Теневая месса

Глава 4 Королевская кровь

Она могла давно сбежать. Ей бы помогли. Но денёк-другой отсрочки не навредит. К тому же разве можно было пропустить весь этот фарс?

Кандалы холодили и натирали запястья. Тронный зал гудел пересудами. Стражники пытались усмирить толпу, но тщетно. Кто-то жаждал расправы над убийцей, кто-то во всю глотку орал, что подозреваемая невиновна. Обессиленный король развалился на троне, едва дыша. Казалось, он плавал на границе между жизнью и смертью, одно неверное движение – и он отойдёт на покой навсегда.

Утреннее солнце озаряло весь зал противным ярким светом, благо что окна здесь были от пола до потолка. Народу было столько, что многие просто оказались придавлены к стенке. Никто не хотел пропускать такого представления, ведь убийство монарших особ не являлось заурядным делом в Грэтиэне.

Через щель в приоткрытой двери Лета успела заметить коронера, трижды устроившего ей допрос. Все три их насыщенные беседы закончились тем, что девушка посоветовала ему пойти и ещё разок осмотреть тела. Керники так не работают. Перерезанное горло – почерк обычного наёмного убийцы. Если бы она действительно захотела убить, то воспользовалась бы ядом. Достаточно крошечной царапинки, чтобы умертвить свою цель, а после замаскировать преступление или самоубийством, или несчастным случаем. Хороший коронер, как правило, сразу определил бы, что жертву сначала отравили, даже если бы был использован яд, не оставляющий следов в теле, но этот случай – исключение. Коронер Кильрика работал, мягко говоря, не слишком профессионально, делая упор на факты, которые легче всего установить.

Зал постепенно наполнялся эльфами, и Лету пугало, насколько много их было. Голова ни с того ни с сего снова начала раскалываться.

– А вдруг случится чудо? – донёсся сзади шёпот.

Девушка повернулась, встречаясь в полутьме с блестящими глазами магички.

– Какое чудо?

– Что тебя признают невиновной.

Лета фыркнула.

– Не беспокойся, у меня нет ни малейшего желания оставаться тут, даже если сам Гонтье сознается в грехах и полезет мне ноги целовать.

– Фу, – поморщилась Иветта.

Они стояли в потайной комнате, скрытой под пологом тяжёлой ткани недалеко от трона, откуда обычно обвиняемый отправлялся на суд. По мнению Леты, было бы гораздо эффектнее, если бы её вывели в зал через главные двери. Двое стражников охраняли её возле двери, ещё трое находились с ней в комнате. Они без всяких проблем пустили к ней Иветту и продолжали делать вид, что они глухонемые, даже когда магичка вновь заговорила о побеге:

– Лишняя помощь пришлась бы нам кстати.

Лета пересеклась взглядом с одним из стражников.

– Благодари судьбу за то, что у наших друзей из королевской стражи очень плохой слух, – перебила она, награждая стражника самой очаровательной улыбкой.

Для неё не стало удивлением то, что многие отказывались верить, что она убила сыновей короля. Лету здесь любили. Да, в ней текла королевская кровь, но её мать не была для грэтиэнцев особо положительным персонажем, а наличие знаменитых предков не давало ей никаких привилегий. Её кровь не имела в современном мире эльфов особого значения, являясь чем-то вроде напоминания о славном прошлом. Но то, что Лета была ещё и дочерью царя Китривирии, без помощи которого не было бы ни этого города, ни счастливой сытой жизни, ни даже побега из резерваций в княжествах, оказывало более сильное влияние, нежели связь с древними эльфийскими королями. Некоторые из советников вообще пытались остановить суд, чтобы не вызвать гнев у царя, но другие настояли, что законы Грэтиэна написаны для всех. Многие не из числа королевского двора, простые эльфы, хотели быть свидетелями. С самого своего приезда Лета заслужила их признание. Не считая отношений с Лиамом, её репутация здесь была чиста. Поэтому стражники, если и не могли ей помочь открыто, то точно считали своим долгом не мешать её побегу.

– Зачем ты вообще всё это устроила? – спросила вдруг Иветта. – Мы могли вытащить тебя отсюда ещё вчера.

– Хочу посмотреть ему в глаза, – просто отвечала Лета.

Магичка поняла и не стала дальше допытываться.

– Я пойду, – проговорила она. – К Марку и остальным. Нехорошо будет, если меня поймает кто-нибудь из советников.

Лета кивнула, не оборачиваясь. Лиама в зале она не видела, хотя через такую щёлку она не могла рассмотреть и трети помещения. Иветта выскользнула в коридор через другую дверь, намереваясь обойти зал и войти в него через парадный вход.

Скоро приток зрителей иссяк. Стражники впустили народу достаточно, чтобы на всех хватало воздуха, но толпа оставалась внушительной и тесной. Разговоры вдруг стихли. Лета заметила мелькнувшую перед толпой щуплую фигуру глашатая и вздохнула.

«Начнём же».

– Его Величество Кильрик Келлен, король Грэтиэна и Лесов Орэта, – торжественно объявил глашатай. Старик на троне поднял дрожащую костлявую руку, приветствуя зал. – И лорд Аблер Нериан Афирил, главный юстициарий Грэтиэна.

«А это кто ещё такой?» – пронеслось в голове у Леты.

Дверь в её тёмную комнатушку распахнулась настежь, выставляя будто бы не только её персону напоказ, но и рой спутанных мыслей в голове. Стражники легко толкнули девушку в спину, приказывая выйти в зал.

Свет, казавшийся ей слишком ярким, когда она пряталась в каморке, был теперь убийственным. Мешанина лиц, сдавленное бормотание, стук каблуков её сапог по мраморному полу… Поселившаяся в голове тяжесть обдавала жаром, усиленным резкими звуками и этим чёртовым солнцем. Зря она не приняла сегодня лекарство.

Её вывели в зал под хор тихих шепотков, и она едва не сбилась с шага, когда поймала на себе взоры сотен эльфов. Их лица закружились у неё перед глазами, и она закусила губу, словно задерживая этим своё самообладание и унимая треск мигрени в мозгу. Она не пробовала найти среди толпы Иветту, Марка, Искрена и Родерика. Но она знала, что и они тоже смотрят на неё. Безучастная маска вот-вот норовила сползти с её лица. Когда Лета остановилась перед троном, пытаясь совладать с наплывом головной боли и пересчитать своих судей, зал окутала тишина. Все ждали.

Юстициарий оказался эльфом средних лет, с убранными в хвост каштановыми волосами и пронзительным взглядом карих глаз. Он остался у подножья трона, по правую руку от короля, и изучающе смотрел на Лету. Пользуясь этой паузой, девушка перевела взгляд на коронера, сидевшего в углу на маленьком стуле, а затем на Гонтье, стоявшего по левую руку от короля. Тот наградил её издевательской полуулыбкой. Не задерживая на нём внимание в надежде, что это хоть немного позлит его, Лета подняла взгляд выше, на трон. Король будто спал, закутавшись в плащ с соболиным мехом. Все шесть советников были на месте и занимали по три стула по обе стороны короля. Лиам сидел далеко от короля, по левую сторону, как раз за спиной Гонтье. С той встречи, расставившей для Леты все точки, они так и не виделись больше. И его поза, недвижимая, с расслабленно лежащими на подлокотниках руками, и его одежда прохладных синих тонов, и его замершее в безразличии лицо, всё в нём выражало ледяной холод.

Лета была так зла на него, но всё равно отметила его безупречный внешний вид. Как и приняла настойку, которую он передал её стражникам сразу после их последнего разговора. То лекарство было не от мигрени.

Её вытащат отсюда раньше, чем вынесут смертный приговор, а Лиам даже не заметит, как она навсегда исчезнет из его жизни. Злость из-за этих нелепых обвинений отполыхала внутри неё, прошла сама собой, и она даже поприветствовала Лиама улыбкой. Нехорошей, большей похожей на оскал. Он ответил взглядом из серии: «Остыла?».

Нет, это не была их обычная ссора, в чём он почему-то был уверен. Что-то в Лете треснуло, резко и почти без боли. Бешенство, возникшее после того разговора, утихло и перетекло в злость, спокойную и дремлющую, поселившуюся в ней на долгое время.

На этот ненавистный снисходительный взгляд Лета ответила несколько другой улыбкой, в которой, как она надеялась, он угадает её желание удавить его голыми руками.

Юстициарий откашлялся и вышел вперёд, привлекая на себя внимание и нарушая тишину зычным голосом:

– Айнелет Киргардис, вас обвиняют в убийстве Агона Келлена и Фисника Келлена, – проговорил он. – Вам понятно обвинение?

– Да, – отозвалась Лета, переводя взгляд на юстициария.

– Прежде чем мы начнём, я должен спросить: вы признаёте свою вину?

– Нет.

– Хорошо, – юстициарий вернулся к подножью трона. – Обвинение представляет Гонтье Лэрьярд. Прошу вас.

Гонтье подавил усмешку и сделал шаг вперёд, устремляя глаза на толпу. Для полноты картины не хватало, чтобы он ещё потёр ручки.

«Ну уж нет. Это не театр одного актёра, тварь».

– Лорд Афирил? – подала голос Лета, заставив Гонтье удивлённо замереть.

– Да?

– Могу я вначале высказаться?

Юстициарий также остановился. Лиам нахмурился, пытаясь считать её равнодушную маску, которая на сей раз крепко держалась на лице. Король вдруг оживился и начал что-то хрипеть, и один из советников поднялся с места и наклонился к нему. Кильрик долго шептал ему на ухо, ухватившись бледной рукой за камзол. Закончив, король вновь принял положение мертвеца.

– Пусть говорит, – сообщил юстициарию советник, возвращаясь на своё место.

Сотни глаз прилипли к Лете, вызывая у неё желание с головой нырнуть в ближайшую лужу, чтобы отмыться от этого мерзкого ощущения.

Гонтье не сводил с неё встревоженного взгляда, гадая, что у неё было на уме. Лета незаметно скривила губы в подобие усмешки, наслаждаясь выражением лица бастарда. Он что, ожидал увидеть испуганную затравленную девушку, которая ничего не сможет возразить против?

«Я думала, что ты умнее, Гонтье».

– Ваше Величество, не для кого ни секрет, что после вашей смерти в силу вступит новый закон о престолонаследии, – ровным тоном проговорила Лета, глядя на короля. – После законных детей следом идут другие дети, то есть бастарды. Кем и является господин Лэрьярд.

– Что ты имеешь в виду? – прищурился Гонтье.

– У любезного господина Лэрьярда, – продолжила Лета, стараясь унять просившуюся в голос издёвку, – есть все права на трон. Но только при условии, что он окажется единственным и последним сыном короля. Надеюсь, Ваше Величество, вы понимаете, о чём я толкую.

– Ты… Ты смеешь обвинять меня в своих преступлениях?! – прошипел Гонтье, поддавшись в её сторону. – Лорд Афирил, да это просто возмутительно!

– А зачем мне убивать Агона и Фисника?

– Чтобы расчистить дорогу к короне для своего любовничка, – выдал Гонтье.

Зал во одно мгновение забурлил, заглушая его дальнейшие слова, а Гонтье словно наслаждался посеянным среди зрителей хаосом, одаряя Лету ликующей улыбкой. Лорд Афирил заревел, требуя тишины, но его голос оказался слишком тихим, чтобы усмирить такую толпу. Несколько мгновений Лета и Гонтье сверили друг друга взглядами. Он – злобно подёргивая верхней губой, она – презрительно щурясь.

«Ну и ну».

– Тишина! – что есть мочи заорал юстициарий.

Уровень шума снизился до негромких разговоров, но этого было достаточно. Лорд Афирил поглядел на Лету, затем на Лиама, который до сих пор так и не изменил позы.

– Я правильно вас понял, господин Лэрьярд, вы считаете, что Айнелет Киргардис была лишь исполнителем? – юстициарий повернулся к Гонтье. – А настоящий убийца находится сейчас здесь, возле Его Величества?

– Абсолютно верно.

– Мастер Тилар?

Лиам равнодушно посмотрел на юстициария.

– Я отказываюсь выступать в защиту Айнелет Киргардис, – проговорил он. – Я не был на месте преступления и ни о чём не знал. Если она сделала это, то по неизвестным мне причинам.

Лета отвернулась, встретившись с ним взглядом. Земля и так уходила из-под ног только от одного звука его голоса.

– Дабы не превращать заседание в череду взаимных обвинений, перейдём сразу к основной части, – лорд Афирил приблизился к Лете. – Вы отказались от защиты, как я помню.

– Всё правильно.

До суда её навестил Киар Фрин, тот самый советник, на которого Лиам возлагал надежды как на будущего правителя Грэтиэна. Именно он посвящал её в детали предстоящего заседания и предлагал кандидатов в её защиту. Лета была так взбешена отказом Лиама защищать её, поэтому ответила, что кроме него она никого не хочет видеть в этой роли. Вспомнив об этом, она посмотрела на Киара, невысокого черноволосого эльфа с короткой бородкой, сидевшего рядом с Лиамом, и увидела жалость в его глазах.

«Этого ещё не хватало».

Отсутствие защиты заведомо означало проигрыш на суде. Но Лету это мало волновало. Она надеялась, что Лиам в таком случае всё же образумится. И вновь ошиблась.

– Я задам вам несколько вопросов, – начал юстициарий. – Где вы были в ночь Белтанна?

– На балу.

– А после бала?

– Я была с мастером Тиларом.

Лорд Афирил повернулся к Лиаму:

– Что вы на это ответите, мастер Тилар?

– После бала я отправился спать. Я встретил Айнелет лишь утром, когда она предложила прогулку по городу, – спокойно отвечал Лиам, встречая и принимая полный ненависти взгляд Леты.

– Это ложь! – взвизгнул вдруг Гонтье. – Я видел их вместе в ту ночь, когда они уходили из зала!

– Я предложил Айнелет проводить её до покоев. Там мы попрощались, и я ушёл к себе, – невозмутимо произнёс Лиам.

– Возражаю, – парировала Лета. – Мы провели ночь вместе. В лесу. За городом. Можете спросить мою служанку.

– Я допрашивал вашу служанку, – вставил коронер, поднимаясь со стула. – Она утверждает, что видела вас в лесу с мастером Тиларом. Но другие свидетели подтвердят, что вы со своей служанкой находитесь в близких отношениях. Без сомнений, она стала бы вас покрывать скорее, чем сказала бы правду.

– Ваше Величество, я бы хотел перейти к уликам, – проговорил лорд Афирил. – Нам известно, что орудие убийства не было найдено. Коронер, что вы скажете по этому поводу?

– Раны были нанесены острым предметом. По всей видимости, кинжалом, но такие глубокие порезы вполне мог оставить и меч. Убийца также действовал осторожно. Охрану он оставил в живых. Его целями были только Агон и Фисник.

– Как я знаю, стражников было по трое возле каждой комнаты, – встряла Лета. – Как бы я смогла вырубить столько за раз, чтобы никто не поднял шум?

– Всем известно, на что ты способна, Суариванская Гадюка, – прищурился Гонтье.

– К чему ты клонишь? – процедила девушка.

– Господин Лэрьярд говорит о том, что в крови каждого из стражников была найдена доза яда, достаточная для того, чтобы лишить сознания, – с гадкой улыбочкой пояснил коронер.

– Какого вида был яд? – повернулась к нему Лета.

– Это к делу не имеет отношения.

– Очень даже имеет. Раз вам известно, на что способна Суариванская Гадюка, то вы, несомненно, в курсе того, что я использую только змеиные яды.

– Яд был растительного происхождения, – проговорил юстициарий и вздохнул, сложив руки на груди. – Обычный паслён, который подмешали стражникам в их фляги. Приняли они его одновременно, когда все шестеро находились на обеде, а доза была рассчитана так, чтобы подействовать не сразу, а когда они будут на посту. Никто из них не забеспокоился, так как они потеряли сознание один за другим. Налицо тонкая работа, заслужившая бы похвалу аптекарей.

Коронер так и сверлил глазами спину лорда Афирила, пытаясь пробить в нём две большие дырки, но ничего не возразил.

– Как я понимаю, других улик, указывающих на вину госпожи Киргардис, обвинитель и коронер нам не предоставят, – продолжил юстициарий. – У нас есть лишь догадки, основанные на словах господина Лэрьярда. Посему я не считаю обвинения в сторону госпожи Киргардис обоснованными.

Лете захотелось сорваться с места и расцеловать юстициария, но она осталась наблюдать за вздувшейся веной на виске Гонтье, который должен был вот-вот взорваться от злости. И ни следа того учтивого эльфа с бархатным голосом, который встретил её в ночь Белтанна. То был лишь хорошо составленный образ, и лучше бы Гонтье его придерживался. Его взгляд и сбивчивое дыхание говорили сами за себя, играя только на пользу Лете.

– Керники – признанные убийцы, – зашипел бастард. – Они профессионалы своего дела. Следовательно, они подчищают за собой. Я не удивился, что она не оставила после себя улик.

«И ты не мог подбросить мне окровавленный нож в комнату, – хмыкнула Лета. – Ума ни на что не хватило».

– Поддерживаю, – ввернул своё коронер. – Отсутствие улик – доказательство тому, что тут работал искусный в своём ремесле убийца. И у нас по-прежнему нет независимых свидетелей. Мастер Тилар утверждает, что ни о чём не знал и не был с обвиняемой в ту ночь, а служанка могла и соврать.

– Что за бред… – вырвалось у Леты.

– Ваше Высочество, – Гонтье обернулся к королю. – Я в точности запомнил её слова, которые она сказала мне на балу. «Эльфам нужен достойный король. Куда лучше, чем Кильрик или его сыновья. Все сыновья».

Зал вновь оживился, обгладывая произнесённое Гонтье как собака кость. Лорд Афирил не сделал на этот раз попытки успокоить зрителей. Воспользовавшись образовавшейся суматохой, юстициарий направился к Лете. Краем глаза она успела заметить триумф, мелькнувший в глазах Гонтье. Лорд Афирил взял её за локоть и привлёк к себе.

– Если бы вы не отказались от защиты, вы бы выиграли суд, – зашептал он. – А так… Даже при отсутствии улик вы всё равно остаётесь главной подозреваемой. Других мы так и не нашли.

– А вы проверьте комнату Гонтье, – также шепнула Лета.

– У нас нет оснований для обыска его покоев, – лорд Афирил прервался и коротко поглядел в сторону трона. – Его слов будет достаточно, чтобы привести вас на эшафот.

– Что теперь?

– Зависит от того, какую сторону примет суд.

– То есть вы, – догадалась Лета, хмыкнув. – И на чьей вы стороне?

– Возражаю! – крикнул Гонтье. – Ваше Величество, всё, что лорд Афирил желает сказать обвиняемой, он может сказать нам всем.

Король Кильрик разлепил вдруг веки и уставился на своего бастарда.

– К счастью, я на вашей стороне, – успел шепнуть юстициарий, прежде чем вернуться к трону.

Король с трудом перевёл мутный взгляд с Гонтье на лорда Афирила.

– Ваше Величество, я требую пересмотра. У нас нет явных улик, доказывающих вину Айнелет Киргардис. Предлагаю повторить заседание, когда мы выясним новые факты по этому делу.

Гонтье принялся брызгать слюной и обвинять лорда Афирила в продажности. Но лёгкий кивок короля поставил точку во всём этом представлении.

Из зала Лета уходила под крики зрителей, предчувствуя долгий путь к Кривому Рогу.

***

Пересчитывать трещинки на потолке оказалось занятием довольно увлекательным, особенно если при этом складывать из них фигуры в уме. Но это было не настолько увлекательно, чтобы проводить часы, лёжа на охапке соломы и пялясь вверх. Зигзаги трещинок быстро наскучили, поэтому бо́льшую часть времени Лета ходила взад-вперёд по камере или стояла возле решётки, ожидая, когда прутья прогнуться под её суровым взглядом. Маги так умели, правда в обычных камерах их не держали, а сажали в те, в которых решётка была защищена целым пластом заклинаний. Перед глазами Леты были обычные железные прутья, которые можно было при всём желании выломать, да только исполинской силы в руках девушки не было. Вот Родерик…

Сколько бы она ни смотрела на решётку, та отказывалась подчиняться. Странно, ведь от матери к ней должна была перейти хоть какая-то капля дара тёмного короля эльфов Илуара, но нет. Либо прутья всё-таки наградили защитными чарами.

Лету едва сумели протиснуть сквозь толпу в тронном зале. Один из поклонников Гонтье, особо рьяный, оставил ей на память царапину на руке, за что чуть сам не лишился руки. Как оказалось, много кто поддержал бастарда после объявления лорда Афирила о том, что заседание будет перенесено на неопределённый срок. Тогда Гонтье совсем не сдерживал себя, раздирая до крови глотку речами о прошлом Леты. О деяниях её матери, о странных обстоятельствах неудачи ритуала в Леттхейме, о нескольких заказных убийствах, в том числе и эльфов – тут уж нечего лукавить, ей с Марком однажды пришлось взять на себя работу наёмников. Гонтье, разумеется, смолчал о том, что двое убитых ими эльфов содержали в Белом Копье притон, в котором насильно удерживали похищенных девушек. Что он там ещё наплёл, она не слышала, ибо стражники лихо прорвались через толпу и чуть ли не бегом отвели её в камеру.

Калани принесла ей хлеб и вино. Зная, что это была их последняя встреча, Лета никак с ней не попрощалась, но посоветовала держаться подальше от королевского двора и найти себе работу в городе. Неизвестно, как в дальнейшем поведут себя Гонтье и коронер. Им будет на руку, если Калани изменит свои показания и признает, что вообще не видела Лету, ни в её комнате, ни в лесу, а это было чистой правдой. Служанка выгораживала её перед судом. Она солгала, когда сказала коронеру, что встретила их с Лиамом той ночью. Несмотря на общее впечатление робости и смирения, которое производила эта эльфийка, в Калани было много силы, и кто знал, до чего бы смог дойти коронер, чтобы выбить из неё правду.

Зная хоть немного коронера, Лета не верила, что он способен на пытки. Но всё равно желала, чтобы Калани послушала её совета и убралась подальше из Журавлиного дворца. Королевские дворы были везде одинаковы. Змеиные гнёзда, не более.

Стражники принесли ей только две вести. Первая: королю снова стало хуже. Вторая: Гонтье настроил против неё половину совета, ссылаясь на их отношения с Лиамом. Хоть формально это никто не признал, мастера также подозревали в убийстве. Лете настолько всё это осточертело, что хотелось не просто сбежать из Грэтиэна, а нырнуть в Жемчужное море и плыть в его холодной синеве, пока все прилипшие к ней сплетни и ложь не смоются с тела. Пусть Лиам сам всё это расхлёбывает. Это к нему пытались подобраться через неё, так что в гнусных действиях Гонтье не было ничего личного. Она показалась бастарду слабым местом Лиама, на которое он захотел надавить, но не вышло.

Потому что у начальника королевской разведки не было слабых мест.

День плавно перетёк в ночь, когда её разбудили звуки в коридоре. Вдоволь настоявшись возле решётки и пересчитав все трещины на потолке, Лета уснула. Это было самое приятное из всех её тюремных заключений, поскольку солома была свежей, камера – тёплой, даже без сквозняков, а один из стражников отдал ей свой плащ. Она не сразу вырвалась из плена сна, окончательно придя в себя, когда услышала звук отпирающейся двери камеры.

Лета вскочила на ноги, попадая в объятия Марка.

– Надеюсь, ты не скучала, – проговорил он. – У нас возникли… сложности. Некоторых твоих охранников поменяли, а не вся дворцовая стража от тебя в немом восторге.

– Если бы не они, у нас бы вообще ничего не вышло.

– Знаю. Повезло тебе иметь здесь влияние. Будто бы ты действительно королевских кровей.

– Меня уже тошнит при слове «королевский», – скривилась Лета. – Вытащи меня отсюда.

В камере появилась Иветта. Лицо её скрывал капюшон плаща. В Грэтиэне вряд ли могли найтись шпионы Инквизиции, но магичка предпочитала не рисковать понапрасну. Её имя стояло в списке разыскиваемых чуть ли не на первом месте, так что скрытность вошла у неё в привычку.

– Всё готово, – сообщила она. – Родерик и Искрен ждут нас у конюшни. Если за нами отправят погоню, мы сможем укрыться в Дымных лесах. Искрен хорошо знает эту местность и все тайные прибежища егерей. Давайте поторопимся, пока часовых не сменили.

Лета решила оставить плащ стражника себе и подобрала его с пола. Догнав Марка и Иветту уже в коридоре, она застыла также, как замерли и они, столкнувшись нос к носу с Лиамом. Марк дёрнулся в его сторону, но магичка предусмотрительно положила ладонь на его предплечье. Лиам поднял руки на уровень груди:

– Я не собирался мешать. Я хочу только поговорить.

– Я тебя видеть не хочу, – прошипела Лета, прячась за спинами друзей.

– Придётся. Тебе позволяют отсюда сбежать, и не без моего содействия, так что удели мне минуточку своего внимания.

Марк обернулся к Лете, одаривая её хорошо знакомым взглядом. Разочарование.

«Кернун великий…»

– Просто поверить не могу, что ты спала с таким козлом, – бросил он с неприязнью.

– Я не… – заикнулась Лета и перевела взгляд на Иветту.

Та виновато улыбнулась.

«Ах ты ж сплетница…»

– Марк. Это не твоё дело, – сказала Лета, мгновенно прощая магичку.

У неё не было настолько страшных секретов, которые она бы скрывала от Марка, иначе Иветта бы не проболталась. Она всё равно бы рассказала ему. Просто не сегодня. И не завтра. Дождалась бы подходящего момента, чтобы не падать слишком низко в его глазах.

– Может, ты и права. Воркуйте, – выплюнул керник, зашагав дальше по коридору. – У тебя ровно одна минута, иначе я вернусь и всажу ему стрелу в череп.

Иветта засеменила за ним следом.

– Как трогательно, что он защищает тебя, – протянул Лиам, когда они остались в коридоре вдвоём.

– Одна минута, – напомнила Лета, криво улыбнувшись. – Хотя я бы с удовольствием посмотрела на его стрелу, торчащую у тебя во лбу.

– Зачем ты так, Айнелет?

– Ты предал меня и продолжаешь делать вид, что ничего особенного не произошло! – выпалила она, начиная заводиться.

За одну секунду. До состояния парализующего рассудок гнева.

Узкое пространство коридора всё усугубляло. Она чувствовала тёплый аромат можжевельника, который ласкал его кожу. Взгляд против воли остановился на его шее и ключице, видневшейся через расстёгнутый ворот рубахи, вызывая желание вырвать себе глаза.

– А ничего и не произошло. Ты выйдешь в игре Гонтье победителем, потому что он крайне непредусмотрителен. Он хитёр, но далеко не загадывает, – Лиам наклонил голову, пытаясь встретиться с ней взором. – Почему ты не хочешь дождаться пересмотра?

– И что это даст? – отрешённо спросила Лета.

– Ко второму заседанию лорд Афирил найдёт ещё подозреваемых. Возможно, один из них окажется наёмником Гонтье. Тогда с тебя снимут все обвинения. Лорд Афирил хорош. Будь вместо него кто-то другой, я бы не был так уверен в том, что ты спасёшься.

– И выступил бы в мою защиту?

– Айнелет… Этим я бы утопил и тебя, и себя.

– За что ты цепляешься, Лиам? – выдохнула она. – Никто здесь тебе уже не союзник. Даже король отказывается верить тебе, хотя ради него ты дошёл до Севера. Ради какого-то мифического эликсира бессмертия… Это ли не доказательство твоей преданности? Которую никто так и не оценил.

– Лета…

– Нет! – она как ошпаренная отскочила, когда он протянул к ней руку. – Тебе в любом случае так же опасно оставаться в Грэтиэне, как и мне… Так за что, Лиам? За что ты предал меня?

Она не ожидала, что ответом ей станет молчание. Эльф словно прирос к стене, которую подпирал плечом, глядя себе под ноги. В какой-то момент Лета захотела коснуться его, но быстро одёрнула этот порыв.

– Что будет, если я не дождусь пересмотра? – тихо спросила она, устав от затянувшейся паузы.

– У совета будут все основания признать тебя виновной. Но лорд Афирил продолжит искать тех, кто на самом деле убил Агона и Фисника.

– Замечательно. Значит, королевский двор разберётся во всём и без меня.

– Своим побегом ты навлечёшь на себя бо́льшие подозрения, – Лиам наконец поднял на неё глаза, дьявольски прекрасные и глубокие.

Она больше не выдержит.

– Я не хочу ни дня оставаться в этом городе, – буркнула она, срываясь с места.

– Айнелет…

Что-то в его голосе заставило её остановиться, но только на секунду. Она потом ещё долго хвалила себя за то, что не обернулась. И за свои последующие слова. Она ударила, ударила больно и по заслугам, тут не о чем было сожалеть.

– Олириам Тилар теперь мёртв для меня.

Она зашагала по коридору, мыслями воспаряя к летней ночи, что ждала её снаружи.