Товарищ капитан. Часть 2. Суда не будет

Глава 15

В прошлой жизни эта рыбалка стала последней, на которую я ездил вместе с Надей. Моя жена любила подобные выезды на природу. Хотя рыбу она ловила редко. Обычно Надя поначалу бродила около берега и любовалась природой. Затем она расстилала на берегу покрывало и загорала. Чуть позже Надя готовила нам завтрак. В тот раз позавтракать мы планировали овощами и бутербродами с печёночным паштетом (мы привезли его из Крыма). Я думал, что на обед сварю уху из пойманной рыбы. Лиза намеревалась запечь на углях картошку. Всё начиналась тогда в точности, как и сегодня. За исключением того, что в тот день с нами не поехал на рыбалку Димка.

В тот раз я его не пригласил. Мы с братом давно не выбирались на природу. Да и вообще встречались с ним нечасто: уж точно не каждый вечер, как теперь. На этой неделе я не однажды ловил себя на мысли: был бы тогда рад, если бы Димка заглядывал ко мне домой вот так же, как я сейчас навещал Вовку. Я видел, что младшего брата мои частые визиты не напрягали — к ним даже привыкла его жена. Лиза же теперь ждала меня с нетерпением — особенно в те дни, когда я возвращался с очередным прочитанным «романом» или главой. Она теперь не сидела весь день напролёт у телевизора, а всё чаще засиживалась за письменным столом.

— Димка, чего ты там размечтался? — окликнул меня брат. — Выбирай себе удочку. Или ты всерьёз вознамерился ловить раков?

Я вынул из автомобиля свой рюкзак, отвязал от багажника заготовки для раколовок. Заготовки отнёс к камышам. Там же поставил банку с протухшим мясом, которую купил на рынке. Расстегнул наброшенную поверх футболки рубашку и сунул за пояс на спине полученный от Синицына пистолет (эту мою манипуляцию ни Вовка, ни Надя, ни даже Лиза не заметили). Я поставил на землю у своих ног рюкзак, наблюдал за тем, как Вовка собирал бамбуковые удочки.

Эти удочки нам достались в наследство от папы. Ни я, ни Димка не были заядлым рыболовом, не тратились на покупку рыболовного снаряжения. Димка и в детстве был равнодушен к рыбалке — он ездил туда с нами за компанию. Мне же хватало и доставшихся от папы (с детства привычных) снастей. Я разве что покупал новую леску, да делал из гусиных перьев поплавки — те самые, из которых сейчас мой младший брат выбирал поплавок для Лизиной удочки.

— Димочка, а ты чего стоишь? — спросила отыскавшая меня взглядом Лиза. — Вот-вот клёв начнётся! Ты всё пропустишь!

Она всплеснула руками. В старой Надиной кофте и в белой панаме (из-под которой торчали две косички) она выглядела сейчас забавно. «Эта кофта лет через семь станет ей маловата», — отметил я.

Владимир откусил кусочек лески, сплюнул его на землю у своих ног. Поправил резинку на поплавке. Указал рукой на двухколенные бамбуковые удилища, разложенные на земле около автомобиля.

— Димка, выбирай любую, — сказал он.

— Только вот эта, с красненьким поплавочком, моя! — заявила Лиза.

Она показала на удочку, которую держал в руках Вовка. Повернула голову, посмотрела на Надю. Та стояла около машины, смотрела с высокого берега поверх камышей на ещё клубившийся над рекой туман.

Спросила:

— Мама, а ты опять всю рыбалку на коврике пролежишь?

Надя обернулась. Мазнула по мне смущённым взглядом.

С вызовом ответила:

— Обязательно. Пролежу. На коврике. Я вашу рыбалку не люблю, ты же знаешь. Мне рыбу жалко.

Лиза усмехнулась и сказала:

— А чего её жалеть? Она же скользкая!

Вовка и Надя переглянулись, обменялись улыбками.

Владимир вручил Лизе удочку.

— Иди на наше место, — сказал он. — Сейчас я ещё две удочки соберу и приду к тебе.

Он прикоснулся к плечу дочери и с притворной строгостью сказал:

— Только всю рыбу не вылови до моего прихода! Хорошо?

Я сообразил, что в прошлый раз сказал Лизе эту же фразу.

Тогда Лиза вот так же хитро улыбнулась и ответила «Не хорошо, папочка…»

— Не хорошо, папочка! — сказала моя племянница. — Обязательно всех сазанов поймаю. Тебе оставлю только мелких карасиков.

Она забросила удочку на плечо, прошаркала по земле подошвами тяжёлых резиновых сапог, подошла ко мне.

Подсказала:

— Бери вон ту, с поцарапанным удилищем, — подсказала она мне. — Папа в прошлый раз на неё больше поймал, чем на ту длинную.

Вовка взглянул на дочь, покачал головой. Надя усмехнулась.

Лиза пожала плечами, посмотрела на родителей.

— А что такого? — спросила она. — Так и было! Я же не обманываю.

Племянница нахмурила брови, взяла меня за руку.

Сказала:

— Ну их!‥ этих родителей. Они вредные. Только о себе и думают. Идём, Димочка. Поможешь мне вытаскивать из воды стокилограммовых рыбёшек.

Мы с Лизой спустились с высокого берега. Прошли по ещё влажной земле, украшенной многочисленными собачьими и птичьими следами. Остановились около прорубленного в камышах окна (шириной примерно в два метра). Я вдохнул витавший у воды травянисто-пряный запах. Отметил, что водная гладь между двумя стенами из камышей походила на зеркало. Я увидел в ней своё отражение, по которому то и дело пробегали шустрые водомерки. Димкино лицо на поверхности воды выглядело серьёзным, едва ли не хмурым. Я пригладил волосы на голове. Отмахнулся от нудно пищавших около моих ушей комаров. Услышал шуршание в камышах — там вспорхнула оставшаяся для нас незамеченной мелкая птица. В десятке метров от нас в реке всплеснула рыба.

— Димочка, смотри, как я умею, — сказала Лиза.

Она взмахнула удочкой — грузила и крючок (с ещё шевелившимся красным дождевым червём) плюхнулись в воду точно посреди прорубленного в камышах окна, в трёх метрах от берега. Яркий красный поплавок сперва упал на бок. Но он тут же дёрнулся и наполовину ушёл под воду, своей острой вершиной уставился вверх (будто вообразил себя камышом). Лиза радостно улыбнулась, положила удочку на торчавшие из воды рогатки. Бамбуковый кончик удилища клюнул воду — по водной поверхности побежали круги, догоняя и обгоняя любопытных водомерок. Лиза помахала перед лицом руками, при этом она не отводила взгляда от торчавшего из воды красного поплавка. Будто тоже знала, что первый клёв сегодня случится уже через пару минут.

Она повернулась ко мне и прошептала:

— Дима, смотри, смотри. Сейчас начнётся.

Я почувствовал, как Лиза вцепилась холодными пальцами в мою руку. Подумал о том, как сегодняшнее появление около реки моего старшего брата скажется на Лизином улове. Насколько Димкино присутствие на берегу изменит результаты той хорошо запомнившейся мне рыбалки? Я сунул руку за спину, поправил рукоять пистолета. Не сводил глаз с торчавшего из воды красного поплавка. Прислушивался к доносившимся со стороны машины голосам Вовки и Нади. Сейчас они казались весёлыми — я не различил в них тревожных ноток. В тот раз наш «отдых у реки» тоже начался с веселья. Мы с Надей поначалу шутили, смеялись. Я вспомнил, как Лиза тогда вдруг с берега закричала: «Папа, я поймала карасика!» Прежде чем…

Лиза дёрнула меня за руку и тихо сказала:

— Дима, он дёрнулся. Ты видел? Кажется, клюёт.

Она указала на поплавок — тот будто бы по её указке нырнул под воду. Лиза подхватила с рогаток удочку, бултыхнула её тонким концом по воде. Взмахнула бамбуковым удилищем — окатила меня и себя сверкающими брызгами. Леска натянулась. Красный поплавок взлетел над водой. Вслед за ним из воды появился коричневато-зеленоватый комок с длинными шевелящимися усами и полетел моей племяннице в лицо. Лиза взвизгнула, уклонилась от летевшей на неё добычи. Но удилище из рук она не выпустила. Пропахший тиной усатый комок промелькнул у меня рядом с глазами. Я заметил, что он ещё на лету отцепился от червя. Проследил за его падением: он ударился о берег у самой воды. Замер в углублении, оставленном на земле Лизиным сапогом.

— Рак! — воскликнула моя племянница. — Димочка, это же рак!

Она вскинула брови.

— Ничего себе! — сказала Лиза. — А папа говорил, что они тут не водятся.

Лиза взглянула на меня и неуверенно сообщила:

— Димочка, я поймала рака.

— Поздравляю с первой добычей, — сказал я.

— Спасибо. А… что с ним делать?

Я наклонился и поднял рака с земли, показал его племяннице.

Рак грозно растопырил клешни и вновь пошевелил усами.

— Какой страшнючий, — сказала Лиза.

Потёрла ладонью кончик своего носа.

— Отнесу его наверх, брошу в сетку для раков, — сообщил я. — Справишься тут без меня?

— Конечно, — уверенно ответила Лиза.

Она подняла с земли удилище; убедилась, что червяк всё его висел на крючке.

Я придержал племянницу за плечо.

Сказал:

— Если услышишь вдруг громкие хлопки, то не пугайся. Ладно?

— Какие ещё хлопки? — спросила Лиза.

Взмахнула ресницами.

— Выстрелы, — сказал я. — Из охотничьего ружья. Неподалёку отсюда сейчас на уток охотятся.

Лиза взглянула на камыши. Нахмурила брови.

— Они стрелять будут? — сказала она. — Зачем? Всю рыбу нам распугают!

Племянница покачала головой.

Я спросил:

— Не испугаешься?

— Нет, конечно.

Лиза заглянула мне в лицо и попросила:

— Димочка, ты только возвращайся поскорее. Ладно? С удочкой.

Я улыбнулся.

— Рыбу с тобой сегодня папа удить будет. А я приехал к реке за вот этими страшными усатыми чудовищами.

Я показал племяннице грозно раскрывшего клешни рака.

— Не такие они и страшные, — сказала Лиза.

К раку она не подошла, но вытянула шею, чтобы лучше его рассмотреть.

— Сейчас налажу раколовки и стану неподалёку от вас, — сообщил я.

Указал рукой на камыши, заявил:

— Видел вон там неплохое местечко. С удочкой там тесновато. А вот раколовки там станут просто идеально.

Лиза тоже взглянула на камыши, печально вздохнула.

— Ладно, — сказала она. — Тогда поторопи папу. А я и для тебя поймаю сегодня одного сазана.

Я подошёл к вырубленным в крутом склоне ступеням. Рак у меня в руке затрепыхался. Он будто почувствовал, что мы удаляемся от воды. Я отмахнулся от комаров; услышал, как плюхнулся в реку поплавок Лизиной удочки. Отметил, что Лиза забросила крючок на то же место, где поймала рака. Вспомнил, что в прошлый раз вслед за раком она выловила серебристого карася (размером с её ладонь). Сообразил вдруг, что не слышу голоса Вовки и Нади. Взглянул вверх, преодолел подъём в три прыжка. Увидел, что Вовчик и его жена замерли около «шестёрки». Они стояли спиной к реке. Плечом к плечу. Мой младший брат сжимал в руке колено от бамбукового удилища. Я проследил за направлением Вовкиного взгляда.

Подумал: «На этот раз они пришли до того, как Лиза поймала карасика».

В прошлый раз я заметил их, когда моя рыбачившая в камышах дочь прокричала:

— Папа, я поймала карасика!

Тогда я поднял голову (менял на разложенных около автомобиля снастях грузила). Но не повернулся на голос дочери. Потому что слева от себя заметил неподвижную Надю — она стояла около дверей машины, спиной к реке… и будто бы не дышала. Я сместил взгляд в сторону и увидел в десятке шагов от себя собак.

В той стае было примерно два десятка особей. Все, как на подбор, крупные. Дворняги. Украшенные шрамами — на некоторых я заметил ещё не зажившие раны. Звери стояли будто выстроивший по начерченной на земле линии. Все, кроме здоровенного широкогрудого пса, походившего на среднеазиатскую овчарку.

Пёс стоял чуть впереди других собак. Он чуть склонил к земле голову, скалил клыки. Смотрел на меня — Надю вожак будто бы не замечал. Собаки утробно зарычали. Не двигались с места. Я почувствовал, что сжимаю в руке толстое колено от бамбукового удилища. Сам не понял, как оно оказалось у меня в руке.

Повернулся к стоявшей у машины Наде и произнёс:

— Пистолет. В бардачке.

Я услышал шорох за спиной. Скосил взгляд — заметил поднявшуюся по склону Лизу.

— Папочка, смотри! Я поймала!‥

Вожак громко утробно тявкнул — шерсть на его холке вздыбилась.

Лизин голос тут же утонул в громком и злобном многоголосом собачьем лае.

Из-за спины содрогавшегося от лая собачьего вожака выскочила невысокая рыжая псина. Она не лаяла. Псина молча метнулась к Надиным ногам. Она клацнула зубами в десятке сантиметров от Надиной голени. Но не добралась до неё. Потому что я ударил её бамбуковой палкой в шею. Опрокинутая на бок псина жалобно взвизгнула.

За моей спиной вскрикнула Лиза (я не запомнил, что именно она тогда прокричала). Рыжая псина вскочила на лапы и тут же отпрыгнула в сторону — уклонилась от моего нового тычка. Надя попятилась. Собаки дёрнулись в нашу сторону. Они лаяли, разбрызгивали слюну из оскаленных пастей. Голос вожака звучал громче других.

Я заметил, как Надя приоткрыла дверь «шестёрки». Дёрнул палкой — рыжая псина снова отскочила под защиту своих крупных сородичей. Я услышал за спиной жалобные причитания своей дочери. Стоял на месте. Смотрел на лапы собачьего вожака. Видел, как их когти рыхлили землю. Держал в поле зрения всю собачью стаю.

Отметил тогда, что расстояние между мной и собаками становилось всё меньше. Звери раззадорили сами себя. Они смотрели на меня и на палку в моей руке. Рычали. Лаяли. А потом прозвучал выстрел. Громко. Хлёстко. Его звук будто затмил собачий лай. Псы замерли и замолчали. Тишину нарушал лишь голос жалобно скулившей у меня за спиной Лизы.

Вожак фыркнул, дёрнулся. Повернулся и трусцой побежал вдоль собачьего строя. Он словно после выстрела вдруг утратил к нам интерес, вспомнил о своих важных собачьих делах. Псы поворачивали ему вслед морды. О нас они будто бы позабыли (даже рыжая псина). Один за другим они сходили с места и уходили вслед за своим вожаком…

Собачьего вожака я узнал даже спустя тридцать четыре года.

Да и его стая выстроилась сейчас так же, как и в прошлый раз.

Я шагнул к лежавшему у самого обрыва рюкзаку и выхватил из него обрез. Выпрямился, вскинул руку под углом в сорок пять градусов к земле. Нажал на спусковой крючок.

Из короткого ствола вырвалось пламя. Уши мне заложило от грохота. Поэтому второй выстрел мне показался лишь эхом первого. В воздухе зависло облако серого дыма.

Я бросил обрез на землю, достал из-за пояса пистолет. Передёрнул затвор и сдвинул флажок предохранителя. Но тут же опустил ПМ, направил его ствол на землю у своих ног.

Потому что широкогрудый собачий вожак уже повернулся ко мне спиной. Он будто посчитал меня не стоящим его внимания. Вслед за вожаком уходили прочь и другие собаки стаи.

Облако пороховых газов медленно плыло по воздуху в сторону видневшихся вдалеке кустов шиповника.

У моих ног в траве барахтался усатый рак.

За спиной у меня прозвучал голос Лизы:

— Димочка, я поймала карасика!

В одной из моих книг («Кодекс зверя») главный герой столкнулся со стаей одичавших собак. Образ её вожака в романе я срисовал с того самого широкогрудого пса, который в девяносто первом году увёл свою стаю от моей машины после выстрела из ПМ. Я перечитал тогда множество статей в интернете. Везде утверждали, что при встрече со стаей бродячих псов не существовало оптимальной линии поведения. В интернете говорили, что звуковые отпугиватели действовали лишь на трусливых особей. Твердили, что единого метода защиты от нападения стаи бездомных собак не существовало. В один голос доказывали: первым всегда нападал вожак. Писали, что именно от поведения вожака зависело поведение всей стаи.

В романе «Кодекс зверя» я описал ту самую встречу с собаками у реки, после которой наша субботняя рыбалка завершилась, едва начавшись. Сцена получилась яркой и эмоциональной. Девятилетний сын главного героя романа (в точности, как Лиза) заявил, что не останется в тот день на берегу. На него не подействовали уговоры и заверения в том, что псы не вернутся. Парень прятался в машине, пока герой книги и его супруга собирали вещи. В романе мальчик за утро выудил из реки лишь мелкую рыбёшку и рака. Его родители не намочили лески своих удочек. Мальчик оправдывал своё нежелание рыбачить словами моей десятилетней дочери. Так же, как и моя дочь, он всю свою жизнь потом вздрагивал при звуках собачьего лая.

Вовка всё ещё сжимал в руках бамбуковую палку. Но смотрел он не на собак (чьи удалявшиеся фигурки маячили в высокой траве). Мой младший брат разглядывал лежавший на земле в трёх шагах от него обрез.

Я спрятал за спиной ПМ, подошёл к краю обрыва. Взглянул на замершую у самой воды Лизу. Та показала мне трепыхавшегося на конце лески серебристого карася: точно такого же, какого она поймала и в прошлый раз.

— Димочка, смотри, какой блестящий! — похвасталась племянница.

Она отмахнулась от комаров и тут же спросила:

— Димочка, ты слышал, как грохотало? Стреляли! Близко! Я сперва подумала, что это гром!

Племянница покачала головой.

Висевший на леске карась раскачивался, подобно маятнику часов.

— Всё нормально, — сказал я. — Не бойся. Они уже ушли.

Махнул рукой в ту сторону, куда удалилась собачья стая.

— А я и не боюсь, — сказала Лиза. — Сейчас ещё одну рыбёшку поймаю. В тысячу раз больше этой.

Лиза бросила карася в сетку, снова закинула удочку — в то же место, где выловила две предыдущие добычи. Положила удочку на рогатки, присела на корточки. Я отметил, что испуганной она не выглядела.

Я повернул голову и увидел, что Вовка поднял с земли обрез.

Он показал пугач мне и сказал:

— Серьёзная вещь. Димка, откуда это у тебя? Ты будто не на рыбалку, а на войну приехал.

Я взмахнул пистолетом, улыбнулся.

Ответил:

— Ерунда. С такой штуковиной на войну не пойдёшь. Ею только собачек пугать.

Я посмотрел вслед уходящей собачьей стае. Подумал о том, что Лиза теперь не будет вздрагивать при виде собак. А рыбалка сегодня всё же состоится. Быть может, Лиза вытащит из воды своего желанного сазана. А я проверю, не обманул ли меня в прошлой жизни Коля Синицын. В девяносто третьем году Синицын утверждал, что на этом самом месте он поймал за половину дня три ведра раков.

Я поднял с земли всё ещё трепыхавшуюся Лизину добычу. Поднёс её к своему лицу. Посмотрел усатому существу в глаза. «Там полно этих раков!» — мысленно повторил я Колины слова. Отметил, что Синицын, конечно, тот ещё фантазёр, но раками он меня тогда накормил. Причём, неплохими: крупными, побольше этого. Решил: вот сейчас и проверю, тут их Коля наловил или купил на рынке.