Сын Дьявола Часть II Воскрешение

22. Битва с варварами.

Солнце опустилось на верхушки деревьев и зависло над лесом. Его лучи упали на золотистые листья, и роща, как будто вспыхнула на фоне разлившегося ярко-красного заката.

Итальянская армия подошла к ложбине, окружённой с двух сторон холмами, поросшими густым лесом. Командующий Марк Цинтерий поднял вверх правую руку, и вся колонна остановилась.

- Всем привал,- отдал приказ Цинтерий.- Командиры легионов ко мне.

Воины разошлись по поляне и уселись прямо на траву. Кавалеристы спешились. Римские войска заполнили большую часть ложбины. В стороне от солдат под деревьями собрались старшие офицеры.

- Слава Юпитеру, мы добрались сюда раньше варваров,- первым заговорил Цинтерий.- Особо рассиживаться некогда. Германцы могут пожаловать сюда в любую минуту. Ты, Антоний со своим Афинским легионом займёшь левый склон от ложбины. Ты, Леонид с Африканским легионом займёшь правый склон. Спрячьтесь в лесу и носа не высовывайте. Ты, Понтий Пилат, возьмёшь пять сотен кавалерии и займёшь выход из ложбины. Станешь там и будешь стоять насмерть. Как только появятся германцы, строй людей в боевой порядок, но сами на варваров не первыми нападайте. Жди, пока германцы ударят на тебя. Когда их основные силы войдут в ложбину, лучники Антония и Леонида откроют стрельбу по варварам. И стрел не жалейте. Помните, что варваров гораздо больше, чем нас. Необходимо сократить эту разницу в численности между нами. Я обойду германцев с пятьюстами кавалеристами и ударю им в тыл. Как только завяжется сражение в ложбине, пехотинцы Антония и Леонида вступят в бой с флангов. Надеюсь, что у нас всё получится. Главное, чтобы варвары раньше времени не заметили нашу засаду в лесу по бокам лощины. Поэтому, держитесь подальше от поляны до самого начала сражения. Их разведчики, вряд ли будут углубляться в чащу. Понтий, ты первым примешь удар. От того, удержишь ты позиции или нет, будет зависеть весь исход битвы.

- Я понял тебя, командир,- сказал Пилат.- Разреши мне взять с собой серебряного орла, которого нам вручил император. Это поднимет боевой дух у солдат.

- Хорошо, разрешаю,- согласился Цинтерий.- Только помни, если варвары отымут у вас орла, то легион расформируют, а командира будут судить.

- Я это знаю,- проговорил Понтий Пилат.- Только мне тогда будет уже это безразлично.

- Как это безразлично?- удивился командующий.

- Это может случиться только в том случае, если я погибну.

- Ну, ладно,- произнёс Цинтерий,- если нет вопросов, то пора занимать всем свои места, в соответствии с моим планом.

Офицеры разошлись. Легионы прервали отдых и двинулись на свои позиции.

- Поставь усиленные дозоры на входе в ложбину,- приказал Вольдасу Пилат.- Как только появятся варвары, часовые сообщат нам, и мы успеем построиться в боевой порядок. Остальные солдаты могут отдыхать.

Люцифус находился в подразделении Понтия Пилата так, как являлся офицером, отвечающим за сохранность серебряного орла Рейнского легиона. Вольдас отобрал десяток солдат и отправился с ними в засаду. Выйдя на окраину поляны, воины сразу же выполнили первое правило дозорных, находящегося в засаде солдата, никто не должен видеть. Поэтому они выбрали укромное место и спрятались.

- Дежурить будете по трое,- отдал распоряжение Люцифус.- Следите, друг за другом, чтобы никто не уснул. Трое наблюдают, остальные отдыхают. Меняйтесь почаще. Как только увидите противника, сразу же сообщите мне. Всё.

Тень, падающая от клёна на землю, приблизилась к его основанию и исчезла. Казалось, что дерево втянуло её в себя. Все остальные предметы и люди на Земле, так же лишились своих теней в это время дня. Причиной этому было не какое-то там колдовство. Просто солнце, взобравшись на самый центр неба, отобрало у всех их тёмные силуэты на некоторое время. Но так, как светилу тяжело было удерживаться в таком крайне неустойчивом положении, то оно продолжило свой бесконечный путь во Вселенной. И тени сразу же обозначились у своих хозяев вновь, постоянно удлиняясь и увеличиваясь в размерах.

Римские дозорные изо всех сил бежали к своим войскам, чтобы сообщить, что варварская армия приближается.

Воинская колонна германцев вошла в широкую ложбину, окружённую с двух сторон холмами, густо поросшими лесом и остановилась. Впереди колонны бежала любимая собака короля Фридриха Хмурого. Заметив, что люди прекратили движение, животное так же остановилось и уселось прямо на землю. Через некоторое время собаке стало скучно, просто так, сидеть и она начала вертеть головой в разные стороны. Вдруг, животное увидело, что от него сбоку появилась тень. Собака некоторое время внимательно наблюдала за ней, а потом принялась лаять на тёмное пятно на земле. При этом животное подскакивало, вместе с ним дёргалась и его тень. Собака подумала, что она должна непременно словить это странное образование, которое нахально прицепилось к ней сбоку. Или, по крайней мере, хотя бы разок укусить его. Животное стало бросаться на тень, но тёмное пятно каждый раз ускользало от неё. Собака, как безумная бегала по кругу, поднимая столб пыли. Стоявшие впереди колонны два всадника внимательно следили за проделками животного.

- Она, что,- спросил воин с густыми бровями, это был германский король Фридрих,- сама себя поймать хочет?

- Может, это блохи её достали?- предположил его кузен Фриц по прозвищу Медведь. Он и вправду был похож на лесного исполина. Огромного роста с густыми всколоченными волосами чёрного цвета и окладистой бородой. Осанистая фигура говорила о немалой физической силе этого человека.- Совсем сума сошла собака. Может, прибить её?

- Ладно, оставь её в покое,- проговорил Фридрих.- Лучше скажи, что будем делать? Не нравится мне это место. Здесь запросто можно угодить в ловушку.

- Наши разведчики проверили эти места,- рассуждал Фриц.- Засады они не обнаружили. Обойти эту ложбину, конечно, можно. Но это займёт несколько дней. А так мы через два перехода будем уже возле Рима. Ты же сам говорил, что у римлян сейчас нет столько войска, чтобы и гарнизон в Риме держать и сюда выслать солдат для засады.

- Говорить то, я говорил,- сомневался король,- только для засады много сил не надо. А здесь идеальное место для ловушки.

В это время на выходе из ложбины появилось облако пыли. Собака прекратила мотаться по кругу, уселась на траву и завыла.

- Воет, как на покойника. Всю душу вынимает. Вот паршивое животное,- сказал Фриц.- Надо было всё-таки её прибить.

- Да, забудь ты об этой собаке,- прервал его Фридрих.- Вон туда лучше посмотри. Что это за пыль там поднялась?

Через несколько мгновений, уже можно было ясно различить всадников римской кавалерии. Они остановились у самого края поляны на противоположной от варваров стороне ложбины. Римляне выстроились в боевой порядок. Впереди шеренги конников находились два всадника. Один из них держал в руке длинное древко с серебряным орлом наверху. Два войска стояли и рассматривали друг друга, не предпринимая никаких действий.

- Приближается вечер,- проговорил Люцифус, обращаясь к Понтию Пилату,- надо что-то делать. Варвары не нападают. А Цинтерий сказал, что необходимо, чтобы они сами напали, иначе план не удастся.

- Да,- согласился с ним Пилат,- что-то германцы тянут время. Хотя, честно говоря, я бы на их месте, тоже не стал бы нападать. Здесь же и ребёнку понятно, что можно угодить в засаду.

- Разреши, я их немного расшевелю,- предложил Вольдас.

- Как это расшевелишь?- спросил Понтий.

- Сейчас увидишь,- произнёс Люцифус, отдал орла солдату, стоявшему рядом с ним, и выехал вперёд на середину поляны. Когда до варваров оставалось шагов двести, Вольдас остановился.

- Фу, ну и воняет от вашего войска,- проговорил Люцифус, закрывая нос ладонью.- Вы, что совсем никогда не моетесь там у себя в лесных норах? А, где ваш хмурый король? Надеюсь, от него не так сильно воняет, как от его варваров?

Из германского войска выехал всадник и приблизился на несколько шагов к Вольдасу. Это был ещё молодой мужчина довольно приятной наружности с очень густыми бровями.

- Ты ответишь за свою дерзость, римлянин,- пригрозил Фридрих.- Я король всех германцев.

- Я так и думал,- проговорил Вольдас.- Мало того, что вы не моетесь, так ты ещё и не стрижёшься. Твои брови тебе скоро совсем глаза закроют. Интересно, как ты тогда слепой воевать сможешь. Послушай, убирайся в свою берлогу подобру-поздорову, а то я срежу твои брови тебе вместе с головой.

- Что?!- возмутился Фридрих Хмурый.- Я такого наглеца ещё никогда не видывал. Сейчас посмотрим, кто кому что отрежет. Германцы, вперёд!

Король взмахнул правой рукой, и всё войско варваров сорвалось с места и обрушилось лавиной, устремляясь на римлян. Вольдас развернул коня и помчался к своим позициям. Люцифус едва успел встать в строй, как уже первые толпы варваров набросились на римскую конницу. Завязалась отчаянная рубка.

- Держите строй,- то и дело отдавал команду Понтий Пилат.- Не давайте заходить им с флангов.

Кавалеристы плотной шеренгой противостояли во много раз превосходящему их противнику. На место погибших в первой шеренге, тут же становились воины из второй линии. Германцы сражались так, как дерутся разъярённые дикие животные, не чувствуя боли и не замечая, нанесённых им ранений. Их войны прекращали битву лишь тогда, когда падали мёртвыми или обессиленными от полученных ударов. Римские солдаты сражались хладнокровно, соблюдая все правила и премудрости ближнего боя. Создавалось впечатление, что бой идёт между военной машиной и живым очень эмоциональным существом. Как только передовые отряды варваров увязли в сражении с римской кавалерией, а следующие за ними остальные войска, заполнили долину между холмами, из леса на германцев обрушился град из стрел и дротиков. Варвары стояли так плотно друг к другу, что не могли даже развернуться, чтобы укрыться или уйти от смертельной опасности, поэтому, несли большие потери. Но самое страшное для них началось, когда им в тыл вышел Марк Цинтерий с пятьюстами кавалеристами. Командующий римской армией обрушился на германцев с такой сокрушительной силой, что варварам не оставалось ничего другого, как бежать на ложбину, заполненную своими же войсками. И тут же они вместе с остальной германской армией попадали под уничтожающий обстрел из римских луков и дротиков. Среди варваров началась паника. Но так, как отступать им было некуда, германцы решили сражаться до конца. Они набросились на римлян, пытаясь прорвать кольцо окружения. Ситуация походила на ту, когда раненный зверь, собрав последние силы, нападает на охотника и становится очень опасным в данном случае.

Особенно тяжело приходилось кавалеристам Понтия Пилата так, как они первыми вступили в сражение и приняли на себя удар главных сил германцев. Битва уже длилась около двух часов, когда варварам удалось прорвать строй кавалеристов Пилата и разрушить их боевой порядок. Большинство римских конников уже дрались в пешем строю потому, что их лошадей убили. Оставшимся в живых солдатам, продолжающим битву, приходилось часто маневрировать между множеством трупов, заполнивших поляну. От пролитой крови стебли травы стали тяжёлыми и склонились к земле. Под ногами сражающихся солдат образовался очень скользкий ковёр, из-за чего они то и дело падали.

Вольдасу удалось собрать около двух сотен легионеров и построить их в шеренгу. Тем самым Люцифус спас положение, закрыв выход варварам из ложбины, и не позволил германцам вывести их войска из-под удара.

В пылу сражения Люцифус увидел, что Понтий Пилат с несколькими солдатами ведёт бой в полном окружении. Ещё немного и германцы их уничтожат. Кольцо варваров вокруг Пилата постоянно сужалось. В это время с двух сторон с холмов двинулась на германцев римская пехота, находившаяся до этого в засаде. Положение варваров стало катастрофическим. Люцифус понял, что удерживать выход из ложбины больше нет необходимости, и повёл своих людей в атаку. Он старался спасти своего командира. Когда Вольдас приблизился к тому месту, где сражался Понтий Пилат, какой-то варвар замахнулся над командиром топором, пытаясь нанести Пилату смертельный удар по голове. Понтий в этот момент защищался от другого германца и не мог препятствовать опасному нападению со спины. Люцифус не мог видеть лица того варвара, который пытался зарубить Пилата так, как германец находился к нему спиной в десяти шагах. Вольдас понял, что не успеет добежать, и поэтому метнул свой меч в варвара. Оружие, просвистев в воздухе, вонзилось в самый центр спины германцу и пробило ему грудь насквозь. Варвар взмахнул руками, выронил топор, обернулся и посмотрел на Люцифуса. Затем он пошатнулся и упал. Вольдас вместе с солдатами подбежал к нему, чтобы забрать свой меч. Римские воины оттеснили наседавших варваров. Люцифус вынул своё оружие, и ногой перевернул германца лицом вверх. Перед ним лежал король Фридрих Хмурый. Вольдас склонился над королём. Густые брови Фридриха поднялись, он открыл глаза и прошептал:

- А, это ты, нахал. Ты победил, поздравляю.

Король закрыл глаза и умер.

Люцифус отрубил голову Фридриху и насадил её на кончик своего меча. Затем Вольдас поднял вверх меч с головой короля Фридриха и закричал:

- Германцы, ваш король мёртв. Сопротивление бесполезно, сдавайтесь.

По полю пронёсся ропот. Это варвары передавали слова Вольдаса друг другу. Затем, некоторые из них начали бросать оружие и сдаваться на милость победителя. Другие продолжали драться. Но сопротивление их было бессмысленно, и их быстро уничтожили.

Солнце ещё не успело усесться на верхушки деревьев леса, как сражение было закончено полной победой римлян.

Понтий Пилат подошёл к Люцифусу и сказал:

- Ты спас мне жизнь. Я этого никогда не забуду. Считай, что я твой должник.

- Ну, что же, если ты так хочешь, то можешь быть моим должником,- согласился Вольдас, улыбаясь.- А, вообще-то, это было не трудно. Подумаешь, какой-то там варварский король.

Пилат и Люцифус дружески хлопнули друг друга по плечу и рассмеялись.

К полю бывшего сражения слетались вороны и рассаживались на деревьях, ожидая, когда наступит возможность, чтобы они могли насладиться мертвечиной. Подъехавший к Пилату Цинтерий приказал:

- Труппы собрать и сжечь. Видишь, вороньё уже слетается.

Погибших уложили на штабеля из дров и подожгли. Сладковатый и приторный запах заполнил всю долину.

- Сколько раз слышу этот запах,- сказал Понтий Пилат, обращаясь к Цинтерию,- а никак не могу привыкнуть. Горящие человеческие тела ужасно воняют.

- Нет ничего лучше для солдата, как нюхать эту вонь,- проговорил Марк Цинтерий.- Так, как это означает, что ты жив, а это гораздо лучше, чем самому гореть на костре и уже не слышать никаких запахов.

Вороньё поднялось над лесом и улетело прочь, поняв, что им здесь не дадут поживиться.