Стрела Кушиэля. Редкий дар

Глава 32

Делоне не стал тратить много слов на мое потрепанное состояние, ограничившись сухим замечанием, что рад видеть меня относительно целой, и рекомендацией немедленно воспользоваться мазью иешуитского доктора, что я и сделала. Как я уже говорила, на мне все заживает с чудесной быстротой, и следы гнева Хильдерика д’Эссо вскоре сошли с моей кожи.

Пока я выздоравливала после искупительного свидания — меня останавливала не боль, а нежелание встречаться с поклонником, пока на теле сохраняются следы неистовства кого-то другого, — Делоне устроил небольшой ужин для нескольких избранных друзей. Среди них была и Телезис де Морне, и когда несколько дней спустя она снова нанесла нам визит, я подумала, что у нее дело к Делоне, но, как выяснилось, мое предположение было ошибочным. Телезис явилась, чтобы пригласить меня на театральное представление, поставленное по пьесе, написанной ее другом.

Кроме Гиацинта, до сих пор никто и никогда не приглашал меня куда-либо просто ради удовольствия пообщаться со мной, и я пришла в полный восторг.

— Можно мне пойти, милорд? — спросила я у Делоне, не пытаясь скрыть умоляющие нотки в голосе.

Наставник нахмурился.

— Со мной она будет в безопасности, Анафиэль. — Нежная улыбка согрела темные блестящие глаза Телезис. — Как-никак, я королевский поэт и в таковом качестве нахожусь под личной защитой Ганелона. Вряд ли кто-то дерзнет с этим не посчитаться.

Лицо Делоне на секунду омрачилось, словно от старой раны.

— Да, верно, — заключил он. — Что ж, хорошо. Только ты, — указал он на меня, — будешь хорошо себя вести.

— Обещаю, милорд! — Забыв о своей щемящей обиде на него, я поцеловала Делоне в щеку и умчалась за накидкой.

Я не раз видела актеров в Сенях Ночи, когда они выразительно декламировали отрывки из новых постановок, но ни разу не смотрела спектакль целиком. Ах, это было великолепно. Пьеса исполнялась на древнеэллинский манер: актеры играли в роскошных масках, а реплики произносились очень напевно, порой даже с подвыванием. В общем и целом я получила истинное наслаждение. По окончании спектакля я прямо-таки светилась от восторга и то и дело благодарила Телезис.

— Я так и думала, что тебе понравится, — заулыбалась она. — До женитьбы отец Иафета был посвященным Дома Шиповника, и вне стен Двора Ночи это первая пьеса, которая столь своеобразно представляет жизнь Наамах. Хочешь познакомиться с автором?

Мы пошли в закулисье. Действие на подмостках напомнило мне церемонный танец, а в гримерных царил настоящий хаос. С масками обращались бережно — актеры очень суеверный народ, — но костюмы и реквизит валялись где ни попадя, пока театральная братия бурно обсуждала успешное представление, то и дело переругиваясь.

Я сразу же угадала автора, поскольку только он был полностью одет. Заметив Телезис, драматург с сияющим взглядом радостно поспешил к ней, распахнув объятия.

— Дорогая! — воскликнул он, поцеловав ее в знак приветствия. — Ну что, как тебе? Понравилось?

— Чудесно, — улыбнулась ему Телезис. — Иафет но Эглантин-Варденн, знакомься, это Федра но Делоне, и ей тоже очень понравилась твоя пьеса.

— Рад знакомству. — Иафет галантно поцеловал мне руку. Молодой и миловидный, с каштановыми кудрями и теплыми карими глазами. — Мы тут собираемся пропустить по стаканчику в «Маске и лютне». Пойдете с нами? — спросил он, снова переключившись на Телезис. — Отметим наш триумфальный дебют.

Прежде чем поэтесса успела ответить, у двери началась какая-то возня. Один из актеров ахнул, и разговоры вдруг разом смолкли — за кулисы вошел высокий мужчина, одетый как придворный. Я тоже узнала его по часто пародируемому вытянутому лицу и привычке махать у себя под носом надушенным платочком: лорд Тьерри Руаль, королевский министр культуры. Иафет посерьезнел и поклонился.

— Милорд Руаль, — осторожно начал он, — вы оказываете нам большую честь.

— Да, конечно, — скучающе протянул министр, взмахивая платочком. — Ваша пьеса не лишена достоинств. Дней через пять сыграете ее для короля. Мой помощник обеспечит вас всем необходимым для постановки. — Еще один взмах платком. — Хорошего вечера.

Все задержали дыхание, пока вельможа не переступил порог, а затем разразились восторженными возгласами и принялись обниматься. Иафет улыбнулся Телезис:

— Теперь-то вы просто обязаны к нам присоединиться!

«Маска и лютня» была таверной для актеров, и туда впускали только членов Гильдии и их гостей. Телезис де Морне, как королевского поэта, конечно, приветили бы в любое время, но меня саму по себе точно не пустили бы — повезло, что подвернулась такая возможность. Довольная, я сидела, попивая вино, и восхищалась детской непосредственностью актеров, которые со сцены величаво властвуют над публикой, а сойдя с подмостков, ругаются по глупейшим поводам и разыгрывают между собой ничтожнейшие драмы. Как тут не вспомнить о жестоком соперничестве, царящем в закулисье Дома Кактуса.

Я не прислушивалась к беседе Иафета и Телезис о поэзии, но, когда разговор свернул на политику, навострила уши.

— До меня дошел удивительный слух, — понизил голос драматург. — К одной актрисе из моей труппы питает слабость распорядитель королевских покоев, он-то и рассказал ей, будто бы герцог д’Эгльмор приватно встречался с королем и просил руки дофины. Это правда?

— Первый раз слышу, — покачала головой Телезис и с улыбкой добавила: — Но у меня нет знакомых в королевских покоях.

— Да кому они нужны, — закатил глаза Иафет. — Если только не ради таких ценных новостей? Но я попросил ту актрису покамест придержать язык. Не хочу рисковать возможностью сыграть мою пьесу при дворе.

— О, уверена, вы устроите великолепное представление.

Я помолчала еще пару вздохов, но потом не удержалась.

— И что ему ответил король? — с наивным любопытством поинтересовалась я.

— Отказал безо всяких объяснений, — пожал плечами Иафет. — Как и всем прежним соискателям. Продаю, почем купил. Может, д’Эгльмор рассчитывал на благодарность за то, что вывел на чистую воду Тревальонов? Скорее всего, какая-то награда ему и вправду достанется, но уж никак не дофина. — На этом Иафет резко сменил тему.

Хотя я не была ни поэтессой, ни актрисой и не понимала многое из того, о чем вокруг говорили, я прочитала достаточно книг, чтобы от души насладиться и беседой, и непривычной обстановкой. Когда Телезис привезла меня в экипаже домой, я снова рассыпалась в благодарностях. Она ласково улыбнулась и взяла меня за руки.

— Я рада, что сумела тебя развлечь, Федра, — сердечно сказала она. — Мы с Анафиэлем знакомы очень давно. Если ты хоть немного любишь своего учителя, не суди его слишком строго за то, что он делает. В своей жизни он многое потерял, и не последнее место в списке потерь занимают его стихи, его творчество. Ах, когда бы не… ну, сложись обстоятельства иначе, скорее всего именно он, а не я, был бы сейчас королевским поэтом. Алкуин словно послан ему в утешение, хотя сам Делоне может этого и не осознавать. Позволь ему этот маленький кусочек счастья.

— Постараюсь, миледи, — пообещала я, смущенная ее проницательностью и добротой. Телезис снова улыбнулась и пожелала мне спокойной ночи.

Если бы не последующие события, я, возможно, и забыла бы сплетню, которой поделился драматург. Конечно, я передала его слова Делоне, который, если и удивился, то не самому сватовству, а что Исидор д’Эгльмор так долго тянул с предложением. И ответ короля явно не стал для Делоне неожиданностью. На этом я бы и выбросила неудавшееся посягательство на трон из головы, если бы днем позже не прибыло адресованное Делоне приглашение посетить постановку «Страстей Наамах» Иафета но Эглантина-Варденна в дворцовом театре.

Думаю, Делоне недооценил приглашение — его далеко не впервые звали ко двору. Но я, увидев конверт, сразу отметила на нем печать Дома Курселей.

* * * * *

Так получилось, что на день спектакля у меня было назначено обещанное свидание с лордом Роже Клавелем, вернувшимся из Хеббель-им-Аккада с герцогом л’Анвером. В какой-то степени я даже предвкушала эту встречу, поскольку по прежнему опыту знала, что перетруждаться не придется, и вдобавок надеялась, что и второй подарок Роже по щедрости не уступит первому. Делоне поначалу отклонил предложение Клавеля прислать за мной экипаж, однако, получив приглашение во Дворец, все же решил принять его любезность. Я сразу сообразила, что наставнику нужна карета для себя. Не годится являться на королевский прием взмыленным после скачки верхом.

Жослен, конечно, обязан был меня сопровождать. Мы мало разговаривали после моего свидания с д’Эссо, но я не сомневалась, что навязанная служба по-прежнему его не радовала. «Что ж, — думала я, — Роже Клавелем он останется доволен, поскольку этот поклонник вряд ли посягнет на мою целость и сохранность».

И опять Жослен томился в ожидании, на этот раз в дворцовых покоях лорда Клавеля — как я заметила, более роскошных чем те, где он принимал меня в прошлый раз, — пока я предавалась моему служению. Смею сказать, Роже остался вполне удовлетворен нашей встречей и даже не заметил, что мыслями я пребывала совсем в другом месте. Я не могла не думать о пьесе Иафета на подмостках дворцового театра и о любопытном приглашении на спектакль для Делоне. Роже Клавель предпочел дневное свидание, и, резвясь с ним, я отсчитывала часы до начала представления. Ранним вечером мы уже закончили любовные игры, и я принялась обмахивать поклонника веером, пока он лежал на подушках, обсыхая от выступившего пота. Наконец он поднялся, накинул халат и направился к сундуку, а у меня появилась идея.

— Спасибо, милорд, — промурлыкала я, пристегивая туго набитый мешочек с монетами к поясу.

— Ты исполнила, что обещала, милая, и даже больше, — воодушевленно посмотрел на меня он. — Вообще, мои ожидания, Федра, сбылись с избытком. Король пожаловал мне прекрасное имение в Ланьясе. Как думаешь, твой господин Делоне позволит мне увидеть тебя еще раз?

— Возможно. — Я задумчиво оглядела его. — Милорд Клавель, а нет ли из ваших покоев другого выхода?

— Ну, разве что проход для слуг на кухню, — удивился он. — Почему ты спрашиваешь?

Я предвидела этот вопрос и заранее заготовила ответ.

— Есть… один человек… которого мне нужно повидать. Он сделал Делоне некое предложение, — добавила я, подпустив в голос неуверенность, должную показать, что имя поклонника назвать не смею. — И он наверняка обидится, увидев на пороге кассилианца, столь чуждого восторгам плоти, но, вы же знаете, как ревностно члены братства относятся к своим обязанностям. У меня есть послание от Делоне для этого человека, но не хочется его передавать в присутствии моего мрачного сторожа.

— Я мог бы передать это послание вместо тебя, Федра.

— Нет! — испуганно покачала я головой. — Милорд, служители Наамах славятся тем, что не предают огласке секреты своих гостей. Умоляю, не прельщайте меня простым решением, предполагающим отступление от наших правил. Но если вы отправите свой экипаж к западному крылу и передадите брату Веррею, чтобы он ждал меня там, я… а, возможно, и еще кое-кто… будем перед вами в долгу.

Роже Клавель некоторое время обдумывал мое предложение, и я видела, как он взвешивал риски и возможную выгоду. Расчет вышел в мою пользу, и он кивнул, отчего пухлые складки подбородка заколыхались.

— Что ж, для меня это не составит труда. Так ты замолвишь за меня словечко перед Делоне?

— Непременно. — Я набросила накидку на плечи и с улыбкой поцеловала толстяка в щеку. — Я тоже не прочь увидеться с вами еще раз, милорд.

Конечно же, я не знала Дворец так же хорошо, как его обитатели, но мне казалось, что в голове у меня достаточно ясный его план, чтобы добраться до театра в западном крыле. Эти помещения были настолько вместительными и своеобразными, что даже провинциал не прошел бы мимо. Но, впервые очутившись в узких, извилистых и полутемных проходах для слуг, я умудрилась заблудиться. Довольно долго проплутав, я шагнула в первый же подвернувшийся пустой коридор Дворца и заморгала от яркого света.

Из-за угла донеслись шаги. По стуку подошв я догадалась, что приближаются двое мужчин в сапогах, причем шли они быстро. Их голоса достигли меня до того, как я увидела самих говорящих.

— Клянусь мечом Камаэля! — возмущенно воскликнул один. — Не так-то много я и попросил за спасение королевства! Казалось бы, старый дурак должен понимать, чем мне обязан!

— Может, он и прав, Исидор. Ты же не думаешь, что Искатели Славы пойдут за тобой после того, как ты предал их ненаглядного Бодуэна? — несмело возразил второй. — В любом случае они ведь не из Камлаха и не имеют перед тобой вассального долга.

— Да в Искателях осталась от силы сотня воинов, обученных сражаться в горах. Пусть не все, но многие наверняка не отказались бы пополнить, ну, или возглавить мои отряды, и вскоре можно было бы, разъединив, сбросить эту банду со счетов. Но не суть важно! Если придется, я наберу рекрутов в селах. Посмотрим, как Курселю понравится, когда ангелийские крестьяне начнут за него умирать. Он волей-неволей отдаст мне Искателей Славы. И не только. — Исидор д’Эгльмор вышел из-за угла и, заметив меня, остановился. — Постой-ка, Виллье, — скомандовал он, поймав спутника за рукав.

Мне ничего не оставалось, кроме как присесть в глубоком реверансе, а потом, склонив голову, попытаться продолжить путь, но д’Эгльмор схватил меня за руку, взяв за подбородок, заставил поднять лицо и стал его пристально разглядывать.

— Кто ты и кому служишь?

— Я служительница Наамах, милорд.

Он внимательно всмотрелся в мои глаза и узнал их.

— Похоже на правду. Я ведь уже видел тебя у Кактуса, да? Это ведь ты поднесла Бодуэну де Тревальону ритуальный отрад в ночь Средизимнего бала. — Он выпустил меня. От железной хватки на руке остались красные пятна. Взгляд молодого герцога обволакивал и оковывал меня, словно лед — черные скалы. — Что ж, храни молчание, как и подобает служительнице Наамах, и берегись, чтобы не принести мне ту же удачу, что и злосчастному принцу, маленькая посвященная. Я здесь по делам Камаэля, и, навредив мне, ты оскорбишь его.

— Да, милорд, — снова присела я, по-настоящему напуганная и впервые обрадованная тем обстоятельством, что знатный вельможа — завидный гость — не признал во мне ангуиссетту Делоне. Мужчины пошли дальше, спутник герцога — как я догадалась, граф Виллье — один раз быстро на меня оглянулся. Вскоре их шаги затихли.

Если бы я не заблудилась, то этого переплета мне бы хватило, чтобы отказаться от рискованного плана, но все сложилось, как сложилось, и у меня не оставалось другого способа выбраться из бесконечных незнакомых переходов, кроме как добраться до западного крыла. За время пути я подуспокоилась, и любопытство снова взяло верх над страхом.

Но я кое-что забыла: Дворец есть Дворец, и королевские гвардейцы с копьями стояли у каждого входа в театр. Стараясь к ним не приближаться, я издалека вгляделась в обширный темный зал и увидела на сцене актеров под замысловатой конструкцией с множеством светильников, но неосвещенные лица зрителей различить не смогла. Королевская ложа просматривалась, и там было пусто. Разочарованная, я развернулась, собираясь пройти к западному выходу из Дворца.

И как раз вовремя, чтобы увидеть выходящего из зрительного зала Делоне, который читал какую-то записку.

Шагни я вперед, и он бы меня заметил. Быстро приняв решение, я на ходу сняла сангровую накидку, повесила на руку и направилась к задней части театра. Если он сооружен по тому же принципу, что и другие подобные строения, то я смогу спрятаться в помещениях для актеров. Страшно было представить, как разгневается Делоне, поймав меня здесь. Нет, лучше испытать судьбу с Исидором д’Эгльмором, чем попасться на глаза наставнику.

По счастью, я угадала верно и обнаружила первую же гримерную открытой и пустой, с беспорядочно раскиданными костюмами и прочим реквизитом. Из соседнего помещения доносился лихорадочный шорох, но мое временное пристанище располагалось достаточно далеко от сцены, чтобы во время спектакля оставаться незадействованным. Уверена, эти покои были гораздо роскошнее тех каморок, к которым привыкла актерская братия. В глаза бросалось огромное зеркало в бронзовой раме выше моего роста, по всей видимости, очень дорогое. Я остановилась, чтобы взглянуть на свое отражение и собраться с мыслями, и тут зеркало начало поворачиваться, словно дверь, на хитро спрятанных петлях.

В коридоре стоял Делоне, зеркало скрывало пугающую неизвестность — выбора у меня не было. В любом другом месте я бы просто попросила Иафета но Эглантин-Варденна меня спрятать, но во Дворце я не смела рисковать. И воспользовалась единственным возможным убежищем — заползла под заваленный одеждой стул. Потянувшись между ножками, подвинула поближе кусок декорации и, скорчившись, взмолилась Элуа, чтобы никто меня не заметил. Между краем импровизированного щита и спускавшимся до пола подолом яркого платья я оставила для наблюдения маленькую щелочку.

Зеркало встало перпендикулярно к стене, и теперь в нем отражалась вся гримерная. Я увидела в отражении стул, под которым пряталась: наваленные на нем костюмы целиком меня скрывали. В комнату скользнула высокая стройная женщина в плотном плаще с опущенным капюшоном; черты ее лица оставались для меня невидимыми, но по ее грациозным движениям, пока она притворяла за собой тайную дверь, я сочла, что незнакомка молода.

И тут в комнату вошел Анафиэль Делоне.

Я едва не выдала себя судорожным вздохом и задержала дыхание. Делоне внимательно оглядел гримерную и поклонился женщине в капюшоне.

— Я пришел, получив вот это письмо, — сказал он, протягивая ей какой-то листок.

— Да. — Голос незнакомки оказался юным, хотя и приглушенным из-за капюшона. Она сложила руки на груди и спрятала ладони в рукавах, не став забирать записку. — Я… моя госпожа велела мне узнать, какие у вас новости по… интересующему ее вопросу.

— Новости по интересующему ее вопросу, — с расстановкой повторил Делоне. — А как я могу проверить, кому вы служите, миледи?

Женщина завозилась в рукавах своего платья. На мгновение выпростала руку и подала Делоне некий блестящий предмет.

— Вам знаком этот перстень? — спросила она.

Вертя опознавательный знак в пальцах, Делоне не сводил с него глаз.

— Знаком, — пробормотал он.

— Я… моя госпожа просит вас подтвердить, правда ли, что этот перстень явился залогом вашей клятвы?

Делоне посмотрел на нее задумчиво.

— Да, Исандра, — ласково произнес он, — это правда.

Она резко вдохнула, затем подняла руки и сняла капюшон, и я увидела бледно-золотистые локоны Исандры де ла Курсель.

— Вы знали, — кивнула она, и я узнала ее голос, теперь не приглушенный складками капюшона. — Тогда скажите, какие у вас есть новости.

— Никаких, — покачал головой Делоне. — Пока что я жду вестей от Квинтилия Русса. И незамедлительно передам их Ганелону.

— Мой дед… — с некоторой резкостью в голосе отозвалась дофина и заходила по комнате, не сводя глаз с Делоне. — Значит, мой дед использует вас, в то же время не подпуская ко мне. Теперь я в этом убедилась со всей определенностью.

— Миледи, — так же ласково произнес Делоне, — для вас небезопасно находиться здесь, равно как для нас обоих обсуждать… этот вопрос.

Исандра скептически усмехнулась.

— Это лучшее, что я смогла придумать. Вы же знаете, что после смерти матери я живу в покоях королевы. Несколько столетий назад одна королева, Жозефина де ла Курсель, влюбилась в актера. По ее приказу и построили этот тайный ход. — Она подошла к замаскированной зеркалом двери и нажала на спрятанный рычажок, слегка ее приоткрывший. Брови Делоне приподнялись. — Милорд Делоне, я совсем одна, у меня нет друзей, способных оказать мне существенную помощь, и я не знаю, кому в такой ситуации могу доверять. Если вы верны своей клятве, я надеюсь получить от вас дельный совет.

Делоне поклонился, чего не сделал, когда она откинула капюшон. Выпрямившись, он вернул ей перстень.

— Я к вашим услугам, миледи, — тихо сказал он.

— Тогда идемте со мной. — Она шагнула в проход, исчезнув с моих глаз. Не колеблясь, Делоне последовал за ней. Зеркало закрылось за ними, снова идеально встроившись в стену.

Я еще несколько минут просидела в тесной норке под стулом, пока не удостоверилась, что они действительно ушли. Затем, отодвинув кусок декорации, выползла из укрытия и глянула в зеркало, чтобы проверить, выгляжу ли такой же ошеломленной, как себя чувствую. Да уж.

Глубоко вдохнув, я собралась с силами, выскользнула из гримерной и двинулась в сторону западного выхода, где пришлось разбираться с новыми неприятностями.

Теперь я столкнулась с очень разгневанным кассилианцем. Мне уже доводилось видеть Жослена побелевшим от ярости, но на сей раз, поджидая меня у экипажа Клавеля, он так побагровел, что казалось, будто его вот-вот хватит удар.

— Я не позволю, — сквозь зубы прошипел он, — чтобы над моими обетами потешалась какая-то…

— Жослен, — оборвала я, полумертвая от усталости, которая неизменно накатывала на меня после долгих треволнений, — разве главный обет твоего ордена не в том, чтобы перво-наперво защищать потомков Элуа?

— Это известно всем, даже тебе, — неуверенно пробурчал он, не в силах разгадать, к чему я веду.

Я не стала церемониться.

— Тогда придержи язык и ни о чем у меня не допытывайся, потому что то, чему я сегодня стала свидетельницей, может подвергнуть опасности Дом Курселей. А если тебе достанет наивности донести на меня Делоне, наказания не избежать нам обоим. — С этими словами я забралась в экипаж, готовая ехать домой.

Спустя минуту Жослен отдал распоряжения кучеру и присоединился ко мне. Ярость никуда не делась, но теперь в его взгляде читалось еще и любопытство.