Стрела Кушиэля. Редкий дар

Глава 16

В день моего первого любовного свидания, клянусь, Делоне нервничал больше меня. Даже вокруг дебютанта Алкуина он так не суетился.

Позже, став искушеннее, я научилась лучше понимать и Делоне. Сколь бы замысловатыми ни были его вкусы и интересы, существовал порог, который мой наставник не переступал. Как и многие, он ценил перчинку, привносимую в любовную игру легкими элементами насилия, но не более чем легкими. И при этом Делоне столь тщательно изучал потребности других людей, что ему частенько приписывали опытность в вопросах, в которых его познания ограничивались исключительно теорией. В глубине души мой учитель не представлял, каково это — жаждать удара кнутом, словно поцелуя. Отсюда и его нервозность.

Осознав это, я полюбила Делоне еще больше; хотя, конечно, к тому моменту уже давно его простила. Не существовало ничего, что я не могла бы простить любимому наставнику.

— Вот, — выдохнул он, стоя позади меня перед большим зеркалом, и заправил выбившийся локон мне за ухо. — Выглядишь прекрасно.

Он положил руки мне на плечи, и я посмотрела в зеркало. Оттуда на меня глянули мои же глаза, темные и блестящие, словно излюбленный художниками бистр, за исключением единственной красной точки. В отражении отметина алела в правом глазу, яркая, как лепесток розы, плавающий в спокойной воде. Делоне одобрил мои волосы, укрощенные шелковой сеточкой, которая плотно стягивала непокорные, рвущиеся на свободу кудри, тем самым подчеркивая мои изящные черты и фарфоровую бледность кожи.

Красить свежие юные лица было не принято, поэтому единственное, что дозволил мне наставник, — слегка пройтись по губам кармином. Рот выделялся на лице, как и точка в моем глазу, яркий, словно розовый лепесток. Не помню, чтобы до той минуты замечала чувственную пухлость своей нижней губы.

Задумывая наряд, Делоне опять выступил за простоту, но платье на этот раз сшили из красного бархата насыщенного оттенка. Корсаж плотно облегал фигуру, и я с удовольствием отметила, как соблазнительно вздымалась в декольте моя белоснежная грудь. По спине шел длинный ряд крохотных черных пуговок, и я задалась вопросом, хватит ли Хильдерику д’Эссо терпения расстегнуть их все, или же он просто разорвет платье. Во Дворе Ночи с гостя взяли бы дополнительную плату за испорченный наряд, но вряд ли Делоне включил в договор подобные мелочи. Корсаж доходил до бедер, подчеркивая узкую талию и плоский живот. Мне нравилось очарование моего молодого тела, нравилось видеть свои прелести выгодно представленными. Платье облегало в верхней части мои пышные бедра и ниспадало строгими складками, которые могли показаться неожиданно чопорными, если бы не цвет и роскошная фактура ткани.

— Итак, ты довольна тем, что видишь, — радостно заключил Делоне.

— Да, милорд. — Я не считала нужным лицемерить — как-никак моя внешность была его капиталовложением. Я повернулась и изогнула шею, пытаясь представить, как буду выглядеть сзади, когда закончу туар, и узоры поднимутся над воротом, украшая затылок.

— Как и я. Остается надеяться, что лорд Хильдерик оценит тебя столь же высоко. — Делоне убрал руки с моих плеч. — У меня есть для тебя подарок, — сказал он, подходя к шкафу. — Вот. — Вернувшись, наставник набросил мне на плечи, которых совсем недавно касался, накидку с капюшоном. Бархатная, с шелковой подкладкой, она была темнее платья и столь насыщенного цвета, что красный казался почти черным, как кровь, пролитая в безлунную ночь. — Этот оттенок называется сангр, — пояснил Делоне, глядя на мое отражение в зеркале, пока я рассматривала подарок. — Телезис сказала, что по закону от седьмого века после пришествия Элуа этот цвет вправе носить только ангуиссетты. Мне пришлось посылать гонца в Фирецию, чтобы отыскать красильщиков, до сих пор помнящих секрет такой окраски.

Накидка была красива, даже прекрасна. Я всхлипнула от восхищения, и на этот раз Делоне не отругал меня, а обнял. Мы ангелийцы, мы знаем, каково это — плакать при виде красоты.

— Будь осторожна, Федра, — прошептал Делоне. От его дыхания волоски под шелковой сеткой пошевелились. — Хильдерик д’Эссо ждет тебя. Помни о своем сигнале. И помни, что Ги будет поблизости на случай, если что-то пойдет не так. Я не послал бы тебя в дом своего врага без защиты.

Сердце забилось быстрее, приветствуя его объятие, и я повернулась в кольце рук Делоне, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Помню, милорд, — выдохнула я. Но Делоне опустил руки и отошел. Лицо его похолодело и замкнулось.

— Пора, — сказал он сдержанно. — Иди, и пусть благословение Наамах защитит тебя.

И я отправилась на свое первое любовное свидание.

Было уже поздно, когда экипаж выехал со двора. Безупречный Ги в ливрее сидел напротив меня на подушках и молчал, как и я. Дом д’Эссо оказался небольшим, но располагался близко ко Дворцу; как я узнала позже, у лорда имелись покои и в самом Дворце, но он предпочитал предаваться такого рода развлечениям в собственных владениях.

Открывший дверь лакей, похоже, не впечатлился, увидев меня в сопровождении Ги, и выдал себя спесивым фырканьем.

— Вон туда идите, — он указал мне направление, а Ги бросил: — А ты подождешь на половине для слуг.

Ги шагнул вперед, словно холуй ничего не говорил, и изящно, но коротко поклонился мне — я и не знала, что он обучен таким учтивым манерам.

— Сей дом удостоила визитом миледи Федра но Делоне, — объявил мой сопровождающий лишенным интонаций голосом, глядя лакею прямо в глаза. — Лорд д’Эссо ее ожидает.

— Да, конечно. — Смутившись, слуга предложил мне руку. — Миледи…

Ги тут же встрял между нами.

— Сначала возьми ее накидку, — тихо приказал он. Перенял ли Ги властную повадку у Делоне или сказался пережиток воспитания в Кассилианском Братстве, но уверенное обращение остудило слугу д’Эссо не хуже, чем давнишнего лорда в таверне, воспылавшего ко мне похотью.

— Да. Да, сей момент. — Лакей щелкнул пальцами и быстро скомандовал подбежавшей удивленной служанке: — Возьми у миледи ее накидку.

Я расстегнула застежку и высвободила плечи. Драгоценная ткань скользнула в ожидающие руки.

Делоне умел щедро одаривать. Лакей д’Эссо со свистом втянул воздух, ощутив вес моей одежды, и передал ее служанке, которая украдкой погладила воротник из плотного бархата, пока бережно пристраивала накидку на руку. Я высоко держала голову под их любопытными взглядами и смотрела слугам в глаза, позволяя заметить отличительную красную точку. Люди благородного происхождения любят иногда посудачить, но слуги сплетничают постоянно. А первые впечатления самые важные.

— Пожалуйте сюда, миледи, — на сей раз уважительно предложил мне руку лакей. Я грациозно приняла ее, лишь слегка коснувшись кончиками пальцев, и позволила препроводить меня к Хильдерику д’Эссо.

Его сиятельство ждал в трофейной комнате — это я ее так называла, а как именовал это помещение его хозяин, мне узнать не довелось. На двух стенах красовались фрески с изображениями охоты. Третью занимал пылающий камин, над которым громоздились щит с гербом д’Эссо и арсенал оружия.

А у четвертой стены располагалось кое-что другое.

Хильдерик д’Эссо выглядел так же, как на празднике у Сесиль: заплетенные в тугую косу волосы и глаза хищной птицы под тяжелыми веками. На нем был неяркий парчовый дублет и сатиновые брюки, а в левой руке лорд держал бокал с вином.

— Оставь ее, Филипп, — пренебрежительно бросил он.

Слуга поклонился и ушел, затворив за собой дверь.

Я осталась наедине со своим первым покупателем.

Быстрым шагом Хильдерик д’Эссо подошел ко мне и, небрежно взмахнув свободной правой рукой, с силой хлестнул по лицу. Я пошатнулась, почувствовала кровь на губах и вспомнила смертоносную точность, с которой он метал подонки, играя в коттаб. Из бокала в левой руке не пролилось ни капли.

— В моем присутствии становись на колени, шлюха, — как ни в чем не бывало приказал д’Эссо.

Я покорно опустилась на колени, и красные бархатные юбки волнами раскинулись вокруг меня на каменных плитах. Пол был холодным, хотя огонь в камине горел. Я следила за начищенными сапогами, ступавшими близ меня.

— Зачем Анафиэль Делоне послал ангуиссетту к такому как я? — спросил д’Эссо, зайдя сзади. Он зарылся рукой в мои собранные под сетку волосы и сильно дернул голову назад, так что я встретилась взглядом с его блестящими полуприкрытыми глазами. Мое горло оказалось открытым и уязвимым.

— Не знаю, милорд, — прошептала я сдавленным от страха голосом.

— Я тебе не верю. — Он с силой прижал мой затылок к своему бедру, схватив рукой за шею. — Скажи-ка мне, Федра но Делоне, чего добивается от меня твой лукавый покровитель. Неужели он думает, что меня так легко заманить в сети, а? — При каждом слове д’Эссо сильнее сжимал пальцы. — Неужели он думает, что я выболтаю свои тайны, прохлаждаясь в постели с наемной шлюхой? — Давление на горло еще усилилось, и перед моими глазами затанцевали черные точки.

— Я… не… знаю… — снова прошептала я, погружаясь в странную истому на границе сознания. С трудом я повернула отяжелевшую голову, чтобы всей щекой чувствовать, как сокращаются мышцы бедра д’Эссо. Дышала я натужно и запаленно.

— Элуа! — д’Эссо замер, выдохнув это слово. Хватка на горле исчезла — он снова взялся за мой затылок. — Так ты и правда такая, да? — В его голосе я расслышала удивление и восхищение. «Значит, он не был уверен», — подумала я и сделала мысленную зарубку, что д’Эссо, выходит, заплатил больше четырех тысяч дукатов просто чтобы утереть нос Делоне. — Тогда покажи себя, маленькая ангуиссетта, как ты есть, на коленях. Давай, ублажи меня.

Да, так он сказал, но мог бы и не тратить слов. Я уже развернулась, по-прежнему стоя на коленях, и провела ладонями по гладкой коже его сапог. Я чувствовала, чего хотел этот мужчина, о чем он мечтал больше всего, так же точно, как море чувствует позыв луны к приливам и отливам. Бедра д’Эссо вздрагивали под моими прикосновениями, и, ругнувшись, он отшвырнул бокал. Я услышала отдаленный звон, а кончики моих пальцев уже легли на большой бугор, натянувший ткань брюк. Д’Эссо обеими руками зарылся в мои волосы, пока я расшнуровывала его гульфик.

Искусство ублажения ртом пришло к нам из глубокой древности, и стыдно признаться, но я так и не освоила до конца его тонкости. Впрочем, мой дар заключался совсем в другом. Д’Эссо застонал, когда его член вырвался наружу и уткнулся в мои разомкнутые губы. Жесткие руки стиснули мою голову, вынуждая взять напряженный ствол в рот, глубоко-глубоко. Ах, если бы он только знал! Я с готовностью принимала долгожданный подарок судьбы, лихорадочно работая губами и языком, — наконец-то я применяла на практике познания, полученные за бессчетные часы учебы.

Д’Эссо снова застонал, извергая семя, и оттолкнул меня, одновременно сорвав с волос шелковую сеточку.

Я упала на спину и изломанно простерлась на полу, кудри в беспорядке раскинулись вокруг головы. Хильдерик д’Эссо перешел в наступление.

— Шлюха! — рявкнул он и тыльной стороной ладони ударил меня по губам. Я облизнула рот, пробуя вкус крови вперемешку с семенем. Посмотрела сквозь пелену волос и увидела, что обласканный член снова поднимается. Вздрогнув, лорд овладел собой. — Вставай, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Раздевайся.

Встав, я завела руки за спину и дрожащими пальцами принялась расстегивать крохотные пуговки, одну за другой. Д’Эссо смотрел на меня из-под набрякших век.

— Сюда, — резко скомандовал он, указывая на груду подушек, накрытых лоскутом белого шелка. — Я намерен обзавестись новым вымпелом, в честь Анафиэля Делоне. — Когда платье из красного бархата упало к ногам, оставив меня обнаженной, д’Эссо толкнул меня к ложу. — Я дорого заплатил за твою невинность, — угрожающе произнес лорд, подходя ко мне. — Молись, чтобы не вскрылось никакого твоего обмана, и награди меня знаком победителя, Федра. На спину.

Он двигался как крадущийся хищник, срывая с себя одежду, затем навис надо мной и забросил мои ноги себе на плечи.

Не знаю, как это было у других женщин. На мою долю не досталось нежной прелюдии, вроде той, что показывали на сеансе в Доме Камелии; но я была готова, как и подобало посвященной перед первым соитием. Одним нескончаемым движением д’Эссо пронзил меня насквозь, и хотя я не удержалась и вскрикнула от боли, перед глазами возник лик Благословенной Наамах, и следом я ахнула от удовольствия. Снова и снова д’Эссо вонзался в меня, и мое тело таяло в его руках, пока волны боли и наслаждения захлестывали меня, словно крылья голубок Наамах в ее храме.

Хильдерик Д’Эссо был врагом Делоне и мне следовало его ненавидеть.

Но я крепко обняла его за шею и простонала его имя, когда он излился в меня.

Возможно, отчасти это его отрезвило. Не знаю. Д’Эссо, тяжело дыша, отстранился и наконец расплел свою тугую косу. С распущенными волосами, ниспадающими на плечи, он выглядел симпатичнее.

— Ну вот, вымпел у меня есть. — Он вытащил из-под меня лоскут белого шелка, ярко запятнанный моей девственной кровью. Хищные глаза казались до странности спокойными. — А знаешь, чего я теперь желаю, Федра?

— Да, милорд, — пробормотала я. Послушно встала с ложа и подошла к украшению на четвертой стене, самой заманчивой. Мне не требовалось особых указаний. Я встала, расставив ноги и раскинув руки, у Х-образного пыточного креста. Я чувствовала горячее дыхание на коже, пока лорд закреплял кандалы на моих щиколотках и запястьях. Грубо обтесанное дерево рассадило мне бедро.

— Ты лучше всех, кого я здесь видел, — прошептал д’Эссо, туго затягивая кольцо на моем левом запястье. Пальцы вытянулись в бессловесном протесте. — Скажи мне, чего хочет Делоне.

— Я не знаю. — Я ахнула, когда он дернул меня за правую щиколотку и притянул ее к кресту.

— Клянешься? — Д’Эссо встал, обдав жарким дыханием мое ухо, и я почувствовала, как кончики семихвостой плетки гладят меня пониже спины.

— Клянусь!

И тут посыпались удары.

Я не могла сосчитать, сколько их было. Эта порка не походила на давнишнее наказание за побеги, доставшееся мне в детстве от руки палача дуэйны, поскольку никто не следил, чтобы д’Эссо не переусердствовал, и не было определено предельное количество ударов. Я корчилась и вжималась в шершавое дерево, пока плеть раз за разом безжалостно обрушивалась на спину, вымещая на мне ненависть Хильдерика д’Эссо к моему господину. Как только я сдалась, обмякла и повисла на удерживающих меня кандалах, более не сопротивляясь, лорд приблизился ко мне и запустил пальцы между ног, теребя, пока я не принялась униженно умолять об иной разрядке. И тогда вновь посыпались удары.

Наконец его рука устала от взмахов, и д’Эссо снова встал вплотную позади меня. Он раздвинул мои ягодицы.

— Я заплатил Анафиэлю Делоне высокую цену за твою девственность, — прошипел он мне в ухо. Ощутив давление на мое второе отверстие, я вцепилась в грубую древесину креста, вгоняя занозы под ногти. — И я заберу всю девственность, какая у тебя есть. Не сомневайся, ты отработаешь мои деньги до последнего сантима.

И да, д’Эссо сдержал слово.