Сын чародея с гитарой

Глава 27

В конце концов Банкан очутился на знакомой мирной полянке. Ни Джон-Тома, ни Клотагорба он не застал, но растерянный Мальвит впустил его в Древо и даже – о, чудо! – предложил устраиваться поудобнее.

– А ведь я пытался тебя предупредить, – напомнил черепах, когда они с Джон-Томом возвратились. – Но ты не пожелал выслушать. – Заскрипев панцирем, он глубоко вздохнул. – Мало кто внемлет моим советам.

Хорошо, если находится один на сотню.

– Мадж вообще никого не слушает, даже меня.

Джон-Том с тревогой вглядывался в испачканное, вспотевшее, усталое лицо сына. Позади на верстаке помалкивал Великий Правдивец – воплощение механической невинности.

Банкан вытер пот.

– Никогда в жизни не подозревал, что правда бывает так опасна.

– Ошибка – считать, что цивилизация зиждется на абсолютной истине, – важно заявил Клотагорб. – Ее ровно столько, сколько может вытерпеть народ, то есть сущие крохи.

– Это так, – коротко подтвердил Правдивец.

– А тебя никто не спрашивал! – рявкнул Джон-Том.

Банкан ни на миг не упускал из виду устройство, словно боялся, что его металлические штырьки вдруг превратятся в ядовитые зубы.

– И как мы с ним поступим? – спросил наставника Джон-Том.

Клотагорб, взглянув на притихший до поры ящик, ответил:

– Думаю, надо с помощью магии отослать его куда-нибудь подальше. Я попробую. Не получится – ты подберешь безотказную чаропеснь.

– Послушайте! – Банкан резко выпрямил спину. – А если я…

Но прикусил язык, заметив выражение отцовского лица.

От черепашьего колдовства Древо тряслось и гнулось, и над его верхушкой собирались причудливой формы грозовые тучи. Однако ни громы, ни молнии не произвели впечатления на Правдивца. Он даже не шелохнулся. Черепах наконец признал свое поражение, и тогда Джон-Том извлек из памяти самые убойные чаропесни. Но и они не возымели действия.

Намучившись без толку, Джон-Том даже позволил блудному сыну взяться за дуару, а сам спел за отсутствующих выдр. Безрезультатно.

– Разве можно прогнать истину? – заговорил Правдивец, лишь когда стало ясно, что любые потуги колдунов применительно к нему обречены на позорное фиаско. – Для этого не хватит никаких чар, никаких заклинаний. И в речке ее утопить не так-то просто, – добавил он специально для Банкана.

– Все равно мы должны избавиться от этой опасной вещи. – Черепах взглянул на Банкана в упор, и юноша покаянно опустил голову. – Я пытался тебя предупредить, но ты все равно привез ее. Большинству людей вполне хватает той правды, что есть. Даже с лихвой.

– Это так, – повторило устройство.

– Плохо приспособленных к истине, а таких большинство, она стравливает друг с другом. Она разрушает семьи и целые общины. Из-за нее вспыхивают войны.

– Но это не моя вина, – возразил Правдивец. – Я ведь не делаю правду. Я лишь довожу ее до сведения. Едва ли можно упрекать меня за то, что разумные существа предпочитают утешающий обман. Если на то пошло, начни все кругом говорить правду, я останусь без работы и буду чертовски этому рад.

Джон-Том выглядел жалко, но не более, чем его учитель.

– И как нам теперь быть?

– Пускай остается. Только здесь, в Древе. Подальше от чужих ушей. Я прожил несколько веков и лучше других способен терпеть истину.

Постараемся ее не замечать.

– Нельзя заточить правду, и нельзя ее игнорировать, – заявил Правдивец.

У черепаха недобро сверкнули глаза. Он приблизился к устройству, и такой мудростью, такой энергией веяло от волшебника, что штепсель не выдержал и отклонился. «Пускай истину нельзя уничтожить, – подумал Банкан, – но подчас ее можно напугать».

– Все же мы попытаемся, – сказал Клотагорб Джон-Тому. – Пойдем, мой друг. Пороемся в библиотеке, вдруг да разыщем какую-нибудь подсказку.

Если в принципе еще можно что-то сделать.

Той ночью к Древу Клотагорба приблизился некто гибкий, мускулистый.

Дом колдуна был защищен многочисленными чарами, но этот незваный гость хорошо подготовился к визиту. Он беспрепятственно добрался до своей цели, запихал ее в большую холщовую сумку и повесил на плечо. Мальвит, которому полагалось стеречь Древо от воров, всю ночь проспал мертвым сном, чего прежде с ним не случалось ни разу.

А на далеком берегу лежали переплетясь, как никогда не переплестись людям, Мадж и Виджи. Их дети, вполне пришедшие в себя после драки в таверне, сладко посапывали в кроватях. В дереве, зачарованном чуть меньше Клотагорбова, спали бок о бок Джон-Том с Талеей, а Банкан беспокойно ворочался у себя в комнате.

Поэтому никто не схватил вора за лапу, не помешал ему благополучно вернуться к приятелям, ожидавшим в дебрях Колоколесья.

– Я же говорил, что все получится!

Торжествующий коати вынул добычу из сумы.

Лесные разбойники оценивающе посмотрели на нее, а затем енот прошептал:

– Да, почтенный Чамунг, поистине ты величайший среди воров.

С этим согласился виверр.

– Я знал: если наберемся терпения и будем начеку, то обязательно представится случай отомстить. – В лунном свете блеснули зубы атамана.

– Проклятые сопляки! Будут знать, как лезть куда не просят. Я бы с удовольствием перерезал им глотки, но в дереве оказались только дряхлый черепах и его подмастерье. А с ними я не ссорился. – И он легонько пнул Великого Правдивца. – И вот он у нас, этот приз, за которым наши враги ездили в такую даль. Я был в таверне Ногеля, когда там вспыхнула свара, услышал кое-что полезное и составил план. По вине зловредных детенышей я лишился шайки, они же по моей вине остались без добычи. Баш на баш. – Он перешел на заговорщицкий шепот:

– Известно ли вам, что умеет делать это волшебное устройство?

– Угу, – подтвердил виверр.

– Оно выкладывает правду. Любую – и явную, и скрытую. С его помощью я создам большую армию. Мы начнем с Линчбени, а затем опустошим все Колоколесье. Мы перекрасим леса в алый цвет. Кровью! Даже великий колдун не устоит против такого страшного оружия, как истина! Я сделаю себе ванну из его обшарпанного панциря, я буду загорать на выдубленных шкурах троих детенышей, и их родни, и их друзей. Я украшу их черепами фронтон своего дома. Вот какова будет расплата за все мои унижения! – Коати вошел в такой раж, что тяжело задышал и стал брызгать слюной. – Пойдем, верные мои товарищи. Пора браться за дело.

И они зашагали по темному лесу в направлении города.

– Я поделюсь с вами победой, как раньше всегда делился награбленным.

– Раз уж речь зашла об этом, – неожиданно подал голос Великий Правдивец, – я должен кое-что уточнить. Твои слова о честном дележе – не что иное, как бессовестная ложь.

– А тебя, ящик, никто не спрашивал! – прорычал Чамунг.

Когда атаман поднял глаза, обнаружилось, что на него вопросительно смотрят виверр и енот.

Несколько дней спустя в безвестный городишко Мальдерпот приковылял жалкий оборванец. До этого он побывал в нескольких городах и селениях, но отовсюду его изгоняли со скандалами и побоями. Некогда щеголеватый костюм превратился в лохмотья, пропали ухо и несколько зубов, а роскошный хвост был ободран догола.

Звякнул колокольчик в глубине магазина. За пришельцем затворилась дверь, отгородив его от шума проливного дождя. Под мышкой он держал помятого, обшарпанного, но все еще исправного Правдивца. Из окошек в металлическом корпусе уверенно лилось шафрановое сияние.

Посетитель боязливо откинул капюшон плаща и взглянул на хозяина лавки, мускусного крыса, за миг до этого вышедшего из-за ширмы. И хотя крыс усердно спасался от холода при помощи горячительных напитков, он не настолько залил зенки, чтобы не заметить плачевного состояния гостя. Даже более чем плачевного. Вошедший в лавку индивидуум находился в последней стадии физического и психического расстройства.

Стены магазинчика были украшены редкостными, диковинными вещами. На полках теснились плотно укупоренные кувшины с неведомыми снадобьями.

Под потолком на крепкой проволоке покачивались таинственные устройства и чучела жутких иноземных рептилий.

– Достопочтенный Тимокан, ты должен мне помочь. – У коати дрожал голос, каждое слово перемежалось приступом кашля. – Мне сказали, ты постиг мастерство волшебника.

– Случалось мне чародействовать, – подтвердил мускусный крыс, – но это – в прошлом. Сейчас я занимаюсь только коммерцией. Не скажу, что с выгодой, но если хочешь купить ящик хорошей выпивки…

– Это потом, потом. – Коати нервно оглянулся на дверь, словно в эту промозглую ночь мог найтись мазохист, готовый его преследовать. – Сейчас я на мели, даже за твои услуги расплатиться не могу. Видишь, до чего меня довели?

Крыс поднял лапы.

– Ну, коли так, не понимаю, на что ты рассчитываешь. Я благотворительностью не занимаюсь.

– Пожалуйста! – Ослабевший коати едва не повалился на узкий прилавок. – Только ты способен мне помочь. Если откажешь, я непременно умру… или спячу!

– И это правда, – заявил ящик у него под мышкой. Заинтригованный крыс привстал на цыпочках и вытянул шею.

– Что это у тебя, путник?

– Ради Всех Хвостатых, не слушай его! Не уделяй ему внимания!

Представь, что его тут нет.

У коати столь жутко перекосилась физиономия, что посул сойти с ума уже не казался крысу преувеличением.

– Это невозможно, – сказал, мерцая, ящик. – Правду нельзя не замечать.

– Правду? – Крыс быстро трезвел. – Что значит – правду?

– Он выявляет ложь и раскрывает истину. – Казалось, коати вот-вот разрыдается. – Всегда. Даже когда его не просишь.

Крыс сочувственно кивнул.

– Что ж, сударь, теперь я понимаю, почему у тебя такой жалкий вид.

– Так ты поможешь? – с надеждой прошептал коати.

– Я – нет. Тут нужен чародей поискуснее меня. Но я знаю, к кому тебе следует обратиться. Да, есть на свете волшебник исключительно мудрый и опытный, он живет на юге, и зовут этого черепаха…

– Нет! – заорал коати – откуда только силы взялись? – Не могу я к нему обратиться! Это у него я украл штуковину!

Крыс снова кивнул.

– А ты уверен, что это случилось вопреки его желанию, а не благодаря? У Клотагорба репутация волшебника не настолько глупого, чтобы связываться с такими опасными чарами.

– Нет, ты ошибаешься. – В голос Чамунга вернулась крошечная толика былой надменности. – На всякого мудреца довольно простоты. Нелегко было его обокрасть, но я – мастер своего дела.

– Понятно. И он, стало быть, в отместку наложил на тебя заклятие?

– Нет, – снова перешел на униженный тон коати. – В моих бедах только проклятое устройство виновато. Мне с ним не справиться. Боюсь, это никому не по силам.

– Пожалуй, тебе лучше уйти. – Крыс оробело попятился к ширме. – Если сам великий Клотагорб так боялся этой вещи, что позволил ее украсть, то мне и подавно не удержать ее в подчинении.

– Но кто же меня спасет, если не ты? – взмолился Чамунг. – Не могу я уйти, не могу! Чего я только не делал! И потерять пытался эту штуковину, и убегал, и даже скинул в глубокий овраг. А она вцепилась в меня как клещ… Ни поесть, ни поспать…

– Связался с правдой, терпи, – посоветовал ящик.

– Видишь, в кого превратился грозный Чамунг, король воров, по вине подлого устройства?

– Да, смотришься ты и в самом деле неважно.

– Верно, – подтвердил Правдивец.

– Возможно, один способ все-таки есть, но это лишь мое предположение, – задумчиво рассматривая детектор лжи, проговорил владелец лавки.

У Чамунга в глазах затеплились искорки жизни.

– Говори! Я сделаю все, что ты скажешь!

– Существуют легенды о переходе. О способах путешествовать из нашего мира в другие. Возможно, это лишь слухи, домыслы, байки. Но если, скажем, ты совершишь такой переход и оставишь адский аппарат на той стороне…

– Ну! Ну! – нетерпеливо понукал коати.

– Правду нельзя выбросить, это так. Но иногда ее можно уступить.

Чамунг резко повернулся к Великому Правдивцу.

– Ну? Правду говорит толстячок? Отвечай.

– Да, – неохотно вымолвил ящик.

В обмен на клятвенное обещание Чамунга не за страх, а за совесть прислуживать в лавке до конца своих дней, искренность коего по настоянию предусмотрительного крыса подтвердил Великий Правдивец, маленький колдун в отставке снарядил экспедицию на юг. Цель ее располагалась за рекой Вертихвосткой, Озерным Краем и болотами Моргель. Путь был долог и тяжел, но все же мускусный крыс с коати добрались до искомой пещеры и оставили Правдивца в ее недрах.

Прошел немалый срок после столь же многотрудного возвращения, и наконец Чамунг поверил, что с его судьбы снято роковое заклятие.

Верный слову, он служил избавителю верой и правдой вплоть до его смертного часа, который значительно приблизило пристрастие крыса к высокоградусным напиткам.

В чернильной мгле той далекой пещеры покоился Великий Правдивец, в его цепях едва тлела электронная жизнь. Но однажды на него наткнулись двое детенышей. Они были помладше Банкана, Сквилла и Ниины, носили старенькие синие джинсы и светили влагонепроницаемыми фонариками – в это время года в пещере хватало воды.

Дети были приучены к осторожности. Они не тронули ящик, а вернулись к дедушке и рассказали о находке. Тот обратился к экскурсоводу. Все вместе они спустились в пещеру. Там экскурсовод сдвинул на затылок каскетку с карбидной лампой и почесал лысеющее темя.

– Что-то я не припоминаю эту штуковину. Подростки, драть их некому.

Таскают сюда всякий хлам.

Старик запрокинул голову и заморгал – в глаз попала капля.

– Может быть, она сверху свалилась, через дыру какую-нибудь? Или водой принесло?

Проводник шарил лучом фонаря по корпусу Правдивца.

– Черт его знает…

– Дедушка, – начал старший внук, – если это не принадлежит владельцам пещеры, можно, мы его заберем?

– Ну, я не знаю.

Дед посмотрел на экскурсовода. Тот пожал плечами.

– На что мне этот хлам? Заберете – обяжете.

Старик кивнул и наклонился, чтобы рассмотреть устройство получше.

– Похоже на измерительный прибор. Видите? – Он стер грязь с большой стеклянной пластины. – Эге! Хотите, скажу, что это за штука? Старая модель детектора лжи. – Он хихикнул. – Вот уж без чего в моей профессии распрекрасно можно обойтись.

– Дедушка, а она целая? – спросил другой внук.

– В пещере, среди воды? Шутишь? Да ведь это почти антиквариат.

Почистим, покрасим, и можно будет в офисе поставить. То-то народ повеселится.

Даже для техасца он был здоровяком, а потому с помощью экскурсовода легко вынес Правдивца из пещеры.

Когда взрослые уложили находку в багажник пикапа, а дети отправились покупать сласти в ближайшей лавке, экскурсовод не удержал любопытство в узде. Все-таки не каждый день водишь «индивидуалов» в дальние залы пещеры.

– Мистер, если не секрет, кто вы по роду занятий?

– Член сената штата, – ответил рослый старик, чей солидный облик лишь самую малость портили потеки грязи на лице, и любовно похлопал по замызганному ящику. – Представляешь, какие физиономии будут у моих коллег, когда они увидят его в офисе?

– Детектор лжи? В законодательном собрании? – Экскурсовод понял, что это шутка, и угодливо хихикнул. – Хорошо, что он неисправен, правда, сенатор?

Дородный седой посетитель улыбнулся.

– Друг, не верь всему, что пишут в газетах, особенно в местных.

Большинство старых штампов – это только штампы. В Остине немало честных трудяг, да и в столице нашего штата хватает добросовестных чиновников.

Ни тот, ни другой не увидели, как в багажнике слабо засветились стеклышки Правдивца.