Талисман «Паучья лапка»

Глава 27

За спинами товарищей Исин ничего не видел. Две широкие спины перегораживали дверь так, что взгляд просунуть было некуда.

— Что там?

— Все что угодно. — сказал Избор. Исин не понял и попытался просунуть голову вперед.

— Там темно — пояснил Гаврила, уловив за спиной нетерпеливое ерзанье.

Тьма впереди не была пустой. Их шепот звучал не так, как если б они говорили в пустой комнате — он не отдавался от стен, не бродил по комнате затихающим эхом, но комната, все же, не была мертвой.

Избор переступил порог и пощупал справа от себя. Все верно. Дом строили нормальные люди. Ладонь нащупала выемку, где лежал мешочек с трутом, кресалом и огнивом. Чуть выше он наткнулся на державку факела.

Тремя ударами он выкресал огонь и зажег факел.

Тьма комнаты стала блеском. Прищурив глаза, Избор смотрел на развешенное по стенам оружие и несколько сундуков, что стояли вдоль стены.

— Тащи их сюда…

Гаврила сделал шаг к оружию, но потом понял, что Избор говорит о пленницах. Они затащили не сопротивляющихся пленниц в комнату. Исин прикрыл дверь. Он раскрыл, было, рот, что бы сказать, что двое доспехов у них уже есть, но, увидев куда попал, прикусил язык. Каждому из них тут было чему приятно удивиться. Это была не то сокровищница, не то оружейная. Если поискать, тут можно было бы найти много чего… И доспехи получше, чем были на стражницах, и что-то, что лежало в сундуках…. Отодвинув женщину, Исин загляделся на оружие, выбирая глазами самое лучшее, что бы ухватить его первым.

Забыв о женщинах, Избор поднял крышку сундука. Оттуда плеснуло золотым светом. Монеты и украшения лежали вперемешку с украшенным драгоценностями оружием. Избор засмеялся и погрузил руки в золото… Тяжелые золотые кругляши со звоном падали из горстей на пол. Он завертел головой, отыскивая подходящий величины мешок, куда можно сложить добычу.

— Брось. — Голос Гаврилы был серьезен — Все одно всего этого нам не унести..

— Всего не унести — согласился Избор — а вот то, что в мешок влезет… Почему не попробовать? Раз нас не видят, я бы и сундук вынести попробовал…

— Нас не видят — согласился Гаврила — А вот сундук или мешок… Доспехи, оружие…

Избор посмотрел на сокровища. Он начал понимать, что хотел сказать Гаврила.

— Та что выходит нам тут в чем мать родила щеголять?

— Не знаю.

— Как так «не знаю»? Пока дурак спит ты у нас теперь главный волшебник. А через лес как?

— Что ты кипятишься? Может быть все будет невидимым. Одевайся. Проверим как раз…

Говоря это он продолжал шарить по углами из темноты к ногам Избора и хазарина летели штаны, кольчуги, рубахи… В запасе у поляниц нашлась даже пара цветных халатов. Исин подхватил один, было, завороженный переливами красок на цветной паволоке, но Избор сказал.

— Брось. Не твое это. Вон, доспехи бери, а это дурню оставь… Пусть будет у нас своя райская птица.

Сам он не спешил одеваться, и Исин глядя на него, тоже не спешил прикрывать наготу. А Гаврила все гремел и гремел железом, роняя на пол кольчуги и лоскуты кожи…

Из темноты он вышел уже застегивая пояс, ладно обжимавший кожаный кафтан. Спереди он был обшит мелкими круглыми бляшками, а спину прикрывали две крупных металлических пластины.

— Я готов! — сказал он.

— Нет, — сказал Избор — так не годится…

Гаврила посмотрел на него, но тот смотрел совсем не на него. Взгляд его упирался в сундуки.

— Мы уйдем, значит, а они и не узнают?…

— Что ушли-то обязательно узнают… — усмехнулся Гаврила

— Да-а-а? Эта стерва — Избор ткнул пальцем в потолок — вполне может сказать, что мы свое отработали и она нас отпустила…

— Ну Христос с ней… Тебе-то какая разница?

Он покачал головой.

— Есть разница! Я хочу так уйти, что б об этом не только все знали, но еще и долго-долго помнили… Что бы их дети, если они у них будут, тоже об этом знали…

— Поджечь тут, может все? — подал голос Исин. Избор посмотрел на него, как мастер посмотрел бы на подающего надежды подмастерье.

— Поджечь?

Гаврила представил, как они будут бегать в дыму и пламени, а за ними будут носиться озверевшие женщины.

— Пожар, конечно не помешает, — сказал он за Избора — но в конце… У них на нас и на огонь рук не хватит. А начинать надо с малого…

Избор задумчиво посмотрел на него, потом начал как-то странно улыбаться…

— Ну, посоветовал!..

Он хлопнул Исина по плечу.

— Вот голова у человека!.. Мне до такого ни в жизнь не догадаться!

Он поднял крышку еще одного сундука, выгреб оттуда на какую-то тряпку несколько горстей золота, завязал в узелок. Позвенев золотом, вытащил оттуда же кинжал, увешенный самоцветами до такой степени, что им можно было драться как кастетом, отложил в сторону. Исин дернулся к нему. Избор погрозил кулаком.

— Это-мое! — предупредил он. Исин шагнул назад, опустил руки. Избор оторвался от золотой кучи и спросил:

— А вы чего смотрите? Не ленитесь. Покопайтесь в сундуках, покопайтесь… Мало ли что в дороге понадобиться…

Исин по его примеру открыл другой сундук и начал перебирать монеты. За его спиной послышалось оханье, скрип дерева. Избор поднялся на сундук и примостился на стенке, как петух на жердочке.

— С малого начинать, конечно неплохо, только я начну с большого…. Представляешь? Откроют они сундук, а там…

Избор закряхтел, тужась. Исин был человек простой, он засмеялся, представив, что найдет в сундуках Тулица вместе с золотом.

Гаврила тоже усмехнулся….

— Что ждешь? — спросил его Избор — Садись, давай…

Он огляделся, немного нарочито, но все же с интересом. Сундуки стояли вдоль всей стены и их ряд уходил в неосвещенную темноту.

— Богато живут — сказал Избор с уважением, основой которого было золото — Садись. Не стесняйся. Тут сундуков на всех хватит… Расскажешь кстати откуда у тебя палочка-то….

Он посмотрел Гавриле в глаза, рассчитывая на особую откровенность.

— Какая?

Тот смотрел на него и не знал на что решиться — то ли последовать примеру товарища, то ли поискать еще что-нибудь из оружия.

— Та самая — толково объяснил Избор. Исин по своей простоте добавил — Волшебная…

— А-а-а-а… Та… Я же говорю. Хороший человек подарил..

Избор кивнул, словно удовлетворился этим ответом. Он повернулся к кадке, что стояла в углу и из которой торчали рукояти мечей.

— Когда же это?

— Давно..

— Где же ты ее прятал, все это время? — поинтересовался Избор. — Ни кармана у тебя, ни мешка…

Он напрягся, закряхтел…

— Неужели?… — Избор сделал вид, что до него дошло, где столько времени оставаясь не замеченной лежала волшебная палочка.

— Нет…Нет! — возразил он сам себе. — Не может такого быть! Она же ничем не пахла!

Гаврила молчал, словно ничего не слышал.

— И склянка твоя с зельем… Неужто все в одном месте прятал?

— В одном — невозмутимо отозвался Гаврила. Он взгромоздился на сундук и снял со стены меч — Ты давай не о прошлом думай, а о будущем…

— Хотелось бы все-таки знать…

— Узнаешь… Тут такое дело крутится, что объяснять до вечера придется… Ты о «Паучьей лапке» что-нибудь слышал?

Избор пожал плечами. Он ждал ответа на вопрос, а получил новую загадку.

— Что за лапка такая? Ну-ка расскажи…

— Да зачем тебе? — искренне удивился Гаврила — Живи как жил. Чужой бедой заинтересуешься, а она невзначай твоей станет.

Избор сунул руку в золото рядом с собой. Зацепил сколько влезло и бросил золото в Масленникова. Монеты потекли сквозь пальцы, покатились по полу…Задерзавшийся меж пальцев перстень он покрутил перед глазами и одел на палец.

— Я чужими делами интересуюсь, когда в них свое золото вижу. А в этом деле, похоже, есть на что посмотреть…

— Что это ты про свой должок-то не говоришь? Ты ведь мне жизнь должен. Не забыл?

— А разве одно другому мешает?…

— Умножающий знание — умножает скорбь.

Гаврила все-таки сел напротив него. Штанов не снял, но сел.

— А иногда, я слышал, у такого и золотишка прибавляется… — ответил Избор — Не крутись. Рассказывай. Жизнь меня и так часто огорчала — то одного нет, то другого, а то все есть, да руки коротки… Так что я не огорчусь.

— Ну ладно — после недолгого раздумья решился Гаврила — Ты человек самостоятельный… То ожерелье, что на княжне было — не просто женское украшение. Это наш амулет великой волшебной силы под названием «Паучья лапка»…

— Постой, постой — перебил его Избор — Как это «наш»? Твой и мой, что ли? Может и Исинов тоже?

— Может и Исинов — ответил Гаврила — Это талисман всей Руси. Пока он на нашей земле Русь будет шириться и…

— А при чем тут мы?

— Я же говорил, что для тебя это лишнее — холодно сказал Гаврила.

— Нет. Я о другом. Это же княжеская забота… Тебя что, князь Владимир к ней приставил?

Гаврила отмахнулся.

— У князя своих забот хватает, чтоб ему еще и Руси думать… Это не князя, это волхвов забота…

Все это было настолько далеко от действительности, что Избор без колебания поверил Гавриле во всем, кроме одного.

— А ты тогда тут причем? У тебя же другой Бог!

— Дурак ты — спокойно и без злобы ответил Гаврила с таким видом, будто и не ждал от Избора другого ответа. — Вера-то тут причем? Живу-то я где? В Персии что ли?

Спокойное бескорыстие Гаврилы возвышало его над Избором, и он не веря, что в такое дело можно влезть совершенно бескорыстно Избор спросил.

— И что же ты, такой хороший «за так» в это дело вляпался?

— Почему «за так»? У меня еще и свой интерес есть.

— Какой это?

— Свой. Свой собственный — хладнокровно ответил Гаврила. Он поднялся, обрывая беседу.

— Кончай тужится — скомандовал он — Пошли…

Доски, обиженные тем, что их теперь касались не живой теплой кожей, а подошвами сапог, скрипели так, что Исину казалось, на шум сбегутся караульные со всего терема. Однако обошлось. Около лестницы, что вела на первый поверх, они остановились. Лучи солнца били в слюдяное окошко и четко обрисовывали тень хазарина.

— Я тень вижу! — сообщил он.

— Ну и что? Меня-то ты тоже видишь? — успокоил его Избор — Вот если б ты был бабой…

Народ внизу бегал как муравьи в муравейнике, на который ненароком наступили. Женщины сновали туда-сюда, словно и дел у них всего было — бегать от двери к двери… Но все это было пол беды. На лавке, перед закрытой дверью, что вела во двор, уселись две бабы в доспехах и чесали языки. Через них можно было прорваться силой, но зачем тогда им была невидимость? Это означало драку, в которой им придется ой как плохо. Каждый из мужчин, хоть и не высказывал эти мысли вслух, все же

Понимал, что если придется сражаться, со СТОЛЬКИМИ женщинами им не справиться, даже если те будут вооружены только прялками и метлами… Любое воинское искусство тут будет задавлено числом врагов.

— Суматоха нужна — прошептал Избор — Пожар — самое милое дело…

Гаврила покачал головой.

— Пожар — дело хорошее. Только сейчас-то он зачем? Раз ты им дурака отдать не хочешь, то уж и Шкелета оставлять не следует. От него-то как раз пользы по более будет. А где его найдешь, когда кругом все горит? А не найдем если? Кости-то они ведь тоже горят…

Они молча смотрели друг на друга. Каждый чувствовал свою правоту и не хотел уступать.

— Я пойду, гляну что там? — предложил Исин — Проверим заодно как у них с глазами…

Одновременно Избор и Гаврила шагнули в сторону, освобождая проход, но хазарин не успел сделать и шага. Двери внизу распахнулись и в терем пошло десятка два поляниц — в доспехах, при оружии. Что там было у них на уме — не ясно, но вместо того, что бы бегать вместе со всеми по первому поверху они направились к лестнице.

Избор очень живо представил как на лестнице, в узком коридоре они пойдут по двое в ряд, задевая плечами бревенчатые стены. За его спиной звякнуло железо — Гаврила достал меч. Избор машинально отметил, что коридор у них за спиной узок, и мечом там не размахнешься, а у поляниц — короткие копья. Что бы понять чем все может закончиться ему хватило одного мгновения… Ни слова не говоря он побежал наверх. Исин тоже понял опасность и мгновенно угадав чего хочет Избор распахнул створки окна. В два движения он вылез на крышу. Приближающийся топот словно ветер подхватил Гаврилу и Избора и вынес их следом за ним.

— Слава Богам, нас не видно! — сказал Избор отдышавшись.

Гаврила осторожно наклонился к окну посмотреть как мимо проходят поляницы.

— Точно?

— Точно.

— Может, просто не заметили? — спросил Исин.

Избор повернулся спиной к нему.

— Посмотри получше, там ничего такого нет?

Хазарин не только посмотрел, но даже рукой потрогал.

— Ну что?

— Целая спина… Все нормально…

— Вот видишь! А если б Гаврилово колдовство не сработало, то у меня там самое малое три копья уже сидело бы.

Самым близкими врагами были поляницы в коридоре. Их стройный топот около сокровищницы сбился с ритма. Передние остановились, а задние налетели на передних. Открытая дверь сокровищницы говорила сама за себя. Старшая, перехватив копье, бросилась внутрь и тут же оттуда донесся грохот.

— Хорошо факел погасили…

Скрип над головой заставил их посмотреть наверх.

Окно на третьем поверхе открылось, и оттуда свесилась Тулица. Пышная грудь ее выпадала за подоконник.

— Мужики сбежали! — закричала она — Они теперь невидимые! Открыть конюшню! Выгоняй коней из города!

— Вот стерва! — зло сказал Исин — Догадалась. Теперь без коней остались.

Гаврила вздохнул.

— Ничего. Главное что теперь на нас никто не ездит.

В одно мгновение двор превратился в котелок с кашей. Словно крупинки, опущенные в кипяток, женщины забегали, взад-вперед выказывая прыть перед княгиней. Не спрашивая, что и как сразу несколько побежали к воротам конюшни, а Тулица не унималась.

— Лучницам встать у ворот. Ворота заложить.

Никто не перечил. Все веления княгини мгновенно исполнялись.