Тихие шаги

Глава 23

20 июня, воскресенье

г. Шелково

Перед уходом Карпатский оставил ей второй комплект ключей со словами:

– На случай, если тебе захочется выйти погулять или нужно будет куда-то сходить.

Подпирая спиной свободный кусок стены в прихожей, Диана кивнула и слегка нахмурилась.

– Наверное, мне надо бы съездить домой и взять кое-какие вещи, – не слишком уверенно предположила она. – Если уж я действительно остаюсь у вас на пару дней. У меня ведь с собой ничего нет. Даже зубной щетки.

Ей самой эта идея не очень-то нравилась: возвращаться в квартиру после того, что там произошло ночью, совершенно не хотелось. Конечно, можно было убедить себя, что при дневном свете там безопасно. Она ведь еще совсем недавно собиралась исходить именно из этого. Но щедрое предложение Карпатского остаться у него несколько сбило ее с боевого настроя.

Сам он тоже не выглядел слишком обрадованным таким планом.

– Не стоит ехать туда одной. Все самое необходимое, вроде зубной щетки, можно купить. Здесь рядом есть магазин, а чуть дальше – целый торговый центр. – Он улыбнулся и добавил: – И мои футболки к твоим услугам. Они в большом шкафу в спальне. А чистые полотенца, если понадобятся, в узком. Бери все, что нужно. Если вдруг тебе придется здесь задержаться и будет нужно из дома что-то конкретное, лучше съездим вместе.

Диана не знала, тревожиться ей после такого заявления или радоваться. Его забота, безусловно, была ей приятна, но возможные причины, из-за которых ей придется задержаться здесь дольше пары дней, пугали.

– Хорошо.

Карпатский, как раз надевший рубашку поверх футболки и плечевой кобуры и поправлявший завернувшийся воротник, с подозрением посмотрел на нее.

– Почему ты так улыбаешься?

Диана пожала плечами. Пока он не спросил, она и не отдавала себе отчета в том, что улыбается.

– Как – так?

– Не знаю, – хмыкнул он. – Как-то подозрительно довольно.

В ответ она лишь снова пожала плечами и попыталась сменить тему:

– Вы вернетесь не очень поздно? Синоптики ураган обещают вечером и в ночь.

– Постараюсь вернуться до него, если ничто не помешает.

– Отлично. А что вам приготовить на ужин?

Он как будто даже растерялся от ее вопроса и дал понять, что это совсем не обязательно, но Диана настояла, и Карпатский предложил:

– Ладно, тогда удиви меня.

– Но я же не знаю, что вы едите, а что нет!

– Я всеяден. Все, мне пора, пока.

На долю секунды ей показалось, что сейчас он наклонится к ней для быстрого поцелуя, но Карпатский лишь махнул рукой и скрылся за дверью. Даже странно, откуда у нее появилась эта фантазия? Ведь всего полчаса назад, в разговоре за завтраком, он был предельно честен и конкретен в описании своего видения их дальнейших отношений. И видение это не оставляло места романтическим фантазиям, хотя признание в том, что она ему нравится, несколько обнадеживало. Как и его внезапный переход на «ты», который, кажется, Карпатский сам даже не заметил. Возможно, именно этот факт стал причиной той самой улыбки, которая вызвала у него подозрения.

Оставшись одна, Диана все-таки заставила себя доесть давно остывший завтрак, после чего убрала со стола и помыла посуду. Последнее она не особо любила, поэтому у нее в квартире стояла посудомойка. Диана надеялась, что удастся забрать ее с собой в новое жилье.

Закончив на кухне, она заправила постель, на которой спала (свою Карпатский убрал сам), и отправилась в душ. Было немного странно принимать его в чужом доме, но волосы требовали. С чистой головой любые проблемы решаются легче.

Конечно, у Карпатского не оказалось никаких дополнительных средств для ухода, даже банального кондиционера, только шампунь. А еще Диана не смогла найти фен, поэтому сушить волосы пришлось естественным путем и без укладочных средств. Это было непривычно, неудобно, но пришлось смириться.

«Да уж, если покупать заново все, чего мне здесь остро не хватает, я разорюсь», – мелькнула неприятная мысль.

Как же ее это угнетало: снова считать деньги и мучительно выбирать, на что из необходимого их потратить!

Как следует просушив волосы полотенцем, Диана устроилась в гостиной на диване, включила фоном телевизор, чтобы было не так тихо и тоскливо, и принялась в который раз просматривать предложения квартир. Однако на сайте не появилось ничего принципиально нового. В особенности соблазнительного предложения просторной квартиры с хорошей отделкой за небольшие деньги.

«Может, я зря зациклилась на Шелково? – подумала Диана, откладывая смартфон. – В конце концов, что меня здесь держит? Наверное, наоборот, стоит уехать подальше и там начать все с нуля? Тогда и работу можно искать, где угодно, и поехать туда, где найдется что-то подходящее».

Размышляя над этим, она встала с дивана, прошлась по комнате, остановилась у шкафа с книгами. Тот был небольшим, книги на полках стояли в два ряда, совершенно разные: и классика из школьной программы еще в советском издании, и популярные переводные романы конца двадцатого века, и более или менее современные книги. Диана заметила даже несколько любовных романов, но не тех, что продают в виде тонких книжиц с мягкой обложкой, а в твердом переплете. Ей подумалось, что и сам шкаф, и его содержимое стоят здесь еще с тех времен, когда Карпатский был женат. Возможно, и книги эти в основном читала его жена, а классика ждала момента, когда до нее дойдет обучение их дочери.

На нижней полке Диана приметила несколько фотоальбомов. Ничего особенного, просто сброшюрованные страницы с пластиковыми прозрачными «кармашками» для фотографий. Корешки были подписаны. Например, «Лето 2007» или «Геля. Детский сад». Рука сама собой потянулась к «Лету 2007».

Первые фотографии в альбоме были посвящены, как Диана догадалась, поездке на море. Фотографии с пляжа, с вечерних прогулок, с похода в парк развлечений. Много фотографий девочки лет семи – очевидно, Ангелины, часть из них – с мамой, чуть меньше – с папой. Всего три или четыре фотографии, где семья была запечатлена полным составом. Вероятно, сделанные по просьбе случайными прохожими.

За этими снимками следовали другие: тоже сделанные у воды, но точно не у моря. Скорее, на озере или водохранилище. Здесь людей было уже больше: и взрослых, и детей. Вероятно, это были фото с какого-то совместного пикника.

На всех фотографиях Ангелина широко улыбалась, иногда – немного кривлялась, явно чтобы рассмешить того, кто делал снимок. Много фотографий было сделано в воде или у воды. Ангелина плавала, лежала звездочкой или ныряла, подкинутая отцом. Или висела у него на плечах. Ни на одном снимке Диана не заметила надувного круга или нарукавников. По всей видимости, даже в семь-восемь лет дочь Карпатского весьма уверенно плавала. Даже в море.

Сам Карпатский выглядел очень непривычно: совсем молодой – в тот момент всего на пять лет старше ее нынешней, – улыбчивый, чуть более худощавый, без заметных залысин на голове.

Его жена – Ксения, насколько помнила Диана – не произвела на нее особого впечатления. Невысокая, с широкими бедрами и невыразительным цветом волос – русым, на одних фотографиях казавшимся чуть светлее, на других – темнее.

Но на всех совместных фото они с Карпатским стояли обнявшись, немного наклонив друг к другу головы.

Внутри неприятно дернуло и кольнуло, и Диана поспешила закрыть альбом, поставить на место. Вообще не стоило трогать его без спроса. Ей, конечно, предложили чувствовать себя как дома, но это не давало права вторгаться в личное пространство.

Время шло, солнце поднималось выше, в небольшой квартире становилось все жарче. Еще немного поковыряв в смартфоне сайты с объявлениями о работе и с предложениями съемного жилья, Диана решила сделать перерыв и пойти прогуляться, чтобы немного проветриться. Заодно решила принести немного ощутимой пользы. И себе, и гостеприимно приютившему ее хозяину.

Сначала прошлась по магазинам и набрала разной еды: и того, что ела сама, и того, что, с ее точки зрения, могло заинтересовать не слишком прихотливого мужчину, но с уклоном в правильное питание, как она его видела. Заодно прикупила то, без чего совершенно точно не могла обойтись ближайшие пару дней, сократив список таких вещей до минимума.

Жара убивала и голод, и желание стоять у плиты, поэтому пообедала Диана весьма скромно – большим салатом. Но появившийся ветер и прогноз погоды обещали, что через пару часов жара спадет, а значит, у нее все же будет шанс доказать Карпатскому, что готовить она умеет. И весьма неплохо.

Пока же заниматься ужином все равно было рано, поэтому она решила взяться за уборку. Так время пролетит быстрее. К тому же, домашние хлопоты никогда не вызывали у нее раздражения и были вдвойне приятны, когда они для кого-то еще.

Для одинокого холостяка Карпатский весьма неплохо поддерживал в квартире чистоту, но протирать пыль можно хоть каждый день, а то и пару раз в сутки. Вот только закончила Диана с этим весьма быстро и решила пойти дальше: разобрать небольшой бардак на холодильнике. Здесь он был не очень высоким, примерно с ее рост, и наверху скопилось много мелких предметов: пустая пачка от сигарет, непонятным образом оказавшиеся там ножницы и моток скотча, вскрытая упаковка пальчиковых батареек, инструкции от микроволновки и кофеварки, лежавшие, судя по всему, уже приличное время. И пара листов белой бумаги, сложенных пополам, с карандашом внутри. Карандаш она заметила не сразу, только когда тот выпал и, ударившись о стол, отскочил на пол.

Диана чертыхнулась, подняла карандаш, собиралась засунуть его обратно в сложенные листы, но заметила, что между ними притаились еще и фотографии. Природное любопытство заставило ее на них взглянуть, после чего уборка была забыта.

На первой же фотографии Диана обнаружила шкатулку. Ту самую шкатулку, которую накануне отнесла Карпатскому. Только было непохоже, что ее сфотографировали в лаборатории или каком-нибудь кабинете. Снимок явно был любительским и сделан на чьей-то кухне. Диана машинально перевернула фотографию и обнаружила на оборотной стороне подпись карандашом: «Кочергин 10 июня».

Сев за стол, Диана раскрыла сложенные пополам листы и мельком просмотрела два других фото. Оба вызвали ужас: на них были запечатлены мертвые тела с разодранной грудной клеткой. Она торопливо перевернула их лицевой стороной вниз и обнаружила на каждой еще по одной подписи: «Кочергин 18 июня. Убит с 13 на 14» и «Панова 19 июня. Убита с 18 на 19».

По спине пробежал мороз. И так можно было догадаться, что шкатулка и обезображенные трупы связаны между собой, иначе фотографии не лежали бы вместе, а одна и та же фамилия и вовсе не оставляла возможностей для другого толкования.

Диана развернула сложенные пополам листы и вгляделась в хаотичные, как сначала показалось, надписи на первом. Через пару секунд она поняла, что это своего рода таблица для анализа. Если мысленно разделить лист на три колонки, то первая носила название «Кочергин», третья – «Панова», а вторая оставалась безымянной. В ней чуть ниже шла надпись: «Шкатулка». От нее к крайним колонкам тянулись стрелочки, на концах которых были указаны даты: 10 июня для Кочергина и 16–18 июня для Пановой.

Дальше в средней колонке было написано: «слуховые галлюцинации» с припиской в скобочках «как будто кто-то ходит». И снова две стрелочки. В колонке Кочергина в этом месте стоял вопросительный знак, а у Пановой: «По ночам 17, 18 и 19».

Следующая надпись в средней колонке гласила: «Визит неизвестной». И снова стрелочки с надписями на конце: «около 2.00, может, позже» у Кочергина и лаконичное «2.27 (смс)» у Пановой.

Диана невольно вспомнила события последних двух ночей. Ощущение чужого присутствия, звук шагов. Внезапный визит Савина. Во сколько это было? Кажется, часы показывали двадцать пять минут третьего, когда стук в дверь прекратился. Карпатский не просто так велел ей не пускать незнакомцев, он подозревал, что к ней должны прийти. Но он полагал, что это будет женщина, поскольку к Кочергину и Пановой, кем бы они ни были, приходила женщина.

Диане вдруг стало трудно дышать, когда она поняла, чем все могло закончиться для нее, если бы она открыла Савину (или, скорее, тому, кто выглядел как Савин) дверь. Сейчас она выглядела бы как люди на тех фотографиях, на которые не хотелось смотреть.

И Карпатский знал, что это возможно. Знал, но ничего ей не сказал. Ну, не то чтобы совсем ничего, но не сказал главного.

Диана постаралась отстраниться от этих мыслей и скользнула взглядом по листу ниже. Следующая надпись в средней колонке была сделана на большем расстоянии от предыдущей, чем первые три друг от друга. Как будто Карпатский хотел отделить ее от них, осознанно или нет. Она гласила: «Чувство вины?» На концах стрелочек значилось: «Брошенный ребенок» у Кочергина и «Погибшая сестра» у Пановой.

Отдельно от складывающейся из надписей таблицы, в правом верхнем углу листа, Карпатский записал несколько вопросов: «Открывали шкатулку? Брали камни? Как убийца покинул квартиру? Разбитое сердце?» В последней строчке большими буквами повторялось слово: «КАМНИ???» Его Карпатский даже заключил в рамочку. А ниже приписал: «Демоническая сущность?», но потом яростно зачеркнул эту надпись, да так, что Диана с трудом ее прочитала.

Больше на листе ничего не было. На двух других – тоже. Как если бы Карпатский собирался рисовать еще одну схему или таблицу, но то ли руки не дошли, то ли мысль.

Почти негнущимися пальцами Диана снова сложила листы пополам, не забыв разместить внутри фотографии. Немного посидела, глядя в одну точку и осмысливая прочитанное, а потом потянулась к смартфону. Буквально через два гудка в трубке раздалось веселое приветствие Савина, на которое Диана никак не отреагировала. Она лишь с трудом выдавила:

– Зачем ты приезжал ко мне ночью?

Савин, как показалось, растерялся.

– М-м-м… Ночью? Какой ночью?

– Этой ночью. Ты приезжал ко мне? Стучал в мою дверь?

– С чего бы мне это делать? – все тем же растерянным и как будто немного испуганным голосом поинтересовался он. – Диана, что случилось? Я к тебе не приходил, я был на озере! Я, скорее, позвонил бы, если бы узнал что-то важное…

Она выдохнула, пытаясь совладать с охватившей ее дрожью. Значит, правильно все понимает.

– Диана? – встревоженно позвал Савин. – Ты в порядке?

– Пока да, но это может быть ненадолго. Мне нужна помощь, Денис.

– Все, чем смогу… Но что случилось-то? Это как-то связано со шкатулкой?

– Да. И с тем, что обитает внутри нее. Ты все еще на озере?

– Да.

– А Федоровы там?

– Понятия не имею, но могу узнать. А они тебе зачем?

– Думаю, происходящее по их части. Во всяком случае, они могут что-то посоветовать. Я сейчас к вам приеду. Можешь пока найти их и убедиться, что они никуда не уедут? Скажи, что это вопрос жизни и смерти.

В трубке на пару секунд повисло молчание, а потом Савин очень серьезно произнес:

– Я все сделаю. Приезжай.