Тени Атлантиды

Глава десятая

Крадучись, Сатхамус вошел в потайную комнату храма. Это помещение ничем не отличалось от такой же комнаты в храме Сатха в Тшепи. Стены были испещрены текстами заклинаний, в нише на подставке лежал камень богини Нут, освещая комнату мерцающим светом. Перед ним сидел жрец с закрытыми глазами. Другой служитель примостился рядом, готовый в любой миг сменить товарища. Взглянув на них, Сатхамус сразу понял: они очень устали.

— Что у вас случилось? — спросил Сатхамус.

— О великий, в назначенное время храм Сатха п Тшепи не ответил. Нам еще не удалось установить связь, хотя мы уже давно пытаемся это сделать, — тихо сказал жрец.

— Должны быть какие-то очень веские причины для этого. Не думаю, что вы или они что-нибудь напутали в заклинании. Хорошо, выведи наблюдателя из транса и оба ступайте отдыхать. Я распорядился прислать вам смену.

Жрец склонился к своему товарищу и зашептал слова заклинания. Через некоторое время сидящий пришел в себя. Он так устал, что не сразу узнал Сатхамуса. Только присмотревшись, жрец понял, кто перед ним, встал и поклонился верховному жрецу.

— О великий, храм Сатха не отвечает, — сказал он.

— Я уже понял. Что ж, вы свою работу выполнили, теперь отдыхайте. Ключи оставьте мне, я подожду вашу смену. Да, чуть не забыл, принесите мне еще пяток куриц — я гляжу, вы уже всех перерезали. Ступайте, да пребудет с вами Великий Змей.

Оставшись один, Сатхамус задумался, почему молчит Тшепи.

Просто забыть об этом они не могли — он сразу отбросил такую возможность. У ворот города стоял враг.

Значит, в потайной комнате постоянно оставались наблюдатели, которые сразу обратили бы внимание на пульсирующий кристалл.

Нельзя было считать причиной молчания и неподготовленность наблюдателя в Тшепи: в потайную комнату допускали только хорошо обученных жрецов.

Оставались только три причины: или в комнате никого не было, или как-то повредили камень богини Нут, или его просто украли. Второе было маловероятно: с кристаллом обращались очень осторожно. Кража тоже отпадала: камень берегли как зеницу ока.

Тогда комната пуста? Но почему? Или враг вырезал всех защитников храма, или верховный жрец затеял сложный ритуал, на котором должны присутствовать все старшие жрецы.

Вряд ли валузийцы пошли на ночной штурм. Кулл не повел бы ночью уставших воинов форсировать широкую реку и штурмовать хорошо укрепленный город.

А может, и повел? «Нет, это невозможно, — подумал Сатхамус, — о ночном штурме нас известили бы в первую очередь.» Но и ритуалов, для которых нужны все жрецы, он не знал.

Из задумчивости его вывела новая смена наблюдателей. Они принесли с собой клетку с пятью птицами. Вошедшие поклонились, приветствуя Сат-хамуса.

— О великий, мы готовы приступить к своим обязанностям, — сказал старший.

— Подождите снаружи, сейчас я сам попробую вызвать Тшепи. Ваша помощь мне не нужна.

В это время в комнату вошел Амензес — самый молодой маг Черного Логова.

— Приветствую тебя, Сатхамус.

— Приветствую тебя, Амензес, — ответил верховный жрец.

— Мне передали, что пропала связь с Тшепи и ты просишь меня прийти.

— Поразмыслив об этом странном молчании, я пришел к выводу, что, скорее всего, в комнате никого нет.

— Тогда ты, наверное, уже понял, что там случилось? — спросил Амензес.

— Нет. Я хочу кое-что попробовать, и мне нужна твоя помощь. Мой план прост: мы объединим наши усилия и попытаемся через кристалл подчинить кого-нибудь… лучше, конечно, младшего жреца или служку, можно и крысу, на худой конец — раба. Но придется действовать на расстоянии, и моих сил может не хватить. Ты согласен помочь?

Амензес на мгновение задумался. В простом, казалось бы, предложении таилась большая опасность — быть полностью подчиненным верховному жрецу.

Во время совместных действий тот легко может это сделать. У юного мага даже возникло подозрение, а не ловушка ли это?

Но факты говорили обратное: усталый вид жрецов, встреченных им по пути сюда, и горка куриных трупиков в углу — все это подтверждало слова верховного жреца.

Конечно, молчание города можно использовать как предлог, но, сравнив свои силы с силами Сат-хамуса, он понял: верховному служителю Сатха это ни к чему.

Амензес — самый молодой из магов Черного Логова и поэтому, как это ни прискорбно, самый слабый.

Серьезным соперником он станет, если выживет, лет через сто. А это большой срок даже для Тха-Таурага. Так что не стоит ожидать подвоха со стороны Сатхамуса.

— Да, — наконец ответил Амензес.

Без лишних слов они стали готовится к церемонии: зарезали двух куриц — в честь богини Нут и бога Инпу, их кровью обагрили небольшой алтарь перед кристаллом, и Амензес начал нараспев читать заклинания.

Сатхамус расслабился и, очистив разум от всех посторонних мыслей, под действием заклинания стал погружаться в транс. Мозг отключил зрение, комната потускнела и уплыла в сторону.

Наступила полная темнота.

Сатхамус подсознательно повторял вместе с магом слова древнего текста. Среди темноты возникла яркая точка, которая постепенно увеличивалась.

Когда последнее слово было произнесено, точка превратилась в небольшое солнце, затопившие светом сознание жреца.

Свет был настолько ярким, что это одновременно удивило и восхитило жреца: обычно при вызове свет был тусклым и солнце поменьше. Сатхамус знал, что это солнце — кристалл в Тшепи.

Верховный жрец вспомнил о маге и решил поискать его.

Он мысленно ощупал пространство вокруг, обнаружил сознание мага рядом со своим и понял, почему маги Черного Логова никогда не объединяют своих усилий, ведь так легко поглотить и растворить в себе сознание мага, подчинить его своей воле.

Сознание Сатхамуса потянулось к сознанию Амензеса, обволакивая его тонкими нитями. Амензес приготовился к защите. Солнце начало тускнеть и уменьшаться. Сатхамус мгновенно отказался от мысли подчинить мага и сосредоточил все усилия на солнце. Вскоре к Сатхамусу присоединился и успокоившийся Амензес.

Солнце засияло с новой силой. Общей волей кхешийцев их сознания соединились с солнцем тысячами нитей и начали приближать кристалл к себе.

Перед их внутренним взором солнце стало увеличиваться, свет его начал тускнеть, и на его фоне проступили смутные, размытые очертания предметов.

Это была огромная удача.

Вскоре картина начала проясняться — они как будто заглядывали в призрачную комнату с едва различимыми силуэтами. Сатхамус очень удивился: в помещении явно находились люди, их тени перемещались. У него снова вспыхнули подозрения, что камень был украден, и они видят похитителей.

Перед Сатхамусом начала вырисовываться застывшая фигура.

Он догадался: с этим человеком они вступили в контакт.

Усилий двух магов хватило, чтобы вскользь брошенный человеком взгляд приковался к кристаллу надолго. Осталось только проникнуть к смотрящему в мозг и узнать, что произошло в городе и почему храм не отвечает.

Кхешийцы сосредоточились на «собеседнике».

Вскоре стало появляться лицо. На них смотрели серые глаза. Таких глаз не бывает у кхешийцев! За спиной человека четко обозначилась стены помещения, где находился кристалл.

Это была потайная комната, верховный жрец узнал ее сразу по фрагментам заклинаний, написанных на стенах. Камень богини Нут лежал на месте.

Сатхамус успокоился и перенес внимание на человека. Одетый как жреца Сатха, тот не был ему знаком. Верховный попробовал проникнуть в мозг чужака, но не сумел.

Будь у Сатхамуса с Амензесом больше времени, они сумели бы подчинить «собеседника», но в самый неподходящий миг его отвлекли. Кхешийцы увидели, что кто-то подошел к нему и сказал — эти слова отчетливо прозвучали в мозгу верховного жреца: «Мой король, я думаю, смотреть на кристалл…»

В это мгновение связь прервалась. Сознание кхешийцев затопил испепеляющий свет: они слишком приблизились к кристаллу.

Верховный жрец пронзительно вскрикнул, его мозг погрузился в спасительную темноту, он потерял сознание.

Сатхамус медленно приходил в себя. Сначала он не узнавал ничего вокруг, потом вернулось понимание, взгляд его принял осмысленное выражение, и он сообразил, где находится, — в потайной комнате.

Над ним, пытаясь привести его в чувство, хлопотали жрецы. Еще не полностью владея речью, он знаками показал, что с ним все в порядке.

Вскоре он совершенно оправился и спросил, что случилось. Ему рассказали, что жрецы, ждавшие за дверью, услышали крик и, вбежав в комнату, увидели лежавших на полу верховного жреца и мага.

Сначала жрецы подумали, что оба мертвы, и лишь потом нащупали слабый пульс и тут же принялись приводить обоих в сознание. Это заняло немало времени.

— Мы рады, что ты вернулся к нам из страны мертвых, о великий, — вежливо закончил жрец свой рассказ.

— Спасибо за заботу, — поблагодарил Сатхамус. — Помогите мне подняться.

Жрецы поставили его на ноги и, видя, что их помощь больше ему не нужна, отошли к своему товарищу, хлопотавшему над магом.

Почувствовав, что силы полностью вернулись к нему, Сатхамус напрягся, мучительно пытаясь вспомнить, что же случилось перед тем, как он потерял сознание.

Память медленно возвращалась, картина становилась все яснее: сначала совместная с Амензесом удачная попытка установить связь, потом появление странного жреца Сатха, отозвавшегося на их зов, и наконец болезненный разрыв контакта. Так ли это было?

Вот только с этим необычным жрецом что-то неладно. Последняя фраза… Он сказал: «Мой король»…

И тут его осенило: слова прозвучали по-валузийски! Перед мысленным взором жреца опять всплыло лицо человека, которого назвали королем. У него были серые глаза, высокий лоб и длинные черные волосы… Волосы!

Жрецы Сатха брили головы! Это самозванец.

Сатхамус вспомнил описание короля Валузии Кулла: волевое лицо с серыми глазами, длинные черные волосы… Верховный жрец даже вспотел — этого не могло быть!

Но как Кулл туда попал? Ночной штурм отпадает, о нем жрецы сообщили бы сразу. Перемирие тоже следует исключить: Кулл не дурак, он знает, что, стоит ему войти в город, даже для переговоров, кхешийцы забудут все клятвы, схватят и казнят его.

Предательство? Жрецы Сатха знают, чего ждать от Кулла. Нет, предательство тоже отпадает. Тогда как он попал в храм? Сатхамус был уверен: они видели именно храм Сатха в Тшепи, а не другое место, только там были такие тексты заклинаний на стенах.

Верховный жрец допускал, что одежда могла обмануть стражников, но жрецы сразу бы раскрыли обман. Тогда почему он находился в потайной комнате и к нему, не таясь, обращались по-валузийски?

Его размышления прервал пришедший в себя Амензес:

— О великий, извини, что прерываю твои размышления, но хочу вернуться к нашему путешествия. Тебе не показался странным тот жрец?

Сатхамус посмотрел на него. Амензес уже полностью оправился и жаждал поделиться впечатлениями. У стены застыли в ожидании жрецы.

— Я рад, что твое здоровье вне опасности, — сказал Сатхамус. — Подожди, я только отдам необходимые распоряжения, и мы с тобой все обсудим. Дети Сатха, продолжайте вызывать Тшепи, — обратился он к жрецам. — Хотя, по-моему, это бесполезно, — тихо, чтобы слышал один только Амензес, добавил он.

Верховный жрец и маг вышли из комнаты в коридор, чтобы поговорить без свидетелей.

— Знаешь, кого мы видели в Тшепи? — спросил Сатхамус, когда они остались одни.

— Нет. Но это не настоящий жрец Сатха. Я думаю, это вор, пробравшийся в храм, чтобы что-то украсть.

— Это король Валузии.

Маг застыл, как изваяние.

— Невероятно! — наконец произнес он. — Но я вынужден признать: ты прав, о великий. Он полностью подходит по описанию, и к нему обращаются «король». То-то сначала он показался мне похожим на Халега, когда тот вышел из подземного хода с Тха-Таурагом. Не личное сходство, а осанка, твердый взгляд и особенно серые глаза. Я преклоняюсь перед твоей наблюдательностью и способностью видеть очевидное там, где другие не видят ничего. — Маг помолчал. — Но как Кулл попал туда? Наверное, ты уже знаешь?

Что-то в словах Амензеса насторожило Сатха-муса. Он почувствовал, что разгадка где-то рядом, маг, сам того не желая, как-то ответил на мучивший жреца вопрос.

— Нет, — честно ответил Сатхамус, пытаясь ухватить ускользавший ответ. — Повтори, что ты сказал о Кулле?

— Он похож на Халега. Для меня все северные варвары похожи друг на друга.

— А ты не можешь поточнее вспомнить свои слова?

— Мне показалось, что он похож на Халега. Я видел тулийца, когда он вместе с Сенахтом и Тха-Таураг ом вышел из подземного хода. Мне бросилось в глаза не личное сходство…

— Ну конечно! — воскликнул Сатхамус, перебив мага, — Подземный ход. Ответ на вопрос, как варвар попал туда, очень прост — по подземному ходу.

— Я не слышал о таком в Тшепи.

— И я тоже, Амензес, но это не значит, что хода нет. Вспомни о подземном ходе, ведущие из нашего храма в храм богини Нут. О нем мы знаем только потому, что раз в сто лет туда спускается Тха-Таураг, иначе мы давно забыли бы о нем. Я уверен, что такой огромный и древний храм Сатха, как в Тшепи, обязательно имеет подземный ход.

— Да, это все объясняет. Значит, храм в руках врага. Если они захватили цитадель, Тшепи обречен, как ты и предсказывал.

— Похоже, так оно и есть. Кулл решился переправиться ночью через Таис и по подземному ходу ворвался в храм. Но как он узнал о проходе? Без предательства тут не обошлось.

— Я тоже так думаю. Что будем делать?

— Тебе лучше остаться здесь, Амензес. Постарайся узнать что-нибудь еще. А я пойду предупредить Логово.

— Да пребудет с тобой Великий Змей.

Маг направился в потайную комнату. У самого выхода спутник вдруг окликнул его:

— Да, кстати… Я хотел принести твои извинения, за то что пытался подчинить твой разум.

Амензес коротко кивнул.

— Не будем об этом.