Терминатор 2. Инфильтратор

Парагвай, настоящее

Capa чувствовала, что выглядит крайне неловко. Честно говоря, это ощущение было вполне обоснованно: прочие гости пришли на вечеринку в обычной одежде и сандалиях, кое-кто даже в шортах. На ней же было платье— точно такое же, как у Скарлетт О'Хара на пикнике: легкая шляпа с широченными полями, митенки, буфы, низкий лиф, кринолины и огромные фижмы. Только наряд имел не белый, а красно-черный цвет.

Замечая ее, гости начинали подозрительно улыбаться. «В них определенно чувствуется некое хищное, волчье превосходство», — думала Сара. Тем не менее она старалась улыбаться в ответ, изо всех сил делая вид, что все в порядке.

Через несколько минут к ней подошел хозяин дома, Виктор Сальсидо, с грудой поджаренных и политых соусом ребрышек на очень маленькой картонной тарелке. Сара пыталась отказаться, но он сунул блюдо едва ли не силой. Тарелка покачнулась, и соус выплеснулся на платье. Одежда внезапно приобрела белый цвет, и густая, красная жидкость, стекая вниз по груди, стала очень походить на кровь. Уронив тарелку, Сара взглянула на свои руки в белых нитяных митенках. Это и в самом деле оказалась кровь!

Вокруг смеялись, указывая на нее пальцами. Сара попятилась, тщетно ища взглядом хоть одно лицо, не искаженное злобным смехом. Толпа расступилась, и у дверей показался высокий человек, затянутый в черную кожу. Его голова — медленно, словно башня танка, — повернулась в сторону намеченной жертвы. Сара узнала Терминатора в ту же секунду. Не торопясь, киборг двинулся в ее сторону. Зайдясь в безмолвном крике, Сара ринулась было бежать, но обнаружила, что не может сделать ни шагу. Лицо Терминатора сделалось мягче, нижняя челюсть вдруг обросла короткой бородкой. Он на мгновение засунул руку себе за пазуху. Через несколько секунд средний палец руки начал на глазах изменять свой цвет, превращаясь в длинную серебристую пику. Затем метаморфоза коснулась его тела— Терминатор становился стройнее, ниже ростом, причем до тех пор, пока Сара не обнаружила, что смотрит в неподвижное, невозмутимое лицо Т-1000.

— Позови Джона, — произнес он. — Позови Джона, скорее!

Сара развернулась и пустилась бежать. Сердце колотилось о грудную клетку, точно пойманная птица, по щекам текли слезы. Окружающие взирали на нее с бесстрастием зрителей, наблюдающих за партией в гольф.

Внезапно Сара оказалась в Чако; трава и кустарник цеплялись за нелепо длинную юбку, извиваясь и хлеща по ногам, точно плети. Наконец, она упала, и стебли травы с колючими ветвями кустов вцепились все тело, прижали к земле, точно живал колючая проволока; Сара была парализована, схвачена, а рыжий Дуглас из Государственной клиники Пескадеро склонился над ней и медленно, сладострастно лизнул в щеку. Затем громила поднялся на ноги и медленно смерил свою жертву взглядом. Его слюна жгла щеку, точно кислота, но Сара не могла даже крикнуть.

Рядом с санитаром появился Т-1000. Машина-убийца и Дуглас переглянулись, а затем вновь уставились ей в лицо.

— Позови Джона, — сказал Т-1000.

Он раскрыл ладонь, которая мгновенно превратилась в ковш древнего парового экскаватора, окаймленный острыми стальными зубьями. «Челюсти» ковша лязгнули, метнулись вперед и заглотили ее голову.

Сара отчаянно закричала и вскочила.

— Мам?

Ударив по кнопке, Джон включил лампу. Сара никак не могла унять дрожь. Подойдя, сын присел рядом на кровать. Юноша молчал и даже не шевелился, поддерживая и ободряя мать только лишь своим присутствием.

Да, она дома, в постели — ей ничто не угрожает.

Судорожно обняв сына, Сара крепко прижала его к себе; прерывисто дыша, она изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Опять приснился кошмар? — спросил Джон, поглаживая ее по спине.

Волосы Сары были мокры от пота, несмотря на то, что ночь оказалась довольно прохладной. Дрожь практически унялась, по телу женщины, сжавшейся в комочек, лишь иногда пробегали судороги.

Глубоко вздохнув, Сара выпрямилась, легла и машинально потянулась к тумбочке за сигаретами, которых там, конечно же, не было. Увидев это, Джон слегка улыбнулся.

— Тоже мне, умник… — проворчала Сара. — Приснилось бы тебе такое — сам бы полез за куревом…

Джон улыбнулся шире, но внезапно улыбка исчезла с его лица. Взгляд его сделался серьезным.

— А ведь тебе уже давно не снилось таких кошмаров, — сказал он.

— Да все мои сны — кошмары, — ответила Сара, садясь в постели и опираясь спиной о спинку кровати. — Старый, добрый доктор Силберман однажды сказал, что я — очень впечатлительная особа с богатым воображением. Именно поэтому меня и мучают подобные сны.

Невесело улыбнувшись, она взглянула на сына.

— Все нормальные люди в своих страшных снах садятся не на тот автобус или являются на работу в исподнем. А мне снятся неодолимые машины-убийцы, посланные уничтожить будущее человечества…

— И с чего бы это? — заметил Джон.

Оба рассмеялись. Сара немного расслабилась, сбросив часть напряжения.

— Все дело — в этой встрече с Дитером…

— Фон Росбахом, — подсказала Сара.

— Ну да. Наверняка, этот кошмар — из-за него.

Закинув ногу на ногу, Джон взглянул в глаза матери, приглашая ее к разговору.

Сара благодарно улыбнулась ему.

— Ну, возможно, дело и не только в нем, — сказала она. — Сон начался во время асадо в доме Сальсидо. Я была одета, как Скарлетт О'Хара. — Джон рассмеялся. — Только платье было красно-черным.

Опустив голову, Джон метнул из-под бровей угрюмый взгляд.

— Скарлетт О'Хара на готический манер? Мам, надо отдать Силберману должное: что касается впечатлительности и богатства воображения, то тут он попал в самую точку. Наверное, ты и в самом деле нервничаешь насчет этого праздника.

— Ну да, — призналась Сара, пожав плечами. — Быть может, для меня это— вход в местное высшее общество. Знаешь, я практически не разбираюсь во всех этих дамских штучках. А местные женщины на них просто помешаны… Не хотелось бы осрамить тебя перед друзьями.

Джон изумленно поднял брови.

— Мам, — серьезно сказал он, — тебе это не удастся. Ты — моя героиня.

Внезапно он затянул тонюсеньким фальцетом:

— Ты — ветер под моим крыло-о-ом…

Сара запустила в него подушкой.

— Прочь! — со смехом воскликнула она. — Прочь из моей комнаты со своими ариями!

— Лалала-ла-ла-лааа-ла-ла-ла, — пропел Джон, плавно взмахивая руками в воздухе и пританцовывая на ходу, — ты — ветер под моим крылом!

— Спокойной ночи, Джон. Притормозив на пороге, он погасил свет.

— Спокойной ночи, мам.

Подобрав подушку и снова забравшись в постель, Сара хмыкнула. «Господи, какой замечательный мальчишка! И, благодаря мне, ему не придется провести остаток жизни, спасая человечество от окончательного истребления».

Дитер чувствовал себя добрым и полным сил. Первые несколько утренних пробежек дались тяжело; сделав каких-нибудь пять километров, он чувствовал себя вымотанным до предела. Сегодня в относительной прохладе утра по сухой дорожной пыли, клубящейся под ногами, он сделал легкой рысцой целых десять километров. Вдыхая терпкие ароматы зарослей Чако, он провел большую часть утра во внутреннем дворике, перед окнами своего кабинета, выполняя ката за ката.

«Под конец требуется что-то спокойное, требующее внимания и точности», — подумал он.

Метание ножей могло не очень-то часто пригодиться на практике, однако являлось само по себе просто замечательным упражнением. Схватив клинок за острие между большим и указательным пальцами, он взвесил нож в руке и сосредоточился. Могучее тело Дитера лоснилось от пота; светлые волосы на широченной груди поблескивали в лучах солнца.

Из окна кабинета за ним наблюдала Эльза Энсиньяс, племянница Епифанио. Ее и без того огромные карие глазищи были широко раскрыты, челюсть опускалась все ниже и ниже, а рука с тряпкой двигалась все медленнее. Она протирала один и тот же небольшой участок стекла вот уже добрых полчаса, и Дитер начал нервничать. Казалось, за все это время она даже ни разу не моргнула.

В этот момент в кабинет ворвалась Мариетта, с явным намерением отругать Эльзу за то, что она так долго возится со своей работой. С первого взгляда догадавшись о сути происходящего, она ухватила племянницу за ухо и выволокла в коридор. Здесь, не отпуская ее уха, она развернула Эльзу лицом к себе.

— Ты что же это делаешь, негодница?! Глазеешь на сеньора фон Росбаха, как последняя пута! Что скажет твоя мать?!

— Я не глазела! — запротестовала Эльза. — Я мыла окно!

— Не смей пререкаться! — Тетка погрозила ей пальцем. — Я следила за тобой целых пять минут, — солгала она, передразнивая застывший взгляд племянницы и то, как она водила тряпкой по стеклу. — Вот как ты выглядела со стороны, безмозглая девчонка! Точно сонная рыба!

Эльза хихикнула.

— Я ничего не могла с собой поделать, тетушка. — Она склонилась к уху Мариетты. — Он такой хорошенький.

Экономка вздохнула:

— Ступай в библиотеку, пропылесось ковры. И постарайся закончить хотя бы к ужину. Vamos!

Посмотрев в последний раз в сторону окна кабинета, Эльза отправилась в библиотеку. Мариетта, покачав головой, пошла в кабинет домывать окно. Подобрав тряпку, она принялась за дело, но тут се внимание отвлекло нечто, ярко блеснувшее на солнце.

Сеньор фон Росбах, только что метнувший нож, выпрямился. Лезвие, подрагивая, торчало из самого центра мишени.

«О, господи! — подумала Мариетта. — Неудивительно, что бедняжка Эльза на него загляделась».

Обнаружив, что она и сама уже довольно давно протирает тряпкой один и тот же участок стекла, экономка внутренне рассмеялась. Наверное, ей придется попросить у Эльзы прощения. Если уж она, старуха, не могла оторвать от него глаз, где уж тут совладать с собой девчонке девятнадцати лет от роду?

Собрав ножи и обернувшись, Дитер встретился с Мариеттой взглядом и приветливо улыбнулся. После этого он поднялся по лестнице прямо в кабинет.

— Спасибо, что выручили меня, — сказал фон Росбах. — Я не решался подняться, пока ваша племянница находилась здесь.

Мариетта рассмеялась, переходя к другому окну.

— Она прямо остолбенела, глупая. А вам — не пора ли собираться?

Дитер взглянул на часы: ого, уже полдень. На асадо следовало прибыть к двум, а ехать предстояло больше часа.

— Si, — ответил он. — Спасибо за напоминание.

— Мамочка, ты выглядишь просто великолепно!

Сара одернула бледно-голубой ремень и поморщилась.

— Наверное, я зря выбрала белый цвет, — проворчала она.

— Да нет же, белое тебе очень к лицу, — продолжал настаивать сын.

Платье с короткими рукавами, обшитыми воздушными кружевами, в самом деле, сидело как с иголочки; видимо, портной решил постараться на славу. Однако женщина никак не могла отделаться от субъективного чувства, что ни одно одеяние не может соответствовать ее внутреннему миру. Сара вздохнула. Когда-то давно это занятие приносило ей невиданное удовольствие; она могла часами вертеться перед зеркалом, расхаживать на высоких каблуках и раскрашивать лицо. Однако сейчас все изменилось. «Во имя Джона, — решила она, — я должна быть как можно незаметнее». Знала бы Сара, насколько трудной окажется эта задача!

— Можно, я сяду за руль? — спросил мальчуган.

— Нет, — коротко отрезала мать, элегантно одевая черные очки.

— Ну пожалуйста! — взмолился Джон, поднимая на нее свои широко открытые глаза.

Отвернувшись, женщина не смогла сдержать улыбку.

— Это нечестно, — произнесла она. — Ты же знаешь: я не выношу таких просьб.

— Ну пожалуйста, мамочка, — предпринял очередную попытку Джон, почувствовав себя на половине пути к успеху. — Можно я поведу? Пожалуйста, пожалуйста!

— Нет, — продолжала сопротивляться мать. — Я прихожу в ужас, когда ты оказываешься за рулем.

— А мне нравится за этим наблюдать! — решил пойти в атаку смышленый парень. — Кто сказал, что мне— будущему спасителю человечества— нужны права?

Сара ласково схватила сына за шею и, притянув к себе, прошептала на самое ухо:

— Быть может, я и выполню твою просьбу по дороге домой. Согласен?

Джон фыркнул, решив бороться до конца, однако затем, тщательно взвесив ситуацию, произнес:

— Ладно, уговорила.

— Только знай: я могу в любой момент переменить свое мнение на противоположное, понял? — Сара взяла сумку и отправилась к двери, удивляясь тому давно забытому звуку, который издавали босоножки на высоком каблуке.

— Ну мамочка!

— И не смей хныкать, — отрезала она.

— Я буду обходиться с тобой, как с королевой! Я даже согласен убирать стойло Линды до конца этой недели!

Сара обернулась к сыну и насмешливо произнесла:

— С данного момента ты облагаешься этой обязанностью до конца лета, понял?

— Но почему? С какой стати? — воспротивился мальчуган, догоняя мать у главного входа.

— Ты становишься старше, — ответила она, запирая центральную дверь. — Пришло время для того, чтобы учиться ответственности.

— О'кей, — проворчал Джон. — В конце концов, я все равно провожу летом рядом с Линдой гораздо больше времени, чем ты.

Оглянувшись на нижней ступени лестницы, Сара перебросила ему ключи.

— Веди, — великодушно произнесла она. — Но только постарайся это делать так, чтобы мне не приходилось на каждом повороте закрывать от страха глаза.

Встречаясь с людьми, Сара не любила надевать черные очки; она всегда предпочитала роговую оправу. По этой причине она не боялась предстоящей встречи. Джон дал слово находиться при ней по крайней мере в течение первого получаса, затем он, несомненно, отправится к Льюису и его хорошенькой сестре Консуэлле.

Сара помедлила, не решаясь ступить под своды каменной колоннады, которая окружала по периметру внутренний двор. Последний был наполовину скрыт от взора внешнего наблюдателя зарослями бугенвиллии. «Скрипи зубами, — сказала себе Сара, — но продолжай делать свое дело».

Сеньор и сеньора Сальсидо пытались сделать все, чтобы она не чувствовала себя здесь неловко. Видимо, во время их отсутствия Льюису удалось здорово расхвалить Джона. Мало-помалу Сара расслабилась, но она не переставала удивляться, насколько сильно приготовление обычных шашлыков не вяжется с образом человека, который треть своей жизни провел в компании бандитов и торгашей, переезжая от одной границы Америки к другой.

Сара вспомнила старое-престарое кино с Питером Устиновым в главной роли. Его герой говорил что-то вроде: «Хотите вы знать об этом, или нет, но мы, отъявленные негодяи, порой начинаем жить жизнью обычных милых людей».

Принимая утонченные знаки почтения и внимания, которыми сеньора Сальсидо одаривала ее персону, Сара безотчетно подумала: «Когда же я смогу, наконец, покинуть этих чрезвычайно милых, но ужасно надоедливых людей?»

Во внутреннем дворе царила суматоха, и как только к входу приближались новые люди, все внимание устремлялось только на них.

— О! — воскликнула сеньора Сальсидо, сияя как медный грош. — А вот и наш новый сосед! Вы когда-нибудь встречались с ним, сеньора Кригер?

Саре оставалось только лишь отрицательно качнуть головой.

— Ну что вы! Тогда позвольте представить вас друг другу. Это очаровательный человек! — Схватив Сару за локоть, она потащила ее внутрь двора. — Представляете, он купил эстанцию старика Стресснера.

Не обращая никакого внимания на высокие каблуки Сары, хозяйка потащила ее прямо по рыхлой земле в направлении входа. Увидев предмет столь лестных высказываний, она не смогла сдержать улыбки.

Джон оторвался от разговора со своими новыми друзьями и обернулся к человеку, которому хозяева устроили такой прием. Увидев его лицо, парень застыл, мгновенно переведя взор на свою мать. Ей было пора отсюда сматываться!

— Ох, это же сеньор фон Росбах! — начала свои причитания Консуэлла. — Да. Que hombre!

Джон бросил взгляд на хозяйку, крайне удивившись столь подобострастному отношению к абсолютно чужому человеку. Изучив внешность нежданного гостя, Джон огромным усилием воли заставил себя оставаться на месте. Инстинкт самосохранения кричал: «Джон, беги из этого места изо всех сил!» Оглядев незнакомца вновь, парень решил, что это и был Дитер.

— У него есть ряд общих дел с моим отцом, — продолжала тем временем тараторить Консуэлла. — Насколько мне известно, они пытаются вывести новую породу коров. — Девочка, подняв глаза к небу, мечтательно покачала головой; складывалось впечатление, что она говорила о новом сорте роз, а вовсе не о мясной породе домашнего скота.

Джон посмотрел через плечо Консуэллы на выражение лица изумленного Льюиса и чуть было не засмеялся во все горло. Сердцебиение уже давно успело прийти в норму, однако он беспокоился, что же по этому поводу думает мать. Нужно было, как можно скорее, переговорить с ней тет-а-тет.

Сара сжала зубы и растянула губы в некотором подобии улыбки. Как только Джон оказался рядом, она поняла, что все в порядке, и перестала сопротивляться безуспешным попыткам Консуэллы сдвинуть его с места.

— Этот человек не сможет заняться одновременно каждым из нас, мамочка, — прошептал на английском Джон, прижавшись к уху Сары.

Наконец-то они приблизились к сеньору фон Росбаху, который незамедлительно развернулся и встретился холодным взглядом с Сарой. Он терпеливо выслушал болтовню сеньоры Сальсидо, ни разу не переменившись в лице.

— А это мой сын Джон, — произнесла, наконец, Сара.

Дитер протянул парню свою огромную руку. Ладонь Джона оказалась сухой и сильной, даже по меркам бывшего коммандоса. Судя по всему, Дитер остался под впечатлением.

— К сожалению, я вынуждена вас покинуть, — затараторила сеньора Сальсидо, уводя в сторону своего удивленного мужа. — У вас есть шанс получше узнать друг друга.

— Мамочка! Скажи, пожалуйста, а может ли мать Льюиса оказаться свахой? — спросил Джон на английском.

Сара усмехнулась, ничего не ответив на этот по-детски непосредственный вопрос.

— Быть может, нам будет лучше предположить, что именно сегодня произошло наше первое знакомство, — размеренно произнес фон Росбах.

Джон принялся вновь рассматривать лицо незнакомца. Сходство с Терминатором оказалось потрясающим. «Если бы не борода…» — подумал мальчик. Несмотря на внутренние опасения, Джон поймал себя на мысли, что стоящий перед ними громила начинал все больше ему нравиться.

«Эй, Джон, — мысленно осек он себя. — Успокойся, это вовсе не Дядя Боб. А мамочка всегда оказывается права — у парня, действительно, глаза копа. Будь начеку!»

Тем временем Сара испытывала страшное волнение. Хуже всего было то, что она знала: внешность выдает внутренние переживания.

— С тех пор, когда я в последний раз находилась в таком большом обществе, прошли годы, — выдавила, наконец, из себя она. — Честно говоря, мне немного непривычно.

Джон метнул в сторону матери острый взгляд. Она в самом деле выглядела более смущенной, чем испуганной.

— Так откуда же вы, сэр? — решил взять инициативу в свои руки Джон. — Если вы, конечно, не возражаете против моего любопытства.

— В течение последних нескольких лет я веду совершенно новую жизнь, — ответил глубоким басом Дитер. Ему нравилось, что мать с сыном стараются держаться друг друга, образуя прочный альянс. Это говорило о тесном взаимопонимании в семье, а потому он просто добавил: — Я родился в Австрии.

— Я так и думала, — улыбнувшись, произнесла Сара. — Слабый акцент сразу бросился в глаза. «Думаю, испытание наполовину пройдено, — расслабившись, подумала она. — В конце концов, ситуация вполне смахивает на дружескую вечеринку, где можно познакомиться с массой интересных людей. В том числе и с тем человеком, который в точности выглядит как смертельная кибернетическая машина для истребления людей».

«Черт побери! Если бы этот человек оказался в самом деле идеальным мужчиной, то он давно бы женился».

Большую часть времени по дороге домой они молчали. Джон рассеянно рассматривал пробегающие мимо темные пейзажи, а Сара умело лавировала между глубокими рытвинами, усеявшими полотно дороги. Мимо то и дело пролетали насекомые и птицы. За пределами белых конусов фар, рассекающих ночную мглу, раздавались далекие крики потревоженных животных.

— Простое совпадение, — наконец, произнес Джон. Однако в его голосе явственно чувствовался вопрос.

Сара, находясь под огромным напряжением, продолжала упорно молчать. В голове то и дело всплывали фрагменты недавнего разговора, из груди начал медленно подниматься к горлу ручеек липкого страха. Тем не менее, это был человек! Он просто должен был оказаться человеком! Никакого сходства с кибернетической машиной! Дитер смеялся, шутил, его лицо представляло собой калейдоскоп эмоций, его тело имело свой язык жестов. Черт бы всех побрал! Однако, даже несмотря на эти успокаивающие мысли, в глубине души Сары оставались тайное недоумение и тревога.

— У парня были глаза копа, — произнес Джон. Скрестив на груди руки, он медленно сполз но сидению вниз.

Сара медленно кивнула.

— В любом случае, нам лучше как можно быстрее разузнать, кем же является этот человек на самом деле.

«Иначе он сделает это раньше нас».