Среди нас

Глава 1 Серега

— Всё пьёшь? — В попытке разогнать табачный дым Валерич помахал ладонью перед носом. — Куришь ещё, как паровоз!

— Пью, — кивнул я и опрокинул рюмку водки в рот, после чего снова вставил в него сигарету. — И курить тоже не брошу.

— Ты яму выкопал?

— В три часа ещё закончил, — буркнул я в ответ.

— Слушай, завязывал бы с этим делом…

— Валерич, ты чё доебался, а? Я свою работу выполняю от и до.

— Я тебе добра желаю. Живёшь тут… как этот…

— Как кто?

— Да как бомж, прости господи. От тебя уже люди шарахаются.

— И правильно делают, — ухмыльнулся я. — Нехер ко мне в душу лезть. Ты чего припёрся на ночь глядя?

— Надо значит, вот и припёрся.

— Проверяешь, значит?

— А если и да, то что?! Хрен тебя поймёшь тут. Может, ты помер уже, прости господи, или спалил всё к чёртовой матери. Фу… хоть бы проветрил. На вот, Нинка тебе передала.

Валерич водрузил пакет на стол. Судя по его форме и тому, как он гулко стукнул о столешницу, там очередная банка с едой. Нинка — это жена начальника. Хорошая женщина, добрая, переживает за меня, заботится. И плевать, что я ей чужой человек. Побольше бы таких людей на Земле, глядишь, и жить бы нормально стали.

Валерич — он же директор городского кладбища. В принципе, тоже мужик неплохой, но очень уж любит из себя начальника строить. А по факту у него лишь один я в подчинении, да ещё пара алкашей, что по найму могилы роют. Но это не всегда, только когда аврал случается. Я без проблем две-три штуки за день могу выкопать. Так что к их услугам прибегают в редких случаях, разве что мусор какой убрать, когда кучи большие скапливаются. Но я и этой работой не брезгую…

Живу здесь же, в сторожке, заодно Валеричу деньги экономлю. А может, и нервы до кучи. Народ сейчас ленивый пошёл, работать не любит, особенно руками. Мне нормально, труда не боюсь и не стыжусь своей специальности. Да — могилы копаю, но кто-то же должен… А если откровенно, то денег в кладбищенском бизнесе едва ли не больше, чем в торговле углеводородами. Утрирую, конечно, но тем не менее… Лично я уже давно их считать перестал. Хватает — и ладно.

— В холодильник поставь, — кивнул я на пакет. — Если место найдёшь.

— Ел хоть сегодня?

— Бля, Валерич, ну не зуди ты, в самом-то деле. Дай отдохнуть спокойно.

— А ты мне здесь не это… — напустил на себя строгости он и потряс указательным пальцем. — Устроил не пойми что!

— Да, папочка, — ухмыльнулся я и наполнил рюмку. — Будешь, что ли?

— Давай малёха. — Он снял шапку и подвинул к столу ещё один стул. — Что хоть за повод-то?

— Не ради пьянства, а дабы не отвыкнуть, — объявил я и поднял рюмку.

— Нинка опять ворчать будет, — буркнул Валерьевич, но всё же чокнулся со мной и опрокинул содержимое в рот. Сморщился, схватил маринованный корнишон и бодро им захрустел. Затем поднял бутылку и с умным видом принялся разглядывать этикетку.

— Ну и чего пишут? — не выдержал и спросил я.

— А то, что ты палёнку какую-то пьёшь, — сделал странные выводы шеф и водрузил бутылку на место. — Лучше бы самогонки взял.

— Ну её. С нее по утрам голова чугунная.

— Значит, совсем не пей. Деньги есть у тебя?

— Есть, я ещё прошлый аванс даже потратить не успел.

— Вот, а всё плохо живём…

— Я разве жаловался когда? Ещё капнуть тебе?

— Давай, на ход ноги. Засиделся я у тебя, Нинка бухтеть будет. А вот и плохо то, что не жалуешься, потому тебя к бутылке и тянет. Ни друзей у тебя, ни бабы какой.

— Я что-то не понял… Ты меня сейчас жить, что ли, учишь?

— Дурак ты, — отмахнулся он. — Так вот бобылём и помрёшь.

— Все люди — мрази, Валерич.

— И я?

— Ты с Нинкой — то самое редкое исключение, которое подтверждает правило.

— Это кто же тебя так обидел-то?

— Жизнь, — ухмыльнулся я и молча, без тоста и не чокаясь, опрокинул рюмку в рот.

— Поел бы, пока тёплое ещё.

— В холодильник, говорю, поставь.

— Там пюрешка с котлеточками… — словно не слыша, продолжил перечислять прелести ужина шеф. — Не то что это твоё, магазинное. Всё своё, огородное.

— Котлеты тоже из теплицы?

— Тьфу ты, ёж твою мать! Не хочешь — не жри! Я к нему как к человеку…

— Да не бузи ты, Валерич, щас отведаю я вашу стряпню… попозже.

— Вот и правильно. Ладно, я чё приходил-то… Завтра тебе на десятом секторе, у Илюшкиных, подселение будет.

— Отмучилась бабка?

— Да, Витька звонил. Только что в морг положили.

— Сделаем.

— Ага… — Валерич замер в дверях, словно что-то забыл. — Ладно, давай ещё по одной и побегу.

— Она же палёная? — с ухмылкой спросил я.

— Ты мне клювом здесь не торгуй, а то вмиг у меня это… — снова погрозил пальцем он.

— Да мне не жалко, — пожал плечами я и наполнил рюмку.

Мы без тоста чокнулись, Валерич снова схрумкал магазинный огурец, несмотря на то, что буквально минуту назад критиковал продукты из супермаркета. Подхватил шапку, натянул на уши и подался к выходу.

— Всё, давай! — махнул он рукой на прощание. — И смотри мне здесь! Чтоб я не волновался.

Дверь хлопнула, и я снова остался в гордом одиночестве. Вскоре с улицы донёсся звук двигателя: Валерич поехал домой. Нет, «с выхлопом», в смысле под градусом, он ездить не боялся. Все местные полицейские знали его машину, и хоть великим авторитетом мой шеф не являлся, его всё равно никогда не трогали. Потому как рано или поздно все придут к нему на поклон за крохотным земельным наделом. Да и не только.

Люди, наделённые властью, больше остальных не любят работать руками, а большинство их родственников всё же лежит здесь. Это ещё одна моя нештатная обязанность: ухаживать за могилами местной элиты. Да и насрать, с меня не убудет. Тем более что деньги их подручные завозят регулярно. Глупые люди. Не понимают, что за предками ухаживать нужно, тогда и счастье будет, и настроение хорошее. А они откупаются… Ну да бог им судья.

Я поднял пульт и вдавил на нём кнопку с нарисованным поверх динамиком. У старенького телевизора с кинескопом тут же прорезался звук. Я не вслушивался в то, о чём там говорят, да и включал его больше для фона, чтобы не так явно ощущать одиночество в давящей кладбищенской тишине. Однако очередной бред, что несли с экрана, всё равно попадал в уши.

— …тому недавняя пандемия. Что касается войны, или второго всадника. Думаю, не нужно вам объяснять, что в последнее время происходит в мире. Впрочем, и голодающих на Земле достаточно. Треть населения планеты страдает от нехватки чистой воды и нормального питания. Судя по всему, явление третьего всадника мы тоже давно пропустили. Как и бледного, чьё имя Смерть. Она окружает нас повсюду. Животные вымирают целыми видами, а уж сколько жизней унесла недавняя пандемия известного вируса…

— Так что же вы хотите сказать? Мир на краю гибели? Грядёт апокалипсис, и скоро мы все умрём?

— Вы зря смеётесь, потому как все семь печатей уже сняты и ангелы давно трубят в свои горны.

— Похоже, вы намекаете на такое явление, как «Гул земли», который слышат и записывают люди по всему миру?

— Да, именно об этом я вам и говорю. Этот гул появился относительно недавно, и он как раз связан с тем, о чём я упомянул выше. Печати сняты, и грядёт страшная кара…

— Пиздец! — выругался я и переключил канал.

Из телевизора донеслась музыка. Не та новомодная попса, где порой даже не понимаешь, о чём поют. Старый добрый русский рок, от которого сразу сменилось настроение. Я даже поднял взгляд на экран, где в очередной раз показывали картину «Брат-2». Хоть фильм и загоняли настолько, что от него у многих уже оскомина образовалась, но за последние годы ничего лучше так и не сняли.

А может, я просто старею и не понимаю, что происходит? Отстал от жизни и теперь кажется, будто раньше трава была зеленее, а девки — сисястее. Но ведь мне всего тридцать три. Кстати, именно сегодня исполнилось.

Я поднял бутылку и вылил остатки водки в рюмку. Покрутил в руках пустую посуду и поставил рядом на пол. Странная примета. Как вообще связана пустая бутылка на столе и бедность? Работать нужно — и всё будет в порядке. Но вот какая штука это общественное сознание: я вроде и не суеверный, а пустую посуду на столе тоже не терплю. Видимо, уже что-то на подкорке отпечаталось.

Опрокинув рюмку в рот, я с тоской посмотрел на пустой стакан, а затем перевёл взгляд на бутылку.

— Вот ведь… Валерич, блин! — ухмыльнулся я. — Как раз тех самых трёх рюмок и не хватило.

Я немного посидел в раздумьях, идти в магазин за ещё одной или ну его на фиг? Желание надраться в слюни так никуда и не исчезло, но шлёпать по апрельским лужам — лень. Может, в такси позвонить, попросить, чтоб привезли? Как вариант, можно ещё Коляна набрать. Он и бутылку принесёт, и компанию составит. Тем более что давно уговаривает меня посидеть. Нет. Никого видеть не хочу, проще самому дойти.

Куртка послушно легла на плечи, кепка — на голову. Я похлопал себя по карманам и, усмехнувшись, вытянул из правого рваные перчатки, которые сразу полетели в ведро. Чертыхнувшись, прямо в ботинках прошёл до стола, подхватил пульт, выключил телевизор и сунул в карман телефон. Затем снял с гвоздя у двери ключ и выбрался на улицу. Накинув навесной замок, защёлкнул его и снова выругался, потому как оставил на столе сигареты. Однако возвращаться тоже плохая примета, а потому делать этого я не стал.

И да, после такого я с полной уверенностью заявляю, что не считаю себя суеверным. Просто так повелось, а я зачем-то это всё соблюдаю.

Приподняв воротник, чтоб не продуло шею, я зашагал в сторону магазина, периодически перепрыгивая через грязные лужи. В супермаркет тащиться лень, хоть там и бухло подешевле.

Здесь неподалёку есть районный магазинчик, в котором кроме пива, майонеза и двух видов колбасы вечно ничего не бывает. Вряд ли он приносит хоть какой-нибудь доход, но Надька всё равно его держит, может быть, потому, что больше ничего не умеет. Да и жалко, наверное, столько сил и времени на него потратить, чтобы впоследствии всё бросить.

Колокольчик над дверью звякнул, оповещая хозяйку о появлении покупателя. Впрочем, сейчас это было не нужно, ведь она находилась за прилавком и отпускала какой-то пенсионерке колбасу.

— И конфеточек мне вон тех завесь, граммов сто. — Старушка указала скрюченным пальцем за спину продавщицы.

— Привет, Надюх! — Я махнул ей рукой.

— Ты чё это? — усмехнулась та. — Никак, отмечаешь чего?

— Да какое там, — поморщился я. — Так, от скуки для…

Бабка окинула меня нехорошим взглядом, будто я ей денег задолжал.

«Ну да, выгляжу я помято, не Ален Делон, да ты и сама не первой свежести уже. Того и гляди, моей клиенткой станешь», — промелькнуло в голове, но вслух я сказал совсем другое.

— Здрас-сь, — состроив ехидную рожу, произнёс я и слегка поклонился.

— Здрасьте, забор покрасьте, — огрызнулась старушка. — Отойдите подальше, от вас вином пахнет.

— А мертвечинкой не несёт? — продолжил ехидничать я.

— Серёж! — строгим голосом одёрнула меня продавщица. — Триста шестьдесят два рубля с вас.

Бабка молча протянула ей пятьсот рублей и снова недобро на меня покосилась. Надюха быстро нащёлкала ей мелочь из кассы, старушка аккуратно ссыпала её в кошелёк, и вскоре над дверью звякнул колокольчик.

— Ты чё мне покупателей кошмаришь?

— Да она сама кого хочешь напугает, — хмыкнул я. — Вон как зыркает, небось, ведьма какая.

— Чего тебе?

— Дай щеночка.

— Что за повод-то? — Тем не менее она обернулась и сняла с полки чекушку водки. — Пойдёт такая?

— Да мне лишь бы горела.

— Давно тебя что-то не видно было.

— Дела, — важно ответил я. — Сколько с меня?

— Сто девяносто.

— На, — припечатал я к прилавку двести рублей. — Сдачу себе оставь.

— Ну спасибо, вот ува́жил так ува́жил.

— Красивая ты баба, Надюх, — с придыхом произнёс я.

— Ага, красивая, только вот замуж никто не берёт, — захохотала в ответ она.

— А твой-то чего?

— А ничего. Живём вроде, но хочется-то семьи, порядка.

— Могу с ним поговорить, если уж так приспичило?

— Да ты что?! Совсем сбрендил?! Иди уже, говорун. У меня сейчас люди пойдут, а я ещё товар не разложила. Заговариваешь тут меня.

— Ну как знаешь, — ухмыльнулся я и подался на выход.

Отойдя на пару метров, вновь похлопал себя по карманам и матерно выругался. Вот ведь дурная голова, хотел же сигарет взять… И да, возвращаться я не стал и, задрав воротник, направился к кладбищу.

То ли день сегодня не задался, то ли всё же стоило вернуться за сигаретами к Надьке. Может, не такая уж и плохая это примета? В общем, неприятности нашли меня там, где я их меньше всего ожидал. Какие-то два пьяных подростка ошивались неподалёку от сторожки. И что они забыли поздним вечером у кладбищенских ворот — непонятно. Скорее всего, проблем на свои дурные головы. Других объяснений у меня не нашлось. Даже издалека было видно, что они неадекватны: движения неуклюжие, а хохот стоит — аж от магазина слышно.

— Э, мужик, закурить есть? — нагло поинтересовался один из них.

Одного взгляда в его глаза мне хватило, чтобы понять: они не пьяные. Эти двое под чем-то более крепким, чем алкоголь. Зрачки настолько крохотные, что их едва видно, а на улице уже поздние сумерки. Ещё минут десять, и без фонаря здесь можно натурально ноги переломать. Хотя наш фонарь, похоже, починили. Уважают в городе Валерича, даже пресловутая «горе-сеть», от которой вечно дела не дождёшься.

— В сторожке, — кивнул я на дверь.

— Ну открывай тогда, хули замер, — подключился разговору второй.

— Это ведь ты Могила?! — зачем-то уточнил мою кличку первый.

— Допустим, — пожал я плечами и слегка сместился в сторонку, потому как второй уже начал заходить мне за спину.

— Ты нахуя моего батю с похорон вчера выгнал?

— Так, понятно — вздохнул я. — Шли бы вы оба отсюда, пока я в расположении.

— Чё, бля?! Думаешь, ты крутой?! — Первый шмыгнул носом и сделал внезапный выпад.

Точнее, это ему так показалось. Вот только двигался он очень медленно, по крайней мере, для моих рефлексов. Его рука только начала свой путь, а я уже знал, как и в какое место буду бить.

Нож звякнул о бутылку, которой я решил защититься, и мне всего-то пришлось слегка уйти с линии атаки, чтобы завершить начатое. Той же рукой, которой заблокировал выпад, я по небольшой дуге, наотмашь зарядил подростку чекушкой по лицу. Губы с чавкающим звуком порвались и брызнули кровью, но это было лишь началом. В глубокий нокаут я отправил его локтем левой руки, вложив в него всю массу тела. А так как хавальник этого идиота был распахнут настежь, челюсть ему теперь придётся вправлять у травматолога. Сейчас вот только со вторым закончу — и вызову скорую.

На то, чтобы вырубить первого обсаженного, ушло чуть меньше секунды. Чтобы отдуплить происходящее, второму требуется минимум две. А если учесть тот факт, что его мозг затуманен наркотиками, то и все пять. Мне хватит за глаза.

Вот только с ним вдруг случилось нечто странное. Вместо того чтобы помочь товарищу, он свалился в ледяную лужу и начал трястись, словно в эпилептическом припадке. Схватился за горло, хрипит…

— Да вашу ж мать! Воины хуевы! — выкрикнул я и бросился на помощь пацану.

В навалившихся сумерках было уже почти ничего не видно. Холодная вода пропитала рабочий комбинезон в районе коленей, но я не обращал на это внимания. Парень явно задыхался, зубы стиснуты так, что не удаётся разжать челюсть голыми руками. Нож, которым мне угрожал первый, сейчас бы очень пригодился, вот только он где-то в грязи, попробуй теперь отыщи…

— Сука, да открой ты хлебальник! — крикнул я, и в этот момент пацан замер и распахнул глаза.

Это выглядело настолько странно и неожиданно, что я невольно отпрянул и рухнул задницей в лужу. Пацан некоторое время лежал неподвижно, а затем не спеша поднялся на ноги. Осмотрелся, будто впервые оказался в этом месте. Впрочем, все его движения выглядели какими-то рваными, неестественными, он даже едва смог шагнуть. Ну прямо как ребёнок, который только учится ходить. Покачнулся, взмахнул руками в попытке поймать равновесие.

Затем его снова встряхнуло, после чего движения уже не выглядели столь неумелыми. Словно кто-то натянул на себя его тело, как какой-то костюм, и теперь встрепенулся, чтобы тот как следует облегал и не стеснял движения.

Парень посмотрел на меня и надменно ухмыльнулся. Сейчас его лицо выражало полное презрение, будто я не человек, а надоедливая навозная муха.

Молча, продолжая всё так же ухмыляться, он поднял руку и указал на меня пальцем.

И тут начало твориться нечто из разряда «загадочные истории 'Рен-ТВ». Прямо у его ног заклубилась тень. Не дым, а именно тень, потому как на светлом участке, там, куда добивал свет фонаря, её хвостики отреза́ло, словно там присутствовала призрачная граница. Я наблюдал за метаморфозой, как завороженный. Тень причудливо закручивалась, пока вдруг не стала приобретать определённую форму.

Не прошло и секунды, как у ног подростка появились два огромных пса. Не совсем, конечно, но это было наиболее близко к тому, что мозг смог воспринять, исходя из традиционных, привычных образов.

— Рвать! — прошипел пацан, и обе твари мгновенно сорвались с места. Чёрные жуткие пасти раскрыты, с клыков капает обильная слюна, а в глазах пляшут языки пламени…

Всё это мозг проанализировал за мгновение, как и умудрился просчитать путь отступления. А выбор был невели́к: сторожка закрыта на навесной замо́к, и чтоб его разомкнуть, требуется время. Зато позади распахнута калитка, ведущая на территорию кладбища. Так сложилось, что после победы над первым противником кладбище оказалось у меня за спиной. И я не придумал ничего лучше, чем рвануть на святую землю.

План был прост: в лабиринте из оградок я смогу разделить противника, и на узких тропинках выйти с каждым псом один на один. О том, чтобы захлопнуть калитку и не пустить их внутрь, я тоже подумал. Однако и этот вариант отпадал, потому как она была подвязана проволокой, дабы не хлопала от ветра.

Я влетел на территорию кладбища и сразу рванул влево, в узкий проход между оградок. Руки подхватили тонкий мраморный вазон, и я обернулся, чтобы вступить в схватку. Вот только вместо псов увидел два чёрных облака, оседающих на землю. Перевёл взгляд на пацана и отчётливо прочитал на его лице удивление.

Парень уверенно шагнул навстречу. Видимо, решил разобраться со мной самостоятельно, раз уж не получилось сделать это при помощи магии, или что он там такое применил, когда соткал из тени этих чёрных тварей.

И… вдруг замер прямо у входа.

— Ну давай, щенок бульварный, иди сюда. Сейчас мы посмотрим, из чего ты сделан! — выкрикнул я и, презрительно сплюнув, поводил вазоном в руках, примеряясь к его весу.

Тот как-то странно на меня посмотрел и вошёл внутрь. На втором шаге его ноги вдруг подкосились, и он со всего размаха полетел лицом на асфальтовую дорожку.

«Убился», — первым делом подумал я, когда моих ушей коснулся глухой стук его головы о жёсткое покрытие. Да и признаков жизни парень не подавал.

Я осторожно выбрался к нему и приложил пальцы к артерии на шее — пульс есть. С дыханием тоже порядок. Тем не менее в голове уже созрел план по захоронению подростка в могиле с двойным дном. В принципе, хорошо, что не пришлось прибегать к крайним мерам.

Я выудил из кармана кнопочный телефон (потому как другие у меня попросту не задерживаются) и, отыскав в книге нужное имя, нажал на вызов.

Ждать пришлось недолго. Всего каких-то три гудка — и на другом конце ответили на вызов.

— Да, слушаю.

— Здорово, Витёк, ты на смене?

— Да какая, нахуй, смена?! У меня бабушка умерла.

— Ёпт, точно, Валерич же заезжал… Прими мои соболезнования, братух, прости, что побеспокоил.

— А ты чего хотел-то?

— Да забей.

— Кончай выёбываться, говори: что нужно?

— Да у меня здесь ЧП небольшое образовалось. Да ладно, не страшно. Сейчас через сто двенадцать наберу.

— Стоять! Рассказывай.

— Нечего особо рассказывать. Тут два пьяных подростка решили меня культуре общения научить.

— Ясно. Ладно, на диспетчеров не звони, они ментам сразу сообщат, да и с бумагами потом волокита. Я сейчас Ваньке маякну, он подъедет.

— Лады, жду. Спасибо, дружище. И ещё раз — мои соболезнования.

— Спасибо. Ладно, давай. Сейчас карету к тебе пришлю, лишь бы свободны были.

Виктор отключил звонок, а у меня едва мозг не порвался от нахлынувших в него вопросов. По мере их поступления в голову прямо пропорционально росло желание нажраться до состояния отключения мыслительной деятельности. Чревато, конечно, но что поделать? Не каждый день приходится видеть подобное дерьмо. Да что там говорить, я такого даже в самом страшном кошмаре представить не мог. А уж чего-чего, их у меня хоть отбавляй. На рассудок я в принципе никогда не жаловался, галлюциногенные препараты тоже не употребляю, однако здравым смыслом увиденное объяснить не получалось.

Прокрутив в голове всё, что произошло, я принял единственно верное решение: уверенной походкой направился до магазина, к Надюхе. Надеюсь, скорая не успеет подъехать, пока я за лекарством хожу. С другой стороны, да и фиг бы с ними, приду — разберёмся.

Хорошо, что топать здесь минут пять от силы, и это даже не спеша, прогулочным шагом. Я же торопился, потому распахнул дверь в лавку всего через три. Однако все мои мысли по поводу «Сколько взять: пол-литра или сразу килограмм?» моментально покинули голову.

Внутри творилось нечто невообразимое. Каких только покойников я ни видывал в своей жизни, но такое моему взору открылось впервые. Было даже сложно понять, сколько конкретно человек здесь растерзали. Всё вокруг залито кровью, витрины разбиты…

Впрочем, весь магазин разгромлен до состояния хлама. Где-то валяется рука, где-то нога, кишки попросту растащили по всему торговому залу. Голову видно только одну, но исходя из количества обнаруженных мной конечностей, жертв не менее двух. Ну не встречал я ещё трёхногих людей.

— Да что за хуйня здесь творится? — пробормотал я, глядя на всё это безобразие.

И в этот момент по улице промчалась скорая, оглашая сиреной весь спальный район о своём прибытии.