Тайна племени Бату

Глава 1

Город, о котором пойдет речь, принадлежал к числу небольших современных городов, с застроенным многоэтажными зданиями центром и окраинами, изобилующими частными домами, типичными для центральной полосы России, с обязательными дворами, садами и всевозможными хозяйственными постройками. Город как город, ничего особенного, ничего выдающегося. Но лицо города, как и его историю, делают люди. Поэтому и в обычном городке могут происходить удивительные истории в зависимости от того, какие люди живут в нем или какие попадают туда случайно.

До определенного времени и в нашем городке жизнь текла размеренно до прозаичности, тихо — до скуки и спокойно — до сонливости. И вдруг мирная жизнь нарушилась, сонное марево заколебалось, и в растревоженной тишине поползли странные слухи, граничащие с невероятным и поэтому вполне похожие на вымысел, если бы не живые очевидцы, упорно настаивающие на том, что видели все своими собственными глазами.

В более крупных пространственных масштабах более удивительные по содержанию явления получили в последнее время название сенсаций. Но для нашего городка, и тем более явления, термин «сенсация» звучал бы слишком громко, поэтому слово «слухи» самым лучшим образом подходило к местным условиям. А началось все с того, что стали поговаривать, будто в городе и его окрестностях появилась огненная девушка, и сразу же с людьми начали происходить какие-то странные истории. Конечно, очевидцы моментально рассказывали о них другим.

Человек не может молчать, он постоянно чувствует в себе потребность делиться с другими уж если не материальным, то духовным обязательно. Поэтому случившееся моментально подхватывалось десятком любопытных языков и кочевало из уст в уста, охотно пересказываясь и молодыми и старыми. На лицах одних при этом появлялось удивление, на лицах других — недоверие, но абсолютно все слушали с большой охотой и любопытством.

Рассказывали, будто один молодой человек взялся провожать с танцев девушку. Кругом ночь, мрак, только фонари да звезды дорогу освещают. Время к полуночи подошло. Идут они и, как многие молодые пары, беседуют о всяких пустяках. Попалась им на пути клумба с красивыми цветами, Молодой человек не удержался и сорвал цветок. А девушка смеётся: «С таким цветком до дома не дойдёшь, милиция сразу поймет, что с клумбы. Остановят, штраф заставят платить». Молодой человек и оправдывается: «Вся беда в том, что ночью цветы не продаются, поэтому приходится обрывать их с клумб и платить в десять раз дороже. Но для такой девушки, как вы, месячного оклада не жалко».

Девушка засмеялась: «Какой вы щедрый», — и протянула к цветку руки. А они как вспыхнут, как загорятся ярким пламенем, светлей стало, чем от уличного фонаря. Смотрит молодой человек на руки, глаз отвести не может, а от них голубоватое сияние льется во все стороны, как от лампы. Взяла девушка цветок, юношу только легким холодком обдало, словно ветерок пробежал по пальцам. Растерялся он от неожиданности, онемел, а она и говорит: «Не бойтесь. Тех, кто дарит цветы, я не обжигаю. Прощайте. Дальше провожать не надо. Гости в мой дом не заходят». Свечение погасло, и девушка исчезла во мраке. А ослепленный ярким светом молодой человек долго стоял возле клумбы, пока не пришел в себя и пока глаза не привыкли к темноте.

Другой случай произошел непосредственно с нашим героем Андреем Куравлевым, молодым человеком лет двадцати семи, конструктором и изобретателем, не верящим в сказки, но верящим во всепознающий и всемогущий разум гомо сапиенса. Молодой человек возвращался к себе домой. Стояла сильная жара, на улицах в такую пору пустынно, все прячутся в тень. Впереди него метрах в ста бодро стучала каблучками девушка с небольшой сумочкой в руках. Андрей не обратил бы на нее никакого внимания, если бы она не была единственным прохожим и если бы девушка не размахивала сумочкой с каким-то особым солдатским оптимизмом, из которого он заключил, что у нее прекрасное настроение. Он шагал за пей и думал, что если подойти поближе, то очевидно, мочено услышать, как она напевает веселую песенку. И желая убедиться в правильности своего предположения, он собрался было уже прибавить шаг и нагнать незнакомку, как его опередили трое парней, вынырнувших из-за угла. Один из них в два прыжка догнал девушку, вырвал сумочку и, сунув ей под нос кулак, вернулся к дружкам. Все трое не спеша, как ни в чем не бывало продолжили путь, уверенные в своей безнаказанности.

Девушка, растерявшись и оробев, остановилась, не зная, то ли догонять и требовать возвращения сумочки, то ли звать на помощь, то ли бежать в противоположном направления. Не дожидаясь приглашения, Андрей поторопился предложить свои услуги. Он сорвался с места, догнал парней и, преградив им дорогу, сурово приказал:

— Верните сумку девушке.

— А тебе что, зубы жмут или два глаза роскошь? — поинтересовался развязным тоном один из хулиганов.

— Лоботряс! — гневно заговорил Андрей. — Вон ручищи какие. Такими на порядочной работе сотни можно загребать, а ты у девчонки рубли отнимаешь.

— Братцы! Смотрите-ка, учителя нашли! — развязно-удивленно гаркнул хулиган. — Учит деньги загребать и задаром. — Он сплюнул сквозь зубы и процедил: — Пошел вон, пока по шее не получил.

Молодой человек продолжал, не шелохнувшись, стоять на месте. Тогда хулиган размахнулся, нацеливаясь ударом сбить неизвестно откуда взявшегося заступника с ног, но Андрей увернулся и, долго не раздумывая, нанес ему удар первым. Широкоплечий детина рявкнул и присел, но двое других бросились ему на подмогу, все трое сцепились, завязалась драка.

Потерпевшая, видя, что дело зашло слишком далеко, поспешила исчезнуть во избежание всяких осложнений для себя. Андрея повалили на землю и стали безжалостно бить ногами. Оставшись один, он было решил, что в лучшем случае его ждет больница, в худшем — морг, как откуда-то издалека донесся гневный голос:

— Стойте! Или я сожгу вас.

Избивавшие оглянулись. Бесцеремонные лица, в которых только что горела жажда бить, бить и бить, перекосились от изумления, и в тупых взглядах застыл ужас.

Андрей, продолжавший лежать на земле, не в силах сразу после жестоких ударов приподнять потяжелевшую голову, понял, что ему на помощь спешат. Но когда молодому изобретателю удалось слегка приподняться на локтях и взглянуть по направлению звучащего голоса, на его лице застыло не меньшее удивление. Прямо на них несся огромный огненный шар. Словно большая шаровая молния катилась по тротуару, отбрасывая на близстоящие дома, заборы, деревья кровавые отблески. Огненная плазма колебалась, дышала, то увеличиваясь в объеме, то чуть спадая, меняясь в оттенках и силе свечения. Но самое удивительное — внутри этого огненного шара проглядывал силуэт девушки. Фигура ее, колыхаясь в огненном тумане, снизу утопала в раскаленной зыбкой массе, так что совершенно не было видно ног.

Тело ее, руки, лицо, волосы источали какое-то желтоватое сияние, словно были сделаны из раскалённого золота, которое не успело застыть, затвердеть и поэтому менялось в очертаниях, колеблясь и переливаясь. Черты лица были неясны и туманны, скрываемые постоянно движущейся плазмой. Глаза, брови, нос, губы сквозь желтоватое сияние колыхались как нечто жидкое, невесомое. Так обычно колеблются очертания предметов, когда между ними и глазами зрителя в холодный поток проникает струя теплого воздуха. Лицо девушки от легких колебаний плазмы менялось в своих очертаниях и делалось каким-то нечеловеческим, неземным, невольно приводя в ужас. Руки, вытянутые вперед, словно готовые вцепиться кому-то в горло, источали яркие оранжевые языки. Шар стремительно катился по тротуару, завораживая и пугая не столько своим видом, сколько непонятностью и таинственностью.

И хулиганы, остолбенев в первую минуту, не выдержали: издав вопль ужаса, в следующий момент они дружно сорвались с моста и с громким топотом, как стадо вспугнутых бизонов, бросились в противоположную от шара сторону.

На улице остался только Андрей, все еще лежавший на спине. Он созерцал приближающийся предмет с жадным любопытством, не думая, что огненный шар способен подмять его под себя, сжечь, испепелить. С одной стороны, в нем проснулся исследовательский дух — желание понять и объяснить непонятное; с другой стороны, после побоев он не мог сразу вскочить на ноги.

Если же говорить об исследовательском духе, присущем некоторым натурам, то в отдельных людях он бывает настолько силен, что довлеет над чувством самосохранения и поэтому часто приводит к гибели. Понять и объяснить что-то непонятное для них бывает важнее, чем сохранить собственную жизнь. Именно поэтому Андрей смотрел на приближающийся огненный шар широко раскрытыми глазами и не думал убегать или хотя бы чуть-чуть сдвинуться в сторону.

Шар подкатился к нему совсем близко и, как ни странно, он не ощутил испепеляющего жара, или хотя бы тепла. Наоборот, его лицо обдало легким прохладным ветерком. Шар остановился, свечение усилилось, и от этого лицо девушки сделалось более неясным. Теперь казалось, что оно соткано из раскаленного газа.

Шар постоял несколько секунд на одном месте — оба смотрели друг па друга, затем огненная девушка наклонилась так, что вся исчезла в густой плазме внизу, затем ее голова вновь возникла в верхней части шара, в руке она держала оброненную во время драки сумочку.

— Отдай ее, кому она принадлежит.

Андрей поднялся, преодолевая неприятные ощущения в теле, и протянул в плазму руку. Кожа его не ощутила ровным счетом ничего, как будто плазмы не существовало.

Заметив удивление на его лице, огненная девушка настоятельно повторила:

— Отдай сумку хозяйке.

Повинуясь приказу, он взял сумку и повернулся, отыскивая глазами ту, ради которой принял бой, но улица была пуста. Тогда изобретатель повернулся к огненной девушке, но и она исчезла. Он задумчиво посмотрел по сторонам, и на какое-то мгновение ему показалось, что все примерещилось. Улица опять была пустынна, скучна, обыденна. И только маленькая черная сумочка в руках говорила о реальности происшедшего.

«Что за чудо? — подумал он. — Или меня разыграли? Но почему тогда её испугались хулиганы? Испуг был подлинным. Неужели действительно огненная девушка существует?»

Он медленно побрел домой, размышляя: «Удивительное явление. Ни за что бы не поверил, если бы не увидел собственными глазами. Я-то был уверен, что слухи культивируются на каком-нибудь оптическом или физическом явлении, а теперь вижу, что к этому причастен именно человек. Что не это монет быть: особый вид плазмы или зрительные галлюцинации на основе гипноза? Девушка излучала какое-то холодное свечение. Моя рука ничего не ощутила. Почему? От нее веяло скорее прохладой, чем огнем. От фосфора так светиться не будешь, цвет не тот, и при том фосфорическое свечение днем не заметно».

В сверхъестественное он не верил, потому что сам был любителем изобретать необычные вещи и в данный момент тоже работал над одним интересный аппаратом. Странная девушка на какое-то время всецело завладела его вниманием, в ней таилась загадка, и он, как все естествоиспытатели, загорелся её разгадать. «Ничего, — думал он, — закончу свой аппарат и с его помощью определю, где она скрывается и что собой представляет».

Дома он умолчал об увиденном. Но вернувшаяся в этот же день от знакомой мать принесла историю, которая опять была непосредственно связана с огненной девушкой.

— Ой, что мне Клавдия Сергеевна рассказала! — начала она интригующе, подсаживаясь к старшей дочери Ноне, сидевшей за письменным столом с нагроможденным на нём ворохом книг. — В наших лесах люди опять видели огненную девушку. Ходили за грибами и видели. Вдруг что-то как полыхнет, всё засветилось. А день-то выдался пасмурный, дождливый, а тут светло стало, будто лампочку включили. И в этом месте кучу грибов люди насобирали. А сама она вдали мелькнула, волосы огнем полыхают и руки — как огненные змеи.

— Если на небе были тучи, значит, могла быть и молния, а если туч не было, значит сияло солнце, — медленно, для большей убедительности проговорила Нона.

Она недавно приехала из Новосибирска, где работала младшим научным сотрудником после окончания университета, и сразу же уселась писать диссертацию.

Андрей, возившийся в другой комнате со своим изобретением, высунул из-за двери голову и спросил:

— Девушка в огненном шаре была или так?

Мать неопределенно развела руками:

— Вот этого не знаю. Клавдия Сергеевна рассказывала про волосы и руки, а про шар ничего не сказывала.

— Что вы верите Клавдии Сергеевне, она же в городе первая сплетница. Сплетни ей, видимо, надоели, перешла на сказки, — убеждённо заявила Нона.

— Но мне об этой девушке рассказывала и Татьяна Ивановна, — возразила мать. — Её сын собственными глазами видел, как хотели ограбить кассира, а она помешала. Татьяна Ивановна лгать не станет, она учительница.

— Она не станет, но её сынок способен на все, — настаивала дочь.

— Ох, Нона! — вздохнула мать. — Ничему-то ты не веришь, ничем тебя не удивишь.

— А что удивляться! Неужели ты думаешь, я пятнадцать лет училась в школе и институте, чтобы верить всяким россказням? Людям хочется чудес, они их и выдумывают. Ты не сердись, мамочка, — она обняла мать за плечи, — но мой здравый ум слишком прекрасно понимает все. Людям скучно жить в мире техника, в мире всеобъясняющей и ничему не верящей науки, вот и придумывают всякое.

— А может, это кто оттуда, из космоса? — мать сделала жест в сторону потолка, за которым, по ее мнению, начиналось небо, а следовательно и космос.

— Конечно, во вселенной мы не одни. Есть цивилизации более развитые. Но встреча с ними сейчас невозможна, а может быть и вообще никогда не состоится, потому что человек для них слишком глуп, а поэтому — неинтересен, — заверила Нона.

Мать смотрела на неё недоверчиво, обмахиваясь фартуком. Жара, проникая с улицы в дом, делала воздух тяжёлым и горячим, как в бане. Она была женщиной малограмотной, но умела мыслить с размахом.

— Нам-то к ним еще, конечно, рановато летать, умом не тянем, — согласилась она, — А кто мешает им к нам прилетать? Девушка эта, может, от них. Огонь же — это энергия, вот она с ее помощью и добралась до нас.

Нона рассмеялась:

— Мама, ты зря считаешь себя малообразованной. Видишь, как сразу выловила из моих слов то, что необходимо для поддержки твоей фантазии. Чтобы обладать такой избирательной способностью — выуживать откуда-то всё, что подтверждает твои предположения, необходимо обладать некоторым запасом знаний и гибкостью ума.

Мать, заулыбавшись, протянула:

— О-о, начала опять свою науку мне лепить. Скоро по-простому совсем разучишься говорить, поэтому и замуж не выходишь. Мужчины о любви хотят говорить, а ты им о науке да о книжном.

— Я слишком грамотна для любви. Мой ум перерос эту низкую стадию развития, — с гордостью ответила дочь. — Любить способны только не слишком развитые в интеллектуальном отношении. Сейчас век техники, и чувствам — не место. Но в силу того, что общество развивается неравномерно, в нем всегда имеются высокоорганизованные элементы и элементы, находящиеся на самой примитивной стадии развития. Так вот — высокоорганизованные движут науку и цивилизацию вперёд: запускают космические корабля, исследуют океаны, а остальные в это время занимаются любовью, заботятся о численном составе общества. Конечно, и те, и другие необходимы, дополняя друг друга. Если в обществе останутся только высокоорганизованные, общество перестанет увеличиваться численно и постепенно вымрет. Если останутся низкоорганизованные, общество не будет прогрессировать и вымрет от голода, так как при интенсивном увеличении численности населения низко организованные не смогут удовлетворить себя продуктами питания.

В соседней комнате раздался громкий, веселый смех, это заливался Андрей.

— Ой, ой! — воскликнул он, появляясь в дверях, — Ну ты и даёшь. Какие речи! Я вижу — душа в тебе умерла раньше тебя. Даже в нашей маленькой семье есть такое деление: высокоорганизованное существо — это ты, а низкоорганизованные — это мы. Нет, по-моему, ты слишком одеревенела в мире своих формул, и мне, как брату, надо побеспокоиться о спасении твоей души. Тебе уже тридцать. Самый расцвет для девушки. Мама! — весело воскликнул он. — Пора Нону срочно выдавать замуж. Ты видишь, до чего она очерствела в свои тридцать лет. А что будет дальше? Нет, ее срочно надо спасать. Мужчины боятся к ней подходить на километр. У меня один знакомый спрашивает: «Что это у тебя сестра такая серьезная»? Я отвечаю: «Решила принести свою красоту в жертву науке и прогрессу». А он говорит: «Какая жалость, лучше бы она принесла себя в жертву мне».

Нона вспыхнула, и щеки ее зарделись румянцем.

— Нечего ерунду пороть! — бросила она сердито брату.

В разговор вмешалась мать:

— Что тут такого? Мужчина интересуется тобой. Ты у нас красивая. Что ж на тебя не смотреть. Кстати, Андрюша, это серьёзный человек? На него можно положиться?

— Не беспокойся, мамочка, — весело ответил сын, насмешливо поглядывая на сестру, — на него можно не только «положиться», но и сесть ему на шею.

Нона пренебрежительно махнула рукой.

— Шути, шути. Шутки продлевают жизнь. Пойду лучше почитаю книгу.

Как только она скрылась в другой комнате, мать сокрушённо покачала головой:

— Не девка стала с этими книгами, а как это их сейчас называют… вот, из головы вылетело…

— Робот, — подсказал Андрей.

— Точно, — подхватила она, — вырастила робота на свою шею. Думала — человека ращу, а получился какой-то механизм: ни души, ни чувств, поступает и говорит все по-книжному. Неужели и ты такой будешь?

— Что ты, мамуль, — ласково проговорил Андрей. — Я видел чудо, и теперь никогда не стану роботом. Я верю, что огненная девушка существует, и обязательно найду её.

— Верить в сказку обязательно надо. А с Ноной я промахнулась, — вздохнула мать. — Ой, как промахнулась! А ты у меня смотри… — и вдруг она посмотрела на него подозрительно: — Подожди-ка, любезный! Что это ты говорил, что найдешь эту девушку? Смотри мне, — пригрозила она. — Найдёт он девку-огонь! Наверно, уже какую-нибудь рыжую плутовку подцепил? — она остановила на сыне испытующий взгляд.

— Что ты, мама, — Андрей сделал наивные глаза, — у меня пока знакомых нет, и жениться я не собираюсь. А сказки люблю. Без них окружающее превращается в холодный и скучный мир трезвого рассудка. Здесь всё ясно, всё объяснимо и поэтому неинтересно. А за Нону не беспокойся, я постараюсь вернуть ее к жизни. Кстати, человек, который интересовался ею, действительно обворожён ею.

Лицо матери озарилось надеждой.

— Ой, хотя бы не остыл раньше времени, хотя бы до ЗАГСа довести, а уж после пусть остывает.

Мать встала.

— Ладно, пойду. Дела надо делать.

Андрей вернулся к своему аппарату, представляющему пока набор крошечных деталей, проводков, соединенных в сложную схему, понятную только самому изобретателю. Над своим аппаратом он работал давно. Сначала уяснил физический и механический принцип действия будущей конструкции, идя от обратного: в первую очередь установил, что желает получить в итоге, а затем разработал систему, которая должна была обеспечить желаемый результат. Многое пришлось вычислять математически и физически. А когда схема была разработана, начались трудности с деталями, достать которые оказалось не так-то просто. Не менее сложным было и исполнение работы, требующей ювелирной точности и чистоты.

Обычно, когда он приступал к работе над своим изобретением, забывалось всё на свете, но сегодня его мысли то и дело возвращались к увиденному явлению и рассказанному матерью.

«Что же это за странный огонь, который не обжигает, и энергия, которая не дает тепла? Да и сама девушка — это человек или оптический обман? — думал он. — Быть может, это чье-нибудь изобретение?… — раздумывал он. — Хотя нет, сумочку она мне дача прямо в руки, значит сама материальна. Жаль, я растерялся. Обхитрила она меня — сумочку дала и исчезла. Интересно, каким образом? Надо было не спускать с неё глаз. Проворонил. А если бы смотрел на неё, как бы тогда она исчезла? Слухи слухами, но кое-что из них извлечь можно».