Сын Тишайшего-5

Глава 14

— Садитесь. Чего встали как вкопанные?

Троица разных, но чем-то похожих мужчин перестала мяться у двери и быстро заняла места за столом для совещаний. Немного запнувшись, к нам присоединился Карион Истомин.

По идее, их замешательство логично. Ведь рядом со мной расположились канцлер Яков Одоевский и вице-канцлер Алексей Лихачёв. Как-никак два важнейших чиновника страны. Формально вслед за главой Совмина идёт председатель Сената. Но эта вакансия сейчас свободна в связи с отставкой князя Никиты Приимкова-Ростовского. Компромиссная фигура смогла продержаться в боярском гадюшнике полтора года и решила, что здоровье важнее. Ко всему прочему в начале года умер заместитель председателя и его тёзка — Никита Одоевский, отец канцлера, на котором и держалась вся работа. Ко всему прочему преставился московский голова Михаил Головин. Как бы забавно это ни звучало.

Только мне невесело. Сейчас вокруг трёх освободившихся мест идёт борьба похлеще любых интриг Мадридского двора. До политических убийств благо не дошло, но придворные группировки сцепились основательно. Я потому свинтил на войну, чтобы вельможи разобрались сами и перестали мучить царя доносами. Надоели! Хотя кого винить кроме себя? Это мне в голову пришла замечательная идея разбавить привычную ситуацию, создав сразу несколько центров силы у трона. Потому и сёстры чаще выходили за представителей конкурирующих родов. По итогу всё так запуталось, что я сам не знаю, к какому лагерю относятся мои министры и родственники. Надо будет вникнуть в детали, ибо глупо пускать такие дела на самотёк. А то некоторые шибко умные уже начали подбивать клинья к моим сыновьям и детям Ивана. Понятно, что воздействие пытаются оказать через Анну и Марию Одоевскую.

Ничего, будет, чем заняться поздней осенью и зимой. Сейчас на повестке дня другой вопрос. Для этого я сначала пригласил глав правительства, чтобы разъяснить кое-какие мелочи, а затем вызвал остальных гостей.

Тогда в кабинет зашли силовики — глава Тайной канцелярии Башмаков, командующий ВВ Дунин и руководитель разведки Гаврилов. Четвёртым человекам, казавшимся белой вороной среди этой троицы, оказался начальник отдела печати моей канцелярии Истомин. Поэтому присутствующие с удивлением взирали друг на друга. Только Одоевский с трудом сдерживал улыбку, так как в курсе причины совещания. Мы с ним давно провели мониторинг ситуации и решили, что пора начинать действовать. Хотя князь сомневался в предложенном мной плане.

— Давайте сразу к делу. Я собрал вас для обсуждения важного вопроса, который нам предстоит решать в будущем. На юге дела складываются благоприятно, поэтому надо двигаться дальше. Надо утвердить проект, что мы будем делать с Речью Посполитой.

Повисшее молчание и застывшие лица — хорошая демонстрация того, что собравшиеся думают об умственных способностях царя. Никто не собирается осуждать соратников. По их мнению, я не закончил войну с Портой и решил полезть на ещё крепкого, но слабеющего соседа. И такая реакция мне понравилась. Усмехнувшись, продолжаю выступление.

— Наш вековой враг разлагается с поразительной скоростью. А на захваченных им землях живут миллионы православных, которых низвергли до состояния скота. Если они не сменили веру, конечно. Но давайте без фарисейства и прочей лжи. России нужны земли, люди и богатства Польши. Присоединив к себе Великое княжество литовское, мы получим просто огромные ресурсы. На польские владения, кроме Галиции, Волыни и Подолья, я не претендую. Есть ещё карпатские земли, населённые русинами, которые мы скоро отобьём у османских вассалов. Это другая история. Литву мы тоже захватим, здесь вопрос во времени. С вменяемой частью знати постараемся договориться, а простой народ вернём в истинную веру. Сейчас надо обсудить важный, но почему-то безразличный для многих вопрос. Что делать с жидами?

Снова молчание, вызванное непониманием. Большая часть русских пока не сталкивалась с евреями. За исключением войск и чиновников, находящихся на Правобережье Днепра. С левого берега этот народ выслали ещё в 1667 году после присоединения Чернигова. Однако указ частично саботировался помещиками и казацкими старшинами, которым были выгодны арендаторы и шинкари. Но после моего прихода к власти ситуация резко изменилась. Постановление Алексея Михайловича пришлось выполнить в кратчайшие сроки. Нарушители же поехали в разные стороны, иудеи на запад, а православные за Урал. Те, кто не успел сбежать загодя, конечно.

Семь лет назад никто не понял моих жёстких действий, добавивших России врагов среди верхушки казаков и шляхты. Я сослался на выполнение закона, и народ вроде поверил. На самом деле ситуация в бывших русских землях, захваченных литвинами, просто ужасная. Православный народ находится под двойным гнётом и не может поднять голов. Мало того что знать давно ополячилась и большей частью сменила веру. Магнаты и шляхта, ранее вполне себе русские люди, ныне забыли про свои корни. Более того, к этому добавилось презрение к собственным крестьянам. Мужику и так нелегко, а здесь дополнительный пресс.

Из-за жадности или подлости, многие помещики сдают свои земли в аренду евреям. Для последних крепостные к не просто чужаки и иноверцы, они ещё источник дохода, который можно не щадить. Я даже могу понять извращённую логику пришельцев, мол, ничего личного, просто бизнес. Только любой нормальный православный не примет откровенного издевательства над единоверцами. Селян нивелировали даже не на уровень скота или рабов, всё гораздо хуже. Животных с собственными работниками принято кормить и беречь. Но кому интересны жизни какого-то быдла, ставшего дойной коровой? Дошло до того, что арендаторы-иудеи запрещают православным крестить детей, венчаться и отпевать покойных. У входа в церковь могут стоять нанятые охранники, не пускающие желающих помолиться, если за ними долг. При этом недоимку могут банально выдумать, лишь бы выкрутить несчастному руки. Будешь возмущаться — получишь по морде или плетей. Задумаешь сопротивляться, то сразу прискачут гарные хлопцы, которые могут и убить. Заодно ограбят до нитки, жену и дочерей изнасилуют, а сыновей продадут в рабство. Для профилактики, конечно. Дабы остальным неповадно было.

Добавьте к происходящему беспределу самое настоящее ОПГ, действующее на территории ВКЛ. Речь о целой сети шинков и трактиров. Первые целенаправленно спаивают людей, часто продавая всякий шмурдяк в кредит, загоняя их в тотальную кабалу. А вторые занимаются откровенной контрабандой и скупкой краденого. Судя по донесениям разведки, трактирщики сотрудничают с разбойниками и казаками, не чураясь работорговли. Ко всему прочему на порабощённых русских землях начало процветать ростовщичество. Мне плевать, что в долгах оказывается шляхта. Но ведь живодёры будто плесень поразили и опутали своим отвратным мицелием, чуть ли не каждую деревню.

Никогда не мог понять логику панов. Предположим, так они гноили православных. Ещё и нашли удобную иудейскую прокладку, дабы спихнуть на неё всю ответственность за произвол. В ответ получали постоянные восстания с чудовищными по жестокости казнями целых шляхетских семейств, невзирая на пол и возраст. А евреев казаки Хмельницкого попросту уничтожили на огромной территории от Переяслава до Львова и от Бобруйска до Брацлава. Естественно, часто под раздачу попадали люди победнее и не причастные к преступлениям, а верхушка вовремя сбежала или отсиделась за стенами городов.

Хорошо. Восстание закончилось, Гетманщина вошла в состав России, затем снова вышла, потом присягнула турка. Рабочий момент для этих земель. Но польская знать ничему не научилась. На Правобережье потихоньку вернулись евреи, занявшись прежним промыслом под крышей панов и казацких старшин. Какие-то послабления произошли, например, православной бедноте не запрещали посещать церковь, но финансовая удавка только усилилась. Поиздержавшаяся шляхта отдавала на откуп всё новые промыслы и сбор налогов, а их друзья-арендаторы с радостью выжимали из мужика последнее. Ну и спаивание приняло совершенно чудовищные формы. Неужели никто в Речи Посполитой не задумывался, что власть в стране постепенно переходит пришлым ростовщикам и торгашам, заработавшим состояния на глупости шляхты? Ведь это можно определить по налоговым отчётам.

По приказу, отданному ещё шесть лет назад, моя разведка проводит мониторинг ситуации в Литве. Самое забавное, что наиболее точные данные сотрудники Гаврилова просто покупают у секретарей Сената Речи Посполитой. И ситуация выглядит печально.

Православное население не просто эксплуатируется самым жутким образом. Его откровенно выдавливают на низшую социальную ступень. Например, на территории Витебского, Полесского, Могилёвского и Минского воеводств ещё есть купцы, мастеровые или владельцы мельниц православного вероисповедания. То уже в Гродненском, Новогрудском и особенно Волынском явный перекос в сторону католиков с иудеями. Причём в коронных землях ситуация совершенно противоположная. Никто не мешает тем же немцам спокойно заниматься любым делом. Значит, процесс выдавливания имеет искусственные корни. Кому-то очень нужно, чтобы народ деградировал. Может, паны думают, что так его легче держать в узде? Или они просто не могут понять, что иезуиты, натравливающие католиков на православных, действуют строго в своих интересах. На проблемы Польши им плевать с высокой башни.

Евреи в этой схеме выступают инструментом в чужих руках. Однако подобная ситуация долго продолжаться не может. Понятно, что я обладаю послезнанием из будущего, но нельзя относиться к местным жителям с пренебрежением. Может, здесь нет анализа в классическом виде, зато хватает умных и хитрых людей с колоссальным практическим опытом. И они должны понимать, что шляхта теряет власть. Незаметно и постепенно экономика Речи Посполитой попадает в зависимость от иудеев. Пусть процесс растянется на сто лет, да и за многими ростовщиками и купцами стоят магнаты. Всё это временно. Польская знать разобщена и может противостоять только врагу внешнему. Взять тот же «Потоп[1]», когда страна собрала все силы в кулак и переломила, казалось, безнадёжную ситуацию. Это была поистине героическая война.

Только шляхта не заметила, как её восточные рубежи постепенно захватывает враг внутренний. Мне неизвестно, как бы богатеющие евреи уживались с деградирующей шляхтой, останься Речь Посполитая на карте мира. Знаю одно: в России иудейские купцы и ростовщики сначала прибрали весомую часть экономики губерний, расположенных в черте оседлости. А уже с середины XIX века вышли на имперский уровень, особенно хорошо нажившись на строительстве железной дороги, винном откупе, торговле и ростовщичестве. При этом они активно использовали коррупцию и круговую поруку, выдавливая из бизнеса конкурентов. Со старообрядцами у евреев ничего не получилось, например, на Волге их не было. Зато они взяли своё в других регионах. Русская власть тоже пассивно взирала на творящиеся преступления. В нынешней Литве ситуация очень похожая. Только магнаты собственноручно отдают контроль над весомой частью страны.

Я спокойно отношусь к любой национальности, но категорически против диаспор или объединению различных общин, особенно религиозных. Они убивают конкуренцию, криминализируют экономику и в итоге ослабляют государство. Если, конечно, какая-то этническая группа не захватит целую страну, как получилось с США моей реальности. Или взять объединение английской элиты с голландско-еврейскими банкирами, произошедшее в Великобритании конца XVIII века. Эти страны, наоборот, усилились и делают с миром, что хотят. При этом собственные граждане там стали расходным материалом, которых могут попросту заменить на мигрантов. Нам такого счастья не нужно, так во главе угла моей программы преобразования России — благополучие её жителей.

Именно поэтому из захваченных городов и селений Причерноморья выселены почти все армяне и греки. Евреи сбежали сами. Они представляют собой сплочённые группы, организованные по религиозно-национальному признаку, и вряд ли быстро вольются в русское общество. Вернее, мне точно известно, что этого не произойдёт до начала XX века.

Понятно, что я мог попасть в параллельный мир, на который оказал сильнейшее влияние. Однако здесь все исторические процессы идут примерно по похожему же сценарию. Если не оказывать влияния, например, убив Оранского или подтолкнув Швецию к войне на стороне антифранцузской коалиции, то события постепенно выровняются и вернутся в прежнее русло.

Поэтому моя задача как можно сильнее запутать происходящее. Пусть это будет неуправляемый хаос, лишь бы подальше от границ России. И еврейский вопрос в ближайшее время станет ключевым. Разведка уже доносит, что иудейские купцы пытаются всеми правдами и неправдами вернуться в Гетманщину, особенно их интересует Киев, Чернигов и даже Самар-городок.

Мы пока отслеживаем все телодвижения переговорщиков, пытающихся подкупить русскую администрацию. Чуть позже последует реакция, очень жёсткая. Откровенно мутному элементу там не место. Русло Днепра, особенно южнее Киева — стратегический район, где решается судьба страны. В случае неудачи ничего страшного не произойдёт. Просто кому-то из моих преемников придётся доделывать работу, теряя людей и огромные ресурсы. Поэтому нам без надобности эдакий троянский конь, привыкший исключительно паразитировать, но ничего не производить. Если кто-то из евреев захочет наняться в совхоз, на мануфактуры или заводы, то милости просим. Но арендаторы-кровопийцы, ростовщики, торгаши и шинкари мне не нужны. Скажу более, кто из них не успеет сбежать после воссоединения русских земель, ждёт виселица. Проблема в том, что население большинства городов Литвы на треть или половину состоит из представителей этого народа. Большая часть которого, не участвует в мутных схемах. По крайней мере, напрямую. Однако им придётся заплатить за преступления верхушки диаспоры. Хотя части простых людей будет предоставлена лазейка.

Пока я размышлял о новой проблеме, присутствующие внимательно читали сжатый, но детальный доклад о положении дел в восточных воеводствах Речи Посполитой. Судя по сосредоточенным и даже удивлённым лицам, полученная информация стала для многих откровением. Одоевский изучал отдельный документ с моим прогнозом про общее положение дел в Европе и предполагаемую реакцию России. Никто не собирается менять первоначальный план. Наш главный враг — османы. Я не успокоюсь, пока не сломаю магометанскому хищнику хотя бы передние лапы. Лучше отрубить ему голову, но последние события вернули меня к реализму.

С Речью Посполитой сложнее и одновременно легче. Мои знания истории позволили вспомнить, что Пётр договаривался о войне со Швецией с новым польским королём после Великого посольства. Точную дату не помню, но это минимум 1698 год. Значит, у нас есть ещё восемь лет. Насколько я помню, до начала Северной войны, которой в этой истории не будет, Варшава сражалась только с османами. Другим европейским странам до неё не было дела. Уважаемые люди занимались более важными делами. И нам не стоит пока лезть на запад, лучше заняться диверсией.

— Получается, жидовские торгаши начали овладевать православным краем? Они и поместья за долги забирают? — Башмаков первым прочитал доклад и задал вопрос, — Ведь в Польше земля принадлежит шляхте, как и у нас. Это что же получается? Пришлые иноверцы станут хозяевами земли? Как такое возможно?

— Поместья и прочее заложенное имущество должников продадут другим землевладельцам. Либо должник вынужден будет отдать заёмщику буквально всё: сбор податей с крестьян, мельницу, леса и иные угодья. То есть настоящим хозяином станет жид-ростовщик, прикрывающийся дурачком-паном, которому будут подбрасывать какую-то мелочь. Но это редкий случай. Зачем торгашам злить знать? Нынешнее положение их полностью устраивает. Почти в половине хозяйств посажены арендаторы-иудеи, выжимающие из мужика все соки, отсылая шляхте оговорённую сумму.

Присутствующие дружно кивнули. Только страдания крестьян им безразличны. Речь о корпоративной солидарности с польской знатью. Ведь получается, какие-то безродные чужаки могут захватить землю, что не вписывается в дворянскую картину мира. В России косятся на выделение земли иностранцам, даже доказавшим своё благородное происхождение. Ведь с поместьем полагаются русские крепостные, что неправильно. Рабов может иметь только свой, православный. Массовую практику награждать иноверцев именьями начали при Петре, после присоединения Прибалтики и вхождения остзейского дворянства в элиту страны. У первого императора и евреи-выкресты получили дворянство. Сразу вспоминается генерал Антон Дивиер и вице-канцлер Шафиров, подтянувший за собой нескольких соплеменников[2], создав небольшую диаспору. Как же без этого?

— Тогда зачем нам беспокоиться? В России жидов нет, их выслал ещё твой батюшка, государь, — произнёс Лихачёв, который вдруг вскинулся, будто от удара током, — Или ты задумал идти на Литву? Прости, что перечу. Не выдержим мы две войны! Вернее, если поднатужиться, то… Придётся закрыть многие проекты, поднять налоги и пошлины. Ещё потребуется дополнительный рекрутский набор и новые магазины на западной границе. Здесь лучше спросить Барятинского. Моё дело обеспечить поход деньгами, только их нет. Но сразу предупреждаю, провизии и амуниции ещё для одной армии у нас нет.

Это хорошо, когда тебя окружают соратники, способные говорить правду, отстаивать своё мнение и указывать на ошибки. С подпевалами, готовыми поддержать любую задумку правителя, страну ждут одни неприятности. Судя по лицам собравшихся, все поддерживают мнение вице-канцлера.

— Не переживай, Алексей Тимофеевич, — улыбаюсь напряжённому фавориту, — Воевать мы будем строго с султаном и его вассалами.

Народ тут же закивал, мысленно выдохнув, убедившись, что царь-батюшка не повредился рассудком от локальных успехов. Всё-таки велика сила инерции. Русская знать до сих пор воспринимает поляков, как сильнейших противников. Кроме моих генералов, конечно. Они прекрасно понимают, что мы ушли на десятилетия вперёд даже от ведущих европейских армий, а соседям нас не догнать никогда. Польская артиллерия гораздо слабее русской, нормальной пехоты у панов нет, а её некогда грозную кавалерию мы просто расстреляем на подходе, а затем переколем штыками. Морткин недавно начал изучать построения, дабы пехотинцы могли противостоять коннице. За образец взяли греческую фалангу. Слово «каре», то есть квадрат, уже применяемый французами и некоторыми другими европейскими армиями, не прижилось.

Ларчик открывался просто. На Западе в квадрат строится вся армия, которая теперь способна противостоять атаке кавалерии, но лишилась мобильности. Тем не менее это прорывной способ, хотя не самый популярный. Хорошо, что европейцы пока не внедрили штыки. Это затормозило развитие нового построения. А мой зять после многочисленных намёков, додумался до применения сразу нескольких фаланг. По нашим расчётам, проведённым после манёвров на юге, получается страшная сила. Только людей придётся переучивать и синхронизировать действия пехоты с артиллерией. Ничего, годика через два-три османы получат такой сюрприз, после которого будут долго икать и харкать кровью.

Касаемо поляков, то они остались в середине XVII века, а русские шагнули на семьдесят-восемьдесят лет вперёд. Речь об армии, конечно. Несмотря на ненормальное государственное устройство, экономика соседей достаточно сильна. Речь Посполитая является мировым лидером по экспорту зерна. К тому же магнаты вывозят лес, дёготь, поташ, кожу и прочее сырьё, используя удобное расположение Вислы, Немана и Западной Двины, охватывающих самые развитые земли королевства. А в Верхней Силезии и Краковском воеводстве весьма развита металлургия и различные производства. Поэтому не надо недооценивать потенциал соседа.

У католиков мало шансов против России, которые совсем пропадут после смерти Яна Собесского, безусловно, талантливейшего правителя и полководца. Пшекам не повезло, что Федя умеет ждать и предпочитает воевать чужими руками. Они мне ещё заплатят за все унижения и истребление православных!

— Но и про исконные русские земли, захваченные Литвой и Польшей забывать нельзя, — продолжаю речь, рассматривая карту западной границы России, висящую на стене, — Глупо не воспользоваться возможностью, когда враг ослаб, а наше дело правое. Я бы сказал, что это святая миссия по воссоединению всех ветвей русского народа!

Вышло слишком пафосно, но соратники дружно кивнули вслед моим словам. В нынешней России пока нет экспансионистских планов об обязательном присоединении русских княжеств, захваченных Литвой после Батыева нашествия. В основном притязания царей ограничивались Смоленском, Витебском и Полоцком. Два последних города, кроме стратегического расположения, очень выгодны для торговли. Народ здесь мыслит прагматично, а не строит наполеоновских планов. Ничего, теперь у них есть я. Ха-ха!

— Государь, ты ведь уже придумал новый проект. Что мы будем делать? — Лихачёв, как самый занятый, решил направить беседу в русло конкретики.

— Необходимо ударить по прогнившим опорам, на которых держится государство под названием Речь Посполитая. Коронные земли меня не волнуют. Наша задача — подготовить отторжение русских земель, но, можно подумать, о Виленском, Ковенском и Инфлянтском[3] воеводстве, а также ослабевшей Курляндии. С немцами, конечно, сложнее. Пусть они и считаются вассалами Польши и не входят в Священную Римскую империю, зато есть Швеция. Придётся договариваться с Карлом или скорее с его наследником, — судя по удивлённому взгляду Одоевского, он не ожидал подобного размаха, — Поэтому пока предлагаю сосредоточиться на приграничных землях и начать работу, которую правильнее назвать расшатывание.

Машу рукой вездесущему Савве и тот быстро налил мне морсу. Собравшиеся взирали на всё с сосредоточенными лицами, ожидая продолжения.

— Мы должны ударить по врагу с неожиданной стороны. Нужно потихоньку возбуждать ненависть простых православных к живодёрам вроде арендаторов, управляющих и помещиков, дерущих с человека три шкуры. Одновременно надо убедить людей, что Россия освободит их не только от поборов, но и от крепости.

Мои слова явно встречены с осуждением, хотя присутствующие умеют скрывать эмоции. За годы у власти я научился считывать эмоции. Сейчас снова сработала корпоративная солидарность. Всё-таки аристократия и высшее дворянство — это часто надгосударственное устройство. Для них неприемлемо покушение на права знати даже в другом государстве. А здесь ещё Литва, где у многих хватает родни. Только я измеряю ситуацию с точки зрения пользы России, а не какой-то группы.

— Главное — не спешить и подойти к вопросу, изучив его всесторонне. Для начала надо определить дружеские или нейтральные магнатские и шляхетские рода. До них нужно донести, что они сохранят землю и имущество только при безоговорочной поддержке России. Лучше вернуться в православие, но это дело добровольное. С частью литвинских знатных семей мы уже начали работать, — Гаврилов кивнул, подтверждая мои слова, — Надо переходить к остальным.

Снова делаю пару глотков морса, уж больно пить хочется. Прелестницы выжали из меня вчера все соки. Надо восстанавливаться перед очередным секс-сражением.

— Если кратко, то нам необходимо подготовить почву к приходу России и сведению к нулю возможных потерь нашей армии. В этом нам поможет восстание, должно охватить всю Литву, включая Волынь. Желательно начать его в одном воеводстве и продвигать далее. Например, из Витебска в Минск с Могилёвым и далее на юго-восток. Получится эдакая управляемая волна, сносящая всё на своём пути, — поднимаю указательный палец правой руки, пресекая реплику Одоевского, — Речь идёт о ненужных нам людях. Городки, сёла и прочее имущество должно остаться на месте без лишних разрушений. Пусть народ сожжёт поместья и дома наиболее ненавистных панов с арендаторами, выпустив пар. Остальные действия будут проходить под наблюдением наших людей, коих надо начать готовить уже сейчас. Армия может не успеть, если восстание полыхнёт слишком сильно. Зато небольшие отряды можно раскидать по важнейшим направлениям. Они остудят пыл мстителей и направят их злобу на другие цели. Зачем мне выжженная земля?

Такое развитие событий точно не понравилось собравшимся, кроме Дунина. Иван давно сделал свой выбор, перейдя из католичества в православие. И этот шаг был осознанным, хоть и дался шляхтичу с трудом. В первую очередь из-за отца, проклявшего сына. Глава ВВ затаил обиду и жаждет посмотреть на плевавших ему вслед, когда на их земли придёт русская армия. Ещё мой боевик давно выполняет особые поручения в Литве, устраняя слишком наглых помещиков, пытающихся шалить в наших пределах. Сначала ребята поймали несколько шаек, действовавших в Смоленской и Псковской губернии. Затем им пришлось наведаться в гости к заказчикам, спалив десяток поместий и вырезав их обитателей. Одного подстрекателя закололи в собственной усадьбе недалеко от Вильно. Другого демонстративно отравили в Минске. С тех пор образумились даже самые тупые помещики, и на границе наступил покой. Разве что регулярно ловят контрабандистов, но это дело житейское.

— Государь, ты хочешь под видом восстания изгнать из Литвы всех жидов? — Одоевский, наконец, переварил полученную информацию, включая доклад, — Мне кажется, у нас получится. Но многих иноверцев перебьют мужики, а их имущество пожгут и разграбят. Если, конечно, не расставить подготовленные отряды, как ты предлагаешь. Десяток уничтоженных деревенек ничто в сравнении с разрушенной мельницей, причалами и амбарами для хранения зерна. Мне нравится такой проект.

Вельможи закивали, а расположившийся за своим столом Колычёв, заскрипел пером, делая стенографию заседания. Обсуждаемая тема очень важная и секретная, поэтому лишних людей здесь быть не должно. Вот и столь простую работу выполняет мой личный секретарь.

— Вы неверно меня поняли. Я хочу очистить землю не только от жидов, но и от любого враждебного люда, начиная с ксендзов со шляхтой и заканчивая их православными прихвостнями или запятнавшими себя лютеранами. В Литве должно остаться небольшое количество помещиков, заранее перешедших на нашу сторону, православные священники и простой люд. Другие подданные мне без надобности. Пусть даже бывшие воеводства опустеют, и временно зачахнет торговля с ремёслами. Этот вопрос решаемый. Мы заранее перенаправим вывоз зерна на восток. А вместо кустарных поделок местных мастеров обеспечим народ инструментом и товарами из России. Благо к тому времени наши заводы начнут выдавать более дешёвый и добротный продукт. Работа нам предстоит многолетняя и сложная. Поэтому начинать надо уже сейчас. Завоевать землю может любой дурак. Но ты попробуй, присоедини её, избежав разорения и ненужных жертв. Ведь речь идёт о наших православных братьях.

Понятно, что вельможам плевать на проблемы крестьян. Однако среди моих соратников подобрались амбициозные и тщеславные люди. Я изначально рассчитывал, что такой проект станет для многих вызовом. Ведь придётся показать свои навыки при выполнении очень сложной задачи. А для настоящих специалистов — это раздражающий фактор, в хорошем смысле.

— Во время восстания Хмельницкого, казаки не смогли взять большинство важных городов Польши. Они часто тратили много времени на осаду, или ограничивались выкупом. Часть католиков и жидов уничтожили, но большинство, особенно верхушка, спряталась за стенами или сбежала. Но буквально через пять лет всё вернулось на круги своя. Народ вернули в скотское состояние. А ростовщики и шинкари снова накинули на него удавку, а вместо панов на части земель помещиками стали казацкие старшины. И надо заметить, что новые хозяева хуже и беспощаднее прежних, — решаю закругляться и перехожу к главной цели, — Наша армия возьмёт любой польский город, без длительной осады. Мой проект заключается в создании рукотворного хаоса в виде восстания. Он погонит на запад спасающихся от расправы людей. Когда же мы захватим и вырежем пару городов, то начнётся обыкновенное безумие. В бегство подастся шляхта со своими слугами даже из спокойных воеводств. А теперь представьте, какой беспорядок начнётся за Западным Бугом и Днестром. Думаю, волна хаоса коснётся также Австрии, Курляндии, Пруссии и Бранденбурга, куда устремятся беглецы. И это замечательно! Дополнительные сложности в Европе выгодны России.

Не сказать, что собравшиеся ужаснулись моим словам. Люди здесь взрослые и опытные, многие прошли войну. Однако они далеки от энтузиазма. Ведь все понимают, что новый потоп коснётся территории площадью около двухсот тысяч квадратных километров, где живёт более трёх миллионов человек.

Нет, я не маньяк. Просто хочу одним ударом разрубить узел, способный в будущем помещать развитию страны. Здесь впору пугаться не будущих жертв, а объёма работ. Людишки всё равно мрут в промышленных объёмах. Возьмите, к примеру, тридцатилетнюю войну. Некоторые немецкие земли обезлюдили на две трети. И ничего страшного. За геноцид никого не осудили, таковы сейчас времена. Я же одновременно решаю сразу несколько проблем. Кроме вытеснения враждебного элемента, Россия получает земли с немалым населением и с отменённым крепостным правом. Именно для этого мне нужно восстание, чтобы мужик знал, что воюет за землю и свободу. Поляков, евреев, казаков-предателей или немцев мы можем выселить без помощи крестьян. Но так будет правильнее и честнее. За лучшую жизнь надо сражаться. А ещё я получу необходимых людей для заселения юга. Всё-таки в Полесье или Витебщина не самые пригодные для земледелия места.

— Но это ещё не всё, — мысленно ухмыляясь, обращаюсь к задумчивым соратникам, — Одновременно с выселением неблагонадёжного населения, мы должны проторить дорогу для переселенцев из самой Польши. Да, речь о крестьянах католического вероисповедания. Уже сейчас они должны знать, что в Приднепровье нет крепостного права, а любой желающий может получить землю, ещё и с инструментом. Более того, когда начнётся восстание в Литве, мы должны донести до польских мужиков, что на этих землях тоже отменяется крепость. Для этого я пригласил на освещение Кариона Истомина. Его людям вменяется печатать листовки и лубки на польском языке, которые будут переправляться в восточные воеводства. В них будет разъясняться позиция России и выгода от переезда на Днепр. Мы будем воевать не только на поле, а также за умы людей. Поверьте, за возможность получить надел, свободу и безопасность для семьи, многие принесут нам на блюдечке головы своих панов.

Понимаю, что переборщил. Ведь все присутствующие, кроме Дунина и Истомина, являются крупными землевладельцами. Соратники наверняка примерили ситуацию на себя, и она им не понравилась. Но других верных людей у меня нет. Придётся доверить проект собравшимся. Куда деваться?

— Более того, предлагаю не изгонять в Польшу жидов, владеющих полезными ремёслами — гончаров, кузнецов, кожемяк, механикусов, ткачей и шорников. Такие люди нам нужны и глупо терять такие кадры. Но лучше примем решение, получив больше сведений.

Народ явно запутался, а выразил Одоевский общее недоумение.

— Но как же? Ведь ты сам хотел изгнать всех жидов и большую часть шляхты, государь. А теперь говоришь, что нам нужны иноверцы и схизматики. Или я неверно тебя понял? Зачем они нам, если опасны для государства. В докладе об этом прямо и написано, — канцлер прикоснулся к папке с бумагами, — Я совсем запутался. Что помешает поганым дальше строить козни православному люду?

— Всё просто, Яков Никитич. Мы оставим мастеровых и пахарей, коли они есть среди иудеев. Но арендаторы, торгаши и ростовщики нам без надобности. К тому же все жиды будут расселены среди христианского люда без права создавать отдельные сёла и даже слободы. То же самое касается католиков и лютеран, которых скоро станет много в Югороссии, — отвечаю Одоевскому, заодно введя название нового края, — Пусть молятся, кому хотят. Но через поколение они должны стать русскими людьми, различного вероисповедания. Кстати, рекрутская повинность распространяется на все народы державы, включая иудеев и магометан. И путь наверх, включая получение дворянства, доступны для всех. Я не делю людей по вероисповеданию. Для меня главным грехом является предательство страны. Если ты живёшь в Русском царстве, то обязан быть его верным сыном. Если чего-то не нравится, то границы открыты, и мы никого не держим.

Мои слова снова не вызвали энтузиазма у соратников. Иудей-дворянин не вписывается в их матрицу. Хотя наиболее толковые офицеры из иноверцев перейдут в православие, на то и расчёт. Что касается гражданских, то моя система должна постепенно перемолоть чужаков, включая поляков и немцев, в более или менее единый народ. Далее, будем корректировать ситуацию по мере возникновения проблем.

Если убрать религиозные и национальные проблемы, то мне попросту не нужны конкуренты. В России действует государственная монополия на торговлю алкоголем. А банковская деятельность, крупные торговые компании и добыча полезных ископаемых находятся под контролем казны, имеющий пакет акций в каждом деле. На черта добровольно пускать в огород козлов, в лице ростовщиков и шинкарей? Тем более этой публике уже вынесен смертный приговор.

— А какой второй грех, государь? — впервые за сегодня подал голос Истомин.

— Неуплата податей, конечно.

Дружный, но немного натянутый смех разрядил обстановку. Или мне так показалось? Возможно, я поспешил, вскрыв некоторые карты. Аристократия и помещики просто не готовы к описанной мной системе. Здесь не надо быть гением, дабы понять, к чему всё приведёт. Крепостное право постепенно изживёт себя, проиграв свободному земледельческому Югу. Нам предстоит долгий путь. А ещё соратники поняли, что знати придётся потесниться в системе, которую я строю. Посмотрим, какая последует реакция. От своих я подвоха не жду, но это мизер из общего числа дворян. Хотя беднейшие дворяне меня поддерживают, ведь за последние восемь лет неплохо заработали социальные лифты.

— Послезавтра канцелярия передаст всем черновой вариант «Польского проекта». Даю три недели на доводку его до ума. Если нет вопросов, то ступайте.

М-да. Вельможи попрощались и молча вышли. Видать, слишком много революционных идей я на них вывалил. Ничего, переживут и в процессе поймут мою правоту. Тем более что высшее чиновничество и армейское командование я не обижаю.

Оставшись в одиночестве, я погрузился в свои мысли, уставившись на карту. Создание империи — очень сложное дело. Добавьте полное отсутствие опыта у Фёдора-строителя. Но кое-какой опыт за восемь лет наработан. И мой план формирования будущего государственного устройства, всё более напоминает английский путь, со значительными корректировками.

Именно островитяне смогли обеспечить единство элит, создать устойчивую общественную систему и совершили технологический рывок. Голландия и Франция опережали Англию в развития промышленности. Однако первые лишись харизматического лидера, перебравшегося за Ла-Манш. Именно он привил на Альбионе голландскую систему, изрядно её, переформатировав, исходя из новых вводных. Ещё штатгальтер укрепил, вверенную ему державу мощным притоком голландско-еврейского капитала. Что не перестаёт меня удивлять. Как и пассивное поведение нидерландских элит, отказавшихся от экспансии на суше.

Почему они отказались построить Великую Голландию, отдав французам Валлонию и забрав себе Австрийские Нидерланды с близлежащими землями? Ведь денег и ресурсов хватало с избытком. Например, захвати Оранский или его предшественники Восточную Фризландию, Бремен, Гамбруг и Мюнстер, то получилось бы государство-монстр. Ведь Пруссия начала осуществлять похожий план при Фридрихе II. Вместо этого голландцы весь 17 век бессмысленно бодались с французами. Которые, в свою очередь, тоже упустили момент, не задумавшись о согласии внутри страны и изменении общественной системы. А ведь в научном и техническом плане Франция являлась безусловным лидером Европы вплоть до середины XIX веке. Зато бриты, более эффективно применяли научные наработки на практике.

Россия должна идти именно по английскому пути. И я уже начал сплачивать элиту в единый кулак, хотя не все это понимают. Добавьте постепенное переформатирование общественного устройства и разрешение религиозных противоречий. Плюс понятная идеология, которая вбивается людям на подкорку через газеты.

Ведь британцы мощно рванули вперёд, когда смогли окончательно сломать католическую оппозицию Шотландии, сделав её лордов верными союзниками. Мятежная же Ирландия стала поставщиком солдат и рабочих для ненавистного острова.

Но Великобритании, как мирового гегемона здесь не будет. По моим планам её место должна занять Российская империя. Пусть морская держава сильно отличается от континентальной. Работы предстоит много, но пока всё получается.

Сейчас главная задача — задавить любую внутреннюю оппозицию, и предотвратить возможный сепаратизм. России не нужны замкнутые религиозно-этнические группы. Я задушил раскол, исходя именно из этих соображений. Пусть будет нехватка людей, а многие земли останутся пустыми на долгие годы, но потенциальные враги нам без надобности. Придётся тщательно и в ручном режиме переплавлять русских с пришлыми в единый народ. Позже займусь башкирами, калмыками и ногайцами, которых тоже придётся встроить в будущую империю. Пока же кочевники живут по своим обычаям, но я начал влиять на их верхушку. Вскоре сыновья ханов, мурз и старшин поедут учиться в Москву, где будут воспитаны в нужном для государства ключе. Это будущие рычаги влияния на степь и бескровная интеграция её в империю.

Только это не самая сложная задача. Постоянно задаю себе вопрос. Как правильно реформировать общественную систему? И на чём вообще остановиться? Абсолютная или конституционная монархия? Мы вроде ещё не выбрались из феодализма, но уже частично в капитализме. Можно ли совместить аристократию и буржуазию, заставив всех работать на благо империи? И какой тогда должен быть строй?

Пока вопросов больше чем ответов.

[1] Шведский потоп — вторжение Швеции в Речь Посполитую в 1655—1660 годах, причинившее этому государственному образованию ощутимый урон. Обусловило заключение Виленского перемирия в Русско-польской войне 1654—1667 годов и совместную борьбу враждующих сторон против грозящей гегемонии шведов. В антипольскую коалицию во главе со шведами входили Войско Запорожское, Бранденбург, Трансильвания, Молдавское княжество, Валахия и некоторые литовские магнаты. Формально конфликт закончился после перемирия в Оливе. По условиям Оливского мира король Речи Посполитой Ян II Казимир отказался от всех претензий на шведскую корону. За Швецией были закреплены Эстония и большая часть Ливонии, кроме Курляндии, которая осталась в вассальной зависимости от Речи Посполитой, и польских Инфлянтов. Польша и Швеция подтвердили независимость Пруссии от Речи Посполитой.

[2] Аршеневские, Веселовские, Евреиновы.

[3] Инфлянтское воеводство или Ливонское воеводство (лат. Ducatus Livoniae) — одно из воеводств Речи Посполитой, образованное в 1620 году из земель Латгалии (части бывшего Задвинского герцогства). Существовало в 1620—1772 годах. Название Инфлянты (пол. Inflanty) является искажением немецкого названия Ливонии — Livland.

Формально Инфлянтское воеводство находилось в совместном владении обеих частей Речи Посполитой — Короны Польской и Великого княжества Литовского. Центром воеводства являлся город Динабург. Возглавлялось инфлянтскими воеводами. Сеймик воеводства собирался также в городе Динабурге.

Инфлянтское воеводство представляли в сенате Речи Посполитой 3 сенатора: ливонские епископ, воевода и каштелян. Воеводство не делилось на поветы и состояло из четырёх староств: (Динабургского, Режицкого, Люцинского и Мариенгаузенского). В 1622—1722 годах северная граница воеводства совпадала с линией польско-шведской границы.