Тихий холм

глава 14

Хизер настолько расслабилась, откинувшись на мягкую спинку, что начала подремывать. Рёв двигателей и стук колёс уплыли куда-то в туманную даль и доносились до неё, как один убаюкивающий гул. Хизер поначалу честно пыталась сопротивляться нахлынувшей слабости, то и дело поднимая тяжелеющие веки, но с каждым разом делать это становилось всё труднее. В какой-то момент она почувствовала, что лампы погасли и вагон снова погрузился в темноту, но особого беспокойства это у неё не вызвало. Она просто спит, и всё. Ни один монстр не посмеет сожрать её, когда она спит. Она в безопасности... в безопасности...

Хизер спала; голову плавно мотало из стороны в сторону в такт покачиваниям поезда. Ладони разжались, кисть выпустила приклад дробовика и свесилась вниз.

Но сон не принёс ей желанного спокойствия - это мог бы понять любой, кто посмотрел бы на спящую девушку. Дыхание её иногда начинало сбиваться с ритма – да так, что Хизер буквально исходила хрипотой. Глаза судорожно дёргались под закрытыми веками – Хизер едва слышно стонала, потом ворочалась на кресле и до хруста сжимала пальцы.

Сны были размытыми и непонятными, как картины в вернисаже. Хизер сражалась одновременно с несколькими огромными чудовищами, которые норовили схватить её и проглотить. Бой обычно начинал заканчиваться в её пользу, но когда победа бывала уже совсем близка, сон подло соскакивал, как игла старого граммофона с заезженной пластинки – и Хизер приходилось начинать всё сначала в противостоянии с новым безымянным чудищем.

Потом ей показалось, что она уже дома – благополучно преодолела все ужасы ночной дороги и вставляет ключ в дверной замок. Подъезд дома почему-то очень напоминал лестничную площадку торгового центра – всё те же груды жёлтых ящиков, беспорядочно сваленные на ступеньках. Но Хизер не смотрела на них. Нужно было войти в квартиру, пока дверь с номером 102 не исчезла. Она подсознательно отдавала себе отсчёт, что всё происходящее на самом деле лишь мираж, и торопилась повернуть ключ, который никак не хотел протиснуться в скважину.

Наконец дверь открылась – совершенно бесшумно, хотя последние два месяца Хизер жутко раздражало поскрипывание петель. Её охватило странное чувство: то ли облегчение, то ли радость, то ли недоумение. Неужели всё так просто? Нет... всё-таки что-то не так. Что-то не так.

Но прихожая убеждала в обратном. Уютная маленькая квартирка, которая была её обителью, сколько она себя помнила. Над входом горел небольшой торшер, бросая на стену оранжевые отблески. Это был её дом.

- Папа? – позвала Хизер, закрыв за собой дверь. В пустом поезде мигнул свет, а в своём сне Хизер с ужасом уставилась на погасший торшер. Прихожая сразу стала чужой и зловещей.

Да... ты права. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Папа?.. Слушай, здесь творится что-то неладное...

- Шерил, ты вернулась? – странный горловой голос в кухне.

Шерил?

Имя было очень знакомым и родным. Но от него не отдавало ужасом и беспомощностью, как, скажем от «Алессы». Хизер даже не удивилась, что её так назвали. Шерил так Шерил. Какая разница.

Но тот, кто говорил, был не отец. Голос принадлежал какому-то роботу, но не отцу.

Хизер бросилась бежать, на ходу извлекая невесть откуда взявшийся пистолет из кармана. Монстр в кухне, монстр рядом с её отцом. Они не смогли прикончить её саму и решили в отместку убить отца. Но этого она не допустит. Не допустит...

- Держись, папа!

Хизер влетела в гостиную и... остановилась. Она была готова увидеть любую картину, сколь угодно страшную, но раскрывшееся действо ввергло её в полный ступор.

В первую секунду она испытала огромное облегчение – отец был здесь, жив и здоров. Сидел за столом, пил чай. Но как следует обрадоваться этому Хизер мешал субъект, который соседствовал с отцом. Уж очень он напоминал тех самых знаменитых зелёных человечков, которые то и дело мелькали в фильмах разряда «Войны будущего».

Монстр?

Если бы он предпринимал хоть какие-либо враждебные действия по отношению к отцу или к ней самой, Хизер размышлять бы не стала. Но инопланетянин казался вполне безобидным, да и отец держался спокойно. Словно рядом с ним сидел один из закадычных приятелей (таковых у отца было, прямо скажем, мало). Поэтому Хизер просто стояла и переводила настороженный взгляд с отца на инопланетянина, потеряв способность что-либо говорить.

- Шерил? Что случилось?..

Тот же невозможный механический голос. Странно. Вроде бы рот открывал отец, а не это чудо-юдо...

Отец смотрел на неё с тревогой, ожидая ответа.

- Э-э... – Хизер запуталась окончательно; ощущение сюрреалистичности происходящего возрастало. – В-общем...

Вагон резко накренило на повороте, и Хизер повалилась набок к проходу, растеряв по пути нить своего сна. Хлоп – и в следующий момент она уже заканчивала сбивчивый рассказ о своих злоключениях. Инопланетянин молча сверкал огромными глазами, прислушиваясь к её словам. Отец то и дело кивал и стучал костяшками пальцев по столу.

- Вот и всё, - промямлила Хизер, завершив свою историю. Наверное, она рассказала очень непонятно, потому что на лицах отца и инопланетянина ничего не изменилось. Внезапно она испугалась, что они ей не поверят и вот-вот начнут насмехаться.

Отец невозмутимо глотнул из своей чашки и заговорил. Хизер передёрнуло от ровного механического голоса:

- Бедная ты моя Шерил. Вечно тебе достаётся.

Она промолчала. Что она могла ответить?

- Но ничего. Я знаю, из-за чего это, - отец поднялся со стула и указал на открытое окно. Хизер проследила за движением его руки и увидела косяк разноцветных огней, поднимающихся на ночное небо. – Проклятый Тихий Холм. Думаю, мне стоит ещё разок туда наведаться и покончить с этими ублюдками раз и навсегда.

Самолёты... Нет, не самолёты. Хизер всё пыталась понять, что за хоровод огней появился в небе Эшфилда по мановению отцовской руки. Самолётов такой формы не могло быть. Конические корпуса с мигающими огнями по периметру летели уверенно и быстро, отдаляясь от Эшфилда. Армада держала путь в сторону Новой Англии, куда-то в её лесные дебри.

НЛО.

Летающие тарелки. Хизер посмотрела на молчаливого инопланетянина, по-прежнему пожирающего её взглядом. Вообще-то, вполне разумно – раз у них в доме пришелец, то должен же был он на чём-то сюда прилететь.

Вдруг она поняла, что произойдёт дальше. НЛО направлялись в место, которое стало причиной всех её бед. Как там сказал отец – Тихий Холм, так, кажется? Скоро армада достигнет туманного городка, источающего зло... и тогда нечисти мало не покажется.

И всё это ради неё. Хизер переполнила отчаянная гордость, тем более непонятная, что она понимала, насколько это глупо.

- Папа, ты лучший, - тихо сказала она. Отец театрально поклонился, сияя радостью. Хизер улыбнулась ему и снова посмотрела в окно – туда, где в черной завесе исчезали последние огоньки армады...

... и увидела, что левая занавеска окна неестественно выпирает вперёд...

- Папа, осторож...

Поздно. Человек, прятавшийся за занавеской, выскочил из укрытия с победным кличем и нанёс отцу удар в спину широкой деревянной дощечкой. Отец охнул и развернулся; лицо его было искажено болью. Нападающий не стал останавливаться и начал молотить отца снова и снова. Это был молодой человек франтоватой внешности с безумным взглядом карих глаз, со светло-каштановыми волосами и одетый в старомодную зелёную куртку. Каким-то образом отцу удалось перехватить его руку и заломить за спину. Дощечка упала на пол. Хизер хотела броситься на помощь отцу, но странное дело - она не могла сдвинуться с места, словно ноги были пригвождены к полу. Могла только протянуть руки к отцу и кричать:

- Папа!

Инопланетянин безмятежно наблюдал за дракой.

Почему он не помогает? Он же убьёт его!

- Папа!

А потом всё кончилось. Отец, пришельцы, безумец из-за занавески – всё исчезло, как если бы выключили телевизор, по которому транслировался весёлый мультфильм. Хизер напоследок успела увидеть, как отец наконец повалил нападающего на пол метким пинком отпетого каратиста и придавил его ботинком. Видения сменил гонг, раздавшийся прямо над головой и вырвавший Хизер из беспокойного сна, как пробку. Она дёрнулась и мгновенно открыла глаза, ещё не вполне понимая, что происходит. Исписанные цветными мелками стены вагона чуть подрагивали во влажных глазах. Хизер пошарила рукой по коленям и успела взять дробовик, когда пол вагона разорвался душераздирающим скрежетом и поезд мгновенно сбросил скорость почти до нуля. Хизер сорвало с облюбованного сиденья и кинуло в центральный проход. Спросонья она запросто могла бы свернуть себе шею в этом полёте, но, похоже, измученный постоянными толчками и падениями организм уже начал вырабатывать определённые рефлексы. Ещё до того, как тело достигло пола, Хизер успела машинально выбросить руки и вперёд и сжаться в комок, приняв позу эмбриона. Потому удар получился не таким сокрушающим, как можно было ожидать на такой страшной скорости. Боли она не почувствовала совсем – только сильный толчок в ладонях, молнией пробежавший к плечам и там потухший. Одна из ламп на стене вагона не выдержала нагрузку и взорвалась, усеяв спину жилетки мельчайшими осколками стекла (слава Богу, ни один осколок не пробил ткань). Поезд снова заскользил по рельсам с заблокированными колёсами.

Когда апокалипсис кончился, Хизер встала и отряхнулась, скидывая осколки с одежды. Она прибыла. С возвращением в реальный мир, дорогая.

Папа... Что с папой?

Как обычно, сон быстро начал сереть, но Хизер хорошо помнила сумасшедший блеск в глазах человека, вылезшего из-за занавески. С такими глазами ему следовало находиться в психиатрической клинике. Драка с безумцем ничего хорошего не сулила.

Нет, это был всего лишь сон.

Сон не сон, но как она хотела бы оказаться сейчас у себя дома и удостовериться, что с отцом всё в порядке, что он по-прежнему безмятежно спит у себя в кресле. Наверное, Хизер отдала бы за это пять лет жизни, если бы ей предложили. Но никто не предлагал. Так что путь домой приходилось проделывать самой.

Станция внешне ничем не отличалась от прежней. Тот же перрон, словно сошедший с дешёвого фильма ужасов, те же помутневшие рельсы, спящие в вечной темноте, та же металлическая вывеска, покачивающаяся на цепи у выхода. Правда, надпись была немного другой: «БЕРГЕН-СТРИТ».

Хизер, конечно, ничего другого и не ожидала, - но втайне надеялась, что в непосредственной близости от дома кошмар начнёт сдавать позиции, и она высадится в более или менее нормальной станции. Размечталась...

Впрочем, нужно благодарить Всевышнего за ниспосланные им маленькие радости: на платформе не было видно чудовищ, подобных жуткой неуязвимой «опухоли».

Двери услужливо расступились перед ней. Хизер, по наработанной привычке, вышла не сразу, а только после детального изучения всех уголков платформы. Свет окон поезда кое-как рассеивал мглу. Вроде никого.

Едва Хизер отошла на шаг от вагона, знакомый гонг дал понять, что поезд, приютивший её и подаривший полчаса более или менее спокойной жизни, покидает станцию. На этот раз тот, кто сидел в кабине машиниста, даже не стал утруждать себя закрыванием дверей. Поезд так и отошёл с раскрытыми, как звериные пасти, дверями. При такой нещадной эксплуатации срок его жизни был сильно ограничен. Ещё два рейса, и поезд можно списать в утиль.

Хизер попадала в полосу света, потом в полосу тени, потом снова в свет. Наконец мельтешение окон и дверей кончилось, и поезд засосало в дыру тоннеля. Вокруг снова пала тьма. Хизер поёжилась от холода, хотя и не ощутила изменения температуры. Был ли это холод страха?

Бояться нечего. Перрон пуст. Ты сама видела.

Нет, возразила Хизер.Перрон БЫЛ пуст... Но это не означает, что сейчас здесь никого нет. Может, они только прятались. Они не любят свет, знаешь ли.

Ну тогда чего ты ждёшь? Скорее наверх!

Хизер затопала вверх по лестнице, дав себе слово, что ни за какие коврижки не будет отвлекаться по пути. Хоть даже поросёнка живьём резать станут. Она уже едва не поплатилась из-за чрезмерной отзывчивости к страданиям бедного потерянного ребёнка.

Большая синяя решётка у прохода была закрыта. Хизер неверящими глазами смотрела на тяжёлую железную цепь с чугунным замком. Изгиб замка словно ухмылялся, довольный произведённым эффектом. Хизер начала со всех сил трясти решётку, хорошо зная, что открыть её невозможно. Решётка не шевельнулась под её комариными усилиями, зато весело заклацали звенья цепи, ударяясь друг о друга. Хизер начала терять контроль над собой. Движения её становились всё быстрее, и наконец она забилась о невозмутимые синие прутья, колотя по ним кулаками. Слёзы, брызнувшие из глаз, потекли по щекам, обжигая кожу. Хизер впервые за этот вечер заплакала в голос. Она сидела на лестнице, опёршись спиной о решётку, плечи сотрясались от рыданий. Она почти дошла, была так рядом от заветной цели, и эта закрытая дверь стала той соломинкой, которая сломила ей спину. Хизер плакала, не боясь, что её могут услышать те, кому не следовало. Она проиграла. Она проиграла, и теперь было всё равно.

Постепенно она выплакала все слёзы, которые у неё были. Сердце по-прежнему ныло, прокатываясь горячими волнами, но глаза высыхали. Хизер всхлипнула в последний раз, вытерла рукавом лицо и подняла голову. Пустая станция, в стенах которой она замурована. Выхода нет.

Выхода нет...

Хизер смыкнула губы, чтобы не расплакаться снова. Но отчаяние, охватившее её, уже начало отползать обратно в нору, уступая место проснувшемуся мистеру Здравый Смысл. Вот он сейчас был очень кстати.

Не надо воды, Хизер. Успокойся. Слезами горю не поможешь.

Тебе-то легко говорить, с обидой возразила Хизер.

Успокойся, тебе сказано. Лучше подумай вот о чём: у тебя же есть дробовик, верно? Почему бы тебе не попытаться отстрелить цепь на решётке? Мощности заряда должно хватить.

Хизер оглянулась. Вот она – цепь, змеёй свернувшаяся между створками решётки. Толстая, как бечёвка. Нет, здесь не справится даже ружьё. Как бы пули не отрикошетили и не попали неё саму. Весёленькая история получится.

Но, с другой стороны, это единственный шанс выбраться из станции. Пока всё было тихо-мирно, но Хизер чувствовала, как вокруг начинает сгущаться неявная угроза. Долго здесь нельзя было находиться. Если бы при ней был приёмник, она бы сейчас наверняка услышала далёкий треск помех.

Хизер подняла двустволку. Один выстрел. Нужно хорошо подумать, прежде чем жать на курок. Она провела рукой по всей длине цепи, внимательно ощупывая каждое звено. Выбрав звено, щель которого показалась ей наиболее широкой, она приставила левый ствол дробовика к узкому пространству щели. Если выстрел будет хорошим...

Хизер трижды глубоко вздохнула. Ну... с Богом.

Стоп!

Палец замер на курке.

Дура! Ты хоть исследовала платформу на предмет наличия других выходов? Или ты действительно думаешь, что этой чёртовой решёткой всё исчерпано?

Не мешай, цыкнула Хизер. Мне нужно уйти. Здесь опасно. Я только время потеряю.

Хизер, дорогая! Неужели ты никогда не бывала на станции Берген-стрит? Ну-ка, вспомни.

Хизер наморщила лоб. Так-так... Кажется, она пару раз замечала, когда протискивалась сквозь толпу в вагон, маленькую дверь на дальнем конце перрона. Чёрт возьми, да ведь так же! Железная дверь с табличкой: «НЕ ВХОДИТЬ!». Хизер не знала, куда ведёт дверь и для чего используется. Наверное, это не знали девяносто девять процентов посетителей станции. Но дверь была. Она однажды видела, подъезжая к станции, как оттуда вышли мужчины в спецовках – электрики или водопроводчики.

Хизер отставила дробовик, заботливо подняла защёлку предохранителя и спустилась с лестницы. Первые три шага она прошла нарочито спокойно, потом пустилась в бег. Времени оставалось совсем мало.

Дверь никуда не делась. Она по-прежнему пряталась в углу, стараясь быть никем не замеченной. Разве что заросла зелёным слоем плесени. Табличка «НЕ ВХОДИТЬ!» исчезла, остался только чёрный прямоугольный след.

Хизер повернула ручку, уверенная, что дверь плотно заперта. Иначе и не могло быть.

Но она ошиблась. Дверь была открыта... если вдуматься, разве не об этом говорила исчезнувшая табличка «НЕ ВХОДИТЬ»? Заглянув в разверзшийся чёрный проём, Хизер увидела каменные ступеньки, ведущие вниз. На сводах короткого коридора горели лампы, огороженные проволочной сеткой. Судя по всему, это был вход в канализацию или какой-то подземный проход.

Хизер брезгливо скривилась. Канализация... Нет, она не сможет ползать по подземным коридорам, вдыхая аромат сливного бачка. Всему есть предел.

Ладно, Хизер, ладно. Плакаться будешь потом. Времени нет.

Хизер закрыла дверь за собой. Спускаясь вниз, размышляла о том, как вообще можно выбраться из канализации. Сантехника не была предметом её обожания, и познания Хизер в этой области не продвинулись дальше одной-единственной мысли: выход есть везде. Значит, если она будет идти по коридору, то рано или поздно выберется наверх.

На нижней площадке, перед чёрной железной дверью, расплывалось глинистое пятно. Хизер пришлось вжаться спиной в стену, чтобы обойти дурно пахнущую лужу. Присмотревшись, она увидела, что болотная масса сочится из щели под дверью.

Ну что... откроешь?

Хизер помедлила, борясь с затаившимся в душе отвращением. Бежать, конечно, больше некуда, но, Боже, как не хотелось ей войти в этот мир тухлятины и гнили.

Дверь, оставшаяся сзади, скрипнула. Хизер оглянулась. Дверь была чуть приоткрыта, но снова захлопнулась, как только она обернулась... даже на таком расстоянии обдав её порывом холодного ветра.

Ну всё, всё. Хизер дёрнула на себя чёрную дверь. Она не шелохнулась. Хизер потянула снова, на этот раз с ощутимым усилием. Дверь немного сдвинулась, взорвавшись душераздирающим скрипом, словно провели вилкой по тарелке. Похоже, её не открывали так давно, что шарниры окончательно заржавели.

За дверью был ещё один коридор, на этот раз уже без освещения. Воздух отдавал затхлостью и каким-то кислым запахом. Прямо за порогом расплывалась большая лужа – не перепрыгнуть, не обойти. Хизер несколько секунд смотрела на колыхающуюся гладь с комочками чего-то, подозрительно напоминающего дерьмо, потом сглотнула слюну и сделала шаг вперёд, погрузив левый сапожок в воду. Кожа сапожка была хорошая, водонепроницаемая, но Хизер всё равно передёрнуло. Неприятно было не столько чувствовать соприкосновение с отвратительной жижей, сколько осознавать, что она постепенно опускается всё ниже и ниже, становится готовой на всё. Ещё днём она была обычной девушкой, считавшей святым ритуалом принятие душа перед сном и двухразовую чистку зубов... а теперь стояла по щиколотки в этой воняющей массе. Страшно подумать, на что она будет готова под утро.

Как бы это ни было трудно, Хизер закрыла и эту дверь. Это ненадолго задержит потенциальных преследователей. Она оглядела дверь в поисках замка или засова, но ничего такого не нашла.

Ну, и куда теперь?

Признаться, Хизер не имела понятия, что делать дальше. Сейчас, когда дверь была закрыта, она осталась в кромешной темноте. Коридор тянулся прямо, растворяясь в тёмной дали, и чем он кончался, было известно одному Богу.

Хизер взвалила ружьё на плечо и пошла вперёд.