Сын Тишайшего-3

Глава 14

Лучше всего провести представление вечером, благо погода позволяет. На дворе тепло, с Москвы-реки дует лёгкий ветерок. Представьте себе помост со специальным отсеком, отгороженным ширмами, где переодеваются актёры. Рядом толпится массовка, которую всю не скроешь. Вокруг трибуны, которые в этот раз сдвинули ближе к центру поля, дабы было лучше слышно. Столбы с факелами, создающие необычные тени. И полчища комаров! А как вы думали? Река рядом, прибавьте несколько заболоченных низин, которые мы осушим в следующем году. Вот и получаем верчений налёт кровососущей армады.

Поэтому представление проходило днём. На улице жарковато, но Оружейная мастерская умудрилась создать нормально работающий зонтик. А Измайловские мастерские их оперативно размножили. Пока сделали тканевые, для особо знатных гостей — шёлковые. Но уже к осени в продажу поступят кожаные изделия. Для публики попроще и служилых людей, начнётся изготовление девайсов из парусины, пропитанной непромокаемым раствором. Я намедни посчитал, сколько денег мне принесло изготовление мебели, подсвечников нового образца, деловых папок с портфелями, металлических перьев и вот теперь зонты, и решил, что оставлю эти предметы в собственной монополии лет на десять. Продукция хорошо идёт даже на экспорт. Поэтому надо снять все сливки. Салтыков, заведующий моим личным хозяйством, чуть в обморок не упал, когда узнал, за какую сумму мы продали первые десять секретеров. Теперь он адепт новых технологий и периодически ходит за мной хвостиком, заставляя придумывать различные приблуды.

Иногда, что-то приходит мне в голову, вот и получился зонтик. Кстати, я им не пользуюсь. Самому мне его держать не по статусу. Для этого есть охрана. Не люблю, когда за спиной маячат два мордоворота, пусть стоят чуть дальше. На мне самая натуральная бейсболка, которую здесь назвали «лаптошка» по аналогии с игрой. Команды быстро сориентировались, разобрали себе понравившиеся цвета и придумали эмблемы. С моей подачи был утверждён стандарт, и головные уборы начали шить на продажу для болельщиков. Спорт становится достаточно затратным делом, но и потихоньку приносит деньги. Поэтому капитаны дружин, то есть команд, договариваются с какой-нибудь мастерской, которая шьёт им форму и обувь. Часть продукта идёт на продажу. Этакий мерчандайзинг из XVII века.

Кстати, моя лаптошка пурпурного цвета с вышитым золотом двуглавым орлом. Зато кафтан, штаны и сапоги на мне жёлтого цвета. Смешно! Изгаляюсь над пейзанами, как хочу. Рядом со мной сидит мелкая Наташка, остальная семья расположилась сбоку и ниже. Забавно, что у всех присутствующих зонтики разноцветные, но однотонные. Зато у задравшей нос юной особы зонт белый, но с несколькими яркими картинами. Даже сёстры и царица не могли пройти мимо и с интересом разглядывали получившееся великолепие. Когда я подарил девчонке столь необычный подарок, то визгов было, аж уши заложило. Чего не сделаешь ради любимой сестрёнки? Чую, что завтра будет самый настоящий штурм мастерской и художников. Ведь публика повадилась гулять с зонтиками по паркам и вообще берёт его в город. Это уже статусный аксессуар, как упомянутый портфель у чиновников или купцов.

В общем, публика блистала, особенно я жёлтыми штанами, а Наташка забавным зонтиком с розовыми дракошами и единорогами. А ещё на сцене разворачивалось эпическое представление в одном акте под названием «Темир-Аксаково действо». Пафосные речи актёров с заламыванием рук, перемежались массовкой, должной изображать батальные сцены. Добавьте к этому весьма скудное музыкальное оформление, и вы представите степень моей тоски. Спасали только барабанщик, вернее, мужик, исступлённо стучавший в бубен.

— Братик, а ты как женишься на Аннушке, объявишь о нашей помолвке с Феденькой Троекуровом? — слышу елейный голосок слева.

Я чуть морсом не подавился. А ведь мог обрызгать, сидящую ниже царицу с Петрушей. Наше семейство расположилось на отдельном постаменте с крышей, возвышавшемся над главной трибуной. Сверху расположился я с Наташей. Супруги у меня сейчас нет, и это нарушением этикета не является. Ниже остальные Романовы, а по бокам бояре. На правой и левой трибуне сидит публика попроще. И не говорите мне, что местничество отменено. Часть чуть зрителей не передралась за места исключительно из-за моего присутствия. Идиоты!

Что касается мелкой провокаторши, то, проглотив напиток и отдав стакан вездесущему Савве, я посмотрел на неё максимально строго. В ответ меня одарили невинным взглядом васильковых глаз и обворожительной улыбкой.

— А знаешь? Анна — хорошая, и тебе с ней повезло. Только не все так думают. Её считают…

— Может, мы посмотрим сегодняшнее представление? — пытаюсь перебить мелкого тирана, — Люди старались, готовились. Ещё они ждут моей оценки.

— Пф-ф! Мой кукольный театр в сто раз лучше! — слышу в ответ презрительный возглас, — Эти же хуже любого скоморошьего представления. Анне мой театр тоже нравится!

У Натальи действительно есть отличный кукольный театр, чьи представления посещает не только наше семейство, но и захаживают гости из бояр. Сюжеты я начал писать ещё два года назад, но постепенно сестрёнка стала справляться сама, собрав труппу из авторов, режиссёров и актёров. Часто в одном лице. Я приказал людям хорошо платить, ещё обязал учиться, благо наставников в усадьбе, давно превратившейся в огромный комплекс, хватает. Куклы ей шьют в местном цеху, где рисуют и изготавливают декорации. А в самой усадьбе сестрёнке отдан целый зал под репетиции и представления.

Кстати, я давно одобрил посещение младших братьев и сестры сверстниками из знатных родов. Надо, чтобы ребята общались с молодыми аристократами и не варились в собственном соку. Естественно, все кандидаты проходят тщательный отбор, а процесс общения проходит под контролем. К моему глубокому разочарованию Пётр способен общаться исключительно с подхалимами и фанатами войны, весьма туповатыми, кстати. Или его складывающееся окружение этих самых фанатов искусно изображает. В этом году я решил отправить его учиться в Академию. Может, там он прирастёт достойными друзьями, насколько они могут быть у царевича. Нынешние шалопуты — просто позор своих семейств.

Кстати, Наташа с Ваней обросли неплохой и весёлой компанией. А ещё неугомонная сестрёнка однажды поставила юмористический спектакль, где высмеяла Петра. Иногда он становится просто невыносимым. Благо представление смотрели только члены семьи. Зачем выносить сор из избы? Скандал и истерика случилась знатная, хотя представление получилось невинным. Но этот балбес сначала разорался, затем, вытирая слёзы с соплями, полез ломать декорации, угрожая убить актёров. Естественно, они ведь самые слабые и сдачи дать не смогут. Сначала ничего не предвещало беды, и мы дружно хохотали над приключениями забавного, но невезучего мальчика Петрушки, вечно попадавшего в нелепые ситуации. И вдруг такой срыв.

После того как братец успокоился, он даже не подумал извиниться. А только грозился карами актёрам и требовал уничтожить театр. Понятно, что никто на это не пошёл, а кое-кто получил мощную порцию розог и фактически домашний арест. Более того, ему было приказано выучить вдвое больше материала, иначе я пообещал выдать настолько же больше розог. И ведь сработало. Истерик засунул свою спесь куда подольше и, стоя, сидеть он не мог, занимался с наставниками.

Отдельный втык получила царица, пытавшаяся защитить кровиночку. Она отправилась в трёхмесячное турне по монастырям под очень пристальным приглядом. Так как на дворе была весна, то в дороге она неслабо намучилась.

Я же решил заканчивать этот балаган. Поэтому Пётр пойдёт серьёзно учиться, так как очень слаб по многим наукам. А окружение Натальи Кирилловны лучше распущу от греха подальше. Можно ведь устроить допрос с пристрастием, и тогда она получит персональную келью. Но мелкая мать любит, что меня останавливает. Не хочу поссориться с одним из немногих дорогих для меня людей в этом мире.

— Они Аннушку ругают! Мол, худа и родить крепкого наследника не сможет, — продолжил агент Наталья под очередные завывания на сцене, — Смешлива ещё, что есть признак скорбного ума и распущенности. А она просто весёлая, Феденька! Не то, что эти курицы со скорбными ликами и чёрными душами!

Последние слова сестрёнка произнесла слишком громко, обратив на себя внимание матери. Я специально посадил Нарышкину подальше, дабы получить информацию с женской стороны усадьбы. У Аксиньи там есть свои люди, как и у Гаврилова, но это обычные служанки. Различные ключницы, закромщицы и спальницы слишком близки к царице, чтобы к ним подступиться. А её окружение из боярынь завербовать пока не получается. Несмотря на кажущуюся простоту и доброту, Наталья Кирилловна хитра аки лиса. Ну, ничего. На каждого зверя есть свой капкан.

— Кто говорит? Что ещё рассказывают? — тихо задаю вопрос, как только царица перестала поглядывать в нашу сторону.

— Ой, Феденька! Я и так много тебе лишнего наболтала, — всплеснула ладошками мелкая хитрюга, ибо глазки у неё прямо выпрашивали подарок, — Да и сплетничать нехорошо. Так, маменька мне всегда говорит. А я ведь девица послушная.

Чую, что Феде Троекурову достанется настоящее счастье. Как бы оно его не уморило ещё молодым. Но он парень крепкий, вон от каких ран отошёл. Ещё и в бой рвётся. Еле отговорил его от службы на границе, он сейчас вместе с Первым легионом осваивает принципы штыкового боя.

— Напишешь мне бумагу, где всё укажешь. Кто слишком много дурного про Анну рассказывал. Отдельно про матушкино окружение, которое Петрушу с пути сбивает, укажи, — продолжаю давать задание, игнорируя отказ Натальи.

Та будь не дурочка, сделала вид, что полностью поглощена происходящим на сцене непотребством.

— Я недавно читал записи, найденные в хранилище Чудова монастыря. Там описаны изобретения одного флорентийца — Леонардо да Винчи. Ты должна помнить, я вам о нём рассказывал. Так вот, попалась мне весьма необычная штука, — специально делаю паузу и пытаюсь понять, чего происходит на сцене.

Меня тут же дёргают за рукав. Поворачиваюсь и натыкаюсь на возмущённый и одновременно просительный взгляд. Сестрёнка очень любит различные новинки, в том числе технические. Но в отличие от Петра последовательна. Она, например, использовала несколько механизмов для изготовления кукол и декораций, изображавших волны или облака. Очень необычная девица растёт. Эх, поместить бы её мозг в голову Петра.

— Самобеглый механизм о трёх колёсах. Приводится в движение ногами наездника. Не требует более ничего, разве что надо смазывать детали и менять ремни, — по мере описания трёхколёсного велосипеда, глаза сестрёнки затуманились, а рот открылся, — Думаю, ещё дней десять и он будет готов.

Кстати, если изготавливать подобные механизмы штучно, то это вполне по силам моим мастерам и мощности мастерских. Станочному парку в Коломенском, как и разнообразным инструментам, позавидуют даже голландцы или французы. Мы вон нормальные детские коляски освоили, что теперь знатные дамы могут гулять с детишками по паркам. Конечно, боярыни просто шествуют, а детей везут слуги под солидной охраной.

Я ведь фактически перевёз в Коломенское Оружейную палату и Аптекарский приказ. У нас здесь экспериментальные цеха и лаборатории. А основное производство расположено в Измайлово. Там и помещения всегда были в достатке, заодно людей грамотных хватает. Ещё нельзя забывать о безопасности. На восток Москвы вообще никому хода нет без специальных пропусков. Инженеры, мастера и рабочие живут в особой слободе, разделённой по уровням. А в Коломенском расположен ещё и полигон как артиллерийских, так и стрелковый. Здесь столько войск, будто Россия завтра собираемся начать войну. Суть в этом есть. На полигоне мы обкатываем личный состав как пушкарей, так и пехотинцев, осваивающий штыковой бой и действия в строю.

— Я должна первой прокатиться на самобеглом механизме! — сестрёнка, наконец, вышла из прострации и начала раздавать указания, — Сначала втайне освою, дабы никто не видел. А затем проедусь по Коломенскому парку, когда там соберётся побольше гостей. Ух, представляю их лица!

Наталья ненадолго зажмурилась от предвкушения, но сразу открыла глаза. И взгляд у неё оказался на удивление серьёзный.

— Могу прямо сейчас перечислить всех куриц, а заодно маменькиных родственников, вьющихся вокруг Петрушки, — увидев отрицательный жест, неугомонная царевна продолжила, — Он снова ругался с учителями, а нового преподавателя арифметики ударил указкой. А ещё говорят, Петя избил какую-то сенную девку матушки. Шум был изрядный, но его быстро замяли. Меня же вообще отправили учиться, хотя тогда уроков не было.

Последние слова Наташка произнесла с явной обидой. Я же начал потихоньку закипать. Сложно уследить за всем. Плюс в семье стараются помалкивать, если братик выкинул очередной фортель. Не сказать, что Пётр стал неуправляемым. Но ему три месяца, как пятнадцать. Гормоны бушуют, прибавьте к этому непростой характер и душевную травму. Всё-таки стрелецкий бунт не прошёл даром. Лезет из него периодически, что-то злое и жестокое. Ранее я пытался образумить брата лаской, прививал ему увлечения полезными науками и увлечениями.

В итоге все его интересы скатились к пальбе из пушек и уродскому боту. Денег на это творение неизвестного нидерландского гения, найденное в Измайлово, ушло просто немерено. Ведь мы сами с усами, а у брата просим только серебро, советы нам не нужны. После трёх неудачных пусков, в этом году лохань, наконец-то, поплыла. Теперь Петя изображает из себя великого капитана и пугает купцов, плавающих по Москве-реке. Хотя посудина больше чинится, чем плавает. Я уж, грешным делом, подумал, может, он утонет. Но не судьба.

И вот новая выходка. Чую, что не всё там просто. Тянуть не буду, проверю сразу после спектакля и разберёмся.

Тем временем на сцене произошла кульминация. Наши, то есть тимуровцы, повергли унижениям не наших — баязетовцев. Судя по воцарившейся тишине, народ ждал решения царя. Спектакль мне откровенно не понравился, но потенциал у ребят есть. Надо просто показать им верный курс и найти толковых авторов, которые смогут написать пьесы на русскую тематику. На хер мне все басурманские пляски? Нет, танец живота я приветствую! Но, боюсь, не поймут.

— Жалую постановщику сего действа с главными исполнителями рубахи шелковые и по десять рублей. Остальным по рублю и оков[1] зерна. Если порадуете меня следующим зрелищем, то велю построить настоящий русский театр, где постоянно будут вестись представления.

Режиссёр с актёрами низко поклонились, а я хлопнул в ладоши. Тут же меня поддержали все присутствующие, и амфитеатр потонул в аплодисментах.

— Ты почему молчала? Дело ведь важное, — спрашиваю Аксинью, принёсшую чай мне в кабинет.

Семья вернулась домой вчера поздно вечером. Поэтому я решил не устраивать следствий, и все отправились готовиться ко сну. Пообедали мы в Кремле, да и вообще изрядно устали.

А вот утром, сразу после тренировки, можно узнать, что вообще произошло. Хотя я уже всё знаю, но без особых подробностей. Люди Гаврилова своё дело знают. Просто на женскую часть, тем более царицы, особо не полезешь. Потому приходится ограничиваться минимум информации и догадками.

— Не полезу я в этот гадюшник. Сами потакают юнцу, вот он и бесится с жиру. Будто ты сам не знаешь? Кто ему недавно розги выписывал? — нянька встала в любимую позу, подперев бока, и сверлила меня взглядом, — Всегда он такой был — слабый и трусливый. А Федя у нас добрый, всё хочет людей лаской и уговорами исправить.

— Я же не могу всем сразу заниматься? На мне армия, торговля, послы заморские, ещё и бояре каждый день своими просьбами плешь проедают, — начинаю оправдываться под взглядом хихикающего Саввы, притаившегося в уголке, — Ведь преподавателей ему нашли, к делу представили, любой каприз выполняю, коли он разумный.

— Значит, у юнца иной каприз. Вот и избил девочку. Он и до этого пытался девкам да бабам подолы задирать. И всё насильно ему подавай. Дай ты любой рубль, так она сама ножки раздвинет. Так ведь нет, ему поиздеваться надо, — Аксинью прорвало, и она чуть ли не шипела.

Признаюсь честно, я сам её в такие моменты побаиваюсь. Насчёт кочерги врать не буллу, но пару поджопников и ударов тряпкой в детстве мне прилетало. Главное — за дело, поэтому никаких обид. А вот поведение Петра меня взбесило.

— Зови его. Встал он или нет, но чтобы через минуту был здесь, — демонстративно переворачиваю песочные часы, глядя на Савву, — Хочешь охрану бери. Плевать.

За обозначенный срок слуги не управились. Судя по крикам, слышимым через открытое окно, на женской стороне случился изрядный переполох. Но через пять минут передо мной предстал растрёпанный Пётр, с едва запахнутым халатом и домашних тапках. Смотрю в глаза брата и понимаю, что там нет ни грамма раскаяния. Страх есть, вон даже щека задёргалась от волнения. А осознанием мерзости своего поступка там и не пахнет.

— Я… — начал Петруша дрожащим голосом.

— Заткнись! — тихо говорю в ответ и смотрю на второе действующее лицо нашей мелодрамы.

Аксинья как раз завела в комнату невысокую, худенькую и когда-то симпатичную девчонку. Только сейчас оба глаза служанки заплыли от синяков. Добавьте к этому разодранную губу и щёку, ещё рука у неё на перевязи.

Понимаю, что неправильно устраивать очную ставку между царевичем и сенной девкой, оказавшейся спальницей. То есть не какой-то шелупонью, а помощницей тётки, помогающей царице готовиться ко сну. Фактически — это личная служанка и, скорее всего, из наследственных. Царям служат целые поколения, чуть ли не со времён Ивана Васильевича. Не знаю, может, кого из них использовали в качестве двойного назначения, но сомневаюсь. Это человек царицы, а с моралью в русском обществе XVII века всё обстоит нормально. Уж точно никого массового не насилуют. Аксинья правильно сказала: дай денег, отрез ткани, пообещай с приданым помочь и люби сколько угодно.

— Говори, Серафима, — произношу ласково имя девушки, сообщённое нянькой, — Ничего не бойся. Даю слово царское, что тебя никто не обидит. А я, знаешь ли, своими словами не разбрасываюсь.

— Прости, государь! — воскликнула служанка и бросилась ко мне, обняв колени, — Не виновата я.

Поглаживая голову рыдающей девицы, слушаю старую как мир историю. Петруша давно начал оказывать знаки внимания материной спальнице. Впрочем, к другим девицам он тоже цеплялся. Но постепенно сосредоточился именно на Серафиме. Может, виной тому её пригожее личико, либо сообщение, что просватана она и жениха любит. Ну, как здесь пройти мимо? А ведь эта сука Нарышкина всё знала, но даже не позволила перевести девицу в другой дворец. Петруша натура увлекающаяся, через пару недель он нашёл бы себе новый объект для приставаний.

В общем, однажды брат подловил девушку в покоях царицы, когда там шла уборка. При этом его дружок Сергей Третьяков, который из родичей Нарышкиных, скрутил в соседней комнате мать Серафимы. Какой достойный поступок! Это надо же, удерживать женщину, дабы она не помешала насиловать свою дочь.

Пётр может, упрям без меры, но не дурак. Чего-то он прочитал в моих глазах.

— Врёт она, братец! Не так всё было. Сама передо мной вертелась, видать, деньгу заработать хотела.

— Поэтому ты её избил? Чтобы не вертелась?

На самом деле проступок братца не особо ужасен. С точки зрения местных, конечно. У меня другое отношение к такому, да и просто накопилось. Количество совершённой дури перешло в качество, превысив все допустимые пределы. Ладно глупости и срывы, но речь уже идёт о преступлении. Пётр банально стал опасен для окружающих.

Девушка рыдала уже беззвучно, не отпуская моих коленей. Если это можно назвать забавным, но Петрушу взбесило даже не сопротивление девицы. У него тоже лицо немного исцарапано, хоть и припудрено. Братец так перевозбудился, что в первый раз не смог попасть в нужное отверстие. В итоге он, скажем так, выплеснул семя в никуда, только испачкав девичий сарафан. Тут ему голову и сорвало. Хорошо, что Третьяков додумался не доводить дело до смертоубийства и оттащил царевича.

А далее Нарышкина всё быстро замяла. Избитой девушке, которой ко всему прочему сломали руку, приказали молчать и пообещали денег. Её с матерью вроде как переводят в Преображенское. Хотя не факт, что они доедут до царицыного поместья.

— Не бойся. Сейчас пойдёшь с Аксиньей, она объяснит, как ты будешь жить дальше. На юг поедете, землю твоей семье и жениху выделю, заодно денег с инструментом, — осторожно отрываю от кунтуша руки девушки и вытираю слёзы, текущие по опухшему лицу, — Ступай. Всё будет хорошо!

Я ведь царь и должен быть справедливым? А ещё суровым для некоторых непонимающих товарищей.

Когда Серафима с Аксиньей вышли, я повернулся к скучающему у двери Дунину, который не мог пропустить такое представление.

— Петрово-Соловых, Третьяковых и Перовских, а также боярынь, указанных в этом списке, пока посади отдельно. Но особо не зверствуй, — передаю поляку бумагу, где Наталья красивым почерком указала фамилии излишне говорливых особ, — Я займусь ими чуть позже. А пока оставьте нас наедине с братом. Савва, тоже выйди.

— Что воспитывать будешь? Из-за шлюшки и вертихвостки какой-то! А сам ты чем лучше? Целый гарем девиц в Воробьёво держишь, аки султан басурманский, — когда все вышли, Петя неожиданно пошёл в атаку, став, похож на окрысившегося пса.

Он и есть пёс смердящий, если не понимает разницы и сотворённой дикости. Нет, я не наивный юноша и давно в этом времени. Мне прекрасно известно, что женщин массово насилуют, особенно после взятия вражеского города. Этакая эмоциональная разгрузка для солдата после перенесённых лишений и смертельного испуга. Однако русский царевич не потащил в койку женщину, после того как взобрался на городскую стену под непрерывным обстрелом и рубкой с его защитниками. Он просто избил юную девицу, решив изнасиловать её, причём ещё и морально. Ему явно хотелось унизить счастливую Серафиму.

Второй в списке наследников на русский престол не может быть психически неуравновешенным человеком. Здесь целый букет комплексов и заболеваний. Я не психиатр, но дело плохо.

Решаю немного проверить свои догадки и просто спровоцировать братца.

— А ты ведь трус. В прошлый раз, верно, говорили, что ты портки испачкал. Да и на полигоне, когда пушки испытывают, ты стараешься подальше и получше спрятаться. Зато людей без защиты оставляешь, ещё и как-то приказал орудие зарядить тройным зарядом. Хотя есть приказ командующего — только десять выстрелов с полуторным зарядом, а обслуга должна скрываться за щитами. Однажды из-за разрыва пушки, мы потеряли трёх хороших мастеров. Тебе ведь хотелось посмотреть на чужие страдания и смерть? — судя по судороге, исказившей круглое лицо Петра, я прав, — И девку эту ты решил снасильничать, потому что трус и завистник. Ходит здесь вся такая красивая, на тебя внимания не обращает, жениха какого-то любит. Оно и немудрено. От тебя разит, как от пса дворового, ещё и руки не моешь. Твоими же ногтями впору мужику сиволапому гордиться.

Киваю на грязные ладони и скопления грязи под ногтями. Как можно так себя запустить?

— Издеваешься? Ты ведь сильнее, тебе можно. За тобой вон всегда псы верные стоят, — Пётр в кои веки посмотрел на меня с ненавистью, сжав свои грязные ладони, — Ты сам такой! Пользуешь любую бабу, так как царь. И воняло от тебя раньше, как от гнилого куска мяса, когда ты помирать собирался. Хорошо прикрываться охраной, а младшего брата унижать и тиранить. Ты даже хуже!

Это что-то новенькое. Аж интересно стало.

— Я девиц покупаю, и сношаю их по взаимному согласию. За это они у меня в шелках ходят и серебром осыпаны. А коли захотят, то в любой день могут уехать или замуж выйти. Никто им препятствовать не будет. Неужели тебе это невдомёк, и ты настолько туп, что наслушался глупых слухов?

— А мне никто не выделяет денег на баб. Ты же держишь меня на подножном корме. А Ваньке, калеке этому всё что хочешь, — по-бабьи заверещал братец, — Еле выпросил у тебя лес и мастера для бота!

— Иван приносит державе пользу, работая в Министерстве финансов. И жалованье он получает гораздо меньшее, чем заслуживает. Но после свадьбы всё изменится, и брат получит заслуженное, — презрительно смотрю на Петю, — Только от тебя никакой пользы нет, кроме сожжённого пороха и изувеченных солдат. Всё положенное содержание ты тратишь на глупые увлечения, теперь ещё и дружки-прихлебатели появились. Они тоже серебра требуют. Ты бесполезен настолько, что даже девке в дырку попасть не смог. Надо было Третьякова попросить помочь, и служанку подержать. Или если ты сам неспособен, то он за тебя бы справился.

Ну, наконец-то! Глаза Петруши наполнились всепоглощающей ненавистью, а с уголка губы потекла пена. Лишь бы в обморок не грохнулся, это слишком просто. Но братец собрал в кулак свои хлипкие силы, и с криком бросился на меня.

Вот для чего его три года учили фехтованию и рукопашному бою? Летит, как кусок не буду говорить чего, без всякого плана, как сразить противника. Только верещит фальцетом.

— На! — бью придурка коленом в пах, выбивая из него дух.

Пётр упал на пол, схватился за промежность и заверещал уже на ультразвуковой волне. Но теперь я вошёл в раж!

— На, сука! На, гнида!

С остервенением пинаю визжащее тело по почкам, печени, лицу.

— Что? — реву оборачиваясь.

Это подбежавший Савва ухватил меня обеими руками. Чуть дядьке не прилетело.

— Всё, я спокоен! Спасибо! — разрываю захват и пытаюсь восстановить дыхание.

Вот ведь мерзавец! Нельзя мне нервничать и тем более яриться. Потом тренируйся хоть до посинения, но всё равно отнимаются ноги и жутко болит спина. Спасают только отвары Юлии, баня и массаж.

— Слушай сюда, — поднимаю за жирные волосы голову Петра.

В глазах братца первозданный ужас, из носа течёт кровь, а весь подбородок в пене. Самого его сотрясают рыдания, и, похоже, наш герой снова обосрался. Это я определил по запаху.

— Приводишь себя в порядок и завтра садишься за учебники. Чтобы через две недели знал всю программу первого курса Академии по арифметике, геометрии, языкознанию и обществоведению. Далее, ты перебираешься в общежитие и будешь жить там до весны. Кроме одного слуги, запрещаю брать кого-либо с собой, — делаю небольшую паузу, глядя в испуганные глаза, — Вроде понимаешь. Весной армия идёт в поход на татар. Ты с нами или за мамкиной юбкой отсидишься?

А вот тут его глаза вспыхнули. Не знаю, чего там было больше — ненависти или желания доказать свою храбрость. Плевать. Он более для меня не существует. Покажет себя толковым артиллерийским офицером, вот путь и идёт по этой стезе.

— Сейчас же, пшёл вон! И ногти почисть, а то тошнит от такого вида.

— Я! Как ты смеешь сюда входить? Что ты сделал с моим сыном, изверг?

Нарышкина вскочила с кресла, когда я ворвался в её палаты. На самом деле нарушен этикет, и она вправе гнать меня отсюда. Но ситуация уж больно нестандартная.

Судя по полному облачению и причёсанным волосам, за сына она переживала параллельно утреннему туалету.

Смотрю на одутловатое и некрасивое лицо женщины, и не понимаю. Куда смотрел Алексей Михайлович, когда выбирал себе жену? Это же лютая жесть! Или его устраивала любая свиноматка? Как можно жить с такой женщиной? Она ведь ещё изрядно ограниченная, мстительная и злопамятная баба, долго сдерживающая свои пороки. Немного не дотерпела, я выжил. Видать, крышу у мадам и сорвало. Уж больно хотелось править. А этот подлец не только жив, но и сыночка её пытается воспитывать. А ведь ей нужен невежественный и послушный Петенька-дурачок. Не удивлюсь, что интригу с Серафимой она и спровоцировала. Зачем? Как говаривал партайгеноссе Мюллер — невозможно понять логику непрофессионала. Бзик? Проверка меня на вшивость? Просто бабская дурь? Плевать!

— Заткнись и слушай! — от ненависти, прозвучавшей в моём голосе, царица плюхнулась на кресло, поднеся руку ко рту.

Зря она совершает такие резкие движения. Жопа у неё жирная, а кресло изящной работы. Ведь могло пострадать моё имущество.

— Идёшь к своему сыну и убеждаешь его, чтобы он выполнил все мои приказы. Если нет, то завтра же поедешь в Новодевичий монастырь. И это будет не поход в гости, а переезд на постоянное место жительства. Только не надейся на уютную келью. Будешь сидеть в замурованной камере без всяких оконцев, кроме узкого для передачи еды. Гадить будешь в дырку, а спать на гнилой соломе. Монастырь от Коломенского вёрстах в десяти, так что я буду тебя навещать. Вдруг найдётся глупец, решивший нарушить царский приказ? А если твой сыночек будет и дальше вести себя подобным образом, то я приготовлю ему такие же палаты, только в Донском монастыре. Он тоже рядом и посещать его мне удобно. Всё ясно?

От моего крика Нарышкина подпрыгнула и пустила газы. А она молодец, покрепче сынишки, вроде не обделалась.

Уже подходя к выходу, я резко оборачиваюсь и впиваюсь в неё взглядом, отчего баба аж отшатнулась.

— Родню, которую не казнят за измену, отправишь в поместья с запретом их покидать ближайшие двадцать лет. И более всякую шушеру вокруг себя не собирать. Последнее, — делаю выдох, потому сильно переволновался, — Если до меня дойдут слухи, что вы с товарками порочите имя моей невесты, то отрежу языки. Всем!

[1] Оков (также кадь) — единица измерения для зерна в Русской системе мер; применялась в XVI—XVII веках, и частично позже. Это была основная мера сыпучих тел на Руси. В качестве меры сыпучих тел упоминается уже в «Русской правде» Ярослава Мудрого. О распространенности кади свидетельствует, в частности, тот факт, что именно она фигурирует у игумена Даниила в характеристике урожайности земли в Палестине, где «родятся изрядно пшеница и ячмень, ведь, одну кадь посеяв, берут девяносто кадей, а другой раз сто кадей за одну кадь…».