Темный кипарис

Глава 17 ПРАВДА

Они внесли мальчика в дом, поспешно подняли в спальню и положили под одеяла. Он слабо зашевелился в объятиях своего отца и даже открыл глаза, но затем тут же снова заснул. Гейтс возносил хвалу Господу, его слова эхом разносились в холле, пока он не отправился вызвать врача, который жил всего на расстоянии мили. Миссис Дейлия кружилась на заднем плане с едва заметной улыбкой на губах. Стелла теперь окончательно проснулась; у нее появилось второе дыхание. Зрелище Тодда, живого и невредимого, лежавшего в своей просторной кровати, больше всего способствовало восстановлению ее сил.

Вид мальчика, однако, внушал опасение. Нежная кожа его юного лица пылала ярким румянцем. Он уже проснулся, и его глаза блестели и сверкали от сжигавшей его лихорадки. Мороз пробрал его до костей, и он дрожал под грудой теплых одевал. Миссис Дейлия выбежала, чтобы приготовить горячий шоколад, который изгнал бы холод из его худенького тела.

Артур Хок стоял в Изножье кровати своего сына, одной сильной рукой обхватив резной столбик, а другую засунув в жилет. В глазах его сверились тепло и ласка, но губы по-прежнему были сурово сжаты.

Стелла сидела около кровати, сжимая руки Тодда. Пальцы мальчика все еще не отошли от холода.

— Ну, мой юный друг, — обратился к нему мистер Хок, — очень глупо было вести себя так, верно?

Тодд опустил глаза.

— Да, сэр, — прошептал он.

— Не хочешь ли обсудить все это со мной сейчас? Почему ты так сделал?

— Нет, сэр.

— Я так много думал. — Мистер Хок качнул головой в сторону Стеллы. — Вы понимаете, что я имею в виду, мисс Оуэнз? Пожалуйста, поговорите с ним. — Нежность с трудом пробивала дорогу к сердцу хозяина Хок-Хаус.

Тодд смотрел на своего отца с любопытством, как бы удивляясь, что его воспитательница, мисс Оуэнз, пользуется таким авторитетом. Слабое выражение пробуждающегося понимания появилось в его глазах и вместе с ним — страх.

Его голос глухо доносился из глубины подушки:

— Вы рассказали ему, мисс Оуэнз?

— Нет, Тодд.

— Честно? Вы не рассказали?

— Клянусь тебе в этом.

Мистер Хок заметил, как его сын и Стелла обменялись взглядами.

— Не будет ли кто-нибудь из вас так добр, чтобы просветить меня? О чем вы, черт возьми, говорите?

Стелла сжала руки Тодда, не спуская глаз с его лица:

— Расскажи своему отцу, Тодд. Он имеет право обо всем знать.

Тодд медленно сглотнул, внутри его происходила борьба. На раскрасневшемся лице появилось выражение отчаяния. Он переводил взгляд о Стеллы на отца.

— Отец, я…

— Да, Тодд?

— Я убил Оливера! — Слезы, переполнявшие лаза Тодда, потекли по его щекам.

Стелла поспешно перевела взгляд на мистера ока. Как ни странно, слова мальчика не произвели на него ожидаемого эффекта. Никакой тревоги не отразилось на его лице; в его темных глазах не было заметно ни ошеломленного недоверия, ни боли. Вместо этого в них мелькнуло терпеливое понимание.

— Да, Тодд. Ты убил Оливера и сейчас уверен в этом. Но скажи мне, сын, как ты убил своего брата?

Тодд с трудом переводил дыхание, его глаза искали поддержки во взгляде Стеллы. Она сжала его руку, но хранила молчание.

— В тот день он пошел плавать. С тем хитрым изобретением. Я пошел за ним. Когда он раздевался, повернувшись ко мне спиной, я повернул рукоятки на его изобретении, так что оно не могло работать! Потом он залез в него и прыгнул в воду. Он ушел под воду. Он находился под водой долгое время. Он так и не появился на поверхности…

Боль отразилась на лице Артура Карлтона Хока.

— Я верю тебе, Тодд. Это случилось так, как ты говоришь. И Оливер умер. Но скажи мне. Ты помнишь расследование, правда? Помнишь доктора Перкинза? Он — тот человек, которому известно, отчего умирают люди. И он сказал, что Оливер умер, потому что в его легких была вода. Ты помнишь это?

Тодд кивнул:

— Я убил Оливера, отец!

— Нет, не ты. Ты хотел этого, да. Но ты не убивал. Понимаешь, изобретение Оливера было всего лишь ящиком для его тела, который оставлял неприкрытыми его голову и плечи. Что бы ты ни делал с рукоятками, это не имело никакого отношения к смерти Оливера. Доктор сказал, что Оливер явно получил внезапный сильный удар, который парализовал его, так что он не смог выбраться на берег. Ты должен понять, что не несешь ответственности за смерть своего брата.

Тодд был смущен, но громадное облегчение сияло в его лихорадочно блестевших глазах.

— Но, но…

Мистер Хок подошел к кровати с другой стороны и склонился над сыном:

— Почему ты хотел убить его, Тодд? Что он тебе сделал?

— Он, он… — Тодд не мог продолжать.

— Он заставлял тебя страдать, верно? — медленно произнес Артур Карлтон Хок.

— Я никогда не рассказывал тебе! — закричал Тодд.

— Знаю, что не рассказывал. Ты всегда был в большей степени мужчиной, чем Оливер. С ним было не очень-то приятно иметь дело, верно? Он постоянно издевался над тобой, я прав?

Тодд вызывающе вздернул подбородок, его глаза засверкали.

— Ты издеваешься надо мной, отец. Ты делаешь это прямо сейчас — так, как всегда делал Оливер.

— Но я не издеваюсь над тобой, Тодд. Почему ты так думаешь?

— Я сейчас скажу тебе.

— Объясни мне, сын. Я не понимаю.

Стелла терялась в догадках, слушая этот странный разговор между отцом и сыном. Она сидела затаив дыхание, с замиранием сердца следя за развитием диалога.

— Это из-за того, что ты притворяешься, — настаивал Тодд. — Ты только что сказал, что с Оливером было неприятно иметь дело, но ты, должно быть, тогда думал иначе, отец. Ты часто проводил с ним время.

— И ты думаешь, что я предпочитал его тебе?

— Да. — Голос мальчика упал до шепота.

Глубоко задумавшись, его отец кивнул:

— Вот почему ты не хотел рассказать о том, что случилось. Верно? Ты думал, что я больше люблю твоего брата. Но ты был еще совсем маленьким мальчиком, а Оливер — достаточно большим и мог принимать участие в том, что я любил делать. Я очень хочу, чтобы все было по-другому. Поверь мне, Тодд. Ты гораздо лучше Оливера. Понимаешь ли ты это?

Тодд недоверчиво посмотрел на отца:

— Правда?

— Да, сын. Я довольно долго не понимал, что собой представляет Оливер. Пока он не достиг приблизительно твоего возраста. Тогда я увидел кое-что из того, что он хранил в своей комнате, и услышал рассказы о том, чем он занимался, — о бессмысленно жестоких проделках по отношению к деревенским жителям и школьным друзьям. Это было нечто худшее, чем простые школьные шалости. Понимаешь, он притворялся тем, кем он на самом деле не был, и у него это всегда выходило. Он был красивым юношей и обладал прекрасными манерами. Манерами семьи Хок. Но он был — злым. И мне стыдно признаться, что я и не подозревал об этом, пока не стало слишком поздно. Но ты знал об этом, верно, Тодд? И не мог рассказать мне, правда?

— Нет, сэр.

— Я понимаю. — Мистер Хок вздохнул. — Мне была невыносима сама мысль, что кто-то, кроме меня, узнает о том, каким на самом деле был Оливер. Я будто скрывал, что он был порочен. Он был злобным, иногда я думал, что он повредился рассудком. Это беспокоило меня. Так что я хранил секрет. А ты хранил свои секреты. В этом мы с тобой довольно похожи, не правда ли? В конце концов, мы не так сильно отличаемся друг от друга, ты и я.

Тодд кивнул, его глаза наполнились слезами.

Мистер Хок нехотя улыбнулся:

— Я почувствовал себя намного лучше, рассказав тебе все это. А ты?

— О, отец! — Тодд теперь плакал, не стесняясь, не скрывая своих слез, маленький потерявшийся мальчик, которого наконец нашли.

— Да, Тодд?

— Я люблю тебя, отец!

Они потянулись друг к другу через кровать с раскрытыми объятиями. Глаза Стеллы наполнились слезами. Артур Хок встретился взглядом со Стеллой, на ею лице светилось искреннее чувство.

— Все в порядке, Тодд, — прошептал он над головой Тодда. — Теперь все будет хорошо.

Мистер Хок отошел от кровати, прежняя властность виднелась в каждом его движении. С притворной суровостью он обратился к Стелле:

— Что ж, мисс Оуэнз. Вы, похоже, вошли в нашу жизнь в критический момент. Могу я сказать, что рассматриваю ваше появление не как вторжение, но как дар небес?

— Благодарю вас, мистер Хок. Я тоже рада, что нахожусь здесь. — Стелла не пыталась скрыть своего волнения.

— И я тоже! — закричал Тодд.

— Ш-ш-ш, молодой человек, — пожурила его Стелла. — Ты еще не совсем поправился. Так что не веди себя как индеец.

«Вот подходящий момент, — подумала Стелла. — Пришло время рассказать мистеру Хоку миссис Дейлии и ее странных причудах, прежде чем она вернется с горячим шоколадом. Если он упустил из виду странное поведение Оливера, то он, конечно, просмотрел козни и прекрасной кузины Харриет Хок».

— Мистер Хок, я должна кое-что рассказать вам.

— Конечно, дорогая. Что же это?

— Вы заходили хоть раз в комнату Оливера после несчастного случая?

Он нахмурил брови:

— Нет. Я говорил вам об этом. Почему вы спрашиваете?

— И насколько вы знаете, все вещи Оливера сожжены или уничтожены?

— Да, конечно. — Его голос звучал сердито. — Зачем вспоминать сейчас о моих безрассудствах? Миссис Дейлия позаботилась обо всем, а мы с Гейтсом провели тот день в городе, готовясь к похоронам.

Стелла сделала глубокий вдох:

— Комната осталась в прежнем виде, мистер Хок.

Он заморгал:

— Простите?

— Все находится в ней. Кровать, кресла, его личные вещи. Даже хитрое изобретение. Все на месте. Как будто Оливер и не уходил оттуда.

На лице мистера Хока отразилось недоверие.

— Что такое вы говорите, мисс Оуэнз?

— Я говорю, что миссис Дейлия не повиновалась вашим указаниям. С какой целью, я не знаю. Комната Оливера — точно в том виде, в каком она была при его жизни!

— А откуда вы это знаете?

— Я была в комнате. Заставила Гейтса дать мне ключ.

Его ноздри раздулись.

— Мне трудно в это поверить. Миссис Дейлия не стала бы так поступать.

— Она сделала именно так, мистер Хок. Я покажу вам комнату, если хотите.

— Позднее, — коротко бросил мистер Хок. Он обратился к Тодду: — Тебе известно что-нибудь этом, Тодд?

Мальчик кивнул:

— Миссис Дейлия странная. Именно она говорила мне, что я убил Оливера. Но ты сказал, что он умер не из-за меня. Миссис Дейлия видела, как я поворачиваю рукоятки, и сказала, что я убил его, когда возился с хитрым приспособлением. Она заставила меня пообещать, что я не расскажу тебе о комнате Оливера, иначе она расскажет тебе, что я сделал. И она сказала, что Оливер вернется, чтобы преследовать меня за то, что я убил его.

— Тодд! — Лицо мистера Хока выражало крайнее отвращение. — Это ужасно. Если это правда…

— Спросите ее, — быстро вмешалась Стелла. — Просто спросите ее, когда она вернется.

— Спрошу, — решительно ответил Артур Карлтон Хок. — Запомните мои слова. Мне о многом Надо расспросить миссис Дейлию — сейчас.

Стелла собралась с мыслями, волнение прошедшего дня все еще не улеглось в ее груди. Так много случилось с утра, и казалось, что волнениям еще не видно конца.

Мистер Хок подошел к окну и раздвинул занавески. Снега намело так много, что он ослеплял сверкающей белизной. Трещины и карнизы створчатых окон были забиты снегом. Они слышали, как внизу, на кухне, ходит миссис Дейлия, готовя для них ужин.

— Отвратительная ночь, — пробормотал мистер Хок. — Надеюсь, доктор скоро приедет.

— Со мной все в порядке, отец.

— Конечно. Но мы должны в этом удостовериться. Длительное пребывание на холоде, вероятно, не пошло тебе на пользу, и я не хочу рисковать твоим здоровьем. А сейчас лежи спокойно и отдыхай. У тебя было достаточно волнений для одного вечера.

— Да, отец, — с удовольствием согласился мальчик.

Теперь стало слышно, как стучит ветер в стены дома. Звуки глухих ударов доносились до спальни Тодда на втором этаже. Стелла невольно вздрогнула, подумав о холодной ночи и их поездке через снежный буран. Ее кости ныли. Однако, когда она смотрела на прекрасное лицо Артура Хока и ощущала сдержанную силу этого человека, на душе у нее становилось теплее. Сердце пылало у нее в груди.

— Стелла, — нежно произнес Артур Карлтон Хок.

— Да?

О, почему, почему он так легко обращается к ней по имени, как будто он произносил его всю жизнь? И почему, ради всего святого, она дрожит при звуке его голоса?

— Вы не будете строго судить нас за все случившееся, правда?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Хок.

— Вы останетесь, чтобы продолжить образование Тодда? В конце концов, вы все еще несете за него ответственность.

— Прошу вас, скажите «да», мэм, — горячо умолял Тодд со своей постели.

Она переводила взгляд с одного лица на другое. Одно — такое юное и боязливое, другое — такое умудренное жизнью и обращенное к ней с такой мольбой. Ее решимость растаяла.

— Да, конечно, я останусь.

— Благодарю вас, Стелла, — тихо произнес мистер Хок.

Тодд захлопал в ладоши.

Внезапно раздался торопливый стук в дверь спальни. Мистер Хок поспешил к порогу и распахнул дверь.

Гейтс ожидал в коридоре, его лицо раскраснелось от мороза. Рядом с ним стоял невысокий краснолицый мужчина, закутанный в теплое пальто и шарф, обутый в высокие ботинки. Хлопья снега облепили их одежду. Доктор, который держал в руке блестящую черную сумку, с трудом переводил дыхание.

— Что здесь происходит, Хок? — прохрипел он недовольно. — Миссис Дейлия ведет себя довольно странно, должен сказать. Я даже не снял верхнюю одежду.

— Доктор Перкинз, — сказал мистер Хок, — простите меня, но я не понимаю.

— Тогда тех, кто не понимает, уже двое, — проворчал доктор Перкинз, входя в комнату. Он мельком бросил на Стеллу странный взгляд, потом приветствовал Тодда профессиональной докторской улыбкой. — Ваша экономка… поговорите с ней, Хок, я не могу. Она ворвалась в холл, как сумасшедшая, когда я вошел, и бросилась вперед меня вверх по лестнице. Она хохотала как безумная. Вам лучше бы взглянуть на нее, пока я позабочусь о мальчике. Вероятно, этот снегопад так подействовал на нее. Мне приходилось видеть, как люди иногда очень странно реагируют на подобные явления…

Артур Хок не пытался скрыть своего волнения. Он явно растерялся и не знал, что предпринять.

— Да-да. Конечно. Присмотрите за мальчиком, доктор. Я посмотрю, что с миссис Дейлией. Гейтс, дайте мне свою свечу. Пойдемте, Стелла.

Чувствуя себя так, будто нескончаемый ночной кошмар еще продолжается, Стелла последовала за его высокой, внушительной фигурой, как только он вышел из комнаты. Гейтс и доктор Перкинз остались с Тоддом Хоком.

В темпом доме царила тишина, доносились только глухие удары свирепого ветра.