Глава 14

Вид и звуки атаки немилосердно обрушились на сознание Бадена. Люди умирали от рук магов или тех, кто выдавал себя за магов. Они умирали по вине Ордена, который не желал или не мог остановить преступлений. От этих мыслей и от сознания собственного бессилия Бадена мутило, и он мчался в Излучину с яростью, которая граничила с отчаянием. Он понял, что рискует загнать коня, он слышал, как тяжко дышит бедное создание, но не мог заставить себя остановиться. Он чувствовал, что опередил Сартола, и знал, что это небезопасно. Но, слыша крики о помощи и видя огонь и дым, он забывал обо всем остальном.

Баден погнал коня по мосту, заметив, что атака на площадь только началась и южная часть деревни еще цела. Приближаясь, он обнаружил, что алые вспышки прекратились. Магистр поднял посох и, мысленно связавшись с летящей над ним Анлой, приготовился к бою. Съехав с моста, он круто повернул налево и поскакал на рыночную площадь. Навстречу ему неслась толпа, многие были ранены и обожжены. Но нападавшие на деревню как сквозь землю провалились.

— Где они? — заорал Баден.

Тот, к кому он обращался, лишь поднял глаза и отвернулся.

— Да я же хочу вам помочь! Где они?

— Там, сзади!

— Знаю, — сказал Баден словно сам себе. И только позже он осознал, что чье-то нежелание отвечать спасло ему жизнь.

Повернув на север, подавленно качая головой, Баден увидел два снопа света, уже направленных на него. Он едва успел отреагировать и чуть не погиб. Он прикрылся защитной завесой из оранжевого света, но один из лучей все же попал в правое плечо коня, и животное с почти человеческим криком рухнуло на землю. Упав с лошади, он беспомощно пролетел по воздуху и ничем не смог смягчить падение. Тяжело упав на бок, он прокатился по твердой пыльной дороге и остался лежать, мучительно пытаясь вспомнить, как надо дышать.

Услышав тревожные крики Анлы, Баден с трудом смог приподняться на здоровой руке. Выглянув из-за обугленного трупа лошади, он замер от ужаса. Магистр никогда не сомневался, что Джарид правильно пересказал свой сон о Тайме, но и не мог представить себе, что увидит все наяву. Здесь словно повторялся тот сон, и происходящее казалось невозможным.

К нему осторожно приблизились двое в зеленых плащах с капюшонами и посохами, увенчанными алыми цериллами. Впереди них со скоростью, странной для таких огромных размеров, летели две черные птицы с золотыми глазами, и когти их были в крови. Баден нашарил лежащий неподалеку посох и послал луч оранжевого света в ближайшего ястреба. Тот вовремя уклонился, но Баден этого и ожидал. Вторая вспышка, совершенно внезапная, ударила существо прямо в грудь. Баден услышал отчаянный вопль одного из магов, к ногам которого упали пылающие обломки черной птицы.

Держась поближе к земле, чтобы защититься от другого мага, Баден нацелился на второго ястреба, который напал на Анлу и гнал коричневую сову вниз. Анла была крупной птицей и, как все совы, искусным летуном и охотником, но Баден сразу понял, что перевес не на ее стороне. Другая птица была в три раза больше и столь же проворна. Они были так близко, что Баден не мог применить волшебный огонь без риска убить свою любимицу. Он закрыл глаза и послал Анле сигнал. Тут же она увернулась от ястреба и поспешила к Бадену. Большая птица последовала за ней, и Баден приготовился убить ее. Но ястреб, вместо того чтобы просто пролететь над Магистром, словно почуял ловушку и пронесся над мертвой лошадью, задев голову Бадена когтями. Было не то чтобы больно, но из раны хлынула кровь, заливая глаза. Утирая лицо, Баден заметил, что ястреб уже целится в его горло. С мучительным усилием он послал сноп оранжевого света в воздух и сбил птицу.

Магистр позволил себе мгновение передохнуть. Все кончилось. Он поднялся на ноги и тяжело оперся о посох, подозвал Анлу и направился к магам, обернувшись, чтобы убедиться, что сова спускается ему на плечо. Этот взгляд едва не стоил ему жизни.

На мгновение замерев, двое незнакомцев, лишенные птиц, а значит, и сил (по крайней мере если судить по тысячелетнему закону Волшебной Силы), опустили посохи и послали в сторону Бадена два красных световых потока, застав его врасплох. Баден смог еще одним мучительным усилием поставить заслон и упал на колени — настолько силен был удар. Ошарашенный, едва в силах что-то сделать, Баден отбил второй удар, и тут послышался топот скачущего во весь опор коня. Сартол, подумал он.

Он подумал, не предупредить ли товарища криком, но оказалось, что в этом нет нужды. Видя, как Сартол подъезжает и спешивается, странные маги переглянулись, и тогда тот, что был выше, что-то сказал, а другой повернулся к Сартолу и откинул капюшон. Оказалось, что у него черная борода, сломанный нос и глубоко посаженные глаза, которые расширились, словно он узнал Магистра. Он подошел, словно собираясь что-то сказать, потом остановился, и его глаза снова расширились, на этот раз с иным выражением. Баден поднял глаза на Сартола как раз тогда, когда тот направил посох на незнакомцев.

"Нет!" — закричал Баден, хватая Сартола за ноги и пытаясь сбить его. Но он был ранен и измучен и все еще стоял на коленях. Сартол пнул его коленом в грудь, повалив на спину, и снова повернулся к тем двоим. Баден силился подняться, но прежде, чем ему хоть что-то удалось, желтое пламя из посоха Сартола раздвоилось, пригвоздило незнакомцев к земле и тут же пожрало их.

Раздались ликующие крики, и тут же Бадена и Сартола окружили местные жители, благодаря Магистров за помощь и умоляя исцелить их раны.

Не обращая внимания на все это и на кровь, текущую по его лицу, Баден схватил Сартола за руку и силой повернул к себе.

— Во имя Арика, что с тобой? — заорал он, заглушая голоса горожан, озадаченно переводящих взгляды с одного Магистра на другого. — Ты убил их!

— Да, — холодно ответил Сартол, высвобождая руку. — Вопреки твоим наилучшим намерениям. А ты что, предпочел бы, чтобы я дождался, пока они убьют нас?

— Но они не этого хотели! Особенно когда ты приехал...

Серые глаза Сартола сузились.

— Не знаю, о чем ты. Все, что мне известно, — это то, что ты пытался помешать мне защитить этих людей. Мне это удалось, как бы ты ни старался, а теперь ты ведешь себя так, словно я убил твоих лучших друзей. — Он показал на толпу: — Смотри, все остальные меня одобряют. Может, сообщишь мне, почему ты против?

— Потому, что теперь мы не можем допросить их! Двое виновников были у нас в руках! Они могли сказать, кто их послал и зачем они все это делали, а ты их убил, и мы ничего не узнали!

— А ты хотел, чтобы я с ними поболтал, да? — Голос Сартола был абсолютно спокоен, и это сводило Бадена с ума. Кто-то в толпе хохотнул.

Баден пытался сдержаться.

— Конечно нет. Ты мог бы ранить их так, чтобы обезвредить, но оставить в живых. Вот чего я хотел.

— Хватит, Баден! Прекрати этот фарс! Ты хотел спасти их жизни, но я помешал, а теперь ты хочешь выставить свои действия в наилучшем свете. Не выйдет! Все видели! Он хотел помешать мне убить тех, кто напал на вас!

Многие кивали, гневно требуя смерти Бадена. Сартол обнажил зубы в торжествующей ухмылке:

— Он предатель! Надо арестовать его и вернуть в Амарид! Там его будет судить Орден!

Кто-то вцепился в Бадена сзади. Анла тревожно зашипела и взлетела в воздух. Лети, Анла! — передал Баден, боясь, что Сартол попытается убить ее. Лети! Мы потом найдем друг друга! Они с Сартолом смотрели, как она исчезает в ночном небе, потом Сартол снова повернулся к Бадену и отобрал у него посох.

— Не волнуйтесь, — сказал он людям, ухмыляясь и привязывая свой посох к седлу. — Без птицы и посоха он вам не навредит.

— Это не пройдет, Сартол, — тихо, но твердо сказал Баден. — Они, может, и поверят тебе, но Орден — нет.

— Не смеши меня, Баден. — Сартол понизил голос. — Конечно же, Орден поверит. У меня целая деревня свидетелей. Я спас этих людей, и они отплатят мне, помогая изобличить тебя в измене.

— Отвести его в тюрьму, Магистр? — спросил кто-то.

Сартол широко улыбнулся этому подтверждению своих слов.

— Да. И внимательно за ним приглядывайте. Он хитер.

— Вылечи наши раны, Магистр, — послышался другой голос. — Помоги нам найти выживших.

— Конечно, — сказал Сартол, не сводя глаз с лица Бадена. — Я здесь, чтобы служить вам.

Местные жители пошли с Сартолом на север, а Бадена трое мужчин потащили в тюрьму, находящуюся в южной части деревни.

— Что ты будешь делать, когда случится следующее нападение? — крикнул Баден вслед Сартолу. — Ты не можешь убить их всех! Правда однажды откроется!

— Всех — кого, Баден? Предатели, громившие Тобин-Сер, мертвы. Вот их тела.

Трупы все еще дымились на дороге.

— Ты хочешь, чтобы я поверил, что эти двое в ответе за все? Невозможно. Их должно быть больше, намного больше.

Народ слушал, осторожно поглядывая на обоих магов. Высказанная возможность чрезвычайно их обеспокоила.

— Уведите его! — приказал Сартол. — Он смущает и пугает вас, стараясь отвлечь от своего предательства! Не позволяйте ему этого! Да, казненные совершили немало преступлений, но это все длилось долго, и, возможно, они пересекали страну верхом. Но сейчас бояться вам нечего: маги мертвы.

Даже Бадену это показалось разумным. Более разумным, догадался Баден, чем то может быть на самом деле. И потом, с пятнами крови на лице он наверняка выглядел безумцем.

— Уведите его, и позаботимся о раненых. Бадена снова потащили в тюрьму, и он испробовал последнее средство:

— Это были не маги!

— О чем ты? — нетерпеливо спросил Сартол. — Конечно же, это были маги. Предатели, конечно, но посмотри на их плащи и птиц...

— Да, знаю. И цериллы. Но это еще не все свидетельства. — Баден окинул взглядом толпу и заговорил громче, чтобы все услышали. — Вы видели сражение и знаете, что я прав. Даже когда я убил их птиц, их силы сохранились.

Воцарилась тишина, потом некоторые закивали.

— Это правда, — сказала одна женщина, и другая подтвердила, что тоже это видела.

Баден взглянул на Сартола:

— Значит, они не связаны с Волшебной Силой!

Сартол молча ответил ему взглядом; он явно задумался.

— Может, ты и прав, — признал он. — Но какой бы силой они ни пользовались, они напали на этих людей, а ты пытался их защитить.

Красавец Магистр помолчал, позволяя всем оценить его аргументы. Лица людей стали жестче.

— Отведите его в тюрьму, — снова приказал Сартол, отворачиваясь и направляясь к обугленным руинам. — Довольно он выказывал свое лицемерие.

Бадена поволокли в тюрьму, и он понял, что на этот раз его стражей ничто не остановит.

Тюрьма находилась невдалеке от того места, где лежали трупы незнакомцев. Это было приземистое глинобитное сооружение, — словом, обыкновенная тюрьма. Узкие окна были зарешечены. В прихожей стоял простой стол и несколько стульев. Камер было восемь, по четыре с каждой стороны узкого коридора; от прихожей их отделяла толстая стена. В первой камере с правой стороны пахло вином и блевотиной и спал потрепанного вида молодой человек. Бадена заперли в камере напротив; те, кто его привел, ушли в привратницкую; оттуда доносился их тихий разговор. Время от времени они возвращались проверить, как там он, но это случалось нечасто. Из их разговора Баден понял, что местные стражи порядка были убиты во время погрома, и эти люди заменяли их до прихода Сартола.

Камера была маленькой, но на удивление чистой. Баден лег на жесткий тюфяк и принялся вспоминать, что произошло после появления Сартола. Он был уверен, что незнакомец в плаще узнал Сартола и собирался ему что-то сказать. А это могло означать лишь то, что Сартол предал Орден. Но у Бадена возникли подобные подозрения еще во время их странного разговора прошлой ночью. Теперь же больше всего его беспокоили люди, которых убил Сартол, и источник их силы. Очевидно, если птицы не помогали и не мешали им распоряжаться огнем, это были не маги. А раз это так, и представить себе невозможно, кто они и откуда.

Он долго размышлял об этом, пока не заснул. Его разбудил шум в привратницкой; знакомый, хотя и неизвестно откуда взявшийся здесь голос угрожал его стражам.

Измученный путешествием и еще не вполне оправившийся от ран, он проспал дольше, чем рассчитывал, и проснулся только от грохота копыт коней Сартола и Бадена. Солнце уже взошло, и Оррису пришлось подождать несколько минут, пока Магистры не скроются из виду, и только потом отправиться в путь. Хорошо еще, они не заметили его лошади, стоящей неподалеку. Приходилось держаться на безопасном расстоянии, и, как только Магистры появлялись в зоне видимости, он придерживал коня. Где-то через час, подъехав к Мориандралу, он принял дополнительные меры предосторожности: пересек реку, чтобы ее шум заглушил топот копыт.

До самого вечера он следовал за ними. В этот день было легче, чем раньше: раны заживали. Время сделало для него то, чего он не смог сделать сам, и только не заглушило тоску по Пордату.

Он собирался преследовать их до Леса Тобина и там расправиться с ними. Но тут он увидел вдалеке алые вспышки, немедленно сообразил, что это такое, и, прикрыв церилл, поскакал вперед, едва не обогнав Сартола. Только резвость коней Магистров и неподдельная спешка Бадена не позволили Оррису попросту примчаться в деревню, нарушив намеченный план. Строго говоря, он и не был уверен, что сможет нагнать Бадена, если решит сделать это. Поэтому он решил скрыть факт своего присутствия еще на некоторое время и посмотреть, как поступит Баден, прежде чем он пожертвует своим единственным преимуществом — анонимностью. Кроме того, он прекрасно понимал, что едва ли может в сложившейся ситуации самостоятельно предотвратить нападение.

Он прискакал на площадь после того, как Баден убил двух черных птиц, и едва не закричал, чтобы предупредить Магистра, когда увидел, что двое магов (или кем там еще они были) остались после этого в полной силе. И с удивлением и глубоким интересом он принялся наблюдать за действиями подоспевшего Сартола. Не знай он о предательстве Сартола, уж точно решил бы, что Баден пытается защитить преступников.

Но Оррис видел, что один из незнакомцев узнал Сартола и собрался с ним заговорить. Его не меньше, чем Бадена, возмутило, что Магистр учинил расправу безо всякого допроса. И тут Оррису пришло в голову, что он, возможно, слишком скоропалительно обвинил Бадена в измене. Против Сартола были слишком явные и страшные свидетельства, против Бадена — нет. Правда, они с Баденом не слишком ладили и тот уж очень усердно добивался этой злосчастной поездки, но само по себе это еще не свидетельствовало о его неверности Ордену. С другой стороны, то, что Транн неколебимо верил в своего друга, было немаловажно. Впрочем, как и сохранившиеся в памяти самого Орриса слова Бадена, произнесенные после того, как в Великом Зале было выбито оконное стекло: "Если здесь среди нас присутствует предатель, пусть он услышит: я найду тебя и уничтожу, чего бы мне это ни стоило".

Оррис считал себя, по крайней мере до гибели Пордата, сильным магом, и запугать его было непросто. Однако в тот день он был поражен выражением худого лица Магистра, произносящего угрозу. Покинув рощу, он постарался забыть об этом, иначе как можно было считать Бадена предателем? Но этой ночью, глядя, как Баден бился за свою жизнь с этими странными магами и их птицами, а потом противостоял Сартолу, Оррис усомнился в собственных подозрениях. Это было совершенно незнакомое чувство — сомнение в себе, нерешительность. Но со времени гибели Пордата его не раз поражала сложность и запутанность собственных чувств.

А это, возможно, объясняло его реакцию еще на один момент. Со времени Собрания он завидовал Элайне и Джариду. Легко сказать: совсем еще зеленые, мало что умеющие — каковы бы там ни были их природные возможности, — и вдруг участвуют в такой важной миссии! Он называя их про себя "детишками" и говорил о Джариде не иначе как "этот юнец". И вот сегодня он сам убедился, каким мощным даром видения обладал его юный коллега. Незнакомцы вполне подходили под описание "мага" из Таймы. Не то чтобы Оррис сам не обладал подобным даром, в конце концов, это свойство присуще любому магу, но то, что ему случалось предвидеть, никогда не сбывалось столь буквально и не касалось столь важных событий. Думая об этом, он сожалел о гибели двух молодых людей — не только потому, что в создавшемся положении пригодились бы их способности, и даже не потому, что они погибли страшною смертью. Ему хотелось извиниться, признать, что он был не прав по отношению к ним.

Он покачал головой. Опять какие-то непривычные чувства. Когда-то старший коллега сказал ему, что между утратой одной птицы и обретением другой происходит духовный рост и самопознание. Тогда он был молод и только что нашел Пордата, а потому не придал услышанному особого значения. Теперь оставалось лишь усмехнуться при воспоминании о собственном легкомыслии. Маг, имя которого он уже забыл, оказался совершенно прав.

Сартол вел жителей селения по главной улице к руинам их домов, а трое мужчин волокли Бадена в тюрьму, оставив трупы незнакомцев и их птиц без присмотра. Подождав, пока все разойдутся, Оррис тихо пробрался на площадь и вынул церилл, чтобы при его свете осмотреть обугленные тела. Одежда и лица убитых практически не сохранились.

Но останки птиц просто ошарашили его.

То, что казалось ястребом, вообще не было птицей. Во всяком случае, это не напоминало ни одно из знакомых Оррису живых существ. Перья были изготовлены из какого-то странного материала, который расплавился под воздействием огня, а потом снова затвердел. Этот материал чем-то напоминал золото или железо, но оказался значительно более легким и гибким; значит, он не был металлом, по крайней мере из числа встречающихся в Тобин-Сере. Изнутри существо состояло не из крови, костей и органов; там были металлические нити, кристаллы и стеклянные шарики. Когти и клюв были изготовлены из какого-то неизвестного металла — очень тонкого, прочного и острого как бритва.

Но самыми странными были глаза. Судя по тому, как действовали загадочные существа, они обладали способностью видеть, но глаза их не были настоящими. Огонь или удар о землю выбил их из глазниц, сквозь которые Оррис увидел все те же странные штуковины. Найдя на земле сам глаз, он понял, что это — плоский золотой кружок, помещенный в стеклянную основу.

Маг быстро прошел туда, где лежало второе создание; он уже знал, что найдет там, просто хотел лишний раз убедиться. Вторая "птица" была точно такой же. Она, конечно, походила внешне на ястреба, умела видеть, думать и предвидеть тактику противника, но представляла собой не что иное, как механизм. Люди создали ее для своих целей.

Но это были люди не из его страны. Искусство выделки превосходило все, что можно было увидеть в Тобин-Сере. У Орриса все это просто в голове не укладывалось. Он почувствовал сильнейшее беспокойство и принялся обыскивать дорогу в поисках других свидетельств, способных объяснить происхождение незнакомцев.

Заметив их посохи, Оррис подобрал тот, что лежал поближе. Издалека он выглядел примерно как его собственный, но при внимательном осмотре Оррис убедился, что первое впечатление обманчиво. Древко было оформлено под древесину, но, как и перья искусственных птиц, оно в некоторых местах расплавилось под воздействием огня. Кроме того, оно было слишком легким и плохо сбалансированным. Кристалл казался настоящим, но Оррис уже не верил своим глазам. Маленький квадратик, расположенный на древке прямо под кристаллом, привлек его внимание. Осмотревшись и убедившись, что поблизости никого нет, он направил кристалл в землю и нажал большим пальцем на квадратик. Тут же показался красный луч, сопровождаемый дымом, и посох вздрогнул в руке Орриса.

Маг быстро положил посох туда, где нашел его, стараясь совладать со своим страхом. Эти люди или тот, кто их послал, создали искусственных птиц и оружие, равное по силе волшебному огню. Такой враг представлял серьезную угрозу для Тобин-Сера, и даже Орден не мог гарантировать надежной защиты.

Глядя на посох и обломки птицы, Оррис пытался успокоиться и разобраться во всем. В начале весны он разговаривал со своим другом Кробом, купцом из Аббориджа, который регулярно приводил свой корабль в гавань на востоке Равнины Тобина. Как всегда, Оррис подначивал приятеля относительно постоянных междоусобиц, царящих в его стране, и вслух поражался, что народ Аббориджа не может взять наконец пример с мирных обитателей Тобин-Сера. Обычно Кроб относился ко всему этому весьма добродушно, но в этот раз не на шутку рассердился.

— Это не твое дело, маг! — буркнул он. — Мы сами разберемся со своими распрями, без вашей подсказки, понятно?

Ошарашенный Оррис вынужден был оправдываться:

— Да ладно тебе, я просто пошутил.

Светловолосый купец внимательно посмотрел на него:

— Знаю. Извини.

— У вас бывают стычки с чужестранцами?

— Ну иногда. — Кроб колебался, не зная, можно ли довериться магу. Много лет монархи предоставляли наемникам воевать за них и не рисковали своими подданными. И лорды, особенно не самые богатые, не имели возможности безрассудно обнаруживать свои территориальные притязания.

— Но что-то изменило это положение?

— У нас сейчас наблюдается большой приток наемников из Лон-Сера. Вообще-то это странно: воины Лон-Сера хороши, но тамошнее правительство строго смотрело на отток ресурсов, особенно военных технологий. Оно было просто помешано на этом. И вот почему-то их строгости пришел конец, и Абборидж наводнили люди, вооруженные какими-то ужасными штуковинами. Обычно наемники убивали наемников, а теперь они убивают наших людей и громят наши города.

— И что у них за оружие? — Интерес Орриса возрастал с каждой минутой.

— Да странное какое-то. Такого я еще не видел. Эти штуки мечут огонь умещаются в ладони, а могут наделать разрушений не меньше, чем таран. Боюсь я за Абборидж. Не нанять ли нам магов для защиты страны, как ты думаешь?

Кроб попытался засмеяться, обратить последнее замечание в шутку, но по глазам купца Оррис понял — ему отнюдь не до смеха. И вот, глядя на странные обгорелые останки, он почувствовал примерно то же, что чувствовал в тот день Кроб. Чужестранцы с каким-то запредельным оружием. Они убивали людей и громили поселения, и Оррис чувствовал себя не в силах противостоять им.

Маг повернулся и пошел туда, где лежала первая птица. Он думал о том, что же делать дальше. В общем, выбирать было особо не из чего. Если бы Пордат был жив... Но от сил Орриса сохранились лишь жалкие остатки, а события этой ночи недвусмысленно указывали, что надо срочно что-то делать.

Подойдя к останкам птицы, Оррис сразу заметил один глаз, но поначалу не мог найти второго. Тот лежал в пыли несколько поодаль. Оррис подобрал его и с изумлением рассмотрел, поражаясь совершенно неожиданной для предмета подобного назначения строгой красоте. Он сунул глаз в карман, надеясь, что Сартол не заметит пропажи.

При этой мысли он посмотрел на север и как раз вовремя заметил Сартола, возвращающегося в центр селения. Магистр был один; его сопровождали лишь конь и сидящая у него на плече большая сова. Прикрыв свой церилл, Оррис быстро вернулся в укрытие между двумя зданиями. Он видел, как Магистр осматривает тела; но его цель оказалась иной, чем у Орриса. Магистр поднял останки птиц и понес их к лошади, не рассматривая слишком внимательно. Оррис удивился, что Сартол никак не отреагировач на механическую сущность птиц, словно и не заметил ничего особенного. Странно, очень странно. Все это могло означать лишь одно: Магистр просто знал, с чем имеет дело.

"Убил бы тебя на месте, если б мог", — подумал Оррис, сжав зубы.

Сартол вынул из седельного мешка два одеяла и завернул в них останки птиц, а потом привязал узел к седлу. Так же он поступил и с посохами. Оррису стало худо, когда до него дошло, что Магистр хочет все это уничтожить. На его месте он сделал бы то же самое. Он бы убил незнакомцев и выставил Бадена предателем, а потом уничтожил бы все улики, способные разоблачить ложь, которую он собирался преподнести Ордену. Кто-то позвал Сартола, и тот спокойно обернулся на голос. Ну и владеет же он собой, подумалось Оррису. Сартол и местные жители немного поговорили и вместе ушли на юг. Оррис последовал за ними.

Гостиница, кажется, не пострадала, и Сартолу предложили остановиться там на ночлег. Магистр принял предложение, и Оррис помчался на задворки гостиницы, чтобы посмотреть в окна и выяснить, какую комнату занял Сартол. Скоро в окне комнаты на втором этаже загорелся фонарь, а через несколько минут окно открылось, и свет лампы потускнел ровно настолько, чтобы обнаружить слабое желтое мерцание церилла. Поняв, что Сартол лег спать, Оррис прокрался обратно на главную улицу и принялся смотреть, как с площади уходят последние жители. И только потом он тихо пробрался к тюрьме.

Ему очень хотелось освободить Бадена и при этом не столкнуться ни с кем из местных, но в создавшихся обстоятельствах это было невозможно. Так что он просто вошел в тюрьму. Двое стражей тихо беседовали, третий заснул.

Когда Оррис вошел, двое перестали болтать и вскочили. Один из них растолкал спящего.

— Кто ты? — В голосе крупного мужчины слышался страх, светлые глаза его отнюдь не излучали уверенности. — Чего надо?

— Магистр Сартол послал меня за предателем. Не бойтесь.

Стражи переглянулись в нерешительности.

— Он сказал, что до завтра они не уедут.

Оррис выдавил улыбку:

— Знаю, знаю. У нас изменились планы.

Тот, кто спал, растрепанный худой мужик, внимательно оглядел Орриса:

— Что-то я тебя не припомню.

— И я, — сказал большой. — Сначала посоветуемся с Магистром.

Он шагнул вперед, словно собираясь идти за Сартолом.

— Стоять! — приказал Оррис, ткнув в стражей посохом и из последних сил пытаясь заставить янтарный церилл угрожающе светиться. — Не хотелось мне этого, но придется так или иначе забрать заключенного. Можете умереть, защищаясь, или образумиться и утром рассказать все друзьям. Это ваш выбор.

Они замерли, и Оррис понял, что блеф сработал.

— Отдайте ключи! — приказал он. — Немедленно!

Третий, тот, кто до этого момента молчал, вынул ключи из кармана штанов и протянул их магу. Оррис кивнул и повел всех к камерам.

Баден был в первой же камере. На лбу у него темнела рана, лицо все еще было покрыто запекшейся кровью.

— Кажется, я рад тебя видеть, — сказал Магистр. — Думаешь, это правильно?

Маг бросил на него быстрый взгляд.

— Не уверен, — честно ответил он. — Но сейчас не время болтать. Эй, который ключ подходит?

Стражи мрачно посмотрели на него и промолчали.

Он снова нацелил на них посох.

— Ключ?!

Увидев, как они сжались, Оррис почти пожалел о своих действиях. По всей вероятности, эти люди потеряли дома и семьи, а он угрожал им, спасая человека, которого они считали виновным в своих бедах. Он даже не мог сказать с уверенностью, что понимает, что делает. Баден вроде как был предателем, которого этой ночью предал сообщник.

— Просто покажите мне нужный ключ, и мы уйдем, — сказал Оррис несколько мягче.

— Большой, с квадратной головкой, — сказал худой упавшим голосом.

Оррис нашел ключ, быстро открыл камеру и вывел Магистра в узкий коридор. Но прежде чем они ушли, дюжий страж крикнул:

— Зачем вам это? Почему — Излучина?

Оррису хотелось уйти молча, но Баден был другого мнения.

— Не знаю, почему вашей деревне суждено было пострадать, — мягко сказал он, — это знают лишь боги и те убитые незнакомцы. Но могу вас уверить, что я не предатель, равно как и этот мой друг: мы давно уже дали обет служить Тобин-Серу, и, что бы вы ни подумали, клятва до сих пор в силе. Верьте Ордену, это ваш лучший друг и надежда страны.

Оррис не понял, убедил ли он стражей, но прекрасно осознавал, что выведывать это нет времени.

— Пошли, Баден, — сказал он, схватил сухопарого Магистра за руку и потащил за собой.

Они быстро вышли на улицу и нашли за тюрьмой коня Орриса. Ведя его под уздцы, они тихо выбрались из деревни на равнину. Только когда они отошли от домов на безопасное расстояние, Оррис сделал знак остановиться.

— Спасибо, — сказал Баден вполголоса. — Сартол сообщил местным, что доставит меня в Великий Зал, но, боюсь, я бы не дожил до конца этого путешествия.

Оррис помотрел на него внимательно:

— Давай будем честными друг с другом. Я вытащил тебя из тюрьмы лишь потому, что знал о предательстве Сартола и о том, что не смогу в одиночку остановить его. Это не делает нас друзьями, более того, я не обязан доверять тебе. Но у меня не было другого выхода.

Черты Бадена стали жестче; он неторопливо кивнул:

— Понимаю. Так что же мне делать, Оррис? Доказывать верность Ордену? Предоставить тебе доказательства моей невиновности? Их у меня нет. Но тебе надо знать, что до этой ночи я сам считал тебя предателем и убийцей. Так сказал Сартол, и я ему верил.

— Но теперь ты знаешь, что это ложь, — спокойно сказал Оррис.

Баден поглядел на него с каким-то непонятным выражением лица.

— Я больше ничего не знаю, — сказал он неожиданно горячо. — Я словно иду во тьме — это очень непросто.

— Но ты сказал тем людям в тюрьме, что я не предатель.

— Я хочу верить тебе и, так же как и ты, не смогу в одиночку справиться с Сартолом.

— Значит, мы оба не доверяем друг другу, но нуждаемся в помощи, чтобы достичь общей цели. — Оррис покачал головой и усмехнулся: — Не слишком прочная основа для доверительных отношений.

Лицо Бадена оставалось мрачным.

— Вот именно, но, может, если ты мне расскажешь о том, что случилось в ту ночь в роще...

— Ты мне поверишь?

— Возможно. Попробуй; в сущности, нам нечего терять.

— Честный подход. Ладно, расскажу, только взамен я хочу услышать объяснение твоих действий.

— Разумеется.

Оррис помолчал немного, стараясь собраться с мыслями.

— Покинув тебя и Транна, — сказал он наконец, — я пошел искать Джессамин. Как раз подходя к лагерю, я услышал ее крик и побежал на него, но едва я добежал до рощицы, закричала Элайна и вспыхнул фиолетовый луч...

— А голубого огня ты не видел?

— Мм... да, конечно! Тогда я не придал этому особого значения, но голубой свет действительно видел. Ни у кого из наших не было голубого церилла. Что это могло быть?

— Ничего, — мягко сказал Баден. — Продолжай.

— Это ведь был Джарид, да?

Баден замялся:

— Пожалуйста, продолжай.

Оррису на миг захотелось сказать, как его опечалило исчезновение Джарида и Элайны и как несвое временно он осознал важность их присутствия в отряде. Но его отношения с Магистром не допускали подобной откровенности, и он продолжил рассказ:

— Услышав крик Элайны и увидев вспышки, я побежал туда. Но до меня донесся хруст ветвей — кто бы там ни был, он удирал с противоположной стороны рощицы. Тогда я помчался на поляну и увидел, как Сартол гонит Джарида и Элайну в Рощу Терона. Я схватился с ним и помешал продолжить преследование, но молодые маги убежали.

— И ты видел, как они вошли в рощу?

— Да. Ты что, рад этому?

— Знаю, это звучит странно. Когда Сартол сказал мне то же самое, я пришел в ужас. Но по мере того как я начал подозревать его, у меня возникла мысль, что он сам убил их и пытается отговориться.

Оррис покачал головой:

— Не знаю, уцелели ли они после встречи с Тероном, но уж Сартолу в руки точно не дались.

— Как и ты.

Оррис вскинул голову, но в тоне Магистра не было ничего напоминающего обвинение.

— Да, — просто ответил он. — С трудом. Он легко отбил мой огонь и едва не задавил меня своей силой. Он на удивление могуч, Баден. Такого я еще не встречал.

— О тебе он сказал то же самое.

— И что он еще сказал?

Баден помолчал, но недолго.

— В общем, он рассказал нам с Транном то же самое, только, по его версии, за Джаридом и Элайной гнался ты. Он вроде пытался остановить тебя, но ты оказался куда сильнее, чем он предполагал. Ты чуть не убил его. А еще у него была рана над глазом и ожог на ноге.

— Поцарапал его Пордат, а вот откуда ожог, я не знаю. Во всяком случае, я тут ни при чем. Может, это он сам.

— Не исключено. Тогда-то все выглядело вполне убедительно. Впрочем, его раны были не серьезнее твоих. — Он оглядел плечо и бок Орриса. — А почему ты... Ох, Оррис, извини меня, я должен был сразу понять. Сартол... убил твою птицу?

— Его сова, — с видимым усилием ответил Оррис. Он словно пришел в себя и оказался совсем беззащитным. Он не мог смотреть Бадену в глаза.

— Когда Анла вернется, можно я вылечу твои раны? — с сочувствием спросил Баден.

— Посмотрим. Они сами заживают, а у нас и без того хватает проблем.

Баден хотел было возразить, но не стал.

— Хорошо. Наверное, ты хочешь меня о чем-то спросить?

— Да. Я видел, как вы с Транном беседовали с Сартолом после моей стычки с ним, и казалось, что вы все в сговоре. А потом вы пошли строить погребальные костры для Джессамин и Передура, а Транн остался один...

— И ты решил, что мы с Сартолом в сговоре, а ритуал — это для того, чтобы обмануть Транна?

— В общем, да. Я решил, что вы поскакали на север, чтобы взять в свои руки власть над Орденом; у Сартола имеются большие возможности стать Премудрым.

— Знаю. Он предлагал мне стать его помощником, и это бы лишь подтвердило твои подозрения.

— И ты согласился?

— Я вообще ничего не ответил.

— Если бы ты стал его правой рукой, Сартол мог бы вообще наплевать на меня. Тебе доверяют все группировки внутри Ордена, и твое присутствие защитило бы Сартола от всяческих подозрений.

— Думаешь, поэтому он мне и предложил...

— Очень возможно. Помощник из тебя вышел бы превосходный.

— Но я к этому отнюдь не стремлюсь.

— Премудрый или никто, не так ли?

Баден усмехнулся:

— Уверяю тебя, я и без того доволен своей долей и отнюдь не стремлюсь к власти.

— Вот именно поэтому, в числе прочего, ты и нужен Сартолу. Более амбициозный помощник невыгоден.

— Возможно. Но, думаю, планы Сартола не ограничиваются захватом власти над Орденом.

— О чем это ты?

Магистр замялся, и это вызвало у Орриса улыбку.

— Ах да, — сказал маг со значением, — мы же еще не доверяем друг другу! Это несколько осложняет наше положение.

Они оба умолкли, погрузившись в собственные мысли. Наконец Баден прервал молчание:

— Мы зашли в тупик, и немного доверия друг к другу нам не помешает. В последнее время у меня возникало все больше подозрений относительно рассказа Сартола, а сегодня он вообще совершил нечто очень странное.

— Убил этих незнакомцев?

— Ты что, все видел?

— Да, мне показалось, что один из них хочет заговорить с Сартолом. Он его явно узнал.

— Согласен. У этих людей мы могли бы выведать многое, — например, почему Сартолу было важно убить их. — Глаза Бадена сузились. — Раз ты все это видел, то наверняка заметил, что гибель птиц не повлияла на их силы.

— Да, — мрачно сказал Оррис.

— И что ты об этом думаешь?

Оррис глубоко вздохнул:

— Это более сложный вопрос, чем ты думаешь, Баден. Когда тебя увели в тюрьму, мне удалось осмотреть их оружие и птиц. — Он умолк, не зная, как продолжить.

— И?

— Это все ненастоящее!

— Не понял.

— Я тоже. Даже не знаю, как все это описать тебе. — Он нетерпеливо теребил бороду. Баден пристально смотрел на него и был мертвенно-бледен. Ты здорово потрепал птиц, но крови не было. У них не оказалось перьев и костей — это какие-то странные механизмы из неизвестных материалов, легких, гибких и очень прочных. Когти и клювы у них металлические, и даже глаза ненастоящие. Вот такие. — Он достал золотой глаз и положил его в протянутую ладонь Бадена.

Магистр смотрел изумленно.

— Это глаз? — спросил он шепотом.

— Именно. Он выскочил, когда это создание ударилось оземь.

— Неудивительно, что Джарид не смог описать глаза птицы, которая ему привиделась. То, что он увидел, должно было выглядеть абсолютно противоестественно. — Он помотал головой, словно пробуждаясь ото сна, и вернул глаз Оррису. — И что, цериллы тоже были ненастоящие?

— Да. Посохи — из того же материала, что и птицы, и там какое-то приспособление вроде маленького квадратика. Если нажать на него, из камня вырывается огонь.

— Теперь понятно. — Баден долго смотрел в землю, потом снова обратился к коллеге: — Но как такое возможно? — В голосе его послышался страх. — Кто мог создать такие вещи?

— Никто в Тобин-Сере.

— Чужеземцы?!

— Иного быть не может.

— Чужеземцы... — Казалось, само слово звучит странно для Бадена. Он вздохнул: — Уж лучше бы и вправду это были предатели. Не знаешь, откуда они могут быть?

— Есть одна идея, — признался Оррис. — Но не более.

И он рассказал Бадену о своем разговоре с Кробом.

— Слишком уж много совпадений, — заключил он.

— Лон-Сер, — прошептал Баден. — Это дурные вести, Оррис. А другие улики, кроме птичьего глаза, у тебя есть?

— Нет. Я боялся взять больше, чтобы не вызвать подозрений у Сартола.

— И все это до сих пор лежит на улице?

— Нет. Сартол все забрал. Думаю, он хочет все это уничтожить.

Баден направился в Излучину.

— Нам нужны другие доказательства — хотя бы одна из птиц!

Оррис догнал его и схватил за руку:

— Нельзя, Баден! Он заметит! Он поймет, что я здесь, а ты сбежал!

— Но глаза не хватит, чтобы убедить остальных!

— Тебя же я убедил!

— Да, но только потому, что я сам видел все остальное. У Сартола есть свидетели, которые заявят, что я пытался спасти тех двоих. Нам нужно что-нибудь столь же убедительное.

Оррис не знал, что и ответить. Баден был прав.

И вдруг Магистр взглянул в ночное небо.

— Анла! — позвал он вслух. И тут же круглоголовая сова выплыла из темноты и села ему на плечо. Он погладил птицу и решительно взглянул на коллегу:

— Пойдешь со мной?

— Ну хорошо, — нехотя согласился Оррис. — Возьмем одну из птиц. Но сделает ли это нас союзниками?

Магистр долго смотрел на Орриса, потом произнес:

— Несомненно. — Он провел рукой по волосам. — Мы не очень-то ладили, верно? Ты думаешь, что я слишком самодоволен, а на мой вкус — ты слишком вспыльчив и нетерпим. Но нельзя, чтобы это отвлекало нас от более важных вещей. Тобин-Серу угрожает серьезная опасность, и ты правильно сказал на Собрании, что Орден стал слаб и пассивен. Если мы ожидаем, чтобы все члены Ордена действовали как один, надо отложить в сторону личные претензии. Нас с тобой объединяет дружба с Транном. Он доверяет тебе и уважает; он сохранил веру в тебя даже после обвинений, выдвинутых Сартолом. Во всей стране для меня нет никого важнее Транна и Джарида, и, если он столь высокого мнения о тебе, тому должна быть причина. — Он перевел взгляд на опустошенное поселение. — Сартола надо остановить, и, похоже, сделать это выпало нам с тобой.

Оррис мрачно усмехнулся:

— Это доставит мне большее удовольствие, чем ты думаешь. — Он немного успокоился. — Даже когда я думал, что вы с Сартолом в сговоре, ваша с Транном дружба удерживала меня. Я его очень уважаю и рад, что он верит в меня, даже вопреки навету Сартола. И если ты вместе со мной сразишься с изменником, я с радостью признаю, что ошибся в тебе.

Баден с явным облегчением улыбнулся. Но тут оба они услышали тревожные крики.

— Не нравится мне это! — сказал Баден, садясь на траву.

— Должно быть, кто-то нашел стражей. — Оррис тоже сел и прикрыл церилл. — Скоро они отправятся искать нас.

— Кулак божий! Нам нужна одна из этих птиц! — Баден покачал головой. Как они это обнаружили? Кто там зашел в тюрьму?

И тут, словно в ответ на его вопрос, по степи прогрохотали копыта коня. Выглянув из высокой травы, маги увидели, как в ночи быстро исчезает бледно-желтый церилл.

— Сартол! — сказал Оррис. — Не думал, что он ускачет до рассвета.

Но Баден кивнул:

— Конечно, мне следовало это предвидеть. Он не мог рискнуть и оставить меня на всю ночь. Я же мог убедить стражей в том, что он лжет, а может, он знал, что я сбегу. Он должен был убить меня этой ночью. — Магистр сделал паузу и ухмыльнулся. — Ты спас мне жизнь. Спасибо. — Он снова посмотрел на север, и глаза его были мрачны. — У Сартола есть все: птицы и оружие чужеземцев, посохи Премудрой и ее помощника и целая деревня свидетелей, убежденных в моем предательстве. — Он невесело усмехнулся: — У него даже мой церилл.

— И что теперь, Баден? — тихо спросил Оррис, не сводя глаз с бледно-желтого огонька.

— Не знаю. Возможностей у нас немного. — Баден не сказал больше ничего, но Оррис и так все понял. Один из них потерял птицу, другой посох. Даже пустись они в погоню, им не удалось бы остановить Сартола.

— Может, он чего-то не учел, — сказал Оррис, снова глядя на Излучину. — Какое-нибудь свидетельство, улику...

— Может быть. Но ты же сам сказал, что они нас ищут.

И тут же донеслись голоса и показалась толпа, движущаяся прямо на них. Люди несли факелы и были вооружены.

Оба мага пригнулись еще ниже, и Оррис беспокойно посмотрел на своего коня. Жители деревни должны были вскоре заметить животное.

— Что делать теперь? — прошептал он.

— Не знаю. Ты меня спрашиваешь?

— Прекрасно! Значит, думать буду я. — Он немного поразмыслил. — Может, нам стоит вернуться в деревню и еще раз обыскать улицу? Баден покачал головой:

— Откуда ты знаешь, что там никого нет?

— Вот поэтому я тебя и спрашиваю!

Баден рассмеялся:

— Да, ты прав. Пошли-ка обратно в деревню.

Пригнувшись и осторожно ведя лошадь по высокой траве, маги окольным путем вернулись в Излучину.

На улицах было пустынно, и удивляться этому, в общем, не стоило: многие жители погибли. Бадена искало, очевидно, практически все уцелевшее взрослое население.

Оррис заставил церилл слабо светиться, как раз настолько, чтобы осмотреть улицу стоя на четвереньках. Без церилла Баден вынужден был пользоваться глазами Анлы; с закрытыми глазами он стоял посреди улицы, пока сова осматривала окрестности.

Они ничего не нашли рядом с телами чужестранцев и быстро направились туда, где лежала лошадь Бадена. Оррис и там не заметил ничего необычного. Но только маги собрались уйти, как заметили какой-то маленький и темный предмет. Он почти утонул в пыли, но Оррис сразу догадался, что это: маленький кусочек материала, из которого были сделаны птицы. С краю он был оплавлен, но в целом сохранился прилично.

Оррис позвал Бадена полушепотом. Магистр же подошел и наклонился.

— Что это?

— Из него были сделаны птицы. Это одно из перьев. Смотри, какое легкое и гибкое.

Магистр кивнул; глаза его расширились. Он покрутил кусочек в руках, пытаясь согнуть его и растянуть.

— Это немного для доказательства, — признал Оррис, — но если смотреть внимательно, то хватит.

— Возможно. — Баден говорил не так уверенно, как хотелось бы его коллеге. — Продолжим поиски.

Оррис кивнул, и Баден сунул улику в карман. К сожалению, им больше не удалось найти ни одного фрагмента.

— Но это лучше, чем ничего, — сказал Оррис, когда Баден достал кусочек пера из кармана и снова внимательно рассмотрел.

Баден покачал головой:

— Боюсь, этого все же мало. Не отрицаю, я в жизни ничего подобного не видел, и не подвергаю сомнению твой рассказ. Но нам надо убедить Орден, а это непросто. Тем более если Сартол будет доказывать мою измену. Надо показать им золотой глаз и это... не знаю что, и добиться, чтобы они представили себе создания, думающие, видящие и летающие подобно ястребам. А это немало, не правда ли?

— Согласен. Но выбора у нас нет. — Он вздохнул и пристально посмотрел в глаза Бадену. Он терял терпение и всеми силами старался держать себя в узде. — Я нарушил Закон Амарида ради тебя, Баден. Я запугал тех людей и запер их в камере. — Баден хотел что-то сказать, но Оррис поднял руку: Знаю, это был мой личный выбор, но теперь у нас одна судьба. Как Магистр ты будешь выступать от нашего имени на процессе, и если ты не веришь в возможность убедить Орден, то мы пропали. Так что у тебя есть десять дней, Баден, — ну или неделя, если мы сможем достать второго коня, — чтобы придумать, как нам добиться своего. Вот так-то.

Баден сердито посмотрел на него и долго молчал что-то явно обдумывая. Наконец он кивнул утвердительно.

— Надо идти, — сказал Оррис уже почти спокойно. — Скоро они вернутся, а Сартол здорово от нас оторвался.

Маги двинулись в путь. Они решили, что на другом берегу реки им будет безопаснее, но только они перешли мост, как увидели факелы. Там их тоже искали. Но, к счастью, крестьяне были достаточно далеко и не заметили беглецов. Оррис прикрыл це-рилл, и они с Баденом, пригнувшись, направились на запад, собираясь обогнуть толпу и продолжить путь в Амарид.

Но прошли они недолго. Оглянувшись назад, чтобы прикинуть расстояние, Оррис увидел нечто столь неожиданное и великолепное, что чуть не заплакал от радости. На другом берегу к Излучине приближались три всадника с цериллами — бурым, лиловым и голубым.

Загрузка...