Тихий холм

глава 15

Как только Хизер увидела приторно-цветастую вывеску парка развлечений, она поняла: это оно. То самое место, где она была в кошмарном сне, после которого всё началось.

Машина Дугласа стояла у ворот парка, мотор заглушен, двери заперты, фары выключены. Стало быть, Винсент был прав в том, что в церковь можно добраться только через парк. Хизер потрогала капот – металл ещё хранил улетучивающееся тепло. Дуглас приехал сюда совсем недавно.

Она стояла у решетчатых ворот, похожих на тюремные, и вспоминала, казалось бы, навсегда забытый сон. Сон, в котором были окровавленные розовые кролики из мягкого плюша, одинокий гудок паровоза и покореженные рельсы. Где была она сама, напуганная, ничего не понимающая и одержимая мыслью: идти вперёд, бежать от этого безумия. Кошмар совершил полный круг, чтобы воплотиться в реальность. Хизер видела над собой ту же вывеску с белыми лошадками.

Парк развлечений Лейксайд. Огни потушены, миниатюрные поезда, кораблики и лошадки спят глубоким летаргическим сном. Ей предстояло в одиночку пробраться через их молчаливое скопление. И по пути восстанавливать в памяти по крупицам вчерашний сон... который ничем хорошим не кончался. Хизер не помнила точно, но во сне произошло что-то ужасное.

Оставалось надеяться, что жизнь подкорректирует предначертанное в лучшую сторону. Но надежды было мало.

Хизер открыла ворота. Они давно проржавели и с трудом вращались на шарнирах. Парк тоже был заброшен – мёртв и не дышал, как госпиталь Брукхэвен. Неужели все заведения в городе умирают такой же медленной смертью?

Она ступила в территорию парка. Пусто, ветрено... но вроде бы безопасно. Если не поддаваться гнетущему влиянию пустых аттракционов. Хизер сделала первый шаг...

... в животе что-то шевельнулось, превратив внутренности в расплавленную кашицу.

Хизер вскрикнула и упала на колени, согнувшись пополам. Нечто в животе снова пришло в движение, и новая волна боли лишила девушку возможности видеть и слышать, окутав знакомым красным покрывалом. На этот раз в мареве, в котором она находилась, не было видно девушки по имени Алесса. Хизер была одна с разрывающей её болью, по крайней мере, так казалось поначалу. Но потом... когда боль немного поутихла, и исчезло ощущение, что через неё пропускают ток высокого напряжения, Хизер почувствовала чьё-то присутствие. Но она не могла его видеть: присутствие было... внутри неё. Внутри. Что-то живое, которое шевелилось в её чреве. Он дышал. Дышал её горлом и видел её глазами. Это продолжалось недолго, максимум три-четыре секунды, но это время было самым ужасным. Хизер потеряла способность даже чувствовать боль, сотрясающую тело; она словно видела себя со стороны, бесцеремонно вытолкнутая тем, что в неё поселилось. Не Алесса. Не битва разумов, дерущихся за одно тело. На сей раз это имело совсем другую природу.

Это был не человек.

Потом он пропал так же быстро, как появился. Хизер втянуло, как на резиновом шнурке, обратно в содрогаемое катаклизмом тело. Она почти с облегчением ощутила стихающую боль в животе. Боль была неприятна, но она знаменовала её возвращение в собственное тело. К тому же боль быстро исчезала, увлекая за собой красноту.

Когда всё прошло и пол под ногами снова стал твёрдым и надёжным, Хизер решилась поднять голову. И не удивилась, увидев, что всё вокруг снова переменилось. Парк, и до того не блиставший, стал напоминать кладбище непонятных проржавевших механизмов, щерящихся на неё беззубыми ртами. Под подошвой звенела решетка. На стены зданий налетел застарелый слой ржавчины. В воздухе витал тяжёлый запах, напоминающий машинное масло. Вывеска над головой накренилась; надпись было не разобрать. Не говоря уже о рисунке.

Приступ выбросил Хизер на «обратную сторону». Теперь пейзаж стал как две капли похожим на тот проклятый сон. Хизер вмиг узнала розовые пушистые тельца, лежащие на скамейках впереди. Это были плюшевые кролики. Отсюда мордашки были не видны, но Хизер знала, что они испачканы кровью.

- О чёрт... – только и смогла вымолвить она. Оглянулась, втайне надеясь покинуть парк Лейксайд, но выход исчез. Забор из острых металлических прутьев тянулся высоко в небо и оканчивался там острыми треугольными пиками.

Путь был один.

Над скамейкой горели фонари, стилизованные под старый добрый девятнадцатый век. Хотя Хизер и обходила кроликов далеко стороной, она всё равно уловила смрадный запах, исходящий из неподвижных тел. Будто они действительно умерли и гниют...

Вдруг Хизер пришла в голову звенящая мысль. Недаром кролики такие большие, в натуральную человеческую величину. Может, в этих костюмах кто-то...

Уж не собираешься ли ты проверить?

Конечно, нет. Поджав губы, Хизер прошествовала мимо скамеек, углубляясь в просторы парка развлечений. Она хотела идти как можно быстрее, чтобы миновать страшное место, но слишком быстро не получалось: тут и там на решетчатом полу появились зияющие дыры без дна. Их было сложно увидеть, особенно вдали от фонарей. Так что Хизер приходилось прощупывать каждый участок перед тем, как поставить ногу. Это было даже хорошо – отвлекало от пышного великолепия ужаса, которое окружало её и пыталось подмять разум под себя.

После трех минут ходьбы она наткнулась на сплошной дощатый забор с крохотной дверью. Забор был не к месту, его вообще не должно было здесь быть. За ним могло прятаться что угодно. Хизер немного приоткрыла скрипящую дверь. Темно – ничего не различить. Она открыла дверь пошире и всё равно ничего не увидела. Ни искорки огня... хотя нет, далеко-далеко впереди был виден скромный луч фонаря или лампы. Наверное, туда и следовало держать путь.

Нет, стоп. Хизер, уже начавшая переступать через порог, замерла. Впечатление такое, будто это тоже было во сне. Она так же опрометчиво бросилась вперёд, к манящему свету, и... что-то произошло. Какие-то тени в темноте, сильный удар в грудь, и она упала. Да, так и было.

Она только что едва не наступила дважды на одни и те же грабли. Этот сон... раз всё повторяется, то он приснился ей не просто так. Она должна извлечь урок из обрывков воспоминаний и не допускать ошибок. Возможно, это спасёт ей жизнь.

Свет равнодушно горел вдалеке. Преодолеть расстояние за один марш-бросок не представлялось возможным. Хизер осторожно переступила через порог, вся превратившись в один большой локатор. Звук собственного прерывистого дыхания сбивал с толку. Темнота справа. Темнота слева. Тишина везде.

Никого...

Хизер закрыла дверь за собой, слившись с обступающей её темнотой. Она надеялась, что так её видно хуже возможным наблюдателям. Хотя темнота вряд ли будет преградой, если гипотетические недоброжелатели действительно следят за ней. Но всё равно... Меньше шума, меньше движения, меньше света. Здесь никого нет, я лишь дуновение ветра.

Хизер намеревалась идти прямиком к свету, но через несколько шагов столкнулась с низкой, до пояса, балюстрадой, за которой разверзлась пустота (то есть наверняка разверзлась – она не могла видеть, только догадываться). Она тихо обходила балюстраду по периметру, впрочем, держась на приличном расстоянии от края – если она будет жаться к обрыву, то хватит маленького толчка в спину, чтобы она перевалилась через край.

У Хизер было ощущение, что с правой стороны громоздятся маленькие домики, где в былые деньки можно было задешево узнать своё будущее, прикупить фирменных сувенирчиков Тихого Холма, ну и, конечно, сфотографироваться на память с розовыми кроликами. Всё то, на что посетители при входе не обращают внимания, завороженные аттракционами и розыгрышами, зато потом, на выходе, их не оттащить от этих домиков. Хизер почти видела беседки, киоски и шатры – со всеми узорами и пёстрыми толпами очередей у входа. Странно, подумала она, ведь я не могу знать точно... Может, видела во сне? Что-то не припомнится...

Свет приближался. Медленно, зато неотвратимо. Яркая стоваттная лампа. Под ней вырисовывалась ещё одна дощатая дверь с торчащим обрывком пеньковой верёвки вместо ручки. Когда Хизер уже готовилась праздновать победу, лучи вдруг померкли в её глазах: их преградила чья-то широкая фигура. Фигура постояла, отчётливо вырисовываясь на фоне жёлтого сияния, и грузно прошествовала мимо. Хизер узнала его. Ей пришлось зажать рот ладонью, чтобы не закричать. Это он!

Продолговатая грушевидная голова. Руки-палицы, болтающиеся у ног. Из них торчат длинные шипы...

Это был он – первый монстр, которого убила Хизер. Думала, что убила. Но он вернулся. Он был жив и, судя по всему, здоров.

На этот раз у неё не было пистолета, который мог её спасти...

Кажется, монстр пока не заметил Хизер. Хотя, кто знает? Он ушёл в темноту, став невидимкой, и один Бог знает, где он сейчас и что предпринимает. Возможно, как раз в этот момент втихаря наносит ей удар в грудь шипастой палицей.

Хизер застыла, не зная, что делать. Сердце бешено колотилось. Затаиться и ждать, пока чудовище не отдалится? Или вобрать воздуха в грудь и сыграть на скорость, прорываться к двери? Варианты были одинаково рискованными. Она начала склоняться в пользу первого варианта, когда на лицо снова пала тень. На этот раз тень пронеслась с быстротой молнии, но Хизер успела увидеть проскочившую прямо под лампой собаку. Милую такую псину, всю перебинтованную и с разрезанной надвое головой.

Что за... У Хизер упало сердце. У них тут что, собрание какое-то, что ли?

Судя по всему, так и было. Иначе чем объяснить появление на арене ещё одного монстра – того самого, которого Хизер наградила зарядом картечи по дороге в мотель. Пробирающего нервы скрежета не было, но существо, проползшее перед лампой, было вполне узнаваемо. Паучьи лапки и раздвоенное мохнатое туловище. В воображении Хизер паук двигался прямо на неё, чтобы отомстить за былые обиды. Он её увидел и узнал... Но нет, паук тоже проворно прошмыгнул дальше, не обратив на неё внимания. Они словно куда-то спешили, выстроившись в ряд, как солдаты на поле боя.

Хизер подождала ещё минуту. Больше чудовищ не было. От продолжительной напряжённой обездвиженности у неё начали затекать мышцы рук и ног. Она сделала осторожное шевеление в сторону двери. Было тихо. Монстры ушли.

Давай!

Хизер подбежала к двери, мысленно гонимая полчищами белесых теней, и трясущимися пальцами старалась ухватиться за верёвку. Торчащий жёсткий обрывок всё время убегал, на даваясь в руки. Казалось бы, такой пустяк, но задача стала для Хизер почти неразрешимой. Она чертыхалась, судорожно сжимала и разжимала ладонь, но верёвка невообразимым образом проскальзывала между пальцами. Когда она почти готова была расплакаться, кончик наконец оказался в ладони. Хизер дёрнула дверь на себя и юркнула внутрь, благодаря судьбу. Закрывая дверь, она не выдержала – оглянулась.

Монстры были там. Их не было отчётливо видно, но массивные туши угадывались в зернистой темноте, разбавленной светом лампы. Они не шли за Хизер, не гнались – просто стояли, загораживая путь назад, и молча смотрели на неё. Это испугало девушку не меньше, чем если бы чудовища надвигались на неё. Почему они стоят? Что с ними? Застыли и безмятежно взирают, как привратники у ворот ада...

Дверь хлопнула перед носом. Хизер опёрлась лбом о его шершавую поверхность и глубоко задышала. Спокойно. Ты ещё жива.

Она посмотрела вперёд. Здесь было так же темно, но Хизер откуда-то знала – монстры её больше не потревожат. По крайней мере, в парке Лейксайд. Впереди безучастно мигала огнями жёлтая вывеска. Единственная, хотя аттракционов в этой части должно было быть немерено. Всевозможные карусели, чёртовы колёса, тиры... Но вывеска светилась только одна, и скошенные буквы гласили: «ГОРНАЯ ПОЕЗДКА». Хизер узнала её. Эту неопрятную вывеску она тоже видела во сне. За ней должна была быть длинная винтовая лестница, поднимающаяся вверх...

Всё было так. Единственное отличие - у подножия лестницы стояла будка, где продавались билеты на аттракцион, но Хизер не думала, что ей сейчас требуется их приобретать. Она поднималась вверх по узкой и очень неудобной лестнице. Ступеньки то и дело тревожно поскрипывали под ногами. Вся конструкция выглядела шаткой и ненадёжной. Хизер тешила себя мыслью, что это сделано нарочно – на самом деле лестница надёжна, как скала, и её части прочно сварены друг к другу. А ветхий вид и угрожающие звуки – ещё один способ пощекотать нервы посетителей, вогнать их в холодный пот ещё до того, как они сядут на кресло и поезд тронется с места. Организаторы таких развлечений считали, что чем ближе будет клиент к инфаркту, тем будет веселее. У Хизер был иной взгляд на подобные забавы.

Лестница оказалась необычно высокой – Хизер совершила не меньше семи-восьми оборотов вокруг центральной колонны, прежде чем оказалась на верхней площадке. Справа от неё, рядом с площадкой, пролегала полоса рельсов, висящая на приличной высоте над землёй. Рельсы были довольно широки, и на кончиках шпал, стилизованных под гнилое дерево, горели смутные зелёные огоньки. Наверное, они должны были изображать фосфор, испускаемый старой древесиной. Всё выглядело, как настоящее... Хизер даже на секунду показалось, что это не бутафория и рельсы так же ветхи, какими кажутся.

Аттракцион находился в рабочем состоянии – об этом свидетельствовал ревущий где-то мотор и подрагивание рельсов под колёсами путешествующего по ним поезда. Наверняка поезд пуст – кому могло взбрести в голову покататься на горках в такое время в таком месте? Жуткое зрелище – пустой механизм, раз за разом выделывающий холостые круги меж фальшивых горных хребтов (они тоже были очень похожи на настоящие – муниципалитет не поскупился на оборудование парка). Время ночных развлечений, вдруг подумала Хизер, неотрывно глядя на рельсы. Вряд ли она смогла бы объяснить, что означают эти слова.

Она ступает на эту подрагивающую железную конструкцию и чувствует, как сталь немного прогибается под её тяжестью. Отметая ощущение, что шаткая структура под ногами разваливается, она идёт вперёд, туда, где рельсы понемногу опускаются вниз, к земле, и ни о чём не думает...

Что? Что было потом? Это же почти конец сна! Хизер помнила короткую белую вспышку, собственный крик, повисший во мгле, потом сон стал разрушаться, и на ум пришло это проклятое имя: Алесса. Оно заставило забыть всё. Позже её разбудил тот приятный парень.

Зачем она пошла по рельсам? Оно, конечно, это только сон, и логики в нём мало по определению, но...

Она не помнила. И опять у неё только один способ узнать всё. Хизер вздохнула. Всё её путешествие напоминало клубок нити, который распутывался понемногу по мере того, как она тянула ниточку. Одно действие вело к другому, столь же хорошо запланированному неизвестным кукловодом и не оставляющему ей никакого выбора. В который раз. Она ощущала себя крысой, которую заперли в клетке и заставляют пробираться по запутанному лабиринту, ударяя током каждый раз, когда она пытается упрямиться. Заставляя делать нелогичные, ужасные вещи, лишённые смысла. Тяни за клубок, тебе говорят. Тяни!

Узнать на опыте. Испытать на себе.

Как бы случайно не оборвать ту ниточку жизни...

Хизер ждала, пока мимо проедет поезд, чтобы не рисковать быть раздавленным, сделав три-четыре шага по полотну. Но поезд не приходил. Поезд запаздывал. Состав кружил где-то рядом, но не показывался в глаза. Она слышала стук колёс и пыхтение двигателя. Где-то там...

Нет, даже с оглядкой на кукловода это чистой воды суицид – соваться на рельсы при включённом механизме. Вот если как-нибудь отключить питание, тогда можно было бы осторожно проползти метров тридцать и спрыгнуть там, где рельсы едва не касаются земли. А так...

Так вот же она, будка управления. Хизер только сейчас заметила в конце площадки маленькую будку, внутри которой горел свет. Наверное, оттуда вся эта махина и регулировалась. Чтобы посадить там наблюдающего, который в случае ЧП остановил бы двигатель.

В будке был пульт, похожий на тот, которым открываются двери гаража. Рядом с пультом стоял серебристый кофейник и валялась пачка печенья. Детективный роман в зелёной обложке был раскрыт на половине. Всё выглядело так, словно наблюдатель покинул пост на минуту.

На панели пульта горел зелёный огонёк. Ниже была лампа красного цвета, но она не горела. Хизер немного изучила пульт; разобраться в нехитром устройстве не составило труда. В машинном отделении канализации всё было сложнее на порядок. Этот большой рычаг, должно быть, и регулирует подачу питания. Хизер потянула его вниз. Огни на панели мигнули и поменялись местами: теперь зажёгся красный, а зелёный пропал. Звук мотора, всё ещё воющий за грядой «гор», затих. Аттракцион прекратил работу.

Прежде чем вернуться к рельсам, Хизер задержала взгляд на печеньях. И только сглотнула слюну, осознав, насколько ей хочется есть. Ещё бы – ведь она не брала в рот ни крошки со вчерашнего вечера. С тех пор прошло двадцать четыре часа. Но голод всё же был не настолько сильным, чтобы она решилась отведать яства парка Лейксайд. У неё было подозрение, что еда, подобранная в этих местах, действует не хуже дозы стрихнина. Вот когда всё закончится, тогда и можно будет поесть. Хизер успела забыть маленькие радости жизни...

Она подошла к кромке площадки, там, где рельсы тянулись параллельно краю. Полотно перестало дрожать, но зелёные призрачные огни по-прежнему горели по краям шпал. Оно и лучше, подумала Хизер. А то в этой темноте и не различишь, где рельсы, а где пустота...

Самым страшным был момент перелезания с платформы на рельсы. Хотя делать головоломные прыжки не было надобности, Хизер всё равно здорово понервничала, ставя ногу на железо, выкрашенное под дерево. Рельсы нехотя прогнулись – точь-в-точь, как во сне, – но выдержали. Встать во весь рост Хизер не решилась, боясь потерять равновесие. Отсюда до земли было тридцать или сорок футов. Она опустилась на колени и поползла по железнодорожной полосе, торопливо отталкиваясь руками от шпал. Зелёный огонёк плясал на кончиках пальцев.

В голову лезли плохие мысли. Тот сон... Нет, она всё предусмотрела. Аттракцион не работает. Она в безопасности... по крайней мере, что касается того ревущего поезда. А что ещё может ей грозить?

Хизер сместилась с платформы довольно далеко – на пятьдесят футов, когда, наконец, осмелилась поднять глаза с рельсов. Лучше бы она этого не делала. Пейзаж был теперь не просто похож на сон – он был изтого сна. Молчаливое нагромождение горных хребтов, краснеющих на свете оставшегося позади фонаря. Искореженные рельсы, выгнутые впереди под невообразимым углом.

Что бы ни произошло... это было здесь. Хизер перестала ползти вперёд и замерла в ожидании чего-то страшного. Руки вцепились в шпалы мёртвой хваткой.

Не останавливайся! Ползи!

Разумом она понимала, что она только играет на руку своему сну, что она должна делать всё не так, чтобы с ней не стряслось то же самое... но не могла заставить себя шевелиться. Она стояла на четвереньках, дрожа всем телом, и с возрастающим ужасом всматривалась в пустоту впереди.

Что это? Какой-то шум? Нет... скорее движение. Полотно задрожало под Хизер. Прежде чем она успела понять, что произошло, где-то совсем близко заревел пробудившийся от сладкого сна мотор. В темноте вспыхнул единственный глаз фары паровоза.

Не может быть! Я отключила его!

Свет приближался. Приближался на умопомрачительной скорости, сметая всё на своём пути. Хизер была уверена, что рельсы, по которым пронёсся состав, несколько секунд висят в оцепенении и потом разваливаются на части. Она вспомнила свой сон. До последней точки.

Паровоз издаёт предупреждающий гудок, словно тот, кто сидит в головной части, нажал на кнопку сигнала, увидев девушку, забравшуюся на полосу. Но не замедляет скорости. Хизер охватывает ужас – она смотрит вниз, но видит там бездонную мазутную чернь. Свет бьёт в глаза, зелёные огни на шпалах меркнут от его сияния. Выхода нет. Хизер кричит, так и не решившись спрыгнуть. Потом паровоз налетает на неё, вдавливает в шпалы кисти рук, всё остальное, и без остановки мчится прочь, оставив после себя одно пульсирующее слово: АЛЕССА.

Паровоз и в самом деле издал гудок. Громкий, раскатистый, от которого содрогнулись бутафорские горы. Он не собирался останавливаться. Хизер судорожно посмотрела вниз, но ничего не увидела. Парк развлечений был облачён в костюм, сотканный из ткани цвета ночи. Высота – двадцать футов. Если прыгнуть, то в лепёшку...

Передняя фара поезда отчаянно замигала, бросая Хизер то в свет, то в тень.

Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ?!! Я не могу... Хизер подняла голову и посмотрела навстречу бьющему в глаза снопу света.

Мгновением позже в темноте раздался короткий пронзительный крик, оборвавшийся в середине. Состав с пустыми вагонами не замедлил движения – он проехал дальше, чтобы продолжать возить своих невидимых пассажиров по грядам гор и доставлять им незабываемые ощущения.