-Готовьтесь, - Черт быстро раздвинул тубус гранатомета и вскинул его к плечу. – По моему сигналу рванете вниз, Дракон прикрывает. Я запущу им подарочек, и побегу следом за вами.

-А мост не рухнет? – забеспокоился Сапог. – Ветхий же!

-Не рухнет, - краем рта осклабился Черт, - Я аккуратно. Нежно…

Диму от этих слов передернуло. Ассоциировать убийство с нежностью и аккуратностью виделось ему полным кощунством, почти преступлением морального плана. Шухову эти двое деятелей были просто омерзительны, и чувство это крепло с каждым часом. Но парню приходилось терпеть, причем с закрытым ртом. Без этих живых танков операция окончилась бы однозначным фиаско. А холодная, циничная жестокость… Что ж, это их профессия!

Черт залег на косо торчащей из земли бетонной плите, удобно уперся локтями, поерзал туловищем, устраиваясь. Дракон указал пальцем на мост. Гранатометчик громко рявкнул «давай!», и Дракон первым бросился вперед, сжимая оружие в могучих руках. Наемник втянул голову в плечи, сгорбился, и стал почти квадратным, с широченными плечами и могучими ногами. Интересно, есть ли живая сила, способная одолеть в бою один на один этого богатыря? А если есть – то на земле ли вообще?

Когда путники сегодня утром вышли на границу «Ростка», выход оказался заваленным кусками металлических труб и ящиками, причем каждый сотни полторы килограмм весом. Эдик уже всерьез задумался над зарядом взрывчатки, но двое наемников сняли рюкзаки, положили оружие, скинули бронежилеты, куртки и футболки, и принялись за работу. Не спеша, но и без лишнего промедления. Смотреть на них было даже отчасти страшно. Перевитые жилами бицепсы и плечи горбами ходили под кожей, кожа грозила лопнуть от работы мускулов. Казалось, что мужики провели лет по десять каждый в тренажерном зале на усиленных тренировках и пичкаясь стероидами. Но культуристы зачастую просто неповоротливые громилы. А Дракон и Черт являлись настоящими боевыми машинами. И мышцы их помимо вен иссекались глубокими, уродливыми, белыми шрамами, полученными в бесчисленных боях и стычках. И, что удивительно – ни одной татуировки! Наверное, как рассудил Дима, чтобы в случае чего «метки» не выдали своего владельца даже по трупу.

Ракета, метко пущенная Чертом, прочертила дымную струю в воздухе и нашла свою цель метрах в пяти до моста, как раз туда, где нелепо ковылял, раскачиваясь в разные стороны, первый зомби. Раздался взрыв, удивительно тихий, но наделавший гораздо больше дел, чем кто-то мог подумать. В воздух взметнулся щебень, дерн, куски раскрошенного асфальта и багровое, короткое пламя. Зомби, в которого фактически и ударила ракета, буквально раздуло на атомы, так, что от него даже ошметьев не осталось. А кумулятивная волна пошла дальше, на мост. Со стороны это выглядело ослепительной вспышкой, как будто у моста зажглось и погасло маленькое солнце. Шуршащий грохот пронесся по округе. Струя убийственного пламени, вспарывающая броню танка, как лист бумаги, резанула по толпившимся на мосту врагам. Зомби, похоже, даже не взяли в толк, что это такое творится перед ними и чем это чревато персонально для них. И потому не сопротивлялись, когда превратились в корчащиеся, чадящие головешки. Перила моста занялись слабым огоньком, вода в озерце вскипела от града осколков и крошева асфальта и земли. Черт же, как только выпустил ракету, взметнул тело с плиты и ринулся догонять спутников. Дым от взрыва еще не успел растечься во все стороны туманным облаком, а люди уже бежали по мосту, просто перепрыгивая через еще шевелящиеся тела.

Шухов сразу же пожалел, что не нацепил респиратор. В нос ударила омерзительная смесь запахов сдетонировавшего троила, угара, жженой человеческой плоти, тухлятины и горелых тряпок. Дым ел глаза, пелена слез застилала и так плохо различимый мир. Но люди бежали вперед. Даже когда один из почти уже мертвых зомби попытался укусить Призрака за ногу, ухватил обугленными пальцами за лодыжку, проводник не остановился, а парой выстрелов в упор разнес голову чудовища.

Прорвались. Из оврагов и перелеска выбредали все новые и новые толпы зомбированных, но беглецы были уже далеко, и даже прицельные выстрелы достали бы их с трудом. А если учесть то, что зомби целиться не умели вообще, то победа была полной. Сзади раздалось все же пару выстрелов, кто-то из ходячих трупов утробно завыл. Вот как? Дима думал уже, что они неспособны ощущать ровным счетом никаких эмоций. А тут вроде как даже досадуют!

Путники остановились. Черт поправил съехавший на одно плечо рюкзак. После того, как один из гранатометов был использован, следовало заново перераспределить вес поклажи, иначе становилось немного неудобно. Легче всего в этом плане приходилось Шухову. Он «потерял» свой вещмешок, и теперь просто скатал спальник в тюк, перехватил его найденными в котельной обрывками провода, из них же сделал подобие лямок и таким образом решил вопрос транспортировки. Пищу и боеприпасы просто рассовал по карманам, кое-что просто выкинул, учитывая производимую прямо на ходу переоценку ценностей, и оттого сделался намного мобильнее.

За «Ростком», откуда путники вышли по дороге, ведущей на север, раскинулась территория бывших военных складов. До апреля восемьдесят шестого года тут расквартировывалась большая мотострелковая часть, военные отрыли несколько бункеров, укрепили район дотами и капонирами, возвели вокруг части могучую стену и дозорные вышки по углам, здесь регулярно проводились учения и, по слухам, которые пересказал Эдику Сахаров, солдат – срочников из гарнизона части периодически привлекали для разных физически трудоемких работ на тогда еще вовсю работавшей ЧАЭС. А после взрыва личный состав почти в полном объеме бросили на ликвидацию пожара и его последствий. Если учесть то, что тогда еще никто толком не знал, с чем столкнулись, люди фактически шли в самое пекло Об их дальнейшей судьбе академик мало что знал, но вряд-ли их здоровье и будущая жизнь намного улучшились после знакомства с радиоактивным облучением.

После аварии официально район считался закрытым, но это говорилось сугубо для гражданских. В бункерах шла какая-то возня, периодически прилетали мощные грузовые вертолеты и приходили колонны грузовиков. Но военные умели хранить тайны, в которые не удалось проникнуть никому, даже Сахарову. Потому академик категорически отсоветовал лезть на территорию складов, сам не зная, чего можно там ожидать. Начиная от расставленных где попало мин-ловушек и фугасов с датчиком движения до мутировавших вирусов из разрушенного бактериологического оружия, а в подземельях вполне могла завестись какая-нибудь неизвестная нечисть, ведь с каждым шагом становился ближе центр Зоны.

От воинской части вела хорошая армейская дорога, которая утыкалась в бывший блокпост на границе Рыжего Леса и проходила через него, а судя по карте по ней вообще можно было добраться как раз туда, куда надо, на заброшенную армейскую РЛС между Припятью и Рыжим Лесом.

-Сколько там примерно может быть бывших ваших? – спросил Эдик у Призрака, когда путники шли у обход длинного забора части.

-Не знаю, - ответил проводник. – Думаю, не меньше полусотни человек. Они собираются восстановить антенны и вообще там дел еще по горло.

-Не понимаю, - развел руками молодой ученый. – Похитить «пульс» - это вполне здравая и оправданная затея. Такая установка просто уникальна, и любое государство не задумываясь приобретет ее за любые деньги. Но твои наниматели не тащат ее за пределы Зоны, не пытаются спрятать где-то хотя лично я сделал бы именно так…

-А не ты ли тогда и есть сам организатор дела? – едко спросил Сапог. – Вполне подошел бы!

Когда утих взрыв смеха, немного задетый Эдик, у которого было плоховато с чувством юмора, продолжил расспросы. Призрак же равнодушно шагал рядом и смотрел по сторонам.

-Я мало знаю о целях нанимателей, - проводник говорил медленно, как будто тщательно взвешивал каждое слово. – Они мало распространялись при нас, как я уже и говорил. У меня лично создалось впечатление, что их цель не деньги и не попытка самозахвата куска власти. Нечто другое… Похоже на то, что они не хотят пускать кого-то в Припять. И делают для этого своего рода заслон, щит из излучения, через который не пробьется ни один человек.

-Но зачем им это надо? – не унимался Эдуард. – Насколько я знаю, Припять – просто мертвый город, заброшенные дома и все такое. Кому и что там охранять? Вот это добро – ученый показал рукой на забор – Больше нуждается в надзоре, чем город-призрак.

-Я не знаю, - равнодушно ответил Призрак. – Просто делюсь информацией.

-Извини. Продолжай.

-Продолжать особо нечего. Я и не обольщался за свой счет, мы были наемными батраками и, как думаю, нас рано или поздно вывели бы в расход, когда бы мы сделали основную работу, самую тяжелую и грязную. Там пришлось еще и зачищать местность от мутантов, разгребать завалы, и много чего еще. Там же целый комплекс, в том числе и подземный, где собираются смонтировать пульты управления. «Радуга» ведь была очень большой. Там только солдат в свое время около тысячи было, не меньше.

-Но как мы прорвемся через пси-излучение? – не выдержал Иван. – Мозги же закипят!

-Установку еще не успели смонтировать. Это долгий процесс. Тем более, для усиления ее мощности хотят использовать саму РЛС как чрезвычайно могучий транслятор, а для этого еще необходимо привести в рабочий вид антенны. Потому есть шанс просто занять бункер наскоком и взорвать «Пульс». Хотя я сам, по правде, не очень верю в эту затею.

-Но почему? И зачем тогда вообще с нами пошел?

-Мне нужны деньги. Тем более, как я уже сказал, когда-то работал на «Ростке», и хорошо знаю эти районы. А обо все остальном предпочту умолчать.

-Как ты думаешь, что в центре Зоны? На самой ЧАЭС?

-Давай сходим, поглядим? – одним взглядом усмехнулся Призрак. – Думаю, к вечеру вернемся…

Дальше шли молча, а Эдик сосредоточенно ломал голову над вопросом: что может скрываться в мертвой Припяти? А может, даже и не в ней? Отчего ставят такой могучий, непробиваемый заслон из губительного пси-излучения? Причем действуют тут отнюдь не военные. Чья это в итоге работа? Иностранная элита профессионалов, бойцов и ученых? Религиозная секта? Инициатива сверхбогатого и притом самоубийственно смелого одиночки или даже группы таких деятелей? Охрана неких секретных лабораторий или еще чего-то? Или тут причина гораздо глубже, уводящая корнями в загадку Второго Взрыва? Все, абсолютно все может быть…

Эдик чувствовал неодолимое и властное влечение этой тайны, которую никто не возьмется разгадать по причине ее смертельной опасности. Тайна того, что буквально свело с ума человечество, заставила сжиматься в страхе даже самые отважные сердца. И теперь семеро людей буквально стояли на пороге попытки разгадать все это. Но у них сейчас имелась совсем иная цель. Они должны во что бы то ни стало уничтожить «Пульс». Хорошо. Предположим, они все же сумеют сделать это. А дальше что? Возвращение в научный центр? Тогда как они в двух шагах от Саркофага?

Но туда нельзя идти. Смертельная радиация и, скорее всего, непроходимые поля из ловушек. Вероятно, полчища тварей. Просто банальный человеческий страх на грани безумия. И еще черт его знает что. Эдик сжал кулаки от собственного бессилия. Один туда не прорвется. А больше никто и не согласится идти на верную гибель просто ради разгадки катастрофы.

Рыжий Лес уже был отлично виден впереди. Мрачное и страшное место, куда путникам только предстояло войти. Еще давно, после первой аварии лес почти засох на корню, но радиация и благодатный климат быстро сделали свое дело, и жизнь заявила о себе в виде изломанных, перекрученных, обладающих уродливыми стволами и кронами деревьев и кустов. Именно здесь росли грибы со шляпкой диаметром под метр, папоротники, стелящиеся по земле, ибо никакой стебель не был способен выдержать веса громадного резного листа, и бегали муравьи размером с крысу. Когда люди начали проникать сюда после аварии на ЧАЭС и воочию увидели результаты действия облучения на природу, даже самых отчаянных сорвиголов пробрал страх. И действовал он гораздо лучше любых предупреждений, увещеваний, штрафов и километров колючей проволоки.

Кстати, вон она, родимая, валяется, свившись ржавыми кольцами. Там и сям торчали гнилые и трухлявые от времени столбы, некоторые даже с прибитыми к ним проржавевшими табличками. Краска давно сползла, так что прочитать когда-то написанное на них не представлялось возможным. Совсем близко виднелся корявый бетонный гриб ДОТа, узкие щели пулеметных бойниц, разумеется, теперь пустовавшие. Хотя как знать, если полазить внутри, вполне можно найти что-нибудь стреляющее. Только фонящее при этом, как кусок урана.

Вокруг в изобилии попадалась брошенная военная техника. Поперек дороги навеки замер танк Т-72 с разорванными гусеницами и опущенной книзу пушкой, недалеко уткнулись похожими на носок сапога носами друг в друга два БТРа на спущенных колесах. Несколько «шишиг», военный «Урал» с будкой-кунгом. Автобус. Армейский «УАЗ», когда-то перенесший пожар, обугленный и страшный. Только по капоту и передней части еще реально было опознать эту машину.

Солнце уходило в зенит, но не могло разорвать своими лучами плотную кисею туч. Природа брала реванш по мрачной погоде, отыгрываясь за вчерашний почти безоблачный закат. С утра накрапывал дождик, потом перестал, уступив инициативу неожиданно задувшему с севера холодному и порывистому ветру. Ветер пах чем-то странным, непонятным, но навевающим тревогу и непонятную тоску. Размокшая от влаги земля уныло чавкала под ногами, а на покоробленном асфальте дороги собрались глубокие лужи воды, даже не думавшие уходить в трещины.

Хуже было другое. Весь металл в Зоне неизменно становился «сборщиком», а потом и мощным распространителем радиации. Стоило появиться в скопище, скажем, старых автомобилей «горячему пятну», и скоро вся свалка начинала «фонить» не хуже, наверное, самого Саркофага. И горе тому ходоку, который забредет туда или остановится передохнуть! Так было и здесь. Брошенная военная техника излучала пусть и не очень сильный пока, но все равно повышенный даже по меркам Зоны фон. И он чем дальше, тем становился все сильнее. Пока на универсальном радиометре Эдика не загорелся кроваво-красный тревожный огонек: стоп! Дальше идти уже нельзя. Не помогут даже выводящие радиацию медицинские препараты. Спецкостюм с просвинцованными вставками, может, и выручил бы, да только где его взять. Путь дальше по дороге был закрыт. Путники вернулись на пару сотен метров назад.

Путь в обход кладбища машин, неведомо кем и когда устроенным перед блокпостом на границе Рыжего Леса был. И лежал он через нагромождение камней и небольшую пустошь, расстелившуюся левее дороги. Туда и пришлось сворачивать экспедиции.

Скорость передвижения упала. Одно дело было идти, пусть и осторожно, зато быстро по старому асфальту, но совершенно другое по изрытой ямами и вздыбившейся кочками земле, траве, еще мокрой после дождя, да еще и внимательно следить, не схоронилась ли где коварная ловушка. Призрак указал вперед, чуть отступил в сторону, чтобы другим было видно.

-Видите, там участок леса небольшой? Там упавший вертолет. Курс на него.

Радиации здесь не водилось. То есть, конечно, была она, проклятая, а куда ж ей деться, но в более или менее допустимом размере. А еще в животе становилось пусто и очень холодно от мысли, что с каждым шагом путники приближались к одному из главных гадюшников Зоны, к приснопамятному Рыжему лесу. Разнообразные датчики и зонды наподобие того, что погиб на «поле чудес» сигнализировали о крупных скоплениях ловушек, определенно настроенная автоматическая аппаратура указывала на разнообразие форм жизни. Плюс к тому, Лес так плотно смыкал свои изуродованные, но оттого не менее плотные кроны, что рассмотреть со спутников даже в ясную погоду творящееся в нем было невозможно. Лес широкой полосой, точнее, этаким мазком тянулся через весь Юг Зоны, от Шепеличей до самого Лиманска, но вот туда-то как раз и не стоило соваться по причине крайнего непостоянства этого города.

Зона подкинула ученым и вообще всему человечеству необъяснимую загадку блуждающего города. То есть на одних фотоснимках Лиманск красовался во всем своем запустелом обличии, можно было рассмотреть даже поддоны с кирпичом и доски лесов на верхних ярусах недостроенного многоэтажного здания на высокой горке. А на других слайдах города не было. Вообще. Вместо него расстилался какой-то невразумительный пустырь с редкими кляксами болот и исковерканными металлоконструкциями наподобие то ли пролетов мостов, то ли башенных кранов. На следующих снимках дней через пять город сам собой возникал снова… Как привидение.

Что это была за загадка – не знал, конечно, никто. И выяснить в ближайшее время тоже не рисковал. Лиманск так и оставался черной тайной Зоны. Понятно, что через него путь экспедиции проходить не мог. Сахаров вообще уповал только на то, что дорога, ведущая аккурат к «Радуге» не даст его людям сбиться с курса. А от чудовищ как-нибудь отобьются.

Вертолет в леске лежал давно. Большой десантный «крокодил», МИ-24 рухнул пузом на одну из сосен, естественно, уронил ее, выворотив с корнем, порубил винтами, которые после этой процедуры и сами мало что не завязались бантиком. Да так и успокоился на земле, уперевшись искалеченным носом в большой валун, подмяв под себя несчастное дерево и задрав кверху хвостовую балку. Как и при каких обстоятельствах произошла та авария, никто не знал. Факт только, что случилась она за пару лет до Второй катастрофы. Корпус вертолета теперь облез от камуфляжной краски, и его почти полностью скрыла пушистое, ярко-зеленое полотнище мха, неведомо как забравшегося на гладкий и вроде бы совершенно невкусный металл.

Шухов посветил фонарем в совершенно помутневший триплекс кабины второго пилота, легонько постучал кулаком по замшелому борту. Металл отозвался глухо, гулко, недовольно. Вокруг стояла тишина. Только тихонько поскрипывали навеки замершие исковерканные лопасти несущего винта, чуть покачивающиеся от ветра.

А впереди уже начинался Рыжий Лес. Впору было помолиться, да только особо верующих среди спутников Шухов как-то не заметил. Да и сам он молитв не помнил. Интересно, попадала ли Зона под юрисдикцию Господа Бога? Или здесь уже начиналась сугубо чертячья территория?..


Первое, что поражало человека, только-только попавшего в Рыжий лес, так это эхо. Неестественно громкое, гулкое, страшно искажающее звуки, оно металось, подобно хищной птице, между гигантских замшелых стволов непонятной уже породы деревьев. Эхо как живое пугало и предательски демаскировало того, кто и произвел его своими шагами или речью. Рыжий Лес имел свои законы, несовместимые с общечеловеческой физикой.

Ловушки подстерегали неосторожную жертву на каждом шагу. Причем маскировались, словно наделенные разумом, насколько мастерски, что даже бдительный Призрак пару раз едва не попался. Однажды, еще в самом начале своего движения по лесу, Иван услышал жалобный визг, доносящийся откуда-то из-под земли. Идти и смотреть, что там такое, он не стал, но вдруг заметил справа от себя дыру в земле. Причем не нору, а именно уходящее вниз отверстие метра полтора диаметром. Оттуда и доносились звуки. И вдруг дыра начала медленно сжиматься. Не толчками, не разрывая почву и дерн, а как бы просто заростая, становясь все меньше и меньше. Визг внутри превратился в стонущий вой. Живое существо внутри понимало свой приближающийся конец. Черед секунд десять дыра исчезла. Моментально стих и стон, как отрезанный ножом. Ничто и не напоминало о зловещей черной яме…

В густом кустарнике вокруг постоянно кто-то шуршал, сновал вокруг людей, но приблизиться не спешил. Может быть, понимал, что пришельцы вооружены и опасны. В кронах деревьев кто-то периодически яростно возился, сверху сыпались крошки коры, хвоя и листва. Громко каркали вороны, завидев людей и предупреждая об этом всю округу. Даже солнечный свет, блеклый и размытый, льющийся сквозь тучи принимал в лесу какой-то зловещий мрачный оттенок.

-Внимание, - вдруг совершенно спокойным голосом сказал Черт, - Цель на три часа.

Все резко обернулись туда, но ничего не увидели.

-Сзади, - клацнул затвором идущий в хвосте колонны Дракон.

Но и там ничего не оказалось.

-Что вы видели? – спросил у наемников Призрак.

-Собака. Большая, черная. Как привидение, вышла из кустов, встала и тут же исчезла.

Совсем неподалеку раздался тоскливый, заунывный вой. Ивана всего аж передернуло, по спине пробежал табун мурашек. Этот вой он уже слышал, только при совсем других обстоятельствах. Перед тем, как найти в водонапорной башне труп Матроса, на него напали две собаки – нежити. Тогда удалось отбиться, хоть расклад мог быть совершенно иным. Псы атаковали на открытой местности, и это сработало в итоге против них. Теперь же дело было в лесу, и звери могли подобраться за деревьями с любой стороны и неожиданно прыгнуть на человека.

-Цель! – рявкнул Черт и дал короткую очередь.

Пули вспороли дерн и слой слежалой хвои, звучно ударили в ствол дерева. Но не нашли своей цели. Что за дьявольщина?! Дракон круто развернулся, упал на колено и двумя одиночными выстрелами попытался поразить еще одного призрака. Теперь это видели уже все, как собака-нежить выскочила из-за куста, изготовилась к атаке, но, стоило пулям пройти через нее, моментально растаяла в воздухе.

-Что за… - закричал Иван. – Где они?!

Привидения лезли со всех сторон. Рычали, клацали челюстями и выглядели куда как материально. Но путники больше не стреляли. Они шли, плотно прижавшись друг к другу одной толпой, ощетинившись стволами во все стороны. Собаки взяли их в кольцо и провожали так. Больше ни одна не делала попыток напасть. Оскаленные страшными клыками морды, похожие больше на обезьяньи, чем на собачьи, жесткая, дыбящаяся на загривках шерсть, горящие маленькие глазки превращали псов в выходцев из ночных кошмаров.

Сапог не выдержал, засадил по всему этому шабашу длинной очередью, поведя стволом по дуге. Призраки моментально исчезли, но раздался дикий взлаивающий вопль. Одна собака не растаяла в воздухе, а каталась по земле, роя ее лапами и извиваясь, как змея. Похоже, пуля угодила ей в позвоночник и перебила его. Дракон вскинул автомат и тремя выстрелами превратил голову твари в месиво. Собака дернулась еще несколько раз и замерла, скрутившись в уродливый ком.

-Она насылала на нас эти иллюзии, чтобы потом незаметно подобраться и атаковать, когда мы устанем бороться с фантомами или потратим все патроны, - догадался Эдик, глядя на неподвижное тело – Умно сделано, ничего не скажешь… Значит, она умеет каким-то образом воздействовать на наш мозг?

-Как Кукловод? – срывающимся после пережитого голосом спросил Иван.

-Да, примерно так. Вот и внушает нам всем, что мы видим ее. А на самом деле это мираж…

Дракон сплюнул на мертвую тварь.

-Выходит, она вообще может нам всем повнушать, что мы – это враги, и чтобы мы просто перестреляли друг друга? Так, что ли?

-Вряд-ли. На это сил не хватит. А вот так отвлекать миражами внимание и готовиться к атаке запросто. Скорее всего, так они и охотятся…

А скоро напоролись и на логово существа. Между двух огромных замшелых и покрытых сверху травой зияла черная щель. Оттуда несло смрадом. Вокруг земля оказалась изрыта следами лап, дерн содран и изгажен, и валялись разгрызенные и целые кости, в основном, судя по размерам, разной местной живности, но Иван заметил белевший в траве человеческий череп без нижней челюсти. Теперь трудно было сказать, кто окончил свои дни в клыках собаки-нежити. Может быть, безмозглый зомби, а может, и обыкновенный насмерть перепуганный человек, военный или невесть как сюда забравшийся ходок.

За спинами уже раздавался вороний скрежещущий грай, шорох и хлопанье крыльев. Пернатые хищники, обнаружив мертвую собаку, уже слетелись на труп и норовили урвать куски повкуснее, пока не подтянулись конкуренты на порядок серьезнее. В Зоне падаль не залеживается. Скорее всего, к ночи от псины останутся лишь белеющие обглоданные кости.

Лес все же оказался изначально основательно замусорен человеком. Дима, как человек от природы очень любознательный, шел и глазел по сторонам. Вряд ли такое представится когда-нибудь еще. Один раз путникам пришлось по-пластунски ползти под гигантской ажурной фермой рухнувшей опоры линии электропередач. Опора посередине оказалась оплавлена и исковеркана, как от удара молнии, фарфоровые изоляторы на ее верхушке глубоко закопались в мох, между мощными уголками, из переплетения которых и состояла ферма, торчали голые, как пики, с обшибленными ветками деревца. Те, что были покрупнее, просто переломало массивной конструкцией. На металле уже начали обосновываться бороды «мочала». Значит, скоро от этой громадины мало что останется.

Там и сям валялись металлические кожухи непонятного назначения приборов и агрегатов, автомобильные покрышки, некоторые даже сгоревшие, из оврага криво торчал трактор «Беларусь» с расплющенным неведомой силой передом и раскуроченной кабиной, сегменты и труб и тому подобная дребедень. Это все напоминало действия циклопического великана, забравшегося в мусорку, повредившего там что-то себе и в лютом бешенстве принявшегося расшвыривать содержимое свалки в разные стороны. Естественно, не обидев в этом отношении и Рыжий Лес. Эдик даже высказал вполне резонное опасение наткнуться на какую-нибудь мину времен второй мировой войны.

И вдруг путники вышли к забору. Никто и не ожидал увидеть его тут – более нелепого места для изгороди и придумать было трудно. Но забор был. Вкопанные в землю высокие бетонные столбы с обкрошившимися углами, выказывающими наружу прутья ржавой арматуры. Между ними тянулись наваренные к закладным пластинам длинные швеллеры, образующие основу для плетеной из толстой проволоки сетки высотой в добрых три метра. По верху шла свитая кольцами колючая проволока. Все это добро, конечно, порядком уже заржавело, но выглядело еще вполне надежно и презентабельно. По ту сторону забора угадывались низкие бетонные «П»-образные кожуха, которыми обычно укрывали тянущиеся по земле трубы водопровода. А еще дальше, за деревьями, тянулся асфальт дороги.

Можно было, конечно, попытаться перекусить толстую сталь клещами, но для проделывания достаточного для человека отверстия ушло бы много времени и сил. Взрыв устраивать не хотелось – грохоту слишком много. Поэтому путники пошли в обход забора. Он не мог тянуться далеко, так как дорога шла не по прямой, а загибалась зигзагом в обход горы, и рано или поздно забор упрется в этот поворот. Ну, а если станет уж совсем далеко обходить, то попытаются перелезть через него, продираясь через «колючку», пусть и очень не хотелось так делать.

Здесь путники наткнулись на тело. Сначала шедший впереди Призрак предупреждающе вскинул руку, потом пригнулся к земле и медленно пошел вбок, вскинув автомат. Все замерли на месте, наблюдая за проводником. И только тогда заметили что-то необычное между деревьев. Призрак подошел к своей жуткой находке и махнул рукой остальным, дескать, ничего опасного тут нет.

Женщина сидела на поваленном стволе дерева, устало сгорбившись и подперев склоненную голову ладонью. Немолодая – на голове в темных волосах виднелось немало седины. Судя по лицу, ей было лет пятьдесят или даже больше. Очевидно, женщина шла через лес, устала и присела ненадолго на комель сосны, передохнуть немного, а потом уж идти дальше. Только вот отдых этот затянулся уже неизвестно насколько. У ног женщины лежал старенький советский рюкзак, с которыми раньше все время бродили геологи и туристы. Одета путница была в длинную клетчатую юбку, телогрейку, из-под которой виднелись концы серой пуховой шали и резиновые оранжевые сапоги с подвернутыми голенищами. На пальце тускло поблескивало простенькое золотое обручальное колечко. Глаза, как живые, уставились в одну точку, на губах застыла легкая полуулыбка, будто женщина в последние секунды своей жизни задумалась о чем-то приятном и дорогом ей.

Но путница была мертва. Мало того, кожа, вопреки всем законам физики, оказалась холодна как лед, буквально обжигала стужей даже сквозь перчатку, но ни инея, ни изморози на теле не оказалось. На ощупь тело женщины было твердым, как тот же лед. Статуя, но притом выглядящая неотличимо от живого человека! Путники стояли вокруг этого страшного чуда, не в силах вымолвить ни слова. Эдик поднял руку, чтобы глянуть на часы, но только вперил в них изумленный взгляд. Пощелкал ногтем по стеклу, встряхнул их. Но часы стояли. И не только у ученого. Однако стоило отойти на несколько метров от сидящей покойницы, часы снова пошли…

-Временная аномалия, - догадался Эдик. – Вот потому она так и сидит там.

-Может, взять ее и вынести оттуда? Вдруг оживет? – наивно предложил Сапог – Баба-то красивая!

-Не надо, - мотнул головой Шухов. – Пошли-ка отсюда, пока целы!

Идея оказалась настолько правильной, что решили ее реализовать как можно скорее. Но долго еще часто оборачивающемуся Диме мерещилась среди деревьев согбенная спина сидящей на стволе поваленной сосны немолодой женщины, отдыхающей вечным ледяным покоем.

Над лесом раскатилось ударное эхо грома, у всех сразу же заложило уши. Далеко на горизонте сверкнула и сразу же погасла ослепительная вспышка. Взметнулись с крон деревьев перепуганные заполошные стаи ворон, наполнили воздух пронзительными криками.

-Что это такое? – неведомо у кого спросил Иван.

Но никто из товарищей ему, конечно, не ответил…

Примерно через километр в заборе все же попалась дыра. Сетка была прорвана варварским методом лобовой атаки. Причем никакое творение техники или химии тут не постаралось. На земле не угадывалось ни следов колес, ни гусениц, а прутья, садистски вывороченные в сторону дороги, не носили на себе отметин взрыва. Создавалось впечатление, будто нечто просто выворотило кусок забора, стремясь вырваться на оперативный простор. Причем выбиралось оно из леса. И забор, способный задержать автомобиль, отнюдь не стал для могучего инкогнито преградой. Дыра же в конечном итоге образовалась таких размеров, что человек проходил в нее свободно, не задевая обрывков стали.

По ту сторону забора лежали обломки бетонных плит, которые строители когда-то поленились вывезти отсюда, как полагалось, а вместо этого просто отодвинули на обочину, дескать, пусть пока полежат. «Пока» это в итоге растянулось на десятилетия. Все донельзя соответствовало менталитету народа, жившего в Советском Союзе: строим секретный военный объект, бухаем в это дело десятки и сотни миллионов рублей золотом, а мусор вывезти за собой не судьба. Так вот эти самые плиты, каждая весом килограмм двести, оказались просто расшвыряны в разные стороны. На траве, поникшей и неестественного желто-красного цвета, возле дороги до сих пор остались следы, как куски лежали в течение десятилетий и уже успели врасти в почву. Пока некое чудовище, пробив забор, не вырвалось наружу и попутно не расшвыряло пинками и их, чтобы не путались под ногами. Это же сколько бешеной силищи должно было бушевать в том монстре!

Вдоль дороги, как на параде, выстелился целый ряд «разрядников». Ловушки лениво искрили, озонировали воздух и насмешливо поигрывали молниями, как бы подначивая людей: давайте, дорогие, идите, милости просим. «А шиш вам, - мысленно ответил им Шухов. – Обрыбитесь, сердечные. Не до вас нам теперь». Рядом с разрядниками валялся обугленный труп собаки-нежити. Псина, очевидно, немного неподрассчитала и влетела в ловушку. Но то ли разряд поймала не очень мощный, то ли сам организм имела довольно крепкий, но не сразу умерла, а пыталась отползти в сторону, волоча полупарализованное тело. Но ловушка, снова собравшись с силами, шарахнула второй раз и добила жертву. Черная изуродованная тушка так и осталась лежать на границе ловушки, вытянув вперед лапы и оскаленную в смертной судороге морду. Хвост и задние ноги давно превратились в прах от синих молний. Что удивительно – даже вездесущие и досужие вороны не слетались клевать доступную падаль.

-Смотрите! – указал рукой направо Иван. – Там дома видны!

Точно – в туманной дымке, висевшей над лесом, далеко-далеко угадывались силуэты панельных многоэтажных домов и нечто громадное, круглое, возвышающееся над жилыми массивами.

-Припять, - благоговейно прошептал Дима, внимательно вглядываясь в горизонт. – И колесо обозрения. То самое…

-Точно, - непонятно отчего весело согласился Семецкий. – Другого нет!

Вид мертвого города действовал угнетающе на людей, кроме, пожалуй, самого Ивана. Силуэты покинутых и заброшенных домов напоминали толпу молча замерших ободранных трупов. А где-то там, невидимая отсюда, за стадионом «Авангард» глыбилась в величественном уединении страшная и недосягаемая Чернобыльская Атомная. Только теперь, пожалуй, путники сообразили, насколько далеко они забрались. И как мало шансов у них вернуться обратно. Несколько минут все стояли, в оцепенении глядя на горизонт. Потом первым преодолевший наваждение Эдик легонько толкнул Призрака в плечо:

-Пошли. Время нас не ждет.

Дорога тянулась, сжатая с двух сторон забором и высокой стеной, получившейся из срытого откоса, тоже обнесенного металлической сеткой и подкрепленной бревнами. Те, кто когда-то строили этот путь, больше напирали на прочность и надежность, чем на эстетику. Вдоль дороги по обочине тянулись, нависая над бетонными коробами труб теплотрассы опоры ЛЭП с провисшими чуть не до земли проводами. Почти под каждой опорой уютно обосновался «разрядник» или еще какая-нибудь ловушка электрического типа. Многие виды их люди видели впервые и еще просто не знали, чем они могут быть опасны. Но опасны они были однозначно. Это факт.

Удивительно, но тут, фактически рядом с Припятью почти не было радиоактивного фона. По крайней мере, приборы молчали. Еще одна загадка Зоны. Тайна, которые она столь щедро преподносила людям. И как объяснить тот факт, почему при столько большом количестве ловушек путники не заметили пока ни одного артефакта? Сапог, который спал и видел, как бы нагрести в рюкзак побольше добра, откровенно скис и почти все время ворчал себе под нос что-то унылое и раздраженно-злое. Эдик же напротив, приободрился и шагал целеустремленно. Но в этом явственно сквозила обреченность.

Один раз им попалась страшно растерзанная плоть. У мутанта кто-то разворотил все брюхо и выдрал оттуда внутренности. Так как потроха не валялись вокруг, то убийца, очевидно, сожрал их. У твари были переломаны ноги, а голова, разбитая чем-то, по силе сравнимым с кувалдой, напоминала бесформенный кровавый мешок. Туша валялась тут довольно давно и уже успела основательно протухнуть. Тошнотворный запах наполнял воздух. И опять нет падальщиков. Вороны исчезли совсем. В лесу их были целые стаи, а тут нет вовсе.

Сгустились тучи, снова начал крапать мелкий холодный дождик. И не простой. На губы Шухову попали первые капли и он начал громко и яростно плеваться – вода оказалась пронзительно кислой, тошнотворной. Люди поспешили надеть капюшоны, чтобы дрянь в воде не повредила кожу наподобие кислоты. Вот потому-то асфальт и бетон дороги, выглядящий вроде бы надежным, легко крошился под ногами, и от него можно было руками отламывать хоть целые куски. Ядовитая вода источила даже камень. При этом по странному стечению случая и воли Зоны пощадив сталь и вроде бы такое хрупкое и ненадежное дерево. Тучи, судя по движению ветра, несло со стороны Припяти. Где-то там они и напитывались едкой отравой…

А смерть и тут была рядом. Совсем рядом.

Сзади вдруг раздалось громкое шипение. Шедший последним Иван аж подпрыгнул от неожиданности, резко обернулся. И ничего не увидел. Остальные, тоже реагируя на звук, вскинули оружие, чтобы отражать нападение. Стрелять же оказалось не в кого. Кроме…

На людей медленно двигалось нечто невидимое. Но то, на что наползало прозрачное «оно» буквально крошилось и превращалось в пыль на глазах. Куски битого кирпича затрещали, задрожали и начали медленно, нехотя растекаться по земле россыпью мелких, как песок, обломков. Невысокий куст вообще не мог сопротивляться – как от порыва ветра расплющился по асфальту. Да и тот, кстати, тоже прогибался, как от давления чудовищно тяжелого, пусть и невидимого катка. Четко обозначая границы того, что надвигалось на людей. А зашипела пластиковая бутылка, завинченная пробкой, когда она попала под убийственный пресс и начала сминаться в блин. Воздух сорвал пробку и вырвался наружу.

Сапог громко заверещал и дал по невидимке очередь. Безрезультатно. Пули, едва влетев в «нечто», камешками попадали вниз и моментально всосались с глухим чпоканьем в асфальт. Так вела себя «плешка», гравиконцентрат, только тут она двигалась! Ловушка покинула определенные для себя границы и поползла охотиться за живыми жертвами. Перемещалась она медленно, но очень даже целеустремленно. И неотвратимо.

-Бежим! – рявкнул Иван и первым рванулся вперед.

Идея оказалась хороша и более чем кстати. Словно воспряв от звука человеческого голоса, ловушка приостановилась, дернулась, а потом заскользила вперед раза в два быстрее. Причем от ее движения теперь раздавалось низкое негромкое гудение и шелест, с которым она подминала под себя все, что попало в зону ее действия. Ловушка тем самым весьма четко обозначала свой путь, и подкрасться невидимой ей теперь бы не удалось.

Люди мчались вперед, подстегиваемые нешуточным страхом быть расплющенными в тончайший блин. Наверное, они бы побили любые мировые рекорды, будь тут наблюдатель с секундомером. Ведь они просто боролись за свою жизнь.

-Там валун впереди! – на ходу крикнул срывающимся голосом Дима, показывая рукой. – Давай на него! Его не сомнет!

Сзади послышался протяжный скрежет и металлический стон. Это, попав под действие ловушки, рвался и корежился металл навеки замершей здесь легковушки, которую только что миновали беглецы. «Плешь» упорно двигалась за своими жертвами.

Иван первым достиг камня, громадного, замшелого валуна, наполовину вросшего в землю, и легко взлетел на него, почти не помогая себе руками. Обернулся, отскочил, освобождая место для маневра своим спутникам. Спасая собственные жизни, люди моментально забрались на камень и скучковались там, боясь толкнуть один другого вниз, на верную гибель. С замиранием сердца, затаив дыхание, они наблюдали за действиями своего аномального врага.

Глаз у ловушки не было, и это оказалось спасением. Если бы у нее имелся разум, со стороны было бы похоже, будто она настолько уверилась в своих силах и несокрушимой мощи, что никаких преград для нее нет и не будет. Ловушка, не снижая скорости, натолкнулась на камень. Валун ощутимо дрогнул своей многотонной массой и даже чуть просел с одного края. Но дальше дело не пошло. Комья мха посыпались с его боков, но камень удержался и не дал трещин. Ловушка, встретив достойного противника, замерла, уперевшись в валун. Наступила звенящая тишина.

С минуту все было тихо. А потом ловушка вдруг стала надуваться, вбирать в себя пространство со всех сторон. Камень застонал и загудел, его неодолимо тянуло в одну сторону, он буквально проседал под ногами, утягиваемый невидимой силой. Диме Шухову на миг даже показалось, что мир вокруг вытянулся в сторону ожившей ловушки, как если бы его всасывало туда. А потом все неожиданно резко окончилось. Разом.

Ловушка явно надорвалась, в прямом смысле напоровшись на камень, который в итоге не смогла поднять. Вернее, раздавить. Это и кончилось для нее плачевно. Надувшись до какого-то критического, определенного Зоной для нее масштаба, она звонко хлопнула и взорвалась кусками асфальта и каменного крошева. Стоящие на камне люди заработали легкую контузию. Резко закружилась голова – это пространство, утягивающееся, как в вакуум, в «плешь» вернулось на свое место, подобно резинке от рогатки после выстрела. А внизу, в небольшой воронке, оставшейся на месте ловушки, остался лежать маленький ярко-красный шарик. Артефакт, порожденный сгинувшей «плешкой».

Сапог, увидев его, аж закряхтел от радости, заурчал, засопел в оплеванную во время бега бороду, заерзал на камне, а потом взял да и сиганул вниз, совершенно забыв про всякую осторожность и минувшую только что смертельную опасность. Жадность возобладала над страхом, эти два основных инстинкта отчаянно боролись в человеке, и в итоге один из них взял верх. Даже Дима не рискнул бы вот так, очертя голову соваться туда, где несколько секунд назад бушевала аномальная буря. А Сапог, этот обычно весьма осторожный и оглядчивый ходок решился.

Да только вот размягченный и теперь похожий на рыхлую кашу асфальт возле камня не удержал веса спрыгнувшего на него человека, Сапог провалился в месиво до колена, споткнулся, упал лицом вниз, но все же зажал в ладони вожделенный артефакт. Кстати, тоже начисто отметя золотое правило ходока: ничего в Зоне нельзя просто так брать, не проверив радиометром и как минимум не потыкав для верности прутиком или специальным щупом. Жадность просто лишила бывшего «сидельца» всяких иных чувств.

Тут же наступила и расплата. Сзади камня, из-за россыпи таких же булыжников раздалось громкое рычание, и на дорогу вылетели тигрячьими прыжками две твари, аналогичные тем, которые атаковали Ивана в захваченном Зоной городе. Мотающиеся противогазные хоботы, стеклянные глаза – плошки, изодранная одежда и гноящееся, все в открытых ранах и язвах тело… И звериная неукротимость, сжатая в комок ярость. Существа моментально сориентировались в обстановке и ринулись в атаку. С разных сторон, чтобы жертва не успела отреагировать и встать в оборону. Сапог не сразу отреагировал на появление перед собой ужасных тварей, а когда увидел – завопил так, что у его спутников волосы стали дыбом от страха. Спастись бегством или просто защититься ходок бы уже не сумел. Времени не было.

Грянули автоматы – это путники разом открыли огонь по тварям. Но один из мутантов уже распластался в невероятном, почти десятиметровом прыжке, раскинув руки, выставив снабженные грязными, обломанными ногтями руки и оскалив лишенную губ пасть. Из глотки вырывалось натужное сипение, как из проколотой автомобильной покрышки. Но до жертвы монстр так и не добрался. От страшной силы удара подкованным берцем в грудь он отлетел, издав рев раненого тигра.

Дракон, увидев, что оружие тут уже бессильно, прыгнул с камня навстречу, наперерез твари. Неизвестно, что именно двигало наемником. Вряд-ли им двигали человеколюбивые чувства. Скорее уж стремление сполна выполнить ту работу, за которую ему щедро заплатили. Но как ты то ни было, Дракон, видя спутника, попавшего в беду, ни минуты не колебался, прежде чем поспешить ему на выручку.

У обычного человека, каким, судя по виду, когда-то был монстр, от такого удара наверняка бы ребра вылезли на спине, изорвав в клочья сердце, но мутанту он лишь добавил задора и боевого духа. Дракон же остался фактически безоружен. Автомат лежал на камне, до пистолета в кобуре пока было не дотянуться. Наемник, сбившийся с ориентации прыжка после удара, упал на землю, перекатился через плечо и принял боевую стойку, вырвав из ножен на плече длинный прямой клинок, тускло блеснувший воронением на свету. Крутанул его в ладони обратным хватом.

Тварь напала снова, не собираясь, не группируясь, даже не думая, из положения, из которого даже теоретически невозможно прыгнуть, как-то боком, шиворот – навыворот, плечом вперед. Мышцы у монстра приобрели стальную прочность и пружинную упругость. Казалось, понятия гравитации для него уже не существовало. Дракон явно не ожидал атаки и потому полсекунды промедлил с контрударом.

В это время спутники Дракона и Сапога, не давая возможности второму чудовищу помочь первому, шпиговали мутанта пулями из трех стволов разом. Тварь вертелась на земле, бешено ревела. Брызгала кровью, но напасть не могла – энергия пуль отшвыривала ее, подсекала конечности, кусочки металла пронзали тело насквозь, вырывая куски плоти. Помочь Дракону уже не мог никто, а стрелять было опасно из опасения случайно зацепить человека. Мутант скакал осатаневшим мячом, а Дракон, сгорбившись, стоял и ждал нападения. Сапог, прижав к груди добытый артефакт, с завыванием уполз под камень и забился в маленькую щель, извивался, стремясь закопаться все глубже.

Дракон же, сделав молниеносный выпад рукой, пропахал ножом длинную кровавую борозду по боку чудовища, летящего на него. Клинок скрипнул по ребрам, чмокающе впился в плоть. Мутант рявкнул, извернулся в прыжке совершенно немыслимым пируэтом и вышиб нож из руки наемника. Как это удалось сделать – никто толком не заметил, так как были заняты добиванием второго врага. Дракон же резво отпрыгнул назад и вбок, снова встал в боевую стойку, но правая рука у него повисла плетью, наверное, оказалась повреждена кисть. Лицо наемника исказилось от боли и бешенства. Он, наверное, уже понимал, что этот бой ему не выиграть. И его человеческие мускулы и реакция проигрывают тому, кто прошел страшную обработку Зоной…

Мутант упал на землю, перекувырнулся через голову, развернулся к человеку, припал на руки, как чудовищная лягушка, зарычал глухо, по-медвежьи. Наемник понял, что тварь готовит новую атаку, от которой на сей раз Дракон мог и не увернуться, тоже хрипло взревел в ответ и напал сам. Чудовище попыталось отпрянуть, но не успело. Наемник прыгнул сверху, придавил мутанта, оплел шею левой рукой в борцовском захвате, уперся плечом в бешено рвущееся тело, рванул коротко и страшно. Что-то громко хрустнуло, чудовище завизжало неестественно высоким, пронзительным криком, вывернулось из захвата и лягнуло Дракона в грудь обеими ногами.

Наемника отшвырнуло прочь, но он успел вцепиться во врага левой рукой за недоломанную садистским приемом шею. Но отчасти Дракон своего добился – голова мутанта теперь торчала криво, неестественно, резина противогаза надорвалась, обнажила объеденное тленом хрящеватое ухо. Челюсть, свернутая на сторону, не могла закрыться и из пасти теперь постоянно текла пенистая кровавая слюна. Тварь хрипло булькала, трясла изуродованной башкой и готовилась напасть снова. Похоже, инстинктом самосохранения извращенный создатель этих своих детей не наделил.

Ходоки тем временем добили-таки второе чудовище. Прицельной меткой очередью Черт буквально обезглавил противника, и мутант наконец-то издох, щедро забрызгав все вокруг зловонной, смешанной с гноем кровью. Однако его искалеченное тело, распластанное на земле, все еще продолжали трясти судороги. Потрясающая живучесть существа поражала, тем паче, что оно когда-то было человеком! И внешне, если не обращать внимания на кое-какие факторы, все еще напоминало его. И пули, хоть и били точно в лицо – морду твари, не сорвали с ее головы резину противогаза, как будто она намертво приросла к черепу, частично заменив оплавленную и истаявшую кожу.

Дракону не повезло в этой схватке. Страшной силы удары обеих ног твари проломили ему грудную клетку и, практически лишенный возможности дышать, наемник уже чувствовал приближение неизбежной смерти. Но закаленное в бесконечных тренировках и многочисленных боях сильное тело не сдавалось так просто. Мутант навалился сверху, норовя добраться перемазанными кровью, коричневыми пальцами до горла человека, а Дракон стиснул глотку врага, ломая хрящевую гортань, будто яичную скорлупу. Но это не приносило видимого эффекта. Между тем тварь, насев на человека, выдавливала из него последние вздохи. Дракон уже чувствовал, как его легкие заполняются кровью, мышцы слабеют, а глаза застилает предательская пелена. Он хотел было крикнуть своим товарищам «Стреляйте!», но с губ сорвался только клокочущий стон.

Наемник прекратил, наконец, бессмысленные попытки задушить то, у чего нет и не было души, а вместо этого снял левую руку с шеи чудовища и ввинтил пальцы между обнаженных ударом ножа ребер на боку, проломил костяную преграду, запустил руку внутрь и одним движением вырвал у монстра сердце. Чудовище же в последнем порыве угасающей жизни наклонило морду, ударило хоботом противогаза по бледному лицу человека и вцепилось ему в горло. Так они и застыли оба в смертном объятии, а в уже мертвой руке человека еще слабо трепетало черное и страшное на вид сердце мутанта…


Могила Дракона осталась далеко позади. Наемника похоронили прямо в плотной, каменистой земле Зоны, долбя ее ножами и саперными лопатами, которые нашлись у запасливого Сапога и Черта. Ходок был как пришибленный, ежеминутно ожидал расправы от спутников, особенно от потемневшего лицом и намертво стиснувшего зубы наемника, хоронившего своего старого коллегу, но никто не сказал бывшему зеку ни слова. Вообще говорили предельно мало.

Тело уложили в не очень глубокую яму, засыпали землей, Черт, надрываясь, притащил два огромных валуна и впечатал их в землю. Перед похоронами он собственноручно отрезал покойнику голову, чтобы у Зоны не появилось соблазна обратить павшего в ходячий труп и заставить нападать на живых. Никто не мог точно сказать, насколько эффективна была эта мера, но за неимением иной ограничились такой предосторожностью. Так, во всяком случае, «советовали» фильмы про зомби. Никто из экспедиции не взялся бы за страшную работу, и Черт, хладнокровный профессионал-убийца сделал ее сам, причем ножом самого же Дракона. А потом уже в могиле аккуратно положил клинок на грудь мертвому наемнику.

Рюкзак погибшего достался Шухову, оттуда были извлечены только личные вещи павшего и спальник, бывший Диме мал. На могиле поставили крест из двух связанных вместе палок, а на него натянули противогаз покойника. Сапог плеснул на свежую землю водки из маленькой фляжки, бормотнул в бороду что-то благодарственное и вдруг шмыгнул носом. Люди подняли вверх стволы пистолетов и дали по команде Эдика прощальный залп в честь погибшего товарища. Никто не говорил громких эпитафий. Путники молча собрали вещи и двинулись дальше. Не оглядываясь.

Карта показывала, что до бункера осталось совсем немного. Буквально с километр. И до чего же трудными казались им эти тысяча метров! Они ведь шли в самое логово неведомого противника. У страха глаза велики, это известно всем. Противостой им обычные люди, как и они сами, вряд-ли кто-то особо колебался. Но у врага имелось особенное, страшное оружие. Призрак и Эдик уверяли остальных, что «Пульсом» они воспользоваться не смогут, что не хватило времени для сборки установки и вообще не факт, что его когда-либо возродят. Но в эти слова верилось слабо. Тем более ударная сила их отряда со смертью Дракона уменьшилась вдвое.

Чем дальше шли путники, тем труднее им становилось. Ловушки почти исчезли, да и твари больше не беспокоили отряд, но всем казалось, что силы их уже фактически на исходе. Каждый шаг давался с трудом, виски ломило, закладывало уши, как от перепадов давления, а ноги сами собой начинали подкашиваться. Психологический фактор здесь был не при чем. На людей давила сама атмосфера этого места, удушающая, лишающая последних сил, выпивающая энергию из тел. Тем более дорога к бункеру шла вверх, в гору, круто изгибалась в поворотах, как на серпантине. Асфальт местами по необъяснимым причинам сделался гладким, как стекло, хотя цвет и структуру сохранил все ту же. Шедшие впереди Призрак и Черт уже несколько раз растянулись во весь рост на таких поверхностях, не державших веса человека. Дима уже видел такие «подлянки», как он их называл. Они образовывались на местах, где раньше имелись ловушки типа «разрядника» или «факела». Аномальные образования спекали и сплавляли собой землю, песок, камни и бетон, превращая их в гладкие и очень скользкие поверхности, зачастую неслабо фонящие. Там же любили потом образовываться и «горячие пятна».

Неведомые строители, прокладывавшие эту дорогу, озаботились укрепить высокие склоны холма рядами бетонных блоков, чтобы не вздумали осыпаться, а кое-где и залили бетоном, до сих пор сохранившим следы дощатой опалубки. На одном блоке виднелась трогательная надпись: «ДМБ-81». Значит, «Радугу» и, соответственно, эту дорогу строили задолго до аварии на ЧАЭС. Причем, похоже, что солдаты – стройбатовцы. Конечно, ведь нанимать бригады квалифицированных спецов всегда было дорого. Проще иметь под рукой разумных и знающих инженеров, а вместо фактически бесплатной рабсилы простых срочников. Знали ли они теперь, во что превратилось их творение сейчас?

Высоко в воздухе висела «карусель». Эдик аж рот открыл от изумления – в первый раз он видел такую диковину. Обычно эта ловушка вытягивалась вверх, как маленький смерчик, а эта раздулась вширь этаким тороидом, вращающим воздух вокруг неподвижного центра. Неподвижно – то неподвижного, но внутри него сами собой порхали, как в этаком сосуде мелкие малиновые искорки. Скорее всего, убийственные для любого, кого засосет ловушка в свой круговорот и швырнет под эти маленькие, безобидные огоньки. Эдик взял с земли камешек и приготовился уже швырнуть в ловушку, но Призрак обернулся и взял его за плечо:

-Не смей даже. Она расшумится, и в бункере услышат. Веди себя как мышь.

Эдик повиновался. В самом деле, он чуть было не сделал непоправимую глупость. Хорошо, что предусмотрительных проводник удержал.

Над головой из-за редкой щетки леса уже возвысились, грозно нависая, четыре чудовищного размера антенны «Радуги». Со стороны они выглядели как фермы опоры ЛЭП, только в разы больше. Сваренные и склепанные из металлопроката, увенчанные наверху какими-то странного вида передатчиками, антенны явственно указывали расположение бункера и самого центра РЛС, куда и шли сейчас путники. Дима Шухов даже задержался на полминуты, рассматривая антенны в бинокль.

Антенны производили гнетущее впечатление. Они всем своим видом грозили пришельцам, предупреждали: «Не ходите дальше. Там ждет смерть. Стойте и возвращайтесь, пока не поздно». Но досужие путники упрямо продолжали двигаться вперед.

Споткнулся Сапог, из его носа прямо на бороду проложила путь по землистой коже струйка крови. Схватился за голову Шухов, простонав: «не могу больше» и грузно осел на землю. Эдуард сам чувствовал тошнотворную слабость. Ноги отказывались идти дальше, дрожали колени. Да что это с ними такое?! Насколько помнил молодой ученый, работа «Пульса» проявлялась совершенно иначе. А тут все за последний километр пути расквасились до состояния паралитиков. Рядом устало сел, а потом и вовсе лег, откинувшись назад, на спину Черт, уставился немигающими глазами в небо. Сапог вообще захлебывался струящейся из носа кровью. Призрака качало из стороны в сторону, как осинку на ветру, но он выглядел бодрее и жизнеспособнее остальных.

-Мы не пройдем тут, - прохрипел Семецкий. – Я даже встать не могу… А до бункера этого сраного еще топать и топать. Что это с нами?

-Нас… Нас что-то не пускает… - пробубнил Черт, отчаянно борясь с сбивающимся дыханием. – Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Дьявол, моя голова…

Призрак попытался идти дальше, но его тоже валило с ног, как если бы он шагал против очень сильного ветра. Остальные равнодушно наблюдали за этими бесплодными попытками. Наконец проводник сдался, споткнулся и бухнулся на асфальт.

-Надо немного отдохнуть… И потом… Идти дальше…

Раздавшийся прямо над ними спокойный насмешливый голос ошеломил путников, как ведром ледяной воды на голову:

-Вы не пройдете. Я вас не пущу.

Эдик вскинул тяжелую, как будто налитую свинцом, неподъемную голову, повернул онемевшее туловище и увидел стоящего на бетонных блоках ограждения дороги человека в странном, никогда не виданном доселе скафандре. Пришелец говорил прямо сквозь респираторную маску, отчего голос звучал искаженно и с хрипотцой, не скрывавшей, впрочем, иронической интонации.

-Далеко собрались, герои? Кстати, чудить я вам категорически не советую. Плохо кончится.

Эдик медленно повернулся в другую сторону. Там из-за леса показалась целая вереница вооруженных людей. В глазах слезилось и двоилось как после хорошего недосыпа или с глубокого похмелья, но немирные намерения пришельцев не подвергались сомнению. Раздался шелест тяжелых шагов. Сверху, из-за поворота дороги, вышли еще четверо бойцов. Один снял с плеча РПГ-7 и нацелил остроконечную гранату на путников. Впрочем, это был чистой воды жест устрашения. Никто и не посмел бы шевельнуться под прицелом как минимум двух десятков стволов. На холме тускло блеснул блик в объективе снайперского прицела. «Ловко мы тут влетели, - равнодушно, совершенно отстраненно подумал Дима. – И Дракон зазря погиб. Нас ждали»

То ли командир противника подслушал его мысли, то ли просто угадал, но он молвил, спрыгивая с блоков легко, как со стула, хотя высота была не меньше пары метров:

-Мы вас ждали. Интересно было посмотреть, как вы боретесь с Зоной. Не ожидали, что дойдете… Впрочем, мы знали, зачем вы сюда идете. Но установку вы не получите.

-Верните «пульс», - прохрипел Эдик. – Вас все равно остановят. Разбомбят, взорвут, расстреляют из артиллерии. Зачем вам эта установка? Все равно не сможете довести ее до ума. Ваша затея – бред!

-Бред? – кашляюще усмехнулся незнакомец. – Проверим!

Он поднес к маске рацию, бормотнул в нее что-то неразборчивое. И тут же мир перед глазами Эдика полыхнул огнем. Все вокруг бешено закружилось, земля встала перед глазами и больно с размаху ударила в лицо. Стало так плохо, как не было еще никогда в жизни. Эдику почудилось, что он умирает, хотя миг смерти оказался растянут на целую вечность. Желудок комом подкатило к горлу, он стал жестким и занозистым, застрял в пищеводе. Голова сделалась огромной и горячей, внутри переливалось жидкое пламя. Невыносимо жгло виски и темя. Эдик завыл, схватился за череп руками и уткнулся лбом в землю, скорчившись от страданий. Звуки долетали до него как издалека, принесенные порывистым ветром, но он слышал чей-то стон, вскрики, истерический короткий смех, плач…

Все страдания человечества разом наполнили тело и разум Эдика. Его мозг начал медленно закипать, кора плавиться, напоминая лед на горячей плитке. Вой сирены прорвался через тишину. Он сменился ревом дикого слона, потом – шипением исполинской змеи. Звуки не вбивались в уши человека, а рождались прямо у него в голове. С каждой секундой пытка становилась еще непереносимее, хотя куда уж дальше… Человеку казалось, что он невыносимо громко кричит, а на самом деле едва слышно шептал: «Хватит! Хватит!! Хватит!!!»

И вдруг все кончилось также внезапно, как и началось. Эдик настолько за эти секунды страданий настолько уже привык к пароксизмам убийственной боли, что не сказу осознал, как все прекратилось. Растревоженный, вздыбленный мозг все еще бился в судороге, а тело уже бессильно растянулось на земле. Из глаз сочились слезы. Во рту все было солоно от горячей крови – Эдик сам не заметил, как почти насквозь прокусил губу. Теперь из ранки торчал маленький кусочек мяса. Удивительно – но боли он совершенно не ощущал. То ли нервные центры просто выключились, не вынеся перегрузки, то ли эта боль была ничем по сравнению с только что перенесенным мучением.

Невидимая, но могучая, жесткая рука взяла Эдика за шиворот, как паршивого котенка, рывком вздернула в воздух. Ученый повис, даже не касаясь ногами земли, а только разевал рот, как рыба. Его несколько раз сильно встряхнули. Эдик открыл слезящиеся глаза, мир перед которыми плавал, будто в шторме. Приблизилось лицо грозного незнакомца.

-Хочешь еще? Все считаешь это бредом?

-Нет, - спекшимися, черными губами прошептал Эдик. – Не надо… Хватит…

-Установка работает только на пятую часть номинала. Представь, что будет, когда мы запустим ее всю? Это будет непреодолимый заслон на весь лес. Чтобы никто и никогда, – теперь каждое слово сопровождалось встряхиванием бессильно повисшего человека, - Никто и никогда не сунулся в Припять и на ЧАЭС. Ты меня понял? Понял, я спрашиваю?

Эдик молчал, не в состоянии вымолвить ни слова. Хриплый назидательный голос продолжал:

-Мы не хотим никого зря убивать. Я знаю, что ты пришел не сам. Вас отправил этот старый пень Сахаров. Вернись назад, к нему, и передай мои слова. Второй раз нотации не будет. Мы просто спалим людям мозги излучением. Пси-имульсы сжигают людям ганглии. Тогда уже будут работать все четыре антенны. Но если полезете снова – пеняйте на себя. В центре Зоны вам делать нечего.

-Как мы вернемся назад? Что говорить Сахарову, как отчитываться? – простонал ученый.

-Он вам что, трибунал там? Скажете, что не смогли пройти и вас перехватили. Дали пинка под зад и отправили восвояси. А чтобы не скучно шлось, вот вам попутчики. Забирайте их с собой. Они у нас там побывали, кое-что видели, пусть рассказами вас развлекают…

Могучая рука отпустила Эдика, он брякнулся на асфальт, ловя воздух широко открытым ртом, обалдело глядя по сторонам, и еще совершенно ничего не понимая. Фигура противника возвышалась над ним грозным монолитом. Только сейчас ученый заметил, что весь боевой костюм оплетен разнообразными миниатюрными гидроцилиндрами, бандажами с накладками брони, щитками, защищавшими руки, ноги, грудь, живот и плечи. Наверное, такой скафандр позволял пробить кулаком кирпичную стену или разорвать человека напополам голыми руками.

Гидроусилители тихонько подвывали и позвякивали, когда страж бункера совершал какие-либо движения. Оглядевшись, Эдик увидел такие же костюмы еще у нескольких врагов. На остальных красовалась серого цвета обыкновенная броня, аналогичная по стилю армейским защитным костюмам. Нет, ну до чего же «упакованные» ребята! Действительно, крайне серьезное дело затеяли. И подготовились к нему соответствующе. На одно оружие сколько денег ушло! А броня с сервоприводами! Да кто они такое, черт возьми? Кто за всем этим стоит?

Грозный страж пару секунд смотрел в лицо сидящего у его ног Эдика своими пустыми, темными окулярами маски, потом обернулся к своим соратникам и повелительно махнул рукой. Тут же двое из бойцов скрылись за верхним поворотом дороги и появились снова несколько минут спустя, таща за собой двоих человек с тканевыми мешками на головах. Проволокли пленников вниз, бросили их рядом с путниками. Эдуард с огромным трудом поднялся, и обнаружил, что ростом достает только до плеча врага, хоть и сам был далеко не маленький. Да этот хранитель тайн настоящий гигант! Или скафандр делает его таким? Нет, непохоже, скорее всего, сам по себе форменный колосс…

Ученый ощутил себя маленьким и слабым, как ребенок рядом с взрослым сильным мужчиной. Пожелай противник – и кости Эдика захрустят в его руках, как спички. И никто и ничто не спасет его. Сомнительно, что этого гиганта в его формированной броне проймет даже выстрел из гранатомета. Проверять бы ученый не стал и не рекомендовал никому. Он перевел взгляд на притащенных пленников. Один из бойцов в серой куртке одним ударом ножа вспорол стягивающую руки у каждого за спиной веревку, несильно пихнул в плечи, дескать, ступайте, пока целы. Пленники разом стянули с голов мешки, ругаясь и отплевываясь. Один оказался совсем молодым, лет двадцати пяти парнем, черноволосым и худым, второй – невысокого роста, заросшим щетиной горбоносым мужиком с изрядной долей седины в волосах. В щетинистом Эдик узнал ходока, а парень был персоной более загадочной. Одет в туристский костюм и легкий бронежилет, на плече выпачканная пылью черная синтетическая сумка, скорее всего, кофр или футляр, ага, вон и лейбл фирмы «Никон» красуется. Что же за деятели такие?

-Уматывайте отсюда, - прохрипел гигант в броне. – Не бойтесь, в спину стрелять не станем. Зверья в Зоне еще мало, она пока только растет. Скоро начнется кошмар, а пока смело идите на свою базу, если Бог вас хранит и не вляпаетесь в ловушку, то останетесь живы.

-Что находится в центре Зоны? – спросил Эдик.

-Вам этого знать не надо. Там есть смертельная опасность для всей земли, для всего человечества. К ней никто не должен пробраться. Иначе может свершиться непоправимая беда. Это все, что должно быть вам известно. А теперь ступайте прочь. Быстро.

Ничего больше не оставалось, как просто подчиниться. Выстоять в боестолкновении с таким врагом путники не могли бы. Тем более, что один из их главных козырей Дракон был мертв, а на Черта после убийственного излучения надеяться не приходилось. Как и ни на кого из спутников. Эдик встряхнул головой, утихомиривая гудящий, как разбуженный осиный рой, мозг. Перед глазами все плыло и качалось, Эдик с трудом соблюдал ориентацию в пространстве. Тошнота то и дело подкатывала к горлу. Рядом не в лучшем состоянии ковыляли соратники и двое навязанных им недавних пленников.

Когда вернулись до того места, где была могила Дракона, сделали привал. Сил идти дальше просто уже не оставалось, люди буквально падали с ног. Они и так были не в самой лучшей форме, а удар пси – излучением просто доканал их. Даже здоровенный Черт, который, кажется, переносил любые передряги едва ли не крепче танка, угрюмо молчал, но по его походке и серому, будто пепел лицу можно было сказать: он сейчас не боец. Сапог вообще тащился едва ли не на четвереньках. Словом, вид команды вызывал самые печальные чувства. Покорители Зоны, блин. Гроза мутантов. Раскрыватели тайн…

Бывшие пленники, чувствуя на себе пересечение взглядов, молчали и прятали глаза. Оно и понятно – неизвестно, что сделает с ними новая компания. Стражи «Радуги» их, по крайней мере, хоть не убили, а от этих чего ждать? Вот сейчас возьмут и расстреляют к чертовой матери, чтобы лишние проблемы себе не создавать и лишней информацией мозги не забивать. Просто срежут длинной очередью из автомата и дело с концом. А в Зоне прокуроров не сыщешь.

-Кто вы такие? – хмуро спросил Эдуард.

-Моего спутника Грачом зовут, - отозвался черноволосый парень. – Он ходок. А я журналист.

-Какой еще журналист? – невесело хохотнул Иван, - Из бульварной газетки «секс-инфо», решил отснять уникальные кадры из личной жизни псевдоплотей? Ну и как? Удачно?

-Дебил, - буркнул парень.

Это было его ошибкой. Неизвестно, совершали ли над ним акты рукоприкладства те, кто взял его в плен, но сейчас пришло время внести ясность и расставить точки над «и». Семецкий встал, не спеша, вразвалочку подошел к журналисту и от души заехал ему кулаком в челюсть. Журналист до такой степени был ошеломлен свалившимися на него событиями, что даже не пытался защититься или уклониться от расправы. Он просто громко ойкнул и кубарем покатился назад, схватившись за побитую физиономию. Сапог зааплодировал. Эдик сплюнул. Грач вздохнул.

Иван деловито потер кулак, подошел к поверженному представителю СМИ, сграбастал его за грудки, поднял и потряс, как грушу:

-Будешь хамить – получишь еще раз. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому. Кто ты такой?

-Я правда журналист, - промямлил парень, челюсть которого понемногу опухала, наливаясь синевой. – Я пришел в Зону для ответа на кое-какие вопросы…

-И какие же, скажи на милость?

-Ну, к примеру, что это вообще такое, откуда она появилась, что здесь творится…

Иван отпустил журналиста, тот кулем шмякнулся на асфальт и проворно окарачь отполз назад, пока не уперся спиной в камень. Иван навис над ним, несильно шурнул ногой в бок.

-Нет, батенька, это ты дебил. Здесь творится ад. Понимаешь? Преисподняя. За нашей спиной могила одного из героев, который голыми руками задавил местного черта, но при этом погиб и сам. Вон валяется две туши. Если интересно, подойди и глянь. Эндемики. Раньше были людьми. Теперь чудища, прямо как из фильмов ужасов. Знакомься. Примерно это Зона делает с людьми. Где-то там, в лесу, сидит на дереве старушка. Хорошо сидит, уютно. Только холодная вся, как лед. Навечно засела, видимо. Вообще здесь люди гибнут часто. Очень часто. Но далеко не всегда до конца…

-Я видел… Кадры кое-какие мне показывали… - бормотал журналист.

-Хрен с маслом вам там показывали. Зомби видел хоть раз?

-Ну, по телевизору…

-А тут они живые бродят. Смотри – не хочу. Только если потом жив останешься. Какого черта ты сюда пришел? Премию захотел? Хорошо, если хоть могилу себе тут разыщешь.

-Да шнырь он, - вставил свое слово Сапог. – Беспонтовый шнырь…

-А Грач зачем с тобой пошел? – продолжал Семецкий. – Тоже делать нечего?

-Заплатили мне, - буркнул ходок. – Вот и пошел. Пока просто так шастали, все нормально. А потом решил он забраться куда не надо, вот этим орлам в руки и попали. Они нас скрутили без шума и пыли, погрузили в вертолет и сюда привезли. Допрашивали. Потом уже в расход пустить намеревались, но тут вы пришли. Короче, свезло нам по-крупному.

-Надо полагать, - кивнул Иван. – Ну и много ли ты узнал, журналист? Сколько тайн откопал?

-Достаточно, - шмыгнул носом черноволосый охотник за сенсациями. – Положим, я не узнал, откуда возникла Зона, зато понял, что именно охраняют эти вот идеалисты. Ну, те, которые запускают установку для пси-излучения на старой РЛС.

-Да ну? – саркастически удивился Иван. – И что же именно?

-Они закрывают проход в Припять не случайно. Оттуда, из мертвого города есть путь на саму ЧАЭС, А там, в Саркофаге, скрывается Монолит. Они, по крайней мере, так его называют. Исполнитель Желаний, иными словами…

-Какой еще Исполнитель? – удивленно помотал головой Эдик.

-А вот такой, - неожиданно встрял в разговор Грач. - Самый настоящий.


Под ногами хлюпали лужи воды. Луч фонаря, если направить его вниз, выхватывал ослизлые стены, выложенные тюбингами, бетонными сегментами, и грязные, заплесневелые, отвратительно смердящие потеки жижи на полу с копошащейся в них мелкой полупрозрачной живностью. Когда тяжелые ботинки давили очередного слизняка, тот издавал пронзительный скрежещущий писк, прощаясь со своей примитивной жизнью. Воздух здесь был тяжелый, спертый, насыщенный парами тлена и разложения. Путников бы непременно тошнило от него, если бы они уже не приобрели завидного иммунитета к неприятным запахам, угнетающей обстановке, замкнутому пространству и постоянному ожиданию опасности неведомо откуда.

Черт примотал фонарь изолентой к стволу автомата, что давало ему возможность всегда видеть то, куда он стреляет. Журналиста пустили идти в середине отряда. Ни у него, ни у Грача оружия при себе не оказалось. Стражи РЛС, конечно, оказались людьми не самыми злыми, но не страдающими чрезмерным альтруизмом и «стволы» у пленников предпочли отобрать. И обчистить сумку журналиста, где был, по его словам, прекрасный профессиональный фотоаппарат «Никон» и большой комплект объективов к нему. «У меня до сих пор кредит за него капает, - сокрушался парень, - А его просто взяли и отобрали. Как гопники какие-то с подворотни…» Похоже, юную акулу пера тревожила на собственная жизнь, а фотоаппарат стоимостью в несколько сотен тысяч рублей. Низко же некоторые особи людского рода ценят свое право на существование!

Никто ему не отвечал. Но больше и пальцем не тронули, хоть у парня язык действовал явно быстрее мозгов. Теперь он был в отряде за своего, а спутников обижать не полагалось. Тем более, цели немного изменились. Все уже поняли, что «Пульс» им не спасти. Но вернуться назад не позволял гнев академика, наверняка нашедшего бы способ наказать нерадивого помощника, а наемнику Черту, Диме, Ивану и Сапогу просто не заплатить того, что пообещал. Не за что было. Эдик же, хоть и не было еще прецедентов убедиться в кровожадности начальника, понимал: за провал операции его по голове не погладят. Теперь же появился шанс многое изменить…

Журналисту удалось, сидя под замком, кое-что подслушать и выяснить. Каким образом он это сделал – он умолчал, да никто особо и не допытывался. Сумел – честь тебе и хвала. Суть была в другом.

Грозная группировка, охранявшая подступы к «Радуге», называла себя Монолит. Журналист точно не понял, кто они такие, но, судя по манере общения, их корни стоило искать где-то в разнообразных религиозных сектах и группировках стран бывшего СНГ. Друг друга они величали не иначе как «братья», и у них существовала весьма жесткая должностная иерархия. Тот гигант в форсированном футуристичном костюме, с которым Эдуард вел изначально беседу, был у них кем-то вроде «полевого командира». Магистр же, судя по некоторым фактам, вообще находился не в Зоне, а руководил действиями подчиненных со стороны. Секта обладала весьма солидными финансовыми накоплениями, либо финансировалась кем-то из гораздо более вышестоящих лиц, чем простые смертные. Тот же «Пульс» они захватили, привлекая для этих целей исключительно наемников, таких, каким был Призрак. Своих же людей «Монолит» берег и куда попало не посылал, несмотря на то, что эта группировка оказалась многочисленной и прекрасно вооруженной.

Как «Монолит» узнал о пси-генераторе, так и осталось тайной за семью печатями. Однако из разрушенного Института его вывезли весьма оперативно. У секты имелись свои, весьма и весьма толковые инженеры, способные разобраться с добытыми блоками, совокупить их с антеннами и мощным оборудованием РЛС и фактически привести в полную боевую готовность. На самих сектантов излучение по каким-то причинам не действовало. Не иначе, как имели защиту от него. Излучение имело разные диапазоны, чтобы максимально эффективно давить энтузиазм тех, кто хочет пройти в Припять, но пока тестировался только один, и то далеко не на полную мощность. Но окончательная настройка генератора – дело буквально пары дней. Потом этот район Рыжего Леса можно смело вычеркивать из списка проходимых. А с Севера ЧАЭС защищал легендарный Могильник, названный так исключительно из-за невероятной плотности сосредоточения ловушек. Пройти там живым было нереально.

Но хитрый журналист только производил впечатление простого и разговорчивого парня. На самом деле он обладал замечательным аналитическим умом, а память имел цепкую, хваткую, можно сказать, фотографическую. В мире людей он был фрилансером, охотником на сенсации. Несмотря на молодой возраст, уже успел сделать себе довольно громкое имя. А вот теперь, наплевав на опасность, полез за поиском сенсаций в Зону. Проводить, так сказать, собственное независимое расследование. Промчался по спонсорам, добыл денег, на них нанял Грача, своего хорошего знакомого, кстати, и купил кое-какое снаряжение. Даже на оружие хватило, правда, примитивное, пистолет «ПММ» с патронами. Остальное ушло на подкуп военных, чтобы пролезть за Периметр.

Думал ли журналист (свое настоящее имя он отказался назвать), что покупает билет в один конец? Скорее всего, да. Но все равно пошел в это самоубийственное путешествие. Мир трясло и лихорадило от появления Зоны и творящегося в ней, но никто еще из средств СМИ не проникал глубоко в нее и не рассказывал обществу о творящемся в ней. Журналиста манила слава первооткрывателя, хотя бы даже и высеченная на надгробии. Так уж повелось у творческих людей, что либо все и сразу, либо никак.

Журналист довольно долго и очень старательно лазал по брошенным военным базам и бункерам, искал документы, брошенные впопыхах при повальном бегстве. Пару раз попадал в очень серьезные передряги с мародерами и местными тварями в виде собак и крыс. Все происходящее, способное напугать до мокрых штанов и ранней седины обычного человека, Журналиста только раззадоривало. И вот он решил пойти дальше в изысканиях. Где и попался. Но у «монолита», похоже, относительно его и Грача был свой замысел. Очень практичный. Показав свою мощь, группировка подкинула пленников пришельцам с целью устрашения всех и своего рода рекламы своих возможностей. Только вот не думали стражи, что натолкнутся на столь отчаянных и дерзких людей.

«Монолит» охранял некий Исполнитель Желаний, якобы находящийся в Четвертом Энергоблоке ЧАЭС. Что именно он из себя представлял – не знал никто. Но Монолит, тот самый Исполнитель, был, как однозначно утверждали стражи. Причем тут уже начиналась какая-то мудреная фантасмагория. Будто из романа братьев Стругацких, «Пикник на обочине», где существовал так называемый Золотой Шар. Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным, как в конце книги кричал несчастный смертник, живая отмычка. Ирония судьбы… В «Пикнике» главным героем был Рыжий Рэд, Рэдрик Шухарт. Сейчас в отряде шел молодой ходок Дима Шухов, с таким же цветом волос. И оба искали свой Исполнитель Желаний. По словам Журналиста выходило, будто эта полумистическая сущность могла исполнить ЛЮБУЮ мечту того, кто до нее добрался и загадал желание. Это и служило теперь людям главным мотиватором. В Зоне возможно совершенно все. Даже этот самый Монолит. Вот и стоило его поискать. Тогда все имело очень веский смысл. А нет? Хуже уже точно не будет. Те, кто отчаянно боялся за свою жизнь и совсем не хотел терять ее, просто не лезли за Периметр.

Путь лежал не очень далекий по расстоянию, но тяжелый по насыщенности самыми разнообразными опасностями. Мертвый город Припять. А потом сама ЧАЭС, пышущий радиацией и темным почти материальным злом Саркофаг. А внутри него тот самый Монолит, ради которого люди шли на гибель. Логика была проста. Лучевая болезнь не убивает моментально, а неплохой защиты бронекостюмы хоть частично да спасли бы от нее. У Грача и Сапога, помимо всего прочего, имелись и артефакты, способные выводить последствия облучения из организма и противостоять ему. Немного это спасти могло. А если они все же разыщут Монолит, то тогда проблемы теряли свой смысл. Если же нет… Ну что ж, значит, судьба просто посмеялась над ними.

Секта «Монолит» закрывала путь к ЧАЭС не от жадности, что кто-то доберется до Исполнителя Желаний и осуществит свою мечту. Дело было совсем в другом. Людям нельзя давать все и сразу. Это аксиома. Кто-то пожелает вылечить человечество от СПИДа и рака. Кто-то – решить энергетический кризис. Кто-то загадает себе просто тонну золота в слитках и решит, что вот оно, его личное счастье. Но непременно найдутся и другие. Алчные хищники, маньяки, садисты, безмозглые экспериментаторы, черные эгоисты и просто властолюбивые сверх всякой меры деятели, решащие, что вот он, их шанс добиться всего, что они хотели. Да что там они? Разве нет в каждом человеке на Земле тех желаний, которых он сам боится? И разве кто-то может на сто процентов ясно предсказать последствия своих воздействий на окружающий мир, получи он в руки равную Богу силу? Как аукнется даже самое благое намерение? На что толкнет даже самого доброго гуманиста и филантропа осознание своей пусть и минутной равности Творцу? Опасность была слишком велика. Секта просто решила спасти человечество от самого себя, от последствий реализации своих же самых сокровенных желаний, из которых потом вполне могут взойти самые страшные ростки. Людям, как несмышленым младенцам, нельзя давать в руки неконтролируемую власть. И тут «Монолит» принял совершенно правильное и разумное решение: в центре ЧАЭС людям делать нечего.

Когда экспедиция приняла решение идти искать Монолит, Призрак поделился информацией о старом ирригационном канале, уходящем под землю. Его построили еще во времена коммунизма, когда возводили ЧАЭС и планировали воду из теплообменника системы спускать в специальное хранилище. Но потом планы пришлось срочно менять из-за географических и геодезических особенностей местности, а туннель остался. Не очень длинный, так как остался незавершенным, но он вел как раз от Рыжего Леса почти до окраин Припяти. Удивительно, но стражи Зоны не знали или забыли о нем, и не потрудились взорвать. Или уповали на работу «Пульса», накрывшего бы в будущем всю площадь Леса. Значит, оставался шанс воспользоваться туннелем, пока не поздно.

Про этот проход под Лесом до Припяти путникам поведал Призрак, а он, в свою очередь, знал о нем, когда работал на «Ростке» и им строители заказывали спецоборудование для земляных работ. Вход в подземелья оказался завален во время схода пласта почвы с горы, но недалеко обнаружилась вентиляционная шахта, по которой удалось спуститься внутрь. «Монолит» их не преследовал, удовлетворившись тем, что чужаки покинули охраняемую территорию.

В любом случае, сейчас дороги назад у путников не было. Они прекрасно сознавали это. Вот-вот заработает «пульс», отсекая все отходы, тем более, в шахту спускались по веревке, она оказалась весьма глубокой, и выбраться обратно не получится. Теперь только вперед. Поражало сумасбродство этой отчаянной логики, но те, кто воюют за собственную удачу и изо всех сил тянут чашу фортуны на свою сторону не могут быть оцениваемы мерками обычных людей.

Зона росла, ширилась и набиралась сил. Монолитовец сказал, что тварей пока очень мало. Значит, их будет в разы больше, ведь с каждым Выбросом поголовье мутировавшей животины неуклонно росло, равно как и образовывались все новые и множились старые ловушки. Как живой организм, Зона неуклонно менялась, создавая для людей на своем пути смертельно опасные преграды. Она походила на маленького человеческого ребенка, который, только попав в окружающий мир, поначалу хаотично машет руками и ногами, кричит, но очень уж страшного сделать пока не способен. Но время идет, он растет, силы его прибывают день ото дня и, как знать, может, от поступи вчерашнего малыша будет дрожать земля. Неизвестно откуда, но сектант знал, судя по его словам, многое о Зоне и том, кем и чем она станет.

А пока небольшой отряд уходил по грязному, провонявшему застоялой и протухшей грязью каналу. Уходил в легенду, но никто из них, конечно, пока не знал об этом ничего.

Дима Шухов на ходу постоянно держался рукой за ремень автомата на плече, невольно касаясь и нагрудного кармана, где лежал завернутый в кусок тряпочки черный кристалл, выходец с «поля чудес». Теперь он уже был не холодным куском камнеобразного материала. Словно чувствую приближение к центру Зоны, к самой ЧАЭС кристалл заметно потеплел, а ели направить на него луч света, то внутри начинали вспыхивать размытые разноцветные огни, как если смотреть на стробоскоп через залитое дождем оконное стекло. Кристалл магнитом притягивал взгляд, и Шухов любовался им каждую свободную минуту, но так, чтобы не заметили остальные. Существование занятной и, похоже, уникальной вещицы Дима держал в тайне от спутников во избежание лишних вопросов. А от Сапога парень вообще ожидал банального воровства в силу патологической жадности последнего. Черт запросто мог отнять. И попробуй противостой ему. Дима слабо верил в честность и порядочность большинства своих спутников. Разве что в Призрака и Эдика, да и то кто их знает?

Кристалл же уже буквально жег грудь, и Шухов замотал его потолще в ткань. Но это не спасало: камень (или и не камень вовсе?) нагревал не кожу, а тело изнутри. Как проглоченный уголек. Дима поначалу боялся этих ощущений, но потом привык и они даже стали нравиться ему… пока не начало припекать уже не на шутку. Удивительно, но и кожа не груди, и сам кристалл оставались обычной температуры, разве что немного чесалась прикасавшаяся к нему рука. И еще Шухов заметил, что при поднесении к находке странно замедляется или вообще останавливается ход часов. Хрональная аномалия? Язык так и зудел рассказать о своих экспериментах и вообще о Кристалле Эдику, но Дима понимал всю бредовость этого признания. И потому молчал.

Еще невероятно удивляла способность Кристалла светиться тьмой. Когда Дима извлекал его из тряпки, свет вокруг как бы тускнел, а стоило поднести к чему-то светлому, но предмет налегала тень вопреки всем законам физики распространения и преломления света. Диму буквально гипнотизировал сам вид Черного Кристалла. Идеально черный, будто поглощавший в себя все лучи. Такую черноту Шухов видел разве что глухой ночью за окном. А теперь аналогичный сгусток мрака покоился у него в кармане. Будто ждал какого-то назначенного ему часа.

-Вижу свет, - коротко доложил шедший впереди Черт.

И правда, туннель подходил к концу. По прикидкам Шухова, они прошли под землей порядка пяти километров, если не больше. Все это время канал был прямым, как стрела, никаких отрогов в стороны, колодцев или чего-то в этом роде, как обычно любят строить катакомбы. Очевидно, Призрак не ошибался, и туннель вправду предназначался исключительно для спуска воды. Сюда еще попадали дождевые или грунтовые воды, так как канал оказался кое-где по колено залит смердящей жижей. По спине судорога и ледяные мурашки пробегали от мысли, сколько заразы может там водиться и чем чревато подцепить ее.

В огромной бетонной трубе иногда гулял ветер, но и ему не удавалось выдуть из нее отвратительную вонь. Пролетел порыв, взвихрил паутину со стен, сдул кое-где капли конденсата, и снова все тихо. Мрачное и угрюмое место. Хорошо, хоть никакая гадость сюда не добралась еще. Сколько же неведомые строители затратили времени, сил и средств, чтобы продолбить этот туннель через скалы и землю, выложить его бетоном, провести массу инженерных работ, с этим связанную, и все только для того, чтобы он много лет спустя вывел отряд безумцев в мертвый город?

Свет, тусклый и рассеянный, и правда лился из маленького узкого колодца над головами. Бетонный вентиляционный канал проходил сквозь толщу земли и пронзал тело туннеля. Через него дул холодный свежий ветер. Каким же живительным и чистым показалось людям его дыхание! Глаза отвыкли от пусть и такого тусклого, но все же дневного света, и потому круглый глазок колодца наверху буквально ослепил путников. Здесь вниз спускалась заблаговременно приваренная к полу и основанию колодца длинная металлическая лестница, пусть ржавая и ослизлая.

Черт подошел к ней, подергал могучими руками, попинал основание и указал Журналисту:

-Вперед. Следующим Эдик. Я в конце.

-Почему это я? – попробовал возмутиться парень.

-По кочану, - объяснил Черт и указал на лестницу. – Быстро.

Журналисту ничего не осталось, кроме как подчиниться. Бормоча что-то маловразумительное себе под нос, он полез вверх, неловко цепляясь за прутья арматуры, заменяющие ступени, нещадно пачкаясь слизистой грязью и поминутно срываясь. Черт молча наблюдал за его восхождением. И только когда парень достиг верха, перевалился через борт шахты, огляделся и помахал вниз рукой, дескать, все в порядке, начали подниматься остальные. Лестница героически выдерживала нагрузку, и Дима мысленно сказал «спасибо» неведомому сварщику. Ляпнись он почти с десятиметровой высоты в узкое жерло колодца да спиной вниз на бетонный пол – и шансов остаться невредимым у него не останется. Покалеченного тащить не станут, и Черт самолично просто прирежет его. Ножом. Чтобы не тратить патронов. От мыслей о таком исходе похода ноги и руки как-то сами собой задвигались быстрее, толкая тело вверх и вверх, к дневному свету.

Когда Шухов перевалил тело за толстый парапет шахты, он неожиданно упал вниз, не совладав с до сих пор вовсю действующей силой гравитации. Руки, инстинктивно вытянутые пред собой, цапнули пустоту, и человек неуклюже перекувырнулся через голову, шмякнулся на бок, но, к счастью, ничего себе не отшиб. Колодец возвышался над землей метра на полтора. Дима выпрямился во весь рост и огляделся.

Путники стояли на довольно крутом косогоре, заросшем криво торчащими уродливыми деревьями. У навершия шахты когда-то имелся бетонный «гибок», но его чем-то сшибло, и он укатился на десяток метров вниз. Повсюду из дерна торчали большие заросшие мхом каменюки, за которые зацепились когда-то упавшие деревья и не уползли вниз, вот и получился основательный такой бурелом из еще свежих стволов сосен и лиственниц.

Когда люди поднялись на самую вершину обрыва, им предстал грандиозный и пугающий вид. Он оказался настолько величественен, что все аж затаили дыхание, невольно чувствуя себя мелкими и ничтожными. Обычно у породы людей развит «комплекс сверхполноценности», но тут все это оказалось разом забыто. Даже постоянно брюзжащий Сапог притих.

Внизу расстилалась Припять. Вся, как на ладони, угрюмая в своем заброшенном и мертвом величии. В туманной легкой дымке угадывались дома, улицы, парки, четко вырисовывалось знаменитое Колесо Обозрения, стадион «Авангард» и гостиница «Полесье». Темной лентой вилась река. Дальше ровными и ясными геометрическими линиями виднелся водоканал… И страшной громадой поднималась на горизонте глыба ЧАЭС, увенчанная знаменитой полосатой трубой. Детали Саркофага и трубы на таком расстоянии различить было нельзя из-за той же дымки, но силуэт угадывался вполне явственно.

Дул порывистый, холодный ветер. Это особенно явственно ощущалось здесь, на высоком месте. Редкие, какие-то ощипанные кроны березок и осин на уходящем вниз откосе сиротливо трепетали, теряя последние листья. Даже могучие сосны и те тревожно шумели разлапистыми вершинами, предупреждая людей: не ходите туда, стойте… там не ваше место… возвращайтесь назад… «Ага, сейчас, размечтались, - мысленно ответил зловещим пророкам Дима, - Вот доберемся до Саркофага, глянем, что там да как, и непременно вернемся. Обещаю»

Откос, постоянно осыпающийся под ногами рыхлой, каменистой, смешанной с комьями глины землей уходил к окраине Припяти. Можно уже было рассмотреть длинный ряд ржавых металлических гаражей, выстроившихся вдоль домов. Напротив стальных коробок лежал на боку старый автобус, скучковались несколько легковушек. А пространство между гаражами заполняли что-то кипенно-белое, рыхлое, похожее на комья ваты или только что выпавшего снега. Иногда порывы ветра, проносящиеся по улицам города, выдували эту субстанцию, и она кружила в воздухе большими комками.

«Жгучий пух!» - догадался Иван и проворно вынул запасенную для таких случаев сетку в виде мешка, натянул на голову. Остальные его спутники сделали то же самое, кроме Журналиста, который недоуменно наблюдал за действиями ходоков.

-Напяливай сетку, балбес, - шикнул на него Семецкий. – Без глаз останешься!

-Почему? – недоуменно обернулся к нему парень.

-Пух летит. Облепит всего, так умрешь от болевого шока. Что, сетки нет, что ли?

-Нет… - попятился напуганный Журналист. – Что мне делать?

Белые хлопья порхали все ближе. Шухов скинул бронежилет, содрал с себя усиленную броневставками и антирадиационным покрытием курточную часть защиты и набросил на голову нерадивого спутника, поплотнее натянул.

-Спрячь кисти рук и не бойся. Я проведу тебя. Не споткнись только.

Дима взял Журналиста за локоть и не спеша, аккуратно потянул его вперед, предупреждая, где могут быть ямы или разный крупный мусор. «Жгучий пух» уже густыми облачками витал вокруг, легко прилипал к одежде и с легким шипением истаивал начисто. Или просто впитывался в покрытую водоотталкивающим покрытием ткань – кто его знает. За гаражами вообще обнаружились целые ворохи этого добра. Упаси боже кого-то было сверзиться в такой красивый и милый с виду сугроб! Беднягу можно будет тогда и не спасать. Кожа человека вздуется громадными отвратительными пузырями, наполнится сукровицей и слезет с мышц. А без шкуры никто долго не протянет.

Журналист, не видя ничего вокруг, тыкался во все стороны, мычал что-то неразборчивое и поминутно спотыкался. Если бы не Дима и не пришедший ему на помощь Иван, парень давно бы сто раз упал и потерял свою спасительную защиту. Тогда его бы лишь осталось только добить. Из чистого человеколюбия. Пух под ногами напоминал свежевыпавший снег, люди оставляли на его слое четко различимые следы, которые, впрочем, скоро затягивались новыми слоями налетевшей «ваты».

За гаражами, после небольшого газона было уже чисто, и Дима разрешил Журналисту снять куртку с головы, что парень с радостью и сделал. Ожесточенно зашипел от боли, нечаянно попав щекой в маленький клочок «пуха», начал было тереть поврежденное место рукой, но получил шлепок по запястью от бдительно следящего за новичком Ивана:

-Ты что делаешь, мать твою? Не три, само скоро пройдет. А так в глаза занесешь и ослепнешь, дурья твоя голова! Это тебе не крапива…

Журналист оглянулся, увидел сугробы «ваты» и громко выматерился. И тут же вслух пожалел, что у него отобрали фотоаппарат и видеокамеру. «Ничего, потом на словах расскажешь или напишешь по памяти, - утешил его Семецкий. – А не поверят, так сводишь их на экскурсию»

Небо над головой снова начало сгущаться тучами, но дождя все не было. Повисла духота, как в летний полдень, но холод и сырость пробирали до костей даже под хорошо утепленными и качественно сделанными костюмами.

Вид Припяти удивил, даже, можно сказать, поразил Шухова. Дима перед тем, как попасть в Зону, долго и старательно собирал разные документы о мертвом городе, беседовал с несколькими пенсионерами, бывшими местными жителями, среди которых один был даже работник АЭС, накопил стопку фотографий, распечаток спутниковых съемок и старых обрывков карт, и теперь легко мог продвигаться по городу, в котором оказался первый раз в жизни. Нашел кем-то написанную компьютерную программу, путеводитель по мертвой Припяти, в которой были названы все улицы и указывались даже номера домов. Но все равно, вживую город оказался совершенно другим. Абсолютно. Непередаваемо. Поразительно.

Дома, вполне обычные на экране компьютера, совершенно такие же, как и в любом другом городе, оказались серыми, потрескавшимися громадинами с зиявшими дырами крышами, пустыми окнами, оборванными водосточными трубами и распахнутыми настежь дверьми подъездов. Запустение и отпечаток угрюмой обреченности и покорности судьбе виднелись на каждом столбе, доме, даже простой уличной скамейке. Апофеоз человечества. Предтеча конца истории цивилизации.

Таксофонная будка осела на бок, криво торчала из образовавшейся прямо под ней мощной ловушки гравитационного типа, нечто вроде «плеши», но не она. Не бывает у этой мадамы такого пульсирующего сгустка воздуха над ней. То-то часть металлического каркаса так потекла, как парафин растопленной свечки, а потом причудливо застыла горбатым наслоением в зоне действия ловушки. Внутри до сих пор видел допотопный телефон с болтающейся на проводе черной трубкой.

Дальше было что-то вообще удивительное, отчего даже каменно – равнодушный Черт застыл на добрую минуту, растерянно начесывая затылок под шлемом. Мощный армейский грузовик «Урал» с затянутым тентом кузовом застыл посреди проспекта. Диво заключалось в том, что замер он в строго вертикальном – хоть отвесом замеряй – положении передним бампером вниз. А еще, как убедился воочию Эдик, присев на корточки и глянув вниз, не доставал металлической мордой своей до асфальта добрый десяток сантиметров. Будто кто-то подвесил машину массой в несколько тонн на невидимом тросе, и висит она так, родимая, уже бог знает сколько времени. И сколько еще так провисит? Год? Десять лет? Неделю? До ближайшего выброса?

Вокруг валялись десятки разнообразнейших, но не таких ценных, как насобирал Дима (сразу же отметивший все это великолепие) на поле чудес, артефактов. Сапог, конечно, ринулся их собирать, но получил жесткий тычок прикладом от Черта, сразу же безоговорочно занявшего главенствующее положение в отряде. «Брать только те, которые спасают от радиации! – дал приказ наемник. – На остальные пока плевать». Собранные «бирюльки» рассовали по карманам, чтобы держались поближе к телу. Журналисту, у которого было вообще минимум толкового снаряжения, вручили мягкий бесформенный ком, именуемый в просторечии «пузырь». Один из таких пузырей кто-то из ходоков припер ученым, и Сахаров установил, что он замечательно блокирует излучение путем создания вокруг носителя некоего облачка из неизвестных пока микроскопических частиц и, конечно, сам при этом со временем истаивает. Создавалось впечатление, что артефакт сам боится радиации и путем уменьшения самого себя обороняется от него, и, конечно, волей-неволей защищает своего хозяина.

«Пузырь» нашел Грач, заметив его в выложенном кирпичом углублении вокруг подвального окошка. Потом пришлось очень осторожно доставать находку сломанными прутиками, так как артефакт был скользким на ощупь и норовил свалиться вниз, в подвал дома, а выцарапывать его оттуда желающих бы не нашлось, так как оттуда пробивалось мертвенное свечение скопившегося там «студня». Сам же Грач уже насовал за пазуху несколько ярко-красных шариков, обнаруженных на месте бывшего большого «факела», оставившего отметину на тротуаре в виде выплавленного по кругу куска асфальта.

Вообще артефактов было довольно много, и пригодность для защиты от облучения проверяли по предложенной Эдиком методике: брали как эталон «фонящую» машину или просто металлоконструкцию, клали на нее находку и потом проверяли радиометром. Если фон исчезал или становился совсем ничтожным, значит, артефакт годился в дело. Правда, большинство «бирюлек» «фонили» сами, причем очень даже неслабо. От них сразу же избавлялись. Жадный Сапог сваливал все находки без разбора в одну кучку, чтобы, как пояснил, забрать на обратном пути. Спутники же только молча посмеивались над бывшим зэком, удивляясь его скаредности, граничащей с истерикой.

Дима же чувствовал себя очень тревожно. Несмотря на все самоувещевания, он никак не мог отделаться от ощущения сверлящего взгляда в спину, тяжелого, полного невыразимого укора, сожаления, горечи, боли и обиды. Вот только чего в нем не было – так это угрозы. Так смертельно раненый, уже не в силах подняться, но не потерявший доброты в своей душе человек смотрит в спины своих равнодушно уходящих товарищей, бросивших его в беде. Даже не спасающих – нет, это все равно бесполезно – а просто не сказавших ему прощального слова, не пожав холодеющую руку. И умирающий не желает им смерти и этой ледяной тоски. Он просто не понимает: за что? Наверное, это глядел своими бесчисленными провалами темных окон на нарушивших его покой людей покинутый город…

«Прости, - неслышно прошептал Дима в ответ на немой вопрос, - Мы не хотели обидеть тебя. Мы скоро уйдем, честное слово. Вот только соберем то, что нам надо. Не сердись. Наверное, мы и сами идем на смерть. У каждого из нас есть своя мечта, хотя, наверное, и не она даже, а просто ее заменитель. Суррогат мечты. Для этого мы и жили. Запомни наши лица. Скорее всего, ты их больше не увидишь»

Шухов подошел к углу дома, положил на него руку, замер так, прислушиваясь к молчанию каменной громадины. Никто из спутников не обращал на него внимания, и хорошо. Эти люди категорически не примут и не поймут сентиментальных порывов молодого ходока. Еще и посмеются, чего вовсе не хотелось бы.

Негромкое шелестящее урчание нарушило задумчивость человека. Дима поднял глаза и обмер. Слова сами собой застряли в горле, сердце, пришпоренное мощным выбросом адреналина, со скоростью инерционного насоса загоняло по венам вскипевшую кровь. Глаза готовы были выскочить из орбит от самого примитивного, черного, сводящего с ума ужаса.

Напротив Димы стоял Зверь. Чудовище выбрало себе место так, чтобы отгородиться от других углом дома и стеной разросшихся и превратившихся в настоящий лес тополей. Оно настолько поражало воображение, что Шухов и не подумал схватиться за висящий на плече автомат и полоснуть очередью. Чутье подсказывало: не поможет. Против ЭТОГО порождения Зоны выстоит только разве что танковая броня, и то далеко не факт.

Тварь стояла совершенно спокойно, наклонив к земле большую, похожую на змеиную и одновременно на кошачью голову, и лениво обмахивалось длинным хвостом. Внешне чудовище смахивало на выросшую до гипертрофированных размеров – в холке до плеча взрослому человеку – кошку антрацитово-черного цвета. Шкура, похожая на бархат, красиво переливалась, когда под ней бегали напоминающие баскетбольный мячи бугры мускулов. Приземистая, будто распластанная по земле фигура Зверя выражала почти недоступную человеческому пониманию, но от этого не менее страшную и прекрасную в одной форме грацию и идеальную биологическую геометрию. Лапы заканчивались длинными серповидными когтями, но, несмотря на них, тварь перемещалась абсолютно бесшумно. Как черный призрак. Треугольной формы челюсти сейчас были сомкнуты, отчего морда будто бы улыбалась, медового цвета глаза с вертикальным зрачком прямо, в упор рассматривали Шухова.

Зверь запомнил человека еще с того раза, когда он спал в строении в заброшенном колхозе. Лицо, фигура Шухова была для твари незнакомы, но его ментальный облик, аура намертво впечатались в фактически механическую память чудовища, записались на его «жесткий диск». Поэтому сейчас, встретившись нос к носу, Зверь моментально узнал старого знакомого. И молча изучал его, пользуясь замешательством потенциальной жертвы.

Но тварь не собиралась убивать человека. По крайней мере, пока он не проявляет агрессии, не пытается стрелять или совершать резкие движения. Чудовище было сыто, и потому атака, трата сил представлялась ему непрактичными. Тем более другая биопрограмма уже начинала срабатывать в мозгу создания. Человек прятал на своем теле Черный Кристалл. А значит, тот уже начинал проникать в тело носителя, отчего человек уже начинал эманировать лучами темноты, невидимо для окружающих, но прекрасно заметными для ментального взгляда Твари. Значит, у этого слабого и жалкого двуногого участь совершенно иная, чем у остальных его сородичей…

Зверь шевельнул головой, приподнял маленькие треугольные ушки, нацелил их на человека. Дима медленно протянул руку вперед:

-Здравствуй, - проговорил он, - Что тебе нужно от меня?

Чудовище, разумеется, не понимало слов, но интонацию, причем на глубоком уровне импульсов мозга человека оно считало прекрасно. Шевельнуло хвостом в ответ. Моргнуло глазами, напрягло биомеханические мускулы лап и тела… и прянуло в сторону, в тень между домами. Растворилось в закоулках пустых каменных громадин, как будто его вовсе и не было тут, в десятке метров от Димы. Причем сделало это настолько молниеносно и бесшумно, что Шухов даже не отследил взглядом сам момент перемещения. Черный призрак проскользнул – и нет его уже…

Ошеломленный Дима вернулся к своим спутникам. Он промолчал о встрече со страшным существом, и никто не обратил внимания на бледное лицо ходока и его до сих пор расширенные от ужаса глаза. Все были только и заняты сбором артефактом. А как же, дорвались до фактически дармового сокровища! Только вот утащить его с собой не было пока никакой возможности.

…Заброшенная Припять медленно проплывала перед глазами путешественников. Заросшая деревьями, покрытая покоробившимся асфальтом улица Леси Украинки, где обыкновенные кусты поднимали своими зелеными спинами большие бетонные плиты, рвущиеся наверх, к мутному солнцу Зоны. Превратившиеся в разросшиеся парки дворы. Многоэтажные дома, некоторые уже давшие трещины по фундаменту, мрачные и тяжко нависающие глыбами над головами идущих мимо людей. И вещи, человеческие вещи, брошенные прямо под ногами. Драные противогазы, истлевшее тряпье, бывшее когда-то одеждой, секции батарей, куски стекла, битые банки и бутылки, разнообразные автозапчасти, фрагменты мебели. Здесь когда-то активно орудовали мародеры, тащившие все, что плохо лежит, а предметы, которые плохо проходили через двери, просто эвакуировали в окна, а дальше смотрели по принципу «выживет - не выживет после падения».

Местную живность встретили уже возле бывшего Центрального Гастронома. Неведомо как угадав присутствие живых, из здания выбрело несколько десятков зомби. Живые трупы нелепо ковыляли через витринные разбитые окна, запинаясь и валясь один на другого. Путники моментально заметили опасность и открыли огонь. Проспект Ленина огласился канонадой выстрелов. Черт, упав на одно колено, бил прицельно, переведя оружие на стрельбу одиночными выстрелами, и почти ни разу не промахнулся. Ходячие мертвецы, не замечая и не сознавая опасности, перли напрямик, а получив пулю в тело, удивленно наклоняли голову, как бы желая узнать, что же произошло?

Большинство зомби оказались бывшими гражданскими, неведомо как сюда попавшими. Дима самолично разнес голову молодой когда-то женщине в остатках пуховика. Зомби, уже без половины черепа, упала навзничь на асфальт, вытянув вверх руки, и слепо шарила ими по воздуху. Истлевший труп с волочащимся по грязной земле ссохшимся комом из внутренностей ковылял наперерез Семецкому. Иван очередью в голову свалил мертвеца на землю, тут уткнулся лицом в собственные потроха, дернулся пару раз и застыл. Один раз в ответ раздалась автоматная очередь. Среди зомби выискалось и несколько военных, причем один даже в форме Спецназа. На плече бывшего бойца болталась почему-то дулом вверх СВД. Один из вояк выдернул из кармана гранату, поднял ее высоко над головой, с третьей попытки нащупал чеку, вырвал ее, отпустил рычаг и тупо уставился на зашипевший кругляш.

-Ложись! – рявкнул Черт спутникам.

Все дружно попадали наземь – бешеному дитяти ножа в руки не давати. Мозги у зомби стухли еще не настолько, чтобы забыть, что именно представляет из себя ручная наступательная граната, но дальше уже память подкачала, и швырнуть боеприпас в цель уже ума не хватило. И ходячий труп благополучно подорвался сам, да и своих сородичей «облагодетельствовал» - бывших с ним рядом зомби расшвыряло в стороны, как марионеток. Нутро гастронома заволокло белым дымом, остатки витринных стекол выдуло наружу, по спинам лежащих людей застучали куски прозрачного бритвенно-острого крошева.

Скоро с выходцами из фильмов ужасов было покончено. Воздух наполнился отвратительным запахом трупного тлена. Черт вскочил с земли, добил очередью упрямо пытающегося подняться покойничка и побежал к Гастроному, отважно вломился в не успевший рассеяться дым, на ходу надергивая на лицо респиратор. Через пять минут он появился обратно, держа снайперскую винтовку в руках. Вскинул к плечу, заглянул в оптику, отщелкнул магазин, осмотрел, взвесил на ладони и вставил обратно. Он успел даже обыскать бывшего хозяина СВД и исхитить у него из карманов пару запасных магазинов. Довольно хмыкнул, повесил добытое оружие на плечо.

-Заночуем в одном из домов. До вечера мы успеем максимум до канала, а ночью на ЧАЭС лезть бесполезно. Пошли, - скомандовал он и зашагал вперед.

Диме все еще казалось, что он затылком видит крадущуюся за ним черную призрачную тень и ему вслед глядят наполненные нечеловеческой ледяной мудростью глаза с вертикальным зрачком…


Костер трещал, плевался искрами в разные стороны и нещадно чадил горелой краской. Старые рассохшиеся обломки мебели, собранной по коридорам бывшего КБО на улице Курчатова (комбината бытового обслуживания) отлично подошли на роль ночного обогревателя и осветителя, каким пользовались древние предки людей еще в незапамятные времена. В этом сейчас было нечто мистическое: руины заброшенного города и несколько вооруженных угрюмых людей, собравшихся у большого костра, разведенного из того, что когда-то было призвано служить «царям природы», теперь ютящимся в «каменном шалаше».

Снаружи, за большими, панорамными окнами висела глухая ночь Зоны. Страшно и дико было видеть на фоне пепельно-серого неба, беременного своеобычными тучами угольно-черные громады домов. У обычного человека жилище ассоциируется с горящим светом в окнах, с теплящимся очагом. Но здесь это правило нарушалось раз и навсегда. На весь город только один живой огонь костра усталых путников… Это ли не удивительно? Жаль, что никто кроме безмолвных зомби и неведомых тварей Зоны никто не способен увидеть это и оценить по достоинству.

Люди прекрасно понимали, что свет костра в заброшенном городе виден издалека, и вполне может привлечь разнообразную нежить, желающую проверить, кого еще принесло в их обитель. Но ночь выдалась очень сырой и холодной, а защитные костюмы, хоть и выполненные с запасом прочности, от холода спасали слабо. Не тулупы же это были, в конце концов. После недолгих раздумий пришли к решению разложить огонь, а от тварей, будучи все же насмелятся полезть, есть приветливые слова в виде свинцовых сгустков. Помирать – так с музыкой, но не в холоде и темноте же!

Черт сидел в углу на разложенном спальнике и старательно чистил разложенную по деталькам винтовку. СВД ему досталась от покойника в весьма затасканном состоянии. Когда-то при жизни воин следил за оружием, но потом, уже после первой смерти, совершенно наплевал на состояние СВД, и теперь пришлось основательно заниматься работоспособностью всех механизмов. Удивительно вообще, что оптика осталась целой, и пристрелку заново производить не пришлось: Черт не поскупился на пару патронов и проверил меткость винтовки. Результат оказался вполне удовлетворительным.

Призрак выкатил куском металлического прута из костра вздувшуюся, обгорелую консервную банку с перловой кашей с мясом, зачем-то подул на нее, поставил вертикально, достал перочинный нож с комплектом складных лезвий и задумчиво уставился на свой потенциальный ужин. Рядом Дима увлеченно жевал брикет шоколада из сухпайка, заедая галетами с витаминной добавкой. Стоящий в дозоре Эдик с автоматом наперевес внимательно вглядывался в темные безмолвные улицы города. Если честно, безнадежное это было занятие: даже самому внимательному взгляду, если, конечно, он не кошачий, постоянно мерещились скользящие бесплотные тени. А может быть, они там и были?

-Что попросишь у Монолита? – спросил Иван Журналиста.

-Не знаю, - угрюмо буркнул лежащий в углу на натасканных расслоившихся кусках фанеры парень, - Много у меня главных желаний, но какое важнее – никак не придумаю. Скорее всего, сенсацию попрошу, такую, чтобы слава была и имя громкое…

-Думаешь, Исполнитель за тебя репортаж напишет? – фыркнул Сапог, дымивший «беломориной».

-А ты сам бы что попросил? – ощетинился Журналист.

-Ха! У меня, брателло, с этим заморочек нет и не будет. Бабла побольше, а там все само образуется.

Дима усмехнулся и покачал головой: обычный человек. У которого мечты попахивают носками недельной свежести и продуктами физиологических выделений живого организма. Такой же, как все. Жадный до отупения, в меру трусливый и осторожный, подверженный самым заскорузлым, низменным желаниям и страстям. И эгоистичный. В принципе, как и девяносто девять целых и девять десятых процента людей. Ничего нового.

Эдик у окна вдруг вскинул автомат к плечу и щелкнул клавишей ПНВ, но потом медленно опустил оружие, однако прибор не выключил.

-Что случилось? – встрепенулся Семецкий.

-Ничего, - промолвил ученый, не отрываясь от наблюдения, - Просто показалось, что мелькнула какая-то здоровенная зверюга. Очень быстрая…

«Не показалось тебе, - подумал в ответ Шухов, вмиг облившись ледяным потом, почти подавившись куском шоколада, - Она и правда очень большая. И быстрая»

Загрузка...