который только что вами утвержден, я, как глава Совета, могу назначать дополнительные условия.

— Позвольте, Чар, — вмешался Бруно, — но в договоре этого нет!

— Вот именно! Раз нет, значит, не запрещено.

— Но это не честно!

— Помолчи Пол, а то опять заморожу!, — Рявкнул на младшего Коринни дракон. — Если вас что-то не устраивает, можете прекратить свой испытательный срок и убираться восвояси!

— Но…

— Никаких, но, Бруно! Вы намерены выполнять договор?!

— Да, мы подчиняемся.

— Хорошо. Сначала я покажу вас Совету, специально собранному сегодня.

Он что-то нажал на своем столе, и вдруг стены зала исчезли. Только ветром чуть дунуло. Они оказались в огромном зале с круглыми стенами. Стены были усеяны ячейкам, в которых находились живые существа. Проквуст ошарашено огляделся. Он предполагал от дракона какого-нибудь сюрприза, но такого, чтобы попасть сразу на действующий Совет Цивилизаций?! Из ячеек на них смотрели те, у кого были глаза. В основном члены СЦ были похожи на гуманоидов. Практически у всех были голова, руки, ноги (правда, из-за расстояния Георг не мог у некоторых пересчитать точное количество конечностей). Некоторые ячейки были темны, но Проквуст чувствовал за ними некоторое присутствие, пара ячеек были залиты водой, а может быть, и другой жидкостью. Из одной ячейки торчал рыжий кусок скалы. А еще там было достаточное количество существ, которые явно происходили от рептилий. Наверное, это родственники дракона, подумал Георг. Однако дальнейшему осмотру помешал громогласный драконий рык. Он говорил своим могучим голосом на межгалактическом языке.

— Уважаемые, коллеги. Вы получили экстренный вызов на внеочередное заседание, и я рад, что все дружно на него откликнулись. Сегодня два вопроса, вам уже известных. Предлагаю заседание считать открытым.

Проквуст заметил, как по ячейкам, словно зеленая молния мелькнула. Он посмотрел на хоравов и понял, что их спрашивать бесполезно. Они стояли раскрыв рты, будто их дракон опять заморозил.

— Хорошо, все согласны. — Дракон кивнул своей массивной головой на делегацию хоравов. — Вот они, новые претенденты. Их приглашали в Совет еще семьсот тысяч лет назад, но они пришли только сегодня. И пришли тогда, когда загубили свое будущее окончательно. Теперь они оделись в брони искусственных тел и намерены отречься от своего прошлого, для того чтобы вернуть будущее. Скажите, коллеги, достойны ли такие претенденты, чтобы давать им статус претендентов?

Ячейки полыхнули красной молнией.

— Правильно, друзья мои, недостойны. Но напрашивается вопрос, почему же делегация хоравов стоит здесь? Ответа два: или ваш бессменный председатель выжил из ума, или есть особые причины. А так как я еще в своем уме, то предъявляю вам эту особую причину!

Проквуст вдруг почувствовал, как поднимается в воздух, но не это его испугало. Он вдруг с ужасом почувствовал, как тысячи инородных взглядов впились в него, некоторые беспардонно рвались внутрь, норовя сломать его личные барьеры. Ему это очень не понравилось. Георг полыхнул всем жаром солнечного света своей души, обрубив им иголки чужеродного любопытства, а заодно и незримые нити, поднявшие его вверх. Он опустил себя обратно, даже не задумываясь, как это делает. Бедные Бруно и Пол даже шарахнулись от него, не ожидая подобных сюрпризов.

— Вот видите!, — Загремел опять голос Чара. — У хоравов очень весомая рекомендация!

— Великий Чар!, — Услышал вдруг Проквуст механистически звучащий голос. — Одно существо рекомендует целую цивилизацию? Правильно ли это?

— Это вам всем решать. Я заключил с хоравами договор, но вы можете опротестовать его.

— Нет, мы не против тебя, Чар, мы просим только разъяснить.

По ячейкам опять пронеслась зеленая волна.

— Я с удовольствием это сделаю, друзья. Перед вами только что демонстрировал себя носитель рока, Георг Проквуст, собственной персоной. Думаю, многие слышали историю, как несколько представителей примитивной гуманоидной расы вышвырнули вон со своей планеты тень вечного врага?! Так вот, Георг, один из них. Это его жертва закрыла путь рогатому. Он просит за своих друзей хоравов, и я считаю своим долгом пойти ему навстречу! Вы согласны со мной?

Зал дружно сверкнул яркой зеленой вспышкой.

— Спасибо, друзья!, — Дракон посмотрел на делегацию Недины и перешел на мыслеголос. — Хоравы, Совет Цивилизаций утвердил вас, как претендентов. Если вы выполните свою миссию и сможете вернуть в свои души бога, одна из этих ячеек, — дракон широко повел своей золотистой лапой, — будет вашей. Вы поняли меня?!

— Да, уважаемый Чар. — Ответил Коринни Фа. — Но как нам вернуть бога?

— А бог его знает!, — Усмехнулся дракон. — Это вы должны искать, как, а место я вам уже указал: планета в точке бифуркации. Кстати, Бруно, запомните отныне, что мой титул: великий Чар!

— Извините, великий Чар, я…

— И еще запомните, пока вы носите статус претендентов, вы должны быть преданы Совету, иначе вы будете исключены из нашей вселенной! Соблюдайте верность, карайте возможных отступников сами, или мы покараем Недину.

— Прости, великий Чар, — вмешался неожиданно для самого себя Проквуст, — но ты говорил, — он так и не смог заставить себя назвать дракона на вы, — что у тебя есть дополнительные условия.

— Да, Георг, это так. И дополнительное условие, это ты.

— Прости, Чар, я не понял.

— Ты должен послужить Совету Цивилизаций и тогда договор с хоравами войдет в полную силу.

— Других дополнительных условий не будет?, — После некоторой паузы спросил Проквуст.

— Нет, не будет.

— Я согласен.

— Но Святой Гора, — вмешался до сих пор молчавший младший Коринни, — мы все рассчитывали, что вы будете с нами во время испытания. Правда, дядя?

— Да, Гора, Пол прав, мы на тебя надеялись.

— Что делать, братья мои? Я обещал сделать все, что в моих силах, чтобы вам помочь, я собирался жить с вами вашей жизнью, и не предполагал, что мы расстанемся так скоро. — Георг повернулся к дракону. — Чар, ты меня разлучаешь с хоравами ради разлуки или ради службы?

— Ради службы.

— Проститься с Нединой могу?

— Нет. Ты на ней еще побываешь, я уверен.

— Понятно. — Проквуст подошел к хоравам и обнял их. Те сначала отшатнулись, но быстро поняли порыв Горы и тоже обняли его. — Прощайте, братья мои, я буду думать о вас.

— Мы тоже.

— Я готов, Чар.

— Отлично. Ну, что ж, я доволен. Хоравы, Недина официально объявляется претендентом на место в Совете Цивилизаций. А теперь Вам пришло время покинуть Наяду. Один свиток оставьте себе.

При этих словах свиток в руках Бруно дернулся. Он недоуменно посмотрел на него и машинально разжал свои щупальца. Свиток приподнялся и повис в воздухе. Потом он сам развернулся и треснул надвое по толщине. Получилось две одинаковые копии, которые свернулись в два одинаковых свитка. Светлейший взял нижний, а второй медленно полетел к дракону.

Тем временем Чар поднял голову и зычно провозгласил на межгалактическом языке:

— Друзья мои, благодарю за работу. Заседание Совета Цивилизаций объявляю закрытым.

И сразу же тысячи ячеек стали гаснуть одна за другой. Стены, похожие на гигантский театр с ложами неотвратимо превращался в обычное помещение с круглыми стенами, сплошь увешанными одинаковыми экранами. Погасла последняя ячейка, стало пусто и оглушительно тихо. Раздался глухой скрежет, неожиданно громкий и неуместный здесь, это дракон, громыхая своей чешуей, протянул лапу для того, чтобы принять подплывший к нему документ. Он неспеша развернул свиток, прочитал текст, удовлетворительно хмыкнул, потом по-прежнему ни на кого не глядя, ткнул когтем в стол, и хоравы исчезли. Проквуст растерянно оглянулся, потом повернулся в сторону дракона.

— Чар, почему ты не разрешил мне проститься с Нединой?

— А что тебя связывает с ней?

— Годы жизни, которая фактически началась среди хоравов, открытия, новые знания. Чар, там остался мой новый дом, если тебе это о чем-то говорит.

— Говорит, Георг, говорит. Только вот дом твой не слишком теплый, как мне кажется.

— Почему ты так решил, великий дракон?

— Запомнил? Да, это мой титул, но ты, Георг, можешь его не употреблять.

— С чего такая милость?

— А ты злой, Гора.

— Нет. Просто ты, Чар, черствый.

— Вовсе нет… — Дракон запнулся. — А впрочем, думай, как хочешь, я в друзья не набиваюсь. — Он цокнул когтем по столу и огромный зал вновь уменьшился.

— Ладно, — смягчился Проквуст, — давай о дружбе как-нибудь, потом поговорим, говори, какую службу мне исполнять?

— Хорошо, давай о службе. Я издалека начну, ты не удивляйся.

Проквуст молча кивнул и дракон продолжил.

— Скажи, человек, ставший хоравом, что ты думаешь о вселенной, что знаешь о ней?

— Да, практически ничего.

— А о боге?

— Мало. Знаю, что он есть, знаю, что служу ему, но рока своего ясно не вижу. Раньше думал, что мой рок, спасти хоравов, но теперь сомневаюсь.

— Почему?

— Не могу объяснить, Чар. В этой своей новой жизни я часто прислушиваюсь к тому, что внутри меня, но оно не поддается объяснению. Я просто доверяю, и все. Наверное, это интуиция.

— Понятно. Но я все-таки попрошу тебя рассказать мне о своем мировоззрении, без этого, я не могу определить степень доступности.

— Доступности к чему, Чар?

— Видишь ли, Георг, твое задание еще неопределенно. Неопределенно по глубине и сложности. Оно опасно, и степень его опасности будет расти вместе со степенью доступности. Теперь тебе понятно?

— Да, Чар, вполне.

— Тогда начинай рассказывать.

— Что?

— Как что? Историю своей жизни, меру своих познаний и суждений. Мне все будет интересно.

— А ты не устал, дракон? Ведь сегодня был трудный день.

— Я не устаю, человек, и насколько я понимаю, твой искусственный организм тоже не подвержен усталости?

— Ошибаешься, Чар. Я сейчас устал и хочу спать. Мне вовсе не хочется сейчас вещать тебе о себе в течение нескольких часов. Я просто не готов к этому.

— Хм. То есть ты хочешь сказать, что тебе надо отдохнуть?

— Совершенно верно.

— Жаль. Я не люблю терять время.

— А я тебе помогу, дракон.

— Каким же образом, Гора?

— Ты еще не передавал хоравам приложения к договору?

— Нет. Они получат их завтра. А сегодня с ними уже работают, проводят ревизию их технологии, монтируют на их кораблях кое-какую дополнительную технику.

— Ясно. В таком случае, попроси у них экземпляр моей книги. В ней написано все, что, ты хочешь знать.

— О! Отличная идея!, — Дракон растянул рот в зубастой улыбке. — В таком случае, встречаемся с тобой завтра. Пройди в соседнюю комнату. — В противоположной стене появился дверной проем. — Там тебе будет удобно.

Георг кивнул и направился к двери, но на полпути повернулся.

— Извини, Чар, но ты не ответил мне на один вопрос.

— Почему я не считаю Недину твоим настоящим домом?

— Да. — Удивленно подтвердил Проквуст.

— И что, тебе обязательно нужен мой ответ?

— Да.

— Нет, ты все-таки человек, как не прячься за иными личинами, все то тебе нужно до конца выяснить. Хорошо, я тебе отвечу. Мне хоравы кажутся детьми, несмотря на всю древность их цивилизации, а дети чересчур эгоистичны, даже в любви. Тебя мой ответ устроил?

— Вполне. До завтра, Чар, великий дракон.

Хоравы.

Земля.

— Командор!, — Греон Хал скупым жестом указал на стоящее на небольшом возвышении кресло. — Вот ваше место.

Пол Коринни невольно приосанился и сдержанно кивнул.

— Капитан, почему вы согласились на эту экспедицию, ведь для вас это фактически понижение?

Задавая вопрос, Пол медленно опускался в заветное кресло начальника экспедиции. Только командор мог сидеть в нем. Кресло присутствовало в рубке любого большого корабля, но уже многие годы пустовало. Хоравы сотни тысяч лет не летали за пределы своей солнечной системы, а потому звание командора, назначаемого Советом планеты, стало почти забытым. Как же это здорово, что именно он возобновил эту древнюю традицию! От этих мыслей душа наполнялась приятным томлением.

Впрочем, Коринни прекрасно отдавал себе отчет, что назначение его шефом важнейшей в древней истории Недины экспедиции произошло не из-за присущих ему талантов. «Вернее, не столько из-за них!», — Поправил он мысленно сам себя. Хлопоты дяди, конечно, сыграли свою роль, но не явились главной причиной. Пол много размышлял над ситуацией и понял, что ему помогли не столько усилия его всесильного дяди, сколько происки его врагов. Теперь они стали и его врагами! Внутри Коринни повеяло жутким, но сладким холодом, он и боялся, и одновременно рвался в бой. Пусть его назначили для того, чтобы поскорее и подальше сбыть с Недины, надеясь тем самым ослабить дядю, это пустяки. Он приложит все усилия, чтобы извлечь из этой экспедиции максимум пользы, чтобы, возвратившись, всех удивить… Нет, не удивить, а поразить и покорить!

Холодные подлокотники кресла стали теплыми. Коринни старался держать себя спокойно, не важничать, а главное, не выдать своего внутреннего восторга. Но видимо в полной мере это ему не удалось, потому что по лицу Греона Хала промелькнула тень улыбки. Пол на это не обратил никакого внимания, пусть себе улыбается, подчиняется он все-таки ему, младшему Коринни! Кроме того, он навсегда запомнил слова дяди Бруно: «Запомни, племянник, тебе крупно повезло, что капитан Хал изъявил настойчивое желание лететь с вами. Он честен и предан. Береги его и отношения с ним. Обещай!». Конечно, он пообещал, ему и самому Греон был симпатичен. Тем более, на стадии подготовки полета он оказался незаменимым и доброжелательным, он никогда не лез в его дела, не поучал, не надоедал советами.

— Командор, я стар, во мне умерла тяга к карьере. — Несколько запоздало ответил капитан.

— А что же осталось?

— Чувство долга и любопытство.

— Любопытство?!, — Коринни изумленно посмотрел на капитана. — Вы испытываете любопытство?!

— А что в этом удивительного?

— Так мы же еле сформировали экипаж, хоравы не хотят ничего нового и не любят неизвестности!

— Ну, как вы сами сказали, экипаж все-таки был набран, значит, не все таковы.

— Согласен. Но у меня ощущение, что мы собрали с планеты последних романтиков.

— Тем более, командор, честь быть капитаном последних романтиков велика.

— Да, но вы были капитаном целой планеты! Даже командоры кораблей должны были выполнять ваши распоряжения!

— Где они, командоры?, — Греон горько улыбнулся. — Недина теперь мирно и благополучно кружит вокруг нового светила, зачем ей теперь капитан? Вы лучше скажите, зачем сами согласились на этот полет?

— Я?, — Пол Коринни задумался. — А вы знаете, капитан, наверное, по тем же причинам, что и вы: на Недине мне стало скучно. Хотя есть еще один мотив: мне нравится делать служебную карьеру.

— Я заметил. — Хал наклонился и пощелкал какими-то тумблерами на пульте. Корабль шел на автопилоте, в рубке кроме них никого не было. — Должен отдать вам должное Пол, вы в этом серьезно преуспели, я рад за вас.

— Греон, вы меня осуждаете?

— Ни в коем случае, скорее, завидую.

— Чему, ведь мы все в одинаковом положении?

— На первый взгляд оно так и есть, а, по сути, нет. Вы внутри еще остаетесь молодым и это огромное преимущество.

— Греон, вы хотите сказать, что каждый из хоравов, выйдя из стадии органической жизни, застыл в своем развитии?

— Нет, не в развитии, а в ощущении мира вокруг себя… Не знаю, как это лучше выразить. Вы меня понимаете?

— Наверное, понимаю. — Коринни помолчал и добавил. — Нечто подобное мне тоже в голову приходило.

— Да?!, — Греон Хал по-детски открыто и широко улыбнулся. — Я рад, что вы меня понимаете.

— Но у меня есть вопрос, Греон.

— Готов ответить.

— Получается, что все хоравы словно застыли?

— Нет, Пол, я уверен, что это в принципе невозможно. В жизни все меняется. Просто для нас, хоравов, этот процесс слишком затянулся.

— А почему?

— Наверное, потому, что нам стало некуда спешить? Раньше всех подстегивало ожидание смерти, хотелось что-то успеть сделать, узнать. А теперь все дела можно отложить, вот большинство и остались прежними. Впрочем, это только мои мысли, я не претендую на истину.

— Греон, а я тоже застыл?

Капитан поднял глаза на Коринни и долго молча его рассматривал. Тот терпеливо ждал.

— Пол, — заговорил Греон, — вот ваш дядя, заслуженный Бруно Коринни Фа, вызывает почтение?

— Да, безусловно.

— Только ли оттого, что занимает высокую должность?

— Нет, конечно! Он еще умен, он талантливый администратор, давно и преданно служит нашему народу.

— Все это так, но вы не назвали главное его качество.

— Какое?

— Мудрость!

— Да? Пожалуй, я с вами соглашусь. Но какое отношение это имеет к моему вопросу?

— Самое непосредственное, Пол. Сотни тысяч лет Недина не менялась, хоравы словно спали. Мудрость вашего дяди еще из той давней жизни, а вы, например, вынесли оттуда молодость. Все изменилось, когда появился посланник бога.

— Вы всерьез считаете, что Святой Гора посланник бога?!

— Да. Только он сам об этом не знает, разве что, догадывается.

— Неужели такое возможно?

— А почему бы и нет? Ведь согласитесь, Пол, жить с таким ощущением приятнее, чем с пустотой в душе. Поэтому и рвался я в эту экспедицию, потому что жить без цели для меня больше невыносимо.

— Но у нас есть цель, Греон!

— Какая?

— Что значит, какая?! Мы ищем возможность вернуть способность размножения!

— Да, вы правы, Пол, но для меня главной стала другая задача.

— И какая же цель может быть главнее названной мною?!

— Прощение господа!, — Коротко ответил капитан и замолчал.

— За что?

— За то, что сначала отвернулись от него, а потом забыли, что он есть.

Коринни внезапно расхотелось разговаривать, у него испортилось настроение. Он понимал, что капитан прав, что он не сказал ничего колкого, некорректного, но в душе все равно было обидно. Почему? Пол, к сожалению, понял, почему. Хал искренне верил в то, что формально обсуждалось членами совета Недины. Их речи на заседаниях изобиловали рассуждениями о вине перед богом, об эгоизме, о необходимости служения и искупления, но в то же время ни один из них не верил в то, что обсуждалось! Все желали только одного, найти возможность восстановления репродуктивности, и для этого все средства хороши. И он был таким же, и его дядя тоже.

Коринни резко встал, и сухо попрощавшись, направился к выходу.

— Командор!, — Окликнул его Греон. — Не сердитесь на старика, я от души сказал.

— Да, что вы, капитан, мы прекрасно поговорили, просто мне надо кое-что сделать. Когда мы войдем в систему Земли?

— Через три недели.

— Прекрасно, я обязательно буду.

Коринни знал, что плохое настроение лечится временем и сменой занятия, поэтому он направился в офис командора — теперь его офис.

— Здравствуй, Джулия.

— И вам доброго здоровья, командор.

Джулию, в качестве его личного секретаря ему фактически навязали. Особенно в этом не мало постарался канцлер, видимо, видя в ней своего наблюдателя. Коринни догадывался об этом, а потом об этом и дядя прямо сказал.

— Пол, ты мне дорог, поэтому я не собираюсь покрывать происки канцлера. Джулия — это его шпион!

— Ну, и что я должен с этим делать, дядя?

— С чем?

— С твоей информацией?

— Как, что?! Опасаться, предпринимать меры!

— А зачем? Я что, заговорщик? Разве канцлер мне враг?

— Но он мой давний соперник, Пол!

— Но не мой, дядя!

— Хм, мальчик мой, а ты не так прост, как кажешься! Что ж, возможно ты и прав.

Командорский кабинет был просторен и шикарен, звание командора издревле было почитаемым. Коринни подумал об этом, и настроение его тут же улучшилось. Он уселся за большой письменный стол и вывел перед собой файлы, присланные Чаром перед самым отлетом. К себе дракон их так и не допустил, хотя Пол очень хотел его расспросить, куда он дел Гору. Почему-то он надеялся, что пришелец полетит с ними. Конечно, Георг был родом с примитивной планеты, но в нем было нечто, что вызывало почтение и одновременно уверенность в собственных силах. А непредсказуемость поступков Святого Горы была просто завораживающе интересна и притягательна. Коринни сопротивлялся этой тяге, потому что осознал ее, и ему претила такая зависимость, но в глубине души он давно признал, что делает это только для вида. Он ничего не мог поделать с диким восторгом, рвущимся из недр его души, когда Гора обращал на него свое внимание, неведомым образом вселяя в него спокойствие и уверенность.

Прозрачный информационный кристалл, присланный драконом, лежал в старомодной коробочке и сопровождался запиской: «Георга не ищите. Он вас сам найдет. Пол, советую внимательно изучить то, что я прислал». Кристалл содержал сведения о Земле. Здесь подробно описывался климат, перечислялись особенности животного и растительного мира, водной среды. Было много статистики и иллюстрированных примеров. Получалось, что кто-то очень серьезно поработал с этой планетой. Необычно обширна и подробна была информация о населяющих Землю людях. Коринни не собирался пренебрегать советом дракона, поэтому со всем старанием углубился в изучение присланных им материалов. Амбициозные карьерные притязания всегда требуют усилий максимальной добросовестности.

Определенные странности бросились Полу в глаза почти сразу. Земляне внешне отличались от хоравов, были крупнее и выше них. Впрочем, это было нормальным явлением во вселенной: каждый разумный представитель одной цивилизаций отличался от представителя другой. Коринни и раньше об этом знал, а теперь, побывав на Совете Цивилизаций, воочию увидел, насколько разнообразен разумный мир вселенной. Но он никогда не слышал, чтобы на одной планете было такое разнообразие рас среди гуманоидов одного рода! На некоторых планетах, насколько стало недавно известно Коринни, существовало одновременно два и даже три разумных народа. Они дружественно или терпимо относились друг к другу, но они генетически были не в состоянии скрещиваться между собой, а земляне, такие разные по внешнему виду, развиваясь на разделенных океанами материках и островах, все были генетическими родственниками! Преобладание социально структурированных обществ, сочеталось с примитивными народами и племенами, находящимися практически на уровне животного существования! Колоссальный разброс! Все это вызывало удивление, если не сказать больше. Мнение Коринни подкреплялось неведомым аналитиком Совета Цивилизаций, сделавшего в этом файле свой комментарий: «Такого невероятного разнообразия не было в истории известных нам цивилизаций!!! Каким же буйством красок цветет на этой планете закон отражения!!!».

Пол вспомнил те скудные сведения, которые остались у него в голове после рассказов дяди о содержании книги, написанной Святым Горой. Помнится, он восхищался содержанием и одновременно поражался, откуда столь глубокие знания появились у примитивной цивилизации. Тогда же он что-то говорил и о законе отражения, о том, что хоравы выпали из него… Нет, все-таки надо было почитать эту книгу, дядя ведь ему предлагал. Как же, гордыня заела: почему он, высокородный хорав, должен внимать галиматье низкоразвитого гуманоида?! А как бы сейчас пригодилось! И главное, на запрос копии этой книги, из библиотеки корабля пришел отрицательный ответ. То есть они книгу Георга с собой не взяли! Что это, чей-то просчет или чей-то умысел?

Коринни опять углубился в изучение материалов. Народы Земли постоянно друг с другом воевали. Не считая мелких стычек, на планете систематически возникали большие и кровавые сражения. Кристалл содержал десятиминутную съемку гигантского сражения, на котором сотни тысяч людей стреляли, кололи, резали, взрывали друг друга. Все земля была усеяна истерзанными трупами, а живые шли и шли по ним, ежесекундно пополняя собой счет мертвецов.

— Господи, как такое возможно?! Эти создания так легко идут на смерть, словно у них впереди еще тысяча жизней! И после этого дракон утверждает, что это точка бифуркации, к которой притянуто внимание самого господа! Да, это же просто захолустье разума!

Коринни глубоко задумался. До этого он уже знакомился с материалами по истории землян, об уровне их науки и техники. Информации было много, но даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что история их сумбурна, наука слепа, техника примитивна. Какие истины может искать здесь нормально развитая цивилизация?! Судя по объему сведений сосредоточенных в кристалле, за землянами приглядывает некая команда, давным-давно присланная Советом Цивилизаций. Они даже основные земные языки изучили и адаптировали под автоматические переводчики. Хоравы то здесь зачем?!

— Для чего нас послал дракон к Земле?, — Не удержавшись, воскликнул Коринни. — Какая польза вселенной от того, как живут тысячи племен примитивно мыслящих существ?!, — Они даже еще не поняли, что уважение и признание космоса не зависят от технического развития цивилизации, а только от…

Его размышления были прерваны мелодичным зуммером двери кабинета, кто-то просил разрешения войти. Коринни посмотрел на опознаватель. Его секретарь? Вот так сюрприз!

— Входите, Джулия.

— Командор, извините, что я прервала…

— Пустяки, я и сам собирался сделать перерыв. — Пол встал с кресла и кивнул на кресло перед своим столом. — Садитесь, Джулия, и давайте без церемоний. Что вы от меня хотите?

— О, командор, вы так проницательны!, — Секретарша церемонно присела в кресло и выжидательно уставилась на своего шефа.

— Джулия!, — Не выдержал ее молчания Коринни. — Я буду откровенен, тесное общение с вами не входит в мои планы, но и мешать я вам не собираюсь. Вы меня поняли?

— О, конечно, как вам будет угодно. Я не собираюсь надоедать вам, позвольте лишь выполнить поручение.

— Какое еще поручение?!

— Канцлер просил меня перед отлетом передать вам это. — Джулия протянула ему запечатанный конверт.

Коринни машинально протянул руку и с недоумением взглянул на древнее средство общения.

— Командор, не удивляйтесь, канцлер сказал, что так надежнее. — Она встала и, улыбнувшись, вышла из кабинета.

Пол повертел в руках конверт, проверил сохранность печати на нем и вскрыл. На плотном единственном листе бумаги было напечатано письмо Люция Гариля — канцлера Недины.

«Уважаемый Пол! В суете не удалось лично поздравить тебя с назначением на высокую должность командора. Поверь, что я искренне за тебя рад. Ты знаешь, что мы с твоим дядей порою соперничаем при выполнении своих служебных обязанностей, но все равно мы друг друга уважаем. Я надеюсь, что как минимум у нас с тобой сложатся такие же отношения. Основания к этому есть. Я внимательно наблюдал за твоей реакцией на мои настойчивые попытки навязать тебе нежеланного личного секретаря, и должен признаться, был приятно удивлен. Ты молодец, Пол и я обязательно скажу об этом твоему дяде, но после твоего отлета. Не бойся Джулию, она тебе не недруг. Она очень много знает, гибко мыслит и может стать хорошим помощником, рекомендую воспользоваться ее способностями.

А теперь о главном вопросе моего письма. Пол, я много думал над последними событиями, особенно связанными с появлением пришельца, объявленного нами святым. Народ Недины искренне верит в его святость, а элита столь же искренне в это не верит, подыгрывая остальным и насмехаясь у себя по кабинетам. Не поддавайся этому ошибочному самомнению, смирись с тем, что чудеса на свете бывают, клянусь, я их видел собственными глазами! И не спроста дракон не вернул нам Проквуста! Он решил его использовать в каких-то своих целях, разве это не весомый аргумент в пользу святости Георга?! Конечно, не надо воспринимать святость Георга буквально, он очень обычный, естественный и непосредственный, полон чувств и эмоций, вряд ли его можно отнести к разряду безупречных существ. Но длань господа до него дотрагивалась, он явно орудие в его руках, он выполняет некую миссию, которая частично касается и нас. Я думаю, что нам предоставляется шанс все изменить. Я верю в это, также как в милосердие божье, и призываю последовать тебя моему примеру. Тогда многое странное станет объяснимым. Судьба повела хоравов к периферийной планете не случайно, я уверен, она дает нам возможность стать полноценной расой, вернув репродуктивную способность нашим организмам. Только с этим связанны все мои помыслы, только по этому пути я отныне намерен идти. К сожалению, в силу своей должности, я не могу покинуть Недину, поэтому обращаюсь к тебе, Пол, с убедительной просьбой, помоги хоравам! Откинь в сторону предубеждения или подозрения, открой в мою сторону свою душу! Я не прошу многого, я лишь прошу тщательного исследования любых мельчайших особенностей планеты, ее животного мира и ее цивилизации. Ответ должен находится на планете Земля! Пол, друг мой, не скрывай от меня ваших исследований, все что есть, шлите на Недину, я подключу все наши научные силы, только сообща можно найти выход из нашего тупика!

Надеюсь на взаимопонимание и сотрудничество.

Приписка: Я отослал копию данного письма твоему дяде.

Люций Гариль.»

Коринни перечитал письмо еще раз. Невероятно! Такого он от канцлера не ожидал. Что это, уловка, стремление обыграть его, ревность к его возможным открытиям, попытка не остаться в стороне? А если письмо написано искренне?! Разве не прав Гариль, говоря о том, что без исследовательской базы Недины он может не справиться с задачей, которую взялся решить! Пол нажал кнопку вызова.

— Джулия!

— Слушаю вас, командор.

— Зайдите ко мне.

— Уже иду.

— Скажите, Джулия, — начал Коринни, едва она переступила порог кабинета, — вы знаете о содержании письма?

— Только то, что в нем предложение о совместной работе.

— Понятно. У вас есть возможность связи с канцлером?

Джулия чуть замешкалась с ответом.

— От вашего ответа зависит мое решение, Джулия.

— Я понимаю, командор. Канцлер говорил мне, что я должна доверять вам.

— Ну!

— Возможность экстренной связи находится у меня в каюте. Устройство сделано так, чтобы я могла пользоваться им скрытно.

— Что ж, — задумчиво произнес Пол, — может быть это и неплохо. Скажите, Джулия, можно ли снять копию информации с этого кристалла. — Коринни поднял его над столом.

— Да.

— Вот как! И каким же образом?

— Совет Цивилизаций установил у нас на борту соответствующее оборудование.

— Тогда будьте любезны, — Коринни на мгновение задумался и протянул кристалл в сторону секретаря, — сделайте с него копию и отправьте информацию канцлеру. Сможете?

— Конечно, командор.

— И добавьте, что я принимаю его предложение о сотрудничестве.

— Спасибо, я искренне рада.

— Джулия!, — Остановил ее Коринни у самой двери. — Я хотел ознакомиться с книгой, которую написал Святой Гора, но не нашел ее в библиотеке корабля. Вы не знаете, может быть, кто-то из членов экспедиции взял ее с собой?

— На счет других не знаю, а вот у вас она лежит в нижнем ящике стола.

Пол открыл ящик и действительно увидел книгу.

— Спасибо, Джулия, за заботу.

— Это не моя идея, командор, а канцлера, я бы сама не сообразила.

— Хм. Что ж, спасибо и ему. А он ничего не сказал по поводу книги?

Джулия задумалась. Ей вдруг ясно вспомнился эпизод последнего разговора с канцлером:

— «Дорогая Джулия, вы всегда были моим единомышленником, бескорыстно отдающим себя служению интересам Недины и ее народа. Я рад, что добился вашего назначения к младшему Коринни, но огорчен, что вы надолго покидаете меня. Я так привык к вам.

— Я тоже, Люций. — Грустно отозвалась Джулия. — Меня пугает и тяготит столь долгая разлука.

— Что же делать, девочка моя?!, — Канцлер вплотную приблизился и вдруг обнял ее. Джулия сначала дернулась, но потом замерла, а Гариль горячо зашептал ей. — Я мог бы вам сказать, что люблю, и, наверное, это было бы правдой, но это все-таки не любовь, а тоска и воспоминания о ней. Я поклялся вернуть хоравам дар любви. Меня не интересуют ни власть, ни богатство, ни признание, все это у меня уже есть. Джулия, давайте вернем любовь!

— Хорошо, я постараюсь, Люций. Я тоже чувствую грусть от утраты любви, я хотела бы подарить ее вам, но у меня пока этого нет.

— Пока?

— Да, пока.

— Спасибо, Джулия. — Канцлер вернулся к своему столу. — Я буду ждать ваших сообщений. А вот это, — он протянул своей собеседнице небольшой продолговатый футляр, — это книга Святого Горы. Возьмите ее с собой.

— Но я ее читала и прекрасно помню…

— Не для себя, Джулия, для молодого командора.

— Вы думаете, она может ему понадобиться?!

— Да. Я надеюсь на это. Пол не глуп, он хочет власти и влияния, но он не злой, он любит Недину. Поэтому, рано или поздно он вспомнит об этой книге. В ней есть ответы на многие вопросы, даже на те, которые еще не заданы. Наблюдайте за ним, Джулия, главное, чтобы он не наделал глупостей.

— Люций, я не разделяю вашего оптимизма, потому что Пол молод, а еще потому, что он из рода Коринни. Они всегда были упрямы и своенравны, я это хорошо знаю!

— Пусть так, и все-таки, я прошу вас исполнить мою просьбу и постараться при этом быть объективной. Обещаете, Джулия?

— Обещаю. Ради нашей дружбы Люций.

— Ради нашей будущей любви, Джулия…».

Пол удивленно смотрел на застывшего в неком трансе секретаря, но ничего не предпринимал. Хоравка наконец-то вздрогнула, словно очнувшись от сна, и растерянно перевела взгляд на своего нынешнего шефа.

— Извините, командор, задумалась.

— Как-то некстати. — Проворчал было Коринни, но потом поправился. — Впрочем, это пустяки. Так канцлер говорил вам что-нибудь по поводу этой книги?

— Да, командор. Он вручил мне ее для вас и сказал, чтобы я ее передала вам, если вы попросите.

— И все?

— Нет, он добавил, что в этой книге есть ответы на еще незаданные вопросы.

Хоравы.

Земля.

2.

Читать пришлось урывками между каждодневными делами. Поначалу Коринни скептически выискивал в книге недостатки, к коим сразу причислил простоту и непосредственность изложения, но вчитавшись он понял, что в сочетании с искренностью написанного, недостатки перерастают в достоинства. Теперь он вторую неделю штудировал историю жизни Георга Проквуста, обыкновенного человека, волею рока ставшего святым на двух планетах. Здесь не было глубоких знаний, лишь некоторые намеки, за которыми они прятались, но и этого хватало, чтобы крепко задуматься над главными вопросами бытия, увидеть их с нового ракурса. Не прочитать такую книгу было большой ошибкой, слава богу, что она попала ему в руки вовремя!

Пол знал, что их корабль уже вошел в солнечную систему и уже второй день тихо ползет к ее третьей планете. Поэтому он не удивился, когда капитан сообщил, что с ними связались по коду связи Совета Цивилизаций представители созвездия Цириус.

— Командор, — докладывал невозмутимый голос Греона, — они спрашивают кто мы и зачем прибыли в их систему.

— Что значит, в их систему?!

— Не знаю. Они так сказали. Переводчик перевел именно так, вряд ли он ошибся.

— Но меня не предупреждали, что здесь есть хозяева!, — Воскликнул Коринни, но тут же спохватился. — Впрочем, капитан, это вопрос, требующий отдельного осмысления, без спешки. Вы пока сообщите, что мы представители СЦ и прибыли сюда по его поручению.

Пол отключился от рубки корабля и тут же вызвал к себе секретаря.

— Джулия, — начал он взволнованно, едва она села, — только что объявились некие хозяева данной звезды, в системе которой мы должны навести некий порядок. Получается уравнение со многими неизвестными, вам не кажется?

— Да, — минуту подумав согласилась она, — ситуация непростая, но ничего катастрофического в ней нет.

— Да? Попрошу аргументировать.

— Пожалуйста. Во-первых, цириане члены СЦ, и должны подчиняться его решениям. Ведь так?

— Согласен.

— Командор, а у вас есть какое-то обозначение ваших полномочий от СЦ?

— Да, есть. — Нехотя ответил Коринни.

— Вот видите! Это уже, во-вторых! Целых два плюса. Кроме того, нечто подобное я предполагала.

— Что именно?

— Что система уже под чьим-то присмотром.

— Вот как?, — Пол удивленно посмотрел на секретаря. — И на основании чего вы пришли к таким выводам?

— Отсылая копию кристалла канцлеру, я ознакомилась с содержанием его информации.

— То есть вы хотите сказать, Джулия, что несанкционированно сняли еще одну копию?, — Строго спросил Коринни.

— Совершенно верно, командор. Я виновата, я готова понести наказание, но я не могла преодолеть свое любопытство и ни в чем не раскаиваюсь, я покорно жду вашего решения.

— Хорошо, — сурово ответил Коринни, внутренне уже решив не обращать на проступок своего секретаря внимания, — я подумаю над этим потом, а пока отвечайте по сути моего вопроса: какие соображения привели вас к выводу, что наше место здесь занято?

— Командор, ответ очевиден, он содержится в самом факте существования кристалла!

— Хм, вы правы, Джулия, а я сглупил, ведь кто-то же собирал для дракона информацию о Земле! Более того, это делалось широким охватом и длительное время! Но зачем?! Как вы считаете, Джулия, Чар послал сюда цириан или они нашли эту звезду самостоятельно?

— Трудно сказать, командор. Я не могу гарантировать, что дракон не играет с нами в некую игру, но если предположить, что он этого не делает, тогда по логике, он должен был бы сообщить о своих представителях…

— А если не сообщил, — Многозначительно закончил за нее Коринни, — то, следовательно, они никакие не представители!

— Совершенно верно, командор. — Джулия встала. — Я думаю, стоит поручить капитану Халу отправить сообщение цирианам с предложением о встрече. Надо брать инициативу в свои руки.

— Вот и займитесь этим, Джулия, а заодно покопайтесь в материалах, которые дал нам дракон. Кажется, дядя говорил, что там должен быть справочник по членам СЦ.

Корабль цириан был столь же огромен, как и корабль хоравов, но имел форму не сплюснутого шара, а напротив, вытянутого, что-то вроде пузатого дирижабля. Они встретились недалеко от астероидного пояса и некоторое время молчаливо присматривались друг к другу. Первыми прислали послание цириане. Услышав об этом, Коринни довольно улыбнулся. Он вспомнил частую присказку своего мудрого дяди: держи паузу! Цириане сообщали, что готовы принять делегацию хоравов. В ответ капитан Хал мгновенно послал заранее подготовленный текст: «Мы, хоравы, уполномочены Советом Цивилизаций вести контроль над данной системой. В связи с этим готовы принять ваш отчет только на своем корабле».

После передачи в рубке повисло напряженное молчание. Коринни чувствовал, что резкая форма первого контакта не всеми поддерживается, но перечить, никто не смел. Все-таки ему удалось привить дисциплину своему экипажу! Прошел час. Корабль цириан оставался на месте, и это несколько успокаивало, если бы они не сомневались в своем праве на эту систему, то уже улетели бы или ответили каким-нибудь выпадом. Только еще через три часа пилот Фэйл Ли радостно воскликнул: «Есть передача!».

Текст переводился мучительно долго, особенно если учесть, что Коринни должен был быть сдержанным и уверенным. Но кто бы заглянул в его истерзанную сомнениями и нетерпением душу! Отпечатанный лист с текстом Ли церемонно вложил в конверт, не заглядывая в него и передал его капитану Халу. Тот вопросительно взглянул на Пола.

— Разрешите, командор?

— Да, Греон, огласите сообщение.

— «Мы принимаем ваше приглашение, наша делегация из трех цириан через галактический час прибудет к вам на борт». — Громко прочитал Хал. Он поднял глаза на Коринни. — Надо бы подготовиться?

— Да, будьте любезны, Греон, сообщите Джулии, чтобы подготовила большой зал для переговоров. И возглавьте, пожалуйста, группу встречи.

— Хорошо, командор. — Капитан поспешил из рубки.

Джулия скоро пришла в рубку корабля и сообщила, что к приему делегации все готово. Коринни выслушал ее и кивнул на ближайшее к себе кресло, приглашая присесть. Цириане уже подлетали к их кораблю. Их звездный катер выглядел чуть большим, чем хоравские дисколеты и имел странную форму: он был очень похож на большой колокол со светящимися иллюминаторами. Цириане чинно шли за сопровождающим их дисколетом, и так же чинно приземлились в отведенное для них место во входном шлюзе. Коринни смотрел на экране, как они неторопливо выходили из светящегося проема своего космического аппарата и степенно, друг за другом спускались вниз, на пол шлюзовой камеры. Наконец свершилось, цириане неподвижно замерли возле своего корабля. Они были высоки и длинноруки. Фигуры имели вид сильно вытянутых трапеций: широкие плечи вверху и плавное сужение вниз. Голов видно не было, их скрывали темные непрозрачные шлемы, тоже похожие на колокола, только маленькие.

— А ведь они пятипалые, как наш Гора!, — Тихо воскликнул Пол и испуганно посмотрел на свою невозмутимую секретаршу. — Джулия!, — Зашептал он ей, чуть наклонясь. — А вдруг цириане потомки ирийцев, оставшихся в системе? Это сильно осложнит наши переговоры!

К делегации цириан вышли три представителя хоравов во главе с капитаном Халом. Теперь стало заметно, что гости выше хоравов в два раза.

— Нет, командор, вряд ли они родственники Георгу, они только похожи на него. Рост Проквуста был больше роста хоравов не в два, а в четыре раза. Слишком большая разница!

— Джулия!, — Раздраженно зашипел на нее Пол. — Вы что, забыли книгу пришельца?! Он же писал, что люди на земле пошли от ирийцев, а люди ростом еще ниже!

— Ой, я забыла!, — Джулия виновато повела плечами и послала мыслеулыбку.

Коринни мысленно махнул на нее рукой, даже умные женщины иногда ведут себя как… женщины. Гости действовали как хорошо слаженный механизм: дружно подняли левые руки и посмотрели на запястья. Через минуту так же дружно подняли вторую руку, и что-то нажали на левой. Передняя часть шлемов лопнула посредине и открыла лица цириан. Нет, все-таки они удивительно походили на Гору! Впрочем, что-то Коринни в них смущало. Только через минуту он осознал, что прибывшие цириане были слишком одинаковыми: у всех троих цвет волос, светлый, почти желтый, один рост, идентичные черты лиц, словно у близнецов!

— Совсем как мы! Может они тоже используют искусственные тела?

Ответов на эти вопросы пока не было, к тому же Пола не покидало чувство, что он что-то упустил, очень важное для предстоящих переговоров. И вдруг он вспомнил!

— Джулия! Вы нашли справочник?!

— Справочник? Конечно.

— А почему молчите?!

— А там какая-то ошибка.

— Знаете, уважаемый личный секретарь командора, — начал заводится Коринни, — позвольте своему шефу самому судить и делать выводы! Быстро сообщите, что там написано о цирианах?

— Очень мало, командор, — торопливо заговорила Джулия, — там сказано, что жители Цириуса живут в облаках и не относятся к органической жизни. Они миролюбивы и не склонны к постоянным контактам.

— Это все?!

— Да. Я поэтому и подумала, что здесь явная ошибка!

— Ничего не понимаю!, — Пробормотал Коринни и встал. Пора было двигаться в переговорный зал. — Нет, это не ошибка! Я не верю, что хитрый Чар может ошибаться! Нет, здесь нечто другое!

В его голове уже зрело решение загадки, осталось чуть додумать по пути.

Хоравы.

Земля.

3.

— Я рад вас приветствовать, уважаемые коллеги. — Коринни вошел в зал и с достоинством отвесил легкий поклон в сторону цириан. Они стояли позади круглого стола переговоров за спинками стульев. Чуть поодаль переминались с ноги на ногу встречавшие их хоравы.

— Капитан Хал, почему вы не усадили гостей?

— Они категорически отказались, командор, сказали, что будут ждать главу нашей экспедиции.

Пол повернулся в сторону цириан и энергично указал рукой на стулья. Цириане одновременно кивнули и дружно сели за стол.

— Вы, как мы понимаем, возглавляете данный корабль?, — Обратился к нему цирианин, стоящий в середине.

— Да. Мое звание командор, имя Пол Коринни. А как зовут вас?

— Уважаемый командор, вы можете обращаться ко мне по имени Лерус. Мои спутники только присутствуют, у них нет имен, а говорить буду только я. — Ответил средний цирианин.

— То есть как это, нет имен?

— Мы не пользуемся именами, командор, мы узнаем друг друга без имен.

— Понятно. — Кивнул Коринни, хотя ему ничего не было понятно. Он лишь сообразил, что говорить нужно с тем, кто говорит. — Что ж, тогда я сразу повторю, мы хоравы, с планеты Недина, это наш корабль, мы выполняем здесь поручение Совета Цивилизаций.

— Вы можете предъявить свои полномочия?

— Да, конечно.

Коринни достал из недр своего просторного плаща туго свернутый свиток и протянул его через стол. Лерус бережно принял документ в руки и также бережно положил его перед собой. Свиток вздрогнул и тут же послушно распластался на столе. Цирианин внимательно прочитал текст, потом молча пододвинул документ на середину стола и перевел взгляд на Пола. Тот молча кивнул и, засучив рукав на правой руке, приложил к документу одно из щупалец. Свиток полыхнул золотистым светом и тут же сам свернулся.

— Командор, для нас этот документ несколько неожидан, но мы признаем его юрисдикцию и ваше право контроля над данной системой.

— Благодарю. — Коринни поднял свиток и спрятал его обратно в плащ. — Позвольте спросить, почему наше появление для вас оказалось неожиданным?

— Мы давно здесь, собрали много интересной информации, послали ее Совету. Взамен просили выдать нам тот документ, который предъявили вы. Для нас это несколько странно, так как дракон Чар не направлял отказ на просьбу вручить нам полномочия контроля.

— Но ведь и согласия не дал?

— Совершенно верно, согласия он не дал. Но мы согласны с его решением. — Лерус неожиданно выпрямился и, сплетя пальцы, положил руки на стол. Два его спутника оставались невозмутимыми и неподвижными. — Мне поручено узнать у вас, командор, даны ли вам инструкции о выдворении нас из данной системы.

— Нет, таких указаний мне не давалось. Я вообще не знал, что вы здесь находитесь.

При этих словах лицо цирианина слегка вытянулось от удивления.

— Чар не предупредил вас, что мы здесь есть?!

— Нет. Он лишь сказал, что вокруг третьей планеты слишком много суеты и послал нас следить за соблюдением невмешательства.

— И все?

— Да, если вы имеете ввиду рамки инструкции, остальные действия и решения, как вы должны были прочитать это в документе, отдаются на мое усмотрение.

— Да, это есть в тексте. Скажите, командор, мы можем рассчитывать, что вы не экстрадируете нас из системы?

— А зачем вам она?

— Мы много лет следим за цивилизацией землян, для нас они важны, потому что мы их создали.

— Вы создали землян?!, — Коринни чуть не поперхнулся. — Но это неправда!

— Вы сомневаетесь в наших словах? Но разве земляне не похожи на цириан?

— Может и похожи, только я точно знаю, кто на самом деле породил гуманоидов Земли!

Цириане единым движением откинулись на спинки стульев и замерли в странном трансе.

— Этого не может быть!

— Почему же?

— Мы справлялись в архивах СЦ, там не было сведений о Земле и ее обитателях.

— Ну, и что, разве это дает вам право говорить, что вы породили эту цивилизацию.

— Ну, хорошо, мы не будем спорить, но мы столько времени и сил вложили в землян, что вполне обоснованно считаем их цивилизацию своим детищем.

— С этим я спорить не собираюсь. — Едва заметно пожал плечами Коринни. — Но создали землян не вы.

— А кто, может быть, бог?

— Так или иначе, он всех нас создал.

— Простите, командор, — не унимался Лерус, — но я не могу не спросить, насколько достоверно то, что вы утверждаете.

— А я не скрываю. У нас есть записанная история пришельца с планеты Ирия, в которой рассказано о том, что земляне, это плод генетического скрещивания их с местными приматами.

— Но разве это доказательства?

— Хорошо, тогда скажите, вы где-нибудь упоминали о двух больших пирамидах недалеко от берега внутреннего моря?

Цириане напряглись.

— Нет. — Через полминуты ответил Лерус.

— Так вот, дайте команду просканировать одну из них метров на сто — сто пятьдесят в глубину, там должна быть значительная металлическая аномалия.

Цириане опять напряглись, на этот раз, закрыв глаза. Пол уже понял, что они были телепатами, поэтому ничему не удивлялся. Он размышлял о том, что скорее всего, данные справочника не врали о цирианах. Они были странные, словно не от мира сего, видимо, их родной мир был действительно миром облаков, а здесь они сами или с чьей-то помощью создали тела и вплотную изучают землян. И не просто изучают, скорее всего, активно вмешиваются в ход их развития. Как же ему быть? Если исходить сугубо из логики представителя СЦ, то он должен всех выгнать из системы, но что он этим добьется? Спокойствия землян? А какое дело до этого хоравам? Они, и он в первую очередь прибыли сюда для того, чтобы решить проблему восстановления репродуктивной способности хоравов. Ради этой цели он пойдет на компромиссы… Интересно, а что же здесь цириане столько лет разыскивают?!

Гости вздрогнули и открыли глаза. Лерус озадачено качнул головой.

— Командор, мои друзья провели то, что вы просили и подтверждают ваши слова. Скажите, что это такое?

— Там в космическом корабле покоится тело ирийца, гены которого использовались при создании популяции земных гуманоидов. Его тело, насколько нам известно, покоится в криогенной камере, но сам он умер. Даже если энергия корабля уже иссякла, все равно его останки могут быть идентифицированы. Не так ли, Лерус?

— Да, командор, — после некоторой паузы отозвался цирианин, — теперь вы нас убедили. В этой связи прошу извинения за…

— Не стоит, Лерус!, — Перебил его по-свойски Коринни. — Я прекрасно все понял, не стоит объяснять и извиняться, давайте лучше договариваться.

— О чем?

— О сотрудничестве. Я предлагаю вам сотрудничать с нами. — Пол чуть подался вперед. — Буду откровенен, у хоравов есть свой интерес в этой системе, так же, как есть он и у вас. Не будем друг друга разгадывать, пусть каждый остается при своем интересе, а вот работать рядом мы должны научиться. Ну, что, поговорим?

— Мы готовы. Что вы предлагаете?

— Отлично! Но ответьте прежде на мой последний вопрос: кроме вас самих, интересуются ли Землей другие цивилизации?

— Да, и не только цивилизации.

— Кто же тогда?

— Мы не знаем. Они на контакт не идут. Мы предполагаем, что некоторые существа не из нашей вселенной.

— Вселенной?!, — Коринни удивленно покачал головой. — Что ж, это еще более интересно. Впрочем, вопросов пока больше не будет, перехожу к конкретным предложениям. Готовы?

— Да.

— Итак, первое условие: вы делитесь со мной всей накопленной информацией по планете Земля и ее обитателям. Второе условие: оставаясь в системе, вы не должны официально контактировать с обитателями Земли. Третье условие: вы должны честно помогать нам, пресекать попытки официального вмешательства в дела землян со стороны других присутствующих здесь разумов. Хоравы и цириане совместно должны убедить всех, кто здесь есть, играть по нашим правилам.

— А что мы будем иметь взамен?

— Ничего нового, кроме того, что у вас было, уважаемые коллеги.

— То есть вы нам не мешаете?

— А вы нам. Но помните условие о недопущении официальных контактов!

Цириане опять впали в транс. Лерус первым открыл глаза и сказал:

— Мы согласны и принимаем все ваши условия.

— Отлично!, — Коринни встал, цириане тоже. — Лерус!, — окликнул Пол их переговорщика. — А если не секрет, что вы ищете на Земле?

Все три цирианина замерли, потом неожиданно заговорил крайний справа:

— У землян очень богатое воображение и способность к творчеству. Мы считаем, что во Вселенной по этим показателям они одни из первых. Нам это очень интересно.

— Ни слова больше!, — Коринни возвел руки вверх. — Благодарю от всей души вас и ваш народ.

— И мы вас, командор, благодарим, рады были познакомиться.

Переговоры закончились.

Хоравы.

Земля.

4.

— Заходите Сью, я вас уже давно жду.

Директор научно-экспериментального института проблем репродукции Хаим Сью робко шагнул в громадный кабинет Коринни. О, как он не любил эти походы к начальству!

— Здравствуйте, командор.

— Вы это серьезно?

— Что, серьезно?

— Здоровья мне желаете?

— Конечно!

— А здоровьем всех хоравов, когда начнете заниматься?!

— Но к нам поступил такой большой объем данных, что только на его систематизацию уйдут годы!

— Это вы бросьте, Хаим, у нас с вами нет такого запаса времени. — Коринни небрежно кивнул на кресло перед своим столом. — Садитесь.

— Но почему?, — Директор осторожно присел на край сидения. — Насколько мне известно, срок нашей экспедиции не ограничен!

Коринни мысленно поморщился. Сью был редкостным нытиком и занудой. Его чуть ли не силой впихнули в состав экспедиции со всем институтом, и теперь он чувствовал себя обиженным, поэтому ворчал и брюзжал постоянно. Пола от него спасало только странное чувство боязни, которое он внушал Хаиму, то ли покровительством могущественного дяди, то ли своей командорской должностью. Обычно Сью старался не попадаться Коринни на глаза, но порою в него словно бес вселялся, особенно, когда вопросы касались его института. Он спорил с командором до последнего, одновременно дрожа от страха и млея от собственной дерзости.

— Знаете, Хаим, вы бываете на редкость некорректны. Вы три месяца обсасываете чужую информацию, добытую мною в ходе нелегких переговоров, а результатов нет никаких! Я никому не позволю медлить, даже если мне приведут самые убедительные для этого причины. У меня есть свое видение выполнения главной задачи нашей экспедиции.

— Командор, но некомпетентные решения могут только навредить!

— Вы имеете ввиду меня, Хаим?!

— Нет, я так, вообщем…

— Я вижу, Сью, что вы пребываете в плену некоторых иллюзий, например, считаете, что вольны сами определять сроки и направления научной деятельности. Или я неправ?

— Ну, вы несколько обостряете ситуацию, но в целом определили ее верно.

— Так вот, придется вам кое-что напомнить. Сколько лет вы возглавляете институт проблем репродукции? Почти сто пятьдесят тысяч лет?! Я не ошибся?

— Нет. Но я не вижу связи…

— Я еще не закончил, прошу меня не перебивать!

— Простите, командор, я несколько несдержан.

— Вот именно! Я не хочу с вами ссориться, Сью. Все мы здесь должны работать, как единое целое. Такая задача поставлена передо мной Советом Недины. На всякий случай, хочу напомнить, что права командора в экспедиции весьма обширны. Я могу снять вас с вашего многолетнего поста и назначить на него любого лаборанта…

— Но… — Попытался было вставить слово директор института, но под грозным взглядом Коринни съежился и замолчал.

— Давайте раз и навсегда договоримся, здесь на корабле я хозяин, но не сам по себе, а как гарант интересов всех хоравов, ждущих нас с надеждой назад. Если вы с чем-то не согласны, пишите докладные, жалобы, доносы, но разбирать их все равно будем на Недине. Вам понятны мои доводы?

— Да, командор.

— Очень хорошо. Будет лучше, если вы с ними еще и согласитесь. Впрочем, давайте вернемся к делу. Что вы можете сказать по главному вопросу?

— Как я уже говорил, — робко начал Сью, — информации очень много, а выводов, нет. Цириане нам их или не дали, или их у них просто нет. Поэтому мои сотрудники днем и ночью разбирают завалы, которые вывалили на нас цириане. Я не знаю, как еще можно ускорить этот процесс. — Директор вопросительно уставился на командора.

— Хм. — Коринни нервно потер руки. — Хаим, а если я дам вам персонал своего аппарата, это может ускорить дело?

— Да! У вас в научном отделе есть хорошие специалисты.

— Но учтите, Сью, это только временно!

— Конечно, командор.

— Итак, когда вы займетесь экспериментами?

— Командор, дайте нам еще полгода.

— Хорошо, даю, но при условии, если через две недели вы дадите мне на утверждение подробный план разведывательных полетов! Это не просьба, Сью, это распоряжение!

Когда удрученный директор удалился, Коринни вызвал к себе Джулию. Та явилась с толстой папкой, набитой листами.

— Джулия, — Пол кивнул на бумаги в ее руках, — может быть, хотя бы вы меня чем-то порадуете?

— Судя по вашим словам, командор, Сью вас не порадовал?, — Улыбнулась она.

— Нет. Он опять ворчал и клянчил время. Зато я понял его заветное желание: он хочет погрузиться в океан добытых цирианами фактов и плавать в их глубинах до скончания веков.

— Наверное, вы правы.

— Что у вас есть, Джулия?

— Командор, есть письмо от канцлера, я его приняла буквально минуту назад. Начать с него?

— Конечно! Читайте.

Коринни уже знал, что как только дубликаты материалов цириан дошли до Недины, Гариль переворошил Совет и добился создания нового института, проект которого у него был уже готов. Он собрал в него самых авторитетных ученых планеты, не вошедших в экспедицию, а таких было немало, Хаим Сью не любил очень «умных», могущих составить ему даже отдаленную конкуренцию. Новое детище канцлера назвали Институтом прогнозов.

Секретарь уселась в кресло и открыла папку.

«Уважаемый Пол! Я весьма признателен тебе за информацию, полученную от дракона и от цириан, мы уже активно с ней работаем. Параллельно я веду активную переписку с архивами и библиотеками Совета Цивилизаций. Пока мы, хоравы, не члены СЦ, полного доступа к их банку данных нам не дают, но на отдельные запросы отвечают. Правда, не всегда полно, кое-что совсем замалчивают, но и на том, спасибо. Так вот, я спешу написать это письмо потому, что пришел, на мой взгляд, к очень важным выводам, которые, несомненно, помогут тебе в организации работы на месте.

Точка бифуркации, явление во вселенной очень редкое. Точек напряжения много, но лишь отдельным суждено стать точкой бифуркации. Насколько я понял, все члены СЦ озабочены поисками таких мест во вселенной и ведут за ними наблюдение. Чем опасны такие точки, я не знаю, могу лишь догадываться, что из них могут исходить некие события или действия, влияющие каким-то образом на всю вселенную. Анализируя то, что мне попало в руки, я определил один из признаков бифуркации, это избыточность. Поясняю: точка бифуркации всегда уникальна, всегда отличается от обычного порядка вещей, в ней происходит нечто, не происходящее больше нигде. То есть, если ты дашь команду искать и систематизировать такие признаки, то, во-первых, ты убедишься, что солнечная система, это действительно точка бифуркации, а не ее имитация; во-вторых, ты завладеешь важной информацией, на основе которой будешь искать дорогу к нашему возрождению.

Надеюсь, это письмо тебе пригодится.

Люций Гариль.»

Пол перечитал текст еще раз, медленно положил лист перед собой и вопросительно взглянул на своего секретаря.

— И что вы можете сказать по поводу этого письма, Джулия?

— Я?!

— А кто же еще?

— Мне письмо показалось очень любопытным.

— То есть, вы согласны с умозаключениями канцлера?

— Да, полностью.

— В таком случае, Джулия, с завтрашнего дня вы назначаетесь начальником научного отдела моего аппарата и временно присоединяетесь к институту Сью. Вам все понятно?

— Да. Я полагаю, что я должна найти то, о чем пишет канцлер?

— Совершенно верно. И поторопитесь, время не ждет.

Хоравы.

Земля.

5.

Коринни нервно потирал щупальца друг о друга. Перед ним лежала тоненькая папка, только что оставленная молчаливой Джулией. На вопрос Пола, «Есть что-то интересное?» она коротко ответила, «Не то слово!» и неслышно удалилась. И вот теперь командор уже несколько минут не мог себя заставить перевернуть первый лист. Наконец он приструнил себя и подтянул к себе папку.

В ней был всего один документ под названием: «Анализ избыточности системы Солнца». Коринни отбросил прочь все сомнения и углубился в чтение.

«Светило системы относится к классу малых звезд и, судя по результатам наблюдения за ним в течение нескольких тысяч лет, отличается редкой для такого класса звезд стабильностью*. Система имеет десять планет, ни одна из которых не походит на другую*. Цириане считают, что из десяти планет, по крайней мере шесть относятся к живым спящим, а одна, под названием Земля, к активно живущим типам планет. Для системы малой звезды Солнце имеет избыточно много планет*, и еще более избыточно в системе наличие живых планет*.

Планетарная система Солнца также уникальна. Тысячи обследованных членами СЦ звездных систем, имеющих планеты, отвечали правилу: у светила по малым орбитам вращаются крупные планеты, а затем по убывающей массе располагаются другие планеты. В Солнечной системе все наоборот: по ближним орбитам кружат не большие, а малые планеты*. В «обычных» звездных системах планеты вращаются по эллиптическим орбитам, а в Солнечной системе — практически по идеально круглым орбитам*. К тому же все основные планеты вращаются в одной плоскости, и только орбиты двух последних планет отклонены. Расстояние от светила до каждой из планет подчиняется несложной формуле*, что также нигде во вселенной не отмечалось. На основании этой столь явной закономерности цириане утверждают, что пояс астероидов между четвертой и пятой планетой является остатками погибшей планеты.

Наибольшего внимания заслуживает третья планета. Она уникальна тем, что ее трехмерные пространства не объединены четырехмерным измерением, а существуют самостоятельно, имеют различные ландшафтные и климатические условия. Более того, Землю нельзя отнести к классическому четырехмерному пространству, так как каждое из трех трехмерий имеет по три пространственных тени, соответствующих пятой мерности. Три измерения необитаемы, три измерения изобилуют живым миром без признаков разума, а три измерения населены разумными существами, цивилизации которых находятся на разных степенях развития. Каждое из измерений, в отличие от остальной вселенной, практически изолированы друг от друга*. Традиционные способы переходов между трехмерными измерениями на планете Земля не работают, хотя локальные проходы цирианами наблюдались, но они всегда возникали спонтанно и существовали недолго*.

Цириане все свое внимание уделяли цивилизации людей и почти не интересовались двумя другими. Из материалов, которые они собрали, прослеживается однозначный вывод: одна из цивилизаций им не понятна в корне, нет даже данных, как выглядят разумные существа, а вторая цивилизация является однородным и весьма социально развитым сообществом потомков динозавров. Цириане назвали их динозариями. Их цивилизацию нельзя в полной мере назвать технологической, так как она в самой малой степени зависит от техники или науки. Динозарии питаются дичью, которую разводят в лесах, они не строят городов, за исключением огромных храмов. На контакт они идут неохотно и проявляют необъяснимую агрессию к чужакам, в космос не стремятся, очень высокомерны и одновременно ранимы.

Уникальные особенности Солнечной системы наделили третью планету идеальными условиями для белковой жизни. На Земле сосредоточены огромные запасы воды, что, впрочем, само по себе не является уникальным случаем во вселенной. Удивительным является температурное постоянство, при котором основная масса воды пребывает в жидком состоянии*. Животный и растительный мир планеты во всех трехмерьях чрезвычайно богат и разнообразен, что свидетельствует об уникальной активности планетарной сущности*.

Весьма любопытным являются данные о разумных гуманоидах, людях. Их цивилизация социально крайне неоднородна. На планете одновременно существуют самые примитивные сообщества и вполне развитые государства, что не имеет аналогов во вселенной*. Нации и народности (а их тысячи) разделены внешним видом, языковыми барьерами, образом жизни, антагонистическими верованиями и спецификой мышления. Но при всем этом все типы людей являются генетически совместимыми!* Человеческие сообщества постоянно воюют между собой, неся громадные потери. Отношение к ценности единицы разумной жизни на Земле уникально низкое на фоне прочих, даже самых жестких цивилизаций вселенной*. Есть много примеров агрессии к другим видам, но не внутри своего народа! У человеческой цивилизации редкое сопротивление к слиянию в единое сообщество, национальное всегда ставится превыше планетарного. Такое отношение встречается в древних исторических хрониках отдельных цивилизаций, но всегда относится уровню допланетарного развития. Все нормальные разумные сообщества после осознания нормальной космогонии быстро приходили к добровольному единению, тем более, что только после этого возможен прямой контакт с другими цивилизациями вселенной. Земляне же, давно достигнув этого уровня, повсеместно считают чистоту рас и наций доблестью и яро защищают свои обособленности*. При этом многие представители человечества уникально одарены способностью к творчеству и познанию*. Особо следует отметить, что любой из землян обладает широчайшей степенью эмоциональной свободы и волевой независимостью*.

Знак * обозначает проявление избыточности. 17 * — это очень высокий показатель, говорящий об уникально благоприятных условиях для реализации закона отражения на Земле. Следует отметить, что данный анализ проведен только на основе информации, полученной от цириан, а она до сих пор до конца не изучена и список избыточности может со временем пополнится. Цириане собирали в основном фактуру и вели ее статистику, выводов и идей в их банках данных не обнаружено.

Заключение: система Солнца и ее третья планета с вероятностью 98% относятся к категории точки бифуркации и заслуживают самого пристального изучения».

Коринни задумчиво откинулся на спинку кресла. Нечто подобное он предполагал, но не в такой степени. Не зря вокруг Земли закрутилась вся эта суета.

— Джулия!

— Слушаю, командор.

— Зайдите.

Секретарь уселась в кресле напротив и всем своим видом продемонстрировала готовность слушать.

— Джулия, что вы сами думаете об этом?, — Коринни кивнул на папку.

— Наверное, то же самое, что и вы, командор: людей нужно изучать, возможно, в них спрятан ключ к нашему возрождению.

— Но почему именно в них, а не в диназариях, например?

— Потому что диназарии, это родные дети планеты, а люди, это космический нонсенс! Ведь только мы, хоравы, благодаря откровениям святого Горы, обладаем уникальной информацией о том, что люди, это невероятная генетическая смесь, чудо, не имеющее аналогов во вселенной.

— Теперь не только мы. — Вздохнул Пол. — Дракон книгу Георга тоже читал, а уж он то своего не упустит!

— Но я не думаю, что цириане направили Чару столько информации, сколько они были вынуждены отдать нам!

— То есть, вы хотите сказать, Джулия, что только мы, хоравы, в данный момент обладаем всей полнотой информации?!

— Совершенно верно, командор. — Секретарь чуть подалась вперед. — И вы не станете отрицать, что это произошло только благодаря вашему умелому руководству?

Пустяковый комплемент, но Коринни чуть не задохнулся от неожиданно нахлынувшего на него восторга и еле-еле сдержал дурацкую улыбку. Он лишь махнул рукой.

— Оставим это, Джулия. Лучше ответьте, почему Земля стала точкой бифуркации, а не Ирия, например?

— Наверное, я смогу ответить, так как этот вопрос мы неоднократно обсуждали с канцлером на Недине. По его мнению, точкой бифуркации было предназначено стать Ирии, но в процесс вмешался тот, чье имя умалчивают. Судя по описанным Горой событиям, он хотел не просто помешать господу, а собирался разрушить этот участок вселенной. Лишь чудо спасло Ирию и ее систему от гибели.

— Да, — задумчиво отозвался Коринни, — по иному и не скажешь, только «чудо». — Он уже привычным жестом потер щупальцами друг о друга. — Джулия, получается, что бог намеренно переместил ирийцев на Землю! Это же была их первая межзвездная экспедиция, примитивная по своему исполнению, но выбор ее цели оказался безупречно верным: из десятков тысяч или даже сотен тысяч звезд, которых они могли достигнуть, они выбрали именно Солнце!

Секретарь с изумлением уставилась на своего патрона, она никак не ожидала, что он может выдать новые мысли, а его догадка именно такой и являлась!

— Браво, командор!, — Вырвалось у нее. — Эту вашу идею я обязательно сообщу канцлеру, если вы, конечно, не возражаете.

— Нет, не возражаю. Буду рад, если она ему пригодится. А теперь давайте вернемся к текущим делам. Как продвигается процесс подтверждения нашего статуса?

— Вы имеете ввиду признание космитами свода наших правил?

— Да.

— От четырех присутствующих здесь экспедиций космитов мы уже получили согласие и обязательство выполнять наши требования, а также содействовать нам в контроле над Солнечной системой.

— Очень хорошо. Но цириане говорили о большем количестве цивилизаций, присутствующих здесь.

— Совершенно верно, но часть экспедиций после нашего появления ушли из системы.

— Или спрятались?

— Возможно, но это не меняет дело, в любом случае, если они вернутся, они должны будут получить у нас аккредитацию…

— Да, — прервал ее Пол, — только для этого нужно подготовить соответствующее послание Чару!

— Оно уже готово, командор. — Джулия положила перед Коринни лист бумаги. — Вам нужно только просмотреть, внести коррективы, если это необходимо, и утвердить.

— Хм, а вы толковый секретарь, Джулия. — Сказал Пол и склонился над документом.

«Великий Чар! Сообщаю, что наша экспедиция приступила к выполнению своей задачи. В Солнечной системе мы обнаружили присутствие других космитов, в том числе цириан, наблюдающих за землянами уже несколько тысяч лет. В основном все космиты, с которыми мы выходили на контакт, проявили себя лояльно и признали нашу миссию. В ходе многократных переговоров мы выработали определенный свод правил для всех без исключения космитов, находящихся или прибывших сюда в будущем. Мы постарались сделать правила лаконичными и понятными, дабы избежать возможности двойного толкования. Ниже привожу основные положения:

1. Цивилизация … настоящим документом подтверждает полномочия хоравов по контролю над Солнечной системой.

2. В ходе пребывания в Солнечной системе цивилизация … принимает на себя обязательства в соблюдении следующих основных принципов:

* Любая деятельность в Солнечной системе начинается с аккредитации у хоравов.

* Официальные контакты с правительствами земных сообществ категорически запрещены.

* Прямое или косвенное вмешательство в развитие земной цивилизации запрещается.

* Изучение землян должно быть скрытным. Ответственность за меры маскировки своего присутствия в Солнечной системе лежит на Цивилизации …

* Цивилизация … добровольно и ответственно принимает на себя обязательства содействия хоравам в рамках указанных выше пунктов, в том числе в выявлении и ликвидации нарушений.

* Нарушение или уклонение от любого из вышеуказанных правил карается санкциями: предупреждениями, нотой протеста, лишением аккредитации и насильственным выдворением из системы.

Надеюсь, вы одобрите данный документ, тем более, что четыре члена СЦ, представители которых находятся в Солнечной системе, уже подписали его.

С наилучшими пожеланиями, командор Коринни.»

— Неплохо. Пожалуй, и править нечего.

Пол поставил витиеватую роспись внизу письма и пододвинул его Джулии. Глядя вслед ее неторопливой походке, он раздумывал над тем, как воспримет дракон это письмо. А вдруг он пришлет разгневанный ответ, в котором упрекнет за самоуправство, за утайку важной информации?! Придется тогда всю вину брать на себя, пусть все, что они делают здесь, будет от его имени. В случае провала миссии, виновен, будет лично он, а не хоравы, а в случае успеха…

Коринни мечтательно улыбнулся.

Проквусту снился необыкновенный сон. В нем он вновь был человеком, большим, сильным, свободным. Он дружил с золотистым драконом и летал на нем меж звезд, сея семена жизни и крупицы великих знаний. Во сне он знал о вселенной так много, даже не знал, он ее понимал, был частью нее.

Георг сладко потянулся и встал с удобного лежбища, похожего по удобству на диван, но полупрозрачное, словно отвердевшие клубы тумана. Он все еще находился под впечатлением чудесного сна, но действительность уже оттесняла сладкие грезы, возвращая заботу о грядущем дне. Новые друзья (а может быть, и не друзья?) ждали от него чего-то необыкновенного, того, что не в силах были сделать сами, а разве не были они могущественны?! Насколько они искренни, размышлял Проквуст, не готовят ли мне ловушку? И сам же отвечал: а зачем ему готовить ловушки, если он и так в их власти, разве он в силах противостоять им? Ну, почему же, спросила дерзкая и гордая мысль, разве не ты ослепил своим душевным огнем великого дракона?! Во-первых, не своим светом, а солнечным, во-вторых, дракон всего лишь зажмурился, а в-третьих, самый пагубный путь к ошибкам устелен гордыней!

Георг огляделся. Странно, но он находился в круглой комнате без дверей. Ну, вот, уже заточили. Но он отбросил и эту мыслишку, слишком она была нелогична. «Дверь!», — мысленно приказал он, и тут же перед ним открылся проход. Проквуст осторожно выглянул наружу, там ничего не было, один светлый туман. Хм, подумал он, и представил вчерашний зал переговоров. Дымка перед ним всколыхнулась и угодливо открыла дорогу к дракону. Тот восседал за своим столом и, закрыв глаза, о чем-то размышлял. А может, спал?

— Мы не спим, Гора, я же говорил. Присаживайся, разговор будет долгий.

Перед Георгом проявилось кресло, куда он с удовольствием уселся, ему нравилась здешняя мебель, она сама принимала форму, наиболее удобную для сидящего на нем тела. Проквуст приятно развалился и поднял глаза на Чара.

— Готов? Отлично. Должен тебе сказать, человек, ты меня поразил. Из истории твоей жизни я понял, что ты не мыслитель, не философ, ты родился обычным представителем своей расы. Так ведь?

— Да, это так.

— Но даже то, что изложил ты в своей книге, является полезным для нас, для каждого из членов Совета. Скажи, откуда ты почерпнул эти знания?

— Я ссылался в книге на своих учителей, Чар. Я знаю, что учение Церкви Рока сосредоточено в «Конструкторе», но мне так и не довелось ее прочитать. Кто ее автор, мне неведомо.

— Очень жаль. Скажи, есть ли надежда для нас ознакомиться с этой книгой?

— Она так важна для вас?

— Да, очень важна. Многое из того, что ты излагаешь, нам известно, но эти знания являются сокровенными для нас, поэтому сам факт наличия такого знания, столь ярко сосредоточенного и находящегося в руках, скажу прямо, очень молодой, по нашим меркам примитивной цивилизации, является для нас великой загадкой.

— Сожалею, Чар, но я вряд ли могу помочь вам открыть источник «Конструктора». Знаю только, что пришел он из глубокой древности, еще до того, как на Ирии появился Дух.

— Да, ты писал о нем. — Дракон задумался. — Невероятно, я никогда не мог предположить, что такое возможно. Удивительно. Так как на счет получения этой книги?

— Я думаю, что проблем с этим не будет. Но для этого надо попасть на Ирию и выяснить, сохранилась ли она. Ведь на моей планете прошли тысячи лет.

— Что есть, тысячи лет? Не более мгновения в жизни вселенной.

— Так мне что, надо вернуться на Ирию?

— Нет, Гора, задание у тебя другое. Оно более неотложное, чем дорога к новому знанию.

— Но вы же можете сами посетить Ирию. Я покажу, где она находится, люди встретят вас с радостью.

— Это спорный вопрос, но дело не в этом. У нас существует запрет на вмешательство в развитие молодых цивилизаций, и мы не можем его нарушить.

— Но почему, вы ведь придете на Ирию с добрыми намерениями?!

— Неважны намерения, важны их последствия. Впрочем, давай на эту тему поговорим в другой раз.

— Хорошо, Чар, раз ты так считаешь…

— Только не надо таить на меня обиду, Гора. Это не моя прихоть.

— Хорошо, хорошо, великий дракон, я искренне не обижаюсь.

— Благодарю за понимание. Видишь ли, правила невмешательства выше Совета Цивилизаций, мы не вправе их нарушить.

— Кто же вам может устанавливать правила?

— Договор с другими.

— Не понял, что значит, с другими?

— Об этом и будет наш с тобой разговор. Только сначала я хочу тебя спросить, можешь ли ты покидать свое тело?

— А зачем этот тебе знать, Чар?

— Это важно. Хоравы нам уже сообщили технологию кокона, она для нас очень интересна.

— Ты имеешь ввиду искусственный организм? Но почему кокон?

— Потому что по технологии хоравов наше астральное тело плотно сворачивается в биоорганизме, пряча даже свою ауру.

— Но я вижу ауру хоравов!

— Да? Очень интересно! Твоя чувствительность к ее отблескам уникальна! Мы, например, такой уровень восприятия, достигаем только с помощью специальных устройств. Да, ты, Гора, воистину подарок судьбы.

— Не надо меня хвалить, Чар, мне это вредно.

— Хм. — Дракон улыбнулся. — Хвала для всех вредна, Георг. А мою ауру ты видишь?

— Нет. Кстати, почему?

— Потому что я такой родился, моя чешуя все экранирует. А хочешь, давай друг на друга полюбуемся?

— Я не против.

Проквуст прекрасно понял, что предлагает дракон. Представить друг другу ауры на обозрение значило больше, чем просто знакомство, ты как бы раздевался, снимал с себя кожу, обнажая сокровенную сущность, о которой, возможно, и сам не подозревал. Георг сосредоточился и тут же подхватил незримыми пальцами золотистую ниточку. Она послушно напряглась, показывая дорогу наружу. В этот раз Проквуст действовал смелее, одним сильным движением оттолкнулся и заскользил вдоль. Сумрак его искусственного тела сменился приятной голубизной. Как он и предполагал, он попал не в кабинет дракона, а в незнакомое пространство, но оно было таким приятным! Георг осмотрел себя. Его голые ноги утопали в зеленой траве, которая бурно росла на склоне, ведущего к тихой извилистой речушке, кожу спины приятно грело родное солнце. Странно, подумал он, я голый? Но нагота его совсем не смутила. Другой берег речки видимо был миром дракона. Берег был из красного плотного камня, из которого росли изумительной красоты желтые кристаллы. Вдали темнели нескончаемые горные кряжи, черные в тени сплошных багряных туч.

Проквуст медленно спустился, с наслаждением вдыхая струи чистого воздуха и сел на небольшой валун возле воды. За берегом громыхнуло, сверкнули молнии, и среди них мелькнула золотистая точка. Она быстро приближалась, превращаясь в блистающего золотом летящего дракона. Когда он вырос настолько, что стали видны перепонки на крыльях, Георг заметил, что на нем не было чешуи. Не она блестела в багряном свете, сам дракон светился золотом, излучал его щедро, но не слепил им, а словно одаривал. Он был очень большой. Как же мы будем общаться, подумал Проквуст? Словно услышав его, огромный дракон сложил крылья и нырнул вниз, уменьшаясь с каждым метром. Мгновение, и он опустился напротив него.

— Рад видеть тебя, Чар!, — Крикнул ему Георг.

— И я рад, Гора. — Дракон поджал лапы и уютно устроился между камнями. — Как тебе мой мир?

— Красивый, но, наверное, слишком жаркий.

— Да, для тебя, пожалуй. — Чар внимательно всматривался в Проквуста. Тому даже стало неловко.

— Извини, я раздет.

— Раздет?! Ты ошибаешься, Георг. Ты одет в шикарную шубу из света. А ты ее не видишь?

— Нет.

— А ты посмотрись в речку.

Проквуст наклонился и в мягких струях воды увидел плотное бело-голубое сияние вокруг себя, из-под которого мелькали сполохи золотистого цвета. Казалось, что под верхней одеждой на нем был надет золотой костюм. Георг озадаченно покачал головой.

— Что, сам на себя удивляешься?

— Да, спорить не буду, очень удивляюсь. Скажи, Чар, а ты себя каким видишь?

Дракон смешно вытянул длинную шею и глянул в воду.

— Золотым себя вижу.

— Понятно.

— Что тебе понятно, человек?

— Понятно, что ты и видишь себя золотым, золотым и чувствуешь.

— Ха, шутишь?

— Шучу.

— Ну, ладно, теперь давай о серьезном. Георг, твой наряд мне представляется очень пестрым. Что ты об этом можешь сказать?

— Пестрым? Из-за трех цветов?

— Если бы из-за трех. — Усмехнулся дракон. — Если бы ты себя увидел моим зрением, то был бы поражен мешаниной цвета. Скажи, все ли ты написал в своей книге о своих приключениях?

— Нет, не все. Но я не хочу это обсуждать, потому что не уверен, что это будет уместно.

— Вот как?, — Дракон озадаченно потер лапой подбородок, изогнув кольцом шею. — Возможно, ты и прав. А ты знаешь, что обилие цветов, при чем хороших, добрых цветов, твоей ауры, говорит о том, что ты побывал во всех измерениях вселенной?

— Но я не помню такого!

— А ты вспомни, не сейчас, как-нибудь потом. А сейчас подумай вот над чем: откуда пятна темноты в твоей ауре?

— Темноты?!, — У Проквуста все похолодело внутри.

— Да, темноты.

— Может быть, оттого, что я совершил убийство на заре своей жизни?, — Грустно выдавил из себя Георг и покраснел от стыда.

— Нет, Гора, я прочитал твою историю, и думаю, что ты черноту своего позора давно смыл, в тебе не чернота, а отблески тьмы угадывает мой глаз. У меня очень острое зрение в таких делах, ты уж поверь мне.

— Но я не знаю…

— Думай, Георг, вспоминай, это очень важно.

— Если только в самом начале, когда я умер? Я ведь себя не помнил.

— То есть ты не помнишь свой путь, после того как разрушил Черный Кристалл?

— Нет. Вернее, очень смутно. Помню только давящую темноту, жуткий голос, словно рычащий на меня, а потом толчок и бесконечная вселенная вокруг.

— Со звездами?

Проквуст задумался.

— Нет, звезды были потом.

— Да, так я и думал. Ты прошел все измерения без перевоплощений, Георг. Редчайший случай. На моей памяти, вообще единственный, а я очень долго живу.

— Прости, Чар, но я не успеваю за ходом твоих мыслей.

— Неважно, Гора, придет время, сам все поймешь. Я тебе другое скажу, твоя аура должна состоять не из цветных лоскутков, а сиять ярчайшим золотом…

— Но…

— Не перебивай! Ты подхватил кусок тьмы, как заразу, и до сих пор от нее не вылечился. Я не доктор, рецептов не знаю, могу только верить, что ты справишься, но теперь у меня появились глубокие сомнения в целесообразности привлечения тебя к той службе, которая тебе предназначалась.

— Ты говоришь загадками, а не проще ли рассказать мне все, чтобы я мог сам принять решение?

— Я думаю над этим. Давай помолчим.

Дракон неожиданно засунул голову под левое крыло и замер. Проквуст несколько минут растерянно смотрел на него, потом откинулся на спину и уставился на солнышко в зените. Оно было теплым, приветливым, родным. Он привычно раскрылся навстречу его лучам, жадно вдохнул их в себя, нежно погладил и уложил в кладовой солнечного сплетения. Потом новый вздох, и новая порция послушно легла рядом с первой. Георг чувствовал, как наполняется золотой энергией, как она плещется в нем мощной волной, спящей до поры до времени, послушная его воле.

— Эй!, — Зарычало ему прямо в ухо взбунтовавшееся пространство.

Проквуст открыл глаза и недоуменно уставился на сердито оскалившегося дракона.

— Гора, прекрати меня обгладывать! Что смотришь невинно?! Это я тебе говорю! Ты прямо вампир какой-то, я тебе уют создал, а ты его в карман складываешь!

Только теперь Проквуст сообразил, что голый каменистый берег режет ему бока острыми камешками, а низкое и хмурое темное небо осуждающе нависло над головой. Он сразу все понял.

— Прости, Чар!, — Испуганно крикнул он. — Я не думал…

— Ладно, не суетись. — Добродушно усмехнулся дракон. — Я не обеднею, только теперь солнце для себя сам зажигай. — И опять засунул зубастую голову под крыло.

Зато, теперь у Георга появилось занятие! Сосредоточившись, он сначала отодвинул тучи ввысь, туда, где они чуть посопротивлявшись, бесследно растаяли, потом наполнил небо синью. Довольно быстро он вырастил прежний травяной ковер, а вот со светилом ему пришлось возиться. Как только он выкатывал на небосклон диск солнца и начинал наливать его желтым огнем, как тут же ощущал, как опустошаются его кладовые, он испуганно останавливался, и светило медленно гасло. В конце концов, он схитрил: сделал ранний рассвет, для розового неба за спиной ему понадобилось совсем немного энергии. Проквуст огляделся и удовлетворенно улыбнулся. Дракон по-прежнему был неподвижен. Георгу стало скучно, он выбрал между травинками камешек поувесистей и кинул вводу. Тот сначала как-то неестественно вошел в нее, словно пленку продавливал, она лопнула как-то вдруг, с неестественно обильным каскадом брызг. Улыбаясь, Георг взял и дунул на этот маленький фонтан, и капельки воды щедро полетели к дракону, но, приблизившись, превратились в пар. Тот пошевелился, лениво вытянул из-под крыла голову и неожиданно широко зевнул, так широко, что в глубине пасти полыхнуло далеким огнем.

— Ну, что, все играешься, мальчишка?

Проквуст радостно улыбнулся.

— Что улыбаешься?

— А меня мои друзья все время мальчишкой называли, даже после моей смерти.

— А ты считаешь, что они неправы?

— Не знаю, может быть.

— Ну, ладно, давай поговорим о серьезном. Я принимаю твое предложение, Гора. Я расскажу тебе, а решение принимать будешь сам.

И дракон начал рассказ. Оказывается, во вселенной не было идиллического спокойствия. Кроме тысяч светлых, как называл их Чар, цивилизаций, существовали сотни (а может и тысячи, как их сосчитаешь?) темных цивилизаций.

— Но почему они темные, плохие что ли?, — Спросил Проквуст.

— Плохие?, — Чар задумался. — Ну, и мастак ты вопросы задавать, вроде простой, а попробуй, ответь. Наверное, они все-таки плохие, с нашей точки зрения, да, и господу они не служат. Но себя то они плохими не считают! Вообщем темнота их не от этого идет, а оттого, что у них ауры нет. Лишил их господь своего света, вот они и мечутся неприкаянными. Рыщут они по вселенной в поисках света, не признавая, что свет внутри себя надо искать, а они его от других заполучить хотят. Немало молодых цивилизаций было ими разорено, да, теперь не те времена. Теперь они вынуждены с нами считаться, на уговор с нами пошли, что нельзя вмешиваться в развитие молодого разума.

— И что, они соблюдают договор?

— Формально да, а так конечно исподтишка пакостничают. Мы за ними посматриваем, да разве на всю вселенную глаз хватит. К тому же они из измерения в измерение шастают, следы путают.

— Совет сильнее темных?

— Что? А, ты в смысле войны? Не знаю, может быть. Только дело здесь не в оружии, они за себя сильно боятся, открытой войны избегают, а нам она тоже не к чему.

— Но почему, они что, трусы?

— В какой-то степени их можно и так назвать. Только боятся они не из-за трусости, а из-за того, что потери темных не восполняются. Как у твоих хоравов. Они ведь о них, как и мы знали, только не трогали, все ждали, когда те окончательно созреют. А мы лишь один раз в Совет приглашаем, настаивать, не считаем возможным, больно уж серьезное решение.

— Но у хоравов есть аура!

— Есть, хоть и хиленькая, но есть, это факт. А ты можешь мне ответить, Гора, до твоего прихода к ним, была ли она у них?

— Нет, не могу.

— То-то и оно!

— Значит, мое задание связано с темными?

— Да, с ними. Была у меня мысль тебя к ним отправить, да, вот, пятно твое темное смущает, как бы оно весь твой свет не пожрало.

— Неужели ты веришь, что я могу предать?!

— Эх, молодой человек, ты то не предашь, так ведь тебя обмануть могут! И не спорь со мной, я знаю, о чем говорю!

— Хорошо, спорить я не буду, но к заданию готов! В конце концов, я только собой рискую!

— Вот, видишь, уже самообман! Ты что же, всерьез думаешь, что принадлежишь сам себе?!

— Нет. — Проквуст удрученно опустил голову. — Ты прав, великий дракон, я еще мальчишка.

— Уже нет, раз такое сказать можешь.

— Тогда что я должен делать?

— Делать? А мы не знаем. Мы не знаем даже, нужно ли тебя посылать в глубину темных цивилизаций, потому что не знаем зачем. Просто есть, как ты говоришь, интуитивное ощущение, что это необходимо. А вдруг мы ошибаемся?

— Понятно: пойди туда, знаю куда, найди то, не знаю что?

— Во-во, точно сказано! Сам придумал?

— Нет, есть такая сказка у меня на планете. Ну, почти такая.

— Хорошая сказка. Так что, рискуем, принимаем неведомый бой?!

— Да, принимаем.

— Ну, тогда надо возвращаться, мне тебя еще надо готовить и готовить.

Темная империя (ТИ) занимала большое звездное скопление Приад. Точное количество входящих в империю цивилизаций известно не было, единственно предполагалось, что их число значительно меньше членов Совета Цивилизаций. Кроме того, большинство из них относились по оценкам экспертов СЦ к типу затухающих цивилизаций и играли в ТИ второстепенные роли. Поэтому СЦ они мало интересовали, так как вступление в Совет было решением сугубо добровольным, не то что, насильственное включение в империю. Чар считал, что рано или поздно информация о Совете Цивилизаций до потенциальных претендентов (если они внутри ТИ имеются) дойдет, а значит, в конце концов, они придут в Совет. «Впереди нас, — говорил он с пафосом, — только вечность, а вот им надо торопиться!». Проквуст долго обдумывал эту фразу, но так и не понял точной сути этого изречения: кому торопиться, куда? Здесь везде укладывался двоякий смысл. Георг попросил дракона уточнить, но тот ничего расшифровывать не стал, только зубасто ухмыльнулся, мол, сам поймешь.

Вообщем, Чар построил подготовку Проквуста таким образом, что все внимание уделялось информации о трех цивилизациях, составлявших костяк Темной империи. В данный момент Проквуст висел недалеко от системы Ариана и вспоминал то, что успел узнать за время подготовки к своей миссии.

Звезда Ариана яркая, только цвет мрачноватый, в основном багряный, а он привык к солнцу чистого золотистого света. Именно здесь живут самые загадочные для СЦ существа, арианцы. О них очень мало известно. На редких встречах сторон они никак себя не обозначали, лишь иногда, на самых важных переговорах, молчаливо присутствовали, прячась за низкими капюшонами просторных плащей. По словам Чара, эти плащи были очень интересны, так как экранировали любое излучение! Даже для самых лучших пси-уникомов СЦ они оставались непроницаемы.

Вели переговоры от имени Темной империи всегда грейсы из созвездия Репитека, маленькие создания гуманоидного типа. Георг просмотрел немало записей и сразу же обратил внимание, что вначале внешне грейсы чем-то напоминали ему сегодняшних хоравов, но буквально через минуту в них проявлялись черты, которые в совокупности вызывали лично у него омерзение. Грейсы были немного ниже хоравов, всегда одевались в плотно облегающие синие комбинезоны, без швов, пряжек или застежек. Головы у них были с покатыми лбами и уродливо закрученными назад массивными затылками. Лица темно-красные или коричневые, иногда в каких-то пятнах, глаза тоже крупные, но не круглые, а каплевидные. Нос отсутствовал, вместо него чернели две влажноватые дырочки, рот — узкая полоска с множеством мелких зубов. Неприятное зрелище. Но главное различие между ними, по личным ощущениям Проквуста, заключалось не во внешнем виде, а в первом впечатлении, получаемом от тех и от других. От хоравов веяло достоинством с легким налетом наивности и полудетской хитрости, а от грейсов исходили злобное чванство и готовность ко лжи. Впрочем, Проквуст свои ощущения на всякий случай держал при себе.

Третьим основным участником ТИ была цивилизация рептоидов из звездной системы Дракола. Их предками явно были рептилии или динозавры, потому что внешне они выглядели натуральными ящерами, только не очень большими. Рост под два метра, две мощных ноги, вернее, лапы, несущих массивное тело с выпирающими ребрами, длинная шея с вытянутой зубастой мордой. При ходьбе толстый и длинный хвост вытягивался параллельно земле, уравновешивая остальное тело. Стулья им были не нужны, например, при необходимости прочесть какой-нибудь документ, они приседали на свои задние лапы, выпрямлялись и смешно орудовали своими короткими передними конечностями с тремя гибкими пальцами. По словам Чара роль цивилизации Дракола в ТИ неясна и запутанна. С одной стороны, по накопившейся за многие тысяч лет информации, известно, что с точки зрения мощи и технологий, рептоиды стоят на голову выше своих соратников, но с другой стороны, всегда остаются в тени и грейсов, и арианцев. Утверждать, что они подчиняются им, нельзя, потому что этому нет подтверждающей информации.

Во время изучения рептоидов, Проквуст сразу же заявил, что они на вид вполне нормальные парни, не то что, противные грейсы. Чар на это покачал головой и сказал, что внешний вид обманчив. Прежде в недрах СЦ существовала версия, что рептоиды порабощены, что их надо спасать. Несколько раз в звездную систему Дракола направлялись добровольные проповедники СЦ, готовые к самопожертвованию, вооруженные глубинными философскими познаниями, наделенные высоким интеллектом. Они готовились к схватке умов, мировоззрений, а их молча выпроваживали из системы без всякого ущерба для проповедников. Только после того, как пятого проповедника вернули мертвым, попытки перевоспитать рептоидов, были прекращены.

Вот, пожалуй, и все. Не густо, думал Проквуст, продолжая разглядывать багряное светило Ариана. Он висел здесь в крохотном хоравском кораблике уже несколько часов и все никак не мог решиться начать операцию. Они разрабатывали ее вместе с драконом, днями раскладывая пасьянс тех скудных сведений, которыми располагали. Даже просто определить, в какую из трех цивилизаций ТИ лететь, было невозможно. В конце концов, Георг взял инициативу на себя.

— Все, Чар, решено, лечу к арианцам.

— А почему не к грейсам?

— Они противные.

— Понятно. А рептоиды?

— Я их боюсь. Они вроде нормальные, но выглядят холодными…

— И скользкими?

— Бр-р, Чар! Зачем так шутить!

— Ты же сказал, что они нормальные парни?

— Ну, я и сейчас не отказываюсь, но все равно, не хочу к ним.

— Так все-таки, почему?

— Чар, я всегда боялся змей и ящериц.

— А разве они у вас на Ирии были?

— А как же! Где-то в глухих северных лесах, зато я о них много читал, фильмы видел. Вообщем, не нравятся они мне.

— А я тебе нравлюсь, я же тоже на змея похож?

— Ты Чар, мне нравишься. Ты большой, теплый и умный. — Георг помолчал и добавил: — И добрый.

Дракон все это выслушал, опять помотал большой головой, потом махнул лапой.

— Да, человек, логика у тебя железная, мне и возразить на твои аргументы нечего. Что ж, будь, по-твоему: летишь к арианцам.

Вот он и прилетел. По замыслу, он должен был выступить в роли беглеца. Такие случаи порою случались: отдельные индивиды, как правило, с не очень устойчивой психикой, срывались в бегство и ныряли в скопление Приад. Никто обратно не возвращался и вполне возможно, что их всех убивали без всяких дознаний. Теперь и Проквуст должен был выступить в качестве одного из таких изгоев. Чар особый акцент делал на правдоподобности легенды.

— Ты, Гора, не храбрись и не умничай. Самая лучшая ложь, это правда, понял?

— Как это?

— А очень просто. Ты залетный дух с примитивной планеты, застрял между мирами, попал к хоравам, они тело дали. Разве все это неправда?

— Нет, вроде бы все точно, но когда ты говоришь, звучит все иначе, никак правда.

— Вот и хорошо, мы этого и добиваемся. Значит, дальше стоишь на своем, рассказываешь о полете за координатором, потом к нам сюда. Только подробностей поменьше, ведь исходя из твоей легенды, не мог же ты быть участником первого визита на мою Наяду?

— Не мог.

— Вот видишь! Думай, что будешь говорить, и все будет в порядке!

Проквуст потрогал рычаги управления, дисколет мягко откликнулся, готовый к прыжку. Что ж, наверное, пора, тянуть время дальше не имело смысла. Он глубоко вздохнул и рванулся навстречу судьбе.

Звезду Ариана окружали пять планет, самая крупная у светила, и по нисходящей к периферии. Дисколет вынырнул около четвертой планеты, напоминавшей по размеру родную Ирию. Проквуст поэтому и решил с нее начать. Он предполагал, что увидит вокруг планеты множество спутников, станций, но ничего этого не было! Никем не потревоженный Георг начал облет планеты. Сквозь плотный слой облаков ее поверхность выглядела странной. Среди лесов из больших мясистых растений изредка просматривались циклопические сооружения, но гораздо чаще встречались ветхие постройки, больше похожие на заброшенные хижины. Дорог не было или Проквуст их просто не заметил. Но больше всего его удивило не это, а то, что планета представляла собой единый материк, на котором не было ни океанов, ни морей, зато в изобилии поблескивали пятна бесчисленных водоемов и искорки мелких прудиков, соединенных тонкой паутиной ручьев и речушек.

Никто не интересовался дисколетом, не запрашивал опознавательные коды, не выспрашивал кто такой, каковы цели визита. Было такое ощущение, что внизу находилась не развитая цивилизация, а только ее руины. Георг положил ладони на панель управления компьютером дисколета и запросил место наибольшего скопления искусственных сооружений. Компьютер тут же дал координаты недалеко от южного полюса планеты, там по его оценке было нечто похожее на город. Туда Проквуст и направился.

Под облаками было влажно, почти непрерывно моросил дождик. Анализаторы выдали вполне приемлемую кислородную атмосферу, скафандр был не нужен. По мере снижения внимание Проквуста все больше приковывал лес. Это был травяной лес, во всяком случае, внешне растения именно так и выглядели. Толстые круглые стебли, огромные зеленые листья стометровым частоколом сплошь покрывали все видимые пространства, за исключением водоемов. Георг вспомнил, что город, к которому он направлялся, возвышался над лесом, какой же величины здания в нем?! А вдруг здесь живут огромные великаны?, — Мелькнула искоркой страха мысль. Мелькнула и пропала.

Дисколет приземлился на широкой площади между двумя зданиями. Одно из них было низким, с массивными колоннами по периметру, половина из которых были полуразрушены, а другое здание являло собой огромную полусферу, из которой высоко в небо, под самые тучи, поднимались три потемневшие от времени шпиля. Георг вышел наружу и огляделся. Сквозь мелкий моросящий дождик, который, впрочем, благодаря стараниям скафандра, ему не докучал, виднелись другие далекие здания. Многие были почти развалинами, но из тех, что сохранили первоначальную форму, веяло какой-то дисгармонией. Проквуст сначала не мог сообразить, от чего ему неуютно, пока его вдруг не осенило: город не содержал в себе гармонии! Именно так. Здесь не было нормальных улиц, широкие площади вдруг скручивались в горбатые тропы, отдельные участки были тщательно вымощены большими плитами, а другие жирно блестели первозданной грязью. И дома все были разные, словно их строили психопаты, не могущие соблюсти строй и стиль.

— Господи!, — Прошептал озадаченный Георг. — Куда я попал?

Он зашагал, тщательно обходя лужи, к дому с колоннами. Выщербленные ступени вполне соответствовали его шагу, следовательно, на этой планете жили не великаны. Проквуст прошел мимо развалившейся колонны и тут обратил внимание, что ближайший к нему ее кусок не лежит на полу, а врастает в него. Он наклонился и пригляделся. Нет, здесь явно поработали чьи-то руки, они тщательно и аккуратно закрепили упавшие куски. Зачем? Проквуст покачал камень, нет, сидит плотно. Какая-то мысль рождалась в его мозгу, но он отгонял ее, уже заранее зная, что она абсурдна и одновременно наиболее вероятна.

— Неужели они строили так изначально?!, — Наконец-то спросил Георг вслух.

Ответом служила тишина, если не считать тихого шороха от падающих капель. Дождь усиливался. Прямо на глазах мелкие капли, прежде парящие сверху вниз, скручивались теперь в тяжелые нити водяных потоков, протянувшихся с небес до земли. Проквуст невольно шагнул вглубь здания, неловко споткнулся обо что-то, всполошив гулкое эхо. Внутри не было комнат, только огромное пустое помещение, в котором пустота мирно соседствовала с тишиной и покоем. Георгу даже неловко стало, ворвался сюда, нашумел. Оглядевшись, он не увидел ничего, что могло бы привлечь внимание. И в тоже время что-то давило на него, то ли своей необычностью, то ли незримым присутствием. Подняв голову, Проквуст удивленно вскрикнул. В этом здании не было обычного потолка, вместо него вверху бугрились невероятным рельефом коричневые жгуты, рисуя собой гигантское нёбо. Внезапно в зале вспыхнул яркий свет, и вдали хлопнула дверь, Георг разглядел фигуру, быстро двигающуюся к нему. По мере приближения она приобретала черты существа, очень похожего на гуманоида. Оно было значительно выше и крупнее хоравов, прямоходящим, с двумя ногами, длинными руками и головой, словно срисованной с головы крупной змеи, разве что пасть покороче. А еще его кожа влажно поблескивала зеленоватым оттенком. Неужели арианец собственной персоной? Существо остановилось в пяти метрах и молчаливо взирало на Проквуста маленькими красными глазками, казалось, светящимися изнутри. Одежды на арианце не было, поэтому хорошо было видно, что это мужчина.

— Э-э, простите, — произнес мыслеголосом Георг, — я, возможно, зашел сюда без разрешения… Впрочем, что я говорю! Я не знал, что вы здесь живете.

Никакой реакции.

— Извините, вы меня понимаете?

Молчание. Проквуст не знал что делать, контакта явно не получалось, но и агрессии не было. Он оглянулся назад, проем двери, через который он вошел, был свободен, но на что он ему? Потом повернулся и посмотрел на арианца, тот стоял в прежней позе. Как кукла, почем-то подумал Георг и это слово сразу показалось ему очень уместным. А еще он вдруг ясно понял, что ему обязательно нужно пройти через все это огромное помещение и выйти с другой стороны. Почему? А он не мог себе этого объяснить, да, и не хотел объяснять.

— Простите, но я должен идти. — Объявил на всякий случай Проквуст и сделал шаг.

Видимо, он сделал что-то не то, потому что арианец вдруг зло ощерился и принялся нервно дергать длинным раздвоенным языком. Георг машинально сделал шаг назад, но это только усилило раздражение арианца. Он хищно пригнулся, угрожающе выставил вперед руки и стал приближаться мелкими шажками. Его ноги были постоянно в полусогнутом виде.

— Прыгать, что ли на меня собрался?, — Подумал Проквуст. — Эй, как вас, там! Не надо так сердиться, если я вам мешаю, я уйду.

Но арианец не реагировал, он продолжал противно шипеть и подкрадываться к незваному гостю. Георгу это начало надоедать.

— Послушайте...

В этот момент существо присело и мощно распрямило ноги, прыгнув на Проквуста явно не с желанием поближе познакомиться. Георг был настороже, поэтому его тренированное тело легко ушел в сторону. Арианец шумно приземлился и возмущенно застучал челюстями, издавая противное цоканье. Он тут же восстановил позу нападения и принялся кружить вокруг своего противника. Проквуст уже осознал, что на него нападают не в шутку, но в рамки его задания драка никак не вписывалась, поэтому он продолжал взывать к разуму этого назойливого аборигена и периодически отскакивать в сторону, когда тот совершал очередной наскок. Заодно Георг изучил приемы, которые использовал противник. В основном это были угрожающие позы, молниеносные выпады, мощные прыжки, эти звериные приемы не представляли собой опасности, во всяком случае, можно было достать бластер и спокойно пристрелить это надоедливое чудище. Впрочем, начать свою миссию с убийства, было бы очень глупо. Так Проквуст некоторое время думал, пока не заметил, что внешне хаотичный танец арианца вокруг него на самом деле имеет свою логику, цель которой, загнать противника в угол. И ведь он почти преуспел в этом, еще несколько минут и Георг оказался бы в корявой и тесной нише, которой, он был в этом уверен, раньше здесь не было. В тесноте ему с более мощным и к тому же клыкастым и зубастым противником, вряд ли будет возможно справиться. Отступать больше было некуда, и Проквусту это очень не понравилось, он ясно понял, что за их схваткой кто-то наблюдает, а значит, ждет боя. Может быть, это не арианец, а, например, их сторожевой зверь?, — Подумал он и впервые встал в боевую стойку. Зверь озадаченно замер и покрутил головой, оценивая опасность врага. Видимо оценив, как не очень высокую, он прыгнул. Георг ждал именно этого. На излете арианского зверя он неожиданно для противника шагнул навстречу и одновременно откинулся назад, уходя из сектора поражения двух когтистых лап. Получилось, что противник перелетел через него, а он сам вот-вот упадет на спину. Но Проквуст не собирался просто валяться на спине, вдогонку пролетающему над ним раскоряченному заду арианца он послал молниеносный удар ноги, умноженный на энергию падения и злости за назойливость. Видимо, удар попал туда, куда надо, зверь заверещал, зажал лапами пораженное место, весь сжался и затих, чуть подрагивая у самого входа в нишу. Георг с опаской подошел к нему, готовясь к внезапной атаке, но противник был сломлен, он спрятал свою голову между плечами и жалобно поскуливал.

— Живой? Вот и хорошо.

Проквуст почти вплотную прошел мимо арианца, провоцируя его на нападение, но тот дернулся и забился еще дальше в нишу. Это была победа. Георг беспрепятственно двинулся к противоположному выходу.

Дверь была обыкновенной, с большой длинной ручкой наискосок. Проквуст толкнул ее и переступил порог. Он попал в новое помещение, здесь было тепло и влажно. Перед ногами начинались каменные ступени, ведущие большой круглый бассейн. Вода в нем цвела обилием крохотных зеленых водорослей, по его периметру росли толстые растения, с нависающими ветвями, усеянных крупными мясистыми оранжевыми плодами. На противоположном берегу бассейна росла густая трава, окружающая большую плетеную из лиан хижину. Возле нее лежали две самки, видимо, спали, а третья плескалась в воде, в пасти у нее торчала большая рыбина. Увидев Георга, самка судорожно проглотила добычу и испуганно заверещала. Тут же ее клекот поддержали две проснувшиеся особи. Проквуст пожал плечами, даже если он мог теперь претендовать на хозяина этого зверинца, такая награда его не прельщала. Не выпуская из виду красноватые глазки здешних обитательниц, он осмотрелся. Слева сквозь заросли просматривалась еще одна дверь. Он протиснулся к ней и, отодвинув толстую металлическую задвижку, раскрыл ее настежь. Перед ним открылось звездное небо, в нос ударил свежий сухой воздух. Ни секунды не колеблясь, он шагнул вперед и с силой захлопнул дверь. Она громко лязгнула и Георг вдруг понял, что попал в другой мир, перед ним расстилалась обыкновенная пустыня с редкими кустиками рыжих растений, и с легким стрекотанием ее неведомых обитателей. Проквуст растерянно обернулся и подергал дверь, которая теперь находилась не в стене, а в скальном монолите, вертикально уходящем вверх. Его опасения оправдались, дверь не открывалась.

— Господи, куда это я попал?!, — Прошептал он.

Проквуст закрыл глаза и заставил себя сосредоточиться. Он представил свой дисколет, настроенный именно на него, ощутил живые токи в нем и осторожно потянулся к нему. Перед его внутренним взором забрезжила полупрозрачная пленка, разделяющая миры, он шагнул сквозь нее и тут же ощутил на щеках капельки дождя. Он открыл глаза и с облегчением увидел свой дисколет. Сзади раздался шорох, Георг быстро обернулся. На него пристально смотрел арианец, только не зверь, а вполне цивилизованный: в голубом комбинезоне и с каким-то оружием в руке, направленном в сторону Проквуста. За его спиной высился мощный космический аппарат, Георг сразу его узнал, это был арианский космокатер среднего класса.

— Ты кто такой?, — Всплыл в голове мыслеголос арианца.

— Я? Я человек.

— Человек?, — Арианец опустил оружие и прошелся вокруг Георга по полукругу, внимательно его осматривая. — Нет, ты не похож, пришелец.

— Простите, я неверно выразился, я был человеком.

— Вот как?! А теперь кто?

— Я хорав.

— Хм. Все равно не похож. Ладно, пришелец, говори, зачем пришел?

— Жить.

— Здесь?

— Не знаю.

— Хорошо отвечаешь, пришелец. — После некоторой паузы ответил арианец и одобрительно кивнул головой. Потом он обернулся и указал свободной рукой в сторону хдания с колоннами.

— Это мой дом, тебе туда нельзя, туда ходят только претенденты. Ты понял?

Проквуст молча кивнул и недоуменно уставился на аринца, он ожидал подробных расспросов, даже допросов, угроз, а того вдруг удовлетворил короткий и совершенно неопределенный ответ. Между тем арианец приладил оружие на пояс и с интересом обошел дисколет хоравов. Потом подошел почти вплотную к Георгу, похоже, он уже его совершенно не опасался.

— Ты на нем прилетел?

— Да.

Арианец опять замолчал, видимо о чем-то размышлял.

— Ты должен улететь, пришелец, ищи жизнь в другом месте.

— Почему?

— А разве для тебя имеет значение, почему?

— Хорошо, — не сдавался Проквуст, — возможно, я не так выразился, скажу по-другому: мне лететь некуда и жить негде.

— Да? Разве во вселенной мало места, особенно тебе, застрявшему между мирами?

— Не знаю, места может быть и много, а жить мне негде!, — Упрямился Георг.

— Чем ты можешь быть полезен для нас, пришелец?

— Не знаю, возможно, нечем.

— Хм. — Арианец опять задумался. — Ответь, почему ушел от хоравов?

— Они вошли в состав Совета Цивилизаций и им уже дали какое-то задание. Я не хочу никому служить, я хочу просто жить, поэтому и ушел.

Арианец молча повернулся и зашагал к своему космокатеру. «Следуй за мной, пришелец!», — донеслось до Георга.

Они направились к третьей планете. У этой планеты все было в порядке: неисчислимое количество спутников, величественных космических станций и больших и маленьких кораблей кружилось вокруг нее. Проквуст держал свой дисколет в максимальной близости от своего сопровождающего, боясь отстать и заблудиться без него среди этого изобилия технологического торжества разумной деятельности. Они стремительно и беспрепятственно пронеслись мимо охранных систем, утыканных, словно иголками, оружием и нырнули в атмосферу планеты. Она была несколько больше, чем предыдущая, и на ней было все, что полагается для порядочной планеты: океаны, моря, несколько материков. Георг толком не успел ничего разглядеть. Столь стремителен был их полет. За светлыми и пушистыми облаками мелькнула суша, сплошь унизанная продуктами высокоразвитой цивилизации: городами, дорогами, космодромами. Все это мелькнуло и исчезло перед взором Проквуста. Они приземлились на небольшой бетонированной площадке перед красивым белокаменным дворцом.

Арианец поджидал Георга в небольшом аппарате (когда только успел в него пересесть), с двумя сидениями. Он молча кивнул ему на соседнее место, приглашая присоединиться. Проквуст столь же лаконично кивнул и влез в аппарат. Тот немедленно поднялся и понесся с бешеной скоростью над самой поверхностью планеты. Примерно через десять минут впереди показался огромный город, скопище небоскребов, упирающихся почти в облака.

— Здесь наша столица. — Сказал арианец. И опять Георг молча кивнул головой в ответ.

Аппарат мягко опустился на крышу одного из зданий, круглого и, наверное, самого высокого, из окружающего леса небоскребов. Проквуст шел за высоким, по меркам хоравов, арианцем и анализировал ситуацию. Можно ли назвать свою миссию удачно начавшейся? Наверное, можно, ведь его не убили и даже не выгнали из системы, значит, он их чем-то заинтересовал? А вдруг арианец что-то заподозрил и ведет его на верную гибель?! У Георга от таких мыслей даже шаг сбился. Он никогда не причислял себя к героям, подобных Адамсу, у таких геройство и мужество в крови, а получается, что геройствовать приходится ему.

— Таков мой рок!, — Повторял как заклинание Проквуст, и это действовало, на душе становилось спокойнее. — Интересно, — пришла к нему вдруг мысль, — а почему арианец так и не спросил меня, как меня зовут, у них, это что, к чему-то обязывает?

Они вошли в лифт и спустились на несколько этажей, потом последовали новые коридоры. Здесь Георг впервые увидел грейсов. Они вполне соответствовали своему описанию, только взгляды и выражение лиц были еще более мерзкими, чем он ожидал. Видимо он тоже не вызывал у этих маленьких уродцев большой симпатии, так как они провожали его пристальными долгими взглядами, в которых и капли удивления не было, одна только подозрительность. Проквусту опять стало не по себе, поэтому он решил отвлечься и стал разглядывать коридор, по которому его вел арианец. Он видимо настолько был уверен в себе, что ни разу не обернулся проверить, следует ли за ним его, не то гость, не то пленник. Если бы впереди не маячила горбатая спина арианца, Проквуст мог бы поклясться, что идет по коридорам главного департамента полиции, куда один раз он возил какие-то документы. Те же зеленоватые стены, такие же ровные ряды одноликих дверей с номерами на табличках, только здесь вместо цифр были выдавлены какие-то иероглифы. Правда, тогда его сопровождал молодцеватый рафер, очень важный и молчаливый, а теперь вот, арианец, тоже, наверное, важный.

Впереди показались двери очередного лифта. Они бесшумно распахнулись, но лифт никуда не тронулся, вместо этого противоположная стена распахнулась, и они вышли в большую аудиторию. На креслах, ряды которых уходили вверх крутым амфитеатром, сидели арианцы, впрочем, их количество было значительно меньше количества сидений. Воздух здесь был влажный и теплый, как на предыдущей планете. Георг подумал, что видимо это важные персоны, к которым его привели беседовать, но, к его удивлению, арианец провел его мимо. Более того, ни один здешний обитатель даже головы в его сторону не повернул, словно хоравы у них под носом каждый день ходят! В конце зала вновь были двери, похожие на лифт, затем новое помещение, очень большое по размерам, наверное, в нем поместился бы целый стадион. Здесь посторонних не было, здесь вообще никого не было кроме затхлого запаха стоячей воды и леса ярко-зеленых растений, увешанных мясистыми плодами. Георг смотрел на них и не мог понять, это деревья или гигантских размеров трава? Под ногами хлюпала мелкая грязь, пахло гнилью и еще чем-то незнакомым, но противным, и все вместе это было неприятно. Но противнее всего была гнетущая неизвестность, эти равномерно двигающиеся лопатки под комбинезоном шагающего впереди арианца.

Проквуст предполагал, что они должны выйти из этого странного места, но оказалось, что его вели именно сюда. Где-то в самой середине леса растения расступились вокруг овального озера, покрытого широкими зелеными листами и белыми цветками. Между ними двигалась голова арианца, он плыл бесшумно и почти без волн. Заметив посетителей, он повернул к ним. Георг смотрел за плывущим арианцем и вдруг отметил для себя, что тот очень пристально смотрит на его сопровождающего.

— А ведь они общаются!, — Осенило вдруг Проквуста. — Но почему я не слышу мыслеголос?

Пловец медленно вышел из воды и принял как должное протянутую ему арианцем синюю накидку. Он был выше и мощнее, а возможно и старше, но не это бросилось в глаза Проквусту. Властность и величие, вот что излучал этот арианец. Он сделал несколько шагов и уселся на стоящее в траве кресло. Впервые чужые глаза на этой планете наконец-то обратили на него внимание.

— Так это ты, чужак, пытался стать его претендентом?

Георг растерялся, он ничего не понимал в арианцах, не мог предсказать их вопросов или ответов. Почему? Впрочем, раздумывать было некогда, надо было что-то говорить.

— Э-э, простите, не знаю, как к вам обращаться…

— Да, это верно, ты не знаешь, а зачем тебе знать?

— Еще раз простите, но в моем мире было принято обращаться друг к другу по именам.

— А разве без имен нельзя общаться? Посмотри чужак, мы здесь, рядом, ты видишь и слышишь нас, а значит, и осознаешь, зачем же тебе вешать на нас ярлыки? Знаешь ты или не знаешь мое имя или его, — хозяин озера кивнул в сторону арианца, приведшего Проквуста, — это ведь не имеет значения.

— Но для меня имеет!, — Георг был в отчаянии. — Я просто не знаю, как начинать разговор, без имен собеседников у меня не связываются слова.

— Но ты же собрался жить среди нас! Ведь так?

— Да, а почему бы и нет?

— Я не сказал нет, а вот ты скажи да.

— Да!, — Крикнул Проквуст. Потом помолчал и неожиданно для самого себя добавил: — А может быть, и нет. Наверное, больше нет, чем да, но мне некуда больше идти, а один я эту вселенную боюсь.

Арианцы быстро переглянулись, а Георг продолжал говорить.

— Ваш мир не намного отличается от моего, здесь есть воздух, которым можно дышать, есть вода и пища. Я не могу просить многого, я прошу лишь места в вашем мире.

— Да, ты прав, между нашими мирами разница невелика, отличия не во вне, а вот здесь. — Арианец многозначительно постучал по голове. — Ты не похож на нас, и ты нам не нужен, чужак.

— Но я не понимаю, почему, ведь возможно, вам будет интересна информация о хоравах.

— Я говорю не об информации, а о тебе, чужак, мы живем для себя, а не для таких, как ты.

— Но я тоже живу для себя!

— А при чем тут мы?

— Мне больше некуда идти. — С отчаяньем в голосе сказал Проквуст.

— С этим мы согласны, но это недостаточный повод, чтобы остаться.

— Но может быть, я все же смогу быть в чем-то вам полезен?

— Чем? Ты выдающийся ученый или философ?

— Нет.

— Ты умеешь, что-то такое, что мы не умеем?

— Наверное, нет. Моя раса очень молодая.

— Ну, это как раз не недостаток, это нам уже интересно.

Георг с надеждой посмотрел в непроницаемые глаза арианца.

— Но ведь ты прилетел, как хорав, а они очень древние, насколько нам известно.

— Но моя оболочка искусственная, это биоорганизм, в который хоравы вселяются, чтобы ощущать окружающий мир.

Арианцы опять переглянулись.

— Это еще интереснее. Хорошо, я даю разрешение быть тебе на Ариане.

Георг прижал руки к груди, готовясь высказать горячую благодарность, но арианец взмахом руки прервал его.

— Не торопись благодарить. Ты будешь находиться на Ариане до тех пор, пока будет действовать мое разрешение или до момента твоей смерти. Ты готов соблюдать наши обычая и правила?

— Да, конечно…

— Только не надейся, что тебе о них расскажут, это твоя собственная забота. Предупреждаю, что некоторые ошибки и проступки наказываются у нас очень строго.

— Но как же я смогу их не совершать, если мне неизвестны правила?!

— Не знаю. Жизнь покажет, истинно ли ты сюда прибыл жить или выведывать. — Арианец встал и протянул левую руку. — Повелеваю, ты остаешься здесь как претендент, это единственное право, которое тебе принадлежит по праву.

— Но что это значит?!

— Узнаешь. — Он повернулся к почтительно склонившему голову арианцу. — Аор, бери пришельца и владей!, — Потом вновь перевел взгляд на Проквуста. — Теперь ты принадлежишь тому, кто тебя привел сюда. Знай, пришелец, твой хозяин всевластен над твоим существованием, он может убить тебя, может осыпать милостями, может прогнать или освободить, может даже сделать тебя своим другом. — При этих словах арианец издал короткий хрип, видимо обозначающий здесь смех, после чего многозначительно добавил. — Но, надеюсь, что он этого не станет делать. Все идите, я устал.

Арианец повернулся и с разбега прыгнул в озеро. Его тело вошло в воду красиво и почти беззвучно. Проквуст думал, что он всплывет метров через десять, но поверхность водоема недвижимо застыла, хозяин озера отсиживался на дне. Неужели, арианцы амфибии?

Сегодня Проквуст впервые узнал, что их называют лемурами. Они, это существа, обслуживающие арианцев. Они были маленькие, в пол его роста, серебристо-пушистые, с симпатичными мордочками и длинными закрученными спиралью хвостами. Их маленькие темные кисти были так похожи на руки человеческого ребенка! Георг не мог отвести от них глаз. И они это замечали. Лемуры обслуживали арианцев как слуги, убирали, чистили, что-то носили, перестраивали. Всю прошедшую неделю они юрко и деловито шныряли вокруг его клетки, изредка кося в его сторону кошачьими глазами, а Святой Гора привыкал под этими взглядами к своей наготе, скафандр с него сняли.

Да, святой двух планет оказался в клетке! Когда Проквуст думал об этом, то искренне смеялся над собственным внутренним возмущением. Это были отголоски не от него целого, а от старых осколков его прежней сути. Неизвестно, почему арианцы засадили его за решетку, может быть, они просто отгородили его от окружающего мира, дабы он не натворил непоправимых ошибок, а может быть, банально посчитали, что непрошенному гостю в клетке самое место. Кто знает, что думали по этому поводу хозяева планеты, главное, что думал об этом сам Георг. Клетка стала для него испытанием, но не потому, что отрезала его от внешнего мира, а потому, что оставила наедине с внутренним. И он, вглядываясь в самого себя, с удовлетворением констатировал, что действительно изменился, возмужал, даже, пожалуй, помудрел. Впрочем, рассуждать о своей мудрости без иронии Проквуст не рисковал, и если вдруг иронии не хватало, он спешно покидал свой внутренний мир и принимался изучать внешний, огороженный решеткой из толстых металлических прутьев по бокам и над головой. Сюда его привел невозмутимый арианец, теперешний его хозяин. Сказал коротко, жди, и ушел.

Клетка была просторной, метров по шесть с каждой стороны, с ковром из травы, с кустами, на которых росли маленькие пахучие цветки. По их листьям и белым лепесткам неустанно сновали стаи крохотных ящерок, охотясь за жирными зелеными мухами, а может и жуками. Еще здесь в дальнем правом углу росли два низеньких дерева с закрученными от старости стволами и месивом веток вверху. Под ними было прохладно даже в самый жаркий день. А прошедшие семь дней все такими и были. Большим сюрпризом для Проквуста оказался левый дальний угол. Два раза в день здесь появлялась дверь. Она висела в воздухе, касаясь травы, ее можно было обойти вокруг, сзади она тоже была дверью, только без ручки. Когда она появилась первый раз, Георг даже раздумывать не стал, подошел и открыл ее. За дверью находилась небольшая туалетная комната и душ. Ни окон, ни других выходов внутри не было. Стоило ему выйти обратно, при чем выходил он с другой стороны двери, там, где не было ручки, как через несколько минут дверь растворялась. Собственно, загадок для Проквуста в этом не было, обычное проявление многомерного пространства, но выглядело это все равно эффектно. Наверное, Георг смог бы легко уйти из клетки с помощью межмерного перехода или даже разрушить свою тюрьму, она не выглядела прочной, но это ничего не решало. Что он мог сделать в чужом мире один? Только погибнуть.

Аор, его хозяин, ни разу за семь дней не показался. Георг и арианцев-то видел всего пару раз издали. Раз в сутки ему приносил еду пожилой лемур. Почему пожилой, хотя ничем не отличался от остальных своих собратьев? Потому что двигался степенно, с достоинством, потому что в отличие от большинства других лемуров, не бросал на него украдкой взгляды, а невозмутимо выполнял свою работу, упрямо игнорируя пленника. Зато он делал эту работу красиво, словно ритуал исполнял: всегда в одно и тоже время, всегда с одинаковыми движениями. Лемур выплывал из-за кустов, неся поднос на согнутом локте. Как он умудрялся удерживать его в этом месте, для Георга оставалось загадкой. Подойдя к клетке лемур изящно изгибал спину и всовывал блюдо в небольшую щель под тремя прутьями. Проквуст в еде не нуждался, поэтому маленький овальный поднос все эти дни оставался нетронутым. Да, если бы Георг и захотел есть, то как положить в рот эту странно пахнущую зеленоватую кашицу, разлитую на плоском блюде? На нее и смотреть было неинтересно.

Обычно, после того, как лемур забирал блюдо, суета в поместье Аора стихала и Проквуст, дождавшись первых звезд, укладывался спать. Но сегодня перед арианским домом происходило что-то неординарное. Десяток лемуров стремглав носились по саду, перетаскивая какие-то длинные коробки. Они скрывались за деревьями, но по доносившимся возгласам и интенсивному колыханию ветвей, было ясно, там затевается нечто.

— Праздник?, — раздумывал Проквуст. — Бывают ли они у них? Интересно, — отвлекся он, — а есть во вселенной цивилизации, у которых нет праздников совсем? В самом деле, разумная раса может быть доброй или злой, старой или молодой, богатой или бедной, но, наверное, каждая из них имеет свои праздники. Например, день рождения властителя, разве может быть он не праздником?! Это что же получается, я случайно набрел на универсальный признак разумного общества?! То есть, если праздники есть, значит, общество уже нельзя отнести к животному стаду! Ведь праздник — это явление социальное…

От размышлений его отвлек шум, это лемур забирал нетронутую еду. Проквуст взглянул на него и вдруг неожиданно для самого себя послал ему вопрос:

— Скажи, слуга арианцев, у вас есть праздники?

Лемур вздрогнул и впервые прямо посмотрел на пленника. Георг подумал, что тот молча уйдет, но он ответил:

— Да, у лемуров есть праздники.

— Вы лемуры?

— Да.

— А как твое имя?

— Зачем тебе, пришелец, мое имя?

— Я хочу поговорить с тобой.

— Зачем?

— Мне скучно.

— Меня зовут Фиталь.

— А меня зовут Гора. — Почему Георг назвал себя Горой, он, и сам не понял.

— И о чем же ты хочешь говорить, Гора.

— О чем угодно. Например, что за еду ты мне приносишь?

— Это очень калорийная смесь, приготовленная из нескольких местных растений. Она очень полезная.

— А арианцы едят эту еду?

— Нет.

— Значит, это ваша еда?

— Да.

— А вдруг она мне навредит?

— Почему?

— Но ведь у нас разные организмы, представь себе, что ваша еда окажется для меня ядом?

— Еда окажется ядом?! Это невозможно!

— Почему же, ведь ваши хозяева ее не употребляют?

— Она им не нравится, они любят живую еду.

— Что значит, живую?

— Мелких живых существ. Лемуры разводят их на больших фермах.

— Понятно. — Проквуст задумался. — Наверное, вам не нравится, что арианцы едят живую еду?

— Мы не можем осуждать своих властителей, это преступление.

— Скажите, а Ариан это ваша планета?

— Нет. Наши предки родились под другой звездой, но мы живем здесь уже многие тысячи лет.

— Скажи мне, Фиталь, а почему никто не живет на дождливой и болотистой планете, не знаю ее названия?

— Арии? Я не могу тебе об этом рассказывать, это касается моих хозяев.

— Вам не тягостно служить?

— Это наше предназначение, Гора. Арианцы добрые господа.

— Ясно.

Лемур поднял тарелку и собрался уходить, но потом вдруг обернулся и, как показалось Проквусту, с сочувствием на него посмотрел.

— Гора, а может быть, ты все-таки поешь?

— Почему ты настаиваешь, Фиталь?

— Вечером, тебе силы очень понадобятся. Там, — он кивнул в сторону шума и возни за деревьями, — готовится праздник.

— А зачем мне силы на чужом празднике?

— Потому что ты, пришелец, будешь на этом празднике сюрпризом.

Лемур быстро повернулся и исчез за деревьями, между которыми уже накапливались вечерние сумерки. Георг даже не успел его переспросить, потому что мало что понял. Он сидел и раздумывал над словами Фиталя. То что, спать ему сегодня не дадут, это было ясно, но беспокоили последние слова лемура. Что с ним будут делать? Есть? Вряд ли, арианцы знают, что его организм искусственный. Показывать на него пальцами и удивляться? Тоже вряд ли, что они, гуманоидов не видели? Так в чем же будет состоять сюрприз? Проквуст напряженно, но совершенно безрезультатно, размышлял, потом ему это надоело. Он взглянул на первые звезды в ясном небе и с тоской подумал, что ему здесь чертовски надоело. Утешало все-таки то, что даже сидя в клетке, он узнавал что-то новое о Темной Империи. Например, странные постройки на Арии, необитаемость этой планеты, странный прием, который ему там устроили… Георг замер от внезапной мысли: они там заставили его драться! Вот их сюрприз! Он почему-то был уверен, что угадал правильно: все сходилось к тому, что праздные, пресыщенные и странные арианцы любят себя позабавить боями. Выходит, раз он победил в одной схватке, значит, будет другая? Проквусту стало не по себе. Собираясь в разведку, он рассчитывал на всякие осложнение, но предположить, что будет участвовать в боях ради развлечения местной публики, такое ему в голову не приходило. Впрочем, если он прав, надо подготовиться. Георг вскочил на ноги и метнулся в дальний угол клетки. Там, под защитой толстых стволов деревьев, он принялся разогреваться. Он игнорировал известные ему хоравские системы упражнений, а начал с танца огня. Из глубины памяти вспыхнули строгие, но все равно добрые, глаза Белоуса, последнего учителя, ставшего для него первым.

Тело легко вспоминало движения, слегка измененные Проквустом исходя из особенностей биоорганизма. В свое время, когда он тренировался на Медине, его беспокоили его пальцы, ведь они были бескостны, могли гнуться где попало. Занимаясь, Георг мысленно закачивал в них энергию, представлял. Что они твердеют, становятся крепче камня, крепче стали. Иногда ему казалось, что у него получается. Вот и теперь он всеми силами старался превратить свои ладони в мощные и несокрушимые орудия. Давно он так не занимался, взятый им темп превратил его, если смотреть со стороны, в вихрь неуловимых глазу движений. Из груди поднимался холодный жар, расплескивался по рукам и ногам, наливал их силой и наделял собственным разумом. Они самостоятельно знали, что им нужно делать, дружно и последовательно сменяли один комплекс на другой.

Когда Проквуст остановился, воздух вокруг него все еще двигался, а с кончиков пальцев вниз соскочил светящийся протуберанец. Он мягко опустился сквозь стебли травы и, растекшись по земле, медленно погас, словно проваливался в глубину почвы. Георг перевел дух и удивленно повел головой, такого он еще за собой не наблюдал! Он посмотрел на руки, они уже отходили от жуткого напряжения, но все еще могли вновь стать прежним ураганом. Вот теперь он готов к сюрпризам!

Проквуст подошел к решетке. Пока он разогревался, совсем стемнело, и теперь хорошо было видно, как яркое зарево света льется за деревьями. Оттуда доносился шум.

— А вдруг я ошибся и никаких боев не будет?, — Подумал он. — Но ведь лемур прямо сказал, что мне понадобятся силы, если не для драки, то для чего? Не есть же они меня будут? Может допрашивать, пытать? Фу, какие глупости в голову лезут.

Из темноты бесшумно вынырнула фигура арианца. Для Проквуста его появление не было неожиданным, он почувствовал его издалека. Аор остановился напротив.

— Ты уже знаешь?

— Догадываюсь.

— Ты готов погибнуть?

— Нет, я не хочу умирать.

— Я могу отменить бой, пришелец, если ты расскажешь, зачем тебя к нам прислали.

— Я готов рассказать все что знаю, но меня не посылали, я убежал.

— От чего?

— От несвободы.

— Но у нас ты не найдешь свободы.

— Я это уже понял.

— Ты хочешь уйти? Мы тебя отпустим.

— Нет.

— То есть, ты настаиваешь на том, что хочешь жить именно среди нас?

— Нет, я лишь делаю выбор между одиночеством и вами.

— Но во вселенной множество цивилизаций, поищи себе место среди них.

— Вселенная слишком большая. Искать наугад невозможно, а кроме координат Темной Империи, у меня нет больше никакой информации.

— А тебя не смутило, что нас называют Темной Империей?

— Я подумал, что врагов всегда чернят.

— Но ведь тебе у нас не нравится?

— Даже просторные клетки не могут радовать.

— А что ты хотел найти у нас?

— Только возможность жить.

— Хорошо, тогда просто живи в клетке. Обещаю, что о тебе будут заботиться.

— Нет, мне не хочется быть пленником.

— Пришелец, неужели ты рассчитывал стать чем-то большим?

— Конечно, почему бы и нет? Мне же удалось стать хоравом.

— И они приняли тебя равным себе?

Георг задумался.

— Нет, но они уважали меня.

— Почему же ты покинул их?

— Они скучны.

— А Совет Цивилизаций?

— Они скучны тоже.

— Значит, ты ищешь не простой жизни, а интересной?

— Можно сказать и так. Я думал, что империя может предоставить шанс яркой жизни, тем более, что за свою первую жизнь я мало что видел и мало что узнал.

— Хм. — Арианец пристально посмотрел на своего пленника. — Яркая жизнь в империи, это борьба за власть, Георг.

— Я это и имел ввиду.

— Ты хочешь власти?

— Да.

— Почему?

— Власть может быть достойной заменой свободы.

Арианец опять задумался.

— Почему ты выбрал Ариан, а не систему Дракола или Репитека? Ты слышал о них?

— Да, координаты этих звездных систем у меня есть.

— Почему же ты прибыл к нам?

— Хоравы говорили, что властители Темной Империи арианцы, а не грейсы или рептоиды.

— Вот как?! Значит, Совет Цивилизаций считает именно нас властителями Темной Империи?

— Совет, не знаю. Я слышал это от хоравов.

Арианец вдруг приподнял верхнюю губу и издал странный звук, не то шипение, не то свист.

— У тебя нет шансов, пришелец.

— Опять не хочет произносить мое имя!, — Подумал Георг, одновременно спросив: — Почему?

— Ты мыслишь не как арианцы.

— Я постараюсь понять…

— Это невозможно.

— Но почему?!

— Как раз потому, что ты на все ищешь ответы.

— Ну, так научите меня!

— Зачем?

— А вдруг вам будет это интересно?!, — Нашелся Проквуст.

— Возможно. Итак, ты будешь участвовать в боях, пришелец, останешься, жив, тогда и поговорим.

Шестиугольный ринг был огорожен широкой ярко-желтой лентой и ярко освещен. Три угла из шести были выделены разными цветами: зеленый, коричневый и серый. Полукругом вокруг ринга была надстроена четырехъярусная площадка, по которой прохаживались арианцы. Проквуст увидел среди них ярко одетые фигуры, видимо это были женщины, хотя внешне, кроме пышных одежд, различий заметно не было. Ярусы у площадки были просторные, последний соединялся с верандой дома широкой дорожкой, на которой стояли столы с разнокалиберной посудой.

Георг пришел сюда вместе с Аором и по его жесту залез внутрь ринга. Как он и ожидал, лента на ощупь оказалась толстой и упругой. Он встал в ближайший угол, оказавшийся коричневым, и ощутил, как всегда невозмутимое сердце биоорганизма сбилось с ритма и забилось в нервном сбивчивом ритме. Среди толпы арианцев раздался шум, они все смотрели куда-то поверх ринга. Проквуст повернул голову в ту же сторону и увидел своего противника. Это был высокий, почти в два раза выше него, гуманоид очень похожий на человека. Могучий торс, длинные пятипалые руки, мощные ноги с огромными ступнями, набедренная повязка до колен. Только серый цвет кожи и голова выдавали в нем принадлежность не к человеческой расе. Голова была вытянутой, с узким подбородком, длинным носом, переходящим в нависшие надбровные дуги и странные глаза. Щелевидные, с морщинистыми безволосыми веками, они располагались почти под 45 градусов, и тускло светились черными зрачками. Взгляд был не просто холодным, а ледяным, уверенно спокойным взглядом прирожденного убийцы. Георг нервно потер ладони, за жизнь сегодня придется бороться насмерть, этот не пощадит и не проявит благородство. Гигант перешагнул через ленту и, обдав Георга пронизывающим холодом своих глаз, равнодушно прошагал в дальний угол, где застыл каменным изваянием. Проквуст ждал гонга или другого сигнала, но было тихо, даже публика не издавала ни звука. В этой тишине послышался далекий и прерывистый звук, быстро перерастающий, по мере приближения в громкий дробный топот. Вот он совсем близок, еще мгновение и высоко над ограждением ринга метнулась зеленая молния. Она приземлилась с глухим ударом, дрожь от которого добежала до ног Георга. На середине ринга, стоя на четвереньках, скалило желтые зубы существо, по форме, безусловно, являющееся арианцем, но на самом деле это был зверь, старый и опытный боец, покрытый шрамами. Он бешено мотнул головой, так, что из открытой пасти полетела слюна, и прыгнул в оставшийся третий угол. Проквуст растерянно переводил взгляд с одного противника на другого, он не знал, что делать дальше. Что это значит? Размышлял он, никак у него в голове не укладывалось, что же это за поединок, если сражаться одновременно должны трое? Его муки прервал громкий дребезжащий звук, при котором гуманоид и зверь синхронно вздрогнули и мелкими шагами двинулись из своих углов. Царящая доселе тишина порвалась от первых восторженных возгласов, быстро ширящихся и набирающих силу, и уже через секунду началась настоящая вакханалия. Вибрирующий от криков публики воздух заметался над рингом, сначала беспорядочно, потом, нащупав ритм и, ухватившись за него, стал подчиняться ему. Громогласный хаос обрел строй и превратился в дружное скандирование.

Георг почувствовал, как в его спину уперся тупой предмет и стал настойчиво выталкивать его из угла. Он не стал оглядываться, все было понятно, а просто шагнул вперед. Его противники сходились, не сводя друг с друга глаз, на Проквуста они внимания не обращали, что его, честно говоря, очень устраивало. Зверь двигался на полусогнутых ногах, держа перед собой руки с громадными когтями, красные зрачки зверя излучали ненависть и злобу. Гуманоид по-прежнему держал себя невозмутимо, двигался почти прямо, лишь слегка нагнувшись и разведя в стороны могучие руки, только мгновенно вспухшие бугры мышц, выдавали его напряжение и готовность к схватке. Проквуст понимал, что вряд ли останется здесь зрителем, поэтому решительно выкинул из головы посторонние мысли и сосредоточился на предстоящем. Он слегка подпрыгнул, мгновенным движением поменяв местами ноги, выдвинув вперед левую ногу и стараясь держать основной вес тела на правой ноге. Руки чуть согнул в локтях и выставил перед собой, расслабив пальцы. Двигаться стало труднее, приходилось перемещаться с помощью одних ступней, получалось медленно, и со стороны наверное выглядело неуклюже, зато он к бою готов, кто знает, что эти два субъекта начнут вытворять? Мелькнула мысль, что зверь прыгнет так же, как прыгнул на Георга абориген на Арии, но то, что произошло, чуть не застало его врасплох. Арианец молниеносно согнул свои ноги и пулей полетел в его сторону! При этом он прыгнул не высоко, как ожидал Георг, а перемещался почти параллельно земле где-то на уровне его груди. Только реакция тренированного тела, независящая от состояния разума воина, спасла Проквуста от глубоких и рваных ран. Он неуловимым движением переместил вес тела на левую ногу, с полуоборотом уходя в левую сторону и одновременно двумя, затвердевшими в камень пальцами, ткнул в незащищенный бок пролетающего мимо зверя, изрядно добавив ему ускорения, а заодно и боли. Арианец возмущенно зашипел, лязгнул челюстью и приземлился почти у самой границы ринга на четыре точки. Георг успел отметить мгновенную тишину и заметить, что зверь разворачивается для следующего нападения, но сейчас ему было не до него, надо было отбиваться от второго противника, причем думать было уже поздно. Гигант двумя большими шагами уже почти вплотную приблизился к нему и с широким замахом выбросил вперед отведенные перед этим назад руки. Если бы Проквуст попал между этими двумя огромными ладонями, то наверняка остался бы без костей, но он, не прекращая своего первоначального вращения, откинулся назад, одновременно выбросив в сторону гуманоида ногу. Он почувствовал, как ступня встретилась с коленом нападавшего гиганта, как при этом освободилась она от упругого комка яростной энергии и легко продолжила свое движение, круша сустав врага. Гуманоид раскрыл рот и видимо закричал, но Георг ничего не слышал, потому что уже переместил вес тела на правую ногу, тут же оказавшись полубоком к мчавшемуся в его сторону арианцу. Уклонятся от него, было поздно, поэтому Проквуст подался вперед навстречу противнику и оперся на левую ногу. Двумя выкинутыми полусогнутыми руками он отбил снизу запястья зверя, чуть изменив траекторию его полета: верхняя часть тела арианца пошла вверх. Георгу этого только и надо было, он нырнул под оскаленную пасть и встретил грудь арианца поднятым вверх правым коленом, тот буквально налетел на него, умножив разрушительную силу удара собственным движением. У него что-то хрустнуло, он захрипел и рухнул у ног Проквуста, который уже отскочил в сторону. Почти в то же мгновение сзади раздался глухой удар и содрогание почвы, это рухнул поверженный великан. И тут тишина взорвалась невообразимым восторженным ревом, арианцы выражали свое удовольствие.

Георг растерянно огляделся, с изумлением смотря на дело рук своих. Рядом с ним задыхаясь, корчилось зеленое тело арианского зверя, а с другой стороны в двух шагах лежал согнувшийся гуманоид, обхвативший своими громадными ладонями сломанное колено. Он молчал, но раскосые глаза налились страданием и болью, Проквусту его даже жалко стало, впрочем, он тут же избавился от совершенно неуместного в этом мире сострадания. Аккуратно перешагнув через арианца, он пошел в свой угол, где уже стоял Аор, его хозяин. Он поманил его рукой, показав, что ждет его за пределами ринга.

Георг двигался сквозь толпу восторженных арианцев, стараясь не упустить из виду спину хозяина. До сих пор он все еще находился словно в тумане, не осознавая до конца, что бой уже позади. Все произошло так стремительно и в то же время бесповоротно. Что ждет его теперь? Очевидно, Аор станет, нет, он уже стал, лучше относится к нему, но разве это помешает ему выводить заблудшего хорава на ринг снова и снова? Наверное, от боя к бою ценность Георга будет возрастать, если он, конечно, будет оставаться победителем, но ведь поражение когда-нибудь придет! Зачем он сюда прибыл, если будет только драться?!

Аор провел его по мосткам, по веранде и зашел внутрь дома. За двойной автоматической дверью начинался длинный коридор с тусклым освещением и множество закрытых дверей. Это очень было похоже на дом, в котором Проквуст жил на Ирии, у него аж защемило внутри от внезапно нахлынувшего воспоминания. В конце коридора арианец свернул в крайнюю правую дверь и они оказались в просторной комнате, которую Георг про себя сразу же назвал кабинетом. Здесь не было высоких шкафов с книгами, но зато стоял громадный стол, на котором лежали блестящие коробочки, какие-то папки, а поверх всего этого возлежал продолговатый плоский прибор весь в светящихся кнопочках. Аор уселся в кресло и ткнул пальцем в прибор, перед столом из пола выскочило сидение, что-то вроде табурета.

— Садись, пришелец. Ты победил, я обещал тебе разговор.

— Спасибо, — Георг едва заметно запнулся, потом добавил, — Аор.

Получилось несколько фамильярно, но Проквуст именно этого и добивался, он почему-то подумал, что такое поведение сейчас будет наиболее правильным. Арианец при этих словах озадачено склонил голову набок и коротко лязгнул челюстями.

— Ты не должен называть меня по имени.

— Почему?

— Потому что нельзя!

— Но ведь вас называют по имени другие?

— Они мне не принадлежат.

— Я тоже вам не принадлежу.

— Вот как? Разве приказ нашего императора…

— Так это был император? Какая честь для меня!

Арианец вскочил как ошпаренный и, нависнув над столом, оскалил зубы, а в Проквуста словно бес вселился.

— Аор, вы хотите со мной схватки?

Тот молча сел в кресло, сразу как-то остыв.

— Не ожидал, Гора, что ты такой нахал.

— А вдруг я обманул вашего слугу и назвал ему ложное имя?

Арианец опять дернулся, но на этот раз сдержался.

— Гора, ты не можешь отрицать, что являешься моей собственностью.

— Да, хозяин, я ваша собственность. — Георг сделал паузу и когда увидел, что его слова понравились Аору, ехидно добавил. — Но в то же время я вам не принадлежу!

Проквуст думал, что арианец опять рассердится, но он отреагировал на его выходку странным образом: он надолго замолчал, не сводя с него пристального взгляда красных глаз. Георг не решился прерывать его задумчивости, ведь нахальное поведение не было ему присуще, он лишь играл эту роль.

— А ты, оказывается, не так безнадежен, как мне вначале представлялось.

Пока Проквуст переваривал слова арианца, тот уже увел разговор в сторону.

— Скажи, Георг, где ты научился так драться?

— А я не учился, — соврал Проквуст, — хоравы так запрограммировали искусственный организм, что при наличии опасности он превращается в боевую машину.

— То есть это не ты полчаса назад сломал металлическое колено колумбусу и чуть не убил зверя?

— Почему не я?

— Потому что, получается, что твое «я» отсиживалось в глубине биоорганизма, а он самостоятельно оценивал ситуацию, сам принимал решения, сам наносил удары. Это так?

— Нет, конечно…

— То-то и оно, пришелец… Хорошо оставим это, нас не интересуют подробности, нам достаточен результат. Вернемся к твоему будущему, Георг. Завтра я намечаю продолжение праздника, на котором ты будешь сражаться не с андроидом и безмозглым зверем, а с профессиональными бойцами.

— Зачем?

— Что, зачем?

— Ради чего мне это делать, Аор?

Арианец поморщился, но пропустил свое имя из уст раба мимо ушей.

— Ты же хотел острых ощущений, пришелец!

— Калечить таких же рабов, как и я для вашего увеселения, а потом, рано или поздно, погибнуть от их зубов или когтей, зачем мне это нужно?

— Но ты не можешь обсуждать мои решения!

— Почему же?! Я же сказал вам, Аор, что не принадлежу вам! Вы вольны прекратить мое существование, но я смерти не боюсь, я уже умирал.

— А если я прикажу пытать тебя?

— Пытать мое тело? Это же машина, я просто отключу чувства, и буду отсиживаться, как вы выразились только что, где-нибудь внутри, пока вам не надоест.

Проквуст блефовал, отключаться от биоорганизма он не мог, мог только уйти из него. Он вообще не знал, зачем злит хозяина, но драться он действительно больше не собирался, не затем летел в такую даль. Видимо, арианец это понял. Он опять надолго замолчал, наверное, решает, как меня наказать, подумал Проквуст, ощутив в глубине души холодок страха, все-таки по натуре героем он не был.

— Ты категорически не желаешь драться?!

Георг молча, но очень красноречиво помотал головой.

— Хорошо, я твой ответ принимаю. Но теперь я хочу объявить тебе то, что планировал в отношении тебя, если бы ты вел себя разумно.

У Проквуста внутри что-то оборвалось, неужели он совершил непоправимую ошибку?! Что ж, теперь все равно придется отстаивать и защищать свое решение.

— Видишь ли, Георг, арианцы очень высоко ценят победителей, даже если они были самыми жалкими рабами. Мы верим, что доблесть равна уму, победы в смертельных боях, это верная дорога к свободе и богатству, причем самая короткая и прямая. Ты, пришелец, отверг шанс, который я тебе предоставил.

— Но, хозяин, дорога, на которую вы меня толкнули, быстрее приведет к смерти, чем к свободе!

— Возможно, но ведь ты не боишься смерти?

— Не боюсь, но вовсе не жажду преждевременно с ней встречаться в угоду чужой потехе, даже если мне будет рукоплескать вся ваша звездная система. Не для того я летел, чтобы стать игрушкой.

— То есть я тебе понял так: ты готов рисковать не ради забавы, а только ради серьезных дел?

Проквуст опять кивнул головой, кажется, для него еще не все потерянно!

— Хорошо, пришелец, даю тебе еще один шанс: ты должен сослужить нам службу. Ты готов?

— Да!

— Готов, не зная, чего я от тебя потребую?

— А у меня нет другого выхода.

— А вот в этом ты не прав, Георг, впрочем, оставим это. Сегодня ты можешь отдыхать. Скажи, чем тебя можно вознаградить за победу?

— Как я понимаю, речь не идет о свободе?

— Нет. Ты можешь попросить еду, питье, сам… — арианец хотел сказать «самку», но вовремя спохватился, — можешь пожелать расслабляющий массаж. Аор опять запнулся. — Впрочем, это тебе тоже не подойдет, в общем, думай сам, в чем нуждаешься.

— Питье у меня есть, а вот еда бы мне пригодилась. Аор, прикажите мне вернуть мой скафандр, там есть анализаторы, определяющие пригодность пищи.

— Хорошо. Это все?

— Нет.

— Что же ты еще хочешь?

— Скажите, хозяин, мое задание важно именно для арианцев?

— Да.

— Тогда я хочу научиться вашему языку.

— Но это невозможно!

— Почему?

— Ты мыслишь неправильно.

— Но мы же с вами общаемся с помощью мыслеголоса.

— Да, потому что такова моя специализация, я специалист по чуждой логике. Обычный арианец вряд ли смог с тобой общаться, пришелец.

— А император?

— Наш император очень умный и разносторонне одаренный арианец.

— Понятно. — Проквуст задумался. — Так научите меня вашей логике!

— Нет.

— И все-таки, как насчет изучения языка?

— Хорошо. — Арианец встал. — Я дам тебе компьютер с обучающей языковой программой, ею очень легко пользоваться.

— Спасибо, и книги, пожалуйста, если они у вас есть.

— Книги? У нас нет книг! Даю тебе месяц. Через тридцать дней ты отправишься в путешествие.

— Куда?

— Ты невыносимо любопытен, пришелец! Уходи.

Скафандр ему не отдали, позволили лишь проверить пищу. Еда, которую ему предлагал Фиталь, судя по показаниям анализатора, оказалась вполне пригодной для потребления. Впервые за много дней Георг поел и почувствовал, как силы прибывают в его истощенном долгим воздержанием организме. Аор распорядился занавесить клетку каким-то гибким серебристым материалом. Проквуст долго ее ощупывал, пытаясь понять, что это такое: на вид вроде металл, а трогаешь, мнется, словно ткань, сгибаешь его, а он опять свою форму принимает! Очень необычный. Теперь у него стало уютно и прохладно, каким-то образом материал не давал подниматься температуре даже при палящем солнце. Георг целые дни проводил за столом у компьютера, просматривая файлы языковой обучающей программы. Он ничего в ней не понимал! Каким идиотом он, наверное, будет выглядеть в глазах арианцев, ведь как иначе можно расценить подобное сумасбродство: самостоятельно изучить чужеродный язык?! Самое главное, что даже сама программа ускользала от понимания, она действительно была построена на непонятной логической основе. Иногда Проквуст казалось, что он почти ухватил кончик ниточки, ведущей к пониманию арианцев, но она каждый раз рвалась или заводила его в тупик. Георг предполагал, что в обучающей программе будут изображения предметов, действий, их словесные обозначения, а также запись их произношения. Что может быть проще обучающей программы? Только алфавит, но и его не было! Все открывающиеся файлы содержали длинные тексты из странного вида не то букв, не то иероглифов. Проквуст пытался систематизировать все эти закорючки, но очень быстро утонул и запутался в их изобилии.

Сегодня он сделал перерыв, надо было просто хладнокровно и без эмоций подумать. Он сидел на стуле и тупо рассматривал продолговатую коробку, которую называл компьютером. На нем было девять кнопок: три по три. Нажимая любую из них, запускался компьютер, воздух непосредственно над прибором начинал светиться, а потом в нем начинали возникать тексты. Влезть в программу было невозможно, компьютер на все воздействия извне только менял тексты. Проквуст считал варианты нажатия этих дурацких кнопок, запоминал результаты, сравнивал, и разочарованно тихо возмущался: сколько не нажимай, результаты всегда были разными!

— Может, они надо мной просто издеваются?!, — Думал Георг. — Нет, этот вариант рассматривать не буду, с одной стороны, слишком все просто, а с другой, ради меня изобретать специальный прибор, зачем?! Скорее всего, это какой-то стандартный, малоценный прибор, вдруг пленник со злости его расколошматит? Значит, его принесли мне из ближайшей школы. Стоп! Какая школа?! Ведь по словам дракона в темной империи у всех проблема с воспроизводством! Значит, никаких детей у них нет, следовательно, и школьных обучающих программ нет! Что же тогда они мне принесли?

Проквуст постучал пальцами по прибору, он отозвался легким пустым звуком.

— Что же ты такое, а? Пустяковина какая-нибудь? Хорошо, допустим, что это некий прибор, в котором содержаться некие тексты, а не обучающая программа, и что из этого? А ничего! Как он был для меня загадочной и бесполезной игрушкой, так и остался. — Георг опять сердито стукнул арианский компьютер. — Как же в тебя залезть? Может быть дело в том, что я не понимаю самого элементарного, но чего именно? Аор сказал, что я неправильно мыслю, то есть, их логика отлична от моей? Пусть так, но в чем это различие?

Проквуст ломал голову, но дело не двигалось. Устав, он отвлекся и вдруг вспомнил, что Аор назвал себя специалистом по чужой логике. От ощущения чего-то важного в этой мысли он ощутил зуд и волнение. Он попал на Арию и сел в том месте, где стояло здание, принадлежащее, как он понял, именно Аору. Разве может быть это простым совпадением?! Выходит, рок привел его туда, куда надо! Значит, разгадка должна быть рядом, он должен ее найти! Но как, если он даже начала тропиночки к ней не видит?!

От многочасового напряжения в голове стало пусто и грустно, Георг опустил руки и откинулся на спинку стула, надо немного расслабиться, подумал он. Глаза закрылись, к нему стала подкрадываться спасительная дрема. Он с готовностью поддался ей, чувствуя, как она укутывает спасительным спокойствием его возбужденное сознание, несет ему желанное умиротворение. Что он, в конце концов, так переживает? Ведь есть же и у него предел возможного, ну не может он осилить арианскую загадку! А кто может?! Для Совета Цивилизаций у него уже ворох бесценной информации, хоть вставай, и беги отсюда. Ведь Чар не определил ему ни сроков, ни пределов, что ему еще надо? Проквуст баюкал себя уговорами, но в глубине души знал, что этого мало, очень мало. Он только царапнул гранит тайны Темной Империи, он не заглянул внутрь.

Георг блаженно погружался в сон, а над ним вилась эта мысль: заглянуть внутрь, заглянуть внутрь… Куда, внутрь? Да, хотя бы в этот чертов прибор с хаосом чуждой информации! Проквуст почувствовал, как стремительно растет внутри него восторг: он наконец-то понял, что он может сделать! Не открывая глаз, он нырнул вниз, сквозь дремотный туман, в самую глубину своей души, там, где хранится самое заветное и дорогое, то, что на Ирии звали даром. Где он? Вот он, ласковый и пушистый комок света, лежит послушный и радуется, что хозяин вспомнил о нем. Хочешь, говорит он Георгу, я выплеснусь и спалю твою решетку? А если пожелаешь, я тебя перенесу куда-нибудь, куда пожелаешь, я давно это умею, помнишь, Недину, помнишь как я тебя вернул на Арию, когда ты забрел в лабиринт параллельных миров? Нет, ответил ему Георг, я все еще должен быть здесь, помоги мне разгадать прибор, который подсунули мне арианцы. Нет ничего проще, хозяин, положи на него руки.

Со стороны это выглядело вполне невинно: уставший хорав сложил руки на арианском компьютере и водрузил на них голову. Но только одаренное существо могло бы заметить, как льется из ладоней и пальцев Проквуста тихий свет, раздвигая рамки этого материального мира в стороны, создавая некую новую реальность, в которой есть только он, Георг, и этот непослушный ящик с неведомым содержимым.

Проквуст ощутил себя в густом белесом тумане, в котором не было ничего до него и не будет ничего после него. Здесь только он. Георг взглянул на свои руки, в них наливался тяжестью постылый компьютер, он уже стал так тяжел, что сильные человеческие руки еле сдерживали его. Он улыбнулся, как приятно было вновь ощутить себя человеком! Но что делать с арианским прибором, который рос и набирал вес, грозя раздавить его? Нет, выпускать из рук его было нельзя, это Георг точно знал, надо держать. На пределе своих сил, он машинально выплеснул из солнечного сплетения целый сноп сияния, оно накинулось на непослушный ящик, окутало его, и сразу же исчезла непосильная тяжесть, арианский компьютер вдруг беззвучно взорвался сполохами знакомых Георгу строчек и символов. Они попытались вырваться из круга света, судорожно бились, словно рыба в садке, но разве могли они устоять перед даром божьим?! Проквуст медленно и торжественно жонглировал ими, подталкивая к центру обжигающего их пламени, укрощал их спесь, ласково говорил им: откройтесь, покажите себя или я не выпущу вас отсюда вовеки! И строчки послушались, они сами искали друг друга в этом клубке хаоса, строя вокруг Георга дом из информации, которую в себе несли.

Он вдруг понял, что прибор не был компьютером, это был всего лишь аппарат памяти по истории арианцев. Наверное, в каком-то приближении его можно было назвать обучающим аппаратом. Причем он предназначался для обмена информацией друг о друге с другими цивилизациями, входящими в Темную империю. Аор не издевался над ним, он просто предоставил ему то, что в таких случаях передается при контактах с другими. Только, по ошибке или умышленно, он кое-что недодал: в комплект к аппарату входил просторный шлем, надевая который, пользователь получал демонстрацию непосредственно в мозг. «Что-то вроде Ха-Шоу», — подумал Проквуст.

Родная планета арианцев, Ария, была покинута ими многие сотни тысяч лет назад. На ней в естественных природных условиях жило и размножалось племя арианцев-зверей. Зверей, потому что кроме звериных инстинктов в них не рождалось ничего разумного. Периодически самые сильные самцы шли в дома и дворцы, чтобы жить в них. Там было сытно и тепло, там можно было придаваться лени и неге в обществе изысканных самок. Но для этого надо было выгнать, а чаще убить, другого сильного самца, который пришел туда раньше. Звери на генетическом уровне знали, что победа будет трудной, но награда безмерной, надо лишь занять свое место. И претенденты шли на бой. Чем шикарнее и просторнее был дворец, тем шире и глубже в нем был бассейн, тем больше там было еды, но тем злее и сильнее был живущий предыдущий победитель. Изредка случалось, что кому-то удавалось набрести на пустой и готовый к обитанию дом. Звери не размышляли и не задавали вопросов, куда делись его прежние обитатели, они, радостно вереща, занимали пустующие хоромы, чтобы жить в них в довольстве, ни о чем, не беспокоясь, боясь только новых, более сильных претендентов. Такие чудеса случались тогда, когда зверей забирали арианцы, истинные хозяева этих домов. Зверя ждало великое переселение. Его со всеми предосторожностями доставляли на Ариан, где после тщательной проверки и подготовки, в его тело переселяли душу состарившегося арианца. Арианцев было относительно немного, размножаться они не могли, поэтому к их услугам всегда имелись молодые и здоровые тела. Переселяясь в них, они не только приобретали здоровье, они обновлялись изрядными порциями звериных инстинктов, буквально молодея душой, поэтому такие переселения всегда обставлялись празднично и торжественно, по сути, это было новое рождение.

Проквуст разжал руки, и ненужные теперь серые строчки бессильно осыпались вниз. Он изъял из них все, что они в себе несли и теперь они были пусты, это был пепел от кострища, разожженного солнечным светом. Ему было уютно здесь, и еще он чувствовал, что жажда знания в нем не иссякла. Чем пополнить ее, из какого источника? И тут Георг вспомнил рассказ Бенни Адамса о его опасном путешествии в кладовую знаний. А что если и здесь, на Ариане это возможно?! Проквуст поднял к глазам собственные ладони, они светились золотым светом.

— А дракон сказал, что моя аура словно радуга. Неужели он ошибался или во мне что-то изменилось?

Но думать об этом было не к месту. Он медленно развернул ладони перед собой и излил из них свет на белесый туман. Георг не раздумывал, что ему делать, словно в чудесном озарении он просто делал то, что делал. В клубящейся перед ним мути показалось черное отверстие, из него словно ветром подуло, сквозняк усиливался, норовил разорвать сдерживающее его кольцо, и только непреклонная воля человека сдерживала напор чужого информационного поля. Он осторожно приблизился к отверстию, и чуть помедлив, просунул в него правую руку. Она по-прежнему светилась, но ничего вокруг не освещала.

— Темная империя, зачем ты? Арианцы, кто вы, как вы разговариваете между собой?! Я хочу знать!, — закричал он почему-то на межгалактическом языке.

Словно тысячи иголок впились в руку, выщипывая из нее кусочки света, проникая внутрь. С каждой секундой их становилось больше и больше, они жалили больнее и больнее, а свет катастрофически быстро тускнел. Проквуст посылал в ладонь новые порции света, но не мог обратить вспять набег жалящей темноты. Он знал, что держать руку в этой дыре без света нельзя, поэтому, когда ее контуры стали едва заметны, выдернул ее оттуда, чуть не ободрав об острые края схлопывающегося отверстия. Сил совсем не осталось и его понесло вон из тумана, назад, к белому свету.

Георг очнулся в своей комфортабельной клетке и, приподняв голову, с ужасом увидел, что на корпусе арианского компьютера остались оплавленные контуры его ладоней. Он воровато оглянулся и, схватив прибор, начал нещадно лупить им по металлической столешнице. Хрупкое на вид изделие сопротивлялось, но недолго, под сокрушительным напором треснул корпус и вдруг рассыпался на мелкие кусочки, оставив руках мешанину проводов и несколько плоских прозрачных камней. Проквуст схватил их и дернул в стороны так, что жгуты проводов с треском лопнули, а потом со всего маха ударил друг о друга. И они тоже раскололись на мелкие острые кристаллики, которые он начал немедленно разбрасывать ногами и втаптывать в землю.

Тяжело дыша от волнения, Георг ушел под деревья и улегся на траву. Дело сделано. Наказания за уничтожение прибора он не боялся, боялся лишь одного, что о его даре станет известно арианцам, тогда-то уж они его никуда не выпустят, это точно! Голова стала тяжелой, мысли путались.

— Надеюсь, я не впаду в кому на несколько недель?, — Подумал он, и провалился в сон.

Проквуст проспал сутки. Об этом ему заявил Фиталь, заявившийся утром с очередной порцией зеленого месива. Судя по поведению арианского слуги, пока ничего не говорило о возможных тучах над его головой. Впрочем, пропажу компьютера и его затоптанные остатки могли еще не заметить, но даже если заметили, это все равно пустяки. Георг слегка шевельнул память о вчерашних событиях. Вот они, лежат на месте, теперь это его достояние. А еще он почувствовал, как бугрится внутри него темным комком неведомое знание. Если повезет, то оно раскроется и станет его, а если нет, то… Да, о чем он рассуждает?! Все будет нормально!

Проквуст внешне беззаботно валялся на траве, но на самом деле, был внутри себя самого. Очень ему хотелось потревожить чуждое и пока еще неведомое знание, но так было боязно, вдруг оно его вырубит?! У него из памяти все время стоял пример Бенни, который при нем очнулся в подземной станции после трехнедельной комы. У него столько времени не было и друзей, готов позаботиться о нем, тоже рядом не было. На Проквуста внезапно обрушилась глубокая скорбь, их вообще уже не было на этом свете, слишком много лет минуло с поры их дружбы.

— Боже!, — Горячо взмолился он. — Если они где-то есть в далеких мирах, о которых ведаешь только ты, передай им мою любовь и грусть, скажи, что я помню о них, пусть и они вспоминают обо мне. — Георг вздохнул. — Как бы мне пригодился опыт и сила Адамса, спокойствие и рассудительность Глетчера!

Он вдруг поймал себя на потаенной надежде: вот случится сейчас чудо, и появятся перед ним их дорогие лица. Горько улыбнувшись над своими полудетскими ожиданиями, Проквуст вновь вернулся к тому, что подхватил в местном кладезе знаний. Он уже решил, что откроет их, к этому его толкал не только дефицит времени, но и собственное нетерпение, ждать и терпеть дольше, просто не было мочи. Пусть ему повезет, ведь он не влетал в кладезь верхом на Духе и не хватал все что ни поподя, а аккуратно вырезал дырочку и попросил для себя самую малость. Правда кладезь был чужой, не то что на Ирии… Эх, была не была, поехали!

Георг слегка брызнул светом на темный сгусток, похожий на бесформенный мешок, и тот сразу же вспух, разросся, распираемый внутренним напряжением. На всякий случай Проквуст опоясал его крепкими солнечными жгутами Потом он ухватился за эти светящиеся нити и начал стягивать их, мешок треснул в одном месте и из щели показался поток густого темно-зеленого желе. Он тут же вскипал, обильно расцветая беспрестанно лопающимися пузырьками. Легкий зеленоватый туман завладевал его сознанием, а он, не противясь глотал его, находясь одновременно рядом и внутри него. Нормальных человеческих слов не хватало, чтобы объяснить то, что необъяснимо, поэтому Георг просто отключил свои мысли, терпеливо и смиренно ожидая последствий. Они проявились в том, что он вновь уснул.

Когда он открыл глаза, то вокруг была глубокая ночь. Первой мыслью было: как хорошо, что его никто не беспокоит! А второй: получилось или не получилось. Стоило вспомнить, как сквозь него потекли потоки информации.

Хоравы, столкнувшись с проблемами воспроизводства, пошли по пути создания искусственных организмов, лишив тем самым себя многих удовольствий, присущих всему живому. Зато арианцам они были доступны в полной мере: они любили зрелища, обожали живую дичь и обильный секс с самками. Все разумные арианцы были мужскими особями, а самки почему-то всегда были дикими, а потому необузданными и ненасытными. Разумных арианских женщин не было вовсе! Арианцы привозили с Арии диких самок, стерилизовали их и жили с ними, пока не надоедали. Тогда они их отправляли назад. Самкам на Ариане категорически запрещалось рожать. Подобный случай считался не проступком, а страшным преступлением. Появление звереныша на Ариане каралось самым жестоким образом, виновный арианец, которого легко вычисляли, вместе со всеми своими самками и незаконными зверенышами отправлялся доживать свой век на Арию, где, как правило, очень быстро погибал. Это было бы очень странно, если бы не информация, что, кто бы ни спаривался с дикими самками, у них всегда рождались только звери, без признаков разума и души. А не диких самок у них не было!

Арианская цивилизация была очень древней, гораздо старше хоравов. Дракон не ошибался, считая, что главенство в Темной Империи принадлежит именно арианцам, так и было. Только заключалось оно не в силе и оружии, а в авторитете идей и мышления. Они не претендовали на доминирование или авторитарное управление, они предлагали цель: найти возможность восстановления полноценного воспроизводства. Как и хоравов господь оставил их своим вниманием, лишил их искр божьих, но они не желали смиряться, они верили, что найдут способ душевного возрождения сами, силой своего разума и остатков души…

Проквуст наслаждался покоем и возможность без помех поразмыслить над постепенно прибывающей к нему информацией. Ее бурный поток стих и уменьшился до тоненькой струйки, но он уже получил столько информации, что хоть сейчас вылетай обратно! Рядом что-то звякнуло. Георг выглянул из-за толстого зеленого ствола.

— О, Гора!, — Обрадовано окликнул его Фиталь. — Будьте любезны, следовать за мной.

— Зачем это?

— К хозяину.

— А-а, понятно. — Проквуст нехотя вылез из своего убежища.

Фиталь привел его в уже знакомый кабинет, но Проквуст не сразу его узнал. Задней стенки не было, вместо нее простирался большой бассейн, заросший травой и кувшинками белых цветов. Слуга пропустил Георга вперед и затворил дверь. Он неожиданно остался один. Проквуст огляделся, потом подошел к бассейну. Он осторожно протянул руку вперед, и когда пальцы оказались над ступеньками, почувствовал легкое сопротивление. Георг отдернул руку и вернулся к двери. Как он и предполагал, это были фокусы многомерного пространства. Он чуть сосредоточился и легко увидел мерцающее полупрозрачное марево перед бассейном.

— Вообще-то это удобно, — подумал Проквуст, — неплохо решается проблема с жилплощадью.

Он вспомнил, как на Ирии каждый дополнительный квадратный метр в жилье означал уровень социального статуса. Да, он уже научился ориентироваться в четырехмерном пространстве, но внутренне оно все равно вызывало в нем неудобство. От размышлений его отвлек далекий всплеск. Так и есть: хитрый арианец все это время, затаившись, сидел в бассейне, вероятно подглядывая за ним. Сейчас он, оставляя мокрые следы на ступеньках, надевал красивый изумрудный халат, расшитый красными узорами.

— Господи!, — Не удержался Проквуст (он, прилетев сюда, на всякий случай решил не поминать здесь лишний раз имя господа). — Откуда он халат то вытащил?!

А Аор, явно довольный эффектом своего неожиданного появления, уселся в кресло. Он пробежался пальцами по пульту и бассейн с тихим тонким свистом скрылся за стеной. Стало очень тихо, только сейчас Георг понял, что до этого мгновения на уши постоянно давило низкое гудение.

— Садись, пришелец. — Арианец кивнул на появившееся сидение.

— Спасибо.

— Я тебя не осуждаю, Гора, за то, что ты разбил данный тебе прибор.

— Извините, Аор, я не сдержался, очень уж сложную задачу я выбрал.

— Теперь ты видишь, что ваша цивилизация весьма далека от нашей?

— О какой цивилизации вы говорите, хозяин?

— О вашей, человеческой расе, конечно.

— Но я уже давно не человек, я ощущаю себя в большей степени хоравом и, простите, Аор, горжусь, что они меня приняли за своего.

— Зачем же вы ушли от них?

— Я отвечал вам уже на этот вопрос.

— Ну, и что, разве не могут меняться ответы через некоторое время?

— Хм. — Проквуст озадачено посмотрел на арианца, похоже, тот ведет странную игру или опять его проверяет, а может просто дурачит? Что ж, будем играть вместе. — Могут, — глубокомысленно изрек он, — если будут меняться и вопросы.

— Вы не так просты, как хотите казаться, Георг.

— Это комплемент или укор?

— И то, и другое.

— Понятно, в таком случае, спасибо.

— Пожалуйста.

Возникла пауза. Один — один, подумал про себя Проквуст. Что подумал арианец, было неведомо. Георг решил первым прервать ее.

— В любом случае, Аор, я не претендую на равенство любой из цивилизаций с вашей. Я хочу личного равноправия, только для меня, и готов заслужить его.

— Хороший ответ, Георг. Тогда приступим к делу. Я хочу направить тебя на Арию.

— И что я там должен буду делать?

— Искать ведьму.

— Кого?!

И Аор начал объяснять. Он рассказал, что также как и для хоравов, перед их цивилизацией стоит проблема воспроизводства. Здесь Проквуст постарался как можно убедительнее выразить свое удивление. Арианец это заметил. Он печально кивнул головой.

— Да, пришелец, мы потеряли эту способность.

— Но почему?! Ведь хоравы сами захотели избавиться от своих тел, чтобы приобрести бессмертие! А вы по-прежнему находитесь в собственных биологических телах, если я не ошибаюсь.

— Нет, не ошибаешься. Трудно объяснить, когда и почему случилось то, что случилось. Арианская цивилизация старше хоравской. Да, Георг, можешь не удивляться, старше и намного. Например, мне почти полтора миллиона лет!

Тут Проквуст удивился по-настоящему. Для него такие числа были понятны, но совершенно неощутимы. А арианец продолжал свой рассказ. Оказалось, что он почти всю свою сознательную жизнь занимается поиском способов возобновления репродукции и возглавляет главный институт планеты. В рамках этих исследований ему пришлось изучать и инопланетную логику. По его мнению, все внутренние причины по решению проблемы уже исчерпаны. Впрочем, исследования по ним продолжаются, но около двухсот тысяч лет назад он создал с одобрения императора особую исследовательскую группу, которая ищет новые источники знаний: у других цивилизаций, в древних арианских хрониках. За годы своей работы Аор и его группа перерыли несметное количество архивных материалов, пытаясь установить истинные причины их бедствия, но ответов у древних не нашлось.

— Простите, Аор, но я знаю причину!

— Очень самонадеянное заявление, пришелец!, — Прошипел арианец, вцепившись когтями в край стола.

Проквуст хотел ответить, но вдруг осознал, что арианец произнес эту фразу не мыслеголосом, а на своем родном языке! Значит, он все-таки стал их понимать?! Он успел взять себя в руки и сделал вид, что терпеливо ожидает реакции арианца. А тот, закрыв глаза, сидел некоторое время откинувшись на кресле, видимо, успокаивал свои нервы. Проквуст, глядя на него, неожиданно понял, что отчетливо ощущает состояние своего хозяина, совсем как тогда, на Ирии, на лекции храмовника Валентина. Аор был взбешен его фразой, потому что сотни тысяч лет изучал этот вопрос, а тут вдруг появляется межзвездный нахал, кощунственно претендующий на знание ответа, фактически обвиняющий тем самым его и всех его собратьев в тупости! Но одновременно, совершенно неожиданно для самого арианца, в нем вспыхнула надежда: а вдруг Проквуст действительно знает ответ?! И эта надежда взбесила арианца еще в большей степени, чем сам Георг, потому что Аор прекрасно понимал, что это невозможно.

— Ну, говори, пришелец. — Арианец резко встал. — Но учти, ты играешь с огнем!

— Простите, но я не хотел вас обидеть, я лишь хотел рассказать мнение хоравов по этому поводу.

— Да?, — В мыслеголосе Аора чувствовалось облегчение. — Что ж, это будет интересно.

— Хоравы считают, что из-за их эгоизма господь отвернулся от них и лишил их искр божьих, необходимых для рождения новых личностей.

— И это все?, — Мрачно переспросил его арианец.

— Да, если коротко, то добавить нечего.

— Так они подались в Совет Цивилизаций в надежде, что они им помогут?

— Вряд ли, насколько мне известно, помощь им не была даже обещана.

— Почему же они остались с Советом?

— Они раскаялись, Аор, и надеются на божье прощение.

— Вот как!, — Усмехнулся арианец. — Тогда им придется долго ждать.

— Да, я с вами согласен, хозяин, поэтому и ушел от них. Цели хоравов больше не могли быть моими, а помочь им я был не в силах.

— Что ж, теперь твой поступок мне более понятен.

— Так что я должен делать на Арии, Аор?

— Я же тебе уже говорил, ты должен найти ведьму.

— А вдруг ответ уже изменился?, — Проквуст послал арианцу хитрую улыбку.

— Нет, пришелец, этот ответ не меняется. Слушай дальше.

Аор стал рассказывать, что после того, как они столкнулись с проблемой воспроизводства, возникла новая проблема: женские души не удавалось переселять в свободные от разума женские тела. Срабатывало некое отторжение, природа которого до сих пор не поддается научному анализу. Зато переселение в свободные от разума мужские тела происходило совершенно благополучно.

— Так это бывшие женщины одеваются у вас в яркие одежды?

— Нет, не обязательно.

— Не понимаю.

— Не понимаешь, почему мужчины хотят чувствовать себя женщинами? Разве у вас такого не было?

— Было, но это считалось постыдным, неправильным…

— У нас к этому иное отношение.

— Но я…

— Георг, ты уделяешь слишком большое внимание малозначительным фактам. Постарайся лучше вникнуть в то, что я рассказываю, так как это важно для твоей миссии.

Проквуст молча кивнул головой, а арианец стал рассказывать дальше.

Вообщем, наступило время, когда на Арии не осталось разумных женщин! К тому времени арианцы — звери расплодились настолько, что существовать с ними на одной планете не представлялось возможным. Убивать своих же потомков рука не поднималась. Поэтому все разумные арианцы покинули планету и переселились на Ариан. Так вот, в легенде утверждалось, что одна из женщин, по имени Норга, путем неких чар достигла бессмертия и осталась на Арии, чтобы оберегать своих безумных детей. Эта легенда была настоящим открытием, потому что не подтверждалась ни одним другим источником информации.

— Я сразу же подумал, что эту женщину надо найти!

— Простите, хозяин. — Деликатно перебил Проквуст. — Но если нет подтверждений, то почему бы, совершенно, на мой взгляд, обоснованно, не отнести эту легенду в область чьей-то фантазии? Разве можно верить в древние мифы?

— А кто сказал, что я верю?, — Усмехнулся арианец. — Не верить, не значит отрицать! А, кроме того, есть косвенные подтверждения, что она жива.

— Вы посылали экспедицию?

— Нет, мы не посылаем экспедиции, они опасны, а жизнь арианца бесценна. Сведения поступили от одного сосланного на Арию преступника, который якобы видел, издали одетую женщину, одетую значит не дикую. Это где-то в районе южного полюса Арии. Ты полетишь туда и найдешь ведьму.

— Зачем?

— Она может нам помочь. — Глаза Аора вспыхнули внутренним огнем. — Возможно она ключ, которым можно открыть дорогу в будущее! Мы не можем упустить ни одного шанса, чтобы найти путь к будущему!

— А сколько лет назад поступили сведения о ней?

— Более сто пятидесяти тысяч лет назад.

— И вы все это время ждали?!

— Да. Мы очень терпеливы, пришелец.

— Скажите, Аор, а почему вы не послали никого из своих собратьев по Темной империи, или, например, какого-нибудь специального робота?

— Посылали.

— Они не нашли?

— Они все пропали, все до единого!

Проквуст ошеломленно посмотрел на Аора. Он что, безумец, или просто издевается?!

— Но почему вы считаете, что у меня может получиться?

— А я так не считаю.

— Выходит, отправляете меня на смерть?

— Смотря как на это смотреть, Георг.

— Понятно. Скажите откровенно, Аор, то, что вы мне предлагаете, это доверие или ссылка?

— Это то, что ты просишь: это подвиг, совершив который, ты сможешь занять высокое, очень высокое положение в нашей империи. Только император в курсе этого задания.

— А как я вернусь назад?

— Ты должен дойти к северу и войти в мой дом, ты его знаешь. Тогда я прилечу и заберу тебя.

— Но это невозможно!

— Подвиги всегда лежат за гранью возможного.

— Вы ведь даже не уверены, что на Арии есть кто-то, кроме диких зверей!

— Уверенность, так же как и сомнение, не может обнажить истину, пока она не будет доказана практикой. Экспериментом.

Аор высадил его сам, практически точно на южный полюс Арии. Из снаряжения у Проквуста был собственный скафандр, запас пищи, воды, очень мощный арианский фонарь, заряд которого рассчитан чуть ли не на три года, и нож, в качестве оружия. Нож был хоравский, из комплекта дисколета. Георгу стало неприятно, когда он узнал его: залезли в его корабль, похозяйничали, хотя иного ожидать было бы глупо, ясно, что чужую технику разберут по винтику. Георг проводил взглядом аппарат своего, теперь, как он надеялся, бывшего хозяина и огляделся. Ария, по его мнению, была странной планетой, ее ландшафт и климат практически везде был одинаков. Аор ему сказал, что это из-за постоянного толстого слоя облаков. На полюсе, впрочем, было несколько холоднее, но вполне терпимо. Лес здесь был очень редкий, часто встречались поляны, усеянные крупными валунами, камней и в лесу было много, из-за чего ходить между ними было весьма затруднительно, их вечно мокрые гладкие бока предательски скользили под подошвами.

Только теперь. Когда все свершилось, Проквуст осознал, в какую передрягу он попал. Ему дали на обследование целую планету, о которой он практически ничего не знал, по которой стаями бегали озверевшие потомки арианцев, а возможно и другие неведомые и опасные хищники. Аор на вопрос о фауне Арии как-то подозрительно перевел разговор на другую тему, сказав только, что по их сведениям, ничего опасного на планете не водится. Так он ему и поверил! Проквуст вздохнул и, закинув рюкзак на спину, зашагал в сторону севера. Он сразу решил, что искать мифических ведьм не будет, ему бы только добраться до дворца Аора в другом полушарии Арии, это уже станет само по себе подвигом. Во всяком случае, для него самого.

Если не обращать внимания на моросящий дождик, то пока все было нормально, главное, чтобы звери повстречались ему как можно позже, а лучше, чтобы вовсе не попадались на его пути. Он шел три дня, практически без остановки, останавливаясь изредка, чтобы отхлебнуть зеленого пойла, которое заботливо положил для него Фиталь, и оглядеться. Ночи здесь не были кромешными, так же как дни никогда не были солнечными. Проквуст вздохнул, ему бы не помешал сейчас глоток солнечного света. По его подсчетам он прошел чуть больше двухсот километров, что при движении по пересеченной местности было неплохим результатом. Но даже если его ничто в пути не будет задерживать и биорганизм не даст сбой, то ему при средней скорости 70 километров понадобится почти триста дней, чтобы достигнуть дворца Аора. Не говоря о том, что в пути может случиться всякое!

— Да, — грустно размышлял Георг, монотонно шагая между мокрыми валунами и все чаще растущими деревьями, — перспективы совсем не радужные.

Он старался думать о годе непрерывного движения поменьше, чтобы окончательно не погрузиться в депрессию. Он утешал себя тем, что у него всегда остается шанс бросить здесь биорганизм и спокойно улететь обратно, но почему-то от такой перспективы веяло холодом смерти и предательством к самому себе. Оставалось надеяться еще только на собственный рок, если он вел его за собой все это время, значит, не должен бросить в такой трудный момент. На пути все чаще встречались ручейки, болотистые низины, над которыми с низким гулом летали стаи крохотных и противных насекомых, норовящих залететь в рот, глаза, нос, пришлось активизировать шлем, продолжая дышать наружным воздухом. Мир Арии из-за стекла шлема сразу же отдалился, стал чужим, неуютным. Он и раньше не выглядел уютным, но теперь стал откровенно чужим и враждебным. Поколебавшись, Проквуст убрал шлем, возвращая себя обратно. От назойливых насекомых, которые, впрочем, не наносили ему никакого вреда, он отмахивался отломанной от дерева веточкой: и польза и занятие. Монотонность движения располагала к размышлениям, Георг вспоминал свою человеческую жизнь, оставшихся в далеком прошлом, но таких дорогих для сердца, друзей. По сравнению со сроками жизни, которые были отпущены большинству встречаемых им на своем пути разумных существах, человеческая жизнь казалась короткой вспышкой. Кто он, Георг Проквуст, человек или уже нечто иное? Что потерял он, что приобрел? Почему он, такой обычный человек, получил столь необычную судьбу? Случайный промысел господа или он с рождения предназначался к этой избранной роли? От таких вопросов можно было бы или свихнуться или возгордиться, поэтому Георг с приятным удовлетворением ощущал некий иммунитет от гордыни. Он не был наигранным, он был органической частью его сущности, той, которая была заложена его матерью, прошлой жизнью, друзьями и учителями, а в особенности, тем комплексом вины за загубленную чужую жизнь, которую он носил в себе до сих пор. Господи, думал он, как же все просто и одновременно неизмеримо сложно устроено тобой!

Сегодня Проквуст впервые за шесть дней разрешил себе поспать. Надо было найти место для безопасного ночлега. До этого он, как это не удивительно, в сне не нуждался. Что это, защитные силы, резервы, если да, то откуда они в искусственном организме? Лес вокруг него загустел и сильно вырос. Георг хорошо рассмотрел деревья, они сильно отличались от деревьев его родной Ирии. На здешних деревьях росли крупные и мясистые, без прожилок, листья, а между ними болтались крупные коричневые плоды. Он хотел до них добраться, но лазить по этим стволам было боязно, не за себя, а за сами деревья. На них не было коры, любая царапина оставляла на ярко зеленом стволе рану, тут же заплывающую густым зеленым соком. Проквуст подумал, а вдруг деревьям больно? На всякий случай, он проверил анализатором сок и получил удовлетворительный ответ на пригодность к потреблению. Слава богу, подумал он, хоть с недостатком пищи не будет проблем, тем более, что ее хватило бы еще на пару недель, не больше. Ему везло, за все дни он не встретил ни одного крупного зверя. По сторонам шныряли какие-то мелкие существа, но они явно не представляли для него никакой опасности. Судя потому, как панически они разбегались в разные стороны, не давая себя даже разглядеть, они, таких как он, уже знавали. Георг усмехнулся, представив себе, как дикие и свирепые арианцы отлавливают эту несчастную дичь. Впрочем, почему несчастные? Этот мир вернулся к тому, как был устроен миллионы лет назад, только и всего. Диких арианцев он не видел, чему вначале удивлялся, а потом сообразил, что он подсознательно выбирает себя путь подальше от болот и многочисленных озер и прудиков, а звери, наверняка, там днем и отсиживаются.

Впереди начинался подъем. Проквуст обрадовался, может быть наверху будет посуше? Очень не хотелось спать в окружающей слякоти, даже если отгородиться от нее скафандром. Но подъем не оказался продолжительным, очень скоро впереди забрезжил просвет между деревьями и через пять минут он вышел на берег большой реки. Георг стоял на скалистом берегу, а внизу, метрах в двадцати, простиралась гладь громадной реки. Лес на ее противоположном берегу казался мхом. Вот задачка! Но почему-то Проквуст не спешил размышлять, как переправляться через реку, пока он с наслаждением вдыхал свежий ветерок и любовался открывшимся перед ним простором. Ничего примечательного за рекой не наблюдалось, за исключением с трудом просматривающейся из-за вечного тумана, горы. Она нависала далекой громадой над окрестностями. Удивительно, но рядом не было даже холмика, вот только одинокая гора, и равнина вокруг.

— Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет. — Прошептал Георг.

Но на самом деле он уже знал, что обязательно обследует эту гору. Уж очень она напоминала ему о Горной стране на Ирии, надо побывать там хотя бы в память о ней. Вот только теперь он стал размышлять, а как, собственно говоря, он собирается преодолевать подобные препятствия на этой мокрой планете?! Воду он не любил, так как плавать так и не научился. Проквуст присел на поросший густой травой бугорок и обреченно смотрел на реку. Ничего путного в голову не приходило. Он даже не знал, можно ли из здешних деревьев вязать плот, вдруг они не плавают, или тонут, напитавшись водой? Да, и рубить их нечем. Георг оглянулся, и связать деревья было бы нечем, не растут в этом лесу лианы, из которых герои некоторых киношных боевиков ловко изготовляли канаты и веревки. Начинало смеркаться. Проквуст лег на край скалы и, высунув голову, стал осматривать предполагаемый спуск. Несмотря на крутизну, для него он был вполне возможен, только вот спать сильно хотелось. Внизу, буквально в пяти метрах по правую руку он заметил, как скала нависает над небольшим углублением. Нет, это не было пещерой, это был пятачок, уходящий на пару метров вглубь скалы, но зато сухой и безопасный! И добраться до него, используя хоравский скафандр, было несложно. Лишь бы только он работал после того, как побывал в руках арианцев. Георг пощелкал пультиком на левой руке и почувствовал, как пальцы в перчатках ощутили зуд, слава богу, кажется, действует! Он никогда прежде не пользовался функцией прилипалы и не знал, как она работает, например, на влажной поверхности. Проквуст приложил ладони к камню и почувствовал, как они намертво срослись с ним. Здорово, сухой ночлег у меня будет! Теперь перчатки управлялись непосредственно мозгом. Он некоторое время потренировался на плоской поверхности и решительно свесил ноги над отвесной стеной. Перчатки держали. Оперевшись ногами о скалу, он поочередно переставлял прилипающие к камню ладони, и без хлопот добрался до заветного места. Здесь было тихо и сухо. Георг раскинул руки в стороны и блаженно уснул.

Он проснулся отдохнувшим и умиротворенным. В конце концов, что значит, год или чуть больше в его почти неограниченной жизни?! Все будет хорошо, я дойду, обязательно дойду! О том, что он будет говорить Аору о результатах своего поиска, думать не хотелось. Проквуст благополучно спустился на берег и остановился на илистом берегу, заросшим жирной зеленой травой. Здесь виднелись следы, судя по форме и размеру, явно принадлежащие диким арианцам. Георг настороженно огляделся, тут же появилось ощущение чужого присутствия, и оно не было приятным. На всякий случай он активизировал шлем. Проквуст знал, что сможет противостоять отдельной особи, но если их будет много? Допустим, от укусов скафандр его убережет, а вот от их железной хватки, вряд ли, и в скафандре все кости переломать могут.

— Так, надо отсюда убираться! Но как?!

Георг растерянно шагнул вперед и, поскользнувшись, тут же опрокинулся на спину и сполз по жидкой грязи в воду. Она подхватила его мягкими холодными объятиями и потащила от берега. Проквуст судорожно забарахтался, и вроде бы чуть продвинулся назад. Но тут его осенило: чего он паникует, ведь он же не может утонуть в скафандре! К тому же шлем, наполненный воздухом, словно поплавок держал его на поверхности воды. Георг замер, и течение понесло его довольно-таки с приличной скоростью. Нет, это в его планы не входило, неизвестно, как петляет русло реки, поэтому надо плыть к другому берегу. Он посмотрел в его сторону и мысленно присвистнул, с уровня воды он казался еще дальше. И Проквуст поплыл. Поначалу сказывалось отсутствие навыков, но всему можно научится, через час он уже нащупал свой стиль и уверенными гребками подгонял себя к середине реки. Почему-то он не думал о возможных речных хищниках, хотя кто мог гарантировать, что их здесь нет? На Ирии в реках кроме рыб, не было ничего опасного, поэтому и здесь он реки не боялся, плыл себе, да, плыл.

Только через семь часов, шатаясь от усталости, он вышел на противоположный берег. Хорошо хоть здесь грязи не было, берег был усеян гладкими камушками и песком. Проквуст прошел по нему, оставляя глубокие следы, которые моментально заполнялись водой, и дойдя до густой поросли травы на склоне, блаженно возлег на нее спиной. За то время, которое он потратил на переправу, он смог бы уйти километров на тридцать, а тут — всего лишь 4-5 километров водной глади, и столько времени. Георг сел и посмотрел на другой берег. Он был выше, чем тот на который он приплыл, поворот могучей реки постоянно подмывал его, не щадя даже скальный камень. Проквуст мотнул головой, он все еще был под впечатлением бесконечной переправы, и до конца не осознал, что плыть в ближайшем обозримом будущем не придется.

— Надеюсь, что такие реки не текут здесь на каждом шагу.

Он поднял голову и взглянул на вершину горы, которая теперь возвышалась над ним, словно спящий исполин. Нет худа без добра, течение реки протащила его не один десяток километров, пока он плыл, и теперь он прибился к берегу фактически у подножья горы.

— Я ведь хотел ее посмотреть?, — Георг с ужасом углядел, что вершина упирается прямо в облака. — Только не говори мне, — зашептал он самому себе, — что ты намерен лезть под облака?!

Но именно это он и собирался сделать! Зачем? А это было необъяснимо! Может быть, потому, что Ария планета в основном равнинная. Он, например, когда облетал ее на дисколете, вообще не заметил ни одной горы, а тут перед носом, и такая вершина! Нет, на нее определенно надо лезть! И Проквуст полез. Ничего занимательного в этом его восхождении, кроме усталости и монотонности, не было. Очень крутой и неприступной гора казалась издали, а когда подходишь поближе, вроде бы уже и терпимо. Заночевал Георг на высоте пары километров, набредя на небольшое углубление в скале, прикрывающее от ветра и непрерывного дождя. Он не мог не поспать после такого сложного маршрута.

Проснулся он оттого, что ему показалось, что в глаза брызнуло солнечным зайчиком. Проквуст вскочил и посмотрел с необъяснимой надеждой вверх. Ничего не изменилось: те же тяжелые тучи, что и всегда, только теперь они стали ближе и еще темнее. Может, ему приснился след от солнца? Это неважно, зато теперь он точно знал, зачем карабкается к вершине! Судя по всему, она была выше облаков, значит, там можно было увидеть и испить солнца! О, как ему его теперь не хватало! И без всяких сомнений и страхов Георг двинулся дальше.

Через час подъема опять пришлось включать перчатки прилипалы, здесь уклон становился все круче и каменистее. Но его ничто не могло остановить. Проквуст вполз в облачную зону, и его тут же облепило густым и тяжелым туманом, казалось, вода здесь не падает вниз, а просто висит в огромных количествах, игнорируя все законы тяготения. Метров пятьсот он лез вверх в этом водяном месиве, верх начинал светлеть, и это подстегивало, придавало сил, поэтому когда неожиданно рука очередным броском вверх хватанула пустоту, а он завалился вперед, не найдя опоры, и распластался на ровной поверхности, он не мог сдержать рыдающего разочарования, рванувшегося наружу из его легких. Гора кончилась! До синего неба было рукой подать, но как достать до него, если твердь закончилась?!

Проквуст лег на спину и бессильно раскинул руки в стороны. Все оказалось тщетным, где-то там, над ним, совсем недалеко щедро светило солнце, а он не мог дотянуться до его благодатных лучей! Тут в пору было отчаяться. Если прищуриться, можно было поймать сквозь клубы белесой мути синеву безоблачного неба, но как припасть к ней, как испить ее энергии?!

— Господи! Помоги мне, разгони тучи надо мной, хотя бы на миг!

Георг молящим жестом вскинул вверх руки, и вдруг почувствовал, как из солнечного сплетения к кончикам пальцев течет могучая волна энергии. Как же он не сообразил, что и сам кое-что может?! Из его ладоней рванулся могучий ветер, всколыхнувший спящие тысячелетиями тучи, он вздыбил туман, вытряхивая из него водопад крупных водяных капель, и синева неба стала опускаться к нему! Он лил и лил себя навстречу ей, расширяя чистоту неба вокруг, пока в него, как награда не хлынул поток солнечного света. Он окутал его теплом и блаженством, проник в каждую клеточку его истощенного сознания, заполняя собой опустошенные кладовые. О, какую силу набирал он в себя, как жадно пил солнце! Ему показалось, что под спиной исчезла опора, он словно парил в этом золотом ореоле, счастливо и опьянено крича в небо о том, что счастлив, что благодарен подарку. А потом, видимо, от передозировки, Проквуст отключился и впал в небытие. Последним его ощущением был сильный удар спиной и задом о камень.

Когда он очнулся, вокруг него опять густо дыбились рассерженные тучи. Георг сел и повел ушибленными лопатками. Это что же, он и вправду левитировал, безудержно утоляя свою солнечную жажду?! Вот это, да! Он посмотрел на раскрытые ладони, не успел он подумать о солнечном свете, как вокруг них стало набирать силу золотистое сияние. Класс!, — Восторженно выдохнул он и осмотрелся.

— Ну, святой Гора, наелся солнца, и что теперь делать будешь? Не зря же рок тебя сюда привел?! Думай, — приказывал он себе, — думай! Может быть, ты на этой планете должен не только о своем спасении думать? Тогда что тут делать?

Собственно, ответ на этот вопрос лежал на виду: надо искать арианскую ведьму, вдруг она здесь все-таки есть?! Проквуст опять откинулся навзничь и закрыл глаза.

— Надо трезво рассуждать. Итак, Ария, большая планета, искать на которой человека, — он запнулся, — арианца затея бесперспективная, тем более, что неизвестно, существует ли он вообще. Значит надо что-то предпринять и как-то выяснить этот вопрос. А что я могу сделать, кроме того, что использовать свой дар?! Правда, я не знаю, как и что надо делать… А чего тут думать, надо просто делать!

Георг расслабился и подбросил вверх из своего солнечного сплетения упругий комок света. Он словно светящийся воздушный шарик на тоненькой сверкающей ниточке повис над ним. Теперь его надо превратить в сеть. Комок света, повинуясь воле своего хозяина, сплющился, потом еще, и еще. Вот уже над ним вилась послушная и чувствительная паутина. Проквуст сосредоточился, и представил себе, как она истончается в бесконечность и неудержимо расплывается над всей планетой, миг, и она сомкнулась. Теперь ее надо нежно натягивать, опуская вниз. Пусть она, словно рентген, пронижет заброшенные просторы, изловит на ней остатки разума. Проквуст почувствовал. Как расплывается вокруг планеты вместе со своей ловчей сетью, нет, он уже сам стал ею. Он разом ощутил весь этот мир, дикий, необузданный. Он кишел жизнью, но разума среди этой жизни не было. Он должен вспыхнуть в его паутине особым светом! Стоп! Там на севере, недалеко от дворца Аора заискрилась горсть разумных огоньков. Раз, два… Георг насчитал двенадцать огоньков. Все они сгрудились в одном месте, спонтанно двигаясь или сонно и тускло подсвечивая из одного места.

— А говорил, что экспедиций не посылают!, — Мелькнуло в голове. — Так может, это по мою душу, охотнички?!, — Он пригляделся пристальнее. Ему показалось, что только две искорки чуть отличаются от остальных. — Ладно, потом разберемся.

Проквуст опять отдался поиску, терпеливо перебирая невесомую ткань своего невода. Вот что-то блеснуло!

— Странно, то искрит, то исчезает! А мечется-то как! Уж, не на тебя ли, моя ведьмочка, я напал?! И недалеко совсем, километров сто, не больше. Дай-ка я тебя помечу!

Георг неумело накинул на мерцающую искорку петельку из своей паутины, и немедленно собрал всю сеть в одну нитку, крепкую и надежную.

— Все, теперь не вырвешься, обязательно найду! А будешь слишком резво бегать, я тебя приторможу!

Он мысленно дернул ниточку, и искорка на ее конце судорожно забилась.

— Отлично, если только он не сошел с ума, и все это не его бред. Но теперь надо подумать и об арианской экспедиции. Впрочем, может быть это семья преступника? Из двенадцати арианцев?! Маловероятно. Будем все-таки считать, что это арианцы по делам прилетели. А какие у них на Арии могут быть дела, кроме него самого?! Значит, они меня контролируют, но как?

Проквуст больше не рассуждал, он снял рюкзак и выложил из него все содержимое. Как определить, где встроен жучок? Его взгляд наткнулся на единственную хоравскую вещь, которую ему дали с собой. А что, ведь она ему дорога и привычна, вряд ли подозрение ляжет на то, что дорого! Он взял нож в руки и покрутил. Нет, так он ничего не найдет, надо просто уничтожить любую электронику, возможно встроенную в эти вещи. Георг решительно встал и, выставив перед собой ладони, полил из них белым светом. Щедро и тщательно обработав каждый предмет и сам рюкзак, он сложил их опять. Для надежности можно было бы оставить их здесь, но как путешествовать без ножа или фонаря?

Что-то мешало ему внутри. Словно он забыл что-то важное. Наконец, его осенило: а его скафандр?! Проквуст не поленился полностью раздеться и тщательно обработал скафандр и обувь. Здесь пришлось действовать очень осторожно, повредить скафандр он не имел право.

— Господи, увидел бы меня кто-нибудь здесь, вот бы удивился! Стою, колдую, и ведь все по серьезному, даже не улыбнулся ни разу!

Он опять оделся. Теперь надо было думать о спуске. Во-первых, надо было решить, спускаться там, где поднимался, или с другой стороны? Если назад, то потеряет драгоценные километры, а если вперед, то приобретет их. Так чего же раздумывать, надо делать! Проквуст осторожно глянул за края площадки и совершенно неожиданно увидел ступени! Они еле угадывались, время и ветра изгрызли их грани, если бы их было три или четыре, то их вполне можно было принять за камни необычной формы, но никакими силами природы нельзя было объяснить сотни одинаковых ступеней! Георг весело свесил ноги и ступил на первую. Отлично и надежно! Видимо, ступени делались под большие ступни арианцев, а не под его крохотные хоравские размеры, что ж, тем лучше. Проквуст встал и стал аккуратно спускаться. Ступени были мокрые и сколькие, но они были выбиты глубоко в камне, поэтому руки с липучками легко контролировали ситуацию. После полчаса спуска, Георг понял, что ошибся, предполагая, что ступеней сотни, их было тысячи! Он преодолел тучи и с облегчением огляделся. Лестница шла вниз еще на километр, а потом от ее подножья начиналась тропа. Как оказалось, ее было видно только сверху, а вблизи это было просто направление, которое вело вниз.

Проквусту все же пришлось ее привязать. Наверное, она и впрямь была ведьмой, потому что явно чувствовала его приближение. Он гонялся за ней уже неделю, то и дело распугивая здоровенных самцов — арианцев. Это вначале он их побаивался, а теперь, напитавшись на горной вершине солнечного света, он отгонял их от себя одним только суровым взглядом. Непонятно было, что собственно их так в нем пугает, но Георга это не очень интересовало, главное, что он чувствовал вполне безопасно и комфортно.

Сегодня, потеряв всякое терпение, он разозлился и так натянул свою солнечную петлю, что заарканенная ею искорка покорно и окончательно застыла. Только теперь, настигнув ее в яви, Проквуст, наконец-то, смог полюбоваться свою дичь. Пленница в точности соответствовала описаниям Аора: это была самка, при чем одетая в хламиду, перепоясанную веревкой, в руках сухая корявая палка. Она стояла у большого дерева, как вкопанная, и только широко раскрытые в ужасе красные глазки, говорили о том, что она живая. И впрямь, ведьма! Георг подошел к ней почти вплотную, что с ней делать дальше, он совершенно не представлял.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Послал он ей мыслефразу. Никакой реакции. — Ты будешь со мной разговаривать?, — Опять молчание.

Георг обошел ее, осматривая со всех сторон. Ведьма только глазами за ним водила, неплохо он ее спеленал, даже сам не ожидал. По уму развязать бы ее, но вон она, здоровенная какая, такая и самцу легко накостыляет, прыгнет еще со злости и обиды, не хватало еще с самками сражаться. Самое главное, что Аор не сказал ему, что делать, если он найдет ведьму, видимо, не надеялся, что это возможно.

— Ну, раз ничего не сказал, значит, я могу поступать так, как сочту нужным!

Так как никаких идей в голову больше не приходило, Проквуст, на всякий случай, отдвинулся на пару метров, и мысленно сдернул с пленницы свои путы. Арианка вздрогнула всем телом, прижалась к стволу дерева, а потом вдруг рухнула перед ним ниц, быстро бормоча что-то про себя. Георг невольно сделал шаг к ней и наклонился, чтобы расслышать.

— Сбылось пророчество, сбылось пророчество!

— Какое пророчество, Норга?, — Спросил он ее на арианском языке. Спросил не очень умело, язык плохо слушался незнакомых команд.

Его голос произвел эффект разорвавшейся бомбы. Арианка вскочила и стремглав забралась на дерево.

— Спускайся, чего ты боишься?

— Я боюсь тебя, о, великий!

— Почему ты так странно меня называешь?

— Потому что ты пронес свет сквозь тьму!

— Ничего не понимаю. Спускайся, давай поговорим, я обычный чел…— Проквуст запнулся, — обычное существо. Меня прислали с тобой поговорить.

— Прислали?, — Голос ведьмы зазвучал тревожно. — Она быстро соскользнула по стволу вниз. — Тогда они будут скоро здесь, они будут ловить меня!, — Голос ее звучал тоскливо, с паническими нотками.

— Кто, они?

— Самцы!

— Не волнуйся, они не придут. Я ликвидировал их жучки.

— А ты уверен в этом?

— Скорее да, чем нет. Скажи, ты действительно бессмертная?

— Бессмертная?!, — Ведьма стала сотрясаться в хриплом смехе. — Это самцы тебе сказали?

— Да.

— Нет, я также как и они, иногда подбираю себе новое молодое тело, — Ведьма развела широко руками. — Здесь каждый день можно становится молодой.

— И тебе не нужна для этого аппаратура?

— Нет, я вольна распоряжаться своей душой, и никто и ничто мне не может в этом ни помочь, ни помешать. — Она вдруг подозрительно взглянула на Георга. — Скажи, пришелец, а ты и вправду, не великий?

— Нет.

— Но как ты выследил меня, как смог поймать?!

— У меня есть некоторые способности…

— Ничего себе, способности! Я на Арии самая сильная, а ты…

— Давай не меряться силой, Норга.

— Откуда ты знаешь мое имя, пришелец?

— Мне сказал его арианец, который нашел его в какой-то древней легенде.

— Вот как?!, — Она улыбнулась. — Приятно, что кто-то еще вспоминает обо мне. Впрочем, я знаю, что нужно всем этим самцам.

Норга вдруг быстро и грациозно поправила свою жалкую одежду, и кокетливо взглянула на Георга. Тот даже растерялся от неожиданности, до того это почти неуловимое движение походило на жест ирийской женщины, пусть не очень красивой, но, наверное, очень умной. Он вдруг ясно ощутил ее, увидел, как в ней бурлят два мощных начала, затейливо переплетенных, но не смешивающихся. Одно из них очень древнее, охраняющее разум и цивилизованность, росло из недр канувшей в прошлое цивилизации, а другое новое, впитанное из дикой жизни, звериное и осторожное.

Проквуст стряхнул с себя это легкое наваждение и увидел, как ведьма опять застыла перед ним в благоговейном трансе.

— Норга, что с тобой?

Вместо ответа она опять рухнула на колени и заголосила.

— Не обманывай меня, пришелец, скажи, что ты великий, или я не встану и умру здесь, скорбя от недоверия последней женщине Арии, гордой и гонимой Норге!

— Норга!, — Георг нагнулся и тронул ее за плечо, намереваясь помочь встать.

Но тут произошло очень неожиданное. Самка резко выпрямилась ему навстречу и, ловко помогая себе палкой, которую держала обеими руками, начала выкручивать ему руку в жестоком захвате. Только тренированная реакция помогла Проквусту, не противясь агрессии словно подтолкнуть ведьму в ту сторону, куда она двигалась. Она, ожидая сопротивления, вместо этого ощутила на мгновение пустоту, чуть сбилась с ритма, чего Георг и добивался. Он легко перехватил ее руки, резким движением раскинул их и молниеносно ударил окаменевшим пальцем в горло. Его смертоносное орудие остановилось в миллиметре от ее тела, Проквуст не хотел, но с его пальца соскочила легкая икорка и больно ущипнула непослушную самку. Норга вскрикнула, и опять рухнула перед ним ниц. Георг на всякий случай сделал шаг назад.

— Прости меня, о, великий! Зачем ты сказал мне, что ты не великий?! Я могу разговаривать только с великим. — Она робко приподняла голову и виновато заскулила.

— Хорошо, в таком случае, я великий. — Жестко заявил Проквуст. — Встань, я хочу с тобой говорить!

Арианка вскочила и уставилась на него преданным взглядом.

— Я спрашиваю тебя, Норга, что может помочь арианцам вернуть возможность рожать полноценных детей?

— Ты, великий, только ты!

Она чуть было опять не рухнула перед ним на колени, но он строго крикнул: «Стоять!».

— Хватит пресмыкаться передо мной, женщина, а, главное, не болтай глупостей. Как я могу помочь, если не могу помочь?!

— Твоя аура, великий, она слепит меня!

— И что?!

— В ней ключ к возрождению арианцев!

— С чего это ты взяла?

— Так говорится в пророчестве. — Ведьма возвела красные глаза к обвисшему темными тучами небу и неожиданно торжественно и нараспев выдала речитатив: — Пройдет множество лет, придет великий, несущий свет и тьму, дающий жизнь и смерть! Он назначит начало нового возрождения, сделает тьму светом, который не светит, насытит им душу последней женщины и станет она источником новой жизни!

Норга замолчала, и странно посмотрев на Проквуста, вдруг вытянула к нему руки и закричала:

— Великий!, — Отдай мне свою тьму, она станет для арианцев светом!

— Что ты несешь, старая карга?!, — Разозлился Георг. — Как я, пришелец, могу дать тебе и твоему народу возрождения?!

— В том то и все дело великий! Твоя тьма, для нас свет!

— Какая тьма?!, — Проквуст почувствовал, как похолодела его душа, неужели она говорит о том же, о чем говорил дракон?! Откуда она может знать, что он, что у него… — С чего ты взяла, что у меня есть то, о чем вещает твое пророчество?!

— А я вижу, великий! Вот прямо сейчас я ясно вижу твое золото в темной оправе! Отдай мне тьму и твое золото станет как солнце!

— Послушай, Норга, ну, не странна ли твоя просьба, ты просишь не свет, а тьму?!

— Нет, это как раз то, что нам нужно!

— Зачем?! Какой прок во тьме?!

— Тьма, это тень света. — Почему-то шепотом, с благоговейным придыханием ответила Норга. — В свете Бог, а в тени его — гонимый!

— Какой гонимый?!

Проквуст машинально спросил, но уже и сам знал ответ. Вот что ищут арианцы: тьму антибога! И источником ее является он, побывавший в самой преисподней. Ужас, какой!

— Норга, ты ошибаешься, тьма не может созидать!

— Может, так говорит пророчество!

— Но ведь пророчество придумали лю…, вы сами придумали его, почему же оно не может быть ошибочным?!

— Потому что оно сбывается! Я всегда грешила в сомнениях, прости, о, великий, теперь же я уверовала и готова выйти к своему народу!

Ну, все!, — подумал Проквуст. — Свершилось! Теперь эта старая дура сама явится в лапы Аору и после этого вся Темная цивилизация в очередной раз объявит его святым. Вернее, антисвятым. — Поправил он себя. — Этого нельзя допустить! Убить ее? Наверное, это смогло бы решить проблему, но он знал, что не сделает это, даже если судьба всей галактики будет заложницей убийства. Он вдруг ясно представил себе, что будет, если арианцы каким-то образом получат доступ к тьме, уравновешенной его светом. Она не может созидать, значит, она только и ждет, когда вырвется наружу, чтобы начать разрушение. Что это будет: взрыв или новый черный кристалл? Какая разница, главное, что это будет катастрофа не только для арианцев, а для громадного куска вселенной. Нет, убедить я их не смогу, они не поверят! Что же делать?!

Неожиданно Норга отскочила от него на несколько шагов и воткнула свою клюку в землю. Воровато оглянувшись на растерянного Георга, она молниеносным движением щелкнула на палке каким-то сучком и на ее корявом конце вдруг замигала крохотная красная лампочка.

Радиомаяк!, — Внезапно понял вдруг Проквуст. — Она с ними заодно! Он резко выкинул сцепленные пальцами ладони и от волны, сорвавшейся с них, ведьму сдуло со слякотной поляны как былинку. Она крепко стукнулась о ближайшее дерево, в страхе заверещала и намертво вцепилась в его ствол. Георг перевел ладони на упавшую вниз клюку и, напрягшись, спалил ее дотла ослепительным и тонким, как нить, лучом. А теперь бежать, срочно бежать! Но как?! Он отключил сомнения и ненужные сейчас рассуждения, и отдался… Чему, интуиции, наитию, року? Проквуст не знал этого, он просто представил себе вершину, на которой напитался солнца. Вот она перед ним, лишь тонкое прозрачное марево отделяет его от него! Георг раскинул руки в сторону и всем своим телом полыхнул вперед солнечным светом, потом сделал шаг и исчез.

Проквуст бессильно свалился на влажный камень вершины горы. Всегда могучее и безотказное тело, стало ватным и непослушным. Он заставил себя перевернуться на спину. Как ему нужен сейчас глоток солнца! Вверху медленно переминались плотные серые клубы облаков. Нет, он не сможет их раздвинуть, в солнечном сплетении ощущалась ноющая пустота, он истратил на телепортацию все свои резервы.

— Итак, сначала надо успокоиться. — Георг закрыл глаза и мысленно пригладил всклоченные эмоции. — Теперь надо подвести итоги. Судя по всему, он раскрыт, а может, арианцы с самого начала ему не верили? Вполне возможно. Что из этого следует? Прежде всего то, что уничтожение следящих за ним жучков не гарантированно. Значит, надо исходить из того, что с минуты на минуту за ним явится целая армия. А что он может ей противопоставить? Ничего! Теперь и сдаваться арианцам он не имеет право. Полусумасшедшая от одиночества ведьма слишком ясно объяснила, какую теперь ценность представляет он для всей Темной цивилизации. Дикая Норга явно сболтнула ему лишнее, а ведь могла бы обмануть.

Внутри Проквуста дрогнуло искусственное сердце, он вдруг до боли остро представил себе, какая катастрофа ждет эту часть вселенной, если арианцы схватят его.

— Надо срочно бежать, но как?!

Ответ Георг уже знал, он стоял на пороге его сознания, а он не хотел его впускать. Придется ему бросить здесь свое тело, ставшее таким родным, настоящей частицей его самого. И теперь вновь надо жертвовать.

— Только не надо пышных фраз и гордыни собой!, — Усмехнулся Проквуст, заставляя себя встать, чтобы расстегнуть скафандр.

Он уже почти стянул его с себя, когда сообразил, что вовсе не обязательно это делать. Но что-то заставляло его принести своему верно служившему телу хоть такое подобие прощальных почестей. Георг поднял скафандр и подошел к противоположенному лестнице краю площадки. Подняв скафандр, такой легкий, почти невесомый, он кинул его вниз. Тот развернулся, радостно кувыркаясь, махнул ему рукавом и скрылся в черной мякоти тучи. Потом туда же полетели вещи из рюкзака и сам рюкзак. Все, теперь он голый, влажный от холодных объятий серой мути вокруг, стоит у последней черты. Следующим в пропасть падет его пустое тело.

— Господи, помоги мне!

Проквуст собрал остатки душевных сил, соткал из них тонкую золотую нить и скользнул по ней наружу. Вернее это он так подумал, а на самом деле он еле полз по ней, напрягаясь и жутко боясь, что она оборвется от слабости. Наверное, у него был выход: взять и прыгнуть в пропасть перед ногами, биоорганизм бы разбился, а он оказался вне его без всяких усилий. Но все его существо противилось такому способу, он не хотел умирать даже не по-настоящему! А, кроме того, кто даст гарантию, что его не выкинет из этого мира совсем?! Туда, куда он давно должен был бы попасть, но задержался… Такая привычная прежде операция стала настоящим испытанием, поэтому когда он, наконец-то покинул полумрак кокона и вырвался на свободу, его охватила эйфория. Георг повис перед своим одиноким телом, с которым его все еще связывала тоненькая ниточка. Оно выглядело маленьким, ведь теперь Проквуст принял свои истинные ирийские размеры. Он обхватил ниточку большой, но призрачной ладонью и слегка дернул. Биорганизм покачнулся, накренился вперед и, потеряв равновесие, сорвался вниз. Золотая струна натянулась и безболезненно лопнула.

Георг все еще ощущал себя слабым, поэтому рванулся вверх, за грань облачного одеяла планеты. Солнце встретило его щедрым поток своего благодатного огня. Он купался в нем, смеялся, пил его и дышал им! Его вновь переполняла энергия, он вновь был готов к действию.

Что-то смутило его. Он взглянул вниз и остолбенел: от его игр разбежались облака на несколько километров вокруг! Солнечные лучи впервые за многие тысячи лет впились в поверхность планеты. Это было удивительным, но неопасным. Зато он увидел, как множество арианских кораблей летели к нему со всех сторон.

— Неужели они видят меня?!, — Резануло страхом его сознание.

А еще он увидел, как за каждым кораблем тянуться энергетические неводы. Их серые нити искрились энергией, которая пугала его. Проквуст понял, что арианцы и их соратники не так просты, как ему вначале казалось. Судя по их слаженным действиям, им не впервой приходилось заниматься тралением пришлых душ. Он взглянул на небо, прямо в солнце, привычно приблизил его к себе, так, что сполохи светила окружили его взгляд со всех сторон, потом еще одно усилие, и он здесь, в этом спасительном океане огня. На миг ему показалось, что его что-то больно задело за руку, пыталось задержать, но стремление к солнцу было необоримым.

Не углубляясь далеко вглубь светила, Георг кликнул: «Друг!», но ответом была пустота. Вместо этого ему показалось, что внизу кто-то заворочался, большой, сонный, но жутко раздраженный.

— Кажется, я попал в дикое солнце!

Проквуст стремглав вылетел прочь и вновь заметил арианские корабли. Они искрящимся бисером рассыпались вокруг своего светила и вновь плели сеть, гигантскую, отрезающую его от направления к Совету Цивилизаций.

— Когда только успели?, — И тут же вспомнил, что плата за такие его перелеты, время. — Господи, но откуда они знают, где я?!

Горсть кораблей словно учуяли его, сорвались со своих орбит и стремительно понеслись к нему. Долго отсиживаться в короне солнца он не сможет, путь сквозь сеть впереди проблематичен, прорваться через светило для него невозможно…

— Все, ребята, надоели вы мне!, — Разозлился Проквуст. — Уходить от вас буду. Вы не обо всех моих фокусах знаете!

Сейчас он был переполнен энергией, поэтому не сомневался в успехе. Он вновь вспомнил кодовую программку, полученную от Люция, и в тот же миг перед ним знакомо задрожало прозрачное желе границы между мирами. Георг приблизился и осторожно прильнул к ней, представив, как растворяется в ней, бесконечно плоский и тонкий. И он оказался внутри, и одновременно везде. Словно всю вселенную объял. Он представил себе созвездие Совета, и оно послушно вынырнуло из глубин памяти, как будто он снова заглянул внутрь координатора. Один миг, и он с некоторым усилием вернулся во вселенную. Вот он, знакомый и желанный звездный узор. Здесь было тихо и спокойно, здесь его ждали друзья.

Возвращение.

На Георга вдруг невероятно остро навалились воспоминания о тягостном одиночестве, которое он испытывал, еще не умея передвигаться в пространстве. На один страшный миг ему даже показалось, что он по-прежнему недвижимо вклеен в середину вселенной, всеми забытый и заброшенный, а то, что с ним произошло, это всего лишь бред воспаленного сознания. Проквуст вздрогнул от ужаса.

— Ну, нет! В прошлый раз рисунок звезд был совсем другой, а здесь, пожалуйста, вот она, система Совета.

Не давая себе больше времени на раздумья, Георг сосредоточил взгляд на паре звездочек, почти слившихся друг с другом, и они послушно приняли его, с готовностью предъявив свои четыре планеты для осмотра. На них все было без изменений, но не они ему были нужны. Почему-то он был уверен, что только дракон сможет ему помочь вернуться в материальное тело, но, сколько он не бегал глазами по этой звездной системе, огромного корабля Чара нигде не было видно, а не заметить такую громадину было просто невозможно.

— Неужели он куда-нибудь улетел?!

Внутри Проквуста все похолодело. Как теперь ему вернуться в мир?! Искать хоравов? Но он ничего не знает: ни вокруг какой звезды вращается ныне Медина, ни где находится точка бифуркации!

— И почему я ничем не интересовался?!, — С досадой отругал он себя.

Потом Георг подумал, что от всего этого ему давно впору впасть бы в отчаянье, но на душе не было ничего кроме легкого волнения. Впрочем, и это наблюдение не вызвало в нем особых эмоций. Трезво рассудив, он решил, что, в любом случае надо перемещаться к планетам Совета Цивилизаций. Может быть, там что-нибудь удастся придумать? Он совместил себя со своим взглядом и оказался недалеко от второй планеты. Отсюда она виделась большим праздничным шаром, искрящимся бесчисленными огнями. Планета бурлила изобилием разумной жизнь, но сможет ли она заметить и помочь несчастному приведению?

В запасе у Проквуста оставалась еще одна идея, которая неожиданно только что пришла ему в голову. Он решил, что сначала опробует ее, а затем уже, если не получится, ринется искать удачу в это месиво цивилизаций. Георг постарался максимально отключиться от внешнего мира (теперь, не имея век, это было нелегко) и всеми силами стал восстанавливать тот странный мир, в котором они так мило общались с драконом. Он начал с солнца, представил его таким, каким запомнил: родным, ласковым, ярко желтым блюдцем в чистом небе. Долго не получалось, солнышко все время соскальзывало куда-то за спину. Наконец он вспомнил, что когда подправлял свою половину, в целях экономии остановился на раннем рассвете. После этого дело, кажется, сдвинулось. Сначала перед его внутренним взором замерцала рябь незнакомого пространства, оно не относилось к параллельному или многомерному миру, нет, скорее всего, оно было плодом воображения Георга и Чара, но ему тоже было место в этой вселенной, вне остальных миров, и в тоже время, рядом с ними. Такие странные мысли приходили на ум Проквуста, пока он кропотливо восстанавливал извилистую речку, пологий склон к ней, поросший густой сочной травой, валун, на котором он восседал. Ни сил, ни воображения на противоположный берег не хватало. Когда картинка более-менее определилась, Георг заставил увидеть на траве свою тень, а спиной почувствовать тепло от лучей восходящего солнца. Всё получилось на удивление гладко. Зафиксировав картинку, он чуть потянулся вперед, наткнулся на вязкую, но податливую среду, пошел сквозь нее, и чуть побарахтавшись, с тихим всхлипом вышел с другой стороны. Все вышло, как он хотел: в легкие ворвался глоток воздуха, чистого, свежего, полного давно забытыми запахами. Получилось! Проквуст с наслаждением прошелся босыми ступнями по мягкому травянистому ковру, наткнулся пальцем на острый камешек, и смешно запрыгал на одной ноге.

— Надо же, все как по-настоящему!

Он с любопытством огляделся. Противоположный берег речки был пустым в полном смысле этого слова. Вода текла, не опираясь о несуществующий берег, просто держала свою извилистую форму и все. Удивительно! Берег с его стороны тянулся влево и вправо до далекого горизонта, кое-где виднелись далекие заросли или рощицы. Сзади, Проквуст оглянулся, темным силуэтом высился далекий горный кряж, в первый раз его не было.

— Надо же, прямо целый мир получился! А что, может, взять да, и остаться здесь, почувствовать себя властелином, как Чарли?

Георг усмехнулся. Нет, конечно, он не собирался прозябать в выдуманном им же самим мире, но здесь было так приятно ощущать себя полностью живым! Он спустился вниз и уселся на валун, предстояло каким-то образом позвать сюда Чара. Вот только как это сделать? Прорисовывать его берег? А что в этом толку, если он его совсем не чувствует? Нет, здесь необходимо нечто иное.

Проквуст вдруг встал и громко и весело закричал: Ча-а-ар!!! Он вновь и вновь кидал имя дракона вокруг, особенно стараясь отправить его посильнее через реку. Ему было легко и радостно, словно он находился на отдыхе, где-нибудь на курорте. Через пять минут показалось, что противоположный берег стал проявляться нечеткими красками. Георг замолчал и завороженный опустился на валун. Да, сомнений нет, мир дракона приходил сюда. Вот на призрачном берегу четко обозначились желтые кристаллы, вдали загустились нагромождения далеких скал, над ними сверкнула золотая точка. Летит!

Дракон приземлился шумно и ветрено.

— Георг! Наконец-то!, — Рыкнул он радостно. — Рад тебя видеть. — Чар огляделся. — Не думал, что ты найдешь дорогу сюда.

— А у меня не было выхода, Чар. Я теперь вновь стал призраком, бесплотным духом.

— Я предполагал такой исход.

— А почему же не предупредил?

— Зачем же лишний раз тебя программировать?

— Программировать?

— А ты как думал?, — Дракон повел шеей. — Надо же, здесь ничего не болит.

— Ты заболел, Чар?, — Испуганно переспросил Проквуст.

— Если старость можно назвать болезнью, то да. — Дракон хитро улыбнулся.

— Ты, стар?!

— Ты даже не можешь себе представить, Георг, насколько.

— Ты меня расстроил, великий дракон.

— Пустяки. Я еще долго протяну. Миллион лет тебя устроит, а?

— Миллион?!

— А что, разве это много?

— Не знаю. — Проквуст задумчиво почесал в затылке. — Для меня это единица с шестью нулями, и ничего более.

— Ну, это ты напрасно, тебе ведь тоже щедро отпущено богом.

— Я никогда не думал об этом.

— Правильно. Ну, давай, к делу. Что так долго отсутствовал?

— Долго?! Сколько?

— Почти сто лет. Честно говоря, я уже стал сильно волноваться и ругать себя, за то, что втянул тебя в эту авантюру.

— Но я был на Ариане чуть больше месяца!

— Да? Значит, растерял время на обратном пути.

— Да, ты прав, Чар, я догадываюсь, как это произошло. — Проквуст хмуро посмотрел на дракона. — А почему твоего корабля не было в системе?

— Почему не было? Был.

— То есть как это, я все обшарил, не было тебя там!

— Эх, человеческое дитя, тебе ведь дано заглядывать в любое измерение, а ты меня искал только в одном!

— Ах, вот в чем дело! Я об это не подумал.

— А надо бы. Сам посуди, третье и четвертое измерения не рождают таких, как я.

— Я не знал этого.

— Мог бы, и догадаться, не маленький уже!

— Так ты из пятого?

— Нет, Георг, мой родной мир имеет шесть измерений. Ты можешь себе их представить?

— Нет. Даже браться не буду.

— Правильно, задача не из легких. Я тебе тоже объяснять не буду, это тоже задача трудная, надеюсь, что придет время, сам разберешься. Скажу лишь одно, моя чешуя, это действительно броня, только защищает она не меня, а ваш мир. Слишком уж энергетика у нас разная, да, вообще, все отличается. Например, я сейчас здесь, а одновременно еще в других местах, в смысле измерений.

— У нас на Ирии в сказках таких как ты, с одной головой, звали змеями, а драконы всегда были многоголовыми. И еще у сказочных драконов дыхание огненное.

Чар удивленно мотнул зубастой головой.

— И после этого, вас смеют называть примитивными цивилизациями! Ведь вы самую суть ухватили! Ай, да, молодцы. И огненное дыхание у меня имеется. — Чар повернул голову и из его открытой пасти вырвался факел ослепительного огня, больше похожего не на пламя, а на плазму. — А как же, — он лукаво посмотрел на Проквуста, — ведь от этого огня чешуя вас и оберегает.

Дракон внезапно посерьезнел.

— Ну, наверное, пора тебе рассказать свою историю, Георг?

И Проквуст тут же принялся за рассказ. Ему и самому не терпелось. Чар слушал внимательно, периодически встряхивая своей длинной шеей, не шелохнув при этом головой и не сводя немигающего взгляда с Георга. Когда тот завершил свою историю, дракон не говоря ни слова, засунул голову под крыло. И так застыл. Георг к чему-то подобному был готов, поэтому, не спеша слез с валуна, и растянулся на траве.

На этот раз Чар думал очень долго.

— Может, мой друг заснул от старости?, — Лениво подумал Проквуст.

Мешать он ему не собирался, понимая, что такая пауза неспроста, поэтому расслабленно закрыл глаза.

— Эй!, — Громогласный голос дракона зазвенел в голове Георга. — Ты что, спать сюда явился?!

Проквуст вздрогнул и только в это мгновение понял, что сладко спал.

— А что же мне делать, если ты спрятал одну из своих голов, а остальных я не вижу?

— Ха, молодец, хорошо пошутил. А думал я вот над чем, очень меня насторожил твой рассказ о тьме в твоей ауре!

— Ты боишься, что она возьмет во мне верх?, — Испуганно спросил Георг.

— Нет, что ты, просто я предполагаю, что теперь Темная Империя будет гоняться за тобой по всей галактике.

— Но разве я не в безопасности, находясь на территории Совета Цивилизаций?!

— Что? В безопасности?, — Чар широко улыбнулся, блеснув стройными рядами зубов. — Нет, конечно!

— То есть ты не сможешь меня защитить?!

— Смогу. Могу охрану к тебе приставить. Могу тебя на своем корабле пристроить, он очень большой, как планета, надеюсь, тебе будет в нем интересно.

Проквуст чувствовал в словах дракона подвох, но сразу обнаружить его не мог. Вроде бы он говорит все правильно, но почему тогда есть ощущение, что он сомневается в своих же словах?

— Извини, Чар, но, по-моему, ты хитришь… — Дракон кисло сморщился. — Ну, хорошо, — поправил себя Георг, — тогда что-то не договариваешь.

— Рад бы, Гора, утаить про запас что-нибудь важное, но не располагаю этим, одни предположения в голове. Ты, думаешь: как дракон может сомневаться в моей безопасности? А на основе долгого жизненного опыта. Скажи, ты готов сидеть под охраной всю оставшуюся жизнь?

— Всю жизнь?! Нет, конечно! Я думаю, надо переждать какое-то время, дождаться, пока все уляжется, а потом идти туда, куда ведет рок…

— Наивный гуманоид!, — Неожиданно перебил его дракон, рыкнув так, что из пасти рванулся ввысь горячий парок. — У рока не бывает антрактов! А, кроме того, неужели ты считаешь, что бессмертные арианцы когда-нибудь успокоятся?

У Проквуста словно пелена с глаз спала. Чар тысячу раз прав! Арианцы видят в нем единственный путь к возрождению. Они твердо верят, что если заполучат его, то уже больше ничто не спасет вселенную от их агрессивной экспансии.

— Но Чар, кусок тьмы, который я зацепил, не является панацеей для них, тьма не даст ничего кроме разрушения!

— Это мы с тобой об этом знаем, а они уверены в другом. Вот если бы мы смогли их как-то убедить… — Дракон задумчиво посмотрел на Проквуста. — Но ведь мы даже не знаем, как это сделать! Насколько я понял из твоего рассказа, арианцы мыслят несколько иначе, чем мы.

— Это мягко сказано, Чар. У них другая логика. С ними можно разговаривать, договариваться, но вряд ли можно в чем-то убедить.

— Хм, а нельзя ли поподробнее?

— О чем? Я уже все рассказал.

— О логике, Георг, об арианской логике. Неужели у тебя нет никакой информации?!

Проквуст собирался пожать плечами, но тут почувствовал, что кое-что по этому поводу знает. Видимо, остатки информации, прихваченной из информационного поля Арина, до сих пор медленно всплывала из недр его памяти.

— Чар, мой рассказ может показаться тебе спутанным или малопонятным, но я буду тебе сейчас излагать чужое знание, так что, не обессудь.

— Ладно, ладно, — проворчал дракон, — ты главное говори, я как-нибудь не дурнее твоих арианцев, разберусь.

— Понимаешь, Чар, фундамент нашей обычной логики построен на дуалистичности: «да» и «нет», 1 и 0. По мнению арианцев, это ошибочное мышление, которое не позволяет достичь полноценного восприятия бытия. По их мнению, дуалистичная логика дискретна, она принимает за основу примитивную функцию, имеющую всего два значения, и вынуждает распространять принцип дискретизации на все сущее. Например, натуральный ряд чисел, это всего лишь искусственное математическое ухищрение, имеющее с реальной природой очень мало общего. Стремление подсчитать все подряд не дает возможности познать явление в целом. Силу ветра такая логика определяется численно в балах или давлении на квадратный метр, но даже эти простые значения не дают одинакового представления о самом явлении. Сюда же можно отнести расположение рациональных и иррациональных чисел на вещественной шкале. Дискретизация дробит цельное понятие на отдельные факты, явления и категории, проводит между ними искусственные границы. Как следствие, возникает предположение, что число признаков предмета или явления конечно, а как метод — сомнительная возможность отчленять одни признаки от других, прием, называемый абстрагированием. Подобный путь познания истины считается единственно верным, поэтому для арианцев это путь, несомненно, уводящий в сторону от истины. Они уверены, что философия, построенная на абстрактных конструкциях, рано или поздно теряет связь с реальным миром. Истина существует вне зависимости, знаем мы о ней или нет, поэтому результаты любого эксперимента всего лишь факты, а не сама истина. В отличие от нас, арианцы пользуются троичной системой логики: «да», — «не знаю», — «нет» (+ 0 –). По их мнению, истина чаще всего находится где-то посредине, в зоне главенства нуля. Такое малозначительное дополнение в фундамент радикально изменяет всю надстройку, делая мировоззрение арианцев отличным от нашего.

Проквуст устало замолчал. Из того, что он изложил дракону, половину он и сам не понял, хотя некоторые доводы показались ему убедительными.

— Все?

— Да. Возможно, в моей голове еще кое-что дополнительно скрывается, но пока к этому у меня доступа нет.

— Понятно. Сам то, что думаешь?

— Не знаю, что и сказать. С одной стороны, вроде бы логика во всем этом есть, а с другой стороны…

— Вот, ты опять делишь все на стороны.

— А как же мне иначе поступать, если я так мыслю?!

— И правильно, и мысли так, как мыслишь. Тебя таким господь сделал, значит, это само по себе уже истина.

— Но ведь и я сам…

— А как же! Разве, Георг, можешь ты не приложить руку к божьему творению? Удержал бы ты, человек, свою жадную лапу, может быть, уже был бы сам источником истины.

— Но тогда я бы уже не был человеком!

— Вот именно! А раз ты есть, то будь собой. Вот что я тебе скажу, Гора, чепуха это всё, все эти их троичные системы. Истина прекрасно живет вне любой системы логики, потому что не нуждается в ней. Только познание истины требует логических приемов, и они могут быть любыми. Тебе мысль моя ясна?

— В общих чертах. — Чуть запоздало откликнулся Проквуст.

— Ну, и чудесно. А теперь давай вернемся к предмету нашего разговора.

— Как меня спасать?

— Точно! Есть соображения по данному поводу?

— А как же! Я предлагаю не переубеждать арианцев, а лишить их предмета вожделения.

— Ты что, устал жить в этом мире?

— Ну, уж нет! Я хочу избавиться от пятна тьмы.

— Классная идея!, — Съязвил дракон. — Главное мудрая очень, осталось подумать, как это сделать.

— А разве ты не знаешь?

— Я не господь, чтобы знать, как соскабливать следы грязных лап дьявола с души.

Они замолчали. Проквусту стало грустно. Он ждал от дракона похвал и благодарности, а тот раздраженно подсмеивался над ним. А может быть, он просто расстроен от того, что…

— Чар, ты жалеешь, что послал меня к арианцам?

— Безмерно!

— Но почему?!

— Потому что большой надобности для Совета в этом не было, так, больше любопытство одолевало. И вот результат: мы с тобой стронули глыбу, готовую упасть и расколоть мир во вселенной.

— Прямо как в точке бифуркации. — Задумчиво сказал Проквуст.

— Что ты сказал?!, — Неожиданно выкрикнул дракон.

— Я сказал, — растерянно начал Георг…

— Что, как в точке бифуркации!

— Ну, да. А что, это важно?

— Еще как! Наша с тобой дуалистичная логика подсказывает: ищи ответы в подобном!

— Прости, Чар, но я ничего не понимаю, говори конкретнее!

— Пожалуйста: я отправлю тебя в точку бифуркации!, — Дракон высоко поднял голову и торжествующе посмотрел на своего собеседника.

— Кстати, Чар, а где находится эта самая точка бифуркации?

— А ты до сих пор не знаешь?! Так ведь это же Земля, на которой ты уже бывал.

— Земля?!!!

— А чего ты так удивился, Георг? Один из твоих друзей завязан на эту планету, более того, получается, что он в значительной степени повлиял на развитие целой планеты!

— Чар, но разве такое возможно?

— Что ты имеешь ввиду?

— Чтобы бесконечно малое влияло на огромное?

— Конечно, это возможно. — Дракон сделал короткую паузу. — Но только в точках напряжения.

— Каких еще точках напряжения?!

— Ну, мне сразу трудно тебе объяснить, слишком это сложное и многогранное явление. Главное помни, что любая такая точка может стать точкой бифуркации.

— А отчего это зависит?

— От всего: от бога, от каждого, кто живет во вселенной.

— Не понимаю!, — Проквуст стал злиться, он никак не мог понять, дракон говорит ему о частице важных знаний или водит его за нос?, — Ты имеешь ввиду коррекции, которые господь систематически включает?

Дракон энергично помотал громадной головой.

— Нет, Георг, дело не в этом. Ты еще слишком мало пожил в этом мире, чтобы понимать свою собственную уникальность.

— Но, Чар, ты уж слишком…

— Не перебивай, старших!, — Добродушно рыкнул дракон. — Я тебе не дифирамбы пою, а констатирую факты. Я очень внимательно изучил твою книгу. Ты и твои друзья совсем не герои по сути, уникальны не вы сами, а ситуация вокруг вас. Ваша заслуга в том, что вы следовали року, а не перечили ему.

Георгу стало обидно, получается, что они, совершая подвиги, не имели к ним отношения. Он расстроено обхватил себя за плечи и нервно заходил по берегу взад-вперед. Дракон умолк, внимательно посматривая на человека.

— Ну, что ты мельтешишь передо мной? Что тебе не понравилось?

— Чар!, — Проквуст остановился и в упор уставился на дракона. — Ты можешь обижать меня, но зачем ты порочишь светлую память моих друзей?!

— А, вот в чем дело. — Чар улыбнулся. — Напрасно обиделся, Георг, я вовсе не собирался обижать ни тебя, ни твоих друзей. Я просто пытаюсь объяснить тебе, что во вселенной вовсе не так много мест, в которых столь бурно проявляется рок и рука господа.

— То есть ты утверждаешь, что и Ирия, и Земля это особые места?

— Вот именно, друг мой! Только теперь к ним нужно отнести еще и Недину, и Ариан.

— Но я…

— Не «но», а именно ты, а прежде и твои друзья, носились по вселенной и разносили нестабильность. Неужели это тебе до сих пор не очевидно?

Проквуст потерял дар речи. Такого он не мог и предположить. Сколько себя помнит, начиная со знакомства с Бенни Адамсом, вокруг них происходили невероятные события, частью которых они являлись. Но он никогда не думал, что это не всеобщие катаклизмы, а уж тем более не мог увязать их с собственной персоной.

— Чар, — хрипло прошептал Георг, — это что же, я вызываю нестабильность?!

— Ха-ха-ха!, — Дракон аж на задние лапы присел от приступа гомерического хохота. — Ну, насмешил! Нет, конечно. — Чар мгновенно опять стал серьезным. — Ты не причина нестабильности, Георг, ты вестник. Что остолбенел, гордыней поперхнулся?

— Но, Чар, зачем ты так!

— Шучу, не обижайся. Имей ввиду, вестника можно и поменять.

— Ты хочешь сказать, что… — А может, ты сам метишь на это место, дракон?!

— Дурак. — Коротко и беззлобно отозвался Чар. — Мой рок — хранить стабильность, а твой рок, менять ее. Не самому менять, а вестью, которую вложил в тебя бог. Поэтому я тебя и предупреждаю, что цена твоей ошибки очень велика, но не для вести, которую ты несешь, а для тебя самого. Ну, ты хоть что-нибудь понял?

— Да, кажется, понял.

— Я рад. — Дракон приподнялся и широко расправил ослепительное золото своих крыльев. — Засиделись мы с тобой тут. Пора обратно.

— Позволь, Чар, — забеспокоился Проквуст, — а мне то, что делать?

— Знаешь, Георг, я тебя сначала с собой хотел взять, а теперь вот думаю, зачем? Это даже хорошо, что ты не проявился в реальности, следов не оставил.

— А разве можно оставить следы?

— А ты как думал?!, — Думаешь, господь только человека дарами одаривает? У некоторых цивилизаций есть медиумы, не нам с тобой чета, они тебя быстренько разнюхают.

— Что-то не верится.

— Ну, может быть, я и преувеличил, но береженого бог бережет. Так что посиди здесь пока, я тебе свой берег оставлю, только ты на него не суйся.

— Почему?

— О, господи, и зачем я только об этом сказал, сам бы ты и не догадался об этом! Обещай, что не полезешь!

— Хорошо, обещаю, но скажи, почему.

— Потому что мы разные, совсем разные. Мир, который ты видишь, не имеет ничего общего с настоящим моим миром, он выдуман, выдуман мной для тебя. Понимаешь?

— Хм, и кристаллы ты придумал?

— Какие, кристаллы?, — Дракон растерянно оглянулся. — А эти. Да, и их тоже.

— Ох, что-то ты темнишь, дракон!

— Не смей перечить мне, букашка.

Чар явно рассердился. На мгновение над речкой, разделяющей их вздрогнула пелена и вдруг дракон вырос до гигантских размеров. Соответственно выросло все на его берегу, и берег, и желтые кристаллы. Георг с изумлением смотрел на коготь Чара, который был величиной с пятиэтажный дом, он задрал голову вверх, но самого дракона не увидел, тот терялся в необъятной выси. Проквусту вдруг все стало ясно: Чар показал ему свои истинные размеры, и это ему не понравилось. Не понимая толком, чего хочет, он закрыл глаза и сосредоточился. Сначала он почувствовал некое шуршание под ногами, потом все стихло, только ветер усилился. Георг открыл глаза и тут же увидел перед собой изумленные глаза Чара. Проквуст быстро огляделся, его мир лежал далеко внизу, а сам он был выше гор, он был вровень с драконом и, улыбаясь, смотрел на него.

— Ну, ты, даешь, человек!

— Спасибо, что вновь не назвал букашкой, дракон.

— Хорошо, извини, Гора, если захочешь, можешь погулять в таком виде по моему берегу.

Дракон начал разворачиваться, но Проквуст его окликнул.

— Подожди, Чар, объясни, что задумал, а то я изведусь весь.

— Так я же сказал, отправлю тебя на Землю, к твоим друзьям хоравам.

— Значит, мне надо ждать, когда они сделают мне тело?

— Нет, хоравом тебе уже не быть. Тебе надо стать человеком.

— Почему?

— Чтобы арианцы тебя не нашли.

— Но они знают, что я был человеком.

— Ну, и что? Ты среди хоравов со своей аурой как светофор в ночи, а у людей столько красок в аурах, что в глазах зарябит. Вообщем, полетишь на Землю с инспекционной поездкой, посмотришь свежим глазом на то, что хоравы там вытворяют.

— Вытворяют?!

— Вот именно! Нет, не подумай плохого, твои друзья стараются, но у них плохо получается. Вокруг Земли просто столпотворение от десятков, а может и сотен цивилизаций. По докладам, кое-кто совсем не из нашего космоса.

— Но почему?! Для такого внимания нужно чтобы на Земле произошло нечто экстраординарное, имеющее значение для всей вселенной. Даже хоравы заметили бы такое.

— Это верно, Георг, если только не учитывать вселенские фокусы времени.

— Не понимаю.

— Как бы это тебе объяснить…— Дракон задумался. — Время во вселенной течет по-разному.

— Где-то медленнее, а где-то быстрее?

— Нет, Георг, не совсем так просто. Дело не в скорости, а в векторах движения. Хотя и это сравнение условно. Время, прежде всего в голове, а потом уже вокруг. Понимаешь?, — Безнадежно спросил Чар.

— А как же!, — Улыбнулся в ответ Проквуст.

— Короче, тень от некоторых событий доходит до отдельных миров слишком поздно, а иногда слишком рано.

— То есть реакция на отдельные важные события запаздывает?

— Да.

— А если слишком рано, то, как это понять?

— Это означает, что тень от события возникает раньше самого события.

— Вот это да! Ты хочешь сказать, что они там все у Земли чего-то ждут?

— Вот именно: ждут и готовятся. Мне пора, Проквуст.

Георг сел и задумчиво подпер голову руками. Дракон терпеливо ждал ответа. Проквуст поднял глаза.

— А когда будет тело?

— Скоро. Мы уже делаем для тебя добротное человеческое тело.

— Как на Ирии?

— Нет, как на Земле. Разве ты забыл: сейчас на Земле великаны ни к чему.

Земля.

Его новое тело и впрямь было ладно скроенным, с хорошим мышечным каркасом, с лицом приятным, но не бросающимся в глаза. Чар сказал, что его тело не искусственное, а живое, оно скопировано с реального человека, который уже, скорее всего, умер. Значит, можно не опасаться, что кто-то его узнает.

— Георг, ты сможешь зажить полноценной жизнью, сможешь дышать, наслаждаться пищей, любить женщин, главное, только не высовывайся.

— А я смогу иметь детей?

— Детей?, — Дракон улыбнулся. — Думаю, не сможешь.

— Но почему?

— Потому что без искры божьей дети не рождаются, а у тебя тело клонированное.

— Но у меня же есть душа! Что мне может помешать родить дитя?

— Но это будет не твое дитя, Георг, а того человека, с которого скопировано твое тело.

— Ничего подобного! Когда я учился в школе Церкви Рока, там говорили, что при зачатии ребенка участвует плоть, а при его рождении, поочередно остальные астралы.

— Ну, с этим я спорить не буду, возможно, ты и прав, но не забывай, душа у всех есть, да не у всех в ней огня достаточно, чтобы породить новый свет. Ты вспомни своих хоравов. У них ведь не получилось. Впрочем, разбирайся сам. Я думаю, что тебя сейчас должны волновать более важные на сегодняшний момент вопросы.

— Какие, например?

— Например, коммуникационные. Ты что, с людьми на Земле будешь обмениваться мыслями?

— Нет. — Проквуст с ужасом почувствовал, как его человеческие щеки наливаются румянцем. — Я должен с ними разговаривать.

— Вот именно, разговаривать, а не краснеть, как студент.

— Ну, вот, — проворчал Георг, — теперь ты назовешь меня мальчишкой.

— Вообще-то надо бы!, — Усмехнулся дракон. — Но как-то язык не поворачивается. Запоминай, человек: у тебя в мозгу есть универсальный переводчик, в который включены основные языки землян. При смене языковой среды вокруг тебя, переводчик будет оповещать тебя об этом. Смотри, не проколись!

— В чем?

— Знанием многих языков! Ты не должен привлекать внимания к собственной персоне. Не лезь в артисты, в политики, не стремись к славе. Необыкновенные способности могут привлечь к тебе внимание арианцев или их помощников.

— Да? А разве арианцы не будут думать точно также? Может быть, статус известности даст дополнительное прикрытие?

— Кто знает?, — Чар задумчиво помолчал. — Нет, все равно не советую. Ты же сам говорил, что логика арианцев не совпадает с нашей, значит, они поступят по своему. Поэтому не мудри, так надежней будет.

— А как я попаду на Землю?

— Я бы тебя и сам отправил, да, слишком уж велик, заметят. Придется тебе довериться своим давним знакомым, хоравам.

— Но Чар, может, я как-нибудь сам? Ты же сам говорил об инспекции.

— И что?

— Ну, если я доберусь до Земли инкогнито, то и инспекция будет более объективной и тайна о моем местопребывании сохранится понадежнее.

— Ты что, не доверяешь хоравам?!

— Да, нет, как бы это точнее выразить. — Проквуст задумался. — Понимаешь, Чар, они ребята очень хорошие, но немного самоуверенные…

— Понятно, думаешь, проболтаются?

— Ну, вроде того.

— Ты, Георг, прав в своих опасениях, но доставлять на Землю тебя будут все равно хоравы.

— Но почему?! Ты что, бросаешь вызов Темной Империи?

— В каком смысле?

— А в таком! Используешь меня как приманку, вынуждаешь их к активным действиям. Послушай-ка, мой большой друг, — Георг хитро прищурил глаза, — а ты часом двойную игру не ведешь?

— Веду. Только не двойную, а тройную, четвертную и так далее. Ты что же, человек, думаешь, кроме тебя мне больше во вселенной заниматься нечем?!

— Но я думал ты ведешь честную игру.

— А я разве тебя обманул в чем-то?

— Нет, но ты явно что-то недоговариваешь. Хоравы ведут себя также: никогда не лгут, но часто умалчивают.

— Не вижу ничего дурного ни в собственном поведении, ни в поведении хоравов. Не жди, Георг, оправдываться и объясняться не буду, поэтому решай сейчас: ты сам по себе или со мной?

— С тобой конечно. — Грустно вздохнул Проквуст.

Тайно доставить Проквуста до Солнечной системы вызвался сам канцлер. Его крейсер целиком заполз внутрь гигантского корабля Чара. Люций Гариль накинул на Георга черный плащ до пят с капюшоном и провел по пустынным коридорам своего корабля.

— Где команда?, — Шепотом спросил Проквуст.

— Молчи, Георг, потом поговорим.

Они вошли в каюту канцлера, и тот показал ему за одним из шкафов скрытую дверь в соседнее помещение. В нем теперь предстояло ему жить безвылазно довольно долгое время: несколько месяцев. Впрочем, каюта была просторной и удобной, грех было жаловаться.

Полет начался в ту же минуту, как Проквуст загрузился на крейсер. Об этом ему сообщил в тот же вечер Гариль. Он пришел к нему и смотрел, как его гость с аппетитом поглощает пищу. Теперь Проквуст должен был есть хотя бы два раза в день, но это совсем не тяготило его, напротив, как же приятно было ощущать вкус еды и наслаждаться им! Он давно все это забыл.

— Спасибо, Люций.

— За что, Гора?

— За то, что я вновь стал почти собой. Мое тело, это ведь подарок хоравов, мне Чар сказал. И хотя я знаю, что мой теперешний рост раза в три меньше роста среднего ирийца, я этого не ощущаю, а в остальном, все как в стародавние дни моей человеческой жизни. Я не могу передать вам, канцлер, всего того восторга, который переполняет меня.

— Пустяки, Георг, не стоит благодарностей. — Гариль сделал паузу, а потом вкрадчиво спросил. — Скажите, Георг, вы уверены, что мы идем по верному пути?

— Нет.

— То есть, как это нет?!, — Канцлер чуть не поперхнулся от удивления.

— А что вы так удивились, Люций? Посудите сами, если бы я был уверен, значит, я знаю решение вашей проблемы, разве не так?

— Да, Георг, все правильно. Просто нам очень хочется верить, что с вами хоравы возродятся.

— Разве дело во мне, канцлер? Вы неправильно поставили вопрос. Спросите меня не о правильности вашего пути, а о том, достигните ли вы рано или поздно финиша?

— Ну?

— И я отвечу, что в этом я уверен. Вы главное не отступайте и о боге не забывайте.

— А ты его видел, Гора?

— Бога?!, — Проквуст сначала хотел засмеяться, но смех застрял в горле, он вдруг подумал, что, наверное, видел, вернее, ощущал себя внутри него. — Вот что, Люций, на этот вопрос я отвечать не буду, потому что ответа не знаю. — Георг отодвинул от себя сосуд, отдаленно напоминающий глубокую тарелку. — Лучше давайте поговорим о чем-нибудь другом.

— Георг, расскажите мне о Темной Империи.

— Что ж, слушайте, канцлер, расскажу кое-что…

Хоравы Земля6.

Коринни шагнул навстречу канцлеру, вышедшему из прибывшего корабля, выражая собой саму любезность.

— Здравствуйте, канцлер! Как добрались?

— Здравствуй, Пол, рад тебя видеть. — Гариль внимательно осмотрел Коринни с ног до головы. — А ты возмужал. Не могу сказать, в чем это выражается, но вижу. Кстати, ты не возражаешь, что я продолжаю обращаться к тебе на «ты», ведь ты теперь важная персона для Недины?

— Нет, канцлер, напротив, сочту за честь. Я глубоко уважаю вашу мудрость, которая не сделала меня вашим противником, заставила по-новому взглянуть на окружающий мир. Сам бы я до этого не додумался.

Люций удивленно посмотрел на младшего Коринни. Тот действительно сильно изменился, от него веяло уверенностью и умом.

— Пол, куда ты растерял свое мальчишество, а?

— Не знаю, канцлер, но порою мне его не достает. Прошу вас. — Коринни вежливо показал рукой перед собой. — Нам надо многое обсудить.

— Да, ты прав, Пол. Совет Недины очень неохотно дал мне разрешение на этот визит, поэтому сегодня вечером я улетаю обратно. Сколько мы не виделись?

— Почти сто лет, канцлер.

Дружески беседуя, они прошли в офис командора. Коринни видел, как вскочила Джулия из-за стола, прижав руки к груди, как едва заметно сбился шаг канцлера. В душе шевельнулось чувство, отдаленно напоминающее ревность, но он подавил его и бросив на ходу: «Люций, я жду вас у себя», скрылся в кабинете. Здесь, за своим столом все как-то быстро улеглось, тем более что канцлер появился буквально через две минуты. Они были умными хоравами, поэтому приступили сразу к делам.

— Люций, мы регулярно направляем на Недину человеческий материал, у вас есть положительные сдвиги?

— К сожалению, Пол, ничем новым порадовать не могу.

— То есть мы все так же далеки от репродукции, как и сто лет назад?

— Ну, ты же знаешь, Пол, что это не совсем так. Благодаря твоей работе мы теперь знаем о людях очень многое: мы можем клонировать их тела, лечить их болезни и раны, управлять их психикой, внушать то чего не было или изымать из памяти то, что было. Только…

— Только это не приблизило нас к разгадке собственной тайны!, — Раздраженно перебил его Коринни. — Извините, Гариль, я нервничаю.

— Я вижу, Пол, и не обижаюсь. Более того, я хорошо понимаю, что ты устал.

— Дело даже не в усталости, Люций, а в том, что я топчусь на месте. Порою мне кажется, что разгадка рядом, буквально в шаге, но потом вновь следует разочарование. Даже эти несчастные гибриды, которых мы тысячами плодим здесь, не приближают нас к цели.

— Мы на ученых советах часто разбирали эту загадку. Судя по докладам, которые направлял к нам Хаим Сью, при скрещивании генов женских особей с генами хоравов, он получал жизнеспособное потомство?

— Ничего подобного. — Усмехнулся Коринни. — На самом деле в лабораториях Сью в основном получали полуживых уродов, начисто лишенных признаков разума. Их изучали, а потом тихо ликвидировали. Лишь малая часть гибридов была более-менее приспособлена к самостоятельной жизни. Во всяком случае, они были личностями. Они осознавали себя и свое собственное бытие, были обучаемы, некоторые из них даже стали нам полезны при работе с поступающими с Земли людьми.

— Вот как?! Это очень интересно. И какой процент?

— Начинали с двух-трех процентов, сейчас доходим до 5-7 процентов.

— Нашли какие-то закономерности?

— Не знаю, Люций. — Командор пожал плечами. — Скорее мы стали делать меньше ошибок.

— Что ж, и это тоже результат.

— Наверное. — Коринни устало махнул рукой. — Что касается закономерностей, то главная закономерность в том, что мы не можем обнаружить закономерностей!

— Как это понимать?!

— А так: мы не можем прогнозировать рождение нормального гибрида. Кажется, вот, нащупали ниточку, сейчас поймем, но нет, только потянули, она рвется!

— И вторичных случаев рождений не зафиксировано?

— Самопроизвольных ни одного. Пока можно утверждать, что практически все гибриды бесплодны.

— Слышу в твоем голосе определенные оговорки, оставляющие некий небольшой шанс…

— Да, вы правы, канцлер, отмечены случаи самопроизвольных вторичных зачатий, но только на ранней стадии, потом плод неизменно исторгается.

— Через какой срок?

— Не дольше трех недель.

— Понятно, а искусственные зачатия, а скрещивание с генами хоравов?

Пол поморщился и нервно переложил бумаги на своем столе.

— Здесь тоже порадовать нечем. Скрывать не буду, мультигибридные зачатия с нашей помощью имели место, редкие из них удовалось доводить до оптимального созревания, но ни одного случая рождения личности не было!

— Ясно, я так и думал. У нас на Недине то же самое. — Канцлер задумчиво потер узкий подбородок. — Словно господь табу наложил на наши усилия.

— А может, так оно и есть?, — Коринни вздохнул. — Эх, мне бы сюда святого Гору.

— А зачем он тебе, Пол?, — Лукаво посмотрел на него Гариль.

— Почему-то мне кажется,… нет, я твердо уверен, что Георг знает ответ, или, во всяком случае, может его найти! О нем ничего не слышно?

— Слышно.

— Что?!, — Коринни вскочил с кресла. — И вы молчите!

— Да, успокойтесь, Пол. Вдруг вы ошибаетесь?

— Неважно, я все равно в него верю!

— Но он не бог!

— Зато он ведает к нему дорогу! Говорите канцлер, где Георг?!

— Хорошо, сдаюсь. Он на борту моего крейсера.

— Он здесь?! Его можно увидеть?! Люций, немедленно пошлите за ним!

— Ни в коем случае, Пол!

— Но почему?!

— Да, садись же, Пол, дай объяснить.

— Я весь внимание.

— Я привез его скрытно, даже экипаж не знает, что он у меня на борту.

— Почему такие меры предосторожности?

— Его разыскивает Темная Империя.

— Господи, а им то он зачем?!

— Они также как и ты, Пол, считают, что в Георге заложен ключ к восстановлению воспроизводства.

— Так у них там, в империи это тоже проблема?

— Еще какая! Дракон поручил мне спрятать Проквуста.

— Спрятать? Но его на нашем корабле рано или поздно опознают! Хотя бы по его пятипалым рукам.

— Он теперь не хорав, Пол.

— У него другое тело?

— Да.

— Тело человека?

— Да. А почему ты так подумал?

— А рядом с Землей я о людях непрерывно думаю. Чар, наверное, придумал?

— Он.

— Правильное решение, там внизу миллиарды человеческих существ и все феерически блистают своими аурами, попробуй, найди его там. А кто готовил тело, Сью?

— Нет. Тело мы растили на Недине, хотя и по методике Хаима.

— Ну, и как?

— Замечательно! Все получилось отлично.

— Надо же?, — Коринни удивленно качнул головой. — Инструкция от Хаима, а все прошло замечательно. Просто чудеса какие-то.

— Почему ты так отзываешься о Сью, он не справляется со своими обязанностями?

— Обязанностями? Какими?! Кто их ему определял?! Этот старый зануда всю душу мне вымотал. Он вроде бы не ошибается, но у него ничего толкового не получается.

— А ты к нему не придираешься, Пол?

— Может и придираюсь. Я же говорю, что он мне надоел. — Коринни нервно потер руки. — Собственно я к нему особых претензий не имею. В конце концов, не мне за него руководить его институтом, но внутри себя я весь извелся, мне кажется, что он все делает не так, что упускает нечто важное.

— А может быть, это ты упускаешь нечто важное?

— Может и я. — Коринни откинулся на спинку кресла и поднял глаза в потолок. — Бог с ним, с Хаимом, вопрос не в нем, а в том, что он сотворил.

— Как что? Из присланных Сью материалов мы вырастили великолепное тело землянина.

— То есть Гора сейчас в этом теле?

— Совершенно верно.

Пол надолго задумался. Канцлер терпеливо ждал, потом прервал затянувшуюся паузу.

— Что тебя беспокоит, командор?

— Гора.

— Наш святой пришелец?!

— Да. Я так жаждал встречи с ним, что теперь боюсь разочарования.

— Понятно. — Гариль грустно улыбнулся. — Ты хотел получить от него подсказку?

— Да, а теперь я думаю о том, что мои надежды призрачны. Ведь так?

— Так, Пол, к великому сожалению, так. Я ведь долго находился рядом с ним. Фактически мы летели в моей каюте, о многом поговорили.

— Боюсь, я перестану его всерьез воспринимать в человеческом теле.

— Пустяки, привыкнешь. Это поначалу он кажется чужим, а потом быстро привыкаешь, например, сейчас мне уже кажется, что Георг всегда был таким. Пол, а может быть, ты перестанешь меня расспрашивать, и мы просто встанем и пойдем? Тем более и сам Святой Гора хотел поговорить с тобой.

— Он помнит обо мне?

— А почему же нет?!, — Удивился канцлер. — Разве ты рядовой хорав? Ты же командор! И Георг уже знает, что это звание означает на Недине!

— А помните, Люций, когда-то мы считали пришельца представителем примитивной цивилизации?

— Да. Я и сейчас так считаю.

— То есть вы презираете Гору?

— Да, не в коем случае, Пол! Просто я для себя сделал очень важный вывод.

— Какой же?

— В нашей вселенной разумные больше схожи, чем различны. Они могут быть безграмотны или чрезвычайно знающи, молоды или древни, они могут быть помещены в очень различные жизненные оболочки, но под этим слоем все равно живут души, озабоченные собственным выживанием и процветанием. Знания и жизненный опыт не дают гарантий от душевной черствости, не делают существо ни добрее, ни злее.

— Да, наверное, вы правы, канцлер. Вот земляне выдумали про нас всякие небылицы, сказки и мифы, не понимая, что мы тоже живем жизнь. Большой объем знаний помогает овладеть окружающим пространством, но не помогает душе, которая определяет цель жизни: для себя или для бога. Других вариантов нет.

— А мифы интересные?

— Презабавные. Например, главный миф, что они не могут понять нас в принципе. Они никак не возьмут в толк, что и мы, и они часть единой вселенной, а значит, так или иначе, все мы дальние родственники.

— А еще?!

— Ну, часть землян в нас не верят.

— То есть как это?! Разве они не видят отсветы от полетов наших дисколетов, следов блуждающих иномерцев?

— Видят, но не верят. Подбирают наукообразные объяснения, или все списывают на галлюцинации и видения. Да, что там, они и в бога иногда не верят!

— Не понимаю, ведь бог очевиден, как очевиден окружающий нас мир! Бога можно игнорировать, его можно не любить, но его невозможно отрицать!

— А они отрицают.

— Да, вы меня позабавили. Кстати, Пол, ну, не могут же все люди игнорировать наше присутствие!

— Совершенно верно, канцлер, вы как всегда правы. Во-первых, многие правительства создали глубоко законспирированные структуры для изучения нашего феномена.

— Ты хочешь сказать, Пол, что они изучают, но обнародовать данный факт не желают?

— Именно так, канцлер. Поучается, что и они и мы заинтересованы в сокрытии внеземного присутствия, хотя и по разным мотивам. Нам официальные контакты запрещены, а правительства, видимо…— Коринни замешкался, подбирая слово.

— Видимо, не хотят потерять свое эксклюзивное право на власть. — Закончил за него Гариль.

— Да, вы правильно меня поняли, Люций.

— Пол, а что, во-вторых?

— Во-вторых, любопытство и жажда познания среди человечества разлита непомерно щедро. Определенная часть людей поразительно настойчиво и кропотливо собирают о нас и других загадочных, с их точки зрения, явлениях, разрозненные факты, пытаются их систематизировать, понять закономерности.

— И как успехи?

— Скажу честно, если бы не специальная программа по дезинформации и маскировке, которую разработали сотрудники Сью, то, прежде всего именно эти энтузиасты давно бы уже смогли предъявить общественности доказательства инопланетного присутствия. Нам пришлось обязать всех зарегистрированных у нас космитов выполнять эту программу. Кстати сказать, все наши коллеги по космосу отнеслись к нашей идее ответственно, кое-кто даже внес в нее свои оригинальные дополнения.

— Пол, а в чем, собственно, основной принцип этой программы?

— В нелогичности, канцлер. Мы и остальные космиты поступаем нелогично, разбиваем стереотипы до того, как они складываются, громоздим гору несвязанных событий, нанизываем обманы и розыгрыши в гроздья.

— И как, работает?

— Еще как работает!

— Пол, а как вы людей изучаете?

— В основном изнутри.

— Поясните.

— Ну, выбираем подходящие кандидатуры и внедряем в них миниатюрные аппараты контроля и наблюдения.

— А контроль то зачем?

— Для экспериментов. Знаете, Люций, людей легко изучать.

— Это почему?

— А их много и живут они коротко, статистика быстро набирается.

— Понятно.

Хоравы.

Земля.

7.

По пути они не разговаривали. Коринни шел задумчивым и сосредоточенным, а канцлер, чуть отстав, наблюдал за ним. Глядя на молодого командора, он думал о том, что монотонное многотысячелетнее существование хоравов окончательно разрушено, грядущие изменения неизбежны. Да, они уже давно пришли. Вот взять Пола. Сотни тысяч лет он оставался внутри молодым, словно застывшим внутри, а тут прошли какие-то неполные сто лет, и перед ним явился зрелый и ответственно мыслящий хорав. Буквально перед отлетом они беседовали об этом с Коринни Фа. Бруно с удивлением отмечал странные подвижки среди хоравов, словно сквозняк сдул с них древнюю пыль, они перестали напоминать серую безликую массу, за которой он наблюдал долгими тысячелетиями. И Люций соглашался с ним, потому что и сам отмечал эти едва ощутимые процессы, которые накапливались, предваряя большие перемены. «Вдруг господь вспомнил о нас?, — Вырвалось тогда у канцлера, а Коринни Фа на это покачал головой и добавил: «Думаю, он о нас никогда не забывал, а вот его прощения за то, что мы забыли о нем, придется еще заслужить!». Потом о том же самом они много беседовали с Георгом. Тот в целом разделял ощущения грядущих перемен, но, внимательно выслушивая рассказ о результатах генетической экспансии хоравов, лишь молча рассматривал свои пятипалые ладони. Никаких оценок, прямых ответов или советов не давал, каждый раз ловко переводил разговор в сторону. Лишь однажды, когда канцлер рассердился и выдал ему длинную речь, в которой напомнил о значительной роли самого Проквуста в наступающих переменах, тот посмотрел прямо в глаза и спросил:

— А вы жалеете?

— Нет, конечно!, — Ответил канцлер, ощутив вдруг под пристальным взглядом пришельца странную пустоту затаившихся внутри себя сомнений. — Но мы хотели бы получить от вас, Гора, поддержку, а вы, все отмалчиваетесь.

— Я тоже меняюсь, Люций.

— А мы?

— И вы, хоравы меняетесь.

— Так есть у нас шанс получить то, к чему стремимся?

— Получить? Не знаю.

— Вы меня пугаете, Гора! Ну, хоть надежда на успех у нас есть?

— Я уверен только в одном, канцлер, пока о боге вспоминаешь, надежда всегда есть.

Крейсер канцлера одиноко покоился в огромном ангаре и был пустынен.

— А где экипаж, Люций?

— Я разрешил им покинуть корабль, пусть осмотрятся.

— И все пошли?!

— Да, а что в этом удивительного?

— Да, что вы, канцлер, разве раньше можно было представить такое любопытство?!

— Хм, а ведь верно, в прежние времена хоравы не были столь падки на новые впечатления.

Они прошли к двери личной каюты Гариля, она была заперта, но при приближении хозяина гостеприимно распахнулась. Прошу, кивнул Люций, приглашая гостя войти первым. Затаив дыхание, Коринни перешагнул порог и увидел большую круглую комнату, уставленную традиционными предметами. Каюта была пуста. Он недоуменно оглянулся на канцлера.

— Сейчас, Пол, здесь есть кое-какой секрет.

Гариль прошел к дальнему малоприметному шкафу, и что-то нажал на его правой боковине. Шкаф вздрогнул и отъехал в сторону. За ним находилась еще одно просторное помещение, посредине которого в кресле восседал человек в черном плаще с откинутым капюшоном. В воздухе перед ним на уровне носа, примерно в полуметре висел большой черный куб. Предмет вздрогнул и тихо по дуге полетел к тумбочке, на которую благополучно и приземлился. Человек встал.

— Рад вас видеть, командор. — Проквуст сделал паузу, давая Коринни себя разглядеть. — Что, непривычно? Придется привыкать, что ваш Святой Гора теперь в новом обличии. — Проквуст поднял руки вверх и пошевелил пальцами, широкие рукава скользнули вниз, оголив запястья. — А мне мое новое тело очень нравиться, совсем как на Ирии. Я словно заново родился. — Георг перевел взгляд на Коринни. — Благодарю, командор, что согласились уделить мне некоторое время. Присаживайтесь.

— Да, что вы, Гора!, — Спохватился Коринни. — Я и сам жаждал этой встречи. Много раз вспоминал вас.

— И по какому поводу?

— Раздумывал о ваших неожиданных решениях и поступках. Они часто выглядели не вполне логичными, но впоследствии оказывались единственно правильными.

— Вы преувеличиваете, Пол. — Усмехнулся Проквуст. — Хотя подобные случаи имели место.

— Откуда это у вас, Гора?

— Вы имеете ввиду интуицию? А я не знаю, просто живу с нею, стараясь чаще к ней прислушиваться. Наверное, интуиция это голос нашего рока.

— А она по нашему поводу ничего вам не говорит?

— Нет, Пол, ничего, чтобы могло помочь вам в ваших научных изысканиях.

— Но может быть решение лежит в иной плоскости?

— Вне науки?, — Георг с интересом посмотрел на Коринни, потом переглянулся с сидящим рядом канцлером. — А вы готовы принять это?

— Что именно?

— Путь вне науки.

— Да, если, он поведет нас к заветной цели.

— Но он может увести в сторону.

— А как же тогда быть?

— Видимо, надо идти туда, куда ведет путь. — Проквуст опять взглянул на Гариля. — Понимаете, Пол, я уже говорил канцлеру, и повторяю вам: я не знаю ответов. И советов дать не могу, могу лишь поделиться своими ощущениями, но никаких гарантий в том, что я не ошибаюсь, не существует.

Все замолчали. Коринни судорожно пытался осмыслить услышанное. Он привык мыслить ясными категориями, а Гора говорил обтекаемо, неконкретно, и все же его хотелось слушать снова и снова. Казалось еще чуть-чуть, и можно будет выхватить из-под шелухи слов нечто важное, заветное.

— Святой Гора, скажите мне то, что можете, я постараюсь вникнуть, нащупать зерно, поддающееся пониманию.

— Хорошо, Пол, как пожелаете. Мне будет трудно объяснить, но я попробую. Понимаете, видя, как вы мучаете себя и изводите людей, я не верю, что этот путь приведет вас к восстановлению репродукции…

— То есть мы здесь напрасно?!

— Пол, постарайтесь меня не перебивать, мне и так тяжело формулировать.

— Простите, Святой Гора.

— Прощаю. Итак, для моего сознания очевидно, что вы не найдете на этом пути то, что ищете. Но в тоже время в глубине моей души живет твердое убеждение, что вы не должны прекращать своих попыток. Если сдадитесь, любой путь для вас будет закрыт.

Проквуст замолчал.

— Это все?, — Голос Коринни звенел разочарованием.

— Да, все.

— То есть наши генетические исследования мы должны продолжать?

— Должны только потому, что ничего другого вы не можете придумать, а оставлять попыток возродить свою цивилизацию нельзя. Мне это так представляется.

— Простите, Георг, — вмешался канцлер, — получается, что вы фактически санкционируете наши весьма негуманные методы.

— Я не могу санкционировать, не могу запрещать. На это у меня нет ни знаний, ни права. Я лишь попытался объяснить то, что чувствую. Что касается работы с людьми… Сколько их у вас на борту?

— Более пяти тысяч. Им выделен целый отсек. Они живут там своей жизнью, мы лишь наблюдаем, почти не вмешиваемся.

— И какие выводы?

— А никаких!, — Коринни устало откинулся на спинку кресла. — Люди и гибриды воспроизвели не самые лучшие социальные отношения, основанные на праве сильного. Убийств мы не допускаем, хотя они порою и случаются, а так не вмешиваемся. Нас интересует только то, что связано с размножением.

— И есть ли что-то интересное?

— Ничего. Спариваются как земные кролики.

— Понятно. Вторичных зачатий не происходит?

— И нет, и да. Все вторичные зачатия, а их уже было немало, заканчивались выкидышами. Все без исключения, а те уроды, которые доращивались в лабораториях, всегда оказывались безмозглыми идиотами.

— То есть бездушными, верно?

— Да, Святой Гора, в них нет и искорки души.

— Не хочет пока господь участвовать в ваших экспериментах.

В каюте опять повисла тяжелая пауза.

— Скажите, Пол, — прервал молчание Проквуст, — а вы твердо придерживаетесь правила, забирать с Земли только тех людей, которые дают на это хотя бы формальное согласие.

— Да, это мое категорическое требование.

— Вы молодец, Пол. Следите строго за соблюдением этого правила, иначе ответственность за изменение судьбы человека ляжет на того, кто его похитил.

— Георг!, — Спросил канцлер. — А почему это так важно?

— Не могу объяснить, Люций, но уверен, что это очень важно. В этой связи у меня к вам обоим есть несколько вопросов. Вы готовы осветить их с надлежащей подробностью?

Командор и канцлер переглянулись. Обоим просьба Георга показалась несколько некорректной.

— Послушайте, Гора, — как можно мягче начал говорить канцлер, — мы стараемся быть с вами максимально откровенными, но я не гарантирую, что все ваши вопросы могут быть…

— Извините, канцлер. — Перебил его Проквуст, широко улыбаясь, — мною двигает не простое любопытство, а возложенные на меня Советом Цивилизаций обязанности инспектора. Командор, вы ведь прибыли в Солнечную систему по поручению СЦ?

— Да, конечно.

— И у вас есть соответствующий документ?

— Да. — Несколько помявшись, ответил Коринни. — Я всегда держу его при себе.

— Отлично. Не сочтите за труд, достаньте.

— Зачем?

— Только на свитке ваших полномочий я могу удостоверить свои инспекторские полномочия.

Коринни встал, и решительно достав документ, положил его перед Проквустом на стол. Тот подождал, пока свиток развернется, и медленно приложил к нему свою ладонь. Свиток вспыхнул золотом, и по диагонали листа на межгалактическом языке высветилось одно слово: инспекция. Пол взял в руки документ и, склонив голову набок, прочитал.

— Пол, вы знаете это слово?

— Да, я изучил межгалактический.

— Признаете мои полномочия?

— Конечно.

— Канцлер?

— Раз командор их признает, я тем более!

— Отлично, тогда будем считать официальную часть законченной и вернемся к нашей дружной беседе. Вопрос первый. Когда мы летели сюда, канцлер в одной из бесед сказал мне, что вы пытались установить неофициальные контакты с землянами, для чего имитировали катастрофу дисколета с четырьмя хоравами. Это так?

— Да. — Пол махнул рукой. — Это была идея Хаима. Кстати, канцлер, он уговорил Джулию, и они меня вдвоем додавили, я сначала не хотел.

— Ну, хорошо, допустим, но ради чего, цель-то, какая?! Поймите меня правильно, Пол, как бы я хорошо не относился к хоравам и к вам лично, я обязан быть объективным. И что прикажете мне думать, если контролеры, уполномоченные Советом Цивилизаций пресекать любые попытки официальных контактов с недозревшей цивилизацией, сами дают прямые свидетельства своего присутствия?!

— Я вас прекрасно понимаю, Святой Гора, но у нас и в мыслях не было устанавливать контакты с землянами.

— Поясните, командор, я не улавливаю вашей логики.

— Все просто, инспектор. Дисколет разбили, чтобы проверить социально-психологическую инерцию землян. Это эксперимент, Георг.

— Так, так. — Проквуст задумчиво потер подбородок. — Это меняет дело. — В голосе его звучало явное облегчение. — И каковы результаты эксперимента?

— Впечатляющие! В том то и дело, что результаты превзошли ожидания! Люди удивительно инертны! Эффект затухания информации, к которой не готово их обыденное сознание, огромен.

— А реакция официальных кругов?

— Можно я отвечу?, — Неожиданно вмешался канцлер. — Дело в том, что анализируя информацию о Земле на Недине, мы пришли к однозначному выводу о нежелании земных правительств официальных контактов с космитами!

— Но как же так, разве они не понимают всей выгоды такого контакта?!

— Конечно, понимают. — Канцлер усмехнулся. — Еще как понимают! Только не хотят рисковать своим элитарным положением.

— Каким еще положением, Люций?

— Положением властьпридержащих, Георг! Кто они сейчас, правители Земли? Последняя инстанция перед богом! Бог далеко и суд его не явен, так что они себя сами оценивают. А что получится, если контакт состоится? Командор, вы знаток землян, что будет?

— Вы правы, канцлер, при контакте, так или иначе, правители Земли получат космическую шкалу ценностей, которая вряд ли во всем совпадет с их собственной. Естественно перед народами статус их понизится.

— Хм. Теперь я хорошо вас понимаю, но есть одно но. Вот вы, Гариль, говорите, что власть, последняя инстанция перед богом, но, насколько мне известно, народы Земли в своем большинстве не только не любят свои правительства, но и часто не уважают. Что можете ответить по этому поводу, Люций, Пол?

— Я отвечу. — Канцлер собрался с мыслями. — Значит так, свобода любви и уважения на Земле действительно имеют место быть. Но так ли уж пристрастия народов действенны и влиятельны, чтобы правительства боялись этой свободы? Разве власти на Земле не вершат то, что хотят? Кто их может остановить, восставший народ? Но любое восстание заканчивается воцарением новой власти. Институт земных правительств незыблем. — Гариль сделал многозначительную паузу. — Незыблем, пока нет никого выше, кроме них самих. На Земле нет ничего выше власти, кроме самой власти.

— Постойте, канцлер, — прервал его Проквуст, — вы меня совсем запутали. А как же основные церкви, ведь они иногда становятся выше власти.

— Я тоже изучал этот вопрос, Георг, и с полной уверенностью могу сказать: земные церкви, это разновидность власти.

— Ну, я с этим не могу согласиться.

— Почему?

Проквуст задумался. А действительно, почему?

— Знаете, Люций, я пока воздержусь от однозначного ответа, надо подумать.

— Буду рад вернуться к нашей дискуссии, Гора. Кстати, Пол, — канцлер повернулся к Коринни, — вынужден тебе признаться, что эксперимент с крушением дисколета, это была моя идея, которую Джулия, по моей просьбе, вбила в голову Хаиму, ну, а дальше ты уже знаешь. Ты уж не обижайся.

— Ладно, чего обижаться, если для дела.

Все замолчали. Первым заговорил Проквуст.

— Что ж, с этим вопросом мне все ясно. Только вот скажите, Пол, а какова судьба этих четырех хоравов?

— Обычна. — Коринни пожал плечами. — Разбились, потом вернулись.

— То есть они фактически умерли?!

— Совершенно верно.

— Но это же ужасно!

— Они это заслужили, Георг!, — Вмешался канцлер.

— Заслужили?

— Да. Это те четверо, которые когда-то напали на вас.

— А, понятно. — Проквусту почему-то сразу расхотелось дальше обсуждать эту тему. — Ладно, потом разберемся, а пока давайте поговорим по второму вопросу. Правда ли, что земляне овладели ядерным оружием и неоднократно его применяли? Пол, вы можете поподробнее рассказать мне об этом?

— Конечно. — Командор пожал плечами, он не понимал, почему данный вопрос заинтересовал Гору. — Первый взрыв произошел почти пятьдесят лет назад. За прошедшие десятилетия количество взрывов превысило сотню. Но сразу хочу отметить, что непосредственно ядерные технологии использовали как оружие только два раза. Все остальные случаи относятся не к боевому применению.

— Испытания?

— Да.

— Командор, вы отслеживаете этот вопрос?

— Да. Мы знаем, где и сколько ядерных зарядов находится…

— И сколько их всего сейчас?

— Десятки тысяч, от ранцевых до сверхмощных.

— Это ужасно. — Проговорил Проквуст внезапно вдруг охрипшим голосом, и замолчал.

Пауза затянулась, первый не выдержал канцлер.

— Простите, Георг, но я не понимаю вашей озабоченности данным вопросом. Насколько мне известно, сейчас земляне сообща укротили ядерного зверя и количество испытаний многократно сократилось. Пик опасности давно прошел.

— Не могу согласиться с вами, Люций. На моей планете не было сотен государств, враждующих между собой, и все равно нашлись отщепенцы, которые склонились перед злом и совершили прорыв пространства. Вы то понимаете, что каждый взрыв наносит ущерб пространственной стабильности?

— Георг, — канцлер при этом величественно шевельнулся в кресле, — мы, конечно же, все это знаем, но даже самые мощные заряды ничтожны перед устоями мироздания нашей вселенной!

— Люций, а если одновременно взорвать множество ядерных зарядов?

— Да, но для этого их нужно собрать все в одно место!, — Поддержал скептицизм канцлера Коринни. — Я неплохо знаю людей, уверен, что они на это не пойдут.

— Но теоретически такое возможно?

— Нет, Гора! При всем к вам уважении, я не могу допустить такую возможность.

— Хорошо, тогда беру другой случай. Вот вы только что сказали, что ядерные заряды надо свести в одно место. А кто сказал, что это необходимо? Земля не столь велика, чтобы не допустить самых жутких последствий при одновременном подрыве всех зарядов, пусть даже рассредоточенных по планете. Ведь нет же на этот счет никаких расчетов. Не так ли?

Коринни и Гариль опять переглянулись и, не сговариваясь, оба отрицательно покачали головами.

— Вот видите! Поэтому, командор, я вас убедительно прошу уделять данному вопросу первостепенное значение. Обещаете? Поверьте, это не моя прихоть, это, если хотите, крик моей интуиции.

— Хорошо, Святой Гора, я обещаю. Более того, мы уже однажды, буквально четыре года назад, предотвратили крупную катастрофу на одной из атомных энергостанций. Так что, я принимаю вашу озабоченность, как свою. — Коринни повернулся к Люцию. — Канцлер, а ваше мнение?

— Пол, я целиком тебя поддерживаю. Впредь прошу в отчетах особо отражать изменения по этому вопросу.

— Кстати!, — Прервал их диалог Проквуст. — Вы уж меня извините, но не могу не спросить. Скажите, Пол, а после взрывов ничего не изменилось?

— В каком смысле?

— В любом. Прежде всего, вокруг самой Земли?

— Хм. — Коринни ненадолго задумался. — А ведь вы правы, Гора, как я сам не догадался?! Если проанализировать динамику присутствия в Солнечной системе космитов, то она растет очень плавно, а вот если посмотреть на рост присутствия иномерцев, то она резко подскочила сразу же после первых ядерных взрывов.

— Иномерцы, а это кто же такие?, — Поинтересовался Проквуст.

— Иномерцы, они и есть иномерцы. — Пожал плечами Коринни. — Мы о них мало что знаем, только фиксируем их растущее присутствие.

— Заметьте, Георг, — вмешался канцлер, — если бы хоравы не располагали соответствующими технологиями, мы бы их вообще не заметили.

— Спасибо, Люций, я это учту. Пол, будьте любезны, поподробнее.

— А, собственно говоря, канцлер прав, подробностей больше нет. Если любые космиты регистрируются у нас, то иномерцы на контакт с нами не идут. Я вообще не уверен, что они нас замечают. Мы бы, конечно могли принудить их к контакту, но я не посчитал нужным.

— Правильно, Пол, просто старайтесь за ними наблюдать максимально пристально.

— Хорошо, это не составит проблем.

— А скажите, Пол, каковы внешние проявления иномерцев?

— Иногда огни, свет, сверкающие шары, но больше всего черных клякс, мы их так называем. Все они так хаотично шныряют из измерения в измерение, что порою, мы начинаем сомневаться в их разумности.

— Все может быть.

— В каком смысле, Георг?, — удивленно спросил Гариль.

— В прямом, канцлер. Чар говорил мне об иномерцах. Даже у него немного информации о них. Они мыслят не как мы, если вообще мыслят. Возможно, они просто слетаются туда, где можно попировать вволю. — Проквуст взглянул на Коринни. — Пол, я читал в отчетах, что земляне уже при вас вели две большие войны. Жертв много было?

— Очень много! Люди гибли миллионами.

— Плохо!, — Проквуст обхватил голову руками. — Все мне это не нравится! Сначала поток смерти, потом ядерные проколы пространственной ткани. — Он поднял глаза на хоравов. — Невеселая картинка вырисовывается, друзья мои.

— То есть, вы хотите сказать, что для людей приближается некий всепланетный кризис?

— Да, нет, канцлер, вряд ли. До самого катаклизма еще далеко, но дорожка к нему уже начата. Что ж, — вздохнул он, — придется искать знающих.

— Кого, кого?, — Переспросил Коринни.

— Знающих, Пол. Это мой термин. Судя по тому, что творилось на моей планете, при прорывах пространства в нашу вселенную просачивается магия.

— Волшебство, вы хотите сказать?, — Иронично поправил Гариль.

— Ну, можно сказать и так. — Пожал плечами Проквуст. — Я ведь свои собственные мысли высказываю, могу и ошибаться. А вот ваша ирония, канцлер, напрасна. Смотрите.

Георг протянул вперед правую руку, чуть напрягся, и с тумбочки метрах в трех от него, поднялся в воздух черный куб. Он мгновение повисел на месте. Потом дернулся и плавно поплыл в сторону канцлера. Тот чуть отшатнулся, но сдержался.

— Берите, Люций, не бойтесь.

— А я и не боюсь!, — Буркнул Гариль и решительно подставил руку.

— Нет, Люций, этого мало. Вы встаньте и беритесь за этот кубик двумя руками!

Канцлер послушно встал и крепко обхватил предмет. В то же мгновение он навалился на его руки огромной тяжестью, так что тот невольно опустил его на пол, едва не выронив.

— Господи, — вырвалось у него, — это еще что такое?

— А это подарок дракона. — Засмеялся Проквуст. — Какой-то сверхтяжелый сплав из недр потухшей звезды. Очень редкий, кстати, и к тому же жутко тяжелый. Вы уж извините, Люций, если моя шутка вам не понравилась.

— Да, нет, пустяки. — Канцлер выпрямился и опять сел в кресло.

— Я к чему это сделал? Ведь наука не может объяснить, как воля индивидуума может управлять материей?

— Ну, почему же, у нас на Недине в свое время многие увлекались исследованиями подобных явлений.

— И как успехи?

— Скромные. — Канцлер улыбнулся. — Согласен, то, что вы сделали до настоящего времени загадка. А зачем это вам?

— Ну, во-первых, это очень тешит самолюбие. — Проквуст широко улыбнулся. — Во-вторых, я этим кубиком проверяю уровень магии. Вы уж примите этот термин, у меня просто нет другого. Так вот, рядом с Землей он больше, чем вдали от нее.

— А если дело просто в росте ваших способностей в ходе тренировок?

— Нет, Пол, чтобы исключить необъективность, я стараюсь дозировать усилия, держать их все время примерно равными. Возле Земли кубик летает гораздо легче, чем в открытом космосе.

— И что?

— А то, что магия, по моему убеждению, нейтральна. В добрые или злые дела ее превращают те, кто ее впитывает, у кого есть подобный дар.

— Понятно, значит, знающие, это те, кто за добро?

— Совершенно верно, канцлер. Я искренне надеюсь, что на Земле такие, также как когда-то и на Ирии, найдутся.

Проквуст встал и потянулся.

— У меня по инспекции вопросов больше нет. А у вас?

— Нет, я пас. — Коринни устало махнул рукой.

— Я тоже. — Кивнул канцлер.

— Тогда давайте обсудим мой насущный вопрос. Пол, вы должны помочь мне скрытно попасть на Землю.

— Да, нет проблем. Мы подберем для вас подходящую одежду и переправим в ту точку, которую укажете.

— У меня нет конкретной точки.

— Ну, тогда мы можем вам подобрать подходящую страну.

— Нет, это тоже не годится.

— Почему?, — Чуть ли не в унисон спросили Коринни и Гариль.

— Потому что я на Земле, так же как и вы, должен решить свою больную проблему.

— Какую?

Георг молча улыбался, словно не расслышал вопроса.

— Пол, Гора не может нам рассказать всего, я уже его по-всякому расспрашивал.

— Вы правы, канцлер, рассказывать об этом не считаю возможным, но кое о чем предупредить должен. Не знаю, через какое время, может быть через год, а может быть, через десять к земле прибудут армады Темной Империи. Вы должны быть готовы к этому.

— Но зачем им Земля?

— Им не нужна Земля, им плевать на то, что это точка бифуркации, они будут искать меня. Поэтому прошу вас на время забыть обо мне, я сам дам знать о себе, когда для этого придет время.

— Но как?

— Пока не знаю, придумаю что-нибудь. Я должен не просто затеряться на этой планете, мне там нужно найти решение очень серьезной проблемы, поэтому точка высадки для меня должна быть случайной.

— Но это невозможно!

— Возможно, поэтому Пол, вы должны высадить меня к динозариям.

— Позвольте, Георг, но там вас найдут в два счета!

— Канцлер, благодарю за заботу, но я не собираюсь жить среди них, я должен отыскать переход в человеческое техмерье.

— Извините, Гора, но это настоящее безумие!

— Почему же, Пол?

— Динозарии враждебно относятся к нашим визитам, отмечались случаи нападения…

— Пустяки, разберемся на месте. Скажите, как они общаются между собой?

— Они сплошь телепаты, мы даже не знаем, способны ли они к речи.

— Отлично, это облегчает задачу. — Проквуст решительно встал и повернулся к канцлеру. — Спасибо, Люций, за содействие, мне пора.

Георг повернулся к Коринни.

— Пол, и вам спасибо. В вас произошли большие перемены, меня это очень радует. Обещаю вам, что если найду на Земле что-то интересное для хоравов, обязательно сообщу.