14

У подножия исполинской скалы, где пороги переходили в небольшой водопад, след йотля повернул к берегу.

Продравшись через лесные заросли, они обнаружили, что след исчезает в глубоком узком каньоне, по широкой дуге огибающем зеленую гору. По другую сторону горы их взгляду открылась вторая долина, заметно более широкая. Посреди нее раскинулось озеро, такое огромное, что дальнего берега не было видно. В нескольких тысячах шагов от берега они заметили остров, практически полностью покрытый крутыми холмами; в центре острова высился одинокий пик высотой в несколько сот ростов. Над островом кружились маленькие черные стайки, то пикируя к земле, то вновь набирая высоту.

— Птицы, — сказал Слуш.

С вершины пика вниз по склонам сбегали белесые потоки.

Из долины между холмами в воздух поднялся, сверкая на солнце, небольшой белый шарик. Его тут же подхватил ветер, закружил и понес вдаль по долине, все выше и выше, пока тот не исчез из вида.

На берегу озера путники обнаружили свежесрубленный иврат и горы щепок.

— Йотль выдолбил себе новую лодку и уплыл на остров, — сказал Слуш. — Но я не могу отсюда разглядеть, выводит ли его след на берег.

У йотля было немного шансов добраться до острова, судя по исполинским рыбам, выныривающим время от времени на поверхность. Любая из них могла без напряжения проглотить целое каноэ с двумя десятками воинов.

— Можно обойти озеро по берегу и поискать след на дальней стороне, — предложил Дейв. — Но тогда мы безнадежно отстанем от йотля.

— Мы не найдем там никаких следов, — возразил арчкерри. — Хитроумный вор намерен пробраться на молодой таракорм и отчалить на нем.

Дейв и Вана непонимающе уставились на него.

— На этом острове находится гнездовье таракормов. Впрочем, «гнездовье» — не совсем удачный термин, поскольку таракормы не являются ни птицами, ни животными. Помните мои рассказы про мельчайшие существа, невидимые глазу? Бактерии и вирусы? Так вот, эти белые потоки, текущие с вершины горы — это излишки материала, исторгающиеся из громадной и постоянно размножающейся колонии вируса. Основная вирусная масса покоится во впадине на самой вершине скалы. Видите, над горой кружатся огромные стаи птиц? Это вирус привлекает их, испуская особый аромат.

В отличие от вас, я не наделен чувством обоняния, — продолжал арчкерри. — В этом вы превосходите меня, хотя я успешно компенсирую этот недостаток силой своего интеллекта и другими органами чувств, которых вы лишены. Тем не менее я могу косвенно наблюдать за воздействием вируса, изучая поведение птиц. Они тысячами слетаются к вершине горы, заглатывают бурлящую вирусную массу и вскоре погибают. Вирус поглощает их тела и использует для дальнейшего размножения. Когда впадина переполняется, потоки вируса начинают стекать по склонам вниз.

— Я не ощущаю никаких необычных запахов, — сказала Вана.

— Разумеется. Ведь ветер дует от нас. Но когда мы приблизимся к скале — с той оговоркой, что нам удастся пересечь озеро и избежать гибели в брюхе огромной рыбины — тогда ты без всякого сомнения почувствуешь вирусный аромат.

— Он привлечет нас так же, как этих птиц? — спросил Дейв.

— Напротив, человеческие особи находят этот запах крайне отталкивающим.

— А куда деваются излишки вируса?

— Они образуют лужи у подножия скалы, после чего постепенно затвердевают и превращаются в крохотных таракормов, способных парить в небе благодаря подъемному газу. Вы видели, как маленький белый предмет поднялся над островом и уплыл по ветру? Это был новорожденный таракорм… Смотрите! Смотрите! Еще один!

Какое-то время они молча наблюдали за белой точкой, медленно плывущей в небе. Затем Слуш нарушил молчание.

— За таракормом тянется тонкая красная ниточка. Следовательно, йотль сумел пробраться на борт.

Дейв был в отчаянии. Даже если им удастся найти еще один таракорм и взлететь, как им после этого выслеживать вора? Стоит ветру измениться, как их разнесет в разные стороны света.

Казалось, все было потеряно.

Вана побледнела, плечи ее опустились; но она нашла в себе силы сказать:

— Не будем терять времени! За дело!

Они принялись за работу, и к концу дня большая лодка, вмещающая их всех, была почти готова.


Наутро в небе появилась огромная стая птиц и решительно направилась к острову.

— Свежая пища для вируса, — заметил Слуш.

— Странно, что в долине еще остались птицы, — сказал Дейв. — Почему все они еще не погибли?

— Запах, распространяемый вирусом, очень силен и разносится на многие дни пути вокруг. Но иногда поголовье птиц иссякает во всем регионе; тогда вирус впадает в подобие спячки и перестает испускать свой аромат. В течение этого периода птицы плодятся и размножаются. Кроме того, по неизвестной мне причине часть птиц — как правило, самки — не подвержены притягательному воздействию запаха. Надеюсь, когда-нибудь я найду время для изучения этого удивительного природного явления. Но меж тем не пора ли нам спустить судно на воду?

Долгое время они шли на веслах вдоль берега, выбирая подходящее место, а затем двинулись в открытое море с таким расчетом, чтобы течение постепенно сносило их в направлении острова. Это была не их идея — они всего лишь шли по следу йотля.

Несмотря на все их опасения, гигантские рыбы не обратили на них ни малейшего внимания. Только однажды мимо проскользнула рыбина, способная целиком проглотить их лодку, а за ней гналась еще более крупная. Чешуйчатый бок навис над ними на расстоянии вытянутой руки; громадный глаз размером с человеческую голову холодно уставился на лодку. Затем рыбина ушла под воду, подняв огромную волну.

До острова оставалось уже недалеко. Вначале до них донесся птичий гам, а затем нахлынула волна запаха. Дейв понял, что его сейчас вывернет. Судя по бледному лицу Ваны, ей приходилось не легче.

Звери не страдали от тошноты, но нервно принюхивались. Джум тихо подвывал, а Эджип басовито рычала.

— Наблюдая за вашими реакциями, я прихожу к выводу, что отсутствие чувства обоняния в ряде ситуаций исключительно полезно. Но что полезно в одном случае, то вредно в другом, — глубокомысленно произнес арчкерри.

Ручейки белесой жидкости, вытекающие из большой лужи, бежали к берегу, маня за собой обезумевших птиц. Тысячи пернатых с оглушительным гвалтом роились на скалистом пляже и ныряли в воду. Поверхность озера шла кругами — это плескались огромные рыбы, привлеченные возможностью полакомиться.

Вытащив лодку на берег, путники двинулись вглубь кишащего птицами острова. Громадная стая расступалась перед ними и тут же снова смыкалась за спиной. Земля была усеяна сотнями птичьих трупиков, расклеванных сородичами. То и дело одна из птиц начинала вертеться на месте с остекленевшими глазами и наконец падала, бессильно хлопая по земле крыльями.

Запах гниющей плоти смешивался с вирусным смрадом. В воздухе кружились перья. То и дело путников забрызгивало птичьим пометом. Дейв и Вана поначалу опасались, что через этот помет они заразятся и умрут, но Слуш успокоил их.

— Насколько мне известно, данный вирус не опасен для человека. Впрочем, не могу ручаться за абсолютную точность этой информации.

— Спасибо, ты нас очень обнадежил, — проворчал Дейв.

Они долго бродили по долинам между холмами в поисках низин, где зарождались крохотные таракормы. Это было поразительное зрелище: вначале из белесой вирусной массы формировался киль, а затем над ним медленно нарастали борта.

— Можно сказать, что вирусы, из которых формируется корпус таракорма, находятся в своеобразной спячке, — сказал Слуш. — Это настоящее чудо природы, невероятно сложная структура, построенная из миллионов крошечных квазиживых частичек. Полагаю, в глубине корпуса из вирусов образуется подобие мозга, реагирующее на сигналы, поступающие по нервным волокнам. Разумеется, на данный момент этот мозг не осознает происходящего вокруг. Но когда таракорм вырастет и сформируется полностью, он уже будет готов взять на борт своих вечных пассажиров, кратиклей.

Дейв обеспокоенно огляделся. — Кратикли? Они где-то здесь?

— Нет повода для волнения. Они появятся еще нескоро.

Бродя среди холмов, они обнаружили множество низин, заполненных густой белесой жижей, в которой колыхалось множество мертвых и умирающих птиц. Кое-где сквозь вирусную массу проступали размытые очертания килей. В некоторых бассейнах плавали полузрелые таракормы; зловоние, исходившее от них, было не настолько острым. Но путникам пришлось, задыхаясь от невыносимого смрада, пересечь весь остров, прежде чем они нашли то, что искали — полностью созревшую небесную лодку, готовую к взлету.

Таракорм лежал на камнях в глубокой низине между холмов. Две подпорки из завердевшей вирусной массы удерживали его в вертикальном положении. Слуш пояснил, что перед взлетом подпорки отсохнут и отвалятся. Таракорм был крупный и широкий; его нос формой походил на обычное каноэ, а к корме корпус расширялся и приобретал квадратное сечение.

— Такой профиль позволяет лучше захватывать ветер, — пояснил Слуш.

На глаз таракорм имел примерно полсотни шагов в длину, пять ростов в высоту без учета мачт, и двадцать шагов в поперечнике. Из палубы росли три мачты высотой в полтора человеческих роста; к мачтам под прямым углом крепились длинные тонкие реи, а с них на особых снастях свисали паруса из тончайшей пленки, сквозь которую просвечивало солнце. Весь корпус корабля был полупрозрачным и хрупким на вид.

Вокруг таракорма непрерывно кружились тысячи птиц, заслоняя его от людских глаз, и Дейву пришлось подойти поближе, чтобы разглядеть его как следует. С близкого расстояния обнаружилось, что мачты и реи покрыты округлыми наростами.

— В них располагаются механизмы, управляющие парусами и поворотом рей, — сообщил Слуш. — С их помощью таракорм ходит против ветра, правда, довольно медленно.

— Как такое возможно? — спросил Дейв. — Корпус таракорма не рассчитан на такие нагрузки.

— Он генерирует магнитное поле, отталкивающееся от поля Земли. Но это требует большого напряжения сил, поэтому таракормы редко прибегают к этому способу передвижения. Обычно они просто дрейфуют по ветру. Надо отметить, что таракормы обладают особыми органами чувств для измерения силы ветра и магнитного поля. Думаю, в древние века, когда поле Земли было многократно сильнее нынешнего, они ходили против ветра с большей скоростью.

На боках таракорма виднелись ряды круглых отверстий; на палубе зияли три широких люка. Дейв был уверен, что и в днище лодки имеются похожие проемы.

— Обратите внимание, — отметил Слуш, — птицы залетают через отверстия внутрь корпуса. Таракорм привлекает их, испуская еще более резкий запах, чем окружающая его жидкость.

И в самом деле, птицы с ожесточением рвались внутрь через отверстия в корпусе.

— В трюме они будут умерщвлены и переработаны на летучий газ, с помощью которого таракорм поднимается в воздух.


Наконец наступила ночь.

— Мы должны по очереди бодрствовать и наблюдать за таракормом, — распорядился Слуш. — Скоро наступит момент, когда исходящий от корабля запах изменится и отпугнет всех птиц. Как только это случится, дозорный должен немедленно разбудить остальных. Я не ощущаю запахов, но исчезновение птиц замечу, поэтому готов отстоять свою смену наравне с вами.

Дейв не стал задавать вопросов. Вероятно, эти изменения как-то связаны с готовностью таракорма к взлету. Прежде чем новорожденный корабль поднимется в небо, ему следует избавиться от тяжести заполонивших палубу птиц.


Проснувшись наутро, они обнаружили, что в низине ничего не изменилось. Коротая время, они валялись на земле, грелись в жарком небесном сиянии, прогуливались между холмов. Запасы плодов и ягод начали подходить к концу. Джум и Эджип питались свежим птичьим мясом, которое здесь имелось в изобилии. За водой приходилось спускаться к берегу и искать участки, не загрязненные гниющими птичьими тушками.

— Но что мы будем есть и пить на борту таракорма? — спросил Дейв.

— Ничего, — невозмутимо сообщил арчкерри. — Будем терпеть голод и жажду, сколько сможем, а затем пробьем отверстие в газовом пузыре. Таракорм будет вынужден приземлиться, и мы покинем его. Полагаю, йотль намерен поступить точно так же.

К следующей ночи иссякли последние запасы еды, и им пришлось лечь спать на голодный желудок. Вана вызвалась дежурить первой. Дейву показалось, что он лишь на секунду закрыл глаза, как девушка уже растолкала его. В воздухе висел приятный резкий аромат.

— Все птицы разлетелись. Думаю, нам пора.

Он поднялся на ноги и оглядел своих спутников. Все они проснулись и были готовы подняться на борт, хотя по арчкерри трудно было сказать, спит он или бодрствует: зеленый кентавр спал стоя.

— Да, пора, — сказал Слуш. Оказалось, что он не спал.

Они спустились по склону холма и двинулись к лежащему в ложбине таракорму. Под ногами хлюпала липкая белесая жижа. Дейву было не по себе; несмотря на все уверения арчкерри, он не был уверен, что вирусная масса полностью безвредна для людей.

Вскарабкавшись по одной из подпорок, юноша закрепил наверху веревку и скинул свободный конец вниз. Пока Вана поднималась вслед за ним, Слуш обвязал пса поперек спины, и Дейв втащил его наверх. Эджип попыталась влезть по подпорке самостоятельно, но ее когти скользили по гладкой поверхности и в итоге ее тоже пришлось поднимать на веревках.

Слуш обмотал веревку вокруг нижнего туловища, пригнул верхний торс, обхватил подпорку корабля всеми четырьмя ногами и начал медленно карабкаться вверх, помогая себе руками. Дейв с Ваной при этом изо всех сил тянули веревку на себя, чтобы облегчить великану подъем. Наконец, вспотев и выбившись из сил, они помогли ему благополучно ступить на палубу.

Слуш огляделся и задумчиво сказал:

— Ну что же, скоро мы узнаем, хватит ли у корабля сил подняться с нами в воздух. Учитывая, что стая кратиклей весит заметно больше, чем все мы вместе взятые, проблем быть не должно.

Внутрь таракорма вел наклонный пандус с шершавой поверхностью, вероятно, для удобства пассажиров. Дейв с Ваной спустились вниз, Эджип последовала за ними. Арчкерри остался снаружи: ему сложно было бы спускаться по такому пандусу.

Внутри обнаружились четыре палубы с низкими потолками, за которые Дейв едва не задевал макушкой. Внутренние перегородки образовывали целый лабиринт из комнат и коридоров; большая часть внутренних помещений была отгорожена и недоступна. Слуш считал, что за стенами находятся внутренние органы таракорма, выделяющие подъемный газ, а также эластичные газовые мешки, нервная система, балласт и прочие, неизвестные им составляющие воздушного корабля.

Дейв ожидал, что внутри таракорма будет темно, но, как оказалось, сквозь отверстия в палубе, бортах и днище внутрь проникало достаточно света. Кроме того, слабое свечение сочилось сквозь тонкие матовые стенки корпуса. Несмотря на это, во внутренних помещениях царил полумрак, так что им приходилось находить себе путь на ощупь. Судя по всему, кратикли, как кошки, обладали острым ночным зрением.

Поднявшись обратно на палубу, они описали Слушу все увиденное.

— Однажды мне удалось проникнуть внутрь мертвого… точнее сказать, неисправного таракорма, — кивнул тот. — Ваш рассказ совпадает с моими наблюдениями.

Снова потянулось ожидание. День уже подходил к концу, но ничего не происходило. Дейв все сильнее нервничал. Наконец перед самым наступлением ночи подпорки отвалились от корпуса и упали в грязь, после чего таракорм оторвался от земли и поплыл вверх. Его движение было настолько плавным, что пассажиры невольно выглянули за борт, чтобы убедиться, что они уже в воздухе.

Дейва охватила паника. Вокруг него происходило нечто невозможное, нереальное, невообразимое. Земля за бортом стремительно уходила вниз, холмистый остров все уменьшался в размерах… и вот они уже летят над озером, а остров еле виден вдалеке!

Как ни странно, он совершенно не ощущал бьющего в лицо ветра.

— Ничего удивительного, — сказал Слуш. — Мы движемся со скоростью ветра, поэтому для нас он не существует.

Арчкерри свободно расхаживал по палубе, и она ничуть не раскачивалась под его тяжелой поступью. Оба зверя тоже вели себя совершенно спокойно.

Дейв набрался храбрости и заставил себя подняться на ноги, старательно делая невозмутимое лицо. Ему было стыдно за этот приступ паники. Впрочем, Ване пришлось еще хуже, судя по ее бледности и сдавленному голосу.

От корабля больше ничем не пахло.

— Приближается решающий момент, — провозгласил арчкерри.

До земли было уже больше пятисот ростов. Воздушный корабль стремительно мчался над долиной; впереди виднелся узкий каньон между отвесными горными склонами. Таракорм, казалось, несло прямо на скалы, и Дейв снова начал паниковать.

— Не волнуйся, мы не разобьемся, — сказал арчкерри. — Если ты заметил, предыдущие два таракорма тоже прошли совсем рядом с горой. Они не случайно выбирают этот маршрут.

Горный склон, к которому они приближались, был усеян деревьями. На их ветвях восседало огромное множество кратиклей; их визг и гомон разносился по всему перевалу. Завидев приближающийся таракорм, кратикли один за другим взлетали и начинали нетерпеливо кружить над скалами. Ждут своего корабля, догадался Дейв. Кто доберется до него первым, тот и займет место на борту. Самые расторопные станут командой воздушного судна, если их можно так назвать — кратикли, конечно, не управляли движением таракорма, а только добывали ему пищу, из которой тот производил подъемный газ. В свою очередь, таракорм предлагал им прекрасную возможность выслеживать добычу и внезапно пикировать на нее с высоты. Кроме того, им не приходилось заботиться о постоянной смене охотничьих угодий — ведь воздушный корабль каждый день уносил их в новые земли.

— Призрачный след йотля тянется вдаль до самого горизонта, — сказал арчкерри. — Вне всякого сомнения, он находится на борту одного из таракормов. Но в этом же направлении ведут следы множества кратиклей. Не уверен, что он сумеет от них скрыться. Что ж, посмотрим, посмотрим.

Как только таракорм приблизился к горному склону, с ветвей вспорхнула огромная стая кратиклей. Раскинув крылья, они стремительно спикировали вниз, но над самой водой выровняли полет и начали набирать высоту, постепенно приближаясь к воздушному кораблю.

Дейв насчитал их около полусотни. Они держались плотной стаей.

Как ни странно, кратикли не спешили опускаться на палубу — вместо этого стая вытянулась в длинную цепочку по четыре и начала описывать круги вокруг их корабля, постепенно смыкая кольцо. Он уже мог разглядеть крысиные морды, блестящие клыки, почти человеческие руки, кожистые крылья и желтые глазки. До него доносились бессвязные причитания, отдаленно похожие на человеческую речь.

В возгласах кратиклей не слышалось боевого задора — скорее они пребывали в недоумении.

Таракорм проплыл между горами, и впереди открылась бескрайняя равнина. У самого горизонта виднелся еще один горный кряж, чуть ниже предыдущего. Кратикли описали еще несколько кругов, затем один из них с горестным криком развернулся и направился обратно к скалам. Жалобно подвывая, вся стая последовала за ним.

— Именем Тирш! Что это было? — спросила Вана. На ее лице читалось облегчение, смешанное с недоумением. Дейв полностью разделял ее чувства.

— Не представляю, — сказал он.

— Поразительно, — прогудел Слуш. — Я не мог даже предположить, что такое возможно. Не вините меня — кристалл никогда не показывал мне ничего подобного. Более того, за всю историю моего народа такого ни разу не наблюдалось… Что ж, по крайней мере теперь я понимаю, как йотлю удалось спастись от кратиклей.

На этом Слуш закрыл глаза и долго стоял молча. Наконец Дейв не выдержал и раздраженно спросил:

— И как же?

Зеленые глаза арчкерри распахнулись. — Теперь все встало на свои места. Да. На наших глазах кратикли столкнулись с ранее не знакомым явлением. Их поведение в этой ситуации указывает на зачатки интеллекта, хотя я не рискнул бы пока говорить о наличии у них полноценного сознания. Интересно отметить, что теоретически в природе вполне может возникнуть мощнейший — даже равный моему! — интеллект, лишенный сознания… хм…

Веки арчкерри вновь опустились.

Немного выждав, Дейв громко сказал:

— Слуш! Ты где витаешь?

— Я стою прямо перед тобой и нигде не витаю. О! Теперь понимаю, что ты имел в виду своим вопросом. Так вот, несмотря на зачатки разума, поведением кратиклей в основном управляют примитивные инстинкты. За тысячи лет эволюции стремление высаживаться на покидающие долину таракормы закрепилось в них генетически. Но сегодня они столкнулись с новым для себя явлением — таракорм не пуст, на нем уже кто-то живет! Инстинкты не могли подсказать им, как вести себя в такой ситуации. Разумные существа на их месте, вероятно, напали бы на нас. Кратикли же растерялись и полетели обратно на свою гору, ожидать следующий таракорм из долины.

— Жаль, что мы не можем вернуться и пронаблюдать, что станет с этой стаей в дальнейшем, — покачал головой Слуш. — Примут ли их сородичи? Придется ли им сражаться за право высадиться на очередной таракорм? Как вообще кратикли определяют, чья стая первая в очереди? По старшинству? Или такие споры решаются силой? А может быть…

Временами Дейв с интересом следил за рассуждениями арчкерри, но сейчас его волновали только вопросы выживания. Он уже ощущал первые позывы голода, и запасы воды подходили к концу.

Загрузка...