Танец на кладбище

83

Д’Агоста повернулся к испуганным демонстранткам. В готической усыпальнице их кашемировые свитера и спортивные туфли выглядели довольно дико.

— Спрячьтесь за этим саркофагом, — сказал он, указывая на ближайшую мраморную гробницу. — Пригнитесь, чтобы вас не было видно. Быстрее.

Он повернулся к Хейворд. Сломанная рука немедленно отозвалась на резкое движение.

— Дай мне твой фонарик.

Она отдала ему фонарик, и он быстро прикрыл его рукой.

— Лаура, я безоружен. От него не спрячешься и не убежишь. Когда он войдет, сразу стреляй.

— Когда кто войдет?

— Увидишь. Он не чувствует боли и ничего не боится. Выглядит как человек, но человеческого в нем мало. У него потрясающая реакция. Я направлю на него свет. Если ты замешкаешься, нам конец.

Кивнув, Хейворд проверила затвор.

Сунув фонарик в карман, д’Агоста скрылся за большим мраморным саркофагом и жестом показал Хейворд, чтобы она спряталась за соседним. Они стали ждать. С минуту д’Агоста слышал лишь частое дыхание Лауры, тихий плач одной из демонстранток и биение своего сердца. Потом послышался топот босых ног по каменному полу. Сейчас он раздавался чуть дальше, чем вначале. Под низкими сводами разнесся протяжный голодный вой: «А-а-а-а-а-а-у-у-у-у-у…»

Демонстрантка зарыдала во весь голос.

— Тихо! — прошептал д’Агоста.

Шаги затихли. У д’Агосты заколотилось сердце. Он полез в карман за фонариком и в этот момент нащупал иконку святого архангела Михаила, покровителя полицейских. Ее дала ему мать, когда он стал служить в полиции. Каждое утро д’Агоста привычно клал иконку в карман. Хотя он никогда не молился и не был в церкви уже лет десять, сейчас он вдруг обратился к Богу: «В дни скорби моей ищу Господа…»

«А-а-а-а-а-и-и-и-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у…» Вой зазвучал уже ближе.

«…Избавь меня от врагов моих, защити меня от восстающих на меня, смири их злобные сердца. Святой архангел Михаил, будь нам помощник в битве нашей…»

В дальнем конце склепа возникло какое-то движение. Кто-то крался между саркофагами, припадая к земле. Д’Агоста вытащил из кармана фонарик.

— Готова? — прошептал он.

Хейворд двумя руками подняла пистолет.

Направив фонарик на арку, д’Агоста включил свет.

Луч осветил бледную согнутую фигуру. Одной рукой она опиралась о каменный пол, другую прижимала к боку, где на лохмотьях расплылось кровавое пятно. Единственный глаз дико уставился на свет, на месте второго запеклась вытекшая кровь. Нижняя челюсть отвисла и раскачивалась при каждом движении, с темного распухшего языка стекала струйка слюны. Существо было ранено и истекало кровью, но это никак не отражалось на его агрессивности. Издав голодное рычание, оно бросилось на свет.

Раздались выстрелы. Бах! Бах! Бах!

Д’Агоста выключил фонарик, чтобы не привлекать внимание. В ушах у него звенело от выстрелов и вскриков демонстранток.

В коридорах раскатилось громкое эхо, и наступила тишина.

— О Боже, — выдохнула Хейворд. — О Боже.

— Ты попала?

— Похоже, да.

Д’Агоста, пригнувшись, терпеливо ждал, когда пройдет звон в ушах. Крики за его спиной сменились душераздирающими рыданиями. Потом все стихло, кроме прерывистого дыхания Хейворд.

Неужели она его убила?

Д’Агоста подождал еще пару минут. Потом включил фонарик и пошарил лучом по залу. Никого.

Но умер этот монстр или нет, они по-прежнему находились на вражеской территории, и надо было уносить ноги.

— Пошли, — скомандовал он. — Надо скорей убираться отсюда.

Д’Агоста сгреб в охапку демонстранток и силой поставил их на ноги. Они побежали сквозь лес саркофагов к арке в дальней стене усыпальницы. Лейтенант посветил на пол. Там лишь краснели капли крови. Войдя в арку, за которой находилось огромное хранилище, он поманил за собой женщин.

— Осторожно! Здесь посередине большой колодец. Держитесь ближе к стенам.

Когда они пробирались среди старой полусгнившей мебели и наваленных в кучи книг в кожаных переплетах, из темноты послышался резкий свист. Повернувшись в ту сторону, д’Агоста поднял фонарик, который осветил подбегающее к ним существо. Рот его был широко раскрыт, руки с черными поломанными ногтями были готовы вцепиться в жертву, чтобы терзать ее и рвать на части. Хейворд подняла пистолет, но было уже поздно. Существо метнулось вперед, свалив ее на пол. Пистолет, вращаясь, отлетел в сторону. Забыв про боль в сломанной руке, д’Агоста бросился на чудовище и стал лупить его по чему попало. Но оно, не замечая ударов, неумолимо сжимало шею пытавшейся освободиться Хейворд, издавая плотоядное рычание.

Внезапно хранилище осветил яркий оранжевый свет. Оглянувшись, д’Агоста увидел Боссона, стоявшего на пороге с пылающим факелом в руке. Лицо его было окровавлено, но это никак не повлияло на грозный, почти царственный, вид главы общины.

— Arrêt![44] — закричал он, и его низкий голос эхом разнесся по подземелью.

Существо послушно отпустило Хейворд и недовольно подняло на Боссона вытаращенный глаз.

Д’Агоста заметил, что пистолет Хейворд лежит всего в нескольких дюймах от ног Боссона. Он потянулся к нему, но Боссон быстро поднял оружие и направил на пришельцев.

— Боссон! Прогони его! — крикнул лейтенант.

Глава вилльской общины молчал, не опуская пистолет.

— Так вот чему вы поклоняетесь? Этому чудовищу?

— Это чудовище нас защищает, — бросил Боссон.

— Ничего себе защита — убить полицейского, находящегося при исполнении служебных обязанностей.

Боссон посмотрел на д’Агосту, потом перевел взгляд на зомби и Хейворд и снова взглянул на лейтенанта.

— Она ничего вам не сделала! Прогони его!

— Она вторглась в наше жилище и осквернила нашу церковь.

— Она пришла сюда, чтобы спасти меня и всех остальных, — возразил д’Агоста, пристально глядя на Боссона. — Я всегда считал, что ты кровожадный сектант, убивающий животных для собственного низменного удовольствия. Давай, Боссон, докажи, что я не прав. Сейчас как раз подходящий случай. Докажи, что ты чего-то стоишь. Защити свою веру.

Какое-то время Боссон стоял неподвижно. Потом выпрямился во весь свой огромный рост и повернулся к зомби.

— C’est suffice! — крикнул он. — N’est-ce envoi pas![45]

Что-то промычав, существо уставилось на Боссона. Изо рта у него текла слюна. Потом оно ослабило свою хватку, и Хейворд, задыхаясь и кашляя, вырвалась из его лап. Д’Агоста помог ей подняться на ноги, и они отступили назад.

— Этому пора положить конец, — сказал Боссон. — Насилие должно прекратиться.

Существо нерешительно топталось на месте, переводя взгляд с Хейворд на Боссона. Потом в нем возобладал дикий инстинкт, и оно снова бросилось на женщину.

Раздался оглушительный выстрел. Существо крутанулось в воздухе и рухнуло на землю, но сразу же с яростным рычанием поднялось на четвереньки и, обливаясь кровью, зашлепало в сторону Боссона. Следующая пуля попала ему в живот, и оно, захрипев, согнулось пополам. Кровь хлестала из ран и текла изо рта, но оно все еще пыталось двигаться дальше. Третья пуля угодила ему в грудь, свалив на землю. Корчась и извиваясь от боли, оно стало кататься по каменному полу.

Д’Агоста попытался поймать его, но было уже поздно — с громким стоном существо сорвалось в колодец. Послышался дикий крик, который через несколько долгих секунд сменился чуть слышным всплеском.

Боссон медленно опустил пистолет.

— Все кончилось, как и началось, — во тьме, — подвел черту он.