Ступень третья. Часть вторая

Интерлюдия 10

Андрей Лазарев с Тихоном Сысоевым хоть и пересекались в общих компаниях, но никогда дружны не были. Лазарев Сысоева не любил. Тот был туповат и постоянно протаскивал в школу наркоту, отчего казался еще тупее. Поговаривали, что его собираются отчислить за неуспеваемость по итогам года. В «Крыльях Феникса» такое не практиковали, но для Сысоева наверняка сделают исключение в связи с поступлением великой княжны. Даже если не учитывать собственные выкрутасы этого придурка, было бы странным оставлять тут сына человека, который находился под следствием за нападение на императора.

Поэтому Андрей весьма удивился, когда в школьной столовой Тихон плюхнул поднос на его столик и сам плюхнулся на сиденье рядом.

— Слышал, что твой брательник учудил? — спросил Сысоев с таким довольным видом, как будто участвовал в деле сам.

— У меня нет брата, — отрезал Лазарев.

При упоминании о Елисееве он всегда начинал злиться. Вот и сейчас появилось желание встать и пересесть подальше от Сысоева.

— Да я сам Елисеева терпеть не могу, — скривился Сысоев. — У меня из-за него папахен сидит с неясными перспективами. И вообще, он нас ограбил и подставил.

— Вы ему сами продали поместье Вишневских, — исключительно из жажды справедливости возразил Лазарев. К тому же Сысоев ему был ничуть не приятнее Елисеева, а возможно, даже противнее, потому что рожу Тихона приходилось видеть намного чаще.

— Мы профукали момент, когда там химеры передохли. А ему об этом Ефремов сообщил.

— Они тогда друг друга вообще не знали.

— Ну ты и дебил. Шифровались они, елисеевская мамахен давно наняла Ефремова учителем. Вот они придумали как нас грабануть, чтобы никто не прикопался.

— Почему бы Ефремову тогда самому вас не грабануть на вишневское поместье? — скептически спросил Лазарев.

— Потому что палевно это. А так откат с Елисеевых получил — и все довольны. Папахен правильно решил вернуть нашу собственность, но действовал неправильно. Нужно было через суд. Да что теперь…

Сысоев загрустил и принялся выписывать вилкой на скатерти сложный узор. Краской ему служил ярко-красный соус, который очень хорошо ложился на белоснежную ткань. Лазарев поморщился, потому что художественными способностями Сысоева обделили и его рисунок привлекал внимание только цветом, но никак не мешаниной линий.

— Тихон, если честно, мне пофиг на ваши проблемы с поместьем. И на Елисеева мне пофиг. Как бы некоторым ни хотелось тыкнуть в меня родством, он мне не брат и мне неинтересно ничего из того, что с ним происходит.

Тут он сильно покривил душой, потому что не только жадно слушал, что рассказывали дед и бабушка, но и рылся в интернете в поисках упоминаний о навязанном родственнике, жизнь которого была бурной и куда более интересной, чем его собственная.

— А твои дед с бабкой знают, что у тебя нет брата? — неприятно-тонко хихикнул Сысоев. — Они вокруг него чуть ли на цыпочках бегают. Участок громадный подарили. И сейчас к нему сразу побежали, как только он Вишневый Сад захапал.

— Что? Какой еще сад?

Лазарев пожалел, что не залез на новостной канал, сейчас бы знал, о чем речь.

— Поселок Ждановых. Твой брательник — та еще падла. Так и гиенит, что бы отодрать от нормальных кланов, — с горечью сказал Сысоев. — Еще и Дианка к нему перебежала, отец только чуть-чуть не успел с Мальцевыми поговорить. Ненавижу скотину Елисеева. Я ему устрою веселую жизнь в «Крыльях» в следующем году. Ты со мной?

Лазарев встал перед непростым выбором: Елисееву он досадить хотел, но действовать исподтишка, тем более вместе с Сысоевым — только собственное имя пятнать. Этак непонятно будет, кому он больше нагадит в такой компании: Елисееву или себе. Елисеев, вон прекрасно выпутывается из всех неприятностей. И не просто выпутывается, а с прибылью. Намек на отжатый поселок был вообще за пределами понимания Лазарева, но мало ли что мог принять Сысоев перед разговором. Вдруг там действительно сад? Мелкий на три вишенки.

— Посмотрим в следующем году, — буркнул Лазарев. — Может, Елисеев еще сюда не попадет, а ты планы строишь.

— Я тоже считаю, что таким, как он, не место рядом с приличными людьми, — согласился Сысоев. — Но деньги еще не таким двери открывали.