Старый, но крепкий 5

Глава 6

До обещанного мастером Линем путешествия в столицу через Вейдаде осталось дней десять. Достаточно, чтобы привести дела в порядок, наварить зелье для дракона и можно будет отлучиться на неделю-другую. Как раз дожди к тому времени прекратятся, и путь обещает быть комфортным.

А пока я снова отправляюсь на остров — с заселения стариков прошла неделя, и с того дня я был здесь уже дважды.

Снова иду по теневой тропе, собирая штанами капли дождя с травы. Небо затянуто тяжелыми, свинцовыми тучами. Стараюсь не смотреть на них — уже изрядно поднадоели.

Полчаса ходьбы — и вот он, берег. Камыши тихо шелестят. Раздвигаю их и вижу в условленном месте лодку, укрытую от любопытных глаз старой циновкой. Значит, кто-то ушел в Циншуй.

Весла спрятаны на берегу, под обрывом. Нахожу и их. Осторожно сажусь, вставляю весла в деревянные уключины и правлю лодку против течения — сперва нужно обойти остров, чтобы причалить к песчаному берегу.

Движения размеренные, отточенные, нос лодки разрезает крупные речные волны.

Чем ближе к острову, тем сильнее ощущается разлитая вокруг Ци — воздух здесь словно сгущается, становится плотнее. Духовная сила давит на тело, но это приятное ощущение — будто лежишь в горячей ванне, с пеной и солью. Энергия проникает в кости, с каждым вдохом наполняет грудь, и я с удивлением понимаю, что Ци здесь почти столько же, сколько было на середине горы рядом с Вейдаде.

Когда я был здесь в прошлый раз, подобного не было. Остров явно меняется, и я надеюсь, что на стариков эта энергия не повлияла плохо.

По широкой дуге обхожу скрытые под поверхностью реки камни — из-за ливней уровень воды немного поднялся.

Лодка с легким шелестом мягко ударяется о берег. Выпрыгиваю, вытаскиваю лодку на песок и кладу весла внутрь.

Иду по тропинке к добротному деревянному дому, попутно осматриваюсь по сторонам. Меня поражает окружающая природа. Остров буквально дышит жизнью, повсюду буйство зелени — духовные травы разрослись и, похоже, влияют и на окружающий лесочек: деревья и кустарники кажутся еще зеленее, чем были, травы, цветы, мох — всё кажется мощнее, насыщеннее. Духовная сила здесь выросла в разы. Она пульсирует в земле, вибрирует в воздухе, мне даже кажется, что будь Ци еще чуть больше, ее и обычный человек ощутил бы.

Дохожу до поляны с домом. Всё выглядит так, словно люди обосновались здесь давно, будто это место не стало им домом лишь неделю назад. Окна уже занавешены тканью, под навесом у входа сушатся пучки растений — видимо, нарвали на том берегу для чая. Только кто же сушит травы на влажном уличном воздухе?

Возле сарая возится с досками и молотком Ван. Меня не замечает, а я его и не тревожу, прохожу мимо.

— Господин Китт, — раздался голос Игната, стоило только открыть дверь.

Захожу, осматриваюсь. Дом ужа обставлен — кровати огородили натянутыми занавесками, каждый обустроил себе угол. Трое стариков возятся на кухне: один разжигает печь, второй суетится с чайником, третий набивает трубочку табаком.

Замечаю, как хорошо выглядят старики. Лица едва ли не светятся, осанка ровная, движения легкие. Но больше всего поражает Игнат: его волосы были седыми, а теперь корни волос черны, как угольная сажа.

— Будете с нами чай пить, господин?

Отказаться будет невежливо. Передаю рюкзак с вещами, сажусь за деревянный стол, принимаю кружку.

Чай горячий, и кружка приятно греет ладони — после путешествия по холоду и грязи самое то. Чай терпкий, густой, вкусный.

— Мы составили еще список, господин, — говорит один из стариков — Пахлом, передавая мне лист. — Вы, стало быть, сказали тогда, что для досуга можно что-нибудь придумать, вот мы и надумали.

Беру листок и пробегаю по нему глазами. Инструменты для резьбы по дереву, чернила, перья, «пустые и важные книги для переписывания и последующей продажи». Полезные хобби.

— Закуплю. Как с травами дела?

— Сушатся, растут, — отвечает уже Игнат. — Часть уже не только высушили, но и перемололи… Хотя чего говорить, господин практик, давайте мы вам покажем все!

— Да, господин, лучше один раз увидеть.

Скорость роста меня не удивила — растения поливали тем же зельем, которым я обрабатывал черепоцветы, прежде чем высадить в лесу. А вот старики постарались на славу: собрали, высушили и перемололи травы.

И увидеть действительно стоило! Меня провели мимо каждой грядки, показывая духовные растения, и мою грудь распирала гордость — урожай удался. Стебли высокие, мощные, некоторые доходят мне до пояса. Листья яркие, сочные, полные жизни. В некоторых цветках и бутонах уже начали созревать семена. Но главное — мощное давление природной Ци. Будь ее здесь чуть больше, возможно, система предложила бы мне медитацию для поглощения новой энергии и обретения новой стихии…

Шучу. К сожалению, это так не работает.

Но не все идеально. Среди пышных зарослей я замечаю пятна — участки, где растения выглядят болезненными, их листья увядают, а стебли гнутся под тяжестью крохотных цветков. Хмурюсь. Такого быть не должно.

— Эти не поливайте зельем, — говорю, указывая на слабые растения. — Им вреднее будет. И лучше на грядки натаскать песка, растение в рост пойдет.

Один из стариков кивает.

— Будет сделано, господин. Кстати, мы уже берем семена и сажаем их в новых местах, — произносит он с довольной улыбкой. — И растут!

И правда, старики не теряли времени даром. Помимо того, что я определил в качестве основных грядок, появились новые: аккуратно выровненные, готовые к посадке.

— Мы подготовили еще несколько террас для выращивания, — говорит старик. — Если бы у нас было больше семян, уже бы засадили.

Я смотрю на растения, оцениваю их зрелость и киваю.

— Они уже достаточно выросли. Можно срезать, собирать семена и сушить стебли. Как высохнут, толките их в порошок, рассыпайте по горшкам и запечатывайте воском.

— Да, господин, так и делаем.

Я вдруг понимаю, что не до конца осознавал масштаб происходящего. Трав здесь много больше, чем я ожидал.

Попробовал прикинуть, сколько порошка выйдет после переработки, и засомневался, что смогу унести все через неделю за одну ходку. Да и хватит ли одной маленькой сушильни? Как бы не пришлось снова звать плотников.

Хотя жаловаться на такое обилие грех — здесь трав на сотни золотых. Но вот в чем проблема: куда это все девать?

Настоятель дал понять, что секта не сможет освоить такие объемы, да и продать на сторону не сможет. Сталевару разрешают варить зелья только потому, что они идут на нужды секты, а если я попробую продавать декокты в Циншуе или любом другом городе, меня мигом возьмут за задницу.

Чтобы обратить этот урожай в золото, нужен рынок сбыта. Надо будет подойти к Додоневу и узнать, сможет ли он что-то с этим сделать. В изворотливости купца я не сомневаюсь, вопрос только в том, достаточно ли он храбр для заигрывания с Крайслерами.

Пока я довольно улыбался, прикидывая прибыль и в целом приближение своих планов, ко мне бочком подошел Игнат.

— Господин практик, надо бы это… поговорить с вами наедине.

Мы отходим на боковую тропку и шагаем по ней метров тридцать к краю «плантации», где высокие травы скрывают нас от посторонних глаз.

— Что-то серьезное? — спрашиваю вполголоса. — Я уже догадался, что приятного будет мало, так что можешь не тянуть.

— Мужики начали ругаться между собой. Мелочи всякие, но дело не в этом. Один напился в городе и, кажется, проболтался о посевах в кабаке.

Ну, подобного стоило ожидать. Правда, я думал, что наш секрет продержится дольше. Хотя с учетом бригады строителей удивительно, как тому мужику в кабаке не рассказали про странную стройку на острове.

— Когда дело было?

— Дня два назад, — Игнат морщит лоб. — Говорит, выпил лишнего и сам не знает, что на него нашло. Хвастался заработком и поил кабак за свой счет. Два серебряка там оставил. Я вчера там был, расспросил кабатчика, тот говорит, что не помнит никаких таких историй, и мужика, который угощал, тоже не помнит. Но до нужных ушей сплетни могли и дойти, возможно как раз таки от кабатчика. Слухи — это как семена сорняка: никогда не знаешь, где прорастут.

Главное — чтобы до «Серых ворон» не дошло. Если они узнают про «бесхозные», с их точки зрения, травопосадки, то придется еще раз беседовать с дедушкой Ян Стапом и выслушивать его намеки на проблемы. Уверен, что старик захочет выдоить остров до последнего стебля и уж точно найдет, куда сбыть траву. Хотя, если все так пойдет, можно просто сказать мастеру Линю, и проблема исчезнет сама собой. Не зря же я договорился отчислять секте десятину за эгиду.

— Кто проболтался? Ну, чего молчишь?

— Пахлом, — отводит глаза Игнат. — Нормальный мужик, работящий, но язык у него без костей. Вы бы его за такое не гнали, господин.

— Не буду. Проследи, чтобы с этого момента Пахлом не покидал остров два месяца.

— Удержать от выпивки думаете?

— Пусть пьет, но не до упаду, и остров не покидает. Найди ему работу, чтобы некогда было скучать и думать о разговорах. Остальным, если будут возмущаться, скажи, что он рискует их деньгами и здоровьем, ведь если кто-то примется воровать здесь травы, то отбиваться от воров придется вам.

Игнат смурнеет, но кивает.

— Второе. Поставь хотя бы одного человека дежурить ночью у берега.

— Так это… И так дежурим. Попеременно, с луками.

— Отлично, — хлопаю его по плечу. — Вот проблемы и решились.

На самом деле они еще не начались. И, боюсь, если начнутся, с хорошим практиком старикам справиться будет сложно. Разве что по оговоренной схеме: отбежать на тридцать метров от черепоцвета и выстрелом повредить стебель или бутон цветка. Вряд ли духи будут разбираться, кто именно причастен к нападению — бросятся на ближайшего человека.

— Господин, это… есть еще проблема, — поскреб Игнат ногтями чернеющие волосы. — Одна из духовных кур… ну, не совсем курица уже… Выросла в два раза больше остальных, — Игнат махнул рукой, указывая на курятник. — Стену пробила, вылезла наружу. Посевы пострадали. Много вреда она нанести не успела, но все же поклевала часть во-он там.

Я прищурился.

— Пробила? Это как.

— Клювом.

Тут мне стало интересно, и мы отправились к курятнику, возле которого суетился с молотком Ван.

Подойдя поближе, я заметил забитую досками дыру в деревянной стене. Не просто небольшое отверстие — добротная пробоина, через которую вполне может пролезть крупная такса.

Но куда больше меня заинтересовало создание, запертое в сарае. Курица стояла посреди сарая с таким видом, будто вот-вот нападёт.

Огромная птица, раза в три больше обычных кур, с перьями, отливающими зелёным и синим. Гребень алый, будто натёртый кровью. Лапы утолщённые, когти больше напоминают неухоженные грязные кинжалы. В глазах нет той туповатой пустоты, что свойственна домашней птице. Они были наполнены ненавистью. Искренней, глубокой, почти человеческой. Как будто вся её короткая жизнь свелась к одному — уничтожить всё, что встанет у неё на пути. И начать она хотела с моих духовных цветов.

— Вот, стало быть, и она, — озвучил очевидное Игнат.

— Да свернуть ей голову и в суп, — пожал я плечами и сделал шаг вперед.

Курица, не отводя взгляда, наклонила голову набок и тоже шагнула вперёд. Вот же бесстрашная тварь.

— Осторожно, господин! — окликнул меня Ван, когда я потянулся к двери сарая.

Курица напряглась, крылья дёрнулись, и в следующий миг она швырнула себя вперёд. Я едва успел убрать руку, прежде чем её клюв щёлкнул в воздухе в том месте, где только что были мои пальцы. Ухватил ее за шею двумя руками и повернул до щелчка. Тяжелое тельце затрепыхалось в агонии.

— Она совсем бешеная… была, — выдохнул Игнат, принимая тушку в свои руки. — Мы ее едва сумели загнать в курятник. Хорошо, что к берегу не пошла — там бы ее тени сожрали.

— Вы её кормили чем-то особенным? — спросил я, не сводя глаз с пернатой тушки.

— Нет. Та же трава, то же зерно, что и у остальных, разве что весь корм, похоже, жрала она одна, — Игнат нахмурился. — Думаете, остальные тоже могут вырасти?

Я кивнул.

Это было логично. Если растения на острове впитывают духовную энергию и становятся сильнее, если человек в этом фоне быстрее прогрессирует, почему бы животным не становиться сильнее?

Возможно, стоило задуматься: если выращенные здесь травы можно использовать в зельях, что, если этот процесс можно направить и на животных? И стоит ли?

Кстати, насчет курицы — если она смогла прорваться на новый ранг, может и у людей вышло?

— Были ли у вас странные ощущения? — спросил я, внимательно глядя на Игната. — Что-то вроде прилива сил, внезапной лёгкости в теле?

Старики переглянулись.

— Вы про повышение ступени говорите, господин?

— Да.

— Нет, не было, — ответил Игнат. — Хотя мы и сидим без дела, и делаем упражнения, как вы показывали.

«Сидим без дела» — это медитация с попыткой наполнить себя энергией. А упражнения я им действительно показал, согласовав это с мастером Линем. Убеждать старого мастера особо не пришлось — я пообещал, что покажу не совсем правильный вариант, и его это устроило.

— Покажи, как вы запомнили упражнения.

Игнат посмотрел на Вана, на других стариков, которые вдруг заулыбались, и с неохотой шагнул вперёд. Встав в приемлемую стойку, он начал медленно выполнять упражнения. Двигался неловко, скованно и старался не смотреть на приятелей, со стороны которых раздался сдавленный смех.

— Ничего смешного, — сказал я веско. Смех тут же стих, но душевному равновесию Игната это не сильно помогло.

— Если бы размалёванные красками лица помогали впитывать духовную энергию, мы бы сидели тут, раскрашенные, и ни у кого бы не возникло желания смеяться, — продолжал я. — В этих упражнениях нет ничего забавного. Просто вы к ним не привыкли. Сейчас вы стесняетесь и пытаетесь скрыть смущение за смехом, а Игнат делает. Пройдет пара месяцев — и он сможет скрутить вас в бараний рог за счет вот этих упражнений. Не знаю, как вам, а мне не кажется, что веселье сейчас стоит слабости в будущем. Так что я бы на вашем месте делал эти упражнения как можно чаще, не обращая внимания на то, как это выглядит.

Я продемонстрировал стойку, выровнял дыхание и медленно показал, как выполняется упражнение. Один за другим старики нехотя следовали моему примеру, на этот раз без улыбок. Без ошибок не выходило ни у кого, но упражнение худо-бедно будет работать и так.

А я двигался и размышлял.

Здесь слишком высокая концентрация духовной энергии. Даже те, кто никогда не практиковал, постепенно укрепляются. Их тела сами по себе начинают становиться крепче, выносливее, быстрее. Если каждый из них продолжит, то за год они точно смогут взять хотя бы одну ступень закалки. А возможно, и больше.

Еще я вспомнил разговоры практиков из школы Небесного гнева. Они говорили, что на вершинах гор концентрация духовной энергии так велика, что за несколько часов можно стать настоящим практиком. Если так, то этот остров может стать чем-то большим, чем просто место для выращивания трав или духовных животных.

Последней точкой моего сегодняшнего путешествия стала сушильня. Часть трав, как и говорил Игнат, уже высушили на печи, на противнях, измельчили в ступках и распределили по горшкам, залив крышки воском. Я сложил горшки в контейнеры, те — в рюкзак, и пошагал к лодке, думая о том, что несу за спиной десятки золотых. А эликсиры, которые можно приготовить из этих порошков, будут стоит еще дороже. Таких урожаев я даже в самых смелых мечтах не ожидал…

Раз в неделю я буду приезжать на остров, привозить новые зелья, инструменты, материалы; проверять посевы и следить за процессом, но еще стоит озаботиться защитой. Сейчас всё держится на том, что место малоизвестное. Но рано или поздно слухи дойдут до ненужных ушей, и кто-нибудь предложит мне «защиту»: «Серые вороны» или другая банда — неважно. Надо быть готовым отстаивать свое. Защита секты, это, конечно, отлично, но те, кто захотят напасть и обчистить остров, могут о ней и не узнать.