Стать собой

Глава 16

Сегодня отменили занятия в школе. Никто ничего не объяснял, просто в дневник пришло сообщение чтобы мы не напрягались и ложились досыпать, потому что школа сегодня учеников не принимает.

Но я не умею досыпать. Если уж проснулся, значит, проснулся. Правда вылезать из теплой постели не хотелось. За окном стояла осенняя серая хмарь с порывистым ветром и противным мелким дождиком, который так и норовил забраться под одежду, и от которого не было спасения. Бр-р-р. Меня передернуло. Так уж получилось, что в моем мире очень мало мест, годных для проживания, в которых температура опускалась бы меньше пятнадцати градусов со знаком плюс, если пользоваться местными терминами. А здесь мне еще снег предстоит увидеть. Боги, как же хорошо, что меня посреди зимы сюда не забросило. Я бы просто умер повторно, не выходя из поезда, как только увидел бы белые просторы. А так, у меня было время привыкнуть к этой мысли.

Но погода явно не располагала к прогулкам. Она вызывала какую-то безотчетную хандру, и странным образом чувство холода, даже когда я находился дома, хотя я точно знал, что в доме всегда поддерживается одна и та же оптимальная температура, несмотря на то, что творится за окном. За этим весьма четко следит тот самый клановый маг, который со мной занимается по выходным магией времени и пространства. Дело идет туговато, но, как мне объяснили, это вообще самый сложный раздел магии, как еще его обучение в следствие этого может идти?

Как бы то ни было, но вылезать из постели не хотелось. Поэтому я, прихватив новостной приемник, принцип работы которого был примерно, как у дневника, только рассылка шла агентствами всего мира безадресно на широкой волне, и эти статьи мог увидеть каждый, кто покупал подобное устройство. Это не отменяло добрых старых газет, которые иной раз просто приятно держать в руках, листая за завтраком, но, если ты хотел узнать новости, а также посмотреть архивы, то лучшей штуковины, чем приемник, было не сыскать. Тем более, что поиск работал просто прекрасно, а мне было необходимо заполнить некоторые пробелы в своих познаниях окружающего мира. Тем более, что статьи здесь были из всех издательств, вообще всех, включая и тех, кто выпускал научно-популярную и научную литературу, и даже желтые газетенки были, вот уж что весело читать, тем более, что из кучи шлака можно выудить определенную закономерность, нужно прост уметь читать и немного анализировать.

Прежде всего безликие. Вот тут вопросов больше, чем ответов. Никто не знает кто они, откуда, чем занимались в этом мире, и куда в конце концов ушли. Просто были и нет. То же относится к местам силы, в которых они обитали. Ну, ушли и ушли, демоны с ними, тем более, что уйдя, они оставили места сил людям, которые могли прикоснуться к сокровенным знаниям. Проводники, да-да те самые молодые ребята и весьма аппетитные девицы в этих местах обладали неограниченной ничем властью, могли делать, что хотели, например, кормить аристократов безвкусной кашей. Но, это лирика. Самое интересное заключалось в том, что магами становились не все. Нет, прийти и попытать счастье мог самый последний бомж, вот только дары открывались, считай, что у единиц, если считать в соотношении с общим населением планеты. Однажды люди заметили, что дары чаше всего имеют наследственную предрасположенность — так появились кланы, из которых в итоге вылупились аристократы. Или сначала были аристократы, а потом кланы? Я почесал макушку. Неважно, тем более, что разные источники дают разную информацию.

Кланов было не так уж и много, на самом деле, составляли правящую верхушку. Все остальные граждане различных стран вполне жили себе без всяких кланов и прекрасно себя чувствовали. Они, кстати, могли в итоге попадать в кланы, но только на контрактной основе, как специалисты в различных областях и фактически членами клана не являлись. Вообще, клан можно было обозвать куда проще — семья, вот только семья часто ограничивалась на троюродных, а иной раз и двоюродных родичах, клан же вмещал их всех, но, только по мужской линии. По женской же, даже являясь довольно близким родственником, тем не менее в клан не входишь. Очередность наследования также считается по мужской линии. Если никого мужского пола не осталось, то все — клан ушел в небытие, а последнему главе остается прибегнуть к последнему средству, чтобы сохранить все накопленное предками, к процедуре объединения. А все дело в том, что у девочек, обладающих даром, какие-то проблемы с воспроизводством потомства. Один-два, максимум три, но крайне редко, ребенка за всю жизнь. Причем, девочки рождались чаще.

О, тут еще один интересный нюанс выявился. Оказывается, представителям кланов можно взять в жены сразу двух девочек, но только, если они принадлежат в девичестве к одному клану. Например, наши близняшки, скорее всего, будут одного мужа на двоих делить. Но, их к этому с рождения готовят. Зато у их мужа будет очень хорошая возможность расширить очередь наследников, если можно так сказать.

Дальше я нашел информацию об императоре. Точнее об императорском клане. Нет, полностью наследников он не лишился, был еще дядя Вадик и его сынок Васёк — полная отморозь и подонок. Я бы такого повесил, если честно, даже думать боюсь, что эта плесень когда-нибудь станет императором. Думаю, начнется мятеж, и будет хорошо, если мятеж поднимут кланы, удавив его где-нибудь потихоньку, чем дойдет до того, что народ решит организовать революцию. Единственный сын императора Вячеслава погиб почти девятнадцать лет назад и теперь от безысходности и понимании, что однажды трон займет или дядя Вадик, или Васёк, сильно подкашивает здоровье его величества, как моральное, так и физическое. М-да, дела. А эта странная традиция называть всех представителей мужского рода клана Швариных на букву «В» забавная, да. Почему-то нигде не встречается упоминание имени Великого князя, наверное, про него просто все забыли, но, подозреваю, что там тоже эта буква будет в начале.

— Константин Витальевич, к вам посетитель, — единственный человек, который стучит, перед тем, как зайти в мою комнату — это наш дворецкий Назар Борисович. Вот кого язык не повернется назвать его как-то по иному. Правда, стукнув для порядка пару раз, Назар Борисович сразу же входит в комнату, не дожидаясь разрешения войти, но, хотя бы стучится.

— Эм, — я на секунду завис, размышляя, где бы принять незваного гостя, кем бы он не был. На ум приходила только желтая гостиная, но это, наверное, от осознания того, что ко мне пришел посетитель.

— Ой, да пропусти меня уже сюда, Керн потерпит мое присутствие, даже, если еще в трусах. Керн, можешь не прятать под кровать хорошенькую горничную, просто выпроводи ее, я захожу, — и, оттолкнув опешившего от такой наглости Назара Борисовича, в комнату ввалился помятый Вольф. Вид у него был такой, словно он уснул на сеновале, а потом пару часов пытался отобрать у быка свою одежду, которую тот решил использовать в качестве жвачки. Пройдя пару шагов, он упал в кресло и закрыл рукой глаза.

— Полагаю, вопрос размещения назойливого гостя исчерпан. Он сам принял решение, где именно я его приму, — я говорил тихо, не глядя на дворецкого.

— Я тебя понял, но не обиделся. Я вообще тебе все простил, даже тот унизительный удар в поезде, — не отнимая руки от глаз сообщил Вольф. — И если в последнем виноват тот факт, что ты все-таки спас мне жизнь, как ни крути, то вот почему я сейчас пришел именно к тебе, остается загадкой даже для меня. объясни мне этот феномен, Керн. — В этот момент раздался хлопок и посреди комнаты материализовался Паразит. Увидев, что его любимое кресло заняло какое-то непонятное тело, он сел на пушистую и довольно упитанную задницу и уставился на наглеца, явно не зная, что предпринять в связи с такой наглостью.

Положение спас Назар Борисович за секунду до того момента, как у Славика Водникова появился сосед по палате в его любимой клинике. Он, наконец-то, пришел в себя, открыл дверь и произнес с глубоким чувством собственного достоинства.

— Идемте, Паразит, нам с вами нужно выпить валерьянки, чтобы успокоиться, и заесть все это куском хорошей буженины. — Кот вскочил и, высоко задрав хвост, всем своим видом показывая нам, какие мы ничтожные личности, удалился вслед за дворецким, чтобы приступить к успокоению нервов.

Дверь мягко закрылась, а я все еще продолжал смотреть на нее, обдумывая параллельно то, что мне только что сказал Вольф. Так ничего и не придумав, я повернулся к нему и произнес довольно сварливо.

— Ты сюда спать пришел, или все же поведаешь мне, зачем нарушил мое такое внезапное ничегонеделанье? И почему ты в таком виде? Тебя из дома выгнали?

— Что? Нет, конечно, нет. Я сегодня не был дома, — Вольф отнял от лица руку и посмотрел на меня красными, воспаленными глазами.

— А где ты был? — я удивленно смотрел на наследника крупного по сравнению с многими, и очень влиятельного клана.

— Не знаю, — он пожал плечами. — Я отпустил машину, пошел пешком домой. Замерз, зашел в какую-то забегаловку. Там сидел почти до закрытия, потом хорошенько потрахался с официанткой, которая подошла ко мне, чтобы выгнать, а в итоге мы оказались в подсобке. Никогда не занимайся сексом в подсобке, поверь, оно того не стоит, — он поднял палец вверх, словно я вот прямо сейчас собирался пойти и снять какую-нибудь официантку, и уже объявил ему об этом. — Так тесно, чем-то воняет, вдобавок ко всему, я порезал задницу о какой-то гвоздь. Но девчонка была огонь, что ни говори.

— Ты бы клановому целителю показался, а то, мало ли что, — я хмыкнул, любуясь на его вытянувшуюся физиономию. — Да я о порезе говорю, а ты что так всполошился?

— Порез, да, надо посмотреть, может, он воспалился, — и этот придурок на полном серьезе решил стянуть штаны, чтобы посмотреть, что у него на заднице.

— Так, только не при мне, — прервал я его сеанс эксгибиционизма. — Ты сидишь нормально, значит, до дома и кланового целителя точно не помрешь.

— Точно, не помру, надеюсь, — Вольф снова рухнул в кресло. — Потом я долго шел, и пришел под мост. Там спят бездомные, представляешь?

— Угу, представляю, — я кивнул, сверля его напряженным взглядом. Да что с этим идиотом приключилось, если он пошел на подобные социальные эксперименты?

— Мне было холодно, они пустили меня к своему костру. А потом одна женщина сжалилась и показала, где можно бесплатную еду получить в качестве социальной помощи. Мне нечем было ее отблагодарить. Я последнюю мелочь отдал официантке, — я снова хмыкнул, наверняка она на эту мелочь сможет месяц жить, ни в чем себе не отказывая. Но все же зачем Вольф, красавчик и душа компаний опустился до того, чтобы какой-то девке в дешевой забегаловке платить, а потом спать под мостом с бездомными? Интересно, он дойдет когда-нибудь до сути? — В общем, я отдал ей часы. По-моему, она сразу их в ломбард отнесла.

— Если поторопишься, то сможешь их выкупить, — он рассеянно кивнул и продолжил.

— Я поел, и остаток вечера провел под мостом. А потом пошел к школе, но там узнал, что сегодня мы не учимся, после чего пошел прямиком к тебе. Наверное, надо было сразу сюда идти, ты бы мне какой-нибудь коврик выделил, и мне не пришлось бы ехать в ломбард выкупать часы. — Я только глаза закатил на такое утверждение.

— Ты про порез на заднице забыл упомянуть, пищевое отравление, потому что твой изнеженный деликатесами желудок вряд ли привык к той пище, которую едят бездомные, неминуемую простуду и простатит, из-за того, что ты идиот, решил спать на земле, а не у меня на коврике, зато в тепле, ах да, еще и возможно про то, чем тебя официантка наградила, — добавил я злорадством, но он почти не обратил внимание на мои слова. — Юра, ты будешь говорить, что произошло? К чему мне готовиться? Мы сейчас пойдем кому-нибудь морду бить? — спросил я деловито, разминая пальцы, потому что первое, что пришло мне на ум, было про драку, в которой Вольфу надавали по голове и он на время потерялся в пространстве и времени, раз начал совершать такие телодвижения.

— Что? Нет, я уже давно не дрался, наверное, в день нашей отработки это был последний раз, — он выпрямился в кресле. — Костя, меня женят. Отец решил не рисковать и сделать так, чтобы у него как можно скорее появились внуки. Мол, мы по краю прошли, и не надо больше дразнить судьбу.

— Ну и что? — я непонимающе смотрел на него. — Можно подумать, что ты думал, что все будет как-то иначе.

— Ты не понимаешь, — он вцепился в волосы и рванул их. — Он решил конкретно подстраховаться, так, чтобы уж совсем наверняка. Меня женят на наших близняшках! На обеих сразу! Чтобы двойную гарантию получить!

— Упс, — я покосился на приемник. Надо же, только недавно читал про такую возможность, и вот уже Юрку на близняшках женят. Но его отца можно понять, на что только не пойдешь, когда едва не потерял единственного сына. Он, скорее всего, гораздо более выгодной партией пожертвовал, чтобы этот брак организовать. — Ты привыкнешь, — уверенно сказал я, пытаясь подбодрить его.

— Не уверен, — он покачал головой. — Я не люблю подобных экспериментов в постели.

— Ты дебил? — я уставился на него. Неужели этот имбецил думает, что ему всегда придется с ними обеими одновременно спать? Нет, ну в качестве эксперимента, почему бы и нет, я тряхнул головой, прогоняя образ себя самого, с этими двумя куклами, которые скоро, я так думаю, госпожами Вольф станут. — Да кто тебя заставляет с ними обеими сразу спать? Что идею раздельных спален кто-то запретил?

— Господи, я совершенно об этом не подумал, вот правда, — Вольф снова провел рукой по лицу. — Просто сама идея… Отец меня так огорошил, что я потерялся.

— И когда свадьба? — я с сожалением выполз из-под одеяла. Долго раздумывал, нужно ли отмывать Вольфа и переодевать его в чистую одежду перед отправкой домой, но потом решил, что перетопчется. Вот только сам он транспортироваться домой явно не в состоянии, поэтому я и вылез из постели, чтобы с Егором связаться на тему отправки этого тела домой.

— На Новогоднем балу объявление о помолке и через три недели свадьба, — Вольф снова закрыл глаза, надо же, стоило мне его мысли в нужном и противоположном от паники направлении подтолкнуть, как он сразу же успокоился. Мне бы так. — Это тот максимум, который позволяют правила приличия, даже, если ты очень сильно торопишься.

— Слушай, а ты не знаешь, почему занятия отменили? — переговорное устройство со служащими дома оказалось под кроватью, и я даже знаю, кто его туда загнал, паразит мохнатый. Пришлось ложиться на пол и лезть за ним.

— Знаю, канализацию затопило, — ответил Вольф. — А что это ты там делаешь? От кого-то прячешься?

— Ага, от тебя, надоело на твою постную физиономию смотреть, — я вылез, держа в руке передатчик. Моя обнаженная до пояса грудь покрылась мурашками, все-таки на полу было прохладно. — А вообще, я тебе показываю, как нужно от жен прятаться, если уж они тебя совсем заездят, — я хохотнул, а Вольф, нащупав под спиной небольшую подушку, которую Паразит утащил в кресло, просто потому что она ему понравилась, и швырнул ее в меня.

— Да иди ты, — и тут дверь открылась. Без стука, как обычно. Так, раз сегодня выходной, я, пожалуй, замок врежу, точнее, найду того, кто мне поможет это сделать, ибо нехрен!

— Костя, здесь Елена Вольф, она спрашивает, не видел ли ты… а да, видел, — мать только сейчас увидела Вольфа и слабо улыбнулась. Она вообще в последнее время выглядела удивленной. Наш такой тихий дом, куда в последние восемнадцать лет заходили только партнеры деда, да и то тихонько и оглядываясь, вдруг кто-нибудь их заметит, превратился в проходной двор, центр которого, похоже, находился в моей спальне. Она уже отвыкла от того, что к ней обращаются с просьбами и не выказывают пренебрежения, а заламывают руки и закатывают глаза. Но, все демоны бездны, зачем всех подряд тащить сюда?!

— Мария, я случайно услышала… — еще одна любительница вваливаться в чужие спальни без разрешения зашла, и с облегчением выдохнула, увидев живого и относительно невредимого сына. Впрочем, она же порез на заднице сейчас не наблюдает. — Господи, Юра, ты нас до смерти перепугал, — она прижала руки к весьма красивой груди, да, весьма.

— Простите, а почему вы вообще ищете его здесь? — поинтересовался я, чтобы хоть как-то прикрыть обнаженную грудь сложил на ней руки.

— Мы объездили все клубы, все больницы и морги, все полицейские участки. Где мы еще могли искать сына, как не у его единственного друга? — Елена окинула мое тело одобрительным взглядом и повернулась к Вольфу. — Вставай, поехали домой. — Мать пошла их провожать, оставив меня стоять с отвисшей челюстью и переваривать тот факт, что я, оказывается, единственный друг Юрия Вольфа.