Терминатор 1938

Глава 19

Вильгельм Франц Канарис сюрпризы не любил, даже приятные. Работа разведчика и без того чёрт те какая нервная, оттого и не нравилась бравому морскому офицеру, герою Великой войны любая неизвестность, неопределённость. Доходило до смешного (хотя психиатр бы тут не смеялся) адмирал и собственные дни рождения не отмечал как раз из-за «нерва неопределённости» — очень уж назойливо, с дурной театральщиной «интриговали» друзья и коллеги, стараясь произвести впечатление, удивить «неожиданными» и «оригинальными» подарками…

Служба на эскадре фон Шпее, а после утопления «Дрездена» приключения в Южной Америке, подходящие больше авантюрным романам, далее командование подводными лодками и ответственная работа на посту главы абвера, всё вышеперечисленное не способствовало укреплению нервной системы. Потому адмирал и требовал от подчинённых чёткости в докладах, а, главное — не утаивать неприятные для начальства нюансы. Мол, чем раньше узнал шеф о проблеме, тем больше времени на её решение, ведь «само не рассосётся»…

И когда от Александра Целлариуса пришли одна за другой три шифровки в которых «прибалтийский кудесник» докладывал о выходе его людей на невероятно ценный источник, умудрившийся из СССР сбежать в Ригу, Канарис вызвал резидента в Берлин.

— Итак, Алекс, внимательно слушаю. Вы профессию сменить и в писатели податься не собираетесь? Читаю ваши донесения словно роман приключенческий.

— Понимаю. Только в реальности дело обстоит ещё более фантастически, чем я сигнализировал.

— Вот как, — Канарис «отыграл» левой бровью, изобразив нешуточный интерес.

— Не иронизируйте, мой адмирал, объект чертовски необычен.

— Так чего тянете, Алекс? Приступайте к повествованию, держу пари, архиувлекательнейшему.

Не отреагировав на колкость начальства, фрегаттен-капитан потянулся к папке, не особо то и «увесистой».

— Первыми на объект, далее поименованный как Странник, внимание обратили агенты из группы Отто Шварца. Странник пытался сбыть рижским ювелирам советские украшения, каковых имел значительное количество. Причём к немецким мастерам дел золотых даже не подходил, хотя мог взять более достойную цену, контактировал исключительно с евреями.

— Что за изделия, — осведомился Канарис, — не из старой ли России побрякушки?

— Разные, мой адмирал, были как серьги-кольца-гарнитуры начала века, так и изделия советских ювелирных фабрик. Как отмечали все эксперты, с кем наш агент имел разговор, — изделия безусловно качественные, заслуживающие внимания. Да, не имеют особой художественной ценности, но надёжное помещение капитала, что столь ценно в наше неспокойное время.

— И ваш Странник изрядно порастряс свой клад? Кстати, а червонцы царские не предлагал?

Целлариус напрягся, — ходили слухи, что большевики наладили штамповку «николаевских» червонцев на «родном» оборудовании. Нет, золото в них наличествует, всё нормально, никакого обмана. Фишка в том, что Кремлю выгодно не тратить труднодобываемую валюту, а расплачиваться с агентурой ликвидными червонцами, каковые знающими людьми лишь с большим трудом распознаются как «новодел», правда ничуть не отличающийся по ценности и содержанию драгоценного металла от оригинальных, выпущенных в Российской империи золотых кружочков. Тем более легализовать золотые монеты с профилем последнего российского императора проще простого — где взял, да купил у поиздержавшихся эмигрантов из России, заполонивших Европу, обнищавший граф Кузькин продал, или барон Распутин, вот и весь ответ…

— Наш Странник, — выделил фрегаттен-капитан, — НАШ.

— Уверены?

— Судите сами, герр адмирал, — человек появляется из ниоткуда, утверждает, что из Советского Союза. Мы проверили — Странник действительно засветился в приграничных с СССР районах в указанные им дни, удалось примерно отследить его путь от границы до Риги. В том, что он мог «порвать нитку» и обмануть пограничников, не испытываю ни малейших сомнений. Объект отменно подготовлен физически и способен на такие подвиги. Шварц вынужденно признался — Странник в конфликтной ситуации легко обезоружил и «выпотрошил» их группу из пяти человек. Умелых и подготовленных агентов, вооружённых, нацеленных на захват и вдумчивую беседу с «клиентом».

— Ого, выходит Отто завербован этим вундеркиндом? — Канарис недоверчиво хмыкнул.

— В том-то и дело, что Странник сразу же потребовал от Шварца контакта со мной, упомянув в разговоре «бюро Целлариуса». А это наше внутреннее поименование, как там говорят островитяне, — сленг.

— Утечка? Откуда большевик с замашками бандита знает название горшков на вашей кухне, Алекс? Вы его до сих пор не вытрясли? Почему?

— Посчитал нецелесообразным, мой адмирал. Устраивать в Риге, напичканной агентурой НКВД, гасконаду с возможной стрельбой — уж извините. Мне там ещё работать, если не вылечу в отставку. А теперь объект в рейхе и я докладываю всё, что удалось собрать по Страннику.

— Странный, очень странный Странник. Не мог не понимать, что в Германии с него спросят. Но приехал, причём сам рвался в рейх. Продолжайте, Алекс.

— Отто организовал мне встречу тет-на-тет, которая прошла на побережье, Странник выбрал место, неудобное для захвата — дюны, сосновый бор, там умелый стрелок в одиночку может натворить дел, а оппонент умеет обращаться с оружием. С первых же минут Странник заявил, что ему плевать и на коммунистов и на нацистов, его главное желание безбедно жить в Аргентине, вытащив из Совдепии ценный груз. Здесь добавлю, что про Аргентину он также разговаривал с домохозяйкой и соседями, полагая Южную Америку самым безопасным местом, где можно отсидеться, не попав под мобилизацию, пока идёт мировая война.

— Любопытно. Но, нет ли тут игры, мой друг? Нет ли двойного дна. Почему именно Аргентина? Сталин пронюхал о наших контактах с тамошними заправилами и пытается засунуть в немецкую сеть Странника?

— Не думаю, скорее здесь штамп, мечта советского гражданина ходить в белых штанах по улицам Рио-де-Жанейро. Не удивляйтесь, герой популярного в Советском Союзе романа, заработав шантажом миллион, хотел перебраться в Аргентину.

— И чем роман закончился?

— О, авантюрист и подпольный миллионер Остап Бендер, обратив миллион в золотые украшения, в роскошной шубе попытался зимой перейти по замёрзшему Дунаю в Румынию. Но был ограблен румынскими пограничниками и пинками выпровожен обратно в Советский Союз.

— Хм, забавно. Дунай, золото, вода замёрзшая, дождь золотой, Даная… Да, продолжайте, продолжайте, Алекс, не обращайте внимание на стариковское бурчание.

— У Странника в Риге даже на первый взгляд много контактов. И с русскими общался и даже с фольксдойче, готовящимися выехать в рейх. Про еврейскую диаспору я уже говорил. Слежку замечает профессионально, но отрываться не пытался — просто разворачивался и избивал увязавшихся за ним людей Шварца. На второй встрече нагло заявил, что предупреждал об аллергии на топтунов, впредь так и будет поступать, ибо не терпит за спиной всякую сволочь.

— Действительно. Наглец. Неужели не боится местной полиции? Понимает же, что стоит вам обратиться в рижский комиссариат…

— Говорит, что всё поставил на карту и попадать в каталажку не намерен, лучше погибнет, перестреляв как можно больше врагов.

— Мда, действительно не похоже на работу профессионального разведчика. Скорее боевик, курьер перевозящий ценные грузы и сросшийся с оружием, ежесекундно ожидающий нападения. Отсюда и «аллергия на топтунов» — подставлять спину категорически не желает. Нет, не разведчик.

— Тоже так считаю, — приободрился Целлариус, — о себе Странник сообщил, что беспризорник, родных нет, учился в колонии для малолетних преступников, над которой со времён Дзержинского шефствует ОГПУ-НКВД. Там проявил способность к языкам, а драться приучен с малых лет — все в той колонии дрались со всеми. Далее учёба в закрытой спецшколе, работа курьером Особого Отдела ЦК ВКП(б). Отдел секретный, нигде не упоминается и курируется лично Сталиным. Начальник отдела некто Чубайс, но Странник уверен, это псевдоним. Функционал — доставка ценных грузов в Москву из нескольких точек Советского Союза. А именно Астрахань, Свердловск он же бывший Екатеринбург, Иркутск и Казань. Очень похоже на перевозку золота с приисков и фабрик золотых изделий. Либо, как вы заметили, коридор для «царских червонцев» предназначенных к раздаче агентам в Европе. Отдел неподконтролен НКВД и состоит из десятка курьеров. Страннику посчастливилось выжить в авиакатастрофе самолёта Отдела над Каспийским морем, после чего сымитировать гибель. Немного ювелирных изделий удалось вытащить из тонущего самолёта, насколько много не говорит. Однако на дне по его утверждению, остался груз примерно в полтонны золотых слитков и около ста килограммов колец, браслетов и прочих украшений из золота с мелкими бриллиантами.

— А теперь плавно подходим к главному, не так ли, Алекс? Наш герой пораскинул мозгами и решил спрятаться за границей с частью сокровищ. Но уже здесь беглеца одолела жадность и с помощью абвера Странник возжелал сорвать банк!

— Вы удивительно прозорливы, мой адмирал.

— Тоже мне, задачка для начального класса гимназии. Пакуйте ВАШЕГО, — выделил голосом Канарис, — Странника. Да, вашего, Алекс, вашего. Это провокация НКВД. Решил новый нарком отличиться перед Сталиным, для чего на Лубянке придумали вытащить на свою территорию спецгруппу абвера. Ещё и с гидропланом, с водолазным снаряжением, дабы арестовать офицеров военной разведки Германии, что чрезвычайно легко сделать на Каспии, фактически — внутреннем озере Советов…

— Поверьте, — адмирал нервно дёрнул плечом и отмахнулся на попытку Целлариуса вставить слово, — в иных условиях я бы с удовольствием поиграл с посланцем нового наркома, грузина Берии. Увы, сейчас не до сложных комбинаций. Дениц и Редер провалили войну на море, подводные лодки гибнут одна за другой, экипажи сдаются в плен, фюрер в бешенстве. Болваны из кригсмарине и люфтваффе портачат, а отвечать с ними за компанию приходится и нам, — разведке! А как может абвер повлиять на подготовку экипажей субмарин? Если бы ещё год, хотя бы год на подготовку! Но нет, политика восторжествовала над здравым смыслом и моряки и лётчики Германии платят кровью за пробелы в военном мастерстве.

— Герр адмирал, в Берлине я не располагаю…

— Обратитесь к капитану Мюллеру. Его ребята наловчились изымать нужных абверу персонажей даже из гостиных лондонских особняков. Костолом Мюллер-гестапо локти бы кусал, узнав о мастерстве нашего Мюллера. Что так смотрите, фрегаттен-капитан? Нет у меня времени вести доверительные беседы с курьером, корчащим из себя мегаразведчика. Дело в том, Алекс, что мы получили информацию о новой метле в НКВД. Сменщику Ежова поставлена задача за год убить Троцкого. Не считаясь с затратами и потерями! Поэтому Берия собрал лучших боевиков со всего наркомата, по сути смертников и дал им приказ уничтожить Льва Революции. Фанатики уже выехали в Европу, откуда двинутся в Мексику. Ваш Странник из той когорты, поверьте. Одноразовый пистолет, не резидент и не мародёр с горстью золотых побрякушек. Потому ступайте к капитану Мюллеру. Что ещё? Зачем агент НКВД инициативно внедряется в абвер? Весьма вероятно, получил приказ на моё устранение, — в Кремле свято верят в чушь, что Троцкий агент германской разведки и получает покровительство от «хозяев из Берлина». Не удивляйтесь, Алекс, вожди в Кремле так и правда думают. А зачем рисковать, решусь побеседовать с перебежчиком, а он как прыгнет, как в горло вцепится. Смертник…

— Есть нюанс, герр адмирал.

— Что за нюанс? Не мямлите словно беременная гувернантка, Алекс, вы же целый фрегаттен-капитан!

— Не вяжутся с примитивным боевиком возможности Странника, он явно не террорист-одиночка.

— Так…

— В Риге он «знакомится» с дамой, русской, из осевших в Прибалтике белогвардейцев. В первом разговоре со мной просит документы для неё, для выезда из Латвии, которую вот-вот оккупируют большевики. Затем к просьбе не возвращается, а агент в порту заметил Странника посадившего знакомую на небольшой шведский пароход, выполнявший рейс по заданию правительства его величества. Шведских граждан вывозили. Исключительно шведов. Как русская по происхождению, пусть даже гражданка Латвии попала на борт, как Страннику удалось решить вопрос с МИД-ом и, главное, с пограничниками, с капитаном судна — вопрос.

— Вы неисправимый романтик, Алекс. Купил! Русские привыкли давать взятки, даже при сатрапе Сталине умудряются проворачивать неблаговидные дела, «подмазав» чиновников. Что им европейские таможенники и шведский капитан. Но, согласен, здесь интересно. Сначала проведите беседу, поговорите о «пропавшей даме», а затем пусть нарисует подробный чертёж, где лежит самолёт с золотом. Пусть ваш уникум бумаги исчеркает как можно больше. Чем чёрт не шутит, вдруг да нелегалка, давно внедрённая в латвийскую среду, поехала в Европу, прекрасное прикрытие. Всё! Ступайте, заканчивайте со Странником и срочно возвращайтесь в Хельсинки. Кстати, как персонаж отреагировал на вторжение Советов в Финляндию?

— Ругался. Называл соотечественников необучаемыми толпойопами.

— Толпойоп? Что это такое?

— Ругательство, обозначающее сношение глупца в его глупый мозг.

— Надо же. Толпойоп! Пороюсь в словарях на досуге…

Канун «европейского» Рождества, Берлин. Неприметный особнячок военной разведки, упрятан на окраине столицы Третьего Рейха. Немножко воображаю себя Паулем Кригером, он же Сергей Скорин, он же Олег Даль, «Вариант Омена», бл…

Ну а что? Целлариус — вот он, собственной персоной, реальный персонаж. А выдуманного барона Шлоссера можно заменить парой вежливых абверовцев, пытавшихся провести очередной и судя по всему последний опрос строптивого перебежчика, предназначенного к скорому «закланию».

— Послушайте, капитан, какой я к чёрту перебежчик? Я же не в Третий Рейх бежал из Советского Союза, а пытаюсь провернуть перспективное и обоюдовыгодное дело. Скорее — авантюрист, но никак не идейный придурок. Я не собираюсь с оружием выступать против большевиков, освобождать Москву, возрождать монархию. Напротив, бежать, бежать из воюющей Европы в планах. А если нет у вашего начальства желания сотрудничать, так и хрен на вас, в одиночку попробую. Эх, предлагал же в равных долях сработать, и мне хорошо и абверу прибыток. Зря думал, что у Канариса в голове мозги, оказывается там говно говённое…

Немолодой дядька, представившийся капитаном Вебером, долго вникал, наконец-то осознал все глубины великого русского языка (знал клятый немчик и неплохо знал русский, но лишь старой, «дореволюционной выделки») и ошалело уставился на непонятного русского безумца. А что ещё остаётся кроме как шокировать бошей? Целлариус, заселив в особнячок, сразу же укатил «в инстанции», а после визита к Канарису прибыл нарочито весёлым и бодрящимся, попросив наиподробнейшее изложить на бумаге «некоторые нюансы». Глянув вопросник я тут же послал милого друга Александра вниз по матушке по Волге. Увы, но наедине со мной фрегаттен-капитан более не оставался, может и зря его не «кодирнул». Хотя, вот Отто Шварц после ментального воздействия стал таким подобострастным и угодливым, что смотреть тошно. Его и отцепили коллеги ещё в поезде, едва заехали в «генерал-губернаторство», в экс-Польшу. Похоже, посчитали абверята, — приложил как-то хитро товарищ Борис Борисов (так назвался) их сотрудника, и поехал бедняга Шварц кукухой…

Я неадекватное лакейски-услужливое отношение Отто к моей персоне заметил ещё в Риге, потому и на Целлариуса никак не воздействовал. Ему с адмиралом о моей судьбе разговор вести, не переборщить бы…

И вот такой невесёлый расклад, Целлариус передал привет с капитаном Вебером, а сам прибыть никак не может, спешно в Финляндию возвращается друг АлександЕр, так его расперетак. В Хельсинки сейчас весело, финны распевают развесёлую песенку «Ньет Молотофф» и палят из шведских зениток по советским бомбёрам. Судя по газетам, а ход «зимней войны» подавался достаточно подробно, Мерецков сотоварищи также как и в нашей реальности лоб расшибает о «Линию Маннергейма». Спрашивается, на кой ляд подробно расписывал финские укрепрайоны, дескать, могучая британская разведка всё знает и рада поделиться с первым в мире государством рабочих и крестьян сверхсекретными сведениями. Ведь все доты «миллионники» указал, и процентов девяносто «мелочёвки». Неужели чекисты-бериевцы мои чертежи не передали РККА? Посчитали за дезу? Бл, бл и ещё раз бл.

Если ещё и данные по грядущей атомной гонке сольют в унитаз, то впору не Гитлера, а Сталина на прицел брать. Ничего не меняется в Россиюшке! Ни хера-с!!!

Капитан с молчаливым молодым человеком приятной наружности, представившимся как лейтенант Браун, просто тянули время, ждали чего-то, или, скорее «кого-то». Похоронную команду по мою душу ждали, что уж там. Точнее — пыточно-похоронную, сначала допрос с пристрастием, как без него.

— Скажите, Борис, — надо же, с ударением на первом слоге, — зачем вы обостряете? В ваше ситуации сотрудничество с абвером единственный вариант.

— Какое сотрудничество, капитан? Вытянуть из меня всю стоящую информацию и затем пристрелить?

— С чего вы взяли, — обеспокоился герр Вебер.

— Бросьте дурака валять, капитан. Я прибыл в Берлин с Целлариусом исключительно для встречи с адмиралом Канарисом. Торчу здесь скоро как неделю, ясно, что моё предложение абвер не заинтересовало. И чёрт с вами, я свободный человек, найду чем заняться. Прощайте!

— Стойте! — Вебер аж в лице изменился, а его юный коллега потянулся к кобуре не особо то и маскируемой.

Дурак, боже какой всё-таки я дурак. Ну что за план — напроситься на приём к Канарису, закодировать хитроумного грека и с его помощью выйти на Адольф Алоизыча, какового и замочить, вместе со всей нацисткой верхушкой, врубив на полную катушки сверхспособности организма. Но ушлый Канарис не купился, не пожелал лично пообщаться с советским сверхсекретным курьером ЦК ВКП(б). Или чуйка у адмирала невероятная, или не до встреч-разговоров, дела надо выправлять на фронтах. Ведь «битва за Атлантику» в этой реальности разворачивается совсем иначе, да-с. И моя лепта в успехах Гранд-флита весьма значительна.

Как это выяснил? Да очень просто. Перед отъездом в Берлин, имел контакт с британским чинушей Оливером Фишером, коему сбагрил информацию по подводному и надводному флоту Третьего Рейха, по тактике «волчьих стай» и торпедах кригсмарине. Думал на «моменталке» вытащить из кармана Оливера пакет с купюрами Соединённого королевства (запрашивал пять тысяч фунтов) а джентльмены передали аж десять. И это скупердяи-британцы! В «пояснительной записке» к денежкам «сэры и пэры» хвалили ценный источник, всяческие блага сулили, отметив, что пятёрка сверху это аванс за новую порцию информации. Также просвещённые мореплаватели просили дать расклад по зенитным батареям, прикрывающим Берлин и Гамбург и всю, даже пусть и кажущуюся незначительной информацию, по военным и гражданским аэродромам Германии и адреса школ подготовки пилотов.

Да, Адмиралтейство, в отличие от РККА мои подсказки использует на полную катушку, на сей день на пять немецких подлодок больше чем в «генеральной реальности» утопили, на линкор и авианосец (не считая мелочёвки) меньше потеряли. Умеют их лордства с информацией работать, отделять, так сказать, зёрна от плевел. Ещё и Берлин выбомбить хотят в начале 1940 года. А Мерецков тупит, эх, Киря, Киря. Впрочем, может и не довели до краскома мои тексты и чертежи, бардака в советской системе хватает межведомственного. Да и внутриведомственного, тоже в излишке…

Кстати, 9000 фунтов из той десятки я всучил Иришке-малышке, отправляя нечаянную подругу подальше и от красных и от коричневых. Спонтанно всё получилось, в один прекрасный день выловил следящую за мной «сладкую парочку» от абвера. Старый знакомый Йозеф и местный лабус-фольксдойче, некто Юрген были обезоружены в одном из переулочков рижских, биты прежестоко. А затем на нерве, на встряске, на кураже весёлом и злом тем же вечером вломился прямо на дом к чиновнику МИД Латвии, благо он один жил, семью заранеепереправил в Швецию, умный стервец. Не особо заморачиваясь предъявил прибалтийскому коллеге товарища Молотова ствол и 200 фунтов, предложил выправить в наикратчайший срок документы на выезд для Ирины свет Владимировны. Подвергнутый кодировке на полное послушание «паспортист» уверился, что действует из страха и корысти, но никак не под влиянием гипнотического воздействия. Ну, оно так и к лучшему. Только-только забрал «паЧпорт» (на следующий день всё порешалось, вот они реалии жизни) как сорока на хвосте в виде соседа Вениамина принесла благую весть о каботажнике из Стокгольма, эвакуирующем шведов в преддверии оккупации Латвии Красной Армией. Потомки Карла 12 прагматики, пусть и держат сейчас нейтралитет, но ничего хорошего для своих граждан от контактов с РККА-НКВД-ВКП(б) не ждут. Да и как не быть скандинавам прагматиками, ежели красный граф Толстой натужно, словно кирпичи высирал, долго и напряжно писал главы к так и не дописанному мегароману о первом российском императоре. А блокбастер «Пётр 1» уже снят, с успехом демонстрируется как в Советском Союзе, так и за рубежом, даже приза удостоен в славном городе Париже. Вот шведы и скумекали, что почём.

— Иришка, собирайся, едем в Стокгольм.

— Когда?

— Завтра в половине пятого вечера из порта уходит неказистая посудина с поэтическим названием «Пегас». Ты едешь на сём кораблике, останавливаешься в пансионате мадам Шталь, всё как планировали. Наслаждаешься «эвропами» и ждёшь своего рыцаря.

— Как, ты меня оставляешь?

— Ну что ты, маленькая. Я ж не отец Фёдор из того самого романа про дюжину стульев с бриллиантами, давай не будем сцену повторять один в один. Не оставляю, а приеду чуть позже, в феврале. Денежки вот — крон шведских три тысячи девятьсот, франков пять тысяч семьсот и фунтов девять тысяч ровно! Плюс ювелирка. С капитаном и погранцами я договорился, всё в ажуре — спокойно проходишь, каюта крохотная, зато отдельная, помощник капитана уступил.

— А как же ты?

— Говорю же — приеду! Ну куда от тебя денусь, — молодой, красивой, богатой! Вещи давай собирать, а я пока шпаргалку составлю, как следует поступать в Швеции. И бельё не забудь, прибуду в Стокгольм оголодавшим, захочу тебя взять во всех комплектах, сколько их, пять?

— Дурак, — так, похоже отошла Ирина от шока, женщины умеют переключаться, когда разговор заходит о важных для них вещах, всяких там пикантных панталончиках, корсетах, чулках и прочих нарядах прелестниц, — сам же выбирал! Семь!

— Не сомневайся, все перемерим!

— Всё-таки ты советский разведчик, не зря говорили…

— Стоп! Если я и разведчик, но антисоветский. А в СССР ждёт расстрел, как беглеца из самого справедливого государства. Останься ты в Риге — арестуют как пособницу перебежчика. Поэтому — курс на Стокгольм! Ферштейн?

— Яволь, майн герр!

— Гм, ну и зер гут, Ирэн, зер гут…

В день «эвакуации» подруги зорким оком терминаторским отследил наблюдающего за домом Юргена. Благо решил провериться заранее, время было. Отловил сучёныша и придушил, забросив на время в бочку, предназначенную на конюшне Палыча для сбора воды в летнюю пору, а пока перевернутую дном вверх. Через сутки утоплю тело соглядатая в канализационной яме, одной шестёркой абвера меньше сейчас — в сорок первом всем проблем меньше, пусть и на крохотулечку, но меньше…

В порт проскочили быстро и незаметно. Местный «кэбмен», импозантный старикан Наум Гиршевич, влюблённый эдак по старомодному в Ирину свет Владимировну, подъехал «с задов», шустро принял и спрятал под полог чемоданы и ждал нас в паре кварталов. Мало ли, вдруг второго топтуна я не вычислил, не приметил.

Что ж, от Ирины, ещё в Риге пребываючи, получил до востребования на Главпочтамте (на имя соседушки Вениамина) несколько слегка шифрованных посланий. Добралась благополучно, устроилась замечательно, кодовое слово про размещение денег в тройке банков боевая подруга такоже оттарабанила прилежно. Уфф, гора с плеч. Потому и поехал в логово во вражье, в Берлин нацистский с лёгкой душой. Укокошу Гитлера с пристяжью, не укокошу — так хоть женщину любимую не подставлю. Тем более в паспорте слегка изменена фамилия, если что, всегда может Ирэн сослаться на опечатку, каковую не было времени выправлять. «Вы же знаете, герр офицер, как долго документы ходят по инстанциям, а время не терпит»…

Смешно, но Иришке не изменял, хотя подчинённые Канариса приводили «гостю» мамзель определенного пошиба. Но! Звали брюнетку со злым лицом и тонной косметики на лице Магдой. И такая ассоциативка с супругой Геббельса накатила. До тошноты. В момент все советские фильмы в голове «прокрутились», где мадам Геббельс собственных детей притравила, сука, гадина, тварь… Да лучше передёрнуть, чем с Магдой, хоть и не Геббельс, а Беккер.

Налил жрице любви шнапса щедро, мимикой попросил потрястись на кровати, постонать-поохать, что профессионалка и прилежно исполнила, ничуть не удивившись. Но когда положил к десяти маркам ещё столько же, — мило улыбнулась и томно прошептала-протроллила: «Спасибо, я старалась». Вот ведь сучка! Во время упражнений Магды на койке я суперслухом и супер же обонянием вычислил точку, где за стеночкой, подсматривает за тем, что в комнате происходит, один их троицы «надзирателей». Зовут «прислугу» в особнячке незатейливо — Курт, Ганс и Фриц. Ничуть ребятки не походят на разведчиков держащих явку, так, полууголовная шелупонь, унтера на подхвате. Но удавить или пристрелить того, на кого укажет начальство, — да с превеликим удовольствием, это в них прям чувствуется.

Когда Магду выпроваживал, заметил перемигивание шалавушки с «ребятишками». На последовавший засим непременный в мужской компании вопрос — как мол, девочка, посильно актёрским талантам изобразил неведомый здесь пока лайк, в смысле оттопырил большой палец. Зер гут девочка! Весёлая троица оскалилась и издевательски-уважительно глаза закатила, дескать герр Борис гросс мушшына, ишь как кровать скрипела! Ого-го!

И вот теперь, когда нервный лейтенант Браун тянулся к стволу в кобуре под мышкой, а капитан Вебер, явно непривычный к «стресситуёвинам» пытался сообразить как поступить, я унюхал за тонкой стенкой Ганса. Он шофёром в здешнем гадюшнике числится, мазутом перепачкан нарочито, хотя авто на приколе, поломка-с.

Фриц типа дворецкого, хотя какой тут дворец — халдей-лакей, а Курт якобы единственный охранник. Хотя все трое всегда при огнестреле. Ладно, черти из преисподней Канариса, пусть вас пятеро, но килограмм железа всегда уроет пять килограммов ваты. Коль не срослось выйти на фюрера Адольфа через абвер, пойдём иным путём, как вождь Ильич завещал…