Тайна бумажных бабочек

Глава 14

«Тото, у меня такое ощущение, что мы больше не в Канзасе».

© Волшебник страны Оз

Боль ввинчивалась в висок раскалённой иглой, и Себастьяну с трудом удалось сдержать стон. Собрав все силы, которых почему-то было катастрофически мало, герцог попытался открыть или хотя бы слегка приоткрыть глаза. Глаза открываться не хотели категорически, словно веки кто-то замазал грязью, которая, высохнув, намертво склеилась.

Себастьян сосредоточился, насколько это оказалось возможным, попытался тонким магическим лучом прощупать окружающее пространство и почувствовал, как по спине пробежала капля ледяного пота, а ладони вспотели от какого-то первобытного страха. Магии вокруг не было, то есть не было абсолютно: место, где он находился, было начисто лишено каких бы то ни было потоков магической силы.

Поняв, что его неуклюжие попытки прийти в себя не привлекли ничьего внимания, герцог весь превратился в слух, пытаясь понять, где находится. То, что это не покои Глории, было уже ясно. Таким же очевидным было и то, что он каким-то образом оказался вне королевского замка: звуки, которыми был наполнен чистый и прохладный воздух, могли раздаваться только в лесу. Мягкий, слитный шум листвы, поскрипывание веток, гул ветра в вершинах, журчание ручья.

Вода…Себастьян попытался встать, но очень быстро осознал всю безнадёжность этих попыток: тело подчиняться командам не хотело, пытаясь всё время сползти в обморочное состояние. Тогда герцог ползком, с невероятным трудом преодолевая каждый дюйм, обдирая пальцы об узловатые корни (значит, действительно — лес), потащил себя в том направлении, откуда доносился звук перекатывающейся через какие-то пока невидимые преграды воды.

Воздух становился всё более прохладным и свежим, журчание ручья или маленькой речушки — всё громче, и вот на лицо герцога упали первые брызги ледяной воды. Он рывком преодолел оставшееся расстояние и практически рухнул в очень холодный ручей. Делая первые жадные глотки, Себастьян как-то равнодушно подумал, что очень опрометчиво пьёт неизвестную воду — а вдруг она не пригодна для питья? Он же даже не представляет, где оказался…А проверить воду магией — так магии нет…

К счастью, вода оказалась самой обыкновенной, и, напившись, герцог почувствовал себя значительно лучше. Он провёл рукой по лицу и поморщился от резкой боли: видимо, рукой задел какую-то рану. Тогда понятно, почему не открыть глаза — они просто залиты слипшейся кровью.

Не выбираясь на берег, Себастьян постарался в первую очередь смыть кровь с лица, чтобы иметь возможность хотя бы осмотреться, а потом уже думать и принимать решения, как выбраться из западни. Шипя от боли, герцог смог отмыться настолько, что наконец-то получилось открыть глаза.

Усилием воли королевский кузен подавил желание тут же закрыть их обратно и, может быть, даже позволить себе кратковременный обморок: окружающая его природа была пышной, яркой, но совершенно не похожей на ту, к которой привык Себастьян. Короче — всё вокруг было абсолютно чужим, а значит, он не просто не в замке, а где-то очень и очень далеко.

Цепляясь всё ещё слабыми руками за длинную траву, росшую по берегам действительно небольшого ручья, герцог выбрался на берег, добрёл, спотыкаясь, до ближайшего дерева со странной кроной, напоминавшей растрёпанное зелёное гнездо, и сел, прислонившись спиной к шершавому стволу.

Бездумно глядя на яркие фиолетовые цветы, густо покрывавшие росший неподалёку куст, герцог попытался собрать воедино мысли и понять, как он тут оказался.

Он вспомнил, как, расставшись с Глорией, быстро пошёл в сторону её комнат, чтобы по возможности задержать мнимого Филиппа и дать девушке возможность пробраться в его покои.

Нагнав «лже-принца» возле комнат Лори, герцог попытался завести с ним ни к чему не обязывающий разговор и выбрал для этого тему приближающегося маскарада. Внимательно всматриваясь в безмятежное лицо Филиппа и не замечая никаких признаков подмены, Себастьян на секунду усомнился в словах Лори, но тут же сам себя одёрнул. Раз она говорит, что принц фальшивый, значит, так оно и есть.

— Дядя, — обратился к нему Филипп, не делая ни малейшей попытки уйти от дверей в комнаты Глории, — а ты уже придумал себе маскарадный костюм? Или снова, как обычно, проигнорируешь мероприятие? Хотя теперь-то тебе вряд ли удастся увильнуть.

— Почему? — Себастьян поднял бровь, стараясь не думать о том, что перед ним не принц, и пытаясь ничем не выдать себя и свои сомнения, — ты же знаешь: я не любитель всех этих светских развлечений.

— Но маскарад наверняка понравится Лори, — принц странно посмотрел на герцога и усмехнулся, — а ты, насколько я тебя знаю, не захочешь оставлять её одну. В наше неспокойное время так…опасно оставлять юных хорошеньких девушек без присмотра.

— Особенно на маскараде, — герцог улыбнулся и подмигнул Филиппу, — мало ли кто под какой маской прячется, не так ли? Гадай потом, кто увёл у тебя девушку…Кстати, ты не передумал?

— Насчёт чего? — безмятежно поинтересовался принц, — в последнее время столько всего произошло…

— Ну насчёт имени, — Себастьян понимал, что рискует, но он должен был убедиться, что перед ним действительно не сам Филипп и, если что, вызвать огонь на себя, но задержать, — ты же позволишь Лори называть тебя Филом, как она предложила? Помнишь, вчера, в розарии…

— Ну конечно, — легко улыбнулся принц, — этот вариант мне сразу понравился, я как раз шёл сказать Лори об этом…Хмм…судя по выражению твоих глаз…дядя…она этого не говорила…Что же…это был хороший ход, герцог, признаюсь. Сообразительный, мерзавец! Она была права…ты достойный противник. Тем интереснее…

— Кто она? — мгновенно напрягся Себастьян, но не успел ничего сделать, так как почувствовал резкий удар в спину и лишь успел увидеть, как мнимый Филипп довольно улыбнулся кому-то за его спиной. Затем сильный удар головой…и темнота…

Вспомнив всё, Себастьян застонал от отчаяния и бессилия: доигрался в шпионов, осёл старый…Глава тайной полиции — да курам на смех просто: позволил себя обмануть, как мальчишку. Ещё и Лори подвёл: ведь кто теперь её защитит? Хью нет, Чарльз в данном случае не помощник, Филиппа самого спасать надо. Если только Уильям захочет помочь. А он захочет — кто же упустит возможность стать защитником девушки, которая нравится. И, естественно, Глория отдаст своё сердце герою-принцу, а не старому герцогу, прошляпившему всё на свете. Ну и пусть…Лишь бы с ней всё было хорошо…

Запретив себе предаваться совершенно бессмысленному самобичеванию, которое, сколько ни рви на себе волосы, ситуацию не прояснит, Себастьян попытался подняться на ноги, и у него это даже, как ни странно, получилось. Сделав несколько шагов и держась при этом на всякий случай за ствол странного дерева, герцог осмотрелся и разглядел в густой траве тропинку. А раз есть тропинка, то, соответственно, есть те, кто эту самую тропинку и протоптал. Логично?

Было достаточно тепло, можно сказать — даже жарко, поэтому Себастьян сбросил камзол, оставшись в рубашке. Ничего страшного. Вряд ли в этом пока совершенно непонятном лесу обитают суровые ревнители этикета, а местным хищникам, если они тут водятся, совершенно безразлично, как его съесть: с камзолом или без.

Тропинка свернула вправо, потом решительно вильнула влево, обогнула группу деревьев, покрытых забавными ярко-оранжевыми плодами, затем устремилась к вершине холма. Себастьян прикинул свои возможности и с жутким разочарованием понял, что, пожалуй, подъём на холм он сейчас не одолеет и просто свалится по пути. Ему совершенно необходимо хотя бы немного полежать и набраться сил.

Герцог осмотрелся и, спотыкаясь, побрёл к очередному незнакомому дереву, корни которого, выпирая из земли, переплелись и образовали небольшой природный гамак. Нарвав широких плотных листьев, Себастьян набросал их на корни и со стоном опустился на импровизированную лежанку. Голова кружилась, на спине совершенно однозначно был след от удара, пара рёбер, скорее всего, была сломана, а на лбу огнём горела ссадина. Наверное, вывалившись из портала, в который его швырнули, герцог ударился лицом о корни или камень. Хорошо, хоть цел остался. А с остальным можно разобраться. Во всяком случае, в это очень хочется верить. Себастьян прикрыл глаза и, словно в болото, провалился в чёрный мрак беспамятства.

Из блаженного состояния забытья герцога заставил вынырнуть негромкий разговор.

— …какое-то оно не слишком привлекательное, тебе не кажется? — говорил кто-то достаточно низким голосом, — я бы на твоём месте не стал рисковать…

— Думаешь? — с сомнением отозвался второй голос, чуть повыше и, как показалось Себастьяну сквозь сон, помоложе, — но оно вроде даже не испортившееся…А вдруг оно живое?

— Да ну, какое там живое — видишь, в кровище всё и не шевелится, — возразил ему первый голос, — но если очень есть хочешь, иди давай, откуси немножко…

— А чего я-то сразу? — тут же пошёл на попятный второй, — сам иди кусай. Про то ты тоже говорил, что оно дохлое, а оно как вскочило, как начало железкой своей махать…

— Ну, то молодое было, — заметно смутившись, начал оправдываться первый, — а это смотри, старое какое…

— Старое — значит, жёсткое, — грустно констатировал второй голос, — опять в зубах застревать будет…

Наступила тишина, прерываемая негромкими вздохами, а потом Себастьян почувствовал, как кто-то осторожно потянул его за ногу, легко прокусив сапог и царапнув зубами. Герцог дёрнулся и попытался открыть глаза, справедливо решив, что если подслушивать дальше, прикидываясь мёртвым или спящим, то запросто можно остаться без конечностей или даже без головы.

— Мамочки! — взвизгнул кто-то, и зубы с ноги тут же исчезли, — ну я же говорил! Да что же за невезение такое!

Герцог, превозмогая головную боль, с трудом открыл глаза и увидел сидящих неподалёку на травке двух…Себастьян даже затруднялся сказать — кого. Существа были похожи на невысоких человечков, но были покрыты короткой густой шерстью. В комплекте шли также огромные круглые блестящие глаза, острые кошачьи ушки и пушистые хвосты, которые в данный конкретный момент нервно стучали по траве. На мгновение герцогу показалось, что он где-то читал или слышал об этих существах, но головная боль мешала сосредоточиться.

— Здравствуйте, — хрипло поздоровался герцог, подумав, что вежливым нужно оставаться всегда.

— Оно разговаривает, — передёрнув ушками, сообщило одно существо другому, — а ты говорил, что дохлое.

— Ну не рассмотрел, бывает, — согласился второй и зевнул, продемонстрировав полную пасть впечатляюще острых треугольных зубов, — но это временно. Посидим, подождём…Ты не торопишься?

— Нет, — ответил первый, подумав, — а чего будем ждать? Пока оно сдохнет? А если ждать долго придётся? Я есть хочу…

— У меня есть конфета, — без особой надежды сказал Себастьян, с трудом принимая вертикальное положение, — может, пока будете ждать моей смерти, конфету съедите? Всё не так грустно будет…

— Что такое конфета? — две пары любопытных глаз уставились на герцога, — это еда?

— Не совсем, — честно признался Себастьян, — но это вкусно. Хотите?

— Мы никогда не ели вкусной «не еды», — удивлённо переглянувшись, сообщили существа, — да, мы хотим.

Себастьян, стараясь не делать резких движений — не потому что боялся испугать гостей, а потому что каждое шевеление причиняло сильную боль — извлёк из кармана слегка подтаявшую шоколадную конфету в ярком фантике, развернул и протянул существам.

Одно из них подобралось поближе, при этом его пушистый хвост не переставал нервно подрагивать, и протянуло лапку с внушающими уважение когтями. Конфета перекочевала к нему, и он аккуратно разрезал её когтем на две части, протянув одну половинку приятелю.

— Ты первый, — сказал он, подозрительно принюхиваясь к конфете.

— Почему это? — возмутился второй, — как что — сразу я. Сам пробуй…

— Ну и ладно, — презрительно фыркнул первый и слизнул половинку конфеты длинным розовым языком. На его мохнатой физиономии расплылось выражение удовольствия, которое он тут же спрятал за недовольной гримасой, — ужасная гадость. Так и быть, давай я и твою половину съем, чтобы ты не мучился.

— Нет уж, — отодвинулся от него второй, — я тебе не верю.

Он слизнул свою половинку и блаженно прищурился. Потом посмотрел на Себастьяна и вежливо поинтересовался:

— Скажи, а у тебя больше такой «не еды» нету?

— Есть, но только не здесь, а там, откуда я сюда попал, — честно ответил герцог, — может быть, вы знаете, как мне вернуться?

Существа обменялись долгими взглядами и с сожалением пожали плечами.

— Мы не знаем, — ответил один, который с более низким голосом, — никогда этим вопросом не интересовались.

— Но я ведь не первый, кто попал сюда, ведь так? — Себастьян вспомнил слова о ком-то, кто махал железкой, — а где остальные? Как мне их найти?

Существа снова переглянулись и махнули лапами куда-то за холм.

— Иди туда, они все уходят туда, за гору…

— А что там, за этой горой? — уточнил герцог, со стоном поднимаясь на ноги, — тоже лес?

— Никто не знает, — пожал пушистыми плечами один из них, — там то, что будет…Может быть, и лес…а может — что-то другое…Никто никогда не знает…

— Это что — другой мир? — дрогнувшим голосом спросил герцог, — где я вообще?

— Мир тот же самый, твой, — хихикнули существа, — но ты должен сам разобраться. Пока не разберёшься — не сможешь попасть обратно.

— Какая прелесть, — герцог попробовал сделать шаг и зашипел от боли в боку: да, с рёбрами явно что-то не так.

— Сильно болит? — поинтересовался тот, которого Себастьян про себя называл «вторым», — может, не пойдёшь никуда? Тебя потом обратно тащить придётся, а ты тяжёлый…

— Зачем меня тащить? — герцог с трудом вздохнул и снова поморщился: бок словно огнём горел, — и куда?

— В нору, когда ты станешь дохлым, — честно ответил первый и облизнулся, — опыт подсказывает, что осталось не слишком долго. Давай договоримся? Тебе уже всё равно, а нам хлопот меньше.

— Мне не всё равно, — держась на одном упрямстве, не согласился Себастьян, — я обязательно должен вернуться, у меня там девушка в опасности осталась.

— Девушка? — существа переглянулись, — чья девушка?

— Моя, — герцог сделал ещё один шаг. В принципе, если бы найти, чем перетянуть корпус, то можно было бы потихоньку двигаться. Но чем?

— Врёшь, — недоверчиво ответил первый, внимательно глядя на попытки Себастьяна сделать очередной шаг вперёд, — у тебя не может быть девушки, ты старый. Девушки любят молодых. Мы знаем. У нас в норе есть книжки.

— А она необычная девушка, — герцог начал уставать от этого разговора, совершенно абсурдного и бессмысленного, — она любит всё необычное, в том числе, возможно, и немолодых герцогов.

— Она принцесса? — мечтательно спросил второй, заработав скептический взгляд от первого, — ну скажи, что принцесса…как в сказке…

— Она сыщица, — брякнул герцог и вздрогнул, когда один из его собеседников издал придушенный вопль, — что опять не так?

— Сыщица?! Настоящая?! — любитель сказок про принцесс длинным скользящим движением обогнул Себастьяна и уселся перед ним на тропинке, глядя на герцога блестящими блюдцами глаз и восторженно прижав острые ушки, — у меня есть книжка про сыщика, но он не девушка. Она красивая?

— Очень, — герцог вздохнул и тут же глухо застонал.

Существа тем временем отошли в сторону и оживлённо заспорили о чём-то. До Себастьяна доносились лишь отдельные слова:

— …еда…

— …девушка…

— …сыщица…

— …поможем…

— …с собой…

Герцог устало оперся на ближайшее дерево, решив дождаться, чем закончится спор, почти не надеясь на благоприятный исход: мелькающее в разговоре слово «еда» в сочетании с имеющимися когтями и острыми зубами оптимизма не внушало. Он прикрыл глаза и открыл их только тогда, когда почувствовал прикосновение к ноге, достаточно вежливое и осторожное. С изрядным удивлением Себастьян увидел перед собой одного из любителей книжек, который протягивал ему кусок ткани, вполне пригодный для того, чтобы перетянуть пострадавшие рёбра.

— Возьми, — проговорило существо, — но пообещай нам, что когда придумаешь, как вернуться, возьмёшь нас с собой.

— Зачем вам это? — потрясённый герцог даже не подумал отказываться: в сложившейся ситуации он готов был согласиться практически на любые условия.

— Здесь становится всё меньше еды, — с сожалением ответил второй, оскалив треугольные зубы, — и нам не нравится та, которая присылает сюда таких, как ты: от неё пахнет смертью… Раньше всё было по-другому. Ну как, мы договорились?

— Договорились, — Себастьян взял ткань и с помощью первого туго перетянул рёбра. Сразу стало легче дышать, режущая боль сменилась тупой и ноющей, но это вполне можно было перетерпеть.

— Не обманешь? — в круглых глазах мелькнуло подозрение.

— Слово герцога! — торжественно пообещал Себастьян и решительно зашагал по тропинке.

Когда Себастьян добрался до вершины холма, он дышал, как загнанная лошадь и был совершенно мокрым от пота. Но простой перелом рёбер и удар головой не мог настолько выбить его из состояния равновесия. Он же опытный воин, а не кисейная барышня… Что-то с этим местом было не так, оно словно вытягивало из и без того потрёпанного герцога энергию и силы. Хотелось лечь, закрыть глаза и оставить в прошлом все заботы и печали.

Отдышавшись, Себастьян огляделся и негромко присвистнул от удивления: открывшийся перед ним пейзаж словно разделился на две примерно равные части. Слева простирался небольшой, но густой и на первый взгляд совершенно непроходимый лес, за которым виднелся замок с флажками на башнях. По подъёмному мосту сновали кажущиеся отсюда очень маленькими люди. Справа, сразу за засеянным какими-то злаками полем, была деревня, отгороженная частоколом. В центре, у большого здания, похожего издали на трактир, стояли лошади, от избы к избе ходили мужчины и женщины в обычной для крестьян одежде.

Герцог внимательно рассматривал раскинувшиеся перед ним картинки и не мог определиться, куда ему направиться: в замок или в деревню. Логичнее — в замок, там наверняка можно будет получить хотя бы какие-то ответы на миллион вопросов, которые у него были. Но, с другой стороны, в деревне, скорее всего, есть знахарка или лекарь, которые смогут оказать ему помощь. Кроме того, у крестьян можно попытаться добыть лошадей, чтобы добраться до замка: Себастьян понимал, что в нынешнем своём состоянии он путь через лес может просто не одолеть.

Решительно повернув направо, герцог пошёл по извивающейся тропинке, ведущей к полю. Пели птицы, оглушительно стрекотали кузнечики, немилосердно палило солнце — сил оставалось всё меньше, а проклятое поле никак не приближалось. До него, как и полчаса назад, оставалось на вид метров пятьсот.

Себастьян хотел уже махнуть рукой и вернуться к холму, как неожиданно буквально уткнулся в высокий частокол. Интересно, как это произошло, если вот буквально только что деревня была за полем? Видимо, поле было пройдено в полубессознательном состоянии…по такой жаре и с такими повреждениями — немудрено.

Герцог постучался в обнаруженную в частоколе калитку и, безрезультатно подождав ответа, вошёл в деревню. Остановившись, он огляделся и непонимающе нахмурился: деревня была, несомненно, та же самая, которую он видел с вершины холма. Вот площадь, вот улицы, вот то самое большое здание, которое он приметил заранее. Но где же все? Ни на улицах, ни возле трактира, ни на площади — нигде не было ни единого человека, хотя Себастьян мог поклясться, что с холма видел довольно много крестьян, торопящихся по своим делам. Сейчас же деревня была абсолютно пуста, лишь ветер гонял по пыльным улицам пучки какой-то сухой травы да прочий мелкий мусор.

Сердце сжала ледяная рука страха: чувство, от которого герцог давно отвык, приучив себя смотреть в лицо опасностям и не бежать от них, а решительно идти навстречу. Но здесь, при виде этой внезапно опустевшей деревни, ему стало не просто страшно. Ледяной ужас перед чем-то непостижимым заставил прерывисто вздохнуть и утереть выступивший на лбу пот.

Себастьян ещё раз огляделся, глубоко вздохнул, уже привычно поморщившись от боли в рёбрах, и направился к дому в центре площади. Не встретив ни единой живой души, он поднялся по ступенькам и решительно распахнул дверь.

— Стой, где стоишь! — внезапно раздавшийся голос заставил вздрогнуть и замереть на месте.

В середине комнаты, направив прямо в грудь герцогу острие шпаги, застыл уставший, изрядно исцарапанный, но живой принц Филипп.