Стать собой

Том 2. Глава 20

Мы уже подъехали к дому, в котором жила Ева и снимала квартиру Ирина, а она все молчала. В доме был всего один подъезд, и я просто представляю себе, какой на самом деле это был гадюшник. Почему-то мне даже представлять не хотелось такую холеную девушку, как Лейманова в таком месте. Где вообще были глаза у ее отца, когда он позволил ей сюда переехать?

Я остановил машину у подъезда и повернулся к ней.

— Ты хотела со мной поговорить, — напомнил я Ирине, которая сидела, сжимая в руках злосчастный букет и кусая губы. — Ира, уже ночь, и мне нам желательно бы выспаться. У нас у каждого есть дела завтра, точнее, уже сегодня, и…

— Ты должен со мной переспать, — выпалила она. Почему-то нечто подобное я ожидал, но никогда не думал, что произнесено подобное предложение будет вот в таком почти категоричном тоне. Вот этот тон и стал для меня полной неожиданностью.

— Прости, что я тебе должен? — то, что в этом мире девушки гораздо раскованнее и вполне могут самостоятельно начать постельные отношения, это я уже понял. В моем мире все было не так. У женщин подобные темы вообще были чем-то вроде табу. Здесь же все было иначе. Но все же не вот так в лоб. А где попытка хоть какого-то соблазнения? Предложение подняться к ней для начала? Я бы все понял, к тому же, когда она сказала, что приняла решение, внутренне готовил себя к этому и даже пытался настраиваться, потому что, судя по тому, в какую дыру она себя загнала, тянуть было уже просто некуда. Но к такому я все же был не готов.

— Костя, тебя это ни к чему не обяжет, — начала быстро говорить Ирина. — Нам даже не надо делать вид, что мы снова встречаемся. Разбежались и все на этом. Если хочешь, я больше даже никогда не подойду к тебе, даже на занятиях. Но ты мне очень сильно поможешь. Костя, я ушла из дома, когда неосознанно сотворила какую-то волну и у меня в аквариуме сдохли все рыбки. После этого отец ни слова не сказал, и позволил мне самой найти себе жилье. Думаешь, мне нравится здесь жить? Да я каждый день слышу со всех сторон такие вопли, будто с кого-то кожу заживо сдирают.

— Сомневаюсь, что это так, — пробормотал я. — Это опасный район. Тебе не приходило в голову, что тебя здесь могут изнасиловать, и тогда и просить никого ни о чем не придется?

— Приходило, — она кивнула. — Меня все местные боятся, — доверительным шепотом поведала она. — В первый же день меня попытались зажать на лестнице, но я так испугалась, что снова неосознанно отпустила дар. Им повезло, что я быстро взяла себя в руки, и сдохли только три мыши, которые в это время бежали по лестнице. Они почувствовали волну и попятились, что-то забавно мыча, но, когда эти мышки начали подниматься в виде зомби… Знаешь, их было четверо, и они были молодые и довольно симпатичные, а одному седина вообще не идет.

— Ира, прекрати, — чтобы ее заткнуть, я приложил ей руку ко рту. Интересно, а эти парни энурезом сейчас не страдают? Скорее всего, в подъезде до сих пор воняет их восторгами. Но, сами виноваты. Видели же, что такая девочка явно неместная, могли бы и предположить, что она практически не инициированная и не обученная некромантка, дар которой творит то, что ему заблагорассудится.

— Костя, помоги мне, — она сложила руки в молитвенном жесте.

— Я тебе бы просто охренительно помог, если бы прямо сейчас отвез к целителю, — не выдержав, рявкнул я. Это просто ситуация на грани сюра. Рядом со мной сидит довольно милая барышня и умоляет, чтобы я ее оттрахал. При этом она меня совершенно точно не хочет, да и вообще, я сомневаюсь, что Ирина точно понимает, о чем так настойчиво меня просит.

— Нет, я не поеду к целителю, я не хочу вот так. И потом, это стыдно.

— Я сейчас сижу и пытаюсь понять, что творится в твоей голове, — я приложил указательный палец ей ко лбу. — К целителю — стыдно, а просить практически постороннего парня — это нормально, подумаешь.

— Костя, если я тебя совсем-совсем не нравлюсь, ну, в этом плане, то так и скажи. Тут рядом аптека круглосуточная. И у них есть легкие возбуждающие средства, я узнавала, — я убрал руку. Так, получается, что эта кукла, как называет ее Марго, уже давно думала об этом, раз даже в аптеку сбегала, чтобы уж наверняка. — Я ведь не идиотка, и читать я умею. Но, так уж получилось, что парням я не слишком нравлюсь. Я даже в тот клуб пошла, думала, что смогу с кем-то познакомиться…

— А познакомилась со мной, и, учитывая специфику того места, я, вместо того, чтобы начать приставать, составил тебе компанию в приступе самоуничижения, — я покачал головой.

— Ну, я же не знала. Я не разбираюсь в клубах. Костя, это же не займет у тебя много времени…

— Так, стоп, — я поднял руку вверх. — Пошли-ка к тебе. Давай продолжим этот бредовый разговор не в машине. — Решительно вырулив на стоянку, я заглушил машину.

Ирина жила на третьем этаже, и ее квартирка располагалась практически у самой лестницы. Состояли эти хоромы из одной единственной комнаты, крохотной кухни и не слишком впечатляющего санузла.

Зайдя в свое временное убежище, Ирина принялась совершать какие-то бессмысленные движения, и совершенно запуталась, пытаясь снять упаковку с цветов, чтобы поставить их в воду. У нее ничего не получалось, но по судорожным движениям, я мог понять, что она сильно нервничает.

— Оставь их, ради всех богов, — я отобрал у нее букет и бросил на тумбочку.

— Так ты сделаешь это? — тихо спросила она, садясь на диван, и стараясь не смотреть на меня.

— Я сделаю что? — Я встал рядом и смотрел на нее сверху-вниз, скрестив руки на груди. — Ну же, давай, назови вещи своими именами. Что я должен сделать?

— Ты сделаешь меня женщиной? — и она подняла голову, посмотрев на меня. Я же внезапно разозлился. И не мог даже понять, злюсь я больше на нее или на себя. Радостно полыхнувший в ответ огонь потребовал выхода.

Я резко толкнул Ирину на диван и навалился сверху.

— Чего ты все-таки хочешь от меня? Этого? — обхватив ее за бедра, я подтянул ее поближе и принялся стаскивать брючки, одновременно пытаясь расстегнуть собственный ремень на своих брюках. — Это ты от меня получишь, но потом не жалуйся. — Мне удалось справиться с ее брюками, и я отшвырнул их в сторону.

А Ирина в этот момент словно пришла в себя, начав активно сопротивляться. Но я перехватил ее руки, завел за голову, продолжая расстегивать штаны. Ее дар почувствовал угрозу и попытался вырваться, но я развернул серые нити, заставляя ее дар почувствовать, что со мной он вряд ли справится, потому что тем даром, что сейчас вибрирует в моем теле, управляет более опытное существо, чем эта молоденькая девушка. Нити дара Ирина опали и юркнули обратно, прикинувшись полностью инертными, чтобы не привлечь внимание.

Я снова навалился на нее, и тут она обмякла, вздохнула, и, приподняв ноги, обняла меня за бедра. При этом она отвернулась и закрыла глаза, позволяя делать с собой, что угодно.

Если у меня и был какой-то запал, то он сразу же иссяк.

— Черт, — я скатился с нее и запустил руки в волосы. — Я так не могу.

— Не важно, — Ирина села, даже не пытаясь прикрыться. — Забудь. Я больше не буду тебе надоедать.

А вот это показалось мне прекрасной, просто замечательной идеей, забыть весь этот бред.

— Да, мы просто все забудем, и сделаем вид, что ничего не было, — пробормотал я, оставив попытки найти ремень, который зашвырнул куда-то.

Не глядя на нее, я застегнул штаны и схватил пальто, которое бросил перед этим в продавленное кресло. Слегка пошатываясь, пошел к двери, но тут Ирина вскочила с дивана.

— Нет, я не собираюсь ничего забывать. — Она подошла ко мне и ткнула пальцем в грудь. — Я всю жизнь только и делала, что забывала. Всю эту гребанную жизнь я забывала и то, и это, и ни разу никому не говорила, чего я на самом деле хочу. — От неожиданности я отступил назад под ее напором. — Мне девятнадцать лет, а я еще ни разу ни с кем даже не целовалась. Ни разу никто не предложил мне просто прогуляться, мать твою! Сила смерти, даже еще спящая, отпугивает потенциальных кавалеров, знаешь ли. Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Керн. Я вообще не собираюсь выходить замуж. Женщины с даром смерти могут себе это позволить, и семья не смеет им навязывать свое мнение. Такое вот маленькое преимущество перед всеми остальными. Но, черт подери, я могу завтра умереть, меня может убить мой собственный дар, в конце концов.

— Ты не собираешься завтра умирать, — я плохо понимал, что происходит, но на меня внезапно напало косноязычие. К тому же у меня развивался от Ирины жуткий диссонанс. Я ее едва не изнасиловал, причем грубо и в какой-то мере жестоко, а она меня, похоже, обвиняла в том, что я не довел дело до конца.

— Разумеется, я не собираюсь завтра умирать, но я могу. Ты вообще в курсе, что я в школу уже почти две недели не хожу? — я покачал головой. Откуда мне это знать, если я сам почти столько времени, то не ходил, то ходил под тотальным контролем. А она раскраснелась и продолжала возмущенно говорить, глядя на меня, задрав голову. — И я не собиралась после этой ночи как-то тебе навязываться, в конце концов, у меня тоже есть гордость, которую я планировала послать подальше всего один раз, — она продолжала что-то говорить, а я смотрел на ее рот, и чувствовал, что меня начинает клинить. Огонь слабо тлел где-то в глубине моего естества, я же продолжал смотреть на ее губы, не слыша, что они произносят, и представлял, как они касаются моей шеи, груди, спускаются ниже к животу, еще ниже… — И, черт вас всех подери, я не хочу умирать, не попробовав хотя бы поцеловаться с мужчиной. Керн, если ты меня не хочешь, то на один поцелуй ты хотя бы способен?

Сейчас я мог придумать сотни причин, почему не должен целовать Ирину Лейманову, и почетное первое место занимала та, в которой говорилось, что я хотел ее поцеловать. Это было очень редкое для меня чувство. Обычно поцелуи для меня были всего лишь частью общего процесса. Но сейчас, почему-то, этот чертов поцелуй стоял особняком. Это было странно и непонятно. Поэтому я изо всех сил сопротивлялся, прежде всего самому себе, но тут серые нити смерти окончательно успокоились и огонь, который предусмотрительно не лез в противостояние гораздо более древних сил, радостно устремился мне в голову. Когда в ушах зашумело, я понял, что проиграл.

Швырнув пальто обратно в кресло, я притянул ее к себе. Этот поцелуй был очень нежным, всего лишь легкое касание уголка ее рта. Она была девственницей, и первые ласки должны были быть нежными и трепетными, чтобы не вспугнуть и заставить любовницу раскрыться перед тобой. Меня так учили, а учили меня хорошо. Что бы обо мне не думали, но ни одну женщину я никогда не брал силой. Даже Милфа стонала в моей постели, убивая при этом. И опять же, единственное исключение, которое я едва не сделал, было для Ирины Леймановой. Да меня очень хорошо учили, и я никогда не получал удовольствия от чужих страданий, вот только все дело в том, что именно сейчас, я вообще не думал, о чем мне когда-то говорила моя прекрасная учительница. Мне было плевать, что Ирина девственница, и нужно проявлять терпение и такт, и быть нежным и трепетным. Поцелуй был таким нежным только из-за того, что я охренительно удивился тому факту, что на самом деле ее целую.

Наше дыхание смешалось, а поцелуй как-то незаметно начал углубляться. Я развернулся вместе с ней, и сделал пару шагов назад, опускаясь на диван и утягивая ее за собой, чтобы она распласталась на моем совсем не маленьком теле.

В какой-то момент она сама избавилась от остатков своей одежды, а я с удивлением понял, что ее обнаженная грудь прижимается к моей обнаженной груди.

Ирина села, и я смотрел на ее раскрасневшееся лицо, и внезапно вспомнил, что она почему-то все еще девственница, а значит нужно все же проявить хоть немного такта.

— Что мне делать? — тихо спросила она, я же завел свои руки за голову, как недавно сделал с ее руками.

— Что угодно. Что захочешь и посчитаешь правильным, — надо же, я, оказывается, еще могу что-то сказать.

То, что произошло дальше, нельзя описать словами, потому что нет слов для настоящей страсти.

Ирина спала, свернувшись клубочком и прижавшись ко мне спиной, я же лежал, заложив за голову руки и думал о том, как меня вообще угораздило так вляпаться? Часы показали три ночи, когда девушка зашевелилась, потом повернулась ко мне, опершись подбородком о мою грудь.

— Спасибо, — она улыбнулась.

Что? Спасибо? Я почувствовал, как начинаю звереть. Хотя, чего ты ожидал-то? Тебя сразу честно предупредили, для чего ты вообще тут нужен. В том, что тебя переклинило, Ирина не виновата. Но, вашу мать, «спасибо»?

— Пожалуйста, — я встал одним движением, сбрасывая с себя девушку, отчего она ткнулась лицом в жесткий диван, на котором мы совсем недавно занимались любовью.

Одевшись, подошел к окну и выглянул на улицу. По двору шныряли какие-то темные тени, как те крысы. Кто-то попытался вскрыть мою машину, за что и поплатился, небольшой, несмертельный, но довольно чувствительный заряд отшвырнул воришку спиной на снег, который уже полностью покрыл землю. Он поднялся и снова направился к машине. Идиот, не видит разве, что это дорогая тачка и, чтобы ее угнать, ему нужно прежде украсть ключи уже у меня. Вряд ли у него получится, но попытаться он всегда может.

Внезапно мое внимание привлекла еще одна фигура, бегом пересекающая двор, направляясь к подъезду. Из-под накинутого на голову капюшона выбился рыжий локон, который было отчетливо видно в свете одинокого, непонятно каким чудом уцелевшего фонаря. Вот это сюрприз, уже второй за эту ночь, если брать во внимание тот, который мне подкинул собственный разум. И куда же ты, драгоценная моя бывшая медсестричка ночью бегала. Явно не на свидание, слишком уж ты непритязательно одета.

Ева тем временем заскочила в подъезд, а придурок уже третий раз ставал с земли и тащился к машине. Неужели думает, что ей надоест и она отключит защиту?

— Костя, что-то не так? — Ира-Ира, вот нахрена ты именно сегодня решила меня на себя затащить? Что мне теперь с этим делать?

— Все нормально. Одевайся и собирайся, — я осторожно подошел к двери, напрягая слух до предела.

— Куда и зачем? — я же приложил палец к губам, призывая к молчанию и снова прислушался. Шаги, хоть и не слишком громкие, все же были слышны. Как же это здорово, что девушки предпочитают носить каблуки. Возле нашего третьего этажа они на мгновение затихли, а затем раздались рядом с дверью, и дальше по коридору. Дождавшись, когда они окончательно стихнут, я осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Сделал я это вовремя, успев заметить, как закрывается третья от нашей двери дверь. Ну что же, одной проблемой меньше. Теперь я точно знаю, где живет Ева.

— Что там? Что ты услышал? — шепотом спросила Ира.

— Ничего, — я покачал головой. — Просто померещилось что-то. Собирайся.

С улицы раздался треск и громкий крик. Похоже идиот надоел моей машинке и она его приложила уже как следует. Даже интересно стало, подействует или снова сунется.

— Костя, зачем я должна куда-то собираться? — Ирина встала и принялась под моим пристальным взглядом одеваться. Я же все пытался определить, на чем именно меня переклинило. Так ничего и не найдя, махнул рукой. Ничего, скоро новизна ощущений пройдет и все станет, как раньше. Я надеюсь.

— Я отвезу тебя домой. Сейчас твой дар начнет занимать положенное ему место, и тебе лучше быть дома в этот момент, — я поднял руку, заставляя ее замолчать, когда она хотела меня перебить. — Не бойся, ты больше никого не убьешь и не спровоцируешь поднятие, ненамеренно, по крайней мере. Но процесс довольно хреновый чисто в физическом плане. Скорее всего, ты даже несколько дней будешь неважно себя чувствовать. Так что собирайся. У тебя много вещей? — она покачала головой и вытащила откуда-то из-под дивана неразобранный чемодан.

— Здесь нет шкафа, так что. — После этого она побросала кое-какие вещи, которые все-таки расставила по комнате, пытаясь придать ей хоть немного уюта в сумку и надела пальто. Пока она собиралась, я содрал с дивана простынь, на которой, несмотря на все мои старания все же осталось несколько капель девственной крови и сунул ее в чемодан. — Я готова.

Я же там временем все-таки отыскал злополучный ремень, подхватил чемодан и двинулся к выходу. Ира же взяла букет, про который я уже, если честно совсем забыл, и мы вышли из квартиры. Забрав у нее ключ, я пинком загнал его под дверь. Все, она этому месту ничего больше не должна.

Угонщик продолжал лезть к машине.

— Парень, в следующий раз заряд будет смертельный, — сочувственно произнес я, а этот придурок подпрыгнул на месте и развернулся, направив на меня нож. Покачав головой, я раскрыл ладонь, на котором тут же образовался небольшой огненный шар. — Свалил, живо, у меня нет времени с тобой воспитательные беседы проводить.

Вот сейчас он послушался и испарился так быстро, что я даже заподозрил наличие у него телепорта.

Ирина у меня за спиной хихикнула. Ну, хвала богам, лезть не стала. А то, меня от ее прошлой помощи до сих пор передергивает.

Вручив дочь из рук в руки пристально смотревшему на меня отцу Иры, я, наконец-то, поехал домой. У меня осталось всего несколько часов, чтобы выспаться. Что-то мне подсказывало, что день предстоит очень напряженный.