Тайна племени Бату

Глава 11

Путешествие под землёй проходило без каких-либо неудобств. Несмотря на то, что солнечные лучи не проникали сквозь толщу пластов, защитное поле предусматривало перемещение в кромешной тьме с освещением собственным источником.

Любую материю можно осветить особыми лучами. Если воздух способен светиться от солнечных лучей, от квантов света, проносящихся сквозь него, то по этому же принципу можно осветить твёрдые непрозрачные ткани, достаточно для этого найти свою энергию, свои лучи. По крайней мере, защитное поле такими лучами обладало, и в зависимости от среды, с которой соприкасалось, излучало особые частицы, которые освещали материю до нескольких сотен метров.

Освещение носило местный характер, его можно было сравнить с действием уличного фонаря в ночи, когда тот освещает только часть пространства вокруг себя в некотором радиусе. Собственно говоря, это было самое экономичное освещение: чтобы пройти, допустим, сквозь гору, вовсе не требовалось, чтобы она вся светилась, как стеклянная банка, в которой зажгли лампочку.

Молодые люди пробирались сквозь толщу пространства с любопытством и удивлением. Они привыкли ходить по поверхности земли, не задумываясь над тем, как же она выглядит изнутри, и поэтому открывшийся своеобразный мир показался не столько экзотическим, сколько странным, непривычным.

Материя вокруг никак не хотела представлять собой однородную массу или некоторую серую смесь, в некоторых местах она напоминала слоистый пирог, где твердые породы чередовались с мягкими полосами.

В некоторых местах в трещинах некогда прорвавшаяся изнутри и застывшая лава напоминала ветвистые деревья или многоярусные плоские зонтики — силлы. Жилы и дайки, пересекающие породы то тут, то там походили на окаменелые, застывшие ручейки. Многие из них, попадая в лучи света, поигрывали голубоватыми, фиолетовыми, зеленоватыми отблесками. В наиболее твердых породах встречались пустоты довольно причудливых форм. Подземный мир оказался разнообразным и причудливым.

— Тут не соскучишься, — воскликнул Георгий, оглядывая три шарообразные пустоты, удивительно похожие на праздничные воздушные шары. — Кто бы мог подумать, что здесь столько удивительного! — Он всунул голову в один из воздушных шаров и повернулся к Ноне. — На кого я похож, как ты думаешь?

— На космонавта в недрах земли.

— Правильно. Если бы мы не спешили, я бы обязательно спустился в самое ядро земли, посмотрел, как внутри пляшет магма.

— У тебя всё впереди, — утешил его Андрей, но желаемое другом оказалось гораздо ближе, чем они предполагали.

Не успели они как следует освоиться с обычными подземными путями, как дорогу преградил огненный ручей, клокотавший в трещине между старыми породами.

— Неужели мы приближаемся к вулкану? — испугалась Нона.

— Не думаю. Скорей всего, это отдельный случайный поток, наиболее близко подходящий к поверхности. Наверху должны быть гейзеры.

— Самое время исполниться моему желанию, — оживился Георгий. — Сейчас я испробую прочность нашего «скафандра» и заодно полюбуюсь адским пейзажем. Вдруг на том свете попаду в ад. Надо же знать, что тебя ждет.

— Может, обойдем? — тревожно спросила Нона.

Раскалённая лава пугала, воображение рисовало жуткие картины, но Георгий был настроен оптимистично. Он верил в сверхзнания пришельцев.

— Не бойся, ничего со мной не случится.

И не успел Андрей принять решения, как он шагнул навстречу огненным волнам и скрылся в клокочущей пучине.

Нона испуганно вскрикнула и прижала в немом оцепенении рука к груди. Огнеса нахмурилась и слегка побледнела. Поступок был рискованным, но самое главное — их психика еще не привыкла к беспечной игре с опасностями. Они знали, что поле ограждает от них, но от всех ли? Разве можно предусмотреть всё, что угрожает жизни? Мозг продолжал относиться недоверчиво к тому, что в обычных условиях грозило смертью и поэтому все трое вглядывались в огненное месиво с тревогой и волнением.

Время тянулось крайне медленно.

— Что-то его долго нет, — заметила Огнеса. Андрей взглянул на часы:

— Прошло десять минут.

Снова наступило тягостное молчание. Спустя еще пять минут голова Георгия, весело улыбающаяся и оживленная, возникла над хаосом кипящей материи. Товарищи облегчённо вздохнули.

— Ну, как там? — бросилась к нему первой Нона. — Не жарко?

— Превосходно. Чувствуешь себя так же, как и здесь. Температурно-влажностный режим со всеми прочими параметрами, поддерживающими нашу жизнь, остаётся баз изменений. Так что — вперед, друзья, вперед. Пора испытать крещение огнём.

Он взял за руку Нону, и они вместе первые нагнули в раскалённую магму. Вслед за ними погрузились в неё Андрей и Огнеса.

Освещение несколько изменилось, если раньше тёмные породы освещались голубоватыми лучами, то теперь яркий свет наоборот приглушался полем, и пространство вокруг окрасилось в темно-коричневые и бурые тона, словно они надели на глаза тёмные очки.

Как только путешественники погрузились с головой в огненную реку, твёрдый непоколебимый мир вокруг пришёл в движение: под ногами, над головой, сбоку — все расплывалось, плыло, смешивалось и текло то вверх, то вниз. Здесь отсутствовали постоянные формы, а были постоянно меняющиеся объёмы, и окраска их колебалась в незначительных полутонах в зависимости от температуры и плотности перемешиваемых слоёв.

— Как необычно, интересно! — восторгалась Огнеса. — Огонь — моя стихия, но такого я ещё не видела.

— Это как в море, — откликнулась Нона. — Только там пространство зелёное, а здесь оранжевое.

— И рыбок не хватает. Не то бы их можно было сразу жареных ловить, — пошутил Георгий.

Поток магмы оказался не столь уж широким, и они вскоре опять углубились в твёрдые слои. Шли долго, пока на пути не возникло новое препятствие, на этот раз им оказалась подземная река. В том месте, к которому они вышли, вода, падая с высокого порога вниз, бурлила и клокотала.

— Я думал, вода под землёй еле течет, а здесь, оказывается, такой напор! — Георгий сунул руку в поток, но ладонь не коснулась влажных струй, вода обтекала её, скользя по невидимому замкнутому контуру защитного поля.

— Подземные реки текут так же, как и по поверхности, — пояснял Андрей. — Где русло горизонтально — тихо и плавно, а где срывается с обрывов или есть уклон — быстро и бурно. Вода вымывает наиболее слабые породы и шлифует твердые, прокладывая своё русло под землёй.

— Я предпочитаю спокойную воду. Перейдем, где потише, — попросила Огнеса.

— Можно где и потише, — согласился Андрей. — Поднимемся на пять метров вверх и перейдём над рекой, а если пройти тридцать метров вправо, то пройдём под рекой. Что предпочитаете?

— Лучше через бурлящий поток, — неожиданно предложила Нона. — Надо же до конца проверить свойства защитного поля.

— Ты хорошо плаваешь, поэтому водобоязнь у тебя отсутствует, — вздохнул Георгий, а я в младенчестве чуть в тазу не утонул, с тех пор предпочитаю воду обходить.

— Ладно, пойдём через поток, — согласилась Огнеса.

Андрей развел руками.

— Как пожелают дамы.

Вода, насыщенная солями имела изумрудный оттенок. Полупрозрачные зеленоватые слои напоминали огромный кусок льда, внутри которого они свободно перемещались.

— Поток сильный, а пузырьков нет, — обратил внимание Георгий.

— Здесь отсутствует воздух и газ, поэтому вода хоть и бурлит, но не пенится, — подтвердил Андрей.

Реку миновали быстро и, как только вышли в твердые слои, Огнеса хитро покосилась на Андрея и проговорила:

— Мы выдержали крещение, теперь нам нечего бояться. Поле прекрасно защищает от всех неприятностей. А когда уверен, что с тобой ничего не случится, становишься бесстрашен.

— Хорошо-то хорошо, да не очень, — медленно протянул Георгий и продекламировал: — «Я даю тебе полную свободу… в пределах клетки», — сказал человек, сажая соловья в неволю. Я себя чувствую в защитном поле не лучше этой бедной птахи.

— А меня беспокоит — правильно ли мы идём? Никакой ориентации. — Нона посмотрела по сторонам: — Ни звезд, ни солнца.

— Насчет ориентации не беспокойся. Я ориентируюсь по магнитному полюсу Земли. Идем точно на север. Думаю, скоро можно будет выйти на поверхность. Мы оставили своих преследователей далеко позади.

— Конечно, пора выходить из укрытия, — согласилась и Огнеса. — Оставаться долго без солнца тяжело.

Спустя ещё какое-то время молодые люди вышли на поверхность. После долгого пребывания под землей светлый мир, полный жизнерадостных красок и привычных для глаз картин, показался особенно прекрасным.

— Какая радость — солнышко! — весело воскликнул селекционер. — Да, хоть под землёй и интересно, но здесь душе приятней. Может, снимем защитное поле? — обратился он к командиру. — А то не чувствуешь веянья ветерка и тёплых лучей.

Нона поддержала его:

— Никого не видно, пора бы подышать свежим воздухом, а не искусственной атмосферой.

— Предложение принято, — Андрей нажал кнопки на табличке, которую для удобства пользования подвесил на ремешке к себе на шею.

И сразу же в лица путешественников ударил свежий ветерок, затрепал волосы, принёс аромат земли и пахучей горной травы — чабреца.

Георгий, расправив грудь и раскрыв рот, задышал сильно и энергично, пояснив:

— Хочу проветрить легкие после искусственной атмосферы.

Солнце посылало на землю ласковые, теплые лучи. Природа была тиха и спокойна. После долгой подземной ночи члены экспедиции наслаждались дневным светом, воздухом, зеленью. Высота над уровнем моря достигала полторы тысячи метров, поэтому склоны гор украсили трава и цветы, особенно радующие глаз девушек.

Надоевший до оскомины вертолет больше не кружил над головами, и рокот мотора сменился приятным пением птиц.

Члены, экспедиции шагала неторопливо, экономя силы, и к вечеру повстречались с первым человеком, свидетельствующим о близости жилья. Это был белобородый старец в длинном шерстяном халате, с палкой в руках, в старой фетровой шляпе, излюбленном головном уборе тибетцев. Он сидел чуть в стороне от дороги, привалившись спиной к камню.

— Дети мои, не будет ли у вас чего поесть? — окликнул их старик на ломаном английском и, когда они подошли, пояснил: — Спускаюсь в нижнее селение, да вот приболел, с ногами что-то. Второй день сижу. Не откажите старику в помощи, накормите.

— Хорошо, дедушка, поможем, чем можем, — заверил Андрей и объявил: — Привал, ребята.

Молодые люди расположились на отдых. Огнеса достала из рюкзака тюбики с едой и фляжку с водой и, протянув старику, пояснила:

— Наша еда, возможно, непривычна для вас, осталась только в тюбиках. Её хоть и мало, но она очень калорийна. Выдавливайте содержимое прямо в рот.

Старик взял тюбик и, как ему показали, открыв крышку, попробовал и одобрительно закивал:

— Очень вкусно. Мало, но хорошо. И вода у вас такая же?

— Вода у нас особая: достаточно одного глотка, чтобы утолить жажду, — Нона протянула ему флягу.

Незнакомец, сделал глоток, затем второй и похвалил:

— Чудо вода, такой я никогда не пил. Учёная вода?

Нона подтвердила:

— Да, сделали её ученые. В длительные путешествия много жидкости с собой не возьмешь, а такой надолго хватит, когда поблизости нет источника. Но мы предпочитаем пить из рек и озер.

— Ученая вода, — снова повторил старик и, проведя рукой по белой бороде, попросил: — Оставь её мне. Я сейчас посижу, еще пару глотков сделаю. Издалека шёл, иссушил себя. Потом верну.

Пока Огнеса и Нона занимались стариком, мужчины разбили палатку, готовясь к ночлегу. Ночь спустилась быстро, холодная и сырая. Путешественники предложили и старику переночевать с ними в палатке, но он отказался, сославшись, что привык спать на свежем воздухе.

Ночь прошла спокойно. Наутро, распрощавшись со старцем, они двинулись в путь и со свежими силами преодолели сразу километров пятнадцать. Расположившись к полудню на привале, поев и выпив из фляги по глотку воды, они ощутили в голове странную тяжесть и, не успев сообразить, в чём дело, уснули крепким сном. А когда проснулись, обнаружили, что связаны веревками, и преследователи в лице Стэлпсона и его парней усиленно копаются в их вещах. Вертолет стоял чуть в стороне. Пленные, все четверо, лежали правее разбросанных вещей рядом друг с другом.

— Проклятый старик, подсыпал снотворное, — сразу же догадался Андрей.

— Ты думаешь — это он? — усомнился Георгий.

— Конечно. Кто же еще?

— Да, он фляжку с водой задержал, — вспомнила Огнеса, — сказал, что не напился, а сам, видимо, снотворное подсыпал.

— Подлый старик, еще и припасы наши поел. Аппетит у него совершенно не старческий, — подхватила Нона.

— Все бы ничего, но я так быстро отключился, что не успел включить защитное поле, — посетовал Андрей.

— А где табличка? — шёпотом спросил Георгий: — Не сняли?

— Нет, чувствую ее тяжесть на груди, — едва размыкая губы, ответил изобретатель.

— Смотри, достали твой аппарат, — Огнеса указала глазами в сторону двух молодчиков, державших в руках металлический ящик.

К ним подскочил Стэлпсон и, отобрав аппарат, объявил:

— Все вещи — ко мне. Буду обыскивать. Если у кого найду хоть что-то, тот пусть не надеется на райскую жизнь в ближайшем будущем.

К американцу подошёл Гарри и протянул вторую табличку.

— Нашел в рюкзаке. Непонятно, что и для чего.

— Молодец. Я учту твои старания. Найденные вещи отнесли в вертолет.

— Если до утра не освободимся, плохи наши дела, — прошептал Андрей. — Хорошо бы перетереть веревку и освободить руки, я бы смог включить защитное поле.

Георгий огляделся и заметил поблизости острый с одного конца камень, сделал рывок к нему, откатился от товарищей на полтора метра и, схватив камень зубами, таким же образом вернулся на прежнее место.

На пленников никто не обращал внимания, будучи уверенные, что, связанные, они не представляют никакой опасности: оружие у них отсутствовало, а все их вещи находились в руках Стэлпсона. Кроме того, Андрей заметил, что в группе иностранца начались какие-то брожения. Четверо молодчиков во главе с Кларком, здоровенным белобрысым парнем, собрались в одном месте и о чем-то оживленно шептались. Так что путешественники на какое-то время остались без внимания.

Стэлпсон тоже обратил внимание на группировку и посматривал на них подозрительно. Но в его распоряжении оставался вертолет, пилот и еще семь молодчиков, не считая Константина. Вскоре американец подозвал к себе аспиранта и, не спуская глаз с группы Кларка, дал какие-то распоряжения. Обе группы начали следить друг за другом, между ними установились натянутые отношения. И пока о четверых связанных никто не вспоминал.

Георгий между тем перекатился к Андрею и попробовал, держа камень зубами, перетереть острым концом толстую веревку, но двигать головой вверх-вниз было неудобно. Тогда он перевернулся на спину и зажал камень между ступнями ног. Андрей сел к нему спиной. Девушки сели с боков, загородив руки. Издали казалось, что все трое сидят, облокотись друг о друга, чтобы не упасть. Георгий лежал сзади в непринужденной позе отдыхающего и, зажимая камень ступнями, пилил им веревку. Как только к ним кто-нибудь приближался, он принимал беспечный вид и начинал напевать. Но на пленников бросали лишь мимолетные взгляды и продолжали их игнорировать.

Наступления темноты ждали не только они, но и группа Кларка. Вертолет ночью не мог лететь из опасения наскочить на какую-нибудь горную вершину, так что молодчики, очевидно, решили действовать именно с наступлением темноты. Это было на руку группе Андрея.

К вечеру изрядно вспотевшему Георгию удалось перетереть верёвку. Защитные поля были включены, после чего все четверо исчезли. Но напряжение в группе Стэлпсона достигло уже такого накала, что даже на их исчезновение никто не отреагировал. В группе американца вскоре развернулись жаркие события, началась драка. Кларк, проходя мимо Гарри, так толкнул его плечом, что тот еле удержался на ногах, и при этом процедил сквозь зубы:

— Выбиваешься в главные подхалимы? Тебе еще оклад не прибавили, а ты уже готов пятки лизать.

Вспыльчивый Гарри тотчас же нанёс оскорбителю ответный удар. Оба сцепилась. К дерущимся подскочили остальные, и завязалась перепалка.

Стэлпсон, наблюдавший за дракой из иллюминатора вертолёта, недовольно проговорил:

— Жаль, стемнело, не то бы самое время избавиться от всей этой своры.

Чтобы лучше видеть дерущихся, он подошел к выходу и остановился в проеме. Не успел он как следует принять устойчивую позу, как получил сзади такой пинок, что вылетел из вертолёта, как пробка из бутылки. Пролетев метра три, он с грохотом приземлился на камни. Когда он пришел в себя, осмысливая, кто ещё предал его, то заметил, как из вертолета выпрыгнул Андрей с тем самым чемоданчиком, в который он спрятал найденные при обыске вещи. Молодой человек, пролетев по воздуху, погрузился в землю с такой легкостью, как будто нырнул в воду.

— Проклятье! Прозевали, — выругался американец и, поднявшись, бросился к дерущимся с возгласами: — В погоню! Нас обокрали! Тысячу долларов тому, кто найдет пропажу.

Но остановить драку, пока у молодчиков не кончился запал возбуждения, было невозможно. Как он ни орал, ни бесновался, на него никто не обращал внимания и, получив от кого-то под горячую руку пару крепких затрещин, он поспешил отойти в сторону и выждать, когда парни выдохнутся.

Пока Стэлпсон раздумывал, как восстановить мир среди своих подчинённых, члены экспедиции, собравшись все вместе под землёй, приняли решение и дальше до первого населенного пункта не показываться на поверхности и не искушать зря судьбу, обрушивающую на них свои удары через руки Стелпсона.

Спустя два дня у них кончилась вода и еда. Весь последующий день шли голодными, но зато наутро не успели пройти и пару километров, как наткнулись на посевы тапинамбура. Клубни его висели гроздьями над их головами. Опасаясь пройти мимо города, группа не опускалась глубоко в землю, а перемещалась почти у самой поверхности, поэтому Георгий, будучи изрядно голодным, сразу же обратил внимание на корни, обсыпанные аппетитными плодами. Сорвав один, он возликовал:

— Братцы, это наш обед. Целое поле вкусных клубней! Вот где можно порезвиться.

И он с необычайным проворством стал рвать плоды. Другие тоже не отстали от него.

— Очень удобно, — заметила Нона, — продукты на уровне твоей головы.

— Теперь нам очень удобно будет собирать картошку осенью, — захохотал Георгий. — Болтаться полдня вниз головой не так уж приятно. Лучше спуститься под землю и собирать в наиболее удобной позе. Представляете, какие возможности откроются…

Он не договорил: корни с клубнями, висевшие перед самым его носом и к которым он уже протянул руку, взвились кверху и исчезли за гранью видимости. Он протянул пальцы к следующим корням, но земля вокруг них также вспучилась, клубни подпрыгнули вверх и скрылись за горизонтом земли.

— Что такое, кто тут шутит?

Желая выяснить, в чём дело, Георгий высунул из земли голову и прямо перед собой увидел физиономию какого-то китайца. Тот только наклонился к очередному кусту, чтобы выдернуть его, как перед протянутой рукой выросла голова Георгия.

Ошеломленный крестьянин отшатнулся и, онемев, сел на землю. Широко открыв рот, он уставился немигающим остекленевшим взглядом на непонятное явление. Голова, как ни в чем не бывало, кивнула ему в знак приветствия и осведомилась.

— Урожай собираете или балуете, чужое воруете?

При звуках голоса крестьянин совершенно обезумел от страха, вскочил, замахал на говорящую голову руками и, издав вопль ужаса, помчался прочь.

— Чего орать? Человек к нему вежливо, с вопросом, а он прямо побелел, — возмутилась голова и вновь погрузилась в землю.

Опустившись к своим друзьям, Георгий сообщил:

— Только что видел мужчину. Побежал на северо-восток. Значит, там город.

Подкрепившись орехами, молодые люди отправились дальше. Короткие корешки в верхнем слое почвы уступили место длинным, пронизывающим окружающее пространство во всех направлениях. Словно верёвки оплели всю землю.

— Проходим сады, — объявил Андрей и пошутил: — Чувствуете — воздух здесь более свеж и ароматен.

— Можно было бы подкрепиться фруктами, но хочется котлет, — вздохнул Георгий. — Не буду забивать желудок витаминами, поберегу себя для белков.

— Что я слышу! Сторонник витаминов предпочитает мясо? — засмеялась Нона.

Но Георгий не смутился на такое замечание, а ответил с достоинством, не роняющим честь любителя-селекционера.

— Витамины хороши при сидячем образе жизни, а при ходячем предпочтительны жиры и белки, тем более что свои все уже кончились. — Он окинул тоскующим взглядом свой впалый живот, затем пустые корни и с сожалением добавил: — Природа немножко не продумала подземный вариант садов. Неплохо было бы, если бы плоды росли и на ветвях и на корнях. Двойная польза. Пожалуй, после возвращения займусь ликвидацией этих пробелов.

Сады вскоре кончились, но за ними начали попадаться какие-то странные предметы: то тут, то там ровными рядами лежали длинные черные ящики. Из любопытства Георгий сунул в один из них голову, и сразу же отшатнулся — прямо перед его носом возникли кости чьих-то ног.

— Гробы! — поморщился он. — Зона кладбища. Я надеялся, что мы попали в подземный склад, а тут такая неприятность.

— Я не хочу идти через кладбище, — запротестовала Нона. — Пойдем в обход.

Огнеса поддержала её:

— Неприятно здесь, мрачно. Вон из того ящика кости торчат. Лучше подыщем другую дорогу.

Андрей, высунув голову из земли, осмотрел окрестности и сообщил:

— Пойдем слева. Там идет дорога и как раз прямо в город.

Через несколько сотен метров начались фундаменты зданий. Видел ли кто-нибудь город снизу? В глубинах земли он выглядел, конечно, не столь привлекательным, как сверху, но тоже достаточно интересно. Стены зависали в земляном пространстве, как бы ни на что не опираясь, и только сверху объединялись перекрытиями в нечто целое, фундаменты имели различную конфигурацию, и некоторые из них напоминали лабиринты. Стены фундаментов тянулись в строго определенном направлении, пересекались узкими полосками нетронутой земли, и путешественники сразу сориентировались, что это улицы. Но в подземном городе они не были выложены плоским камнем или булыжником, и выше обычного уровня трасс их заполнял не голубоватый воздух, а толстый пласт серой земли. Кое-где между стенами свисали витиеватые корневища, свидетельствуя, что в этом месте разбит сад. В некоторых местах улицы прорезали глубокие колодцы, наполненные чистой прохладной водой. Вдоль фундаментов в некоторых местах тянулись подземные трубы.

— Идем по улице Монмартр, — пошутил Георгий. — Не правда ли — прекрасная архитектура. Какая монументальность! Кругом — трубы, трубы.

— Это не трубы, а канализационные колодцы, — поправил Андрей.

— Не будем говорить об их внутреннем содержании, но внешне они выглядят прилично. А вот этот замкнутый объем вызывает у меня некоторые подозрения, — он указал на сооружение, напоминающее подвал. — Подождите меня здесь, я разведаю, что за этими стенами.

Минут через пять он вернулся и радостно сообщил:

— Я как чувствовал — это подвал, а там чего только нет. Можно наесться до отвала и пополнить свои запасы.

Он вопросительно взглянул на Андрея, тот отрицающее закачал головой.

— Мы не грабители, чтобы опустошать чужие подвалы. Что у нас, денег нет, что ли? Сходим за продуктами на местный рынок.

В то время как члены экспедиции пробирались к городу под землей, молодчики Стэлпсона, вдохновлённые очередным денежным вознаграждением, загримированные и переодетые в одежды местных жителей, уже слонялись по его улицам в ожидании преследуемых. Три дня о них не было ни слуху, ни духу, и Стэлпсон стал опасаться, что группа Андрея обошла город. Но на четвёртый день примчался Джон и сообщил, что в городе прошел слух о говорящей голове, которая вырастает из-под земли и беседует с земледельцами на непонятном для них языке. Местные жители считают, что это к неурожаю.

А к вечеру того же дня своего шефа порадовали Том и Гарри, рассказавшие, что видели в мясной лавке и у бакалейщика парня и девушку из экспедиции. Неузнанные, они проследовали за ними, пронаблюдав, как молодые люди закупили продукты и спустились в какой-то подвал, после чего исчезли.

— Вы запомнили, в какой?

— Конечно.

— Возвращайтесь к нему и глаз не спускайте, — приказал американец, — а я постараюсь усилить наблюдения в других местах.

Но дальнейшие наблюдения в течение двух дней ничего не дали, и Стэлпсон понял, что экспедиция оставила город.

— Ничего, нагоним, далеко не убегут, — рассуждал он вслух в присутствии Гарри. — Наверно, где-нибудь за городом жарят мясо. Надеюсь, под землей разводить костры еще не научились. Не будут же они есть мясо сырым.

— Они покупали вареное мясо, — поправил ход его мыслей Гарри.

— Что, вареное? Что ж ты мне сразу не сказал? — разозлился Стэлпсон. — Значит, до следующего пункта они не вылезут. — Он схватил карту, и корявый палец пополз по ее атласной поверхности. — Ближайший населённый пункт отсюда — в пятидесяти километрах. Могут заскочить и сюда. Но это не то… — Палец пополз дальше и остановился возле крупного кружка. — Будем дальновидны, — провозгласил он. — Они обязательно постараются попасть в аэропорт, а ближайший и единственный — здесь. Им необходимо вернуться на Родину в кратчайшие сроки, поэтому дальний путь лежит по воздуху. Для нас это даже лучше. Они проходят сквозь землю, но летать по воздуху самостоятельно пока не научились. Что ж, на этот счёт у меня — прекрасная идея. Собирайтесь, срочно вылетаем.

Как и предполагал Стэлпсон, члены экспедиций появились только в аэропорту. Купив билеты, молодые люди заняли места в салоне небольшого самолета, вмещавшего до тридцати пассажиров.

Бортпроводница, рыжая, некрасивая девица с широкими плечами, вызвала у Георгия невольную улыбку. Когда они уселись на свои места, он наклонился к Ноне и зашептал:

— Говорят, стюардессы изящны и красивы, а этой только бы коров пасти.

— Ты привык к нашим. У нас, действительно, девушки что надо, — тихо ответила спутница и, оглянувшись, заметила: — Что-то никого из пассажиров нет, а убеждали, что с билетами трудно.

Георгий вслед за ней осмотрел салон и, увидев только двух мужчин и пожилую даму, поинтересовался у стюардессы, загородившей своей огромной фигурой почти весь дверной проём.

— Девушка, самолет полетит или вылет задерживается? Я смотрю — никого из пассажиров нет, — обратился он к ней по-английски.

— Отправляемся согласно расписанию. С вами летит арабская делегация. Она задерживается.

Спустя минут десять к трапу подкатил автобус и из него высыпали члены делегации в длинных белоснежных одеяниях с клетчатыми платками на головах. У многих на лицах были бороды и темные очки.

Рыжая стюардесса поздравила делегатов с прибытием на борт самолета и с началом полёта, после чего попросила пассажиров пристегнуть ремни. Загудели моторы, тяжелая машина начала набирать высоту. Земля в иллюминаторах пошла резко вниз, зато стали приближаться облака. Небо сделалось ярко-синим, как будто у земли его яркость скрадывал толстым слой пыли.

Самолет врезался в белоснежное облако, какое-то мгновенье иллюминаторы застилал густой туман, затем ослепительно блеснуло солнце, и вместо земли внизу очутилось пушистое белое облако.

Бортпроводница, забыв о своих обязанностях, пассивно сидела на переднем сиденье и никаких объявлений не делала. Георгия же разбирало любопытство по многим вопросам, поэтому, не выдержав, он подошел к ней и вежливо осведомился:

— Скажите, пожалуйста, на какой высоте мы сейчас находимся? И хотелось бы узнать, какая температура за бортом самолёта?

Девица криво усмехнулась и ответила довольно грубо и развязно:

— Температура самая подходящая, чтоб околеть, а высота такая, что и костей не соберёшь.

На лице Георгия появилось недоумение, и он собрался было сделать замечание по поводу её тона, но в этот момент заметил, что девица с ехидной улыбкой смотрит ему через плечо. Он повернулся и замер: трое арабов наставили пистолеты на его товарищей. Не успел он осмыслить ситуацию, как дуло пистолета выросло и перед его носом. Сбоку поднялся бородатый черные араб и на чистейшем английском языке приказал ему:

— Проходи в хвост самолета, иначе моя пуля пощекочет тебя изнутри.

В тот же момент четверо арабов ринулись в каюту к пилотам. Георгия и его товарищей загнали в хвост, где они предстали перед пожилым арабом в тёмных очках.

— Здравствуете, друзья. Рад приветствовать вас на борту самолета, — на русском языке с лёгким акцентом проговорил он и с торжествующей улыбкой снял очки, бороду и платок.

Перед ними, закинув ногу за ногу, сидел Стэлпсон и торжествующе улыбался. Дула пистолетов следовали за ними, причем, каждого держали под прицелом как минимум трое-четверо бандитов.

— Что делать с этими? — послышался голос из середины салона.

Четверо молодчиков держали под прицелом трех перепуганных пассажиров.

— Этим выдать парашюты и пусть прыгают. Я дарую им жизнь, — благосклонно заявил американец.

Как — прыгать? — забеспокоилась пожилая дама. — В моем возрасте и с такой высоты?

— Хочешь жить — прыгай. Не хочешь — оставайся, — заявил Стэлпсон.

— Но у меня плоскостопие, — мягко попытался возразить пожилой мужчина. — Я не могу прыгать.

— Я хоть и не врач, но уверяю — плоскостопие вам не помешает приземлиться, — захохотал Стэлпсон.

Видя, что их участь предрешена и уговоры бесполезны, пожилая дама попросила:

— Но нельзя ли хотя бы пониже самолёт опустить?

— Так и быть, три километра мы вам сбавим, — смилостивился Стэлпсон. — И скажите спасибо, что отпускаем живыми.

— Надеюсь, вы позволите захватить мой чемоданчик? — попросила дама. — Золота у меня нет, одни личные вещи.

— А мне бы мой дипломат, — забеспокоился и пожилой мужчина.

— Забирайте и проваливайте, — приказал американец.

Пассажирам надели парашюты, и Стэлпсон напутствовал:

— Не забудьте дёрнуть за кольцо. Прощайте.

Первой к двери направилась пожилая дама с чемоданчиком в руке. Исполнившись решимости и чувства собственного достоинства, она преобразилась, словно страх был неведом ей. Дверь открыли. Дама стала у края и обратилась к Стэлпсону непринуждённо, как будто собиралась спрыгнуть со ступеньки.

— Не надейтесь, что мы не долетим. Я всегда мечтала парить, как птица. Не было возможности. Вы исполняете мою мечту. Вперед, мальчики, за мной! — бодрым провозгласила она и прыгнула вниз. «Мальчики» последовали за ней.

Стэлпсон смотрел на проём озадаченно: комедия, которую он ожидал увидеть, не получилась. И резко повернувшись к одному из своих молодчиков, он заорал:

— Почему летим прежним курсом?

Гарри помчался в кабину. Спустя пять минут самолет круто развернулся и полетел в неизвестном направлении.

— Вот теперь полный порядок, — удовлетворенно проговорил Стэлпсон и повернулся к пленникам. — Поговорим без посторонних, — он кивнул в сторону прыгнувших пассажиров. — Моё предложение: вы добровольно отдаёте то, что получили от племени, а взамен я дарую вам жизнь и высаживаю где-нибудь в тридцати километрах от ближайшего населённого пункта.

— А если мы не согласимся? — задал встречный вопрос Андрей.

— Придётся вас потрясти как следует. Кстати, личные вещи прошу все сдать мне, — и он указал на ящик с ручкой, который изобретатель не выпускал из рук.

— С этим ящиком я не могу расстаться, — попробовал воспротивиться изобретатель.

— Взять! — палец американца повелительно остановился на металлическом предмете.

Один из молодчиков протянул руку, но ближе, чем на полметра пальцы его не смогли приблизиться к ящику, натыкаясь на непонятную невидимую преграду. Защитное поле окутало его корпус равномерно, заключая вместе с изобретателем в один общий объем, так что пока он держал аппарат «Саж» в руках, за его судьбу можно было не беспокоиться.

Детина сделал еще несколько неудачных попыток приблизиться к ящику, но безрезультатно. Тогда Стэлпсон достал пистолет и несколько раз выстрелил в руку Андрея. Пули, издавая странное шипение при соприкосновении с полем, растворялись бесследно. Изобретатель довольно улыбнулся, а Стэлпсон изобразил недовольную гримасу.

— Да, хорошо защищены. Но я найду средства, воздействующие на вас. Сидеть будете здесь, — он указал на проход.

Андрей понял: не хотят, чтобы они видели, куда летит самолет.

— Ничего. Я из вас всё равно скоро вытрясу всё, что угодно мне, — пригрозил американец, и направился в кабину лётчиков для дальнейших распоряжений. О конечном месте приземления знал только он.

Сидя на полу, Андрей гадал, куда же их везут. Все четверо молчали, понимая, что в воздухе — они обезоружены в том смысле, что им негде спрятаться, а прыгать с высоты пять тысяч метров было рискованно: Андрей не знал, способно ли поле защитить от удара при падении с такой высоты, самортизировать удар, и поэтому решил пока занять выжидательную позицию. Вреда причинить им не могли никакого, а выбросить за борт самолета тоже бы не рискнули, потому что все секреты находились в руках экспедиции. Конечно, их могли бы взять на измор, но, во-первых, и сами охранники не выдержали бы в воздухе долгое время без еды, а пищевые припасы в самолете, как и горючее, ограничены. В любом случае они должны спуститься на землю, так что все должно было разрешиться только при посадке.

Летели часов шесть. За это время самолет преодолевает более трех тысяч километров. Андрей определил только направление движения: если вначале летели на север, то потом повернули на юг.

Молодчики Стэлпсона вели себя довольно оживлённо, что-то рассказывали друг другу, громко хохотали, некоторые спали в мягких креслах. Через некоторое время звук мотора изменился, самолет начал сбавлять скорость. Из кабины летчиков показался Стэлпсон и объявил:

— Всем приготовиться, к посадке, — затем обратился к пленникам: — Не вздумайте сразу же зарываться в землю. Высаживаемся на остров. В радиусе тысячи километров — вода. Вы не утонете, но зато умрёте от голода и нехватки пресной воды. Так что поживите лучше у нас, может, договоримся.

Небольшой остров, на который высадились пассажиры, с северной стороны имел ровную поверхность, куда и приземлился самолет, а с южной — был горист и обрывист. Скалы поднимались на высоту до двухсот метров и на них тучами сидели какие-то черные птицы.

Группа прошла к горам и остановилась у подножия, чтобы спрятаться от ветра. Ни одного кустика или дерева — морская вода да голый камень окружали людей. Птицы, очевидно, кормились только рыбой. Никаких животных, по всей вероятности, тоже на острове не водилось.

Молодчики расположились под одной из скал.

— Не правда ли — превосходное местечко? — сделав жест рукой в сторону ровной поверхности, покрытой галькой, усмехнулся Стэлпсон. — Здесь есть, куда спрятаться, но абсолютно нечего есть. Мясо и яйца этих птиц столь отвратительны, что любой уважающий себя человек согласится скорее умереть от голода, чем питаться такой пакостью. Так что питание будет зависеть полностью от меня. Завтра я улечу на материк, чтобы пополнить наши скудные запасы. Надеюсь, вы достаточно разумны и не собираетесь умереть от голода. Я предлагаю вам следующие условия: вы передаёте мне все знания, полученные от племени Бату. Каждый взамен поручает от меня по пять миллионов. Этого вполне хватит, чтобы жить прилично. Желающие могут со мной сотрудничать, — он многозначительно посмотрел на Андрея, намекая, что именно его желал бы заполучить к себе в сотрудники. — К тому же, можете получить виллу на островах Тихого или Индийского океана. Единственное мое условие — никогда не вставать мне поперёк дороги… Пока я летаю, можете подумать над моим предложением.

— А если мы не захотим отдавать знания или захотим сотрудничать с вами на равных условиях? — поинтересовался Андрей.

— Если не отдадите добровольно, погибнете голодной смертью. А уж мы найдём способы забраться за недосягаемость вашего защитного поля и забрать знания. О сотрудничестве на равных условиях не может быть и речи. Видите ли, мы не так воспитаны, чтобы мириться с равенством, более того — у нас в крови борьба с ним, так что союза не получится. Единственный вариант — подчинение. Вы все люди молодые, а жизнь удивительно прекрасна, особенно, когда в кармане много денег. Вы даже представить себе не можете, какие радости откроют для вас миллионы… А пока вы — жалкие слепцы, фанатики, увлечённые своими идеями. А получите деньги, мир раскроет перед вами свои новые стороны.

Андрей возразил:

— Не столько деньги доставляют радости, сколько труд. Праздная жизнь не может бесконечно радовать и доставлять удовольствия, в конце концов наступает скука и апатия. В этом отношении труд дарит человеку большее разнообразие и никогда не надоедающие радости открытия нового.

— Вот-вот, я и говорю, что у нас с вами идеология совершенно разная, поэтому вам лучше согласиться на первый вариант.

Отдав распоряжения, Стэлпсон улетел на материк, оставив вместо себя Константина, который, чтобы его не узнали, применил маскировку в виде усов, бороды, изменив цвет волос и распрощавшись с любимыми бакенбардами. В самолете из опасения быть узнанным он держался в стороне, но, поймав на себе несколько равнодушных взглядов дочери профессора, понял, что замаскировался тщательно. После этого он стал более смел.

После драки Стэлпсон избавился от группировки Кларка, набрав новых помощников, и число подчинённых его увеличилось до двадцати человек.

Оставшись на острове, Константин обязан был следить за четверыми пленниками и одновременно за наёмниками. Стэлпсон не очень доверял им и опасался повторения бунта против него. Он хорошо знал этих парней, которые послушны, только пока им хорошо платят, но если появляется возможность крупно поживиться за счёт того, кто им платит, они не останавливаются ни перед чем, превращаясь в самостоятельные банды.

Попав в лапы американца, Андрей подумывал о Константине, наблюдал за молодчиками, выискивая знакомые черты, но так и не узнал аспиранта, решив, что Стэлпсон избавился от него, как от конкурента одновременно с группировкой Кларка.

Когда они высадились на необитаемом острове, и стало ясно, какие условия им предлагают, Андрей начал обдумывать план освобождения. Положение казалось безвыходным, но когда берёшь экзаменационный билет, в первый момент тоже всегда кажется, что ничего не знаешь, затем вдумываешься, вчитываешься, и из резервов памяти выплывают такие знания, которые повергают экзаменатора в восторг.