Темный ангел. Игры с кожей

Глава 5. РЕАЛЬНОСТЬ КУСАЕТСЯ

Большинство трансгенов глубоко спало, ища мир во снах, раз бодрствующий мир отвергал их, когда пришел сигнал от постового около главных ворот.

Но Макс не спала — ждала.

Она включила рацию.

— Повтори?

— Тут парень подходит к главным воротам. Чёрный чувак, за ним тащатся двое в белой униформе, — сказал постовой.

Посмотрев на монитор камеры слежения, она увидела возле ворот детектива Рамона Клементе с еще двумя офицерами.

— Скажи ему я сейчас спущусь, — сказала она охраннику.

— Что случилось? — Дикс приводил в порядок одежду, пока спускался по лестнице к рабочей зоне. Он, очевидно, спал с полуоткрытыми глазами. Ну и ладно, подумала Макс.

— Спишь чутко? — спросила она его.

— Всегда. Приходится, если хочешь всегда просыпаться утром живым… У нас гости?

— Пора начать переговоры, — сказала Макс кивнув. — У тебя есть небольшой передатчик?

Картофеле-головый трансген выглядел оскорблённым.

— Конечно есть.

Она усмехнулась.

— Вот за что ты мне нравишься, Дикс — ты всегда готов.

— И хочу, и могу, — он вынул из кармана своей кожаной жилетки крошечный микрофон, — Этот малыш позволит слышать вас обоих, как два пальца об асфальт.

— Спасибо Дикс, — она собралась уходить, но затем передумала. — Сделаешь мне одолжение?

— При условии что это незаконно, конечно.

— Запиши всё. Сделаешь?

— Ты хочешь аудио версию улик, ага? Без проблем.

Макс спустилась к двери, натянула кепку и вышла наружу. Шел плотный дождь, как будто Бог пытался отмыть мир, и еще чувствовалась ночная прохлада. Приближаясь к воротам, она могла различить Клементе, кутающегося в темное пальто, и двух полицейских позади него, они всем своим видом показывали, что хотели бы быть в другом месте.

— Меня слышно, Дикс? — тихо спросила она.

— Громко и четко, — донесся голос из крошечного наушника, который она одела.

Макс прошла между двоих охранников-трансгенов — внушающих страх тварей, разработанных, чтобы дать передышку обычным часовым, — и подошла к воротам.

— Хотела меня видеть? — спросил Клементе вместо приветствия.

Детектив выглядел лишь немного более отдохнувшим и менее взволнованным чем в прошлый раз. Он не надел шляпы с дождь стекал по его безразличному лицу как слезы. Его большие карие глаза все еще казались покрасневшими, и Макс не могла не задаваться вопросом, что за разбор полетов ему учинили.

— Я скучала по вам, — улыбнулась она ему.

Два человека, которые сделали все, что могли, чтобы Джем Пони и последующие события не превратились в кровавую баню, встретились с уважением и может даже с каплей симпатии.

Он ответил легкой усмешкой:

— Я тоже скучал по тебе, Макс.

— То есть вы здесь, потому что хотите быть здесь?

— Конечно.

Она не поверила ему ни на секунду.

— Если вы хотите добиться прогресса здесь, детектив, то вам придется начать говорить правду.

— Это правда, Макс. Ты знаешь, я не хочу, чтобы все стало еще более неприглядно, чем сейчас, но это относится не ко всем, кто находится с моей стороны забора.

Она знала, кого он имеет ввиду, Эймса Вайта. И также она знала, что влияние Вайта может распространиться в пределах полицейского управления. Вот почему она хотела видеть Клементе в качестве своего связного с полицией.

Кивнув, она сказала:

— Это одна из тем, которые я хотела обсудить с вами.

— Тогда говори.

Она покачала головой.

— Наедине — вы и я.

Теперь Клементе покачал головой:

— У меня есть приказ не отпускать телохранителей и держаться по эту сторону забора.

— Приказы всегда меняются в зависимости от полевых условий, детектив. Мы поговорим наедине — внутри.

Его лицо выражало полную растерянность:

— Макс… Это не в моей власти — не мне решать это.

— Не надо недооценивать себя, детектив Клементе. Вы ведь сейчас здесь, не так ли?

— Очевидно.

— И как это получилось? Вы спали дома в теплой постельке, и кто-то очень важный — может шеф полиции или генерал — потребовал, чтобы вы вытащили свой зад из кровати и доставили его к месту осады.

Он тихо засмеялся.

— Примерно так и было. Ты экстрасенс, Макс?

— Нет, но я воспитана на этом дерьме. Мне это не нравится, но ведь мы не можем выбирать родителей, не так ли?

Если бы не так, подумала она, то я бы уж точно не выбрала пробирку.

Она сделала приглашающий жест.

— Входите, спрячьтесь от дождя, должен же кто-нибудь в Сиэтлском управлении полиции быть достаточно умен для этого, верно? Мы выпьем чашечку кофе и поговорим.

Он долго смотрел на нее:

— Если я зайду, что будет с моей охраной?

— Громилы останутся здесь под дождем. Только вы.

Клементе глянул на двух часовых-трансгенов.

— У тебя два охранника.

— Они останутся составить компанию вашим ребятам.

Однако, Клементе не выглядел успокоенным.

Макс подошла ближе к воротам.

— Если бы я хотела убить вас, детектив, вы бы были мертвы еще в пятницу — подумайте как следует… У меня было полдюжины шансов.

Его глаза сузились, он осознал, что это было правдой.

— Мне нужен кто-то кому я могла бы доверять по ту сторону забора, и, к несчастью для вас, вы самый подходящий кандидат, которого смог предоставить мне департамент полиции Сиэтла.

— И ты веришь мне?

— Вроде того. А вы мне?

Он подумал немного:

— Ты знаешь… Думаю, что да.

— Тогда у вас есть два варианта, детектив, — войти внутри или уйти.

Клементе повернулся, сказал что-то вполголоса своим провожатым, затем развернулся и коротко кивнул.

— Вам здесь понравится, — сказала Макс и приоткрыла ворота.

Клементе осторожно прошел внутрь. Медленно он изучал металлические ангары и старые здания, поднимавшиеся вокруг него и создававшие причудливые формы в дождливой ночи.

— Они повсюду, — сказала Макс, имея ввиду трансгенов на своих постах. — Но они нас не тронут.

Она привела его в ближайшее здание, которое было когда-то исседовательским центром. Это было низкое кирпичное здание со стеклянными дверями, которые давным давно были выбиты, но по крайней мере крыша здесь не протекала. Рецепция располагалась справа. Дверь слева вела к тому, что когда-то было офисами, другая дверь перед ними — в лаборатории.

Внутри пространства рецепции стоял стол и стул с прямой спинкой. Единственная лампа стояла на одном конце стола, а в центре расположился поднос с чайником, двумя чашками, двумя ложками, пакетом молока и сахарницей.

Стены были белыми, на полу куча пыли, зато не завален мусором, справа от них находилось окно. Выглянув в него, они могли увидеть главные ворота и могли проследить любое движение около них.

— Я хотела, чтобы у вас был хороший вид, — сказала Макс. — Но когда я включу лампу, мы не сможем разглядеть, что происходит снаружи.

— И твои снайперы смогут хорошо разглядеть свои цели, — сказал Клементе, — отлично.

— Тогда можем не включать лампу, — сказала она. — Это меня не сильно беспокоит, я неплохо вижу в темноте.

И это было преуменьшением.

— Я тоже буду в порядке, — сказал Клементе.

Макс обошла стол и жестом пригласила детектива занять место напротив нее.

— Вы хотите кофе, который я вам обещала?

— Немного поздновато для меня, — ответил он. — Я надеюсь вскоре вернуться ко сну.

— Как знаете, но мы можем пробыть здесь какое-то время.

Он подумал, затем сказал:

— Сделай мне черный.

Она налила кофе им обоим. Ее черный был неплохим.

Клементе отхлебнул из своей чашки, и на его лице появилось удивленное выражение.

— Эй, очень даже неплохо.

— Мы мультиталантливы. Я уверена, что внешний мир предпочел, если бы мы пили кровь и ели жуков. Но мы люди, детектив.

Он сделал еще глоток.

— Да, люди в большой беде.

— Вы можете быть удивлены, узнав, как долго мы сможем здесь продержаться, — сказала она. — Но нам не хотелось бы, чтобы эта ситуация затянулась на месяцы. У нас есть запасы продовольствия и воды. И оружия.

Это было не совсем правдой, но через тоннель Логана они на самом деле могли запастись на долгое время.

— К тому же, — продолжила она, — вы единственный, кто рискует своим здоровьем в Терминал Сити. Обычные люди не могут оставаться здесь долго — это безлюдное место, настоящая биохимическая ловушка для всех кроме трансгенов.

— И ты предлагаешь мне сказать генералу, который мне позвонил, — это был генерал, а не шеф полиции, Макс — что все, что мы можем сделать, это вывести наши отряды и дать вам… людям заселить Терминал Сити?

— Мы еще ни о чем не договариваемся… но почему бы и нет? Что хорошего может принести Терминал Сити кому-то кроме трансгенов?

— Макс, не похоже, что все это закончится хорошо.

Она встряхнула головой.

— Я вижу все в другом свете. Можете назвать меня оптимисткой, но я думаю, что все можно повернуть к лучшему.

Он посмотрел на нее так, будто она была сумасшедшей.

— И как же?

— Вот это-то мы с вами и должны обсудить.

Клементе выставил вперед руку.

— Стоп, стоп. Ты думаешь, что мы двое можем обсуждать такие вещи?

Макс сделала глоток кофе.

— А почему нет?

— Мы не можем…

— Мы уже однажды делали это — в Джем Пони…

Он покачал головой:

— Мы не смогли удержать мир там, и даже не стоило говорить об этом. Ты обскакала Вайта и его качков и надрала им задницы.

Она улыбнулась.

— Если одна маленькая победа может заставить тебя улыбаться, хорошо, — сказал он. — Но мы говорим… Макс, я не могу обсуждать это. И никто не хочет.

— У вас есть причины так думать, детектив. Убедите свое начальство успокоиться и поговорить с нами.

В темноте он посмотрел ей в глаза.

— У тебя есть два варианта, Макс. Первый, это поднять руки и всем вместе выйти через главные ворота прямо в тюрьму, и надеяться, что при свете дня, после судебного процесса и общественной огласки, вы понесете справедливое наказание.

— Не могу дождаться, когда услышу второй вариант.

— Он намного хуже. В прошлый раз нам повезло, и только один человек умер. Теперь же на кону гораздо больше, и гораздо больше эмоций снаружи. У прессы много народу, взбаламученного выкриками «Убейте монстров!». Большинство военных готовы ворваться сюда и окрасить стены красным.

Она не прекратила зрительного контакта с ним, и ее голос остался сухим:

— Ты знаешь, что эта попытка будет большой ошибкой.

Он пристально смотрел на нее долгое мгновение:

— Правда?

— У вас численное преимущество, но не забывайте, это то, для чего нас тренировали в Мантикоре. Честно, детектив, мы надерем ваши задницы и растворимся в ночи. И вы никогда не узнаете, где мы ударим в следующий раз.

Выражение его лица стало достаточно мрачным, чтобы показать, что он воспринял эти слова как обещание, а не как угрозу, чем они и были, но он произнес:

— По другую сторону забора собираются превосходящие силы.

Встряхнув головой, она ответила:

— Не превосходящие, детектив, просто лучшие из них.

Теперь, разочаровавшись во все, он улыбнулся.

— А ты самонадеянная маленькая штучка.

— Я рада, что вы не назвали меня самонадеянной маленькой сучкой, — сказала она, — потому что мне не хотелось бы бить вас.

Его улыбка исчезла, а она хихикнула и похлопала его по руке.

— Слушайте, детектив Клементе…

— Если уж я называю тебя Макс, то ты можешь называть меня Рамон.

— Хорошо, Рамон. Слушай… Я в бегах с девяти лет. Многие из обитателей Терминал Сити расскажут тебе то же самое или что-то похожее. Я устала убегать, мы все устали. Не мы все это затеяли — они создали нас, затем попытались убить. Все, что мы делали, пытались защитить себя. И в этой ситуации каждый делает то, что может.

— Большинство людей не является генетически разработанными машинами для убийства.

— Из того, что я видела, Рамон, так называемые обычные люди могут не быть генетически разработанными, но они убивают гораздо чаще… и по более изощренным причинам, чем те, что могут появиться у трансгенов.

— С этим я не могу поспорить. Но эти обычные люди, о которых ты говоришь, не могут сравниться с тобой, Макс — многие из вас похожи на монстров, и все ваши суперспособности делают вас опасными.

— Мы должны дать им понять, что у нас тоже есть сердца, ум и может даже души.

— И как мы это сделаем?

Она встряхнула головой.

— Мы до сих пор пытаемся понять это. Я надеюсь, что нам удастся перевернуть мир, остановить мусор, который льется на нас из СМИ…

— Подожди, подожди. Макс, батальон стоит за твоими дверьми, и ты хочешь выбить его оттуда с помощью пиар-кампании?

— Рамон, я ищу ответы. Я хочу, чтобы ты тоже их поискал, а заодно и поддержки твоих коллег, холодных голов, у которых нет сектерных заданий, состоящих в том, чтобы пролить кровь моих людей.

Он вздохнул.

— Разумно.

— Это займет какое-то время, и ты должен сделать все, что сможешь, чтобы сдерживать отряды от штурма нашего замка… ок?

— И если я дам тебе слово содействовать в этом, ты пообещаешь, что все трансгены будут оставаться внутри?

Она убедительно кивнула.

— Те, которые внутри, останутся внутри. Другие, которые до сих там, — сказала она и указала на другую сторону забора, — их я не могу контролировать.

— Верно, — сказал Клементе и вздохнул. — И как долго, ты хочешь, чтобы я их сдерживал?

— Я говорила тебе. У нас хватит запасов до следующего года, а у вас, ребята?

— Макс, — гневно сказал он, пытаясь прорваться сквозь ее беззаботность. — Сколько, ты думаешь, я смогу сдерживать их от нападения?

— Рамон, — ответила она, — это моя первая «трансгены-против-Америки» военная осада. Я решаю вопросы по мере их поступления.

Клементе выглядел так, будто бы он решал засмеяться ему или заплакать. Прежде, чем он принял какое-либо решение, его телефон зазвонил. Он глянул на нее, но Макс промолчала. Звонок не прекращался, и он достал телефон и проверил номер звонящего.

— Федеральный номер, — сказал он.

— Ответь и узнаешь, чего они хотят.

Он нажал на кнопку и поднес телефон к уху.

— Клементе, — произнес он, но это прозвучало скорее как гневный вопрос.

Макс смотрела на лицо детектива, пока говорил звонивший. Рамон Клементе не выглядел счастливым.

— Да, я помню вас, — сказал он в телефон, своему удаленному собеседнику. — Вы хоть представляете, сколько сейчас времени?

Клементе снова слушал, и его лицо превращалось из разгневанного в серьезное.

Затем коп спросил:

— Где и когда?

Макс ощутила растущее беспокойство, что-то было не так.

Теперь у Клементе было отсутствующее выражение лица за исключением огня в его глазах.

— И почему вы считаете, что за это ответственен трансген?

Неприятное чувство расползалось по ее желудку.

— Это мнение вашего начальника, офицер? — спросил он у своего собеседника. — Так считает специальный агент при исполнении Вайт?

Макс вскочила на ноги. Борясь с желанием выхватить телефон из рук Клементе, она начала расхаживать вдоль стола.

— Вы знаете, что я не могу доверять этому сукиному сыну, — произнес детектив.

Он имел ввиду Вайта?

— Я знаю, что он выше по рангу, но он все равно сукин сын… Где вы сейчас, агент Готтлиб?

Звонящий что-то ответил — и если бы телефон не был бы так плотно прижат к уху детектива, Макс смогла бы услышать что — и его реакция снова сменилась на ярость.

— Вы оставили место убийства?

Теперь ее желудок сделал кульбит, вызвав приступ тошноты.

— Ваши люди никогда не перестанут поражать меня, — сказал Клементе. — Нам надо поговорить и срочно… Верно, скажите мне где и когда! Один бог знает, почему я должен закрывать глаза на ваш вопиющий непрофессионализм.

И снова ответ его собеседника не поднял настроение Клементе.

— Вам лучше знать это через час, агент Готтлиб, и лучше сразу же мне перезвонить или я выпишу ордер на ваш арест. Насколько я знаю, федеральные агенты не являются исключением для законов этой страны.

И детектив нажал отбой.

— Убийство, в котором замешан трансген? — спросила Макс, останавливаясь и нагибаясь над столом. — Что, черт возьми, происходит?

Она собрала все силы, чтобы остаться спокойной, она хотела распределить силы и подчинить этого человека. Половина телефонного разговора, который она только что услышала, породила слишком много вопросов, и она не была уверена, что ей понравятся ответы на них.

Клементе, казалось сосредоточен на том, чтобы взять себя в руки, несмотря на то, что его гнев и беспокойство были направлены не на нее.

— Секторный полицейский на посту между Одиннадцатым и Двенадцатым был убит сегодня ночью.

Макс постаралась, чтобы в ее голосе не звучала ярость, хотя и не очень успешно.

— И Эймс Вайт думает, что это сделал трансген.

Клементе твердо кивнул.

— И он говорит, что у него есть доказательства.

— Какие доказательства? Это даже не от звонил, это была его марионетка Готтлиб, верно?

— Верно. И как ты, наверно, догадалась, Отто обнаружил тело, но покинул место преступления, так что я не представляю, каким образом они могут сохранить какие-то улики.

Она сделала глубокий медленный вдох, выдохнула и спокойно сказала:

— Ты знаешь, что это уже слишком даже для такого правительственного мешка с дерьмом как Эймс Вайт.

— Да, он действительно правительственный мешок с дерьмом. Тебе не придется меня долго в этом убеждать.

— Рамон, если ты присмотришься к нему повнимательнее, ты поймешь, что его дела выходят за рамки обязанностей в УНБ.

Клементе сузил глаза:

— Например?

— Вайт…

Она остановилась.

Она знала, что если она что-то скажет, то прозвучит это абсолютно безумно, и она потеряет контакт с копом.

— Продолжай, Макс. Что ты знаешь о Вайте? Он… в чем-то замешан?

— Едва ли можно так сказать.

— Расскажи мне все.

Черт, она сама едва могла поверить в настоящую миссию Вайта… но она видела адептов культа своими глазами. Как она может надеяться убедить Клементе без риска потерять его доверие?

— Тебе просто… надо повнимательней приглядеться к нему, — заключила она.

— Я могу только приглядываться.

— Ты ведь сыщик? Так ищи!

Он развел руки в стороны.

— Макс, если за Эймсом Вайтом есть грязные делишки, почему ты думаешь, что Вайт или правительство позволят простому копу докопаться до них?

— Я ведь нашла их, так?

— Тогда сними груз с моих плеч — поделись тем, что знаешь.

Она вздохнула и тяжело опустилась обратно на стул. Макс желала, чтобы темнота комнаты поглотила ее.

— Слушай, ты мне не поверишь… так что я хочу, чтобы ты обнаружил это сам. Не поверишь, пока не увидишь, слышал о таком?

Заинтригованный Клементе потер рукой подбородок.

— Почему ты думаешь, что я тебе не поверю?

Макс закатила глаза и встряхнула головой.

— Это слишком нереально, чтобы быть правдой… Но так и есть.

На его лице появилась чуть заметная поддразнивающая усмешка:

— Как то, что правительство создавало генетически модифицированные машины для убийств, скрывая это от общественности?

Она ухмыльнулась в ответ:

— Да, только гораздо фантастичней.

Улыбка детектива исчезла. Он выглядел смущенным, и Макс не могла винить его в этом. Наконец он сказал:

— Ты сказала, что веришь мне. Отлично, значит это работает в обе стороны. Доверь мне это, Макс — обещаю, что отнесусь ко всему серьезно.

И так — сделав глубокий вдох и медленный выдох — она начала рассказывать историю о древнем селекционном культе, чьи лидеры, поклоняющиеся змее, веками манипулировали событиями и людьми. Она сделала упор в своем рассказе на то, как эти сумасшедшие пытались создать генетически измененных людей последнюю тысячу лет или около того, и что это в конечном счете привело к созданию современной Мантикоры.

В какой-то степени они достигли в успеха в попытке создать «лучшего» человека. Она видела как Эймс Вайт по приказу конклава демонстрировал небывалые силу и бесстрашность, которые превосходили все, что могли достигнуть трансгены… и была еще одна деталь, Эймс Вайт и подобные ему не чувствовали боли.

Когда она закончила рассказ, то сама понимала, что это звучит как самая абсурдная из сказок, а Клементе выглядет еще более растерянным, чем если бы она ударила его.

По крайней мере он не смотрит на нее как на сумасшедшую. И ее чутье горорило, что он верит ей, или во всяком случае верит в ее искренность.

— Ты можешь доказать что-то из этого? — спросил Клементе.

Она покачала головой.

— Нет, каждый раз, когда я что-то нахожу, они прикрывают это, как будто выжигают с лица земли. Но команда, которая приходила в Джем Пони, — ты видел их нечеловеческое телосложение — они не работают ни на одно правительственное агентство… Они работают на конклав змеиного культа.

Он молчал долгое время. Они просто сидели в темноте и размышляли. Макс изучала Клементе, пытаясь понять не потеряла ли она его.

Наконец, Клементе тихо произнес:

— Ты права, Макс, это звучит безумно.

Сердце Макс замерло.

— Но, — сказал он, вставая, встряхивая головой и криво улыбаясь, — в моей работе не стоит пропускать какие-то вещи, потому что они звучат безумно.

Теплота этого человека захлестнула ее, она встала и протянула руку, он ее пожал, и она произнесла:

— Спасибо, Рамон.

Он посмотрел на часы.

— Мне надо торопиться… но я разберусь в этом дерьме настолько, насколько смогу. Змеи, да?

— Змеи.

— В них я копаться не буду.

Она слабо улыбнулась:

— В этом я тебя не виню.

— Почему миссия Вайта — миссия змеиного культа — антитрансгенная? Разве не должны чудеса генетики объединиться?

— Я сама этого не понимаю, Рамон. По-прежнему пытаюсь сложить кусочки вместе. Дело в том, что Вайт хочет уничтожить нас… и обвинение трансгенов в убийствах это хороший путь, чтобы выйграть ту медиавойну, о которой мы говорили.

— Люди обычно не умирают в медиавойнах.

— Я ничего такого не имела ввиду, Рамон. Мне очень жаль, что коп был убит, независимо от того, что это сделал.

— Спасибо, но убийство было не худшей вещью ни для него, ни для твоей медиавойны — он еще одна освежеванная жертва.

Макс выдохнула:

— Освежеванная — и сколько их теперь?

— Три. Одного мы нашли две ночи назад… это было в новостях, ты их видела, ведь так?.. Теперь еще один сегодня, и был другой несколько месяцев назад.

— Все копы? — спросила Макс.

Клементе покачал головой.

— Отпечатки первого парня пропустили через компьютер, он был торговцем обувью, но было что-то подозрительное в этом парне.

— Насколько подозрительное?

Еще одно покачивание головой:

— Я и так уже сказал тебе слишком много, Макс. Мне пора.

Она подошла к нему:

— Мы еще встретимся?

— Я не знаю, — ответил Клементе, пожав плечами. — Это убийство копа будет в приоритете, и, если мы будем искать трансгена… может быть, ты больше не захочешь приглашать меня.

— Рамон, это не изменит ничего из того, что мы обсуждали. На самом деле, это показывает, что мы на верном пути — Эймс Вайт и подобные ему будут пытаться использовать это, чтобы продолжать распалять общественность.

— Да, и это сработает.

— Тогда найди настоящего убийцу.

— Даже если он трансген?

— Это точно не трансген из Терминал Сити.

— Ты утверждаешь, что это невозможно, чтобы один из вас выскользнул отсуда незаметно?

Это заставило ее почувствовать себя некомфортно.

— Мы заперты, но… это возможно, да. Вот, что я тебе скажу — мы со своей стороны тоже будем искать его. Ведь если убийца трансген, мы заинтересованы в его поимке не меньше чем вы.

Коп остановился и посмотрел на нее:

— Серьезно?

Макс тоже остановилась и кивнула:

— Рамон, если мы хотим быть частью этого общества, то мы должны доказать людям, что мы не монстры. Если один из нас делает подобное, его нужно остановить.

— Тогда это будет хороший пиар, — сказал Клементе.

— Это больше, чем пиар — это правильно.

Она проводила детектива до ворот, где ждали двое трансгенов-часовых. Когда он вышел, он обернулся к ней.

— Никто не войдет, никто не выйдет. Так?

— Так.

Клементе собрался уходить, но развернулся.

— И, Макс…

— Да?

— Мы встретимся снова.

Она сдержанно улыбнулась и произнесла:

— Спасибо.

Клементе пошел в утренюю дымку, а два его телохранителя в униформе следовали за ним с разных сторон, следуя к баррикадам Национальной Гвардии.

Вернувшись к воротам, Макс спросила:

— Дикс, ты все записал?

— О да, — раздалось у нее в ухе.

— Свяжись с Логаном и передай эту запись ему. И, Дикс?

— Да?

— Передай Джошуа, что мне надо поговорить с ним прямо сейчас.

— Я займусь этим. Где ты будешь?

Она пошла вперед.

— Иду к тебе.

Уже ждавший ее прихода Джошуа, поднял взгляд, когда Макс вошла в медиацентр. Дикс, Люк и еще несколько трансгенов уставились в мониторы, многие из них были сосредоточены на картинках с камер слежения или на теленовостях. Дикс сидел на возвышающейся площадке перед экраном компьютера.

— Нашел Логана? — спросила она.

Дикс кивнул.

— Он как раз сейчас онлайн. Хочешь поговорить с парнем?

— Да, — она поднялась по лестнице к рабочему пространству Дикса. Он отъехал в сторону так, что она смогла оказаться прямо перед камерой, прикремленной над его монитором.

— Привет, — сказало лицо Логана на экране.

— Привет, нужна твоя помощь.

— Я когда-то говорил «нет»?

— Дикс переслал тебе разговор, который он записал?

— Он у меня.

— Хорошо. Когда ты изучищь его, ты услышишь, как Клементе упоминает недавнее убийство. Это было вскользь упомянуто после новостей о полицейском, с которого содрали кожу две ночи назад.

— Слышу неясный звон.

— Этот звон прояснится, как только ты послушаешь разговор. Все, что я от тебя хочу, чтобы ты нашел всю информацию, которую сможешь об этом первом убийстве.

— Ок, займусь этим прямо сейчас. Мы пытаемся раскрыть убийство? У нас появился серийный убийца, который — или которая — снимает кожу со своих жертв?

— Что-то вроде и даже более. Но главное, учти это: Вайт каким-то образом замешан в это. Один из его подчиненных, Отто Готтлиб, позвонил Клементе, когда мы совещались.

— Вайт подозревает трансгена? Я помню, в новостях говорили об этом. Или это просто антитрансгенные медиа игры?

— Я не знаю, — ответила Макс. — Но здесь действительно что-то происходит — типичные для Вайта манипуляция и дезинформация — и мы должны узнать что это.

— Хорошо, Макс. Я узнаю все, что смогу.

Она испытала облегчение.

Каким-то образом, наличие Логана, работающего над этим, дало ей чувство, что все закончится хорошо. Другие проблемы, с которыми они столкнулись вместе, разрешились благополучно, не так ли?

Потом она подумала о том, где и в какой ситуации она сейчас находится, и ей захотелось смеяться. Даже в окружении полиции и национальной гвардии, в неизвестности, когда может начаться геноцидальная атака на Терминал Сити, она чувствовала, что все будет хорошо просто потому, что Логан был на ее стороне.

Макс признала, что возможно Чудачка Синди была права, когда сказала: «Подружка, ты такая чувствительная».

Она не смогла сдержать улыбку, может и так.

— Что-то смешное? — спросил Логан.

Она покачала головой:

— Просто приятно знать, что ты работаешь с нами.

— Рад, что это ценится… Я дам тебе знать, когда найду что-нибудь.

— Спасибо, — она хотела сказать, люблю тебя, но вместо этого произнесла: — Увидимся.

— Да, — откликнулся он после паузы, как будто тоже боролся с порывом сказать что-то значительное, но произнес только: — Увидимся.

И изображение на экране исчезло.

Макс спустилась с площадки Дикса и положила руки на плечи Джошуа.

— Мы можем пойти поговорить?

— Конечно, Маленький Друг.

Они пошли прогуляться, снова закончив в тоннеле под дальним концом Терминал Сити. И хотя он создавал приватность, замкнутое пространство до сих пор напоминало Макс подвалы Мантикоры. Ей было нелегко находиться здесь, особенно учитывая то, о чем она собиралась поговорить с Джошуа.

Наконец, она решилась.

— Помнишь, ты рассказывал мне о других, таких как Айзек?

— Да, Макс.

— Я хочу, чтобы ты рассказал о них снова.

— Ок, — его собачьи брови нахмурились. — Что-то не так?

Они прошли еще несколько шагов, в тоннеле становилось темнее, звук их шагов мягко отражался от стен. Ни одному из них не нужен был свет, чтобы видеть, и без Логана, они не стали включать его.

— Там… может быть.

Джошуа ничего не сказал.

— Видишь ли… еще один полицейский умер этой ночью.

— И теперь Макс думает, что это может быть один из нас.

Макс отрицательно покачала головой.

— Нет, просто детектив Клементе думает, что могут быть доказательства того, что это сделал трансген.

— Нехорошо. Нехорошо.

— Джошуа, это не значит, что это был кто-то из подвалов Мантикоры, или что доказательства реальные… учитывая источник информации.

— Источник?

— Эймс Вайт.

Джошуа издал низкий рык и его глаза полыхнули ненавистью.

Несмотря на то, что Джошуа, как и Макс, мечтал о мирной жизни и шансе вписаться, часть него желала порвать Вайта на маленькие кусочки и смотреть как он медленно умирает. Вайт убил его подругу Энни — милую Энни Фишер, слепую девушку, которая никогда никому не навредила.

Нежный гигант или нет, Джошуа все еще хотел сполна отомстить за это ужасное преступление. Макс удержала Джошуа от убийства Вайта в ту ночь в Джем Пони, но они оба знали, что если Джошуа удастся поймать Вайта еще раз, она не будет тратить свои силы на то, чтобы не дать звереподобному человеку Джошуа убить человекоподобного монстра, каким был Эймс Вайт.

Макс сползла по стене и опустилась на плиточный пол. И хотя ей надо было спать всего раз в несколько дней, она чувствовала себя так, будто готова свернуться калачиком на холодной плитке. Джошуа опустился вниз и сел напротив нее, опершись споной на противоположную стену.

— Потому что это Вайт, — сказала она. — Я должна выяснить, что происходит на самом деле… и чем больше я знаю о наших братьях и сестрах снаружи, тем легче будет понять какими «доказательствами» располагает Вайт.

Джошуа обдумывал это несколько мгновений, затем сказал:

— Отец сделал многих из нас, но другие — которые были после Отца — им наплевать на нас. Они ненавидят нас, другие в подвале.

Кивнув, Макс спросила:

— Что ты можешь рассказать мне о них в отдельности?

Вопрос, казалось, поставил Джошуа в тупик.

Сделав глубокий вдох, Макс спросила:

— Ты помнишь, что говорил мне об Айзеке?

— Об Айзеке было легко рассказать Макс — он был моим братом. Но они изменили его.

— А другие там, ты называл имена некоторых раньше…

— Дилл.

— Да!

Джошуа выглядел удивленным и немного испуганным.

— Извини, — сказала она. — Я не хотела испугать тебя, просто это одно из тех имен, которые ты называл раньше. Начни с Дилла.

Откинувшись назад и закрыв глаза, Джошуа, казалось, отключился на мгновение.

— Он был после Айзека и меня. Он и его брат, Оши. После того, как Отец попробовал собак, он перешел к кошкам.

— У Дилла и Оши кошачья ДНК?

— Угу.

Из всех компонентов из генетического коктейля кошачья ДНК представляла самые неудобные, если не самые большие, проблемы. Она до сих пор боролась с периодами горячки два раза в год — это только один пример унизительного дерьма, которое пробирочное происхождение может принести девочке.

— А что за кошки, как ты думаешь? — спросила она его.

— Не уверен насчет Дилла. Оши — сиамская, я думаю. Они ненавидели быть запертыми в клетке, но из-за того, что они пытались выпрыгнуть и сбежать, их держали в самых маленьких клетках. Это было грязно.

— Очень грязно, Джошуа. И когда они выбрались?

Джошуа пожал плечами:

— Я не знаю.

— Ты не упоминал Габриэля?

На его физиономии появилась улыбка.

— Джошуа нравился Габриэль. Он произошел от муравья.

— Муравья? — спросила Макс, вытягивая вперед ноги. — Без шуток — ДНК насекомого?

— О да. Габриэль выглядел как Макс.

Это удивило ее:

— Как я?

Джошуа некоторое время размышлял.

— Нормально. Не как Нормал из Джем Пони — нормально как обычные люди. Но Габриэль мог поднять в шесть раз больше своего веса.

— Что-то еще необычное?

— Нет… Ну, у него была дополнительная пара рук.

— У него была дополнительная пара рук, но он выглядел нормально.

Джошуа энергично закивал:

— Они выходили из его ребер, и он мог обвить их вокруг себя. Габриэль выглядел полным… но нормальным.

Она изучала своего собакоподбного друга.

— Ты ведь знаешь, где Габриэль, не так ли?

Джошуа уставился в пол.

— Уже нет. С тех пор, как я переехал в Терминал Сити.

— Он в Сиэтле?

— Габриэль был в Сиэтле.

— И вы двое были друзьями?

Джошуа продолжал смотреть в пол.

— Да.

— Ты никогда не упоминал о нем, — сказала Макс. Ее голос был безразличным, без обиды, хотя на самом деле она ее чувствовала, чуть-чуть. Она думала, что Джошуа был ее самым близким другом среди трансгенов, и все же у него были секреты от нее.

— Габриэль пытался стать человеком. Я видел его только тогда, когда он приходил навестить меня в доме Отца.

— Так… он до сих пор может быть поблизости.

— Да. До сих пор. Поблизости. — …Его обижали в Мантикоре?

Наконец, посмотрев на нее, он сказал:

— Они навредили нам всем Макс, и тебе тоже.

С этим она не могла поспорить.

Охранники боялись Габриэля из-за его силы. Они тыкали его шокерами, когда проходили мимо его клетки.

Макс ощутила удар электрического шокера охранников на себе, и поэтому знала, насколько это больно.

— Охранники пытались держать Габриэля ослабленным, поэтому постоянно били его.

В темноте она встряхнула головой.

— Извини, Джошуа. Извини, что… копаюсь в этом.

— Не за что извиняться, — сказал он. — Они делали это, мы нет.

Она знала это, но как все жертвы испытывала странное чувство вины.

Они все невыносимо страдали, и не было ничего удивительного в том, что кто-то мог стать жестоким. Для Макс поразительным было то, что остальные не стали.

Через некоторое время она произнесла:

— Мне кажется, ты упоминал еще кого-то.

Джошуа задумался.

— О! Чуть не забыл. Келпи. «Мальчик-хамелеон» — так охранники называли его.

Макс не надо было рассказывать про генетический коктейль Келпи.

— Келпи работал неправильно, — сказал Джошуа.

— Что ты имеешь ввиду, работал не правильно?

Джошуа пожал плечами:

— Я просто помню, что охранники и другие говорили, что Келпи оказался пустой тратой времени.

— Келпи тоже били?

Он потряс своей большой головой.

— Нет, они говорили, что его сила работает только когда он рассержен или напуган чем-то…

— Возбужден, — заключила Макс.

— То слово, — сказал Джошуа. — Возбужден. Когда он был возбужден. Так что они не возбуждали его. Они игнорировали Келпи. Оставили его умирать.

— Никто не любил его и не помогал, — сказала Макс.

— Никто. Иногда Келпи просто исчезал в своей клетке.

Макс знала, что в глубине души все трансгены чувствовали себя так. Никто не собирался помогать им, никто не собирался любить их. Она почувствовала разницу, когда встретила Логана. Джошуа почувствовал разницу, когда встретил ее.

— Келпи еще был там, когда мы пришли?

Быстро кивнув, Джошуа сказал:

— Да, ты даже сама открыла его клетку.

Она встряхнула головой.

— Я не помню его.

— Готов поспорить, что Келпи помнит Макс. Позже Келпи спросил твое имя, и я сказал ему «Макс». Он сказал, что ты единственная, кому было до него дело.

Кто-то, кого она даже не заметила…

Они поднялись и пошли обратно по тоннелю. Она пыталась снова и снова не могла вспомнить Келпи.

Когда они поднимались по лестнице на первый этаж Медтроникса, ее телефон зазвонил.

— Это Макс, — ответила она.

— Они слушают, — произнес измененный компьютером голос.

— Кто слушает?

— Те, кто за воротами, — сказал металлический голос.

— Спасибо, я уже знаю это, — ответила Макс.

— Последний раз, когда мы разговаривали, нас прервали.

Клементе.

— Да, — сказала она. — Прервали.

Почему он звонит сейчас и почему так секретно?

— Наше знакомство содержало то, что похоже на неопровержимую инфорацию.

Вайт предоставил ему доказательство того, что убийца трансген.

— Ты понимаешь? — спросил компьютерный голос.

— Да. Но эта информация…

— Действительно достаточно напоминает клиента. Я видел. Мы поговорим позже. Как я и обещал.

Телефон умолк.

— Что это было? — спросил Джошуа.

— Я думаю, что это были очень плохие новости, — сказала Макс.

Она думала о том, что Клементе сказал в конце. Действительно достаточно напоминает клиента. Что он имел ввиду? Может эта странная фраза что-то вроде кода? Действительно…

Ничего в голову не приходило.

Макс посмотрела на Джошуа.

— Нам лучше вернуться.

Они вышли наружу в багрянистый утренний свет. Солнце чуть поднялось над горизонтом, и она уже сейчас могла сказать, что это будет еще один длинный день. Они шли по улице молча, Джошуа заблудился в своих мыслях, а Макс пыталась понять, о чем говорил Клементе…

Действительно достаточно напоминает клиента.

Наконец, как будто из тяжелого тумана, к ней пришла разгадка маленького ребуса детектива. Действительно Достаточно Напоминает Клиента. Д-Н-К. Вайт предоставил ДНК в доказательство того, что убийца трансген.

Следующим ее вопросом был, почему Клементе сказал ей это?

Казалось этому могла быть только одна причина ему доверять ей: он не доверял Вайту так же как и она.

Так что может быть они будут на одной стороне. Она чувствовала связь с Клементе, и он поверил ей, даже в абсурдную — но правдивую — историю о змеиному культе.

Но эта хорошая новость перевешивалась плохой. Либо Вайт манипулирует доказательствами, чтобы выставить трансгена виновным в убийстве копа, или, еще хуже, в городе действительно затерялся опасный трансген.

Точнее, трансген серийный убийца.