Таинственный остров

Глава 9

Будни и акула

Холодной водой мы, понятно дело, за завтраком не обошлись, но проблем от этого не уменьшилось. Капризная Вика, увидев редкий для России продукт — черепашьи яйца в кожаной оболочке — скуксилась и брезгливо покачала головой:

- Фу, какая гадость, я не буду это есть.

Такая чистоплюйская позиция, однако, не встретила одобрения даже у его спутников. Наташа, погладив пальчиков кожу яиц, молча пожала плечами, показывая отрицательное отношения, легко сказала:

- Не ешь, у нас, наверняка, найдутся вонючие водоросли. Подкормишься, не растаешь, если так.

Кушать водоросли Вике хотелось еще меньше. Уж не знаю, какой та была до молодежной трансформации, но теперь тоненькая, невпопад бестолковая девчоночка кроме как жалости вперемежку с желанием выпороть и забыть эту проблему не вызывала.

Я с топором на поясе бодро сходил за водой на небольшую реку или на большой ручей — вариант предпочтения на выбор — и поставил котелок на треногу в огне. Больше готовить ранний легкий завтрак было никак и ни в чем. Когда вода закипит, яйца надо было аккуратно опустить в котелок, поддержать их там немного и после съесть их без хлеба и соли.

Легкая логистика, невнятная, как раз на нас нищих. Подумав, хлопнув себя по лбу — у меня же есть соль, что это я, такой же бестолковый!

Принес солонку, гордо показал имеющую соль. Где наша не бывала!

- Будем есть вареные яйца с солью и запивать их холодной водой. Скудно, зато здоровый образ жизни.

Трудно сказать, какова была реальная реакция гостей, вслух они ни как не прокомментировали, ни положительно, ни отрицательно, хоть бы обматерили, я бы не обиделся.

Ну и пусть! Пока вода грелась, а это все-таки на костре не быстро, я решил пустить в ход металлические наконечники, приделать к ним древки. Судя по форме и по массе, одно из них был под ударное среднетяжелое копье, второе под легкое метательное. У восточных славян оно называлось сулицей, а вот как у древних греков уже не помню. Склероз, батенька, гм… или трудная жизнь. В общим класс дротиков, а остальное дьявольские подробности.

Древко первому я уже почти сделал давно, только поначалу без металла, теперь вот приделал наконечник. Такое чувство, что деревянное копье просто облизнулось с таким смертоносным украшением. Если раньше, как не пытался, все равно больше чем палкой называть его не хотелось. А сейчас это было настоящее оружие и бедняга лев, пусть и назывался царем зверей, легко станет несчастной жертвой.

Дротик же я делал легким, метательным с небольшим древком. У него он был принципиально как ручка для метания. Значит и особо прочным и тяжелым ему быть не надо. Тем более, лучшей кандидатурой для него была Наташа, а она была женщина, то есть, слабенькой, с нежными ручками и дряблой спиной. Тут даже речь не шло о метании, воткнуть бы в зверя получше.

Когда вода в котле начинала кипеть, я как раз закончил с оружием и теперь чувством сделанного полезного дела начал класть яйца в кипяток. Заодно посчитал и пришел к неприятному выводу — из-за недостатка яиц двое обойдутся не пятью, а четверыми штуками. И я даже готов сказать, какие это будут мужчины.

Мелочь, а нехорошо. Надо бы Вику все-таки оставить без черепашьих яиц. Да ведь не получится, сам первым начнешь рычать. Как такую девочку лапочку без еды оставишь? Водоросли — это всего лишь трава, с яйцами их не сравнишь, не говоря уже о том, что она находится, как ей и положено, в море, а в мире еще ночь с чернильной темнотой и ревом хищников.

Но горячие яйца с солью были замечательными и даже холодная вода, а не горячий чай не роняли его уровень. Поели, не скажешь, что и теперь не голодны, а все же настроение у всех четверых стало выше. Да и вообще, медицина рекомендует и-за стола выходить чуть голодными. Вот, по науке живем!

Пока завтракали, резко посветлело. Это еще раз нам подтвердило, что мы где-то в районе экватора. Лишь там ночь и день начинались, как по сигналу электрического выключателя. Раз — и нет света, раз — и есть.

Еще распланировали утро, теперь уже детально, как это будет на практике. По предложению Наташи, первым делом сходим порыбачить на море втроем — Наташа, Вик и я, Сергей Леонидович. Вика останется на стоянке поддерживать костер. При чем рыбачить будем способом остроги. Дескать, она умеет.

План этот, кстати, был похерен, но только, к сожалению, частично, в плане комплектации экспедиции рыбаков. Вика заявила, что она одна ни за что не останется. И поскольку из остальных троих никого оставлять было нельзя, даже Наташу, но только не как рыбака, то Вику тоже взяли, оставив стоянку на свой страх и риск.

А вот кандидатуру Наташи никто не отринул.

Ой, какой пессимизм наполнился по всему своему телу! Ой, какой сарказм проявился! Я, в принципе, не очень-то люблю фашистов, более того, я их откровенно ненавижу. Не конкретных людей, а как немецкий народ и фашистскую идеологию. Деды мои воевали и я буду плевать. Но с этим тезисом я полностью согласен — женщины годятся только на три К (по немецки) — дети, кухня, церковь. Ловля рыбы, да еще таким профессиональным способом, в этот перечень не входил и я чувствовал, наловим мы здесь ноль целых, ноль десятых. И ведь не поругаешься, ишь, как она прелестями смотрит. А ведь потом от ворот поворот сделает и грызи камни!

Но потом, после долгих и напряженных размышлений, я пришел к выводу, что ловец рыбы из Наташи плохой, зато, в крайнем случае, она может стать блестящей приманкой. Итак, будет ловить на мелководье (не выше пояса) рыбу и параллельно сама быть мясом для больших морских хищников, типа акул. А я буду их подло подкарауливать. Копьем относительно мелкую рыбу не пронзишь, а вот акулу как раз забьешь и вытащишь на берег.

Так и расположились. Вик и Вика были совсем уж на мелководье, под руководством мальчика собирали всякую съедобную траву, моллюсков, если повезет мелкую рыбешку и различных ракообразных, Наташа было немного поодаль и чуть-чуть глубже, беря более крупную рыбу на дротик. А я, изображая очень влюбленного ловеласа, стоял с ней рядом, но поближе к берегу. Дурачился, читал стихи:

Я эту женщину люблю.Она со мной почти что рядом.Я каждый миг благодарю,За любованье этим взглядом.Я эту женщину люблю.Она мне даже улыбнулась.Я тихо господа молю,Чтобы она не отвернулась.Я эту женщину люблю.Она меня почти ласкает.А я её боготворю.Она меня не отпускает.Я эту женщину люблю.Она меня, наверно, тоже.Я эти годы, подожду.И ей в любви признаюсь позже*.

(*печатается в сокращении)Наташа все-таки должна была выполнить свою роль на рыбалке, предназначенную женщине природой — подманивать хищников. Ну а если мне сильно не повезет и я промахнусь, отдав мою красивую приманку на съедение, то так и быть, приму эту жертву стойко, хе-хе.

На самом деле, конечно, отдавать тело Наташи я не собирался ни сухопутным хищникам, ни морским. Она моя, моя лапушка и это говорю вам я, не доцент и кандидат наук, а, прежде всего, сильный (относительно, естественно) самец.

Хотя она ведь сама в воду полезла, никто ее насильственно не тащил. И про акул в Тихом океане она прекрасно знала, хотя бы теоретически. Что же теперь злится на меня, бедного?

Наташа в конце концов сама стала подозревать, что океан — это не река и здесь можно самой попасть в виде добыче. Но поняла ли она четко я не знал. Единственно, что наводило на такой вывод, так это ее поведение. Она перестала на меня злится и даже охотно и как-то боязно прижималась ко мне. Вот ведь зараза какая, ну как я с ней буду любиться в море, при виде дочери и внука?

Впрочем, через пару часов рыбалки сначала Наташа поймала на дротик неизвестную мне серебристую рыбу, килограммов пять, потом появился санитар моря — большая акула. Хищник, как и положено, к цели подплывал незаметно, Наташа увидела ее только тогда она вышла уже на боевой курс, открыв пасть и показав проклятие зубного врача — частокол великолепных зубов.

Женщина заорала так громко и отчаянно, что копье в моей руке дрогнуло. По-моему, акула тоже сбилась с курса, нацелившись уже на меня. В этот момент снизошло на меня озарение, от чего женщины так громко и визгливо постоянно орут. Ей от природы это дано — отпугивать хищников. А в социальном обществе, где из страшных зверей только несчастные мужчины, ор предназначен только им!

Вот ведь нехорошие образины! Со злости я четко и сильно врезал в искомую цель — глаз животного. Вообще, череп у акулы достаточно прочный и уж мое копье его точно не пробьет. Но глазное отверстие его слабое место и я в него попал! Хей-о-хей! А что целился я в правый глаз, а попал в левый, то ведь вы ни кому не скажете, правда? И вообще, главное цель, а не план!

Акула так судорожно рванулась, что я машинально отпустил копье. Ведь в море бы улетел, честное слово! А вот тушу акулы я уже проводил сожалеючи, подумав, что она скрылась в глубинах океана. Что поделать, несколько сот килограмм мяса и сала, пусть и непривычного, а, значит, невкусного. Но в любом случае, это белковый продукт, где еще его добудешь? А копье, которое, скорее всего, уже найдешь? Эх, с-собака морская!

Но я, оказывается, зря себя ругал и подсчитывал потери. Не прошло и часа, как туша мертвой акулы уже билось в волнах прибоя с копьем в голове. Океан словно отдал не его добычу. В принципе верно, нам она будет важнее.

Вытащил кое-как на сушу тушу. Тяжелая, гадство! Наташа возилась с ней рядом, больше мешала, чем помогала. Но негромко и прочувственно так поблагодарила, так, что у меня душа буквально воспарила:

- Спасибо тебе, Сережа, ты меня сегодня спас. И если бы только от нехорошей смерти, наверняка акула бы только откусила конечности. Как тогда я стану мучатся на острове? И даже потом на континентальной России, в обычном существовании. Ужас, всю долгую жизнь жить инвалидом!

Она задумчиво пнула акулу, не со зла, просто так. Медленно, словно себя убеждая в приведенной мысли добавила:

- В этом таинственном острове, на котором что только не бывает, в том числе и сказочное чудо. Кажется, я уже почти убедила себя, что наша встреча не случайна, а предопределена судьбой?

Наташа посмотрела на меня, как на апостола Петра, знающего и понимающего в жизни все сокровенное. Что же, у меня был нужный ответ:

- Не знаю как в вашем мире, у нас многие верят, что каждый человек проходит свою Точку Ноль. Она может быть разной — и физической, и моральной, но трудной и иногда мучительной. Если ты провалишься и не сможешь пройти, то что-то не получишь, если пройдешь, тебя ждет награда. Вот, видимо, ты и будешь моя награда!

Наташа счастливо разулыбалась, на щечках ее появились привлекательные ямочки, так любимые мною:

- Вот ведь нехороший человек, вяка - заподяка! Я-то думаю, что мне по личной жизни все не везет, дочь одну родила едва, а вон что оказывается! Тогда ты просто должен женится на мне!

Сказала, а у самой-то губы подрагивают. Боится, что откажусь? Я ведь никак не обязан, тем более, даже не поцеловались? И все остальное, что у мужчин с женщинами должно быть.

С другой стороны, я теперь в прекрасном возрасте, здоров и крепок. А рядом чудо женщина, прелестная, но опытная. Чего жду, пока не уведут? Лучше все равно не найдешь, да и не надо уже.

Упал в песок около побитой акулы на одно колено, поцеловал за левую руку и торжественно заявил:

- Милая, дорогая моя Наташа! С недавних пор я люблю тебя больше всех и прошу выйти за меня замуж!

Моя незабвенная, чудесная, хотя немного капризная женщина сделала задумчивый вид, дескать, я в тягости, что делать, потом рассмеялась:

- После того, как я у тебя буквально висела на шее, проверяла ее на прочность, грех еще как бы размышлять. А то вдруг передумаешь. Согласна!

Последнее слово она произнесла так же торжественно и поцеловала в губы. Кажется, любовная картина завершилась? Жалко ЗАГС отсутствует, или, хотя бы, церковь. Бракосочетание бы провели. Но пока на острове можно только мечтать. Надеюсь, Наташа не обидится на меня?

Потом, уже семейной парой, мы попытались потащить свою нелегкую добычу… и не смогли, даже с места не сдвинулись. Вот ведь тяжеленная туша, будто какой громоздкий мамонт. Нет, одним рейсом мы явно не унесем. Побегаю я с добычей.

Наташа подумала про себя также, даже куда шире:

- Подожди, милый, надо собраться с родственниками, рассказать, хотя бы в двоих словах, что получилось у них с собой. Они хоть и младшие в семье, а все же такие родные. не смотри, что они маленькие, они все понимают.

Ну, это она зря, сам такой же помолодевший. Или она считает, что у меня толстокожесть, как у носорога? Зря. Главное, чтобы не долго, а то мясо на раскаленном песке испортится. Кстати, про песок-то…

Попытался стащить акулу в прохладное море. С трудом, но сумел. Зверюга словно понимала, что это ее родная среда, двигалась легче. Ф-у-у-х!

Подошли Вик с Викой. Точнее, наоборот, если по возрасту, Вика с Виком. Мне кажется, надо что-то с этими родственными связями делать. Не вообще, но с этими конкретными женщинами и парнем — мальчиком. Надо хотя бы договорится не обращаться, а то тут и так все перепуталось с возрастам.

- Дорогие мои! - сказала матриарх семьи, - мы с Сережей решили поженится, вот! Можете теперь его называть Вика — папой, Вик — дедом.

Родственники ничуть не удивились, более того, как-то по-человечески прочувствовали. Вика даже позавидовала маме, она-то мужчину на острове точно не найдет. Вик — обрадовался, есть теперь родственное плечо, на которое при случае можно и опереться.

Я по этому случаю тоже мог сказать свои пять копеечек:

- Дорогие мои! Поздравляю вас, мы стали сплоченные и крепче и можем легче бороться с агрессивной средой. Но вот эти дочери — мамы — бабы мне откровенно не нравятся. Мы же все помолодели и даже стали юными! Предлагаю называть друг друга только по имени.

- То есть, я буду называть тебя только Сережей? - осторожно поинтересовался мальчик Вик.

Он что думает, что престарелый пенсионер может обидеться? Три раза ха-ха! Да он только обрадуется!

- Да, Вик, ты можешь называть меня Сережей, - охотно согласился я, - а вы как? - обратился к женщинам.

- Я так только ЗА! - как-то даже обрадовалась молодая, - надеюсь, все у нас получится.

- М-гм, это она сейчас про что, про интим? - озадачился я, - эй, я не Казанова и не султан с тысячей наложниц!

Наташа, похоже, подумала про то же. Хе-хе, муж и жена — одна сатана. Она четко обозначала границу своего имущества:

- Дочка, то есть Вика, при всем при том, это все равно мой муж!

И демонстративно прижалась ко мне. Я не возражал, обняв ее за плечи, но в пространство заметил:

- Кажется, уже есть понемножку хочется. Может, потащим хотя бы часть добычи на стоянку? Женщины будут готовить, мужчины — таскать дальнейшее.

Опытная Наташа, хорошо понимавшая, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, да и дети в количестве двух штук находятся в любом варианте на ней, тот час же свернула разговор, скомандовав:

- Детишки и ты, мой муж, собираемся и идем, - и уже обращаясь непосредственно ко мне, спросила: - а что возьмем в первый рейс?

Вот ведь молодчина Наташа, надо будет спросить нее, не получила ли она образование психолога, хотя бы каких-нибудь курсов? Или по природе такая умница затейница? Сама ведь все понимает, но спросила у супруга, мол, ты у нас голова. Как же не любить мою голубку!

- Да моя милая, - я посмотрел на нее все понимающим взглядом, но прокомментировал: - возьмем ту пищу, что наиболее нам привычна и быстрее готовится — рыба, что ты поймала, мелкая рыбешка и ракообразные. Набранные Викой и Виком.

Парень на это гордо поднял мою сумку, довольно-таки большую по объему. Однако же, они тоже работали и руки умелые и рабочие. Вот же ж, предупредил ведь, что они гораздо старше, чем выглядят и сам поймался, как мальчишка!

Одобрительно кивнул головой, добавил:

- А я сейчас быстренько отрублю заднюю часть акулы. Может, Наташенька, куда-нибудь пригодиться. Акулятина нам не очень вкусна, но это не тот случай, чтобы выкобениваться.

Ни кто мне не возразил, хотя и особым восторгов не было. Ничего, мои родные, будет время, зайдем в ресторан или, хотя бы, в забегаловку, заберем там вкуснятину. А пока ешьте жаренную акулятину и уху на первое.

Разрубил тушу на две части. То ли топор был излишне тупой, то ли акулья кожа прочная, но постараться мне пришлось. И то отработался последним. Никто мне слова плохого не сказал, но как-то было неприятно. И акулятину пожадничал, много взял. Пришлось его больше тащить по земле, чем переть на плече. С учетом, что солнце уже было жарким, поход был неприятно-адским. Хотя в полдень я бы вообще согнулся на прямом солнце. Так что незачем скулить и жаловаться на жизнь, будет еще хуже.

На стоянке работа к нас оказалась разделена сугубо гендерно: женщины начали готовить заготовки под блюда, а мы, мужчины, занялись костром. Собственно это подразумевало две части — зажечь огонь и принести дрова, желательно сухие.

Подтащил растопку в виде бересты, сухой хвои и мелкого хвороста, тихонько спросил Вика, чтобы его не позорить, сохранились ли у него после омолаживания навыки с костром?

Вик тоже тихонечко произнес, что вроде бы сохранились, хотя бы теоретически. Но на практике ему надо бы хоть раз с огнем поработать. А то он не уверен.

Я не стал настаивать. Торопиться, в принципе, некуда, акулу они все равно не съедят и слава богу. А в лесу, между прочим, живности много и они куда вкуснее. Что дергаться напрасно?

Спичек у него уже несколько дней оставалось две и, хотелось верить, столько же и будет. Гости в этом отношении ничего нового не принесли. Никто из них не курил и поэтому источники огня в виде спичек или зажигалки не носил. На острове они занимались сыроедением и непонятно, как дальше жили бы, если бы не напоролись на меня с костром. Ведь именно запах дыма, - по признанию Вика, - заставил их идти в неприметную прибрежную лощину.

А я-то наивный, думал, что надежно спрятался! Ха-ха, голову-то спрятал и думал, что в сохранности. А задница-то у всех на виду! Пусть он не женщина, не надо боятся, что общупают, и сексуальных извращений вроде бы нет. А как зубами, и нечеловеческими, а львиными? Вот я му… чудак!

Ругая себя мысленно, нашел в гуще золе угли, показал их Вике. Положил на них немного сухой травы, подождал, пока они покроются небольшими огоньками, положил бересту. Подождал, пока и она разгорится, положил небольшими порциями хворост. Технология вроде бы простая, но с закавыкой. Как говорится, плохому танцору всегда что-то мешает сугубо мужское. Без опыта костер будет трудно разжечь.

Но Вик вроде бы и опытен, хотя бы к костру найдет, как подойти. Правда, в прошлой жизни, но ведь мышечная память она очень стойкая. Посмотрел, как он хотя бы дрова подкладывает, на ветру, чтобы дым и искры на себя не летели, уже понял, свой человек!

Хлопнул по плечу легонько в признании, попросил его посидеть у костра, разжечь огонь сильно, до хорошего жара. А там, или я подойду, поставлю треногу и котелок с водой, либо Наташа. Хотя она вряд ли с учетом работы. Это ведь я «люблю» уху по-чувашки из-за лености и брезгливости, а женщины, довольные взятыми у меня острыми ножами, чистили споро и тщательно.

Вот ведь как оно! Погуляешь по незнакомому острову без практически ничего, так и мусор полюбишь. Или простые ножи, как изысканные украшения.

Но и время они тратят немало. Едва не сделал им замечания по этому поводу. Сдержался, зачем с ними понапрасну ругаться? Пустой желудок сам скажет без слов, а Наташа, как я понял, женщина умная и практичная, не оставит мужчин без еды?

Сам отправился за дровами. Натаскал с помощью топора и растительной веревки — самоделки несколько охапок мелких и средних веток, потом направился на побережье, по следам былых кораблекрушений. За несколько сот лет (даже тысячелетий?) дров здесь набралось с лихвой. Я даже не знаю, какой это мир — мой или параллельный, но путешественников здесь было достаточно и тонули они регулярно. Жалко, конечно, зато нам дров досталось много даже без помощи окрестных лесов.

Правда, если говорить о дровах, то можно хвалить только количественно. И дело не только в поиске различных находок в виде холодного оружия и металлической посуды. Это, так сказать, вторичные результаты поиска. И даже не доски, которых я специально искал в преддверии строительства домика.

Сами дрова — брусья, старые сломанные весла, доски и обломки без точного предназначения были сырыми вдрызг. Относительно сухие я уже собрал и даже сжег. Что делать, сухими дрова являлись после устойчивой сушки на взгорьях берега, туда, где морская вода оказывалась не часто. С одной стороны, это было хорошо, дрова не мокли и под жарким солнцем становились сухими. Но из-за этого же дров здесь оказывалось исключительно мало.

А лесных дров из-за недостатка и мелколесья оказывалось весьма мало. И те же пальмы, пусть они были высокими и толстыми, но для костра не годились. Или я их так и не научился сжигать?

Приходилось таскать дрова с берега несколькими эшелонами по несколько сот метров. И только довольно сухие, то есть, которые можно было жечь даже на небольшом костре и которые долго держали угли.

Вот как!