Глава 4. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ОТТО

СЕКТОР № 11, 21:28
ВОСКРЕСЕНЬЕ, 9 МАЯ, 2021

Бобби Кавасаки чувствовал как его сущность — его истинное я — проявляется. Сейчас у него было много энергии, хотя он не вставал с дивана весь день. Наркотики наконец выветрились и он смог почувствовать как его истинная сила возвращается.

В обычный уикэнд Бобби уже бы был в отключке, но даже до того, как он начался, этот уикэнд был испорчен. Ему повезло, что он отключился в четверг и очнулся уже в выходные. Если бы этого не случилось, он был был дальше — гораздо дальше — от своей цели, и чувствовал бы себя еще более безразличным чем сейчас.

Захват заложников в Джем Пони чуть было все не испортил. Бобби был трансгеном и притворялся обычным человеком, и даже Макс и Алек не знали этого. И ЦеЦе тоже. Он восхищался тем, что Макс и Алек помогают другим трансгенам, но не мог найти в себе смелость присоединиться к ним.

Может быть он отыщет в себе силы в ближайшее время — после того, как достигнет своей цели.

Если коротко, то в квартире на восьмом этаже выселенного здания Бобби был прикован к экрану маленького телевизора, — который он присвоил в секторном контрольном пункте — озабоченный переходом ситуации с заложниками в Терминал Сити. Эта обшарпанная квартира-студия с крошечной печкой, потертым холодильником, кофейным столиком, за которым Бобби ел, и старым диваном не должна была стать его домом надолго. Однажды он достигнет своей цели и закончит свой проект, и сможет действительно почувствовать себя человеком, все изменится к лучшему.

И Бобби Кавасаки наконец-то получит все, что хотел.

Поднявшись, Бобби зашел в ванную и посмотрел в зеркало. Он разглядывал себя — белое лицо, черты немного сдавленные, костная структура смахивает на рептилию — в манере, пригодной только для самобичевания.

Он слишком хорошо знал, что был экспериментом — что-то включающее добавление ДНК хамелеона в человеческое — и ученые из Мантикоры (его жестокие «родители») снова и снова напоминали ему, что этот эксперимент был неудачным. Их цель, их проект заключался в том, чтобы он мог сливаться с окружением по команде, но как оказалось, его способности проявляли себя только, когда адреналин в его крови бурлил — что-то, что он не мог контролировать.

Страх, гнев, взволнованность — любая экстемальная эмоция выдавала его, но в другое время — тишина. О, он может подстраиваться под обстановку, но в более спокойной манере, не так резко, как его создатели из Мантикоры хотели бы использовать в военных целях.

Ученые хорошо над ним поработали. В толпе азиатов Бобби казался одним из них, так же как и в толпе кавзазцев, он был многонационален как и вся Америка. Если бы он сидел рядом с афроамериканцами, они бы запомнили его как светлокожего брата, тихого, непримечательного, без особых отличий.

Конечно, это было целью Мантикора — его задачей было замаскироваться и ускользнуть незамеченным, и если кто-нибудь вообще запомнит Бобби это будет расценено как поражение.

Мантикоре нужен был невидимый человек.

И иногда для Бобби это было самым слабым местом. Внезапно его маскировочные способности проявлялись в самое неподходящее время. Он провалил несколько собеседований на работу и первых свиданий, когда просто исчезал из поля зрения из-за нервного желания понравиться.

И когда он начинал исчезать, он не мог ничего сказать, не смел привлекать к себе внимание, чтобы не выставить себя уродом, котрым являлся Но так было до наркотика.

Наркотик — а точнее триптофан — действовал на его метаболизм X3 иначе, чем на его более поздних братьев и сестер из X5. Он знал, что препарат позволяет контролировать их приступы, делает их более человечными. С Бобби результат был более экстремальным. Конечно, он удерживал его от исчезаний, но он также удерживал его от жизни.

Таблетки заставляли его чувствовать себя так, будто бы на его груди был вес в сотню фунтов. Он хотел спать, был медлительным и не мог контактировать с миром. Это позволяло ему сохранить работу, но он все равно оставался невидимым человеком: никто, даже в беспокойном Джем Пони, казалось, не заметил Бобби или его летаргию. Его босс, Нормал, считал апатичность Бобби обычным поведением, свойственным его подчиненным-бездельникам.

— Бип бип бип, Бобби.

Эти слова все еще гордо звучали в голове Бобби. Когда Нормал кричал на него, он был просто как все остальные — человеком.

Недавний инцидент с заложниками повысил уровень его беспокойства, и он должен был удвоить дозу триптофана, чтобы не исчезнуть во время захвата. Если бы он показал свои способности тогда, невозможно даже представить, какой вред это бы нанесло. Обычные люди увидели бы в нем трансгена — он был бы выставлен напоказ как Алек и Макс — и любой шанс сохранить свою человеческую жизнь был бы утерян.

Даже трансгены могут отреагировать плохо, когда осознают, что он один из них, и, возможно, расценят его исчезание как предательство. Так или иначе, обе стороны могут возненавидеть его.

И ненависть была тем видом внимания, которого не жаждал Бобби Кавасаки.

Теперь, не смотря ни на что, Бобби пытался справиться с последствиями передозировки препарата. Завтра ему надо быть на работе, и Нормал не ожидает прогула от него. Это значит, что к завтрашнему дню ему надо снова вернуться на чертовы таблетки, так что ему надо выполнить свой проект этой ночью, или иначе ему придется ждать следующего уикэнда. И хотя его пополнение запасов в четверг не было замечено до вчерашнего дня, происшествие в середине недели ослабило его, и двойная доза триптофана в пятницу практически превратила его в зомби.

Ему нужно запастись — он был так близок! Один, может еще два похода, затем один большой… … и Келпи — так его называли другие трансгены в Мантикоре — исчезнет навсегда, так же как и Бобби Кавасаки станет историей, призраком… а он станет человеком, которым всегда хотел быть, человеком, который даст ему доступ к привязанности женщины, которая значит для него все… Макс Геверы.

Снова посмотрев в зеркало, Бобби — пока еще он был Бобби, связанный с Бобби — понял, что начал сливаться со стеной ванной комнаты позади него. Препарат почти закончил свое действие. Он скоро будет в полном порядке и пойдет искать материал.

После этого у него будет человеческий костюм — костюм из плоти — в полном составе.

Даже при том, что он носил немецкое имя, внешность Отто Готтлиба решительно напоминала о его испанских корнях.

Еврейский прадед Отто тайком вывез жену и двух сыновей из нацистской Германии перед началом Второй Мировой Войны. Семья обосновалась в Южной Америке, где Отто и Фритц выросли вдали от тисков Гитлера. Хотя много нацистов бежало в Аргентину после войны, Готтлибы уже прочно стояли на ногах и их мебельный бизнес процветал.

Дед Отто в конечном счете женился на аргентинке, и у них родился сын Сэмюэль, он пошел в школу в США, где женился на американке и пустил корни. Сэмюэль и его жена Элиза жили в американской мечте. Они продавали мебель семьям в Блумфилд Хайтс, штат Мичиган. Их семья состояла из Сэмюэля, его жены и двоих детей — девочки, Элизабет, и Отто, названного так в честь дяди его отца.

Выращенный на глубокой любви к справедливости и еще более сильным чувством патриотизма, Отто ушел в армию сразу после окончания средней школы. Закончив службу, и практически сделав ее своей карьерой, он пошел в Университет Мичигана, получил степень бакалавра и продолжил обучение, получив степень магистра криминологии. Вскоре после этого Отто был принят на работу в Управление Национальной Безопасности и — после четырех лет с специальном подразделении — стал напарником загадки по имени Эймс Вайт.

Ростом около шести футов, Отто любил играть в баскетболл, чтобы оставаться в форме, но в основном он бегал трусцой, как сейчас. Пот капал на его серую футболку, его ноги стучали по асфальту улицы, он бежал один в прохладной вечерней тишине. Его футболка и серые шорты были украшены логотипами ФБР, будучи в Управлении Национальной Безопасности у Отто было много одежды и документов с названиями различных агенств на них.

На седьмой миле из десяти, Отто немного устал, но не смотря на это бежал легко, его руки и ноги двигались в ествественном ритме. Темнота опускалась на город, смазывая крыши того, чем стал постимпульсный Сиэтл. Никто не беспокоил его, работа не давила, дневные заботы позади, и самой главной задачей сейчас, в личное время, было разобраться с проблемой, независимо от того, что занимало его.

Вечерняя проблема имела отношение к его боссу и партнеру — прекрасному экземпляру человечности, известному как Эймс Вайт.

Что-то происходило за спиной Отто — точнее Вайт делает что-то за спиной Отто — и агенту УНБ это не нравилось. Он заподозрил, что у Вайта есть секретное задание еще задолго до кризиса в Джем Пони, но до этого момента, Отто всегда мог списать свои подозрения на то, что Вайт был человеком слегка… странным.

Отто знал множество правительственных агентов, и все они — включая его самого — были немного повернутыми в одну или другую сторону. Дерни копа и увидишь парня, который ищет маленький кусочек личной власти; дерни правительственного агента и найдешь то же самое, только в большем масштабе.

Тем не менее, по большей части эти причуды были не опасны, они перевешивались чувством гражданской ответственности, которая приводит человека к правительственной службе. Вайт, однако, был странным, ушедшим в себя, отрицательным сукиным сыном… без вопросов. У человека, казалось, было два компенсирующих качества: компетентность и патриотизм. Вот только Отто начал сомневаться отностительно последнего и задаваться вопросом не служит ли Вайт некому секретному хозяину.

Пробежки вроде этой, обычно выветривали яд и заставляли Отто отвергнуть такие мысли как абсурдные и даже глупые. Но теперь — после странной кульминации захвата заложников в Джем Пони — подозрения Отто относительной Вайта не только выросли, но и набрали вес.

Пока его ноги двигались по мостовой, в голове Отто прокручивались события этой ночи…

У сиэтлского детектива, отвечающего за ситуацию, Клементе, казалось, были козыри в рукаве до того, как он попытался обменять грузовик на заложников. Во время обмена откуда-то раздались выстрелы. Отто видел, как Клементе приказал своим снайперам отступить, и они выполнили его приказ.

И хотя он не мог этого доказать, у Отто были подозрния, что один из бесконечных телефонных звонков Вайта в тот день и привел группу снайперов, которые саботировали обмен.

Отто не знал, почему он почувствовал это, — это было только чутье — но за долгие годы он научился доверять своим инстинктам. Позже, уже после наступления темноты, когда Вайт использовал сорванный обмен, чтобы получить контроль над операцией по освобождению заложников, Отто подошел к своему напарнику, когда тот надевал кевларовый жилет, который ему подала женщина, глава некой тактической группы — команда в отличие от Отто занала лексикон УБН. Группа — мощно сложенные типы — продолжила движение, и Отто подошел к ним.

— Сэр, что это? — спросил Отто. — Кто эти люди?

Вайт глянул на него с явным нетерпением.

— Их прислали из другого агентства.

— Какого агентства? Я не понимаю…

Остановившись и повернувшись к Отто, его ухмыляющуюся физиономия была на расстоянии нескольких дюймов, Вайт прорычал:

— И держись от этого подальше. Ты не допущен до этого — так что сдерживай людей и обеспечь безопасность периметра.

Отто застыл, в его голове закипел протесь, который, казалось, не мог найти дорогу, чтобы выйти через рот.

Вайт напрягся еще больше — привлекательный мужчина, Эймс Вайт, становился уродливым, когда гнев искажал го лицо… что случалось часто. Он повысил голос:

— Уходи. Сейчас.

Все еще не понимая, но несклонный допрашивать более высокопоставленного офицера, Отто отшел, как и было сказано.

И меньше чем через полчаса — после того как супер спецназовцы из неизвестного агентства вышли из Джем Пони с захватчиками и погрузили их в минивэн и машину скорой помощи — один из копов Клементе вышел к Отто из периметра. Мужчина еле сдерживал смех, и Отто не мог представить, что же такого смешного может быть в захвате заложников.

— Вы нужны внутри — сказал полицейский, проглатывая слова вперемежку со всхлипами.

Каким странным, каким несоответствующим это показалось…

Отто собрался позвать других агентов, но полицейский положил руку ему на плечо.

— Вам лучше пойти туда одному, сэр, — сказал офицер, его веселость уменьшилась, но не прошла до конца.

Смущенный, Отто вошел в здание. Он медленно прошел по первому этажу, где копы вели к двери троих заложников.

— Вы можете сказать мне, где агент Вайт? — спросил Отто.

Один из поличейских указал на потолок и, рассмеявшись, ушел.

Что же это такое?

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Отто показалось, что он слышит приглушенные голоса, сердитые приглушенные голоса. В здании, как предполагалось, было безопасно, но Отто вытащил свой пистолет из кобуры и достал фонарик из кармана куртки. Тщательно проверяя дорогу, он вошел на второй этаж. Он походил на мастерскую портнихи, только давно заброшенную, несколько обнаженных женских манекенов было сюрреалистично расставлено здесь среди разного рода обломков. Отто двинулся в направлении голосов.

Зайдя за угол, он обнаружил тактическую группу в нижнем белье и полностью одетого агента Вайта — все были примотаны к колоннам упаковочным скотчем Джем Пони… все кричали, и наверно ругались, особенно Эймс Вайт, но учитывая, что их рты тоже были заклеены скотчем, то разобрать что-то было сложно.

Внезапно Отто понял, над чем смеялись все копы, но ему эта ситуация не казалась веселой.

Он убрал пистолет и фонарик, достал из кармана брюк нож.

— Сэр, что случилось? — спросил он.

К счастью ответ Вайта был заглушен, и в течение секунды Отто обдумывал вариант развернуться и уйти, но он знал, что это будет означать для его карьеры. Прикусив язык, он освободил их, сначала Вайта, потом остальных.

Мускулистые, полуголые коммандос уехали даже не сказав спасибо — их разочарование (самими собой?) было очевидно.

Стоя в порванном костюме и отрывая от него оставшиеся куски скотча, с окровавленным нахмуренным лицом, Вайт сказал:

— Иди домой, Отто. Я напишу отчет и направлю его тебе утром.

— Но… что здесь случилось, сэр?

Вайт закрыл глаза, стараясь сохранить контроль над собой. Он сжал одну руку в кулак, а второй впепился в собственные волосы. Вайт простоял в этой позе несколько долгих секунд. Отто понимал, что его босс считает себя спокойным человеком, но Отто знал, что Вайт на самом деле был горячей головой. Гнев, расстройство, отчаяние и наконец некое неземное спокойствие промелькнули на лице Вайта прежде, чем он открыл глаза.

— Сейчас не время, Отто, — сказал он. — Иди домой и жди, когда я позвоню… Это может быть завтра, а может через день. Может на Рождество. Но просто иди домой — расслабься. И жди.

Отто собирался сказать Вайту, что не может так сделать, — стандартная политика агенства требовала обратного — но старший агент повернулся и вышел с захламленного чердака. Голос в голове Отто подсказал ему не преследовать Вайта, и потому что этот голос — который очень часто говорил: Прикрой свой зад — много раз оказывался прав в прошлом, он послушался его.

Итак вместо того, чтобы идти за своим партнером и разбираться в этом сумасшествии, Отто просто пошел домой и стал ждать.

Это было два дня назад, и телефон должен был уже зазвонить. Завтра, независимо от того позвонит Вайт или нет, Отто собирался вернуться к работе. Он может дорого заплатить за это, если Вайт решит, что это нарушение приказа. Но, может быть, пришло время перешагнуть через Эймса Вайта и сообщить о своих подозрениях… наблюдениях…

Когда он начал восьмую милю своей пробежки, Отто молился, чтобы его решение было правильным… потому что Отто Готтлиб хотел сделать то, что будет лучшим не для себя, не для того, чтобы прикрыть свою задницу, а для своей работы. Для своей страны.

Приняв решение, Отто попытался очистить голову от всего, кроме бега. Звук пульсирующей крови, удары ног по тротуару, воздух, который он вдыхает носом, а выдыхает ртом, ощущение, как сладкий пот стекает по его лицу… все это стало его миром. Все остальное откунуто прочь.

Остаток восьмой мили пролетел мгновенно. Он уже заканчивал девятую, полностью сосредоточившись на беге, когда зазвонил прикрепленный к его поясу телефон.

— Проклятье, — пробормотал Отто, переходя на шаг и пытаясь выравнять свое дыхание, чтобы не казаться запыхавшимся. Он ответил на третьем звонке.

— Это я, — произнес голос Эймса Вайта.

Отто беззвучно выругался. Он хотел спросить, где Вайт пропадал, но вместо этого сказал:

— Да, сэр.

— Похоже, что ты бегаешь.

— Да, сэр.

— Хорошо. Ты можешь остановиться и немного передохнуть. — …Да, сэр.

— Ты говорил с кем-то после нашей последней встречи?

— Нет, сэр.

— Хорошо. Нам нужно встретиться.

— Да, сэр. — Отто ненавидел себя за то, что так быстро вернулся в вылизыванию задницы Вайта, но он не знал, что еще он мог сделать в этой ситуации.

— Я введу тебя в курс дела. Ты же этого хотел, Отто?

— Да, сэр.

— Ты знаешь «Три девчонки»?

— Да, это пекарня у рынка Пайк Плэйс. — Вайт, конечно же, не мог выбрать места поближе, он назначил встречу противоположном конце города от места, где живет Отто.

— За тобой следят, Отто?

— Нет. — Почему на за ним должны следить?

— Хорошо. Двадцать минут. Приходи пешком.

— Я не успею.

— Тогда полчаса. И беги быстрее.

Отто знал, что Вайт не только любил мясные сэндвичи в пекарне «Три девчонки», ему также нравился тот факт, что на L-образном диване было ровно тринадцать мест. Там не болталось большого количества людей, и шансы, что они будут замечены кем-нибудь из офиса были минимальными, особенно в этот ночной час.

Вайт сидел за дальним концом прилавка и ждал кофе с булочкой, когда Отто — тяжело дышаший, в спортивном костюме — спустя тридцать пять минут вошел внутрь. Два дня дали Вайту возможность сменить костюм и залечить раны. Казалось, что они заживают быстрее, чем мог представить Отто.

Бегун сел рядом со своим боссом и напарником, и когда к ним подошел официант, Отто сказал:

— Мне то же самое. Только без кофеина, — и указал на заказ Вайта.

Тощему мужчине было за пятьдесят, и он явно не был одной из трех девчонок. Он что-то проворчал и вернулся к противоположному концу стойки.

— Ты опоздал, — тихо сказал Вайт.

Отто проигнорировал это замечание.

— Вы собираетесь рассказать мне, что случилось в Джем Пони?

Официант принес чашку кофе и булочку на маленькой тарелке, поставил их на прилавок напротив Отто и спросил:

— Что-нибудь еще?

— Нет, — ответил Отто.

Официант оставил счет и ушел.

Наконец, удовлетворенный тем, что их оставили наедине, Вайт произнес:

— Они получили лучшее от нас. Трансгены.

Отто кивнул.

— Те ваши коммандос выглядели так, как будто они сами трансгены.

— Ты думаешь, что у УНБ есть трансгены, которые до сих пор на него работают, Отто? Пожалуйста. Это просто люди с выдающими физическими способностями — например такие, которые смогли бы прибежать сюда меньше чем за полчаса.

— Может и так, но, как вы сказали, плохие парни получили лучшее от них.

— Забудь об этом. У нас есть кое-что более важное, чем это.

— Да?

Вайт придвинулся поближе и понизил голос:

— Ты помнишь о тепловизоре, который был украден у Хэнкинса?

Отто откусил кусок булочки, но пожалел об этом, потому что в этот момент в его памяти пронеслась картина окровавленно, лишенного кожи Хэнкинса. Он протолкнул откушенное глотком кофе.

— Об этом трудно забыть, — сказал он наконец.

— Тепловизор был найден.

— Хорошая новость. Где?

Вайт теперь не торопился, откусил от булочки и запил кофе, прежде чем продолжить.

— Секторный полицейский нашел его через некоторое время после убийства на складе. Он был одним из тех, кто следил за периметром. Очевидно, монстр, который освежевал Хэнкинса, не знал о назначении прибора и просто выбросил его. Интересно, что кожа Хэнкинса не обнаружена, тварь унесла ее с собой.

Отто отложил булочку.

— В любом случае, секторный коп, знает для чего нужна эта штука. Каким-то образом он раздобыл мой телефон и обратился прямо ко мне. Зовут Данфи, Брайан Данфи. Он обещает вернуть тепловизор — за деньги.

— Сколько?

— Десять кусков.

— Ни за что!

На лице Вайта появилась мерзкая ухмылка.

— Так я ему и сказал. Он снизил цену до пяти.

— Это все равно грабеж.

— Скорее шантаж. Но агенство хочет скрыть это. Если один из трансгенов получит тепловизор и поймет, для чего он нужет…

— Когда обмен?

— Сегодня.

— Где деньги?

Бросив вгляд вниз, Вайт отхлебнул еще кофе.

Отто проследил за взглядом напарника и увидел на полу рядом с ним чемодан, затем посмотрел обратно на Вайта.

— Ты принес это сюда?

— Мне нужно передать его тебе.

— Мне?

— Да, — ответил Вайт. — Ты доставишь посылку.

Булочка и кофе чуть не покинули желудок Отто.

— Сэр, без разрешающих документов, я не думаю, что смогу…

Вайт перебил его:

— Ты должен. Я должен быть на встречах на протяжении следующих двадцати четырех часов, чтобы подчистить это фиаско в Джем Пони. Ты ведь хочешь сохранить работу, не так ли?

— Да, сэр, — ответ вырвался прежде, чем Отто смог его остановить.

— Отлично, тогда прими ответственность и будь частью этой операци. Возьми чемодан и еще вот это. — Вайт протянул ему фото и лист бумаги, на котором был написан адрес места сделки. — Здесь Данфи будет сегодня в три часа ночи, а фотография для того, чтобы ты не отдал пять кусков не тому придурку.

Держа эти вещи на вытянутой руке кончиками пальцев, как будто они были токсичны, Отто наконец спросил:

— А что мне делать до этого?

Вайт поднял брови.

— Беги домой. Прими душ. Я что, твоя мама? — Бросив пять баксов на прлавок, он встал и посмотрел на Отто снизу вверх и произнес:

— Три часа. Позвони мне, когда дело будет сделано.

Отто это совсем не нравилось, но он не знал, что сказать. Он даже представить не мог, что будет с его жизнью, если он потеряет работу.

— Да, сэр, — наконец отозвался он.

— Хороший мальчик, — сказал Вайт и вышел из кафе, оставив Отто Готтлиба обдумывать его будущее.

Отто смотрел на фото копа, ему было около сорока и похож он был на ирландца. Какое клише, подумал Отто. У рыжеволосого, покрытого веснушками Дамфи был нос-луковица как у алкоголика и прищуренные зеленые глаза социопата. Фотография не принесла Отто успокоения. Взглянув на остатки своей булочки и чашку с кофе, он осознал, что больше не голоден.

У Отто еще оставалось время, так что он поймал такси, доехал до дома и включил компьютер. К часу ночи он уже знал все о сектоном полицейском Брайане Данфи — сорок четыре года, дважды отстранен из-за избыточного веса, нет счета в банке, жена ушла около десяти лет назад, дочь видит только на выходных, и ничего, чего бы можно было бы с нетерпением ждать в конце дороги. Неудивительно, что этот парень пытается воспользоваться любой подвернувшейся возможностью.

Два часа спустя Отто находился в Одиннадцатом секторе и напрявлялся к проходной в Двенадцатый. На этой окраине было довольно спокойно, так что он рассчитывал избавиться от денег, получить тепловизор и без труда вернуться домой. Он припарковал машину за несколько кварталов и пошел пешком. Он не беспокоился о том, что его опознают по машине на коднтрольно-пропускном пункте. Но ему не очень нравилось идти по улице с чемоданом, полным денег.

Накрапывал мелкий дождик, и Отто поплотнее запахнул свое пальто. Ночной воздух был прохладным, и в нем проснулись детские воспоминания о Мичигане, где тоже было холодно. Он даже мог видеть пар, идущий из его рта. Отто приблизился к маленькому зданию, которое являлось постом охраны контрольно-пропускного пункта. Заглянув через окно в лачугу, он не увидел никого внутри. Свет горел, но похоже никого не было.

Подойдя к двери, Отто открыл ее, зашел внутрь, и сразу понял, что что-то не так.

На столе у левой стены стоял еще включенный кофейник, над чашкой поднимался пар, в пепельнице лежала дымящаяся сигарета, рядом пачка Винстоуна. Все было на своих местах… … кроме секторного полицейского.

Дверь в дальнем правом углу вела в туалет, совмещенный с ванной, но она была широко открыта, а комната пуста.

Отто проверил часы: 3:02, Брайан Данфи должен быть здесь.

Но его не было. Где черти носят этого ублюдка?

Вознаграждение в пять тысяч долларов для низкооплачиваемого полицейского это не та мелочь, за которой он может опоздать…

Его собственные полицейские инстинкты обострились и он вышел наружу. Ворота, разделяющие два сектора, были закрыты. Он посмотрел на восьмифутовый сетчатый забор, уходящий вниз по улице, и не увидел никаких следов полицейского. Затем он посмотрел вверх по улице, в сторону, откуда он пришел, и так же ничего не увидел.

Дождь усиливался, и в какой-то момент он собрался позвонить Вайту, но затем решил сперва лучше осмотреться. Он предположил, что лучше будет оставить чемодан в сторжевом здании, чтобы оставить руки свободными, и обдумывал этот вариант.

Двенадцатый Сектор был старым производственным районом, во все стороны расходились пустые заводские здания. Некоторые были заняты нелегалами, которые редко покидали свое обиталице ночью, особенно такой дождливой как эта. Отто снова глянул на Двенадцатый Сектор и ничего не увидел, дождь размывал все, что находилось дальше сотни метров.

Его сердце колотилось, желудок собрался в комок, и у него внутри было неясное чувство. Отто ненавидел быть напуганным, но здеть что-то было не так, и он не мог понять что. Он достал маленький фонарик из кармана пальто, включил его, затем зажал его в левой руке вместе с портфелем, так как правой он вытащил из-под пальто пистолет и направил его в направлении, откуда пришел. Его ботинки на каучуковой подошве бесшумно ступали по асфальту, а луч фонарика ощупывал все закутки в ночи, в поисках любых следов пропавшего секторного полицейского.

В середине квартала улицу пересекала переулок. Отто забеспокоился, что, если Данфи вышел, чтобы проверить бродягу или что-то в этом роде, секторный полицейский будет возвращаться по этому переулку и увидит свет и пушку, и операция Отто будет провалена.

Не должно там быть этого сукиного сына.

Подойдя вплотную к кирпичному зданию на западной стороне улицы, Отто двинулся на север. Когда он дошел до переулка, первым делом посмотрел на улицу, уходящую на восток, и не увидел в том направлении ничего кроме дождя. Чувствуя себя идиотом на пустой улице, Отто заглянул за угол здания, ничего не увидел и рискнул посветить туда фонариком.

Ничего.

Он повернул на запад по переулку, фонарик и портфель были неуклюже выставлены вперед, двигался он осторожно, стараясь оставаться в центре, и напрявляя луч фонарико на любые тени. Держа пистолет наготове, он медленно продвигался вперед.

Пять футов, десять футов, пятнадцать, двадцать — ничего, луч фонарика скользил из стороны в сторону, а чемодан становился все тяжелее с каждой секундой, пальцы болели от напряжение, когда он раскачивался.

Проклятье, подумал он. Где этот засранец?

Впереди справа от него что-то заскрежетало по металлу в тени.

Он перевел туда фонарик и увидел мусорный контейнер. Он не мог сказать, откуда раздался скрежет, изнутри или откуда-то издалека за пределами видимости. Скрежет продолжился: медленный, ритмичный, конечно это что-то механическое.

— Данфи? — тихо позвал он.

Нет ответа — только скрежет.

Отто обогнул контейнер по широкой дуге, что бы увидеть, что скрывалось за ее дальней стенкой.

Ничего.

Скрежет прекратился.

С пистолетом наготове, Отто сделал шаг вперед, затем еще один. От контейнера не доносилось ни звука. Он сделал третий шаг, и теперь был на расстоянии не больше десяти футов от контейнера. Глубоко вдохнув носом, он выдохнул через рот, так же как делал, когда бегал.

Крышка контейнера резко откинулась и ударилась о стену, и какая-то фигура поднялась изнутри.

Среагировав на шум, Отто отбросил фонарик и чемодан и схватился за пистолет обеими руками. Фонарик не выключился и продолжил делать свою работу, освещая пространство около контейнера.

С чемоданом не так повезло.

Деньги вывалились в лужи в переулке, а оставшиеся наличные теперь мокли под дождем. Открытие крышки так напугало Отто, что он уже почти был готов стрелять в кого бы то ни было, даже как следует не разглядев его.

Стараясь держать пистолет нацеленным на контейнер и поднять фонарик, Отто опустился одним коленом на тротуар и, наконец, направил свет и пушку на вновьприбывшего.

— Замри! — крикнул Отто.

Фигура оглянулась, увидела Отто, фонарик, пистолет и… закричала.

Кричавший нырнул обратно в контейнер, исчез из поля зрения, но не из памяти.

У Отто было только мгновение, чтобы разглядеть фигуру: тело по формам больше напоминало мужское, но крик был высоким как у маленькой девочки, и волосы человека были достаточно длинными, так что Отто не мог определить загнал он в угол мужчину или женщину.

— Федеральный агент, — сказал он возможно слишком громко. — Поднимите руки, затем медленно встаньте.

Никто не появился, но Отто показалось, что он может различить тихие всхлипывания внутри контейнера.

— Я не собираюсь повторять. Руки вверх и поднимайтесь.

Сначала он увидел руки обитателя контейнера, затем человек медленно встал, дождь стекал по спутанной пакле его теных волос.

— Я ничего не сделал, — сказал мужчина.

Старик.

Отто посветил парню в лицо — за пятьдесят, хилый, одет в военную куртку. У обитателя мусорного контейнера была потрепанная борода и плохие зубы, которыми он пытался улыбаться. Таким образом он пытался показать, что ничего не замышляет.

— Что вы здесь делаете?

— Прячусь от дождя.

— Вы здесь чем-то шумели, скрежет — что это было?

Лицо старика побелело, затем он посмотрел вниз, внутрь контейнера.

— О, это?

— О, что? — переспросил Отто.

— Раздобыл фонарь. Пытался починить его, чтобы заработал. Но батарейки говно.

Отто подошел к контейнеру, жестом указал старику отойти, затем заглянул за край. Он направил фонарик внутрь, и увидел металлический блеск. Он осветил предмет, и когда он, наконец, понял, на что смотрит, его сердце замерло.

Тепловизор — разбитый практически до неузнаваемости.

— Ок, старик, пора выбираться.

Обитатель контейнера сделал то, что ему было приказано, но не без причитаний:

— Что я сделал?

— Ты сам притащил этот… фонарь в контейнер?

— Нет! Он уже был здесь, когда я пришел. Честно. Клянусь богом.

Отто поверил ему. Парень не выглядел достаточно сильным, чтобы справиться с секторным копом, и даже если бы он сделал это, стал бы он отсиживаться в мусорном контейнере?

— Продолжай, дед. Рассказывай.

Старик нахмурился:

— Могу я взять фонарь?

— Нет.

— Я нашел его. Он мой. Вы совсем не считаетесь с правами нашедшего?

Засунув руку в карман, Отто вытащил оттуда пятерку и протянул мужчине.

— Готов поспорить, что это лучше.

Отто поднял пистолет и дал мужчине хорошо разглядеть его. Бомж понял намек, взял пять баксов и начал двигаться в направлении портфеля.

— В другую сторону, дед.

Старик поднял руки вверх.

— Понял, босс! В другую, так в другую.

Когда старик скрылся за углом, Отто наконец перевл дыхание. Он встряхнул головой, чувства страха и гнева сменились облегчением. Но беспокойство осталось: что делает здесь тепловизор? Где этот жадный секторный коп? Он за пять долларов купил то, на что предполагалось потратить пять тысяч…

Пока эти мысли устраивали гонку у него в мозгу, Отто подошел и собрал намокшие купюры обратно в чемодан, затем подошел к мусорному контейнеру, как будто бы хотел избавиться от мокрых денег.

Теперь была очередь Отто забираться в сырую грязь, чтобы достать тепловизор. Он быстро оглянулся по сторонам, поставил чемодан на землю позади контейнера и убрал пистолет в кобуру. Опираясь на борта, он подтянулся наверх и опустился внутрь.

В контейнере пахло — что неудивительно — гнилью, разложением и, если его догадка была верна, человеческими экскрементами. Отто попытался представить себе времена, когда он любил правительственную работу, и, пока он в свете фонарика поднимал разбитый тепловизор, он осознал, что не помнит, когда в последний раз ему нравилась — не говоря уже о любви — его работа.

Он направил луч света на корпус тепловизора и увидел пятна крови.

С той же точностью, с какой он мог сказать, что стоит в куче мусора, от мог сказать, что Брайан Данфи был мертв. Но этот ответ порождал новые вопросы. Где тело? Кто убил его? Почему его убили?

И была ли жизнь Отто в опасности… прямо сейчас?

Он опять ощутил порыв позвонить Вайту. И на этот раз не стал с ним бороться. Он выбрался из контейнера, забрал чемодан, и пошел обратно по переулку. Он дойдет до машины, снимет мокрое и позвонит боссу.

На углу улицы и переулка, Отто посмотрел в переулок через дорогу. Видимость была неважная, но он мог увидеть старика, которого недавно прогнал, и еще пару человек, стоящих вокруг большого куска непонятно чего на земле.

Даже не двинувшись с места, Отто знал, что только что нашел Брайана Данфи.

Снова вытащив пистолет, агент УНБ пересек улицу и побежал. Трио вокруг тела раскололось, как только увидело, что он приближается. Вся группа растворилась в тени еще до того, как он подошел близко.

Направив фонарик вниз, он увидел то, что ему приходилось видеть и раньше, и с чем он надеялся никогда больше не сталкиваться.

В прошлый раз, когда он видел тело в таком состоянии, оно принадлежало тому старику, Кэлу Хэнкинсу. Распростертый здесь, в грязной темной жиже, ярко-красный труп, который почти наверняка принадлежал Брайану Данфи, смотрел на Отто широко распахнутыми глазами на гротескной клоунской гримасе на черепе без кожи и с мозгами наружу.

Теперь освежеванных жертв было трое. Все, что Отто знал о второй жертве это то, что он был копом. Всю информацию он получил из обрывочных новостей, он еще не обсуждал второе убийство с Вайтом.

Но сейчас он смотрел на жертву номер три — одежда парня была раскидана по переулку, его пистолет и ботинки уже успели украсть — Отто похолодел. Есть ли какая-то связь с тем фактом, что две жертвы были копами?

Машина и сухая одежда могут подождать. Обходя место преступления, Отто достал телефон и набрал номер Эймса Вайта. Старший агент снял трубку после первого же гудка.

— Все готово? — спросил он.

— Не совсем, — сказал Отто. — И нам надо поговорить.

В течение нескольких следующих минут Отто рассказывал, что он обнаружил, а Эймс Вайт оставался удивительно молчаливым.

Когда Отто закончил, Вайт просто произнес:

— Фак.

— Вот что получается в итоге.

— Ты уверен, что это секторный полицейский? Как его имя?

— Данфи. Полностью уверен. Он был освежеван, вероятно избит до смерти тепловизором сначала. И здесь по всему переулку разбросаны куски униформы. Я не искал личный номер или что-то подобное, но и этих доказательств…

— Хорошо, хорошо — вот, что ты должен сделать. Убирайтся оттуда. Ты говорил с кем-нибудь из гражданских на месте преступления?

— Только с бомжом в мусорном контейнере.

— Представился ему?

— Нет.

— Отлично. Привези мне деньги и тепловизор.

— Но, сэр, тепловизор — почти наверняка орудие убийства.

— Я похож на идиота, да? Если копы получат это устройство, ты знаешь, что это сразу же попадет в новости, трансгены их увидят, и прибор сразу же станет бесполезным. Это будет хорошо, Отто?

— Это будет очень нехорошо.

— Правильно. Принеси его.

— Да, сэр.

— Потом, когда незаметно покинешь сектор, сделай анонимный звонок в 911 и сообщи о теле.

— Хорошо.

— А после этого, я хочу, чтобы ты связался с Клементе.

Это удивило Отто.

— Полицейским детективом?

— Да. Дай ему понять, что это ты сообщил о трупе, но ради национальной безопасности должен был покинуть место преступления.

— Ок…

Вайт произнес изменившимся голосом:

— Трансгены сделали это, и теперь им не отвертеться. Расскажи Клементе, что ты видел, и, что у тебя есть доказательство того, что убийца трансген.

— А у нас они есть?

— Будут, Отто. Будут.

Отто не понравилось как это звучало — смысл, хотя и смутный, состоял в том, что улики будут при необходимости сфабрикованы.

— Тогда, после того как переговоришь с Клементе, привези мне деньги и забери меня из дома. У нас есть работа.

— Работа?

— Это превращается в информационную войну, Отто. У нас имеется свихнувшийся серийный убийца трансген, о котором надо рассказать людям. И если ты думаешь, что рядовой гражданин боится трансгенов сейчас, то подожди, что будет, когда за дело возьмется пресса. И на какой стороне этой медиа войны, как ты думаешь, большинство?

— Должно быть на нашей, сэр.

— Чертовки правильно, — сказал Вайт. — Это наш шанс использовать все возможности.

— Да, сэр.

— Понял план, Отто? 911, Клементе, и уноси оттуда свою задницу.

Ему все это не нравилось — ни неудачи, ни снисходительность Вайта — но в его голове было осознание того, что он уже встал на этот путь, и единственное, что он сейчас мог подумать и сказать, было:

— Да, сэр.

Плетясь обратно к машине, чемодан болтается в одной руке, окровавленные тепловизор зажат в другой, Отто Готтлиб хотел, чтобы этой ужасной ночью ничего больше не происходило. Вернувшись к машине, он убрал тепловизор и чемодан в багажник, завел двигатель и рванул с места.

Пора убираться отсюда.

Через пару кварталов, он нашел телефон-автомат, кинул монетку и сделал звонок.

— Это 911. Чем я могу помочь.

— Совершено убийство секторного охранника в Секторе Одиннадцать, в переулке Рентон.

— Ваше имя, сэр?

— Просто проверьте, — сказал Отто и повесил трубку.

Зная, что полиция попытается отследить звонок, Отто стер отпечатки пальцев с телефона и двинулся дальше. Пока он ехал до дома Вайта, Отто позвонил в полицию и узнал домашний и мобильный номер детектива Рамона Клементе, и присмотрел укромное местечко, чтобы остановиться и позвонить.

Он остановился на парковке возле круглосуточного ресторана рядом с аэропортом Кинг Каунти. Несмотря на то, что огни горели, место выглядело пустым, и Отто решил, что здесь достаточно тихо и спокойно, чтобы он смог сделать следующий звонок.

Он не стал долго это обдумывать. Если он пойдет по этому пути с Вайтом, его карьера может закончиться, если же он этого не сделает — с его карьерой будет покончено! Хороший выбор.

Очевидно, Вайт задумал что-то нехорошее, Отто просто не знал, что именно. Ему было трудно поверить в то, что у Вайта было правительственное задание, что Вашингтон может стоять за этим антитрансгенным крестовы походом. Но если он будет сотрудничать с Вайтом сейчас и попытается сдать его, кто поверит ему? У него не было доказательств, и что стоит за его подозрениями?

Подозрения в чем? Доказательства чего?

И что если антитрансгенная миссия Вайта была правительственной?

И как бы сильно Отто не ненавидел это, казалось, что у него есть только один путь. Встряхнув головой и прислушавшись к внутреннему голосу, который говорил ему о самосохранении, Отто достал телефон и набрал домашний номер Клементе… … снова подчиняясь воле Эймса Вайта.

Загрузка...