Талисман прошлого "Тайна императоров"

Глава 10

Прошло больше недели, прежде чем Клэр смогла, наконец, подняться с кровати. Впервые открыв глаза, после случившегося, она с некоторым сомнением боялась, что снова перед ней окажутся разодетые дамы, император Александр и весь этот 1811 год. Всматриваясь в белый высокий потолок, она мгновенно поняла, что по-прежнему находится здесь.

Постепенно приходя в себя, Клэр вяло окинула взглядом комнату, без того интереса, с которым она привыкла рассматривать всё в этой эпохе. Большие окна, прикрытые, кремовыми занавесками, пропускали свет, заливающий картины, что висели на стенах, бело-жёлтыми пятнами.

В углу стоял, наполированный маленький столик из ствола какого-то красного дерева. Над ним висело массивное зеркало, с узорчатыми, овальными краями, в котором отражался небольшой напольный цветок, напоминающий зелёную пальму.

Нежные белые ткани висели над головой девушки и плавно стекали вдоль всей кровати, закрывая её со всех сторон у изголовья. Пышные подушки с синей обшивкой, соответствовали большому одеялу, половина которого была сброшена Клэр, на пол.

В день, когда она впервые пришла в сознание, об этом сразу доложили государю. Спустя некоторое время он лично навестил её покои, чтобы убедиться в скорейшем выздоровлении.

Александр, с таинственной улыбкой сказал, что продолжит «Весьма деликатный разговор», только с позволения её врача. Покидая комнату, он положил на тумбочку небольшой кусочек какой-то цветной бумаги, но Клэр так и не смогла найти в себе силы взять её в руки.

И вот, когда жизнь вновь стала к ней возвращаться, усмиряя своё любопытство, Клэр склонилась над той самой бумажной материей. Перед ней лежал смятый, даже слегка порванный билет из эрмитажа, купленный ею в её последний день в своём времени. Это значило только одно, император Александр поверил ей. Её глаза тут же наполнились светом и заблестели. Клэр глубоко вздохнула, и, прижав тот самый билет к своей груди, спокойно выдохнула, ощущая незначительный дискомфорт под ложечкой.

Когда придворные заметили, что Клэр окрепла и уже может вставать с кровати, к ней пригласили врача, который курировал её лечение.

В течение часа к ней в покои зашёл мужчина среднего телосложения, в возрасте сорока-сорока пяти лет. Его волосы, в буквальном смысле стекали по голове, имея прямую редкую структуру. Лицом был приятен, но взгляд тёмных глаз ни на мгновение не делался мягким.

– Ну-с, мадмуазель, пора бы нам с вами уже познакомится! – сказал он с небольшим акцентом, пройдя несколько шагов от двери по направлению к её кровати. – Разрешите представиться, Баронет Яков Васильевич Виллие, личный врач императора Александра.

– Клэр. – Чуть ли не шёпотом произнесла она, в лёгкой растерянности, прикрывая себя одеялом.

– Вам незачем стесняться меня, ведь я лично проводил вам операцию неделю назад. – намекнул он на то, что, по всей видимости, уже видел её тело. Клэр немного успокоилась, но по-прежнему держала руки с одеялом, перед собой.

– Вы сказали операцию? Что со мной произошло?

– Мы хотели бы в подробностях узнать это лично от вас, сударыня. Те люди, что без ведома Государя, решили учинять допрос столь жестокими методами, уже готовятся к ссылке. К сожалению, как удалось выяснить, вы не первая их жертва.

– Помню, как несколько раз меня били длинной палкой. – перебирая в памяти те события, Клэр бесконтрольно вздрогнула, опустив глаза на свои руки.

– Ваша селезёнка и часть рёбер были повреждены. Я прооперировал вас, но все мои усилия по сохранению вашей природной красоты, были сведены на нет. Вы можете заметить, что с левой стороны у вас остался шрам. – Клэр через ночную рубаху прикоснулась к той области живота, на которую указал Яков Васильевич, и тут же ощутила немного жгучую боль. – Я вынужден просить вас снять рубаху, чтобы я смог осмотреть шов и проверить ваше дыхание.

Клэр, подозрительно взглянув на него, практически сразу принялась стягивать с себя, белую одежду. Пару лет назад, она посещала гинеколога, и там существовала похожая процедура обнажения. Несмотря на то, что она проходила это ранее, чувство безысходности и стыда не оставляли её ни на минуту. Повторяя про себя заветные слова «Он же врач», она тем самым старалась придать себе сил и терпения в этом процессе.

Клэр выдохнула, когда врач, наконец, разрешил ей одеться. Вновь облачившись в одежду, она с нетерпением стала ждать его прогноза.

– Разумеется, я бы рекомендовал, вам ещё неделю покоя. Но со слов императора я понял, что он с нетерпением ждёт встречи с вами. В целом, вы идёте на поправку, и внутреннее кровотечение больше вам не грозит. Я дам указания прислуге, чтобы каждый раз после приёма пищи вам подавали настойку из травы пастушьей сумки, листьев земляники, крапивы и, пожалуй, полынь с тысячелистником, вам так же не повредит.

– Благодарю, вас! Без вашей помощи я, вероятнее всего, была бы на том свете.

– Молоды ещё, чтобы о земле холодной размышлять. Не забывайте чаще отдыхать и дышать свежим воздухом.

После ухода доктора, к Клэр в спальню зашла молодая фрейлина с двумя молчаливыми служанками. Она представилась Екатериной Васильевной Салтыковой. Наиприятнейшая молодая женщина с чёрными густыми волосами. Её голос звучал складно и нежно, и, несмотря на уверенность в своих словах, она казалась скромной и хрупкой. Её лицо было румяным и круглым, а глаза напоминали два сияющих сапфира.

– Доброго дня, belle cre’ature (прекрасное создание). Слава Богу, что вы набрались здоровья так скоро. Император пожелал, чтобы я привела, вас в подобающий вид. Сейчас вам помогут обмыть тело, а затем я лично прослежу, за вашей подготовкой к приёму у Его Величества Александра Павловича. – Клэр лишь покорно кивала, восторгаясь статью и речью девушки.

Процедура сборов ничем не отличалась от той, к которой она уже успела привыкнуть в доме Милановых, только протекала она гораздо быстрее.

После полуторачасовых подготовок, Клэр, наконец, стояла перед дверью зала, в котором её уже ожидали. На протяжении всего пути от комнаты, в которой она находилась, до этой двери её сопровождал, приставленный к ней охранник. Он был слишком молод, и судя по его серьёзному лицу это было его первое ответственное поручение.

Несколько раз Клэр пыталась заговорить с ним, но после тщетных попыток, смирившись с его молчанием, она перестала обращать на него внимание. Когда последовало разрешение войти, юный охранник проводил Клэр взглядом, и, оказавшись за её спиной, поспешил закрыть дверь.

Услышав, как за спиной, щёлкнула дверная ручка, Клэр словно статуя, продолжала неподвижно стоять практически у самого входа, перед императором и его советниками. В зале было много высоких окон, оттого все его пространство, и находившиеся в нём люди были прекрасно освещены. Помимо Александра, напротив неё находилось ещё шестеро мужчин средних лет.

Заметив беспокойство Клэр, император потёр левой рукой, привязанные к правому рукаву мундира круглые стекляшки, отдалённо напоминающие лорнеты и грациозно указав на неё рукой, представил всем присутствующим.

– Вот, господа, имя этой юной особы, Клэр. Она без рода и фамилии, но к моему, и полагаю, вашему удивлению тоже, она способна воодушевить наши умы. Перед вами же, Клэр Данииловна, граф Аракчеев, Новосильцев, Кочубей, Строганов, Салтыков и наш просветитель Фёдор Александрович Лабзин. Прошу, вас, расскажите в подробностях кто вы и откуда приехали. – Настороженные взгляды и хмурые лбы, изучающе пожирали её глазами. Клэр, слегка заикаясь, никак не могла придумать с чего именно ей начать свой рассказ.

– Ваше Величество, что эта барышня способна нам рассказать такого, чтобы мы удивились? – поинтересовался самый старый из собравшихся мужчин, одетый в тёмно-зелёный камзол, давно вышедший из моды, с напудренным белым париком на голове.

– Терпение Николай Иванович! – тут же ответил ему государь, с недовольством взглянув на Клэр. – Клэр Данииловна, вы можете без страха рассказать моим доверенным людям то, что некогда рассказали и мне.

– Всю свою жизнь я жила в Петербурге. Моё имя может показаться странным, но я русская. Просто по линии матери у меня французские корни.

– В каком году вы родились? – Желая ускорить процесс её биографии, уточнил Александр.

– Я родилась 1996 году… – Последовала неоднозначная реакция от присутствующих мужчин. Граф Строганов еле сдержал смех, прикрывая рот рукой. Кочубей, Новосильцев и Аракчеев, изменились в лице и вопросительно поглядывали на государя. И только Ла-бзин с Салтыковым, сохраняли молчание и серьёзность, несмотря на то, что доля удивления всё же проскочила в их глазах.

– Ваше Величество, барышня, видимо, не в себе, или вовсе блаженная. – Заявил Аракчеев, стоящий по правую руку от Александра.

– Как вы объясняете это? – Спросил Лабзин, не дожидаясь пока император даст свой ответ Аракчееву.

– У меня нет объяснений, ведь это очень дико звучит. Поверьте, в моей голове столько же вопросов, сколько и в ваших.

– И всё же доказательства имеются. – Вмешался император. – Я собственными глазами видел её уродливую одежду и бумажную карточку, с цветным изображением Зимнего дворца, где указан год 2015. Но… к моему сожалению, всё, кроме этой бумаги пришлось сжечь, дабы ни одна живая душа не знала.

– Зимний дворец? – переспросил только, что смеющийся граф Строганов.

– Да, но почему он перекрашен в такой безобразный цвет? – Тут же поспешил уточнить государь.

– Дворец несколько раз перекрашивали. Знаю, что ранее в революцию он был чуть ли не красного цвета.

– Какой революции? – Строгим взглядом окинул её Аракчеев.

– Мой потомок, вероятно, её подавил? Бунты на протяжении веков охватывали Россию, но ни один из них не смог закрепить на троне проходимцев. – Высказался император Александр.

– Ваше Величество… В 1917 году произойдёт революция, от которой Россия ещё долго не сможет оправиться. Ваш потомок Николай второй, отречётся от престола и будет со своей семьёй расстрелян рабоче-крестьянской властью. – Для императора наступила его собственная тишина. В то время как его советники изо всех сил пытались уверить Клэр в обратном, он молчал, погруженный в пропасть своих тревог и мыслей.

– Государь, это же абсурд! – Возразил Аракчеев.

– Мне нет смысла никого из вас обманывать!

– Если, всё это правда, то будьте любезны поведать нам, старикам, как вы всё же оказались в нашем времени? – Сказал Лабзин, оставаясь всё так же спокойным.

– Моя бабушка завещала мне старинное кольцо. Я надела его, ни о чём мистическом даже не думая. В какой-то момент всё перед глазами поплыло. Я находилась в этом дворце, когда это началось. Помню, как потеряла сознание, а очнувшись, увидела перед собой девушку, которая изо всех сил убеждала меня, что на дворе 1811 год. Поверьте, я напугана не меньше вашего! Только вот, вы здесь дома и на своём месте, а я нет…

– Кольцо, о котором вы говорите… – не успел граф Салтыков договорить, как Клэр вытянула вперёд свою руку, сделав несколько шагов к ним навстречу, чтобы лучше можно было его рассмотреть.

– Ваша милость, это же то самое кольцо, которое мы передали Бонапарту?! – Лабзин и все присутствующие, действительно узнали это украшение.

– Как оно могло к вам попасть? – тут же спросил Кочубей.

– Вы разве не слушали? Кажется, я уже сказала, что оно досталось мне по наследству. – Мгновенно эти многоуважаемые и известные люди, стали галдеть, каждый о своём, в надежде оказаться более убедительным перед государем. Всё громче слышались их голоса, которые гулким эхом отскакивали от мраморных стен.

Александр был вынужден выйти из своего мыслительного гипноза, в который его вогнали рассказы Клэр. Он поднял на неё свои глубокие глаза, и взмахом левой руки создал мгновенную тишину.

– Да, господа. Это и вправду кольцо, которое мы всё с вами хорошо знаем. Услышав сию удивительнейшую историю от этой молодой особы, вначале, как и вы, я был крайне возмущён и недоверчив. Однако, мною были найдены те доказательства, которые способны подтвердить её слова. И да, очевиднее всего было обвинить мисс Клэр в шпионаже, ведь как ещё кольцо, подаренное императору Французов, могло к ней попасть. – Александр подошёл к ней и, взяв её за правую руку, стал аккуратно рассматривать старинное украшение. – Но, зная о назначении этого перстня и о его поистине магической истории, мы с вами не можем в точности отрицать её слова.

– Но ежели предположить, что вы не лжёте, значит, вам известны события нашего будущего, которые до сих пор для нас закрыты? – Поспешил уточнить Салтыков.

– В меру своей образованности, да. Видите ли, история не была моим любимым предметом в школе.

– Кто ранее объявит войну, Франция или Россия, да и будет ли она вообще? – спросил Аракчеев, скрестив руки на груди.

– Удивительно, почему именно этот вопрос… – не подумав, брякнула Клэр.

– Кто ещё спрашивал, вас об этом? – Сказав это, Александр немного прищурился, и чуть заметно потёр пальцы на руках. Клэр молчала, но по её взгляду, казалось, что император догадался, кому ещё она доверила свой секрет. – Хорошо, опустим эти условности. Вы, можете ответить на вопрос графа?

– Разумеется. Войну объявит Франция. Точнее, нет. – Клэр искренне пыталась вспомнить всю информацию, о которой она могла узнать из школьных учебников. – Многочисленная армия Наполеона перейдёт реку Неман без объявления войны, в то время как вы, Государь, будете находиться совсем неподалёку. – Взгляды сделались серьёзнее, но и вместе с этим возникало ощущение какой-то облегчённости. Клэр не могла понять, что изменилось и отчего вдруг министры и сам государь словно выдохнули.

– Когда?

– В начале лета 1812 года.

– Наконец, тихо проговорили Аракчеев и Лабзин. Александр, сделал вид, что не расслышал их восторга, но и он пребывал в схожем состоянии.

– То, чего было не избежать, но что сдавливало нам удавку на шее. – высказался Аракчеев императору.

На пару минут образовалась тишина. В воздухе завис главный вопрос, который каждый желал, но вместе с тем боялся задать. «За кем будет победа?». Клэр понимала это, но по-прежнему продолжала молчать, опасаясь последствий своих пророчеств.

– Кто? – коротко и твёрдо спросил император.

– Уже к зиме, Россия станет одерживать верх над французской армией, и совсем скоро ни одного вражеского солдата не останется на этой земле. – Император, не меняя сурового лица, неожиданно выпрямился и гордым, восторженным взглядом оглядел своих советников. – Будут великие сражения, великие победы и поражения.

– Эти знания развращают, дитя. – сказал Лабзин, выйдя на несколько шагов вперёд, убирая со лба прядь волос. – Все мы, так жаждем узнать, что случится с нами завтра, что совсем забываем проживать сегодняшний день. Я считаю, ваше императорское величество. – обратился он к Александру. – что чрезмерное проникновение в знания будущего, может повлечь за собой его необратимое изменение. – император, кивнул, полностью согласившись со своим мудрым учителем.

– Хотелось бы всей душой верить вашим словам, мадмуазель. – вступил Александр, немного задрав подбородок, и взглянув на Клэр, словно из-под бровей. – Однако, остаётся нерешённым один вопрос. – Он обернулся к своим доверенным советникам, и, направившись к окну, размеренно продолжил. – Господа, пора юной гостье рассказать степень нашей заинтересованности сим кольцом, что по загадочной случайности оказалось у неё. Как я уже успел поведать, вам ранее, с юных лет меня влекли знания о масонских ложах. В детстве я часто становился свидетелем того, как мой отец заключает сделки с невидимыми силами. Когда же я возмужал и разуму моему открылись тайны о том, какая на самом деле великая сила поддерживает баланс всего живого в нашем хрупком мире, я окончательно перестал во всех делах своих уповать на Бога. С неистовой жадностью изучал я все рукописи и книги, которые мне попадались на глаза с символикой всевозможных орденов. Ничего так же сильно не будоражило мне кровь, как мысль о скорой разгадке очередной тайны. И вот однажды, Александр Фёдорович (Лабзин) поведал мне о небольшом сколе кометы, упавшей тысячи лет назад. Из различных источников мы выяснили, что камень обладает магическими свойствами, благодаря которым носящий его человек будет вознаграждён за его праведные помыслы и жестоко наказан за ужасные разрушающие деяния. Вступив, в один из орденов, верховные магистры ложи представили нашим несведущим глазам кольцо, которое по легендам носил сам Александр Македонский. Именно в этом кольце и был тот самый осколок далёкой кометы. Но наступил 1805 год. Мы, разделяя интересы наших ближних соседей, были вынуждены объединиться, чтобы всеми силами препятствовать захватническим действиям первого консула Франции, Бонапарта. Как вы могли бы знать, эти военные действия для государства нашего успехом не увенчались. Тогда, понимая, что пока Наполеон Бонапарт является императором французов, вся Европа будет в страхе плясать под его дудку, Мы Александр первый, убедили магистров масонского ордена помочь в борьбе, против жестокого врага всего человечества. В 1807 году я заключил мир со своим давним неприятелем. Переговоры проходили в Тильзите, в центре реки, на которой, по общему согласию, был сооружён плот и возведены стены. Несколько часов мы старались вести непринуждённую светскую беседу, льстя друг другу прямо в глаза. Никто не видел, что происходило за теми стенами, потому как, кое-что должно было остаться втайне, от посторонних глаз. Зная о его вздорной натуре всё, в знак, мнимого уважения и договорённости, я преподнёс ему кольцо масонов, чтобы в случае вторжения в границы наши, он неминуемо терпел поражение.

– Выходит, что пока кольцо у вас, барышня, Россия лишена той защиты, ради которой нам всем, предстояло пожертвовать многим. – продолжил мысль императора Салтыков.

– Но откуда вам известно, что кольцо действительно обладает такой силой? – сомнительно переспросила она, чувствуя, наконец, силу в своём голосе.

– Действительно, у нас не было времени однозначно убедиться в его свойствах. Но тот факт, что вы мистическим образом оказались здесь, даёт надежду полгать, что это правда. – тут же вмешался Лабзин, горящими от интереса глазами, рассматривающий Клэр.

– В таком случае, что же теперь требуется от меня? Я могу прямо сейчас отдать вам это кольцо, чтобы вы вновь…

– Чтобы мы вновь встретились с Наполеоном в Тильзите и поговорили о мире? – раздражённо прошипел Александр, всё так же стоя напротив окна.

– Магистры древности писали, что это кольцо приобретает свою силу лишь в двух случаях. Первый, когда его передаёт старый владелец новому из рук в руки лично. А во втором случае, прежний владелец должен умереть, и только после его смерти осколок небесного камня начинает искать нового. – пояснил Лабзин, пытаясь унять немилость царя.

– Как вы поняли, лишать вас жизни, мы не желаем, вдобавок, никто не знает, что такие методы могут изменить в будущем. – сказал Александр, вновь вернувшись к своим советникам и встав между ними. – Поэтому, на мой взгляд, представляется возможным, только одно… Вы должны будете сами передать Бонапарту его перстень.

– Но это же безумие! – Жестикулируя руками и посмеиваясь от безысходности, ответила Клэр.

– Согласитесь, что не такое безумие, как ваше здесь присутствие. – сказал Салтыков, вытирая и без того чистые руки о свой костюм.

– Вы пройдёте полную подготовку! В кратчайшие сроки вас обучат всему, что требуется знатной благородной особе в наши дни. То, как себя стоит вести, то, как и кому нужно улыбнуться и многое другое. На это у вас будет почти два месяца. – Александр, решительным, властным взглядом посмотрел на неё сверху вниз, и тут же поменялся в лице, делаясь чутким и озадаченным. Клэр никак не могла понять столь кардинальную смену его настроения. Она лишь волнительно смотрела на него в ответ, вслушиваясь в каждое его слово.

– Начнём с завтрашнего дня, ваше императорское величество! – поддержал Строганов.

– Он прав! Это труднее, чем может показаться, ведь jeune femme (юная женщина), кажется, совсем ничего не знает о современной моде и порядках, которые принято соблюдать в свете. – сказал Кочубей, стараясь лишь для виду казаться вовлечённым и эту странную беседу.

– Да, кстати, я ужасно владею французским языком. – лица присутствующих мужчин сделались ещё серьёзней и молчаливей. Казалось, что с каждым новым словом Клэр, в глазах её внимательных слушателей всё отчётливее читалось разочарование.

– Кажется, потребуется человек при дворе, который не просто превосходно знает язык, но и жил какое-то время во Франции. – обратился Салтыков к императору, рассматривая тем временем медные бляшки своих туфель.

– Определённо такой человек у нас имеется. – Ответил ему государь, вытирая неожиданно вспотевший лоб. – Что-то сегодня с избытком отопили дворец, велите поубавить. – Клэр была в замешательстве, ведь она могла поклясться, что во дворце довольно прохладно, только что не видно пара, во время разговора. «По всей видимости, император привык жить в айсберге.» подумала она про себя, прыгая глазами по лицам каждого из присутствующих.

– Прошу вас, Клэр сохранить всё услышанное и сказанное сегодня здесь, втайне. Это не только в нашей, но и в вашей заинтересованности тоже. – сказал Лабзин, строго сжав губы в тонкую струну.

– На этом, господа, я попрошу вас удалиться. – Александр завёл руки за спиной и стал ждать, пока комната опустеет. Клэр смотрела, как один, за одним выходят в коридор советники императора, и сама медленными шагами стала направляться к выходу, предварительно поклонившись.

– Сударыня, прошу вас остаться! – сказал голос императора в момент, когда Клэр вместе с остальными уже, пересекала порог зала.

– Да государь. – смиренно ответила она, замедлив свой шаг.

– Ранее вы упомянули о том, что род мой однажды прервётся… Прошу, вас уточнить, что же станется со знатью и высшим обществом? – принялся расспрашивать её Александр, сразу после того, как дверь наглухо закрылась.

– Его не станет. Не будет ни крестьян, ни дворянской знати. Люди станут равными в правах, но и это по большей части абсурд, который долго не продлится.

– Вы хотите сказать, что осуждаете политику ваших предков в этом вопросе? И разве народ не желал этого, быть свободным?

– Не думаю, что способна здраво рассуждать об этом, ваше императорское величество.

– В нашем мире судьба каждого подданного предопределена его происхождением. Что до вас… Полагаю, что несмотря на отсутствие титула, вы прекрасно образованы, и в достаточной мере благородны. Вследствие этого, считаю правом своим даровать вам титул графини. Как, позвольте узнать, звали вашего батюшку? – преисполненный хорошим настроением спросил Александр, обходя Клэр со всех сторон.

– Даниил, Ваше Величество.

– Отныне вы Клэр Данииловна Александрова. Никакие документы о вашей личности официально опубликованы не будут. – Клэр в знак благодарности низко присела перед императором и молча опустила тяжёлую, рыжеватую голову вниз. – Как вы находите этих людей? – неожиданно спросил её Александр.

– Простите?

– Как они вам показались? Так вы себе их представляли в своём мире?

– Не могу быть до конца уверенной, что видела их портреты в своём мире. Разве, что графа Аракчеева. Его лицо очень похоже на то, что изображено на картине в Зимнем дворце. То есть, я хотела сказать, в моём мире это уже не дворец, а музей… – Клэр путалась, заранее продумывая то, о чём она скажет далее, и всё равно волнение сбивало её, вынуждая запинаться.

– Вот как?

– Государь, если это всё, то я, пожалуй…

– Нет! Это не всё. Клэр я хотел познакомить вас с моей сестрой Анной, возможно, вы о ней слышали? – с надеждой произнёс Александр, в мгновение, сделавшись мягким и чутким.

– О да, конечно, я слышала про неё и других ваших братьев и сестёр. – глаза императора гордо расширились, а сам он стал не единожды счастлив.

– Я желаю, чтобы вы всегда были под присмотром моих доверенных людей.

– Что мне может здесь угрожать? – удивившись и хмурясь, спросила она.

– Мишель Равнин рассказал мне о вас. В день именин в доме Милановых, вас Клэр, чуть было не похитили какие-то сбежавшие дикие крестьяне.

– Это случайность. Я оказалась не в то время, не в том месте. – услышанное имя заставило Клэр вздрогнуть и вновь погрузиться в тоску, из которой она так отчаянно надеялась выйти. – Государь, могу ли я задать вопрос? – с робостью в голосе произнесла Клэр.

– Конечно, сударыня.

– Это вы приказали Мишелю лично доставить меня во дворец такими методами, словно я преступник?

– Видите ли, увидев на том балу этот перстень, я, разумеется, решил, что вы шпион Бонапарта. Я рассказал ему лишь часть истории, но этого было достаточно, чтобы он понял ход моих мыслей. Уверяю, вас, он был не менее печален, чем вы сейчас. Я знаю Мишеля с юных лет. Его отец был на службе, сперва у моего отца, а затем и у меня. В их семье понятия чести и сохранность государства, всегда были важнее любви и чувств. Он без колебаний выполнил то, что я ему приказал. – Клэр не могла поверить, что Александр сделал это нарочно, ведь кто угодно мог арестовать её.

– Вы сообщили ему, что я не предатель?

– О, разумеется. Перед отъездом я даже дозволил ему навестить вас.

– Навестить меня?

– Пока вы лежали без сознания, после проведённой операции господином Виллие, он заходил к вам. Как мне доложили, Мишель просил у вас прощение, стоя на коленях около изголовья вашей кровати. Боясь прикоснуться к вашим бледным рукам, он молился, а после ничего не сказав ушёл. – С каждым новым словом сердце Клэр разрывалось на мелкие кровавые куски. Слёзы сами собой просочились сквозь ресницы и плавно стекли по щекам до губ.

– Где он сейчас?

– Выполняет задание, которое я ему поручил. Имея политический характер и особую важность, я не в силах сказать его точное местоположение. Вы можете написать ему письмо, я велю отправить его в ближайшее время.

– Благодарю вас, быть может, несколько позже, сейчас я не готова писать.

– Сообщите, когда это будет вам необходимо. Сейчас я должен удалиться, вас проводят до комнаты и в скором времени дадут необходимые указания. Прошу меня простить. – Император любезно улыбнулся и первым вышел из зала. Клэр показалось, что он немного пришёл в себя от её предсказаний. Убеждаясь в этом, по его бодрой и лёгкой походке, Клэр тем самым успокаивала и себя.

Действительно, у дверей она увидела своего немого охранника, который при виде её тут же вытянулся и проследовал вперёд, указывая ей дорогу к её спальне.

Во дворце без остановки текла жизнь. На каждом этаже было больше двухсот человек. В основном вельможи, знать, купцы, дипломаты, доносчики, прислуга и императорская чета. Как в большом муравейнике каждый выполнял свою, отведённую лишь ему, функцию. На нижних этажах размещались финансовые кабинеты, канцелярии, прачечные и кухни. В нескончаемом лабиринте стен и картин, Клэр никогда бы не отыскала своих покоев. Следуя к ним, она с каждым робким движением чувствовала своё одиночество. Люди, которые так молниеносно вошли в её жизнь, так же быстро из неё пропали. Досадная тоска разъедала её разум, каждый раз, когда ей хотелось услышать голос Мари или Майи.

Оказавшись у знакомой белой двери, Клэр обмолвилась благодарностью со своим спутником, но по-прежнему не услышала от него ни слова.

Наедине с собой, в четырёх стенах время медленно стекало в безвозвратную дыру под названием прошлое. Клэр слонялась по комнате, рассматривая те немногочисленные объекты вроде – вазы или картины с типичным пейзажем, без каких-либо стеснений прикасаясь к ним пальцами.

Она трусила. Ожидание съедало её, и, чувствуя сомнение во всём происходящем, Клэр постепенно сходила с ума. Рухнув на кровать, она стала прислушиваться к тому монотонному шороху, который создавал своими кожаными скрипучими сапогами её надзиратель. Он продолжался на протяжении сорока минут, и за это время Клэр не сделала ни одного ленивого телодвижения. Но, выгадав момент, когда цепь монотонных звуков резко прервалась, Клэр недолго думая поспешила к двери.

Она не спеша приоткрыла дверь и, убедившись в отсутствие своего стража, вышла из комнаты. Минуя глазастых слуг и придворных, которые вопросительным взглядом глядели ей вслед, Клэр, наконец, подошла к выходу, открывающему вид на небольшой сад.

Прежде она бы ни за что не узнала это место. Как правило, в её времени здесь не было ничего, кроме пары деревьев, небольшого фонтана и бомжа, мирно лежавшего на лавочке, и укутанного в рваную пуховую куртку. Перед ней были и небольшие узенькие аллеи, и кусты с торчащими голыми ветками. Деревья уже давно избавились от своего золотого великолепия и теперь сонно, едва колышась, стояли словно нарисованные.

Клэр оставалось преодолеть лишь две ступеньки, но вместо этого она остановилась, прикрыла глаза и несколько раз плавно и глубоко вдохнула в себя свежий, слегка леденящий воздух. После чего подобрала небольшой шлейф своего платья и по велению сердца помчалась вдоль увядших кустов. Вслушиваясь в шорох листвы под своими ногами, она бежала всё быстрее и быстрее, забыв о проблемах, которые продолжали происходить до сих пор.

Она мечтала об этом мгновении всё то время, что лежала под чутким наблюдением, прикованной к своей кровати. Её ноги крепли на глазах и, ощущая в них силу, Клэр всё больше наполнялась жизнью. Она была счастлива, в минутном наслаждении свободы, которая, как ей казалось, больше ей не принадлежала.

В скором времени Клэр остановилась отдышаться. Теперь она шла уже не спеша, обдумывая каждый свой шаг. «Вот так всегда… Пока ты в движении, ты беззаботен и счастлив, совершенно не думая о тех людских невзгодах, что находятся за радужным барьером твоего соприкосновения с внешним миром. Но когда ты останавливаешься, этот барьер рушится и сразу же находиться время на всякую чушь!»

Время шло и с каждой минутой, Клэр всё сильнее ощущала этот пронизывающий до костей Питерский холод. Выбежать на улицу в ноябре в тончайшем платье с открытым декольте было, пожалуй, весьма глупой идеей. Её оголённые руки, на глазах, покрылись гусиной кожей и в попытках согреть их, Клэр суетливо стала тереть их друг об друга.

Она шла вперёд, обходя каждый встретившийся кустарник, полностью погружаясь внутрь себя. Мимо неё проходили придворные дамы в полукруглых головных уборах, напоминающий чепчик, и мужчины в чёрных и серых плащах, из которых выглядывали острые кончики белых воротников. Гуляющие по парку люди, в отличие от Клэр, были тепло одеты, именно поэтому её внешний вид производил такое неоднозначное впечатление.

Не обращая своего внимания на косые взгляды незнакомых ей людей, она продолжила свой путь, но уже в направлении дворца. Глаза привыкли к лёгкой полупустой аллее и неторопливым движениям вокруг, поэтому, когда на её пути возник резво идущий чёрный силуэт, Клэр машинально обратила на него всё своё внимание. Несмотря на то что он был ещё далеко, она не переставала отводить от него глаз, продолжая наблюдать за этим приближением. Полностью разглядеть его не получилось, но основные черты Клэр всё же приметила. Черноволосый мужчина в таком же, как и все чёрном плаще. Он шёл опираясь на трость, хотя вряд ли он использовал её потому, что хромал. Его лицо было необычайно белым с ярко выраженными скулами и острым носом. Пряди угольных волнистых волос прикрывали ему лоб, виски и спадали на плечи. Когда он подошёл, то пред Клэр оказались два тёмных вороньих глаза, которые магическим свойством были прикованы к ней. Весь его образ в целом создавал мистическую загадку, хотя в двадцать первом веке про него бы точно сказали «вырядился, как гот».

Незнакомец подошёл совсем близко, и за секунды стало ясно, что всё это время он шёл к ней. Его взгляд упал на обнажённые руки Клэр, после чего в двух шагах от неё, прозвучал приятный голос с французским акцентом.

– Мадмуазель, вам нужна помощь?

– Что? – удивлённо переспросила Клэр, не ожидая, что этот красивый мужчина с ней заговорит. От удивления на секунду у неё даже дёрнулась верхняя губа.

– Вы явно заблудились и оставили где-то свой плащ! Позвольте предложить вам свой! Не могу смотреть, как такие чудесные нежные руки обдувает противный ветер. – говорил он с соблазнительной хрипотцой в голосе.

– О нет, мне совсем не холодно, благодарю вас! – покраснев, ответила она.

– Своей скромностью русские барышни не перестают меня удивлять. Но сейчас это ни к чему, позвольте? – Он снял с себя чёрную мантию и одним движением перенёс её на Клэр. Приблизившись к ней, для того чтобы расправить складки на плечах, незнакомец принялся изучать её лицо.

– Благодарю вас… эм?

– Франсуа! – коротко представился он. – Франсуа де Миро, но близкие называют меня Франс. Вы тоже можете воспользоваться этим правом, если вам будет угодно.

– Клэр Данииловна Александрова. – Клэр впервые представилась новой фамилией, которой наградил её император Александр. По какой-то необъяснимой причине ей впервые было спокойно, в момент знакомства в этом мире. Скорее всего, потому, что теперь она чётко понимала своё положение.

– Клэр. Очень красивое имя, но французское. Вы родом не из России?

– Я жила здесь всю свою жизнь, сударь. Моя мать имела французские корни, а отец русский.

– Кто ваш отец?

– Боюсь, он из общества, которому закрыт вход в этот дворец. – Клэр показалось странным, что абсолютно незнакомый человек при первой их встрече задаёт столь личные вопросы. – Позвольте полюбопытствовать, кто же вы? Ваш лёгкий акцент говорит о том, что вы не подданный этой страны.

– Вы точно подметили, Клэр Данииловна! Я родился и вырос во Франции, но по ряду причин теперь я нахожусь на службе императора Александра. – Клэр с подозрением сделала шаг назад. – Вас это напугало? – тут же поинтересовался он.

– Я хочу ошибаться, но мне кажется, что наше знакомство не было случайным. – Франсуа улыбнулся, игриво опустив взгляд себе под ноги.

– Император предупреждал, что вы не так просты, какой кажетесь на первый взгляд. Действительно, я целенаправленно подошёл к вам. Наша встреча должна была произойти в ваших покоях или в обеденной зале, куда вас обязаны были сопроводить. Однако, горе-охранник не обнаружил вас в комнате, за что теперь несёт лишения различного рода. – Клэр нахмурилась, узнав о том, что из-за её выходки этот молодой молчаливый солдат, теперь наказан. – Судя по выражению вашего лица, вы думаете, что наказание будет суровым? Отнюдь спешу вас успокоить.

– Вы быстро поняли суть моих мыслей, Франсуа. Спасибо за беспокойство по моим чувствам. Так и, какое дело у вас с государем? – бесцеремонно продолжила Клэр.

– Разве я могу рассказать вам тайны государственной важности, Клэр Данииловна? Одно лишь могу сказать точно, с этого дня я приставлен к вам Александром Павловичем, с целью обучить языку и всему тому, что может вам понадобиться в дальнейшем.

– Француз, который служит России в разгар политических беспокойств? Что такого вы сделали, заслужив доверие самого императора Александра, Франсуа? – уже более серьёзным тоном спросила Клэр, заглядывая в его гипнотизирующие мрачные глаза.

– Как каждый уважающий себя гражданин, я предан своему государству. Наполеон худшее, что могло произойти с Францией за все её существование. – Франсуа сделался ещё мрачнее и стал чаще отводить глаза вверх, чтобы скрыть свои переживания по этому поводу. – Так варварски участвовать в свержении короля Людовика, чтобы спустя время возвести себя на престол, распространяя республиканское движение. Absurde! Sauvage! (абсурд, дикость). Он имеет особое качество понравиться и убедить людей в том, что его методы эффективны и направлены исключительно на благо. Но даже если он говорит, разделённым на куски странам, об объединении, то делает это исключительно для того, чтобы подчинить себе не куски, которые со временем могут взбунтоваться, а уже полноценное государство. Конечно, которое будет подчиняться его воле.

– Вы поэтому уехали из Франции? Потому что не были согласны с политикой нового монарха?

– Да. Моя семья имела особое влияние при короле Людовике, с его смертью я и моя семья подверглись гонениям. Лишь умом и хитростью, спустя годы я уверил приближённых людей Наполеона, что не представляю никакой опасности, а, напротив, желаю всеми силами помочь своей стране.

– Не может быть! Вы двойной агент? – с азартом прошептала Клэр ему на ухо.

– Пусть это будет нашей маленькой тайной, мадмуазель, хорошо? – Франсуа лёгкой и медленной походкой направился в сторону входа во дворец и Клэр без капли сомнения последовала за ним, как собачонка. Конечно же, она не заметила в этом ничего предосудительного, но прогуливающимся мимо знатным особам это показалось по злому смешным.

Клэр не была без ума от его необычного лица или превосходных манер, но его черные глаза каким-то магическим образом волновали ее чистый и юный ум.

Вместе они миновали парадные двери дворца и проходя коридор за коридором постепенно стали приближаться к комнате Клэр.

– Вот, прошу возьмите. – сказала Клэр протягивая еще ледяными руками плащ его владельцу. – По правде сказать я бы замерзла без вашей помощи.

– Не стоит!

Мне делает честь помощь вам, Клэр Данииловна. Встретимся завтра утром на нашем первом уроке, а до тех пор вынужден вас оставить. – Франсуа слегка изогнул спину, чтобы поклониться Клэр, стоя у входа в ее спальню, после чего незамедлительно ушел.

Она некоторое время смотрела через полуоткрытую дверь ему вслед, не в силах объяснить свой интерес. А когда он совершенно затерялся в бездонном потоке, быстро передвигающихся прислуг и вельмож, Клэр, тоскливо вздохнув закрылась в своей добровольной камере.

Глава 11

По наступлению вечера на общий ужин Клэр никто не звал, да и как она могла рассчитывать на ту теплоту, с которой делили с ней вечерние трапезы Милановы. К семи часам ей принесли весьма скромную трапезу, но как добавила прислуга «с кухни его императорского величества». Это значило, что-то же самое сегодня было и на столе государя.

На небольшом подносе перед Клэр стояла тарелка с едва зеленоватым супом. Она скривилась и усмехнулась одновременно, когда привередливыми движениями принялась ложкой выискивать в прозрачной водной основе куски картофеля и лука с зеленью. На отдельной тарелке лежала тушёная капуста и небольшой кусок запечённого мяса, своим видом напоминающий говядину. Клэр решила, что это шутка кого-то из слуг, но когда к ней в комнату снова пришли уже за пустыми тарелками, то из короткого ответа пожилого мужчины она поняла, что именно этим, в действительности, питался император Александр и его приближённые.

Поутру, когда было около 9 часов, Клэр проснулась от лёгкого стука в дверь. Едва успев открыть, слипшиеся в торчащих ресницах глаза, она подскочила с кровати и поспешила к двери. На ходу Клэр с небольшим трудом натягивала на себя скомканную мантию, чем-то похожую на халат.

– Одну минуту! – в суете оборвала она, в ответ на продолжающийся стук.

Когда Клэр открыла дверь, то встретила уже полюбившиеся ей сапфировые глаза фрейлины императрицы Елизаветы Алексеевны. Екатерина Васильевна Салтыкова вновь привела с собой двух девушек и предупредила Клэр о том, что теперь каждое утро в 9 часов эти юные особы будут приходить в её покои, чтобы помогать ей в переодевании. После этого она любезно улыбнулась и откланялась, сказав, что её уже заждалась императрица. Клэр со всей признательностью улыбнулась ей в ответ и приоткрыла дверь сильнее, тем самым давая возможность прислуге пройти в комнату.

Сегодня Клэр принесли новое платье. Она предположила, что его прислал царь и не стала задавать множество глупых вопросов, занятым её красотой, девушкам. Наряд был весьма скромен и предназначался для зимних дней в стенах прохладного дворца, о чём свидетельствовали длинные рукава. По плотной васильковой ткани рассыпался вышитый белый горох, который был едва заметен вблизи. В зоне декольте пришито тонкое молочное кружево, топорщащееся в стороны. К этому платью приложили белоснежный вязаный платок из воздушной шерсти, и во всём этом великолепии Клэр чувствовала себя слишком комфортно.

Когда она была уже полностью готова, одна из служанок неожиданно заявила:

– Его Императорское величество велели передать вам, что к одиннадцати часам ожидает вас в своём кабинете. – «Были бы здесь ещё часы» подумала Клэр и поинтересовалась сколько же сейчас времени.

– Кажется, уже одиннадцать и будет, барышня. – ответила вторая, постепенно приближаясь к двери. – Клэр растерянно скорчила гримасу и вслед за ними поторопилась покинуть комнату. Но не успела она оказаться снаружи, как снова заметила стоящего у её двери юного охранника.

– Сударь, если вы и дальше будете молчать я просто сойду с ума! Прошу, вас подскажите хотя бы как найти кабинет императора? – от безысходности Клэр уже готова была чуть ли не расплакаться, что как раз выражалось по её влажным и хмурым глазам.

– Второй пролёт и налево. – скупо сказал он, немного поразмыслив над ответом.

– Благодарю вас!

В привычном молчании эта странная парочка подошла к массивным дверям императорского кабинета, около которой их некоторое время поджидал пожилой мужчина, похожий на дворецкого.

– Доброго дня, меня ждёт… – Клэр обратилась к мужчине, преграждающему им путь, но он тут же позволил себе её перебить.

– Государь уже заждался вас, юная особа. Прошу… – Прошипев через сухие губы пару слов, он резким движением поправил свой молочный фрак, и пошёл вперёд, слегка прихрамывая на левую ногу. Проделав неуклюжие шаги коротенькими ножками, он открыл перед ней дверь.

В кабинете помимо императора находился Франсуа. Клэр мельком взглянула сперва на него, и тут же перевела глаза на Александра, показывая всем своим видом незаинтересованность в его персоне.

– А! Вот и вы Клэр Данииловна, прошу, проходите. – приветливо словно лиса начал император, махнув ей рукой.

– Ваше императорское величество!

– Франсуа поведал мне, что вы уже имели честь быть с ним знакомы, тем лучше… сразу к сути, ибо времени у нас совсем мало.

– Государь? – лицо Клэр сделалось серьёзным и внимательным, что очень понравилось Его Величеству.

– Если вы, Клэр хорошо помните наш вчерашний разговор, то мы так и не пришли к общему мнению относительно того, каким способом вернуть кольцо Бонапарту. План может показаться на удивление простым, тем не менее от вас, как ни от кого другого понадобится много усердия, сил и храбрости.

– Я не меньше вашего заинтересована в скорейшем выполнении этого задания. Вы меня понимаете? – Сделала акцент Клэр, подозревая, что император Александр не рассказал Франсуа о её мистическом перемещении во времени. – Я постараюсь сделать всё, что от меня требуется.

– Я с упоением ждал от вас именно такой ответ. – Франсуа тем временем продолжал демонстративно всматриваться в рисунок платья Клэр, заламывая свои руки за спиной. – Вы и господин де Миро будете приглашены французским послом графом Лористоном в самое сердце Франции. Мой давний друг и правая рука Бонапарта Арман де Коленкур, непременно посодействует в этом, когда к началу декабря посетит нашу столицу. Но на решение Армана должны повлиять не только мы, но и вы, Клэр. Ваша красота и природное обаяние станут, безусловно, большим козырем. Однако хочу заметить, без безупречного знания языка, вам сложно будет покорить их сердца. Для вашего личного обучения будут предоставлены три учителя, Франсуа обучит языку. Что касается этикета и знания придворной жизни этим будут заниматься фрейлины Елизаветы Алексеевны.

Александр подошёл к Клэр очень близко и своими голубыми глазами, окружёнными мелкими морщинами по обеим сторонам, принялся проникать в её сознание. Почувствовав неловкость от властного давящего взгляда императора, Клэр, не сходя со своего места, слегка прижала шею к плечам и еле заметно закусила губу. Глядя на него снизу вверх она, таким образом, невидимо сопротивляясь его натиску.

– У всех нас очень мало времени. Повторюсь, от вас требуется упорство и выдержка. Вы и Франсуа будете представлены, как странствующая помолвленная пара. – Услышав одно из главных условий, предстоящей операции, Клэр широко раскрытыми глазами посмотрела на Франсуа и лишь начала произносить ответное слово, как тут же была прервана мягким, но убедительным голосом Александра. – Лишь видимость, мадам. На деле, вас и господина де Миро ничего не должно связывать.

– Но Ваше Величество, неужели даже фиктивно это так необходимо? Как вы уже могли догадаться я по-прежнему испытываю чувства к Мишелю, и даже несмотря на его поступок они не изменились. – Клэр всеми силами пыталась оправдать своё нежелание идти на этот обман. – Только представьте в какой ярости он будет, когда узнает об этом. – Император прищурил глаза, но его лёгкая улыбка по-прежнему оставалась на его благородном лице.

– Мишель, лишь по моему личному подозрению вас в шпионаже, поступился своими чувствами. Для своего императора и родины он отдаст всё самое дорогое, что у него есть, поверьте.

– И даже честь? – с упрёком продолжила Клэр.

– Прошу впредь не обсуждать мои решения, мадам, иначе я могу усомниться в вашем желании довести наше дело до конца. – проигнорировав её вопрос, сказал Александр, повернувшись к ней спиной и проследовав к своему рабочему столу.

– Возможно, Клэр Данииловне стоит просто привыкнуть к этой мысли, Ваше Величество? Позвольте нам начать первый урок? – наконец вмешался Франс, заняв место государя перед ней.

– Позволяю. – с выдержанной паузой ответил император, показательно меняя местами листы бумаги, лежащие на столе.

Не дожидаясь пока откроют дверь, Клэр в спешке покинула кабинет, в раздражении от невыносимо переменчивого поведения императора. Франсуа коротко поклонившись государю, не менее быстро последовал за ней. Клэр слышала шаги позади себя, но в попытках успокоить свой бушующий нрав, совершенно не обращала на них внимания.

– Клэр прошу вас, задержитесь хоть на минуту! – Франсуа всеми силами старался посочувствовать ей, оттого, не идя на поводу резких чувств, всё-таки догнал её.

– Признайтесь, вы знали о намерении императора фиктивно поженить нас? Хочу предупредить, вас Франсу… До сих пор я любила лишь одного человека, поэтому, чтобы вы там о себе не думали бежать в ваши объятия со всех ног я не стану!

– Клэр Данииловна, даю вам слово, что сам впервые узнал об этом решении императора лишь стоя подле вас. – Клэр взялась за голову, по-прежнему не меняя оскорблённого выражения лица.

– И, сейчас вы скажете, что решение государя мы обсуждать не вправе?

– На то его светлейшая воля. – Франсуа со всей аккуратностью взял её за руку и повернул к себе лицом. – Я представляю какое у вас мнение обо мне. Я также понимаю, что вы беспокоитесь о своей репутации. Но, мы слуги Его Величества и для блага государств нашим долгом будет забыть о собственном благополучии. Думаю, вы однажды поймёте то, о чём я говорю. Теперь пройдёмте в наш класс. – Клэр подкупала его неназойливость. Её напряжённо сжатые в узкую линию губы наконец размякли, а взгляд стал более доброжелательным.

Для её занятий была выделена небольшая комнатка, изолированная от потока жизни императорских подданных. Она находилась в глубине дворца, и не каждый знал для чего или кого она предназначалась. Крохотное помещение было оборудовано всем необходимым для занятий. У окна располагался письменный стол, за которым обучающийся сидел спиной к улице. У стены стояла невысокая меловая доска для записей. Также имелись шкаф с книгами и тёмно-синяя софа, на которой можно было немного отдохнуть от утомительных уроков.

В первые же минуты урока Франсуа был приятно удивлён базовым знаниям языка своей ученицы. Клэр бесконечно смущалась его взгляда, выглядывающего из-под бровей и каждый раз отвечая на вопросы, уводила глаза вниз. С каждым пройденным часом, её заинтересованность к изучению французского языка становилась сильнее, а именно потому, что Франсуа давал понятные практические примеры, особо не углубляясь в теорию. Обучаясь в гимназии, Клэр изучала французский язык, но его знание давалось ей не так успешно, как хотелось бы.

В перерывах они говорили на отдалённые от учёбы темы, и всё больше рассказывали друг другу о себе. Франсуа постепенно располагал к себе подозрительно настроенную Клэр, и под конец их первого занятия заметил, что её лицо стало куда более доброжелательным, чем было вначале.

«Интересная методика обучения», подумала Клэр, даже не стараясь что-либо специально запомнить. Всё, о чём рассказывал ей Франсуа сегодня, волшебным образом само отложилось у неё в голове.

Время на часах съедало пространство. За окном незаметно образовалась чёрная пустота без краёв. Догорающие на столе свечи уже едва ли могли подарить комнату светом.

– Chère élève, je propose que notre première leçon soit considérée comme terminée. (Дорогая ученица, предлагаю считать наш первый урок оконченным.) – Сказал Франсуа, застыв в углу комнаты и томным, слегка уставшим взглядом посмотревший на Клэр. Она же сидела в полном внимании, не показывая свою утомлённость.

– Merci, vous. (Благодарю вас.) – Она медленно стала приподниматься со стула, ощущая слабость и лёгкое онемение в ногах, из-за длительного пребывания в одной позе.

– Puis-je vous accompagner? (Могу я сопроводить вас?)

– Oui (да.) – Получив её согласие он тут же приблизился к ней и протянул свою руку. Клэр радостно взяла её, и они вместе направились к выходу, погасив напоследок свечу. На ощупь подходя к выходу, двое оказались в кромешной темноте. Худощавые руки уверенно придерживали её за талию и осторожно вели вперёд. В это мгновение у Клэр с бешеной скоростью заколотилось сердце. Она громче обычного вздохнула, что никак не мог не услышать Франсуа. Внутри пробудилось странное желание, причины которого она едва понимала. Тело стало тёплым, а ноги торопясь принялись идти вперёд, чтобы как можно скорее избавиться от рук учителя на её талии.

Эта неловкость ещё долго не оставляла Клэр на протяжении всего пути к её покоям.

– Pardonnez-moi si je vous ai confondu par inadvertance. (Прошу меня простить, если ненамеренно смутил вас.) – извинился Франсуа, остановившись напротив двери в её спальню.

– Вы ни сколько, не смутили меня. Большое спасибо за урок, у вас явный талант к обучению даже таких безнадёжных девочек, как я. – иронично ответила ему Клэр, улыбаясь и всеми силами показывая, что ту минуту во мраке она никак не заметила.

– Отнюдь, вы не безнадёжны, мадмуазель. Завтра я снова буду ждать вас в нашем учебном зале в полдень. Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Следующие дни для Клэр прошли всё в таком же ускоренном обучении. Постепенно она привыкала к той дворцовой жизни, что её окружала. Помимо уроков по языку, которые они проходили с Франсуа, добавились также занятия по этикету и истории. Фрейлины императрицы Елизаветы Алексеевны со всей покорностью и без лишних дружеских чувств, обучали Клэр всему тому, что знали сами. С каждым днём она становилась всё более уверенной в себе, что не могло не радовать императора Александра.

Изучению подлежало всё начиная от моды и светских манер, заканчивая политическими распрями между государствами и последними новостями. Клэр стала чаще читать газеты. Особенное внимание было должно уделять таким печатным изданиям, как «Казанские известия» и «Северная почта». Полное отсутствие интернета постепенно выводило её из себя. Долгое время она привыкала к тому языку, которым писались эти газеты, а вместе с ними и новомодные французские романы.

Однажды на один из таких уроков наведался сам император Александр.

– Ваше императорское величество! – тут же сказали фрейлина и Клэр, мгновенно встав со стульев, едва заприметив его в дверях.

– Прошу вас, продолжайте занятие, я вовсе не желал помешать вашему обучению. Хотел лишь воочию убедиться, что занятия проходят по расписанию и в необходимом темпе. – Император подёргивал себя за рукав, на котором у него все так же висели маленькие очки и с неистово детским взглядом, любезно осматривал Клэр.

– Всё как нельзя лучше, Ваше императорское величество. Клэр Данииловна делает успехи. – поспешила доложить фрейлина, едва подняв голову на государя.

– Прекрасно! Клэр, будьте любезны зайти в мой кабинет через час. – Сказав это, император Александр удалился из учебного зала, оставив после себя лишь шлейф духов и вдумчивые взгляды девушек.

Спустя час, Клэр с небывалой точностью уже стояла у дверей императора. С каждым их новым разговором она всё меньше ощущала в себе страх слова. Несмотря на своё безусловное могущество и величие, Александр Павлович всегда старался расположить к себе собеседника. Было видно, как его настроение вмиг улучшается, если стоящие рядом с ним подданные смотрят на него заворожёнными глазами. Всеобщая, безграничная любовь была пищей его самолюбия и души, что особенно выделялось на фоне его генералов и министров. Эти же люди, имея лишь малую долю власти, неустанно демонстрировали её всем вокруг. Очень часто, находясь подле них, Клэр, имея мягкий и дружелюбный характер, чувствовала невидимое давление, которым они всячески пытались её запугать, каждый раз, когда находили в её словах больше смысла, нежели в своих.

Вот и сейчас, ожидая государя, Клэр уже не тряслась так, как в их первую и вторую встречу. Иногда она совершенно забывала о том, кто он и с присущей ей, временами, детской искренностью могла свободно говорить с ним обо всём.

– Клэр Данииловна, прошу вас пройти за мной. – сказал Александр, только что покинувший стены своего кабинета.

– Ваше Величество! – она поклонилась и без лишних слов принялась следовать за высокой фигурой государя.

– Ну-с, теперь вы порадуйте меня.

– Государь?

– Ваши учителя бесконечно хвалят вас. Я начинаю ставить под сомнение ваши слова о том, что прежде ничему подобному вас не обучали. – император широко улыбался, поглядывая на Клэр.

– Мне кажется, что они завышают мою успеваемость. – хихикнув ответила она.

– И всё же, в вашей речи присутствует какая-то странность. Вот, вы говорите на нашем языке, но временами, нам становится в тягость вас слушать. Хотя нет, скорее это непривычно. – поправил себя государь. – Уповаю на то, что частые разговоры с придворными будут идти вам на пользу, и в конечном счёте вы избавитесь от этого временного акцента.

– Я стараюсь не разочаровать вашего Величества. – Александр слегка прищурился и с довольным выражением лица самостоятельно открыл перед Клэр дверь.

В мгновение их взору предстал большой ярко-зелёный сад. Клэр была совершенно не готова увидеть такую живую красоту в мраморных стенах дворца, а потому, оказавшись среди этой цветочной свежести, она без стеснений громко ахнула. Её серо-голубые зрачки бегали по лианам и мелким пальмам в каменных горшках, в попытке за один раз насладиться этой тайной красотой.

– Я и не подозревала, что во дворце скрывается такая красота! – восторженно сказала она, прикрыв руками черты своего худого лица.

– Неужели потомки не сохранят эту скромную оранжерею? – разочарованно спросил император.

– Я с самого детства посещала Зимний дворец. Я знаю здесь все этажи и комнаты, но только те, куда разрешено ходить. К сожалению, я никогда не встречала даже упоминания об этом месте. – Император не показал сильного расстройства, но было видно, что эта новость его совсем не обрадовала.

– В таком случае я рад, что у вас есть возможность здесь задержаться.

В дверях, через которые они только что прошли, возникла юная девушка в прелестном салатовом платье. Она тихо, но уверенно стояла позади, лишь шорохом платья выдавая своё присутствие. Русые мелкие кудри, украшающие её маленькую головку, хаотично подпрыгивали с каждым новым движением.

– Анна! А мы уж тебя заждались, голубушка. Помнишь, ты хотела познакомиться с нашей гостьей?

– Доброго дня, вы и есть Клэр? – практически сразу с неистовым любопытством спросила юная девушка, дождавшись, когда её брат закончит свою речь.

– Так и есть, растерявшись ответила Клэр, бросив короткий взгляд на императора.

– Мне кажется, что вы найдёте, о чём поговорить и без моего присутствия. – Александр похлопал сестру по пухленькой ручке, плавно поклонился и не спеша направился к выходу, оставляя их наедине.

Анна Павловна, была младшей дочерью императора Павла 1 и любимой сестрой Александра. Высокая, статная с прекрасными светло-голубыми глазами, нежным выражением лица и приятной наружности. Её взор был полон доброты и ласки, которой не мог себе позволить её брат в статусе императора Российской империи.

– Ах, простите мне мою навязчивость, Клэр Данииловна, но я не могла сдержать себя от желания поговорить с вами.

– Для меня это большая честь, Ваше Высочество, но о чём вы хотели бы поговорить со мной?

– Брат, по секрету, рассказал мне и Екатерине о вас. – шёпотом поведала она Клэр.

– Екатерине? Рассказал что?

– Ну да, моей старшей сестре. Ей-то он не мог не рассказать, потому как любит её он. И мне рассказал то же, что вы из будущего к нам попали. – Клэр напряглась и не могла подобрать слов для ответа. – Нет же! Брат не стал бы так шутить над нами. – уже чуть ли не плача продолжала юная принцесса.

– Нет, нет, он не обманул вас. Я просто не знаю, что ответить вам. Я в замешательстве.

– Это невероятно и не подлежит никакой логике, и всё-таки это возможно?

– Я сама до конца не понимаю, как, но да. Кажется, что это возможно.

Анна Павловна бесконечно горящими глазами рассматривала Клэр, боясь к ней прикоснуться. На её нежном молодом лице виднелись признаки сомнения, которые никак не выливались в слова.

– Не беспокойтесь! Вы можете мне доверять, брат сказал так. – Клэр не скрывала свою настороженность, и юная принцесса прекрасно это видела.

– Я не уверена, что вообще могу здесь кому-либо доверять…Но, если император посчитал возможным рассказать об этом вам, значит вы точно умеете хранить секреты.

– Я не желаю вам зла. – взяв её за руки сказала Анна. По всей видимости у всех Романовых было это неистовое желание нравится всем и вся. Она не сводила с Клэр своих больших глаз точно вводя её в транс, при этом нежно поглаживая её пальцы. – Я всего лишь хочу узнать об этом чуде как можно больше. Знаете, Клэр, жизнь во дворце так скучна и однообразна, что я ищу всё самое необычное и интересное во всём, что придётся. Даже в коллекции древних ваз, которые дарили ещё императрице Елизавете Петровне, несмотря на то, что ничем они непривлекательны. А тут вы. Простите, что решила побеспокоить вас зря…

– Нет, нет! Как можно, чтобы вы извинялись передо мной. Вы, принцесса ничуть, не побеспокоили меня. Я растеряна и многого ещё не знаю о порядке вашего образа жизни. Мне нужно научиться доверять, и возможно именно вы будете первым шагом к этой цели.

– А вы другая… Это так интересно и безумно! А расскажите, какая мода на кружево в будущем? Из какого времени, вы попали к нам?

– Я оказалась здесь из 2015. Боюсь вас огорчить принцесса, но в будущем не будет кружев. То есть, они конечно будут, но их, как и длинные платья станут носить очень редко. Женщины, как молодые, так уже и в возрасте чаще всего носят штаны подобно мужчинам. Нет балов, пиршеств, карет. И слуг нет, равно как и знати.

– Не такого ответа я право ждала от вас. – говорила, лишённая чувств Анна Павловна, со слегка намокшими глазами. – Что вы имели в виду, когда сказали, что нет знати? Это невозможно, ведь за всю историю нашего государства не было века, в котором не существовало бы высшее общество.

– В начале двадцатого столетия ваш потомок, последний русский царь, отречётся от престола и через какое-то время крестьянский рабочий класс завладеет управлением нашего государства. Будет страшная война, в которой врагом нашей страны будет не Франция, не Пруссия и не Турция, а русский народ. Братья против братьев воевать пойдут, а сыны против отцов своих. И после война будет, но уже с другим государством. В той войне даже женщины свои семьи защищать пойдут на ровне с мужчинами.

– Хватит! Достаточно страстей. – Миловидное лицо Анны в мгновение сделалось опечаленным. Слегка дрожащими руками она обняла свою талию, и отвернувшись от Клэр, чтобы не показывать свои слёзы, суетно заходила по саду.

– Прошу, простите меня если огорчила. – с сожалением пыталась успокоить её Клэр, оставаясь стоять в стороне.

– Пустое. Просто, по правде сказать, я была не готова к такому исходу. Один Бог ведает, зачем в таком случае мы воюем с этой европейской чумой.

– Вы говорите о Наполеоне?

– Да, про кого же ещё. Пару лет назад этот бесчестный страшный человек осмелился просить у Александра моей руки. Ему казалось, что это весьма выгодный союз, несмотря на то, что я была совсем ребёнком. Как чудовищно!

– Кажется, кое-что всё же, остаётся неизменным… – Клэр поймала на себе опухшие от слёз глаза Анны и тут же поспешила продолжить. – Браки по расчёту.

– Лучше бы неизменной оставалась любовь.

– Любовь? Я думаю её в моём мире не стало. Точнее сказать она обесценилась. «Люблю» говорят каждому знакомому или домашнему питомцу. Любовь из возвышенного чувства превратилась, лишь в слово и со временем опустело. Я часто слышала от приятелей, как они «любят конфеты», «любят танцы» и прочее в таком же духе.

– Дорогая Клэр, неужели вы думаете, что в нашем мире это не так? – Клэр изогнула брови в дугу и с удивлением приготовилась слушать Анну. – Будучи натурой нежной и влюбчивой, я, как и вы ни разу не видела настоящую любовь. Моя судьба предопределена и любовь для меня, это большая роскошь. Браки заключаются в основном из-за связей и денег, редко когда по взаимным чувствам.

– Видимо, наши миры не такие уж и разные. – с сожалением сказала Клэр. Анна угрюмо поникла головой, свесив свои локоны вниз.

– Я благодарна, вам за честность. Прошу меня простить, если отняла много времени.

Анна Павловна и Клэр любезно распрощались, с нежностью приобняв друг друга, после чего разошлись в разные стороны.

Клэр впервые за долгое время прогуливалась по коридорам дворца без своего молчаливого надзирателя. Чувство собственной свободы, вот чего ей действительно не хватало. Имея при себе уже некий багаж знаний, Клэр начинало казаться, что она набирает необходимую ей уверенность для жизни при дворе.

Неторопливо она нашла дорогу к своей спальне и уже практически оказалась внутри, как резко остановилась, заострив своё внимание на небольшом белом конверте, который лежал на полу. Прежде чем поднять его, она оглянулась по сторонам, и не увидев в пустых коридорах ничего необычного, взяла письмо в руки, заперев за собой дверь.

Скользнула первая мысль. «Верно это письмо от императора», но тут же недолгое размышление дало понять, что это не так. Клэр аккуратно вскрыла конверт и, вмиг заприметив знакомый почерк, почувствовала, как задрожали её руки.

«Дорогая Клэр. Я знаю, что поступил бесчестно по отношению к вам и чувство вины не покидает меня до сих пор.

Как мог я не верить в правдивость ваших слов. Чудовищными и гадкими словами стоит описать моё предательство. Ваше доверие почти погубило вас, и продолжает терзать меня до сей поры. Я день и ночь проклинаю себя и ищу смерти в бою, но вот только не нашлось пока той зловещей пули для моей груди.

Уверяю, что так же как и вы я стал жертвой обмана, ведь мне дали слово, что вы будете невредимы. Я припадал к вашим холодным рукам, пока вы лежали без чувств и бесконечно молился за вас.

Сейчас я нахожусь вблизи Франции. Солдаты Наполеона ведут боевые действия, продолжая наглым образом принуждать правителей и их подданных присягать ему на верность. Грядёт война, милая Клэр.

Надеюсь, что господь пощадил вашу юную, чистую душу, сохранив вам жизнь. Взамен я готов предоставить ему свою.

Живите в счастии, и да хранит вас Бог.

Вечно Ваш.

Мишель Равнин.»

Оглушающая тишина заполонила комнату. Лицо Клэр побледнело, и лишь дёргающиеся из стороны в сторону зрачки, выдавали признаки жизни. Пальцы безжалостно мяли бумагу, в то время как руки обессиленно лежали на коленях. Ощущение страха и вины, взяло верх над разумом и чувствами, а в голове мешались мысли о том, почему до сих пор он считает её умирающей.

Не теряя больше ни минуты, Клэр открыла дверь и что есть мочи побежала к императору. Уже смеркалось, и не во всех коридорах успели зажечь свечи. Темнота всегда пугала её сколько она себя помнила. Её воображению не было границ, потому смотря каждый раз в тёмный и пустой коридор, Клэр жмурилась и задерживала дыхание, в надежде быть незамеченной для потусторонних сил. Пробегая вдоль стен, краешком глаз она видела мелькающие сбоку картины. Незнакомые лица, смотрящие на неё с портретов, приобретали жуткий вид в этом полумраке. Но во всём этом ночном кошмаре ничего не пугало Клэр больше, чем наводящие мысли о беде, которая может произойти с Мишелем пока он думает, что она умирает.

Из кабинета государя доносился свет, тонким лучом растекавшийся по мраморному полу. Именно по нему Клэр поняла, что император находится ещё за делами. Стража без особой настороженности пропустила спешившую девушку к государю, предполагая, что он осведомлен о её визите. Ворвавшись в комнату и с трудом переводя дыхание, Клэр увидела, как Александр сидит за столом с Франсуа и подписывает какие-то бумаги.

– Что вы здесь делаете, Клэр? Да ещё в столь поздний час. – Два удивлённых и немного возмущённых взгляда встретили её и немедленно потребовали объяснений.

Пустыми глазами она смотрела то на императора, то на Франсуа. Вытянув руку с письмом, девушка наконец принялась оправдывать своё дерзкое своеволие:

– Ваше Величество! Как вы объясняете это? Кто подложил мне это письмо? – Император переглянулся с Франсуа, и приподнявшись со стула, стал мешкаться с ответом, разглядывая смятый клочок бумаги в её руке.

– О чём идёт речь Клэр Данииловна? Что это за бумаги?

– Это письмо от Мишеля. Он думает, что я умираю. Почему? Неужто вы не сообщили ему о моём выздоровлении, ведь он места себе не находил, пока я лежала без сознания, вы сами так сказали! – голос Клэр дрожал, а на губы в диком движении дёргались, пытаясь как можно чётче выговаривать слова.

– Государь… – хотел было вмешаться Франсуа, но император тут же прервал его, приподняв руку.

– Клэр, тогда вы были так слабы, что мы и впрямь думали, что вы умираете. Но разве я не предлагал вам написать ему письмо лично? У меня есть более важные занятия, чем решать ваши амурные дела. Я действительно не сообщил Мишелю о вашем здравии, так как решил, что это обязанность полностью лежит на вас, мадмуазель.

– Прошу вас… Дайте написать ему письмо. Умоляю вас! Обещайте, что распорядитесь отправить его сегодня же? – Но на простую, казалось бы, просьбу в ответ Клэр не услышала ничего. Император молча смотрел на неё, не отводя глаз, словно ожидая, что она поймёт его без слов.

– Клэр Данииловна, боюсь это невозможно! – сказал Франсуа, зная, что император не будет обременять себя излишними словами в этом случае.

– То есть как? Вы же сами только, что сказали…

– Мишель погиб Клэр. Его, как и весь его полк жестоко убили два дня назад недалеко от Французской границы. – перебил её Франсуа, не добавив больше ничего, кроме положенного сожаления.

Клэр не сразу поняла о чьей смерти ей только что сообщили. На миг Клэр показалось, что она вслух возразила этой новости. На самом деле её губы застыли в открытом положении и не произнесли никаких звуков. Слова о гибели Мишеля ещё некоторое время отражались эхом в её сознании. На глазах Клэр стала бледной, будто смерть тайно вытащила из неё душу.

– Нет… – наконец горестно прошептала она, вертя головой в разные стороны.

Чувство полного бессилия ещё некоторое время не ломало её изнутри. С каждой секундой эта новость становилась более ядовитой и липучей. Клэр упала на колени перед ногами императора и навзрыд заплакала, прикрывая рот руками. Кровь так приливала ей в голову, что невыносимо было смотреть. В перерывах между слезами и вздохами раздавались душераздирающие крики, которые пытался унять Франсуа, опустившись к ней на пол.

– Нет! Это неправда. – повторяла она каждый раз.

– Клэр, нам искренне жаль. Мишель был прекрасным и благородным человеком… – сказал наконец император.

– Это невозможно! Это варварство! К чёрту этот девятнадцатый век. Мишель… Вы вынесли ему смертный приговор отослав из Петербурга! Вы!

– Клэр не… – Франсуа удивился её обвинениям, но более ничего возразить не мог.

– Вы! – прокричав последнюю фразу, Клэр резко встала с колен и выбежала из комнаты, всё ещё прикрывая лицо руками.

В чувства привёл ледяной ветер и срывающаяся морось с тёмного, затянутого тучами неба. Клэр осмотрелась вокруг и увидела, что стоит посередине аллеи в саду рядом с дворцом. Отрезок времени, пока она бежала прочь из кабинета императора Александра, словно стёрли из её памяти. Она совершенно не понимала, как оказалась здесь и от этого, чувство полной потерянности и одиночества всё больше цеплялось за неё своими корнями.

Пар от тёплого дыхания рассеянной белой дымкой, растворялся в холодном воздухе.

Её плач не прекращался, а разум был подчинён лишь чувству вины.

– Прости меня. Пожалуйста, прости. Я такая дура. Ведь я хотела сделать тебе больно за то, что ты не поверил мне тогда. Я хотела, чтобы ты страдал так же, как и я. Это моя вина, Мишель… Господи! Прошу! Прекрати это… верни меня обратно. Пусть это все же окажется сном!

Подняв влажные глаза в чёрное небо, Клэр надеялась увидеть на нём звезду, ярко светящую и одинокую, как она, чтобы считать это хорошим знаком. Но навязчивый мрак не давал Петербургскому небу в этот день даже капли света. Надеясь на чудо, она продолжала безнадёжно глядеть в облачную пустоту, ловя на своём лице небесные капли. Они смешивались с её слезами и уходили в никуда ровно так же, как и возникли.

– Клэр? – осторожно сказал голос позади неё. – Я глубоко сочувствую вашему горю. Терять близких нелегко. Но ваша жизнь не может зависеть от покойников. – Франсуа изо всех сил пытался подобрать более деликатные слова, от которых бы Клэр постепенно пришла в себя.

– Я ценю вашу заботу, Франсуа… Но сейчас я буду рада лишь одному. – всхлипывая, отвечала Клэр, не оборачиваясь к нему лицом. – Если вмиг я перестану чувствовать эту боль и вину, что грызёт мне сердце изнутри. Убейте меня…

– Нет, нет, нет, нет! Ну что же вы! Люди, которыми мы дорожим рано или поздно покидают нас. Вы ещё так юны, у вас всё впереди. Вы ещё обретёте счастье!

– Я любила его… Что я буду делать без него…

– Жить. – просто ответил Франсуа. – Жить дальше, как жили и до встречи с ним. Мы с вами тоже неизбежно умрём. К этому надо отнестись, как к чему-то высшему. Это не божий промысел. Мы вправе сами решать жить или умереть. Возможно, Мишель тоже сделал свой выбор. – Его слова всё больше и больше успокаивали её разбитое сердце.

– Но, как быть с этим чувством вины? Ведь он погиб из-за меня… Из-за меня! – Внезапно, опущенное лицо приподняли вверх тонкие руки. Клэр почувствовала, как коснулась губами чего-то нежного. Открыв глаза, она увидела, что её лицо приковано к Франсуа.

Осознав, что это был поцелуй, она в растерянности принялась отталкивать настойчивое тело от себя.

– Как вы можете! Никогда больше не смейте прикасаться ко мне! – Возмущённая его выходкой, Клэр сменила чувство вины на злость. Сморщенный лоб угрожающе подчёркивал её горящие отвращением глаза, направленные на Франсуа.

– Я готов быть тем самым козлом отпущения, чтобы вы наконец перестали возлагать на себя то, в чём совершенно нет вашей вины. – Сразу после этого, Клэр подобрала с земли край своего платья и побежала во дворец. На сей раз Франсуа не стал преследовать её.

Клэр поднималась по парадной лестнице, на ходу вытирая слёзы со своего красного холодного лица. Крепко стиснув зубы, она избавилась от своей печали, заполнив сердце хладнокровием и злостью. Минуя коридоры и комнаты, девушка вновь стояла на пороге злополучного кабинета.

Александр, словно ничего не произошло, продолжал перебирать и подписывать стопку бумаг. Заметив в дверном проёме Клэр, он равнодушно осмотрел её сверху вниз, а затем сказал:

– Я вижу, что вас привели в чувства. Поймите и вы меня, Клэр Данииловна, я не мог скрывать от вас такие новости. Но и сообщить о них в день произошедшего я тоже был не в силах. – спокойным и немного сочувственным голосом пояснил император.

– Ваше императорское величество, это уже неважно! Я готова помогать вам и вернуть Наполеону его чёртово кольцо, если это поможет моей стране. – выдохнув ответила она ещё дрожащим голосом.

– На что вы готовы пойти, ради нашей общей цели?

– Я уже потеряла любимого… Мишель единственный, кто удерживал меня в этом мире. Теперь я хочу одного, вернуться к своей прежней жизни, далёкой от дуэлей, балов, политики, и как можно скорее обо всём забыть. Поэтому Ваше Величество я согласна на всё.

– Вы поступитесь своей честью и моралью? Станете шпионить и доносить о любых делах, которые идут в противовес интересам нашего государства?

– Да. – чётко и коротко ответила Клэр.

– Тогда с этого момента, такие дела как убийство, обман и вступление в связь как с мужчиной, так и с женщиной, должны быть для вас совершенно обыденными, если через эти действия вы сделаете благо отечеству нашему. – Клэр никак не ожидала таких откровенных слов от императора Александра, и хоть они привели её в полное недоумение, находясь в разозлённом и подавленном состоянии она ответила согласием. – Отныне, вы полностью принадлежите мне. Помните это, наперёд обдумывая каждый свой шаг.

Последствия – это самое коварное условие любого нашего выбора.

Глава 12

С первыми морозами наступила и зима 1811 года. Утром 1 декабря в покои Клэр постучалась полненькая служанка, посланная Александром Павловичем. Женщина долгое время колотила по двери, прося разрешение войти. Не получив ответа, она нерешительно дернула золочёную ручку и обнаружила, что дверь не заперта. Первым делом служанка оглядела заправленную кровать, и не найдя в ней спящего тела, принялась рыскать глазами по комнате. Вскоре её обеспокоенному взгляду предстало сжатое тело Клэр, которая молча сидела в кресле напротив окна, уставившись в пустоту.

– Барышня, с вами всё в порядке? – спросила женщина, оставаясь на расстоянии.

– Вполне. – утомлённо ответила Клэр, не сводя тяжёлого взгляда с белого неба за окном и практически не моргая.

– Хочется верить, что вы выспались. У вас сегодня, верно говорят, трудный день.

– Я и не ложилась! – вновь скупо проговорила она.

– Как? Так ведь негоже. И всё же мне нужно вас одеть и подготовить к встрече с императором.

– Валяй! Моё платье готово?

– А как же. Только вот в толк не возьму, почему вашей милости захотелось чёрное? В Парижу мода такая, да? – с неподдельным любопытством поинтересовалась она, доставая из коробки чёрное платье Клэр.

– Прошу, без лишних вопросов. Со вчерашнего вечера мигрень и так тошно. – Женщина досадно поджала губы и принялась одевать Клэр в её новое платье, не замечая, как она неохотно протягивает руки.

Завершающим штрихом служанка брызнула на её шею и волосы пару капель цветочных духов, от запаха которых, Клэр ещё долго кашляла. Уходя, женщина напомнила, что Клэр ждут в кабинете его Величества, на что она молчаливо кивнула.

Это была совершенно другая походка. Чёрный шлейф двигался за ней по белому мраморному полу. Твёрдый и уверенный шаг, сопровождался восхищённым вниманием придворных дам и господ. Холодный взгляд не замечал этого на своём пути, а кончики губ стойко находились на своих местах ни на секунду не поднимаясь. Это была совершенно другая Клэр. Заметные синяки под глазами придавали ей романтичный вид, несмотря на то, что в душе романтике не было места. Немой охранник, по-прежнему слепо следовал за ней по пятам, не сказав даже своего имени.

Её обучение подходило к концу и теперь, Клэр думала исключительно о том, как поскорее исполнить задание Александра и оказаться в своём времени.

Она остановилась напротив дверей в кабинет государя и незаметно поправила собранные рыжие кудри.

Дверь открылась и Клэр снова увидела светлейший образ русского императора с радостными глазами. Александр с предельным вниманием рассматривал какие-то карты, но с её появлением, не спеша отложил их в стол.

– А. Вот и вы! Доброго дня, Клэр Данииловна. – холодно поприветствовал её Александр.

– Добрый, ваше императорское величество.

– Мне крайне приятно следить за вашими успехами в учёбе. Хочется верить, что в двадцать первом веке молодёжь России в большинстве своём состоит из таких, как вы. Но… – На мгновение прервался он.

– Но?

– Клэр, к сожалению, или к счастью, вы не умеете лгать. Ваши глаза выдают вас. Это поправимо. – Клэр ощутила себя вновь подопытным кроликом.

– Mon Dieu, Votre Majesté (боже мой, Ваше Величество), неужели вы собираетесь научить меня врать? – с нездоровой усмешкой уточнила Клэр.

– Я не думал, что вам это покажется забавным mon cher. (моя дорогая). Видите ли, с самого детства меня готовили к тому, что я должен буду однажды стать императором России, но моя бабка слишком часто говорила мне, что я открыт всему миру. Именно Екатерина Великая, а затем и другие приближённые императорского дома, обучали меня надевать различные маски по случаю. Меня учили лгать. И уже к двенадцати годам я совершенно позабыл, что значит искренность. Обман – это искусство, adorable enfant (прекрасное дитя). А знаете, что в нём есть самое сладостное? – Ухмыляясь, с гордым видом сказал император.

– Что же государь?

– Самым прекрасным является тот момент, когда ты видишь человека насквозь. Он думает, что выдаёт себя настоящего, в то время как нелепо пытается скрыть от вас, что-либо. Итак, Клэр, я обучу вас искусству лжи! – Гордо заявил Александр, взмахнув рукой в белой перчатке.

– Позвольте спросить, государь? А разве мне не нужно просто сделать так, чтобы Наполеон взял у меня кольцо и всё? Или мне…

– Да. Вместе с этим, вам нужно будет кое-что сделать. Поскольку мы всё равно отправляем вас во Францию, что неизбежно, было решено, что излишнее количество шпионов около Бонапарта, только увеличивает наши шансы на скорое обнаружение. Это ставит под удар и тех агентов, которые уже длительное время находятся при первом консуле. – Клэр вдумчиво взглянула на стол императора и скрестив руки за спиной, покорно приготовилась к следующему шагу Александра.

– Извольте начать.

– Разумеется, Ваше Величество. – смиренно согласилась она.

– А. а. а! И вот я снова вижу в ваших глазах нежелание заниматься. В то время как вы могли скрыть свои истинные чувства, они добровольно предоставлены мне на блюде. Дам вам один простой, но дельный совет. Если вы хотите понравиться человеку, чего бы это ни стоило, научитесь играть! В данном случае спрячьте свою траурную тоску, улыбнитесь, блесните глазами и продемонстрируйте своё восхищение.

– Государь с меня плохая актриса…

– От этой игры определённо зависит наш с вами успех. Если вы не задаёте правила игры, то их задаст ваш враг и удача будет явно не в вашу пользу. Попробуйте! Ну? – Клэр выпрямилась, совершила реверанс и улыбнувшись так искренне и нежно воскликнула:

– О Ваше Величество! Это такая честь быть вашей ученицей. Вот если бы мой папа мог видеть это. Умер бы, поди, от гордости.

– Прекрасно! Очень хорошо. Вам, оказывается, вовсе и не нужны мои уроки!

– Это правда так? – наивно блеснув глазами уточнила она.

– Конечно же, нет! Видите, как вы легко поверили моим словам. Впрочем, у вас действительно вышло недурно, но всё-таки сыровато.

– Вы добиваетесь того, чтобы впредь я с крайней осторожностью относилась к вашим словам, Ваше Величество?

– Клэр Данииловна, моим словам не нужно верить. Это не имеет никакого смысла, ведь любой мой приказ подлежит исполнению вне зависимости от того, верят мне или нет. Слова императора может ставить под сомнение лишь он сам. Вы понимаете меня Клэр Данииловна? – обходя вокруг неё проговаривал Александр.

– Наверное, Ваше Величество! – настороженно наблюдая за его перемещением, ответила Клэр.

– Продолжим… Главное, что вам предстоит сделать, так это отключить душевные чувства. Думать не сердцем, а исключительно холодной головой. Вам надобно понимать какую роль вы должны играть в обществе или с тем, или иным человеком. Для этого вам необходимо как можно лучше изучить ту среду обитания, в которой вы оказываетесь, а посему не вступайте в диалог сразу. Понаблюдайте за гостями, послушайте кто за кем стоит. Всегда помните где вы и с кем. Старайтесь тонко и якобы невзначай льстить, люди это любят, но никогда не пересекать ту грань, которая разделяет лёгкую лесть от навязчивых и необоснованных комплиментов. Люди видят это и, понимая всю вашу неискренность, не доверят вам ничего. Помните, только вы должны знать всю правду о себе, но никому другому этого знать не надобно. – Клэр слегка потупила взгляд, но совершенно точно приняла всё то, о чём говорил ей Александр Павлович. – Сейчас я проверю вас. Ваша задача на любые мои слова реагировать равнодушно, словно речь и вовсе идёт не о вас.

– Я готова. – крайне неуверенно ответила Клэр, но твёрдым взглядом переглянулась с императором.

– Всё, что я вам сейчас скажу правда. Итак, поговорим о нашем покойном Мишеле. – услышав хорошо знакомое имя, Клэр незаметно дёрнулась, но совершенно быстро попыталась скрыть первый промах. – Вы любили его? Ооо… не отвечайте, по глазам вижу, что любили. А вот любил ли он вас? Разумеется, грех припоминать неблагочестивые дела усопших, но всё же… вы хорошо знали Мишеля Равнина Клэр Данииловна? – Будучи личностью неоднозначной и не всегда прямолинейной, Александр Павлович часто любил ставить вопрос за вопросом, отчего у его собеседников возникало ощущение неловкости и некой глупости в тени русского императора.

– Да государь. – С чрезмерным равнодушием ответила Клэр.

– Вы уверены в этом? Тогда вы, должно быть, знали о его дуэлях, о его делах и о его увлечениях? Вы знали, что лишь за последние два месяца он побывал на 3‑х официальных сатисфакциях, а что послужило причиной? На этот вопрос легко ответить, конечно же барышни. Мишель Равнин в Петербурге известен всем, как завидный холостяк и авантюрист, за которого хотят сосватать чуть ли не половину красавиц города. Его романы никогда не длились долго. Неизвестно, как всё закончилось у вас, если бы он был жив. – Клэр сжала губы в тонкую линию, и молча выслушивала клевету императора Александра, стараясь лишь вскользь понимать смысл его слов. – Он не раз за беседой упоминал, что тот образ жизни, который вы ведёте ему скучен и непонятен. Кто знает быть может, он и вовсе умолял меня отослать его на фронт. Мишель был подобно льву. Либо он добивается своей цели, либо идёт на поиски новой, когда становится ясно, что триумфа и лавров ему не обещано. Именно так было и с вами. Ведь вы ещё не отдались ему, не так ли? – Силы, сдерживающие в Клэр гремучую смесь из противоречий и нежелания верить хоть одному слову государя, были на исходе. Её глаза заблестели от влаги, но лицо по-прежнему оставалось спокойным.

– Александр Павлович, вы сами верите в то, что говорите?!

– Я могу представить, как вам тяжело принять всё это. Вы юны, доверчивы, а тот единственный кто клялся вам в вечной неземной любви, предал вас, оставив одну. Возможно, в тот последний день перед отъездом он навестил вас лишь потому, что боялся этого тяжкого груза перед Богом. – На губах Клэр выступила кровь от тесно сжатых зубов. Слёзы, скупыми каплями стали медленно стекать по горящим щекам.

– Хватит! Прошу вас прекратить… Я больше не могу это слышать. – Стоя напротив императора, Клэр постепенно отдавалась силе чувств и эмоций.

– Вам следует быть более стойкой чем, вы есть сейчас. Один неловко брошенный взгляд, одна крохотная слеза и вы ставите под угрозу всё, ради чего мы отдаём наши жизни. И жизни тысяч солдат, которые впоследствии будут воевать за нас. – Александр неторопливо подошёл к ней и гордо протянув свой белый платок добавил: – Запомните, Клэр, даже помазанники бога склонны ко лжи.

– Всё то, что вы сказали о Мишеле, правда? – быстро успокоившись спросила Клэр, вытирая глаза, поданным императором платком.

– Возможно, в глубине души вы и хотите, чтобы это было правдой? Чтобы жить дальше без чувства сожаления, обвиняя его во всём. Но нет… Он действительно любил вас. – сказав это Александр, отвёл взгляд на большие часы, стоявшие в углу и обходя Клэр, направился к двери.

– Ваше Величество?

– На сегодня хватит с вас уроков. Вы можете идти. И да, запомните одну истину, мадмуазель… Все люди – мерзавцы! Я не верю никому, и вам советую того же.

По дороге в свою комнату, Клэр ещё некоторое время приходила в себя от разговора с императором. Её омрачённое лицо, как никогда, казалось злым и задумчивым. Молчаливый юноша, следовавший за ней, не сводил беспокойных глаз с ее обессиленного силуэта.

Проходя, как обычно, через череду комнат и коридоров, Клэр на секунду замедлила свой шаг, невольно приковав взгляд к молодой женщине в жемчужном платье. Она сидела на софе в окружении знакомых Клэр дам, и легко что-то показывала рукой за непринуждённой беседой. Клэр остановилась, тем самым привлекая к себе внимание ангелоподобной красавицы. Розовый румянец, золотые вьющиеся волосы, жемчужная тиара на голове и пронзительный взгляд голубых глаз. В мгновение Клэр забыла обо всём на свете.

Все три дамы обратили на Клэр своё внимание, но лишь у одной из них, той что была подобна греческой богине, выражение глаз не излучало ничего, кроме неприязни. Женщины замолчали и брезгливо осмотрели Клэр. Это была первая встреча императрицы Елизаветы Алексеевны и Клэр, за всё время её жизни во дворце.

Клэр практически сразу догадалась, что смотрящие на неё глаза, это глаза ревнивой жены. Как ещё можно объяснить нежелание говорить с ней, если только не ревностью к дорогому супругу, с которым у императрицы и так были нездоровые отношения.

В эту минуту Клэр на себе ощутила силу слухов и сплетен, поскольку сама стала объектом таковых. Презрение к самой себе не давало ей покоя даже после того, как она укрылась от осуждающих глаз в своей комнате.

Рухнув на кровать в прогулочном платье, она всецело отдалась своим размышлениям. Вопреки тоске по Мишелю, ей вспомнился поцелуй с Франсуа. Несмотря на всю искренность чувств, после того случая в саду, они оба делали вид, словно ничего не произошло. Франц говорил с Клэр лишь как учитель с учеником, а она, в свою очередь, стыдливо и коротко отвечала на его вопросы в рамках занятий.

Однажды Клэр поймала себя на мысли, что Франсуа стал слишком холоден и безразличен к ней, отчего её интерес к нему стал только возрастать. Она лежала на застеленном одеяле и всё думала о нём, наперекор своей скорби, ощущая раздражение только от возможности помышлять об этом.

– Я слишком часто страдаю от собственной морали. Всё время ставить мнение окружающих выше собственного и бояться стороннего осуждения… Даже не знаю праведник я или глупец, обрекающий себя на душевную каторгу. – Тихо проговорила Клэр, всё глубже погружаясь в серую зимнюю тоску.

Солнце стало отдавать последние блики на горизонте. Виднелись оранжевые, фиолетовые и розовые пятна, раскиданные по тёмно-синему полотну вечернего неба. Часть их цеплялась за деревянные оконные рамы, не желая уходить в чернеющее забвение грядущей ночи.

Ужин был подан по обычаю поздно. Поджав губы, Клэр долго ругалась на «нецарские» вкусы императора Александра относительно употребляемой пищи. На этот раз вечерний рацион включал в себя любимейший суп императора с причудливым названием «ботвинья». Ботвинья – это блюдо традиционно русской кухни, которое представляло собой холодный суп на кислом квасе. Как правило, в него добавляли сваренный щавель, свекольную ботву, шпинат, зелёный лук и изредка крапиву. К супу подавалась красная рыба и ложечка тёртого хрена. Всё вместе выглядело не очень аппетитным, да и кисловатый вкус данного супа, не приводил в восторг.

Уже перед самым сном, по комнатам стала ходить прислуга и напоминать всем о том, что императором Александром неделю назад было принято решение дать небольшой, закрытый приём в честь приезда французской делегации. Клэр обрадовалась этому событию, поскольку за усердной учёбой она напрочь позабыла о грядущем мероприятии.

Приём должен был состояться через два дня, но уже сегодня возбуждённые мысли Клэр не давали ей долгое время уснуть.

Поутру ей пришло известие о том, что все занятия на этот день отменены. Шла интенсивная подготовка к встрече с французскими дипломатами. Большое количество прислуги повылазило со всех углов, чтобы в кратчайший срок наполировать статуи и зеркала, украсить вазы в залах свежими цветами и очистить люстры и канделябры от старого воска.

Клэр слонялась по комнате на протяжении всего дня, занимая себя лишь репетицией завтрашнего разговора с гостями перед зеркалом и рисованием в блокноте. Что касается второго занятия, то ей на удивление сильно понравилось делать это не чем иным, как пером и чернилами. Этот процесс пробуждал в ней не только творческий восторг, но и умиротворение, которого девушка была лишена каждый раз, покидая стены своей скромной обители. Запах жидких чернил, шелест плотной бумаги, нежность пера… Могли пройти часы, прежде чем она выходила из этого магического погружения.

Настал торжественный момент! Небольшое количество знати, самых громких фамилий столицы съезжались во дворец. Ещё в первой половине дня Клэр страшно ругалась на служанку, которая вопреки её прихоти не подносила чёрное платье. Женщина оправдывалась тем, что император, предвидя желание Клэр вновь появится в этом наряде, заказал для неё новый.

– И где же оно? – усмерив гнев, спросила Клэр.

– Сашка уже несёт его, ваша милость. С минуты на минуту будет.

– Добро. – гордо отрезала она.

Через некоторое время платье действительно было доставлено. Клэр была удивлена и в то же время шокирована его фасоном и цветом. Тёмно-красное воздушное, неприлично широко открывающее зону декольте, оно производило смешанные чувства. Неприятная осознанность, что её готовят к «торгам», никак не выходила из её головы.

С наступлением темноты, к ней в покои постучал Франсуа.

– Bonsoir, Madame. (доброго вечера, мадам).

– Et à toi, bonsoir, François. (и вам доброго вечера, Франсуа).

– Je ne peux cacher mon admiration pendant longtemps. Dans cette robe, tu es adorable. (Не могу долго скрывать своего восхищения. В этом платье вы очаровательны.)

– Merci, tu es très bien habillée aussi. (Благодарю, вы тоже недурно выглядите).

Франсуа протянул Клэр свою руку и уже вместе они отправились к залу, где проводился банкет.

Клэр волнительно прижимала к себе руку Франсуа, чтобы краем глаза, окружающие заметили их связь. И именно с этого жеста, Клэр добровольно вступила в чужую игру.

Её легенда была таковой. Она помолвлена с Франсуа, но свадьбы, по некоторым причинам ещё не состоялась. Её бабка, коренная француженка, в поиске политического убежища с юным отцом Клэр бежали в Россию, и вот спустя долгие годы, Клэр нашла в себе силы вернуться во Францию. Естественно, никаких документов, подтверждающих ее французское происхождение, не сохранилось. Франсуа официально являлся подданным Франции. Познакомившись с ней, он предложил переехать в Париж, в его древнее потомственное имение. При дворе Наполеона знали о том, что семья де Миро оказывала яростное сопротивление новой власти, ввиду чего он сам долгое время не решался вернуться на свою родину. Однако, выдавая себя за агента при дворе русского императора, он постепенно оправдал себя и искупил деяния своих родителей, тем самым заслужив прощение Бонапарта.

Звучала лёгкая, едва слышимая музыка. Клэр бесконечно радовалась небольшому количеству собравшихся гостей, благодаря чему чувствовался простор.

– Император повелел, чтобы мазурку вы танцевали со мной, а после того как нас представят Арману де Коленкуру, любой танец на его выбор, непременно, станцуете с ним. Вам разрешено находиться в моём обществе и обществе сестры императора Анны Павловны.

– И ко всему прочему я, само собой, обязана добиться расположения маркиза де Коленкура. – с поддельной иронией съязвила Клэр.

– Само собой.

Зал всё больше наполнялся французскими речами. Появление Клэр в таком контрасте, сложно было не заметить. Её взгляд горел столь же ярко, как и платье, великолепно подчёркивающее все её достоинства. Франсуа невзначай указал ей на императора Александра, который уже в то время был окружён французской знатью.

Зал визуально был поделён на две части, одна из которых предназначалась для трапезы. Император официально и торжественно поприветствовал гостей из Парижа, подняв свой наполненный бокал. После нескольких танцев, все были приглашены к столу.

Клэр, как и задумывалось, постепенно привлекала к себе внимание послов. Ещё за танцем с Франсуа, она примечала, что посол Франции маркиз де Лористон, пожилой, но весьма обаятельный мужчина не сводит с неё глаз.

Как никогда прежде, Клэр была в восторге от поданных блюд. Богатство вкусов и ароматов не могли сравниться с той пищей, что приходилось употреблять во дворце ежедневно. Но, Клэр никак не могла позволить себе чересчур наедаться, заботясь о своём внешнем виде и запахе изо рта, который меняется в не лучшую сторону, при употреблении пищи.

После окончания трапезы, Франсуа взял Клэр под локоток и медленно подвёл к императору и гостям из Франции.

– Ваше Императорское Величество, вы оказали нам честь, пригласив на этот приём меня и мою невесту. – сказал Франсуа на русском, как бы показывая своё безмерное уважение к Российскому монарху.

– Вот любезный маркиз де Лористон, маркиз де Коленкур, разрешите вам представить Франсуа де Миро и его невесту Клэр. – сказал император с лёгкой улыбкой, обмениваясь с послами взглядами.

– Очень приятно мадам! – хрипя с акцентом, проговорил посол, взявший руку Клэр и оставив, на ней влажный след своего рта. Клэр не показала ни капли неприязни и с той же любезностью, что и Александр поприветствовала маркиза Лористона. Практически в ту же минуту им выказал своё почтение Арман де Коленкур.

При виде его Клэр смягчилась в лице, её светлые глаза заблестели, а улыбка широко растянулась наверх. Арман был великолепен во всём, несмотря на его заметный возраст. Высокий, стройный, чрезмерно красивый и что самое удивительное добрейший из людей. Его голос хотелось слушать, руку держать, а в глаза смотреть. Этот человек по своей природе не мог считаться врагом, так как излучал поистине волшебную энергию, заранее располагающую к себе.

– Mon cher marquis, me refuserez-vous une danse? (Любезный маркиз, не откажете ли вы мне в танце?) – играючи спросила Клэр Армана де Коленкура. Маркиз приятно удивился, что можно было заметить по его вмиг поднявшимся ко лбу бровям. Он благородно поклонился и заострив своё внимание на ней, тут же протянул свою руку.

– Je serai heureux de danser avec une beauté comme toi. (Я буду счастлив танцевать с такой красавицей, как вы.)

Он взял Клэр под руку и вышел с ней в центр зала. На очереди из танцев был гавот. Танец довольно неторопливый и сдержанный, но вместе с этим не лишённый своей красоты и изящества.

Раздался неспешный звук виолончели и духового оркестра. Всё вокруг зашевелилось. Шуршанье платьев и цоканье каблуков были неотъемлемой частью этой музыки. Коленкур держал Клэр за руку, в то время как вторая его рука находилась на её талии. Сейчас она не могла никак разглядеть ни его удивительных синих глаз, ни доброжелательного лица, с которым, казалось, он смотрел на всех вокруг.

– Pensez-vous, madame, que votre fiancé retient sa jalousie ou pas du tout? (Как вы думаете, мадам, ваш жених сдерживает свою ревность или вовсе её не испытывает?) – спросил между движениями маркиз.

– François honorera ma danse avec vous, Marquis Caulaincourt.

(Франсуа почтёт за честь мой танец с вами, маркиз Коленкур.)

– Pourquoi cette formalité, pour vous, Madame je suis Armand.(К чему эта формальность, для вас мадам я Арман.) – Клэр играючи опустила глаза в пол, словно факт его благосклонности каким-то образом её смутил. – Il est vraiment dommage qu'une fleur aussi merveilleuse ait déjà été volée. (Поистине жаль, что такой дивный цветок уже украден.)

– Oh, Armand, je n'ai pas été l'initiateur de cet engagement. (О, Арман, далеко не я была инициатором этой помолвки.) – жалостливо констатировала Клэр, меняя фигуры в танце.

– Engagement? N'êtes – vous toujours pas mariée à Monsieur De Miro? (Помолвки? Вы ещё не замужем за мисье де Миро?).

– Nous voulions un mariage à notre retour à Paris. (Мы хотели сыграть свадьбу по возвращении в Париж.)

– Serez-vous bientôt à Paris? Quel miracle! Dans ce cas, je me permets de vous inviter à la cour de Sa Majesté Napoléon Bonaparte. (Вы скоро будете в Париже? Вот чудо! В таком случае я беру на себя смелость пригласить вас ко двору Его Величества Наполеона Бонапарта.)

– A la cour de l'empereur de France lui-même? Est-ce que je mérite un tel honneur, marquis? Tu ne sais absolument rien ni de moi ni de ma position. (Ко двору самого императора Франции? Разве я заслуживаю такой чести, маркиз? Вы ведь совершенно ничего не знаете ни обо мне, ни о моём положении.)

– Je pense que Sa Majesté n'en sera que ravie. De plus, l'empereur Alexandre vous a félicité personnellement, vous et votre conjoint. (Думаю, что Его Величество только обрадуется. Тем более что лично вас и вашего супруга мне всю дорогу расхваливал император Александр.)

За время танца Коленкур ещё не раз выказывал Клэр своё восхищение. К её глубочайшей радости маркиз оказался весьма приятным и деликатным человеком, способным поддержать непринуждённую беседу, дабы скоротать время танца. Больше всего её смущало молчание, заполняемое музыкой между танцевальными фигурами. Из-за этого Клэр чувствовала себя крайне глупо и неловко, поэтому их лёгкое общение было для неё очень важным шагом к дружбе.

Завершая танец, маркиз подвёл Клэр к стоящему подле императора Александра Франсуа, и радостно склонив голову перед ней, вместе с государем направился в соседнюю залу.

– Вы были великолепны! – сказал Франсуа, схватив с подноса у проходящей мимо прислуги бокал с шампанским и невзначай протянув его Клэр.

– Маркиз оказался весьма любезным и обаятельным. – встречно сказала она, игнорируя комплимент Франсуа.

– Я весьма рад, что вы нашли общество маркиза Коленкура приятным. – Клэр оглядывалась по сторонам в поисках императора и французской делегации, глотком за глотком опустошая бокал.

– Я так волновалась… Надеюсь, что я всё сделала правильно.

– Лично в этом не сомневаюсь. Глаза не только мисье Коленкура, но и посла Лористона горели от желания. – Впервые комплимент такого рода вызвал у Клэр собственное удовлетворение.

– Клэр Данииловна! – Раздалось справа от них. Голос был настолько знакомым, что, только услышав его, Клэр в мгновение сделалась радостной, пробудившись от своей наигранности.

– Маргарита Тучкова! Какая приятная встреча. – Видеть её было для Клэр настоящим подарком, но ещё большую радость доставил тот факт, что Маргарита первой подошла поздороваться, не имея на это особых мотивов, кроме простой человеческой любезности. Рядом с ней был высокий и стройный мужчина с вытянутым приятным лицом и густыми волосами. Он кротко улыбался, держа Маргариту за руку и скромно приветствовал всех вокруг. – Как же я вам рада!

– Вот уж не думала, что встретимся с вами так скоро. В последнюю нашу встречу вы так быстро исчезли, что я не успела познакомить вас с моим супругом. – Маргарита была самой лёгкостью. В нежно-голубом платье с французскими белыми кружевами на рукавах, она казалась ещё более невесомой чем при первой встрече. Каштановые волосы едва касались её фарфоровых плеч, а глаза бесконечно блестели, в окружении мелких морщинок. Находившийся рядом с ней мужчина, немного тоскливым взглядом обратился сперва к Клэр, а после и Франсуа.

– Александр Алексеевич Тучков, безмерно рад знакомству! Моя жена была впечатлена встречей с вами.

– Бог свидетель, я болтала без умолку! – продолжила Маргарита, восторженно жестикулируя рукой.

– Что совершенно на вас не похоже. – с мягкой улыбкой добавил Александр.

– О! Прошу меня простить… Это Франсуа де Миро, мой… – Клэр резко замолчала, и посмотрев на растерянные лица Тучковых, была готова продолжить, но вдруг услышала объяснения Франсуа.

– Мы с мадмуазель Клэр помолвлены.

– Ах, вот так новость, но мне казалось… – Маргарита переглянулась с супругом, после чего как бы невзначай предложила Клэр прогуляться. Она взяла её за руку и медленным шагом направилась к окну. Большая часть гостей были заняты танцами и разговорами в своих кругах, отчего две беседующие в стороне женщины не привлекали лишнего внимания. Расположившись напротив холодного окна между двумя вазами пышных цветов, Маргарита тут же принялась расспрашивать у Клэр обо всём.

– Дорогая Клэр, признаться, ещё в день нашего знакомства я чрезмерно прониклась к вам, потому смею надеяться, что являюсь вам добрым другом.

– Маргарита, право я не заслуживаю вашей дружбы… Мне постыден сам факт того, что вы узнали о моей скорой помолвке с этим господином таким образом.

– Именно об этом я и хотела у вас спросить. Я слышала новости о Мишеле, соболезную вам, он был благороднейшим из людей…

– Спасибо.

– Вы выглядите такой несчастной, что даже ваша добродушная улыбка неспособна затмить печаль в глазах. Я догадываюсь о том, что Мишель был вам дорог, но кто тогда инициатор этого брака?

– Увы, так сложились обстоятельства, мадам. Сейчас я живу при дворе его Величества, и стараюсь делать всё, что от меня ожидают.

– Горе жить в этом змеином болоте…Наслышана от фрейлин какую жизнь здесь ведут, и какие козни строят друг другу за излишки внимания государя. Что касается Мишеля…не мне судить, ибо Бог смилостивился над моей участью и за годы первого невыносимого и унизительного брака даровал мне любящего и нежного супруга. Все мы пешки в его великой игре, и никогда не знаем, что уготовано нам свыше. Могли ли мы быть так счастливы, зная точный час нашей разлуки? – Клэр обратила внимание на то, как Маргарита выкручивает себе пальцы, переживая за этот разговор. Но несмотря ни на что, она продолжала вглядываться в ночную бездну сквозь запотевшее стекло. – Я к тому, что вы так прекрасны и молоды, что вечным трауром по любимому можете обречь свою жизнь на безрадостное существование. Что если взглянуть на помолвку с этим юношей иначе?

– Мишель ушёл слишком рано. Вдобавок я осталась виновата перед ним. Этот груз… Я чувствую, как он мешает мне жить. И боюсь, что я всегда буду страдать от этого.

– Душа русского человека из века ввек существует лишь благодаря страданиям. Только задумайтесь, стансы, романы, музыка, написаны под действием страданий. Это извечный источник, в который русская душа каждый раз окунается, зная последствия этой боли. Мы находим все новые причины для тоски и печали, позабыв о счастии, для которого были сотворены.

– Я правильно понимаю вас, вы советуете мне забыть Мишеля? – Клэр нахмурилась и обернулась на стоящего позади Франсуа.

– Не забыть, но не винить себя в его гибели и открыть сердце любви, которая вас окружает. Как я уже говорила, Александр Алексеевич супруг от второго брака.

– А, что сталось с вашим первым мужем? – сдержав в себе накатывающиеся слёзы спросила Клэр.

– Александр хлопотал перед государем о моём разводе, и с его милостью получил одобрение. – Клэр удивилась, услышав слово «развод». Прежде ей казалось, что в этой эпохе развод был попросту невозможен.

– Но, что же произошло? Ведь должны были возникнуть весомые причины такого решения?

– Обольстив моего отца уговорами, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я без согласия была выдана замуж. Сразу после нашей свадьбы, мой первый супруг стал тратить моё приданое, залез в карточные долги и стал груб со мной. Я плакала дни напролёт и молила Бога сжалиться над моей несчастной судьбой. И вот однажды я пришла с театра в имение раньше срока и застала мужа за очередной игрой в карты вместе со своими товарищами. Не поверите, но среди них был и Александр Алексеевич. Я сказала мужу, что не подобает тратить средства семьи в бессмысленной игре, на что он в ответ принялся публично унижать меня в глазах присутствующих. В промежутках он выкрикивал угрозы относительно того, что моя честь будет следующим коном, на который они станут играть.

– Какой ужас! Но, что же Александр? – Клэр находилась в напряжении. Всё, что рассказывала ей Маргарита, напоминало ей какой-то невероятный фильм о любви, снятый кинорежиссёром.

– Тогда Александр не выдержал и заступился за меня. Я убежала в комнату так и не услышав, о чём они после говорили с моим, на тот момент, супругом. Переживая о случившимся, Александр практически ежедневно писал мне письма, справляясь о моём благополучии. Мы общались сперва по переписке, а затем встретившись поняли, что влюблены без памяти. Император сделал для меня исключение, прознав о деяниях моего мужа. Вследствие чего дал согласие на развод.

– Ваша история… Она невероятна! Как бы лицемерно это ни прозвучало, но теперь я понимаю, что моя жизнь не столь печальна.

– Я счастлива, что моя биография натолкнула вас на светлые мысли. Что же касается этого милого юноши. Видно, что он заинтересован вами, но… Какой-то он мрачный. – Охарактеризовала его Тучкова, краем глаза взглянув на него из-за вазы с цветами. – Впрочем, в людях я совершенно не умею разбираться. Быть может, ваша любовь вернёт его к жизни.

– После гибели Мишеля прошло так мало времени, и я не знаю готова ли к новым чувствам.

– Главное – не действуйте вопреки своему сердцу, от этого все наши невзгоды.

Глава 13

К концу этого торжественного вечера у Клэр страшно ныли ноги. Сменив компанию Маргариты Тучковой на общество Франсуа, Клэр всячески старалась наслаждаться праздником. На десерт подали великолепные муссовые пирожные, которые своей приторностью напоминали большую ложку мёда. Клэр не заметила, как стала крайне быстро пьянеть, всё сильнее погружаясь в светское наслаждение. Музыка, вечер, люди уже не казались ей такими чужими и странными. Франсуа не отходил от неё ни на шаг. Изредка его пальцы нежно дотрагивались её рук, тогда как она делала вид, что не замечает этого.

– Дорогой друг, какие следующие указания оставил для меня император? – Клэр едва связывала слова между собой, чувствуя, как губы постепенно немеют.

– Увы, сегодня государь уже вряд ли почтит нас своей персоной. В данный момент, я полагаю, он обсуждает насущные вопросы с маркизом Коленкуром.

– В таком случае я могу пойти в свою комнату? Право, сил нет больше. Так навеселилась сегодня, что уже еле стою на ногах.

– Думаю Александр Павлович не будет против. К тому же некоторые гости уже отправляются по домам.

– Сколько же сейчас времени? – с полузакрытыми глазами поинтересовалась Клэр, ухватившись за очередной бокал с шампанским.

– Я думаю, что около четырёх часов.

– Четырёх утра? – слегка протрезвев ужаснулась она, глядя на бодрствующих дам и кавалеров.

– Разумеется. Ни дня же.

– От этой новости мне стало ещё сильнее хотеться спать.

– Я провожу вас. – утвердительно сказал Франсуа, заметив, как она еле держит равновесие.

Клэр медленно шла, перебирая ногами, крепко уцепившись за руку Франсуа. В её голове не было никаких мыслей. Она проходила мимо коридоров, замечала картины, мебель, вазы, но ничего из этого не фиксировалось в её памяти. Чувство потерянности мгновенно навеяло на неё тоску, пробудив на глазах вулкан слёз, который вот-вот должен был взорваться.

Клэр вопреки наставлениям Маргариты Тучковой вспомнила Мишеля и на миг представила, что будто бы он ведёт ее под руку вместо Франсуа. Ни о чём не разговаривая по пути, они оказались у дверей её спальни.

– Осторожно. – тихо произнёс Франс, переступая вместе с Клэр через порог комнаты.

Двое остановились посередине спальни. Франсуа отошёл к столу, чтобы зажечь свечу, пока в полной темноте Клэр на ощупь пыталась отыскать кровать. Наконец в комнате появился светло-оранжевый источник света, в мгновение нарисовавший стройные тени на стенах. Размытый мужской силуэт медленно стал приближаться к Клэр. Ощущая неловкость молчания, она собрала последние силы в кулак, чтобы наконец попрощаться с Франсуа.

– Доброй ночи Франс. – После этого его тёплое дыхание стало ещё отчётливее чувствоваться у её лица.

– Весь вечер я восхищался тобой… Твоими волосами, шеей, станом. Каждый раз, когда кто-либо касался твоих рук, внутри меня разгоралась ревность, – он говорил это шёпотом, чтобы слышать каждый её вздох от касаний. – не стану скрывать, Клэр, уже долгое время я со всей страстью желаю вас.

Она ничего не говорила в ответ. В её жестах не было ни согласия, ни отказа. Казалось, что мыслями Клэр находится за пределами этой комнаты, в то время как тело подвергалось ласкам мужских холодных рук. – Я люблю вас. – произнёс голос во мраке. В тот же миг пальцы обвили стройную талию и сковали дрожащее тело.

– Я… Я не могу. Пожалуйста, отпусти! Я люблю Мишеля!

– Клэр, но Мишель погиб! Ты не можешь думать о нём вечно.

– Ты не знаешь какую боль мне приходиться терпеть Франсуа! – говорила она через слёзы, выдавливая из себя слова.

– Никто его не вернёт. Жизни свойственно идти дальше, даже если единственный способ продолжить жить – это забыться!

Он провёл своей ладонью по её лицу, тем временем прижимая тело к себе. Почувствовав слезы, катившиеся по мягким щекам, Франсуа приник к ним губами и бережно поцеловал. Ловкими и медленными движениями он стал снимать с неё платье. Совсем скоро шуршащая материя лежала в ногах, а перед ним возникло молодое и бледное тело, на котором вблизи можно было разглядеть гусиную кожу от холода или страха. Клэр не сопротивлялась, ни пока его поцелуи оставались в пределах её губ и шеи ни, когда они стали вместе с руками спускаться ниже к груди.

Чувство отвращения вступило в неравную борьбу с желанием, которое Клэр никак не могла оправдать.

Отказавшись от своей гордости и чувств, она, закрыв глаза дала Франсуа то, чего он так настойчиво добивался. Она не смотрела в его лицо.

Выпивка сделала своё дело. Быть может, лишь благодаря ей Клэр решилась на этот шаг. Пихтовый запах его волос окутал ее лицо. Она чувствовала, как её тело горит под, склонившимся над ней Франсуа. Потребовалось время чтобы бёдра привыкли к той боли, которую крепким охватом причиняли тонкие руки. Послушно следуя движениям Франсуа, Клэр попыталась поцеловать его, но вместо полагающейся нежности ощутила стыд.

Она быстро уснула после того, как всё было кончено. Франс поспешно оделся и, поцеловав её на прощание вышел из комнаты. Потерявшись в своей скорби, она провела с Франсуа ту первую ночь, о которой когда-то грезила с Мишелем.

Когда поутру в комнату Клэр пришла служанка, чтобы помочь ей собраться и позавтракать всё было, как и раньше. Девушка встретила прислугу с улыбкой. Но, несмотря на это, сама она выглядела болезненной и бледной.

– Барышня вам худо? Может к вам медикуса пригласить, а то выглядите не здорово. – с тревогой предложила служанка, наливая в таз воду для умывания.

– Ни к чему. У меня немного болит голова, но это от вчерашнего бала. – уверяла её Клэр.

– Поняла. Выпили лишнего? – тут же смягчилась она и успокоившись, повела руками.

– Так и есть.

Когда Клэр поднялась с постели, служанка тут же начала заправлять её маленькими ловкими ручками. Расправляя одеяло, она обнаружила на белой простыне тёмно-красные засохшие разводы. Промолчав, она мельком обернулась на Клэр, так и не осмелившись ничего спросить. Клэр же заметила изменившееся выражение её лица и забавы ради ответила на интересующий служанку вопрос.

– Будет замечательно, если сегодня постелют чистые простыни, ибо эту ночь я провела не одна. – В ответ женщина кивнула и стыдливо отвела взгляд.

Петербург в этот день был мрачнее обычного. Густой, тяжёлый туман, накрыл серым полотном весь город. Небо затянулось чёрными тучами, в которых лишь изредка можно было разглядеть синие очертания. Леденящий ветер резкими порывами колыхал голые деревья, которые при каждом новом дуновении стучали тонкими ветками по окнам дворца.

Вопреки всем ожиданиям Клэр, с самого утра никаких посланий от императора Александра не было. Франсуа также не заявлял о себе. Решив, что этот день принадлежит ей, Клэр решила прогуляться по саду.

Не изменяя себе, она надела чёрное платье, собрала наверх растрёпанные рыжие пряди и накинув на плечи верхнюю одежду, своим видом напоминающую тулуп, или дублёнку, отправилась на улицу. Вслед за ней последовал молчаливый охранник.

«Интересно, как же точно он появляется в ненужное время. Зато в те минуты, когда я остаюсь наедине с Франсуа или императором его днём с огнём не сыщешь.», размышляла Клэр, слыша каждый его шаг позади себя.

Декабрьский ветер покалывал мгновенно замёрзшие щёки. Клэр обошла вокруг каждый колышущийся куст, после чего решила подойти ближе к Неве. Эта идея пришла в её беспечную голову спонтанно, как, впрочем, и всякие безумные идеи, последствия которых мы осознаём только после их воплощения.

Скрывая своё лицо за меховым воротником словно черепаха, погружаясь в него всё глубже, Клэр остановилась у каменной ограды. Подойдя к ней вплотную, она тихо положила свои руки на массивную стену, разделяющую её и воду. По нескольку раз в неделю после школы, Клэр по дороге домой останавливалась на набережной, чтобы просто посмотреть на эту чарующую реку. Чёрно-синие волны магическим образом гипнотизировали её. Наблюдая за плавными изгибами колышущихся волн, Клэр переставала думать обо всём, что тревожило в те минуты. Разум становился чистым и спокойным, не обременённый проблемами и страхами, равно как и сейчас. Она покорно следовала глазами за направлением линий ледяной магической воды, оставляя в ней частичку себя.

Не в силах оторваться от этого чуда, Клэр на мгновение задумалась о возможности прервать бесконечную череду, происходящего с ней безумия. Не сводя глаз с Невы, она медленно стала наклоняться через ограду, позабыв о людях вокруг.

– Бога ради, что вы удумали? – раздался позади голос, но даже он не смог с первого раза пробудить её.

Продолжая наклоняться всё ниже к воде, в какой-то момент Клэр резко замерла. Рука, некогда молчаливого охранника, держала её за талию, не давая возможности опускаться дальше.

– Воля ваша, мадам. – с хрипотой в голосе произнёс юноша, постепенно отдаляя тело Клэр от края изгороди. Она не хотела смотреть ему в глаза и поэтому ориентировалась лишь на звуки его голоса. – Вы вправе распоряжаться своей жизнью, как вам вздумается, но что касается моей… Я не дам вам случая загубить себя вместе со мной.

Клэр даже не ждала какого-то понимания с его стороны, напротив, она была расстроена тем, что собиралась поступить так эгоистично. Ведь не уследив за ней, этого юношу ждал бы трибунал, или что похуже.

– Простите. – сказала она, виновато опустив голову.

– Мне запрещено с вами говорить. При другом случае я бы постарался помочь вам.

Он проводил Клэр до её комнаты, и откланявшись направился к императору, заранее сказав ей об этом. Уходя, он тихо попросил её быть более благоразумной, на что Клэр из последних сил улыбнулась, закрывая за собой дверь спальни.

Оказавшись наедине с собой, она с прерывистыми всхлипами стала осматривать комнату, восстанавливая в памяти события минувшей ночи. Остановившись у зеркала, Клэр продолжала истерично хихикать, сжимая и выкручивая себе пальцы рук. В отражении она увидела тёмные пятна под своими глазами, побледневшие губы и бледно-зелёную кожу, которые делали её едва живой.

Внутри неё было столько боли, страха и отвращения к самой себе, что только сейчас эти чувства смогли высвободить её истинное Я наружу. Только сейчас она смогла понять, что произошло с ней ночью. Наконец она заплакала. Всё это время её чувства были притуплены. Клэр рухнула на пол, обхватив живот руками, как маленькая девочка и обессиленно позволила слезам пролиться. Она не сразу смогла выдавить хоть какой-то звук. Бесшумно вздыхая широко открывая рот, Клэр наконец дала полную волю чувствам. Постепенно стали слышаться её душераздирающие стоны. Лихорадочно, громко, она плакала, закрыв глаза, продолжая сидеть на холодном полу.

Скорее всего, её отчаяние длилось довольно долго, потому что через время раздались настойчивые стуки в дверь. Не дождавшись разрешения войти, в комнату вбежал Франсуа. Он обнаружил Клэр на полу и вмиг бросился к ней, пытаясь обнять её руками.

– Что с тобой? Клэр? Что? – говорил он растерянно и с каждым словом его лицо становилось все более озадаченным.

– Уйди! Оставь меня и не прикасайся! – всхлипывала она в ответ на его касания, не переставая плакать навзрыд.

– Что я сделал? Я лишь хочу помочь.

– Мне не нужна твоя помощь!

– Чего же ты хочешь? – его чёрные глаза ни на секунду не выпускали движение её губ из виду, стараясь ловить каждое слово.

– Чего я хочу? Я хочу, чтобы весь этот кошмарный бред закончился! Я хочу домой! Я хочу, чтобы Мишель был жив! Я устала от нескончаемого чувства, что меня используют как вещь! Вы думаете, что я настолько глупа, что не замечаю этого? Мне надоело, что император и его советники диктуют мне правила игры, в которую я играть я не хочу! Я устала видеть вас всех… – продолжала она, захлёбываясь слезами, заливающими лицо. – Устала просыпаться каждый день с чувством, что я сошла с ума и что это вовсе не страшный сон, от которого я никак не проснусь. Я стала ничтожной и меня тошнит даже от моего собственного отражения.

Сказав это, Клэр обессилила и наконец перестала отталкивать руки Франсуа от себя.

На его лице читалось сожаление. Сожаление о том, что позволил воспользоваться её беспомощностью. Франсуа аккуратно прижал её к своей груди, и некоторое время просидел с ней в полном молчании. Звуки её плача постепенно стихали.

– Я не могу обратить время вспять. Если бы мне не казалось, что ты сама этого хочешь, я даже не подумал прикоснуться к тебе. Возможно, я был слеп и пьян, раз не понял ваших чувств. – Неожиданно строго сказал он, вытирая ей слёзы.

– Зачем ты пришёл? – немного успокоившись поинтересовалась Клэр.

– Его Величество ожидает нас двоих у себя… – выдержав паузу ответил Франсуа, держась на расстоянии.

– Конечно… – сухо отрезала она и принялась подниматься с пола. – Подожди пару минут за дверью, мне нужно привести себя в порядок. – Франсуа настороженно согласился и незамедлительно покинул её покои.

Клэр посмотрела на своё красное опухшее от солёных капель лицо и тяжело выдохнула. «Я справлюсь» Сказала она вслух, нанося белый порошок на пушистую кисть. Спрятав под косметикой следы своего горя, Клэр вышла к Франсуа без единого намёка на слёзы, а оказавшись в кабинете императора и вовсе пребывала в самом радостном расположении духа. Её глаза любезно улыбались государю, в то время пока губы, растягивались в счастливой улыбке по лицу.

– Как мы и предполагали, маркиз Коленкур со всей, присущей ему любезностью, приглашает вас двоих ко двору Первого консула. О вашем приезде он уведомит своего императора со дня на день. Сам он отправится во Францию завтра. Не вижу особого повода откладывать ваш отъезд. Через два дня вы также отправляетесь в дорогу. Надеюсь, что вы оба помните свои задачи?

– Да, государь. – практически разом ответили они императору Александру.

– Вы помолвлены. Ваши отношения вполне законны, учитывая те обстоятельства, что у вас, мадам нет никаких родственников. В обществе никто вас не осудит. Тем более что в свете Парижа какие-либо правила приличия вовсе отсутствуют. Франсуа получил личное одобрение Наполеона вернуться на родину. И пока он всячески благодарит императора, подбираясь всё ближе к планам его дальнейших действий, вы Клэр увлекаете его своей красотой, а затем осторожно рассказываете о кольце. Вам оно досталось от дорогого человека, и вы не хотите расставаться с ним слишком скоро. Это позволит выиграть время. Вы не знали, что кольцо принадлежало императору, и готовы вернуть эту вещь, но немного позже. – Александр подошёл ближе, потирая золотую пуговицу на рукаве своего мундира и глядя Клэр в глаза, сказал. – Я надеюсь, что после этого, вы без труда окажетесь дома. – Казалось, что Франсуа не понял смысла этой фразы, в то время как Клэр кротко улыбнулась в ответ императору Александру. – Если, вы по-прежнему будете рядом с Франсуа, тогда вам вместе необходимо вернуться в Россию. Любую задержку я сочту за переход на сторону врага.

Александр не уставал проговаривать последовательность их действий в Париже. Он поминутно рассказывал Клэр и Франсуа о том, чего ждать и как быть осторожными. В конце концов, он попросил Франсуа оставить их с Клэр одних, указав на то, что всю необходимую ему информацию он уже огласил.

Клэр осталась стоять в центре комнаты, насильно сдерживая себя от желания схватиться за кружево платья. Император молчал и важным лёгким шагом ходил по кабинету, не обращая на Клэр никакого внимания. В минутах нависшего молчания она стала тайно рассматривать величественный стан. Красный наливной румянец засел в его плотных щеках, на которых также красовались золотые вьющиеся волосы. Узкие губы были сжаты и вот-вот готовились что-то сказать.

– Как вы себя чувствуете, Клэр? – Спросил император, переведя взгляд от окна на неё.

– Моё здоровье не так важно, Ваше Императорское Величество.

– И всё-таки? Дело в том, что последствия вашего пребывания здесь до сих пор непредсказуемы. В нашем совете бытует мнение, что после того, как талисман будет передан в новые руки, прежний владелец исчезнет. Я хочу, чтобы вы понимали это.

Александр неторопливо подошёл к Клэр и аккуратным касанием дотронулся пальцами её лица. Клэр неожиданно почувствовала холод от его рук на своей коже. Она вздрогнула и вопреки своему желанию сделать шаг назад, покорно продолжила стоять на месте. Император приблизился ещё сильнее нарочно пытаясь смутить её. Клэр чувствовала запах его духов. Аромат исходил от шеи и представлял собой смесь чего-то сладкого с сильной концентрацией цветов или трав.

– Разве Ваше Величество не хотели проверить мои знания? – тут же спросила Клэр, ощутив неловкость волнения от натиска императора.

– Что если я проверяю их в этот самый момент? – Он смотрел на неё сверху вниз, как на маленькое и беззащитное существо, которое во всём должно ему благоволить и подчиняться. Император делал это настойчиво, но вместе с тем, с особой благородной деликатностью.

– И всё же? – Она ловко вырвалась из-под его натиска и скрестив руки на груди, стала ждать вопроса. Император недовольно выдохнул и задрав к залысине брови наконец сказал.

– Я даже не буду пытаться оценить ваши таланты в знании французского. Votre français est terriblement mauvais. (Ваш французский ужасно плох).

– Nous avons une légende en réserve pour cette affaire. J'ai vécu trop longtemps en Russie, j'ai donc acquis un léger accent. (На этот случай у нас припасена легенда. Я слишком долго жила в России, поэтому приобрела лёгкий акцент).

– Что до ваших чувств… Вы позволяете волю эмоциям?

– Я стала более сдержанной благодаря вам и более равнодушной благодаря Франсуа.

– Вы сломались мадам. – Криво улыбнувшись заключил государь. – Вы показали своё неумение быть безразличной для дела и прогнулись под натиском моих же уроков. Вы проиграли ещё на третьем нашем с вами занятии, когда стали делать успехи. Вы безвольны, впрочем, как и все женщины.

Клэр ощутила сдавленность в горле от резко возникшего чувства обиды. Ей нечем было ответить императору. Вдобавок ко всему она совершенно не понимала в чём заключался ее промах. Александр величественно возвышался над ней, благородно задрав подбородок и вскользь наблюдая её смятение.

– Если его Величество считает, что я не справляюсь со своей задачей, прошу сказать мне причину.

– В 21 веке все представители вашего пола склонны к столь дерзким высказываниям? Или, быть может, отрицать истинную суть вещей в будущем стало само собой разумеющимся? – Клэр уверенно подняла глаза на Александра, и не дожидаясь новых упрёков резко ответила:

– По части отрицания истины, вам Ваше Императорское Величество в истории нашего государства нет и не будет равных. Ведь именно так вы взошли на престол. Отрицая трагическую гибель своего отца и свою причастность к ней.

За одно мгновение царственное лицо императора изменилось до неузнаваемости. Губы крепко сомкнулись, брови размякли и округлились, глаза заблестели, а руки нервно принялись теребить одна другую. Голубые зрачки померкли и стали мрачнее штормового неба. Его взгляд, смотревший прежде на Клэр, теперь стремился в пустоту. По выражению его лица можно было догадаться, что он никогда не ожидал услышать этих слов от постороннего человека. Отпираться не было никакого смысла. Несколько долгих минут они стояли в молчании в центре комнаты, думая каждый о своём. Клэр видела, что Александр каждый раз набирался сил что-либо сказать, но тут же уходил внутрь себя.

Наконец Клэр увидела его истинное лицо. Не талантливого, мудрого, всеми любимого и властного царя, а лицо человека.

– Я сожалею. – Неожиданно вырвалось у Клэр. Это короткое слово в моменте разрушило занавес оглушающей их тишины. Император вздрогнул, словно это слово обрушилось на него подобно каменному обвалу. Клэр стало жаль его. Не императора России, но человека, который некогда совершил самую большую ошибку в своей жизни. Человека, который вынужден нести этот крест до конца дней.

– Готовьтесь к отъезду, мадам. – Сказал он, вдруг отвернувшись от Клэр в сторону окна. Напоследок она заметила, как его глаза покраснели и по щеке скатилась большая капля слезы.

– Клэр! – Звал её Франсуа, как только она показалась в коридоре, в котором располагалась её комната. – Прошу, пару слов…

– Время собираться. – холодно ответила она, приближаясь к двери в комнату.

– Послушай! – Франсуа резко открыл дверь и удерживая Клэр за руку, быстрым рывком завёл в комнату. – Твои обиды безосновательны. Прошлой ночью я не сделал ничего из того, чего бы ты не хотела сама. За всё время, мадам вы ни разу не оттолкнули меня и не ответили отказом. От своих чувств к вам я не отказываюсь! Вы для меня божество. Я знаю, что я первый мужчина в вашей жизни и только поэтому я готов простить вам ваше поведение. Чтобы вы себе не вообразили, со мной вы будете в безопасности. Всегда.

Клэр стояла, прижимаясь к стене и с каждым словом, ощущала тёплое дуновение воздуха от слов Франсуа. Его грозный голос казался, как никогда, убедительным. Её тело стало ватным начиная от пальцев на ногах, и заканчивая краем носа. Маленькое нежное создание кристальными глазами теперь смотрело на сильного грозного ворона с восхищением.

Была ли то безысходность, страх или влечение, но именно в тот момент в Клэр что-то изменилось. Внутри себя она увидела боль. Но если прежде эта боль приносила ей лишь душевные страдания, то теперь она стала наслаждением. Отчаяние настолько сильно пустило в ее разум свои корни, что из его веток стали показываться первые цветы.

Её влажные глаза опустились с чёрных зрачков Франсуа на слегка приоткрытый рот. Недолго изучая его сухие трещинки, Клэр потянулась к нему. Её встретили ответные движения раскрытых губ. Язык Франсуа страстно соприкасался с её, настойчиво обволакивая каждый миллиметр. Он погрузил свои руки в её мягкие волосы и стал целовать ещё увереннее.

Дыхание кончилось, и они одновременно посмотрели друг на друга. Его худые руки, задержавшиеся на её талии, быстро отдёрнулись назад.

– Нужно подготовиться к длительной поездке. – сказал Франсуа переводя дух, и сдерживая себя от желания прикоснуться к Клэр снова.

– Ага. – кивнула она в ответ. – Я бы хотела навестить графиню Миланову перед отъездом. Втайне от государя… Его доверие ко мне и так висит на волоске.

– Завтра утром он собирался посетить с императрицей ярмарку. Пара часов у нас точно есть.

– Спасибо.

Подъезжая к поместью Милановых, Клэр с трепетом выглядывала из окна кареты знакомые ей места. Белоснежное одеяло укрыло всё, включая ротонду, иву и розы Марии Павловны.

Этот дом, сад, ротонда. Всё так напоминало ей о тех волшебных днях, в реальность которых она уже с трудом верила.

В доме послышался шорох… Прислуга сообщила о её прибытии хозяйке. Клэр с нетерпением ждала этой встречи, заранее продумывая, как она будет выглядеть и что говорить.

В проходе появилась Мари. Восторженная и в то же время растерянная, она подбежала к Клэр и крепко обняла её всей длиной своих рук. Слёзы радости выступили на глазах у обеих, словно они являлись друг другу родственниками.

– Клэр! Дорогая моя, милая Клэр! – всё повторяла Мари, не выпуская её из своих объятий.

– Мари, прости! Прости меня.

– За, что простить? – спросила графиня, рассматривая её бледное лицо.

– За то, что не сказала, не сообщила о том где я нахожусь. За то, что так внезапно исчезла.

Клэр чувствовала, как холодные и тонкие руки Мари гладят её по голове.

– Ну же пойдём в дом. На улице сегодня невообразимо холодно. – Мари провела её внутрь, не обратив внимания, что в карете, в которой приехала Клэр кто-то есть.

Им столько нужно было рассказать друг другу, имея в запасе чуть меньше часа. Клэр ожила. Ей хотелось слушать и Мари и ещё больше рассказывать о своей жизни. Но к её сожалению, она не могла выдавать тайны, владельцем которых был также император Александр.

– Где сейчас Пётр? – С искренней заботой поинтересовалась Клэр, поднося к своим губам чашку с горячим ягодным чаем.

– После той дуэли он вернулся, пока ты была на балу с Мишелем. Он просил не сообщать о своём визите. Собрав самое необходимое, Пётр уехал в действующую армию к брату. Надеюсь, что это пойдёт ему на пользу. – графиня Миланова говорила это с едва заметной дрожью в голосе. Клэр чувствовала её одиночество только потому, что сама была одинокой.

Майя поднесла ещё чая и отходя от стола, неумышленно обратила на себя внимание Клэр.

– Мари, тебе не кажется, что Майя чем-то опечалена? – Заметила Клэр, сосредоточенно нахмурив брови.

– Да, тебе не кажется. Уже несколько месяцев она ходит мрачнее тучи. Но сколько я ни беспокоилась о ней, сколько бы ни расспрашивала, получала один и тот же ответ. «Всё в порядке, барышня». Не знаю что и думать. Глаза её кричат от боли. Может вспоминает покойного брата.

Извинившись перед Мари, Клэр встала из-за стола и проследовала за Майей. Настигнув её в проходе, она остановила дрожащее тело, лёгким прикосновением руки.

– Майя? Что происходит? С тобой что-то не так. Случилось чего?

– Клэр, не время. У вас и без меня хватает забот. – Тёмные кудряшки девушки были взъерошены и выбивались из-под белого чепчика. Глаза всё время смотрели вниз, словно чего-то стыдясь.

– Не говори ерунды! Если бы не ты, то я сейчас, скорее всего, бы уже не дышала.

– Я ношу ребёнка – робко и тихо ответила она, так и не подняв своих глаз на Клэр.

– Боже мой, Майя! Это очень неожиданная и прекрасная новость. – услышав её ответ, внутри груди Клэр образовалось воздушное облако из волнения и восторга.

– Меня изнасиловали. – практически сразу добавила она, стерев тем самым улыбку с лица Клэр.

– Что? – Облако в груди превратилось в острые шипы, которые тут же стали ощутимо вонзаться в сердце. – Кто? Когда это случилось?

– Когда вас забрали из нашего поместья. Прошло несколько дней и императорская гвардия вновь пришла сюда. Им были нужны ваши вещи. Те вещи, в которых вы прибыли. Графиня не понимала о чём идёт речь. На вопрос с кем ещё в этом доме вы поддерживали тесное общение, Мария Павловна указала на меня. Наверное, после этого они стали следить, куда я хожу, когда еду в город. Однажды я зашла в наш с братом дом… Тогда-то они и появились. Солдаты его Величества все ломали и били, пока искали ваши вещи. Они их нашли и забрали. Когда все солдаты во главе с их командиром стали уходить, один задержался, чтобы угрозами заставить меня молчать. – Рассказывая это Майя едва сдерживала слёзы. Тяжёлый ком мешал ей говорить и все последующие слова были невнятными и хриплыми. – Потом он убедился, что солдаты, с которыми он прибыл, ушли, повалил меня на пол, и сдерживая мой крик, надругался. Моя жизнь кончена.

Клэр опешила. Она не верила тем ужасным словам, которые произносила Майя. В подробных картинках она вспомнила себя и свою первую ночь с мужчиной. Клэр долгое время жалела себя и ненавидела, но не могла подумать, что кто-то в это же самое время страдает куда больше неё. Пройдя через тот же ад, сейчас она не могла всецело почувствовать боль Майи.

– Ты бы смогла узнать его? Я могу рассказать о случившемся императору.

– Если я когда-нибудь увижу его снова, то, вероятнее всего, умру, рухнув на месте. Я не так сильна, чтобы посмотреть ему в глаза когда-либо ещё.

– В любом случае расскажи Марии Павловне. Она поможет тебе. Я думаю ты и сама это знаешь.

– Чувство стыда не даёт мне силы сказать ей об этом.

– Но ведь в том нет твоей вины! Живот скоро станет заметным. Лучше откройся сейчас. – Клэр обняла её, прижимая маленькую чёрную головку к своей груди. Её сердце разрывалось от беспомощности, от невозможности, как бы то ни было, помочь Майе.

Покидая пределы поместья Милановых, Клэр болезненно смотрела на двухэтажный дом через запотевшее стекло. Постепенно он отдалялся, превращаясь в серую неразборчивую фигуру, пока и вовсе не пропал из виду. Клэр чувствовала, что вопреки её желанию, она больше никогда сюда не вернётся.

На следующий день, перед самым отъездом, император Александр пригласил Клэр и Франсуа по отдельности в свой кабинет. Пока Клэр ожидала своей аудиенции в коридоре под дверями императора, Франсуа получал последние наставления от царя. Ей стало до любопытства смешно, какие тайны у них могут быть от неё. Ведь она едет точно по тому же делу, что и Франсуа. Однако больше двадцати минут она сидела, рассматривая волокнистые нити на своём новом бордовом платье. От её кожи исходил приятный розовый аромат. Порой Клэр и сама с наслаждением погружалась в него, как в дурман. Его невидимый сладкий и бархатный шлейф был слишком прекрасен.

С лестницы раздался женский голос. Клэр обернулась в сторону источника звука и мгновенно похолодела. Она впервые за долгое время увидела императрицу Елизавету. Ревностный взгляд жены императора, несмотря на всю её мягкость и добродушие, желал испепелить Клэр в пыль. Подле неё вальяжной походкой плёлся Андре Коршунов. «Странная пара» подумала Клэр, вновь уставившись на дверь в императорский кабинет, сделав вид, что не заметила этих двух. Императрица направилась в соседнюю комнату, в то время как чёткие шаги неприятного господина стали резко приближаться к Клэр.

– Весьма рад вновь видеть вас мадам. – прозвучал слева сиплый голос.

Клэр насильно подняла глаза вверх, чтобы поздороваться с человеком, один вид которого наводит на неё панический страх.

– Доброго дня.

– Слышал, что вы сегодня уезжаете.

– Должно быть так.

– Также слышал, что вы обзавелись новым любовником. Не слишком справедливо, если вспомнить, что князь Равнин совсем недавно только отдал Богу душу.

– Не вам об этом рассуждать.

– Как знать… – Андре нагнулся к Клэр и демонстративно вдохнул аромат её духов.

Возмущённая его поведением, она мгновенно подскочила со своего места и приготовилась ответить, яростно взмахнув рукой. Практически сразу открылась дверь, и стоящий у окна император негромко попросил Клэр войти. Клэр выдохнула, достаточно долго рассматривая ухмылку на тощем лице Андре. В коридор вышел Франсуа, и поменявшись с Клэр местами, прикрыл за ней дверь.

– Я не верю в существование Бога, но велю своим подданным молиться за ваш успех. Помните, что от вас зависит не только будущее этого мира, но и того, из которого вы прибыли. Наполеон чума для всех нас, если кольцо не сдержит его ярость, то ничего не сдержит.

– Ваше Величество, но что если кольцо только увеличит его силу и влияние? Что если оно должно было потеряться и не попасть в мои руки? Иногда я размышляю об этом и мне становится страшно… Как бы я сама ни стала причиной, по которой всех нас ждёт гибель.

– Они редко ошибаются. – Император не пояснил, кто были эти «они», но произнеся эту фразу его лицо сделалось уверенным и жёстким. – Любые сведения, которые станут вам известны прошу передавать через Франсуа. Удачи вам Клэр. Надеюсь, что вы вернётесь в свой мир и расскажите потомкам про то, чем нам всем приходилось жертвовать ради спасения целого мира. – Клэр молча поклонилась, показывая глазами, что так и будет.

Песочно-охровые стены Зимнего дворца всё быстрее отдалялись за окном. Франсуа сидел напротив Клэр, так же как она, двигаясь из стороны в сторону от лёгких покачиваний. Пара переодетых лакеев из охраны императора сопровождали их на протяжении всего пути. Рассматривая подпрыгивающие кисточки на оконных шторках, Клэр погружалась в глубину своих мыслей и тревог. Волнение сковывало её живот, и в то же время возбуждало в ней новые чувства. Франс отклонился назад и устало закрыл глаза, так что у Клэр было много времени изучить его серьёзное лицо.

Она нашла в нём привлекательные черты, которые прежде казались самыми обычными. Темно-каштановые волосы, бледная кожа, острые скулы и выраженный подбородок. Его лицо было гладким, а волнистые пряди волос небрежно падали на лоб и плечи. Он открыл глаза, видимо, почувствовав на себе цепкий взгляд и тут же вопросительно дёрнул черной бровью.

– Что?

– Нет, ничего. – Тут же ответила Клэр, немного засмущавшись.

Он ещё раз взглянул на неё, расслабив губы так, чтобы между ними образовалась щель. Клэр ощутила странное покалывание по всему телу. Чувство возбуждения никогда прежде не было таким сильным как сейчас. С трудом она протолкнула тяжёлый ком в пересохшем горле и сняв с себя верхнюю одежду, села к нему на колени. Её глаза сияли нездоровым влечением, словно кто-то за несколько минут приворожил её против воли.

Франсуа был удивлён такой инициативе. Убедившись в решимости её действий, он обвил руками тонкое тело и потянулся к губам. Из её груди вырвался стон. Губы болели от резких и сильных движений, но Клэр не сказала ни слова. В ответ она впивалась зубами в его шею на сей раз отдавая свое тело осознанно и по своей воле.