Стрингер. Летописец отчуждения

Глава 9

Семецкий остановился, сверившись с ПДА. Место, где ему назначили встречу, находилось здесь. Ни шагом левее, ни шагом правее. Около помятого остова сеялки на свалке недалеко от небольшого села Чистоголовка.

— Ты пришел? — спросил сталкер, присаживаясь на помятую трубу.

Он прислонил к ноге винтовку и закурил, выпуская в темноту струи дыма. Кто-то закричал со стороны деревни. Сталкер поморщился и обернулся в темноту.

— Я тут.

— Грубо, — сразу сказал Семецкий, пытаясь разглядеть в темноте собеседника.

— Что?

— Грубо, говорю, — он достал из кармана платок, принявшись протирать оптику карабина, смахивая заодно пылинки с цевья.

— Что ты имеешь в виду?

— Зачем тасовать, как карточную колоду? Угрохали один отряд, вывели к «монолитовцам». Лучше бы я сам проводил.

— Он должен полюбить Зону, ведь на его плечи ляжет серьезная миссия. Много важней твоей. Он должен понять, что счастье так просто не дается, и за него надо платить кровью.

— За что ее любить-то? — рассмеялся Семецкий.

— Хотя бы за тот шанс, что она дает.

— По-моему, есть только один сталкер, который на это способен, — Вечный, других вы вряд ли найдете.

— А ты?

— Не издевайся. Я ее ненавижу. Вы просто поймали меня на крючок и не отпускаете.

— Монолит лишь прочитал то, что было внутри тебя. Ты можешь винить только себя и никого другого.

Семецкий выразительно откинул назад голову, ожесточенно массируя шею:

— Я только не понимаю, почему вокруг журналиста такой ажиотаж? Почему военные постоянно сидят на хвосте. Я уже устал вытаскивать его из всяких передряг. И где то, что ты обещал?

— Ажиотаж, потому что люди — дураки. Сколько ни дай, им всегда мало. Один из России вступил в игру с Зоной. Ты знаешь, он мог не вступать, он мог ничего не делать и просто наблюдать. Но он решил поиграть, будучи обреченным на поражение с самого начала.

— Геморрой мне от этого один, — заворчал сталкер. — А подарок? Ты сказал, что журналист получит свое.

— Получит.

Семецкий замолчал, уставившись в одну точку.

— Может, не надо? — сказал, наконец, он очень тихо. — Я все сделаю и без подарка. Я знаю, каково это. Может, хватит? Вечный, Полковник, я… мы же обречены. Вы не оставили нам никаких шансов. Зачем ему все это? Оставьте парня в покое.

— Поздно. Журналист уже стал частью Зоны. Он использовал свой единственный шанс.

— Жаль.

— Что жаль?

— Его жаль.

— Просто ты не хочешь взглянуть на вещи с другой стороны. Как это сделал, например, Вечный.

— Ладно, — сказал сталкер, хлопнув по колену. — Что мне нужно делать? Ты ведь все равно не отвяжешься.

— Военные начали вести себя слишком агрессивно. Самое интересное, что они только мешают друг другу. Это нормально, когда люди, стремящиеся реализовать одну цель, мешают друг другу?

— Нормально…

— Веди его до Радара, а там подключусь я.

— Слушай, я давно уже ваша марионетка. Слишком давно. Если эта миссия закончится успешно… — Семецкий замялся. — В общем, если все получится, может… Может, вы меня отпустите?

— А разве можно вернуть желание?

— Я устал.

Ответа так и не последовало.

Где-то со стороны Припяти ночное небо Зоны осветили несколько сигнальных ракет. Семецкий отвлекся, ругнулся, почувствовав, как палец обжег истлевший бычок. Сталкер с силой вдавил его в ржавую поверхность трубы и тут же достал еще одну сигарету.

«Чистые» зашли в деревню с утра. Алексей проснулся по нужде, подошел к выходу, но его тут же перехватил спавший у двери Саян. Он ткнул пальцем в окно, а потом поднес его к губам:

— Тссс…

В проеме маячила незнакомая голова, спрятанная под коричневым капюшоном. «Чистый» осторожно шел по улице с винтовкой наперевес. Алексей тихонечко присел на корточки. Боец поравнялся с домом, и Смертин увидел часть силуэта. От плеча «чистого» прямо поверх одежды вниз, к локтю, тянулись странные стальные пластины, образуя на сгибе механический сустав.

Саян что-то набирал в ПДА, устроившись на боку. Он напряженно смотрел на экран, время от времени нажимая большим пальцем кнопку передачи сообщения. Кляп тоже проснулся. Он молча взял пулемет, подполз к разъему между окнами, облокотился спиной к стене и положил оружие на колени. Узбек посмотрел на обеспокоенного стрингера и задорно подмигнул.

— Что у него за штука? На руке такая? — шепотом спросил Смертин у командира.

— Экзоскелет, — отмахнулся тот.

Саян растормошил дремавшего рядом Бочку. Тот сначала морщил заросшее трехдневной щетиной лицо, потом выпучил осоловелые глаза и уставился на командира, будто впервые увидел. Толстяк залез в волосы грязной пятерней, потер макушку и, наконец, пришел в себя.

— Че? — буркнул снайпер.

— Тихо ты, — зашипел на него Саян, — Снегирь не отвечает. Вчера сказал, что в хибаре переночует, на улицу не полезет, а сегодня не отвечает.

— Может, заспал? — потянулся Бочка, зевая.

— А может, и случилось чего. Там «чистые» деревню шерстят. Ты бы на позицию…

— Валить будем?

— Нет, они в экзоскелетах. У одного или двух, скорее всего, гранатометы. Позицию раскроем — порвут.

— Хорошо, шеф.

Снайпер хотел заползти в примыкавшую к залу комнатушку, но Саян дернул его за плечо, показывая на угловое окно.

— Не лезь туда, уходить кучей придется.

На печке зачавкал Свин. Все это время он осторожно, сантиметр за сантиметром открывал кончиком ножа тушенку и теперь жадно ел руками, выхватывая пальцами из банки крупные ломти мяса.

— Снегиря надо вытаскивать, — резюмировал Саян.

«Чистые» собрались в центре деревни. Их было семь человек. Сталкеры сгрудились на небольшом пятачке около колодца и что-то обсуждали. Всего в десяти метрах от них стояла развалюха, в которой прятался Снегирь.

Алексей на всякий случай упаковал камеру в рюкзак и приготовил дробовик. Он не был уверен, что сможет стрелять в людей. Тем более конкретно к «чистым» Алексей не испытывал вообще никаких эмоций и в другой раз просто вышел бы из укрытия, вытянув руки к небу и демонстрируя мирные намерения. Но сейчас, судя по всему, такой трюк не пройдет. И если эти люди начнут палить в него, то он будет обороняться. Это для себя стрингер решил твердо.

В углу очнулся Рябой. Он неуклюже хлопнул локтем по тряпью, на котором лежал. Поднялась пыль, и сталкер было зажмурился, собираясь чихнуть, но Кляп плавно нырнул к нему, оставив пулемет у окна. Узбек грубо зажал нос Рябого ладонью.

— Тихо ты, — прошипел он. — «Чистые» там.

— Чего? — не понял Рябой.

— «Чистые» стоят недалеко от дома.

Сталкер легонько оттолкнул Кляпа и быстро на карачках подполз к командиру.

— Саян, отпусти меня к ним, — выпалил он, умоляюще посмотрев на «монолитовца».

— Ты дурак, что ли?

— Посуди сам. Я сейчас выйду к ним, поплачусь, уведу подальше… И мне хорошо, и вам. Они не откажут. Я точно знаю, что «чистые» подбирают…

Саян сдвинул брови. Смертину показалось, что и без того темные глаза командира стали совсем черными.

— Ты берега не попутал?

«Монолитовец» потянулся шершавой, с короткими толстыми пальцами ладонью к груди зависшего над ним Рябого, но вдруг резко изменился в лице.

— Иди.

— Можно? — неуверенно спросил сталкер.

— Иди-иди, — кивнул командир.

Алексей заметил хитрый взгляд Саяна.

Рябой потянулся к двери. Он даже не стал возвращаться за пистолетом, который так и остался лежать на тряпье.

— Э! — тихонечко шикнул Кляп. — Баран, ты куда собрался?

— Домой, — повернулся к нему Рябой, замерев у порога.

— В «монолитовском» комбезе?

Саян зло прыснул в кулак.

Откуда-то со стороны Припяти застрекотал вертолет. Знакомое жужжание нарастало, становилось все ближе, и вскоре начал вибрировать потолок, осыпая на пол струпья белой краски.

— Твою мать! — выругался Саян.

Он оттолкнул Рябого, подполз к окну и уставился в небо.

Транспортный «Ми-8» с изображением морды льва на борту сделал широкий круг, облетев деревню. По разбитой еще много лет назад тяжелыми гусеницами грунтовке понесло пыль и пучки черной соломы. Скучковавшиеся у колодца «чистые» внимательно следили за маневрами машины, один из сталкеров начал махать рукой.

— Снегирь проснулся, — сообщил Бочка. — Я ж говорил, что он заспал, зараза.

— А что мне не пишет? — спросил зло Саян.

— Бочка пожал плечами.

— Боится, наверное.

— Пусть лучше этих боится. Они нас чуют, что ли?

Командир многозначительно посмотрел на Смертина. Стрингер не знал, что ему сказать. У него даже в голове не укладывалось, почему солдаты идут по его следу. Единственное, о чем подозревал Алексей, так это то, что кто-то слил воякам информацию, что журналист прорывается на Радар. Но это было глупо. Никаких сверхсекретных архивов стрингер с собой не нес. Если только на Радаре было что-то действительно важное. Но опять нестыковка — проще было встретить его там.

— Если они знают о моей цели, то проще было перехватить у комплекса, — высказал вслух свою мысль Алексей.

Саян только рассмеялся:

— Дурак! Туда практически невозможно прорваться. Насколько я знаю, получалось у единиц, и те возвращались…

Командир многозначительно покрутил виском у пальца.

— Да ладно тебе краски сгущать! — махнул рукой Смертин. — Прорвемся.

Он все никак не мог понять, почему сектанты так боялись этого Радара.

— Мы-то на пороге останемся, — загадочно сказал Саян. — Все равно дальше зоны действия излучателя не пойдем. На домик покажем, а там ты сам, ножками, — снова рассмеялся он.

Вертолет тем временем делал еще один круг над селом. Машина зависла недалеко от «чистых», и с борта вдруг застрочил пулемет.

Саян отшатнулся от окна, пригибаясь и хватаясь руками за голову:

— Твою мать!

— Что за цирк?! — тоже не понял Бочка.

«Чистые» бросились врассыпную. Двое уже лежали, барахтаясь, на земле. Еще одного очередь достала у порога избы, в которой он хотел укрыться. Один, самый плечистый, спрятался за колодцем. Остальные попрыгали кто куда.

— Снегирь там психует, — подал голос Бочка. — Спрашивает, что ему делать.

— Ты скажи ему…

Командир пытался быстро принять решение. По узкому лбу «монолитовца» забегали морщины, он мял ладонью щеку, положив вторую на ствол автомата, и молчал.

— Скажи, как гранаты рванут, пусть тикает к дому на отшибе, — наконец отдал приказ Саян.

— А может, отсидится? Молодой же совсем, — закусил губу Бочка.

— Ладно. Отпиши — пусть сидит. Зароется поглубже и нос до завтра не высовывает. Скажи, чтобы сбросил братьям координаты. Хватит нам Лаптя.

Бочка начал быстро набирать послание.

Вертолет завис еще ниже. Пулемет не умолкал. С борта машины упали канаты, и по ним вниз стали спускаться фигурки военных в странной черной форме.

— Готовимся, — крикнул всем Саян, положив на подоконник две гранаты. — Это военные сталкеры! Сейчас они тут все будут зачищать.

— Охренеть, — пролепетал, отправив сообщение, Бочка. — Неужто вояки с «чистыми» заспорили?

— Объясни, кто такие? — спросил Алексей у невозмутимо жующего конфету узбека.

— Типа спецназа, — лаконично ответил тот.

Зажужжала еще одна «стрекоза» все с тем же львом на борту. Второй вертолет сразу завис на другом конце деревни, высаживая второй десант.

Вояки сгрудились в самом центре поселка и ощетинились во все стороны стволами. Группы по три человека бросились во дворы. Остальные их прикрывали. Началась пальба. «Чистого», прятавшегося за колодцем, расстреляли практически в упор.

Солдаты из второго отряда сразу рассыпались полукругом, захватывая боевиков «Чистого неба» в кольцо и заходя с тыла. Кто-то что-то кричал, но разобрать из-за грохота и выстрелов было невозможно. Алексей напряженно стиснул в руках пятизарядку и смотрел из-за плеча Саяна над расправой.

— «Чистых» чистят, — едва шевеля губами, прокомментировал все это безобразие узбек.

Последний «чистый» засел в пристройке к водонапорной башне. Здание было небольшое, но крепкое, сложенное из больших белесых блоков. Пули ложились кучно, со страшным визгом рикошетя от стен, но достать сталкера военные никак не могли — слишком узкие были окна. Как только солдаты пытались перебежать грунтовку, отрезавшую башню от поселка, «чистый» тут же начинал огрызаться короткими очередями, вжимая атакующих в землю. Он, наконец, достал одного из солдат, и те немного отступили, унося раненого в сторону приземлившегося вертолета.

— Ребята, дергаем, — коротко сказал Саян, убирая гранаты. — По моей команде, как только они пойдут на второй штурм. Всем приготовиться.

Водонапорная башня находилась на противоположной от «дома на отшибе», как назвал его про себя Алексей, стороне поселка. Группе «монолитовцев» повезло, что безымянный «чистый» рванул из-под пулеметного огня именно туда, что он все-таки добрался до укрытия и решил драться до последнего. Впрочем, выбора у того сталкера особо не было. Зато солдаты сосредоточили все внимание на маленькой крепости, повернувшись к сектантам спинами. Двое «погон» охраняли площадку, на которой стоял вертолет, но Саян все же решил попробовать увести своих людей незамеченными.

— Шеф, может, «торпеды» примем? — тихо спросил Бочка.

Командир задумался.

— Кто хочет — принимайте. Только, если свары не будет, куда вас девать тогда? На химер натравить?

Бочка торопливо вытащил из внутреннего кармана куртки пластиковый контейнер, достал из него красно-синюю таблетку и проглотил ее, даже не запивая:

— Да по фиг. А то меня трясет что-то…

— Рябой! — повернулся Саян к сталкеру.

Тот задумчиво сидел на корточках, сверля взглядом потолок.

— Рябой!

— А? — вздрогнул Рябой.

— Будешь прямо на бегу щупать дорогу болтами.

— Почему я-то опять?

— Да потому что у тебя руки свободные, дурак! — разозлился командир. — Жора! Ты за мной идешь, и больше никаких «трамплинов». Понял?

— Угу, — кивнул лысый.

— Свин — слева, Бочка — справа. Метров за двести рванешь, чтобы занять позицию и прикрыть. Ты уже накачался?

Толстяк промолчал, возясь с защитной накидкой. Он никак не мог найти рукав.

— Кляп! Ты так же, как Бочка, только справа. Рванешь тоже к дому и прикроешь. Если заметят, мы дадим вам дойти. Понял?

Узбек кивнул.

— Ну, с Богом, — вздохнул Саян.

Солдаты, наконец, решились на второй штурм. Они долго обсуждали, как выковырять «чистого» из укрытия, пока трое возились с раненым. Потом «погоны» разделились на три крупные группы и зашли к водокачке с разных сторон. Опять началась пальба. Одна группа, прикрываясь водонапорной башней, заходила сбоку, две другие отвлекали.

— Как только накроют из гранатомета — бежим, — предупредил Саян, поднимая руку.

Тут же громыхнуло.

— Вперед, вперед!

Первым в окно просунулся Рябой, сразу метнув болт в траву, за ним потянулись остальные. Саян вылез последним. Пока отряд был прикрыт избой и сараями, шли быстрым шагом и кучно. На заднем дворе раньше, скорее всего, располагался огород, спускавшийся в конце к небольшой низине. Там же среди густых неизвестного происхождения нежно-голубых зарослей виднелись остатки деревянного, местами покосившегося и упавшего забора. Саян все рассчитал правильно — сначала постройки спрячут, потом заросшая низина укроет на время, а дальше последний рывок до «дома на отшибе». Шанс был. Тем более, как только все стихло, «вертушка» военных сталкеров ушла, заставив «монолитовцев» быстро рассыпаться по зарослям.

Не рассчитал командир только одного. Отряд не успел собраться и пройти десяток метров, как случился форс-мажор. Они уже почти подошли к забору. Рябой метнул очередной болт, и кусты впереди зашевелились. Оттуда со страшным топотом вылетел чернобыльский кабан. Алексей шел ближе всех, поэтому среагировал очень быстро. Он не видел, как мучительно искривились губы Саяна, как замахал руками Бочка, как схватился за лысину Жора, не слышал, как Кляп что-то крикнул. Стрингер просто нажал на спусковой крючок, целясь в грязный бок.

Громыхнуло.

— Твою мать! — выругался Саян, разворачиваясь в сторону военных.

— Бочка! Кляп! На позиции! Рябой и журналист — за ними! Остальные прикрывают! — крикнул он.

Со стороны деревни раздались первые выстрелы. Бочка уже толкал Смертина в спину, поторапливая. Слева бежали узбек и Рябой. В овражке было безопасно, но, как только Алексей начал галопом подниматься на взгорок, в воздухе противно завыли пули вояк. Саян, Свин и Жора ответили плотным огнем, прячась за забором.

— Давай! Давай! — подгонял пыхтевший за спиной Бочка, но Алексей и так несся газелью.

Он преодолел взгорок за считаные секунды, которые показались ему целой жизнью. Красивый, ладный кирпичный дом, хоть и порядком постаревший, но такой с виду надежный мельтешил перед глазами, но никак не хотел приближаться. В носу засела какая-то липкая гадость, а ружье не давало работать руками, постоянно сбивая дыхание. Смертину показалось, что дом издевается над ним, что он специально отдаляется, чтобы как можно дольше держать его рядом с жужжащими пулями.

Наконец стрингер преодолел пригорок, влетел на осыпающуюся плотину и нырнул в заросли смородины. Бочка грузно повалился за ним, прокатившись несколько метров по земле. Пока Алексей приходил в себя, Бочка успел подползти к глиняной насыпи и открыть огонь.

Алексей подался к нему, но снайпер только зашипел:

— К дому! К резине!

Смертин сначала не понял, что имел в виду сталкер, и только потом увидел справа от стены беспорядочно наваленную гору покрышек от «Кировца». До нее было метров десять, и стрингер решил проползти их по краю пруда, чтобы меньше рисковать.

Военные уже подошли к границе поселка, когда откуда-то слева Алексей услышал пулемет узбека. Смертин быстро дополз до угла дома, пролез в узкую щель между стеной и покрышками, ткнулся рукой во что-то мягкое. Он даже не успел испугаться, когда столкнулся нос к носу с Рябым.

— Черт! — выругался стрингер.

— «Монолитовцев» зажали, — кивнул сталкер на развернувшееся у околицы сражение.

«Погоны» вытеснили Саяна и компанию в низину. Бочка и Кляп подключились вовремя, прижав вояк к забору. Смертин увидел пару трупов в черных комбинезонах, нервно меняющего магазин Саяна и отстреливающегося с одного колена Жору. Свина не было.

— Свин у забора остался, — словно прочитал мысли стрингера Рябой. — Его сразу завалили, он даже пальнуть не успел.

— Давай, шеф! — заорал Бочка с плотины.

Саян швырнул в наступавших гранату и рванул вверх по взгорку.

Алексей напряженно следил за силуэтом командира. Он не мог объяснить, почему так волнуется, почему нервно сжимает кулаки и кусает нижнюю губу. Этот «монолитовец» был, по сути, чужим для него человеком. Проводником, случайным знакомым, причем не самым лучшим парнем в мире и далеко не самым гуманным. Алексей вдруг вспомнил, как хладнокровно Саян застрелил в ангаре НИИ Зайца. Но даже эти гадкие воспоминания не смогли заставить его желать для командира пули в спину. Может, потому, что от этого человека зависела дальнейшая судьба стрингера в Зоне, а может, потому, что в голове крутились слова «монолитовца»: «Я буду до конца выполнять свою миссию…»

Этот мир был такой зыбкий. Жестокий и бескомпромиссный мир Зоны. Тут каждую минуту могло произойти что угодно и никто не был застрахован. В конце концов, Саян мог просто пришить его еще в коллекторе Припяти, уложив рядом Рябого, и вернуться к своим. Смертин сомневался, что «монолитовец» серьезно бы пострадал за провал. Аномалии — они ведь быстро убивают, независимо от того, сталкер ты или журналист, ползешь ли ты за желанием к Исполнителю или просто делаешь свою работу. Стрингеру очень хотелось думать, что он делает в Зоне именно свою работу.

И если Саян так верен своим обещаниям, верит в свое дело, значит, есть что-то такое в этом Монолите, способное влиять на души людей.

Рябой теребил его за бок, но Алексей не замечал, наблюдая за силуэтами Жоры и командира. Сталкер становился все настойчивей, Смертин повернулся к нему и увидел бледное, испуганное лицо.

— Ты чего? — не понял Алексей.

Рябой тыкал пальцем куда-то за спину и мычал. Стрингер глянул через плечо. Со стороны куцей посадки в сторону деревни неслось с десяток огромных тварей, издали напоминающих людей-переростков. Только были они какие-то бугристые, будто слепленные из красного пластилина неумелым пятиклашкой, начитавшимся комиксов. Маленькие головы смотрелись на массивных телах комично, глазки прятались где-то в складках кожи. Зато торчащие из огромных пастей кривые клыки вовсе не умиляли.

— Танки, — прошептал Рябой.

— Чего?

— Псевдогиганты… Целый выводок. Наверное, на шум бегут.

— На выстрелы? — не поверил Смертин.

— Им по хрену, они ж танки.

Рябой начал закапываться в покрышку. Алексей приготовил ружье, но сталкер шикнул на него:

— Замри и не дергайся. Этой пукалкой ты ничего не сделаешь.

Твари оббегали дом справа по дуге и вроде бы проходили стороной. Казалось, ничто не могло сбить их с намеченного маршрута, но тут Бочка в очередной раз пальнул из своего карабина. Один из гигантов отделился от стаи и ринулся на шум. Рябой заверещал.

Тварь приближалась настолько быстро, что Алексей оторопел. Он не знал куда себя деть, потому что еще несколько секунд — и гигант разметает покрышки, его, Рябого и вообще все, что находится вокруг. Такой прыти от этого кривого коротконогого чудовища стрингер не ожидал. Он вскинул трясущимися руками дробовик и в этот момент боковым зрением увидел провал окна.

— Быстрее! — схватил Смертин за шкирку Рябого.

Тот начал сопротивляться.

— В окно, дурак!

Алексей все-таки вытащил сталкера из покрышки и швырнул вперед, к дому. За спиной все ближе и ближе слышался топот массивных ног, но Смертин старался об этом не думать. Окно было для него единственной целью.

Рябой замешкался, но все-таки залез. Алексей вроде бы тоже перевалился через край, но зацепился штаниной за торчащий из рамы гвоздь. Он все дергал и дергал ногой, но крепкая ткань «монолитовского» комбеза не поддавалась. Рука Рябого ухватила за запястье. Смертин почувствовал толчок. Штанина противно захрустела, и стрингер повалился на пыльный пол.

В этот момент псевдогигант влетел в стену.

Грохнуло так, будто туда въехал «КамАЗ». Дом затрясся, рама полетела прямо на Алексея, часть кирпичной кладки обвалилась. Смертин увидел широкую грудь, маячившую в проеме.

Гиганта, видимо, раззадорило, что нечто смеет ему сопротивляться. Он подался назад, беря разбег. Стрингер схватился за дробовик. Когда тварь протаранила стену во второй раз, уронив еще с десяток кирпичей, Алексей начал стрелять.

Зря Рябой назвал «Benelli» пукалкой. Видимо, он не знал, какой разрушающий эффект производит пуля «Бреннеке» с близкого расстояния. Смертин жмурил глаза от пыли, но настойчиво разряжал магазин, целясь в то, что осталось от окна. Рябой тоже садил из ПМ-а, лежа на спине. С той стороны слышался нескончаемый рев вперемешку с хрипами. Дом трясся, как во время землетрясения. На стрингера брызнуло чем-то желтым, но он даже не заметил.

Пять раз по тридцать шесть граммов свинца. От одного выстрела таким зарядом обычного человека разрывает пополам. Дробовик, ко всему прочему, был оснащен накруткой «Парадиз». Их производили небольшими партиями специально для охотников на крупную дичь, чтобы тяжелую пулю подкрутило на выходе из ствола. Алексей слышал, что спецслужбы использовали подобного рода помповики, чтобы с близкого расстояния уничтожать террористов, прячущихся в автотранспорте или комнатах отелей. Пара выстрелов — и нет стенки. Четыре машины, стоящих в ряд, — насквозь.

Однако тварь с той стороны не спешила успокаиваться, даже когда магазин опустел. Стрингер был уверен, что ни разу не промазал. Он трясущимися руками вслепую нащупал в широком нагрудном кармане плоскую упаковку на десять патронов, засунул в щель между картонками палец, стараясь ее расширить и добраться до пластиковых гильз. Ничего не выходило. Тогда Смертин вытащил коробку целиком, бросил ее на пол и принялся заряжать ружье, стоя на коленях. Первый щелчок затвора, второй… Кто-то впереди шевелился на расстоянии вытянутой руки, но за пыльной стеной ничего не было видно. Третий, четвертый… Рябой так и замер на полу, выставив перед собой бесполезный пистолет. Пятый…

Пыль немного осела, и Алексей увидел гору мяса, заляпанную желтым. Тварь еще шевелилась, еще дергала короткими ручками, но подняться уже была не способна. Стрингер, скорее для успокоения, поднес ствол к спазматически сжимающимся челюстям и сделал последний выстрел. Его вновь окатило жижей.

Ноги подкосились. Алексей медленно опустился на пол, положив ружье на колени. Рябой не произнес ни звука.

Кто-то ворвался в комнату с другой стороны. Смертин нервно дернулся, вскидывая дробовик, но услышал человеческий крик:

— Стой! Свои!

Алексей не поверил, но к нему уже подбежал Саян, весь мокрый, перепачканный в иле, облепленный водорослями. Он улыбался и тряс его за плечо, хлопая грубой мозолистой ладонью по спине. По щеке командира от уха текла кровь, а он все хлестал и хлестал Смертина, выбивая последние силы.

— Видишь! Видишь! А ты говоришь! Видишь! Кто их к нам привел, как не он? Кто еще мог их привести, этих тварей! Думали все, хана! А они как налетели! Видишь! Мы с Жорой в пруд и давай валить!

Жора сидел на коленях, уткнув лысину в доски пола. Такой же мокрый и грязный. Бочка, тяжело дыша, улегся рядом с Рябым. И только Кляп стоял поодаль с дымящимся пулеметом наперевес и загадочно улыбался, будто знал что-то, но рассказывать не спешил.

Стрингер дополз до окна и стянул рюкзак. Он достал камеру. То, что происходило у деревни, не запечатлеть было нельзя.

Псевдогиганты уже разметали цепь военных сталкеров и разбили их на кучки. Те из «погон», кто был ближе к избам, успели скрыться и укрепиться. Остальные одиночками метались по низине и по огородам, улепетывая от живых танков. Получалось не у всех. Несколько солдат прямо на глазах у стрингера были разорваны на части. Гиганты хватали за ноги трупы и неслись дальше по пустырю, оставляя за собой кровавые полосы. Над поселком стоял нескончаемый стрекот автоматов. Грохнули три взрыва — заговорили подствольники.

Двоих мутантов расстреляли в упор, когда те начали таранить избу с засевшими внутри солдатами. Еще одного подорвали. Самая здоровая тварь, судя по всему вожак, не обращая внимания на выстрелы, с разбегу влетела в хлипкий курятник, в котором засел один из отрядов. Крыша пушинкой отлетела в сторону, «погоны» взмыли метра на два в воздух.

— Всех вояк не передавят, — тихо сказал подошедший со спины Саян.

Алексей вздрогнул.

— Надо уходить, — резюмировал командир, смахивая с комбеза водоросли.

— Смотрите, что тут есть! — Бочка уже тащил из комнаты две канистры. — Там целый склад! «Чистые», по ходу, кого-то ждали.

Он открыл крышку, нюхнул и отпрянул:

— Бензин.

— Покрышки облейте и подожгите, — скомандовал Саян. — И дом тоже. Если быстро оклемаются, может, хоть за дымом до посадки уйдем. Все! Вперед, вперед, ребята! Нечего рассиживаться!