СССР: вернуться в детство 2

23. РАДОСТНЫЕ ХЛОПОТЫ

ПЕРЕЕЗЖАЕМ!

Боже ж мой. Живёшь себе и думаешь, что у тебя не так уж и много барахла — у тут — бац! — переезд! И оказывается, что вещей у тебя — ну просто дохрениллион!!! Их так много, что кажется, будто они не влезут в грузовик! А, нет, не кажется. Кузов наполняется до отказа, и грузовик, в сопровождении двух жигулей — всё битком набитое — проезжает примерно километр, чтобы все действия повторились в обратном порядке. И так два раза.

Люди втаскивают вещи в пустые гулкие квартиры и радуются, и упирают руки в бока, озираясь и говоря что-нибудь в духе: «Ну, хоть в футбол играй!»

Но вскоре кучки, громоздящиеся посреди комнат, становятся такими большими, что очевидно — в футбол играть всё же вряд ли получится. А потом, вслед за большими и сильными людьми, заходят люди поменьше и поизящней, и, оглядываясь, говорят уже совсем другое: «Диванчик бы сюда, да?» — «Стена совсем голая…» — «А мы этажерочку поставим!»

И ты понимаешь, что гулкие пещеры скоро превратятся в гнёздышко. И будет там тепло и уютно.

Такие вот мысли посещали меня, пока я наблюдала за двором, наполненным людьми, машинами, вещами и всяческой суетой.

Лифт непрерывно был занят жильцами, поднимающими наверх очередные тяжести, и мы с бабушкой решили потихоньку топать так.

— Ну, ничё! На третий этаж-то я залезть ещё могу! — гордо сказала баба Рая, когда мы наконец добрались до своей квартиры. — Ступеньки тока как будто повыше чем в том доме, да? Ноге непривычно.

Ступеньки в девятиэтажках реально были чуть выше. Выше в доме потолки, толще перекрытия, а ступенек на этаж всего на две больше. Пара сантиметров высоты на шаг сильно с непривычки ощущалась.

— На самом деле, я б совсем про другое переживала, — а тут реально было, о чём переживать, — пошли, чё покажу.

Мы обошли вокруг кабины лифта и остановились перед новенькой, пока ещё чистой и блестящей трубой мусоропровода с прикрытым люком.

— Это чё такое?

— Мусоропровод. Открываешь крышку, кидаешь мусор.

— Прямо вот так? В доме? — удивилась баба Рая.

— М-м-гм. Сперва здо́рово. Потом не очень.

— А вонять не будет?

— Внять — это фигня… — и я рассказала бабушке, каким нашествием крыс всегда заканчивается это прекрасное сооружение.

Бабушка сурово сдвинула брови. Вы можете не верить, но в старом доме у нас крыс не было. Иногда, очень-очень редко, появлялись мышки. Из леса приходили, должно быть, потому что на длинных домовых мышей они вовсе не походили — мелкие полёвки.

— Ладно, пошли, — махнула рукой бабушка. — Разберёмся с этим… мусоросборником.

Вечером весь дом гулял новоселье.

Нет, неправильно я говорю. Отмечали переезд. Потом люди всё расставят, что-нибудь подкупят, а может, и подкрасят, люстры развесят — в общем, наведут полный ажур. И вот тогда-а-а будет новоселье. А пока народ радовался новому жилью — на скорую руку, но от всей души. Гудёж стоял! С балкона слышно было, что там и сям хохочут, поют, даже гармошка где-то играла. Мы по очереди прошли все три квартиры, в каждой подняли по тосту (из напитков — «Спотыкач» (сладкая черносливовая наливка местного ликёро-водочного завода «Кедр»), «Охотничья» (с глухарём на этикетке, сорок пять градусов, между прочим!) и лимонад «Саяны» (шикарная вещь, наш ответ пепси-коле).

Как вы понимаете, народная мудрость в своей пословице «два переезда как один пожар» исходит из жизненных реалий. Потерь, конечно, не в пример меньше, но трам-тарарам и всё кувырком.

Женя вместе со мной поднимал газировку — ему в ночную на работу. Всякие подмены в рабочем графике не особо приветствовались — расхолаживает трудовую дисциплину и всё такое. К ночи наши помощники все разъехались по домам, дом потихоньку затих. Сделалось странно одиноко.

— Непривычно как, вапще, а? — сказала бабушка. — Пойдём, маму проведаем?

И мы пошли. И столкнулись в коридоре, потому что она, движимая теми же чувствами, шла проведывать нас. С Федькой на руках, конечно же.

— Пошли, чай попьём, что ли? — предложила бабушка, и мама развернулась назад.

Всё, что у нас осталось кухонного, мы стаскали в кухню большой квартиры. Поделились по-честному. Стол-тумбу вместе с маленьким холодильником отдали Наилю, а к нам поставили холодильник побольше (потому что и нас самих побольше), подвесной шкафчик, который дядя Дизель сразу пристрелил своим дивным дюбелемётом, и обеденный раскладной стол (в сложенном, естественно, виде, прикрыв клеёнкой с цветочками), потому что без стола в кухне совсем тоскливо.

Мы пробрались по преизрядно заваленному коридору — основная масса вещей пока лежала здесь, потому что мы ещё не определились, в какие отсеки это всё затаскивать. Зато в кухне было просторно. Бабушка бодро налила воды и включила чайник.

— Ну чё, решили, как расставитесь?

— Ой, мама… — вздохнула моя матушка, — все мозги набекрень.

— То места не было, а то всё надо, да? — усмехнулась бабушка.

— Не говори! То не знали куда поставить, всё забито. А то… Стенку бы в большую комнату…

— М-гм, — согласилась бабушка, — весь хлам туда утартать.

— Я хочу с открытыми полочками для хрусталя, — мама мечтательно повела руками.

— Деньги-то есть?

— У Жени тыща на книжке лежит.

— Щас всё потратите, на что строиться будете?

— Строиться можно и в следующем году начать, — подала голос я, — а жить сейчас надо. Я вот считаю, что вам надо хорошую кровать двухспальную купить. А эту полуторку мне отдать.

— А чё, дело, — кивнула бабушка, — Женька-то, поди, совсем в три погибели спит.

— Ой, не говори, — мама подпёрла кулаком щёку. — На стенку тогда не хватит.

— Стенку ещё достать надо. Кровати-то — вон, стоят.

Это была истинная правда, с кроватями дело обстояло гораздо проще.

— А давайте завтра в мебельный съездим? — предложила я. — Если вдруг нам повезёт и стенки выставят, я вам добавлю. И стол мне посмотрим.

На самом деле, мне нужно было два стола. Один под машинку, чтоб туда-сюда этот гроб на колёсиках не таскать, а второй — для всякой другой работы. Я сперва хотела два письменных стола купить, а потом подумала: обычный стол куда функциональнее. Взять складной какой-нибудь, чтобы можно было его потом и в застольях использовать, правильно?

Мы ещё посидели и решили, что попробовать надо. С продавцами «из-под полы» в последний год велась непримиримая борьба. Более того, за перекуп и спекуляцию начали ловить и сажать, давая вполне весомые сроки. А в сочетании с тем, что сейчас чуть не полгорода по воскресеньям на дачах, у нас появлялся определённый шанс.

Мебель выставляли с утра, по несколько штук каждого вида. Успеешь купить — твоё счастье! Но если на письменные столы, допустим, ажиотажа не было, то стенки до сих пор шли в разряде дефицитного товара. Поэтому, чтобы прикупить стенку, люди старались приехать и занять очередь пораньше. Некоторые пытались организовывать дежурства аж с ночи, но это не встречало одобрения у органов милиции. А вот часов с шести утра — пожалуйста!

МЕБЕЛЬНЫЙ

Так и получилось, что с первым автобусом Наиль с Дашей поехали занимать очередь в мебельный. Надо было ехать обязательно вдвоём, если вдруг стенки выбросят*, чтобы было две очереди, а у мамы Федька маленький.

*Слово звучит дико,

а по сути означает:

выставят на продажу.

Бабушка дежурила с близнецами, а в районе девяти мы должны были уехать все, оставив её с тремя карапузами. Для осуществления этого плана были проведены определённые подготовительные мероприятия: в большой пустой комнате расстелен ковёр, разложены игрушки для старших, все накормлены и заблаговременно посажены на горшки (да, в отсутствие памперсов, вы не поверите, к году ребёнок привыкает делать грязные делишки в горшок, потому что иначе крайне неприятно). Маленький лежал в коляске и глазел в свои полиэтиленовые окошки.

— Федя, — сказала я ему серьёзно, — постарайся вести себя прилично. Нам очень надо, понимаешь?

И мы помчались.

Женя ночь не спал — а что делать? Завтра Наиль работать будет, и снова как?

— Ничего, в обед лягу, отосплюсь, — бодро сказал он.

Лишь бы строительные дятлы долбить не начали, дом-то новый. Беруши ему, слушайте, надо купить для такого случая!

К девяти мы приехали к мебельному. Я заблаговременно отдала Жене кошелёк с деньгами, потому что в толпе я, знаете ли, очкую.

Даша с Наилем держали оборону. Их номера в очереди на стенки (если будут стенки) были четыре и пять. С некоторых пор народ начал тщательно бдеть за ситуацией в очередях и строго записывать номера на руках, чтоб никто по-хитрому не пролез. Мужичок под номером три поделился**, что стенки бывают каждый день. Какой-то друг у него покупал, и друг друга, да и он сам вчера уже стоял и стенки своими глазами видел, но вчера выбросили всего пять стенок, а у него был шестой номер, так что сегодня он пешком пришёл к половине шестого, и всё должно срастись! Меньше трёх не бывает!

**Как сказали бы позже: «инфа — сотка!»

Это, конечно, было здорово, что меньше трёх не бывает, но мы немножко начали волноваться, поскольку хотелось бы, чтобы выбросили хотя бы не меньше пяти…

Около десяти за дверями магазина послышалась возня и намёки на движение, и очередь заволновалась. Я побоялась, что меня задавят и отошла чуть в сторону. Внутри тяжело железно брякнуло, и народ хлынул… Ой, нет, не хлынул. Тяжёлый бас сказал:

— Спокойно, товарищи! Проходим в порядке очереди! Так, у вас какой номер?..

Смотрю, и Женя тоже напор толпы сдерживает. Свалки не получилось. Вон, наши зашли, потом ещё человек десять, мне через стеклянную витрину было видно, как все они торопливым шагом прошли к нужному отделу и построились в очередь уже там, после чего крупный дядя шагнул в сторону, запуская остальных.

Я вошла в поредевшей толпе и подошла к прилавку, когда Даша, предъявив номер на руке, как раз выписывала стенку уже для нас.

— Товарищи, девять комплектов сегодня! — через её голову выкрикнула продавщица. — Прошу за стенками больше девяти не стоять!

Наши понеслись в кассу, а оттуда — уже с чеками назад.

— Доставку оформлять будете? — уточнила продавщица и сделала себе пометку. — Вон к тому столу подходи́те.

Мы дружной толпой повалили к столу с табличкой: «Отдел доставки».

— Извините, девушка, а мы можем ещё что-то купить, а потом на всё вместе доставку оформить? — уточнил Женя.

— Да, можете, — строго ответила девушка. — Если не будете долго гулять, успеем оформить на сегодня.

Мы решили гулять бодро и пошли вдоль ряда выставленной мебели.

Выбора в мебельном не то что бы не было, но был он совершенно… спартанский, что ли. Например, вы могли выбрать между письменным столом и обеденным. А так — обеденных столов присутствовала ровно одна модель. К моей радости, в этот раз это был не такой стол, как наш старый, у которого нужно две половинки в стороны тянуть, и третья снизу подставлялась. И не «книжка», складывающаяся как узкая тумба с распахивающимися в две стороны ногами. Очень уж эти ноги шатучие получались. Сегодня рядовому советскому потребителю предлагались столы на четырёх нормальных ногах, я столешница складывалась ровно вдвое, как крылья у бабочки. Чтобы получить большую поверхность, нужно было столешницу повернуть в горизонтальной плоскости и раскрыть. Опираться на развёрнутый стол не рекомендовалось, поскольку никаких крепежей снизу не предполагалось, и конструкция шевелилась. Но это был недостаток, к которому быстро притерпевались. Зато сложенный он выглядел довольно аккуратно.

— Мне вот этот стол, — попросила я. И вон тот, письменный.

Всё-таки решила я вторым номером письменный взять, понравилась мне модель, с удобными выдвижными ящичками. Обеденный стол был светло-коричневым, письменный — тёмным, со слегка бордовым отливом. Да и пофигу мороз, никого эти сочетания цветов не волновали вообще.

— О! — я увидела кровати и рысью понеслась вперёд. — Мама! Смотри!

На небольшом возвышении стояла здоровенная лакированная ДСПшная кровать. От одной мысли о её весе у меня сводило скулы — но какой у нас есть выбор?

— Двуспальные кровати продаются только в комплекте, — задрала нос продавщица спального отдела.

— Великолепно! — похвалила её я. — Озвучьте нам, будьте добры, состав комплекта.

Девица посмотрела на меня, подняв тонко выщипанные брови, но следом подоспевшая мама сказала:

— Да!

Я подумала: не та ли это одноклассница Лёхиной дальней родственницы, через которую Наиль первую стенку купил? Недовольна она покупателями, ишь ты! Так и подмывало спросить: не жуёт ли она лимон для поддержания выражения лица?

Продавщица, словно отвечая на мои мысли, сложила губы бантиком и начала говорить через маленькую дырочку посередине. Замечательный визуальный эффект, надо сказать.

— Кровать двуспальная, плательный шкаф трёхтумбовый с антресолью, прикроватная тумбочка, две штуки, пуф мягкий, две штуки, и трельяж.

— О! Трельяж — мне! — застолбила я; давно хочу, а мама почему-то трельяжи не любит, вот я и избавлю её в свою пользу. — Выписывайте, а я пока стулья сбегаю посмотрю, — это я, понятное дело, сказала своим.

— Погоди, Оля! — притормозила меня мама. — Зачем нам такой дорогой набор? И шкаф этот огромный? В стенке уже плательный шкаф есть. А шифоньер наш?

— Мам, скоро Федька вырастет — не успеете оглянуться, как барахла станет целый вагон! Будет лишний шкаф — ну, увезёте на дачу. Оформляй давай, а то вон, ещё люди идут! Я плачу́, не паникуй.

Нет, я знала, что через двадцать лет с кроватями станет проще и интереснее — так что, двадцать лет без кровати спать???

Стулья… Стулья были — уже хорошо! И вдвойне хорошо, что среди стульев попадались с одинаковой обивкой. В прошлый раз нам пришлось подбирать хотя бы относительно подходящие по цвету, и на шесть стульев пришлось пять вариантов ткани.

Я начала рыскать среди четырёх рядов, в которых были выставлены стулья совершенно впересортицу — видать, как со склада выносили. Нашла аж десять штук одинаковых.

— Куда столько? — попыталась затормозить меня мама.

— Бери, пока одинаковые есть! По всем комнатам расползутся, вот увидишь, надо будет стул — не сразу найдёшь.

— Берёте? — требовательно спросила очередная продавщица.

— Берём-берём! — подтвердил Женя. — Выписывайте.

Потом мы поторопились оформлять доставку — нас порадовали, что привезут сегодня, после часа. Вот прямо первая же машина освободится — и начнут грузить. Мы вывалили из мебельного дружною толпой и скорее помчались домой — а вдруг мебельщики прямо быстро приедут? А у нас полкоридора заставлено!

Мы забежали домой, и мамочки первым делом бросились руки мыть и детей расхватывать.

— Наиль, тебе помощь нужна?

— Не, мне зачем — мы всё в одну спальню составили, коридор пустой.

Да, в этом плане Наиль поступил максимально энергосберегающе: диван, комод, детскую кроватку и прочую мелочь внесли в ближайшую спальню, получилось всё то же самое, что в прошлой комнате, только в три раза просторнее. В остальных комнатах пока гуляло эхо.

— Тогда пошли к нам!

Мы, конечно, вчера свои вещички по шкафам растаскали, но остался ещё сервант (с которым всё никак не могли определиться — куда его?), огромный узел детских игрушек (часть из которых бабушка уже растеребила для игры с близняшками), плюс старый шифоньер и кровать, которые срочно нужно было вытащить из взрослой спальни, иначе туда ничего не влезет.

Наиль с Женей оглянулись, прикидывая, за что вперёд схватиться.

— Сервант к нам с бабушкой в кухню тащите, — предложила я.

— Почему в кухню? — не поняли оба.

— В той кухне поставим пока машинку стиральную. А смысл нам два хозяйства разводить? И шкаф туда поставим, временно.

Не знаю, что они поняли из моих сумбурных объяснений, но низ от серванта попёрли.

А я хотела сказать, что в одной из кухонь есть смысл сделать как бы прачку, но в последний момент подумала, что это звучит как-то по-буржуйски. Ну, как минимум, по-мещански. И стройные мои мысли смешались… короче, получилось как получилось, да и пофиг.

Разгребаемся!