Круглов подтащил труп майора прямо к босым ногам твари и выпрямился, как оловянный солдатик, отшагнул назад. Чудовище присело на корточки, протянуло руку-лапу и деловито ощупало лицо и шею покойника, еще не окоченевшего и теплого. По-хозяйски так, словно кусок приготовленной к обеду колбасы. Диму невыносимо тошнило и вырвало бы, подчиняйся тело его воле. Черные, пустые, одновременно полные почему-то тяжкой, непередаваемой тоски глаза твари манили внимание, тянули раствориться в них, как в потоке реки.
В затянутой решеткой комнате, очень напоминавшей вольер, невыносимо смердело тухлым мясом и экскрементами. Глаза Шухова уже привыкли к темноте, и он без труда рассмотрел скорчившиеся на полу человеческие тела, уже истерзанные и обглоданные, белевшие кости, обрывки одежды. Существо, очевидно, питалось трупами тех, кого убило или смогло взять под контроль. Странный человек, который расстрелял майора и остальных солдат, отошел в угол и встал там. В другом виднелась еще одна неподвижная фигура. Второй телохранитель? Но почему они не убили саму тварь? Дима даже не мог предположить, что чудовищу ведомы такие понятия, как дружба. Может, тоже подчинил себе, только при этом сохранив часть рефлексов, превратив в стражей собственной жизни?
Тварь тем временем взяла труп Кротова за руку, рывком задрала одежду и с хрустом впилась зубами в мертвечину. Глухо заворчала от удовольствия, зачавкала, пуская кровавые пузыри. Шухов все бы отдал сейчас за одно-единственное простое движение шеей, чтобы отвернуться и не видеть всего этого. Эдик, Юрий, Борман также стояли навытяжку, как камергеры перед королем, и наблюдали застывшими глазами трапезу монстра. А тот, похоже, напрочь забыл о существовании своих жертв.
Прошла минута, другая… Тварь увлеченно жрала, вгрызаясь в мертвечину, сочно хрустя костями и чавкая, как свинья. Шухову, внимательно прислушивающемуся к собственным ощущениям, показалось, что одуряющий шум в ушах немного стих. Потом прекратился совсем. Очевидно, тварь, насыщаясь, ослабила контроль над разумом людей. Дима сделал над собой отчаянное, будто сдвигая камень в тонну весом, усилие и смог моргнуть глазами. Раз, другой. Осторожно, чтобы ни в коем случае не привлечь внимание чудовища, сжал кисть в кулак и снова распрямил.
Каждое простейшее движение давалось ему с таким трудом, как будто выполнял его впервые в жизни, приходилось думать буквально о каждой мышце, вялой, непокорной и онемевшей. Тварь же, окончательно углубившись в процесс насыщения, окончательно сняла свой контроль над жертвами. И Дима, поняв это, решился. Отчаянно, самозабвенно, будто бросаясь в мутный омут вниз головой.
Рука пошла вниз, назад, хватая автомат, висящий на плече, за цевье и вздергивая его вверх. Вторая легла на рукоять оружия. Палец нашел спусковой крючок. Патрон был уже в стволе, Шухов сделал это, еще когда входили в здание. Большой палец перещелкнул предохранитель на «огонь очередями». При этих действиях Дима старался как можно меньше думать, сохраняя тихое течение мыслей. Он уже сообразил. Что тварь неведомым образом проникает в мозг человека и влияет на тело через разум. А значит, может заметить и не в меру повышенное возбуждение жертвы.
Когда ствол автомата уже почти нашел цель, тварь вскинула голову и пронзительно зашипела, роняя на пол из пасти кусок недожеванного мяса. Шухов ощутил мощный удар прямо в голову, весь мир прямо перед лицом заслонила страшная морда с выпуклыми глазами и окровавленным подбородком. Но указательный палец уже вдавил курок. Раздалась длинная, во весь увеличенный магазин, очередь. Дима помнил, что его товарищи стоят справа, и потому крутанул тело влево, и поливал огнем все вокруг, уже не видя и зная, куда летят пули. Харя чудовища размазалась перед глазами, глаза его закатились, пасть широко распахнулась, как в отчаянном крике. А потом бугристая голова взорвалась изнутри от прямого попадания сразу двух пуль. Супермозг Кукловода моментально превратился в серо-зеленые ошметки, щедро обрызгав стены и решетку вольера.
Также очередь резанула по двоим телохранителям чудовища, свалив на пол обоих. Один сразу же забился в конвульсиях – пули разорвали ему горло и перебили сонные артерии. Второй упал на бок, подтянул колени к животу и замер так, упершись лбом в пол, неестественно вывернувшись. Обезглавленное тело Кукловода отшвырнуло к стене, прямо на кучу трупов тех, кого он уже успел тут съесть. Но Дима этого не видел. Он жал и жал на курок, дурея от пронзительного звука, вбивавшегося стальным клином ему в уши. Крик-вой-рев сводил с ума. Бесконечным мгновением позже Шухов осознал, что это кричит он сам…
Потом патроны в магазине закончились, затвор издал звонкий щелчок, но Дима не услышал этого. Он выронил ставший неподъемно тяжелым автомат, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул ничком на что-то мягкое и податливое. Голова раскалывалась от непереносимой боли. Казалось, что все страдания человечества воплотились в эту боль, слившись воедино и доставшись на долю Димы Шухова. И так пустой желудок конвульсивно сжимался, выплеснув наружу только немного желчи. Ледяной пот струился по лицу. Из носа вдруг обильно пошла кровь. Кукловод перед смертью в последнем отчаянном усилии, уже понимая, что обречен, чувствуя пули, кромсающие его тело, послать в пространство мощный пси-импульс, едва не выжегший разум стоявших перед ним людей. Но тварь все же опоздала. Два кусочка стали и свинца разрушили ее мозг раньше, чем удар набрал полную силу.
Дима лежал, вжавшись лицом в чей-то труп, и хрипло, со свистом дышал, вбирая обжигающий воздух в легкие, насыщая кровь кислородом и продлевая свою жизнь, чуть было не оборванную волей Кукловода. Наступила оглушительная тишина…
А потом до слуха Шухова начали доноситься тихие, размытые, как через толстый слой ваты, звуки. Чей-то голос. Шаги. Стон. Бормотанье. Шорох. Стук. Лязг металла. Глухой удар. Снова шаги. Диминого плеча кто-то коснулся. Потом потряс. Еще сильнее. Его перевернули на спину, и даже сквозь закрытые веки в глаза ударил яркий лучи фонаря. На лицо упали холодные капли, потом вода полилась тонкой струйкой. Немного попало в нос, и Дима фыркнул, закашлялся. Потом медленно сел. Голова отчаянно болела, мир качался, плыл, норовил ускользнуть прочь. Кто-то орал Шухову прямо в ухо:
-Дима! Не спи! Дима! Вставай, надо идти!
«Куда идти? – вяло подумалось ему. – Зачем куда-то идти, если так хорошо просто спокойно сидеть и ничего не делать?»
Но встать, конечно же, пришлось. В углу бурно рвало Круглова, Юрий буквально захлебывался, извергая на пол содержимое желудка. Диму подхватили под локти Борман и Эдик, поставили на ноги.
-Живой? – спросил молодой ученый – Как тебя зовут? Говори, не молчи! Отвечай на вопросы!
-Дмитрий, - заплетающимся, как у пьяного, языком пробормотал Шухов – Хватит меня трясти, я ж тебе не груша. Твари конец?
-Да, - кивнул Борман. – Ты ей голову снес начисто. Сейчас дядя Юра проблюется, и уматываем отсюда, пока не поздно… Стоп, а это еще что такое?
Один из телохранителей Кукловода, раненый в живот, пытался уползти под шумок в темный конец коридора и спрятаться там. Оставляя за собой длинный кровавый след, человек тащил свое тело, опираясь на локти и волоча непослушные ноги. Как он собрался скрыться, если его выдавала тянущаяся за ним черная в темноте полоса – оставалось загадкой. Наверное, уже просто не соображал, что делает. Борман быстро догнал его, пинком перевернул на спину и приставил к голове ствол автомата.
-Стой, родной. Куда это ты собрался?
-Добейте… - прохрипел раненый. – Все равно умираю…
-Добью, - легко согласился Борман – Только вот расспрошу кое о чем. Если все сам честно расскажешь – избавлю от мучений. Если нет… Думаю, ты знаешь, как в спецназе умеют развязывать языки. Ну как? Времени на раздумья у нас нет.
-Спрашивай, – раненый закрыл глаза и судорожно сглотнул.
Тем временем подошел еще бледный, как полотно, Юрий. Вытер трясущимися руками лицо.
-Кто ты такой? И он – ученый кивнул в сторону трупа второго охранника монстра.
-Я не знаю… Не знаю, что это за тварь. Мы пришли сюда за документами и установкой пси-излучения. Мы почти закончили работу, когда заметили, что один из наших людей пропал. Потом он появился… Он вел себя как сумасшедший, открыл огонь по своим, но мы убили его. Хотели убежать отсюда, но меня и Игоря как будто кто-то удержал… Дальше я уже ничего не помню.
Судя по мечущемуся взгляду и каким-то оттенкам в голосе, раненый не врал. Но Борман продолжил допрос, явно не руководствуясь правилами гуманизма.
-Кто вы и зачем сюда пришли?
-Я наемник. Нас за деньги наняли, чтобы мы отключили и разобрали «Пульс». Кто наши заказчики – я не знаю, зачем им все это, мне тоже неизвестно. Про установку, и что она из себя представляет, я узнал только от двух ученых, которые были представителями заказчика. Мы проникли в Институт, собрали все бумаги и диски, погрузили в машину, потом пошли в подвал, размонтировали и вытащили вакуумный фугас и начали разбирать установку…
-Черт! – выругался Юрий, - Значит, теперь Институт не взорвать…
-Мы сняли основные блоки, - продолжал пленный, - когда началась вся эта заваруха. Все. Больше мне нечего сказать. Я сообщил вам все, что знал.
-Хорошо, - сказал Борман и его палец на курке напрягся. – Я тебе верю. Прощай…
-Нет, - Дима ударом ноги отбросил ствол автомата в сторону. – Не стреляй.
-Что? – удивился боец. – Дима, ты с ума сошел? Не мешай.
-Нет, - Шухов встал между раненым и Борманом. – Его нельзя убивать. Он может вывести нас на след заказчика. Иначе мы никогда не узнаем, куда ушла установка и зачем она понадобилась тем людям.
-Дима прав, - поддержал товарища Эдик. – Этого человека надо доставить Сахарову. Пусть он разбирается в ситуации. Боюсь только, он не доживет до эвакуации.
Круглов достал из кармана жилета ярко-желтую аптечку, открыл коробочку, достал несколько шприцев-инъекторов, снабженных пневмокапсулами, перевязочный пакет, два блистера с таблетками, присел на корточки над раненым, внимательно осмотрел пулевое отверстие в животе.
-Доживет. Я знаю, как это сделать. Спасибо, Дима. Спасибо за все. Так, а теперь помогите мне…
Вдруг бункер ощутимо тряхнуло. Снаружи донесся зловещий гул и грохот. С потолка что-то посыпалось, пол под ногами задрожал.
-Это еще что такое? – прошептал удивленный Круглов, уставясь на экранчик какого-то прибора, очень похожего на большой сотовый телефон, и быстро щелкая клавишами. – Выброс? Не может быть… Неспрогнозированный? Как? Почему?
Иван гнал машину по хорошей, асфальтированной дороге. Нога так и чесалась «вдавить гашетку» до упора, чтобы разом проскочить все опасные места, но Семецкий отлично понимал: это будет только кратчайший путь к самоубийству. Не больше. А ловушек по пути попадалось более чем достаточно, чтобы торжественно окончить жизнь в любой из них. На асфальте вольготно, как на курортном шезлонге, разлеглись мощные «разрядники», «вертушки», «факелы». Один раз Иван случайно зацепил задним крылом большое черное пятно почти правильно формы, и это породило удар молнии в центр этого пятна, причем раскат грома был таков, что Иван на пару минут оглох. Придя в себя от шока, он мысленно окрестил эту новоявленную ловушку «громобоем».
Пару раз он замечал одиноко бредущие, спотыкающиеся на подламывающихся ногах человеческие фигуры, но и не подумал, чтобы остановиться и внимательнее изучить, с кем именно он повстречался. Скорее всего, это уже далеко не люди. Неведомым образом ожившие мертвецы, наподобие того, с которым повстречался там, в церкви на Болоте. Заново переживать «общение» с ходячим трупом у Ивана не имелось ни малейшего желания.
Далеко-далеко впереди через дорогу обезьяньими прыжками проскакала такая же тварь, троих сородичей которой Иван угробил в вестибюле школы. Уже достаточно рассвело, и Семецкий легко заметил круглые плоские глаза противогаза и активно мотающийся гофрированный хобот. Очевидно, все подобные чудища таскали на головах резиновые маски. Только вот совершенно непонятно, зачем.
Незадолго до того, как солнце показалось из-за лесистого края горизонта, на землю неведомо откуда лег туман, причем до такой степени плотный, что Ивану пришлось вовсе остановиться, на всякий случай, съехав с дороги на обочину. Вдруг кого-нибудь черти понесут по трассе? Врежется еще сослепу. Хоть на «Ниве» и имелись противотуманные фары, проку от них не оказалось ни малейшего. Очевидно, Зона принесла какой-то свой, очень непохожий на другие туман, плотнейшую кисею, скрывавший все на расстоянии буквально половины вытянутой руки. Причем он оказался не сырым, как обычно, а больше напоминал плотный – плотный снежно-белый дым.
Иван выругался, заглушил мотор, погасил фары, чтобы не посадить и так находящийся в неведомо каком состоянии аккумулятор и проверил еще раз защелки – фиксаторы на обеих дверях. Неизвестно, сколько это марево еще будет висеть, а соваться наружу явно не стоило. Проще уж так пересидеть, надеясь, что населяющая Зону живность тоже не попрется искать пищу в «нелетную» погоду. Не теряя времени даром, Семецкий достал оба пистолета, проверил патроны в обойме, переложил гранату в карман поближе, чтобы всегда была под рукой. Хоть бы и для себя самого, в конце концов.
Время шло. Протекло примерно часа два, и вдруг Иван заметил, что туман начал рассеиваться. Не как обычный, от земли, будто испарялась хлорка в стакане воды из-под водопроводного крана, а как был пятнами, клочками, словно растворяясь в воздухе. И первое, что заметил сидящий в машине Семецкий, что рядом уже нет асфальта дороги. И стояла «Нива» вовсе не на щебенке обочины, как было изначально, а в высокой густой траве, почему-то жухлой, сухой, и притом неестественного рыжего цвета. Это было уже что-то новенькое…
Иван, даже забыв об осторожности, выглянул из машины, даже встал ногой на землю. Нет, это не иллюзия и не обман зрения. За два часа случилось нечто невообразимое человеческому разуму, и «Нива» вместе с Иваном таинственным образом переместилась неведомо куда. Теперь предстояло выяснить доподлинно, куда именно. Семецкий сел обратно и только теперь обнаружил, как сильно у него трясутся руки. Повернул вспотевшими от волнения пальцами ключ зажигания и… ничего не произошло.
Аккумулятор намертво, в «полный ноль» разрядился, стрелка встроенного в приборную доску вольтметра только еле заметно дернулась. Слава богу, что наручные часы Иван носил механические, и им все эти казусы с электричеством были нипочем. Еще не хватало остаться без возможности следить за временем! Обидно, черт побери. Иван извлек трубку сотового телефона, попытался включить. Вот те раз! Электроника мертво молчала, выведенная из строя неведомыми силами.
Вот те два. Туман окончательно рассеялся, и Иван смог подробнее осмотреться. Местность он узнал сразу, так как знал эту землю как свои пять пальцев. А вот каким образом «Нива» с человеком внутри переместилась на добрых пару десятков километров, он уже объяснить не мог. Как ни ломал голову.
Машина стояла в лесу. Густом когда-то, но теперь обгоревшем настолько, что в воздухе витал густо рассеянный пепел. Пятачок травы, на котором стояла машина, по какой-то причине остался нетронутым. Остальная же земля имела вид лунного пейзажа. Мертвая, выгоревшая и пустынная. Иван некоторое время ошарашено осматривал окрестности, даже не зная, что ему предпринять. Получается, что его занесло вполне даже по адресу, «телепортировав» уже за бывший Периметр, прямо на территорию Зоны. И пожар бушевал тут совсем недавно, вот еще кое-какие коряги тлеют и отчаянно дымят. Только вот жаль, что «пронесло» мимо схрона, и Иван волею судьбы оказался в еще худшем положении с минимумом оружия. Хотя неизвестно, будет ли еще хуже, чем уже было.
Сидеть можно сколько угодно, но от этого ровным счетом ничего не изменится. Подумав еще минут пять и, проанализировав, насколько сие было возможно, всю ситуацию, Иван вылез из машины, собрав предварительно свои вещи и прихватив из багажника двухлитровую пластиковую бутыль с водой. Жидкость отдавала машинным маслом, но ничего криминального в этом Иван не видел. Лучше уж благородные нефтепродукты, чем страшная невидимая радиация. Стояло утро, солнце только поднималось над верхушками деревьев, и добраться до схрона Иван мог бы буквально за пару часов. Если, конечно, никто и ничто не встанет поперек пути.
Идти было трудно. Ноги буквально вязли в кучах рыхлого, легкого, обжигающе горячего пепла, который от малейшего движения взвивался в воздух, залеплял глаза, нос, рот, покрывал волосы, кожу и одежду. В том, что пепел радиоактивен, Иван ничуть не сомневался. Деревья, трава и кусты буквально сосут всю гадость из воды, почвы, воздуха и наполняют им свои клетки. А когда огонь превращает плоть растения в золу, то химическая отрава, для которой пожар практически не страшен, достается тем, на кого этот пепел в итоге и осядет. То есть, в данном случае, на Семецкого.
Дышалось тяжело. Огонь выпалил из воздуха практически весь кислород, зато поднял температуру до духовки раскаленной печи. Все живое, что было тут во время пожара, погибло и было фактически заживо кремировано. Иван несколько раз видел торчащие из куч пепла чьи-то лапы, морды, туши, обугленные до неузнаваемого состояния, лишенные шерсти, со шкурой, превратившейся в черно-коричневую корку. Семецкий мысленно содрогнулся от мысли, что было бы с ним, перенеси его сюда белый туман как раз во время пожара.
Пару раз Иван запинался об невидимые в ямах ветки и корни, и валился лицом в золу. На лбу и щеках давно уже остались длинные кровоточащие царапины, их больно щипал пот, катившийся по лицу. Как Семецкий ни экономил воду, скоро он допил последний глоток и в отчаянии зашвырнул бутылку далеко между обгорелых стволов. Через минуту пожалел об этом – емкость, в принципе, могла еще и пригодиться – но искать уже не пошел. Силы подходили к концу, ноги дрожали, организм, истощенный до предела сумасшедшей ночью и не менее «веселым» утром буквально вопил, требуя отдыха. Но Иван не позволял себе стоять и даже поборол соблазн сесть на почти не обугленную корягу, попавшуюся ему на пути. Он знал: стоит расслабиться хоть на минуту, и потом себя «в кучку» уже не собрать.
Чтобы хоть немного скрасить свой поход через мертвый лес, Иван принялся считать шаги. И благополучно сбился на третьей же сотне, так как требовалось постоянно следить за окрестностями и глядеть под ноги. Ловушек из-за пожара меньше не стало, но пепел замечательно демаскировал их, и не заметить опасности мог только слепой.
Гравиконцентрат, уютно расположившийся между двух больших полусгнивших пней, отлично вычерчивал зону своего «влияния» вдавленной глубоко в почву и дерн золой. Порошинки пепла, влетавшие туда, серыми искорками моментально впитывались в землю без остатка. «Вертушка», она же «Карусель» - та вообще создавала очень красивую абстрактную картину круговерти облачков пепла по спирали и волновым изгибам у земли и в воздухе. Вся эта прелесть неспешно двигалась по кругу, не забывая время от времени прихватывать хвоинку, уголек или почерневшую веточку. «Лифт» буквально кипел, бурлил пеплом, выплескивая вверх его фонтанчики, отчего казалось, будто там варится серая рыхлая каша наподобие манной. Только «горячие пятна» себя никак не показывали, но Иван искренне надеялся, что их тут и нет. Иначе он уже проходя хоть через одно из них поймал такую дозу облучения, с какой живых смело записывают в покойники. Даже не тратясь на никчемное лечение.
Иван уже видел, как человек кончался от лучевой болезни, причем умудрился поймать ее еще до Второго Взрыва, просто фактически проведя в обнимку несколько дней с жутко «фонящим» куском металла. Потом, когда все же выбрался уже еле живой к торговцу, Гусь сделал замеры сначала товара, а потом уже и продавца. И в ужасе шарахнулся прочь, свистнул верных молодцев – охранников, и они практически пинками вынесли незадачливого алкоголика-мужика прочь вместе с грязным, засаленным, но оттого не менее смертоносным рюкзаком прочь. Ходок тот потом медленно умирал в разрушенной хибаре на пустыре двое суток. Кожа слазила с него шматами, умирающего трясло одновременно от жара и озноба, шея распухла едва ли не на ширину плеч, мужик задыхался, еле-еле ловя посиневшими, вздутыми до размера хороших оладий губами горлышко фляги с водой. Ну, и скончался, естественно… Его потом даже хоронить не стали, просто тайком сожгли на большом костре, предварительно полив предварительно труп соляркой, а место костра завалили камнями и землей.
Иван и сейчас со страхом искал в своем организме предательские признаки гибельного облучения. И, к счастью, пока не находил. В любом случае, граната многословно-молчаливо оттягивала карман куртки, намекая на вполне вероятный конец всех похождений.
Впереди расстелилось большое, подернутое зеленой ряской и кочками обгорелой травы болото. Иван воззрился на эту особенность местности и выматерился. Что за хрень? Он вообще не помнил тут никаких болот. Однако факт оставался фактом. Топь имелась, и никуда исчезать, как иллюзия или мираж, не собиралась. Семецкий сплюнул в пухлый пепел и уже приготовился лезть в жижу, как странный звук отвлек его от этого «увлекательного» занятия.
Где-то грохнул, гулко раскатившись по выжженному лесу, выстрел. Потом еще один. И длинная, на полмагазина, очередь. Пальба, однако, не заглушила глухой рев и хриплый лай. Ясно. Кого-то атаковали мутировавшие собаки. Видимо, подались на пожарище, пошукать на предмет падали, сгодившейся бы в пищу, и прищучили там кого-то. Сейчас, надо полагать, намеревались употребить в пищу.
Ну и что же делать? Идти выручать? С двумя пистолетами и гранатой? Что за бред? Однако сейчас наступал именно тот момент, когда стоило протягивать руку помощи любому потенциальному соратнику просто из соображений личного выживания. Вдвоем теперь удобнее, чем одному. Если стреляет из автомата – значит, лучше вооружен, чем Семецкий. Иван еще пару секунд думал, а потом круто развернулся и побежал на звуки боя, ловко лавируя между стволами.
На ходу Иван вырвал из-за пояса один «ТТ», взвел курок, взял оружие в левую руку. В правой зажал нож. Как говорится, где наша не пропадала? Везде уже пропадала. Хуже точно не будет. Судьба в очередной раз просто подсовывала Семецкому испытание и с любопытством наблюдала: а как он теперь выкрутится? И выкрутится ли вообще? «Хрен тебе, - мстительно подумал Иван. – Выживу!»
Он взбежал на крутой пригорок и увидел любопытную картину: в большом овраге пузом и задом завяз армейский БТР, а его обсели со всех сторон, как волки кабана, разномастные собаки. От здоровенных кобелей до драных уродливых шавок. Они-то и подняли невообразимый гвалт. И было от чего. С десяток трупов мутантов уже валялось вокруг броневика. БТРу серьезно досталось во время пожара. Камуфлированная краска на металлических боках почти полностью обгорела, два колеса, очевидно, проплавились от огня насквозь и спустили, резина на остальных все еще дымилась смрадом, но давление держала. А внутри броневика кто-то засел.
Откинулся лючок в морде машины, оттуда высунулся ствол оружия. Грохотнула короткая очередь, и еще одна из псин покатилась по земле, суча лапами. Остальные шарахнулись кто куда, но тут же снова соединились в кучу. Ивана удивил сам факт атаки на броневую машину: это же бесполезно. Осадить плотным кольцом – еще куда бы ни шло. Но тупо носиться вокруг и тявкать во всю глотку? Зачем? Иван пригляделся и понял: БТР «удачно» сел брюхом в овраг как раз там, где у псов имелось логово. Между колесами виднелись вырытые норы и полузаваленные землей остатки тряпья, объеденные кости добычи и кучи фекалий. Вот теперь ясно, отчего псы бесятся. А вояки видать и рады бы отсюда свалить поскорее, но не могут вылезти и размотать трос до дерева, чтобы вытащить БТР. Собаки не дают. Вот тебе и порочный круг. Так, ладно, полюбовались – и хватит. Пора уходить. Экипаж БТРа сам отобьется.
Но Иван уже опоздал с принятым решением. Несколько псин заметили его, неосторожно поднявшего голову над пригорком, а может, банально почуявшего. Сразу несколько тварей рванулись к нему, захлебываясь рычанием и визгливым лаем. Остальные продолжали кружить вокруг броневика. Иван понял, что удирать уже бесполезно, да и некуда. Соревноваться в беге с собачьими лапами, к тому же модифицированными мутациями, было заведомо проигрышным делом.
Но Иван и не стал маяться дурью. Вместо этого он решил поиграть, как в детстве, в «царя горы». С летально – улетальным исходом. Первая псина, в охотничьем азарте обогнав сородичей, уже достигла подножья пригорка и ломанулась вверх. Иван, увернувшись от полета тела, полоснул собаку по горлу ножом, а инерция, которую раненое животное уже не смогло погасить, унесла псину прямо в расположившуюся за спиной Ивана небольшую ловушку, именуемую «лифт». Небольшую – то небольшую, а вот сил ей, чтобы со страшной силой шарахнуть жертву о ствол могучей сосны хватило с избытком. От псины только ошметья полетели в разные стороны.
Два других барбоса напали почти одновременно. Почти. С интервалом в секунду, но и ее хватило, чтобы одной снести двумя выстрелами полчерепа, а вторую перехватить за ослизлую гноящуюся шкирку и пустить в уже зарядившийся снова «лифт». Хлопок. Короткий визг. Удар о дерево.
Четвертая собака вдруг закрутилась юлой у пригорка, взлаяла тоскливо, словно оплакивая память погибших сородичей, да и пустилась наутек. Семецкий усмехнулся. Он уже слышал, что чернобыльские собаки трусливы и, оставшись в одиночестве, редко когда продолжают атаку на зубастую добычу. Зачастую позорно ретируются. Семецкий обернулся, продумывая пути отхода, но снова не успел. Привлеченная звуками стрельбы и визгом, основная стая на время оставила БТР в покое и поспешила на расправу с более доступной жертвой, какую они видели в лице Ивана.
Тут бы ему и пришел конец. От десятка с лишним мутантов отбиться можно было только при помощи, пожалуй, пулемета, которого у Ивана с собой не случилось. Зато он имелся у другого. У БТРа открылся десантный люк, и оттуда вывалилась человеческая фигура с ПКМ в руках. Человек прочно встал, утвердился на земле, пошире расставив ноги, и открыл огонь. Пули винтовочного калибра, обладающие, похоже, еще и немного спиленными для убойности головками не просто прошивали собак насквозь. Они рвали тела, расшвыривая окрест потроха и куски мяса. Пулемет отрывисто лаял, плюясь смертью и выкашивая собачью стаю с устрашающей эффективностью. Несколько пуль взрыло землю недалеко от Ивана, и ходок проворно рухнул на землю, отполз за травянистый выступ.
Скоро стрельба стихла. Убивать больше было некого. Иван трясущимися руками вытащил второй «ТТ», изготовясь для стрельбы «по-македонски». Конечно, два пистолета, мягко говоря, смешно противопоставлять ручному пулемету, но сдаваться без боя Семецкий не собирался. Однако грудью на амбразуру кидаться не пришлось. Едва грохот канонады стих, раздался знакомый голос:
-Иван! Не бойся, это я, Чебурной! Выходи. Стрелять не буду.
Вот это фокус.
Иван осторожно встал, чуть приподнял голову над «бруствером». Военный стоял, опустив пулемет дулом к земле, и махал рукой. Из люка БТРа высунулся еще один боец, без шлема и маски противогаза. Тоже отсалютовал ходоку ладонью. Капитан Таченко. Семецкий уже не таясь встал во весь рост и, пряча оружие, спустился вниз, пожал дружески протянутые ему руки. Надо же, все оборачивалось совсем даже неплохой стороной.
-Ну вот, - улыбаясь, молвил Анатолий. – В «Долге» долги платят. Ты нас тогда выручил, мы теперь тебя. Все справедливо, кажется?
-Какой еще «Долг»? – удивился Иван. – Это я вас спасать шел. Услышал пальбу, лай, думал, кого-то из мужиков собаки рвут. Вот и отправился выручать. А тут вы оборону держите…
-Мы с товарищем Чебурным основали воинский отряд под названием «Долг». Будем Зону от разной нежити чистить. Вот так. Присоединяйся? Ты человек проверенный, в спину не выстрелишь.
-Подумаю, - осторожно ответил Иван, ошарашенный такими новостями – Ничего не понимаю. Вы же бойцы спецназа, так? Ваша затея - это новая операция военных, что ли?
-Нет, - Таченко посмурнел лицом. – Мы не вояки больше. Сами по себе. Вольные стрелки. Хватит, намаялись дурью. Была у нас тут рация, в БТРе, так я обрыв связи со штабом устроил. Вроде как мы спаслись, а потом сгорели в пожаре. Вот так вот. Пали смертью храбрых нет больше военных Таченко и Чебурного. Есть воины «Долга».
-И куда мы теперь? – осведомился Иван. – Города больше нет. Воинской части, думаю, тоже. Зона расширилась после этой операции. Я сам чуть не погиб.
-Нам, чувствую, много надо рассказать друг другу, - Таченко оперся локтем о броню БТРа. – Но это потом. Сейчас надо вытащить машину. И подаваться в дорогу. Недалеко есть лагерь ученых, их руководитель, академик Сахаров - мой хороший знакомый. У него и погостим недолго. Военным он нас не сдаст, он нормальный мужик. Вот там и обсудим, что будем делать, как и какие у кого планы на будущее. А теперь подсобите-ка мне…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СУРРОГАТ МЕЧТЫ
По огромной свалке медленно двигалась вереница вооруженных людей. Шли осторожно, ступая точно след в след один другого. Семь человек хорошо настолько хорошо ощущали намерения друг друга, что все движения повторяли практически синхронно. Остановился идущий первым – и тотчас замирали все. Поднимал он руку – остальные ощетинивались стволами оружия. Что ж. Люди просто были приспособлены к выживанию в условиях, практически исключающих саму жизнь.
Путь тех людей был долог и очень опасен. Сейчас они только начали его, можно сказать, делали первые шаги, но каждый уже знал: вероятность его возвращения практически равна нулю. Но они шли. Их гнали вперед разные чувства. Одним обещали баснословную сумму, малого задатка которой хватило бы на безбедное существование на всю оставшуюся жизнь, кто-то из сугубо практических целей, предполагая сам добыть себе богатство. А кого-то подстегивал чистой воды исследовательский зуд, желание побывать там, где еще не ступала нога человека, войти в преисподнюю и выйти живым оттуда.
Два ходока, Иван Семецкий и мрачный, заросший черной бородищей до самых ушей мужик по прозвищу Сапог страховали группу с тылов. Молодой Дима Шухов и ставший его закадычным другом Эдуард шли впереди. Двое наемников, Дракон и Черт, которых ввел в состав команды лично Сахаров, смотрели налево и направо. А вел экспедицию выживший, а теперь уже совершенно здоровый бывший пленник, захваченный в подземельях Института.
Как этого человека именовали в обычном мире людей - никто не знал. Себя же он сам называл Призраком. Может быть, со стороны это смотрелось просто эпатажем, «понтами», но от природы неразговорчивый, Призрак демонстрировал замечательные качества бойца и знатока Зоны. Он один знал дорогу туда, куда теперь шли все эти люди. Сам наемник, он был перевербован Сахаровым и не испытывал ни малейших теплых чувств к тем, кто сбежал тогда, бросив его с товарищем умирать во власти Кукловода. Ничто не укрепляет дружбу так, как предоплата. Призрак сам предложил свои услуги в качестве проводника, а Сахаров всего лишь обсудил финансовые вопросы.
Однако академик не мог полностью доверять этому человеку, и Дракон с Чертом получили указания внимательно следить за проводником. Выбора у академика, снарядившего и отправившего эту экспедицию, не было. Пройти почти всю Зону и все же отыскать украденный «Пульс» мог помочь только этот самый Призрак. Без него вся затея автоматически терпела крах. Сам Призрак наверняка знал гораздо больше о своих прежних нанимателях, чем говорил об этом. Вообще он говорил предельно мало. Но зачем делиться с кем-то той информацией, которую он выгодно продавал теперь? Пытать его никто не стал, вполне справедливо полагая, что «золотой ключик» развязывает языки не в пример быстрее электрического тока, молотка и каленого железа. Тем более, под стволом автомата вести того, кто является твоим проводником очень небезопасно. Можно нарваться на живого последователя бессмертной идеи Сусанина.
Сам же Призрак доверялся не столько своей памяти, сколько чутью и интуиции. Память-то как раз давала серьезные сбои. Пребывание под властью Кукловода давало о себе знать провалами и настоящими «черными дырами» в воспоминаниях о прошлом. Наверное, тварь намеренно стерла неведомым образом часть личности человека, чтобы было проще держать его на поводке. Теперь это и аукалось. Но кое-что Призрак все же прекрасно помнил. И молчал об этом, не порождая ненужные вопросы.
О личностях Черта и Дракона никто ничего просто не знал. Их привел академик, представил и попросил «любить и жаловать». Хоть двое угрюмых мужиков всячески избегали разговоров о себе, они по всем параметрам подходили на роль тяжелого вооружения. Крепкие, с бычьими шеями, почти квадратные, приземистые, будто танки, с коротко стрижеными затылками, ломаными носами и глазами профессиональных убийц, наемники производили впечатление матерых профессионалов своего дела. Черт был темноволосым, с чуть азиатскими чертами лица, а Дракон русым, наполовину седым, и говорил с заметным украинским акцентом.
Семецкого гнала вперед жажда добраться до «непаханых земель» и набрать там побольше разного ценного добра. Сахаров приветствовал эту цель, и Иван нашел и привел в лагерь Сапога, своего соратника по ходкам еще со времен, бывших до Второй Катастрофы. Сапог был мужиком непростым, хоть и малообразованным, выносливым, исполнительным (сугубо в меру своей корысти) и деловитым. Любил водку и папиросы «Беломор», замечательно метко стрелял, а навык следопытства и умения ходить совершенно бесшумно выдавал бывалого таежника, а специфическая речь и манеры - уголовника.
Эдуарда Сахаров уговаривал долго. Молодой ученый отнекивался как мог, но обещание всячески способствовать его научной карьере и личная протекция знаменитого академика все же сломали стену категорического нежелания идти в поход. Юрий же Круглов после возращения из катакомб под Институтом отправился прямиком в больницу, восстанавливать основательно подорванное психическое состояние. Следом подался и Борман, но потом стало известно, что буквально через неделю он бежал из диспансера в совершенно неведомом направлении. Отыскать ретивого парня так и не удалось. Впрочем, аппетит приходит во время еды. Ведь Эдик сейчас шел туда, где работал и умирал его отец, шел, чтобы хоть немного прикоснуться к тайне Зоны, и сбывалась та цель, ради которой он и пришел сюда.
Эдику было страшно, хоть он старательно давил в себе это предательское чувство. Он понимал: вернется людей из этого похода мало. Хорошо, если двое-трое. Ведь это бросок никуда! И хорошо еще, что не надо идти до сердца Зоны, до легендарного Саркофага, а только до границы между Рыжим Лесом и Припятью, туда, где находились развалины армейской РДС «Радуга», на основе которой неведомые деятели намеревались зачем-то возродить «Пульс». Власти над миром захотели, что ли? Но и туда добраться будет ой как непросто. А дальше? В мертвый, дышащий смертью город-призрак? Или мрачная глыба ЧАЭС? Нет, туда соваться не стоило! Но «Пульс» надо было найти. Любой ценой. Уже даже не шла речь о том, чтобы его вернуть. Тащить на горбу обратно десятки килограмм сверхценного оборудования нечего было и думать. Значит, установка обрекалась на безусловное уничтожение. Взорвать, сжечь, испепелить, расстрелять в упор. Все, что угодно, хоть кувалдой разнести. Ибо возможности «Пульса» как оружия были поистине ужасны…
-Эй! – негромко вскрикнул идущий сзади Сапог. – Стой!
Все моментально замерли, как вкопанные. Обернулись назад, туда, куда указывал рукой ходок. А конкретно – на здоровенную кучу мусора, видневшуюся слева от маршрута. Но сколько ни вглядывались люди в нее, так ничего и не увидели.
-Что там было? – тихо, шепотом спросил Иван у товарища.
-Движение. Как будто пронеслось что-то. Даже железяка звякнула.
-Вот дьявол, - недовольно поморщился Иван. – Не люблю непоняток. Особенно если бегают еще вокруг. Что делать будем?
Дракон вместо ответа щелкнул предохранителем подствольного гранатомета, вставил заряд, прицелился по выскочившей на пружинке планке и нажал на спуск. Вылетевшая с негромким чпоканьем граната унеслась по красивой параболической траектории и врезалась в большой железный щит, торчащий из кучи мусора. Бабахнул взрыв. В воздух взметнулись какие-то комья, куски пластмассы, причудливой медузой взлетел клубок проводов. А с другой стороны кучи с визгом метнулось неведомо куда что-то небольшое, неряшливо-лохматое и очень прыткое.
Сапог был прав. За группой людей кто-то или что-то наблюдало, не приближаясь на опасное расстояние. Но теперь даже если граната, пущенная Драконом и не ранила создание, то уж точно напугала и отбила охоту сводить близкое знакомство с ходоками. Путники еще постояли немного, внимательно прислушиваясь к звукам Зоны, но ничего опасного ветер им не принес. Сапог сплюнул в траву под ногами, неведомо зачем перекрестился.
-Вот ты ж пакость то… Напугала, сволота.
-Что это было? – тихонько спросил Эдик у Димы, но Шухов только пожал плечами. Ну откуда же он мог знать? Или кто-то иной?
Свалка не изобиловала ловушками, или «аномальными образованиями», как звучало их прозвище на научном языке. Зато исполинские терриконы мусора «фонили» по-черному, и Призрак категорически отсоветовал даже приближаться к ним. А и верно. Чего там искать, в перепревшем на сто рядов за десятилетия древнем хламе? Впереди, за поворотом дороги поднимались мрачные и живописные кирпичные руины. На карте, которую заботливо дал каждому из членов экспедиции, они обозначались как «локомотивное депо». Если верить информации еще постсоветского периода, по железной дороге именно сюда и свозились груды мусора, где их разгребали бульдозеры, экскаваторы и прочая техника.
А вон, кстати, один трактор стоит. Уперся широким, ржавым донельзя ножом отвала в почву, набычился, угрюмо смотрит на мир выбитыми фарами и треснувшими стеклами кабины. Еще один памятник – обелиск Зоны. У навеки застывших гусениц что-то белело. Дима, не рискуя подходить, глянул в прицел своего автомата. Лучше бы не глядел. Возле бульдозера белел почти начисто обгрызенный человеческий скелет, из-под стального брюха скалился вечной беззаботной улыбкой череп. Там же виднелись клочья заскорузлого тряпья, выпотрошенный рюкзак и переломленная пополам «вертикалка». Обломки ружья связывал меж собой только ремень. Вот черт. Наверное, кто-то их ходоков нашел здесь свою безвестную кончину.
С каждым шагом депо все яснее вырисовывалось над циклопическими грудами мусора. Стали видны проваленные стены, уродливо высаженные, будто оскалившиеся стеклами окна, наполовину сползшие с кровли листы шифера. Депо окружал бетонный забор, но многие плиты теперь оказались просто поваленными, не выдержав местных катаклизмов и просто течения времени. В одном месте дерево неведомой породы (очередное чудо местной флоры) буквально выдавило плиту внутрь толстым корявым стволом, а само, будто потратив на эту борьбу последние силы, так и засохло, уставясь дрыньями веток в небо. Из травы выглядывали в изобилии наваленные там и сям бетонные плиты, сваи, трубы и прочее строительное добро.
С другой стороны депо изредка доносился собачий лай и вой. Наверное, там обосновалась целая стая. Ноги чесались срезать путь напрямик, мимо очередного террикона, но тогда бы группа неизбежно встретилась с собаками. Отбиться бы, конечно, отбились, только ценой какого количества боеприпасов? А их было дано жесткое указание экономить и лишний раз в стычки не встревать. Вот и пришлось обходить подозрительное место стороной.
Вообще, свалку можно было смело именовать собачьей территорией, и сие оказалось бы совершенно правильным. Четвероногие мутанты плодились и размножались здесь с устрашающей скоростью, сбивались в огромные – подчас в полсотни голов – стаи и буквально терроризировали прочую местную фауну. Одна – две собаки особой опасности не представляли, так как довольствовались преимущественно падалью или мелкой живностью. А вот орава хотя бы из десяти псов могла «уработать» практически любого противника. Сорок-пятьдесят же собак представляли собой практически непобедимую силу. И встречи ходоков с этими агрессорами, как правило, заканчивались трагедией.
Самое интересное было в том, что псы водились здесь и задолго до Второго Взрыва. У них, как примечали ходоки, уже проявлялись разнообразные признаки мутаций. Облысение, нечетное количество лап, отсутствие ушей, глаз, хвоста, и так далее. Обычно, если верить ученой братии, мутанты практически нежизнеспособны и уж подавно не могут дать потомство. Тут же дело обстояло наоборот. Собаки прекрасно себя чувствовали на отравленной земле, и скоро стали ее полноправными хозяевами. Кто-то, интересующийся историей аварии на ЧАЭС и ее последствиями, вполне серьезно заявил о родословной бывших друзей, а теперь лютых врагов человека.
После трагического апреля восемьдесят шестого года население в панике покидало зараженные районы. Усиленно работали все эвакуационные службы, но брать с собой беженцам позволялось лишь минимум вещей, деньги, документы и очень редко часть домашнего скарба, и то тщательно проверяемого дозиметрами. О машинах, крупном имуществе и домашних животных речи и не шло. Кошки, собаки, скот, птица, еще невыращенный урожай с полей и садов – все оставалось на произвол судьбы, так как уже впитало в себя убийственную радиоактивную пыль. Нельзя было есть даже мясо и пить молоко выращенной в своем же хозяйстве коровы, черпать воду из колодца.
Безобидные кошки и верные дворовые собаки оставались без хозяев. Их, по идее, требовалось просто уничтожать, и по брошенным деревням шастали бригады охотников, отстреливавших животину, на которую не поднялась рука бывших хозяев. Перебили многих, но не всех. Зачастую животные бывают на порядок умнее человека, и некоторые собаки просто сбежали от греха подальше. Они были уже очень опасны. У биологов есть такой термин: «радиационное бешенство». Когда животное, да и некоторые из людей, подвергаются сильному облучению, организм, понимая, что обречен, буквально начинает идти вразнос. Активизируется небывалый уровень агрессии, живое существо становится практически невменяемо, болевой порог притупляется, а вот физическая сила, наоборот, возрастает. Обычно продолжается это недолго – у обреченного тела просто нет большого количества энергии – но дел такой безумец может натворить предостаточно. То же самое происходило у собак.
Только вот организм животных таинственным образом поборол отраву, должную погубить их, и даже обратил беду себе во благо, сделав собак более сильными, хищными, живучими и агрессивными. И плодовитыми. За те десятилетия, что прошли между Первым и Вторым взрывами, в лесах, полях и заброшенных поселках окрестностей Чернобыля выросла и заявила о себе целая немаленькая популяция эндемиков этой земли. Смертельно опасная для одних, зона отчуждения стала родным домом для других.
Военные пытались сделать что-то с дикими сворами. Пару раз проводили еще в девяностые годы рейды по зачистке, негласно нанимали команды добровольцев – отстрельщиков (кстати, далеко не все из них вернулись из рейдов), однажды даже бомбили логовища собак с вертолета. Бесполезно. На место павших в борьбе за выживание, быстро приходили новые. Более умные и хитрые. Отчаянные и агрессивные. А потом случился второй катаклизм, и для собак наступило вовсе раздолье. Убийственное для забредающих на свалку незадачливых ходоков.
Когда развалины депо скрылись за спиной, все невольно вздохнули с облегчением. Хотя и не могли отделаться от навязчивого ощущения слежки. Может быть, ходок за годы лазанья по запретной территории и становится параноиком, но это позволяет ему выживать там, где самоуверенный напыщенный балбес моментально ложится в могилу, причем, сам себе ее выкапывает. Если хочешь жить и приходить не с пустыми руками – учись видеть спиной. В прямом смысле слова.
Однако больше никто не шуршал кучами мусора и не сверлил затылки недобрыми глазками. Только ветер тихо шелестел травой и гнал по небу серые тяжкие тучи. Иногда принимался накрапывать дождик, и люди привычно натягивали на головы капюшоны непромокаемых плащей, сшитых из специальной синтетики, легкой, прочной, и не подверженной действию огня и кислот. Свалка, гигантский могильник Зоны, днем казалась тихой и относительно безопасной, не считая район депо с его собачьими стаями. Но это только так казалось. По ночам здесь вылазили из неведомых нор хищные и опасные твари, которых никто не видел в глаза, а черепа и кости погибших здесь ходоков никому и ничего не могли поведать. Но до наступления темноты было еще далеко. Поэтому экспедиция не особо спешила.
В Зоне нельзя ходить быстро, а уж подавно и бегать. Только в самом экстренном случае, когда уже забываешь о безопасности и осторожности, когда на кону каждая секунда. И то прекрасно понимаешь тогда – каждый твой шаг может быть последним и шансы выжить равны почти нулю. Когда начали появляться первые ловушки и ходоки начали щедро расплачиваться жизнями за право изучить их повадки и возможности, стало ясно: земля под ногами больше не безопасна и надежна. Она также смертельна, как глубокая вода и высота. И ходоки вывели для себя достойное начертания кровью на каждом столбе периметра Зоны правило: не спеши и осмотрись.
-Стой! – скомандовал ведущий группу Призрак.
Все послушно застыли на месте. Иван пригляделся, и его будто холодным ветерком пробрало по спине: трава. С первого взгляда – обычная и ничем не примечательная трава. Но если внимательно понаблюдать за ней, то становилось заметна одна странность: дул ветер и вся растительность послушно пригибалась и шевелилась вдоль потока воздуха. А именно в этом месте растущая там трава стелилась в прямо противоположном направлении. И плюс выглядела ненормально, будто поблескивала на кромках травинок почти стеклянным блеском.
-Что с ней? – осведомился Сапог, указывая на растительность.
-Хрен его знает, - отозвался Дима. – Ненормальная какая-то. Ну ее к лешему. Обходим подальше.
Группа широкой дугой обогнула диковинное место. И Эдик, внимательно наблюдая за травой, готов был поклясться, что травинки следили за уходящими людьми, изменяли свое направление движения и как бы тянулись за ходоками вслед. Хищные растения? Это уже нонсенс. Но об этом своем наблюдении Эдуард решил просто промолчать, чтобы лишний раз не нервировать спутников.
Привал решили устроить в мини-цитадели из бетонных блоков. В бетонном кольце, предназначенном для канализационного колодца, кто-то уже разводил костер: трава оказалась обуглена, примята, лежала кучка золы и несколько пустых консервных банок, уже шелушащихся ржавчиной. Блоки образовывали что-то типа стен, а щели между ними отлично годились для бойниц. Но долго рассиживаться путники себе позволить никак не могли. До ночи надо было успеть добраться до пригодного для ночлега места. Коротать темное время суток здесь, на свалке, решился бы лишь самоубийца. А прямо по курсу находились развалины исполинской железнодорожной станции и какого-то завода, титана промышленности советского периода.
За терриконами мусора кто-то пронзительно завыл тонким, блеющим голосом, потом вой сорвался на невразумительное, булькающее кошачье мяуканье. Эдик удивленно вскинул голову, оторвался от банки печеночного паштета, который увлеченно поедал.
-Кто так воет?
-Кысь, - равнодушно ответил Сапог. – Видел я их пару раз…
-Какая такая кысь? – удивился Шухов. – Ученые такой не знают вроде.
-Да вы, господа хорошие, много еще чего не знаете, - насмешливо сощурился мужик и пыхнул едким дымом папиросы. – А мы, смерды, все ножками, ножками ходим. А не на вертоплетах ваших летаем. Вы же только то исследуете, что вам на блюдечке притащат, верно? А как ты эту самую кысь припрешь, если она живой тебе не дастся, а в мертвом виде буквально за часик-другой в дерьмо превращается? Нет, спасибо, пачкайтесь сами.
-Как это – в дерьмо? – не понял Эдик.
-А вот так. Что ты в сортире в «белого друга» роняешь? Вот так и кысь. Стоит ее подстрелить, она сразу вонять начинает и скоро в кашу расползается. Ну, может, не совсем как дерьмо пахнет, но что-то похожее. По виду как кисель с комками. Вот так вот. Только, если разобраться, на кой ляд ее стрелять? Вреда от нее нет, разве что напугает воплем. Пущай себе живет, тварюка божья.
-Как выглядит хоть? – поинтересовался заинтригованный не на шутку Шухов.
-Да как… Как обычно, - сплюнул себе под ноги коричневую от табака слюну Сапог. – Кошку обычную видел? Так вот как если ее от шкурки ободрать, хвост и уши отрубить и лапы раза в два длиннее сделать. Вот тебе и кысь.
-Брр, - передернулся Дима, представив себе это создание. – А чем питается?
-Мяском. Чем же еще? Крыс ловит, мелочь всякую, на ворон охотится, падалью не брезгует. Но на людей не нападает, это точно.
-А что она так орет? Слушать жутко…
Невидимая кысь и правда испускала вопли, от которых кровь стыла в жилах. Надрывные, полные невыразимой тоски, как будто из животного медленно вытягивали внутренности, предварительно посыпая их жгучим перцем. Иногда она замолкала минут на пять, потом принималась голосить снова.
-Поди, спроси, - усмехнулся Сапог. – Ты вот говоришь, слова знаешь. А она орет. Тоже что-то говорит по-своему.
-Они после Второй Аварии появились? – спросил Эдик.
-Нет… Я их пару раз и до нее видел. Тогда же и палить в них пытался, вот и узнал, что они разлагаются сразу после смерти. Теперь их разве что больше стало, расплодились. Так и других тварей больше стало, новые страхолюдины появились. Испоганили мы природу, вот и мстит нам. Покалечили, изнасиловали. То ли еще будет, поверьте…
Кысь же, словно понимая, что ее слушают, вовсю старалась перед немногочисленной, но внимательной аудиторией, выдавая воющие рулады. Невидимая тварь то низко ныла, то вдруг взвывала тонким и пронзительным фальцетом. Эдик очень жалел, что у него нет достаточно хорошего диктофона, чтобы записать крики. Черт же, судя по выражению лица, жалел о невозможности послать за кучу мусора осколочную гранату.
Но все рано или поздно кончается. Кысь, выдав очередной ушераздирающий перл, вдруг заткнулась, сведя вопль к невразумительному «эп». Пару секунд стояла гробовая тишина, а потом раздался визг, писк, топот, яростная возня. Дима аж залез на бетонный блок в надежде увидеть причину тарарама, но не преуспел. Все стихло. Кто-то все же отозвался на крики кыси пришел навестить тварюшку. А чем там все закончилось, знала только Зона.
-Шиндец котенку, больше петь не будет, - пробормотал Сапог.
-Концерт по заявкам окончен, - криво усмехнулся Черт. – Слушатели расходятся по домам.
Справа от дороги поднимался скелетообразный силуэт какого-то полуразрушенного здания и два огромных цилиндрических бака, таких, в которых на больших предприятиях хранят горючее. Дима поразился тому, что металл этих емкостей совершенно не покрылся за долгие годы ржавчиной. Даже налета нет, будто вчера собрали и поставили тут. Хотя баки находились на Свалке еще до Первого Взрыва. Еще одна местная аномалия? Дождички-то тут идут кислотные, отравленные, вон как все машины разубожили. Походить к бакам Шухов, разумеется, не стал и отговорил других. Зона не любит слишком любопытных и запросто карает их.
Проводник свернул с дороги и пошел справа от баков, обходя их по широкой дуге между терриконом мусора и оврагом, явно рукотворного происхождения. На глинистых склонах траншеи, на которых не держались корни ни одного, даже местного растения, до сих пор виднелись неосыпавшиеся следы от зубцов ковша экскаватора. На дне оврага медленно пульсировало и пузырилось свечение салатового цвета. Наверное, какая-то ловушка. Черт мимоходом подобрал с земли камешек и кинул туда. Сразу же зашипело, из траншеи поднялся дымок и тут же рассеялся в воздухе.
Шухов неодобрительно покачал головой. Что за идиотская манера все проверять тыканьем и бросаньем? Можно однажды и допрыгаться, причем основательно подставить и остальных спутников. Наемник прекрасно видел укоризненный взгляд молодого ходока, но никак не выразил своих эмоций. Словно парня вовсе и не существовало рядом. Так, кукла заводная шагает. Странные все-таки люди эти Дракон и Черт. Дима, хоть сам себе и не отдавал полностью в этом отчета, боялся их. Да и как можно иначе относиться к двум матерым головорезам, волею судьбы навязанные тебе в одну упряжку, но не питающие к тебе ровным счетом никаких теплых чувств. Думается, они и глотку расхватят, особо не задумываясь, походя, будто комара раздавили. Дима не понимал и не хотел понимать такой холодной жестокости. Гуманист по натуре, вся его сущность бунтовала против убийства человека. Но далеко не все думали аналогично. И, что самое ужасное для Шухова, приходилось с этим мириться. Скорее всего, самым логичным тут было бы стать таким же. Но… Слишком прочными были тормоза в сознании Димы, не позволявшие ему вырастить из себя профессионального холодного убийцу. Но, как ни крути, такие бойцы, как эти двое наемников были жизненно необходимы их команде. Экспедиция фактически уходила на тот свет с призрачной надеждой на возвращение. Шансы же выжить при помощи Дракона и Черта резко повышались. С этим необходимо было считаться...
Впереди раскинулось небольшое болото, точнее, просто бывший котлован, когда-то выкопанный тут, да так и брошенный. Со временем в него натекла вода, застоялась, основательно затинилась, образовалась грязевая и илистая жижа. Да и смердело тут основательно. Что удивительно, к вполне нормальной болотной прелой вони примешивался явственный аромат гниющей плоти. Скоро стала понятна причина этого амбре.
Призрак не полез в само болото, а задумал обойти его. И практически тут же наткнулся на целый могильник. На берегу болота, между разбросанных там и сям больших валунов, лежали трупы животных. Много. Штук десять, не меньше. Шухов без проблем узнал среди них несколько «плотей» и здоровенную тушу чернобыльского кабана, огромного и свирепого создания, в родове которого занимали главное место обычные лесные секачи и радиационная мутагенная составляющая.
Туши все лежали кверху ногами, выставив в небо раскинутые ноги, раздутые от газов животы и скалясь на окружающий мир зубастыми пастями. Животные погибали отнюдь не все разом. Самые старые трупы уже наполовину сгнили, свежие же еще даже толком не начали разлагаться. Рядом с болотом было тепло, сырые испарения окутывали землю, даже стелился легкий туман. Странным и непонятным было еще и то, что вокруг совершенно не водилось падальщиков. На тушах даже не оказалось погрызов. Хотя удивительно: столько мяса зря пропадает! Это ж рацион на добрую неделю вперед даже для небольшой собачьей стаи. Значит трупоеды не зря обходят это место стороной? Чуют неладное, смертельную опасность?
Раз так, то и людям там делать нечего.
Призрак решительно поднял ладонь, дескать, стой, и пошел в обход странного места. Уж лучше пройти лишнюю пару-тройку сотен метров, чем пополнить эту жуткую коллекцию гниющих трупов. Обладающий острым зрением Дима успел заметить даже сквозь зеленоватый туман, окутывающий болотце, разбросанные на земле кости с ошметьями плоти на них. Значит, животные гибли здесь уже давно. Интересно знать, от чего? Кто или что убивало их?
В трансформаторной будке рядом с развалинами здания обосновался мощный разрядник. Он искрил, шипел, негромко урчал, синие и белые змеистые разряды скользили по земле, клочьям сетки-рабицы, ограждающей агрегаты, по бетонным столбам опор. Тут же защелкал радиометр – рядом с источниками статического электричества всегда был повышенный фон.
-Близко к нему не подходите! - предупредил спутников Семецкий. - Земля сырая, шарахнуть может.
Здание уже нависало над головами путников неряшливой, аляповатой громадой. Бетонные балки, держащиеся на честном слове, грозящие ежесекундно рухнуть лестничные пролеты, повисшие на арматуре треснувшие пополам бетонные плиты.
-Если хочешь здесь остановиться на ночлег, - негромко вымолвил Сапог, - То плохая это затея…
-Не здесь, - коротко отозвался Призрак. – Просто обходим болото.
Позади раздался громкий шорох и урчание. Люди моментально обернулись, вскидывая оружие. Явно по следам экспедиции неспешно трусила бочкообразная плоть. Дракон вскинул оружие, беря тварь на прицел, но Призрак положил ладонь на ствол, пригнул к земле, мол, погоди. Все с удивлением уставились на проводника. С чего бы ему заступаться за мутанта? Но скоро все стало ясно.
Плоть замерла на краю болотца, наклонила к земле круглую голову на непомерно толстой шее, принюхиваясь к совсем свежим следам, громко буркнула что-то и потрусила прямо в зловещий туман. Люди напряженно ждали. Плоть – даже сквозь дымку это было хорошо заметно – уверенно добралась до трупов своих сородичей, потом замерла, как бы в нерешительности, озираясь по сторонам. Снова наклонила вниз голову. Замерла так на несколько секунд, и вдруг тяжело повалилась на бок. Попыталась встать, суча в воздухе костяными конечностями и громко, отчаянно взвизгивая, но у нее это уже не получалось. Животное билось на земле, корчась в судорогах, потом начало затихать. Только задние ноги все еще конвульсивно подергивались. Плоть перевернулась кверху брюхом и испустила дух.
-Там газ какой-то ядовитый, - догадался Иван – Вот потому-то все твари там и погибли…
Справа от руин здания высилась мрачная щетка леса, возле которой все также расстилалось уже другое болото. Откуда-то с той стороны доносился многоголосый собачий лай. Наверное, обосновалась очередная стая. Высились холмы с крутыми, покатыми склонами. Судя по карте, там можно было бы пролезть в Сырую Долину, но Шухов знал: там ждет смерть. Сразу за холмами начинался Рассадник, место, настолько сильно зараженное радиоактивной пылью, что пройти там без скафандра высшей защиты было просто нереально. Да и в нем, пожалуй, тоже. «Горячие пятна» сдвинулись настолько плотно, что образовали непроходимые пустоши, где не росла даже трава, а земля будто спеклась в твердую корку. Радиометры моментально выходили из строя – их намертво зашкаливало. Ученые пытались проводить там замеры уровня фона с помощью специальных зондов, сбрасываемых с вертолетов, но все, что они могли узнать, укладывалось в короткую фразу: там смерть.
-Куда нам теперь? – поинтересовался Черт у Призрака.
Тот молча, даже равнодушно показал рукой направо. Там виднелись покосившиеся столбы с остатками ржавой сетки. Начиналась территория завода «Росток», огромного промышленного комплекса, ныне, как и почти все в Зоне, заброшенного. За «Ростком» начиналась железнодорожная станция, вернее, даже целый узел с производственными цехами, складами и ремонтными депо. Но туда экспедиция не сунется. Их курс лежит на север Зоны. Через остатки бывшей воинской части, туда, где стеной поднимается Рыжий лес.
Все бы ничего, но так просто пройти остатки забора не удалось. Там, где когда-то были ворота и небольшой КПП, теперь поперек дороги раскинулась, мерно гудя и колыхая воздух, гигантская «Карусель». Словно понимая, какую преграду она создает, ловушка поигрывала мелким мусором и дышала в лица легкими волнами теплого воздуха. Вот ведь зараза! И приспичило ей поселиться именно здесь. Пара метров влево или вправо – и совсем иной расклад. А так придется импровизировать.
Семецкий прошел вдоль забора, шатая столбы рукой. Стоят вроде прочно, а вот двухметровой высоты сетка доверия уже не внушает. Кислотные дожди давно превратили проволоку в осыпающуюся ржавую коросту. Однако запутаться в ней можно было на раз. И не факт, что удастся легко выпутаться обратно. Придется резать. Иван вытащил из кармана жилета-разгрузки мощные клещи и принялся перекусывать проволочки. Щелк. Щелк. Щелк… Сетка с легким звоном распадалась пополам. Скоро Иван спрятал инструмент, Эдик и Дима, взявшись за края прорези, раздвинули их в стороны. Проход был готов. Только вот место для него Иван выбрал не самое удачное.
По другую сторону забора рос высокий – по пояс человеку – бурьян. А на земле под его прикрытием могло прятаться все, что угодно. Сапог разыскал длинную палку и деятельно поворошил растительность. Ничего. Ходок обернулся к спутникам, как бы спрашивая взглядом: кто первый? Призрак молча шагнул вперед и ловко пролез в разрез. Зашуршал бурьяном и скоро вышел на асфальт. От сердца отлегло – проход был безопасен.
«У него что, вообще инстинкта самосохранения нет? – подумал о проводнике Шухов. – Лезет всегда буквально на рожон. Отчаянный мужик»
Впереди на горизонте уже вырисовывались в полупрозрачной туманной дымке громадные корпуса заброшенного завода. Вот там точно были неизвестные места. Насколько знали Иван, Дима и Сапог, никто из ходоков не забирался в эту глухомань. Максимум – добирались до этого забора, а потом стоп. Поворачивали обратно, не рискуя лезть туда, куда не просят.
-Как думаешь, как прошли твои бывшие подельники? – осведомился Эдик у проводника.
Тот смерил молодого ученого равнодушным, отсутствующим взглядом и медленно проговорил:
-Они не ехали по земле. На границе Сырой Долины их подобрал вертолет, а машину наверняка утопили в болоте. По крайней мере, так планировалось изначально.
-Какого черта? В воздухе полно ловушек. Как там могла пробраться «вертушка»?
-Не знаю, - улыбнулся краешком рта Призрак. – Доберемся до них – сам спросишь.
Эдик понял, что ничего больше он у молчаливого проводника не вызнает. Но ситуация становилась все более и более загадочной. Однако вертолета у экспедиции все равно не имелось. БТРы и винтокрылую машину у научного центра отобрали военные, которые теперь всеми силами воевали с Зоной, не давая ей вылазить еще дальше и захватывать новые земли. После провала операции «Клин», во время которой были потеряны сотни единиц бронетехники и авиации, каждая машина была на строгом счету. И у Сахарова всю технику, способную быть полезной воякам, просто конфисковали. Руководствуясь при этом грозным приказом.
«Скажем спасибо, что вообще не сняли с финансирования, - грустно шутил академик по этому поводу – А то так бы пришлось всем скидываться из своего кармана на элементарные химреактивы»
Понятно, что энтузиазма у ученых такие перспективы не вызвали никакого. Но досужий академик все-таки сумел выбить государственные субсидии на свою деятельность. Только вот насколько надежно оказывалась эта финансовая помощь?
Про «Пульс» «наверху» не говорили даже намеками. Но Сахаров прекрасно понимал, что если эта тема попадет на язык власть имущим и, не дай Господи, прессе, то его седая голова слетит первой. А значит, надо решать проблемы своими силами. Пока не поздно.
Пока не застучал со всей своей зловещей силой возрожденный и запущенный пульс «Пульса».
«Росток» встретил людей угрюмым взглядом темных провалов окон, тишиной и запустением. Посредине дороги навеки застыл на спущенных колесах «КАМАЗ» - фургон. На обочине сиротливо притулились ржавый – прержавый «москвич» и ободранный до голого кузова «запорожец». Внутри «запора» призрачно переливалось синеватое пламя. Сапог какое-то время удивленно рассматривал причудливое явление, хотел даже подойти поближе, но потом горько махнул рукой. В чем-то он был прав в своем изначальном желании: со всеми ловушками рано или поздно ходокам придется столкнуться лично, так что лучше заранее хотя бы видеть их, знать в лицо.
Ветер, налетавший холодными порывами, вольно гонял по горбатому, потрескавшемуся асфальту дороги разнообразный мусор: палые листья, растрепанные до полной потери внешнего вида газеты, пожелтевшие бумажки. Зацепившись за куст, мелко трепетал полиэтиленовый пакет. Свежих следов человека, сколько ни приглядывались ходоки, они увидеть не смогли. Да и не было их тут. Кто знает, вернутся ли сюда еще люди, чтобы создать хотя бы примерную видимость цивилизации?
Дальше начались уже заводские корпуса. Массивные бетонные блоки и плиты, из которых они были сложены, уже посерели и начали крошиться от беспощадного влияния времени. Одна стена вообще рухнула, ее расколола длинная змеистая трещина от самой земли до верха. Наверное, это сказывалась работа землетрясения, сдвинувшего почву под массивным фундаментом цеха. Бетон не выдержал в итоге такого варварства и начал ломаться. В широкий провал были видны бетонные же сваи, поддерживающие крышу и какие-то сооружения внутри.
Вдоль широкой дороги, ведущей в нутро завода, буйно разрослись неведомой породы кусты. Наверное, когда-то это был шиповник, самый обычный, какой в изобилии встречается по всей России и Украине, но теперь ветви сплелись в непролазные дебри, усыпанные мелкими уродливыми листиками и длинными, почти в палец длиной колючками. В одном месте живая стена кустарника была проломана, как если бы тут поработал бульдозер. Очевидно, ломилась какая-то зверюга. Дима прикинул, был ли у обычной легковой машины шанс протаранить с видимым результатом это сплетение растений и засомневался. Уж больно непролазным выглядел кустарник.
Дорога упиралась в высокие и широкие ворота, сомкнувшие свои створки. У их подножия ветер уже намел целые ворохи листвы, сухой травы и разного мелкого мусора. Призрак подошел к воротам, пощупал их зачем-то, легонько постучал кулаком по стальному листу. Металл отозвался тихим, басовитым гулом. Посыпалась старая пересохшая краска. Ни калитки, ни рукоятки, чтобы отворить.
Семецкий попытался зацепиться за края створок пальцами, вогнать ногти в зазоры и хоть попытаться расширить щели, но не смог. Ворота в ответ на усилия человека только чуть качнулись, лязгнули на мощных шарнирах.
-Заперто, - констатировал Иван – Надо искать другой путь.
А Черт уже скинул рюкзак с плеч и вытягивал из внешнего закрытого клапаном кармана моток альпинистской веревки и складной якорек – кошку. Размотал фал, прикрепил мертвой петлей якорь, примерился, отступил назад несколько шагов от стены и начал раскручивать веревку, как пращу. Метнул. Кошка свистнула в воздухе, но чуть-чуть не долетела до крыши, со звоном упала на асфальт. Черт подтянул ее к себе и повторил бросок. Теперь вышло удачнее, и якорек зацепился за что-то на крыше. Наемник потянул фал, но он держался крепко. Потом несколько раз рванул, налегая всем телом. И проворно полез по веревке, упираясь в стену ногами. Дракон, подняв ствол оружия, внимательно следил за спутником, страхуя его, и готовый смести шквалом огня любого, кто появится на краю крыши.
Но все было тихо. Черт благополучно достиг верха, уцепился сильными руками за бетонный выступ, подтянулся и перевалил тело через край. Минуту спустя он уже стоял по весь рост с якорем в руках и подтягивал к себе веревку, наматывая ее кольцом на согнутый локоть руки. Потом наемник исчез. Потянулись томительные минуты ожидания. Изнутри цеха слышался лязг металла, шаги человека по чему-то громко шуршащему. Тишина. Звон разбиваемого стекла, вниз, на бетон пола посыпались осколки. Снова тишина. И, наконец, натужный скрип отпираемого затвора двери.
Створка ворот медленно-медленно начала открываться. Шарниры приржавели, отчаянно визжали, массивная воротина продвигалась буквально по миллиметру. Иван, Дима и Сапог уцепились за край металлического листа и тянули изо всех сил. Скоро образовался проем шириной, достаточной только-только протиснуться человеку. Через пять минут группа булла уже внутри цеха.
Когда-то здесь была сортировочная станция. Вдоль стен располагались автомобильные боксы, из двух из них до сих пор высовывали свои плоские морды тяжелые грузовики. Под потолком навеки замер на своих рельсах мостовой кран, бессильно свесив вниз массивный крюк. Над головой грозно нависли большие бункеры, транспортеры, какие-то приспособления, цепи и провода. Автопогрузчик нацелил на пришельцев свои тяжелые вилы и грозно сверкал выпуклыми фарами. Диме на миг стало жутко: а что, если Зона вдруг оживит своей волей эти мертвые, давно уже оставшиеся без опеки человека механизмы, и они в мгновение ока раздавят, измолотят, расплющат дерзких ходоков, посмевших потревожить гробовой покой покинутого завода? Но минуты шли, и все было так же тихо, как и вначале.
-Зажечь фонари! – велел Призрак.
Сконцентрированные рефлекторами мощные потоки света ударили в разные стороны. Сразу же послышался шорох крыльев, громкое карканье, и под потолком заметались черные силуэты птиц. Вороны! Они основали тут целую колонию, и теперь, напуганные светом и голосами людей, поспешно искали выход. Черт чуть не открыл огонь, но вовремя сообразил, что реального противника нет. Стаю ворон же за таковую считать было глупо. Интересно, а дорастут ли вороны до тех времен, когда начнут атаковать людей просто ради пропитания?
Цех оказался длинным. Темные закоулки могли таить в себе самые разнообразные опасности, начиная от твари или притаившейся ловушки и заканчивая просто ржавым куском металла, рухнувшим на голову или просевшей изветшавшей плитой пола. Семеро людей шли вперед плотной группой, ощетинившись стволами в разные стороны. Но никто не делал попытки напасть на них. Скоро впереди забрезжил свет выхода. Такие же, как и на входе огромные ворота были затворены на два засова и заперты на висящий замок, но рядом обнаружилась распахнутая калитка.
Путники вышли на широкий, просторный заводской двор. Его окружали цеха и разные подсобные сооружения. Прямо напротив цеха высилась обвалившаяся с одного угла кирпичная башня, за ней угадывались силуэты перегонных установок. Исполинские металлические емкости и резервуары образовывали настоящий лабиринт, огражденный бетонным забором. Высоко в небо вздымался похожий на жирафа подъемный кран. Двери цехов оказались настежь распахнутыми или, напротив, заперты и еще завалены снаружи кусками бетонных блоков и сваренными в пачки рельсами. Наверное, когда-то этот завод покидали в спешке, и времени на толковую консервацию и вывоз оборудования не нашлось.
Интересно, на сколько миллионов, и даже миллиардов рублей здесь осталось различных станков, приспособлений, инструмента, техники и прочего добра? И ведь далеко не все заражено радиацией до фатального уровня, после которого нечего даже и думать использовать все это? И ведь никто не подумал сделать своего рода бизнес на вывозе оборудования брошенного завода. Может, овчинка выделки не стоит? Или военные не дадут? Хотя золотой ключик, как давно проверено, любые ворота открывает. А завод угрюмо молчал, храня уже никому не нужные и не интересные тайны. Его стены, как и все, находящееся в Зоне, помнило голоса людей, монотонный шум станков, удары гидравлических молотов, рокот моторов машин, лязг катающихся туда-сюда мостовых кранов и кран-балок. А теперь тишина…
В верхнем окне башни блеснула яркая фиолетовая вспышка. Призрак замер на месте, вглядываясь в строение, но свет больше не повторялся. Скорее всего, там затаилась очередная ловушка, неведомым образом отреагировавшая на появление людей. Проводник уже хотел было дать команду двигаться дальше, как вдруг осыпавшийся кирпичами пролом в боку башни лизнули сполохи неестественного, мертвенно – синего пламени, и наружу медленно выплыл по воздуху большой, плотный сгусток, состоящий из змеящихся, пульсирующих молний.
Все замерли, как соляные столпы, уставясь на это чудо природы. Сгусток, будто красуясь перед зрителями, завис в воздухе и плавно лег не землю. Внешне он напоминал «разрядник», можно сказать, был его копией, но в отличие от ловушки, мог двигаться! Вот и гадай теперь, что от него в итоге ожидать. Сгусток осторожно поплыл в сторону людей. У всех тут же появилось неприятное, звенящее ощущение в голове, тонкий свист в ушах. У Эдика и Димы тут же возникла страшная ассоциация с ментальным воздействием Кукловода, но теперь их никто не пытался подчинить себе. Просто начало двоиться в глазах, заболели виски, и мир вокруг принял синеватый оттенок, как если в банку с водой бросить немного марганцовки.
Сгусток не проявлял враждебности. Создавалось впечатление, что он изучал пришельцев. А те его. Неведомое существо (или вещество), окутавшись искрами и разрядами статического электричества, сделало вокруг людей «почетный круг», потом снова отползло к башне…
Неизвестно, чем бы кончилось в итоге дело, если бы Черт не открыл огонь. Возможно, живой «разрядник», не ощутив на себе враждебности людей, просто оставил их в покое и убрался к себе в башню. Но кому понравится, когда в тебя летят бронебойные пули? Наемник же, похоже, решил не церемониться и решить все вопросы самым кардинальным способом. Только одно оставалось загадкой: окажись это реально двигавшейся ожившей ловушкой, чего бы достиг боец? Изжарил бы себя и спутников молниями рассерженного порождения Зоны?
Сгусток громко взвизгнул нечеловеческим воплем, метнулся вбок, зашипел. Очередь, похоже, его не достала. Но и он сам оказался не лыком шит. Куски кирпичей и металлический ящик, лежавшие на асфальте, вдруг сами собой взмыли в воздух, повисели немного, как бы прицеливаясь, а потом стремительно полетели в людей. Все кинулись врассыпную, спасаясь от нешуточного веса снарядов. Электрическое существо, похоже, обладало подобием телекинеза и метало разные вещи на диво метко, ловко и с впечатляющей силой.
Эдик полетел кувырком назад, когда ему в грудь впечатался крупный осколок кирпича, и разбил бы себе голову о стену цеха, если б не шлем на голове. Кевларовые пластины бронежилета почти погасили удар, иначе быть бы ученому с переломанными ребрами, но, тем не менее, удар оглушил его и выбил из реальности. Шухов спрятался за лежащий рядом кожух какого-то прибора или станка, и пара камней, предназначенных ему, врезалась в сталь. Металл оглушительно загудел от ударов. Разбушевавшееся существо мстило новоявленным врагам, фактически засыпая их своими снарядами.
Черт, уже получивший обломком бетона в живот, откатился под защиту штабеля плит и снова открыл огонь, но существо металось, как оглашенное, ловко уходя от пуль, периодически издавая громкий истерический визг. То ли это являлось выражением его страха, то ли оно так издевалось над противником. Дракон же, видя, что атака его напарника не приносит явного успеха, загнал в подствольник осколочную гранату усиленного действия и выстрелил навскидку, ничком бросаясь на землю. Оглушительно грохнуло, в воздухе провыл маленький ураган осколков. Раздался пронзительный вой, яркая вспышка синего свечения, и неведомое существо исчезло. Вместо него на асфальте медленно растеклась темная густая лужа, по консистенции напоминающая машинное масло, но остро воняющая аммиаком. Черт встал и, хромая, подошел к ней, опасливо нацелив на лужу автомат.
-Это что, его кровь? – спросил он.
-Вряд ли, - хмыкнул Дракон. – Может, обгадился и смылся. Ты какого хрена стрелять начал?
-Думаю, что он был опасен. Вот и решил успеть первым…
Дракон молча сплюнул красноватую от крови из разбитой губы слюну и отошел в сторону. Иван присел на корточки рядом с вяло ворочающимся, оглушенным Эдиком. Молодой ученый вздохнул, зашелся хриплым кашлем, застонал и попытался сесть. Не удалось, и Эдуард тяжко завалился на бок, судорожно сжимая кулаки. С помощью Димы, Семецкий снял с ученого «разгрузку» и бронежилет, расстегнул куртку и рубашку, принялся ощупывать грудь. Ребра оказались целы, но на теле расплывался громадный синяк. Всем стало ясно: дальше Эдуард идти сможет, но как боец он представляет теперь из себя почти нулевую ценность. Дракон достал из аптечки шприц, отломил носик у ампулы, насосал через иглу прозрачной жидкости.
-Что это? – спросил Шухов.
-Лекарство, - коротко ответил наемник и быстро, ловко сделал инъекцию.
И правда, не прошло и минуты, как Эдуард сам, без посторонней помощи встал, привалился плечом к стене, глубоко, натужно вздохнул, на лице отразилась гримаса боли.
-Жить буду, - констатировал он. – Больно только очень, вот ведь дьявол. Что это за хрень была?
Но никто раньше ничего подобного не видел. Ученый полез в карман за фотокамерой, чтобы запечатлеть лужу, оставшуюся от врага, но вытащил лишь изуродованные обломки. Секунду тупо смотрел на них, не понимая еще, что произошло, потом отбросил в траву и разразился грязной бранью. Для него утрата фотоаппарата была крайне неприятна и фатальна. Ведь Сахаров, помимо основной миссии, дал вдобавок задание внимательно смотреть по сторонам и запечатлевать все происходящее, особенно то, чего не знали раньше. Слава Богу, флешка уцелела, и Эдик тщательно упаковал ее в полиэтиленовый пакет и спрятал. Хоть немного информации уцелеет!
«Росток» был не просто большим заводом. Он оказался просто громаден! И самое плохое, что никто толком не ведал, куда им идти в этом бесконечном переплетении и лабиринте цехов, узкоколейных железных дорог, трубопроводов, переходов и арок. Этот монстр, занимавший не меньше сотни квадратных километров своей площадью, теперь лежал мертвым и покинутым, что еще больше добавляло мрачных красок в его облик. Дима поначалу пытался отслеживать и даже запоминать путь, куда они пошли в какой переулок свернули, но вскоре бросил это пустопорожнее занятие.
А солнце уже понемногу клонилось к закату. Тучи частично проредились, и порою лучи светила пропарывали серую кисею и проливались на землю. Со стороны это выглядело очень красиво и даже завораживающе. Угрюмые, сгорбившиеся корпуса мертвого завода – и озаряющее их пылающими красками закатное солнце! Где тот художник, который возьмется запечатлеть своей кистью этот последний порог технократии?
Вдоль цехов, постоянно переплетаясь в хитроумные развилки и стрелки. Потянулись железнодорожные пути. На них навеки замерли ржавые или вообще сошедшие с рельс вагоны. Цистерны, «короба», рефрижераторы, битумовозы… Много, очень много вагонов, электровозов, маневровых локомотивов. Всюду лежали грудами ящики, мешки, тюки, стояли автомашины без колес, штабели кирпича, труб, сгнивших в черную труху досок и бревен, рельсы, листы ржавой до безобразия стали, какие-то детали, шестерни, валы, кучи песка и щебня, и снова ящики, ящики, ящики. Похоже, путники вышли на складской железнодорожный узел, за которым уже начиналась громадная станция.
Иван походя шурнул ногой один из ящиков, гнилая и ветхая фанера легко, как картонная, прорвалась, и сквозь дыру вывалились, как кишки из вспоротого брюха животного, кабеля в кольчатой броневой защите из металла. Поползли по земле, будто живые, подыскивая для себя удобное положение.
-Заблудились, а? – спросил у Призрака шагавший теперь позади него Сапог.
-Нет, - мотнул головой проводник. – Все верно.
-Откуда ты это знаешь? – вмешался все еще болезненно кривившийся при ходьбе Эдуард.
-Знаю. Когда-то я работал здесь.
Вот так новость. Все были очень удивлены этим неожиданным признанием, но никто не посмел расспрашивать дальше. Знали, наверное, что толку не будет и странный человек просто проигнорирует вопросы. Призрак же молча шел вперед, и никто не мог видеть легкую, чуть печальную улыбку, похожую на приступ ностальгии. Капюшон закрывал лицо проводника полностью.
Скоро путники и в самом деле свернули в совсем неприметную щель – только-только человеку пробраться – между длинными корпусами цехов. Семецкого сразу затошнило, сказался приступ клаустрофобии. Если задрать голову, то вертикально, совершенно отвесно вверх уходили две громадные бетонные стены, прикрытые полоской вечернего неба. Взад и вперед тянулся узкий зазор, по которому Иван медленно шел, вытянув зачем-то руки в разные стороны и боком развернув тело. Томило ощущение узкого, тесного, замкнутого пространства, Семецкий ощущал себя маленьким муравьем, попавшим в губки больших станочных тисков. И, что самое поганое, с каждой секундой росло неодолимое ощущение, что стены медленно-медленно, но все же смыкаются, и уже трудно дышать, уже грудная клетка на вдохе натыкается на противоположную стену. Это же Зона, здесь возможно абсолютно все, вот сейчас, буквально через секунду стены сойдутся, превратив людей в лепешки, и разойдутся снова, равнодушно замрут, ожидая новых жертв.
Ивана замутило всерьез, он, сам того не осознавая, рванулся вперед, наступил на ногу Черту. Наемник цыкнул на ходока, но тот, практически ослепленный паникой, ничего не услышал. Страх этих стен, черный, темный, липкий, глушил любой проблеск разума. И снова, который уже раз встал во весь свой исполинский рост первобытный ужас перед смертью. Наверное, это и был Его Величество Главный Страх в жизни Ивана Семецкого. «Я не хочу умирать!» - чуть было не завыл человек. Но все же сдержался. Не иначе как чудом.
Эта пытка длиною в вечность (а на самом деле минут в десять-пятнадцать) закончилась тем, что Иван вылетел, как пробка из бутылки, на открытое пространство и тут же согнулся, борясь с сумасшедшим дыханием. Кровь пульсировала в венах со скоростью реактивной турбины, сердце билось в грудь, как отбойный молоток. Несмотря на прохладу, по лицу струился пот.
-Что с тобой? – забеспокоился Сапог, глядя на полумертвого Ивана.
-Ничего… - не мог отдышаться тот, - Замкнутого пространства боюсь очень… Пройдет…
-Выпей, полегчает, - в руку Ивана легла банка энергетического напитка.
Семецкий дернул колечко, шипучая пена плеснулась на руку, но ходок не обратил на это ни малейшего внимания. Поднес банку к губам, запрокинул голову, с наслаждением глотая хлынувшую в рот холодную, пронзительно кислую жидкость с острым яблочным вкусом. Жизнь начала возвращаться в скованное смертельным ужасом тело. В голове прояснилось.
Путники стояли возле заводской котельной. Низкое, будто вросшее в землю, широкое здание с двускатной крышей увенчивала торчащая из каменного параллелепипеда кирпичная труба. На ней до сих пор сохранились выложенные белым камнем, как мозаикой, кольцевые полосы. Двери котельной оказались закрыты, но ход внутрь все-таки отыскался через подвал. Сначала юркий и ловкий Шухов протиснулся через незабранное решеткой окошко, предварительно высадив покрытое черной пылью стекло, а потом изнутри отпер подвальную дверь.
В самой котельной расположиться на ночлег не вышло. Все помещение, бункеры для угля, дробилки и даже печи густо затянуло «рыжее мочало», превратив длинное помещение в непроходимые дебри. Почему это порождение зоны выбрало именно котельную – непонятно. Космы мочала свисали с потолка, с труб, даже со столов и металлических стеллажей. Почуяв людей, пряди зашевелились, зашипели, вяло потянулись в сторону путников. Мочало отвратительно, нервно раскачивалось, хотя ветра в помещении не было, и быть не могло. В нос ударил едкий запах, от которого запершило в глотке. На полу лежали кучи серо-зеленого порошка – споры «рыжего мочала». Наступи в такие ногой или просто прикоснись к длинной бороде «растения» - и потом сам же кожу с себя ногтями сдерешь, унимая невыносимый, сводящий с ума зуд и жжение.
Вдалеке на полу что-то белело. Эдик чиркнул туда ярким лучом фонаря, и в его свете блеснули мелкие косточки. Скелет был весь, в комплекте, и это говорило о том, что больше сюда не проникал никто. Издалека рассмотреть не удавалось, что это была за живность, но очень напоминало по величине кошку или мелкую собаку. Интересно, скелет был старый, валялся тут много лет, или животное попало сюда уже после Второго Взрыва, когда наросло мочало, было зажалено насмерть и рекордными темпами разложилось от неведомого влияния «растения», позволившего плоти истаять очень быстро?
Путники спустились обратно в подвал, внимательно осмотрели все углы и закоулки. Наверное, когда-то здесь хранился разнообразный инструмент для котельной. Ломы, ведра, носилки, клещи, сменные колосники и дверные задвижки, целая стопка каких-то массивных чугунных деталей. Все это за десятилетия покрылось толстым слоем серой пыли. Дракон повесил свой фонарь на сделанный из рельсы столб. Поставил возле него рюкзак и оружие.
-Надо подготовиться к ночлегу.
Путники заперли двустворчатый люк, которым перекрывался грубый бетонный пандус, ведущий наверх, в котельную, заперли его изнутри и снаружи, а также укрепили, как могли, связанные крест-накрест прутья арматуры в оконных проемах, загнали в переплеты и для верности еще и осадили кувалдой. На самой двери подвала имелись надежные петли для запора, в качестве которого идеально годился лом средней толщины. Плюс к тому Черт вышел на улицу и расставил несколько растяжек из ручных гранат. Хотя в них уже не особенно верили после того существа (или не существа?), что расстреляли у башни. Если местная фауна уже наловчилась летать, то мины и прочие чудеса технократии им до свечки. Растяжки помогут только от «приземленных» существ. И то в роли сигнализации.
Но Дима пока не собирался запираться на ночь.
-Я наружу, - сказал он спутникам.
-Куда это ты? – удивился Эдик.
-Пошарюсь по окрестностям. Надо кое-что посмотреть. Любопытно просто…
-Не ходил бы ты. Честное слово. Нарвешься на неприятности.
-Да я быстро! Когда вернусь, выйду на связь по рации. Или фонарем посигнализирую.
Шухов, пользуясь тем, что никто пока не начал его активно отговаривать, схватил автомат, вытряхнул из рюкзака объемистый спальник и еще кое-что из вещей прямо на пол, забросил мешок за спину и выскользнул за дверь. Никто не видел, как Черт криво усмехнулся, глядя в спину Дмитрию.
-Надо распределить караулы, - сказал Эдик. – Предлагаю три смены.
-Мы в первую, - ответил Черт. – Потом вы с Иваном. Потом Сапог и Дима… если он придет. Живым. А если нет, то вместо него подежурит Призрак. Мы с напарником будем на улице.
-Почему? – удивился Иван. Но не получил ответа.
Наемники, почти синхронно подняв оружие, вышли за дверь, в медленно сгущающуюся темноту. Эдик и Семецкий удивленно переглянулись. Странные ребята. Не хватало одного чудика в лице Димы Шухова, так еще и этих орлов судьба привела…
…А сам Рыжий в это время бесшумно крался, почти тенью скользил между переходами и корпусами мертвого завода. На лицо он надвинул бинокуляры прибора ночного видения, который перед экспедицией выпросил у Круглова. Мир расплывался перед ним в оттенках зеленого и салатового цвета, картинка немного дрожала, но в целом видно было прекрасно. А путь у Шухова был неблизкий. И, главное, надо успеть обернуться до полного наступления темноты. Это ведь не только в книжках и фильмах ужасов нечисть начинает активную жизнь после полуночи! Зона была весьма схожа с фантазией режиссеров и авторов. Кто его знает, какая гадость выползет с наступлением темноты из глухих подземных катакомб, коллекторов и труб. И Дима совсем не хотел знакомиться с местными обитателями. Однако банальная жадность гнала его все дальше и дальше.
Дело в том, что во время работы в научных лабораториях Шухову достались в руки кое-какие данные о повышенной аномальной активности в районе окраины завода. А где есть много ловушек – там есть и разные «бирюльки», как их называл сам Шухов. Места тут были совершенно нехоженные, и Диме очень уж хотелось тут поживиться. Поработать, так сказать, на карман. Сахаров получал данные от «высеваемых» с пролетевшего над Зоной в стратосфере Земли зондов. Один из которых упал в настоящее «поле» ловушек, но перед своей героической смертью успел сообщить данные с фотокамер и сканеров. Дима наткнулся на эти данные во время инструктажа, когда остался случайно почти на час в одной из лабораторий в одиночестве и успел порыться в бумагах и документах. И сделал соответствующие выводы. Даже карту успел быстро скопировать от руки карандашом. И теперь решил применить знания на практике. И нагрести добра, пока сюда не добрались прочие ходоки. А что они рано или поздно придут, Дима даже не сомневался.
Досужий и отчаянный народ типа Семецкого, Завьялова, Сапога, Емели и прочих мужиков пробирались все дальше и дальше в дышащие смертью районы. Но Шухов все же волею судьбы был тут первым. Рисковый парень по своей натуре, Дима все время бросал вызов смерти, как и сейчас. Тем более ему ох как нужны были деньги. Вот и классическая ситуация: пан или пропал. Лично Дима выбирал первое. А автомат в руках готов был помочь ходоку перевесить чашу фортуны в свою пользу.
Любой здравомыслящий человек смело мог бы назвать – и был бы прав! – выходку Димы самоубийственной и авантюрной на сто процентов, да и сам он так считал. Но… Кто не рискует, тот и не пьет шампанское. Дима дорого бы сейчас дал, если честно, за бутылку хорошего вина и пару часов абсолютного покоя. Увы, мечты, мечты. Тем более что зонд просто указал координаты своего падения, а Сахаров сам уже отметил их на старой, еще советских времен карте завода. Дима сам поломал голову, прокладывая путь в лабиринте цехов, да еще старательно запоминал все это, чтобы безошибочно добраться до места и смыться потом обратно. От этого зависела в первую очередь жизнь Шухова. И еще он очень-очень надеялся, что Зона не поменяла схему завода. Не сдвинула цеха, не пересекла улицу разломом, не обвалила стену там, где можно было протиснуться. Иначе человек просто потеряется тут. А это уже равносильно смерти.
Со стороны это все, возможно, выглядело забавно. Крошечная, как муравей, фигурка человека бежала мимо циклопических корпусов и зданий, пряталась в тени, иногда совершенно неподвижно замирала, даже падала ничком на землю, потом вставала и бежала дальше. Добиралась до трубопроводов, ловко карабкалась на них, проползала под штабелями плит и металлоконструкций, исчезала под арками и галереями переходов и возникала снова.
Дима спешил. Но бежать просто так, сломя голову, он пока не мог. Путь был почти неизвестен. А ловушки и тут встречались в изобилии. Из цехов сквозь частично высаженные и закопченные стекла виднелось мертвенное свечение «холодца» и «киселя», линии трубопроводов и электропередач обросли «мочалом». Эта гадость имела очень интересное свойство: если она селилась на чем-то металлическом, то в рекордно короткие сроки истачивала сталь до трухи, причем не до ржавчины, а именно до порошка песочного цвета и консистенции. Здесь также попадались удивительные «разрядники», висящие в паре метров над землей и внешне похожие на застывший ядерный взрыв, только сине-голубого цвета. Верхушка «гриба» была сама ловушка, а «ножка» - будто миниатюрный смерч из колючих молний. Были и еще какие-то странные и страшные порождения Зоны, но у Димы не было времени приглядываться к ним. Он очень спешил. И времени оставалось все меньше.
Стояла удивительно ясная и почти безоблачная погода. Солнце уже скрылось за горбатыми крышами окраины завода. Судя по карте, там находились какие-то склады. Даже отсюда, издалека было хорошо заметно, что от них исходит густое, почти неразличимое в наступающей темноте свечение, колышущееся, пульсирующее, будто пламя исполинского костра.
А потом поле ловушек открылось перед Димой. Это было так нереально, завораживающе красиво и одновременно страшно, что Шухов так и замер на краю высокого бордюра, не решаясь спрыгнуть вниз, желая еще пару секунд полюбоваться открывшимся зрелищем. Он видел сейчас то, что не было доступно глазам еще ни одного человека. Сомнительная слава первооткрывателя – ходока щекотала нервы.
Зона знала, где расположить «поле чудес». На заводе имелась огромная парковка для техники, теперь почти пустая. Прямоугольных размеров площадь, выложенная бетонными плитами, и вдобавок огороженная высоким забором-бордюром в человеческий рост высотой теперь почти полностью оказалась покрыта «ковром» из самых разных ловушек. И все они отлично показывали себя во всей красе в подступающей темноте своим сиянием и свечением. Да, Зона умела быть по-настоящему красивой! И очень сюрреалистично смотрелся со стороны замерший в неподвижности на фоне всего этого человеческий силуэт. Темный, стоящий в тени, словно аппликация, вырезанная из черной бумаги.
«Факелы» мерцали ярко-желтым, переходящим в оттенки красного цветом. «Разрядники» переливались голубизной и пульсирующей синевой. «Лифты» видели бежевыми сполохами, «кисели» и «студни» пузырились зеленым, надувались и опадали, как тесто в опаре. «Карусель» искрила крутящимися по часовой стрелке малиновыми сполохами. Были еще десятки самых разных ловушек, неизвестных ни Диме, ни кому-то еще из людей, неизвестных, но скорее всего смертельно опасных, ибо нет и не было в новоявленной Зоне чего-то положительно расположенного к человеку, главному врагу, мучителю и насильнику природы.
А еще Дима заметил и другое. То, зачем он бежал сюда наперекор тысячам смертей, через мертвый завод, сквозь полную неизвестность и собственный страх. Множество «бирюлек», или, как их называли авторы фантастических романов про древние миры, «артефактов» усеивали бетон между ловушками. «Бирюльки» лежали чуть ли не кучами, с виду красивые или невзрачные, светящиеся или наоборот, угольно черные, и каждый из них обладал чем-то уникальным, почти волшебным. Шухов был богат теперь, как кладоискатель, докопавшийся до сокровищ пиратов, или почти отчаявшийся старатель, неожиданно напоровшийся на золотую жилу. Богатства лежали прямо перед ним, буквально в паре-тройке десятков метров. Иди и бери. Если сможешь. Грозный цербер в виде ловушек охранял то, что сам и породил. Но Дима решительно спрыгнул вниз, с бордюра. И медленно пошел вперед.
У границы ловушек он медленно положил на землю автомат, вынул из кобуры пистолет. Металл сухо стукнулся о бетон. Ходок стремился оставить на своем теле как можно меньше железа, чтобы у «разрядника» оказалось как можно меньше дурных соблазнов. А мешочек с болтами и гайками наоборот взял в руку. Это был его единственный шанс остаться в живых на этом «поле чудес». Хотя и швырять гайки тут, как уже понял Дима, было вовсе небезопасным делом. Кусочек металла мог спровоцировать настоящую аномальную бурю и запросто испепелить человека даже на расстоянии. Тот же «кисель» вполне мог плюнуть своей жижей на добрый десяток метров, если совсем уж разволнуется. Были такие прецеденты. Одна ловушка, отреагировав на гайку, неизбежно раздуется и заденет другую. Другая – третью, и такое начнется…
Волосы начали вставать дыбом от могучего «разрядника», способного превратить Шухова просто в пепел. Тут же с другой стороны повеяло, как из печки, жаром. Там притаился «факел». Ловушки, похоже, затеяли состязание за право затащить в себя отчаянного пришельца. Дима медленно развернул тело вдоль ловушек и двинулся вперед. В горле моментально пересохло то ли от волнения, то ли от присутствия такого огромного количества мест, эманирующих аномальной энергией. Раздался громкий треск. Дима опустил лицо и с некоторым испугом увидел, что металлические клепки и пуговицы на его одежде вдруг заискрили и обросли мелкими разрядами электричества.
Дальше из-под ног вдруг рванулись клубы белого не то газа, не то пара. Дима проворно натянул респиратор, задержав дыхание. Несмотря на защиту дыхания, горло вдруг будто обожгло кипятком. Шухов еле-еле сдержал кашель. Резко двигаться было никак нельзя – только согнись в позе раком, и либо голову оторвет, либо в задницу молнией зарядит. Пар быстро рассеялся, оставив на ткани одежды легкий белый налет, похожий на муку от выхлопанного мешка. Слава богу, что Шухов перед тем, как лезть в эту преисподнюю потрудился прикрыть все участки собственной кожи перчатками, капюшоном, очками и респиратором. Иначе неизвестно, что сталось бы с телом.
Первый артефакт Дима подобрал буквально за второй ловушкой. Мерцающая синевато-сиреневая сфера, будто наполненная спрессованным порошком. От нее шел пронизывающий, леденящий руки даже сквозь перчатки холод. Так, в пластиковый контейнер ее и в рюкзак. Дальше. Дима очень осторожно обошел странное образование, похожее на пульсирующую воронку из сгустившегося воздуха. Рядом с ней валялась неправильной формы грубая призма. При рассмотрении ближе она напоминала спрессованные листья, кору дерева и даже осколки костей. Второй контейнер оказался наполнен…
Дима медленно углублялся в «поле чудес». Иногда шел, даже закрыв глаза, понимая, что там, где не всегда можно доверять зрению, до предела обострившиеся чувства и интуиция ходока не подведут. Дунуло горячив ветерком в лицо? Отлично, обойдем слева. И слева немного дергает будто слабым током кончики вытянутых пальцев? Ну тогда попробуем справа. Это уже удачнее. Голова наливается противным звоном, затошнило? Скачет давление. Точно, «карусель» воздух перемешивает. Завоняло едким угаром, булькает и шипит… Нет уж, господин «кисель», не судьба вам человечины сегодня попробовать. Ждите другого раза.
Не зря, ох как не зря Шухов мысленно назвал эту бывшую автостоянку «полем чудес». Смертельная опасность здесь тесно, почти неразрывно соседствовала с причудливыми артефактами, причем чтобы достать некоторые, Дима вынимал заранее заготовленный сачок с раздвижной телескопической ручкой, наподобие современной складной удочки. Таким образом Шухов и раньше вполне успешно таскал «бирюльки» из ловушек. Одно время имелся алюминиевый, но его буквально одним ударом молнии сжег «разрядник».
Скоро рюкзак за спиной был уже полон под завязку. Контейнеры пришлось занимать теми, находками, которые оказались радиоактивны или в соприкосновении с другими начинали шипеть, искрить, мигать или дрожать в руках. Еще не хватало в итоге превратиться в ходячую аномальную бомбу. Остальные же более спокойные артефакты Дима, уже не мудрствуя лукаво, просто свалил в мешок сверху и застегнул сверху клапана. Все. На сегодня план-график выполнен.
Однако так непросто оказалось пересилить собственную жадность! Артефактов еще было море. И дальше от границы «поля чудес» их становилось все больше. А чуть ли не в середине стоянки вертикально висел в воздухе, чуть покачиваясь, черный кристалл величиной с кулак. Он буквально светился изнутри. Но светился тьмой! Дима долго любовался на него, а потом все же решился. Положил рюкзак у ног и двинулся вперед, прощупывая дорогу.
Один раз ходок чуть не угодил в невидимый на бетоне гравиконцентрат. Шарахнулся назад только когда ощутил, что почти не может оторвать ноги от земли. И вовремя. Еще шаг – и человеческое тело обратилось бы тень. Блин, лепешку на сером бетоне. О том, сколько радиации он нахватал за время этого сбора «урожая», Дима боялся даже подумать. Ничего, не зря работали химики, изобретшие таблетки, выводящие облучение из организма. Правда, блевать потом придется долго. Захлебываясь текущей из носа кровью и вытирать ручьем льющийся пот. Ну ничего, это все равно лучше, чем лучевая болезнь.
Дима не видел никого и ничего вокруг, кроме ловушек, со всех сторон обступивших его. На миг мелькнула предательская мысль: «А как я буду выбираться отсюда?». Мелькнула и тут же пропала. Раньше надо было думать. И не лезть сюда. Да что там – вообще в Зону не соваться. Теперь же стоило оставить все страхи и сомнения позади.
Кристалл висел над землей, чуть поворачиваясь вокруг своей оси. Медленно – медленно, будто на невидимом вращающемся столе. Класть его было некуда, но Шухов и забыл об этом, зачарованно наблюдая за светящимся тьмой кристаллом, который притягивал магнитом к себе взгляд, растворял в себе без остатка. Потом ходок все же справился с наваждением, наклонился и взял в руки странную и страшноватую находку. Поднес почти к самому лицу, рассматривая.
Кристалл не излучал радиации, был легким, как пушинка, и каким-то звенящим, наполненным непонятной энергией, которая позволяла ему испускать свечение тьмы. Внешне он напоминал сложной формы, многогранный, геометрически правильный заостренный с одного конца наконечник копья, а с тупой стороны чуть шероховатый, что наводило на мысли о совокупности его когда-то с целой гроздью таких же кристаллов. А потом он неведомой волей был отломлен и закинут сюда, в самый центр «поля чудес». Дима, почти не колеблясь, расстегнул карман «разгрузки» и опустил находку туда.
Обратный путь занял времени чуть ли не в два раза больше, чем в центр гнездилища ловушек. Почти стемнело, и Диме пришлось пользоваться прибором ночного видения. Аппаратура зверски сбоила из-за источников аномальных полей. Картинка дрожала, двоилась, индикатор заряда батареи то мигал, свидетельствуя о полной разрядке оных, то светился перегрузкой. Раза два прибор вовсе отключался, а приходил в себя только после удаления от столь не понравившемуся ему места на пару-тройку шагов.
Дойдя до брошенного рюкзака, Дима поднял его и повесил за спину, попутно поразившись, что уж больно он легкий для своего объема. По идее, контейнеров и просто артефактов россыпью в нем было килограмм на тридцать, не меньше, а по факту – не больше десяти. Но раздумывать над чудом не оставалось времени. Уже стемнело, лучи солнца окончательно погасли за корпусами «Ростка», ветер снова нагнал на небосвод тучи, тьма легла на землю.
Дима вышел с «поля чудес» и едва не рухнул на землю от предельного истощения сил тела и нервов. Эта игра со смертью окончательно вымотала его. В изнеможении парень растянулся на земле, полежал минутку, потом наощупь выудил из кармана упаковку таблеток и маленький флакончик, съел и выпил биостимуляторы и снова лег, позволяя препарату рассосаться по телу. Легкий наркотик и одновременно тонизатор на время устранял усталость и позволял человеку двигаться как после десяти часов полноценного сна. Правда, потом наступал постэффект, сравнимый с тяжким похмельем, но от этого еще никто не умирал. Право же, такая плата за добытое богатство была мизерной!
Но долго пролежать так Диме не удалось. Звонкий щелчок рядом с головой заставил парня моментально вскинуться. Снова клацающий удар о бетон, брызнула острая крошка. Стреляют! По нему кто-то вел прицельный огонь. Вот тебе и безлюдные места, мать их за ногу. Шухов схватил рюкзак и автомат и быстро, как краб, поспешил под прикрытие бетонной стенки. Он уже полуинстинктивно прикинул, откуда ведется огонь, и понимал свою полную беззащитность на открытом пространстве стоянки. В сгустившейся тьме его фигура на светло-сером бетоне оказывалась как на ладони. Если у стрелка снайперское оружие, то только чудо или косорукость врага не позволила ему уложить Шухова первым же выстрелом. Но, так или иначе, Дима пока остался жив. Намеревался быть таковым и далее.
Прижавшись к стене, Шухов передернул затвор автомата, с удивлением взглянул на вылетевший патрон. Надо же, забыл, что уже заряжал оружие! Неведомый снайпер затих. Не высовывался и парень. Прошла минута, и никто не демаскировал себя. Шухов решился. Он медленно нагнулся, подобрал с земли кусок бетона и швырнул его подальше, в сторону от себя. Не прогадал – рядом с упавшим и громко стукнувшим обломком ударило сразу две пули. А Дима тем временем, пользуясь замешательством противника, взметнулся на бордюр, перевалился через него и перекатом ушел под защиту какого-то металлического ржавого агрегата. Теперь битва могла вестись практически на равных! Шухов надвинул на глаза окуляры прибора ночного видения и немного высунулся из-за укрытия. Где же снайпер? Мир окрашивался в салатовые тона, надежно скрадывающие силуэт человека среди нагромождений зданий и руин, и сколько Шухов ни всматривался в блеклые тени, ничего не рассмотрел.
Но стоило выкатиться из-за укрытия и броситься бежать, пригибаясь к земле, по бетону, асфальту и стенам снова застучали пули. Дима уже определил, что враг один, засел где-то на верхотуре, и стреляет из автоматического оружия, приблизительно «калашникова пять-сорок пять», причем с хорошим глушителем, так как звуков пальбы не слышно вовсе. Причем ведет огонь не абы как, а пытаясь тщательно целиться и не попасть в набитый находками рюкзак. Иначе никто не мог сказать, какое действие окажет пуля на артефакт. Вдруг взорвется похлеще атомной бомбы? Тогда, того и гляди, и самого снайпера легко накроет.
Но рюкзак очень мешал бежать. Дима решился: он сбросит его где-нибудь по пути, сделает схрон. Даже если неведомый враг пойдет по следу беглеца и отыщет мешок – ну и пусть себе подавится. А вот удрать с такой неудобной и объемистой ношей за плечами вряд-ли получится. Враг-то наверняка идет налегке! От мысли, что придется бросить с таким трудом добытые «бирюльки», Шухов аж скрипнул зубами и глухо выругался на бегу. Но ничего не поделаешь. Лучше уж потерять богатство, чем жизнь, а золото покойнику уже ни к чему, каким бы большим не было богатство.
Дима нырнул между несколькими большими трубами теплотрассы, упал на живот и пополз вперед, под защиту каменных стен. И затаился там, развернувшись лицом к выходу. Если его преследовали, то противник сунется сюда. И сразу получит из темноты очередь. Напротив труб находилась когда-то облицованная керамической плиткой стена, и любой силуэт был бы на ней отлично заметен. Тем более, что в приборе ночного видения садились батарейки, и требовалось срочно сменить их.
И точно. Буквально через пару минут мимо укрытия беглеца совершенно бесшумно пронесся человеческий силуэт, причем в том направлении, куда удирал бы Дима, не затаись он под теплотрассой. Преследователь не дал себя рассмотреть: промелькнул призраком, причем, как и предполагал парень, был один. Наверное, матерый специалист и отличный знаток Зоны, если может состязаться в искусстве выживания с ходоком, да еще и готовить засаду.
Шухов быстро сменил батареи в приборе, снова включил его и начал отползать дальше от входа, пятясь ногами вперед. Здесь было отличное место для схрона. Никто и никогда не сунется в темноту под трубами, а если и полезет, то Дима оставит ему сюрприз… Трубы тянулись на добрую половину сотни метров и круто сворачивали вниз, под землю, в какие-то катакомбы, уходя в бетонный колодец. Ходок не стал мудрствовать лукаво, а попросту привязал рюкзак расцепленными лямками снизу под вентилем одной из труб, еще и втиснув мешок между массивными фланцами. Снаружи рюкзак никто и не заметит, даже если будет светить фонарем. А колодец оказался забран толстой стальной решеткой, намертво вваренной в стальное кольцо вокруг люка. На обратном пути к выходу из этой щели Дима задержался и поставил гранатную растяжку, замаскировав ее надерганной травой. Взрыв в случае попытки проникнуть сюда размечет в клочья любого, особенно что произойдет это в замкнутом пространстве.
Что-то остро кольнуло в грудную клетку, не пропоров, впрочем, ткани рубашки. Дима сунул туда руку и извлек черный кристалл. Мгновение непонимающе смотрел на свою находку, словно вспоминая, что это такое и откуда оно у него, потом встряхнул головой и затолкал кристалл поглубже. Странная вещь грела тело даже через слои плотной ткани, но не обыкновенным, привычным каждому человеку теплом, а чем-то совершенно необъяснимым, вызывая ассоциации с маленьким факелом, разгорающимся прямо под кожей. А еще кристалл от прикосновения голой рукой начинал дрожать и будто бы уменьшался в размерах. Впрочем, Дима решил не экспериментировать пока с находкой.
Снаружи его ждала темнота и тишина. Никаких признаков противника Шухов так и не заметил за всю обратную дорогу до котельной, где обосновались его спутники. Как только Дима подошел к зданию и помигал несколько раз фонариком, из темноты синхронно выступили два силуэта сторожей. Дракон подошел к Шухову, направил в лицо свет своего фонаря.
-Респиратор сними, - потребовал наемник негромким голосом.
Дима молча подчинился, и наемник какое-то время внимательно изучал его лицо. Потом наконец опустил луч света вниз.
-А рюкзак где потерял? – поинтересовался стоящий сзади Черт.
-В ловушку влетел, она меня сзади за него и уцепила. Пришлось лямки отстегнуть и бросить, - покаянно соврал парень, разведя руками. – Иначе самому бы хана пришла.
-Ладно, спи иди. Только других не разбуди там. Дежуришь в третью смену, утром.
Дима кивнул и быстро вошел в подвал, обернувшись напоследок. Но наемники, погасив свет, снова растворились в темноте, совершенно незаметные постороннему глазу. А преследователь… Что ж, вряд-ли он осмелится напасть на неплохо вооруженный отряд, заночевавший в котельной! Однако кем он все-таки был? Чрезмерно дерзкий мародер, пробравшийся на «Росток» в одиночку? Или за экспедицией кто-то изначально следил? Мучимый этими вопросами, на которые не знал ответа, Шухов незаметно уснул.
А снаружи непроглядной пеленой висела мрачная, безмолвная, глухая и страшная, враждебная человеку ночь Зоны…
-Вон там, рядом с мостом, видишь?
-Вожу, - Иван не отрывался от бинокля. – Их там трое, кажется.
-Именно трое, - подтвердил Призрак.
-Только начни стрелять, так еще приковыляют, - Семецкий опустил прибор и обернул лицо к проводнику. – Как быть? А вдруг не заметят?
-Заметят еще как. Они свежие еще совсем, глаза на месте…
Иван снова поднес окуляры к глазам и вгляделся в мутную дымку, истекающую из ближайшего затиненного озерца с остатками полусгнившего строения у берега на мостках. Там медленно брели по покрытому редкой уродливой травой еще несколько бывших людей. У одного из них в руке был намертво зажат автомат. Обряжены зомби были в военную форму, только донельзя изгаженную и драную. Почти все оказались босы, с оторванными рукавами и воротниками. Да, чувство заботы о своем внешнем виде ожившим мертвецам явно оказалось чуждо. Хотя кто сказал, что они были изначально мертвецы? Просто люди, только с сгоревшей, превратившейся в зловонную кашу корой головного мозга, но сохраненной моторикой и основными рефлексами.
Впрочем, вскидывать оружие и стрелять зомби могли, пусть и неприцельно. Зато от всей своей протухшей души. Теперь мост, где обосновались уже с десяток ходячих трупов, стал для путников серьезной преградой. Убить одного – двух не представляло ни малейшего труда. А вот больше… Изрешетят тут же ураганным огнем, как только прозвучат первые очереди. А чапать в обход озера ой как неохота. Мало того, что там полно ловушек, так еще и радиационный фон начинает резко расти. Дракон уже сползал на разведку, прояснил ситуацию.
-Будем прорываться, - коротко решил Черт и полез в свой рюкзак, отцепляя боковой чехол, в котором умещалось что-то длинное, цилиндрической формы. Путники с удивлением наблюдали, как из брезентового чехла появился на свет ручной портативный одноразовый гранатомет. Судя по объему чехла, там остался еще один. Что ж, наемник оказался предусмотрительным и запасливым бойцом. Огромное спасибо ему за это.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ