Тайна Зеленой планеты

Глава 20

На дереве неудачливым спасателям спалось плохо. Павел Васильевич приказал своим спутникам привязаться веревками, которые были укреплены у каждого на поясе. Но ночь для землян выдалась неспокойной. Им не давали спать насекомые и мелкие зверушки, жившие на огромной дереве. Внизу хищники часто грызлись между собой, рычали и выли от голода или нетерпения. Павел Васильевич часто просыпался, испуганно смахивал мерзких насекомых, хлопал себя по бокам и громко отдувался.

— Ф-фу, какая гадость! И приснится же такое!

— Мне тоже кошмары снятся, — пожаловался Михаил. — Вот сейчас приснилось, будто я — куриное яйцо, а эти зверюги хотят из меня сделать яичницу. Я пытаюсь укатиться от них и не могу. Оттолкнуться нечем. У яйца же нет ни рук, ни ног.

— Разве это кошмар? — вздохнул Павел Васильевич. — Вот мне приснилось, будто я — один из этих хищников, которые поджидают нас внизу. Я смотрю на себя и глазам своим не верю. Пытаюсь подняться на задние лапы, то есть, на ноги, но ничего не получается. И так мне есть хочется, что мочи нет, так прямо кого-нибудь и сожрал бы. А на верху, на дереве сидят три человека. И я жду, когда кто-нибудь из них свалится на землю… Никогда не видел страшнее сна. — Павел Васильевич ударил себя ладонью по шее и жалобно сказал: — По-моему, на этом дереве собрались насекомые со всего леса.

— А мне вообще ничего не снилось, — подал голос Васич. — Коль уж разбудили, давайте что-нибудь рассказывать друг другу. А то висим на дереве как груши, насекомых кормим.

— А чего рассказывать-то? — проговорил повар. — Анекдоты мы в полете все по пять раз пересказали, а новые ещё не придумали. Вот интересно, сколько цивилизованный человек может просидеть на дереве?

— Ничего, наши предки побольше сидели, — ответил Васич. — А ведь в детстве я любил лазать по деревьям. Особенно по яблоням.

— По чужим небось? — проворчал Павел Васильевич.

— Случалось и по чужим, — признался главный механик. Он щелчком сбил с плеча огромного паука и обратился к повару: — А ты расскажи, как тебя выгнали из разведчиков.

Михаил немного помолчал и вдруг признался:

— Да я вообще-то разведчиком никогда не был.

— А что же ты мальчишке врал? — удивился главный механик.

— Это я в педагогических целях, — ответил повар. — Мальчишка достал меня, ну я и ляпнул, чтобы нос не задирал.

— В педагогических целях наоборот, обычно говорят правду, — сурово проговорил Павел Васильевич.

— Я звероловом был, — промямлил Михаил. — Животных на разных планетах для зоопарков ловил. Ну и доловился.

— Ладно, — сказал Васич. — Давай, рассказывай, как тебя поперли из звероловов. Все равно интересно.

— Да уж куда интереснее, — вздохнул повар. Он поудобнее устроился на ветке и вскоре начал свой рассказ: — Звероловом я был хоть куда. Меня посылали на самые опасные планеты, за самыми свирепыми хищниками, но удача все время сопутствовала мне. Восемь раз я должен был умереть в зубах у зверей и все восемь раз благополучно выкручивался. Каких только животных я не видал, вспомнить страшно. Наверное из-за своего везения я и поверил в свою непотопляемость. Начал хвастать, что в рубашке родился, мол, один я десятерых звероловов стою и могу выполнить любое задание, если оно под силу человеку.

— Ну ты и сейчас прихвастнуть любишь, — перебил рассказчика Васич.

— Бывает, — согласился повар, — но только в педагогических целях. Михаил смахнул с лица сороконожку и продолжил: — А однажды меня послали на небольшую планетку в созвездии Лебедя. Никаких особо страшных животных там не водилось, вот я и решил, что задание совсем пустяковое. Помню, я ещё смеялся, говорил, что еду за ежами и черепахами. Вот сын — Илюшка — со мной и напросился. Шустрый такой мальчишка, очень любит зверей, особенно мышей и попугаев. Возьми, говорит, меня пап с собой, я буду тебе черепах к клеткам подносить. Вот и взял я своего десятилетнего сына, показать, какие бывают миры, опять же — космос посмотреть.

Прилетели мы на эту планету, будь она неладна. Я Илье строго-настрого приказал от меня не отходить ни на шаг. Но вы же знаете этих мальчишек, везде свой нос суют. Вот как этот спасатель, из-за которого мы как куры на жердочках сидим.

— Да, пороть их надо как сидоровых коз, — согласился Павел Васильевич.

— Так вот, — продолжил Михаил, — выезжаем мы с Илюшей из корабля на вездеходе. Укомплектованы как полагается: клетки, продукты, рация — все работает как часы.

— Это где же у тебя продукты работают как часы? — перебил рассказчика Васич. — В животе что ли?

— А ты слушай, — ответил повар. — Заехали мы в лес, вылезли, и я занялся своими делами, а об Илюхе совсем забыл. Вот он и набрел на какое-то животное, похожее на нашу росомаху*, но, как потом выяснилось, гораздо более вредное. Я уже пойманных зверушек по клеткам рассовал, как положено погрузил их в вездеход, тут Илья мне и говорит: «Давай, пап, заберем ещё одного зверя. Очень симпатичный, и мордочка у него добрая, как у нашей географички».

Тут я ему и говорю… какая гадость!

— Кто, географичка? — удивился Васич.

— Нет, — содрогнувшись от омерзения, ответил Михаил. — Это на меня ещё одна сороконожка заползла.

Так вот, я вначале ни в какую. Мол, не положено. По накладной у нас семь зверушек, восьмую не пропустят на таможенном контроле. А он мне: «А мы его спрячем в шкафу, а потом в самом большом чемодане увезем домой».

Ну, думаю, почему бы и нет? Дай-ка сделаю сыну подарок. Отнесет его в школу, в живой уголок. Может по биологии поставят пятерку.

В общем, поймали мы этого восьмилапого металлическим сачком. Зверь вялый какой-то, почти не сопротивлялся, но тяжелый оказался, как бегемот. Еле донесли до клетки, а вот чем он питается, естественно нигде не указано.

— У него бы спросили, — сказал Васич, раздавив на себе очередного паука.

— Закончили мы с Илюшей работу, вернулись на корабль, а зверюгу эту, как и собирались, отнесли в железном сачке к себе в каюту и спрятали в шкаф. Заодно набросали ему травы, овощей и хлеба. На всякий случай даже пару сосисок положили, чтобы не скучно было в шкафу сидеть.

Вечером мы с Илюшей поужинали в кают-компании, а когда стали ложиться спать, все и началось — зверь наш очнулся.

Вначале я услышал громкое урчание, потом чавканье. Ну, думаю, обедает наш пассажир. Подходим мы с Илюшей к шкафу, посмотреть, что же он все-таки ест. Я дверцу приоткрываю, а он оттуда ка-ак прыгнет..!

Я все бросил, едва успел Илью в сторону отшвырнуть. А зверь здоровый, с немецкую овчарку. Зубы как у лошади, о когтях и вспоминать страшно — с ладонь…

— По-моему, у меня уже чесотка, — пожаловался Васич. — Может набрать побольше этих насекомых, слепить из них мужика и хорошенько набить ему морду?

— Так вот, — продолжил Михаил. — Я успел только заметить, что трава, овощи и хлеб остались нетронутыми, а вот все остальное исчезло, одни обгрызенные вешалки остались. Хотя, когда мы его туда заталкивали, там висела вся наша одежда.

В общем, отбились мы от него, в одних пижамах выскочили из каюты и, можно сказать, всю ночь с сыном провели в коридоре, все не решались открыть дверь. Один бы я с ним все равно не справился, а звать на помощь кого-нибудь из команды было нельзя — зверь контрабандный*.

Пару раз я все-таки пытался его угомонить, входил в каюту с железным сачком, но куда там. Он бросался на меня как тигр.

Потом-то мы поняли, чем питается наш инопланетный пассажир — ему по вкусу пришлась хлопчатобумажная и льняная ткань. Заодно он сожрал все наше постельное белье и попробовал мой новый полушерстяной костюм.

В каюту мы с Илюшей попали только незадолго до завтрака. Когда мы вошли, зверь лежал на объеденном матрасе и дремал. Мы долго не решались к нему подойти, но оказалось, что это ночное животное и днем его можно брать голыми руками.

Когда мы его запихивали обратно в шкаф, он лишь приоткрывал один глаз и лениво отбрыкивался задними лапами.

Сами понимаете, в корабле больше его спрятать было негде, на волю не выпустишь, а до Земли лететь целую неделю. Пришлось скормить ему все тряпки, которые мы нашли, в том числе и шторы из кают-компании, поварской халат с колпаком и даже половые тряпки. Нам даже пришлось стащить несколько простыней из корабельной прачечной. Попутно я прихватил оттуда брюки помощника капитана корабля — мне же надо было в чем-то ходить.

— Эх, не я был там помощником капитана, — проговорил Павел Васильевич. — Я бы тебя быстро вывел на чистую воду.

— И без вас вывели, — вздохнул Михаил. — Все было бы нормально, но как-то вечером, когда я в зверинце проверял запоры на клетках, наш зверь вырвался из шкафа. Илюшка испугался, выскочил из каюты, а дверь не успел за собой закрыть. Ну и пошел наш пассажир гулять по кораблю. Вначале он забрел в рубку и загнал дежурного на пульт управления. Пока тот пытался вызвать подмогу, этот паразит сожрал его китель вместе с пуговицами и документами. Затем он выгнал из капитанской каюты самого командира корабля. Капитан выскочил в коридор в одних подштаниках и зря. Когда он снова попал к себе, в каюте не осталось ни одежды, ни постельного белья — зверь все слопал.

Естественно, первым делом капитан позвал меня и потребовал объяснений. Я появляюсь, будто ничего не знаю, а он мне и говорит: «У вас из клетки вырвалось очень опасное животное».

«Ничего подобного, — отвечаю я ему. — Пойдите, посмотрите, все звери на месте, как и положено по накладной».

Что ж, собрался корабельный совет, половина команды в пижамах, а помощник командира — в трусах. Сидят, гадают, откуда взялся «чужой». Затем постановили сообщить на Землю, что на корабле объявился неопознанный зверь, поедающий одежду. С Земли тут же пришел ответ: «Зверя ликвидировать». А этот самый «чужой» так нажрался разного тряпья, что разлегся посреди коридора и лежит икает, наверное от пуговиц — медные все-таки.

Тут-то нас с Илюшей и разоблачили. Помощник капитана берет ружье, вставляет ампулу в ствол и между прочим спрашивает у капитана: «Через какой люк будем выбрасывать обжору в космос?» Ну, Илюша и не выдержал. Бросился к зверю, закрыл его собой и закричал: «Не дам! Это мой! Не дам выбросить животное в космос!»

Все, конечно, все поняли. Зверя, разумеется, не выбросили из корабля, я посадил его в свободную клетку и до Земли он благополучно лопал старые простыни и чехлы от матрасов. За неделю этот тряпкоед округлился и здорово поправился.

На таможенном контроле на меня составили протокол, мол, грубейшее нарушение устава, и сообщили на работу.

Домой я возвращался в изжеванном костюме. Пока зверюга его распробовал, он успел съесть полбрючины. Так что, выглядел я — сами понимаете — как.

Сейчас он живет в школьном зоопарке и весит килограммов восемьсот. Вскоре выяснилось, что это щенок, детеныш. За два месяца он стал размером с белого медведя. Жрет как слон. Ребята носят ему свою старую одежду, только пуговицы срезают, чтобы не подавился. Всю школу объел. Сам видел, как мальчишки снимают с себя рубашки и бросают ему в клетку. У уборщицы потаскали все халаты, в школе не осталось ни одной шторы, а кто-то даже умудрился скормить этому обжоре кулису из актового зала. А малыши подкармливают его носовыми платками.

Зверю-то, понятно, хорошо, а вот меня из-за него из звероловов и поперли — порядки у нас на этот счет были очень строгие.

Закончив свой печальный рассказ, Михаил вскрикнул, изо все сил ударил себя ладонью по шее и едва не упал с дерева.

— Вот черт! — выругался он. — Опять какая-то гадость укусила!

— У меня уже шея раздулась как бочонок от этих укусов, — проворчал Васич. — Слушай, может захватишь с собой на корабль парочку вот этих зверюшек? — Он показал на хищников, поджидавших спасателей внизу, и рассмеялся. — Подаришь своему Илюше, будет его сосисками кормить.

За разговором спасатели и не заметили, как начало светать. Небо на востоке порозовело, стало немного прохладнее. Густой туман наползал на скалы со стороны джунглей, и вскоре белая пелена скрыла от землян хищников. Туман медленно плыл под спасателями, словно молочная река, а на её поверхности маленькими зелеными островками лежали пышные кроны могучих деревьев.

— Красиво, — восхищенно проговорил повар. — Из корабля мы такое никогда не увидели бы. Именно поэтому я и согласился работать поваром, лишь бы отпустили в полет. Никак не могу отвыкнуть от этих красот на диких планетах.

— Я придумал! — вдруг громко воскликнул Васич.

— Что ты придумал? — спросил задремавший было Павел Васильевич.

— Придумал, как обмануть этих голодных зверюг, — ответил главный механик.

— Я знаю, что ты сейчас предложишь, — сказал Михаил. — Ты попросишь меня прыгнуть вниз, и пока эти людоеды будут меня жрать, вы с Павлом Васильевичем успеете смыться.

— Нет, — загадочно ответил главный механик. — Правильное решение, как всегда, лежит на поверхности. Надо только пошарить у себя на поясе.