Сын Тишайшего-5

Глава 10

Правителю иногда полезно спуститься с Олимпа и посмотреть на правду жизни. А то начинаешь заигрываться, появляется головокружение от успехов и осознание собственного величия. Страшно, когда для тебя люди становятся исключительно средством для достижения цели или даже юнитами в компьютерной стратегии. Умом понимаешь, что подобное поведение идёт вразрез установленными тобою же принципами. Однако сложно сопротивляться искушению, когда понимаешь, что приблизился к цели и нужно сделать ещё несколько рывков. То, что эти скачки будут стоить жизни тысячам людей, а страна понесёт огромные экономические потери, вторично. Ведь всё направлено на благое дело. Во главе с тобой, конечно. Как же Россия проживёт без гения царя Фёдора?

Сижу перед полуразрушенным русским лагерем и занимаюсь самоедством. Полезная вещь быстро вправляет мозги. Особенно когда ты видишь, как особые команды выковыривают из обломков найденные трупы. А ещё рядом солдаты копают братские могилы, куда сносят павших. Уставшие священники с сорванными голосами отпевают покойников десятками, а позавчера многими сотнями. Добавьте к происходящему полевые госпитали, откуда раздаются стоны и крики сотен раненых. Про запахи дерьма, крови и разлагаемых тел, на которые, казалось, слетелись все окрестные мухи с воронами, лучше не говорить. Я стараюсь абстрагироваться от звуков и миазмов, но получается с трудом.

Тысячи мёртвых осман и степняков хоронят отдельно. Этим сейчас занимаются пленные. Плохо, что басурмане не озаботились утилизацией своих убитых. Мы-то разбираем уже развалины, но павших солдат хоронили сразу после отпевания. Как бы не получить эпидемию из-за разгильдяйства командования басурман. Вон, какие стаи воронья вьются над расположением их лагеря. Хоть фильм ужасов снимай.

А вообще, полезно посмотреть на страдания и погибших, особенно своих. Как бы чудовищно это ни звучало. Ведь в случившемся виноват только один человек — Фёдор Алексеевич Романов. Можно ли было обойтись меньшими жертвами? Генеральное сражение являлось необходимым? Эти вопросы не лезут из головы.

При всей чудовищности ситуации я бы ответил, что пятьдесят на пятьдесят. Ведь османскую военную машину надо разрушать. Было ли спешкой столь быстрое продвижение русской армии к побережью и захват Керчи? Однозначно. Лучшая тактика — очищение степи и перемалывание Крымского ханства. Не тронь мы Перешеек и Керченский пролив, султан не стал бы выделять для похода такие колоссальные ресурсы. Однако кто даст гарантию, что османы должны были проглотить столь наглый выпад. Ведь есть ещё Собесский с немалыми амбициями, против которого давно готовился удар. При этом меня поражают человечески и материальные ресурсы Оттоманской Порты. Константинополь просто немного поднатужился и одним ударом чуть не вывел из игры две неслабые державы. Останься у нас армия старого образца, то её участь была предрешена.

А ведь недавно под Веной европейцы разбили сопоставимую по численности и боеспособности армию басурман. Только через семь лет магометане бросили против Польши и России такие же силы. При этом война в Венгрии продолжается. Понятно, что австрийцы снизили интенсивность боевых действий, направив весомую часть против наступающих французов. Да и попахивает здесь сговором, дабы прибить Собесского. Однако сложившейся ситуации происходящее не меняет. Всё очень сложно.

Есть локальные успехи у венецианцев. Но недавно пришли новости, что они провалились при осаде Кандии. Нахрена республиканцы вообще полезли на Крит? Вы держите врага за горло, захватив Коринфский перешеек и фактически блокировав судоходство в Эгейском море. Продолжайте душить врага. Зачем распылять силы? Или тоже головокружение от успехов? В итоге спешка и неверная оценка своих возможностей, привели к большим потерям. А османы удивили, в том числе спуском на воду новых кораблей, в том числе линейных, умудрившись потрепать Венецию даже на море. И это при фактической войне на три фронта в течение многих лет.

Складывается впечатление, что они просто не обращают внимания на мелкие укусы, например, потеряв Морею или Азов. Потому что их основные интересы на других направлениях. Но как только верхушка Порты чувствует настоящую угрозу и речь идёт о настоящей угрозе, то реакция следует незамедлительно. Скептики скажут, что османы позволяли нам хозяйничать на их рубежах несколько лет. Только надо учитывать расстояния и сложности логистики. Ну и русских сначала прощупали в битве у Самар-городка, сделали выводы и решили наказать. Благо, что мы не стояли на месте и развивались семимильными шагами.

Поэтому стоит задуматься. Не надорвёт ли пупок тщеславный царь Федя, уже грезивший императорской короной? Какой Царьград, если ты не в состоянии взять Крым? Вернее, захватить полуостров можно. Удержать при открывшихся раскладах проблематично.

Столь минорные мысли навеяны прошедшим сражением. Вроде мы победили, пусть ценой больших жертв. Хотя противник потерял людей в несколько раз больше.

На второй день, после трёх безуспешных попыток штурма, оказавшихся разведкой боем, враг пошёл ва-банк. Русский лагерь атаковали практически все наличные силы магометан и их союзников, лезших вперёд, не обращая внимания на потери. Ещё и гарнизон Очакова, пришедший на подмогу, оказался многочисленнее, чем докладывала разведка. Морткину даже пришлось перебрасывать на юг часть артиллерии и резервный полк, срочно вызванный с левого берега Южного Буга. Здесь Мустафа-паша нас перехитрил, тайно сосредоточив в крепости дополнительные войска. Да и его основная армия оказалась многочисленнее.

Центр наших укреплений подвергся чудовищному удару. Если бы не минные ловушки, и тотальное превосходство в артиллерии, османы могли прорвать оборону. Был ещё последний рубеж, но тогда ситуация становилась критической. Из положительных новостей — это успешное применение штыков против вражеской пехоты. Мы несколько раз сходились с противником врукопашную, и новая методика боя оказалась успешной даже против янычар. Чего говорить о степняках и обычную пехоту, первую волную которых, просто перекололи, как свиней. Тогда особо отличился легион, находившийся в резерве. Именно эти бойцы опрокинули и уничтожили прорвавших оборону янычар.

Но не всё так благостно. Как и ожидалось, проблемы у русской армии возникли на правом фланге, где к атакам запорожцев с молдаванами присоединились дополнительные силы татар. Прорвать оборону враги не смогли, но изрядно потрепали наши части. Именно там получил ранение Троекуров, чей кирасирский полк прикрывал пехоту. Но Федька из боя не вышел и, перевязавшись, сражался до конца. Идиот! К чему лишнее геройство? Сейчас зять лежит в беспамятстве после проведённой операции, а я должен думать, чего писать сестрёнке, если он помрёт.

То же самое касается Апраксина, получившего тяжёлое ранение. Его морская пехота решила результат схватки с «очаковцами». В том числе благодаря грамотным действиям бывшего рынды. Только зачем лезть в самую гущу схватки? Откуда такая страсть к берсеркерству? Ты уже всё доказал, отчаянно воюя, удивляя своей храбростью. Одно десантирование под Керчью чего стоит! Замучился объяснять этим балбесам, что офицерский корпус тоже надо создавать. Понятно, что на войне гибнут люди. Но майор не должен лезть на неприятеля, как молодой лейтенант. Его задача — руководить боем. Когда нет иных вариантов, то и генерал обязан вести людей на прорыв или отчаянную атаку.

А ещё меня начала одолевать подозрительность. Я и ранее страдал от прогрессирующей паранойи. Сейчас стало хуже. Скорее всего, дело в переживании из-за результата сражения. Однако настораживает, когда ты теряешь верных людей. Ведь вчера ко всему прочему погиб генерал Бычков, командовавший многострадальным правым флангом. Говорят, шальная пуля. Алексей со мной почти с первых дней и рос в чинах, полностью их заслужив. Накануне сражения его Тульский пехотный полк, давно разросшийся до уровня бригады, переименовали в Третий легион. Вслед за калужцами, получившим второй номер. И вот такая досада. Плюс стреляли в генерала сбоку. Хоть не в спину, но военная разведка начала проверку.

Возвращаясь к итогам сражения, то всё неоднозначно. Мы заставили неприятеля отступить, где-то он просто бежал. Однако преследования и уничтожения, поддавшегося противника не получилось. Мустафа оказался толковым полководцем, он быстро навёл порядок, и его войска отошли на заранее подготовленные позиции. Пусть османский лагерь был укреплён хуже нашего, только для штурма нужно превосходство не только в артиллерии, но и в пехоте. Поэтому пришлось перегруппировывать силы, теряя время. Мои генералы ещё не научились бить многократно превосходящего противника в чистом поле, как это делали Румянцев и Суворов. Только русская армия конца XVIII века отталкивалась от Семилетней войны, где провела хорошую работу над ошибками. Мы тоже учимся.

Плохо, что наибольшие потери магометан пришлись на обычных кочевников, согнанных со всей степи. Их оказалось значительно больше, чем мы ожидали. Такая же ситуация произошла с валахами, запорожцами и молдаванами. Визирь ещё привёл с собой немало сипахов, которые не участвовали в сражении. В общем, просчёты разведки налицо.

На следующий день после нашей фактической победы османы пошли на странный шаг. Наиболее боеспособная часть крымской орды неожиданно ушла на север, где форсировала Южный Буг, затем Днепр и устремилась домой. Понятно, что ей вслед отправилась наша конница, но момент мы упустили. Перешеек сейчас защищён слабо, и Саадет Герай, скорее всего, прорвётся на полуостров. С одной стороны — это покажется просчётом. Но с другой — это отчаянный прорыв, который мало поможет татарам. Их просто закупорят на Перешейке и продолжат добивать. Именно так. Хан положил при штурме большую часть своих людей. А весомая часть ногайцев вообще сбежала или попросила моего покровительства.

Очень необычное получилось разделение двух армий. Но мы всё равно произвели штурм неприятельского лагеря, изрядно проредив его защитников. Вернее, это был обстрел из всех наших стволов с последующим отбитием трёх контратак. Однако противник продолжал превосходить нас в численности минимум в два с половиной или три раза. В итоге Морткин решил не рисковать оставшимися полками. Османы как раз запросили перемирие якобы для похорон своих павших, но, по сути, собирались отступать.

Так, хватит заниматься самобичеванием. Это отнюдь не Пиррова победа. Большая часть армии сохранена несмотря на тяжелейшие потери. Крымская орда фактически прекратила своё существование, скукожившись до десяти тысяч воинов, не считая всякого сброда и безусого молодняка. Восстановление численности армии до привычных размеров займёт не менее семи-десяти лет. Только их никто не даст. Касаемо основной группировки мы решили добивать её на марше, дав Мустафе отступить. Вслед за уходящими османами отправилась почти вся наша конница, мобильная артиллерия и резервные полки. Последним нужно пройти боевое крещение, ибо там много новобранцев.

Не удивлюсь, если до Хаджибея дойдёт едва половина басурман и их лимитрофов. Хотя весомая часть запорожцев рванула на северо-запад. В Едисане им больше нечего делать. Далее разбегутся и все союзники, набранные в Валахии и Молдавии. Прибавьте к этому отсутствие продовольствия, ведь русские воины отбили часть вражеского обоза. Артиллерии у них теперь точно нет, и неприятель отступает налегке.

Просто очень хотелось красивой победы и полнейшего разгрома. Как у Румянцева при Кагуле[1]. Но мы будем учиться и прогрессировать. Прошедшая битва закалила русскую армию, показав, что противник вполне по силам. У нас будет ещё своя виктория.

Хреново, что взять Хаджибей в этом году нереально. Но большей части осман придётся уйти за Прут или даже за Дунай. Думаю, останется немалая сила, которая добьёт поляков, раз они обломались с Россией. Али-паше не простят поражения. В Константинополе великих визирей казнят, чуть ли не каждые два года. Значит, ему надо показать, что неудачи временные, несмотря на потерю ряда крепостей. А главное — Днепровского лимана, за который я вцеплюсь зубами и когтями. Ну и Очаков будет взят в ближайшее время. Морткин наметил одновременный удар с суши и моря, который магометане не выдержат. Такая же участь ждёт Кинбурн. А это уже серьёзный удар. Пусть османские пауки дерутся в своей банке. Нам от этого только польза. Я ещё добавлю керосина, устранив парочку наиболее толковых чиновников. Добавьте к этому идеологическую диверсию и нагнетание обстановки среди мирного населения.

Забавно, что мои нервотрёпки только начинаются. Сейчас придётся озаботиться снабжением крепостей, где необходимо оставить мощные гарнизоны. В первую очередь это касается Очакова, Казикермена и Кинбурна. А так же Исламкермена, переименованного в Крепость Христа, прикрывающая тыл армии, блокирующей Перешеек. Ещё надо закрепляться на Южном Буге и основать здесь мощное укрепление. В своей реальности я посещал Николаев и примерно знаю, где можно строить город. Понятно, что он будет назван в честь кого-то из моих детей или племянников. Пока придётся ограничиться крепость, надо реально оценивать свои силы. Я так малость поддался эмоциям.

Сейчас глупо рассуждать о более масштабном освоении. Ведь надо учитывать фактор завоевания степи. Её надо удержать, что гораздо сложнее. Это ведь огромные пространства от Дона до Южного Буга, фактически без населения. Большая часть ногайцев уйдёт на Кубань. А далее их ждёт новая дорога — за Волгу и Яйик. Надо обезопасить нашу засечную линию на Урале союзными кочевниками. Заодно добавить туда новую силу для баланса. Чтобы башкиры и калмыки не расслаблялись. А то снова приходят подозрительные новости с Поволжья и Урала.

И свято место пусто не бывает. Если мы не создадим в Диком поле сеть мощных форпостов, с грамотной логистикой и продуманной системой патрулирования, то сюда будут постоянно проскальзывать различные вражеские отряды от запорожцев до татар. Главное, что под контроль взят Днепр и Дон. Остальное — просто методичное выполнение плана. Массово заселять сюда людей глупо и их негде взять в нужном количестве. Не мешает озаботиться приглашением южных славян и даже молдаван, как было с «Новой Сербией» моего времени. Поэтому мы пока не полезем в Крым, вернее, откусим небольшую часть. Надо переварить доставшийся кусок.

— Государь? — раздался голос Языкова, прервавший моё самобичевание, плавно перешедшее в разработку нового плана, — Что делать с пленными?

Отрываюсь от лицезрения очередной подводы, везущей партию изуродованных и вздувшихся тел. Пора возвращаться к текущим делам.

Кстати, вопросами пленных у нас занимается интендантство. А сегодня вообще глава этой структуры, раз он находится в расположении армии. Пришлось привлекать Языкова, дабы он сосредоточился на обеспечении похода. У нас ведь основные силы расположены на юге, вот Семён и перебрался сначала в Воронеж, а затем двинулся с нами. Хотя он и так постоянно торчит на главной верфи русского флота и обеспечивает снабжение магазинов, раскиданных от Кременчуга до Азова. Грамотное снабжение армии — это один из залогов нашего успеха. И выполняет эту задачу сын моего соратника, убитого стрельцами в далёком 1682 году. Кстати, его брат Сергей, уже перерос нижегородские верфи. Надо через годик-полтора ставить его главой торговой губернии страны. Однако об этом позже.

— Сам, чего думаешь? Нужны ли такие люди в лагерях или лучше в рабство продать?

Лет пять назад я начал создавать трудовые отряды, где наряду со штрафбатами провинившиеся зарабатывали прощение. Нельзя же всех людей гнать в армию. Во-первых, арестантов с оружием гораздо сложнее охранять. Здесь нужен баланс. Во-вторых, надо толково использовать человеческий материал. Если у вас в распоряжении хороший плотник или грамотный чиновник, то они всегда найдут приложение своих талантов.

Постепенно к осуждённым прибавились пленные. И наши небольшие отряды переросли в целые лагеря. Мы особо не лютовали, нормально кормили заключённых и давали знати возможность выкупиться или меняли её на своих людей. Многие ногайцы вообще перебрались на государственные и частные пастбища, перевезя туда семьи. То же самое было с различным разбойным элементом из христиан. После продуманной обработки, наиболее адекватных и раскаявшихся пленных, селили в особых лагерях с последующей возможностью получить землю или осесть в городе. Невменяемых, непримиримых, а также рядовых осман с татарами ждала дорога на рабские рынки Персии.

Понятно, что наиболее жестокие меры применялись к подданным султана, крымского хана и польского короля. И на веру я здесь не обращал никакого внимания. Среди православных и иных христиан хватает сволочи. Своих я старался беречь, расселяя в окружающих городках. Толковым специалистам разрешали возвращаться на север. Хотя большая часть предпочитала остаться. Здесь свободнее, много земли, и для толкового человека открываются немалые перспективы.

Система работала, принося пользу и экономя немалы средства. Например, новую дорогу от Харькова до Самар-городка построили арестанты. Плюс многие хозяйственные объекты, включая каналы или лесополосы, созданы их руками. На военные объекты подобную публику мы старались не пускать. Зачем там лишние глаза? Для этого есть инженерные части и сами солдаты, чей труд нещадно эксплуатировался.

— За многих ногайцев попросили беи других родов, их примерно семь сотен. И нет толку от кочевников в поле или строительстве. Хотя могилы они копают с завидным рвением, — устало улыбнулся интендант, — Османов и татар в плен не брали, разве что есть три сотни раненых. Думаю, половина скоро преставится. Помощь им никто не оказывает, только дали воды, немного еды и тряпок перевязаться. А вот насчёт пленных христиан даже не знаю. Около тысячи валахов и молдаван сдались сами. Также под охраной сидит пятьсот черкасов и прочего разбойного люда. Но эти бросили оружие после окружения их кирасирами.

— Негусто. Вроде такое великое сражение, где сошлись более двухсот тысяч воинов.

— Бились уж больно остервенело, государь. Никто никого не щадил, особенно в первые два дня, позабыв о полоне. И у басурман попросту нет медицинской службы, как у нас. Её вообще в мире не имеется. Если верить Блюментросту, конечно. Потому и померли от ран тысячи магометан. Их лекари только важным воинам и знати помогают, остальные сами по себе. Да и наши степняки с донцами многих добили, когда хабар собирали.

Это Языков так толерантно назвал мародёрство убитых врагов. О добыче мы ещё поговорим. Она у нас собирается системно, без всякого крысятничества. Война хоть как-то должна кормить сама себя. Слишком жадные и непонятливые воины, посажены на колья недалеко от стихийного кладбища. Вроде объясняешь, что кара последует незамедлительно. Только не понимают. Мне плевать на обноски или прочую мелочь. Но оружие, деньги, кони, повозки, провизия, добротная одежда и даже хорошие сапоги идут в общий котёл. Народ здесь небрезгливый и те же крестьяне всегда рады ношеной рубахе или халату. Я не крохоборюсь, но глупо оставлять всяким падальщикам полезные вещи. И при делёжке всегда учитывается вклад полков в общее дело.

— Предупреди ногайских старшин, что они будут головой отвечать за взятых на поруки соплеменников. Османов и татар под нож. Пусть он хоть мурза или бей, глупо брать выкуп с врага, который завтра будет убивать моих воинов. Игры в милосердие закончились, — смотрю на непроницаемое и уставшее лицо Языкова, — Черкасов и прочий разбойный люд в колодки. Как на море станет спокойнее, отвезём в Азов. Там наверняка уже ждут персидские торгаши. Продадим им вражин, заодно денег на доставке заработаем. Но перед этим вызови донцов. Пускай опросят пленных, вдруг среди них есть достойные или просто заблудшие люди. Этих в трудовой лагерь под Воронеж или Белый Колодезь. Пусть строят или рубят породу. Через годик посмотрим, заслуживают ли они помилования.

Делаю небольшую паузу, обдумывая судьбу валахов с молдаванами. Эти народы начали потихоньку селиться на осваиваемых нами землях. Только нет у меня к ним особого доверия. Хотя не всё так однозначно. С едисанскими запорожцами всё ясно, вменяемых людей там мало. А вот их подельники — люди подневольные. И с Собесским они неплохо бились, когда тот начал чудить с вопросами веры. Давно пора начать создавать на Днестре и Пруте лояльные России силы. Может, из этих подготовить отряд, включая агентов влияния и разведчиков? Молдавия и Валахия мне нужна, но как форпост против поляков и австрийцев — самое милое дело. И к черноморскому побережью их никто не допустит. У меня на него свои планы.

— Завтра прибудет Гаврилов, с ним решу вопрос валахов и молдаван. Они всё-таки православные, — произношу и внутренне усмехаюсь, — Морозини пленил ещё пять сотен греков с потопленных и захваченных османских судов. Посмотри потом, есть ли среди них толковые мастера или действительно раскаявшиеся. Этих на север, остальных в колодки к черкассам. Всё равно Джан Паоло отобрал себе хороших артиллеристов и моряков. А всякий сброд не жалко.

Теоретически продавать в рабство единоверцев чуть ли не преступление. Однако православным грекам это не мешает, а запорожцы вообще захватывают в полон своих же людей из Гетманщины с Польшей. Если бы не моя рациональность, то сидеть им на кольях рядом с крысами.

Ладно, далее обойдутся без меня. Несмотря на то что война отнимает массу сил, её надо продолжать. Завтра соберу совет, выслушаю предложения генералов. Заодно подойдут новости от преследователей отступающих басурман. Затем поеду под стены Очакова. Хочу посмотреть на взаимодействие армии и флота. Надо проводить постоянный анализ ситуации, для понимания правильной ли дорогой мы движемся. И вообще, необходимо выслушать моряков во главе с Морозини, чего они думают о защите Днепровского лимана. Потом у меня остаётся одно дело. Пусть правитель не может позволить себе излишнюю эмоциональность. Однако есть один мерзкий город, при мыслях, о котором меня аж трясёт. Называется он Кафа и много десятилетий являлся центром работорговли, через который прошли сотни тысяч русских людей. Надо посетить этот вертеп и немного навести там порядок. Мне просто необходимо удовлетворить свою кровожадность и выплеснуть ненависть. Я, случайно, не становлюсь психопатом?

[1] Сражение при Кагуле — одна из ключевых битв русско-турецкой войны 1768—1774, состоявшаяся 21 июля (1 августа) 1770 года на реке Кагул, на юге современной Молдавии (между городом Вулканешты и селом Гречень). В ней русская армия числом не более 17 тысяч пехотинцев и нескольких тысяч кавалеристов разгромила османское войско численностью 150 тысяч человек. Одной из особенностей русско-турецкой войны 1768—1774 гг. было количественное превосходство турок в силах перед русскими войсками, главным образом в лёгкой, нерегулярной кавалерии. Поэтому, зачастую основной формой боевого порядка русских войск было каре — четырёхугольное построение, при котором пехота могла вести боевые действия даже при полном окружении и отражать атаки конницы. Другой особенностью конфликта были слаженные и эффективные действия русской артиллерии, которая своим огнём успешно подавляла турецкие батареи и во многом сводила на нет численное превосходство султанских войск перед русскими воинскими частями.