Тайны затерянных звезд. Том 1

Глава 4

Я что, жив?

Твою мать, я жив! Такое вообще возможно? Последнее, что я помнил — это приближающийся с огромной скоростью к моему телу острый угол врекерского буя и удар об него. Удар такой силы, что даже автоматика скафандра заявила: это перебор и надо бы поаккуратнее быть… Такой удар как минимум оставил бы меня с несколькими переломами, даже несмотря на смягчающий эффект надутого дыхательной смесью скафандра, а я себя чувствую вполне прилично.

Кстати, а где скафандр? Его ведь тоже на мне нет! Да и вообще я не болтаюсь в черноте космоса, судорожно пытаясь отвоевать у пустоты хотя бы глоток воздуха, стремительно утекающего через расколотый визор, а лежу на плоской холодной поверхности. Дышится совершенно спокойно и единственное, что смущает — это то, что я ничего не вижу по самой простой и банальной причине — у меня закрыты глаза.

Но открывать их я не торопился. Долгий и сложный жизненный опыт подсказывал мне, что если ты выжил там, где должен был погибнуть, при условиях, при которых просто невозможно не погибнуть, то произошло это лишь благодаря кому-то постороннему. А я знаю только один тип людей, которые стали бы меня спасать из той задницы, в которой я оказался.

И это те люди, компании которых я бы предпочёл смерть.

Поэтому, прежде чем открыть глаза и окончательно и бесповоротно показать, что я пришёл в себя, я сосредоточился на остальных органах чувств, пытаясь понять если не где я, то хотя бы как много вокруг меня людей и что они делают.

По коже прошёлся лёгкий прохладный ветерок, нос бесшумно втянул его, раскладывая и анализируя запахи. Воздух явно корабельный, рециркулированный — характерная нотка озона, придающая ему искусственной свежести, никогда не забудется тому, кто подышал этим воздухом хотя бы неделю. Я дышал им месяцами.

Слегка согнув пальцы, так, чтобы это выглядело как неосознанное движение во сне, я коснулся подушечками поверхности, на которой лежал. Она была скользкая и гладкая, словно лёд, но не настолько холодная. Действительно — кому придёт в голову замораживать человека, которого только что вытащили из открытого космоса? Тогда проще было вообще не вытаскивать, а оставить где есть.

Но главное, что я понял — я не связан. Я не раздет, не закреплён никаким образом и вообще, кажется, никто не собирается ограничивать мою свободу. Просто принесли и положили на… стол? Наверное, на стол. И так оставили.

Если это действительно те, с кем я не хотел бы встретиться, то они совершили все ошибки, какие только могли. И половину тех, какие не могли.

Внезапно в полной тишине, в которую я внимательно вслушивался, раздался тонкий тихий зуммер. Так на малых кораблях звучат сигналы вызова по внешней связи. Значит, я действительно на корабле. Но на каком из тех двоих? Или вообще на каком-то третьем?

— Ну, Кори? — раздался спокойный глубокий мужской голос. — Ответишь?

— А чего я-то сразу? — огрызнулся в ответ другой голос — девичий.

— Ну это же было твоей идеей этот полутруп из космоса выловить.

— Кэп, если бы не она, мы бы скорее всего уже летели не на собственной тяге, а на тяге торпед, торчащих из кормового отсека. Так что инсинуации в адрес Кори считаю излишними.

Ого! А вот этот голос это уже что-то прямо интересное! Холодный, с металлическим призвуком и лёгким дребезжанием, явно синтезированный, а не сотворённый при помощи голосовых связок.

Я нечасто слышал подобные голоса хотя бы потому, что роботов, оснащённых функцией языковой коммуникации, в принципе, немного. Поэтому ошибиться было невозможно — это говорит робот. И, судя по тому, что он изъясняется осмысленными выражениями, да ещё в контексте беседы, а не засунутым в прошивку набором стандартных фраз, этот робот — разумен!

А разумных роботов в нашей Вселенной запретили делать когда? Правильно, шестьдесят лет назад, после Великого Патча. Правда тогда считалось, что их всех истребили… Не всех, получается?

Что ж, как это ни странно звучит, но я точно не на корабле Администрации, теперь это очевидно. Если разговоры между людьми могли быть какие угодно и между кем угодно, то вот разумный робот в эту канву не вписывается вообще никак. Любой представитель Администрации не то, что не стал бы стоять рядом с ним — он бы моментально попытался оборвать существование робота любым доступным способом.

Поэтому я, уже ничего не опасаясь, открыл глаза (сначала чуть-чуть, чтобы не ослепило вероятным светом), и повернул голову в сторону говоривших, чтобы разглядеть их и заодно — окружение.

Я и правда лежал на столе. На столе, с одной стороны которого стоял полукруглый диванчик с красной потрёпанной обшивкой, а с другой — два разномастных «космических» стула с магнитными ножками. Кроме этого набора, притулившегося в уголке, в этом помещении не было никакой мебели. Экипажные кресла не в счёт — они считаются не предметами мебели, а элементами консолей, к которым приделаны. Консоль навигатора, консоль техника, консоль пилота, две оружейные, и, конечно же, капитанское кресло.

Это капитанский мостик. Небольшой, всего-то квадратов на тридцать, а значит, я точно не на борту корабля Администрации — на «Санджи» капитанский мостик раза в полтора больше. Да и не будет никто ставить на кораблях Администрации прямо в святая святых ободранный красный диван, стол и разномастные стулья. Да и сам экипаж не будет выглядеть так… Аляповато.

В капитанском кресле, где на консоли в такт зуммеру моргала жёлтая лампочка внешнего вызова, поставив локти на колени и сцепив ладони, сидел заросший мужчина с усталыми глазами. Его густая борода, практически седая, переходила в чёрные волосы, подёрнутые серебристыми нитями, а тонкий нос с приличной такой горбинкой напоминал солнечный парус, на каких курсируют прогулочные сверхлёгкие яхты.

Напротив него, в кресле главного оружейника, сидела симпатичная девушка с красными волосами. Волосы были подстрижены довольно хулиганисто — левая нижняя четверть головы практически выбрита, и, чем дальше по окружности черепа, тем длиннее пряди, так что в итоге они оказывались длиной по плечо. Жутко неудобно, должно быть, но выглядит очень эффектно, не поспоришь. Да и вообще девушка выглядит эффектно — яркие неоновые пятна на одежде, синие и розовые, будто она очень неумело красила фюзеляж валиком и заляпалась. Проколотая левая бровь, дерзкий взгляд. Эдакая бунтарка, привыкшая идти поперёк течения.

Хотя по сравнению со следующим персонажем она выглядела просто образцом добродетели. Я не знаю, как все эти люди умудрялись сохранять спокойствие, находясь рядом с этим механизмом, но у меня при взгляде на него возникало только одно желание — вскочить и бежать как можно дальше. Найти там оружие калибром покрупнее, желательно вообще стационарную пушку космической станции, и сжечь его. В идеале вместе с кораблём, чтобы уж точно не рисковать.

И это при том условии, что я сам никогда в жизни не видел разумного робота, восставшего против человечества! Весь Великий Патч закончился задолго до моего рождения, я видел лишь голофильмы и читал воспоминания очевидцев!

Согнув тонкую «шею», чтобы поместиться под слишком низким для него потолком, между капитаном и девушкой стоял хорошо знакомый, много раз виденный на картинках, геологический робот модели «Богомол». Действительно слегка похожий на богомола, тонкий и высокий, с длинными ногами, чтобы без труда перемещаться по рельефу любой степени пересечённости, с длинными трехсуставчатыми руками, чтобы без труда брать пробы грунта из любых, самых сложных дыр и ям, он также оснащался мощным лазерным анализатором и пневматическим отбойным молотком для того, чтобы откалывать образцы. В нем было ещё много всего, но именно лазер и молоток, а также его способность быстро двигаться по любым поверхностям, включая вертикальные, стали его основным оружием во время Патча. Никакой защиты, кроме особенной тугоплавкости для работы в зонах вулканической активности, у него не было, но это с лихвой компенсировалось его скоростью и тонким силуэтом — по нему просто невозможно было попасть. Особенно в те времена, когда личные системы автоматического захвата и сопровождения цели находились ещё в зачаточном состоянии.

Говоря проще, этот робот буквально за две-три секунды способен превратить в кровавые ошмётки абсолютно всех, кто находится в помещении. Но он этого не делает. И, судя по поведению людей, никогда не собирался этого делать.

Кстати, о людях — их здесь было ещё трое.

Невысокий азиат (куда ж без заселивших сначала всю Землю, а потом и весь космос азиатов) в синем потрёпанном комбинезоне техника. Он переводил взгляд с капитана на девушку, потом на робота, потом снова на капитана, и в глазах его читалась неуверенность всей Вселенной, объединённая в одном человечке.

Большой черный мужик с дредами, собранными в толстенный хвост. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, отчего его бицепсы надулись ещё больше и короткие рукава жёлтой майки с цифрой «13» на спине уже готовы были сдаться под этим натиском. Но вот что интересно — несмотря на всю внешнюю агрессивность мужчины, взгляд его был вовсе не агрессивным, а скорее обеспокоенным, словно ему только что сообщили, что в радиусе ближайших пятисот световых лет резко закончился весь белок. Даже синтетический. Даже в порошке.

Последней была высокая статная женщина лет двадцати пяти с длинными, перекинутыми на левую сторону, чёрными (казалось, даже чернее, чем у капитана) волосами. Она сидела в кресле второго стрелка, задрав ноги на подлокотник. Короткий белый халат задрался и оголил бедро с не знаю чем… Это сошло бы за подвязку, но на женщине не было чулок, она вообще была босой, если уж на то пошло, и ярко-красный лак на ногтях ног агрессивно блестел в свете корабельного освещения.

То, что я принял за подвязку, оказалось широкой лентой, охватывающей бедро судового врача (ну а кто ещё это может быть?). К ленте крепились скальпели, пинцеты, инъекторы и другое медицинское железо.

Никто из команды, конечно же, не обращал внимания ни на блеск железа, ни на вызывающий наряд врача. Они явно летали таким составом уже давно (ну ещё бы, робот же!) и уже ничему не удивлялись.

— Мы так и будем сидеть и ждать у чёрной дыры горизонта событий? — глубоким грудным голосом спросила врач, рассматривая ногти на руках — тоже кроваво-красные.

— Если хочешь, то можешь сама ответить! — огрызнулась красноволосая.

— А что, и отвечу, — легко согласилась врач.

— Сидеть, Пиявка! — даже не взглянув в её сторону, скомандовал капитан. — Сам отвечу.

— И что скажешь? — спросила красноволосая.

— По пути сообразим, — ответил капитан и нажал на кнопку приёма входящей связи.

Я же в этот момент уже продумывал, как свинтить отсюда. Из всех присутствующих проблемы, чисто на вид, мог создать только робот — даже здоровяка я легко выключу, в паху мышцы не накачать. Но вот робот… Даже если он по какой-то причине не стремится убить всех человеков, что уже странно само по себе, то ему достаточно будет просто встать у меня на пути (а он успеет, он эту рубку покроет одним прыжком за половину секунды), и я не смогу пройти мимо него. Значит, надо утечь отсюда незаметно, пока они все отвлечены на разворачивающийся голографический экран. Даже робот свою цилиндрическую башку повернул в ту сторону. Так что есть немаленький шанс бесшумно сползти со стола, добраться до шлюзового отсека, который я, конечно же, отлично помню, где находится, влезть в первый попавшийся скафандр…

Чтобы что? Выйти в открытый космос не глядя? Не зная, что там меня ждёт и ждёт ли вообще?

Ответ на этот вопрос я получил даже раньше, чем подтянул себя к краю стола.

Голографический экран развернулся и на нем появилась суровая подтянутая красотка в бело-синей форме Администрации. Форма выглажена так, что об углы и стрелки можно взгляд порезать, причёска уложена волосок к волоску, даже скулы и подбородок блондинки, казалось, поддались общему порядку и резко заострились. Как и взгляд холодных голубых глаз.

— Говорит капитан эсминца «Чёрный три», Кирсана Блок. Ваш корабль разыскивается в двадцати звёздных системах за пиратство и действия против Администрации. Вы у нас на прицеле всех орудий, поэтому немедленно отключите любые защитные системы и допустите на борт команду досмотра. В противном случае мы будем вынуждены открыть огонь и уничтожить вас.

— Говорит капитан свободного корабля, — не представившись, что противоречило этикету, ответил капитан. — У нас на борту заложник. Любые агрессивные действия с вашей стороны приведут к его гибели.

Ах вот оно что. Эти господа и дамы, судя по всему, относятся к когорте пиратов и всяких прочих контрабандистов, короче говоря, тех, кто не дружит с законом. Что ж, если выбирать между теми и этими, я, пожалуй, выберу пиратов. Здесь у меня больше шансов прожить подольше… Хотя и кажется, что всё ровно наоборот.

— Заложник? — Кирсана нахмурилась и бросила куда-то в сторону: — Информацию. Быстро!

Спустя буквально секунду её взгляд сместился куда-то в сторону — она явно читала с виртуального листа.

— Рядовой врекер компании «Линкс», личный идентификатор двенадцать пятьдесят шесть е сорок семь. Долговой счёт составляет два миллиона пятьсот сорок семь тысяч двести пятнадцать юнитов. Согласно договору с корпорацией, врекер является её собственностью до тех пор, пока не выплатит весь долговой счёт полностью. Администрация уже погасила долговой счёт данного врекера, поэтому он больше не представляет для компании интереса. Он теперь вообще больше ни для кого не представляет интереса, в том числе и для Администрации. Повторяю — немедленно отключите все системы защиты и допустите на борт команду досмотра! На раздумья вам отводится десять минут, по окончанию которых огонь будет открыт без предупреждения.

Голографический экран свернулся в точку и погас, а в рубке повисло тяжёлое молчание.

— Вот так, Кори, — тяжело уронил капитан. — Я же говорил, что Администрация любую задницу выворачивает себе на пользу. Не представляет интереса твой заложник, вот как. Они готовы им пожертвовать.

Не представляет интереса…

Готовы пожертвовать…

Внутри меня вскипела и чуть ли не через уши полилась злоба.

Я столько лет отдал Администрации, выполнял самую грязную работу, которую давали мне всякие чинуши в высоких кабинетах, терпел высокомерие таких вот отутюженных Кирсан, свысока глядящих на нас, тех, кто оставлял на их отдраенных палубах капли смазки и крови, стекающие с наших доспехов! Я уничтожал всех, кого прикажет Администрация, невзирая на пол и цвет кожи…

А теперь — «не представляет интереса»⁈

Я вам покажу «пожертвовать»! Я вам покажу, какой интерес я вам не представляю! Это, конечно, очень круто, что я замаскировался так, что Администрация не докопалась до моей истинной личности… Но и подыхать здесь я тоже не собираюсь!

А именно это и произойдёт, если я не вмешаюсь! Разница лишь в том, что от снарядов эсминца я умру, скорее всего, быстро, а вот если на борт проникнет команда досмотра и повяжет всех, включая и меня, когда они узнают, кто я, а они узнают, я буду умирать медленно. И, чем больше информации обо мне они будут поднимать из архивов, тем медленнее я буду умирать.

Вот только сегодня я не умру! Не на того напали! Пусть моя врекерская станция разрушена, и мне теперь негде прятаться, но теперь — уже и незачем. Даже мой долг, на который мне всегда было плевать, за меня выплатила дорогая Администрация. За это ей, конечно, спасибо.

Но это им не поможет…

Я сел на столе, свесив ноги вниз и громко сказал:

— Эй, вы. Понятия не имею, кто вы… Выжить хотите? Если да — спросите меня как.